Мечников. Том 4. Открытие века

Глава 12

Мой взгляд на некротическую магию сильно изменился, как только я прочёл открывшийся раздел. Оторваться было невозможно, я листал появившиеся страницы одну за другой. Потратил чуть больше трёх часов, чтобы изучить всё, что описано в трактате. Всё, что касается некротики.

И весь раздел служил чем-то вроде исповеди первого лекаря — Асклепия. Человека, который создал лекарскую магию. И, как я только что понял, не только её.

Всё это время мне казалось, что лекари и некроманты — это исконные враги. Но, судя по тому, что описал Асклепий, всё в итоге оказалось совсем не так.

Это не две противопоставленные силы. Это — две стороны одной монеты! Лекарство и некромантия.

И оба направления создал Асклепий. По его словам, он сам создал лекарскую магию, а некротику принёс сюда из другого мира. Но наделил её похожими свойствами.

И это объясняло многое. Я тут же вспомнил покойного некроманта-патологоанатома Сухорукова. Пациенты говорили, что он тоже лечит, но всегда забирает что-то взамен.

Когда я попал в этот мир, вся эта система казалась мне довольно простой. И только сейчас я понял, что ошибался. На самом деле в хитросплетениях этих магических ветвей так просто не разберёшься. Получается, что лекари и некроманты — братья по силе. А наш общий отец — это Асклепий.

Вот только, судя по записям, он искренне сожалеет о том, что создал второе направление. Из-за некромантии его изгнали из числа богов. Именно поэтому он создал клятву лекаря, одной из постулатов которой является «истребление некротики».

— Вот ты и узнал правду о моём отце, — послышался женский голос справа от меня.

Та женщина, которую я совсем недавно видел около завода, теперь сидела рядом со мной в соседнем кресле.

— Это теперь твоя новая привычка? — спросил я у Гигеи. — Научилась материализовываться и теперь стараешься застать меня врасплох в самые неожиданные моменты?

— Научилась, говоришь? — она улыбнулась, показав ямочки на щеках. — Я это и раньше умела, когда в меня верили. Вот только теперь я существую только для одного человека.

— Да ладно? — не поверил её словам я. — А разве чаша с витками — это не твой знак? В тебя должны верить все лекари?

— Ч-что… — выпучила глаза Гигея. — Что ты только что сказал?

— Я много чего сказал, но не понимаю, что конкретно тебя так удивило, — ответил я.

— Откуда ты знаешь, что чашу с витками придумала я? — воскликнула она.

— Тише, чёрт возьми! — прошипел я. — Тебя услышит мой брат!

— Он не может меня слышать. И видеть тоже не может, — отмахнулась она. — Свой облик я показываю только тебе, Алексей. Но ты не ответил на вопрос. С чего ты взял, что чашу и витки придумала я? Этого никто не должен был знать, кроме моего отца.

— А ты сама как думаешь? — пожал плечами я. — Ты ведь уже сама знаешь, что я прибыл из другого мира.

— Ах! — она изумлённо прикрыла рот рукой, а затем взгромоздилась на кресло вместе с ногами. Может, в штанах или джинсах женщины так делают, но в платье — точно нет.

— Так ты видел меня в другом мире⁈ — воскликнула она. — Я там тоже есть? Какая я там?

Я с трудом сдержал смешок. Сейчас Гигея меньше всего походила на богиню. Мне казалось, что я общаюсь с обычной двадцатилетней девушкой. И не скажешь ведь, что ей… А сколько ей лет? Думаю, спрашивать об этом будет бестактно.

— В моём мире ты — просто история. Несуществующая богиня, которая создала этот знак. В честь тебя даже назвали науку — гигиена, — рассказал я.

Богиня поморщилась.

— Гигиена? Звучит ужасно! — воскликнула она. — Надеюсь, что в этом мире никто такого не учудит!

— Забавно, учитывая то, что я как раз собирался создать гигиену в ближайшее время, — рассмеялся я.

— Даже не думай! — пригрозила пальцем она. — А иначе… Замедлю развитие твоих витков!

— Сама же противоречишь клятве, которую создал твой отец, — усмехнулся я. — Асклепий завещал развиваться лекарскую науку. Этим я и занят.

