Дочь лорда-9. Ормхеймский Бастард

Часть первая. Глава первая

Лучше поверить врагу, чем не поверить другу…

Игорь Шаранда.

Часть первая. Алые крылья свободы.

Глава первая.

Начало Месяца Рождения Осени.

Эвитан, окрестности Лютены. – Квирина, Сантэя. – Южный Словеон.

1

…Усталая обреченность в глазах отца. Безнадежная тоска во взгляде:

- Карлотта, ты должна…

- Нет! – резко отвечает мать.

Раскрываются ворота, проезжают конные, месят снег пешие. Легкий морозец, легкая поземка, тяжелые слова, невозможно тяжкое прощание.

Когда-то папа любил маму. Но она убила его любовь холодностью, равнодушием и эгоизмом.

Отряд скрывается за лесной грядой…

…Улетает прочь Лиар – за глухими черными окнами. Мчит в ночь тюремная карета. Тоже похоронно-черная. Ирия Таррент только что схоронила многих. Анри Тенмара, Эйду и себя…

…Рыдает Ирэн, устало смотрит дядя Ив. Отцветает Тенмарская осень поместья Кридель…

…Вязкая грязь под ногами, начало весны. Теплеет.

Две молчаливые фигуры у ворот древнего замка – несгибаемый старик и хрупкая седая женщина в короне серебристых кос…

…Безутешно рыдает Кати, судорожно сжимает объятия повзрослевшая Иден. Пойманным зверем колотится сердце Стивена.

Его решительные глаза, твердый взгляд младшей сестренки, мокрый – самой младшей...

Прощаться Ирия не любила никогда. Но с Констансом это проще. Слишком уже много оставлено тех, кто куда дороже. Просто он… всё, что осталось от прежней жизни. Совсем всё. Опять.

Она нашла семью – и потеряла вновь.

Ирия Таррент опять остается одна. До самой Квирины. До встречи с воскресшим Анри.

Что ты скажешь, поэт? Развилка уже близко. Восток и Юг не могут вечно скакать конь о конь.

- Я знал, что мы живем в подзвездном мире не просто так, - вдруг улыбнулся Констанс.

Когда он так говорит – у него сияют глаза. Странно, прежде никогда не замечала. Как и хорошего в Стивене.

Можно подумать, жизнь меняет только ее. Только Ирии показывает ее истинное лицо.

Когда-то Ирия Таррент была маленькой дурочкой. Почему влюбилась во Всеслава? Потому что приняла за спасителя? Да. Но что в первую очередь раздражало в Стивене? Правильно – внешность и манеры. Приглядеться и прислушаться горе-невеста не затруднилась. Равно как и задуматься, с чего вдруг мачеха начала поливать его грязью, если так хотела спихнуть падчерицу замуж? Что вдруг изменилось-то?

Тогда Ирия сочла дурой опасного врага, но это еще полбеды. А вот что она думала о родном отце? Если решила, что он готов выдать ее за садиста и «укротителя»?

- Прощайте, Констанс. – Протянуть руку Ирэн предпочла бы для рукопожатия, но такого он не поймет. Только не ходок по будуарам предыдущих «роковых красавиц». – Даст Творец, свидимся.

- Я умру, если этого не случится! – Глаза поэта сияют как звезды. Только горячие. И близкие. – И я ведь еще не закончил новый венок сонетов в вашу честь.

- Еще много осталось? – не удержалась Ирия.

- Почти половина. Или готова почти половина. Я вдруг сейчас подумал, что их должно быть больше.

Констанс изящно коснулся губами ее руки. И вдруг притянул Ирию к себе.

Целоваться он умеет лучше Алана. Больше практики. И таланта. А будь у них больше времени, с Констансом стоило бы разделить постель. Даже, наверное, разумно. Ирии не замуж идти. А Анри любит Прекрасную Кармэн. И в запоздалом прозрении глупой девчонки нуждается в последнюю очередь.

- Я вернусь к вам, Ирэн, - улыбнулся Констанс. – Знаете, я вдруг понял одну вещь. Дело не в сонетах. Я… больше всего в подзвездном мире хочу прожить с вами всю жизнь. Добиться вашей любви. Любить вас. Засыпать и просыпаться рядом. Заботиться о вас. Вы мне позволите это, Ирэн?

