Олимпиец. Том V

Глава 2. Течение времени

Главный холл Императорского дворца, десять дней до свадьбы

Темноволосая девушка опустилась перед выполненной в полный рост золотой статуей Громовержца и закрыла глаза. Со стороны могло показаться, что она усердно молиться, но красивые изящные губы были плотно сжаты, а стройной тело буквально дрожало от раздирающих его эмоций. Страх, сомнение и в первую очередь…

Злость.

Злость сложная штука, у нее множество видов и оттенков. Праведная ярость фанатика, ненависть жены, годами копившей в себе эмоции из-на неверного мужа, негодование из-за обошедшего тебя соперника… Артемида же злилась от бессилия.

— Что мне делать, отец? — тихо прошептали ее губы. — Как мне вернуться домой?

Молчание было ей ответом. В статуях нет жизни, они не могут говорить. Золотые глаза Зевса безучастно смотрели на склонившуюся перед ним дочь, не различая между богиней и тысячами других смертных.

Впрочем, кто сказал, что взгляд Владыки во плоти чем-то бы отличался? Ведь именно теперь Артемида ей и была.

Смертной.

Девушка стиснула кулаки от бессилия. Медленно, словно продираясь сквозь толщу волы, поднялась на ноги и пошатнулась, с трудом удержав равновесие. Смертное тело, пусть молодое и тренированное как у Кэйт давило… Нет, душило своей оболочкой.

Богиня страстно мечтала сдернуть ее со своей души в сторону, кукушкой вознестись в небеса, к далеким горам. Только чтобы в облике стремительной и свободной лани испариться среди молодых зеленых деревьев. А затем…

А затем мечты разбивались о суровую реальность.

— Персефона. Мне нужно найти Персефону, — словно мантру повторила про себя богиня, не сводя изумрудных глаз с неподвижной фигуры отца.

Слова Деметры врезались Артемиде в память. Первая Аватар, та, что обрела независимость от своей «матери» и сейчас полноценной богиней правила Подземным Царством наравне с мужем. Персефона могла стать ее якорем, тем, кто мог бы помочь, объяснить, что делать дальше. И что самое главное… Не отдать обратно богам.

Артемида, когда-то великая и бессмертная богиня Луны и покровительница Охоты… Боялась. Она никогда не любила шумный Олимп, его пьянки и бесчисленные интриги и большую часть времени стараясь проводить в стороне. Но…

Как бы ей не хотелось это признавать, за ее независимостью ничего не стояло. Лишь слова, фикция. Девушка, как и другие боги, нуждалась в жрецах, подношениях и вере. Это и кровь в ее венах, кровь Зевса, были тем, что делали Артемиду той, кто она есть на самом деле. Богиней.

Боги алчны, она знала это лучше других. Боги жадны и не терпят конкуренции. Стоит Олимпийцам узнать, что Артемида лишилась сил, ослабла… Жалкий «Альфа» в сметной шкуре. Ее место, место одной из Двенадцати займет кто-то другой.

Что до отца… Еще один взгляд на золотую статую. Что ж… Тут Артемида не испытывала несбыточных надежд.

Она прекрасно знала, как Громовержец сбросил Гефеста, своего новорожденного сына, со скалы в море. «Уродлив и недостоин» — вот и все объяснение. И только когда изуродованный бог показал свое кузнечное мастерство, искусством доказав силу и кровь… Только тогда Зевс милостиво разрешил сыну вернуться обратно, на Олимп.

Страшный поступок замяли, приписав Гере. Как могла богиня семьи и покровительница брака сбросить родного сына на верную смерть? Задать этот вопрос значило перечить Зевсу, а на такую глупость не пойдет никто.

— Я все еще против! — вырвал Артемиды из нелёгких мыслей злой рык… отца. Стоящий за закрытой дверью Клавдий Саммерс сдерживал голос, но для чувствительного уха богиня самый тихий шепот звучал так же ясно, как и обычная речь. А сейчас же мужчина едва сдерживал бушующие внутри эмоции. — Это должно быть ее решение, а не…

— Мы это уже обсуждали. И не раз.

Это уже голос Селены.

Спокойный на первый взгляд, но с легко читаемым раздражением внутри. Мать Кэйт злила твердолобость мужа, его полное непонимание открывшейся перед ними уникальной возможности.

