Мороз по коже

Глава 3

— Твоя задача — обеспечивать основные нужды Киллер Фрост. — Рэнделл оборачивается ко мне, голос его звучит с неприятным нажимом. Он начинает загибать пальцы. — Поить, кормить… — Останавливается и ухмыляется. — Хотя с последним не переусердствуй. Задницу ей вытирать тоже будешь ты, поскольку эти кандалы останутся на ней, пока она у нас гостит.

— И сколько она будет «гостить»? — спрашиваю я с подчеркнутым спокойствием, словно это вообще не меня касается. Хотя на деле это далеко не так.

— Несколько дней, — отвечает Рэнделл, избегая смотреть в глаза.

Мне это совсем не нравится. Да, меня не отмудохали в подвале, как я уже успел представить, но с каждым словом Рэнделла вонь тухлятины от этой истории становится всё сильнее и сильнее.

— Тогда, согласно правилам, задержанной положены прогулки на свежем воздухе, — отмечаю я, поднимая бровь.

— Обойдётся, — резко бросает Рэнделл, хмуро глядя на клетку. — Эта стерва покалечила не только Тони. Если кто-нибудь узнает, что она здесь, родственники погибших могут устроить над ней суд Линча. У того же Дерека, что дежурил ночью, эта ледяная мразь убила напарника. Они двадцать лет прикрывали друг другу спины. Думаешь, он не захочет взяться за пистолет, если её увидит? Или ты хочешь проверить это на деле?

— Не хочу, — мрачно отвечаю я.

Отчасти я согласен с Рэнделлом, — думаю я, сам себе удивляясь. В том же Аркхэме систему безопасности не случайно делают неприступной — как снаружи, так и изнутри. Всегда находятся те, кто хочет отомстить злодеям.

Киллер Фрост действительно убила слишком многих копов и охранников во время нападения. Сейчас, в этом изоляторе, неизвестность — её лучшая защита. Вернее, могла бы быть, если бы я доверял Рэнделлу. А я не доверяю. И хорошо, что он этого пока не просёк.

— Ну и славно. А теперь запоминай: никаких прогулок, СПА-процедур, особого меню или развлекательного чтива, — продолжает Рэнделл, снова загибая пальцы. — Пусть радуется, что я не пустил ей пулю в лоб, когда её сдали подельники.

Её подельники? Но ведь все или погибли или сбежали, а значит, я был прав насчёт Пингвина. Но никакого торжества от своей прозорливости я не чувствую. Это лишь ещё одна печальная иллюстрация старого утверждения: иногда лучше ошибаться.

— Справедливый суд — это больше, чем она заслуживает, — между тем заканчивает Рэнделл.

Что?.. Справедливый суд? Разве её не должны отправить прямиком в Аркхэм?

Я всматриваюсь в его лицо: глаза не бегают, дыхание ровное, потеет в меру. Вдруг он действительно собирается сдать её суду?

Для Фрост суд означает Аркхэм. Или Блэкгейт — суть одно и то же. И наверняка пожизненный срок. Но даже это лучше, чем пуля в затылок в сыром подвале.

Я бросаю взгляд на неё. Она прожигает нас обоих своим ледяными глазами, будто пытается разорвать на части одной лишь силой воли. Хорошо, что этой способности у неё нет.

Рэнделл не обращает на Фрост внимания и как ни в чём не бывало трясёт руками, словно сбрасывая напряжение.

— Ключ от её кандалов будет у меня, — предупреждает он. — Чтобы тебе не было страшно, кто-то из моих проверенных людей останется дежурить здесь, внизу.

— Я не боюсь, — тут же парирую я, хотя понимаю, что «проверенный человек» будет исполнять при мне не столько роль охранника, сколько соглядатая.

— А зря, — предупреждает Рэнделл. — Она опасна.

— Я видел, на что она способна.

— Да, ты видел, — мрачно тянет Рэнделл и смотрит на меня уже исподлобья. — Кстати, я поеду к Тони в больницу, хочешь передать ему что-нибудь от себя?

Да не особо.

— Пожелания скорейшего выздоровления, — бормочу я и тут же перевожу взгляд на Фрост. — Её ведь не кормили?

— Парни побрезговали, — спесиво подтверждает Рэнделл. — Когда мы вытащили эту манду из ящика, она орала и угрожала отморозить нам всем причиндалы. Чтобы сбавить её пыл, пришлось нацепить ей на пасть этот намордник. Не снимай его. Даже пои и корми через трубочку. Я попрошу Луиса хорошенько пропустить её жрачку через блендер.

