Леди Кру и дракон на миллион (СИ)

Глава 26 Явь, он и кошмары

Эту ночь она запомнила еще хуже, чем их первую. Иногда взгляд выхватывал панораму ночного города, над которым парила их башня — впрочем, она поднимала голову только тогда, когда внизу, сияя огнями, пролетал чужой шаттл.

Они не разговаривали и, если ориентироваться на то, как вела себя она, то и не думали. Они стали музыкой. Взмывали вверх и падали без сил. Не уступали друг другу до последнего, а потом капитулировали резко и без предупреждения.

Или мелодией был он, а она стала инструментом, который не имел права сфальшивить… Кру откликалась и завала, сопротивлялась, подхватывала, соглашалась. Она звучала пронзительно и сильно. Но под утро едва могла шевелиться.

В память врезалось, что Голдмайер в течение ночи постоянно подавал ей воду. Пила жадно, упираясь головой ему в грудь, а потом ныряла обратно в него. Он еще время от времени относил ее в душ, потому что, несмотря на работающий кондиционер, они оба быстро становились липкими. Это мешало, но не останавливало.

В ванне он точно забыл, что когда-то она и Стенли чуть не свели его с ума… Такой сосредоточенный, серьезный Арчибальд. Ставил ее под струи воды, целовал, гладил, а потом укутывал в полотенце и утаскивал обратно в кровать. Его нежность выражалась не в словах и даже не в ласках. Он прижимался к ней на несколько минут и замирал, а дальше… дальше снова играла музыка.

Кру всячески оттягивала пробуждение. Действительность вернет ей все, от чего она так мечтала сбежать. Первый раз она очнулась, лежа на нем сверху, когда Арчибальд еще спал. Солнечные лучи суетились на его точеных скулах. Потом проснулась носом в подушку, а его рука покоилась у нее на ягодицах с тем, чтобы в любой момент ввергнуть ее обратно в истому. В третий раз…

— Послушай, Кру, хватит прятаться. Тебе все равно придется вытащить нос из-под покрывала. Хочешь позавтракать?

Мари отрицательно замотала головой — но ничего, вроде не тошнило. Тело вело себя как тело, которое долго и без перерыва занималось сексом с ненасытным драконом. И больше, кажется, никаких осложнений. Правая нога двигалась нормально. В голове пустота, эйфория и вопросы. Интересно, наступит ли тот день, когда их больше не будет.

— Выкупил тиражи с самыми дурацкими картинками на первой полое. Правда, не удивлюсь, если нашлись коллекционеры, которые приобрели все варианты твоего черного лифчика и все позы с микрофонной стойкой. Не носи такое белье, пожалуйста, пока у меня не перестанет дергаться глаз. Да, и завтра мы полетим к моим родителям. Я договорился. Вроде все новости, — буднично, как на планерке, сообщил Голдмайер.

Кру поняла, что пока к блокноту можно даже не тянуться. В рабочей рассылке будет только одна тема. Но, наверняка, найдутся и картинки более-менее. Арчибальд всегда элегантен — даже с растрепанной девицей в пиджаке, повисшей у него на шее.

— Как ты себя чувствуешь?

В этом вопросе не просто вежливость, а хорошо скрытое беспокойство, отметила про себя Марианна.

— По-моему, леммия отступила без последствий. Я плохо двигаю ногами, но вовсе не из-за нее.

Арчибальд разглядывал ее макушку, а она опять боялась поймать его взгляд. Никаких маскулинных шуточек в ее адрес про то, что он сделал все, что мог или что она его изнасиловала и теперь обязана жениться… Ну, хотя бы чтобы разрядить обстановку. Но боссу этого и не требовалось. Он уверен в себе, как и в любой другой час.

— Хорошо. Ты у меня очень сильная. К тому же секс с влюбленным по уши драконом два месяца назад не мог остаться без последствий. Ты выпила противоядие, но интерес к другими мужчинами все равно должен был снизиться до нуля.

Какая прелесть. Он даже сделал вид, что немного смутился. Против воли Кру начинала закипать. А ведь необходимо сохранять хладнокровие, разобраться, в какой точке она оказалась сейчас. Не хотелось больно трезветь, как в прошлый раз, но порхать в выдуманных облаках еще глупее. «Эй, — дергал ее в другую сторону внутренний голос. — Он же признался, что влюблен. Чего докапываться».

— Давай я выпью его снова. Ты же понимаешь, что во всем, что случилось, моя воля была сведена к минимуму.

Не совсем правда. Несколькими месяцами ранее она признала, что желала его — так и сейчас… Принуждение со стороны Гордона возмутило не только ее гордость. Оно противоречило ее единственной сильной склонности.

— Это невозможно, — спокойно заметил Арчибальд. — Я не только не позаботился о нем заранее, но оно и не поможет. Два раза, вернее, две ночи — это не случайность. Невозможно обмануть свою природу. Я сейчас про себя. Ты принимала меня, я сходил с ума, наполнял тебя, а ты адаптировалась в ответ.

