Небо в огне

Глава 3 Трофей

'Пилоты бывают рискованными и бывают старыми.

Но не бывает старых рискованных пилотов.'

(Шарль Сен-Жак)

— Я ка-ак крутнул! А она возьми и прилипни… Еле успел руку отдернуть! — ну да, он-то «успел», а у меня чуть инеем всё не покрылось «в самых нескромных местах».

Блин! Называется, проверили запуск авиадвигателя «в ручном режиме». Вон, даже стихами заговорил. Реально ведь подумал, что Пабло теперь без руки останется, когда заметил, как от винта вверх «взлетела ладонь». Ох и орал же я на него, когда разобрался что это была всего лишь рукавица. Даже хорошо, что мой механик русский язык пока не вполне понимает, а то наверняка ещё и обиделся бы, но учится быстро. Да они тут у меня все поголовно полиглоты и «плохое» на лету схватывают. Нет что б также хорошо матчасть изучали, как «русский командный». Но технику безопасности теперь по новой будут пересдавать все без исключения. И чтоб от зубов отскакивало! Пусть спасибо скажут своему «старшему авиамеханику». Он видишь ли «пальчик прищемил» и решил его немного поберечь — верхонку надел и за лопасть ухватился, а на то что она в смазке внимания не обратил. Я вот тоже, хорош гусь, не заметил. Да и не должен в принципе за этим следить. Для этого у них имеется инструкции по технике безопасности. Вот теперь пусть зубрят параграфы «технического наставления» как «Отче наш», спрашивать стану, как инквизитор с грешников. Не дай бог опять кто что учудит, но в следующий раз так легко может не обойтись и обычным растяжением связок нарушитель уже не отделается.

Но подобные накладки всё-таки случаются редко. К «вопросу безопасности» у нас с Шарлем подход одинаков, нам тут травмированные механики и оружейники даром не нужны. Но всё равно без мелких травм всё-таки не обходится. Когда «учебный» Гном-Рон разбирали, то успели и поршень цилиндра на ногу «немножко уронить» (слава богу, хоть без переломов обошлось) и пока его назад собирали, тоже пяток «лишних» пальцев умудрились прищемить и до крови ободрать. Заодно и фельдшера нашего «немножко потренировали», а то Рамону Игнасио видите ли, уже «скучно» в медпункте без дела сидеть. Да пусть уж наш «лепила» лучше «скучает», чем работой по уши будет загружен. «Я так думаю»© Но вот первые четыре дня после подписания договора с правительством, для нас с Шарлем выдались действительно суматошными и немного нервными. «Фиат» так и простаивал под навесом, а мы с Сен-Жаком, высунув языки подобно гончим собакам, заполошно метались между аэродромом, мэрией, складами «вещевого довольствия» и штабом командования. Только и успевая что визировать и согласовывать всю эту нескончаемую прорву требований, формуляров и накладных. Но зато немного погодя на нас просто обрушился животворный водопад всяческих необходимых нам ништяков. За что большое спасибо Президенту и командующему ВВС, при такой-то мощной поддержке и дышится намного легче!

На нынешнюю охрану нашего аэродрома просто любо-дорого взглянуть. Три десятка профессиональных и матёрых вояк, все из бывших гвардейцев корпуса полевой жандармерии Басконии, у таких не забалуешь! В этом уже смогли на собственной шкуре убедится «малолетние диверсанты» со всей ближайшей округи. Крапива, она знаете ли такая… вразумляет. Вот уж кому на аэродроме действительно «мёдом намазано»… Пришлось в метре от первого «колючего забора» ставить второй ряд, а между ними ещё и «спираль Бруно» укладывать. Если уж даже местные пацаны сквозь «ординарную» ограду свободно «просачивались», так для настоящих диверсантов она точно преградой не стала бы. Зато теперь на наш аэродром никто посторонний за просто так не проберётся. В этом мы уже и сами удостоверились, только за первую неделю поочерёдно вызволив из «колючего плена» троицу исцарапанных и зарёванных пацанов из числа «наиболее упорных». Ну, или из особо бестолковых.

Вся охрана одета в кителя и обута в сапоги, но вот для всего нашего технического персонала включая зенитчиков, Сен-Жак выбрал комбинезоны и ботинки. И в общем-то, это правильно. Может не так красиво, но зато удобно и практично. Но главное, у нас наконец-то заработали столовая и прачечная! Душевые тоже уже в полном порядке. Моя «комната отдыха» при штабе также отремонтирована, необходимой мебелью обставлена и неделю как в ней потихоньку обживаюсь. Не сегодня-завтра закончится ремонт в казарме лётчиков и тогда останется только бомбосклад усилить. Чтоб смог в случае чего выдержать удар шальной авиабомбы. Всё ж таки решили, что за город на армейский артиллеристский склад особо не наездишься, а некоторый необходимый запас «взрывоопасных гостинцев», буквально на пару вылетов, лучше держать у себя «под рукой». Как и хранилище ГСМ в три-четыре тонны топлива неподалеку от стоянки, благо места пока что ещё хватает. Из техники нам выделили одну водовозку, она же пожарная машина, и топливозаправщик. Грузовик с насосом в кузове и тысячелитровой цистерной на прицепе, в чем-то похожую на бочку с квасом из моего детства, но только не жёлтую, а серебристо-стального цвета. Там же в кузове смонтирована установка для принудительного запуска авиадвигателя через вал редуктора и храповик винта самолёта. Так-то все наши истребители должны быть оснащены баллонами для воздушного запуска, но от «дарёного коня» грех отказываться, да и с кузова этого грузовичка авиабомбы подвешивать намного проще и удобнее. Всё-таки вес одной такой «чушечки» почти полцентнера, это если переводить из фунтов в привычные мне килограммы.

Баски народ практичный. И как только заработала кухня и столовая, так не только охрана аэродрома, но и весь технический персонал перешёл на «казённый харч». Кормят у нас сытно и вкусно, но «на дом» паёк никому не выдают. Так что опоздавших к завтраку в подразделении нет, тем более, что по распоряжению командующего в эскадрильи введено утреннее построение, перекличка и подъём государственного флага. Всёж-таки у меня не вольная банда анархистов, а настоящая боевая часть. Это вечером столовая обычно пустует и кроме охраны да нас с Шарлем, больше никого нет. По распорядку дня ужин в семь часов вечера, но весь технический персонал обычно распускаю по домам после пяти. Объёмов работ пока что нет никаких, а что-то выдумывать, чтоб парни «просто задолбались» желания не имею. Появятся самолёты, начнётся боевая работа и как бы им всем ещё и ночевать на аэродроме не пришлось бы. Так что на всякий случай ещё одну «ночлежку» на тридцать коек тоже приготовили. Но и в своё свободное «от лекций» время парни всякой ерундой тоже не занимаются, а по моему распоряжению дружно мастерят макеты самолётов что сегодня летают в небе Испании. Чертежи нарисовал, размеры указал, вот и трудится технический состав над воплощением моей задумки по обучению наших пилотов элементам воздушного боя. Сама концепция взята из будущего и у моих техников вопросов не вызывает, они же в точности не знают, как и что должно происходить в «настоящей» авиации, но Сен-Жак уже выразил мне своё сомнение. Вряд ли взрослые лётчики с пониманием отнесутся к идее подобных «игрушечных боёв» и скорее всего воспримут это «баловство» в штыки. Ну что ж, посмотрим куда они денутся «с этой подводной лодки». Значит буду оговаривать этот момент особо и сразу, ещё перед принятием решения о зачислении пилота в эскадрилью. Однако с тем, что экономия топлива, масла и моторесурса двигателей выйдет значительной, Шарль не спорит. Просто «раньше так не учили», чтоб «пешим по лётному», но всё когда-то бывает в первый раз и Шарль обещает меня «в этом вопросе» всячески поддержать.