Луис Смит — подручный Рэнделла-старшего и лучший дружок его племянника. А ещё форменный подонок, что относится ко мне не лучше, чем Рэнделл-младший. Ну, приплыли.

— Я могу и сам всё приготовить, — кисло заверяю я. — Всё равно мне нужно подняться в холл и предупредить Бекки, чтобы она распределила мои допросы между другими офицерами.

— Нет, Грин, ты останешься здесь, — возражает Рэнделл. — Пока о нашей особой гостье наверху знают только мои доверенные люди. Ты же к их числу не относишься.

— Но, комиссар, вы не можете меня удерживать здесь насильно.

— А я и не задерживаю, лишь даю тебе новое задание. Согласись, подмывать обоссанную пизду — это работа не для копа, а для провинившегося стажёра, — зло шипит Рэнделл, но тут же показывает великодушие, разводя руками. — Но ты, конечно, можешь отказаться. В таком случае я отправлю тебя патрулировать район городской свалки, чтобы не болтал. А вот Луис, думаю, не откажется провести с ней пару часов наедине.

Я оглядываюсь на Киллер Фрост. Всматриваюсь в ссадину на её щеке. Даже если бы это была просто случайная девушка, я бы не смог бросить её здесь одну. Но это Фрост — та, о встрече с которой я мечтал слишком долго. Проклятье, ведь зная примерные сроки нападения Отряда Самоубийц на Аркхэм, я даже специально подгадал своё дежурство под это время. Хотел найти её. И вот, нашёл. Снова. Ну а раз так, то глупо бежать от судьбы. А в том, что это судьба, сомневаться было уже глупо.

— Хорошо, комиссар. Я выполню задание, — говорю я, скрещивая руки на груди. — Помойка точно не для меня. Ненавижу крыс.

Если Рэнделл и понял подкол про продажных копов, которых сравнивали с крысами, то виду не подал. Только кивнул в сторону моей кобуры.

— Тогда сдай пистолет.

— Что?

— Ты будешь в тесном контакте с опасной преступницей, — спокойно объясняет Рэнделл. — Она может выхватить оружие и взять тебя в заложники.

— Да чем она его выхватит? Вы же её сковали, как каторжанку, — бросаю я, стараясь скрыть раздражение. Оставаться без последней страховки мне совсем не улыбается.

Рэнделл закатывает глаза, как будто молясь о терпении. Потом выдыхает и машет в сторону выхода.

— Ладно, идём, стажёр. У меня для тебя другое задание.

Я хмурюсь, но, стиснув зубы, тихо выдыхаю проклятие и щёлкаю застёжкой кобуры. Получив мой пистолет, Рэнделл поворачивается к Эду Филлипсу, который всё это время сидит у стены так тихо, словно стал частью этой комнаты.

— Присмотри, чтобы наш стажёр не натворил дел, хорошо? — просит он Эда.

— Да, босс, — коротко и уверенно отвечает тот.

Эд выделяется среди всех прихвостней Рэнделла. Он старше, спокойнее. Возможно, именно возраст научил его держать себя в руках, но я в этом не до конца уверен. Если честно, для меня Эд по-прежнему остаётся загадкой.

Рэнделл удостоверяется, что всё под контролем, и уходит. Я выдыхаю с облегчением. Но щелчок закрытого снаружи замка вызывает неприятный холодок в груди. Заперт. Как в ловушке.

Я осматриваюсь, стараясь взять себя в руки. Как обычно, здесь ничего лишнего. Комната выглядит так, словно её вычистили до стерильности. Некоторые местные гости обладают даром телекинеза, так что любая мелочь может стать оружием. Даже стул, на котором сидит Эд, наверняка принесён сюда им самим. Равно как и бутылочка воды, стоящая рядом. Невероятная удача — Эд не пьёт кофе из-за хронической язвы, иначе тут бы не было и этого.

Подхожу ближе.

— Можно воды?

— Бери, — спокойно соглашается Эд. — Через двадцать минут меня сменит Луис.

Как всегда: минимум слов, максимум информации.

Я киваю с благодарностью. Эд отвечает тем же, что для него уже практически проявление дружелюбия.