Да, она тоже желала дочери лучшего, но ее понимание «лучшего» разнилось. Там, где Клавдий думал о счастье, радости даже, прагматичную женщину заботила безопасность. Будущее, в конце концов. И Селена Саммерс была готова разбиться в лепешку, но обеспечить это будущее.

Как для своей дочери, так и для всей семьи.

Артемида… Богиня читала эмоции «родителей», как открытую книгу, но вот лежащий за их словами реальный смысл от нее ускользал. Если уж богиню не интересовали интриги Олимпийцев, то что говорить об обычных смертных, пусть и из ее Дома.

Поэтому, когда гневно распахнувший дверь Клавдий ухватил ее за руку и повел внутрь дворца, Артемида не испытала ничего кроме легкого удивления. Может быть, мелкая вспышка гнева за подобную вольность, но девушка уже научилась их давить.

Удивление преследовало богиню всю дорогу по великолепному красному ковру, расстилавшемуся на мраморном полу дворца. Преследовало, когда хмурые охранники пропустили их в тронный зал и кивком указали путь вперед. И только когда она вместе с родителями опустилась перед нынешним Императором на колени, Артемида постепенно начала понимать.

— Встаньте! — властно велел мужчина. — И приблизитесь к трону.

Кастор Рекс выглядел… плохо. Врачи и макияж пытались это скрыть, но нездоровая бледность и потухшие глаза пробивались сквозь любую маскировку. Ну и чувства бывшей богини были острее прочих.

Император болел. Редкость для «белого», особенно такой силы и возраста как Кастор, но мужчина попал в ловушку своей же жадности.

Его корона, Первый Дар, твердо сжимала голову, словно отказывающийся слезать спрут. Короне требовалась активация, связь с носителем, если можно так сказать. А она невозможна без благословления Олимпийцев.

Всех Олимпийцев. Всех Двенадцати. В то время, как сейчас у Кастора было лишь одиннадцать. Мужчине не хватало одного, благословения Артемиды.

Ее благословления.

И тут до богини, что называется, дошло. Что, возможно, ее семья, там, далеко на Олимпе, не настолько плоха, как ей казалось раньше. Потому что новые смертные оказались не сильно лучше.

— Это…

— Прости, Кэйт, — хрипло пробормотал Клавдий и, сжав ее плечо, отвернулся в сторону, пряча в глазах стыд. — Это для твоего же блага.

— Кэтлин Саммерс! — мощный голос Императора эхом пронесся по Тронному Залу. — Победительница Олимпийских Игр и Аватар Артемиды. Ты привлекла внимание всего мира. Ты привлекла… мое внимание. А потому… Кэйт… я принял решение.

Мужчина холодно взглянул на отказывающуюся верить в происходящее девушку и протянул ей открытую ладонь.

— Я решил сделать тебя Императрицей. Что ты на это скажешь?

— Что я на это скажу, Пастух? — хрипло повторила Артемида, игнорируя резкие жесты матери и довольное сопение отца за спиной.

Пусть она и не обладала всей памятью Кэйт, но часть знаний в ее голове все же осели. Самые яркие моменты, вроде когда девочка обнаружила, что Адриан полноценный бог. Или когда ей на ногу упало дерево и раздавило ступню… Второй вариант тут подходил как нельзя лучше.

Артемида дерзко скрестила руки на груди.

— Я скажу вот что. Возьми деревянную палку и засунь свое щедрое предложение себе в….

Главная кухня резиденции Дома Лекс, неделя до свадьбы

— Как-то так, — я завершил рассказ, ножом сгребая порезанные овощи в кипящую кастрюлю, а затем тщательно облизал острое лезвие. — Что думаешь?

— Адри, ты совсем спятил? — Персефона отвесила мне легкий подзатыльник. — Порежешься ведь. Положи нож в мойку.

— Ма-а-ам…

— Не надо мне тут «Ма-а-ам», молодой человек, — хмыкнула женщина, с дикой скоростью нарезая мясо и одновременно помешивая ложкой суп. — Потом спасибо скажешь. И да, я жду.

Заикаться о том, что я уже положил на лопатки двух богов, и этот нож я мог согнуть одними пальцами, навроде подковы, не имело смысла. Милена Лекс, богиня Персефона… Неважно в какой ипостаси, мама каждый раз находила время на свое любимое занятие.

Читать мне лекции.

