Первый инженер императора – I

Глава 24

24

Как бы я не старался, а ничего гениального выдумать не смог. Не было ни полимерных материалов, которые могли бы позволить облегчить конструкцию, ни подходящих дополнительных деталей, ни-че-го.

Все, что мне удалось сделать, это пересобрать два арбалета таким образом, чтобы они могли вмещать в себе по три болта и стрелять ими поочередно, проворачивая ложе по оси. Таким образом скорострельность увеличивалась втрое, но и перезарядка тоже.

Но если организованно вести огонь, а не палить сразу нескольким людям одновременно в цель, то проблем с перезарядкой быть не должно.

Еще два арбалета получились полными копиями древнеазиатских «чо-ко-ну». Да, эти улучшения привели к тому, что арбалеты потеряли свою мощность, но в комбинации с трехзарядниками, которые оставались почти на пределе былой силы — получалось здорово.

На оставшиеся оружия у меня не хватило элементов, чтобы что-то выдумать.

Зато удалось реализовать идею с щитом. Благодаря оставшимся лопнувшим пружинам мне удалось по центру щита сделать выстреливающий шип. Достаточно было потянуть за рычаг со стороны крепления для руки и в ближнем бою такой фокус мог доставить врагу неожиданную неприятность.

Понятно, что все это по итогу сводилось к моим теоретическим предположениям, но вскоре это все будем испытывать на практике. Хотя работу шипа пришлось продемонстрировать на месте у манекена, чтобы не дай бог тот, кому принадлежал этот щит не додумался попробовать «выстрелить» шипом во врага с дистанции более, чем трех метров.

Буду честен, к концу дня я порядком устал, поэтому ни попытки вновь посетить поляну с руной внутри собственного разума, как рекомендовал мне Скворцов, ни что-то иное делать не стал. Просто лег на кровать и отрубился так быстро, как только мог, потому что следующим утром мне с Иваном нужно будет ехать в город и закупаться провизией.

Именно поэтому, как только рассвело, организм будто бы сам сказал мне что делать и пробудился. Глаза открылись, как по щелчку пальца.

Не сговариваясь, я и Кречет вышли в коридор почти в одно и то же время. Нас разделили доли секунд, потому что я вышел буквально на один шаг раньше. Сухие и слегка сонные кивки, скрип сапог, фырканье лошадей и вот мы взобрались на козлы.

Дернув уздечки, Иван причмокнул губами и заставил лошадей двинуться в сторону Великого Новгорода. Внутри меня возникло тянущее чувство предвкушения грядущей экспедиции.

Волнение. Немного тревоги. И, что скрывать, азарт. Для любого ученого новые открытия это почти, как дофаминовая ловушка. Кто-то получал ее от азартных игр, кто-то от алкоголя или табачного пристрастия, что я категорически всегда осуждал, а ученые — от открытий.

Умные головы они вообще такие, знаете ли, хлебом не корми — дай открыть что-нибудь новое.

— Есть понимание, чем нужно запастись? — спросил я у Ивана.

По моим догадкам конечно же он должен был знать. И, я бы сказал, буквально должен бы перечислить на пальцах, так как вылазки совершались ими регулярно, а значит и запасы пополнялись соответственно с такой же частотой.

— Да, — ответил он, после чего зевнул в кулак. — Набросал на листке бумаги.

— Грамотный? — задал я бестактный вопрос чисто по инерции и тут же прикусил себя за язык. Иван бросил на меня косой взгляд, но его реакция была абсолютно адекватной.

— Писать и читать научили в детстве, счету уже обучился сам. Но тут все просто: не хочешь, чтоб тебя на рынке каждый торгаш нажуливал — разберешься и сам. Причем так быстро, как только можешь.

— Резонно, — согласился я с его утверждением. Да и спорить с ним было бы глупо, потому что логика в словах хламника была железобетонной.

