Перекресток

Глава 25

В Берлине намного теплее, чем в Москве. Плюс пять в январе! Английским тут владеют многие, а я переживал, что не знаю немецкого. Хотя немцев, таких, какими я их себе представлял, почти не встречаю. Много арабов, черных, попадаются часто и китайцы. Таксист, который вез меня в гостиницу, оказался алжирцем. За стойкой в гостинице стоит типичная немка — белокурая, но страшная. Слишком резкие черты и вытянутое лицо. Ко мне отнеслась настороженно, но поскольку номер Миа забронировала заранее и документы были в порядке, придраться не нашла к чему. Молодой парень в форменной одежде повел показывать номер, почти силой забрав небольшую спортивную сумку. Кроме смены белья и туалетных принадлежностей я ничего не брал. Номер скромный, как я и просил, одноместный полулюкс. Парень, показав мне все, чего то ждет, я не сразу сообразил. Чаевые! И сколько нужно дать? Под руку попалось десять евро, неловко сунул ему. Взял, по виду не особо доволен. Ну они тут зажрались! Пока в ванной приглаживал торчащие волосы, слышу стук в дверь. Открываю — Миа. Я ей СМС отправлял, когда приземлился. Недолго думая крепко её обнимаю, мы с ней оказывается одного роста.

— Ой, как ты вырос! — Миа чуть отстраняется, вглядываясь. — Совсем взрослый. И красавчик, от девочек отбоя нет, да?

— Можно и так сказать, — не отрицаю я. — А ты замуж не вышла? Как там Эйси?

— Может, ты сначала предложишь войти? — ушла от ответа Миа.

— Ой, извини! А может мы сходим в ресторан, я есть хочу.

Ресторан пустой, время только начало одиннадцатого. И все равно ждать заказ приходится долго, есть время поговорить. Посвятил Мию в свои планы, поделился сомнениями. О последней проблеме умолчал — это секретная информация.

— Я, конечно, не разбираюсь в особенностях русской жизни, но мне кажется, ничего у тебя не получится. Деньги потратишь и на этом всё закончится, — осторожно, чтобы не обидеть меня, высказалась Миа.

— Мне тоже так кажется, — признаюсь я. — Но, тем не менее, кому-то я смогу помочь. Я сам еще ничего не заработал и тратить эти деньги на себя мне стыдно. Хочу сам всего добиться. Вот пока закончатся деньги отца, начну зарабатывать свои. Только никак не решу — чем мне заняться по жизни.

— Знаешь, я понимаю, что в твоем возрасте чужие советы никто не слушает. Я сама была такая, — Миа потягивает вино, единственное, что нам пока принесли. — Ты все равно сделаешь по-своему. Хотя те средства, что у тебя есть сейчас можно было бы использовать с большей пользой. Вложив их в выгодное дело, ты на дивиденды уже смог бы постоянно оказывать помощь тем, кто в ней нуждается. А с нуля добиться чего- то будет очень трудно, почти невозможно. Для этого нужно быть или гением или очень везучим. Ты конечно довольно способный…

— Но не гений, — подхватываю я. — Со всем полностью согласен. Просто мне хочется всего и сейчас! Действовать немедленно. У меня есть миллионы, а кто-то побирается по электричкам и вокзалам. А если я начну копить, рассчитывая, что потом когда-нибудь стану помогать нуждающимся, то стану совсем другим. Который будет все время откладывать на потом, а потом может и не наступить. Я могу завтра умереть, ничего так и не сделав.

Мы с Мией как бы и не спорили. Я соглашался с ее доводами, она прекрасно понимала меня. Проблема в том, что я сам до сих пор не решил, чем я буду зарабатывать на жизнь. Чем вкладывать деньги не имея опыта и надежных людей …, проще их просто потратить. Нет, какие-то начертания у меня стали вырисовываться, но пока смутно.

Перекусив отправились на экскурсию по Берлину. Миа прилетала на международную конференцию противодействия терроризму, у нее еще два дня осталось свободных. Поскольку обоим все равно, что смотреть, зашли в картинную галерею. Как раз была выставка современного искусства. Посмотрев десятка два картин, я сделал вывод, что продешевил с картиной Сальваторе. Его работа определенно была лучше того, что здесь выставлялось. Знал бы, захватил с собой пару его произведений.

— А знаешь, та картина твоего друга, Стивена, у меня на самом видном месте. И всем нравится, кто заходит в гости, — Мие тоже увиденное не понравилось.