— Ладно, — отмахнулась она. — Лучше скажи, что думаешь о прочитанном тексте?

— Не стану лгать — я шокирован, — ответил я. — Местные лекари считают, что некротика — это противоположность нашей магии. Но на деле она представляет то же самое.

— Не совсем то же самое, — помотала головой Гигея. — Некротика — это… Что-то вроде другой жизни. Той, к которой этот мир не приспособлен. Мой отец создал магию, которая может дать жизнь после смерти. И эта сила даёт новым организмам огромное преимущество. Великий потенциал и власть. Вот только разум у таких существ сильно редуцируется. Они уже не могут быть теми, кем были изначально.

— Некромантию запретили неспроста, — подметил я. — И лекарей на некротику натравили тоже не просто так.

— Потому что отец сам этого захотел, — ответила Гигея. — Когда несколько тысяч лет назад его же армии мёртвых поднялись против него. Поэтому его никто, как лекаря и не помнит.

— А куда он делся? — спросил я. — Ты сказала, что его изгнали. Он до сих пор где-то сидит в заточении?

— Его изгнали в мир живых, — ответила Гигея. — Подозреваю, что он уже давно мёртв. Вот только я пришла сюда не для того, чтобы обсуждать своего отца. Ты понял, чем опасна некротика, Мечников?

— Она может заменить всю жизнь на Земле, — кивнул я. — Поэтому её нужно сдерживать. Силами всех лекарей.

— Именно, — кивнула Гигея. — Клятва лекаря была придумана не просто так. Отец просто не хотел, чтобы из-за его творения весь мир канул в небытие. А точнее… Не хотел, чтобы он весь заполнился некротикой.

— Вот только я не понимаю, чего ты хочешь от меня, богиня, — ответил я. — Ведь я — обычный рядовой лекарь в Хопёрске. Как я могу повлиять на такие глобальные процессы?

— Ошибаешься, — улыбнулась Гигея. — Пока что это так. Да. Но вскоре ты добьёшься большего. Я ведь уже говорила тебе, что боги лекарского искусства выбрали трёх избранников. Я выбрала тебя. А мои братья Махаон и Подалирий выбрали других лекарей.

— И, насколько я помню, Подалирий избрал Сеченова? — уточнил я.

— Верно.

И тут до меня дошло.

— Соревнуемся не только мы — лекари, — отметил я. — Но и вы тоже. Боги соревнуются между собой. Но зачем?

Гигея замялась. Она тут же спустила свои стопы с кресла и села так, будто всё это время вела себя, как воспитанная дворянка.

— В дела богов тебе лучше пока не лезть, Мечников. Обгони Сеченова. Сомни его! — заявила она. — Иначе избранника моего брата Махаона ты никогда не одолеешь.

— Нет, мне нужна причина, — не согласился я. — Мне нужно понимание, зачем мы боремся друг с другом. Зачем вы пытаетесь нас стравить?

— Лёш! — воскликнул вошедший в библиотеку Ярослав. — Ты чего тут сам с собой разговариваешь?

Я заметил, что Гигея исчезла. Видимо, наш разговор подошёл к концу. Однако она так и не дала ответа на мой вопрос. Вот ведь хитрая женщина! Всеми силами увиливала от моих вопросов, а как только появился Ярослав — тут же исчезла.

— Я просто рассуждал вслух, как проводить дальнейшие исследования, — солгал я, а затем захлопнул трактат Асклепия и спрятал его между другими книгами.

— Да просто уже три часа ночи, — ответил Ярослав. — Ты меня напугал. А я, кстати, закончил нашу будущую статью.

— Уже? — удивился я. — Точно всё описал?

— Структуру бактерий, их манеру поведения, жизнедеятельность, органеллы — всё, — улыбнулся брат.

Что ж, для создания микробиологии, как таковой, этого достаточно. Правда, впереди нам предстоит ещё много открытий. К примеру, когда мы создадим окрашивание по Грамму — это поможет лекарям научиться разделять бактерии на две группы. Грамм-отрицательные и Грамм-положительные. Несведущему человеку может показаться, что это какая-то мелочь — глупость!

