Пельмень Бессмертный

Глава 14

Перекусив, Кузьмич поднялся к себе в комнату, где завалился на кровать. Дел у него не намечалось: Юлию на учебу сегодня не возили — каникулы, а на душе было погано. Не только из-за смерти Гнея. К участию в ликвидации заговора высокородные его не допустили. Внимательно выслушали, поблагодарили и попросили всего лишь выступить на заседании Сената. После чего — свободен. Мол, сами справимся… В чем Кузьмич был неуверен, и это подтвердилось. Тит беспрепятственно ушел, а эту гниду следовало замочить, не отходя от кассы, то есть возле курии. Короче, пристрелить. Кузьмич им это предлагал, но не послушали — не по закону, дескать. Высокородные козлы! Но даже если у сенаторов получится со временем зажмурить Тита (во что Кузьмич не верил), то остается Маркус, гадский брат Деметриуса. И вряд ли тот откажется от плана грохнуть девочку и получить наследство. Возможно, что, лишившись покровителя, он бросит пить и станет строить козни. Найдет себе другого спонсора… И для Кузьмича все будет, как и прежде: охрана Юлии, мучительные размышления, как предотвратить очередное покушение. И, спрашивается, для чего старался, затевая операцию по нейтрализации заказчика убийства Юлии? Шуму вышло много, а толку — ноль.

Так он валялся долго, пока не постучали в дверь. Явился Гай, который управляющий, и сообщил, что высокородный эйр желает видеть у себя Пельменя. Кузьмич поднялся и отправился в знакомый кабинет.

Деметриус сиял.

— Все получилось, друг Егор! — сказал он, едва Кузьмич переступил порог. — Принцепс низложен, выбран новый. Им стал Квинт Сергий Рустик, теперь уж бывший цензор, а Тит объявлен вне закона. Теперь любой высокородный или благородный может убить его, применив свой Дар, и не ответить за содеянное.

— Что, только маг? — Кузьмич буквально охренел. — Изменника, объявленного вне закона? А просто пристрелить любому гражданину?

— Нельзя, чтоб простецы стреляли в магов, — объяснил Деметриус.

— Мать вашу ё!.. Придурки долбанные! В пи…ду все ваши правила! Придумали себе х…ню! Вас вырежут, пока вы будете вещать о соблюдении законов. Дебилы, блядь!..

Он матерился, как привык, по-русски. Эйр, ничего не понимая, догадался, что Кузьмич ругается, поэтому стоял, насупившись.

— Где Тит? — спросил Кузьмич, облегчив сердце матами.

— Неизвестно, — Деметриус пожал плечами.

— Почему не задержали возле курии? Я ведь просил.

— Пытались… — Деметриус развел руками. — Я поставил Кассия у гравилета Тита. Он очень сильный эйр, и должен был остановить принцепса, если попробует сбежать. Но Тит не пострадал, его закрыл собою поглотитель из охраны, а Тит в ответ ударил Кассия. Повезло, что перед этим он потратил ману на Гнея, поэтому удар вышел слабым — Кассий выжил. Подлечится у медикуса и будет вновь здоров.

— Что случилось дальше? — спросил Кузьмич.

— Как мы и ожидали, Тит направился в военный лагерь легиона. Но там, как ты и посоветовал, дежурили в воздухе два военных гравилета с экипажами из испытателей завода. Вооруженные. Едва завидев их, Тит развернул свой гравилет и скрылся в неизвестном направлении. Преследовать его не стали.

— Почему не сбили?

— Стрелять по гравилету с эмблемами принцепса? Что ты!

«Дебилы, блядь!» — вздохнул Кузьмич и вновь спросил:

— Что легион?

