Моя Жизнь - Сплошной Плагиат

Глава 2

Глава 2

Мой поздний завтрак в этот день состоял из овощей, которые я прикончил сидя у озера. Вода приятно холодила ноги, вдалеке плескались лебеди, а лучи солнца отражались с приятным блеском. За то время, что я провёл здесь, этот вид уже вошел в привычку, так что мне будет грустно оставлять его.

У этого заброшенного и далёкого от шумной цивилизации места вообще было много плюсов. Главный плюс, конечно же, был в лице Эро, но второй плюс – это спокойствие и умиротворение. Я впервые почувствовал, что на меня не давит мир. Хоть я и долго не верил в завтрашний день и что он вообще наступит, но именно здесь родились мои амбиции и любовь к одной остроухой девушке.

Я с улыбкой откусил кусок от фиолетового помидора и с наслаждением его пережевывал. Какое-то непонятное ощущение бабочек в животе и безумного счастья. Я не мог перестать улыбаться от всего, что только попадалось мне на глаза. Хоть я и расстался с Эро, но я ощущал, что могу горы свернуть. Никогда я не был так заряжен.

Пора бы уже собраться с мыслями и отправиться в какой-нибудь населённый пункт. Я прихватил свой нехитрый скарб, состоящий из пакета с вещами и гитары и отправился в путь. Если так посмотреть, то я оказался не просто беден, у меня же буквально ничего нет. Но это ещё не повод унывать, да и благодаря тому веселящему помидору моё настроение отказывалось ухудшаться.

Оказывается, дойти до обжитых мест не так-то просто. По словам Эротии мне только и надо что просто пройти по прямой от трейлерного парка и я упрусь в ферму, но спустя добрых полчаса, которые я шел через лес, я почему-то вспомнил варгов, о которых меня предупреждал фермер Сал.

Я вышел к ферме только спустя час или полтора своих странствий, это позволило мне наконец-то выдохнуть. А ещё я поразился тому, насколько же Эро хотела узнать кто там живет, что ходила по часу через лес к неизвестному на тот момент парнишке.

Ферма оказалась довольно живописной. Дорогу мне преградила неглубокая, около метра, речушка метра три шириной. Сначала я думал что придется пересекать её вброд, но немного левее я заметил перекинутый через речку мост. Заметил я его, правда, когда уже расшнуровал кроссовки.

“Идиота кусок…” – похвалил я свою наблюдательность.

После того, как я преодолел деревянный мостик, передо мной вырос забор фермы, представлявший собой сетку рабица, за которой мирно паслись на лугу коровы. Обычные такие земные коровы, разве что раза в полтора больше, да агрессивного красно-черного окраса.

Я насчитал более десятка коровок и одного быка. Бык уныло глянул на меня, поморгал, подошел к забору и продолжил смотреть на меня. От такого взгляда мне стало немного не по себе. Но тут бычара резко потерял интерес, а потом уныло и громко замычал.

Чего и следовало ожидать. Тут же агрессивно залаяла собака. Когда огромный, черный, шерстистый алабай подбежал ко мне и начал оглушительно лаять, я даже подумал, что мне конец.

– Малыш! Тихо! Сидеть! – на помощь мне пришёл голос уже знакомого мне альва. Зеленоволосый и длинноухий парень вышел с двуствольным ружьем наготове, но в меня он не целился. – Сони, ты что ли? – кажется Эро сказала как меня зовут.

– Ага. Извините что пришел на вашу землю. – он помотал указательным пальцем левой руки и головой.

– Я тут работаю. Хозяин ирийец, но он в городе живет. Так что земля не моя, но я тут за главного. Батя твой так и не приехал? – спросил мужчина и повесил ружьё на плечо.

– Нет. Эро рассказывала обо мне? – Сал кивнул.

– Да. Она каждый год приезжает к бабушке, она тоже тут работает и живет. Эротия беспокоилась за тебя и поэтому рассказала мне немного о твоей ситуации. Я тильвов обычно на дух не переношу, но ты вроде парень хороший. Яблочко не ошибается. – его логика заставила меня удивиться, но кто знает, может быть единороги тут что-то чувствуют.

– Ага. Мне бы до города добраться. – услышав мою просьбу, он снял бейсболку, протёр лоб от пота и задумался.

– Ты же вроде не помнишь откуда ты. – мужчина был весьма осведомлен.

– Ага. Даже не помню по какой дороге приехал. Знаю только имя и фамилию. – он начала активно чесать голову, кажется чтобы придумать что же со мной делать.

– Пошли, хотя бы водой тебя напою.

– Спасибо, мистер. – он обошел коровий загон и мы пошли вдоль лугов, на которых паслись серые овцы и единороги. Кроме них я заметил ещё пару алабаев, которые приглядывали за мной с тем же вниманием, которым они одаривали вверенных им животных.

“Если тут такие большие собаки и коровы, то какие же варги?” – пусть мне и было интересно, я не хотел превращать это в последний интерес своей новой жизни.

Из-за горизонта показалась башня зернохранилища. На сколько хватало видимости, тянулись огромные поля пшеницы или ячменя. Кроме того, я приметил большое поле картофеля. Там же пристроился забавный трактор без кабины. Все попадавшиеся мне на глаза работники фермы поголовно были альвами с тёмной кожей. Пока мы шли, я насчитал не менее двадцати человек.

Мы приблизились к строениям, больше напоминавших об американском ранчо, чем о европейской ферме. Здания были представлены парой двухэтажных домов да большим амбаром. Рядом с домами примостились два пикапа с облезлой белой краской. В кресле у крыльца одного из домов сидела женщина лет двадцати пяти, больше дать невозможно. Волосы чёрные как смоль, смуглая кожа. Образ дополняла пара роговых очков с толстым стеклом и непрестанно движущиеся в её руках вязальные спицы с пряжей. Она была очень похожа на Эрони, так что, видимо, она её родственник.

– Ба Кирати. Я жениха Эро привел! – крикнул мужчина с каким-то смешком.

– О Великий Дайн. Он всё-таки тильвёнок! – мне стало не по себе. Взгляд, которым она меня наградила, отдавал холодом арктики. Когда она встала с кресла, я увидел что её костюм состоял из вездесущих коротких шорт и майки.

“Может быть она и бабушка, но выглядит она так, что я бы её трахнул без лишних вопросов” – я замотал головой, чтобы избавиться от лишних мыслей.

– Боже, хилый, мелкий, так ещё и на лицо урод. – я стоически перенёс ментальные удары, которыми она, не скупясь, награждала меня.

– Ба, чего вы так категорично? Жена вашего сына вообще белая.

– Поэтому я и не люблю светлые волосы Эро. Напоминает расистов. Ей и так нехорошо живется полукровкой. Да и имя у него – Сони. Его родители точно из Белого Братства или фашисты. – не переставая ворчать бабка подошла ко мне и взяла меня за подбородок.

– Здравствуйте… – она тяжело вздохнула и отпустила меня.

– У моих детей в роду какая-то любовь к белым и бедным. Не могла что-ли хотя бы в богатого влюбиться? – логика у неё, конечно, железобетонная, но я и спорить-то не собирался.

– Не переживайте, я стану богатым, а Эро будет знаменитой, вот увидите. – не знаю из какого горшочка я зачерпнул этой уверенности, но в эту уверенность я верил, да и не хотелось показывать себя с плохой стороны перед будущей ворчащей родственницей.

