Между Мирами

Приключение третье. Да будет лес!

У меня отличный день, и я стою за стойкой в приподнятом настроении.

А Станция бурлит — как всегда.

У нас тут полным-полно всего: и мумий, и демонов, и даже Богов. Но куда больше меня интересует Джули. Её груди, небольшие и аккуратные, с продетыми в сосочки колечками; её губы, пухлые и сексуальные, подкрашенные зелёной помадой; её глаза, густо подведённые тенями. Страсть это или любовь? Кто знает!

Джули шикарна. Так сказал бы каждый. Конечно, если вас пугают татуировки по всему телу, на которых переплетаются полинезийские боги, девушки в пикантных позах и иероглифы майя (а также волосы ядовито-неонового цвета и пирсинг в самых неожиданных местах), она вам не подходит. А мне — в самый раз.

Но только вот не получается у нас с ней ничего. Мы словно из разных Миров — и подпространственные переходы здесь не причём. Я самый обычный "маменькин сынок", а Джули у нас — ещё та оторва. И ничего с этим не поделать.

Так я мог бы сказать еще совсем недавно. Но теперь-то, кажется, лёд-таки тронулся!

Позавчера у нас была первая ночь. Мы были втроём: я, лисичка-Юкико и бесшабашная Юля. Когда я на неё смотрю, не могу не представлять её голой.

— Эй, Алекс, — одёргивает она меня. — Хватит витать в фантазиях! Вместо того, чтобы заниматься со мной сексом в мечтах, кхм…. лучше бы ты делал это в реальности! А теперь — работа!

Я краснею, как сварившийся рак.

— Да-да, чудесная.

Передо мной — очередь. Перед Джули — тоже. Мы торчим за пластиковыми стойками Станции, как последние всемогущие Боги. Кто бы не возжелал воспользоваться Вратами — должен пробить у нас билет. И неважно — синеокая ли это дева из зелёной Ирландии или страшный и ужасный Бормоглот; Фредди Крюгер или разумная пиявка с Алтаира-10. Для нас равны все.

Не стану скрывать — стоять за стойкой порой немного страшно. Вон тот ракоскорпион из древнегреческого гороскопа, кажется, вознамерился перекусить меня пополам. Впрочем, наверно, это нервишки. А некоторые "пассажиры", напротив, весьма милы — например, грудастая негритяночка. Она одета в одну травяную юбочку, а на шее висят сушеные мышиные черепа. Она страстно проводит языком по губам — он ярко-красный, по контрасту с кофейной кожей.

Но даже она не привлекает меня так, как Джульетта.

Первое время, когда я оказался на Станции, у меня голова шла кругом — от всех этих демонов, пришельцев и персонажей книг. А потом — ничего, привык. Ни благородные эльфы с длиннющими луками, ни лохматые оборотни, ни элегантные вампирши меня не впечталяют.

Зеленокожий марсианин, точь-в-точь как в романах Берроуза, с заостренными ушами и изогнутыми клыками, протягивает мне два билета. Одной из четырёх рук он прижимает к себе стройную, фигуристую девицу, обнажённую тотально — браслеты на лодяжках и запястьях вряд ли можно считать одеянием. Кожа у красавицы нежно-красного цвета, цвета кагора и мака.

Я улыбаюсь и ставлю печать.

— Возьмите ваши билеты, пожалуйста.

— Благодарю, — напевно отвечает мне девушка, и они в обнимку уходят в направлении коридора Б9.

Ох, как же я им завидую!

А напротив меня Джульетта весело скалит зубы, флиртуя со здоровенным варваром в труселях.

— Во имя Крома, — рокочущим голосом говорит он. — Всякого я повидал, но девы, подобной тебе, не встречал. Ты не из демонов, случайно?

— Кто знает, — зубоскалит Джульетта. — Кто знает.

— Эй, проходите, не задерживайте очередь, — заволновалось несколько тощих трупов с бледной кожей. — У нас билеты на ежегодный макабр! И Беллтейн вот-вот начнётся! [80]

Джулия перегибается через стойку и смачно целует варвара в губы.

— Ну, если ещё увидимся, — шепчет она, — тебе будет жарко со мной, как в преисподней!

Я отворачиваюсь, скрывая досаду. Ну конечно, она не могла не запасть на брутального киммерийца. Он же — не я.

Недовольно морщась, проштамповываю билеты — ко мне пожаловали данаиды. Все пятьдесят дочерей Даная. Ну и плодовитый же был царёк! Одеты они в короткие пеплосы, туники и химатионы — и нижнего белья под ними, разумеется, нет. Кожа у них золотистая, смуглая, опалённая лучами солнца. Груди высокие и тесно сближенные; бёдра — крутые и крепкие, как у призовых кобылиц. Химатионы у многих настолько коротенькие, что впору их называть "сфайномерис" — голопопыми. Я смотрю на билеты, где аккуратным вензелем вписаны имена, и удивляюсь, до чего поразительно они им подходят: Анедомаста — "дерзкогрудая", Киклототорпа — "круглобёдрая", Толмеропис — "дерзкоглазая"…

Данаиды скучают, плетутся мимо меня с неохотой. Но Толмеропис заигрывает со мной, строит глазки. Я весело передаю ей билет, сопровождая его комплиментом, запомнившимся ещё из "Таис Афинской":

— Возьми, о сфайропигеон тельктерион, мелибоя!

Она густо краснеет, почти как помидор, и на мгновение касается моих пальцев своими. Ещё бы: я ведь только что назвал её "усладой жизни" и "полной обаяния". Остальные данаиды ворчат и бросают на неё завистливые взгляды.

За ними тащится старуха с косой.

— Простите, пожалуйста, мне надо быстро, — глухо бормочет она. — Опаздываю на эпидемию.

Этой гостье я штампую билет как можно скорее.

Билеты у нас, кстати, настоящий шедевр — их дизайн разработан самим да Винчи. Его призрак читает лекции на третьем уровне Станции, для поклонников изобразительного искусства.

Хотите знать, что такое Станция? Пожалуй, я должен удовлетворить ваше любопытство. Это огромное, автономное сооружение, расположенное на Хароне, спутнике Плутона. Кругом — замёрзший метан, монооксид углерода да молекулярный азот. Ледяные поля, но лёд этот не имеет ничего общего с водой.

Солнце здесь выглядит как крохотная точка: почти не светит, и совсем не греет. И не отличается от других звёзд на небосклоне. У нас — самая окраина Солнечной системы. Дальше лишь крохотные астероиды, кометы и пустота. Беспредельная пустота.

Харон — довольно крупная штуковина, не намного меньше самого Плутона. Спутником его можно назвать лишь условно. На самом деле, Плутон и Харон — скорее "двойная планета", как считают астрономы.

Местечко для нашей Станции вполне подходящее. Если вы помните из мифологии, Плутон — это римский брат-близнец Аида, Бога Смерти, хозяина подземного Царства Мёртвых. Населённого тенями умерших, душами и всякими монстрами. Чего-чего, а душ и монстров у нас хоть отбавляй. Начальник нашего сектора — Цербер, которому замечательно подходит пословица "одна голова хорошо, а три — лучше", а один из внештатных сотрудников — призрак Шерлока Холмса, который никак не хочет упокоиться с миром. Собственно, у нас тут три Шерлока Холмса, но это отдельная история.

Хватает на станции и "мультяшек". Мы их так называем. На самом деле, это "персонифицированные образы фантазий и снов". Согласно теореме Койпера-Шхамот, любая фантазия, сон или персонаж компьютерной игры, книги или фильма может материализоваться с ненулевой вероятностью. Его шансы воплотиться не нулевые.

Эта вероятность находится в прямой зависимости от магического потенциала. На бедной на волшебство планете, как Моя Земля, подобных случаев не зафиксировано — по крайней мере, оффициально. А вот на Переходной Станции, где дозиметры магии ломаются от зашкаливающих эктоплазматических возмущений, сие в порядке вещей.

Идёшь-идёшь, порой, себе, и вдруг — бац! Из воздуха синтезируется нечто. Вот и расхаживают у нас по Станции весёлый Скуби Ду, люди Икс и грудастые человекообразные кошечки из хентайных комиксов[81]. Наряду с маньяком из "Пятницы, 13" и живыми мертвецами. Станция — отнюдь не то место, где можно наслаждаться тишиной и покоем. Чудеса здесь сыплются, как из Рога Изобилия. И, рано или поздно, к ним привыкаешь.

— Хрюм прюм!

Ого, а вот такой шутки я ещё не видал. На меня смотрит лиловый шар, весь покрытый красными бляшками. У него куча щупалец и три жены. По крайней мере, так указано на билетах. Он по-хозяйски обнимает их псевдоподиями, за талию. Я с удивлением взираю на хрупких девушек, которые могли бы украсить собой разворот эротического журнала. Одежды на них могло бы и не быть вовсе (разница вряд ли была бы заметна); ушки заострённые и длиннющие; формы пышные и неприкрытые. И выглядят они совершенно счастливыми. Вот это да! Что они нашли в этой инопланетной картофелине?!

