Демонология по Волкову. Падальщики

Глава 8

После дня рождения Леона ничего не изменилось: они опять все дни проводили в библиотеке, разбирая пыльные книги и тетради. Времени на то, чтобы съездить домой, отвезти кулон и деньги Мирославе, пока не было. Нехорошо держать девочку в неведении, но Алиса хотела отдать ей лично. Прокручивала в голове варианты разговора. Рассказывать Мирославе о подозрениях в сторону Вики Алиса пока не планировала. Мирослава не сдержится, выдаст, что все знает, а этого Алиса не хотела. Еще не уложила все в голове, не разобралась сама.

Леон вел себя, как и прежде. О том поцелуе на террасе ничто не напоминало, и Алиса решила, что это было лишь минутной слабостью, ничего не значило.

К сожалению, их поиски продвигались медленно. Пока все, что удалось найти, – это книгу, в которой Леон однажды уже встречал рисунки, обнаруженные на камнях. Он не ошибся: такие рисунки действительно указывали на неточные стороны света. И в зависимости от того, сколько и каких линий не хватало, они показывали определенное направление. Сильно им это не помогло.

Они в очередной раз засиделись до полуночи, когда в дверь библиотеки постучали. Оба одновременно посмотрели в сторону выхода, где на пороге появилась сонная Тамара Ильинична.

– Вот вы где, – строго сказала она. – Почему на ужине не были?

– Заняты, Тамара Ильинична, – развел руками Леон.

– И что? Это не повод пропускать приемы пищи! Ладно о себе не думаешь, девочку пожалей! В скелет превратится! Я вам на столе все оставила, поешьте!

Тамара Ильинична ушла, а Леон вдруг решил ее послушаться. Захлопнул книгу, поднялся на ноги и протянул руку Алисе. Та воспользовалась его помощью, но Леон не отпустил ее, притянул к себе ближе и внезапно поцеловал. Это стало такой неожиданностью, что Алиса не удержалась:

– Ого! С чего вдруг?

– Чтобы ты не подумала, что тогда, на дне рождения, это было случайностью, – просто сказал Леон, не выпуская ее из объятий.

Мысли читаешь?

– А это не было случайностью?

Зачем я спрашиваю?

– Не было. – Леон сделал шаг назад, улыбнулся. – Пойдем. Не знаю, как ты, а я все-таки голоден, Тамара Ильинична права, нам нужно есть хоть иногда.

Он открыл перед ней дверь, и Алиса вышла в коридор первой, все еще удивленная случившимся. С каждым днем Леон будто открывался ей с новой стороны. Тот темный колдун, которым он предстал перед ней в первые дни работы, был совсем не похож на этого Леона, который послушно идет на кухню ужинать, потому что его отругала кухарка. Хотя Алиса не могла не признать, что предпосылки были: она ведь еще в самое первое утро в этом доме удивилась, что Леон завтракает за одним столом вместе с остальными.

Следующим утром ей предстояло работать одной. У Леона был назначен какой-то клиент, и он решил, что Алиса на приеме не так уж и нужна, полезнее ей будет продолжать искать информацию. Леон не говорил этого прямо, но намекнул, что ему звонил следователь и интересовался, есть ли подвижки.

Она не стала включать верхний свет, зажгла только лампы на столе, возле которого читала. На полу просматривать многочисленные книги и тетради было проще, поэтому чаще всего они с Леоном сидели именно там. Одной в библиотеке ей было жутко. Все время казалось, что рядом кто-то есть. Алиса слышала шорохи, скрипы, но понимала, что это все не в ее реальности, а потому старалась не обращать внимания.

Закончив с очередной книгой, отложила ее в стопку просмотренного. Не глупостями ли они занимаются? Что, если нет никаких упоминаний ни в одной книге? Они зря теряют время. Но как иначе узнать подробности про демона? Уж точно не ей придумывать. Так что дали задание – будь добра выполнять.

Алиса взяла следующую книгу, оказавшуюся каким-то «Сборником правдивых историй сэра Артура Смита, достопочтенного путешественника». Из интереса взглянула на дату выпуска: 1904 год. Раритетнее некуда. Это ж понадобилось кому-то переводить и выпускать такое! Алиса пролистала сборник. Сэр Артур оказался большим выдумщиком, ничуть не хуже барона Мюнхгаузена. Он рассказывал о том, как путешествовал по разным странам, бывал даже в Африке, жил в различных племенах, знакомился с их культом и бытом, кратко описывал увиденное, наверняка приправляя рассказы значительной долей вымысла. Алиса долистала почти до конца, когда вдруг зацепилась взглядом за один абзац:

«Губы ее были черными, будто испачканы углем. Я наклонился ближе, потрогал. Они не были испачканы, они сами стали угольками».

Алиса почувствовала, как сердце забилось быстрее. Неужели нашла? Подняла глаза чуть выше:

«Вместе с мистером Оливером мы приблизились к опушке леса. За толпой зевак нам было плохо видно несчастных, пришлось расталкивать всех руками. И когда мы оказались впереди всех, перед нами открылось поистине ужасающее зрелище. Девушка лежала на большом каменном столе, неизвестно кем и когда принесенном в это место. Она была нагой, прекрасное когда-то тело изрезано ножами. Четыре юноши, будто жертвы великой богине, лежали у подножия постамента. В груди каждого торчал нож…»

То, что описывал достопочтенный путешественник сэр Артур Смит, заставило Алису дышать через раз. То же самое она видела на поляне, когда Леон немного поколдовал на ней. Вернувшись к началу, Алиса внимательно перечитала рассказ.

Все произошло примерно в 1890-х годах где-то в глубинке Англии. Сэр Артур вместе с другом искали какие-то легенды и наткнулись на общину, практиковавшую поклонение неизвестной богине. Однажды утром искатели приключений и увидели то, что затем один из них описал в книге.