Даже странно. По-своему милая девочка Ирия Таррент, искренняя и наивная, не была нужна никому. Разве что Стиву Алаклу.

Всем прочим подавай загадочных стерв из Драконьего Замка. Прекрасную Тенмарскую Розу с трижды проклятой репутацией, чтоб им обеим. Лживую интриганку.

Почему предложения руки и сердца наперегонки сыплются на прожженную авантюристку, мытую во всех щелоках? Впору рассмеяться, но не над чужой же любовью. Даже придуманной.

Потому что Констанс не любит Ирию – даже сейчас. Ирэн для него – неразгаданная тайна. Флёр «венка» загадок.

Что ты стал бы делать с настоящей «загадочной Дамой», Констанс? Зачем ей «проживать всю жизнь» с наивным, романтичным поэтом? Для чего стерве и интриганке твоя любовь и забота? Ведь ты для нее не больше, чем для тебя – малышка Соланж.

И зачем тебе Ирия Таррент из далекого северного замка? Такая же Соланж, только вчерашняя?

Глава вторая

Глава вторая.

Мэнд, Тайран. – Квирина, Сантэя.

1

Новое платье – темная зелень с золотом. Весна и осень. Виктору должно понравиться. Он сегодня точно придет. И останется до утра. А такой дар - редкая жемчужина в облачной короне его возлюбленной. Бесценная реликвия, что потом можно перебирать и перебирать в памяти.

Как удержать любимого? Жаль, прежде Элен не слушала ни сестру, ни более опытных подруг. Невинная девушка должна быть невинна. Чиста и безупречна. Но как быть потом – когда твоя свежесть уже отдана? И ты больше ничем не отличаешься от прочих? Кроме отсутствия опыта и тысяч женских уловок.

Виктору мало ее одной. Это другим мужчинам достаточно избранной ими скромной и нежной фиалки или незабудки. А любимый привык срывать разные цветы. Элен и полюбила его таким – смелым, гордым, свободным. Так почему же теперь так горько? Элгэ Илладэн и из могилы продолжает тянуть к Виктору руки.

И если бы только Элгэ! Да, к мэндской монашке Виктор приходит только ради того, чтобы спасти их всех. Потом он просто равнодушно пройдет мимо нее, как сокол мимо никчемной сороки.

Но монахиня – хитра. Она ведь родилась в Мэнде, причем – в столице. И в королевской семье. И до сих пор жива, хоть король и уничтожил (о, ужас!) даже собственного сына. Но Анжелика выжила и вот-вот влюбится в Виктора. А кто бы устоял на ее месте?

Она много старше Элен, даже старше самого Виктора, ей уже двадцать три. Старая дева! Элен умерла бы со стыда, если б в такие годы не имела мужа и ребенка. Но Виктор вынужден притворяться, что влюблен в никому не нужного перестарка!

Только вынужден. Но почему же тогда так горько?

- Эленита, идем, - старая графиня относится к ней хорошо. Но не одобряет их с Виктором любовь. Не верит в нее.

- Повеса он и вертопрах. С такими не вьют гнездо, Элен. Только парят в поднебесье, но ты-то не ястреб, а лань. Не угнаться тебе за ним, только сердце сорвешь. Выкинь лучше его из головы, пока не поздно.

Поздно! Она уже выбрала свою судьбу. Точнее, выбрал Виктор. Ее, Элен, будь она хоть трижды ланью. И она пойдет с ним до конца – хоть в светлый Ирий, хоть в Бездну. И если им суждено погибнуть, то только вместе.

Но Виктор не допустит их смерти. Затем он и навещает ту дурнушку-монахиню, целует ее тощие руки. И делает вид, что мечтает целовать не только их.

2

- Господин генерал, там мародеры…

- Надавать по шее и выгнать, - отмахнулся Анри.

- Может, повесить? – уточнил бьёрнландец. Правая рука Олафа.

- Именно надавать по шее. Не веревкой. И не мечом.

Вешают – насильников и убийц женщин и детей. Если к ним приравнять мародеров – преступление первых ничего не будет значить. Никогда нельзя равнять убийц и садистов с ворами. Здесь отец был неправ. Чем больше казней – тем меньше их боятся.