– Ох… молодежи лишь бы в Новый Руган уехать да стать актерами, певцами или танцорами. Вульгарщина одна. Сто лет назад я была на стачках, боролась за наши права, а теперь все поголовно забыли обиды к белым. Удивительно. Ох… хотя, может оно и к лучшему. Ты почему не уехал? – я рассказал о произошедших со мной злоключениях, – У белых всё не как у людей. Сал, отвези его до Домбура. Там есть цветные полицейские. К нашему шерифу его нельзя, он тильвов не переносит. – родственница Эротии даже смягчилась и посмотрела на меня с едва заметной жалостью.

– Я так тоже думал, Ба. – сказал зеленоволосый. – Он не плохой. Яблочку он понравился.

– Яблочку он блять понравился. Яблочку нравится всё что его гладит и дает ему пожрать! Понять не могу как ты до своих восьмидесяти дожил с такой логикой! – бабка ворчала, но Сал, кажется, не обижался.

“Да, теперь я понимаю как определить возраст некоторых альвов. Она не дает, а только ворчит” – меня рассмешила моя же глупая мысль.

– Ладно, Ба. Отвезу его, чтобы он не мозолил тебе глаза. Пойдем, Сони. – мужчина потянул меня в сторону машины, но нас остановило новое высказывание старухи:

– Мне без разницы кого там любит моя внучка, но если ты её обидишь, то я всегда успею тебя застрелить. Мы, деревенские, городских не любим, а тильвов тем более. – бабушка вернулась обратно в кресло и продолжила шить.

– Ба всегда такая. Поругает, поругает и ещё поругает, а потом похвалит. – Сал направился к пикапу. – Так, ключи не в машине. Я сейчас зайду за ключами и вынесу нам воды. Ехать час с лишним.

– Спасибо. – мужчина ушел, а я прочитал наклейку на номере: “Штат Албама”.

“Прям штат Алабама” – подумал я про себя и сел в кузов пикапа, здесь же примостился пакет с моими вещами. Пока Сал ходил за ключами, я решил перебрать струны на гитаре для настроения. В этот момент работники фермы собирались в тени неподалёку, время уже подходило к двенадцати и приближалась пиковая жара. Посмотрев в сторону группы фермеров, я перехватил несколько далеко не самых дружелюбных взглядов, направленных на меня.

– Гон, я вижу твой взгляд даже отсюда! Не тронь мальчика! – громко крикнула Ба. Пожалуй, лучше будет если я не буду никого провоцировать своей сомнительного качества игрой, так что гитара отправилась к пакету с вещами.

Высокий альв с угольной кожей пару раз неодобрительно взглянул на меня, а потом ушёл в амбар. Я же сел с левой стороны пикапа, где была хоть какая-то тень, и уставился на вялотекущие облака.

“Не думал, что из-за того, что я наполовину тильв, отношение ко мне будет настолько хреновым”.

– Я взял ключи и бутылку воды. На, пей, – появившийся Сал передал мне холодную бутылку и я жадно сделал несколько глотков. Тем временем фермер открыл дверь на водительское сиденье. – Пассажирского тут нет, поедешь в прицепе. Мне все равно в город надо за батарейками и оливковым маслом. – он сел за руль и захлопнул дверь. Я быстро залез в пикап и прислонился спиной к нагретой солнцем кабине, вытянул ноги и понял, что ехать будет жарко.

Сал с первого раза завел машину и стал выруливать за территорию ранчо. В последний раз глянул я на бабушку. Она вытянула руки в мою сторону и сложила их домиком. Это был религиозный знак дайнийцев, можно сказать аналог нашего перекрестить на дорогу.

“Быть может я ей даже понравился”.

Ветер, асфальтированная дорога, пикап, мчащийся под семьдесят пять километров в час да я в прицепе. Кочек, слава Дайну, тут нет, дороги качественные. Ветер, развевающий мои волосы, принёс желанную свежесть, даже несмотря на припекающее солнце.

По дороге мы практически не встречали машин, только парочку похожих на наш пикапов да трактор. Стоящая на обочине машина местного шерифа, который, похоже, ловил всех незнакомцев, быстро промчалась мимо нас.

Через час мы доехали до городка. Большой знак на въезде оповещал всех прибывающих: “Добро пожаловать в Домбур. Население 12,303 души”. Дома не выше двухэтажных, похожие на кадиллаки машинки, закусочные, стоянка дальнобойщиков, большой завод “ХимПром” и, конечно же, отделение шерифа.

Сал припарковал машину напротив участка и вышел из машины, тяжело потянулся в разные стороны, а затем предупредил меня:

– Ну, тут я тебе уже особо не помощник. Разве что немного занесу сейчас помощнику шерифа. – он достал с пассажирского места бутылку с синей жидкостью. – Самогонка хорошая, чистая как слеза младенца.

– Ого… – меня позабавил этот момент. Я вылез из прицепа, захватив гитару и вещи. Сал открыл входную дверь в небольшой кирпичный одноэтажный участок и зашёл, я пустился за ним.

В помещении оказалось свежо, во всю работал кондиционер. Это оказалось очень своевременно, я наконец начал остывать. Внутри же все выглядит так же старо и колоритно, как и весь городок. Под ногами поскрипывает деревянный пол, на голую кирпичную стену опирается деревянная стойка дежурного с тусклой лампой. Там же, подпирая стену, сидел помощник шерифа. Песчаная рубашка, черные штаны с красной полосой во всю длину по обоим бокам. Сам же он оказался альвом, ещё и тропиканцем как Ба или Эро, так что сложно определить его возраст с первого раза.

– Сал, давно не виделись. Как ферма? – спросил помощник шерифа и, поднявшись с места, подошел к фермеру держа перед собой протянутую руку.

– Путем, путем. Мистер Горбан не лезет, так что работать легко. Я даже рад что ублюдок Лорин наконец-то помер. Дайн его дери, на него было невозможно работать. Так, тебе презент. – зеленоволосый пожал протянутую руку и передал принесённую бутыль. Помощник шерифа улыбнулся.

– Спасибо. Главное чтобы жена не узнала, а то даст по шее. Тильв-то чего с тобой делает? Влез на ферму? Где-то опять их табор? – спросил он, переведя свой быстро помрачневший взгляд на меня.

– Не. Это Сони. Он полукровка тильва. В общем, подсоби ему. Он тебе историю расскажет, а ты, как блюститель закона, сам уже поймешь что сделать. Хороший парень, Яблочку он понравился. – помощник шерифа глаза закатил, судя по всему, это яблочко уже у всех окружающих поперёк горла стоит.

– Ну раз Яблочку понравился, то ладно… – альв определенно не хотел разбираться с моей проблемой. – Присаживайся, выслушаю тебя. – он сел за стол, а Сал незаметно ретировался. Я сел перед помощником шерифа. Мужчина закурил и достал блокнот.

– Ну, зовут меня Сони Вантхкайх. – альв записал, а затем снова поднял взгляд на меня.

– В общем, меня… – я начал рассказ. Когда рассказ подошел к тому моменту, когда отец оставил меня в трейлерном парке, на лице шерифа проступило удивление.

– Так это вроде как собственность твоего деда. Трейлерный парк принадлежит Силди Вантхкайху. Там раньше хорошее туристическое место было, пока кризис не ударил. Много чего закрылось. – я пожал плечами и продолжил рассказ.

– Ага. То есть, он ни разу не приехал после этого. Сейчас посмотрю. Может было что по сводкам о ржавом хэтчбеке и твоем отце.

– Номер хетчбэка “АА4994ТН–AЛ”. – я смог вспомнить номер машины отца, хотя вроде никогда даже не пытался его запомнить.

