Пауки и иерархи (Рейн 6)

Глава 9

— Невозможно!

Такой была первая реакция Теагана на мои слова.

Ни о какой доброжелательной нейтральности речи больше не шло — он смотрел на меня так, будто я заявил, что небо упало на землю, и показал ему камень из мостовой, утверждая, что это якобы часть небесного свода.

— Почему невозможно? — спросил я, слегка опешив. Такого ярого отрицания я не ожидал. И тем более не ожидал увидеть на лице Теагана тень страха — глубоко запрятанную, но все же заметную.

Он ответил не сразу. Видно было, как он пытается взять себя в руки, как прячет все искренние чувства под привычной маской.

— Прошу прощения, Рейн. Я лишь имел в виду, что вы… ваша ситуация… Вы никак не можете быть посланником.

— Почему нет?

Неужели существовали какие-то особые признаки, которые были известны только иерархам и под которые я не подходил? В священных книгах о таких признаках не говорилось — чтобы в этом убедиться, я проштудировал всё, что только смог достать.

— Вы… Я понимаю, что по условию клятвы вы способны говорить только то, что считаете правдой. Но реальность может отличаться от вашего восприятия.

— Может, — согласился я, ожидая, что сейчас Теаган все объяснит. Однако он молчал.

— Давайте сядем и я назову причины, которые заставили меня считать себя посланником, — предложил я наконец. Мы так и стояли у окна, а разговор, я чувствовал, предстоял еще очень долгий. — А потом вы скажете, в чем я не прав.

Теаган кивнул и так же молча вернулся к своему креслу.

Некоторое время я собирался с мыслями.

— Расскажу в хронологическом порядке. Впервые идея о том, что я могу быть посланником богини, пришла не мне, а принцессе Далии. Ей показалось, что многие случившиеся со мной события были невероятно удачными совпадениями, которые иначе как божественным благословением объяснить было нельзя.

— Ваше чудесное спасение из Гаргунгольма?

— Да. И к тому времени я также дважды защитил клан аль-Ифрит.

— Хорошо. Продолжайте.

— Следующий момент — моя инициация. Именно после нее я впервые всерьез подумал, что дана Далия может быть права. У меня не десять камней, как вы предположили. У меня больше — но, к сожалению, их точное количество узнать уже невозможно. Когда последний из кристаллов на стенах башни, где проходила инициация, начал плавиться от моей дикой магии, ее поток еще не достиг своего пика. Но впитываться силе было больше некуда, и, чтобы не дать ей вырваться и убить всех вокруг, мне пришлось пробить канал под землю. Сейчас в центре этой башни находится колодец глубиной в половину мили, а под ним течет подземная река. Но главное даже не число камней, а то, что во время инициации мне были видения…

Теаган заметно вздрогнул. Он и до того смотрел на меня очень внимательно, а теперь буквально впился глазами мне в лицо.

— Я видел двенадцать горных пиков, плывущих в небесах, а их подножия закрывались облаками… — продолжил я. — Собственно, и в храм Горних Вершин я хотел зайти потому, что думал сравнить свои видения с тем, что изображают на фресках. А еще во время инициации я слышал женский голос.

Теаган поднял руку, прикрывая ею глаза, а на его лице промелькнула гримаса боли.

— Светлейший, что с вами?

— Ничего, все в порядке, — отозвался он, не убирая ладони. — Продолжайте, пожалуйста. Значит, вы думаете, что тогда с вами заговорила… богиня?

Я посмотрел на него с сомнением, но продолжил:

— Думаю да, но разобрать слова я, к сожалению, не смог… Про дар этера вы и сами знаете. А еще один признак божественного благословения проявился недавно. Вернее, постепенно он рос всю осень, но я осознал, что это такое, буквально на днях. Я чую ложь.

— Что⁈ — Теаган убрал руку и недоверчиво уставился на меня.

— Я знаю, что вы солгали мне дважды, — сказал я. — В первый раз позавчера, когда утверждали, будто не знаете, кто стоит за нападением на храм Текент и почему вы выжили. И второй раз сегодня, когда пообещали, что Церковь под вашим руководством не будет трогать потомков демонов.

— Вы… Вы… — взгляд Теагана стал диким.

— Продолжать? — спросил я.