Откуда он взялся, из какой фантасмагорической фантастики, может, из миров Джека Вэнса?[82] Девушки прильнули к нему, и нежно гладят его слизистые бока. У меня закрадывается смутное подозрение, что они — героини японского хентая с тентаклями[83]. Я пропечатываю билеты.

Щёлк-щёлк. Мы компостируем их, и одновременно ставим печать. Здесь так надо.

— Хрюм брюм, — благодарно сообщает чудовище, а девушки шлют мне воздушные поцелуи.

Я мотаю головой, чтобы избавиться от возникших в голове неприличных картинок, и продолжаю работу.

Способ перемещения между Мирами теоретически обосновал Альберт Эйнштейн, в 1945 году[84]. После чего уничтожил свои записи, опасаясь, что их могут использовать для военных действий (подобно идее атомной бомбы). По крайней мере, так произошло в Моём Измерении. Но в некоторых других Мирах Альберт всё-таки опубликовал свои записи, и наука сделала рывок вперёд. Результатом рывка стала Станция.

В сущности, Станция представляет собой громадный жилой комплекс, разбитый на Уровни, Секторы и Коридоры. Каждый из Секторов имеет Залы; в некоторых Залах есть Врата. Врата управляются вручную или с центрального компьютера; они действуют как хроноямы, перемещающие существ в пространстве и времени.

И кто только к нам не забредает!

Мой очередной клиент невежливо рычит, скалит зубы и потрясает зажатым в кулаке билетом. Извергает проклятия, смысла которых я не понимаю.

— Бульбаром хрумбафом!

К счастью, у нас отлаженная система безопасности, созданная как раз для подобных случаев. Здоровенный бронзовый голем[85], "цельнометаллический одушевлённый" (здорово смахивающий на тех, что снимались в "Хеллбой: золотая армия"), вежливо кладёт свою лапищу ему на плечо.

— Какие-то проблемы, конунг?

Варвар в шлеме с рогами разъярённо оборачивается… и сникает. Ещё бы, ибо эта штука раза в три больше его самого.

— Фрумбурум, — невнятно изрекает он и покорно протягивает билет.

Я пропечатываю его с голливудской улыбкой. Вот так у нас всё и протекает.

Построили Станцию, безусловно, люди. Но сверхъестественные существа очень быстро взяли их под крыло. Если бы не покровительство всемогущих созданий, вряд ли бы удалось нам удержать позиции. Слишком уж удивительные Твари стали забредать на Станцию после её открытия. Порождения ледяных космических пустот. Боги давно исчезнувших цивилизаций.

И, несмотря на то, что я вижу небожителей каждый день, я так и не получил ответа на главный вопрос: Боги ли создали людей, или люди сотворили себе кумиры?

И существует ли ответ на этот вопрос?

Ей-богу, иногда от пёстрого мельтешения даже устаёшь. Передо мной стоит чопорная старушка в твидовом костюме и с ридикюлем в руках. Она только что убрала в него миниатюрные маникюрные ножнички, которыми задумчиво пощелкивала, пока стояла в очереди. Посмотрела на меня и улыбнулась.

— Вам благоприятствуют звёзды, — сказал она. — Сегодня вас ждёт крупная неприятность и нежданная радость.

— А?..

Я машинально пропечатываю ей билет и удивлённо смотрю вслед. Возможно, это бред выжившей из ума, а с другой стороны — кто знает, может это всемогущая Норна[86], властительница судеб? Никогда ни в чём нельзя быть уверенным до конца.

Сегодня работалось веселее, чем обычно. Меня грели воспоминания о пышногрудой лисичке. И на Джулию я смотрел совсем другими глазами. Я видел её голой! А это что-то, да значит. Сложно сказать, как будут развиваться наши отношения в дальнейшем — но, по крайней мере, мы сдвинулись с мёртвой точки.

К слову сказать — у меня завелась кошка. Мультипликационный фантом. У неё фиолетовый мех на лапках, большущие глаза и длинный-длинный хвост. А ещё — восхитительное тело юной красавицы, умопомрачительный бюст четвёртого размера и нимфоманистые повадки.

Девушка-кошка — что может быть лучше?

Я встретил её в коридорах четвертого уровня, где бедолага заблудилась. Её жутко напугала баньши. Пришлось утешать бедняжку. Утешение завершилось там, где ему и положено — в кровати.

Юбиби (я назвал её так, ибо она себя называла исключительно "киса") — простейший информо-фантом. Квинтессенция сексуальных фантазий. Миллионы людей (и это только в Моём Мире!) ежедневно читают эротические комиксы японского производства. И эти самые комиксы переполнены доступными некомими — девушками-кошками.

А у нас на Станции все фантазии имеют свойство воплощаться. Со временем они либо развеиваются, либо окончательно обретают материальность.

Нет, Юбиби, конечно, материальна, и её легко пощупать в самых разнообразных местах — но по факту, когда я её встретил, она умела говорить только: "Мяу! Хозяин меня хочет? Я выполню все желания моего Господина!" и мило тереться о ноги. Всё это, безусловно, приятно, но маловато для полноценного существования. За тот месяц, что она провела на станции, её сознание усложнилось. Теперь она может подробно описать, какие именно радости доставит Хозяину.

Не могу сказать, что меня это не радует.

Хотя Джули меня и ревнует, но я не могу бросить бедняжку. Ведь в моё отсутствие, она просто развеется. Да и потом… она так ко мне привязалась. Мы в ответе за тех, кого приручаем. Юбиби согревает мне кроватку. Впрочем, в последнее время она становится всё более и более самостоятельной. Вот и сейчас — она пришла ко мне на вахту и нежно потёрлась о ноги.

— Кошечка скучает, — грустно сообщила она.

— Да-да, я знаю, милая, — улыбнулся я. — Но хозяин работает….

Она почесала себя за ушком.

— А долго ещё будет?

Я взломатил её волосы.

— До конца рабочего дня.

Моя подопечная задумалась. Озадаченно нахмурилась.

— А можно я с ним посижу?

Я весело хмыкнул.

— Сиди, чего уж. Только не мешай.

— Мяу! Я обещаю!

Юбиби довольно плюхнулась на попку и стала любознательноно вертеть головой. Поначалу её внимание привлекли эльфы, соблазняющие оживших полинезиек с картин Гогена, но потом она заскучала — и нежно потёрлась грудью о моё колено. Моя кошечка немного озабоченная, и этого у неё не отнять. Впрочем, все некомими такие. Ну, или большая их часть.

А Джули ревнует. Вот ведь незадача.

Она бросила на Юбиби такой испепеляющий взгляд, что я испугался, как бы не задумилась шёрстка. У нас на Станции пожелания порой имеют свойство сбываться… К чёрту всё это! Так и параноиком стать недолго. Я сконцентрировался на приёме пассажиров. Следущая клиентка была забавной. У неё было два хвоста, три глаза и шерсть с сине-зелёным отливом. Была она не больше вершка.

Она протянула мне билет, и я его проштамповал.

— Меоу, — сказала трёхглазая кошка. — Скоро у вас будет лес!

— Какой лес, зачем лес? — растерялся я.

— О! — наставительно подняла она лапу. — Вам понравится.

И исчезла. Целиком, кроме глаз. Глаза весело мне подмигнули — и закрылись.

Испарилась в прямом и буквальном смысле этого слова.

Я озадаченно моргнул. Нет, всякие там личности возникают и исчезают у нас с завидной регулярностью, но — обычно они безбилетники. Привидения, материальные фантомы. Боги, наконец. Все те, кто не боится синигами — либо и не подозревают, что их стоит бояться.

Зачем испаряться, когда у тебя есть билет?

Те, у кого есть билеты, пользуются Вратами.

Впрочем, ладно. Чего только не бывает.

Я выкинул кошку из головы.

Обнажённая красавица, сошедшая с одной из картин Гогена (в прямом смысле) заставила меня забыть о трёхглазой чудачке. У девушки не было билета, и она понятия не имела, что делает на Станции.

— Ох, — вздохнул я. — Погодите.

К счастью, материализовавшиеся фантомы не привлекают пристального внимания синигами — Боги Смерти рассматривают их флукутацию пространства Станции. Я вытащил из кармана отчаянно сопротивляющийся мобильник, раскрыл его пин-код заклинанием и буркнул:

— Клавдия мне.

— Сейчас, — голосом сварливой пероксидной красавицы, красящей ногти на ногах, отозвалась трубка. — Найду. Ой, а он занят. Кадрит одушевлённый манекен в магазине "Добрый дядюшка Гоблин".

— Ну, так оторви его, — возмутился я. — Скажи, что он нужен у стойки. Мне нужно с девушкой разобраться.

— Хорошенькая? — ревниво спросила трубка.

— До связи, — поспешно захлопнул я раскладушку и запихнул в карман.

Она раздражённо повибрировала и затихла. С этими одушевлёнными мобильниками нужно деражть ухо востро. Вот обидится — и разошлёт всем знакомым смс-ки неприличного содержания… Обнажённая таитянка взирала на меня робким, многообещающим взглядом. Странным образом она олицетворяла невинность и похоть. М-да… А скоро вернусь ли я?