Какая разница, как окрашиваются эти бактерии? Ударил по ним антибиотиком — и всё! Бактерия подохла!

Но — нет.

На самом деле, окраска играет огромную роль. Ведь таким образом определяется, к каким препаратам бактерии чувствительны. Одни антибиотики рассчитаны для Грамм-положительных, другие — для Грамм-отрицательных. И путать их нельзя, иначе пациент не вылечится.

Хотя в моём мире существовало огромное количество антибактериальных препаратов широкого спектра, которые «душили» и «плюс» и «минус».

— Отсылай в свою академию, Ярослав, — попросил я. — Пусть ознакомятся. Если хочешь, можем собрать для них ещё один микроскоп и отправить в подарок. Чтобы им не пришлось долго мучиться с подтверждением нашей теории.

— Не стоит, я уже связался со своих другом из академии, — ответил Ярослав. — Саратовский орден лекарей начал производить микроскопы, которые ты создал. И он заплатил не малые деньги, чтобы первым приобрести этот аппарат. Так что мне остаётся только отправить в академию нашу статью. Скоро они её изучат.

— Отличная работа, Яр! — улыбнулся я. — Тогда поторопись — отправляй сразу же, как только появится свободная минута. А я перейду к следующему этапу.

А именно — к найму сотрудников, закупке сырья и подготовке завода к производству.

Уже на следующий день после работы ко мне домой пожаловали Илья Синицын и Игорь Лебедев. Но каково же было моё удивление, когда вслед за ними прибыл ещё и Александр Щеблетов.

— Как это понимать, Алексей⁈ — воскликнул Александр. — Сначала мне пришло письмо о том, что ты, якобы, нашёл моего пропавшего деда, а потом… Мои люди доложили, что вы с Сеченовым готовите какой-то препарат! Совместно! Как это… Это же предательство!

— Не рекомендую бросаться такими заявлениями, — твёрдо сказал я. — Пройдёмте на второй этаж. Там обсудим все наши разногласия.

— Э-э-э… — протянул Щеблетов. — А эти двое кто?

Он указал на Игоря и моего брата Ярослава.

— Это наши новые соратники. Без них мы никаких результатов не добьёмся, — сказал я. — Так что советую отнестись с уважением и к ним тоже.

— Посмотрим, — хмыкнул Щеблетов. — Но мне не нравится, что вы привлекаете новых людей в наше сообщество.

— А как вы, чёрт подери, собираетесь расширять нашу деятельность, Александр Анатольевич? — спросил я. — Я открываю завод. И там без новых людей не обойтись. Вы ведь не думали, что мы будем вечно работать втроём? Так мы точно ничего не достигнем.

— Ладно, — кивнул он. — Убедили. Но про деда…

— Про деда сейчас объясню, — перебил его я. — Игорь, Илья, Ярослав, поднимайтесь на второй этаж. Я там уже организовал для вас конференц-зал. В библиотеке. Но перед этим дайте нам с Александром пару минут. Мы обсудим несколько вопросов и вскоре к вам присоединимся.

Мои соратники, послушно кивнув, удалились на второй этаж, а мы с Александром прошли к дальнему углу дома, чтобы обсудить то, что мне удалось узнать в другом мире.

Когда я в подробностях рассказал об огненном драконе Свароге Щеблетову, он попросту замер, не в силах даже сдвинуться с места.

— Поверить в это не могу… — прошептал он. — Отец столько раз мне рассказывал про моего деда! Говорил, что он был дуалистом. Владел огнём и порталами. Ставил его в пример. И корил меня за то, что я откуда-то взял ледяную магию. Будто я это сам перенял чёрт знает откуда… С такими вопросами ему следовало обращаться к моей матери, но уж точно не ко мне!

— Мне кажется, что вы создаёте проблему на ровном месте, Александр Анатольевич, — сказал я. — Ведь магия имеет свойство перекомбинировываться в поколениях. Далеко не во всех родах удаётся сохранить лишь один тип магии.

Я это узнал из трактата Асклепия. Похоже, колдовство передаётся детям точно так же, как и остальные признаки. А при половом размножении всегда присутствует такой механизм, как кроссинговер.