Мы с Сен-Жаком «принимаем пищу» за отдельным столом. Я бы и за общим не побрезговал отобедать, но вот «традицию» и субординацию приходиться соблюдать. Но питание у нас пока что для всех одинаковое, полётов нет и отдельно «для лётчиков» никто ничего не готовит. Да и потом наши «разносолы» не сильно-то станут отличаться. Хотя да, некоторые «вкусности» конечно добавятся, а вот некоторые блюда наоборот, в рацион лётчиков не войдут. Но это связано со спецификой лётной службы, а не с дистанцированием офицеров от солдат. Но есть в испанской армии и некоторые свои «специфические нюансы» службы, что очень сильно отличаются от тех же обычаев в советской армии времён моей молодости. Мне вот было бы крайне интересно взглянуть на реакцию моего замполита «из будущего», если бы он увидел этот самый наш «приём пищи». Вот уж где было бы визгу на всю столовую, если б он заметил, что на столах рядового состава стоят кувшины с вином. Как пить дать, его бы тут же «кондратий хватил», а здесь это в порядке вещей. Солдатики с утра пораньше «винище хлещут»! И в обед тоже… Но вот «поддатых», а тем более пьяных на аэродроме не вижу. Слабенькое здесь вино и пьют его вместо компота. Тоже такая традиция.

Но наконец-то всё «устаканилось» и служба вошла в «рабочую колею». Ремонт окончен, аэродром тоже построен, ждём только самолёты и пилотов. С утра до вечера идёт интенсивная учёба. Прибыли «Эрликоны» для зенитчиков и уже установлены на турели. Зенитные установки также прикрыты маскировочной сетью и обложены «в перехлёст» двумя рядами мешков, набитых речным песком вперемежку с мелким гравием. Выглядит вполне солидно, но как себя поведёт эта защита в реальном бою приходиться только гадать. А вот с тренировками зенитчиков неожиданно вышел «непредвиденный казус». Из зениток в городе мне, естественно, никто пострелять не разрешил. Так что все тренировочные стрельбы проводились на «Бильбо-один». Пока стреляли просто в воздух «в ту сторону», всё шло прекрасно, но вот командующий ВВС как-то незаметно для себя «вошёл во вкус» и решил проверить всех зенитчиков «в деле». И своих, а заодно и наших. Ага, проверил… на свою голову.

Подцепили обычный матерчатый конус и лёгкий «Потез 25» деловито потащил его за собой по небу. «И ежу понятно», что первыми доверили отстреляться зенитчикам с «Бильбо-один», как наиболее опытным. Так эти «снайперА» для начала как-то умудрились отстрелить буксировочный трос. Ну да это ладно, значит стреляли всё-таки неплохо, во всяком случае кучно и «по курсу цели», хотя и с очень большим упреждением. А фугасный снаряд — это вам не пуля, он и трос перебить сможет, если попадёт конечно. Но вот затем зенитчики словно сговорились. Очередной расчёт при стрельбе по конусу опять «немножко просчитался» и разбил «буксировщику» руль направления почти что в хлам. Ну нихрена ж себе! Вот это я понимаю, «упреждение» в полсотни метров с гаком! Но инцидент сочли за досадную случайность. Однако, когда следующий расчёт зенитчиков уже второму самолёту вновь разнёс вдребезги не только руль направления, но и руль высоты повредил, от чего тот приземлился с очень большим трудом, то «эксперимент» от греха подальше решили прекратить. Мол, стрелять-то уже умеют и этого пока вполне достаточно. Но вот судя по тому азарту и предвкушению, что прямо-таки «вспыхнул» во взглядах наших зенитчиков, им самим это «шоу» очень даже понравилось. Парни наглядно убедились в том, что из этих вот на первый взгляд совершенно несерьёзных малокалиберных пушечек, «в случае чего» неповоротливые бомбардировщики вполне себе возможно неплохо так сбивать. А всего-то, надо лишь почаще вот так вот «тренироваться»…

Сидим с Шарлем за столом в ожидании подавальщицы с обедом и оживлённо обсуждаем свои текущие дела. Сегодня на календаре воскресенье, последний день июня и кроме охраны на аэродроме вообще никого нет. Наш технический персонал весь без исключения отправлен отдыхать. Завтра с утра в порт Бильбао наконец-то прибудут наши первые три «Девуатина» и начнётся погрузочно-разгрузочный «аврал». Ждём целых двадцать пять ящиков самого различного «назначения и калибра», с комплектующими и запасными деталями к самолётам и вооружению. Вот и ломаем голову где нам всё это размещать. Так-то в наших ангарах места для груза вполне достаточно, но вот где станем производить сборку, этот вопрос пока ещё не решённый. Большие ангары у нас есть, осталось только определиться какие ящики и куда распихать. Желательно поближе и компактно, но чтоб потом «в этом добре не копаться» и ящики с места на место лишний раз не перекидывать. Вот, видимо в последнее время я что-то совсем уж как-то успокоился и даже где-то слегка расслабился, да ещё и на предстоящие «погрузочно-разгрузочные» работы отвлёкся, оттого-то неожиданный и коварный удар «судьбы-злодейки» позорно прозевал…

— Приятного аппетита, сеньор Команданте! Кушайте на здоровье. Вам кофе сразу подать, или чуть попозже? — ах, ты ж… какой нежный голосок, а главное, мне-то он как знаком!

Вот только никак не ожидал здесь и сейчас его услышать. Аж на полуслове «в зобу дыханье спёрло». Закрываю глаза, перевожу дух и медленно оборачиваюсь.

— Горрия? А ты-то что здесь делаешь? Тебя как на аэродром пропустили? Немедленно возвращайся домой! Посторонним здесь находиться нельзя! — бли-ин… вот же наказывал охране не пропускать девушку через КПП!

После зачисления эскадрильи «Корсар» в действующий состав ВВС, на всякий случай своим самым первым приказом сразу же «отменил сиесту» в виду военного положения, отчего одного часа на обеденный перерыв не всем стало хватать. Многие мои «технари» предпочли питаться на «свежем воздухе», а не уходить на обед в город. Но так-то особого возмущения мой приказ всё-таки не вызвал. Возможно на это благотворно подействовал пример взвода охраны, вот у них-то уж точно никакие «сиесты» в распорядке дня уставом не предусмотрены. А после того, как начала работать наша столовая, так вообще никаких претензий не стало слышно

Но вот как только начал работать наш «пункт питания», так опять же своим приказом категорически запретил «ходокам» приносить из дома обеды для родственников, а охране пропускать на аэродром «посторонних лиц». Всех. А вот насчёт некоторых рыженьких и настырных особ, даже предупреждал персонально. Но до моего запрета Горрия тоже не в гордом одиночестве приносила для своего «дяди Пабло» обеденный перекус. Но если все остальные ходоки, передав свой «тормозок» сразу же спешили покинуть аэродром, то эту проныру мало того, что ещё найти надо было, так и гнать приходилось чуть ли не в шею. Ни мне, ни Пабло, такие вот восторженные особы, что так и вьются вокруг, и суют свой любопытный носик куда не следует, на аэродроме были совершенно ни к чему.

— Я не посторонняя! Меня приняли вольнонаёмной на службу в столовую! — ёпрст… никакого отношения к хозвзводу я не имею и этот «козырь» мне крыть нечем.