— Ты так и не рассказала про Эйси! — вспомнил я.

— Ты же видел её недавно. Хотела со мной поехать, особенно когда узнала что к тебе заеду. Но её, так называемый отец, не дал разрешения на выезд, — жалуется Миа. — А так у неё все замечательно. В школе нравится, читать уже научилась.

Потом попали на выставку автомобилей. Автоконцерны представляли модели будущего. Больше всего было комбинированных устройств — летающие и водоплавающие. На что я обратил внимание — очень мало авто с двигателем внутреннего сгорания. В Берлин, насколько знаю, запрещен въезд автомобилей с таким двигателем. Не зря у них воздух намного чище, чем в Москве. То есть спрос на двигатели с холодной термоядерной реакцией будет огромным. Мощность и экономичность не сравнить с электрическим. Да, Россия на патентах озолотиться может. Интересно, почему они не додумались до такого как китайцы? Сделать изобретение эксклюзивной собственностью частной фирмы. Не хватило наглости? Сомневаюсь. Но я мало разбираюсь в этом мире акул.

Обедаем в ресторане на телебашне. Сидим у стеклянной, круглой стены, медленно вращаемся по кругу, наблюдая за городом с высоты.

— Знаешь, я вот всё думаю над твоей идеей-фикс, — продолжила начатый ранее разговор Миа. — Я все-таки юрист, в первую очередь смотрю на дело с точки зрения законности. Пусть законы и отличаются в наших странах, но основные принципы схожи. Итак, ты хочешь сделать в городе центр творчества для одаренных детей, а за городом нечто типа убежища для тех, кому некуда податься?

— Основная мысль такая, по ходу дела возможны коррективы, — соглашаюсь я.

— Если даже не принимать во внимание отсутствие у тебя опыта, возникнет и немало других проблем. В любом государстве существует несколько структур, которые выполняют роль контроля за детьми и подростками. Ты со своим «убежищем» юридически в них не впишешься. Приютить сбежавших из дома или детских учреждений подростков не преступление, но нельзя воспротивиться контролю за этим. То есть тебя обяжут сообщать обо всех и передавать их по первому требованию родителям или соответствующим органам. Не говорю уж о регулярных проверках всяких надзорных организаций. Согласись, в таком случае сама идея «убежища» терпит крах. Такое возможно лишь в одном случае — прикрытии на самом высоком уровне. В вашей стране это возможно, в нашей и такое не прошло бы.

— И что делать? — озадачился я. Мысли о подобном были и у меня, но я откладывал этот вопрос на потом. Проблемы нужно решать по мере их поступления.

— Я бы посоветовала тебе организовать какое-то молодежное международное движение. За права детей, мир, природу — да что угодно! У тебя уже есть популярность, известность в ряде стран. Тебя вспоминали даже на нашей конференции, в связи с тем захватом самолета. Создав и зарегистрировав организацию, ты получаешь больше возможностей как юридическое лицо. Юристы будут защищать в случае необходимости уже не тебя, нарушившего законы, а права детей. Согласись, органы станут намного сговорчивее, если на их требование выдать подростка, последует иск к руководству детдома, интерната, органов опеки. Да и освещение в СМИ приобретает совсем другой оттенок. Ты уже не частное лицо, собирающее у себя подростков с непонятной целью, а глава организации, которая занимается их защитой на законных основаниях. Ну или почти законных.

— Да, это очень даже хорошая мысль, — соглашаюсь я. — Нужно это хорошенько обдумать. А разве организации могут подавать такие иски?

— Если подросток вступает в организацию, она автоматически получает право на его защиту. Вопрос упирается опять — таки, в финансирование. Не определив источники постоянного получения финансов, нечего и начинать. Я думаю, ты уже прикидывал, сколько средств понадобится, так вот, приплюсуй к этому зарплату юриста, желательно не одного, расходы на рекламу, атрибутику, штрафы, которых избежать не удастся полностью.

— Рекламу? Стоит ли, вот на рекламу группы мы не потратили ни копейки, если не считать поездки в США. А уже продаем альбомы в интернете. И я рассчитываю, что от центра творчества будет прибыль.

— Кстати о прибыли, — подхватила Миа. — Ты говорил, что создаешь центр в противовес всем тем, кто зарабатывает на детях, эксплуатируя их таланты. А сам собираешься делать то же самое?

