Королева Падали

Глава 31

Белиал

— Милорд, инженер обнаружил слабое место в воротах.

Костлявая рука на моем плече осторожно вырвала меня из погружения в грезы.

Заклинание развеялось, образ Рэйвен исчез, когда она выскользнула из моих рук. Я потянулся к ней, зовя ее по имени, но было уже слишком поздно. Сознание вернулось ко мне, и я погрузился в холодную реальность.

Я стоял в задней части гондолы на платформе, предназначенной для паромщика, опираясь на весло в магическом трансе, а пережаренную бычью голову Асмодея использовал в качестве подушки.

Меня как будто вырвали из глубокого сна, и мои чувства в мгновение ока вернулись ко мне. Еще не успев полностью осознать, что происходит, я рефлекторно поднял весло из воды и замахнулся им на того, кто нарушил чары сна.

Я заметил испуганное лицо Сесила в тот момент, когда мое весло коснулось костлявого слуги.

С моих губ сорвалось проклятие, и я схватил библиотекаря за пожелтевший галстук, прежде чем он успел упасть в реку Стикс. Облегчение сморщило то, что осталось от его старой кожи.

Я затянул его обратно в лодку и поставил на ноги с хмурым выражением лица.

— Это хороший способ погубить свою душу, Сесил, — проворчал я.

Зубастые глазницы Сесила стукнулись друг о друга, как всегда, когда он нервничал.

— П-простите меня, Владыка. Я просто хотел сказать, что инженер… он закончил. Наконец, душа нашла слабое место. Над воротами висели цепь и блок, механизмы настолько маленькие, что я их не заметил, несмотря на тщательный осмотр. Трудно было поверить, что они были неотъемлемой частью железного чудовища.

Быстрый взрыв магии разорвал цепь, и гири, которые были спрятаны под сталактитами, они упали прямиком в реку душ.

Ворота распахнулись с оглушительным грохотом, и с потолка пещеры посыпалась пыль.

Я выпрямился, стряхнув пыль с плеч, и вернулся на платформу перевозчика. Я провел наше судно через ворота пятого круга Ада, а Сесил проводил душу обратно через портал, обещая ей новую книгу, чтобы она могла жить в вечном раю в качестве награды по возвращению.

Гондола проплыла через ворота, и вдруг воздух стал душным и тяжелым. Даже Стикс был горячим, как магма, и вода начала кипеть и пузыриться от температуры, наполняя все вокруг запахом смерти и гниения.

Прошло уже несколько столетий с тех пор, как я последний раз посещал царство Маммона, но для нового визита все равно было слишком рано.

Хольга задрожала на скамейке рядом со мной, хотя у нее не было кожи и нервов, способных ощутить адскую атмосферу.

— Это место наполнено ужасной энергией. Оно такое же, как второй круг.

— Маммон не отличается от Асмодея, — мой голос понизился до ненавистного рычания. — Они оба жестоки и глупы, но, если бы мне пришлось выбирать, я бы сказал, что Маммон выигрывает наличием задатка мозга.

Здесь, во владениях Владыки Жадности, души в Стиксе были беспокойны. Слабые призрачные руки тянулись из кипящей реки, хватая гондолу, когда мы проплывали мимо. Хольга закричала и бросила немного магии в случайные руки, которые умудрились схватить за борт нашего судна.

Своим веслом я отталкивал растущую кучу душ, собиравшихся вокруг нас. Их коллективные мучительные стоны не вызывали у меня сочувствия. Если эти души оказались здесь, а не в безопасности моей библиотеки душ, это означало, что они заслужили все мучения, которые их ждали в нижних кругах.

Когда мы приблизились к кузнице, перед нами возвышалась гигантская копия Маммона, и я с досадой скривил лицо. Этот ублюдок был еще уродливее, когда был выкован из железа.

Мы проплыли между ног статуи и вошли в огромное сооружение, а причальные рабочие и различные порабощенные души прекратили свою работу, чтобы посмотреть на наше приближение.

Из собравшейся толпы донесся шепот недоверия, когда я снова превратился во Владыку Костей. Ни один из моих паромов не проплывал через эти места уже целую вечность, и видеть, как им управляет сам Владыка Лимбо, было неслыханно.

Я пришвартовался рядом с отвратительной речной лодкой Маммона, заметив два судна, которые качались на воде рядом с ней. Одно из них было длинной, тонкой гондолой, похожей на мою, обшитой фанерой и окрашенной в ядовитый зеленый цвет. К корпусу прилипала серебристая субстанция, плавающая на воде, как нефтяное пятно.

Если ртуть — металл Владыки Лени — не была явным признаком того, что судно принадлежало Паймону, то демоны седьмого круга, присматривавшие за лодкой в отсутствие своего хозяина, были таковым. У них были гигантские глазные яблоки вместо голов, а конечности были покрыты сетью бескожих мышц и сухожилий.

Судно рядом с ним выглядело как корабль викингов, на парусах которого был изображен знак Владыки Гнева, а внутри него теснились рабы, легендарные воины в прошлых жизнях, ожидающие возвращения Баала.