Да уж, такую вот непоседливую «горную козочку», пожалуй, что ни один забор не сможет остановить. Она как тот самый шустрый ручеёк, всё равно какую-нибудь малюсенькую дырочку найдёт и способ «просочиться» на любой, самый «особо охраняемый объект» где-нибудь да отыщет. Лишь бы только продолжить свои забавы и «невинные эксперименты» по изощрённому применению девичьих колдовских чар «на объект», просто исходя из того самого принципа, что «не мытьём, так катаньем». В любой другой ситуации — это всё, наверное, мне было бы даже смешно, но сегодня отчего-то грустно. Эх! Видимо переезд в «служебное жилище» мне теперь не особо-то поможет и надо бы что-нибудь новенькое придумать, но такое, чтоб ненароком не обидеть девушку. Вот же, чёрт подери, мне ещё и этих забот тут не хватало!

— Спасибо, сеньорита Гарсия. Пожалуй, что таки — да, кофе принесите позже. А сейчас заберите поднос и можете быть свободны. — пододвигаю к себе тарелку с жареной рыбой и неторопливо приступаю к трапезе.

С невозмутимым «покер-фейсом» безразличным голосом отправляю девушку в игнор и похоже, что она это чувствует. Ух ты, а как у неё глазки-то сверкнули, да и щёчки враз раскраснелись. Того и гляди, как бы этим самым подносом меня не огрела, но только лишь фыркнула словно рассерженная кошка и гордо задрав носик удалилась на раздачу.

— Мишель, ну зачем ты с ней так… холодно? Горрия девушка очень даже хорошая, из приличной семьи и к тебе относится с большим уважением. Вот на твоём месте, я бы наоборот обратил на неё самое пристальное внимание. Из неё хорошая жена может выйти! — блин, мой заместитель что, тоже решил в свахи переквалифицироваться?

— Шарль, ты б лучше рыбку скушал. Тунец очень вкусный и гарнир тоже просто восхитителен. Так что поменьше разговаривай и долго здесь не рассиживайся. Нам с тобой ещё рабочие вопросы порешать надо, а вот все эти разговоры о девушках и прочем, давай отложим до более благоприятного времени. Сейчас для этого не совсем подходящий момент и место. — с лёгким сожалением отодвигаю пустую тарелку и берусь за стакан с компотом. Тунец в кляре действительно хорош, но вот кофе, судя по всему, мне сегодня не видать.

— Но почему, Мишель? Почему сейчас этому не время? — ну вот же настырный у меня заместитель!

Пью компот оставляя вопрос Шарля без ответа. Почему-почему… да потому!

… потому, что мы пилоты

Небо наш, небо наш родимый дом…

https://rutube.ru/video/a3e3ca4355d308c5eb498cdbc004f272/?r=plwd

Да уж… неделька выдалась на редкость «ударная». Это в порту грузили ящики лебёдкой, а вот у нас на аэродроме такого «девайса» как-то не предусмотрено. Но ничего, справились. Крупногабаритные ящики на землю с грузовиков спускали по брусовому пандусу, благо после ремонта у нас образовался внушительный запас «лесоматериалов». А затем уже по отрезкам труб, как по каткам перекатывали груз в ангары. Все три самолёта вместились в пятнадцать ящиков. Ещё в трёх находились «запасные» крылья, крыльевые подкосы, колёса и прочий «расходный материал». Вот уж спасибо Артуру Антоновичу, ещё б немного «запчастей» и нам можно было бы новый «Девуатин» собрать. Всё-таки хозяйственный у меня контрагент, хотя — да, в конечном итоге все это «добро» всё равно оплачиваю из собственного кармана.

В остальных ящиках пришло вооружение; шесть крыльевых пушек «Эрликон», и по шесть пулемётов «Виккерс» и «Дарн». Выбор последних обусловлен тем, что они позволяют использовать ленточное питание, причём в «Дарне» ленту можно запитывать как с правой, так и с левой стороны пулемёта. Что при размещении пушек и пулемётов в очень стеснённых условиях центроплана (центральной консоли крепления крыльев), выглядело гораздо предпочтительнее, чем то же использование крыльевых пулемётов с реечным или дисковым питанием. Всё-таки лента на восемьсот патронов выглядит намного внушительнее, чем те же пулемётные диски на триста, или тем более, реечное питание всего на сорок патронов. Да, конечно, перезарядить диск или рейку намного проще, но на земле, а вот как это всё осуществить в воздухе? Оттого и настоял, чтоб мне установили «родные» крыльевые пулемёты «Дарн», а не выбрасывали их за ненадобностью «на свалку». К тому же у «Эрликона» в «улитке» всего шестьдесят снарядов, это очередь на десять-двенадцать секунд, а что потом? Чем отбиваться? Двух «Виккерсов» с их дисковыми магазинами на триста патронов всё-таки «маловато будет». Вообще-то, в принципе можно было бы применить диски и на шестьсот патронов, такие тоже есть, но аэродинамика этого не позволяет. У капота и от таких вот магазинов уже видны «раздутые щёчки». От того и на крыльевых «Эрликонах» применяются только магазины по шестьдесят снарядов, а не по сто. Тоже из-за аэродинамики. Эти «ушки чебурашки» хоть и прикрыты снаружи обтекателями, но дополнительное сопротивление воздушному потоку всё равно оказывают.

Отдельная эпопея вышла со сборкой самолётов. У нас всего два «специалиста» по самолётам, но оба явные «теоретики». Это я о себе и Сен-Жаке. Схему сборки Артур Анатра нам передал, как всё должно происходить в теории мы тоже знаем, но вот опыта сборки у нас нет. Помог наш командующий Мартин Луна, приславший сразу троих своих авиамехаников с «Бильбо-один». Эти парни обсуживают истребители «Ньюпорт-Деляж 52» и в проблемах подобной сборки разбираются досконально. Что там, что здесь, оба самолёта практически идентичны. Обычные «парасоли», лишь формой крыльевых подкосов и различаются. Авиадвигатели тоже разные, но вот в остальном всё похоже. За исключением разве что вооружения, дополнительного навесного оборудования и бронирования. Даже пушки «Эрликоны» известны ещё со времён Великой войны. Но только как наземное зенитное оружие, а вот на самолёты их пока что никто ставить не рискует, хотя последние модели фирма «Эрликон» именно для этого и разработала. Так что поневоле в этой области стану «первопроходцем».

С «Дарнами» тоже оказалось не всё так гладко, как первоначально показалось. Это для наземной стрельбы или с турели, лента в полторы тысячи патронов хороша. Лежит себе спокойно в коробке на подставке и «есть, пить не просит». А вот в полёте, тем более во время воздушных эволюций её начнёт «мотылять» в коробе так, что мама не горюй! Перекос патрона в патроннике сразу можно гарантировать на все сто процентов. Вот и пришлось Анатре в срочном порядке «изобретать» систему из фанерных пеналов для укладки патронной ленты, исключающей этот перекос. Но «осетра пришлось урезать». Теперь в ленте всего восемьсот патронов. Досадно, но терпимо. А вот с креплением авиабомб нам уже ничего нового мудрить не пришлось. Системы для внешней подвески бомб под крыльями самолётов уже давно известны и много где применяются. По-моему, даже в Союзе они сегодня уже используются. Во всяком случае во время ВОВ, похожие балочные держатели использовались при подвеске авиабомб на наших У-2. Единственно что ещё никто так высоко эту бомбовую подвеску не задирал, ну так это особенности крыла «Парасоль». Конечно вид бомбовых стабилизаторов, висящих под крыльями самолёта прямо перед самым носом лётчика, не очень-то последнего вдохновляют, но больше их и крепить-то негде. А надо!