Понял… – помощник шерифа почесал голову. Он отошел в соседнюю комнату и минут пять что-то искал, пока в итоге не вышел с листом А4, на котором было все написано от руки.

– Да. Сиина записала все. Две недели назад твоего отца объявили пропавшим без вести. Нашли пикап с номером “АА4994ТН–АЛ”. В среду нашли, а пропал он во вторник. Значит к тебе он ещё не ехал. Теперь он по всему штату в розыске. Офицер полиции Вельт Вантхкайх, правильно же? – мужчина показал второй листок с фотороботом.

– Да. Точно он. – мужчина кивнул.

– Понял. Но пропал он не в нашем округе. Сейчас позвоню по номеру миссис Веллы Вантхкайх, раз ты её упомянул. Она записана как вторая жена, ещё есть телефон первой жены, мисс Белли Вантхкайх. – мужчина спокойно взял телефон и начал накручивать на дисковом телефоне номер.

– Мисс Велла Вантхкайх?... Здравствуйте. Вас беспокоит помощник шерифа по округу Стих… Нет, это не по поводу вашего мужа. У вас не пропадал сын Сони Вантхкайх?... – он долго что-то слушал. Даже пару раз “агакунл” и после повесил трубку. – Она тебя без отца брать не будет. Сказала, что не может взять ещё одного ребенка, так как у неё и так трое на горбу. Она имеет право, ты не её кровный. – я кивнул. Меня сей факт особо не беспокоил.

Решив, что выбора особо нет, шериф позвонил и первой жене Вельта.

– Миссис Белли Вантхкайх?... Здравствуйте. Вас беспокоит помощник шерифа по округу Стих. У вас случаем не проп… Да, Сони. Я вас понял. У него есть ещё родственники? Хорошо, я вас понял. Тогда мне придется предать его в службу опеки… Да, миссис Велла Вантхкайх тоже отказалась… Хорошо, будем искать вашего мужа… Пусть вас тоже хранит Дайн и Дайна. – он повесил трубку и, сжав губы, посмотрел на меня.

– Все отказались. Я понял. Можете говорить прямо.

– Да. Короче, я позвоню в службу социальной опеки. Тебя должны будут забрать. Так как у тебя нет кровных родственников, а не кровные от тебя отказались, официально ты будешь в статусе безотцовщины. Его выдают если у тебя вообще никого нет. До окончания школы ты будешь в приюте, а дальше уже твоя судьба будет только в твоих руках. Прости, я сделал все что мог. – его лицо стало печальным.

– Не переживайте. Я справлюсь. Всё равно я не испытываю привязанности к отцу и остальным.

– Возможно это даже хорошо. Я пока сделаю звонок. Не хочешь пончик? – он положил пачку на стол.

– Премного благодарен. – я выбрал пончик с красной глазурью и откусил от него. Помощник шерифа же в это время разбирался с моей проблемой

– Я вас понял. – он положил трубку и посмотрел на меня.

– Социальная опека приедет за тобой примерно через три часа. Пришлют за тобой сотрудника на машине. – он встал с места и отошел куда-то на пару минут. Вернулся уже с двумя кружками с кофе. Одну он дал мне и мы синхронно отпили из своих кружек.

– Почему все так ненавидят тильвов? – мой вопрос заставил его задуматься на пару секунд.

– Мелкие, слабые, вороватые, вечно обманывают. ещё и постоянно гаданиями, колдунством и всем таким занимаются. Ещё обычно у них ужасное поведение. Они не входят в общество, сидят в своём клане да и всё. – чёрт, кажется я местный цыган. – У них и адекватные есть, но их меньшинство. В тебе, кстати, почти не видно ирийца. Ты практически полностью тильв, кроме золотых волос и белой кожи. Они все весьма темненькие и черноволосые, хотя с твоим загаром ты и походишь на типичного тильва.

– Понятно.

– Дам тебе совет. Даже если тебя будут бить – не жалуйся. Белые не будут тебе помогать. Пусть это и не твоя вина, но нет ничего хуже чем родиться тильвом, ведь тильвов ненавидят все. Их народ активно такую репутацию зарабатывал. – он тяжело выдохнул. – Детишки, скорее всего, будут тебя бить. Обычно все в твоем возрасте уже рослые, да и все расы посильнее тильвов будут.

“Да уж, я вытянул хардкорную сложность”.

Оставшееся до приезда работника опеки время мы разговаривали. Он рассказал мне о кризисе из-за банков, а также о том, что его не любят и цветные и белые ибо он тропиканский альв на службе у белого. Да и о том, что жизнь просто сложная штука. Налоги, дети, расизм, война, и конечно же, раньше было лучше и легче.

“Что мой мир, что этот, проблемы здесь одни и те же”.

– Удачи, Сони. Она тебе потребуется. – сказал помощник шерифа, когда меня уже забирала соцработница.

– Спасибо, но я так и не узнал как вас зовут. – мужчина улыбнулся и ответил:

– Помощник Шерифа Чак Норрис. – мне пришлось приложить известные усилия чтобы не рассмеяться.

– Спасибо за помощь, офицер Норрис – я помахал ему рукой когда уходил. Мы вышли из обители шерифа и женщина привела меня к красному хэтчбеку, открыла его ключом.

– Садись сзади, Сони. – спокойной попросила она. Я открыл заднюю дверь и сел в машину. Она завела авто и неуверенно выехала на дорогу.

– Меня зовут мисс Сонна Дафнир и я отвезу тебя в интернат. Там есть место для ребенка твоего возраста. Мы уже созвонились и тебя готовы принять. Ехать, правда, два часа. – она улыбнулась когда глянула в зеркало заднего вида. Ей на вид лет двадцать, весьма молодая ирийка. Блондинка с голубыми глазами и милой улыбкой. Грудь крупная и, как и все встреченные мной женщины, одета в минимум одежды.

– Хорошо, мисс Дафнир… Я думал, вы будете более строги ко мне из-за того, что я тильв. – она сжала губы на пару секунд, а потом ответила:

– Мы же не выбираем кем родиться. В следующей жизни мы тоже не знаем кем будем. Так что относись к душам так, как ты хотел бы чтобы относились к тебе. – я кивнул и меня радовало, что среди хоть и молодых, но ирийцев, есть такое мнение. Значит, возможно, будут времена, когда все будут хотя бы примерно равны.

“Хотя, уверен, что у коммунистов вообще все равны”.

– Будет тяжело, но тебе нечего бояться, я уверена что у тебя всё будет хорошо. Может быть твой папа найдется и ты вернешься в семью. – я кивнул. Всю дорогу она мило беседовала со мной. Я же вяло отвечал, просто потому что мне нечего было ответить на её вопросы, которые преимущественно касались моей семьи.

Радио вовсю исторгало из себя песни местных групп, похожих на ABBA, Little Richard и прочих классиков шестидесятых-девяностых, которые когда-то я считал далёким прошлым. В перерывах между вопросами мисс Дафнир я прикидывал какие песни из моей памяти можно воплотить в этом мире. Да тот же христианский рок, думаю что с культом Дайна он вполне может сочетаться.

К моему удивлению, интернат оказался в городе Родвин. В нём же, к моей радости проживала и Эротия. Ещё одним открытием для меня стала больница, в которой я оказался через какой-то час после своего первого пробуждения в этом мире

“Выходит мы с Эро из одного города!” Мысленно радовался я. “Значит я смогу как-то встретится с моей любимой Шоколадкой”.

Интернатом оказалось похожее на школу здание, обнесённое тем же сетчатым забором что и луг с коровами на ранчо. На въезде красовалась табличка “Средняя школа-интернат №401”.

