Не учите меня, канцлер!

Глава 47

Каюсь, я ревновала к этой девочке. Это было стыдно и пошло. Однако я отдавала себе отчет, что маленькая магичка — моя полная противоположность.

Она не глупа, но и не до такой степени умна или эрудированна, чтобы мужчина терялся на ее фоне. У нее потрясающая красота — а это дар, такой же ценный, как и прочие таланты (и для многих — куда ценнее). И наконец она желала реализовываться именно в семье, в качестве жены и матери. Девушка имела к этому все предпосылки, включая ровный и сильный магический ресурс, который бы обеспечивал детей хорошими задатками как минимум со стороны матери.

А чары… Насколько удалось изучить, искусство обращения слов не передавалось по наследству. Дети чароплетов могли обладать другой выраженной способностью. Например, сильными воздушными линиями, которые бы позволяли им подниматься над землей, леветировать предметы. Но могли и не обладать.

Ревность. Совершенно идиотское иррациональное чувство, потому что я по-прежнему не сомневалась в себе. Эмина — идеальная жена. Я же могла быть идеальной подругой, любовницей, соратницей, коллегой. Одна беда. Для Эмре Эйдана я желала стать всем; не в состоянии делить его с другой. При этом глупо отрицать, что на роль жены Эмре я безнадежно проигрывала семнадцатилетней девочке.

Ее единственный недостаток заключался в возрасте, но в течение пары лет и он обещал исправиться… Так что я в который раз пообещала себе, что ларгу аукнется каждая моя встреча с его невестой.

Эмина затянувшееся молчание истолковала по-своему.

— Если Эмре вам таких не оставлял, то это не значит, что с другой он ведет себя точно так же, — растолковывала девица.

Я не ушла прочь только потому, что решила разобраться, чем это угрожало канцлеру и не подвергала ли девочка себя опасности. Логику событий в высшем обществе Элидиума я по-прежнему понимала с трудом.

— И на что рассчитываете вы, Эмина? Что я с рыданиями брошусь вон? Сначала вы делали вид, что согласны мириться с моим существованием…

Она резко замолчала. Похоже, возразить было нечего.

— Что же изменилось? Зачем вы позволили кому-то нанести на вас… эти синяки? А если дойдет до канцлера? Если передам я, или он увидит их своими глазами. Вы так сильно рискуете, и все ради чего?

— Меня подвергнут унижениям, — наконец мотнула она головой. — Он взял служанок, взял мои вещи, разрешил быть вместе под одной крышей… И теперь высылает, будто я не оправдала его ожиданий. Будто я не такая, как он хотел.

Здесь строжайшие нормы. Но Эмре с ними знаком и вряд ли нарушал правила приличия. Помимо служанок с ней, должно быть, прибыл кто-то из родни. В Тайлерине уже сейчас собралось более сотни гостей из самых высокопоставленных кланов.

Не позови Эмре невесту сюда, то это выглядело бы подозрительно. Однако она права в том, что ее отъезд — до того, как Игры успели открыться — расценят как опалу не только ее родственники.

— И вы полагаете, что моя ссора с ларгом что-либо изменила? Или это направлено в конечном итоге не против меня, а против него? Кто тот сумасшедший, кто решил, что Эмре можно заставить жениться силой…

— Видите? Он для вас Эмре, а я всю жизнь буду валяться у него в ногах и бояться посмотреть в глаза. Связь, которой вы на словах так тяготитесь, не образуется случайно. Вы приняли его. Самое разрушительно существо на много миров вокруг. Признали своим, а теперь воротите нос. Мол, не велейна вы, не возлюбленная, забирайте, кто хочет…

Я аж уселась к ней на тахту. Под таким углом я свой роман с Эйданом ни разу не рассматривала.

— Какая женщина отважится полюбить великого ларга? Его дыхание смертельно, он меняет форму несколько раз за ночь, и женские руки хватаются лишь за стылый туман… Только ничего не смыслящая в силе иномирянка, как вы, или убогая сирота вроде Айвори, которой нечего терять.

Все в порядке у Эмре с формой, но я ей об этом сообщать, конечно, не буду. И в любовницах здесь, на Элидиуме, как я помню, у него недостатка не было. Эмина же пыталась выставить Эйдана недолюбленным и обреченным на одиночество. Ну что за бред! Как они тут все умеют вывернуть… И опять Айвори, и мне опять не до нее.

— Эмина, знаешь, что мы сделаем? Ты сотрешь это смелое творчество с тела. Нормальный целитель, наверняка, справится быстро… И мы забудем о представлении. Я поговорю с канцлером, как сделать, чтобы ты не пострадала… Может, не домой поедешь, а учиться? Помогает переключится с разбитого сердца на что-тот полезное, рекомендую. Если начнут торопить покинуть Тайлерин, то приходи ко мне. У меня и так уже живут девочка и кошка.

Про то, что перед сном каждый вечер еще навещает Эйдан, добавлять не стала.

— Нет, — в запальчивости подняла голос девушка. — Вы ничего не поняли. Я серьезно. Канцлер женится на мне сразу после Игр, пока приглашенные еще не разъехались.

— Нет, — повторил тем же тоном Эмре, отделяясь от занавесок и в считанные секунды из бледной тени превращаясь в мрачного мага с перекошенным ртом. — Твоя доброта, Ле-ти, в этом случае совершенно не уместна. Моя невеста готова понести заслуженное наказание.

Он присел на корточки и его лицо оказалось ровно напротив лица Эмины.

— С кем же ты целовалась, чистая и невинная суженая, что так серьезно рассуждаешь о вхождении в мой клан?

— С вами? — мяукнула Эмина.

Однако запал покидал ее на глазах. Она пискнула что-то совсем невнятное. Закрыла ладонями опухшие веки и бухнулась головой мне в колени.

— Она не будет ночевать у тебя, даже не думай. Такими темпами ты перетащишь в директорские покои несчастных со всей школы, — заявил ларг.

По его ухмылке можно было догадаться, что он вовсе не так разозлен, как демонстрировал секунду назад.