И последний штрих в отличиях наших «Девуатинов» от «Ньюпортов», это бронирование. Ещё от Поля Рене Фонка слышал, что во время Великой Войны пилоты под свою «пятую точку» подкладывали обычные чугунные сковородки, а спинку кресла обшивали «подручным материалом», от лиственных брусков до листового железа. В общем, кто на что был горазд. Понятно, что «бронекапсулу» мне Анатра не изобрёл, но и спинки, и чашки кресел пилотов изготовлены из восьмимиллиметрового котлового железа. А дополнительной защитой служат батареи питания от «Телефункена» закреплённые на спинке кресла. Батареи заменить проще, чем пилота. И вообще самолёт в отличие от «исходника» получился более тяжёлым. Одна лишь пушка «Эрликон» весит без магазина сорок три килограмма, сам магазин и к нему шестьдесят снарядов по 125 граммов ещё «тянут» на полпуда. А таких пушек две! К тому же и пулемёт «Дарн» тоже отнюдь не лёгонький. Вместе со снаряженной лентой его вес почти на десять с половиной кило выходит, а их тоже два. Ну, ладно, «Виккерсы» можно не учитывать, их вес сразу входит в изначальный вариант расчёта нормальной взлётной массы самолёта, но дополнительная броня тоже тянет на восемь килограммов и плюсом идут четыре килограмма от двух балочных креплений авиабомб. Итого общий вес истребителя увеличен без малого на полтора центнера. И это, если не учитывать девяносто одного килограмма от двух английских авиабомб, с которыми тоже придётся взлетать. Две французские вообще потянут на дополнительный центнер. Охренеть! Но нет ничего лишнего, даже бронеспинку не выкинуть. Уж «лучше быть немножко медленным, но живым, чем слишком шустрым, но мёртвым.»© Придётся привыкать.

Сборку первого самолёта начали в среду утром и закончили в пятницу к вечеру. Можно было быстрее. Но мы с Шарлем «сборщиков» не торопили. Пусть наши парни учатся и руками пощупают все детали. Сомневаюсь, что командующий оставит нам своих механиков до самого конца «сборочного процесса», так что «мастер-класс» надо использовать на всю катушку. Остальные самолёты наши механики начнут собирать уже без подсказок. Но польза от такой вот «вдумчивой сборки» тоже есть немалая. Закрепление навыка происходит намного лучше и увереннее при таком вот неспешном подходе к делу. После завершения сборочного процесса заправил самолёт и совершил несколько пробных пробегов по взлётной полосе с короткими подлётами, чем вызвал бурю восторга у своих подчинённых. Ещё бы! Они своими руками впервые собрали «аппарат» способный летать. Разве могли эти парни мечтать о подобном ещё каких-то полгода назад? Да они бы ни в жизнь никому не поверили, случись им такое услышать. А вон, смотри-ка. Стоит же! И вот теперь уже по праву можно считать себя авиамехаником. Пришлось всем пообещать устроить завтра праздничный обед. Грех такое великое дело не отметить, а сборкой остальных машин займёмся с понедельника. В среду в порт прибывают следующие три самолёта, а ещё через неделю остальные шесть. Вот всем и привалит «забот невпроворот», но парни этому только рады. Учёбе конец, началась настоящая работа!

Вот кто сказал, что «понедельник — день тяжёлый»? Врут! Для меня сегодняшний понедельник, восьмого июля тысяча девятьсот тридцать пятого года, несмотря на сплошную серую небесную хмарь и туман в горах, день почти что праздничный. Сегодня первый боевой вылет моей «единички». Собственным именем мой «боевой товарищ» пока что ещё не обзавёлся, посмотрю как он себя покажет в бою, а там и видно будет, какого имени он достоин. Так что всё у него впереди. Вчера перегнал свой «Девуатин 371−01» на аэродром «Бильбо-один», пристрелял пулемёты и пушки на аэродромном стрельбище и завершил покраску. Была б моя воля, так и вовсе оставил бы самолёт в двух цветах; «неба голубого» с нижнего ракурса и бледно-серого с оливковыми разводами при взгляде сверху. Но подполковник Луна был категоричен:

— Команданте Лапин, вы «Корсар», а не пират. Вот и будьте любезны нанести на самолёт всю положенную ему расцветку, символику и не забудьте нарисовать свой тактический знак! — и стоит, ехидно улыбается.

Ему видите ли смешно! А мне? Ну да, растерялся немного, когда приехал в Виторию за документами в канцелярии правительства и там меня проинформировали, что помимо «Каперского свидетельства» и патента для своей частной военной компании «Корсар», мне необходимо также зарегистрировать «геральдический знак ЧВК». Тот, что будет красоваться на фюзеляжах самолётов моей эскадрильи и развиваться на нашем знамени. Нифигасе! Так мне оказывается ещё и собственное знамя теперь полагается иметь? Обалдеть… Круто! Вот быстренько и нарисовал череп в обрамлении двух перекрещенных абордажных сабель. И нечего над этим ржать, «Адамова голова» очень уважаемый знак в этом времени и ни у кого вопросов к нему не возникнет, а мне так даже нравится. Пусть ещё спасибо скажут, что лысую черепушку «Адамовой головы» прикрывает треуголка, а не бандана. Решил, что с этим всё-таки перебор выйдет, как и с перекрещенными костями. Но честно говоря, очень уж хотелось и еле удержался от такого мальчишеского поступка. А вот что делать с республиканскими опознавательными знаками, даже не представляю. Конечно, номер самолёта перед кабиной пилота нанести надо обязательно, но вот концентрические круги на фюзеляже и крыльях самолёта цветов республиканского флага меня просто в ступор вгоняют. Это кто ж такой «умный» так распорядился, чтоб на своём самолёте «мишени» рисовать? Нафиг! Обойдусь узенькими полосами триколора на законцовках крыльев и руле направления, мне скрытность моего самолёта намного важнее, чем вся эта показная мишура и армейский гонор.

— Бильбо-один. Я Француз, разрешите взлёт!

— Я Бильбо-один, взлёт разрешаю. Удачной охоты, Корсар! — по голосу узнаю, что на связи сам Мартин Луна.

А ничего так дядька оказался, сработаемся! Ехидный правда, но в меру. И дисциплину блюдёт. По моему рапорту первое отделение «ветеранов Рифских сражений» из комендантского взвода с аэродрома «Бильбо-два» в полном составе на границе с Бургасом уже окопы роет. А вот нехрен было пьянку со шлюхами в карауле устраивать и «щенка» команданте «во фрунт» строить, когда попытался сделать замечание этим оборзевшим «ветеранам». Мне такие вот «охреневшие деды» на охране моих, почти что личных самолётов и даром нафиг не упали. Желающие «тянуть военную лямку» в глубоком тылу всегда найдутся, но мне необходима настоящая охрана, а не её жалкая пародия. Тем более, что на охрану нашего аэродрома у меня всего-то тридцать человек прикомандировано и больше пока не предвидится. Правда у нас есть ещё двенадцать человек из расчётов четырёх «Эрликоновских спарок», но этих парней к караульной службе никак не привлечёшь.