— С ним все нормально, — улыбнулся эйр. — В лагерь прибыли сенаторы, которые ознакомили легата и старших офицеров с постановлением Сената о низложении принцепса и об избрании Квинта. Предъявили доказательства измены Тита. Легат и офицеры сначала не поверили, но после сильно возмущались. Легат пообещал, что выставит охрану возле курии и у других правительственных зданий. Это на всякий случай. Сомнительно, что у Тита есть силы для нападения в столице. Где он их возьмет? В другие города отправлены сообщения о происшедшем, и в том числе — легатам гарнизонов. Изменника, если он явится к кому-то, задержат и доставят для суда в столицу. Зря ты ругаешься, Егор. Деваться Титу некуда. Рано или поздно он предстанет перед судом или его убьют.

— Ты забываешь про силонцев, — сказал Кузьмич. — Тит мог отправиться на остров, раз здесь все перекрыли.

— А зачем им низложенный принцепс? — Деметриус пожал плечами. — Чем он может быть полезен?

Кузьмич задумался. Внезапно в голове мелькнула мысль.

— Скажи мне, друг Деметриус, если ты погибнешь вместе с семьей, Маркус получит право на владение заводами?

— Ну, ты и спрашиваешь! — эйр сморщился. — Конечно. Он не участвовал в заговоре Тита. Но я не верю…

— Погоди! — Кузьмич прервал его. — Давай порассуждаем. Тит не глуп и осторожен. Не зря таскал с собой охрану из магов-поглотителей. Вы над ним смеялись, а он готовился. И ваши слабости он тоже просчитал, прекрасно понимая, что стрелять в него не станут. Предусмотрительный… Вам повезло свалить его лишь потому, что он не ожидал подлянки — Сенат застал его врасплох. Но я не верю, что у него нет запасного плана. Тит явится к силонцам и скажет, что не все потеряно, и он добудет им оружие. Пообещает, что, став диктатором Фионы, отдаст им часть материка. Они окажут ему помощь.

— Но это невозможно! Ему такое не позволят: у нас есть легионы!

— Которые потерпят поражение, после чего им скажут: присягните Титу и будете жить в довольстве — вам увеличат жалованье втрое. Простой, но действенный прием. Я слышал от твоих охранников: легионерам платят мало, поэтому они ушли со службы. Сенат? Тит расстреляет группу недовольных, а остальные подчинятся — жить хочется. Народ будет безмолвствовать — ему нет дела до разборок у аристократов, если, конечно, ничего не поменяется в их жизни. А Тит менять не будет — он не дурак. Так что мы пока что никого не победили, мой друг Деметриус.

— И что ты предлагаешь?

— Ты можешь попросить Сенат о помощи? Чтобы у твоего дома поставили охрану из легионеров, вооруженных до зубов?

— Мне не поверят, — Деметриус вздохнул. — Скажут, что у них хватает дел и без меня. Я же просто трушу, и охранять мой дом нет никаких причин. Сейчас необходимо, помимо государственных учреждений, прикрыть от нападения военные объекты — склады, арсеналы. Мы опасаемся силонцев, которые могут воспользоваться ситуацией — напасть или забросить диверсантов. Они это умеют. У меня с заводов забрали все военные мобили и гравилеты, теперь они дежурят там, где им велел Сенат.

— А пулеметы сохранились? — сказал Кузьмич. — Их не забрали?

Деметриус кивнул.

— Ружья, гранатометы и прожекторы? Дроны, малые разведчики?

— Все есть за исключением гранатометов. Я не знаю, что это такое.

— Значит против танков вы пока не воевали, — вздохнул Кузьмич. — Гранат, как понимаю, тоже нет. Ладно, будем сражаться тем, что есть. Оружие — сюда! Немедленно!

— Когда ты ожидаешь нападения? — обеспокоился Деметриус.

— Сомнительно, чтоб этой ночью, — сказал Кузьмич. — И следующей вряд ли. Атаку нужно подготовить. Неделя у нас точно есть. Не будем тратить время попусту — необходимо дом сделать крепостью!

— Я в этом ничего не понимаю, — признался эйр.

— Зато я знаю, — сообщил Кузьмич. — Всех переводим на казарменное положение. Без разрешения — ни шагу за ворота! Чужих в дом не впускать за исключением работников! Мы будем строить укрепления и огневые точки.

— Командуй, — согласился эйр. — Я дам распоряжение Гаю и охранникам, чтобы слушались тебя во всем.