Судя по виду Теагана, ему очень хотелось сказать: «Нет».

— Да, — проговорил он хрипло.

— А еще сегодня мне было новое видение — в тот самый момент, когда вы коснулись моей руки.

— Ваш… ступор?

— Да. Я видел будущее. Я видел, как вы создали Инквизицию, и как инквизиторы, которым было дано право собственного суда и право исполнения приговора, пошли по Империи, оставляя за собой горы трупов. За связь с шибинами — смерть. За демоническую кровь в жилах — смерть. За владение еретическими книгами — смерть. Даже за обычное пьяное богохульство — смерть… Человеческие поселения, граничащие с поселениями шибинов, обезлюдели полностью; целые провинции, спасаясь от Инквизиции, перешли под руку Восставшего из Бездны; и многие тысячи потомков демонов бежали на Темный Юг, чтобы выжить… Знаете, до видения я даже не подозревал, что полукровок в Империи так много…

Потом я увидел вооруженный раскол внутри Церкви и десятки тысяч погибших жрецов и инквизиторов. Я увидел заговор праведных иерархов — и вашу смерть в прекрасном светлом зале, на потолке которого изображены волшебные водопады. Вам перерезали горло и бросили умирать прямо там, на мраморных плитах…

Во время рассказа Теаган смотрел на меня со всевозрастающим ужасом, а сейчас и вовсе протянул руку, будто прося остановиться. Я замолчал, ожидая его слов, но он, казалось, онемел. Потом опустил руку.

— Продолжайте, — голос у него стал таким, будто его душили.

Я продолжил.

— Иерархи надеялись, что ваша гибель остановит бойню и разрушение Церкви, но все стало еще хуже. Я видел, как кровь, вытекшая из вашего мертвого тела, убила Обитель. Все ее дворцы обрушились, крепостные стены рассыпались в песок, Первый Храм превратился в черное озеро лавы, а земля покрылась трещинами, в которых пылал огонь. А потом на руины того, что от Обители осталось, пришла зима.

Я замолчал.

Теаган смотрел на меня будто в оцепенении. Потом очнулся. Затряс головой.

— Нет! Нет, это невозможно!

— Значит, вы уже готовы объяснить мне, почему я не могу быть посланником богини? — спросил я вежливо.

— Хватит! Рейн, хватит! Прошу вас, прекратите!

Я замолчал, глядя, как Теаган наклонился вперед, уперев локти в колени, и закрыл лицо руками.

Не знаю, сколько мы просидели вот так, в тишине.

Наконец он убрал руки и сел прямо. Только теперь лицо у него выглядело бледным до синевы, а вокруг глаз пролегла краснота.

— Почему вы рассказали мне о своем видении? — спросил он почти обычным тоном.

— А что я должен был вместо этого сделать?

— Провозгласить себя посланником на собрании иерархов и поведать обо всем им.

— И как бы я туда попал?

Теаган посмотрел на меня так, будто я задал в высшей степени наивный вопрос.

— Если бы я ни о чем не знал, то вам не составило бы труда придумать причину и убедить меня провести вас на это собрание.

— А, вот оно что. То есть мне следовало воспользоваться вами, а потом предать? Именно так должен был поступить настоящий посланник богини?

— Я дал вам обещание, которое не собирался выполнять. В такой ситуации предать меня, как вы выразились, было бы вполне справедливо.

Я посмотрел на Теагана недоверчиво, но его лицо вновь стало маской, только не доброжелательно-нейтральной, а пустой, ничего не выражающей.

— Если бы я так поступил, что бы вас ожидало?

— Лишение сана и пожизненное заключение в Залах Покаяния, — произнес он лишенным эмоций голосом.

— За дела, которые вы еще не совершили? Не слишком ли?

— Разве не для этого богиня дала вам видение?

Похоже, Теаган во мне больше не сомневался.

— Что вас убедило?

Он сглотнул, пустая маска на мгновение дала трещину.

— Я… планировал дать инквизиторам право собственного суда и право вынесения приговора. И я действительно думал о том, что должна быть смертная казнь за все преступления, которые вы перечислили, однако нигде этого не записывал и никому об этом не говорил. И в прежней Инквизиции все было устроено иначе. А еще… Про мою кровь… Вам просто неоткуда было узнать про ее свойства.