— Нет! — немного возмутился я. — Дело в том, что таланту пробиться наверх сейчас почти невозможно. Чтобы попасть в передачу на телевиденье или известный интернет-канал нужно заплатить деньги, и немалые. Все победы в различных конкурсах покупаются. В итоге нам показывают не таланты, а пустышки, фейки. Если же случайно кто пробьется, то попадает в цепкие руки продюсеров и других, связанных с этим миром шоу-бизнеса. Обучение в художественных школах, музыке, танцам — везде стоит тоже бешеных денег. Есть шанс у ребенка из бедной семьи или сироте пробиться наверх, даже если он трижды талант? Вот я и хочу помочь им в этом. Сначала только способным, а потом по возможности и всем, на кого хватит средств. Ну а средства, заработанные ими во время нахождения в центре, будут идти не мне, а на их же содержание и обучение.

— Ну что же, дерзай! Буду рада, если у тебя всё получится.

Никто не верит, что я что-то смогу. Я и сам вижу насколько это трудно и рискованно. Но разве пересечь полмира мне было легко? Не хочу легкой жизни, мне нравится преодолевать трудности.

К вечеру вернулись в гостиницу. Я заказал в номер Мии ужин с шампанским. Сюрприз решил сделать. Нет, ни на что такое недозволенное я не рассчитывал. Ну разве что где то глубоко и была крамольная мысль … Там она и сдохла, Миа даже шампанского мне не разрешила выпить. Как объяснила — в Германии с этим очень строго. Стоит службе безопасности заподозрить, что она спаивает несовершеннолетнего или не дай бог совращает! Могут ворваться свободно в номер и проверить. Тогда конец её карьере, а то и свободе. Так что до одиннадцати вечера только поговорили и я потопал в свой номер. Проверил в сотый раз новости, нахожусь в сильнейшем нервном напряжении. А если меня спровадили, чтобы сыграть свою игру? Нет, надеюсь, на этот раз меня не обманут. Если с моими друзьями что-то случится, мстить тогда буду уже Грише. Так хреново себя чувствую, сбежал, пока за меня делают грязное дело. Мало утешает то, что другого выхода не было. Незаметно уснул.

Утром проснулся от СМС. Таня прислала ссылку, открываю. В ночной сводке происшествий: убийство депутата Моссовета Мухаметзянова. По предварительной информации он застрелен на квартире своей любовницы, причем вместе с ней. Подозреваемым является её муж, работник полиции, который находился на ночном патрулировании.

Неужели так удачно совпало? Иначе, зачем было убивать невинную женщину? Но если у мужа найдется алиби … Если это работа известных мне людей, то являюсь ли я ответственным за двойное убийство? На такой вопрос мне только Чен мог бы ответить. Мне стало легче, несмотря на внутреннее смятение. Все — таки, мои друзья мне ближе, чем изменяющие мужу женщины. Интересно, а если бы мне Таня изменила? Как бы я поступил? И является ли изменой мои шалости с Томой? Но мы то, не женаты! Вот женюсь, тогда буду примерным мужем. Наверное…

Вечером провожаю Мию и встречаю маму. А как же, все должно быть правдоподобно. Я ведь сказал Мухе, что лечу на встречу с ней. Пусть его нет, но кто-то может быть еще в курсе, а если он не поленится и проверит…

Предлог для встречи недолго искал. Сказал, что нужно обсудить вложение денег. Как раз обсужу с ней идею Мии, о молодежной организации. Маме тоже удачно совпало, Джей собирается на гастроли в Италию и мама поедет обсуждать условия. Зовет и меня с собой посмотреть Италию, но мне не терпится домой. Хочу действий. Так что встреча у нас короткая, после разговора мама сразу на поезд в Рим.

— Сначала я хочу купить большое помещение в Москве, — делюсь планами. — Даже если с центром ничего не получится, его можно будет потом продать за ту же цену. А «убежище» сначала создам на базе своей дачи, она слишком большая для меня одного получилась. Потом когда заработаю, придумаю что-то другое.

— Знаешь, есть очень прибыльные акции, ты мог бы жить на одни проценты с них, — нейтрально говорит мама.

— Ты не станешь мне препятствовать в моих планах? — спрашиваю прямо.

— Нет, — вздыхает мама после короткого колебания. — Ты уже взрослый, я не чувствую себя вправе распоряжаться этими деньгами. Я и так перед тобой виновата.

— Не начинай! — прошу я. — Что было, то забыто. Тебе нужны деньги? Если да, говори, потому что у меня они быстро закончатся.

— Не откажусь. Переведем на мой счет, сколько скажешь, будет у тебя резервный фонд на черный день, — подумав, предлагает мама.