С тяжелым вдохом я выразительно, даже демонстративно, на кончиках пальцев донес нож до сверкающей своей чистотой раковины, — на что в награду услышал сдавленной смешок — после чего привалился к стене и бросил на мать выразительный взгляд.

— Ну?

— Ну…, — Персефона задумчиво нахмурилась. — Думаю, что я не знаю.

Я удивленно приподнял бровь.

— Мне что, так ей и передать?

— Это не так-то просто, Адри, — терпеливо пояснила богиня. — Вернуть утраченную силу, свое тело… Я никогда с этим не сталкивалась. С этим никто не сталкивался. Бездна!

Подпрыгивающая на огне кастрюля бойко булькнула и, громко шипя, выплеснула часть содержимого наружу, частично заляпав модные синие джинсы с разрезами и фиолетовую кофточку. Любимую кофточку. Реакция у богини была соответствующая.

— А я говорил, надевай передник! — с трудом скрывая рвущийся из меня хохот, заметил я. — А ты будто на концерт собра…

Тут мне пришлось резко заткнуться, больно взгляд у мамы оказался бешеный. С таким она в прошлый раз моего визита в Подземное Царство испепелила скорпиона-охранника, потому что тот едва не наступил на ее обожаемого кота. Чертов Лев, до сих пор помню царапины на руках.

— Вот правда, — буркнула мама, спешно вытирая следы от супа. — Надо было покупать электрическую… Так нет, традиции, традиции… Так. Надоело.

Повелительный жест рукой, щелчок и волна божественной силы за секунду вернула одежде первоначальный вид. Персефона пристально осмотрела результаты своих трудов и, довольно хмыкнув, вернулась обратно к супу.

— Мам, вопрос.

— М?

— Почему ты не сделала этого раньше? Я про одежду.

— Секунду, — она зачерпнула поварёшкой наваристое месиво и аккуратно попробовала. — Сойдет. Так вот, ты спрашивал про одежду… Привычка. Слишком много времени провела среди людей.

— Это я вижу, — хмыкнул я, в который раз за сегодня оглядывая вызывающий наряд. Не удивлен, что отец старается держать ее к себе поближе. Потому что альтернатива — это ловить Персефону утром, на крыше горящего дома, соблазняющей пытающихся спасти ее пожарников. Не уверен, что подобная перспектива приводила Владыку Подземного Мира в восторг.

— Боги не стареют, Адри. Душой в том числе, — заметив мой выразительный взгляд, пояснила она и прыснула со смеха. — Знал бы ты…

Я резко поднял ладони в воздух.

— Все, все… Даже знать не хочу. Не порти мое хорошее представление о тебе, как о матери. Если нужно будет забирать тебя из клуба, звони Аиду. Ну или Тайгеру в крайнем случае.

— Звали, господин? — высунул голову из второй кухни даймон.

Ради важного ужина он решил испечь свое знаменитое печенье, но судя по вставшим дыбом волосам и саже на пиджаке дела у него тоже шли не самым лучшим образом. А, ну еще скачущий под ногами Церби, мешался, как мог. И отказать ему нельзя, бедное животное только-только выпустили из больницы.

Я тяжко вздохнул.

Пригласил девушку на ужин, называется. Артемида будет просто в восторге.

— Господин?

— Все в порядке, Тайгер, — ответила за меня мама и повелительно махнула рукой. — Не отвлекайся.

На обычно спокойном лице даймона сверкнула нехарактерная улыбка. Это еще ладно. Вот когда он впервые узнал, что его обожаемая госпожа не просто жива, а еще и богиня — дворецкий чуть в пляс не пустился.

Из минусов, чтобы скрыть появление Персефоны в доме, с обширной кухни выставили остальных слуг. Что, судя по невнятной ругани мамы, могло плохо сказаться на итоговом блюде.

— Давно мы с тобой не готовили, — пробормотал я, перехватывая готовую упасть на пол тарелку. Точнее как… Она упала и с оглушительным звоном разбилась на части, но «Перемотка» вернула ее обратно на стол. Целёхонькую. — Теряем мастерство.

Мама только неодобрительно сощурилась, пропустив шутку мимо ушей. Ей вообще не нравилось, когда я использовал силу Кроноса, но она хотя бы больше не возражала. Не то что в первый раз…

— Так. О чем это мы? — нахмурилась женщина, только чтобы указать мне сочащееся жиром мясо на раскаленной плите. — Не забывай следить.

