Королевская кровь-13. Часть 2

Глава 1

13 мая, Бермонт

С полуночи тих был замок Бермонт, насторожен и тревожен, как большой пес. Пахло в его коридорах хвойным дымом и травой, паром и кровью, а еще надеждой: то во внутреннем дворе варил шаман Тайкахе на большом костре темное варево, и к следующей ночи в котле должно было остаться зелья не больше плошки.

Варил он и выпевал наговоры на долгую жизнь, здоровье и плодовитость, и в нужное время подливал настоев — для пущей связи с землей, для огня в меру, ибо в той, для кого он варил зелье, и так огня было с лихвой, для равновесия и гармонии. Мешал он стихии, а маленькие духи кружились вокруг него в воздухе и на земле. И даже в пруду, в который выходила водяная жила, то и дело выныривали малыши-иктосы, выглядевшие как серебристые рыбки. Замковые варронты не желали спать спокойно и то и дело отделялись от стен замка и тяжело ступали ко двору, принося с собой запах мхов и старого камня. Да и сам замок слушал песни шамана и поддерживающе ворчал-вибрировал.

Демьян Бермонт не спешил окорачивать растревоженных духов, хотя мог вернуть их на место одним мысленным приказом. В полночь они с Полиной дали своей крови для зелья, и Тайкахе, уже разжегший большой костер, велел им ложиться спать. А чтоб заснули, налил королевской чете настоя из семидесяти семи трав, который вкупе с гортанным пением шамана и усыпил их.

Полина была взбудоражена, а ее глаза сверкали такой надеждой, что Демьян вновь ощутил, как вина вспарывает его сердце, заставляя сжиматься и каменеть. Он, обернувшись медведем и подождав, пока обернется супруга, грел ее, молясь об успехе предстоящего обряда и отцу своему, и всем богам, пока она не задремала. И только потом уже заснул сам.

— Что будет, если не сработает обряд? — спросил он шамана накануне утром. Демьян до пробуждения Полины в полдень успевал переделать множество дел — и неизменно приходил в шатер Тайкахе на площади, сам приносил ему еды и питья и смотрел, как шаман загоняет себе в руку иглы. За это, за то, что Тайкахе помог Поле, помог ему и взял на себя самую долгую боль, Демьян готов был до конца жизни носить ему дары и служить как сын. Но старик был чужд власти и ничего сверх нужного не просил.

— Эйх, эйх. Вспять все обернется, медвежий сын, — проскрипел Тайкахе неохотно, вытащив изо рта маленькую трубку. — Ежели нашей силы, силы якорей не достанет, то с каждым днем все дольше она будет оставаться медведицей, пока не вернется вновь в дикое состояние. Но не должно быть такого, медвежий сын, я свое дело знаю. А уж если и случится так, что рок ее окажется сильнее якорей, так снова игл, пришивающих ее к миру, сделаю, да всем сестрам ее раздам. Вон их сколько, они и так друг друга держат, а уж с иглами и подавно управятся. Эйх, эйх, — он вздохнул еще несколько раз. — Но недоброе то дело будет, медвежий сын, ой недоброе. Все они сейчас не готовы.

Демьян кивнул. Он это понимал. А Тайкахе продолжал неспешно перечислять, вдыхая и выдыхая дым из трубки колечками и арками.

— Старшая мужа держит, который страну питает, вторая сама своей стране огня отдает, третьей рожать через несколько месяцев, пятая слабая совсем, игла из нее дух выбьет, а шестая и вовсе дитя. Они-то конечно возьмут на себя этот груз, как и мы с тобой возьмем, медвежий сын, да и отец ее возьмет. Но вернее бы нам того не допустить. Посему все силы я в обряд слияния тела с душой волью, чтоб боль не преумножать.

Проснулся Демьян от касания Тайкахе на рассвете. Горел костер, парил котел, над которым виден был водоворот стихий, находились вокруг множество духов, легко проникающих сквозь погодный купол, а зелье в котле большим черпаком невозмутимо мешал медведь-варронт, по каменной шкуре которого стекали капельки конденсата.