Так, он сейчас пытается объяснить, что этот порочный круг и есть естественный ход событий.

— Тогда сколько времени я буду под воздействием? Если мы не станем это повторять.

Дракон тяжело вздохнул. Положил руку ей на лоб, проверяя, нет ли жара.

— Золотце, помнишь, тогда я сказал, что все только начинается? — он поцеловал внутреннюю сторону ее запястья и замолчал, пока она не посмотрела на него. — Я не всесилен. Есть то, с чем я не могу справиться, как бы ни пытался. Вчера я это окончательно понял. Порознь нам опаснее, чем вместе. Последствия могут быть слишком разрушительны. Я сейчас про окружающих.

Сердце Кру заколотилось, как сумасшедшее. Он, действительно, собирался вывезти ее подальше от себя и на самом деле… передумал?

— То, что ты вчера говорил журналистом, это не стремление замять скандал? Избранниц для тебя подобрали сами старейшины. Совместимость, различные комбинации генов у вашего потомства, история взаимодействия с драконами… И вдруг ты не только отказываешься от девушек, от продолжения рода, но и утаскиваешь в неизвестном направлении почти голую любовницу… Такое поведение требовало объяснений.

Она не выдержала и перевела взгляд на его губы, потом на мускулистую шею. Проклинала себя, но рассматривала потрясающе очерченные грудные мышцы, рельефный пресс и узкую талию… Пока она пряталась, он, не скрывая наготы, полусидел, опираясь на подушки и сложив блокнот на колени. Теперь блокнот он отложил в сторону и развернулся к ней всем телом.

Золотые глаза переливались, тягучий метал плескался рядом с вертикальными зрачками. На плечах так же медленно перекатывалась спрятанная под кожей чешуя.

— Каких еще объяснений? Что здесь непонятного? Ты моя женщина. Ты мне нужна.

Кру не верила, что он снова будет настаивать на близости. В конце концов они проделали это столько раз, что она сбилась со счета. Но дракон думал иначе. Он развернул ее к себе спиной и задрал покрывало до талии, обнажив ягодицы. Убрал волосы с шеи и впился поцелуем. Больно, до крови.

— Если бы я организовал твой отъезд, то что бы случилось дальше… Я как ненормальный изучал бы, с кем ты общалась в течение дня, на кого посмотрела или кто посмел тебя обидеть. Расстояние бы усиливало накал в разы, я бы взрывался, прилетал… Ты бы взрывалась в ответ, планировала побег. Окружающие тебя люди, да и просто случайные, сыпались бы в этой игре, как пешки с доски — и это, как ни печально, ерунда. Наша связь угрожала бы мирам.

Он не сомневался, что ласки сейчас ни к чему. Ее тело еще не отошло от того, что они делали часом ранее. Арчибальд вошел в нее. Он старался как можно мягче, но движение вышло порывистым. Кру всхлипнула.

— Я знаю, что тебе чужда расчетливая жестокость. Подумай. Драконов не так много. В конце концов, что случится с популяцией, если эти идиоты будут продолжать липнуть к тебе, не подозревая, что ты моя единственная ценность и их плата за одну такую попытку — это жизнь.

Мари попробовала приподняться, потому что сохранять пассивность оказалось невыносимо. Но Арчибальд не давал. Он бедром прижимал ее к постели, рукой сжимал шею так, что она ощущала давление, а второй удерживал ее руки. Он контролировал не только каждое ее движение, но даже дыхание.

Даже если бы Кру захотела ответить ему сейчас, то у нее бы не вышло. Она вдыхала воздух с удвоенной жадностью, когда хватка чуть слабела.

— Я научился удерживать своего зверя, и это казалось мне победой. Потом я вырос и смог управлять собой и им. Но когда мы встретились, Кру, я понял, что проиграл. Стихия сильнее драконов… Ты рев моря, ты осыпающаяся под моей тушей скала. Планета, которая бесшумно схлопывается в холодном мраке. Единственное, о чем я прошу, это изображать покорность время от времени. Как сейчас, делай иногда вид, что ты в моей власти.

Он двигался медленнее, чем обычно. И поэтому это было так остро. Он будто специально замедлялся… И когда она почти взвыла от нетерпения, перестал ее мучить и перешел на сокрушительные толчки, повторяя ее имя.

Кру в этот момент больше не верила в сложнейшие специальные ритуалы, в плохую межрасовую совместимость. Как и в то, что от дракона так сложно забеременеть. Он заполнял собой даже воздух в этой комнате. И у пожирающей его жажды имелась вполне конкретная цель. Впрочем, ее собственное тело ликовало вместо того, чтобы в ужасе остывать.

Мари больше не замечала небоскребов внизу или покидающих Аларан шаттлов. Сквозь дремоту и негу она выхватывала странные видения.