— И вот что. Скажи своим филерам, чтоб глаз не спускали с Маркуса…

На следующий день работа закипела. Грузовики доставили в поместье песок. Нанятые Гаем тролы заполняли им мешки и под руководством Кузьмича сооружали огневые точки. Как оказалось, здесь не имели представления о такой фортификации. На материке сражались в чистом поле, не строя укреплений, поэтому войска несли потери — весьма существенные. Как некогда и на Земле, когда вооруженные мушкетами, противники сходились плотным строем, стреляли залпами, после чего бросались в штыковую схватку. Здесь от этой дурости отказались и по противнику стреляли лежа, но, когда тот подбирался близко, бежали в штыковую — как некогда красноармейцы в 41-м.

Огневые точки из мешков с песком, напоминавшие колодцы, Кузьмич расположил в местах вероятного приземления гравилетов и высадки десанта. Атаки на мобилях он не опасался — по улицам Рексаны ходили патрули, на въездах в город соорудили КПП, где проверяли всех въезжающих; прорваться в город на машинах незамеченными у диверсантов не получится. А если даже смогут, то их заметят дроны или малые разведчики. Они висели в воздухе над домом днем и ночью, без перерывов. Один спускался для подзарядки батареи, взамен взлетал другой. Операторы, меняясь, отслеживая обстановку как воздухе, так и на земле. Так что, если диверсанты появятся, неважно на гравилетах или на мобилях, их ждет очень «горячий» прием.

Но более вероятной представлялась атака с воздуха. Кузьмич поинтересовался у Деметриуса: есть ли у силонцев гравилеты? Как оказалось, есть, причем немало. Им их охотно продавали — в гражданских версиях, конечно. Война войной, а бизнес должен развиваться. Тем более, что с Ближними островами пока что перемирие.

Две огневые точки из мешков с песков соорудили на крыльце, еще одну — на чердаке. Тролы занесли наверх тяжелые мешки и выложили бруствер перед слуховым окном. Отличное вышло пулеметное гнездо.

Доставили оружие. Местный пулемет походил на хорошо знакомый Кузьмичу британский «Брен», он же в девичестве — «Зброевка» из Чехии. Изогнутый магазин, вставлявшийся сверху, патрон с закраиной. Ружья напоминали карабины СКС с отъемным магазином снизу. Патроны те же, что и в пулемете. Кузьмич слетал на стрельбище, где испытал оружие. Карабин его не впечатлил — неважно сбалансирован, хотя и скорострельный, а пулемет понравился. Бил точно, без задержек. Темп стрельбы примерно 600 выстрелов в минуту, есть возможность стрелять и одиночными. Прицел обычный, рамочный, но удобный, как, впрочем, вся машинка. Над ней, похоже, знатно поработали прикладные маги. Пулемет был легким для такой конструкции, ухватистым, а ствол его не раскалялся от длительной стрельбы. Доставили боеприпасы — патроны из экспериментальной партии с особенными пулями, способными пробить бронежилеты, которые у силонцев тоже были. С металлом для сердечников поколдовали прикладные маги — снаряженные ими пули прошивали стальной лист толщиной примерно в сантиметр.

В поместье возросло число бойцов. Охранники эйра привели товарищей, с которыми служили в легионах, их взяли на контракт. Они охотно согласились — на жалованье эйр не поскупился. А то, что им придется воевать… Во-первых, может, не придется, а, во-вторых, условия хорошие. Еда, одежда и денарий ежедневно. На гражданке не заработать столько, не говоря о легионе. Всю команду (15 человек!) отдали под начало Кузьмича. И он гонял их как молодых солдат на КМБ[15], добиваясь, чтобы бойцы действовали на автомате. Сигнал тревоги — и все заняли огневые точки, готовые стрелять в врагов. Всех снабдили переносными соединителями и, подчиняясь команде Кузьмича, охранники учились концентрировать огонь в определенном секторе. Учил он их действовать и автономно. Связь может отказать, а сам Кузьмич погибнуть, но эта не причина растеряться и выходить из боя.