Обмен генов с последующим образованием новых. Другими словами, огненный и ледяной маг могут дать жизнь какому-нибудь лекарю или некроманту, к примеру. И если магия наследуется, значит, её зачатки подчиняются этому закону.

А чтобы увеличить вероятность рождения магов исключительно одного типа… Что ж, тут придётся постараться. Либо заключать браки между семьями, в которых одна и та же магия наследуется уже несколько поколений, либо практиковать близкородственные браки. Но последний вариант, хоть и даст высокую вероятность рождения ребёнка с долгожданными силами, это всё же повысит риск развития мутаций.

Близкородственные браки всегда идут рука об руку с массой наследственных заболеваний. Я никогда не считал, что нечто подобное стоит практиковать.

— Простите, если выразился слишком резко, — вздохнул Щеблетов. — Господин Мечников, как я могу пообщаться со своим дедом, которого вы… обнаружили в другом мире?

— Для этого нужно заглянуть на мой завод, — ответил я. — Но для начала я бы всё-таки хотел наладить там производство. А для этого — пойдёмте на второй этаж. Как раз это я и хотел обсудить сегодня.

— Итак, господа, — произнёс я, когда все члены моего совета собрались вокруг длинного дубового стола, — ещё не все из присутствующих знакомы друг с другом, поэтому я представлю каждого из вас. Во-первых, Илья Андреевич Синицын, — я начал указывать на коллег сразу после представления их имён. — Это наш специалист по финансам. Любые вопросы по деньгам — это к нему. Во-вторых, Александр Анатольевич Щеблетов — наш человек из Саратовского ордена лекарей. В-третьих, Игорь Станиславович Лебедев — пиромант, мой личный помощник и один из тех, кто будет управлять большинством процессов на моём заводе. И, наконец, мой брат — Ярослав Александрович Мечников. Он будет представлять нас в столичной академии и продвигать статьи, которые мы совместно разрабатываем.

— Я очень рад познакомиться с этими людьми, — поднял руку Александр Щеблетов. — Но мне всё равно не ясно, почему вы с Сеченовым создали совместный проект?

— Не хочу тебя обидеть, но мне тоже это, мягко говоря, не понятно, Алексей, — вмешался Илья Синицын. — Сеченов — наш враг, которого мы обязаны истребить.

— Сеченов — наш конкурент, — отрезал я. — И я не понимаю, почему вы подняли из-за этого такой сыр-бор. На выезде в село Северка мы с Иваном Михайловичем обнаружили новое растение. Как я должен был по-вашему его отправить в мир лекарской науки? Отдать Сеченову? Нет. Забрать себе? Сеченов бы доказал, что обнаружил растение вместе со мной. Нет уж, господа, давайте не будем опускаться до таких мелочей. Мы выше этого. А если кого-то из вас в первую очередь беспокоят деньги, на этот случай у меня тоже имеется аргумент. Уж лучше мы получим половину суммы от патента, чем совсем ничего. Возражения у вас имеются? Я готов выслушать.

Кажется, моя речь убедила их. Все тут же замолчали и приготовились приступать к обсуждению дальнейших планов.

— Алексей Александрович, — обратился ко мне Игорь, — я поспрашивал среди работников железной дороги. Нашлось много желающих устроиться на завод.

— Сколько? Мне нужно конкретное число, — сказал я.

— Пять человек.

— Очень хорошо, — кивнул я. — Даже если хотя бы трое из них придут к нам — это уже будет неплохим результатом. За ними подтянутся новые люди. Завтра я поговорю с владельцем нашей кузни. Уверен, он тоже будет заинтересован в возвращении на завод.

— Я тоже не сидел, сложа руки, — добавил Илья Синицын. — Два человека из Хопёрска, три человека из Пензы и один из Саратова. Итого шесть потенциальных работников.

— Значит, десять пар рук мы вскоре точно наберём, — заключил я. — Но первое, чем нам стоит озаботиться — это не рабочие руки. А то, с чем эти руки будут взаимодействовать. Нам нужно сырьё.

— Но вы так и не озвучили, какие материалы нам нужны, — подметил Щеблетов.

