Красный мир. Астероид

Глава 6. Авария

Искитим, 2035 год.

Андрей опаздывал. На выходных смартфон обновился, и все будильники удалились. Ошибка это программистов или нет, неважно, Андрей проснулся всего за двадцать минут до начала рабочего дня, а только дорога занимала тридцать минут.

Быстро умывшись, он надел на себя не глаженую рубашку, натянул брюки и выбежал из квартиры. По пути к остановке быстро набирал сообщение начальнику о его неизбежном опоздании.

– Опаздывать ни в коем случае нельзя, на него и так зуб точат, нельзя давать им повод, – думал про себя Андрей.

Деньги его не сильно интересовали, он вёл довольно аскетичную жизнь, и заработать на кусок хлеба всегда сможет. Но увольнение по такой пустяковой причине могло сломать месяцы работы профсоюзной деятельности. Они находятся на начальном этапе, и Куприн является самым опытным членом профсоюза. Без него дело, скорее всего, заглохнет.

Электробус подъехал быстро, был занят всего процентов на тридцать, поэтому свободное место легко нашлось. Усевшись, Андрей вставил наушники, включил музыку и посмотрел в окно.

Вид из окна был, как обычно, унылый. Многоэтажная застройка скрывала солнце, но свет огромных билбордов на домах прекрасно освещал улицу. Рекламу на них крутили практически круглосуточно, закон, разрешающий это, был принят ещё лет пять назад. Спокойный сон людей в этих дома не интересовал владельцев рекламируемых товаров и услуг, а люди были слабо организованы, чтобы бороться за своё право спокойно спать. Когда работаешь не менее десяти часов в день, времени на борьбу, как успокаивали себя люди, просто нет. И хоть была официальная четырёхдневная рабочая неделя, сил от этого больше не стало.

Когда в 2033 году предложили четырёхдневку, все решили, что наконец-то случилось немыслимое: власть подумала о людях и хочет облегчить им жизнь. Охранительские20 настроения захлестнули общество, и слабые голоса тех, кто говорил, что это очередная офера, утонули в восхвалении политики четырёх рабочих дней. Люди не хотели утруждать себя размышлениям, а с чего вдруг такие «подарки» для общества, да ещё и во времена непрекращающихся вооруженных конфликтов по всей планете, и уже который год лихорадящей экономике.

На референдум пришло более семидесяти процентов граждан, и за новый режим работы проголосовали восемьдесят пять процентов пришедших. На ТВ в непрекращающихся политических ток-шоу сильно удивлялись, как можно проголосовать против такой прекрасной идеи, или совершить чуть ли не преступление перед обществом и вообще не явиться на референдум.

После подсчёта голосов прошло всего два дня, а законопроект уже был в Госдуме на рассмотрении. Ещё через три дня закон был подписан президентом. Люди ликовали: власть не только предложила прекрасную идею, но и ещё не стала тянуть с её реализацией. На дворе был конец декабря, закон вступил в силу с нового года.

Но «счастье» длилось недолго. Уже в середине года стало понятно, почему нужно было голосовать против этого предложения властей. Организации стали нанимать новых сотрудников, создавая тем самым два коллектива, работающих раздельно. Один коллектив работал первые четыре дня недели, второй – оставшиеся три, а на следующей неделе менялись. Ссылаясь на то, что они эти самым приложили огромные усилия по снижению безработицы, следующим шагом стало снижение зарплаты в среднем на пятнадцать процентов.

Люди начали выходить на пикеты и митинги против такого произвола, но их не только быстро разгоняли, а самых активных арестовывали, но тут же увольняли «за утрату доверия». А поскольку в организациях стало фактически два коллектива, которые специально держали раздельно, потеря данных сотрудников не ломала рабочий процесс. После таких успехов работодатели стали закручивать гайки ещё жёстче. Заработная плата продолжала снижаться, социальный пакет становился меньше и меньше.

Появились робкие призывы создавать профсоюзы. Вот только как их организовывать, сделать эффективными, знали не многие. Да и страх быть уволенным, становился всё сильнее.

Андрей был одним из этих немногих. Его мотивация на борьбу с убийцами сестры была запредельна, поэтому усилий он прилагал много, что дало свои результаты. Куприну удалось за год профсоюзной деятельности так дестабилизировать работу компании, аффилированную с прокурором, что они находятся на грани банкротства. Причём Андрею удалось остаться в тени, поэтому видимо он ещё жив. Теперь этот опыт Андрей передавал своим товарищам в профсоюзе на нынешней работе.

– Эх, жаль не получилось убедить людей в афере четырёхдневки, – грустно вспоминал Куприн.

С его точки зрения это было очевидно сразу, но свои мозги другим не вставишь. Его жгло изнутри чувство несправедливости мира, злость на людей, которые готовы только жаловаться на эту несправедливость, но сами делать ничего не хотят. А если и делают, то во вред рабочему движению. Андрей прекрасно понимал, как всем тяжело, но от этого оправдания ситуация в лучшую сторону не менялась. И не изменится.