— Пойдём, кхм, — кашлянул я, — зарегистрируем тебя в Счётной Палате. А потом комнатку подберём…

Если возникающие фантомы достаточно стабильны и не развеиваются сразу же, их переводят в ранг полноценных обитателей Станции. Таковы правила. Мы выдаём им личную регистрационную карточку и жилой отсек. Станция — настоящий мегаполис, где можно бродить часами. Собственно, даже годами, если точно не знать, куда идти…

— Ох, какая прелестная дама, — восхитился Клавдий. — Шеф, позвольте, я займусь её сексоустройством?

Я только махнул рукой. Галантно подхватив девушку под локоток, сатир удалился, с нежным воркованием нашёптывая девушке что-то на ушко. Пусть позабавится, в конце концов — моё дело торчать у стойки. Девушки на Станции легкодостпупны — главным образом потому, что представляют собой реализованную эманацию подростковых фантазий. Даже могущественные богини зачастую переполнены оргиастическими желаниями. Настоящие же девушки, наподобие Джулии — вот где крепкий орешек.

Мне улыбнулась покровительница девственниц с острова Тонго.

— Возьмите, — подмигнул я ей, пропечатывая билет.

Ноденс говорит, у меня здорово получается общение с разными сущностями. А тому, что говорит Шеф, можно верить. Джульетта язвительно шутит, что я исполняю роль доброго самаритянина с одной только целью: затащить своих протеже в постель. Она не права: я помогаю и насекомоподобным пришельцам из Правого Рукава, и разумным тараканам из компьютерных игр, и слизистым амёбам с Прометеуса-8. Хотя, действительно, с некоторыми протеже общение намного приятнее. И я же не виноват, что оно заканчивается в кровати?

Я уже почти забыл о трёхглазой кошке, когда мне о ней снова напомнили.

Дело было так….

Целая стайка обнажённых дриад, с полосатыми, фиолетово-жёлтыми волосами — отчего они здорово напоминали рекламу Билайн — прошли гуськом внутрь Зала и чинно расселись в креслах. Они держали в руках билеты, но никуда не торопились. Чирикали между собой, деловито листали книжки. Я озадаченно посмотрел на них. Некоторое время помялся, и направился к древесным нимфам.

— Я чем-то могу вам помочь, о достойнешие?

Ближайшая дриада, с зелёными сосочками и изумрудными губами посмотрела на меня мерцающим взглядом, полным очарования.

— Мы не нарушаем правил, не так ли? — мелодично произнесла она. — Билеты у нас есть.

— Да, но… — растерялся я. — А… зачем?

Боюсь, я невнятно выразил свою мысль, но дух леса понял невысказанный вопрос.

— Почему мы не пользуемся Вратами?

Она задумчиво подала плечами, и заложила Клайва Льиюса тонким пальчиком.

— Примерно так, — благодарно кивнул я.

Она снисходительно мне улыбнулась.

— В этом нет нужды. Дриады обитают в лесу.

— Ээ…. Но….

— Скоро здесь будет лес.

Я ошарашено уставился на неё.

— Ээ… мгм?!

Она жалостливо посмотрела на меня.

— Лес, — пояснила она. — Это, как утверждает Википедия, часть земного шара, покрытая древесными растениями. Или вы не согласны?

— Нет-нет, в самом деле, действительно, — поспешил согласиться я. — Однако….

— Не может быть никаких "однако", — наставительно заявила дриада. — Мы тут, а значит, лес скоро будет. И вы должны с этим смириться.

— В самом деле? — озадаченно пролепетал я.

— Безусловно, — она сверкнула белоснежной улыбкой. — А теперь простите, я вернусь к чтению.

И она раскрыла книжку "Лев, колдунья и платяной шкаф". Что за бедлам?! В другой ситуации я попросил бы их подняться в один из Залов Ожидания, но сейчас… Вначале инопланетная кошка, теперь — греческие нимфы. Что, собственно говоря, вообще происходит?!

Хотя, чего я беспокоюсь.

Моё дело — пробивать билеты.

Перед стойкой меня ждала толпа японских туристок. У них были яркие рюкзачки, смешные "хвостики", перехваченные резинками, коротенькие юбочки, и они широко открытыми глазами смотрели на всё вокруг.

Одна девушка в костюме готической лолиты доверительно сообщила мне:

— Мы хотим пройти в мир сказочной Японии! А точнее, в мир анимэ и манги! Посмотреть на Бакуганов[87]! И покемонов! И привидений! И… — она отчаянно покраснела, — хентайных монстров. Ну знаете, таких, со щупальцами… Которые очень любят японских девушек. Любят и любят, безостановочно…

Улыбнувшись, я пропечатал ей билет. Она благодарно помахала мне рукой. Жизнь на Станции текла своим чередом. Чудаковатые кошки? Загадочные дриады? О, тривиальное течение серых будней! Намного больше меня заботило, сколь плотоядно взирает Джули на мою Юбиби…

И тогда ЭТО произошло.

Последней каплей стал рот. Сначала был глаз. Он открылся прямо посередине комнаты, громадный такой, с золотистой радужкой. С любопытством воззрился на меня. А потом в воздухе прорезались и губы.

— Уже ведь осталось немного? — жадно спросили они. — Честное слово?

— Ым-гм, — вежливо ответил я. — А о чём идёт речь?

— О том самом, — таинственно сказал рот.

Ответить я ему не успел.

Лёгкий, невесомый звук поплыл по помещению. Словно раздалось пение тысячи труб. Мелодия исходила отовсюду и ниоткуда; казалось, её источают пол, тумбы, стены. И она звучала внутри меня.

Тончайшие запахи разлились в воздухе, наполняя его ароматом тайны и весны.

— Время пришло, — сказал рот. — Пора.

Корни разорвали титановый пол. Вверх взметнулись могучие стволы, пальмы раскинули свои перистые листья, зелёным ковром расстелился мох. Пронзили воздух осины, словно пики.

Зелёный сумрак волшебного лесного царства поглотил помещение.

Я молча сглотнул.

Лес пришёл.

— Изнасилуй меня Шуб-Ниггурат[88], - пробормотала моя напарница. — Якорь мне в задницу! Девять чудовищ на одну невинную девушку!

Мох добрался до моей стойки. Зелёным подушечками он укрыл мой стол. Изумрудными холмиками, салатовыми лентами, нефритовыми горами.

Я невольно попятился.

Во мху блестела роса. А затем, словно по мановению волшебной палочки, над бирюзовыми листочками взметнулись крохотные "зонтики", из пушистого ковра выросли колоски, и мох расцвёл. Алые цветы покачивались прямо передо мной.

Юбиби испуганно жалась ко мне.

— Хозяин, что это?

Если бы я знал! А буйство природы продолжалось. С потолка свесились лианы, и на них, яркими пятнами, распустились паразитические орхидеи. С мягким хлопком повсюду распускались цветы. Громадные пионы, нежные розы, причудливые настурции.

Моё папье-маше, в виде пумы, лениво зевнуло, сверкнув белыми зубками, и грациозно спрыгнуло со стола. Я потрясённо смотрел, как оно исчезает в траве.

— Дери меня за ногу, — экспрессивно заметила Джулия.

— Мяу, — поддакнула Юби.

Она жалобно обхватила меня за ногу.

Лес окружил нас, сомкнулся вокруг. Наша стойка, покрытая мхом и плесенью, стояла посреди древнего, девственного леса. Среди могучих, вековечных стволов.

— Ну вот, сестрички, мы и дождались, — радостно сказала она из дриад.

Девушки радостно побросали книжки в сумки от "Gucci", ласково улыбнулись мне и растворились в лесу.

Впрочем, лес был каким-то странным. Слева он походил на тропические джунгли. Справа — на русскую дубраву. А по центру… На шипастых, словно стволы розы, дубах, росли помидоры. Крупные, с небольшую тыкву. Вблизи от стойки пестрели багрянцем земляничные кусты. Огурцы, подобно лианам, оплели толстенные баобабы.

— Кхм, — сказала Джулия.

Да уж, это замечание точно характеризовало сложившуюся ситуацию.

— Что будем делать? — спросил, наконец, я.

— Ээээ… — задумалась моя напарница, усердно отдирая мох от своего рабочего места.

Впрочем, мох не сдавался и тут же отвоёвывал утраченные позиции. На моём столе красивыми рыжими зонтиками проклюнулись лисички.

— Наверно, нужно добраться до начальства, — наконец резюмировала она.

Тщательно вытерла руки об юбку и повернулась ко мне.

— Как считаешь?

Я смотрел на громадного паука, размером с собаку, деловито прядущего свою паутину между двух древовидных помидоров. У паука были глаза, похожие на рубиновые бусины. Поэтому ответил не сразу.

— Пожалуй, надо. Юби, ты идёшь со мной.

И мы углубились в лес. Он был огромен, таинственен и великолепен. Испарения поднимались от лесной подстилки. Головы древесных великанов терялись в вышине.