У них своя, «ответственная служба». Зенитчики, помимо своих повседневных обязанностей по обслуживанию пушек, по очереди ведут наблюдение за небом. Никаких выносных постов ВНОС (воздушное наблюдение, оповещение, связь) у нас не существует, да и где их тут размещать, а главное, чем их снабжать? Еле-еле одну-то радиостанцию на наш аэродром «Бильбо-два» у подполковника с трудом выпросил. А ВНОС — вообще епархия командующего ВВС Басконии, но «лишних» радиостанций у него нет и в ближайшем будущем не ожидается. Это уж после моей настоятельной просьбы к моему «представителю и доверенному лицу» во Франции, Артуру Антоновичу Анатра (и, естественно, опять же за мой счёт), на всех наших «Девуатинах» были установлены рации — «телефункены». Пусть это вышло дороже и «вес лишний», но самолётные рации в любом случае намного лучше, чем руками махать сигналы подавая и курс указывая, тем более в бою. Но вот без ВНОС всё-таки служить проблематично. Вражеские разведчики так и шастают по небу. На фоне гор не очень-то их различишь. Даже если и заметит кто, то пока придёт сообщение на аэродром «Бильбо-один», да пока по тревоге на перехват нарушителей поднимутся дежурные «Ньюпоры», наглецов уже и след простыл. Но за последний месяц в Бильбао уже трижды воздушную тревогу объявляли. Слава богу, пока что все тревоги оказались ложными.

Лечу на север придерживаясь правого берега Нервьон Ривер и от портового городка Гечо поворачиваю направо вдоль берега Бискайского залива на курортный Сан-Себастьян. Этот маршрут мне известен довольно хорошо, весь последний месяц неоднократно по нему летал, разнообразя свои занятия с курсантами-технарями. С утра у нас с Шарлем «картографические полёты», а после обеда занятия. Но что тут поделать, если любые полётные карты здесь отсутствуют «как класс» не только у пилотов «Бискайской авиагруппы», но и у самого командующего ВВС. Есть только лишь «географические», да и те, скорее уж просто красиво нарисованные «картинки местности» и «к суровой действительности» отношения почти не имеющие. Два новых «Моноспара» закупленные в Англии специально для аэрофотосъёмочных работ в Басконии к своей работе пока так и не приступили, и скорее всего в ближайшем будущем вряд ли теперь уже приступят.

Так что появление «полётных карт» под большим вопросом. Вот и летали с Шарлем. Он «рулил», я рисовал «кроки местности». По примеру моего первого боевого командира Владимира Николаевича Порфёненко. Иногда летал в одиночку, но чаще в качестве лётчика-наблюдателя на «Фиате». Благо что сам Мартин Луна с пониманием отнёсся к нашей затее и «Фиат» мне выделил, хоть и «с большим скрипом». Это здешние пилоты местность знают «наизусть», но у меня в эскадрильи станут служить лётчики «понаехавшие», и времени на то чтобы каждого «поводить за ручку» и ознакомить с окрестностями будет очень мало, если оно вообще будет. Спокойная обстановка и временное затишье в любой момент могут смениться боевой работой и зависит это отнюдь не от нас с подполковником.

От курортного Сан-Себастьяна до приграничного с Францией городка Ирун всего три минуты неспешного полёта, а затем поворачиваю на юг в сторону границы с Наваррой, нахально её перелетаю и лечу уже над вражеской территорией. Тут меня интересуют возможные приготовления фалангистов, но никакого оживления на вражеской территории не замечаю. По мне никто не стреляет хотя лечу совсем низко, облачность… мать её! Солдаты на блокпостах с обоих сторон уже хорошо выучили силуэты вражеских самолётов и понимают, что им истребитель не страшен. Если, конечно, его по глупости не дразнить. Но любителей «пощекотать себе нервы» или сыграть «в русскую рулетку» с истребителем, как-то вот до сегодняшнего дня не находилось. А так… Да пусть себе летает, что он там нового увидит-то? Поглазеет и улетит, «дело-то житейское!»© Вот и я беру курс домой, на Бильбао. Действительно, так ничего нового и не увидев. Пока что «на Северном фронте» всё без перемен. Затишье.

До Бильбао остаётся чуть более сорока километров и впереди по курсу у меня лежит небольшой городок Дуранго. В моей реальности широкую известность получила варварская бомбардировка древнего баскского города Герника, духовного центра Страны Басков. Тогда в результате бомбёжки и впоследствии от ран в госпиталях скончалось более тысячи ни в чём не повинных мирных жителей. Бильбао при его штурме войсками фалангистов понёс намного значимые потери, но испанский художник Пабло Пикассо написал и назвал свою картину «Герника». И это разрушенная Герника вошла в мировую историю, как самый первый гражданский город, подвергнутый массированной воздушной «бомбардировке устрашения». Но по моим воспоминаниям «из будущего» хорошо знаю, что на самом деле таким городом стал вот этот самый Дуранго. Всего чуть более девяти тысяч населения и основная «вина» которого заключалась лишь в том, что он был крупной и удобной, но хорошо укреплённой транспортной развязкой на пути франкистов в Бильбао.

Мирный город Басконии был варварски разрушен немецкими и итальянскими тяжёлыми бомбардировщиками по прямому указанию Геринга «в целях устрашения республиканцев», но лишь после того, как получил «молчаливое одобрение» этого приказа генералами Франко и Мола. В тот день, под бомбами и завалами разрушенных зданий, во время этой бомбёжки погибло более пятисот горожан, но это только малое число из тех, кого удалось откопать и опознать. Ещё более тысячи раненых и обожжённых людей скончалось в больницах Бильбао. Но сколько всего человек погибло в результате той бомбардировки от ран, или навсегда так и осталось лежать под руинами разрушенных зданий, история стыдливо умалчивает. Впоследствии фашисты даже эти цифры пытались отрицать. Мол, все католические церкви и монастырь в городе были взорваны и сожжены вместе с монахинями и священником отступающими «коммунистами», а немецкие бомбардировщики «Юнкерс Ю52», итальянские «Дорнье» и «Савойя» вовсе не бомбили и не обстреливали мирных горожан. И это совсем не они гонялись за обезумевшими людьми в панике метавшимися по улицам обречённого на смерть города. Но факты вещь упрямая и есть показания свидетелей полностью изобличающие варварские злодеяния фалангистов. Только вот кому была нужна эта горькая правда «в стране победившего фашизма»?

Лечу прокладывая курс по знакомым горным долинам, никого не трогаю, поглядываю по сторонам да любуюсь красотами горных пейзажей. Как вдруг, немного впереди и чуть ли не наперерез моему курсу, из-за очередной горы вальяжно выплывает «Бреге-19» с косыми «Андреевскими крестами», чёрными на крыльях и белым на руле направления. И начинает неспешно удаляться в сторону городка. Вот нихренасе? Неожиданная встреча! Да и он похоже к ней тоже не совсем готов. Пилот внимательно смотрит прямо перед собой и выдерживает курс, явно опасаясь столкновения с горами, впереди по курсу почти сходящимися и превращающими широкую долину перед городком в узкое ущелье. Так-то, исходя из здравого смысла, не мешало бы ему сейчас и повыше подняться, но чуть выше сплошным покрывалом нависает густой туман и сквозь него уж точно ничего не увидишь. Вот и рискует лётчик, готовясь войти в ущелье почти «по ниточке» над самой дорогой. Но вот его наблюдатель, вместо того чтоб смотреть по сторонам, перегнулся через борт и что-то увлечённо разглядывает на земле. А ведь не зря же говорят «любопытство кошку сгубило»! Вражеский самолёт окрашен в камуфляжный цвет похожий по своей раскраске на республиканскую авиацию и на фоне гор почти не заметен, так-то оно и понятно, мы все здесь «маскируемся». Но «гражданской авиации» сейчас в Испании нет, да и опознавательные знаки на фюзеляже не оставляют сомнения, что передо мной вражеский самолёт-разведчик.