У неё нет еврейских корней? Сколько скажешь! Мало сказать стыдно, много не могу — самому мало. Зачем я предложил?

Проводив маму на поезд, отправляюсь побродить по городу. Мне не поступил еще условный сигнал, что могу возвращаться. Хожу по многолюдным улицам, вдруг бросится в глаза что-то, что смогу использовать. В смысле идея для заработка. Незаметно попал на менее оживленный участок, дома явно старой постройки. Это бедный квартал? Дырки в стенах, закопченные участки. А вот это вообще похоже на пулевые отверстия. Это ганстерский район? Не лучше ли отсюда убраться… Люди ходят спокойно.

— Извините, здесь что, стреляют? — обращаюсь к интеллигентному на вид мужчине.

— Нет, эта улица в таком виде со второй мировой войны, — ответил на хорошем английском, мужчина. — В 1945 году тут были жестокие бои. Видишь, вон след от взрыва снаряда. Там был в доме опорный пункт — дот.

Да, вот бы здесь провести по страйкболу матч! Хм, а нужно подумать, как бы это использовать. В Москве есть одно место, где проводят бои, но там всего один дом. Что-то крутится в голове, как то разнообразить этот вид развлечений. Беру на заметку.

Сигнал возвращаться поступил вечером. Позвонила Таня и в разговоре сказала условную фразу. Отлично, сразу звоню в аэропорт. Есть рейс через три часа, но билеты остались дорогие. Ха, я что, не миллионер!

В три часа ночи приземляемся в Шереметьево. Таможенник, считав данные, долго возится в компьютере, я начинаю нервничать. Не зря — подходят двое в строгих костюмах.

— Гражданин Серебряков? Пройдите, пожалуйста, с нами.

— А в чем дело?

— Некоторые формальности. Нет, не нужно никому звонить, — аккуратно, но жестко придерживают мою руку с телефоном. — Вам ничего не угрожает.

С этим я согласен, о прилете все знают, где искать разберутся. Когда оказалось, что идем не в помещения, а на выход — притормаживаю.

— Извините, а документы ваши посмотреть можно?

Отвернув рукав, один показал браслет рубинового цвета. Спецслужбы. Где же прокол? Лучше буду молчать, пока не выяснится, что от меня хотят.

Когда понял что едем не в город, а по направлению к моей даче (и той даче, где меня держали) — пожалел, что не стал сопротивляться. Пусть бесполезно, но по любому, кто-то заснял бы на телефон и выложил в сеть. Предчувствия самые мрачные. На охрану у шлагбаума надежды мало. Что и подтвердилось когда проехали пост без остановки. Проехав мою дачу, останавливаемся у дома Велесова. Меня чуть попустило. Не особо желательная встреча, но надеюсь, отпустят живым. Ворота разъехались, вот мы и внутри. А возможно Тому увижу — шепнуло подсознание.

Дача солидная, сверху три этажа, сколько внизу неизвестно. Стою в вестибюле с одним охранником, второй поднялся наверх — докладывать. Минут через 15 меня ведут наверх. В комнате, оборудованной под кабинет, встречает заспанный Велесов в халате. Я даже не здороваюсь — много чести!

— Присядь, — Велесов указывает на стул. Тоже не поздоровался. — Извини, что вот так тебя сюда выдернул, но лучше ко мне чем …. Расскажи ка мне, что у тебя было с Мухаметзяновым?

С чего вы решили, что у меня с ним что-то было? — голос надеюсь, звучит спокойно.

— Слушай, Денис, — поморщился Велесов. — Я мог бы ничего не делать и тебя бы сейчас допрашивали в другом месте. Но так как наши семьи связаны многолетней дружбой, я считаю себя ответственным за тебя. Несмотря на то, что ты не очень порядочно повел себя в истории с продажей изобретения.

— Я непорядочно? — вскидываюсь я. Хорошая возможность перевести разговор с Мухи. — То есть вы порядочно поступили, отобрав у отца «холодный синтез» кинув мне взамен подачку в виде бесполезных акций. Нужно было и это вам подарить?

— С синтезом не я решал, от меня ничего не зависело, наоборот, я пытался, чтобы тебе хоть что-то досталось. — Велесов побледнел от сдерживаемой злости. — Ты мог посоветоваться со мной, в России есть люди, которые в состоянии заплатить больше чем китайцы за такой проект. Ты поступил и глупо и непатриотично.

— Если меня обманывают, то второго шанса я таким людям не даю!