— Агу-гу! — весело сказала Юби, и ветер разнёс её голос.

Гу-гуу… Гу-гу….

— Лучше бы она потише, — несколько нервно сказала Джулия. — Что-то не нравятся мне эти джунгли… Алекс, с тобой случалось нечто подобное?

Я пожал плечами. Как-то раз персонажи Мортал Комбата ворвались в Центральный Зал и заявили, что там будет место Последней Битвы. Цербер, шеф Нашего Уровня, посадил их в клетку и показывал за деньги. Не знаю, как кому, а мне принцессу Китану было жалко.

— Ну…. - невразумительно сказал я. — Всякое, конечно, бывает…

А лес был красив!

Некоторые деревья выглядели так, словно были отлиты из металла — из голубоватого тантала или зелёного иридия. Они поблёскивали и сверкали. Другие — походили на древесных великанов из "Марсианских хроник" Берроуза — белые, с красными, синими или фиолетовыми ветвями. Третьи — были раздуты, как баобабы, и при этом — совершенно прозрачные. Внутри их весело текли пузырьки.

Огромные цветы нависали над зарослями, словно колокола. Вымахавшая в человеческий рост монструозная герань коварно подбиралась к нам усиками. Сороконожки длиною в руку пробегали в лиловом мху.

Мы шли уже десять минут, а до стен так и не добрались. А ведь переборка уже должна была вырасти перед нами — если только мы не ходим кругами.

— Чёрт возьми, где здесь выход? — пробормотала Джульетта. — Мы протопали уже местов двести.

Сказать по правде, я удивился тоже. Лес давно должен был закончиться. Залы на Станции огромные, но не настолько. Сверху, откуда-то далеко-далеко, донеслось попискивание. Я поднял голову и посмотрел.

Потолка не было видно. Конечно, на станции он высок, на уровне двадцати метров, но я не видел привычных балок и переборок из наностали. Вместо этого простиралось небо. Прекрасное, бескрайнее, бирюзовое. Оно походило на опрокинутую чашу. По голубому небосклону текли тонкие облачка. Смутными тенями парили птеродактили.

Я сглотнул:

— Эмм, Юля…

— Что такое?! — подпрыгнула на одном месте она.

— Э… красивая бабочка.

Джули проследила за полётом громадного махаона, уносящего в когтях жирного зелёного попугая и шумно выдохнула.

— Надо бы поскорее найти Ноденса, — нервно прокмооментировала она.

Я ничего не сказал. Юбиби осторожно ступала рядом со мной, внимательно прислушиваясь и принюхиваясь к запахам. Её большущие ушки подрагивали. Джулия ступала уверенно, целенаправленно — до тех самых пор, пока мы не уперлись в пирамиду. Строение возносилось ввысь, как рукотворная гора. Она была сложена из базальта; её ступени украшали неприличные барельефы. Люди и чудовища сплелись там в необузданных наслаждениях.

— Это что ещё за хрень?! — поразилась коллега. — Такого на Станции точно не наблюдалось!

Джульетта подняла голову, изучая барельефы, а затем…. посмотрела вверх.

— Oh my fucking God! — сказала она, и этого я, пожалуй, переводить не буду.

Девушка плюхнулась на задницу.

— Ну и как это понимать?

— Хмм…

И вот тут я задумался, ибо вариантов было несколько. Либо у нас коллективная галлюцинация (что не исключено: в привычном мире их не бывает, а у нас — вполне себе); либо это уже не Станция; либо это и Станция и не Станция одновременно. Этакое смежное пространство, где пересекаются миры. И в таком случае, нам не стоит далеко уходить от наших стоек, ибо мы рискуем не вернуться назад.

Это соображение бы имело смысл, если бы мы не прошагали целых полмили по лесу — в неизвестном направлении, перебираясь через коряги и обходя древесные великаны. Едва ли я смогу вернуться по своему следу. Я обернулся. Деревья плотно смокнулись, словно намекая, что назад нас не пустят. Я решил не обращать внимания Джулии на этот пустяк.

Одна только кошечка искренне наслаждалась. Прогулка по лесу ей, судя по всему, доставляла наслаждение. Юби стёрла мох с резных украшений, и с любопытством рассматривала картинки. Я невольно заинтересовался: многорукие чудовища на них покрывали стройных восточных девушек. Хвост Юби игриво подрагивал.

— Мда, мы определенно не в Первом Зале, — сказала Джульетта после некоторого замешательства.

Она задумчиво пожевала нижнюю губу и направилась вокруг пирамиды, придирчиво изучая её со всех сторон.

— Ну, и что будем делать? — донёсся до меня её голос из-за угла.

Юби блаженно растянулась на пятачке гладкого, прогретого солнцем камня, свободного от лишайника и мха. Мурлыкала что-то под нос.

— Не знаю, — крикнул я.

А, в самом деле, что?

Я присел рядом с Юби и подставил лицо лучам жаркого светила.

Пребывание на Станции притупляет способность удивляться, ей-богу.

— О! — замогильно крикнула Джулия, и эхо разнесло её голос, — Ооооо…. Я тут нашла вход!..оооод! Целы-ые катакомбы-ы-ы… о-о-омбы!.. Пойду, что ли, гляну, что там… а-а-аммм….

Вот это последнее "а-а-м", мне не очень понравилось.

Мне подумалось, что исследование катакомб в храме неведомых богов — не лучший способ избежать неприятностей.

— Эй! — забеспокоился я. — Юля! Стой! Тебе не стоит….

— Аааа! — завопила Джулия. — Что за фигня?! Ииии! Аааа!!!

Чёрт возьми.

Я буквально вылетел за угол пирамиды. Да, вход там был. Чёрный, узкий, и явственно подозрительный. От него пахло плесенью. И Джулия тоже была. Она висела над пирамидой примерно в десяти метрах, опутанная клубком нежно-зелёных, полупрозрачных щупалец. Отчаянно извиваясь в них.

— Что ты делаешь, извращенец?! — возмущалась она. — Отпусти-и!!!

Щупальца лапали её в неприличных местах. Джулия размахивала руками, как вертолёт.

— Пусти, я тебе говорю!

И тут — фьюить! Щупальца втянули её внутрь храма, словно снаряд из пращи. Я так и остался стоять с приоткрытым ртом. Из темноты донеслось:

— Аааа!!! Куда ты лезешь, куда?! Ну, я тебя… Ну, ты…

Голос затих и пропал вдали. Я бросился к входу в пирамиду. Сверху упал массивный камень, намертво закрывая портал. Судя по виду, камень весил не меньше тонны. Я забарабанил в него:

— Джулия, как ты там?!

— Хорошо-о…. - донеслось до меня призрачное эхо.

— Серьёзно?! — поразился я.

На этот раз ответом меня не удостоило.

Я забарабанил сильнее.

Глухо. Тихо. Более того, пирамида, возмущённая моим вмешательством, медленно поднялась и повернулась ко мне другой стороной. Как избушка на курьих ножках. Я едва успел отпрыгнуть в сторону. Массивный блок камня прошёл прямо над головой. Сердце у меня ухнуло в пятки. А затем строение снова опустилось, разломав десяток-другой деревьев, и вырвав здоровенный кусок дёрна.

Запахло свежей землёй. Пирамида стояла надёжно и величаво, словно и не вертелась совсем недавно, словно кошка за своим хвостом. Хвала Богам, оно опустилось не на меня.

И тут я вспомнил…

— Юбииии!!!! — крикнул я.

Фантомные кошки, увы, не отличаются глубиной мышления. О боже, а если пирамида?!

Сердце захолонуло.

— Ты жива?!

— Я здесь, хозяин, — пискнуло что-то откуда-то справа. — Меня утаскивают, помогите!

Я бросился туда. К чёрту Джулию! Эта стерва способна о себе позаботится. И если у неё будет незапланированный секс с монстром, то она сама виновата. Разве ей в детстве не говорили: "милая девочка, не стоит лазить по подозрительным подземельям?!"

— Господин! Спасите!

Я бежал по лесу. Лес был бесконечен. Голос кошечки скоро затерялся среди ветвей, заблудился и пропал. Я остановился. Опёрся ладонями о колени, тяжело дыша.

Проклятие! Как я мог потерять сразу обеих?!

А лес шумел, всё так же миролюбиво, словно издеваясь надо мной.

Раздалось потрескивание. Я обернулся. Из-за деревьев вышла процессия — ничего подобного мне ранее видеть не доводилось. Когтистые лапы сминали папоротники и хвощи. Жёлтые глаза посверкивали. Клыки сверкали на солнце. Покачивались копья. Яркими орхидеями посреди джунглей расцвели тюрбаны.

Целый отряд пёстро одетых смуглокожих воинов, в джуббах и чалмах неторопливо и величаво проследовал через поляну. Они покачивались в сёдлах, закреплённых на спине велоцирапоторов. Таких динозавров, которые снимались в "Парке Юрского Периода".

