Мастер путей 6

Глава 23 Второй день экспедиции

7 мая

Зауралье

400 км вглубь неисследованных территорий

Нельзя сказать, что промозглым сибирским утром мы были довольны все. Несмотря на тепловую аномалию, градусов на десять превышающую общие значения по региону, ночью температура опустилась достаточно, чтобы мы смогли прочувствовать на себе всю мою предусмотрительность: спальные мешки взяты с изрядным запасом по теплоте, который окупился в первую же ночёвку.

Дежурство ночью организовали посменно. Каждая из девушек отстояла свои полтора часы вахты, после чего легла спать. Первой, раз уж заступила, осталась стоять на часах Лана. После её сменила Алина. Ветрана, Катя и Настя принимали смену друг у друга. Последней под утро бдела Ева.

Возникает вопрос, а где же гасился один хитровыгнутый наёмник, делегировавший свои полномочия подчинённому личному составу, и праздно пребывающий в безделии, покуда оный же состав всенощно бдит?

От ночного дежурства уже отговаривали меня девушки также, как и я отговаривал от кофе намедни тех, кто заступал в ночное охранение.

— Ты и без того весь день занят, Мастер, — возразила мне перед сном Алина. — Твоя птица требует высокой степени контроля выучки, и дюжего мастерства, что можно нивелировать в одно движение бездумной ошибкой от устали. Нас и без того достаточно. А от тебя зависит, выйдем ли мы на рубеж или же вернёмся восвояси, не солоно хлебавши.

Доводы разноглазки были признаны весомыми всеми, без исключения.

Да и, если так посмотреть, то Лана, Бериславская, Морозова, Ветрова, Пламнева, Распутина… Шесть дозорных по полтора часа — это уже девять часов чистого времени на сон моей бренной тушки, отстранённой от ночного бдения. Когда у меня такое было на задачах? Да никогда. Сон урывками по двадцать-сорок мнут в лучшем случае. В тылу — да, там часов пять-шесть набегало. Изредка семь-восемь. Но девять подряд? Так и из графика выбиться недолго, рассос поймав от расслабония.

Конечно, можно было бы встать самому в смену. И взять, допустим, час дежурства. Тогда семь человек в семь часов отдыха и уложились бы. Но общим согласованием было принято, что единственный пилот единственного БПЛА должен быть трезв умом и крепок памятью, а потому спать обязан также исполнительно, как и повелевает своим бортом.

Ну, хозяин — барин, ему виднее. Мне же проще.

Утром нас всех подняла Ева. Капеллан быстро освоилась с моим газовым оборудованием (да и чего там тупить-то? Система с горелкой проще не придумаешь). К моменту, когда Распутина растолкала отряд, на конфорках уже была согрета вода для утренних кофейно-мыльно-рыльных процедур. Вот на утро кофе пришлось как нельзя кстати всем, без исключения. И кто стоял ночное дежурство, и кто беспардонно предавался отдыху, без зазрения совести за отсутствием таковой самоустранившись от несения дозора (да, это я про себя сейчас, если что).

Подняться-то поднялись. А вот картина, как выглядевшие спросонья полуголыми девушки, заметно дрожа от утренней прохлады, спешно натягивали на себя боевые защитные костюмы, не могла порадовать от слова «нисколько». Понятное дело, что мы не в составе регулярной армии с её задроченными заморочками «одеться за время горения спички». Но, реально, случись сейчас что — и воевать пришлось бы в исподнем, в одном нательном термобелье. Мне-то включиться в костюм нетрудно, а вот девчонки с непривычки троили. На банальное одевание ушло изрядное количество минут.

Мысленно сделал себе заметку, что над этим стоит поработать, раз уж сложился недосуг. Комбинезоны мы получили в самый последний момент времени. Некогда было с ними тренироваться в одевании на скорость.

Зато — это было отмечено с особым удовольствием — ни одна из соратниц, ночевавшая в обнимку с оружием, намотав на руку его ремень, после подъёма и одевания не забыла прихватить огнестрел с собой. Этот параграф я вложил в них накрепко. Без оружия — вообще никуда, даже по нужде. Вот, буквально. В глазах ещё осоловевшая сонливость, не все поняли, что происходит и где они находятся, а оружие уже машинально закинуто ремнём через плечо и шею.

Завтрак получился чуть менее скоротечным, чем хотелось бы, но мы и без того не торопимся секунда в секунду. Спать легли вчера в районе девяти вечера, сегодня уже шесть утра. Так что, можем себе позволить немножечко чванства и нерасторопности.