Алиса отложила сборник, беспокойно прошлась по библиотеке, взглянула на часы. Леон говорил, что встреча продлится не меньше двух часов, а пока прошел лишь час. Значит, беспокоить его нельзя. Что ж, не маленькая, сама поищет информацию дальше. Тем более Алисе казалось, что она уже видела где-то имя мистера Оливера. И точно помнила, что имя это было не напечатано, а написано от руки. Значит, стоит просмотреть дневники.

Тетрадки перекладывались из стопки в стопку, и наконец Алиса нашла то, что искала: большой старый блокнот, на первой странице которого заковыристым почерком с вензелями было написано: «Дневник Джона Оливера». Это мог быть совсем другой Джон Оливер, и даже даты 1885–1899, написанные рядом с именем, не исключали совпадение, но Алиса не могла не проверить. И вскоре в одной из записей выхватила нужное:

«Завтра мы с Артуром, моим старинным другом, отправляемся на север графства Йоркшир. До нас дошли слухи, что там уже несколько веков существует изолированная деревня, жители которой поклоняются некой богине Смерти. Говорят, богиня эта наделяет своего последователя, главу деревни, необычайными способностями. Он умеет ходить во сне, передвигать взглядом вещи, разжигать огонь без спичек и вызывать дождь. Страшно ли мне? Немного, признаться. Ибо община эта кровожадна, не любит чужаков. Надежда моя лишь на везучесть Артура, у которого наверняка сильный ангел-хранитель. Артур выбирался из таких передряг, перед которыми английская деревня – ничто…»

Английского языка Алиса не знала на должном уровне, поэтому читать приходилось через переводчик. Тот не всегда правильно разбирал витиеватый почерк, многое не мог перевести. Алиса понимала, что может упустить важное, но все равно не могла оторваться. Не заметила, как прошло время и в библиотеке появился Леон. Выглядел он уставшим и бледным. Под глазами снова появились тени.

Леон заметил ее взгляд, сказал спокойно:

– Был срочный вопрос. Пришлось помочь.

Он опустился рядом с ней на пол, взглянул на блокнот, что она держала в руках, на включенную программу в телефоне, насторожился.

– Нашла что-то?

Алиса кивнула.

– Книгу и дневник двух англичан конца девятнадцатого века. Они посетили какую-то закрытую деревню не то старообрядцев, не то оккультистов, которые поклонялись некоей богине Смерти. И, кажется, стали свидетелями такого же массового убийства, что и у нас.

– Дай посмотреть.

Леон протянул руку, и Алиса отдала ему блокнот. Однако Леон не смог его удержать, блокнот упал на пол, раскрывшись на середине. Вместо того чтобы поднять его, Леон прикрыл глаза, опустил руку на колени. Алиса догадалась, что он набрал в себя слишком много тьмы и не может справиться с ней. С тревогой предложила:

– Давай я помогу тебе.

Конечно, Леон понимал, что она предлагает не блокнот подержать вместо него.

– Не надо. Я справлюсь.

Еще несколько минут он просидел с закрытыми глазами, потом наконец открыл их, потянулся к блокноту. Оба видели, как дрожит его рука, но никто ничего не сказал. Леон осторожно открыл блокнот, попытался прочесть первые строчки. Несколько раз моргнул, пытаясь сфокусироваться. Не удалось.

– Я возьму немного, – снова предложила Алиса.

Леон покачал головой.

– Не ты это контролируешь.

– Тогда ты отдай мне немного.

– Уверена, что я смогу остановиться?

– Нет.

– И все равно хочешь попробовать?

Алиса кивнула.

– Почему?

Потому что там, на террасе в твой день рождения, для меня тоже не было случайностью.

Вслух сказала другое:

– Потому что нам нужно найти демона.

Леон несколько долгих секунд рассматривал ее лицо, будто хотел что-то прочесть на нем, а потом медленно протянул ей руку.

– Я отдам чуть-чуть, обещаю. Просто чтобы вернуться к работе.

Алиса тут же взяла его ладонь в свою. На этот раз все прошло гораздо легче. Ей даже не пришлось заставлять себя расслабляться, она и так ему доверяла. Тьма будто ждала этого момента, скользнула из Леона в ее ладонь, расползлась по телу. Это было похоже на медленную пытку. Не такую сильную, чтобы терять сознание, но и не такую слабую, чтобы ничего не заметить. По венам словно разливалось расплавленное олово, только приносило не жар, а арктический холод. Кожа покрылась мурашками, на лбу выступила испарина. Чем больше тьмы проникало в Алису, тем сильнее ее тошнило. Она несколько раз сглотнула, пытаясь удержать в себе завтрак. Хорошо, что обед пропустила, а то точно вывернуло бы.

В тот момент, когда перед глазами поплыли разноцветные круги, Леон прервал контакт. Нет, он по-прежнему держал ее за руку, но поток тьмы иссяк.

– Все, – как сквозь туман донесся до Алисы его голос. А затем она скорее почувствовала, чем увидела, как Леон перевернул ее ладонь и поцеловал то место, где тьма разорвала кожу. – Спасибо.

Она бы кивнула, но боялась, что даже такое простое движение усилит тошноту.

– Тебе нужно чуть-чуть отдохнуть.

Алиса легла прямо тут, на полу, положив под щеку ладони, одна из которых все еще помнила поцелуй Леона. Тот снял с себя плащ, накрыл ее сверху. Алиса свернулась калачиком, но не позволила себе уснуть. Это было бы слабостью с ее стороны, а показаться слабой она не хотела. Через некоторое время с трудом спросила:

– Ну что?

– Ты нашла то, что нам нужно, – послышался голос Леона. – Судя по всему, этот Джон Оливер был исследователем. Думаю, в его дневнике мы прочитаем много полезного.