Осталось решить, что делать с этой ордой. Миллион освобожденных рабов Сантэи. Гордись, Тенмар. Такой армии не было еще ни у кого.

И что? Двинуть ее теперь на Эвитан? О, она пройдет, не сомневайся. Камня на камне после себя не оставит. Миллионная стая вырвавшихся на свободу зверей, ненавидящих каждого свободного. Рано или поздно децимация научит их дисциплине. Но сначала они выжгут полстраны. Твоей страны, Тенмар.

3

Совсем недавно Конрад умудрился проспать всё самое интересное. И ладно бы еще собственную почти смерть, так еще и взбесившийся город.

А сейчас – заснуть бы снова! И чтобы весь этот кошмар просто приснился. Как двор в особняке Поппея и мухи. Чтобы всё обернулось лихорадкой и встревоженным взглядом огромных очей Эсты.

Сантэю с ее фонтанами и статуями внезапно жаль. И куда сильнее, чем можно было предположить.

И жаль людей. Всех тех, кто теперь умирает за безумие своего императора и чужих, пришлых жрецов.

А еще больше жаль своих. А особенно – Эстелу. Ее бы хоть отсюда вытащить, но как? Зачем Эсту вообще сюда понесло? Чего не сиделось в безопасности - у Кармэн?

Не ври себе, Конрад. Без Эстелы стало бы невыносимо совсем. Без ее тепла, любви… самых горячих в подзвездном мире объятий. Все-таки Кору повезло гораздо больше других. У них если и есть любимые, то далеко.

Анри делает, что может. И не только он. Даже этот Роджер… пока не словил пулю. Но сколько еще они продержатся? Из города надо уходить. Куда угодно – хоть в Вольные Города, хоть к пиратам в Элевтерис. Почему они до сих пор этого не сделали?

- Статуи и фонтаны уже не спасти, - проронил командир в ответ на вопрос Конрада. – Но вот людей – еще можно.

Что он сейчас и делает. Жаль, не в обществе Кора.

Этот очередной дом в предместье уцелел. И немудрено – его обороной руководят по всем правилам воинского искусства. Засели намертво – с нехилыми запасами пороха и пуль.

А все подступы – в трупах осаждающих.

Глава третья

Глава третья.

Эвитан, Лютена – Восточный Тенмар.

1

- Я хочу домой…

Ее зовут Соланж. Соланж Тенье. Отец должен одобрить такое имя для невестки. Ему и самому всегда нравились южанки.

В конце концов, ирония судьбы – Гуннор выполнил его волю. Вместо Академии продолжил военную карьеру. Сразу по прибытии в Лютену.

И женится уже вот-вот. Если выживет. Всё для вас, дорогие родители. В лучшем виде.

И дочь простого дворянина – идеальная пара для наследника простого дворянина, разве нет?

- Я хочу домой…

Хорошо еще, ее дом – далеко от Лютены. Художества ублюдка Гуго туда не докатятся. Не успеют – даже если он отдаст приказ грабить всю страну. Эрик остановит его раньше. А не он, так восставшее население. Их терпение тоже не безгранично. Ормхейм взвился бы на дыбы за меньшее, но столица удивительно спокойнее. Сытые горожане слишком ленивы. Еще не успели осознать, куда вляпались. И кто их туда вляпал.

- Отец отправил меня в Лютену – к кузине. Меня и Софи. Ничего не объяснил. А теперь – как он там?

- Тенмар – далеко, - озвучил собственные мысли Гуннор. – А на Лютену вот-вот придет армия герцога Эрика.

Короля Эрика. За неимением законных отпрысков трон займет бастард. Особенно с армией.

Грустные-грустные небесно-голубые глаза. Полные непролившихся слез. Когда-то Гуннор смеялся над такой метафорой. Теперь готов вызвать на дуэль любого, кто посмеет ухмыльнуться.

Впрочем, нет. И без дуэлей хватит, кого убивать. А обидчику можно и просто в морду…

- Этот Эрик – он уже как легенда. Все его ждут, но где он?

- Ну не мог же полководец раствориться по пути – вместе с регулярной армией. Все-таки вел он не гуговцев. Я вам обещаю, Соланж: ни с вами, ни с вашей сестрой ничего дурного не случится. Пока я жив.