Раньше, поняв роли и иерархию моих коллег в участке, я часто задавался вопросом, что Эд Филлипс вообще делает среди шайки прихвостней Рэнделла. Ведь все они как на подбор мажоры, готовые ради денег на всё. В отличие от них, Эд выглядит обычным копом, носит выцветшую форму и ездит на самой старой развалюхе с нашей стоянки. Боже, он даже у стойки оформления дежурит, когда подходит очередь.

Забрав воду, я глубоко вздыхаю и иду к клетке. Едва я успеваю протянуть руку к металлическим прутьям, как Эд окликает меня:

— Стой! Напряжение.

Я отдёргиваю руку и оборачиваюсь. Он достаёт из-за пазухи пульт, нажимает кнопку. Раздаётся щелчок, за ним слабое гудение. Кандалы на руках Фрост резко дёргают её к полу. Она мычит, и мне становится ясно: этот рывок причинил ей боль.

— Магниты, — лаконично объясняет Эд. — Она сильная. Без этого легко проломит тебе голову. — А после, чмокнув губами, добавляет: — Зря ты вообще к ней лезешь.

— Зря? — я поднимаю бровь. — это моё задание. Да и она сидит здесь с ночи, Эд.

Тот лишь пожимает плечами. Его лицо остаётся непроницаемым.

Я проверяю пол носком кроссовка. Напряжения вроде бы нет. Захожу в клетку. Фрост поднимает на меня взгляд, полный ненависти. Это уже не ранит — такая реакция ожидаема, как снег зимой. Поставив бутылку рядом с кандалами, я начинаю осматривать Фрост.

Она мычит, дёргается, не подпускает меня, как загнанное дикое животное. Её можно понять: копы для злодеев всегда враги. И всё же даже сейчас, закованная, она остаётся яростной, непокорной. И мне это… безумно нравится.

— Я же говорил, нельзя верить Пингвину, — тихо шепчу я, но она вновь лишь злобно мычит и отстраняется, не давая к себе прикоснуться.

И всё же даже беглого взгляда на её ссадину хватает, чтобы понять: пора действовать. Тонкая корочка свернувшейся крови на её щеке уже лопнула, и сверху проступает новая алая капля. Металл вокруг кишит бактериями, а ремни намордника явно не видели дезинфекции ещё с завода.

— Эд, тут есть аптечка? Пластырь нужен.

— Нет, — отвечает он, не отрывая взгляда от моих попыток. Его тон можно истолковать как угодно: то ли аптечки действительно нет, то ли есть, но он просто её не даст. Просить дальше бессмысленно — Эд Филлипс очень упрям.

Осознав это, я начинаю рыться в карманах новой куртки, но добыча оттуда так себе: оторванный ценник, кошелёк с остатками мелочи, удостоверение да пара пластинок жвачки. Вздыхаю, разворачиваю одну, отправляю в рот. Защитную обёртку смачиваю водой, превращая её в импровизированный пластырь.

Фрост наблюдает за моими приготовлениями с ярким презрением.

— Да, я знаю, что медбрат из меня так себе. Но я правда хочу помочь, — шепчу я, осторожно пытаясь приложить самодельную заплатку к ранке. Не выходит — Фрост яростно трясёт головой.

— Фрост, пожалуйста… — начинаю я и тут же, застыв, смотрю на Эда.

Интересно, слышал ли он меня? Вряд ли, но всё же это подозрительно — вот так шептаться с преступницей в двух шагах от него.

— Пить хочешь? — спрашиваю я у Фрост, достаточно громко, чтобы Эд не подумал, будто мы замышляем что-нибудь. Ну и чтобы он не догадался, что это не первая наша встреча.

Киллер Фрост, к моему удивлению, затихает. Я колеблюсь, а потом решаюсь придвинуться ближе.

— Давай-ка снимем эту штуку, — говорю я, указывая на намордник. Однако небольшой, но крепкий на вид навесной замок, грубо защёлкнутый на затылке под её волосами, останавливает мой порыв. Я хмурюсь и оборачиваюсь к Эду. — Это что ещё за шутки?

— Приказ босса, — сухо поясняет тот. — Ключи только у него и у Луиса. Луис придёт через шестнадцать минут. С трубочкой и едой. Жди.

— Да блядь, — вырывается у меня.

Фрост больше не дёргается. Её взгляд устремлён в пол, тяжёлое дыхание рвано приподнимает грудь. Но в этом молчании нет отчаяния — только ярость. Выражение на лице Фрост словно говорит: если бы не эти кандалы, я бы разнесла вас обоих в ледяную крошку.