Алиса мысленно похвалила себя. Было приятно оказаться полезной не только как… сливной бачок для тьмы. Она медленно приоткрыла глаза, с удивлением обнаружила, что дневник Леон просто читает, без колдовства, как было с книгой на латыни.

– Откуда ты знаешь английский? – снова спросила она.

Леон ведь когда-то признавался, что в школе учился отвратительно. Едва ли из всех уроков выделял иностранный язык, зная, что он понадобится в будущем. Кто в детстве думает о том, что ему там понадобится?

– Выучил, – ответил Леон. – Не хотелось прослыть безграмотным колдуном, который только и может, что по фотографии руками водить. Плюс понимал, что придется много читать на других языках. Пользоваться колдовством при этом не всегда удобно. Ладно мало кому нужная латынь, но английский все-таки надо знать.

Леон вдруг закрыл дневник, отложил его в сторону, предложил:

– Давай-ка я отнесу тебя в кровать. Спать на полу – не лучшая идея.

– Мешаю? – понимающе хмыкнула Алиса.

Конечно, он ведь читать пытался, а тут она со своими вопросами.

Леон не ответил. Легко поднял ее на руки, и Алиса уснула в тот же момент, когда обвила руками его шею.

Проснулась в своей комнате, когда за окном было уже темно. И к собственному удивлению поняла, что чувствует себя прекрасно, будто и не забирала у Леона тьму. Значит, действительно отдал совсем немного.

Быстро умывшись, Алиса спустилась вниз. Есть хотелось страшно. Часы показывали уже начало первого ночи, дом спал, но у Тамары Ильиничны в холодильнике наверняка найдется, чем перекусить. Соорудив себе два трехэтажных бутерброда и положив в отдельную тарелку горку салата, Алиса задумалась. Проснувшись, она обнаружила, что у телефона почти села батарейка, поэтому была вынуждена оставить его в спальне на зарядке. Сидеть в тишине и смотреть в стену во время еды было неинтересно, поэтому она решала, не стоит ли нарушить заведенное в доме правило есть в столовой и не пойти ли с тарелками в комнату. Если она не поленится вернуться потом обратно и помыть посуду, никто не узнает о ее преступлении.

Стараясь сильно не шуметь, Алиса с двумя тарелками в руках вышла в коридор и почти нос к носу столкнулась с Леоном, как раз вышедшим из своей части дома.

– Ой, – дернулась Алиса, чувствуя себя вором, застигнутым на месте преступления.

От нее не укрылось, что Леон тоже что-то спрятал за спиной.

– Как ты? – первым опомнился Леон. – Смотрю, проголодалась? Это хороший знак.

– Да, я… – Алиса огляделась, придумывая причину, зачем и куда несет тарелки, но решила сказать правду: – Хотела поесть в комнате, а потом вернуться и помыть посуду. Скрыть следы преступления, так сказать.

Леон улыбнулся.

– Тамара Ильинична в вопросах места принятия пищи, конечно, категорична, но, думаю, не стала бы ругать.

– А ты куда?

Алиса только сейчас заметила, что Леон одет так, будто собирается на улицу: теплое пальто, ботинки, шарф.

– Прогуляюсь.

Алиса скептически нахмурилась.

– В первом часу ночи?

– Не спится.

– Ты ведь нашел что-то важное в дневнике, да? – догадалась она. – И сейчас куда-то собираешься.

Леон не стал отпираться.

– Собираюсь. Нужно провести спиритический сеанс.

– Спиритический сеанс?

– В дневнике Джона Оливера оказалось много интересной информации, но, к сожалению, последние страницы вырваны. А мне очень нужно узнать, что там написано.

– Так ты собираешься вызвать дух Джона Оливера?

Леон кивнул.

– Почему не дома?

– Дом слишком хорошо защищен. Потребуется много энергии, чтобы снять защиту, а мне не хотелось бы касаться тьмы там, где этого можно избежать.

С этим Алиса была полностью согласна.

– Я пойду с тобой, – заявила она.

– А как же твой ужин? – Леон указал на тарелки в ее руках.

– Не так уж я и голодна.

Он задумался на секунду, потом покачал головой.

– Нет, тебе надо поесть. А я пока выпью чаю. Лучшее время для общения с потусторонним миром – около трех часов ночи. Значит, у нас еще больше двух часов. Идти к пещере около часа, а потому мы вполне может потратить немного времени на поздний ужин.

Алиса послушно вернулась в столовую, Леон последовал за ней, на ходу снимая теплое пальто.

– Кстати, хотела спросить, – начала Алиса, торопливо запихивая в себя салат, – душа и дух – одно и то же?

– Не совсем, – покачал головой Леон. – Дух – это скорее некий ментальный след, который остается после смерти человека, остатки его сознания. Если дух каким-то образом задерживается в нашем материальном мире, его часто называют призраком. То есть по сути это след от наших мыслей, чувств, памяти – того, чем мы обладали, когда были живы. Душа же есть у человека при жизни, после смерти она исчезает. Куда – не спрашивай, я не знаю. Может, и есть что-то вроде общепринятого ада и рая, а может, и нет. Может, она просто растворяется в ткани бытия или переселяется в другого человека. Если, конечно, не досталась демону. Душа формирует наш характер, влияет на судьбу, но не содержит в себе памяти. Дух же, как я уже сказал, – след, оставшийся от человека после его смерти. С духом можно пообщаться, если знать как.

Алиса не очень уверенно кивнула. Вся эта тонкая материя была сложновата для нее. Может быть, когда-нибудь она и разберется во всем, сейчас же ее задача была проста: ассистировать тому, кто уже разобрался.

Они быстро перекусили и в половине второго вышли из дома. В руках каждого были мощные фонари, за плечами висели рюкзаки с необходимыми вещами.

– Почему нам нужно именно в пещеру? – поинтересовалась Алиса, когда тусклые фонари сада остались далеко позади и их окружила непроницаемая темнота, разрезаемая лишь лучами фонарей в руках.