Мы припарковались напротив входа на территорию интерната. Вышли из машины и девушка немного потянулась, а потом вытащила сумочку и направилась ко входу. Я же наконец-то был свободен от эротической пытки. Она в шортиках, топике, закрывающем только грудь, и кедах. А грудь у неё размера четвертого и выглядит она весьма спортивно. Каждый раз когда на пути нашего автомобиля оказывалась кочка, её грудь тряслась, и я боялся что бедный топ просто не выдержит такого!

“Этот мир слишком хорош. Возможно я скоро привыкну к тому, что каждая женщина здесь красивая.”

Мы зашли на территорию, на входе в здание нас встретил охранник, светлый альв.

– Привет, Сонна, привела нового сиротку? – мужчина открыл дверь и глянул на меня. Взгляд был тяжелым, очевидно, он был ещё одним человеком, которому не по нутру тильвы.

– Привет Сод. Да, привела вот новенького. – произнесла она, пока мы преодолевали входную дверь.

– Ага… – вяло ответил охранник и закрыл дверь за нами.

Изнутри кирпичное здание оказалось обставлено как обычная американская школа. Мы прошли по коридору, а затем поднялись на четвертый этаж. Там оказалась администрация. У Сонны были мои документы, как оказалось, их отдала Велла. Видимо она уже была в доме моей семьи.

В кабинете, развалившись на многострадальном стуле, сидел тучный мужчина, выделявшийся на фоне серого помещения своими огненно-рыжими волосами и того же цвета козлиной бородкой. Его маленькие глазки прятались за толстыми линзами очков, чьи дужки, казалось, так и норовят покинуть недружелюбное лицо. Образ дополнял накинутый поверх розовой рубашки пиджак светло-синего цвета. Он быстро прочёл мои документы и сказал:

– Хорошо, мы присмотрим за ним. Сонна, можешь идти и спасибо за работу. Дальше мы уже справимся сами.

– Отлично. – она взглянула на меня и протянула визитку. – Если будут проблемы, пожалуйста, звони. Это моя работа – защищать детей.

– Спасибо, мисс Дафнир, – она кивнула мне и вышла из кабинета.

Мужчина достал большую учётную книгу и некоторое время что-то активно искал.

– Так, ну этот тебя побьет, этот тоже, а вот Хай спокойная. Пойдём, нашёл к кому тебя подселить. – он поднялся с жалобно скрипнувшего кресла и вытащил ключи от комнаты из небольшого шкафа. Мы вышли из кабинета и направились ко второму жилому блоку на втором этаже.

По дороге нам встретился сидящий за небольшим столиком и читающий книгу охранник. Кроме такой же серой формы, что была и у стража входной двери, этот защитник тишины от детей обладал парой торчащих в разные стороны волчьих ушей.

– Эрт, он теперь на этом этаже жить будет в 210-ой комнате. – мужчина с волчьими ушами поднял взгляд и кивнул.

– Как скажете, мистер Броум. – Пока мистер Броум вёл меня к комнате под номером 210, я стал целью для взглядов множества детей разных рас, и немалая часть этих взглядов была однозначно враждебна.

Броум открыл дверь ключом, а затем передал его мне.

– Ты теперь будешь жить здесь. Добро пожаловать в 401-ый интернат. Тебе повезло что мы не для трудных подростков, но рекомендую тебе быть тихим или подружится с кем-то. Мы не сможем защитить тебя от всего. – несмотря на первое впечатление, которое производил этот неспешный мужчина, в его словах я не услышал неприязни, а он тем временем продолжил уже в дверь: – Хай! У тебя новый сосед! Пожалуйста, объясни ему всё.

– Как скажете, мистер Броум. – из-за двери раздался немного раздраженный голос. Слегка мотнув головой, рыжий указал мне на дверь и развернулся.

“Надо просто успокоиться” – я попытался унять разыгравшиеся нервы. На меня давила недружелюбная атмосфера интерната и множество взглядов в спину. Я выдохнул и зашёл в комнату

– Привет, сосед. – в этот момент с нижней полки встала девушка. Первой моей мыслью было удивление тому, что меня подселили к девушке, потом же я рассмотрел и саму обладательницу голоса.

Во-первых, она неестественно краснокожая, как Хэллбой или демон. Во-вторых, когда она встала, то оказалась ростом добрых сто девяносто сантиметров. В-третьих, чуть выше её ушей росли рога, начинающиеся будто бы тонким основанием, затем расширяющиеся и оканчивающиеся кинжалоподобной костью, так что её голову венчали два слегка наклонённых отростка. Эти рога торчали из клумбы растрёпанных серых волос, торчащих во все стороны как множество кинжалов. На её несколько мужеподобном, но красивом лице застыло серьёзное выражение, а её фиолетовые глаза бесконечно завораживали. Постепенно мой взгляд добрался до её широких плеч и огромной груди, размера по меньшей мере шестого. Кроме того, эту девушку отличало большое количество мышц, накачанный живот и широкие мощные бёдра, которыми при желании можно без проблем крушить арбузы.

Её наряд представлял из себя спортивные шорты и спортивный же топ, через который я мог видеть её большие соски. Вообще всё, что касалось этой девушки, вызывало ощущение чего-то крупного.

Рогатая положила руки на бедра и прервала затянувшееся молчание.

– Так уставился, будто никогда хрроску не видел. – спокойно произнесла девушка. Я утвердительно кивнул.

– Может и видел, но я память потерял. – она не выглядела удивлённой, только опустила серые брови.

– Родители били или ещё чего? – я пожал плечами. – Ты тут такой не первый и не последний. – её голос казался жутковатым и хриплый, но не вызывал диссонанса принимая во внимание её телосложение.

Я прислонил гитару к стене и обвёл взглядом комнату. Тут стояла двухъярусная кровать, шкаф, окно с решёткой, два письменных стола с наклонными столешницами. Судя по всему, туалет с душем уже в общем коридоре. По пути сюда мы прошли дверей тридцать.

– Вроде не били. Не уверен. – тихим голосом ответил я, оставаясь ещё слегка напуганным.

– Хай Рогхракср. – я оторвал взгляд от кровати и посмотрел на неё. – Первое – имя. Фамилию можешь и не запоминать, она слишком сложная для некоторых.

– Я полукровка тильва и ирийца, если что. – указал я на свои уши. Она сдвинула волосы и усмехнулась.

– Ебать, рыжий совсем крышей едет. Тильва к хрроску селить. Это же то же самое, что тушить огонь бензином. – раздраженно произнесла она.

– У наших народов какие-то конфликты? – она кивнула.

– Мой народ в один момент посчитал себя высшей расой, начал войну в 45-ом и проиграл её в 54-ом. А твою расу мы отправляли в концлагеря и массово убивали. У тильвов же по сей день нет страны. Мои родители, судя по всему, были преступниками режима Гагасрохра. Уж очень подозрительно они умерли на железнодорожном переезде. Следствие сказало, что они решили покончить с собой. – звучало очень знакомо. Будто их кто-то просто-напросто убрал.

– Соболезную. – она отмахнулась, легла на кровать и уставилась в журнал. Из-за её роста кровать была длинная, аж под два метра в длину, так что на втором ярусе места было полно.

– В общем, ты не мешаешь мне, а я не мешаю тебе. Понял? – я кивнул и забрался на верхнюю койку, подтянул за собой гитару и начал перебирать струны. Через какое-то время зазвучало нечто похожее на “Three Days Grace – I Hate Everything About You”.

– Круто звучит, что за группа? – донеслось с нижней полки.