Моя позиция — лучше не придумаешь. Вражеский самолёт-разведчик удаляется от меня курсом справа налево и явно осматривает дорогу на подходе к Дуранго. Скорость этой «усталой черепахи» даже на форсаже не превышает двухсот тридцати пяти километров в час и это при моих-то почти четыреста с лишним? Ну уж нет, тут-то ты от меня не убежишь! Неожиданно на меня накатывает чувство мрачного удовлетворения. Это год назад в Парагвае, мне пришлось вступить в свой первый бой с противником «спонтанно» и без всякой к тому подготовки, но сегодня я к бою не только готов, но и сам ищу его. Никаких рефлексий по поводу предстоящей схватки у меня нет и в помине. Да, моя война началась намного раньше, чем сам предполагал, но и что с того? Сейчас передо мной враг, возможно один из тех самых лётчиков, что в недалёком будущем вполне мог бы появиться в небе над моей родной Одессой. У него на фюзеляже самолёта под кабиной наблюдателя мастерски изображена игральная карта «Пиковый Туз». Видимо бомбардир этого самолёта уже успел где-то неплохо «отличиться» или вообще является «мастером снайперского бомбометания». Любят в этом времени пилоты и бомбёры таким вот «наглядным» образом отмечать свои победы и достижения. Но сколько таких вот «пиковых», «бубновых» и прочих «расписных» будут летать в небе над моей Родиной, сегодня зависит в том числе и от меня. Так что, никакой пощады врагу!

У вражеского пилота на фюзеляже закреплён всего один курсовой пулемёт «Виккерс» и мне он не опасен. Если, конечно же, с дури его в лоб не атаковать, так я и не собираюсь. Но у лётчика-наблюдателя в кабине уже два спаренных «Льюиса» стоят на турели, и вот он может так «наказать» за невнимательность, что мало мне не покажется. Я ниже разведчика на полста и мне до цели триста метров. В принципе, уже вполне можно стрелять, но зачем? Пока наблюдатель «проснётся», я с него шлемофон снять успею! Даю полный газ и спешу’на рандеву'. В последний момент вражеский летнаб всё же «очнулся» и даже успел за пулемёт ухватиться, но в стрельбе не преуспел. Вспышки от выстрелов тоже были, но все куда-то «в ту сторону». «Пиковый туз» хорошая мишень и короткая очередь сразу из четырёх пулемётов и двух крыльевых пушек не должны оставить врагу никаких шансов. И не оставили… Вот только обе крыльевые пушки, как и крыльевые пулемёты, «в молоко» отстрелялись. И что за хрень? Я же вчера их лично пристреливал! Но летнабу хватило и моих пулемётов «Виккерс» установленных в фюзеляже. Наблюдатель безжизненно обвис на ремнях и «спарка Льюисов» под его весом задрала в небо свои стволы. Всё, теперь он мне не опасен.

Иду в разворот, чтоб зайти в хвост разведчика и «разобраться» с ним уже окончательно… и, с большим трудом вписываюсь в долину. Всё ж таки «фигурять» в горах на такой низкой высоте довольно проблематично. Но вот вражеский лётчик меня удивляет! В прямом смысле этого слова. Пилот неожиданно бросает ручку управления самолётом и в панике начинает отчаянно размахивать руками над головой. У него в правой руке мельтешит белая тряпка, видимо шейный шарф уже успел с себя содрать. Однако, какой же он предусмотрительный оказался! То, что пилот мне сдаётся, это я уже понял, но вот каким хреном, а точнее, хм… «каким макаром», он сейчас удерживает ручку управления самолётом, вот это мне непонятно. Догоняю, пристраиваюсь чуть левее, машу рукой в сторону Бильбао и показываю ладонью что ему надо садиться. Пилот облегчённо кивает и берёт курс на аэродром «Бильбо-один». Видимо тоже хорошо знает где тот находится, а возможно раньше уже не раз летал по этому маршруту или вообще тут служил. Включаю рацию и нажимаю тангету:

— Внимание! Говорит Француз. Вызываю Бильбо-один. Ответьте Французу!

— Это Бильбо-один. Слышим тебя хорошо. Что случилось, Француз?

— Бильбо-один. Захватил пленного, сопровождаю. Освободите посадочную полосу для трофея! Как поняли? — небольшая пауза и вновь слышу в наушниках слегка ошарашенный голос подполковника.

— Это Бильбо-один. Тебя поняли, полоса свободна, к встрече готовы.

Вот и всё. Через десять минут «Бреге-19» уже заходит на посадку. Сопроводив «трофей» и убедившись, что посадка прошла штатно, а пленного лётчика принимает «группа встречающих», ухожу на второй круг и затем сажусь сам. Пилота уже увели в штаб для допроса, а наблюдателя отнесли к лазарету. Судя по тому, что он так и лежит на носилках у входа и лишь накрыт простынёй, медицинская помощь ему уже не понадобится. Подхожу к самолёту. Да уж… дырок-то в нём много, но вот толку от них никакого. Никаких критических повреждений на первый взгляд не вижу. Ни один трос не перебит, ни один шпангоут, лонжерон или ещё хоть что-то из силового набора фюзеляжа не повреждены. Считаю дырки в обшивке. Хм, больше двадцати и все в районе «Туза» легли, куда и целился. Разброс минимальный, однако кучно бьют мои пулемёты и это радует. Но! Вот! И теперь в полный рост встаёт вопрос, а как же тебя сбивать-то? Если даже пуля от «Виккерса» диаметром 7.7 мм тебя не берёт? Теперь только на «Эрликоны» и остаётся уповать, надеюсь, что уж эти-то пушки меня не подведут. А где вчера я так лихо умудрился «накосячить» с пристрелкой пушек уже и сам понял. Ну что сказать? Лопухнулся! Пулемёты «Виккерс» пристреливал-то на двести метров, но вот «Эрликоны» и пулемёты «Дорн» на полсотни. И всё бы ничего да по запарке центр щитовой мишени тоже по уровню пулемётов и пушек выставил, а они на крыльевой консоли установлены. Но это же больше метра разницы по высоте с «Виккерсами» установленными в фюзеляже! Вот и отстрелялся «точно в цель» но на метр выше. Хорошо ещё что моего сегодняшнего позора никто не увидел, а мой «косяк» вылез наружу сразу и к тому же «в тепличных условиях». Ничего, завтра всё исправлю. У меня ещё всё впереди!

Допрос пленного показал, что обстановка на аэродроме Памплоны особо не изменилась, разве что благодаря мне на один бомбардировщик у них сегодня стало меньше. Да после недавнего «наглого перелёта предателя» на нашу сторону доверие к лётчикам очень сильно упало. Теперь всех пилотов без исключения перед вылетом на задание тщательно обыскивают, чтоб исключить «пронос на борт» оружия. Но особо «подозрительным» в полёт даже парашюты запрещают брать. Как в сегодняшнем случае. Теперь-то мне стало понятно, отчего это «пленный» так оживлённо руками «семафорил», жить-то хочется всем! Вот ну ни хрена ж себе, какими «драконовскими методами» мятежники от них к себе лояльности добиваются. Но на мой взгляд, это совершенная глупость. Если уж потенциальный перебежчик задумает переметнуться на другую сторону, так он это и под дулом пистолета сделает. Управление самолётом только из кабины пилота, а застрелишь лётчика, так и сам разобьёшься нафиг. Выкинуть тело «угонщика» за борт и пересесть на его место? Так это уже из области фантастики! Да и фиг с ними главное, что нам пока что ничего не угрожает. Воспользовавшись удобным моментом предлагаю командующему «махнуть не глядя», «Фиат» в обмен на «Бреге-19». А что такого? Нормальный чейндж!