— В моем видении было так много смертей… Скажите, откуда в вас столько жестокости? — я смотрел на него с любопытством, действительно пытаясь понять. Потому как Теаган не производил впечатление человека, который получает удовольствие от чужих страданий.

— Если мага-целителя нет рядом и человеку вынуждены отрезать гниющую ногу, это не жестокость, — проговорил он, глядя в пол. — Это спасает жизнь.

— Вот только ваш подход погубил бы Церковь и обрек бы человечество… — Я задумался на мгновение. — В свете вашей аналогии могу я считать себя тем самым магом-целителем, чье присутствие сделает отрезание ноги ненужным?

Теаган поднял на меня взгляд и слабо улыбнулся.

— Вероятно, да.

Потом улыбка исчезла.

— Что вы намерены теперь делать?

— Собственно, то же самое, что планировал с самого начала — изучу, чем живет и дышит Церковь. А потом, уже исходя из новых знаний, начну менять все, что изменить необходимо, будь то лишение недостойного иерарха сана или расформирование ордена. Чтобы спасти человечество, мне нужна сильная и единая Церковь, способная помочь в борьбе, а не грызущая сама себя в междоусобицах.

— А что планируете сделать со мной?

— С вами? — я посмотрел на него с легким удивлением. — Разве мы хотим не одного и того же? Чтобы Церковь была праведной и сильной, а человечество процветало? Собственно, я надеялся, что вы мне в этом поможете. Пока вы считали меня обычным клановцем с даром этера, то рассматривали лишь как средство для достижения своих целей…

Лицо Теагана дрогнуло, будто он хотел что-то сказать — не то возразить, не то извиниться. Но не сказал, лишь снова опустил взгляд.

— Но сейчас поступить так у вас уже не получится. Вы ведь помните, что я чую ложь?.. Сейчас вам придется относиться ко мне как к равному.

— К равному… Рейн, у посланника Пресветлой Хеймы среди людей нет равных.

Я пожал плечами, решив не спорить.

— Мне нужно время, чтобы полностью осознать свои возможности. И мне нужны знания — очень много знаний. Потому что я, конечно, могу отбросить демонов от наших границ, силой вернуть отпавшие провинции и совершить еще множество подобных дел; но если я ограничусь только этим, то через считанные годы после моего ухода или смерти — или что там обычно происходит с посланниками — все вернется на круги своя. И Империя все равно рухнет, просто немного позже. Чтобы такого не случилось, мне нужно обнаружить все, что в ее структуре сгнило, а потом эту гниль заменить на новое… Мне нужно знать и понимать… Поэтому я планирую продолжать учиться в Академии и одновременно изучать Церковь. Но пока я не вошел в полную силу, то, кем я на самом деле являюсь, должно оставаться тайной.

— А я вам нужен как проводник по Церкви, — сделал вывод Теаган и кивнул. — Хорошо. Я найду способ, как дать вам возможность ее изучить и не вызвать подозрений других иерархов. Если потребуется что-то еще, говорите — пока у меня достаточно влияния… Вот только, Рейн… я бы хотел попросить…

Он замолчал.

— Да? — спросил я, не дождавшись продолжения.

— Когда вы провозгласите себя официально и я стану вам уже не нужен… Вы могли бы заменить заключение в Залах Покаяния на ссылку на Границу? Там от меня хотя бы будет толк. Я неплохой воин, и, хотя не владею магией полноценно, могу создавать и использовать амулеты…

— На Границу? — повторил я.

— Если поеду добровольно, то моя кровь, пролитая там, не вызовет никаких катаклизмов, — добавил Теаган торопливо, будто бы мое удивление вызвало именно это.

— Но зачем вам… — я замолчал, осознав, наконец, о чем он говорит. — Вы думаете, будто я избавлюсь от вас, как только перестану нуждаться в вашей помощи?

— Естественно, — Теаган нахмурился, глядя на меня с таким же недоумением, какое я сам сейчас ощущал. — Вы же не можете, увидев подобное будущее, позволить мне сохранить власть? И вы сами упомянули о лишении недостойных иерархов сана.

Я потер лицо руками.

— Мое видение — лишь вероятность будущего; и теперь, зная, я точно не позволю этой вероятности реализоваться. А вы сами, светлейший, сейчас, когда понимаете, к чему все в итоге приведет, вы все еще хотите исполнить свои планы?