Охранники тишком ворчали, но подчинялись Кузьмичу беспрекословно. Во-первых, понимали, что его наука поможет уберечь их жизни, а, во-вторых, авторитет у мага-поглотителя был в их глазах непререкаемым. Спурий и его товарищи рассказали новичкам, как Пельмень прикрыл их возле атенея от атаки фламмера, как нашел заказчика убийства Юлии и, в конечном счете, разоблачил измену Тита.

Тренировались все. И в том числе — прислуга и высокородные. Под вой сирены (ее по просьбе Кузьмича добыли) гражданские спускались в подвальные помещения, военные, схватив оружие, бежали к огневым точкам. Пару раз сирена прозвучала ночью. Прислуга возмущалась и роптала, но тихо, чтоб не слышал управляющий. Раз сам Деметриус с семьей спускается в подвал, то прочим нужно следовать примеру. Единственный, кому все это нравилось, был троленок Гай. Когда устраивали огневые точки, он прыгал по песку, бегал вслед за грузчиками-тролами, засыпая их вопросами, и прятался от служанок в колодцах пулеметных гнезд. Тревоги он воспринимал, как интересную игру, с визгом носился возле взрослых, мешаясь под ногами. Кузьмич только вздыхал, на это глядя. Улучив часок, он побывал на похоронах Гнея, но мальчика с собой брать не стал — не нужно ему это видеть. Со временем узнает…

По вечерам, когда все отдыхали, к Кузьмичу являлась Юлия с троленком и требовали сказку. Деваться было некуда — рассказывал. Троленок забирался на колени «дедушки» и слушал с замиранием. Когда Гай начинал позевывать, Юлия уводила его спать. В один из этих вечеров, после того как дети вышли, у Кузьмича с Эмилией состоялся тяжелый разговор. В доме уже знали, что Пельмень Бессмертный прибыл из другого мира — а как ты скроешь, если сам заявил это в Сенате? Слух о выходце с Праматери распространился по столице, естественно, не миновал прислугу эйра. На Кузьмича стали взирать как на высокородного и даже пробовали обращаться, как к Деметриусу, но он это пресек.

— Здесь я Пельмень, — сказал, собрав прислугу в кухне. — Прошу так звать — я к этому привык. Вопросы есть?

Вопросов не было. Но у Эмилии нашлись. Он спросила прямо:

— После того, как все закончится, вернешься на Праматерь?

— Пока ничто еще не кончилось, — попробовал соскочить Кузьмич. — Тит жив и попытается устроить нам козью морду. Не факт, что выживу.

— Ты сможешь, — Эмилия не согласилась. — И что тогда? Служба твоя закончится, поскольку охранять дочь эйра не понадобится.

— Не забывай о Маркусе. Пока не истекут полгода со дня открытия наследства…

— Пусть так, — Эмилия кивнула. — Но что затем? Отправишься в свой мир?

— Об этом я пока не думал.

— А ты попробуй!

Кузьмич глянул на насупленную женщину. Ведь не отстанет…

— Меня забрали прямо из постели в одних трусах, — сказал со вздохом. — Ночью. Для тех, кто меня знал, я исчез внезапно. Вполне возможно, что мою квартиру вскрыли и опечатали. Об этом известили дочку. Мне нужно разобраться. Я не могу взять и просто так исчезнуть.

— А почему б и нет? Тебя там что-то держит?

— Дочь и внучка. Пускай они живут отдельно и в другой стране — мы не поддерживаем отношения из-за зятя, поскольку он козел безрогий, но оставить их в неведении я не хочу. Там у меня квартира в собственности, и я не знаю, нет ли там задолженности за электричество и коммуналку. Возьмут и отберут — у нас такое запросто.

— Здесь купишь лучшую.

— За какие деньги? И жить за что? Там у меня хотя бы пенсия.

— Ты притворяешься, Егор? — Эмилия рассердилась. — Деметриус тебе заплатит за защиту дочки. Три либры золота!

«И это знает!» — Кузьмич невольно удивился.