Воины не удостоили меня вниманием. Они пересекли поляну и исчезли в зарослях на противоположной стороне. А вслед за ними на поляну высыпали десантники. Они были в шлемах и камуфляже цвета хаки.

— Рассыпаться по периметру! Изучить территорию! — орал гориллообразный верзила.

Затем он повернулся и неожиданно мирно у меня спросил:

— Мы тут ищем йеменских террористов, вы их не видали?

— Э… нет, — растерялся я.

— Ничего, — жизнерадостно заявил мне профессионал. — Мы их найдём. Айда, ребятки! Нам туда!

И он повелительно махнул рукой в сторону, противоположную той, куда ушли арабы. Молчаливые ребята в камуфляже быстро сориентировались и растворились в кустах.

— Найдём, да, — энергично сплюнул мой визави и последовал за ними.

Что это было?

Я помотал головой. И, чёрт возьми, куда подевалась Юбиби?! Папоротники шумели загадочно и коварно. Кругом были самые настоящие тропики. Огромные цветы качали головами. Из золотистых бутонов густыми, почти осязаемыми струями истекал сладкий аромат. На трухлявых пнях росли лазурные мухоморы. Полосатые зайцы играли в чехарду. Лианы висели повсюду, словно голливудские декорации. Один раз я видел, как обнажённый молодой человек с криком "Йохууу!!!" прокатился на лиане с ошарашенной девушкой (в чопорном костюме 19 века) в объятьях. Впрочем, они быстро скрылись среди деревьев.

— Эй, — красный молодец, — обратились ко мне.

Голос шёл откуда-то сверху. Я поднял голову.

Спрятанная в переплетенье стволов и ветвей, в середине первозданных джунглей, стояла башня. Она возносилась к небесам словно указательный палец. Вверху было окошко, и из него выглядывала соблазнительная мордашка. Впрочем, не только мордашка.

Юная дева ослепительной красоты перегнулась через подоконник — и рассматривала меня. Она была совершенно нагой, и её грудь призывно покачивалсь в воздухе — словно две идеально сработанные полусферы. Но ещё поразительнее были волосы — густые, белокурые, свивающиеся в колечки. Она перебросила их из-за спины, и они стекли вниз — мягкой волной. Длина у этой причёски была метров десять.

— Забирайся ко мне, сладкий молодец, — медоточиво предложила она.

— Кхм, — осторожно спросил я. — И как же мне это сделать?

Ворот у башни не наблюдалось. Она была цилиндрическая и гладкая, словно отполированная.

Девушка пожала плечами.

— По волосам. Они у меня крепкие, принц один забирался. Пока его бабушка не ущучила. Теперь тоска-а… Сижу тут с пяти лет. Даже одежды на смену нет — из пятилетней давно выросла. Это всё бабушкины происки — чтобы не убежала. А по мне, так и чёрт бы с одеждой — хоть бы голышом в лес сиганула!

Она возмущённо фыркнула.

— И кто решил, что принцессы должны торчать в башнях? У меня тут из всех развлечений — домовой да магический шар…. Да и по тому, одни новости показывают только… нет, чтобы клипы крутили! Компания разбойников лучше, чем эта опостылевшая темница! Только одной бежать боязно… Вот бы нашёлся добрый молодец, да и спас меня!

Девушка томно вздохнула. Провела язычком по пунцовым губкам.

— Ну так как, не спасёшь меня, сладкий молодец?

— Эмм…кгм, — откашлялся я. — Нет, пожалуй, кгм, нет.

Девушка не особенно огорчилась.

— А, быть может, жаркий молодец хочет ко мне забраться? Я тут книжку из хрустального шара скачала, интересную, с картинками. Индийская, "Кама с утра" называется… Ну, кому с утра, а кому и с вечера…

— Эгм, — осторожно сказал я. — Нет, наверно, я всё-таки, откажусь… Я тут друга ищу…

— Бебебе, — мрачно сказала принцесса. — Ну и иди тогда. Нечего тут торчать…. Под моими сиськами.

И захлопнула ставни.

Принцессу было жалко. Но приобретать безбашенную нимфоманку на закорки не хотелось. Тут с Юбиби не знаешь что делать. Да ещё и лес этот, непонятный…

— Вали отсель! — донёсся вдогонку возмущённый голос сладкой девицы.

На следующей поляне, тесно окружённой вековыми дубами, горел костёр. Его жаркие багровые языки лизали воздух. Он потрескивал и рассыпал золотые искры.

Вокруг огня стояли: Алина, Мелисанда, Олександра, Женевия, Феодора, Феофания и Ллаша. Наши штатные ведьмы. Всех их я уже видел, порой — вместе, порой — поодиночке, но никогда — в ТАКОМ обличье. Одежда с них была сорвана или разодрана, тела разрисованы каббалистическими знаками, и они весело прыгали вокруг костра.

Забавно наблюдать остатки цивилизации: Олекса приплясывала голая, но в очках; Женевия стянула с себя юбку и трусы, но осталась в блузочке; Алина была в шортах, но топлесс; Феодора — в одной расстёгнутой рубашке. Феофания и Ллаша были голыми глобально, если не считать маникюра и макияжа.

У Алины и Мелисанды оказались милые хвостики — длинные, гладкие и заканчивающиеся стрелочками-сердечками. Не те, которые на голове, а те, что растут из попы. Олександра прямо на моих глазах опустилась на колени и нежно облизала хвостик Мелисанды. Та отчаянно покраснела.

Я наступил на ветку, и она хрустнула.

Классика жанра.

Ведьмочки оторвались от своих неприличных занятий.

— Хах, привет, Алекс! — поприветствовали они меня.

Феофания и Ллаша прижались ко мне с двух сторон.

— А ты не хочешь с нами остаться, — жарко прошептали они, — поскакать у ведьмовского костра?

Вот счастье-то привалило. Если бы мне не нужно было искать Юбиби…

Я нежно чмокнул каждую из них в щёчку.

— Нет, девушки, простите, мне нужно искать друга…

— Мы твои друзья, — заверили меня девушки, прижимаясь ещё сильнее.

Фео легонько куснула меня за ушко.

— Ничуть не сомневаюсь, — поспешил согласиться я. — Но я ищу определённого такого друга… Так что… простите, девушки, но мне и правда нужно идти.

— Ну и ладно, — не слишком огорчились они, и пустились в вакханалический хоровод.

Там, где их пяточки касались земли, изо мха вскакивали бледные головы поганок.

Я осторожно отступил назад, прочь из ведьминого круга.

Феофания послала мне на прощание огненный поцелуй: он золотой птицей впорхнул над поляной и приземлился прямо в ладонь. Я оторопело взглянул в неё. Там лежала аккуратно сложенная бумажка, пахнущая французским парфюмом. На ней был записан номер телефона.

Песня ударила меня вдогонку, словно волной.

Улыбнувшись, я шагнул в лес.

Звуки безумной оргии затихли вдали.

И где же, всё-таки, Юби, чёрт возьми?!

Быть может, стоило попросить совета у ведьмочек, но мне отчего-то кажется, они не станут помогать. Приход Леса для них — возможность сбросить оковы, безумная вечеринка в час торжества. Что им какой-то пропавший фантом?

Поэтому я брёл по лесу в полном одиночестве.

Иногда я слышал голоса других заплутавших.

— Эй, — донёсся голос секретарши Эмпуса, Олечки, миловидной шатенки с восьмого этажа. — Погоди, Танюша, тут эта штука меня схватила и не отпускает.

— В каком таком смысле?

— Да вот этот… Гигантский горох. Он меня стеблем опутал и усиками лапает. Ай! Ой!

— Что случилось?!

— Да… ой! Это! В таких местах лапает!!!

— Это в каких?!

— Полез под юбку! Ну, сделай же что-нибудь!!!

Послышались звуки борьбы.

— Погоди, я щас тебя освобожу… Ух, и крепкий же он! Эй! Ыы…. Олечка, гм… в общем, по-моему, мы теперь в одной тарелке… А я между прочим, нижнее бельё сегодня не одела….

Я шагнул к зелёным зарослям… и остановился.

— Ну, вообще-то, это приятно, — задумчиво сказал первый голос.

— Ага, — подтвердил второй. — Щекотно, хихи. Вот же зараза, словно знает, где ласкать.

— Ага!

— А давай, когда всё закончится, мы заберём его к себе в кабинет. Будем использовать его для релакса.

— А что, а давай. Ох, как волшебно.

— Ууууу…

Я сделал шаг назад. В моих услугах не нуждались, судя по всему.

Не нуждались и в другом месте.

Проходя по краю пляжа, возле бирюзовых волн, из-за причудливо изогнутых пальм, я услышал сладострастные голоса.

— О, ойой… А-ах… ай-ай… Так вот они какие, хентайные монстры… Дай, дай я поглажу его тентакли… ай, Юми, сейчас моя очередь!