— Вижу, — Лопатка в руки, и сочные куски один за другим начали переворачиваться на другую сторону. — Мы говорили о вечной молодости богов. И отличной памяти, — я не смог удержаться от шпильки.

Персефона покачала головой.

— Как ты думаешь, почему я как можно чаще стараюсь вырываться на поверхность? Почему покупаю вещи, общаюсь с людьми, привожу как можно больше обратно к Аиду?

— Чтобы он не ходил в своих идиотских сандалиях? Ай!

— Хватит придуриваться, Адри, — мама с намеком приподняла лопатку во второй раз. — Это серьезно. Боги отличаются от людей, МЫ отличаемся от людей. Если наше тело не стареет, а души вечно молоды, то как мы вообще можем заметить течение времени?

Я сосредоточился. Из голоса Персефона пропал даже малейший намек на юмор. Внешность тридцатипятилетней красавицы, развязная модная одежда… Мишура ушла на задний план, явив ее реальный облик.

Тысячелетней богини. Тысячелетней богини с огромным…

— Опыт? Накапливаемая информация, знания?

— Да. Вот только скажи мне Адриан, много ли нового узнают каждый день боги с Олимпа? Много ли новых ощущений получила та же Артемида за год своей жизни? А за два? За сто?

Я сощурился.

— Подожди. Ты хочешь сказать…

— Боги стагнируют, — довольная, что я так быстро понял, кивнула богиня. — Люди развиваются, а они нет. А зачем? Пока стадо продолжает приносить молоко, а пастух делает свою работу… Олимпу нет дела.

В голосе мамы проскользнула скрытая злость, она явно думала об этой проблеме не раз и не два. Внезапно ее глаза сфокусировалась на моей фигуре, а в голосе прорезался непривычный металл.

— Поэтому я хочу понять… Адриан Лекс, Архонт этого Дома. Артемида не мудрейшая богиня, какой ты ее себе представляешь. Она нерадивый ребенок, который только что лишили любимой игрушки. Сильный и сбитый с толку, а потому смертельно опасный. Зачем ты хочешь с ней связаться?

Ледяной взгляд богини, а не теплые глаза матери. Нового главу Дома решили проверить на профпригодность? Что ж… Шутки в сторону, как и персону послушного сына. Из моего голоса ушли все эмоции.

— Связаться, мам? — медленно и отчетливо повторил я. — Ты ошибаешься. Артемида меня не волнует. Получиться ее использовать… Великолепно. Нет? Тогда можно избавиться. Во всех смыслах.

На лице Персефоны промелькнуло удивление. Мама явно не ожидала от меня такой… жестокости, что ли? Впрочем, вопрос в глазах никуда не исчез.

— Но?

— Но меня волнует Кэйт, — не меняя тона, продолжил я. — У меня не так много друзей, мам. И пока Артемида владеет телом, Кэйт не сможет в него вернуться.

Из груди вырвался короткий смешок.

— Я спустился за тобой в Тартар. Неужели, ты думаешь, что сейчас я останусь сидеть в сторонке?

— Нет. Не думаю, — в голосе Персефоне, в ее взгляде на меня отчетливо выделялась ровно одна эмоция.

Гордость.

— Что ж, — я хлопнул в ладоши, возвращая себе привычный тон. — Тогда у нас полно дел. Душа Кэйт, суд над Гордианом, Парфенон и возможное восстание Проклятых, отец Лики и влияние семьи Вирэ в целом… Не стоит отметать Императора, пусть он сейчас и занят. А ну еще и этот чертов ужин.

— У меня все готово, господин, — послышался из второй кухни голос Тайгера. — Цербер, прошу, успокойся.

— Аф!

— У нас тоже, — улыбнулась мама, выключая плиту.

Чудно. Потому что я уже слышал недовольный голос Кэйт/Артемиды, приближающийся со стороны главного холла. Скоро нам предстоит серьезный разговор.

И да, я не собираюсь заниматься альтруизмом. Если богине так нужна Персефона и моя помощь с возращением силы, то я заставлю ее пахать день и ночь на благо Нового Дома Лекс. Вот только…

— Последняя проблема, — поморщился я, вспомнив о первой теме нашего с Артемидой разговора два дня назад. — Кастор Рекс и его планы помолвки. Сомневаюсь, что он изменит планам, даже после того, что она ему наговорила.