Черт. Паймон и Баал тоже были здесь. Что, черт возьми, они затеяли?

Недоброе предчувствие в животе усилилось, заставляя меня двигаться быстрее. Я приказал Сесилу и Хольге оставаться на своих местах, а сам наложил защитное заклинание на гондолу. Души среди рабов на пристани, скорее всего, будут держаться в стороне, но среди рабочих было тревожное количество гоблинов.

Я чертовски ненавидел гоблинов. Они были глупыми, отвратительными мелкими ублюдками, грязными и грубыми. Маммон любил их, считая, что они были фантастическими слугами, поскольку размножались как кролики. Числовое превосходство всегда привлекало таких самозваных военачальников, как Владыка Жадности.

Я поднялся по ступенькам, используя весло в качестве посоха, и гоблины расступились, пропуская меня. Они кланялись и пресмыкались, толкая и пихая друг друга, каждый из них жаждал возможности выразить мне свое бесполезное приветствие и уважение.

— Это Владыка Костей, — прошипел один.

— Почему он здесь? — пробурчал другой. — Он никогда не покидает свое царство.

— Наверное, пришел на пир!

При упоминании о пире я прислушался.

— Он здесь не для того, чтобы участвовать в пире. Я слышал, он предпочитает трахать королевское мясо, а не есть его.

— Представь себе, трахать свой собственный ужин.

Королевское мясо? Опьяняющая смесь страха и возмущения пронзила мое тело и заставила пламя в моих глазах зажечься ярче. Я глубоко вдохнул, едва уловив запах дыма, огня и чего-то аппетитного под жарким зловонием царства Маммона.

Не удостоив этих жалких маленьких существ своим вниманием, я послал мощную волну магии вниз по ступенькам, взмахом весла.

Воздух наполнился криками, за которыми последовал громкий всплеск падающих в кипящую реку Стикс тел.

Души, плывущие в багровом потоке, цеплялись за существ, топя тех, кто не погиб от жара, а затем уносили их останки вниз по течению.

Оставшиеся гоблины лежали мертвые, и только эхо моих шагов раздавалось, когда я направлялся в Кузницу.

Рэйвен сказала, что ее планировали съесть, но я цеплялся за слабую надежду, что она заблуждалась. Может, было к лучшему, что Бельфегор сумел ее похитить.

О, что бы я натворил, если бы узнал, что Маммон съел ее.

Я бы разломал его пополам и высосал мозг из его костей, а потом бросил их в Стикс, как обычный мусор, если бы он ее тронул.

Черт, я бы, наверное, сделал это в любом случае.

Я всегда ненавидел Маммона.

Когда я обошел двор, стало ясно, что жара началась задолго до моего прибытия. Гигантский котел на подиуме был опрокинут, а огонь под ним почти погас. Ароматный бульон покрывал землю, а отвратительный запах сгоревшей плоти гоблинов пропитал воздух.

Я прошел через этот хаос, с рыком оттолкнув ногой дергающегося гоблина, когда проносился мимо безвкусного железного трона Маммона. Мой взгляд был прикован к высоким двойным дверям, ведущим вглубь кузницы. Здесь не было видно других владык демонов, значит, они, должно быть, спрятались внутри.

Гоблины, охранявшие вход, бросились ко мне, когда я быстро приблизился. Они схватились за сложные железные ручки и распахнули двери, и по кузнице пронесся громкий скрип, когда они медленно раскрылись.

Владыка Жадности любил наслаждаться всеми роскошествами, которые ему предоставлял статус Владыки Ада, почти так же, как Бельфегор. Банкетный зал был большой комнатой, которая занимала центральное место и ее было легко найти.

Я ворвался в зал в вихре своего плаща и клубах дыма, и мой взгляд сразу же упал на владык демонов, сидящих вокруг нелепо длинного стола, накрытого для большого пира.

Маммон стоял слева перед большим камином, уставившись в пламя, его пылающие крылья были повернуты ко мне. Баал сидел в конце стола, аккуратно сложив свои паукообразные конечности, а огромный голубой глаз Паймона сверкал, глядя на меня с безмолвным любопытством.

— Я не помню, чтобы приглашал тебя на свой пир, Белиал, — Маммон даже не потрудился посмотреть в мою сторону.

Баал пробормотал что-то пренебрежительное, но я не расслышал его слов. Я был слишком занят, разглядывая Лень. Его огромная голова смотрела на меня пристальным взглядом.

Владыка Лени, не правил седьмым кругом, потому что ему было лень. То, чего ему не хватало в физической силе, он компенсировал своей мистической способностью изменять время, даже замедлять его до полной остановки одним взглядом.

Мне нужно было сначала убить его.

Я надел маниакальную улыбку и вышел из тени, которая прилипала к краям банкетного зала, в свет факелов.

Баал и Паймон одновременно заметили мое весло и то, что — или, вернее, кто — его украшало.

— Невежливо пригласить не всех своих братьев на свою маленькую вечеринку, Маммон. Не волнуйся, я привел их всех с собой, чтобы мы могли насладиться пиром, о котором я слышал от гоблинов.