Кажется, японские экскурсантки нашли свою фантазию. Я не стал им мешать. Пошёл вдоль побережья, но очень скоро дорогу преградили скалы, и я снова свернул в джунгли. Порой мне казалось, что я иду по крыше зданий — трухлявых, прогнивших. Кое-где кровля провалилась, открывая доступ вниз, в катакомбы и храмы. В помещениях под ногами поблескивали груды золота и драгоценных камней: сияли кругляши старинных монет, мерцали таинственно и загадочно лунные камни, кровавым блеском отливали рубины, слитками солнечного света лежал янтарь.

Но я не стал рисковать.

А время встреч ещё не закончилось. Едва я прошёл между двумя громадными баньянами, как лес предподнёс мне новый сюрприз. Навстречу мне выехала легкомысленно одетая девица, в кокетливой красной шляпке. Верхом на внушительном сером волке.

— Вперёд, мой дикий зверь! — воскликнула она. — О, какой славный мальчик!

Волк оскалил клыки и зарычал.

— Нет-нет, — хлопнула она его веером по морде. — Мы не будем его есть. Мы спросим у него дорогу. И не ревнуй, мой сладкий. Ты же знаешь, для меня ты — единственный.

Девушка поправила корсаж, её грудь заманчиво колыхнулась в низком декольте.

— А вы не знаете, где три поросёнка? — томно поинтересовалась она. — Мы ищем их уже битый час! Они не отдали нам карточный долг…

Я отрицательно покачал головой.

— Ох, какая жалость, — прикусила она карминную губу. — Надеюсь, ещё встретимся…

Волк унёс её в заросли стремительнее урагана.

Лес потрясал свои размерами и реализацией потаённых фантазий. Иногда над кронами древесных великанов возносились ажурные башенки замков, а иногда — купола мечетей. Через лес скакали бравые рыцари; светлокожие невольники в паланкинах несли негритянских принцесс.

И никто из них не знал, где искать Юбиби.

Иногда я кричал:

— А-у-у! А-уу!

Но безрезультатно.

В одном месте из земли росли громадные маки. Без стебля, цветок начинался прямо во мху. Покачивались громадные тычинки, обсыпанные пыльцой. На цветок, взмахивая радужными крыльями, опустилась девушка. Она была обнажена и прекрасна. У неё были заострённые ушки и фигура гитары. Едва она коснулась цветка, как он захлопнулся, превращаясь в тугой бутон. Девушка забарабанила изнутри. Лепестки прогнулись, но не выпустили её.

— Помогите, чёрт возьми! — крикнула она. — Здесь есть джентельмены?!

Я рванулся вперёд, но припомнил о ловушках этого леса. И вообще, в этом было что-то странно правильное: бабочка и цветок. С какой стати ей помогать?

Лепестки были полупрозрачными, и я видел её стройный силуэт. Девушку оплели тычинки. Они, словно щупальца, ласкали её и творили с ней нечто, чего не было видно через толщу алой ткани. Возмущённые вопли сменились сладострастными всхлипываниями, а затем цветок распахнулся. Девушка поднялась, покачиваясь, словно пьяная. Вся перемазанная в липком нектаре и пыльце. Прямо-таки захотелось её облизать.

— Вы — не джентельмен, — обвиняюще ткнула она пальцем в меня. — Знаете, сколько цветков мне ещё предстоит!!!

— Так не летите, — предложил я.

— Инстинкт — страшная сила, — поведала она.

Взмахнула крыльями — один раз, другой — и приподнялась над землёй. Но не тут-то было! Сверху, словно коршун, упала девушка с орлиными крыльями. Она схватила белокожую красавицу и, поднатужившись, воспарила в небо. Я поёжился. Надеюсь, у них там всё кончится ласками в стиле Сапфо, а не поеданием добычи.

Наконец, я выбился из сил. Присел на мшистый валун под здоровенным деревом, смахивающим на дуб. Если бывают, конечно, дубы размером с баобаб.

— И куда мне, чёрт возьми, двигаться? — спросил я сам себя.

— Кхаррр, — ответил мне кто-то с ветвей, и прямо мне в ладони упал сырный полукруг.

Я посмотрел наверх. На меня раздосадованно косился ворон. Размером с какаду. Он переступил с лапы на лапу и, кашлянув, заявил:

— Ну, это как посмотреть, — размеренно начал он. — Налево пойдёшь — девушку потеряешь, направо пойдёшь — друга потеряешь, прямо пойдёшь — кота потеряешь.

Он задумчиво почесал свой затылок когтем, филигранно балансируя на одной лапе.

— Выбор паршивый, а?

— Ага, — вежливо согласился я.

— Эх, — ворон тоскливо вздохнул. — Сколько времени тут сижу, и одни только гадости приходится говорить. Никакого житья! У меня от нервных переживаний, глядишь, псориаз начнётся. Или пситтакоз какой.

Она застенчиво наклонил голову в мою сторону:

— А ты, мил-человек, не подашь мне кусок сыра обратно? Ты ж всё равно его не ешь, вон, только в руках весь измял.

Я посмотрел на свои ладони. Как-то неудобно получилось.

— Да, конечно, — поднялся и протянул ему белый, ароматный ломоть. Дырки в нём были размером с мои пальцы.

— Вот спасибо тебе, добрый человек. Не перевелись ещё добрые люди на свете! — возрадовался ворон, и аккуратно перехватил сыр клювом. — Фек фебя не фабуду!

Положил сыр на ветку и прокашлялся:

— Кхааррр! Сырость, погода паршивая. Мне бы на курорт, да. Эммм, — замялся он. — А за твою доброту, славный молодец, дам я тебе совет пользительный. Иди-ка ты по левой дорожке: на фига эти бабы, докука и вред от них только один! А без друга и без кота — никуда!

Подумал, я подумал…

Поднялся, отряхнул колени и пошёл налево.

Деревья пульсировали, мерцая своим собственным цветом. Они походили на громадную плесень и мох. Пёстрые шары порхали тут и там. Внезапно длинное щупальце выстрелило с ветки и утянуло один шар наверх. Я вздрогнул.

Да уж, Лес времени не теряет.

Мимо меня проследовало стадо шестиногих оленей. Внезапно одно животное с воплем провалилось в разверзшуюся яму в земле. Яма захлопнулась и довольно зачавкала. Олени бросились врассыпную.

Я зябко поёжился.

Я проходил мимо деревьев, на которых открывались глаза; мимо пней, бормочущих себе что-то под нос; мимо паучьих тенет высотой с трёхэтажный дом. Один раз через лес лениво прошествовала избушка, ломая деревца суставчатыми лапами.

Ещё час блуждания вывел меня на поляну.

Она заросла огромными чашами, напоминающими кувшинки. В чашах была вода, и в ней плескались обнажённые девицы.

— Идите к нам, идите к нам! — весело кричали они.

Нереиды? Лесные нимфы? Я сделал шаг к поляне и остановился. Едва заметные в желтоватой жидкости, от каждой девушки тянулись тонкие стебли. Нагие прелестницы были частью цветка. Зачем они меня звали?

— Оооо!

Я вздрогнул и посмотрел на другой край поляны. Внутри громадного бутона, в объятиях золотистых тычинок, сладострастно извивалась девушка в лохмотьях. Я узнал в ней нашу библиотекаршу. Кажется, её звали Моника.

Судя по всему ей было хорошо. Она попалась в ту же ловушку, что и девушка-бабочка немного раньше. Цветок решил её, кхм, опылить… Я снова посмотрел на кувшинки. Принюхался. Так есть — резковатый запах соляной кислоты. Девушки ненастоящие, а в "чаше" — пищеварительный сок. Думаю, они заманивают и переваривают лесбиянок и мужчин.

— Помоги-ите! — донёсся голос откуда-то слева.

Это была Юбиби! Я узнал её голос.

Оставив хитроумный капкан позади, я вылетел на поляну. И замер.

Посреди лесной проплешины высилась герань размером с трёхэтажный дом. У неё были усы-щупальца, которые тесно держали Юби, спеленав её по рукам и ногам — и огромная, похожая на бульдозер, голова.

Точнее, даже три головы. Три бутона с тычинками и клыками.

Я метнулся к некомими[90]. Тугие стебли обхватили Юбиби поперёк пояса и подняли вверх. Она только взвизгнула.

— Алекс… уииии!

Я рванулся к ней, но хищная пасть щёлкнула у меня перед носом. Клыки были самыми натуральными — думаю, из отложений кальция. И на насекомоядне это растение не походило. Скорее, на человекоядное. Усики зелёного монстра ощупали девушку-кошку во всех местах. Даже в тех, о которых обычно в книгах не пишут.

— И! И! И! — тоненько пищала она.

По правде сказать, я растерялся. Юбиби нужна была помощь, но что я мог сделать? И что это чудовище намеревалось сделать с ней? Лепестки цветка ласкали её, громадные золотистые тычинки щекотали. Девушка-кошка тяжело дышала и всхлипывала от смеха. Кажется, она была в безопасности… Но чёрт возьми, скоро монструозному созданию надоест с ней играть…

Далёкие трубные звуки послышались из леса. Задорный смех, крик и лай собак. Подобно молнии, сверкнула стрела. Вонзилась в ствол лесного чудовища. С отвратительным хрипом оно поникло, забило по земле листьями.