— За такие деньги в Рексане можно купить отличную квартиру в прекрасном месте — возле парка на берегу реки. А жить ты будешь на жалованье от кого-нибудь высокородных. За магом-поглотителем с Праматери их очередь в стадий выстроится! Заплатят золотом!

Кузьмич невольно почесал затылок с отросшим ежиком волос. Брить голову он перестал — Эмилии это не нравилось, ходил теперь с мохнатым черепом.

— Не знал, — сказал Эмилии.

— Так знай, — вздохнула женщина. — Ты даже сможешь найти себе невесту из высокородных — желающие породниться с выходцем с Праматери найдутся.

Он вдруг всхлипнула.

— Ну, что ты, милая? — Кузьмич обнял ее за плечи. — Да нах мне нужны их высокородные гусыни? Тебя я ни на кого не променяю.

Он чмокнул ее в губы.

— Обещаешь?

— Чтоб мне сдохнуть! — заверил он.

— Сдыхать не нужно, — прошептала Эмилия влюбленно. — Ты живой мне нужен…

Ночью, когда она уснула, Кузьмич лежал и размышлял. На что он подписался? Нет, он ничего конкретного не обещал Эмилии, но, выходит, обнадежил. Неприятно. Проблема была еще в том, что он и сам не знал, что будет делать, если получится устранить угрозу, нависшую над Юлией. Вернуться в Минск? И чем он там займется? Будет коптеть, как прежде одиноким, и ждать, пока на кладбище прогул закроют? Тоска. Здесь он живет активной жизнью, о какой давно забыл, и чувствует себя нужным. Но и на Фионе ему не слишком нравилось. Устройство общества дебильное: аристократические заморочки в верхах, везде сословные перегородки, которые преодолеть возможно лишь случае, когда родился с Даром. Хотя простые люди здесь хорошие — ну, в целом, не считая досадных исключений. Но и в Минске они не хуже. Так и не придя какому-то решению, Кузьмич уснул.

Дни шли за днями, и однажды его позвал к себе Деметриус.

— Егор, — сказал сердито, — ты всех измучил своими тренировками. Не находишь, что все это напрасно? На нас никто не нападает. Только не говори свое любимое, что лучше перебдеть, чем недобдеть. О Тите ничего не слышно, и даже Маркус уехал из Рексаны. Кого нам опасаться?

— Что?! — Кузьмич аж взвился. — Уехал? И ты молчал! Куда уехал и когда?

— Вчера, — пожал плечами эйр. — К нему приехал какой-то незнакомец, брат сел к нему в мобиль и укатил. Куда, не знаю. За ним не проследили. Зачем? Брат был опасен здесь, в Рексане. Как он организует покушение на Юлию издалека?

— Тит нападет сегодня ночью, — решительно заявил Кузьмич.

— С чего ты взял?

— Ему понадобился Маркус. Представь: сюда врываются диверсанты и зачищают всех под ноль. Приехавшую на звуки выстрелов полицию встречает Маркус и, изображая скорбь, говорит, что чудом уцелел при нападении — его убийцы не нашли. Со старшим братом он накануне примирился, был у него в гостях. Он много выпил, и его пораньше уложили спать в комнате, куда враги не заглянули. Проснулся он от выстрелов и не сразу понял, что происходит. Дверь была заперта снаружи, он вышиб ее силой, но к этому времени все закончилось. Семья погибла, налетчики исчезли. Примерно так. Возможно что-нибудь еще придумает, но нам будет без разницы.

— Выходит, этой ночью? — нахмурился Деметриус.

— Возможно следующей, но вряд ли позже.

— Давай договоримся так, — сказал Деметриус. — Если на нас не нападут сегодня или завтра, то прекращаем тренировки и возвращаемся к нормальной жизни. Хватит!

— Заметано, — кивнул Кузьмич. А что тут скажешь?