— Знаешь что, Адри…, — голос матери у моего уха прозвучал до странного заговорщицки. И с легко читаемым смехом. — Я не могу помочь со всеми твоими проблемами, но вот с последней… У меня есть одна идея.

— Ты о чем…, — я повернул голову и заметил хитрый взгляд, который мать бросила на переступившую порог кухни девушку. А затем до меня дошло, и я едва не поперхнулся от этой мысли. — Ну нет! Никогда! Ты даже не знаешь,, что предлагаешь!

— Предлагаешь что? — переспросила Артемида и тут же, заметив Персефону, присела в низком поклоне. — Добрый вечер, госпожа.

— Добрый вечер, дитя. Адриан, будь добр, помоги гостье.

— «Предлагаешь что»? — с подозрением прошептала юная богиня, пока я отодвигал перед ней резной стул из красного дерева.

— Тебе не понравится, — я скривился в ответ.

Ее идеальная бровь взметнулась вверх.

— Адриан, я лишилась своих сил, возможно, кто-то из Олимпийцев желает моей смерти, а родители этого тела хотят выдать меня за медленно умирающего Императора, для которого я последняя надежда. Ты правда думаешь, что ты можешь сделать мою жизнь еще хуже?

Мне оставалось только пожать плечами. И отодвинуть от нее нож.

— Как скажешь. Но помни, я предупреждал…

«Бездна, как же они идеально друг другу подходят» — с умилением подумала Персефона, со стороны наблюдая как два молодых бога орут друг на друга и машут руками. И судя по интенсивности, в ближайшее время выяснять отношения они не закончат.

Молодость…

Богиня вздохнула и заново включила огонь на плите. Она не для того столько готовила, чтобы ее старания пропали даром. Тем более, что после ссоры нет ничего лучше хорошего ужина, чтобы восстановить энергию. Разве что совместная постель, но для этого им пока рановато.

Персефона усмехнулась, но уже через секунду волнение, которое она все это время скрывала от сына, вернулось обратно. Богиня не лгала, когда говорила о связи опыта бога и жизни с людьми. Наблюдения за их успехами, ошибками, неудержимым и стремительным развитием… Именно это двигало богов вперед.

Делало их старше.

Вот только, когда Персефона говорила об Олимпе, то слегка лукавила. Да, большая часть богов относилась к смертным как к муравьям, нужным только получения веры. Большая часть. Но не все. Одна богиня, как и сама Персефона, считала иначе.

Богиня мудрости. Афина Паллада. Самая опасная из Двенадцати. И сейчас она потерпела поражение. Вот только если Зевс мог считать, что дочь уйдет в тень, отступит… Инстинкты подсказывали Персефоне, что это ошибка.

Афина — паучиха, которая годами, нет, столетиями плела свою сеть. Это ее природа, ее стремление. Вот только, что волновало бывшую Аватара Деметры больше всего и что требовало немедленных действий… Старая паучиха выбрала Адриана новой закуской.

Или главным блюдом.

Один раз Персефона чуть не потеряла сына. Второго раза не будет. И Афина, и любой другой Олимпиец, решивший встать на ее сторону, очень сильно пожалеют!

Персефона даже на заметила, как стальной нож в ее руке жалобно скрипнул, и согнувшись пополам, упал на пол. А вот чего не заметили все остальные, это как повинуясь тихому щелчку и черной вспышке между пальцев богини, нож влетел ей обратно в ладонь. Абсолютно целый. Словно…

Словно его вернули назад во времени.

Примечание Автора

Я не совсем четко пояснил правила победы в прошлой книге, сейчас поправлю. Но для тех, кто не желает копаться в прошлых книгах, справка. В Олимпийских Играх выигрывает:

а) Финальный победитель итогового мачта. Ему основной почет, главное внимание богов и прочее. Плюс он повышает шанс, что в Императоры выберут именно твой Дом, как Дом победителя.

б) Сама команда победителя. Новый Император выбирался из трех представителей победившей команды, которые зашли дальше всего.

Адриан считал, что, не допустив Антея в финал, он убирал этот выбор вообще. То есть выбор оставался только между Домом Кэйт и своим Домом. Но так как из победивший команды Антей «технически» прошел дальше остальных — остальные просто отрубились раньше — он был тем самым третьим победителем (потому что был прошедшим как можно дальше участником победившей команды).