Юбиби покатилась по траве.

Обнажённая девушка с весёлым гиканьем пронеслась мимо нас. В руках у неё был длинный лук, а за плечами — колчан.

— Йохху! — весело воскликнула она. — Хвала Громовержцу! Здорово повеселимся.

Следом за ней из салатовых зарослей высыпала толпа девчушек. Все, как одна — юные и чрезвычайно хорошенькие. Некоторые девушки тащили с собой кифары, а прочие были вооружены копьями.

— Я сразила Бога Леса! — восторжённо заявила младая лучница. — Взгляните, пробила ему центральный ганглий. Братец будет мной доволен! А что скажешь ты, незнакомец?

Я сглотнул.

— Отличная работа.

Я узнал её. Сестрица златокудрого стреловержца, Аполлона. Прекрасная Артемида. В последний раз парень, который видел её голой, превратился в оленя. Его растерзали собаки[91].

— О да, — радостно заявила она. — Какие у вас тут дебри! Высший класс! Ммм!

И, вдохнув воздух Станции полной (во всех смыслах этого слова) грудью, исчезла в хитросплетеньи ветвей. Жизнерадостная орава последовала за ней. Собаки, музы и нимфы.

Я выдохнул с облегчением. Превращаться в оленя мне не хотелось.

— Приветик, милая!

Я поднял Юбиби за плечи и крепко обнял.

— Как ты?

Она хлюпнула носом.

— Я нормально. Меня утащили дикие обезьяны: они были такие ужасно волосаты и вонючие… Сначала они меня хорошенько рассмотрели, и всё удивлялись, что я без волос, а потом я приглянулась их вождю, самому толстому и волосатому из всех, и….

Я замахал руками:

— Всё-всё, я больше не хочу слушать. Главное, что ты цела и здорова, и…

— …. и он угощал меня бананами, — мечтательно сказала Юбиби. — Это было так мило.

— А, — сказал я. — Гм. Да, действительно, ты права.

— А потом пришла эта зелёная штука, — сказала Юбиби, — и отобрала меня у обезьян. Она хотела меня съесть?

— Ну… — сделал неопределенный жест я, — может быть, может быть….

Юбиби нахмурилась, а потом расплылась в улыбке.

— Ну, главное, мой Господин со мной. И мы будем любить друг друга всегда. Правда ведь, Хозяин?

— Безусловно, — сказал я, и ласково взъерошил её причёску.

Цветок-переросток лежал на земле, не подавая признаков жизни. Я пнул его ботинком. Мне стало его немного жаль. Где ещё увидишь такое роскошное доказательство торжества природы?

Юбиби уселась на попку и принялась вылизываться.

— Куда пойдём? — поинтересовалась она.

— Куда пойдём мы с Пятачком, большой-большой секрет, — пробормотал я. — Найдём мы выход ли, найдём — иль всё-таки же нет?

Если меня чему-то и научила работа на Станции, так это мудрости стоицизма. Не стоит ожидать неприятности. Они сами придут к тебе. Эти самые неприятности прутся в гости с завидной регулярностью, успевай только привечать. Так что волноваться о каких-то гипотетических проблемах у меня нет желания и сил.

— Вот бы спросить у кого-нибудь дорогу, — пробормотал я.

— Да, с дорогами тут паршиво, — ответили мне. — Все Тропы перепутались.

Голос был приятный и мелодичный. Словно сам Лес заговорил со мной.

— А они тут были? — задумчиво спросил я, и затем обернулся.

Вау!

Передо мной стояли две эльфийки.

Прямо-таки сногсшибательной красоты.

У них были колчаны и луки, и вообще — они были самые эльфиестые эльфийки, которых только можно представить.

— А то как же, — хором сказали они. — Тут было полным полно троп, и вдруг — бац! Все куда-то подевались. Как в Морию [92] провалились.

Юбиби с удивлением смотрела на них.

Я с удивлением смотрел на них.

А они смотрели на нас безо всякого удивления.

Перворождённые, что с них возьмёшь.

Лес придивнулся поближе, чтобы не пропустить диалог. Деревья зашуршали кронами и склонились пониже. С веток свесились лупоглазые лемуры. Семейная чета какаду ивзекла из дупла попкорн и принялась с аппетитом его трескать.

— Кхм, — осторожно сказал я.

Девушки были классическими эльфийками — этакие порождения компьютерных игр. Заострённые ушки, золотые глаза, стройные тела — и минимум одежды на теле. А точнее — набедренные повязки. Наверно, они были эльфодикарками.

— Элен сейла люмен оментиэльво[93]! — весело поприветствовали они нас, звонкими голосами. — Что вы делаете в этом чудесном месте?

— Пытаемся найти дорогу домой, — буркнул я. — Или к кабинету Ноденса.

Но они меня уже не слушали.

— Ой, какая прелесть! — взвизгнула одна.

Они присели на корточки рядом с Юбиби, и принялись её тормошить. Щекотать под подбородочком, трепать за ушки, поглаживать спинку. Поначалу Юби попятилась от неожиданности, а потом расслабилась и блаженно замурлыкала от удовольствия. На лице у неё расплылась глупая улыбка.

— Кто вы такие? — поинтересовался я.

— Ой, простите, — спохватилась та, что погрудастее. — Мы не представились. Совсем неприлично. Просто мы растерялись. Вы должны нас извинить.

Она развела руками.

— Я — Мелианна из рода Трандуила. — А она, — кивнула она на свою подружку, — из Элендэ[94], местечка в Эгландоре[95]. Она из Эленгвайт[96], и её имя звучит как Эллерина Линда Нарья Ар-Фейниэль Ратлориэль — "Поющая дева, полная внутреннего огня, увенчанная звёздами".

Я махнул головой, пытаясь вытрясти оттуда этот звонкий перелив имён.

— Мы здорово заблудились, — пояснила она. — Прогуливались по Чернолесью, дразнили гигантских пауков, ели лепёшки с маком, и вдруг!.. Бум! Бац! И мы уже тут. Вот тебе и на.

Да уж. Жаргон у моих знакомых ещё тот. Что-то я не припоминаю полуголых эльфиек в Чернолесье. Насколько мне помнится из "Хоббита или туда и обратно", все эльфийки во владениях Трандуила были приличными и одетыми по самое не могу.

Я покосился на Меллианну и Эллерину.

Наверно, они — сложнокомпонентные фантомы. Вобрали в себя всё, что можно подумать об эльфах. Получилось соблазнительно, надо сказать. Груди у них высокие и стоячие, с аккуратными сосочками; тела — стройные, ноги — длиннющие, как у топ-моделей. Их роскошные тела были покрыты золотыми и синими узорами, что придавало особую пикантность.

Грудастая вытащила из сумочки тонкие женские сигареты, щёлкнула пальцами, зажигая огонёк, и закурила. С наслаждением выпустила зелёный дым через нос.

— А вы не курите?

Я помотал головой.

— Ну, это правильно. Лёгкие надо беречь. У смертных с этим туго.

Эльфийка деловито сплюнула через плечо. Струи выпускаемого ею дыма превращались в обольстительных прозрачных нимф, воспаряющих к небесам. Юби следила за ними, как зачарованная.

"Поющая дева, полная внутреннего огня" порылась в сумочке с эмблемой "D G" и протянула мне флягу.

— Выпить не хотите?

Я с благодарностью сделал глоток. Огненный шар покатился у меня по внутренностям и взорвался внутри, оставив во рту приятный привкус корицы. Лёгкая слабость разлилась по телу. Я уселся поудобнее и вытянул ноги.

— Отличное пойло.

— А то как же! Настоянное на паучках из Чёрнолесья.

Мне уже слишком хорошо, чтобы вдаваться в подробности приготволения. Небо было глубоким-глубоким. Я сделал второй глоток.

Лес показался мне очень чётким. Я мог рассмотреть буквально каждый листик. Я видел, как мураши ползут по стволу саговой пальмы. Как капелька смолы стекает по сосне. Как сок движется внутри сосудов древесины.

Я перевёл взгляд на эльфиек. Матерь божья! Я видел их без одежды. У той, что погрудастей, татуировка в виде бабочки, на бедре. У той, что протянула мне фляжку — интимная стрижечка в виде сердечка. Я глотнул в третий раз.

Голоса заполнили мою голову, тягучие и сладкие, как карамель.

"Какой он сладенький, этот смертный. Просто лапка. Так бы его и облизала…"

Я перевёл взгляд на юную деву. Она отчаянно покраснела, вперив взгляд в пожухлые папоротники.

"А сестрица на него и глаз положила. Ну, может мне хоть кусочек достанется. И недаром же её называют "полной внутреннего огня". Вон, вся уже измучилась от нетерпения, юная шлюшка".

"Мой Хозяин — настоящая лапушка. Я его обожаю. Вот бы он мне ошейничек купил, я бы на него бубенец повесила. А то у всех есть ошейчнички, а у меня нету…"

Я невольно закашлялся. Неверной рукой отдал флягу. Эльфийки синхронно потянулись, словно сытые кошки. Их глаза мерцали. Юбиби смущённо ковыряла лапками мох.