– Никакая. Сам придумал. Хотя может где-то и слышал, но не помню.

– Я, как любительница музыки, ещё нигде не слышала такой игры на гитаре. – сказала краснокожая и, встав с кровати, оказалась уже в упор со мной. Она поставила локоть на борт кровати, ожидая продолжения.

Решив не обращать на неё внимание я продолжил играть.

– А что-то из слов этой песни ты помнишь? – с интересом спросила она.

– Тогда начну заново. – песни этой группы я знал хорошо, она была одной из первых что я постоянно слушал в школьные годы. – Каждый раз, когда мы лежим рядом… После очередной принятой дозы… – пока я играл и пел, Хай только хлопала глазами. Она точно не слышала ничего такого.

– Звучит просто ахуенно, правда голос у тебя слишком детский для этой песни. – я кивнул в ответ на её замечание.

– Какой есть. Я же не виноват что тильвом наполовину родился.

– Ага. У вас у всех высокие голоса. – я вновь кивнул. Мне было приятно что она хорошо оценила группу моего детства, пусть даже и в моём ужасном исполнении.

– Думаю, мы поладим. Ты кстати так и не сказал, как тебя зовут.

– Сони Вантхкайх. – стоило ей услышать моё имя, как она тут же рассмеялась.

– Твои родители назвали тебя в честь главного расиста Ирии? Они с юмором или идиоты? – пока она улыбалась, я увидел росшие у неё во рту большие клыки. Кажется, их было больше четырёх.

– Ты не первая от кого я это слышу. Моя подруга из альвов тоже говорила что у меня странные родители. – она шмыгнула носом и посмотрела на меня с издёвкой.

– Ага. Смешно. У тебя ещё и подруга альв есть, скажи ещё что из темных.

– Тропиканка. – продолжая смеяться, Хай схватилась за живот и согнулась. – Смешно, не могу! Ха-ха-ха! Ты забавный. – я не спешил смеяться, хотя вся эта ситуация мне тоже казалась забавной.

Как и ожидалось, мы разговорились. Она оказалась огромным ребёнком. По развитию ей лет пятнадцать-шестнадцать, её манера общения соответствовала. Она рассказала мне о том, как она устала учиться и хотел бы поскорее уйти из детдома. Я особо не комментировал её рассказ, больше слушая и запоминая новые подробности о мире, в котором оказался

А вот тут меня ждал неприятный сюрприз. По факту, сейчас в мире что-то похожее на холодную войну между коммунистами, демократами и фашистами в придачу. Ещё один схожий момент с моим миром, разве что великая депрессия здесь случилась совсем недавно. Назвали её Кризис Тонскайка, в честь министра экономики, принявшем активное участие в его возникновении.

Я же нахожусь в аналоге США – СШИ. Основана эта страна мигрантами, беглецами и каторжниками. Она четвёртая в мире по размеру, разделена на семьдесят два штата и является домом для всех возможных рас этого мира. От ничем не выделяющихся и похожих на людей как мой отец, до альвов, орков, троллей и прочих. До недавних времен альвы, орки и некоторые другие расы попадали под сегрегацию, хрроски же были достаточно развиты, чтобы наравне с ирийцами осваивать Новый Свет. Больше они походили на германцев, ирийцы же на ирландцев, судя по истории народов.

К тому же подтвердились мои худшие опасения: Тильвы – цыгане этого мира. Не знаю на что я надеялся, ведь мне об этом говорил ещё Норрис. Очередное подтверждение моей принадлежности к ним меня только расстроило. Даже в самой многонациональной стране они ухитрились довести вообще всех. В дополнение к этому, оказалось, что ирийцев, как американцев в моём мире, тоже не слишком-то и любят. Я оказался смесью самых нелюбимых в этом мире народов, хуже чем мной тут можно быть лишь воландцем. Это так называют местных русских – волколюдей с животными ушами и хвостами, которых тут боятся как огня.

– Выходит, мой народ воры и кочевники, да? – вслух подытожил я рассказы Хай.

– Тильв пиздит каждый раз, когда открывает рот. – да, цыган в моём мире описывали точно так же.

– Ясно, а что про хрросков говорят? – с интересом спросил я, лежа на верхней полке, она же всё это время стояла рядом и смотрела на меня.

– Нас всех стереотипно называют нацистами. И пусть сейчас у нас монархия, следы нацизма ещё точно остались. – я кивнул. Да, они определенно местные немцы.

– А по вере у вас что? – мне стала интересна культура моей соседки.

– Хрроская церковь. Поклоняемся Хрроску и верим в реинкарнацию. – с такими событиями я и сам начинаю верить в реинкарнацию.

– Тебе в этом году сколько? – устав стоять, она легла на кровать.

– Двадцать восемь. Ещё три года и я закончу школу, а так я весьма маленькая. – я опустил голову вниз, увидел лежащую на спине хрроску и произнёс:.

– Объясни за свою маленькость.

– Я думаю буду как мама. Под двести пять-шесть или даже двести десять. Папа у меня вообще был двести двадцать пять.

– У вас настолько высокая раса? – Хай даже усмехнулась этому вопросу.

– Ага. Мы же рядом со странами орков. Вот поэтому мы и огромные как они. Мы очень сильная раса, раса воинов, а вы вообще слабачки, кочевники, овцепасы! – я кивнул, повиснув головой.

– А такие девушки как ты считаются у вас красивыми? – она помотала головой.

– На родине перед свадьбой невесту закрывают с мамой и ещё несколькими родственницами, и они кормят невесту как на убой. Ну так раньше было, а в последнее время ирийско-альвская мода на худых пошла, но всё ещё многие хрросы по толстухам. У меня на родине не принято одеваться так, как я сейчас. А, тут все девушки поголовно полуголые. Женщина же трофей в культуре ирийцев. – рассказала она. – Так что для хрросков я некрасивая. Да и для остальных тоже, во мне нет ни капли женственности.

– А почему тогда не наберёшь вес или не перестанешь качаться? – она посмотрела на меня с жаждой убийства во взгляде.

– Я сколько ни жру – не толстею, а в качалке я успокаиваюсь. Мне нравится…. – она кинула в меня подушкой. Впрочем, она вроде бы и не разозлилась. Я успешно уклонился и снова повис вниз головой.

– Так я и не говорю, что ты страшная. Ненавижу жирух. Ты очень красивая. – у нее глаз дернулся. Наверное Хай думает что я над ней издеваюсь.

– Ага… ага… Скажи ещё что-то смешное и я ударю тебя. Ты же как и все, хочешь стройную и слабую женщину, или как мои, в жирке купаться.

– Звучит ужасно. – она косо уставилась на меня.

– Чего ты так к красавицам хрроскам? Они толстенькие, очень красивые. – на её безэмоциональном лице было сложно что-то прочитать.

Я сполз вниз и сказал:

– Не знаю. Но после потери памяти чисто логически понимаю, что жирухи страдают при подъёме на лестницы. Да и в сексе быстро выдыхаются, уже не говоря про то, что не дай божество инфаркт ударит. Альвы вот мне нравятся за свою аккуратность, но ты тоже аккуратная и красивая. Тебе не пойдет женственность или лишний вес. Ты как воительница из фэнтези книг. – она наклонила голову набок и немного посинела.

– Не, тут ты прав. Но красота требует жертв. – всё также безэмоционально ответила, а потом с интересом посмотрела мне в глаза. – Я вообще занимаюсь в спортзале с тяжелыми грузами, хоть на меня косо смотрит учитель физкультуры. Он хрроск и такое осуждает такое.

– Звучит классно. Я вот хиленький. Меня точно будут гнобить тут за это.