2

Пьяно орут гуговцы за стенами, молятся женщины – в стенах. Одни монахи сражаются молча. Они – и паренек-ормхеймец.

А молиться за всех воинов - обязанность кардинала. Как раз, чтобы наверстать упущенное. Как в сказке «Долго же ты спал». Две смены власти продрых.

Молись - раз уж сражаться теперь не в силах. Разве что в качестве знамени. Да и то – с помощью укрепляющего зелья Жерара.

Увы, особняк – действительно не крепость. Можно отстреливаться из окон, совершать дерзкие вылазки. Но гуговцев теперь не три сотни. И далеко не все сторонники нового короля – паршивые вояки. Увы, «подонок без чести и совести» - еще не обязательно значит «разжиревший от пьянства и лени слабак».

Так, что-то новое. Видимо, протрезвели окончательно. Потому как выслали парламентера с белым флагом.

Нет. С очень светло-розовым. И даже почти чистым.

Сколько же воинов сейчас мечтает пальнуть? Дескать, не знали, что переговорщик. Слишком уж не похож.

Ну и мысли - для служителя церкви!

Парламентер остановился шагах в десяти. И даже не такой уж жирный. Недавно у Гуго? Для кадрового вояки всё же рыхловат.

Опасливо косится сразу на все окна. Еще бы - те дружно ощерились мушкетами.

А когда кончатся пули, останется перейти на арбалеты.

Ничего. В ближнем бою они очень даже неплохи. Как и луки.

- Законный король Эвитана, Его Величество Гуго Первый приказывает вам сложить оружие.

Хорошо, что не выстрелили. Этот еще выражается поприличнее. Предыдущие через слово лепили упоминание матери и свои альковные фантазии в отношении врагов и их родни.

Паршивее всего, что Гуго – действительно законный король. И спасать от него некому. Разве что Эрик… или Всеслав. Но словеонец уже раз поддержал Карла против Грегори. И вручил власть Регентскому Совету.

Раньше Александр не думал, что вдруг о нем пожалеет. И о Всеславе, и о Совете. Увы, всё познается в сравнении. Рядом с Его Величеством законным Гуго Регенты были идеальным правительством. Обе сволочных клики – и Ревинтера, и Мальзери – могли править только сильной страной. И потому держали ее более-менее в порядке. А вот Гуго…

Он – законный король, а Александр – служитель и князь Церкви. Но будь хоть малейший шанс – кардинал заплатил бы мучительнейшей казнью или вечными молениями в самом суровом монастыре, но раздобыл бы Эвитану другого правителя.

- Также Его Величество Гуго Первый повелевает…

Парламентер честно выждал паузу. Еще раз огляделся – уже не столь опасливо. Смелеет и… наглеет от безнаказанности. Как и все гуговцы – во главе с самим принцем… новым королем.

Храбрец не дождался повальной сдачи в плен и перешел к новым требованиям:

- …немедленно вернуть ему королевскую родственницу, герцогиню Алису Ормхеймскую вместе со штатом ее придворных дам и девиц, что сейчас насильно удерживаются в стенах обители.

Ага. Настолько насильно, что половина уже вооружилась – оборонять окна, когда монахов не останется. До тех пор дам в бой просто никто не пустит.

Глава четвертая

Глава четвертая.

Мэнд, Тайран.

1

Итак, кто может попасть в королевский дворец? Хорошо охраняемый. До зубов вооруженными громилами.

Самый простой ответ: слуги. И поставщики провизии. Но для вторых путь открыт лишь днем. Когда слишком хорошо видно лица.

Зато первые могут явиться и поздним вечером. Помочь на ночном пиру. Или прибрать за гостями.

А следующий вопрос: что безопаснее – взять Беллу с собой или оставить здесь?

- Оставить, - усмехнулась она на колебания Грегори. – В крайнем случае, представлюсь по всей форме. Раз уж до сих пор не убили моих маму и брата – авось, не убьют и меня. Чем я опаснее-то? Тем, что на свободе? Так это легко поправимо. А я сопротивляться не стану – сдамся сразу. Еще и к маме попрошусь. Очень жалобно. Вдруг поверят – юной деве моих нежных лет?