— Ну, что у нас плохого? — спросил свой отряд, когда в глаза соратниц исчезла утренняя сонливость и проявилось понимание происходящего. — Как спалось? Никто не замёрзла ночью?

— Спалось отменно, — светлейшая княжна Морозова обернулась на до сих пор разложенные спальные места на полу пещеры. — У вас в мире все так ночуют? Мы изучали интендантское снабжение наших войск. Ничего подобного у нас даже близко нету.

Я усмехнулся.

Если бы так спали все, нужды в войнах бы не было. И тепло, и мягко, и сухо, и не воют над ухом дроны противника, и не ревёт чужая РЗСО… ну да это меня понесло.

— Если бы, Вет. Общая концепция такова для всех, да. Необходимо изолировать от холодного и влажного грунта тело, или, хотя бы, жизненно важные органы, защитив их от переохлаждения, а потом предотвратить теплопотери во сне: задержать возле тела прогретый им же воздух, исключив сдувание воздушными массами. Но это идеальный случай, как у нас: вспененный материал изолирует нас от холодного сырого пола пещеры, самонадувающийся коврик добавляет мягкости и комфорта отдыху, спальные мешки утепляют спящих. Увы, но такая роскошь доступна не всем и не всегда.

— Попахивает неуместным пижонством, — улыбнулась светлейшая княжна Бериславская. — Солдату достаточно не замёрзнуть насмерть. Остальное избыточно.

— И да, и нет, Лин. Прерванный сон, когда боец просыпается от холода, не может благоприятно сказываться на его отдыхе. А лучше высыпаться на мягком и тёплом, чем на холодном и жёстком.

Ева, оперативно употребляя свою часть разогретой каши, качественно начинённую мясными кусками, на некоторое время отвлеклась:

— Отдых и взаправду задался, — проинформировала она. — Ни один постой на ночлеге даже в самой расписной-резной избе не идёт ни в какое сравнение. А мне, поверьте, довелось по роду службы посещать самые отдалённые уезды.

— Ну, и отлично. Больных спин ни у кого нету, болей в почках и печени никто не ощущает, и слава Богу…

Утренние сборы после завтрака слегка затормозились.

Во-первых, ещё не все проснулись: даже самому крепкому кофе требуется некоторое время, чтоб одарить своего потребителя бодростью. Это же не цианистый калий, чтоб действовать за секунды. Если только на плацебо…

Во-вторых, мы, всё же, в полевых условиях, и это первая реальная ночёвка в поле. Кто что делает, кто чем занимается, что в каком порядке исполняется… пока суть да дело, и минуло лишних четверть часа.

В-третьих, самоходка одна, а нас — полнокровное отделение. Чтоб не толпиться, сначала укомплектовали в транспорт весь лагерный шмурдяк, включая провизию с водой, которых, должен констатировать, изрядно сократилось, а уже потом приступили к погрузке всего беспилотно-воздушного оборудования.

И понеслась душа в рай… Убрать генератор, смотать зарядные устройства, расфасовать аккумуляторы, предварительно проверив каждый мультиметром на предмет напряжения и сопротивления… Погрузить всё лишнее в самоходку, развернуть наземную станцию управления, натянуть очки на морду, выполнить предполётную подготовку…

Рутина-с.

Взлёт показал картину, неизменную по сравнению со вчерашним днём. Тот пятачок, на котором мы заночевали, взаправду оказался тепловой аномалией. Как вчера он отличался градусов на десять от окружающего леса, так и продолжил это делать сегодня. Ничего не поменялось. И небо над нами как будто светлей, чем над остальной тайгой… не прям, чтоб безоблачное, но, будто бы, плотность облаков ниже, и сама облачность простирается выше.

Первопричины тепловой аномалии решил не искать. В конце концов, у нас боевой выход, а не научно-исследовательский. Вторжение интервентов пресечём — вот тогда и можно будет заняться изучением термических карт и природных явлений неосвоенного Зауралья. Пока что нам есть, чем заняться. Потому сам факт аномалии воспринял как данность и благополучно забыл про него, переключившись на решение текущих задач.

И, традиционно, перед тем, как отправиться в дальнюю путь-дорогу, не менее традиционный облёт точки взлёта с крайне пристальным изучением оперативной обстановки, которая могла и измениться за ночь. Никто ли не посетил нас этой ночью? Никто ли не подкарауливает за пределами пещеры? Может, там нас окружили небольшие диверсионные отряды противника численностью по миллиону человек? Чего не хотелось бы. Или те же самые приснопамятные айны. Чего хотелось бы ещё меньше.