– И ты не спросишь чего это баба полезла железо тягаять? Или тебе страшно спрашивать?

– Эээ… Нет. Круто же. Ты очень классная, Хай. Я же говорю, ты выглядишь как богиня войны, а не как заплывшее чучело. Ты красивая и нравишься мне какая есть. Это же хорошо. Я обожаю таких девушек. Жаль правда, что я тебе точно не пара. Я же слабенький и мелкий.

– Спасибо. Ты первый парень который сказал что я красивая какая есть. Это очень приятно. – ещё больше посинев ответила она. – А по поводу пары, мы бы действительно смешно смотрелись. – тут она слегка улыбнулась.

– Ещё у тебя красивое лицо и ты очень милая, когда синеешь. – она снова посинела, сохраняя при этом покерфейс, а потом снова улыбнулась.

– С… спасибо… – со стеснением в голосе произнесла она.

“Я готов схватится за голову и кричать: Как она может не быть красивой?! Она же просто секси, как Алекса Блисс из WWE, только ещё и с сиськами!” – мой внутренний извращенец немного покричал и успокоился. Я уже счастлив тому, что в этом мире есть девушки как она.

– А тебе двадцать, да?

– Мне двадцать пять. Я просто очень низкий. – ответил я на новый вопрос Хай.

– Все равно славно. Мы будем соседями хотя бы три года. Прошлую мою соседку удочерили. Знал бы ты как она меня бесила.

– А ты не хочешь удочерения? – она помотала головой пока я спускался с верхней койки.

– Родители оставили наследство в виде вещей, машины и двух домов. Хоть деньги на счетах и погорели, но налоги на имущество не насчитываются из-за того, что я несовершеннолетняя сиротка. – не знаю как с этим в моем мире, но звучит хорошо.

– Ясно. Я тоже буду рад жить рядом с такой красавицей. Можно потрогать твои рожки? – я наклоняю голову набок и улыбаюсь. Она продолжила читать журнал. – Ты ими что-то ощущаешь?

– Немного. Это просто рога, с минимальной чувствительностью.

– Прикольно. – потом я потыкал ее руку. Она уставилась на меня.

– Кожа такая грубая. – прикоснувшись к своей руке, я сравнил ощущения. Будто кожа младенца. Она ткнула меня в руку и, явно поразившись, изменилась в лице.

– Да. Грубая, в сравнении с тобой. Это потому, что мы живем в регионе, где плюс сорок в тени норма в летний период. Да и кожа – наша естественная броня. Мы же тысячи лет с орками рубились. Эволюция – странная штука. – она снова уставилась в журнал.

– Точно, хорошая. Сделала красавиц хрросок. – она тяжело вздохнула и уставилась на меня. Она хотела что-то сказать, но в этот момент я начал изучать её грубые, как канат, волосы. Они у неё растрепанные как ежик, не длиннее мочек ушей. Мои же волосы, на удивление, были мягкими даже несмотря на то, что я мыл их в озере с помощью хозяйственного мыла.

– Ты как принцесса. Волосы такие приятные, а мои постоянно торчком стоят, хотя это у всей нашей расы.

– Ага. У всех свои плюсы и минусы. Воз… – договорить она мне не дала. Она схватила меня за плечо и усадила к себе на кровать, открыв мне рот.

– Ого, а где клыки? – я пожал плечами, ибо клыков у меня отродясь не было.

– Видимо нетфу… – ответил я, всё ещё находясь в ловушке её рук. Пока она держала меня, я, в свою очередь, начал инспекцию её рта. Насчитав восемь клыков и увидев начинающийся дополнительный ряд рядом с зубами мудрости, я вспомнил акул.

– У меня квыков мнохо… – сказала она и на этом наше обоюдное знакомство с ротовыми полостями друг друга подошло к концу.

– Круто. Два ряда зубов? – спросил у нее.

– Да. У меня задний ряд зубов позже появится, где-то к тридцати. У нас челюсти большие, так что влезает больше зубов, но клыки есть только в первом ряду.

Она резко подняла мою футболку и посмотрела на мой живот. Он у меня весьма плоский и даже, пожалуй, женственный.

– Животик такой милый. Тильвы на нашем языке не зря зовутся Кху Хррогррарр. – от количества “р” у меня начинала болеть голова.

– И что значит?

– Худая Собака. У гончих такие же животики.

“Нормальный у меня живот, просто маленький и плоский. Биология тильвов мужчин странная”.

– Ладно, ты мне нравишься. Будем друзьями. – тут я положил руки на её грудь.

– Такие большие и мягенькие, прям как мячики. – не думаю, что она меня ударит. – Прости. Обожаю такие красивые сиськи. – я глупо почесал голову.

– Ладно. Можешь трогать, но взамен ты покажешь мне свой член. – произнесла она, продолжая поддерживать безэмоциональное выражение лица.

– Хорошо. Если ты так хочешь. – я расстегнул ремень, стянул шорты и показал ей своего одиноко стоящего вахтенного.

– Ого… он больше чем я думала. – она даже потрогала его. – Почему он у тебя… стоит?

– Ну, я возбужден. Ты же очень красивая. – она тут же посинела.

– Вот как. Значит, ты не врал. Тебе нормально? Это не вызывает боль или дискомфорт? Я знаю анатомию мужчин и женщин, но…

– Нет. Все в порядке. Если только не быть возбужденным долгие часы, а так все в порядке. Эм… видишь, он уже… падает.

“Чем я занимаюсь от скуки?”

– Ага. То есть, если я покажу тебе грудь, ты… он будет снова… стоять? – я кивнул.

– Можно ещё пофантазировать и это тоже сработает. – я милым жестом поднес палец к своим губам, чем снова заставил её посинеть.

“Ей нравятся миленькие вещи. Надо быть с ней милым, тогда у меня появится защита в этом интернате”.

– Можешь одеваться. – она резко перевела взгляд на журнал, а я натянул шорты и застегнул ремень. – У тебя кстати, был опыт в сексе? – я привел себя в порядок и кивнул. – Ты это помнишь?

– Ну… – я снова рассказал о произошедших за мою короткую осмысленную жизнь событиях. То, что меня отправили одного в такую даль, будто бы хотели избавиться, очень удивило Хай. После моего рассказа она ещё долго расспрашивала меня про секс, постоянно обращая внимание на мой стояк.

– На… наверное круто в двадцать пять лет иметь такой опыт? – я пожал плечами.

– Ага. С Эротией было очень классное лето. Безбашенное и только на двоих. Гитара, костер, море секса и вседозволенность. Я ещё не говорю про отличную погоду и море вдохновения. Хотелось бы повторить.

– Круто. – мечтательно вздохнула она

– Кстати, а это нормально, что мальчики и девочки живут вместе? – она кивнула.

– Мы разного года, так ещё и половое созревание у мальчиков обычно в двадцать пять. К тому же наша зам директора просто ненавидит хрросков. У неё сын погиб во Второй Мировой где-то в Хрроскии. – пробурчала она. – Я будто виновата… тупая дура…

– Понятно. Расизм и личные обиды дело такое. Радует что хороших душ всё равно больше.

– Согласна. Ладно, ты любишь читать? – после моего кивка она сдвинулась, я забрался к ней на кровать и мы начали вместе читать журнал, в нём писали про жизнь звёзд рока. Судя по всему, сейчас у них популярны группы похожие на Queen, Kiss и прочий рок семидесятых. Кроме того, в журнале мусолили извечную тему деградации музыки с криками “раньше было лучше”.

“Всё как всегда”.