— Не кричи! — Велесов сдерживается из всех сил. — Давай вернемся к первому вопросу. Из окружения Мухаметзянова поступила информация, что ты можешь быть причастен к его смерти. О чем вы говорили с ним, когда ты два дня находился у него? Только не спеши опять обвинять меня, мне вчера только все это сообщили.

Молчу. Обдумать нужно, каждое слово может оказаться роковым для меня. Верить ему нельзя, большая вероятность, что он был в доле с Мухой. Главное никого не подставить.

— А если я откажусь отвечать?

— Я спрашиваю для того, чтобы тебе помочь! Если что-то всплывет, то и китайское гражданство не спасет.

Дверь открывается, входит Тома, тоже в халатике.

— Что тут за шум? — И замирает, увидев меня. Мне показалось, она испугалась.

— Здравствуйте Тамара Ивановна.

— Здравствуй… Лиен…

А я уставился на заметный даже под халатиком животик. Растолстеть она не могла, спортсменка. Беременна? Вот почему она из школы ушла. То есть не такой уж и фиктивный брак, не на стороне же она … И вот тут меня бросает в пот! Лихорадочно считаю, сколько прошло времени. Шесть месяцев, не факт конечно, но по тому, как она испугалась …

— Что случилось, почему он здесь? — Слава богу, Тома отвлекла Велесова от меня. У меня даже дыхание сбилось.

— Ничего серьезного, Денис попросил меня уладить кое-какие дела, — Велесов внимательно посмотрел на меня.

— Ночью? — удивилась Тома.

— Он только прилетел, а дела срочные. Иди спи, мы тихо будем.

Тома ушла, я успел немного прийти в себя. Пока не понимаю своих чувств в связи с этой новостью. Есть, конечно, вероятность что я непричастен, но очень малая. Вот знает ли Велесов? Пока никак этого не проявляет. Если знает, то по моему виду поймет, что я догадался. Или заподозрит, если не знал. Не выйдет из меня разведчика.

— Давай, наконец, решим, — уже раздраженно требует Велесов. — Или ты мне доверяешь или тебя отвозят в … соответствующее ведомство.

Почти уверен, что он блефует. Общение с адвокатом не прошло для меня бесследно, он много мне дал полезных советов. Я просто могу отказываться от всего, палить своего человека из окружения Мухи не станут. Да и доказать мою причастность нереально — алиби железное, а как заказчика меня никто не укажет. Главное что я узнал — муж любовницы точно не при чем. Единственное что меня сдерживает от искушения послать его подальше — вероятность избрания этой скотины президентом. Если станет врагом — сломает все мои планы. Но врать нельзя, не прокатит.

— Он вымогал у меня деньги. Угрожал убить. Я ездил в Берлин на встречу с мамой, без нее перевести деньги нельзя.

— Ты согласился откупиться от него? — Хм, можно ли так сыграть изумление?

— Да. Он говорил, что убьет сначала мою девушку, моих друзей, а потом только меня. Я не нашел другого выхода.

— А может как раз нашел? — задумчиво спросил Велесов сам у себя. — А что мама сказала по этому поводу?

— Я ей не стал говорить. Когда она приехала, ситуация изменилась. — Пока все логично складывается.

После нескольких кругов по кабинету Велесов останавливается напротив меня.

— Сейчас тебя отвезут домой. По делу вызовут повесткой как свидетеля. Скажешь, что он требовал с тебя компенсацию за разбитую машину. Сто тысяч долларов, — инструктирует чеканными фразами. — Ты согласился заплатить, а дальше все как ты мне говорил. Поехал встретиться с мамой, ничего больше не знаю. Будут запугивать — не бойся, стой на своем. Я попрошу, чтобы на тебя не давили, но пока не все в моих силах.

От машины отказываюсь и иду к своей даче. С сопровождением. Состояние весьма запутанное. Особенно Тома ошарашила. Неужто, мой ребенок? Да, Велесову он нужен, согласится и на чужого. А может и не мой, вот нужно точно будет узнать, когда родится. Если в апреле …

Данька удивления не высказал. Привыкает. Только сейчас я вспомнил о выключенном телефоне. Так и есть — куча вызовов. Таня, Женька, Димка. Ну Таня понятно, там Гриша с отцом на нервах, а остальные чего не спят? Обзваниваю, коротко успокаиваю всех. Завтра поговорим, если успею. Гриша говорил, если применят ко мне спецсредства — все расскажу. Надеюсь, Велесов на этот раз не обманет и сильно трясти меня не будут.