Но на этот раз всё было чисто. Борт, прошелестев винтами на небольшой высоте, немного полетал, прогрел двигатели с батареями (за это время пилот прогрел свои мозги). И, помолясь, приступим.

«Земля, прощай! В добрый путь!» ©.

7 мая

Москва

Покуда группа «Мастера» просачивалась сквозь неизведанные земли Зауралья, оставшиеся в глубоком тылу люди не сидели без дела.

Уже утром следующего дня Великий Император Всероссийский Александр самым придирчивым образом изучал материалы, предоставленные ему к ознакомлению.

В присутствии руководителя Тайной Канцелярии полковника Протопопова, докладывались светлейшие князья Бериславский и Морозов, предстоявшие в зале аудиенций. На этот раз единолично, оставив своих благоверных жён исполнять просчитанные намедни.

Сегодня зал был пуст. Большое совещание собирать не стали: не планировались озвучивать ничего такого, что требовало бы присутствия большого числа исполнителей. Собрались лишь те, кто непосредственно отвечал за возложенное. Светлейший князь Морозов — за вооружение, светлейший князь Бериславский — за продовольствие, полковник Протопопов — за снаряжение убывающего корпуса.

— … таким образом, Государь, потребности в лошадях большие, нежели оговорено изначально, — сухие цифры неоспоримы, и к ним апеллировал Бериславский. — Полагаю, что изыскать сверх указанных голов мы не сможем, потому и понадобится гонять караван туда и обратно.

— Незачем, Святогор Тихомирович.

Александровский прямо походя вносил правки в выкладку светлейшего князя.

— Мясо негоже грузить. Оно полезный груз отнимет. Пущай своим ходом мясо пойдёт. Караван снаряжаем? При конной тяге? Вот и скатертью ему дорога. Вместе с конями быки пойдут. Их заодно в упряжь впряжём. Глядишь — ещё пудов пятьсот перетянуть сможем.

Оба светлейших князя переглянулись меж собой. Идея, в общем-то, простейшая, и лежала на поверхности, но, отчего-то, ни Бериславский, ни Морозов, ни одна из их супруг её так вчера и не увидели. А, ведь, это самый простейший способ сэкономить на доставке.

— У вас же тут в апелляции указано: по три фунта мяса говяжьего на одного посошного человека в день. То бишь, пять с половиной пудов одного только выходного обескровленного мяса без сопутствующих субпродуктов… Почто его в телеги складировать? Вам для дóбычи девяноста тысяч фунтов мяса потребно забить поголовья на сто пятьдесят тысяч. При упитанности наших быков это голов сто девяносто будет. Добавьте на падёж, приснопамятную усушку и утруску, возьмите двести… И пущай себе ступают с миром! Глядишь, за месяц на местной травушке-муравушке поднаберут…

Замечание обидное, но справедливое. Почему до него не додумались вчера — тема для отдельного изыскания. Сегодня остаётся лишь согласиться с доводами монарха.

— … с водой истинно постановили, — согласился с этим пунктом самодержец. — Воды окрест Первоуральска — что у дурака махорки. Упьются все на месяц вперёд. И для строительств сгодится, и людей с живностью поить. И истинно предположили, что довесок в гарнизон отправится… Ростислав Поликарпович, что у тебя? Изготовили перечень?

— Так точно, государь, — офицер подал монарху собственноручно подписанный документ, где по пунктам расписывалось, что, в каком количестве и каким весом пойдёт ко снабжению. — Лопаты. Кирки. Кайло. Топоры. Пилы. Мешки. Разнообразная тара, включая водную и химическую, для вымачиваний. Осветительные камни…

— Можно всё не перечислять, — мрачно произнёс молодой правитель, беря в руки лист и бегло изучая список взглядом. — Ещё никак не меньше тысячи пудов выйдет…

— И это лишь по самым скромным подсчётам, — проинформировал его Протопопов. — Наши люди в Первоуральске сообщают — и я удостоверился в этом самолично — что местные породы древесин твёрже всяких, да иной раз соперничают с каменьями. Валка дерева утомительнее рытья самого глубокого колодезя. Потому износ инструмента заведомо превысит все мыслимые значения. Вскорости потребно будет доставлять подкрепления. Имеющиеся в Первоуральске да прибывающие с нашим караваном рискуют исчерпать свои запасы прочности уже через пару недель ежедневной работы.