Я тихо выдыхаю и чистой подкладкой куртки вытираю каплю крови с её щеки. Затем накладываю импровизированный пластырь.

— Эд, как часто комиссар велел вам меняться?

— Каждые шесть часов, но тебя это не касается, — отрезает он.

— Почему? У меня тоже нормированный рабочий день.

— Уже ненормированный, — Эд становится на удивление скупым не только на слова, но и на информацию.

— Почему? Что не так с моим рабочим графиком?

— Спроси у босса, — Эд пожимает плечами.

Его безразличие выводит из себя, но я проглатываю раздражение. Эд — машина, строго следующая приказам, и выбить из него хоть крупицу информации, когда он того не хочет, можно только пытками. А вот Луис при всей своей отвратительной натуре может оказаться сговорчивее. Этот чёртов полуджокер порой болтлив до омерзения.

Я смотрю на часы — дешёвые, но точные. Запоминаю время, а затем перевожу внимание на Фрост. Теперь она смотрит на меня, и в её взгляде есть что-то змеиное. Она разглядывает меня, как кролика. Это щекочет нервы, но в неприятном смысле.

— Я постараюсь что-нибудь сделать, — заверяю я, но и без слов понятно, что она мне не верит.

Хотя нет, не так. Скорее она не верит в меня, а это куда обидней.

— Грин! Ну кто ещё мог согласиться на эту работёнку? — с порога в изолятор «приветствует» меня Луис. Он ухмыляется до ушей. — Понюхать пиздёнку на халяву — твоя любимая валюта, да? Только редко тебе так платят. А чёрным налом ты, кажется, не берёшь.

Луис гогочет, чуть не роняя поднос. Что-то он слишком весел. Я всматриваюсь в его лицо и замечаю, что зрачки почти полностью поглотили радужку. Проклятье, он уже закинулся. Обычно Луис «расслабляется» только к концу смены, но сегодня явно сделал исключение. Ну привет, унижения перед девушкой, которая мне нравится. А я-то думал, школьные времена остались позади.

— Странно слышать такое от того, кто не отрывает губ от комиссарского ануса, — отвечаю я, не скрывая раздражения.

— Да ты бы и сам прильнул к жопе Рэнделла, будь там вакантное место, — скалится Луис. — Но Эд надёжно прикрывает тылы иерархии. Да, старина?

Эд, как всегда, остаётся невозмутим. Молча встаёт, передаёт Луису пульт управления защитой клетки, а тот принимает его с напускной церемонностью. Ставит поднос на пол и кланяется товарищу, как сэнсэю.

— Будь серьёзен и внимателен, — глухо наставляет Эд, хоть и явно делает это без особой охоты.

— Конечно, старина. Конечно, — успокаивает его Луис, но отголоски смеха всё ещё вибрируют в его голосе.

Естественно, это ложь. Луис под кайфом — ходячая катастрофа. Один раз он прострелил задержанному задницу за «недостаточную резвость» при входе в камеру. Рэнделл, конечно, его прикрыл, но слава психа закрепилась за Луисом навечно. Провести шесть часов в изоляторе с ним в таком состоянии — всё равно что прокатиться в одной машине с Джокером.

Эд собирается уходить.

— Эд, — окликаю я его. Он оборачивается. — Раз уж я здесь надолго, передай Бекки, что наш ужин откладывается. Не хочу, чтобы она волновалась.

— Ужин? — тут же изумлённо переспрашивает Луис. — Значит, ты всё-таки берёшь чёрным налом, а?

— Луис, оставь свои расистские шутки для Тони, — говорю я с напускным равнодушием. — Ему они сейчас куда нужнее.

Имя искалеченного дружка мгновенно сбивает с Луиса весь задор. Его улыбка исчезает с шипением, словно капля воды на раскалённой сковороде.

— Передам, — наконец отвечает Эд и уходит.

Щелчок закрывающегося замка гулко разносится в тишине. Я могу лишь надеяться, что лейтенант Хаттер поймёт. Конечно, я не звал её на ужин. Это сигнал: я в беде.

Я поворачиваюсь к Луису и киваю в сторону Фрост.

— Мне нужны ключи от… её… э-э-э… намордника.

— Зачем?

— Ей надо поесть и попить.

— Я принёс трубочку. Пои и корми через неё. А ссыт пусть в пустой стаканчик. Прогулки к унитазу отменяются.

— Интересно, как я должен её поить и кормить, если у неё во рту кляп? — не удерживаюсь я от резкости.