Этой ночью он решил не спать, чтобы быть готовым к бою сразу. Забравшись на чердак, он сел на стул у бруствера возле открытого окна, смотревшего на площадь перед домом, и начал ждать. Время тянулось медленно, как и бывает в подобных ситуациях. Периодически он связывался с оператором парившего над домом дрона и требовал отчета. Услышав: «Движения в воздухе и на земле не наблюдаю», командовал: «Отбой!» и отключался, после чего тревожил часовых, дежуривших в пулеметных гнездах на крыльце. Там тоже было тихо. Другие бойцы спали, не раздеваясь в холле, готовые, когда сработает сирена, вскочить и занимать места по боевому расписанию.

Но враг не прилетал. На больших часах, которые Кузьмич принес из кухни, стрелки уже показывали три после полуночи. Кузьмич как мог боролся с сном, который подползал исподтишка и норовил свалить его со стула. «Вот хрен тебе!» — ругался на него Кузьмич и тер лицо ладонями. Но сон не отступал, таясь неподалеку. И в миг очередной борьбы со сладким искусителем в наушниках прозвучало:

— Пельмень! Наблюдаю три гравилета. Идут цепочкой в нашем направлении.

Сон сразу отскочил.

— Что за гравилеты? Военные, гражданские? — спросил Кузьмич.

— Похожи на большие транспортные, — ответил оператор. — Они пока что далеко, и рассмотреть не получается. Но не военные, те обозначены огнями над лобовым стеклом, гражданские включают ночью фары. А эти же никак не обозначены. Я их заметил, лишь когда летели над территорией речного порта. Там много фонарей и небо будто светится, поэтому увидел тени в воздухе.

— Внимание! Тревога! — скомандовал Кузьмич.

Где-то внизу завыла противная сирена. Затем ее дополнил топот многочисленных ног. Отбросив стул и наклонившись через бруствер, Кузьмич смотрел, как из дверей выскакивают его бойцы, таща с собой оружие, и разбегаются по точкам. В свете редких фонарей, горевших у ворот и перед входом в парк, они были похожи на тени духов. И если бы не топот ботинок по каменным плитам можно было подумать, что из дома вылетело кубло нетопырей. Когда последний топот стих, Кузьмич нажал на клавишу соединителя.

— Внимание, гарнизон! К нам приближаются три гравилета. Похоже, это те, кого мы ждали. Все на местах? Доклады!

— Первый готов! Второй на месте. Третий…

— К бою, но без команды огня не открывать, — велел Кузьмич, когда доклады стихли. — Я стреляю первым, после чего вы подключаетесь. Понятно?

— Да! Да! Да… — послышалось в наушнике, а следом удивленный голос Спурия:

— Так это не учения?

— Нет, вашу мать! — Кузьмич не удержался. — Три транспортных гравилета без ходовых огней, которые обязаны включать в ночное время, летят по направлению к дому. Вино тебе везут, да, Спурий?

— Извини, Пельмень, — откликнулся охранник. — Я понял.

— Внимание, оператор! — сказал Кузьмич. — Как только гравилеты приблизятся к ограде на два стадия, включай прожектора и направь чтобы ослепить гостей. Понял?

— Да, Пельмень! — откликнулся оператор.

— То-то! — прошептал Кузьмич, взял прислоненный к брустверу пулемет, дослал патрон в патронник и, примостив разложенные сошки поверх мешков с песком, приник к прицелу.

Ждал он недолго. Вскоре со стороны ворот раздался усиливающийся шум винтов. Внезапно вспыхнули прожекторы и осветили три больших машины, летевшие к дому. Одна из них уже снижалась, чтобы высадить десант — в проеме сдвинутой двери виднелись черные фигуры с оружием в руках.

— Добро пожаловать, гады! — сказал Кузьмич и надавил на спуск.

Пулемет затрясся, вдавив приклад в плечо. Кузьмич не промахнулся. Рой пуль хлестнул по приготовившимся десантироваться фигурам, и две из них выпали из гравилета. В следующий миг зарокотали пулеметы других бойцов. Передний гравилет покрылся оспинами попаданий, спикировал и шмякнулся на площадь перед домом. Не загорелся, поскольку летал на батареях, но смялся, словно пластилиновый. Наружу из него никто не выскочил.