– Там самая тонкая грань между нашим и потусторонним мирами, – пояснил Леон, идя чуть впереди. – Потребуется немного сил, чтобы вызвать дух. А мне не хотелось бы напрягать тебя снова своей тьмой, ты и так много для меня делаешь.

Алиса хотела сказать привычное «ты мне за это платишь», но удержалась. Дело ведь уже не только в деньгах. Совсем не в деньгах.

– Сделать это нужно сегодня, – продолжал Леон, не догадываясь о ее мыслях. – В дневнике Оливера есть данные, что жертвоприношений, подобных тем, что мы видели, должно быть не меньше трех. И как часто они будут происходить, я не знаю.

Алиса поежилась. Еще дважды по пять жертв? Слишком много, чтобы можно было игнорировать. Да, связаться с Оливером стоит как можно раньше.

Пока они шли к пещере, Леон вкратце рассказал Алисе, что прочитал в дневнике, но никаких особенно важных данных в нем не было. Точнее, скорее всего были, но на последних страницах, которые кто-то вырвал. Сначала же мистер Оливер подробно описывал все, что вместе с другом увидел на месте страшного жертвоприношения, но Алиса и Леон и сами видели это на фотографиях и… вживую.

– Они не смогли предотвратить жертвоприношения, и их оказалось три, – рассказывал Леон, уверенно шагая вперед. – После этого все прекратилось. Зато исчез глава деревни, шаман, который и руководил ритуалами.

– Странно, что у нас нет этого шамана, – заметила Алиса, стараясь не отставать: Леон шел очень быстро.

– Может быть, он и есть, просто теперь старается держаться подальше, руководит всем издалека. Времена изменились. Теперь таким шаманом быть опасно. Или же в качестве шамана выступает одна из жертв. В нашем случае – Никита Морозов. А может, я что-то упускаю, такое тоже вероятно. Потому что мне пока далеко не все известно. Именно поэтому я и хочу поговорить с Оливером. Он наверняка что-то узнал. Несколько лет он потратил на поиски демона, которому приносились жертвы.

– Почему в деревне демона называли богиней Смерти?

– История знает немало случаев, когда демоны успешно маскировались под богов, вынуждая своих последователей творить страшные вещи. Когда ты называешь себя богом, доверия к тебе как-то больше, не так ли? И почему именно Смерти… Оливер в своем дневнике подробнее описывает один из ритуалов: после того, как парни погибли, а девушка была еще жива, шаман подходил к ней и целовал ее. После поцелуя она умирала, а ее губы становились черными. Думаю, отсюда и название. Остается вопрос: кто целовал Василису, ведь я не чувствовал посторонних на месте ритуала.

Наконец впереди лучи фонарей выхватили из темноты большую черную пасть пещеры. Алиса поежилась, вспоминая прошлое ее посещение. Она работала на Леона всего один день, все еще было в новинку. Тогда она впервые убила бездушного. Прошло всего два месяца, а кажется, что несколько лет.

Леон, не останавливаясь, уверенно нырнул в нутро пещеры, и Алисе ничего не оставалось, кроме как последовать за ним. Он то ли догадался, что ей неуютно в этом месте, то ли просто боялся, что она потеряется в лабиринте узких коридоров, потому что подождал ее и, где это было возможно, шел рядом. Уходил чуть вперед лишь там, где вдвоем протиснуться было невозможно.

Они пришли в другой зал, не в тот, где Алиса столкнула в пропасть мертвое тело бездушного. Зал был маленький и душный. Алиса и Леон почти касались головами свисающих с потолка сталактитов.

– Не самое приятное местечко, – заметил Леон, – но оно идеально подходит для спиритического сеанса, так что придется потерпеть.

– Видали и похуже, – пожала плечами Алиса, вспоминая маленький уютный дачный домик, на полу которого лежали растерзанные бездушным тела.

Леон покосился на нее, но ничего не сказал. Установив фонари на полу так, чтобы они освещали центр грота, Леон вытащил из рюкзака большую банку, доверху наполненную белым порошком, напоминающим соль. Ею он и оказался, только соль была неожиданно влажной. У Алисы мелькнула глупая мысль, что из такой соли и снежки лепить можно.

– Нужно выложить ею круг, – сказал Леон, протягивая банку Алисе, и та догадалась, почему соль мокрая.

– Со святой водой перемешанная?

– Угу.

– А зачем? – Алиса открутила крышку, принюхалась. Соль едва слышно пахла йодом. – Когда демона изгоняли из бабки, помнится, одной воды хватило.

– Сейчас мы не демона изгоняем, – пояснил Леон, вытаскивая из рюкзака большую коробку с черными угольками. – Святая вода действует на демонов, соль – на духов. Кто бы ни пришел на наш призыв, мы должны быть готовы не дать ему покинуть круг.

Алиса, уже начавшая осторожно выкладывать круг из соли, остановилась.

– Демонов? – уточнила она. – Мы же вроде мистера Оливера собирались вызывать.

– В этом и опасность спиритических сеансов: никогда не знаешь, кто придет с той стороны. По сути ты просто приоткрываешь дверь между мирами. Если умеешь, конечно, а не просто эффекта ради двигаешь тарелочку. Да, пытаешься установить связь именно с тем, кто тебе нужен, но эту нить связи может перехватить и иное существо. Поэтому мы должны быть готовы к любому исходу.

– Интересно, как ты собирался сам этот круг выкладывать, если здесь святая вода? – не удержалась Алиса от подначки.

Леон посмотрел на нее, едва заметно растянул губы в улыбке.

– Вообще-то я могу касаться освященных предметов. Я даже в церковь заходил, если ты помнишь.

– Помню, – послушно кивнула Алиса. – Очень хорошо помню.

– Это больно, но возможно.