К счастью, мы с Хай оказались во многом на одной волне. Если уж я буду жить с ней хотя бы три года из пяти, то я буду рад. Всё-таки она довольно спокойная и красивая.

Ещё я решил начать реализовывать свои планы для заработка, а именно писать Гарри Поттера. Моя удивительная память, как оказалось, позволила мне вспомнить текст книг едва ли не слово в слово. Такое ощущение, будто мои знания вложились через душу в мозг Сони.

Остальные дети, проживающие в интернате, практически не обращают на нас с Хай внимания. Если проводить аналогии, то мы с ней как немец и цыган сразу после завершения Второй Мировой. Из-за нашей расовой принадлежности все стараются держаться от нас подальше, поэтому в столовой мы сидим вместе. Друзей у Хай, кроме меня, нет. Я же ощущал на себе всё более агрессивные взгляды, но рогатая пресекла все одним видом, так что после ужина я смог спокойно дойти до комнаты вместе с ней. К ней даже орки не лезут, а они обычно самые трудные подростки.

В один из дней мне приспичило выйти из комнаты по зову природы. Моя подруга после ужина уснула богатырским сном в смешной позе. Одна её нога лежала на полу, одна рука на лбу, рот был открыт и с края куб стекала нитка слюны. Кроме того, иногда она похихикивала и резко оборачивалась. Сначала я думал хотя бы поднять ей ногу на кровать, но она резко перевернулась в другую позу, едва не снеся меня в процессе.

“Лучше не буду к ней лезть, ещё огребу” – подумал я и вышел из комнаты.

Никого не встретив по дороге, я спокойно справил нужду и направился обратно к своей комнате. Но судьба распорядилась так, что спокойно добраться до неё я не смог.

– Ебучий тильв. Почему вся твоя раса просто не может сдохнуть всем во благо? – я оглянулся и тут же получил затрещину по голове. Из-за острой боли и сильного удара я потерял равновесие и упал. Стоило мне свернуться калачиком, меня тут же начали запинывать.

“Дайн помилуй!” – пронеслось у меня в голове, пока четверо или пятеро интернатовских детей пинали меня.

– Ублюдок!

– Выродок!

– Портишь нам тут воздух!

Я пытался закрыть пх и голову, но они били в уязвимые места. Я упустил момент, когда кровь пошла у меня не только из разбитых губ, но и из носа.

Через время я просто потерял сознание. Скорее всего это было после повторного удара по затылку.

“Как же больно…” – пронеслось у меня в голове перед потерей сознания.

…

– Смешно блядь! Смешно! – кричу я, пока один из моих обидчиков-ирийцев падает.

…

– Трюк Тайсона! Ублюдок! Рррр!!! – я кусаю какого-то парня за ухо и отрываю кусок.

…

– Хай… хуево… чет… – падаю на пол.

…

– Суки… – произнес я, когда пришел в сознание. Моё лицо опухло и болело. Я обнаружил себя на кушетке в медкабинете. Рядом сидит Хай, у неё несколько синяков на лице и теле.

– Ты оказался крепче чем я думала. Дебилы тебя долго забивали. Я даже проснулась из-за того, что кто-то громко ржал в коридоре без остановки. Так бы, возможно, забили тебя до смерти.

– И это ещё заведение не для трудных подростков? – произнес я, с трудом натягивая улыбку.

– Ага. У меня вопрос, ты как одному из них головой в яйца влетел? Тебя избивали впятером, а ты ухитрился очнуться когда они на меня напали. Одному из них ты даже откусил здоровый кусок от уха.

“Что-то такое я кажется видел. Кажется, очнулся когда они пытались избить Хай”.

Я попытался приподняться, но всё тело болело.

– Аах… Бля… – простонал я от боли и решил больше не пытаться.

– Не двигайся лучше. Наш глава по надзору, рыжий, как всегда пытается всё тихо замять. Лучше не высовываться, а то нам же хуже будет. Думаю, после такого никто не полезет на тебя. Ебнутый ты, когда прижмут. Прямо как загнанная в угол собака. – пробубнила она и приложила холодный компресс к левой щеке.

– Аф… – ответил я, заставив её усмехнуться. – Спасибо… я бы сдох… если бы не ты…

– Я бы тоже сдохла, если бы не ты. Пятерых хуй осилишь. – я одними губами изобразил полуулыбку. – Но тебе даже клыки не нужны, чтобы уши отрывать – она тоже улыбнулась. У неё отсутствовал один из восьми клыков. Я провёл языком по зубам, оказалось, что я оставил в том коридоре добрую половину. Я улыбнулся во все шестнадцать и показал большой палец.

– Ничё, вырастут… – хорошо что у тильвов зубы могут часто меняться. Кажись нам часто выбивали зубы.

– У меня тоже. Зубки-то ещё молочные – я даже удивился сему факту.

…

Рыжий вызвал нас к себе на следующий день. Мне было весьма тяжело, но при помощи Хай я смог добраться до его кабинета. Там нас уже ждала знакомая мне пятёрка.

Когда мы все собрались, он смерил пятерых нападавших осуждающим взглядом:

– Я не понимаю. Вы ебланы? – он решил обойтись без церемоний, вызвав всеобщее удивление.

– Мистер Броум, мы… – начал один из ирийцев, но его тут же прервали.

– Мистер Броум… Мистер Броум… – с издевкой выдал глава по воспитательной работе. – Ебланы значит. Какого хуя вам потребовалось от тильва? Вы, ебанаты, впятером забивали его ногами. Думаете, этому есть оправдание? – грубо выплюнул рыжий.

– Н… но…

– Но? Он тильв? Ебланы. Я вижу что он тильв. И что с того? Вам это дает какое-то особое право? Ублюдки! Это статья, вы понимаете? Ему хватит одного звонка и вас пятерых надолго увезут. Двадцать пять лет колонии за телесные хотите получить? – они помотали головой. – У него отец – пропавший без вести коп. Копы наблюдают за ним, потому что своих они не бросают. Вы сейчас же должны просить прощения и молить его о пощаде, если не хотите сесть надолго. Потому что я тут вам уже не помогу. – мы с Хай встретились взглядами, а потом снова глянули на мистера Броума. Кажется это его способ спасти меня от повторения этой ситуации.

– Сони! Прости нас, бес попутал! – выдал один из них. Такое старое извинение вызывало смех.

– Вы хотите сделать всё ещё хуже для ваших братьев-сидельцев? – рыкнул мистер Броум.

– Сони!

– Сони! – они попадали на колени и начали молить меня, чтобы я не сообщал о них знакомым своего отца.

– Съебитесь и не мешайте мне жить, пока я и вправду не сделал вам хуже. – они посмотрели на рыжего. Толстяк тяжело выдохнул:

– К мистеру Рронрро. Он найдет вам наказание. Живо! – они встали и роняя извинения принялись выбегать из кабинета. Мистер Броум сел обратно за стол и посмотрел на меня.

– Я сделал что мог. Может быть это спасет от повторных нападений. Большего пообещать я тебе не могу. У многих из этих детей родители те ещё расисты. Я не могу так просто исправить хулиганов, воспитанных в подобной среде, сам понимаешь. – я устало кивнул. – Вы, я смотрю, сдружились?

Мы глянули друг на друга.

– Типо того, мистер Броум. – ответила Хай, на что тот хрипло засмеялся.

– Да… хрроска, влезающая защищать тильва. Кому расскажешь – не поверят. Всё, идите. Надеюсь, дальше ничего плохого не будет. Поживите пока ещё в медблоке. – сказал он, тяжело выдыхая.