— Стреляем по другим! — скомандовал Кузьмич, увидев, что его бойцы продолжили дырявить упавший гравилет. — Не дайте им уйти!

Но уходить противники не собирались. Воспользовавшись тем, что защитники отвлеклись на сбитый гравилет, два оставшихся быстро приземлились за оградой дома. И через несколько минут через нее полезли темные фигуры. Стремительно и ловко: мгновение — и нападавший, спрыгнув внутрь, падал и открывал огонь по обнаруженным огневым позициям защитников. Стреляли атакующие из автоматов — и довольно метко, что тут же доказали. Пули ударили по пулеметному гнезду на чердаке. Две впились в бруствер, а остальные с характерным стуком пролетели над головой. Обученные, гады! Кузьмич присел за бруствером и закричал по соединителю:

— Внимание! Разобрали цели! Каждый боец работает в своем секторе. Спокойно, парни! Мы их сделаем. И не таких козлов валили.

Сменив на пулемете магазин, он, пригнувшись, перебрался к краю бруствера. Встав на ноги и вскинув пулемет к плечу, стал выцеливать противников. Видел он их прекрасно — черные фигуры на светлых каменных плитах. Оператор, молодец, без дополнительной команды сместил свет прожекторов с воздуха на землю. Не зря они с ним это раз за разом отрабатывали… Противники были как на ладони, а вот врагов они не видели — прожекторы слепили. В результате атакующим резко поплохело. Очередь, другая — и очередной из напавших падал или замирал на площади. В ответ стреляли по нему, но Кузьмич, сместившись с линии огня, был недосягаем. Ну, и бойцы его не отставали — не зря гонял на тренировках. Когда меняли магазины пулеметчики, вторые номера садили во врагов из карабинов. И тоже попадали. Постепенно огонь ослаб и вскоре стих.

«Что, всех уконтрапупили?» — Кузьмич сначала не поверил — уж больно скоро получилось, и включил соединитель:

— Доложите обстановку!

— Докладывает первый. Живых противников не наблюдаю, — послышалось в наушнике.

— Второй…

По очереди доложили все. Но вместо третьего и пятого, откликнулись вторые номера расчетов. Третий погиб, а пятый, как оказалось, ранен и без сознания. Один погибший и один раненый? Учитывая то, что на площади лежало не менее десятка убитых нападавших (и это без учета тех, кто находился в сбитом гравилете), итоги боя впечатляли. Не зря он дрючил подчиненных. Сработало и то, что враги не ждали от защитников такой «горячей» встречи. Стреляли они метко, но тактике городского боя их явно не учили — лезть прямо под прожекторы, навстречу пулеметному огню…

— Ребята, всем спасибо! — сказал Кузьмич в соединитель. — Вы молодцы…

Он не успел договорить — внезапно за оградой раздался командирский рев:

— Эй, в доме, оружие убрали! Здесь высокородный. Посмеете стрелять — вас сварят в масле. Понятно? Я вхожу.

Глухой удар — калитка сорвалась с петель, со звоном грохнувшись на каменные плиты. Во двор скользнули две фигуры в черной одежде магов. Оружия у них не наблюдалось. Следом, громко топоча тяжелыми ботинками, вошел мужчина средних лет, одетый в красный френч. Кузьмич его узнал мгновенно — Тит. В наступившей неприятной, хрупкой тишине бывший принцепс, прикрытый спереди поглотителями, прошел вперед и остановился перед домом.

— Деметриус! — он рыкнул так, что, казалось, зазвенели стекла в доме. — Довольно прятаться за спинами охраны. Выходи! Разберемся как высокородные. Мужчина ты или слизняк?

— Ах, твою мать!

Оставив пулемет, Кузьмич метнул к лестнице и скоренько сбежал по ней в холл дома. И вовремя — Деметриус уже шел к двери.

— Не смей! — Кузьмич оттолкнул от входа. — Ты, что, не понимаешь? Да он берет тебя на понт. Ты выйдешь и ударишь воздушным кулаком, а он прикроется поглотителями. Затем убьет тебя, потом расправится с остальными. Стрелять в него не станут из-за вашего дурацкого закона.