Дальше работали молча. Алиса тщательно вырисовывала круг из соли, проверяя, чтобы не осталось разрывов, Леон, вооружившись книгой на непонятном языке и коробкой с угольками, рисовал внутри этого круга какие-то символы. Затем они вместе расставили по залу около двух десятков толстых свечей, зажгли их. Тесный грот наполнился мерцающим желтым светом и тонким ароматом плавящегося воска. Стало так жарко, что Алиса сняла куртку, оставшись в одной футболке, все равно липнущей к спине. Леон же до последнего оставался в пальто. Алиса видела, что даже в нем он все равно умудряется черпать тьму. Сама не понимала, как у нее это получается, но уже научилась определять, когда Леон это делает: черты его лица будто немного заострялись, глаза становились темнее. Еще не такими черными, как тогда, когда она увидела его в больничном боксе, но уже темнее обычного. Конечно, все это могло быть лишь игрой ее воображения: тени могли падать от длинных ресниц, черты лица менять отблески свечей, а зрачки, и так черные, просто расширялись в полутьме. Наверняка она сама тоже менялась в этом гроте.

Когда все было закончено, Леон выключил фонари. Грот из обычного пещерного зала превратился в декорации к мистическому фильму. Только вот это был не фильм, и декорации были настоящими. И от осознания этого факта у Алисы мурашки бежали по коже.

– А почему свечи, а не фонари? – шепотом спросила она. Почему-то сейчас разговаривать в полный голос казалось ей противоестественным, даже опасным.

– У них слишком холодный, неживой свет, – пояснил Леон. – Он мешает сосредоточиться и установить связь.

Он наконец скинул пальто, положил его у стены, несколько секунд смотрел на него, будто запоминал точное расположение, а затем не задумываясь шагнул в центр круга.

– Ты будь за пределами, – сказал он Алисе. – Так безопаснее.

Если бы дело было только в безопасности, Алиса не стала бы оставаться в стороне. Но она понимала, что может сделать что-то не так и все испортить: нарушить целостность круга, стереть какую-то надпись. Поэтому молча послушалась.

На этом спиритическом сеансе не было ни тарелочки, ни доски с буквами. Леон заменял все атрибуты собой. Несколько минут стоял молча, чтобы сосредоточиться. Затем начал едва слышно шептать какие-то слова на неизвестном Алисе языке. Он не читал по книге, произносил их по памяти. Алиса замерла у того места, где лежало пальто, боясь даже дышать слишком громко. По спине стекали капельки пота, но она знала, что не от жары, а от напряжения. А ведь еще два месяца назад она и не верила ни в каких призраков! Какие только сюрпризы ни преподносит жизнь.

Вскоре голос Леона стал громче. Слова, произносимые им, больше не сливались в один поток, Алиса начала различать каждое, хоть и по-прежнему не понимала смысла. Каждый раз, когда Леон произносил какое-то слово, на полу у его ног вспыхивал желтоватым светом один из нарисованных символов. Вспыхивал и тут же гас. И лишь через полчаса – по ощущениям, на часы Алиса не смотрела, не рискуя вытаскивать телефон из кармана, – символы, вспыхивая, перестали гаснуть. Леон вытер пот со лба и начал читать заклинание спокойнее, будто добился нужного результата, нащупал необходимую нить и теперь мог действовать увереннее.

Символы под ним все загорались и загорались, и наконец не осталось ни одного, который еще не поддался бы. Леон замолчал, закрыл глаза. Руки его безвольно повисли вдоль тела, и тогда Алиса заметила, что маленькие огоньки светятся на кончиках пальцев. Он поднял правую руку, сделал движение, будто тянет что-то из воздуха. Сначала спокойно, затем все сильнее и сильнее, потом подключил и вторую руку. Свечи словно почувствовали приближение чего-то потустороннего: огоньки их приникли к самым фитилям, погрузив зал в почти полную темноту. Алиса вдруг испугалась, что они могут и вовсе погаснуть, огляделась, запоминая, где находятся фонари, и раздумывая, сможет ли она дотянуться до них, не сходя с места. Однако свечи не погасли, лишь задрожали, отбрасывая на стены пугающие тени. Казалось, грот наполнился чем-то живым, что шевелилось, передвигалось с места на место и не переставая шептало.

В круге рядом с Леоном начало вырисовываться что-то темное. Будто из воздуха проступала фигура, сотканная из самой тьмы. Очертаниями она не напоминала человека, скорее просто массивный овал, растекающийся книзу. Прислушавшись, Алиса услышала и голос: глухой, будто из-под земли. Слов разобрать не могла, пока Леон властно не произнес:

– Я призвал тебя. Говори на моем языке.

И тень перешла на русский:

– Зачем ты пробудил меня?

От ее голоса у Алисы мурашки побежали по спине, но она тут же выругалась на себя. Обещала ведь при приеме на работу не бояться, вот и нечего теперь. Пока ничего страшного не происходит: круг из соли цел, Леон контролирует ситуацию. Однако совладать с собственной нервной системой было не так и легко.

– Назови свое имя! – приказал Леон.

Он был слишком занят общением с призраком и не услышал того, что услышала Алиса: где-то сбоку раздался шорох, будто кто-то недостаточно высоко поднял ногу и столкнул в сторону камешек. Алиса обернулась, но успела увидеть лишь темную фигуру в одном из коридоров. В следующее мгновение все свечи разом погасли, погрузив грот в полную, непроницаемую темноту.

Секундное замешательство – и Алиса тут же вспомнила, где находится фонарь. Присела, потянулась рукой к нему, точно зная его расположение, но ощутила лишь пустоту. Пошарила рукой, убеждаясь, что фонаря рядом нет. Попыталась вытащить из кармана телефон, но карман тоже оказался пуст.

Да как так-то?!