Во рту у Фрост что-то было — это стало очевидно, когда я попробовал напоить её через трубочку, свёрнутую из чека.

— Да мне поебать на эту ледяную стерву, — грубо отрезает Луис.

— Если она умрёт от обезвоживания по твоей вине, ты так и скажешь комиссару? — Мой вопрос звучит достаточно резонно, чтобы Луис на мгновение задумался. Он выдыхает, почесывает затылок и наконец нехотя протягивает мне ключ с пояса.

— Только надень намордник обратно, — предупреждает он неожиданно спокойно.

С чего это вдруг он так присмирел?

Немой вопрос на моём лице не остаётся без внимания.

— Я чуть не прогадал с размером этой штуки, — хмыкает Луис. — Примерял на себя, понимаешь ли. И в итоге стерва ухитрялась в нём гавкать. Пришлось затолкать ей в рот… э-э… дополнительный фиксатор.

— Комиссар об этом не знает, — констатирую я, глядя прямо ему в глаза.

Луис отводит взгляд. Значит, я угадал.

— Из-за Тони босс на взводе, сам видел, — оправдывается Луис. — Да, я не стал признавать косяк и бежать за новым.

Он явно не хочет, чтобы босс узнал об ошибке. Но почему? Киллер Фрост — это не Канарейка, она не атакует криками. Единственное логичное объяснение — этот намордник на ней, чтобы она не могла говорить. Это ещё один тревожный знак. Значит, мне точно нужно снять его и узнать, в чём дело.

Молча беру ключ, подхожу к клетке и замираю перед дверью, оглядываясь на Луиса.

— Чё встал? Открыто, — бурчит он раздражённо.

И врёт. Эд, выпустив меня, снова закрыл клетку и включил ток — об этом мне напомнил характерный щелчок и то, что оковы Фрост «отмагнитило» от пола.

— Луис, мать твою, выруби ток! — кричу я на него, как на пса, готового вцепиться в глотку в самый неподходящий момент. — Или я тебя сам шибану!

— Да, блядь, забыл, — оправдывается он с наигранной виной в голосе, потом достаёт пульт. Раздаётся щелчок. А после срабатывают магниты, и Фрост притягивает к полу.

«Конечно, забыл», — думаю я, недоверчиво поднося тыльную сторону ладони к прутьям. Волоски на коже не встают дыбом — хороший знак. Но засранец ведь может снова включить ток, когда я буду внутри. Луис под кайфом, и с этим пультом он — настоящая обезьяна с гранатой.

Я вхожу в клетку. На этот раз Фрост встречает меня спокойнее. Злобы в её взгляде не меньше, но она больше не дёргается и позволяет мне поднять её волосы, чтобы добраться до замка ошейника.

— Сейчас, потерпи, — шепчу я.

Но руки предательски дрожат, и ключ никак не попадает в замочную скважину.

— Эй, Грин, не прижимайся к ней так сильно. Она тебе и яйца откусить может, — язвит Луис.

— С чего такая забота о моих причиндалах? — огрызаюсь я, не отрывая взгляда от замка.

— Да не о тебе, — гыкает Луис. — Я о Бекки пекусь. Наконец-то ты созрел, чтобы взбить её шоколадный мусс. У бедняжки уже и сливочки подкисать начали от простоя.

— Твои аллегории такие же отвратительные, как и запах изо рта, — бросаю я, наконец-то попадая ключом в замок.

— Блядь, вот и заботься о тебе, неблагодарный коммунист, — тянет Луис.

«Коммунист»… Ах, да, это и есть основная причина, по которой Тони и Луис устроили травлю против меня. Вот только они оба удивительно тупые ублюдки.

— СССР распался десять лет назад. — Я аккуратно снимаю намордник с лица Фрост, стараясь не задеть ссадину на её щеке. — Почитай учебник новейшей истории и не позорься.

Белую кожу Фрост избороздили синюшные полосы, ремни врезались так сильно, что оставили болезненные следы. Ей, должно быть, было чертовски больно всё это время, потому что она не сдерживает тихого, вырвавшегося через нос вздоха облегчения.

Мои пальцы застывают у её побелевших губ.

— Это нужно вытащить, — шепчу я.

Она щурится, но не сопротивляется.

Внутри её рта чернеет ткань. Осторожно потянув за край, я извлекаю влажный от слюны носок. Сальная корочка на стопе явно даёт понять, что тот ношеный.

— Луис, ты серьёзно? — не выдерживаю я, показывая ему эту мерзость.