А вот тот факт, что в детстве его обучили читать и писать был интересным. Насколько я запомнил, то после указа императора о запрете науки учить грамоте продолжали только дворянских детей. Неужели Иван из благородных кровей?

Я не стал его об этом спрашивать. Не сейчас. Да, момент удобный и подходящий, вокруг никого нет и скрывать или стыдиться ему нечего, однако я воздержался. Будет у нас еще и время и возможность обсудить скелетов, что спрятали по шкафам собственных душ.

Повозка ехала со средней скоростью, скрипели колеса, изредка покачивая козлы, когда наезжали на корни деревьев, что тянулись от небольшой просеки, тянувшейся по обе стороны. Будучи фактически пустыми, мы доехали до города чуть быстрее, чем я ожидал, даже не загоняя лошадей до мыла.

Иван управно управлялся с лошадьми и очень скоро мы заехали прямиком на рынок как раз со стороны, где обычно останавливались караваны, которые поставляли с соседних поселков домашнюю продукцию.

Только сейчас оглядев ассортимент я понял, что, судя по всему, там уже смогли обустроиться гончары, так как на одной из телег стояли аккуратно расставленные глиняные кувшины, тарелки, чашки и прочая домашняя утварь.

Также стояли лавки с самодельными метлами и вениками из прутьев молодой березы.

Бондарное дело тоже не отставало, потому что был целый павильон с кадками и бочками. Примечательным было то, что бондари явно сотрудничали с какими-то либо местными кузнецами, либо другими, так как бочки скреплялись медными полосами.

И если так задуматься, то это было даже… хорошо? То есть, да, люди откатились в прогрессе на добрых пять столетий, но глядя на все вокруг я понимал, что они все равно пытаются придерживаться хоть какого-то прогресса.

То есть даже не глядя на глобальную проблему бескультурья и вообще самого факта существования монархии в почти две тысячи пятисотом году — были бондари, были гончары, были кузнецы. Это все те люди, которые издавна что-то мастерили и производили, а значит двигали комфорт жизни вперед.

Да, не все из них создавали что-то новое, но отдельные точно. Прогресс неминуем в людском обществе. И я более, чем уверен, что в других царствах и государствах, если таковые остались кроме нашего и соседнего с Романовичами, умные правители должна задуматься о том, чтобы найти способ стать сильнее. Не получится в условии ограниченных ресурсов идти, как Романовичи и воевать остатками людей. Это путь в никуда.

Выиграет тот, кто сможет быстрее разработать передовые технологии даже в военной инженерии. Баллисты, требушеты, катапульты и прочие осадные машины. Передвижная защитная коробка для пехоты, способная укрыть пять-шесть человек, которые подходят под стены от стрел, арбалетов и нетяжелых камней.

От горящего масла, увы, не спасет, но тоже действенный способ.

За своими размышлениями я не заметил, как мы добрались до лавки мясника, у которого Иван остановился и ловко спрыгнул с козел. Я спустился и встал рядом с ним.

Ассортимент, смею признать, поражал. Было все: вырезка свиная, говяжья, куриные бедра, тушки утиные, гусиные, даже дикой куропатки. На удивление пару зайцев тоже было, которых ему явно продали охотники.

— Сколько солонины в наличии? — спросил Иван, не церемонясь.

Плечистый мясник в замызганном фартуке ленивым ударом вогнал тесак в колодку, что стояла рядом и вытер руки о тряпку, что болталась на прилавке.

— Снова ты, — недоброжелательно отозвался мясник, после чего скрестил руки на груди. Поведение мне его не понравилось, потому что сразу возникал вопрос: какое тебе дело, если платят деньги. Отвечай на вопрос и продавай товар.

С другой стороны, я не знал какие взаимоотношения между этими двумя сложились до моего появления.

— Время поджимает, — коротко сказал Кречет. — Еще раз, сколько с собой?