— До того, как солнце взойдет, ты должен уйти отсюда, — тихо проговорил шаман. Он уже был вымотан, с блестящими от стимулирующих трав глазами и расширенными значками, побледневший, в испарине, а ведь предстояло ему мешать зелье еще много часов. — Вернись сразу после полуночи, король-медведь, и приведи с собой всю ее кровь. И сюда пусть никто не заходит. Она до полуночи не проснется, а после будить будем.

Демьян ласково лизнул Полину в торчащее над толстенькой щекой ухо, вдохнул ее звериный запах, разлившийся манкой нежностью по телу, и, отодвинувшись, обернулся. А затем, накинув гъелхт, подождал, пока Тайкахе, глядя на то, как высвечивает шпили замка поднимающееся солнце, всадил себе в руку последнюю иглу. Всадил и пошатнулся, да так, что Демьяну пришлось подхватить его.

А затем, когда шаман отдышался, король пошел на выход, туда, где за тяжелыми дверями ждали его гвардейцы и слуги. И замок ждал — вибрировал под ступнями, отзывался на одобрительные похлопывания по стенам, зелеными волнами родной стихии окутывал лодыжки. Замок был единственным существом, кроме самой Полины, которое видело и помнило все, что происходило в ту ночь — как и в тысячи ночей и дней с незапамятных времен. С того дня, когда Михаил Бермонт заложил первый камень замка на этой старой скале, уходящей корнем в недра, полив ее своей кровью и пробудив к жизни мощного духа, который и стал живой основой дома Бермонтов.

Демьян лишь после возвращения из Нижнего мира нашел в себе смелость попросить замкового духа показать ему то, что не помнил он сам из свадебной ночи и последующих дней, когда лежал в стазисе. И то, что он увидел — как Полина защищала его, как боролась, — наполнило его сердце не только болью, но и бесконечным восхищением.

Все же она была младше его и взбалмошней, и баловал он ее как ребенка, и любил, как прекрасную смелую женщину, но, пожалуй, только сейчас понял, что она с ее огнем вполне могла бы стать во главе страны, а при должном образовании — и повести за собой армию.

Глава 2

Алина

Пятая принцесса дома Рудлог пришла в Тафию через телепорт. Пришла без сопровождения, хотя Василина просила взять с собой хотя бы медсестру или охранника, чтобы подхватили, если что.

— Я справлюсь сама, — сказала Алина за завтраком. — Я хочу поговорить с Четери, а чужой человек будет нам мешать.

— Хорошо, — вздохнула Василина. И Мариан тоже промолчал, только с тревогой взглянул на жену, и с сочувствием — на Алину.

— Спасибо, — тихо поблагодарила пятая принцесса. — Спасибо, Васюш. Я п-понимаю, что тебе тяжело смириться с тем, что я не отсиживаюсь под твоим крылом. Но я не могу. П-просто не могу.

И сестра улыбнулась.

— Я тоже тебя понимаю, — сказала она. — Ты прожила там, без нас, целую жизнь, ты научилась выживать и принимать решения сама. Но ты остаешься моей сестрой, Алина. И я не могу не беспокоиться о тебе. Поэтому иди, но имей в виду, что тебе нужно отдохнуть перед ночью. Демьян прислал письмо, что сегодня ждет нас всех в полночь в Бермонте. Включая Игоря Ивановича и Каролину. Но, — она повернулась к Мариану, — без тех, кто не связан с Полиной кровью. Сказал, что некровные участники могут ослабить обряд.

Байдек выдохнул. И тяжело, через силу кивнул.

— А как же Каролина выйдет? — обеспокоилась Алина.

— У меня через полчаса связь через переговорное Зеркало с Цэй Ши, — Василина взглянула на часы. — Его сын подарил Каролине артефакт с духом равновесия. Спрошу, есть ли возможность сделать так, чтобы Каролина к нам смогла выйти не через два месяца, а сейчас.