— Команданте, а вы, однако наглец! Мало того, что за «Бреге-19» требуете премию как за «сбитый в бою», так ещё истребитель у себя хотите оставить? Не жирно будет? Может всё-таки поумерите свои чрезмерные аппетиты? — вот же жмот!

— Сеньор командующий? Я предлагаю вам очень выгодный обмен! Премию мне всё равно придётся выплатить. Но! Я же не обломки вам впариваю, а почти что новенький бомбардировщик. Он просто как родной впишется в вашу эскадрилью и заметьте, я его вам совсем не продаю, хотя и на это право имею. Я — Капер, и вот на этом немножко зарабатываю. Так зачем же вам тот старый итальянец, что давно на ладан дышит и ему уже недолго осталось? От него вам абсолютно никакой пользы. Это же рухлядь, а совсем не самолёт! Его боевая мощь давно на нуле и стоимость тоже. Вы всё равно не сможете его использовать. Вот поверьте мне на слово, он вам совершенно не пригодится! Берите мой бомбардировщик? Отдаю почти что даром! Посмотрите какие у него шикарные обводы, а какая элегантная отделка? Это ж конфетка! Он словно специально для вас пошит! Тьфу… построен! Подумайте хорошенько и скажите же мне наконец, каким будет ваш положительный ответ на такое моё щедрое предложение? — ох, ну и хохотал же подполковник, аж прослезился.

— Вот никому бы не поверил, если б мне сказали, что когда-нибудь придётся торговаться за самолёт с советским евреем!

— Я русский!

— Да брось, Мигель! Неужели ты и на самом деле считаешь, что за эти два месяца мы не проверили по своим каналам с кем имеем дело? Не обижайся, но мы не настолько доверчивы и наивны как ты думаешь, и о тебе сегодня знаем даже немного больше, чем ты сам. Конечно, Алессандро сразу отрекомендовал тебя с самой лучшей стороны, но и мы тоже перепроверили. Хоть ты и советский, но мы тебе полностью доверяем. Но вот то, что ты самый настоящий еврей, так это только что сам доказал. Поверь, твоя мать может тобой гордиться! — и снова ржёт.

— Мигель, ты настоящий авантюрист! Но деятельный, со связями и довольно скромный. Но сейчас нам именно такие и нужны. Другому руководить боевой эскадрильей мы бы ни за что не позволили. Кстати, известный тебе команданте Андре Мальро вытребовал у Мадрида месячный оклад в три с половиной тысячи долларов. Хотя лётной лицензии у него нет, сам не пилотирует и летает только наблюдателем. Так что ты немного продешевил, но пересматривать твой оклад мы не станем! Ладно, ты прав. «Бреге» мне действительно пригодится и его забрал бы у тебя в любом случае. А этот «Фиат» так и быть, запишем как посыльный самолёт и закрепим за твоими «Корсарами». Но только временно! И не спорь, это не обсуждается. Премию за свой «сбитый» тоже получишь в полном размере. Ну, что? По рукам? — и мы пожимаем друг другу руки. Я так вообще, с огромным облегчением.

Да пофиг мне на этот оклад, мне бы стоимость своих истребителей «отбить». Война судя по всему выйдет долгой и надеюсь, что сеньор Агирре успеет расплатиться за поставки. А вот на «Фиат» у меня уже есть планы. Мои «технари» в очередь выстроились, чтоб «прокатиться», а я не возражаю. Как только свободное время появляется, так сразу кого-нибудь из желающих усаживаю в кабину, жёстко «приковываю» и отрабатываю полный каскад фигур высшего пилотажа. И мне тренировка, и определённый «отбор» будущих курсантов для лётного училища проходит. Это вот сейчас моё предложение отправить группу курсантов на обучение в Советский Союз, пока встречают «в штыки» и командующий и президент. Нет у них к СССР никакого доверия, но начнутся бои, пойдут потери и этот вопрос всё равно придётся решать. Но начинать-то всё-таки лучше без спешки. А свои обученные пилоты Басконии ещё пригодятся. Возможно и советские самолёты в Стране Басков появятся на постоянной основе, а не эпизодически. Ну чем чёрт не шутит? В моей-то реальности они здесь были!

На «Бильбо-два» меня встречают как героя. Даже немного растерялся от неожиданности. Ну какой там «жестокий бой»? Так, немного постреляли и на этом всё. Ну и что с того, что вражеские пулемёты оказались сильно закопчёнными? Вам-то откуда это известно? А! Уже с «Бильбо-один» позвонили и всё-всё в деталях рассказали? А может их просто перед вылетом забыли почистить? Да, врага убил и самолёт взял в плен, этого не отрицаю. Так для того и летал, чтоб врага найти. Это моя работа! И хватит меня щупать, я вам не девушка! Нет на мне никаких «боевых ран», этого мне ещё не хватало. Лучше займитесь самолётом. Вот мои пулемёты и пушки точно надо срочно почистить. Сейчас и проверим, чему вы тут научились. Блин… Еле отбился! Но вот обедом меня покормили, как на убой. И кофе подали именно такой, что больше всего люблю. В меру горячий, с ложечкой сахара и пышной пенкой посыпанной корицей. А кто так хорошо знает мои вкусы, тоже догадываюсь. Вон её рыжая шевелюра на раздаче мелькает. Но сама не подошла, хоть и числится у нас подавальщицей, отправила напарницу. Гордая! Обиделась на меня за игнор. А может это и к лучшему?

Думал после обеда немного отдохнуть, но Сен-Жак все планы мне порушил, устроив форменный «разбор полётов». Наедине в штабе и, довольно нелицеприятный. Весь мой «бой» разобрал на фрагменты и потыкал носом в «косяки», раскритиковав «тактику боя» в пух и прах. Давненько меня так никто не чихвостил, даже как-то «неуютно» вдруг себя почувствовал. Всё-таки этот капитан — лётчик с большим боевым опытом, хоть и бомбардир. И наглядные примеры приводил из своего прошлого. В общем, мне гордиться-то оказывается нечем, победил в этом бою чисто за счёт везения. Повезло, что тот наблюдатель отвлёкся. Но вообще-то, его шансы сбить «неподвижную мишень», атакующую «в лоб», были намного выше чем у меня, стреляющего по «мишени движущейся». Ну так-то да, по сути у нас там было два пулемёта против двух. И вот кто же меня за язык-то тянул, рассказывать Шарлю о своем просчёте с пристрелкой крыльевых пулемётов и пушек?

— Мало того, зачем-то рисковал, прижимаясь к вражескому «Бреге-19». Но если б там сидел фанатик, то в узком ущелье уйти от столкновения стало бы невозможно, если бы он на это решился. Ты же скорости сам уровнял и тем самым преимущества себя лишил! — вот чёрт, а об этом я как-то и не подумал!

— Шарль, так что мне оставалось делать? Просто расстрелять пилота в спину? Так он сдавался! Это как-то совсем уж не благородно. Я вот предпочёл рискнуть, а в итоге и пилот жив, и мы получили неплохой приз! — Сен-Жак грозно хмурится, отрицательно мотает головой и экспрессивно выпаливает:

— Да Мишель! Да! Ты должен был просто банально его сбить, а не глупо рисковать. Вот ты знал, что в тот момент было в голове врага? Нет! Этого ты знать никак не мог. Пойми, в погоне за «призом» важно самому этим «призом» не оказаться. На Великой Войне выживали только те, кто был беспощаден к своим врагам. Мы не зря прозвали Освальда Бельке и Альбрехта Рихтгофена «хладнокровными убийцами». Эти «рыцари неба» не оставляли после себя подранков и не считали нужным давать нам шансов выжить. Это в своих мемуарах можно рассуждать о благородстве и рыцарстве, но до мемуаров ещё нужно дожить! — мой друг неожиданно ухмыляется.