— Нет! Конечно же нет. Но что это меняет?

Несколько мгновений я недоверчиво смотрел на него, потом медленно кивнул.

— Кажется, я понимаю. Вы не верите, что люди имеют право на второй шанс. Это частично объясняет ту жестокость, которую я увидел… Интересно, что вы не верите во второй шанс даже в отношении самого себя. Я прав?

— Я… не думал об этом в таком ключе.

Я наклонился вперед.

— А если подумаете?

Теаган поджал губы.

— Какой в этом смысл?

Я вздохнул.

— Я пытаюсь определить, сами ли вы пришли к своим идеям, или же вас кто-то намеренно подтолкнул в этом направлении.

— Я же сказал вам, что сам. Что деталями своих планов ни с кем не делился.

Не выдержав, я вскочил на ноги и начал ходить по комнате — три шага в одну сторону, три в другую.

— Будь ситуация в Империи иной, я бы поверил… Конечно, я вижу, что вы действительно так считаете, но — помните ваши собственные слова? Человек далеко не всегда правильно оценивает реальность. За последние месяцы я заметил слишком много больших и малых событий, которые по отдельности вроде бы не представляют из себя ничего особенного, но вместе складываются в очень нехорошую картину. — Я остановился.

— О чем вы говорите? — взгляд Теагана вновь стал острым.

— Пожалуй, их можно назвать диверсиями — множество почти невидимых вмешательств во всех областях жизни, каждое из которых слегка приближает гибель Империи. Сам я эти диверсии называю нитями — нитями паутины, которую за многие десятилетия сумел сплести вокруг Империи последний Верховный Дан демонов, Белый Паук. И в качестве таких же нитей я вижу людей, которые выполняют задуманное Пауком, будь то вольно или невольно.

— Вы сегодня уже упоминали нить. И эти ваши странные вопросы перед требованием клятвы… Вы опасались, не предал ли я Церковь?

— Да. Очень уж мое видение было… красочным. Так вот, насчет нити. Знаете, будь я врагом человечества, в первую очередь обратил бы внимание на тех людей, которые будут править Империей. О, я бы не стал их убивать — это бессмысленно, их просто заменят другими. Я бы отправил своих эмиссаров — или высших демонов, или шибинов, которых невозможно отличить от обычных людей — с заданием войти в ближний круг этих будущих правителей, определить их слабые и сильные стороны, изучить их характер. А потом, сам или вместе со специалистами по людям — наверняка у Верховного Дана такие были? — решал бы, как повлиять на этих будущих правителей, чтобы они, не сознавая того, действовали Империи во вред.

— Например?

— Например, внушить императору, что только его родной ребенок должен унаследовать трон. Сыграть для этого на каких-то чертах его характера. А потом подсказать, что единственный способ получить такого ребенка — это постоянно менять любовниц-магичек из сильных кланов. Мол, хоть одна, но обязательно забеременеет и родит. И вот, в итоге, вполне обычное человеческое желание продолжить свой род приводит к пустой императорской казне и всем проблемам, которые из этого вытекают. И проблем стране от хронически пустой казны намного больше, чем было бы, если бы нашего монарха просто убили.

— Вы действительно полагаете, что где-то в ближнем окружении императора находится эмиссар демонов? — Теаган смотрел, хмурясь.

— Не знаю. Вернее, правильнее будет сказать, что я подумал о такой возможности только сейчас и только из-за вашей ситуации.

— И что же, где-то рядом со мной тоже находится эмиссар демонов, каким-то невероятным образом вложивший мне в голову идею возродить Инквизицию? — Теаган проговорил это с явной иронией, но я лишь кивнул:

— Именно так.

— Рейн, простите, но это абсурдно!

Я вернулся к своему креслу и сел.

— Почему абсурдно?

— Признаю, ваши рассуждения про императора заслуживают внимания, но на меня точно никто не влиял.

— Как насчет белой секты?

— Я попал туда всего год назад. Собрание в храме Текент было первым, куда меня допустили. И я могу поклясться… Хотя вы и так должны прекрасно видеть, что я не лгу — все, что касается Инквизиции, я начал обдумывать намного раньше.

Теаган говорил правду, но мне казалось, будто что-то тут никак не сходилось.