— Я не могу не принять вызов, — насупился Деметриус. — Меня в Рексане не поймут.

— Сам выйду к Титу, — сообщил Кузьмич. — Он по мне ударит, но я же поглотитель, поэтому уцелею. А он растратит ману. Тут выйдешь ты после чего прикончишь гада.

— Да он прикроется поглотителями!

— Не прикроется.

Кузьмич достал из кобуры свой «бомбус» и загнал патрон в патронник.

— Что ты задумал? В магов запрещено стрелять!

— А мне насрать! — сказал Кузьмич, вернув оружие на месте. — Я поклялся защищать вас, не жалея своей свой жизни, и выполню это. Ты, главное, сделай как тебе сказали. Жди здесь!

Сбросив запоры с двери, он вышел на крыльцо и неторопливо направился к Титу и его магам. Приблизившись шагов на пять, остановился и сложил руки на груди.

— Чего приполз, петух ощипанный? — спросил язвительно. — Ты видишь: здесь тебе не рады. Вали, пока пи…ды не дали!

— Ты мне не нужен, выходец с Праматери, — отмахнулся Тит. — Убирайся и зови Деметриуса.

— Много чести изменнику, объявленному вне закона, — сказал Кузьмич. — Пи…дуй, козел безрогий!

— Рассчитываешь, что я по тебе ударю, поэтому оскорбляешь? — Тит усмехнулся. — Истрачу ману, тут явится Деметриус, после чего меня прикончит? Не выйдет — я не дурак. Не уберешься сам с дороги — тебя с нее оттащат. Эй, поглотители!

Два здоровенных лба в черных костюмах магов шагнули к Кузьмичу.

— Стоять!

Он выхватил пистолет и направил ствол на ближнего из магов.

— Стрелять ты не посмеешь, — Тит хмыкнул. — За это варят в масле.

— Так я высокородный, — сообщил Кузьмич. — А варят простецов.

— Высокородного заключат в узилище, — пожал плечами Тит. — Будешь сидеть пока не сдохнешь.

— Полагаю, что Сенат меня помилует, — возразил Кузьмич. — Вы все изменники, и жизнь ваша не стоит и обола. В последний раз предупреждаю: убирайтесь! Иначе здесь и останетесь.

— Авл, Децим, взять его! — скомандовал Тит.

Кузьмич нажал на спуск. Маг справа вскрикнул и, схватившись за колено, упал на плиты. Кузьмич чуть довернул свой «бомбус» и выстрелил снова. Второй из поглотителей, завопив от боли в раненой ноге, лег рядом с первым.

— Балет я с вами буду танцевать и политесы разводить, — ощерился Кузьмич, вскидывая «бомбус». — Ты следующий, Тит!

— Ах, ты, скотина!

Бывший принцепс взмахнул рукой. Спрессованный в камень воздух ударил Кузьмича словно болид, сорвавший с орбиты. Он выронил «бомбус», влетел над площадью и с высоты шмякнулся спиной на ступени крыльца. Он ощутил, как захрустели ребра, отходящие от позвоночника, и застонал от острой боли. А в следующий миг тело расперла изнутри всепоглощающая сила. Он чувствовал, как под ее напором, трещат и рвутся мышцы. Это было невероятно больно. И тут над ним склонился Тит.

— Что, сладко? — поинтересовался, ухмыльнувшись. — Ни один из поглотителей не в состоянии усвоить ману после моего удара. Их просто разрывает на куски — проверено. Ты сдохнешь в муках. Не надо было лезть в мои дела.

— Расп…делся, тут! — прохрипел Кузьмич и вскинул руку. В следующий миг рвущаяся наружу мана узконаправленным потоком вонзилась в голову принцепса. Та лопнула, словно арбуз, по которому метнули камень. Кровавые ошметки разбросало по сторонам, а обезглавленный труп рухнул на Кузьмича. Тело пронзила всепоглощающая боль. «Песец!» — успел подумать он и отрубился.