Она точно помнила, что телефон еще секунду назад был рядом, она чувствовала бедром его острый угол, еще думала о том, что надо бы поправить, да не хотелось шевелиться. И вот телефона нет, карман пуст.

– Свет! – громко сказал Леон.

Свечи на мгновение вспыхнули ярким светом, и Алиса поняла, что находится совершенно не там, где стояла. Теперь и Леон в круге, и все свечи и фонари на противоположной стороне, Алису от них отделял разлом в полу, которого точно не было перед ритуалом. И как он образовался, она не слышала. Зато ясно разглядела темную фигуру в балахоне за спиной Леона.

– Леон! – только и успела крикнуть она до того, как мир снова погрузился в темноту. – Леон, сзади! – все же закончила Алиса.

Услышал ли ее Леон, понял ли, что она сказала, Алиса не знала. Непроницаемый мир вокруг нее пришел в движение: сильный порыв ветра, которому просто неоткуда было взяться в пещере, сбил с ног. Алиса упала, чувствуя, как пол под ней стремительно исчезает. Вспомнила пропасть, возле которой оказалась, и судорожно зашарила руками по полу, пытаясь найти, за что ухватиться. Вокруг что-то выло, гремело, хлопало невидимыми, но очень большими крыльями, мешая сосредоточиться. Тело стремительно неслось к пропасти, и Алиса рухнула бы вниз, если бы в этот момент кто-то не схватил ее за руку. Острые когти впились в ее запястье, но Алисе было все равно, главное, чтобы ее вытащили. Тот, кто держал ее, с силой потянул вверх, вытащил на ровную поверхность, а затем отпустил и исчез. Алиса не слышала больше его присутствия рядом. Кожу на запястье саднило, в голове шумело, и она никак не могла сориентироваться. Идти куда-то в полной темноте, зная, что рядом пропасть, не рискнула, поэтому просто замерла на месте, не понимая, что делать.

Сбоку от нее снова что-то хлопнуло, выбиваясь из общей какофонии звуков. И вдруг все стихло. Вместе с полной темнотой наступила и полная тишина. Алиса слышала собственное шумное дыхание, бешеные удары сердца о ребра.

– Эй! – позвала тихонько. – Леон?

Ей никто не ответил. Тихий шорох сбоку заставил Алису вздрогнуть, а когда ноги что-то коснулось, она совершенно непрофессионально взвизгнула. Однако, что бы это ни было, нападать оно не стало. Алиса медленно присела, пошарила рукой по полу. Пальцы сомкнулись вокруг чего-то длинного, и секунду спустя Алиса поняла, что это фонарь. Быстро нашла кнопку, щелкнула ею. Боялась, что фонарь не зажжется, но тот послушно включился. Алиса быстро обвела им грот. Возле нее больше не было пропасти, но и Леона тоже не было. Она находилась в каком-то незнакомом месте, незнакомом зале. Совершенно одна. И выходов из этого зала тоже не было. К горлу подступила паника, но Алиса не успела ей поддаться: за одним из выступов в стене фонарь выхватил из темноты фигуру. Разглядеть ее Алиса не успела, фонарь предательски погас.

– Черт, черт! – выругалась Алиса, дрожащими пальцами снова пытаясь нажать на кнопку. Та не реагировала. – Ну же. – Алиса потрясла фонарь, и он зажегся.

Фигура больше не стояла за выступом. Теперь она находилась гораздо ближе, между выступом и Алисой. Это явно был человек, но он прятал лицо под капюшоном накидки.

Свет погас, и Алиса с силой ударила фонарем о ладонь второй руки. Он не зажегся. И сколько бы она его не трясла, больше не включался.

Яркий свет вспыхнул перед самым ее лицом непроизвольно, не из фонаря. Алиса увидела фигуру в капюшоне прямо перед собой, так близко, что могла бы дотронуться до нее, даже не выпрямляя руку.

Дотрагиваться не стала. Размахнулась и ударила кулаком туда, где, как она думала, находилось ухо. Знала, что это может оглушить человека, дать ей небольшую фору. Попала или нет, не поняла, потому что свет погас, но кулак врезался во что-то твердое.

Наверное, все же попала, потому что существо издало громкий вопль, оглушивший уже Алису. Порыв ветра снова сбил ее с ног. Алиса упала, ударилась затылком обо что-то твердое и потерялась в пространстве. Хотела вывести из строя существо, но получился обратный эффект. Перед глазами плыли разноцветные круги, а когда она смогла наконец прийти в себя, поняла, что все вокруг опять поменялось. Она лежала на полу в том же гроте, где начинался спиритический сеанс, даже на том же месте. Фонари находились там, где она помнила, острый уголок смартфона впивался в бедро. Приглушенно горели свечи, Леон все так же стоял в круге из соли. Перед ним в воздухе никого не было, зато за пределами круга находилась темная фигура в накидке с капюшоном. Только теперь капюшон не скрывал лица, и Алиса с удивлением разглядела незнакомую старую женщину. Настолько старую, что лицо ее будто полностью состояло из одних морщин, уголки тонких губ были опущены вниз, придавая ей злое и недовольное выражение. Маленькие глазки прятались под седыми бровями, и, хоть старуха смотрела на Леона, а не на Алису, Алиса чувствовала ее острый взгляд.

– Ты не ведаешь, что творишь, колдун, – скрипучим голосом говорила старуха, исподлобья глядя на Леона.

– Это ты плохо представляешь, кто я, Стражница, – спокойно, даже надменно отвечал ей Леон.

Оба не обращали на Алису никакого внимания, будто не замечали ее.

Та, кого Леон назвал Стражницей, неприятно усмехнулась.

– Я хорошо знаю, кто ты. Знаю, на что способен. Знаю, что задумал. Но кем бы ты там себя ни воображал, ты всего лишь человек. А людей слишком легко обвести вокруг пальца. Особенно им. Прерви связь, пока не стало поздно.