– Круто. Там даже есть личный санузел. – выдал я со смешком и еле-еле улыбнулся.

– Ха… ха-ха… – Хай тоже засмеялась. Мистер Броум оценил шутку и просто улыбнулся нам. Когда мы с Хай вышли из кабинета, то посмотрели друг на друга.

– Спасибо… – сказали мы синхронно и отправились в сторону медблока, смеясь схожести наших мыслей.

Два дня мы жили в медблоке. Там было весьма прикольно, да и медсестра постоянно приносила еду. Мои кости оказались крепкими, так что обошлось без переломов, а через неделю дёсны начали болеть из-за нарастающих заново зубов.

После нашего неожиданного замеса, я стал ещё больше обожать мою рогатую. Пока мы отлёживались в медблоке, нас пропёрло поболтать, особенно меня. Хай, как оказалось, вообще любит поболтать о том, что она не знает. Рогатая впитывает всю информацию как губка и задает много вопросов, всё-таки, дети более впечатлительные в нынешних реалиях из-за отсутствия интернета. Мне же было приятно рассказать о идеях в музыке, книгах и остальном. Хай, в свою очередь, помогла мне в истории, географии и расовых различиях.

В итоге за последние две недели я хоть как-то подготовился к школе. К концу этого периода меня вызвали на экзамен для поступление в школу, чтобы проверить мои знания. Я не был особо удивлен, думаю что в местный десятый класс, который у нас был бы четвёртым, я попаду.

Ехать никуда не пришлось, всё-таки это была школа-интернат. Сдавал экзамены я очень полной ирийской женщине. Когда она дала мне тест по математике и эрийскому, я почувствовал себя умственно отсталым.

– На математику у тебя шестьдесят минут, а потом ещё шестьдесят минут на эрийский язык. Если что-то не знаешь, то лучше пропусти и не трать время.

– Хорошо. – математику я сделал за десять минут. Там было простая арифметика, что не вызвало у меня проблем.

– Миссис Шаухар, я все. – она устало подняла взгляд, перестав читать книгу.

– Совсем ничего не знаешь? – спокойно спросила она. Видимо такие дети тут не редкость, особенно если их привозят из глубинки.

– Не, я все решил. Тесты просто очень легкие. Можно что посложнее? – она встала с места, взяла ручку и тяжело дошла до меня. Подставила рядом стул, начала отмечать правильные ответы. Я набрал все сто баллов.

– Молодец, а теперь давай эрийский. – я взял тест по эрийскому, который тоже оказался весьма простым. Мозг как-то быстро адаптировался к эрийскому. У меня всегда были проблемы с грамматикой, но сейчас мозг работал с полной отдачей. Видать это из-за того, что я полукровка. Физически слабый, но мозг работает отлично.

И да, ирийского языка не существует. Существует только эрийский. Это как американский английский, ибо американского языка как такового не существует.

Эрийский язык, как и русский, имеет только три времени и весьма глухой. В нём много слов с глухим окончанием, к примеру: Вельт, кельт, пельт. Сам язык очень гибкий, но для меня звучит странно. Даже мое имя – Сони, оканчивается протяжно, глухой “и”. Я – СонИИ. Хотя оно, как выяснилось, не эрийское, а кабальское. Это тоже люди, только из похожего на Францию региона. Может быть моя мама оттуда, по крайней мере частично.

“Не о том думаю”.

– Все. – на этот тест у меня тоже ушло около десяти минут. Женщина опять подняла взгляд от книги и посмотрела на меня с подозрением. Вновь села рядом, проверила мои задания и поставила сто баллов.

– А можно что посложнее? Я просто не хочу пропадать в классе, где я буду все знать. – она задумалась, но потом принесла мне тесты старших классов. Там уже были биология, история, музыка, география, алгебра, геометрия и ещё больше эрийского языка. Из-за рассказов Хай и Эротии, а также благодаря учебникам для старших классов, которые я позаимствовал у Хай, я смог сдать и эти тесты.

Миссис Шаухар вызвала директора и ещё пару учителей, которые наблюдали за мной, пока я решал тесты по физике, химии и алгебре.

“Хорошо что законы физики тут такие же, а вот химия сложнее. Таблица Менделеева аж в два раза больше”.

– Я думаю, что Сони можно перевести в восемнадцатый класс. У него подходящее знание предметов. Есть проблемы с гуманитарными науками, но думаю он справится – сказал пожилой директор, ирийец Пилмирх.

– Там довольно взрослые дети. Они могут быть агрессивными по отношению к полукровке тильву. – подметила миссис Шаухар.

– Мне не привыкать, я же полукровка. – решил вклиниться в разговор учителей. Я всё ещё был побит жизнью и детьми к этому моменту, что, кажется сыграло в мою сторону.

– Тогда решено, завтра можешь идти на занятия в восемнадцатый класс.

“Буду учится с Хай. Класс!”

После экзаменов я вернулся в комнату. Хай как обычно лежала на нижней койке и читала журнал. Она вяло глянула на меня, не меняя выражения лица.

– Как? – спросила она, а я потянулся и ответил со смешком:

– Я официально твой одноклассник. – она снова безэмоционально вернулась к журналу.

– Значит поможешь мне с алгеброй. – сказала она с непонятной печалью на лице. Я присел на кровать рядом с ней. – Чего тебе? – она глянула на меня. Я взял её за руку и спросил:

– Что-то случилось? – она сжала мою руку.

– Просто ещё один год без родителей. Сегодня уже одиннадцать лет как их нет. Я скучаю, очень сильно скучаю. – её голос стал тяжелым. В нём слышалось сильное горе, но Хай, вроде бы, держится. Она всегда старается казаться сильной. Я встал на колени и обнял её за шею. Хай обняла меня и очень тихо заплакала, зарывшись лицом в мои волосы. Со временем она сжала меня сильнее, отчего ещё не зажившие синяки и ушибы заболели. Но я не жаловался.

“Даже если она такая огромная, она всё равно остаётся обычной девочкой, которой страшно и одиноко. Я её понимаю. Когда умерла бабушка, я тоже какое-то время был в потерянном состоянии и держался на публике, но когда был один, то иногда позволял себе плакать”.

– Будет звучать банально, но я буду пытаться всегда быть рядом. Мы с тобой почти кровью повязаны. Большая моя подруга. – прошептал я ей на ухо.

– Прости… я…

– Ты, как и я, умеешь плакать. Мы с тобой одинаковые, просто в разных обложках. Можешь даже не оправдываться и извиняться. Ведь незачем, я всё понимаю. Мне тоже страшно одному и я чувствую себя брошенным. Но с тобой рядом моя грусть пропадает. Так что не держи всё в себе, делись, если хочешь, со мной. – она сжала меня ещё немного сильнее, и тут моя поясница громко хрустнула. Этот звук уничтожил всю атмосферу милоты.

– Ау… – тихо произнес я, а она медленно ослабила хватку.

– Ха-ха… Ты как? Ха-ха… – она засмеялась и, судя по всему, перестала грустить.

– Ну раз ты стала более веселой, то лучше всех. – она перестала меня обнимать и, взяв меня за талию, развернула и усадила между своих ног. Я же внаглую лёг в её грудь и посмотрел на её лицо.

Хай улыбалась, потому чмокнула меня в лоб и открыла журнал. Мы начали читать о новом в мире. Своей спиной я чувствовал быстрый стук её сердца. А ещё я чувствовал что влюбляюсь и не мог понять, возможно ли любить двух сразу.

“Время покажет. Можно пока никуда не спешить”. – подумал я и начал читать вслух, как она любит.