— Доставим, не проблема, — враз потяжелевший взором правитель отложил лист на стол, на котором ещё несколько дней назад призванный из иного мира наёмник демонстрировал всем штабным невероятнейшие достижения своего мира. — Тут потребно будет на аэростаты расщедриться… сэкономим массу времени…

— Воздухоплавательные суда требуют инфраструктуры для приёмки, — на всякий случай напомнил Протопопов. — Только плац гарнизона Первоуральска способен принять такие. Да то, лишь по одному за раз. Остальным придётся дожидаться очереди в воздухе, ибо пришвартовать штатно их там не за что.

Александровский посмотрел на расстеленную на столе карту.

— Посадим на дорогу, — повелел он. — К городу подходит широкая дорога с великими просеками. Город крайний в Пределе. Тамошние пути сообщения не пользуются большим спросом. Вот и осадим аэростаты, заякорив на подступах к городу. Всяко лучше, чем болтать их на высоте, швыряя по ветрам.

— Капитаны кораблей не обрадуются, — позволил себе вздохнул полковник. — Подобные манёвры требуют дюжего мастерства экипажей и выучки штурманов.

— Вот и продемонстрируют их пущай. А не то, как в Праздный день Воздухоплавателя фуражки набекрень да самогон во всё горло — так они первые. А как отвечать за снесённые тараном швартовые вышки — так «это не мы, Государь, это ветер, будь он неладен!»… Эх, прохвосты…! Если б не их выдающиеся результаты бомбометаний на Западных фронтах — всех бы к спросу поставил…!

На счастье упомянутых лиц, всех присутствующих и отсутствующих, сегодня молодой монарх, обычно вспыльчивый, скорый на взрыв и принятие горячих решений, пребывал в относительно спокойном расположении духа, потому массовые расстреливания покамест отменялись.

— Сколько возьмёт на борт гондолы малый воздушный корабль? — испросил предстоящих Александровский.

— За вычетом штатной боевой загрузки, грузоподъёмность малого не превысил шестидесяти пудов, — как по написанному озвучил вслух руководитель Тайной Канцелярии. — Сбросить балласт не выйдет, потому и поднять массу полезной нагрузки невозможно. Аппарат не оторвётся от земли.

— Средние берут на борт от сотни пудов, — подумал вслух Император. — Слушайте… а, ну, их, етить! Всё едино собирались Восточный Предел усиливать… Готовим тяжёлые корабли! Вот и повод подвернулся подходящий. Грузим их так, чтоб еле взлетели, и пущай снабжают Первоуральск.

Офицер подтянул планшет карандашом внёс заметки:

— Парк Тайной Канцелярии готов немедля встать под погрузку. Предлагаю его и задействовать.

— Высылай всё, что есть, Ростислав Поликарпович, — кивнул ему собеседник. — К тебе на площадку и будут стекаться грузы с вантажами.

— Нам потребны трое суток, государь, — заметил светлейший князь Бериславский. — Даже, ежели мясо своим ходом пойдёт, мы его столь споро не подгоним. Быки с коровами всяко медлительней самой хромой лошади будут. Не говоря уже о телегах, что в таком большом количестве взять просто негде.

— И я бы ходатайствовал, — испросил светлейший князь Морозов. — От тех же ядер склады ломятся. Ходить да работать мешают. Поставить можем многое. Но потребны люди на погрузку. Самоходки. Гужевые телеги, на худой конец. Столь споро великую тяжесть не поспеем…

Александровский поднял руку.

— Я вас услышал. Время не терпит, и оно не на нашей стороне. Но не настолько, чтоб в лепёшку расшибиться. Объедините усилия с Транспортным отделом Тайной Канцелярии. Где потребно — подсобите друг другу. На самый крайний случай придётся просить подмоги Мастерова… интересно, как он там…?

— Намедни выходили на связь, — сообщил Императору Морозов. — Со слов, продвигаются с расчётными скоростями и уже покрыли четыре сотни вёрст. Ориентиров, кроме дремучего бора, никаких, потому лишь пройденным расстоянием и доводится мерить.

— Четыреста вёрст за неполный день… — прицокнул Александровский. — И это при том, что самая скорая экспедиция покрывала двести… за сколько недель, Святогор Тихомирович?

— Изрядно дольше, государь, — хмыкнул тот. — Действительно, скорости ошеломительные.