- Да, их не убили. Но хорошее уточнение – пока, - заметил Вит. – В Эвитане меня и девчонок тоже сначала не тронули.

Вечереет. Скоро падут очередные сумерки Мэнда. Возможно, для них – последние.

Ночь – время не только ее Детей. Благодаря отважной, великодушной Анжелике.

А днем давно уже на улицу носа не высунуть. Стража рыщет по городу неустанно.

- Мою мать вообще держат отдельно. Может, сначала проберемся к ней?

- Сделаем так, - вздохнул Грегори. – Во дворец иду я. Один. И не спорь. Да, ты тоже не спорь, Вит. В дом королевского брата пробираетесь вы. Вдвоем. За старшего – Витольд. Белла, если он прикажет отступать – возражения не принимаются.

Черные глаза вспыхнули на миг – ярко-ярко. И погасли. За эти недели дочь Кармэн разучилась спорить. Почти.

Последний ужин, гаснут свечи, наступает последняя ночь. Сколько дней они провели плечом к плечу. Завтра их пути разойдутся.

Ты во многом права, аббатиса Анжелика. Прекрасная дочь графа, заточенная в монастыре, чтобы избежать худшей участи. Ты права, но ведь тоже понимаешь, что иногда выбора просто нет? Лучшего шанса уже не представится. Они и так ждали слишком долго. Меняя таверны, рискуя каждый день, каждый час быть схваченными и убитыми.

Завтра ночью дворец пирует. Отмечает Ночь Великого Ормоса. Когда еще во дворце найдется столько пьяной стражи?

Вит, если что - присмотри за Арабеллой. Уж как сумеешь.

Все-таки умирать в ее годы – чересчур даже для этого паршивого мира.

2

Завтра в столице какой-то местный праздник – Элениту на него не пригласят точно. Слишком мелкая сошка. В отличие от Виктора. Но вдруг ему удастся вырваться хоть на часок? Принести своей «лани» искорку радости.

Но любимый не вырвался, хоть Элен и прождала почти всю ночь. Не смыкала глаз, не могла читать – строки расплывались.

А потом пришли за ней самой. В самое темное время – перед рассветом. До которого еще нужно дожить. Но не всем так везет.

Смерть всегда приходит темной ночью. Сначала – краткое счастье, потом – жуткая гибель. Как расплата.

Нет, не так. Счастливы бывают многие – не все за это так платят. Просто Элен такая невезучая.

- Одевайтесь, сударыня. Вас хочет видеть Его Величество император.

Кто? Разве он – не король? Даже герцог? И зачем Его Величеству Элен? Неужели он… Всё и впрямь погибло!

Она не знала, что кончится этим! Творец милосердный!

Золотые статуи, алые ковры, черный страх. Кружится голова, пляшут каменные лики, багровеет ковер. Подкашиваются ноги.

Где радостный смех, здравицы, танцы? Что здесь за такой праздник Тьмы, страха и гробовой тишины?

Длинные коридоры… бесконечные… слишком короткие!

Потому что в конце пути – смерть. На кровавом троне.

Нет. В огромной спальне. Среди подушек и ковров – алых, тоже цвета крови. На них она будет не видна.

Элениту убьют не сразу.

Нет! Она верна любимому. Чего лишиться страшнее – чести или жизни?! Жанна бы выбрала второе, но Элен всегда презирала за это сестру. Как можно не сохранить себя – ради единственной любви, что придет рано или поздно?

Ноги подогнулись, приливом накатила дурнота. Творец милосердный!

- Не тряситесь, сударыня! – брезгливо поморщился убийца тысяч невинных. И насильник тоже весьма многих. - Поверьте, к моим услугам любая красавица Мэнда. Любая готова на всё, чтобы прожить лишний день. И любой муж или отец предоставит мне ее, чтобы прожить лишний день самому. На коленях умолять приползет. Поверьте, вы мне даже не интересны. Вы ведь отнюдь не красавица. Просто спальня намного удобнее. Сейчас же ночь.

Да. И потому он ждет ее в одной повязке на бедрах? Развалился на подушках, подобно восточному владыке из далеких сказок. Они там тоже все ненормальные. Развращенные убийцы!

- Ах, вы об антураже? – король (уже император!) небрежно махнул рукой. – Это просто театр.