— Поскольку мы будем производить сразу два препарата, придётся организовать два совершенно разных цеха. В первый придётся отправить мыслящих людей. Там тугой ум и умение работать руками не сильно пригодится. Господин Синицын, господин Лебедев — это я доверю вам. Отбракуйте желающих. Достаточно пять светлых умов, чтобы приступить к работе над производством пенициллина. Всех остальных отправим в цех, где будет производиться сульфаниламид.

— Хорошо, я это себе отметил, — кивнул Синицын. — И, как я понял, больше всего сырья понадобится именно для сульфаниламида. Напомните, а что нужно для пенициллина?

— Плесень, — прямо сказал я. — А также сахар и азот.

— Плесень и сахар… Это понятно, — кивнул Щеблетов. — Но лично я понятия не имею, что такое «азот».

— А вот с этим веществом поможете мне именно вы, Александр Анатольевич, — улыбнулся я. — Механизм я создам. Но мне будет нужен ваш холод, чтобы закончить производство азота криогенным методом. Кстати, ваша магия понадобится не только для этого.

— Звучит сложно, — подал голос Игорь Лебедев. — Страшно представить, что нам придётся делать для производства этого… сульфаниламида!

Игорь явно с трудом вспомнил название препарата, но я сразу догадался, что он заранее пытался его заучить. Видимо, хотел произвести впечатление на своего учителя. То есть — на меня.

— Вы вовремя напомнили о себе, Игорь Станиславович, — кивнул я. — Ваша магия тоже понадобится. Особенно в производстве сульфаниламида. Там будут нужны как высокие температуры, так и крайне низкие. Так что нам понадобится помощь, как пироманта, так и криоманта. В производстве будут участвовать сразу несколько человек. Так что вам, Александр Анатольевич, точно придётся взять отдых от своей основной работы. Я предупрежу заранее, когда вам предстоит приступить к этой задаче.

— Алексей Александрович, так в сухом остатке… — задумался Илья Синицын. — Чего нам закупать?

— Список уже готов, — я протянул Илье лист бумаги, в котором я указал всё, что нам пригодится — от инструментов до сырья. — Уголь, азотная кислота, спирт — это для производства сульфаниламида. Количество указано в списке. Касаемо производства пенициллина… Закупайтесь просроченным хлебом. Нам нужна плесень, как я уже и сказал. Подойдёт не вся. Я буду изучать каждую буханку под микроскопом. Хорошо, если удастся из сотен буханок найти хотя бы три подходящих. Их то мы и размножим.

Коллеги смотрели на меня, как на безумца. Всех сильно удивлял мой план, но никто не осмелился со мной поспорить. Я и сам понимал, что пытаюсь сотворить невозможное. Но каждое моё слово пополняло запас лекарской чаши.

А это означало, что прямо сейчас я следую клятве лекаря, продвигаю лекарскую науку и делаю всё правильно.

Может, производством я в прошлой жизни и не занимался, зато чётко запомнил, как создавались первые антибиотики. А в новом мире получил лекарскую интуицию, которая не давала мне допустить ошибку.

— Ярослав! — обратился к брату я. — Нам нужно, чтобы антибиотики были запатентованы через сутки после статьи. Когда Санкт-Петербург подтвердит наше открытие? Хотя бы примерно?

— Через неделю — максимум, — ответил брат. — Я попросил друга ускорить процесс.

— Отлично, — улыбнулся я. — Значит, все вопросы мы обсудили.

— Алексей Александрович, — обратился ко мне Синицын. — Список я подготовил. Нам точно больше ничего не нужно?

О! Как же хорошо, что он напомнил. Перед открытием завода нужно создать ещё кое-что.

— Спасибо, господин Синицын, чуть не забыл, — ответил я. — Закупитесь капустой.

— Ч-чего? — вскинул брови он.

— Краснокочанная капуста и розы — вот это должно оказаться у меня в лаборатории уже через два-три дня. Любой ценой. За любые деньги, — сказал я.

— В этом нет необходимости, — сказал Александр Щеблетов. — Мой знакомый из Краснодарского края может доставить и капусту, и розы. Если доплатим — они будут здесь уже завтра.

Отлично… Они даже не догадываются, для чего мне понадобятся эти ингредиенты!