Леон едва заметно мотнул головой.

– Я не демона держу. Мне нужен человек.

– Нет этого человека больше, – припечатала женщина.

– Что ты имеешь в виду?

– Ты прочел дневник до конца?

– Последние страницы были вырваны.

Стражница шумно выдохнула.

– И ты, глупец, не зная, что случилось с человеком, решил потянуть его оттуда?

Она сказала это таким тоном, что Алиса вдруг поняла, какую глупость они пытались сделать. И если уж поняла она, то Леон тоже наверняка догадался. Тем не менее упрямо сказал:

– Я удержу его. Мне нужны ответы.

– Не удержишь. Он слишком силен. А ответы ты не там ищешь. Они все перед тобой, а не в потустороннем мире. Ты выпустишь его, и тогда жертв будет гораздо больше. И ты станешь первой.

– У меня нет…

– Я знаю, чего у тебя нет! – перебила его старуха, повышая голос. – Но ему не нужны души. Он лишь прячется за ними. И сейчас ему есть, за кем прятаться. Ищи человека. Того, кто подчинился ему. Кто прячет его. Так ты получишь ответы. А не глупостями, подобными этой!

Старуха говорила зло, Алиса видела, как ходят желваки на лице Леона. Тем не менее он послушался: свечение на кончиках его пальцев погасло. Алиса не понимала, о чем речь, но Леон, похоже, знал. И был согласен со Стражницей. Или же просто признавал ее авторитет, кем бы она ни была.

Стражница взмахнула рукой, и круг из соли взмыл вверх. Алиса зажмурилась, а в следующую секунду не удержалась и чихнула. Чих, усиленный каменными сводами, оказался чересчур громким. Алиса открыла глаза и увидела, что и Леон, и старуха смотрят на нее. Причем Стражница недовольно щурится.

– Девчонку зачем притащил? – зло спросила она. – Не боишься, что пострадает? Что тогда делать станешь?

– Не говори о том, чего не знаешь, – процедил Леон.

– А она знает? – Стражница указала подбородком на Алису, которой хотелось провалиться сквозь землю. Почти как на приеме у мэра.

– Я прервал сеанс, уходи, – сказал Леон.

– Значит, не знает, – заключила Стражница. – Врешь ей.

– Уходи, – повторил Леон, и Алиса различила в его тоне неприкрытую угрозу. Но Стражницу сложно было напугать.

– Скажи ей правду. Пусть она сама решает. У нее есть право.

– Я сказал: уходи! Это не твое дело.

Стражница ничего больше не сказала, развернулась, но не ушла. Накинула на голову капюшон, пряча лицо, а потом взмахнула руками и превратилась в большую черную птицу, которая скрылась в коридоре, ведущем к выходу. Леон простоял на месте еще не меньше минуты, затем, не оборачиваясь к Алисе, спросил:

– Как ты?

Голос его звучал холодно, будто на самом деле ему было абсолютно все равно, как она себя чувствует. И это так не вязалось с его прежним поведением, что Алиса поняла: слова Стражницы были правдой. Леон что-то скрывает. Что-то очень важное. И он не хотел бы, чтобы она об этом знала, а сейчас зол из-за намеков старухи.

– Что это было? – спросила Алиса, самостоятельно поднимаясь на ноги. – Кто эта женщина?

– Стражница, – сказал Леон то, что она и так знала, но затем продолжил: – Это ее дом стоит на берегу пруда. Я не знаю наверняка, кто она, была ли когда-то человеком или же это существо из другого мира, принимающее облик человека. Как ты понимаешь из имени, ее роль заключается в том, чтобы сторожить проход между мирами. Следит за тем, чтобы ни демоны к нам, ни люди к ним не попадали. Не всегда удается, конечно, но без нее было бы намного хуже. Ей не понравилось мое появление в Пропащей долине, ведь я часто нарушаю то, что она охраняет. Но она не может ничего мне сделать, поэтому нам приходится мириться с существованием друг друга.

Алиса моргнула, укладывая в голове новую информацию Леон тем временем подошел к ней, зажег оба фонаря, разрушив таинственную атмосферу, принялся по одной задувать свечи и складывать их в рюкзак. Алиса опомнилась, начала ему помогать. Когда все свечи были собраны, они двинулись к выходу.

– Почему она прервала сеанс? – спросила Алиса, глядя Леону в спину, хотя спросить хотелось совсем другое.

– Потому что была права, – последовал холодный ответ. – Я не понимал, с чем связываюсь. Очевидно, мистер Оливер в конце своей жизни подчинился демону. Возможно, сам стал шаманом в какой-то другой деревне. И если я правильно понял слова Стражницы, это какой-то особый вид демонов, который может подчинять себе человека не только при жизни, как мы видели у Алексиных, но и после смерти. А значит, я мог вызвать не Оливера, а демона. И не совладать с ним, потому что не знаю, кто он и на что способен.

– Ты когда-нибудь сталкивался с таким?

– Нет. Читал однажды, но информации очень мало. Обычно демоны вселяются в людей, чтобы получить их душу. Люди в такие моменты не помнят или почти не помнят себя, не осознают своих действий. Могут причинить вред близким. Ну, ты сама все видела.

Алиса кивнула. Историю Алексиных она помнила очень хорошо, прошло всего-то несколько недель с тех пор.

– Но бывают другие демоны. Они ищут в человеке не жертву, а своего рода партнера. Как ты понимаешь, подходят им не всякие люди. И уж точно не несчастные и слабые. Демону нужен достойный партнер.

– Представляю, на что способен такой дуэт, – пробормотала Алиса.

– Очевидно, мы имеем дело именно с таким дуэтом. Когда-то демон взял в партнеры Оливера, теперь нашел другого.

– А Стражница не может рассказать подробнее? Если я правильно поняла, что слышала, она многое знает.