— А ну-ка, станцуем! — воскликнула Мелианна. — Станцуем, станцуем, споём мы и спляшем! Порадуем танцем друзей новых наших! Йоххуу!

И весело подмигнула мне. Они взялись за руки и пустились в безумный пляс. Брызги росы разлетались изо мха.

Слова были знакомыми. Где-то я их слышал. Эльфийки подхватили нас, и вот мы уже вчетвером кружились в этом странном хороводе. Лес мелькал вокруг нас, словно карусель.

Эльфийки попадали на мох, широко раскинув руки и ноги и хохоча. Небо кружилось над нами, как заведённое.

В лесу послушался звонкий голос рожка.

— О! Тинувиэль! Нам пора!

Дочери леса мгновенно вскочили на ноги.

Звуки рога приближались.

— Охота на чёрного оленя продолжается! Да сопутствует тебе удача, незнакомец!

И с весёлым гиканьем растворились в лесу.

— Пойдём, Юби, — нежно потрепал я её за ушко.

А лес не кончался. Над пальмами поднимались шеи бронтозавров. Они вымерли сто миллионов лет тому назад, но это ничуть не мешало им сочно хрупать листвой и жизнерадостно трубить в маленькие хоботы, похожие на слоновьи.

Над джунглями проносились вертолёты. Один раз удав свесился с ветки, обращаясь к Юбиби:

— Девочка, а ты не хочешь яблочка?

И мы всё брели, брели и брели, среди замшелых громадных стволов, среди пурпурных цветов, среди развалин заброшенных городов. Сколько мы шли? Десять часов, двадцать, тридцать? А лес не кончался. Мы ели фиолетовые яблоки и пятнистые бананы. Сороконожки тоже были вкусными. Мы ночевали в избушках на курьих ножках. Мы пили молочные реки из кисельных берегов.

Я начал забывать, как меня зовут.

С избушками, кстати, связана интересная история.

Обычно они были пустыми, но один раз возле нас притормозил целый резной дворец, со ставнями, расписными, с чеканным петушком на флигеле, да крышей, что мохом поросла. Из окошка высунулась старушка — нос крюком, глаз — бельмом.

— Ох вы, странички, да непутёвые! От пути-дороги отдохнуть не желаете, чайку зелёного испить? В баньке опарится, каши из топора отведать? А, добрый молодец? Ох, и кошка у тебя необычная, заморская. Авось моему коту приглянёться!

— Да нет, спасибо, бабушка, — вежливо сказал я. — Нам бы своей дорогой идти, да так, чтоб домой угораздило!

— Ну, как знаете, — ничуть не огорчилась носатая. — А как будете в наших краях, заходите — попотчую! Эх, давненько я из добрых молодцев холодца не варила, всё костлявые попадаются — только на суп!

Так и исчезла Избушка в зелёных зарослях, учесала по своим делам.

Однажды мы с Юби встретили паука.

Я обессилено прислонился к стволу.

— Сколько ещё продлится это безумие?

Паук задумчиво поправил очки.

— Думаю, недолго. Как только Змея покинет Дом Слона….

Я протёр глаза.

— Вы о чём? Я не понимаю.

Арахноид многозначительно хмыкнул.

— Астрология, юноша, — он показал мне "Астрономикон" Маркуса Манилиуса. — Вот основа всех основ. Сейчас вы находитесь в неблагоприятной зоне. Но скоро всё закончится. Тут написано, что девушка, которую вы любите, скоро решит проблему.

— И тогда лес уйдёт? — невольно заинтересовался я.

Паук посмотрел на меня:

— Да, безусловно.

— Но прошли уже столетия!

Он задумчиво почесал головогрудь мохнатой лапой.

— Ну, время такая штука…. Особенно в особых местах.

И вот однажды, когда мы спали на алтаре забытого Бога, среди джунглей и развалин, под серебряным светом луны, прозвучал трубный звук. Но это были не рожки эльфов, что охотились на оленей, и не витой рог Артемиды.

Луна треснула и раскололась; и остались лишь звёзды.

Лес зашевелился, зашумел. Юби, спящая у меня на груди, заспанно подняла голову.

Словно ветер пробежал по склонам деревьев. Лесные великаны закачались. А потом ближайший ко мне баньян неторопливо выдернул из земли корни.

Он пренебрежительно развернулся к нам дуплом и зашагал прочь. А следом за ним стал выкапываться подлесок поменьше. Папоротники складывали листья и поспешно ныряли в землю. Несколько чернокожих, в набедренных повязках и головных уборах из перьев передумали приносить в жертву белокожую девушку, подобрали свои короткие копья и деловито зашагали вслед убегающим джунглям.

Девушка уселась на политый кровью алтарь и стала кричать им вслед:

— Да! Так вам и надо! Я требую телефон! И своего адвоката!

Зубастые первоптицы — археоптериксы — тяжёло хлопали крыльями, словно курицы, и снимались с ветвей. Становилось всё светлей.

Оживлённой толпой посыпался американский спецназ.

— Скорее, скорей! Террористы уходят!

Уползали пятнистые змеи.

— Лес уходит, лес уходит! — кричали обнаженные дикарки с ветвей. — Скорей, скорей!

И, воспользовавшись лианами, как верёвками, они ловко карабкались, прыгали с дерева на дерево, как заправские обезьяны. Могучие древесные великаны выдёргивали корни из металла и шагали прочь. Грибы прятались во мху и мох трусливо убегал.

А затем не осталось ничего.

Лес ушёл.

Выдернул свои корни из титанового пола, забрал мох и плесень со стен, прихватил с собой русалок и дриад, хищную герань и бравых парней в хаки. Несколько заблудившихся цветов торчало прямо из сверхпрочного сплава. Мне стало их жаль. Вот ей-богу, возьму домой и пересажу в горшочки. Растрёпанные ведьмы приводили себя в порядок. Посередине зала растерянно переминался с ноги на ногу большой чёрный ворон. Посередине опустевшего зала стояли красные Таня и Оля, прижимающие к себе остатки одежды. И библиотекарша Моника.

— Ой, — густо краснея, сказала она.

— Уже всё закончилось, Господин? — спросила меня Юбиби.

— Наверно, — пожал плечами я.

Она вздохнула.

— А жаль. Было интересно.

Наши стойки очистились ото мха. И я совсем не удивился, увидел за одной из них жизнерадостную Джулию. Немного помятую и раскрасневшуюся, но совершенно невредимую.

— Ты разобралась с демоном? — спросил я.

— Да, в общем-то, мы попробовали разные позы и остались удовлетворены друг другом, — безалаберно отмахнулась она. — Посмотри-ка лучше, что я нашла! После бурного секса, когда он уснул, мне удалость стащить это.

Джулия протянула мне тонкую потрёпанную книжонку.

— Она лежала на древнем алтаре, посреди магической пентаграммы, — пояснила она, — я подумала, что это что-то важное.

— Вот оно что, — я бережно перевернул страницы. — Это рассказ Кларка Эштона Смита[98], "Сад Адомфа". С автографом самого автора. Редкостная вещица. И, несомненно, могучая по магическим эманациям. Кто-то забыл её у нас на Станции. Именно она вызвала реализацию фантазий.

Я улыбнулся.

— А как только ты взяла её в руки, твоя устойчивость к магическим эманациям блокировала её, и… Всё вернулось на круги своя.

— Наверно, так, — весело кивнула Джулия.

Я открыл первые строки и прочитал:

Ох, нам ещё здорово повезло, вы не считаете? Если бы фантазия Кларка Эштона воплотилась полностью…. Я закрыл книгу.

— Эмм… — осторожно поинтересовался я, — тебе там не очень досталось? Мне показалось, прошла вечность…

— Ну, — блаженно прикрыла глаза Джулия. — В этом было что-то приятное. А как он трахается, этот демон. Не то, что ты, Алекс…

Она лукаво посмотрела на меня.

— Знаешь, у него много щупалец… И ими можно… в разных местах…

— Иди ты к чёрту! — неожиданно вспылил я. — Идём, Юби. Джули тут сама закончит.

— Эй, ну ты чего? — донёсся до меня растерянный голос Джулии. — Саш, ну не обижайся. Я же… э…

Но уже поздно. Я действительно разозлился.

Ну её к чертям собачьим! Пусть трахается с варварами и ракшасами, демонами в заброшенных святилищах и с суровыми панками. А я больше не хочу. Не хочу быть объектом её шуточек — и вечно ощущать себя так, словно побитый щенок, ожидающий подаяния.

Предсказание ворона сбылось.

Иди к чёрту, Джули. У меня есть, кто меня любит. Я ласково потрепал Юби по голове. Она дёрнула ушками. И у меня есть друзья. Надеюсь, я ни одного из них не потеряю. Ну а любовь…

— Ну и иди к чёрту, Алекс!!! — донесся отчаянный возглас Джулии. — А я-то ради него тут, понимаешь… Иди к чёрту, Алекс!!!

Я улыбнулся и ускорил шаг.