— Запихал, что было под рукой, — равнодушно отзывается тот, выпятив губу. А потом ухмыляется: — Ну а точнее, под ногой.

Фрост кашляет на грани рвоты. Отбросив носок как можно дальше, я достаю из-за пазухи бутылочку воды, начиная откручивать крышку.

— Нет, спрячь, — едва слышно хрипит она.

Я замираю, но исполняю её просьбу. Фрост, похоже, готова заговорить, и я не хочу разрушить эту хрупкую попытку контакта своим упрямством.

— А кофе? — киваю я в сторону подноса на полу. Там стоят четыре стаканчика, а рядом лежат два свёртка.

Она молча кивает.

Я поднимаюсь, выхожу из клетки и направляюсь к Луису, стоящему у подноса. Кулаки так и чешутся врезать ему, но здравый смысл берёт верх, и я решаю не лезть на рожон. У него явно есть пушка, а у меня нет.

— Какой кофе для неё? — спрашиваю я, пытаясь скрыть подозрение.

— Да любой, — отмахивается Луис.

Это обнадёживает. Все стаканчики одинаковые, а значит, его собственный тоже здесь. Выходит, он не плюнул в напиток и не сделал с ним что-нибудь похуже.

Но чтобы убедиться, я присаживаюсь на корточки и проверяю. Три стаканчика с кофе и выглядят одинаково, как и любой напиток из автомата. Но когда доходит до четвёртого стаканчика и я поднимаю крышечку, то внутри меня ждёт неприятный сюрприз: поверх массы цвета и консистенции сероватого детского пюре плавает смачный харчок.

Я поднимаю взгляд на Луиса.

— Что? — пожимает тот плечами. — Не было времени размешать соус. Пусть кушает и не обляпается.

— Ну и свинья же ты, — шиплю я, отставляя стаканчик с испорченным пюре подальше.

— А что такого? — фыркает Луис. — Может, ради этой убийцы полицейских мне надо было бежать в пафосное кафе за свежими суши?

Я не отвечаю. Проверяю свёртки — внутри бургеры. С виду тоже одинаковые. Забрав один из них и прихватив два стаканчика кофе, я поднимаюсь и иду обратно к клетке.

— Ого, рыцарь красного знамени сыскался! — улюлюкает мне вслед Луис. — Видать, приглянулась тебе эта мороженка. Эх, Бекки, Бекки… Эй, Грин, ты не против, если я свожу мисс Хаттер на ужин вместо тебя? Вот честно, как представлю её толстые губищи у себя на члене, так у меня сразу колом встаёт.

Я не реагирую, молча подхожу к клетке, наступаю на металлический пол, и вдруг раздаётся резкий электрический треск. От неожиданности я едва не роняю ношу, но в последний момент осознаю, что боли нет. Треск обрывается, и я слышу смех. Луис убирает шокер за пазуху.

Оборачиваюсь.

— Блядь, Грин, — делает он невинное лицо, — честно, просто хотел проверить, не разрядился ли он.

Скриплю зубами, но сдерживаюсь. Даже ругаться на него не хочется, потому что бесполезно.

Опускаю ношу перед Фрост, открываю крышки обоих стаканчиков и показываю ей, что кофе одинаковый. Без слов она кивает на тот, что справа. Всё уже остыло, так что поить её особого труда не составляет.

Она выпивает напиток до дна, прикрывая глаза от удовольствия. Ну ещё бы — её привезли ночью, а значит, она несколько часов провела с вонючим носком во рту.

— Есть будешь? — спрашиваю я, поднимая бургер.

— Буду, — неожиданно соглашается Фрост.

Я удивляюсь. Думал, она пошлёт меня куда подальше. Но, верно, заточение делает практичной даже такую колючую во всех смыслах злодейку

Развернув бумажную обёртку и сильнее надорвав фольгу, я подношу бургер к губам Фрост. Она молча откусывает.

— Ну просто заботливая мама-цапля, вскармливающая птенчика, — хмыкает Луис.

— Заткнись, — не выдерживаю я.

— Это почему я должен заткнуться, а? — тут же начинает быковать он. — А ты, коммуняка, часом не много на себя берёшь?

Я молчу, и Луиса это явно раздражает.