Подтолкнуть людей на решительные действия могло бы ещё большее обнищание, вот только не факт, что эти решительные действия были бы конструктивным. Просто быть недовольным мало, нужно знать причину проблемы и пути решения. Но религия и националистические движения активно препятствовали рабочему движению, пытаясь прививать своё видение мира. После таких внушений голодная толпа могла сделать только хуже.

– Всем хочется простых ответов на сложные вопросы, – подумал Андрей. – Учиться нужно сейчас, пока есть что кушать, и крыша над головой, потом будет поздно.

Не успел он подумать ещё о чем-либо, электробус получил сильнейший удар в бок, Куприн ударился головой в пластиковое стекло и потерял сознание.

Очнулся Андрей уже в больнице. Перед ним стоял человек в белом халате и читал. Увидев, что пациент проснулся, врач убрал папку, что-то подкрутил в капельнице и спросил:

– Как вас зовут? – спросил врач.

– Андрей, – слабым голосом ответил Куприн.

– А фамилия?

– Куприн.

– Что вы помните?

– Я ехал в электробусе, – сказал Андрей. Вспоминать ему не нужно, голова работала ясно. – И, видимо, он попал в аварию.

– Верно, – подтвердил доктор. – В него въехал грузовик. Вы ударились головой о стекло и потеряли сознание. Когда вас доставили к нам, команда скорой помощи сообщила, что привести в чувство вас не удалось.

– Сколько времени я был без сознания? – спросил Андрей.

– Четыре дня.

– Черт. Теперь меня точно уволят, – сказал Андрей.

– Увольнение – это сейчас наименьшая ваша проблема. После МРТ выяснилось, что у вас неоперабельная аневризма в мозгу, и почему вы до сих пор живы, непонятно. Никто особо не верил, что вы придёте в себя. Мы даже не можем сказать, сколько вы ещё проживёте, уж простите за такую откровенность, – врач явно не привык сообщать такие новости пациентам.

Андрей внутренне усмехнулся. Ну, вот и всё, «финита ля комедия». Настал и его черёд. А только начало казаться, что у него есть шанс изменить мир в лучшую сторону. Пусть и только в рамках нескольких организаций.

– Андрей? Скажите что-нибудь? – врач стал переживать, что Куприн впал в ступор от такой новости.

– Я вас услышал, доктор, – сказал Андрей. Он пытался удержать спокойный тон, но голос дрогнул.

– Вам противопоказаны отрицательные эмоции. Попытайтесь думать о чём-нибудь хорошем. Мне и так пришлось вам сообщить плохую новость, но я уверен, что всё образуется, раз вы вышли из комы, да ещё и так быстро, – врач явно хотел подбодрить Куприна.

– Хорошо, – пробормотал Андрей.

– Так, ладно, отдыхайте. Сообщите ваше место работы, чтобы мы передали им информацию о вашем состоянии, – решил сменить пока тему врач.

– ООО «Рога и копыта плюс».

– Шутите, это хорошо. Но я спрашиваю серьёзно, – врач даже не попытался улыбнуться.

– Я не шучу. Это владелец считает, что это остроумно, – подтвердил свои слова Андрей.

– Ну, хорошо, – недоверчиво сказал врач. – Мы сообщим туда. А вы постарайтесь заснуть, если не получится, нажмите на кнопку у вашей левой руки, придёт медсестра, поможет.

– Спасибо.

Через неделю Андрея выписали, дав подписать кучу бумаг о снятии ответственности с больницы за состояние его здоровья. Придя на работу на следующий день, он уже готов был к увольнению, но его не последовало. Начальник сообщил, что компания понимает, что его вины в случившемся нет, да и отсутствовал он недолго. Сообщили, что Андрей может возвращаться к работе.

Удивлённый, Куприн вышел из кабинета начальника и пошел к своему рабочему месту. Ничего критичного не произошло, он разгрёб накопившиеся письма в электронке и пошёл на обед в столовую, находящуюся в соседнем здании.

Там его перехватил Иван, и настоятельно предложил сесть вместе. Андрей не сопротивлялся, да и сил на это особо не было.

Как только они сели, Иван проговорил:

– А ты везунчик, Куприн, – сказал Ваня, похлопав по плечу друга.

– С чего это ты решил? – спросил Андрей.

– Когда ты не пришёл на работу, тебя стали вместе искать и кадры, и бугор21. Меня тут же вызвонили, думали, что я знаю, где ты. Не найдя концов, начали готовить документы на увольнение за прогул. Но твоя подпись им всё равно нужна, поэтому ждали, пока ты объявишься. Ты бы знал, какие только предположения не высказывались. На третий день те, кто считал, что ты в запое, начали даже более уважительно говорить про тебя, ведь «бухать три дня подряд – это сильно», – рассказал Ваня события прошедших дней.

– А ты откуда всё знаешь? – удивился Андрей.

– Я всё время держал руку на пульсе, мне же нужно было знать, когда ты объявишься. Я, вообще-то, твой друг, – немного обиженно сказал Иван.