Вот молодая почти неодетая девушка пробирается через джунгли. Два кинжала закреплены на поясе, два на ремнях на бедрах. Она крадется за чудовищем по его огромным следам вдоль русла реки. Запах гниющего тростника перебивает все остальные, а он камнем падает на нее сверху и сбивает с ног. Эти твари умеют становиться невидимыми на несколько секунд.

Дракон меньше своих нормальных размеров, иначе не смог бы передвигаться среди деревьев. Он наклоняет над ней плоскую морду и размышляет — охотницу сожрать сразу или сначала трахнуть. Она распахивает глаза, встречаясь с ним взглядом, и лапа, которая должна была вспороть ей плечо замирает на мгновение. Ей хватает этого, чтобы вонзить первый кинжал в звериное сердце.

Но она не убивает его. Это другая охота. Три недели выслеживала самого крупного и хитрого. Кинжал заговорен на ее крови, и в ткани дракона, прямо в сокращающуюся мышцу попадает человеческая кровь и толчками расходится по телу. Она не вынимает кинжал, а ныряет под брюхо и, как ящерица, ползет ему на спину. Ничего не соображающий дракон ревет и взлетает.

Но и в воздухе она не дает ему обернуться до конца. Кинжал в основание левого крыла, другой — в основание правого. Промахнись она на долю мизинца, и ничего бы не вышло. Но удары достигают цели. Теперь она управляет полетом. Дракон пытается сложить крылья, чтобы рухнуть вместе с ней вниз, но последний взмах — и кинжал вонзается между шеей и головой. Зверище трясет башкой, но больше ему ничто не поможет.

Деревня встречает их приближение праздничным огненным кругом. Соседнее племя пару недель назад тоже стреножило своего дракона. Но по сравнению с этим, он просто доходяга. Она знает, что вызывает восхищение. В ее семье умели не только убивать монстров, но и брать в плен. Она сделала это, оседлала дракона. Лучший экземпляр. С таким их не истребят. И все-таки, как же больно. Несколько дней ходить будет тяжело.

После изнурительного праздника, когда оба — охотница и ее раб ничего не ели и лишь изредка пили ледяную колодезную воду — их оставили в покое. Она загнала его в свою хижину. Пускай помещается, хотя тесно. В полуобороте потерпит. Рухнула на шкуры. Ее накрыло жаром. Отдать свою кровь… такое не проходит бесследно. Он горделивой горой высился у порога. Ну, и Ришна с ним. Все равно придет, приползет на брюхе. Детей делать они все горазды. Добраться бы до кувшина с настойкой остролистника. Иначе она помрет к полуночи. Мерещился всякий бред — летающие металлические птицы, сверкающие башни.

Он разбудил ее через несколько часов. Принял человеческое обличье и из деревянной плошки влил ей в рот настойку. Вот же тварь, тоже жить хочет. Потом швырнул обратно на ложе, как тряпку.

— Ты раб. Тебе же лучше будет, если ты…

Красивое, как у божества, лицо юноши исказила гримаса ненависти. В их племени мужчины больше походили на обезьян, чем на него.

Он же почти моментально освоил их язык.

— Рабыня это ты. Я служить человекам. Ты служить мне.

У нее не было мужчин, потому что ее берегли для дракона. Но заботиться о ней он не собирался. Ввинчивался с силой. Так, что привыкшая к физической боли, она орала в голос. И даже если получится сбежать, — ему тяжело пролазить через узкую дверь, а человеком быть непривычно, — свои же затолкают ее обратно, пока зверь не угомонится… На животе уже чесалось клеймо, появившееся от этой связи. Он кончил, потом развернул ее на спину и вложил ей в руку свой по-прежнему разгоряченный здоровый…

— Кру, Кру, — Арчибальд тряс ее за плечо. — Я думал, ты отдохнешь, а ты решила пересмотреть все кошмары разом. Отнести тебя в душ?

Кру обхватила его за шею. Может, юноша был красивее… Нет, и это неправда. Арчибальд само совершенство. Внешне он интереснее любого из драконов. Он больше человек, чем ящер. Отвратительный, ужасный, но человек.

— Что ты, милая. Только не надо плакать. У меня от этого руки трясутся. Я же не молод, помнишь. Вечером мы ужинаем в «Ллорете». Все должны увидеть, что мы в порядке и вполне довольны. Сейчас у меня встреча.

Следа от укуса на ней не оставил. Тот затянулся. Дракон дул на ее опухшие от поцелуев губы, переводя свою же дикость в шутку.

Баюкал ее в душе, как ребенка. Живот пощипывало правее пупка. Пальцы Арчибальда гладили как раз это место. Она опустила глаза и рассмотрела метку в форме остролиста, которая наливалась цветом и превращалась в золотистую татуировку.

Он поцеловал ее в живот и вышел. Под падающими сверху струями Кру глядела, как остролист медленно бледнеет. Еще не закрепилась. Что все-таки это значит?