— Знаешь, Грин, я слышал, что на твоей исторической родине тоже есть какая-то ледяная девка. Забыл, как зовут, правда. Но она такая красавица, что ей хотят присунуть все местные иваны. Девка эта ходит с вашим аналогом нашего Санты после Рождества и отсасывает прохожим за стопку водки для своего деда. А вот в пизду не даёт. Не! Бережёт себя для мужа, твою мать. Но сосёт зачётно. Так, что иванам после неё ни одна тёплая баба не мила становится.

Я напрягаюсь, но молчу. Луис принимает это за сигнал продолжать, и его голос становится ещё громче.

— И тогда иваны надевают шапку-ушанку, берут… эту… ну как её… не лютня… а… балабайка. Точно! Ну так вот, берут балабайку, садятся на медведя…

Я продолжаю молчать, теперь мне становится любопытно, что за сказочная клюква пришла этому долбоебу в голову.

Он ухмыляется еще шире.

— И едут на медведе в лес. Лепят там толстую сисятую бабу из снега и как давай её ебать. И так ебут, пока хуй не почернеет от обморожения. Ну а он чернеет всегда, как у дяди Тома, а потом отваливается. И тогда иваны, став евнухами, с горя спиваются. Жёны выгоняют их из дома… И ваш славный Союз нерушимых превращается в руины. А всё из-за холодной девки с рабочим ртом.

Луис делает паузу, будто наслаждаясь собственной «речью».

— Так, к чему это я? А, точно, ты поосторожней с нашей Снежной Королевой. Хоть ты, Грин, и чмо коммунистическое, но всё же живое существо!

Перформанс Луиса я мысленно оцениваю на 8 из 10, внешне же стараюсь сам не ухмыльнуться. Мне это успешно удается, и это его явно расстраивает. Он хмурится, опускается на стул и напоследок бурчит:

— Пиздолиз.

— Уважают тебя коллеги, — спокойно замечает Фрост, прожёвывая очередной кусок бургера.

— Не такие уж они мне и коллеги, — бурчу я в ответ, избегая её взгляда.

Её саркастичное замечание попадает в цель. Одно короткое слово от Фрост болезненно ранит, в отличие от всего глупого монолога Луиса.

— Скорее ты им, — отвечает она и вновь жадно вгрызается в остывшую котлету между булок. Она ведёт себя так, словно не ела уже несколько дней. А может быть, это и правда? Она пережёвывает и этот кусок. — Недолегавый. Стажёр. Я не удивлена, что ты постеснялся назвать при мне своё настоящую профессию.

— Тише, — шепчу я.

— Да плевать, — хмыкает она, а потом добавляет: — Они знают.

— Что знают? — По коже на спине пробегает холодок.

— Подручные Пингвина срисовали номера твоей тачки, когда ты меня подвёз, — ухмыляется Фрост, но говорит тихо, чтобы Луис не услышал. — Так что этот неудавшийся комедиант охраняет здесь не меня, а нас. Ты крепко влип, парень.

Я опускаю взгляд к полу, чтобы она не заметила моего отчаяния. Последняя её фраза звучала не как сочувствие, а как сухая констатация факта.

Пока я перевариваю услышанное, Фрост доедает бургер до крошки.

— Когда их главный вернётся, он явно не будет петь тебе дифирамбы за то, что ты помог мне уйти от погони, — предупреждает Фрост.

— Знаю.

— Он уже огласил планы передо мной, — продолжает шептать Фрост. — Сначала он хотел, чтобы нас с тобой забил насмерть его племянник. Тот, которому я отморозила ноги. Но тогда им придётся долго ждать, пока его выпустят из больницы. Неделю, может, больше. А за это время многое может измениться. Меня, может, никто и не хватится, а вот тебя…

Да тоже никто, отмечаю я про себя. Разве что Бекки. Хотя… Какая бы хорошая и смелая она ни была, против Рэнделла и его парней ради меня она не пойдёт.

— Эй, медбрат, неужели ты соврал про подружку? — скалится Фрост.

Не знаю, как она поняла, что я соврал про Бекки. Я молчу. Она хмыкает, приняв это за подтверждение своих слов.

— Дай ещё кофе, — тихо требует Фрост, кивнув на мой стакан. — Мне нужны силы.

— Силы?

Она усмехается:

— Не знаю, как ты, а я не собираюсь дожидаться, пока какие-то обсосы забьют меня монтировками в этом подвале. — Фрост взглядом указывает на Луиса. — Сможешь вырубить этого обдолбыша?

— Смогу, — уверенно подтверждаю я. — А как быть с твоими кандалами? Ключ от них только у Рэнделла, их… босса.