– Прости, – извинился Андрей. – Так почему я везунчик – меня зауважали алкаши?

– Да нет, я не договорил, не перебивай. Вечером того дня принёс заявление без отработки твой двойник22, поэтому, когда на четвёртый день пришло сообщение из больницы, что ты только что вышел из комы после аварии, доки на твоё увольнение прибрали. Если и тебя убрать, вашу работу делать некому. А прибыль важнее, чем личные счёты, – важным тоном сказал Иван, передразнивая начальника.

– Так вот почему я ещё здесь, а куда намылился Сергеев? – спросил Андрей.

– А я откуда знаю, я его фамилию-то впервые слышу, – удивлённо ответил Ваня. – Меня волновала только твоё отсутствие.

– Понятно.

– Говорю же – везунчик.

– Если бы, – вздохнув, сказал Андрей. – У меня неоперабельная аневризма, это показала МРТ, которую сделали из-за аварии.

– И что это за хрень? – нахмурился Иван.

– Опухоль в мозгу, – ответил Куприн. – Врач даже не смог сказать, сколько мне осталось.

– Жесть. Сочувствую, блин, – Иван не находил слов. – И что будешь делать?

– Ничего. Денег на лечение у меня точно не хватит, а я уверен, что если оно и есть, то очень дорогое, – сказал Андрей. – Поэтому буду завершать дела.

– Ты завязывай, не надо так сдаваться, – сказал Ваня так громко, что обернулось несколько человек. – Да и не похоже это на тебя. Вдруг врач напортачил что-то. Давай кинем клич на твоей работе, на моей, друзьям, знакомым, скинемся тебе хотя бы на ещё одно обследование, более глубокое.

– И ты думаешь, кто-то откликнется? – спросил Андрей.

– Обижаешь, Куприн. Мы же не звери, тебе ли не знать, – сказал Иван и добавил тише. – С твоим-то опытом профсоюзной деятельности. Ты точно очень сильно ударился головой. До аварии ты не был таким пессимистом.

– Ты прав. Я просто расклеился, – сказал Куприн. – Ну, давай попробуем, мало ли.

Иван создал группу в мессенджере, добавил туда всех, какие только номера были и сообщил, что нужны деньги. За неделю накидали больше двухсот тысяч рублей, которых с лихвой хватало на глубокое обследование в хорошем платном центре. Договорившись провести осмотр на выходных, Андрей даже немного воспрял духом, внутренний навык «вера в людей» только что добавил несколько пунктов, да и Иван без умолку убеждал, что эскулапы из бесплатки понимают в медицине не многим больше него самого.

Но через два после обследования Андрей получил бумаги из медицинского центра и был окончательно сломлен. Результат полностью соответствовал предыдущему вердикту – неоперабельная аневризма в лобной доле. Врач пояснил, что за такое не возьмутся даже за границей, по крайней мере, он не знает таких центров.

– А сколько осталось, можете сказать? – спросил Андрей.

– От трёх месяцев до года. Точнее не скажет никто, – ответил врач.

– И что делать, – опустошено прошептал Андрей.

– Завершайте дела. Если больше нет вопросов, до свидания.

– Прощайте, – промолвил Андрей.

Врач отключился, Андрей продолжит сидеть неподвижно. Как он и планировал, пора завершать дела в этой жизни.

Разговаривать ни с кем не хотелось, поэтому когда часы показали окончание рабочего дня, Андрей неспешно направился домой. Он решил прогуляться пешком, торопиться теперь некуда. После убийства Оксаны у него не осталось никого. А теперь смерть пришла и за ним.

Повернув за очередной угол дома, в глазах стало темно, звуки пропали. Андрей успел подумать только об одном – неужели это и есть смерть? Так быстро?

Однако логика подсказывала, что в случае смерти он не смог бы мыслить. Так неужели загробная жизнь всё-таки существует? Это мысль взволновала его не на шутку, руки стали влажными от пота. Стоп. Руки? Он ощупал своё тело руками и понял, что всё на своих местах, даже куртка никуда не делась. Да что же произошло со мной? Так. Телефон. Он достал из кармана смартфон, нажал кнопку разблокировки, но ничего не произошло. Сел походу. Спокойствие. Глубоко вздохнув, Андрей закрыл глаза и открыл их вновь. И обомлел.

Он стоял посреди большой опушки леса. Деревья были настоящими исполинами, кустарники были насыщенного зелёного цвета, которого никогда не было в городе из-за пыли и смога. В десяти метрах от него остановился заяц, посмотрел на Андрея таким взглядом, будто он никогда не видел таких странных зверей. Но видимо природная трусоватость взяла своё, и заяц быстро убежал с опушки.

Андрей осмотрелся вокруг. Это было прекрасное место. Захотелось прилечь на мягкую траву и заснуть спокойным сном под приятное пение птиц.

– Потом поспишь, – раздался голос у него прям в голове.

Андрей резко обернулся, но там никого не было.

– Я здесь, – снова раздался голос в его голове.

И тут, прям перед ним, возник великан.