— Запомни, Мишель. Пилоты бывают рискованными и бывают старыми. Но не бывает старых рискованных пилотов. — хм, это мне кажется, или я уже где-то слышал что-то подобное?

— Пойми, Команданте. На тебя сейчас слишком много всего завязано, и ты просто не имеешь права попусту рисковать своей жизнью. — и немного помолчав, добавляет: — Мне бы очень хотелось увидеть воплощение твоих наработок в деле. То, о чём ты мне рассказываешь, сегодня нигде не применяется. Я не знаю, где ты набрался подобных идей, но по меньшей мере всё это выглядит очень интересно. Давай сначала создадим эскадрилью, обкатаем твои тактические наработки, а потом уж рискуй себе на здоровье! — и Шарль заразительно смеётся.

Вот и поговорили. Что называется, лихо он спустил меня «с небес на землю», а то уж было совсем возгордился и «нимб позолоченный» решил себе заказывать. Шутка. После «разбора» проверяем готовность нашего «лётного парка» к встрече с непогодой. В Атлантике холодный фронт воздуха встретился с тёплым. Что сейчас там творится, даже представить страшно. Вспоминаю своё последнее «путешествие» и сразу тошно становится. Летом шторма случаются намного реже чем зимой, но всё-таки случаются. Через полторы недели прибывают наши пилоты из США и Парагвая. Надеюсь, что к этому времени сильный шторм уже сойдёт на нет. На мои «письма счастья» несмотря на некоторое моё сомнение отклик всё-таки пришёл. Вот только жаль, что Клэр Шеннолт не приедет. Его всё-таки уволили отправив в отставку, но повысив «на прощание» до капитана. Он сейчас где-то в Китае и Нельсон пишет, что знающие люди поговаривают, что его командир неплохо там устроился. Мол, получил чин майора, и даже сама королева к нему благоволит, а он занимается созданием китайских ВВС. Но из штатов к нам всё равно прибудут четверо истребителей. Это мои старые знакомые; первый лейтенант Скотти Нельсон и второй лейтенант Роберт Латер. Ого! Уже успели ещё по одной «звёздочке» на погоны получить. С двумя другими пилотами пока незнаком, но Нельсон в письме утверждает, что они тоже бывшие инструкторы и отличные пилотажники. Цель поездки не скрывают. Фашистов они недолюбливают, однако их интерес, в общем-то, вызван моим обещанием хорошего заработка. Типичные наёмники, но мне с ними не коммунизм тут строить и, мне тоже «не важно какого цвета кошка, лишь бы она мышей ловила.»©

Удивил Порфёненко. Вот уж не ожидал, что Владимир Николаевич изъявит желание вновь отправиться на войну, а как же его молодая жена? Думал что он просто кого-нибудь завербует по моей просьбе, но нет, сам едет. И везёт с собой тоже моих старых знакомых по Гранд-Чако, но всего двоих; американца Нормана Дрисколла и англичанина Уолтера Гуина. Видимо больше желающих подписать новый контракт не нашлось, да и выбора особого в Парагвае нет. Хороших лётчиков, а тем более опытных истребителей, там совсем мало. Кстати, правительство Парагвая в последний момент лихо «бортануло» русских генералов с их идеей создания в Латинской Америке «Русского анклава» на его земле, впрочем, так же, как и в моём мире. Пока шла война с Боливией генералам обещали земли и «широкую автономию» в границах Парагвая. Но как только война стала подходить к своему окончанию, так и денонсировали все договорённости по созданию этого анклава. Просто испугались последствий столь «широкомасштабной автономии», что была заявлена ранее. Так понятно же сразу было, что если бы туда со всего мира хлынуло несколько десятков тысяч эмигрантов из бывших офицеров Российской Империи, а затем и сотни тысяч рядовых солдат и казаков «понаехали»… Они бы не только всю элиту страны под себя положили (в прямом и переносном смыслах), так и всех бы индианок в стране оприходовали. И через пару поколений весь Парагвай заговорил бы уже на русском языке. Вот этого и испугались.

Ну и первыми через неделю к нам прибывают французы. Из них тоже знаю только двоих по аэродрому в Виллакубле; лейтенант Ив Дюссо и старший лейтенант Анри Розе. За двух других Розе ручается, мол тоже отличные пилотажники. Но вот эта «группа товарищей», по моему мнения, самые настоящие авантюристы и бретёры. Этих парней политика интересует «постольку-поскольку», к фашизму относятся индифферентно (его сегодня и во Франции хватает) и они вовсе не за «длинным долларом» в Испанию подались, а «чисто свести счёты» с оппонентами. Что-то у них там во Франции произошло, вот и договорились «по-джентельменски» разобраться со своими неприятелями в воздухе. Четверо любезно воспользовались моим предложением и нацелились на Бильбао, ещё четверо в Севилью укатили. Мушкетёры, мать их… хоть бы для начала свои познания в географии немного подтянули… Двоечники! Ладно, авось ещё и встретятся. Но меня довольно сильно расстроил отказ Рене Фонка. Вот на него и Клэра Шеннолта очень рассчитывал, но не срослось. Шеннолт в Китае и его адреса не знаю, а Фонк рядом, но делает карьеру и желания воевать за республиканцев не проявил. А жаль, мне бы его советы пригодились. Но два из них помню ещё со времён прохождения «стажировки» у этого прославленного Аса. «Сбивай врага, не подвергая себя опасности» и «береги патроны, стреляй метко». К тому же именно рассказы Фонка о том, как он впервые в мире применил на своём самолёте «Спад» зенитную 37 мм пушку «Гочкис», заронили в мою голову идею сразу о двух «крыльевых Эрликонах». Если уж Рене Поль Фонк, стреляя одиночными снарядами и перезаряжая пушку вручную после каждого выстрела, смог стать самым результативным «снайпером» Антанты в Великой Войне с результатом в семьдесят пять подтверждённых побед (но по словам самого Фонка он сбил сто двадцать четыре), то автоматические «Эрликоны» должны были стать не менее эффективным и грозным оружием.

Засыпаю под нудное завывание ветра и монотонный шелест начавшегося дождя. Со мной остались «дежурить» Шарль и «группа поддержки» из шести технарей. На время непогоды мы распределили всех авиамехаников, включая оружейников и зенитчиков, в «дежурные смены» на случай, если придётся перезакреплять брезентовые чехлы на самолётах. Опыта «штормования» ни у кого из нас пока что нет, вот и подстраховываемся «на всякий пожарный». Дежурства суточные, до установления ясной погоды. Остальные, все кто не в графике, получили увольнительные и сидят по домам. Кухня тоже не работает, а на «дежурную смену» выдан трёхдневный «сухой паёк». Взводу охраны горячую пищу станут привозить из города. Вот уж кому не позавидуешь. Это мы в сухом и тёплом помещении, а на охране самолётной стоянки по периметру находится усиленный наряд из четырёх часовых. Часовой у штаба под навесом, караульные на КПП под грибком, а вот у тех бедолаг что несут службу возле самолётов никакого укрытия нет. Что-то мы с Шарлем этот вопрос как-то не учли и не продумали, да и командир охранного взвода нам тоже своевременно этого не подсказал. Ну, да ничего, мы ещё учимся и всё у нас будет!