Алина сунула в рот пюрированную брокколи. Проглотила, уходя в свои мысли.

Только письмо о том, что Чет проснулся, заставило ее отказаться от мысли вернуться до ночи в дом Макса. Там ей было спокойно и тихо: Тротт там чувствовался во всем, ей казалось, что он рядом, и сложно было выходить из этого состояния. Но Четери — Четери тоже был частью их с Максом истории. Он мудр и силен, он сможет что-то посоветовать ей.

А она сможет обнять его и сказать, как сильно благодарна. И пусть сейчас он не может ее увидеть. Он ей родной — а как иначе после стольких дней нелегкого пути бок о бок?

В Тафию сообщили, что она прибудет, и Алину встречали — под ярким солнцем у телепорта ждала ее сама Светлана, жена Четери, у которой к груди был примотан слинг с малышом. Здесь пахло мандаринами и свежей травой, журчал фонтан посреди двора, а Светлана, чуть пополневшая, с легкими синяками под глазами и усталым лицом, улыбалась принцессе. Неподалеку застыли слуги, готовые исполнять приказания, а из-за ворот доносился городской шум.

— Ничего себе, как же ты изменилась, — сказала жена Четери, осторожно и с некоторой неловкостью обнимая Алину. — Такая худенькая! Совсем другое лицо. А Четери сейчас занят, освободится через полчасика. Ты как, голодная? Поешь? Или подождем в нашей гостиной? Или погуляем?

— Лучше погуляем, — слегка опешив от количества предложений, попросила Алина. Она тоже слегка стеснялась: ведь со Светланой они общались совсем немного, — одновременно жмурилась на солнце и с удовольствием прислушивалась к пению тропических птиц. — Если ты не против, конечно, — спохватилась она, — мне надо гулять, чтобы быстрее окрепнуть. Ой, — она заметила золотистое сияние от спящего малыша, — а что это с ним? Это то, про что говорил Матвей? Так действует дух равновесия? Ты можешь мне рассказать, как его вызвали и заставили служить?

— Да, — рассмеялась Света. — Я уже столько раз рассказывала, что могу ночью, не просыпаясь, повторить. А ты, — она поколебалась, — расскажешь мне про то, как проходило ваше путешествие с Четом? Он, конечно, мне говорил, но ты же знаешь этих мужчин. Никаких подробностей!

И пока они медленно-медленно бродили по парку, от тени к тени, пока сидели в беседках, отдыхая, пока Алина пила живительную воду из источников в парке и любовалась терновником и малышами-анодари, Света рассказывала ей про ребенка и про то, как дух, вызванный Веем, защитил его, и про бой Чета с богом, и про то, как думала она, что Четери умер, а он долго спал и очнулся слепым.

А принцесса поведала обо всем, что случилось с Четери в Нижнем мире с тех пор, как она увидела его в лесу, когда пряталась в папоротнике. Света слушала с благодарностью — и Алина старалась упоминать все детали, потому что понимала, как ей самой было бы интересно и важно слушать про Макса.

Целебная драконья водичка словно делала ее крепче, и даже в голове стало яснее.

— Иногда мне не верится, что я вышла за него, — пробормотала Светлана, покачав головой. — Он такой один во всем мире.

— В двух мирах, — совершенно искренне сказала Алина. Для нее Макс тоже был исключительным и единственным, но уникальность того, кто сопровождал их, принцесса видела и осознавала.

Малыш захныкал, Света села кормить в беседку, как-то хитро ослабив слинг и развернув его, а Алина тихо уселась напротив, слушая Светлану дальше и размышляя о своем.

Вей Ши призвал духа равновесия на службу с помощью своей крови. Макс говорил, что духи, живущие в дубах, тоже призваны и выращены на его крови. И барон фон Съедентент вчера рассказал, что Макс иногда подкармливал их своей кровью. Могло ли быть так, что в дубах сохранилась информация о его ауре? Как это проверить?