– Она не расскажет. Ее призвание – защищать проход. А вовсе не помогать людям.

Алиса не была наивной, чтобы думать, что Стражницу можно уговорить. Тут и люди порой не хотят помогать себе подобным, если это не входит в сферу их интересов, что уж говорить о потусторонних существах? Стражница остановила Леона не потому, что он мог стать жертвой демона, а потому, что у нее просто нашелся легальный повод это сделать. Леон сказал, что ей не нравятся его контакты с другими мирами, но, очевидно, помешать ему она не может. Только если он сам не захочет.

Они вышли из пещеры, с удивлением обнаружив, что уже занимается рассвет. Надо же, провели в пещере много часов, а даже не заметили. По ощущениям Алисы, прошло максимум три. День обещал быть пасмурным, тяжелые тучи цеплялись за верхушки деревьев, поэтому Алиса поплотнее закуталась в куртку, в очередной раз думая о том, что пора переходить на что-то более теплое.

– Когда она появилась, со мной что-то случилось, – снова заговорила Алиса. – Мне показалось, что я очутилась в другом гроте, чуть не свалилась в пропасть.

– Это иллюзии, – идя вперед и не оборачиваясь, отозвался Леон. – Такое бывает при ее появлении. Я был в защитном круге, она не могла ни войти в него, ни вытащить меня из него. А на тебя повлияла. Скорее всего, даже не сознательно.

Алиса аккуратно подтянула манжету куртки, разглядывая следы от ногтей на своем запястье. Это не было иллюзией, совершенно точно. И хоть Леон явно не был расположен к разговорам, Алиса не могла не спросить главное.

– Леон!

Он остановился, но так и не обернулся к ней. Алиса догнала, заглянула в лицо.

– Что Стражница имела в виду, говоря, что ты что-то скрываешь от меня?

Он должен был оценить ее деликатность. Она не сказала «врешь», как Стражница, заменила на более приличное «скрываешь». Однако его это ничуть не смягчило.

– Тебя это не касается, – холодно ответил он, собираясь идти дальше. Алиса не отставала.

– А мне показалось, что как раз касается.

Как она теперь могла доверять ему, зная, что у него есть тайна, напрямую ее касающаяся? Если только, конечно, она еще не знает этой тайны. Не имела ли в виду Стражница тот факт, что Леон специально взял Алису на работу, чтобы использовать ее вместо Анжелы? Или что он все-таки имеет отношение к ограблению ее квартиры? Если так, то для нее это не станет новостью. Хоть и будет крайне неприятно.

Однако правда оказалась такой ошеломляющей, что на долю секунды Алисе захотелось вернуться в прошлое и никогда ни о чем Леона не расспрашивать.

Он сделал еще три шага, а потом остановился, повернулся к Алисе. На его лице больше не было раздражения или злости, только собранность.

– Я умираю, – спокойно сказал он, будто говорил о ком-то чужом, постороннем, а не о себе. – Едва ли доживу до весны. До лета уж точно нет. Тело человека не способно выдерживать такие перегрузки, постоянные контакты с тьмой. А я нагружал его слишком сильно. Поэтому еще месяц-два, и оно откажет. Стражница следит за мной. Не может заглянуть в голову, но прекрасно видит то, что происходит на террасе. Должно быть, решила, что между нами что-то есть. И считает, что я должен быть с тобой честен.

Желание вернуться в прошлое и ни о чем не спрашивать исчезло так же быстро, как и появилось. Алиса не из тех, кто прячет голову в песок. И как бы больно и страшно ни было, всегда предпочитала знать правду.

– Антон ничего не может сделать? – спросила она прямо.

– Нет. Даже тот, с кем я связан контрактом, ничего не может. Можно пришить игрушке оторванную голову, но, когда истрепался мех, сгнили нитки – ничего нельзя сделать. Проще выкинуть и купить новую.

Алиса несколько мгновений разглядывала его лицо в утренних сумерках, а потом шагнула ближе и коснулась губами губ. Хотела оставить легкий поцелуй, но Леон не позволил отстраниться. Скользнул ладонью ей на затылок, второй рукой обнял за талию, притягивая еще ближе. Целовал страстно, отчаянно, будто собирался умереть не через два месяца, а уже сегодня вечером. Затем почти грубо оттолкнул ее от себя, отступил назад.

– Я не хотел, чтобы ты меня жалела, поэтому не сказал.

– Я не жалею.

Алиса вдруг поняла, что просто-напросто не умеет жалеть. Есть в ней разные чувства, но жалости природа не заложила. Либо она растеряла ее там, еще в интернате. Она никогда не жалела себя, лишь считала, что не была достаточна хороша, чтобы мать не захотела променять ее на новую семью. Она не жалела больную Дианку. Смысл жалеть того, кто даже не понимает, в каком кошмаре живет и в какой кошмар превратил жизнь окружающих? Она и мать не жалела. Та сама решила взвалить на себя заботу о больном ребенке. Все это не мешало Алисе любить близких и помогать им, но жалеть их она не жалела.

Леон, если уж на то пошло, тоже знал, чем рискует, связываясь с силами, к которым лучше никогда не обращаться. Получил закономерный итог, что уж тут жалеть?

– Кто еще знает? – спросила Алиса.

– Антон. Остальные, возможно, догадываются. Влад так точно. Софи, наверное, тоже. Может быть, просто не знают, что осталось настолько мало времени. И я прошу тебя ни о чем им не говорить.

– Конечно, – кивнула Алиса. – Я буду молчать.

Леон наконец благодарно улыбнулся ей, а потом сказал уже совершенно обычным тоном:

– Идем. Честно говоря, у меня заканчиваются силы, и нам надо поторопиться, чтобы тебе не пришлось тащить меня на себе, как в прошлый раз.

– Дотащила же, – пробормотала Алиса, поправляя тяжелый рюкзак.