— Главное, чтобы у обдолбыша был ключ от входной двери, — шипит Фрост. — Два дюйма цельной стали я не пробью.

— Да уж, не замечал за тобой силы Бэйна.

Фрост поднимает одну бровь, но тут же отбрасывает эту тему. Она кивает на стакан. Я даю ей кофе. Осушив и второй стаканчик, Фрост облизывает губы.

— А теперь доставай воду и лей её мне на запястья. Так, чтобы попало внутрь кандалов. Я могу шевелить пальцами, значит, внутри есть резервуар, — велит она, а потом снова кивает в сторону Луиса. — И будь осторожен, чтобы этот шутник ничего не заметил. Если он поймёт и шарахнет тебя током, то всё будет кончено. Для нас обоих.

Если бы это был фильм, сейчас должна была заиграть бодрая музычка, предвещающая экшен-сцену. Но пока она звучит только в моей голове.

Я оглядываюсь на Луиса — он зевает. Повернувшись так, чтобы прикрыть спиной её кандалы, я начинаю исполнять просьбу Фрост.

В конце концов, именно этого момента я ждал с тех пор, как попал сюда. И когда выбрал эту работу. Укладывать шпалы было бы проще и безопасней, но чёрт возьми, это не для меня.

Я почти заканчиваю с водой, когда Луис настороженно окликает меня:

— Эй, Грин, чего ты там возишься?

— Пытаюсь применить стаканчик как унитаз, — отзываюсь я.

Руки дрожат, часть воды проливается, минуя небольшой зазор между кожей Фрост и металлом кандалов. Моя долгожданная союзница недовольно шипит.

— О! — заинтересованно восклицает Луис.

Стул скрипит. Слишком поздно я понимаю, что придумал неудачное оправдание. Мочеиспускание оттолкнуло бы нормального человека, но Луиса оно, наоборот, привлекает — как несвежее нижнее бельё какого-нибудь фетишиста.

Вылив остатки воды, я торопливо прячу пустую бутылку за пазуху, хватаю кофейный стаканчик и, прошептав Фрост: «Прости», пытаюсь подставить его ей между ног. Это непросто — с её кандалами, прикованными к полу, Фрост почти сидит на земле. Но, к моему удивлению, вместо проклятий или нового злобного шипения она приподнимается настолько, насколько позволяют оковы.

— Отодвинь, там, где ластовица, — шепчет Фрост.

— Чё? — переспрашиваю я в панике.

— Трусы. Внизу, — поясняет она раздражённо.

Я послушно отодвигаю ткань, невольно скользнув пальцами по идеально гладкой коже её половых губ. И почти сразу слышу журчание.

Фрост ухмыляется, глядя мне прямо в глаза. Несколько прохладных капель попадают на мои пальцы. Чёрт возьми… Она и правда писает в этот стакан!

Внезапно я осознаю, насколько близко мы друг к другу находимся. Чувствую едва уловимый запах её кожи. От понимания, где сейчас моя рука и чего я ею коснулся, кровь приливает совсем не туда, где ей стоит сейчас быть.

Фрост заканчивает ровно в тот момент, когда шаги Луиса замирают у входа в клетку.

— Ты что, дрочишь ей? — спрашивает он с презрением.

Я поднимаю стакан, показывая его содержимое. Жёлтая жидкость напоминает лимонад, вот только запах мочи не оставляет сомнений, что я и правда «занимался делом», а не болтал с Фрост.

— Если хочешь, можешь выпить, — нагло предлагаю я Луису.

Уловка срабатывает. Луис бросает на меня пренебрежительный взгляд:

— Сам пей, если эта манда тебе так нравится.

Он отворачивается и уходит.

Я смотрю на Фрост. Она всё ещё ухмыляется — на её лице ни тени смущения. Да уж… она и правда нечто. Надеюсь, она не заметила мой стояк…

— Поставь и поправь мне трусы, — тихо велит она. — Только в этот раз постарайся не трогать мою киску. Ты не в моём вкусе, недолегавый.

Эти слова сумели меня уколоть, а я не смог скрыть этого от Фрост. Я вижу это по тому, как она ухмыляется ещё коварней, когда я молча выполняю её волю. И всё же… между ног она мягкая, хоть и не сказать, что тёплая.

— И что дальше? — шепчу я, закончив и озадаченно глядя на Фрост.

— А дальше самое интересное, — уверенно шепчет она, переводя взгляд на Луиса, который направляется к стулу.