Мясник Осмотрел Ивана с ног до головы, словно решая отвечать ему вообще или нет, но затем перевел взгляд на меня и, то ли узнал мое лицо и то, кем я являлся по новым делам, то ли не понравилось как я сверлил его взглядом. Поэтому тут же сдулся.

— Десять килограммов.

— Давай все, — продолжал Иван, доставая тайный мешочек, который он прятал у пояса, сокрытый от любопытных глаз.

Я собрался было расплатиться с мясником, но Кречет откашлялся, привлекая мое внимание. Я посмотрел на него вопросительно, приподняв брови.

— Потом, — сказал он. Для чего такая конспирология я не понимал, ну да ладно. Хочет потом значит потом. Мне-то особо дела нет, когда рассчитываться. Просто хотелось быть в курсе дела.

Иван вытянул листок пергамента из нагрудного кармана и кусочком угля поставил пометки. Вес и сколько денег отдал мяснику. Его деловой подход вызывал у меня все больше уважения.

Рассчитавшись с мясником, Иван взял свернутое и перепакованное мясо и поволок его к повозке. Я все же решил докупить двух зайцев, которые болтались на жерди вниз головой. Мясник молча снял их с крюков, взвесил на старых металлических весах и озвучил мне цену.

Я расплатился, забрал мясо и тоже поднес его, чтобы уложить под брезент, дабы мухи и прочий гнус не успел его перепачкать. Хотя, если учесть, что оно и так тут болтается с самого утра и еще невесть сколько до того — опасения можно было бы отложить в сторонку.

— Зачем? — спросил тихо Иван, когда мы двинулись дальше по улице.

— В среднем человеку нужно в день до двухсот граммов мяса. Нас будет десятеро человек. Судя по тому, что ты взял — это менее чем на недельную вылазку, либо придется очень сильно урезать питание, что приведет к потере сил. Тем более, что воды придется брать с собой тоже черти сколько.

— Барон, — отвечал спокойно хламник, — знаешь, как говорила моя матушка? Не первый день за мужем. Позволь мне делать свою работу.

— Хочешь сказать я не прав?

— Прав безоговорочно, — отозвался он. — Только свежее мясо никуда не годится для долгих выходов. Нам бы надеяться, чтоб это не пропало.

— Не пропадет, — парировал я. — Есть идея, как держать чуть пониженную температуру в небольшом контейнере.

— Кон… чем? — удивился хламник.

— Деревянный короб с несколькими слоями изоляции, в котором будет храниться мясо. Я попрошу Скворцова, чтобы он сделал немного льда из воды и таким образом внутри будет пониженная температура, что позволит пище держаться свежей дольше.

— Хм. Интересно, — отозвался он.

— Тебя ждет еще множество интересных вещей и открытий, Иван, если у нас все выйдет.

— Если останемся живы, — хохотнул он.

Я понимал, что это всего лишь шутка, но ее тон… в каждой шутке лишь доля шутки, не иначе.

Дальнейшими нашими пунктами назначения были лавка травницы, у которой Иван набрал всяких припарок, пучков и мазей такую пригоршню, словно собирался чертей там раскуриванием ладана выгонять.

— Зачем это все нужно?

— Иша наш полевой медик. Ее бабка была знахаркой, научила делать разные мази и отвары, которые снимают ушибы, синяки, порезы и помогают при растяжениях.

— Иша? — переспросил я, потому что не до конца еще знал имена всех хламников. Так или иначе, но держались они все равно особняком, подчиняясь полноценно только своему предводителю.

— Ариша, — повторил Иван. — Темноволосая женщина, худая такая, как трость, ты ее должен был запомнить.

И я действительно припоминал. В отряде из оставшихся девяти человек было всего три девушки, поэтому конкретно их запомнить было несложно. Одна обычная, светловолосая, одна чуть полнее и пониже, и третья худая с пронзительным взглядом, словно у хищной птицы и худосочным телосложением с невероятно длинными волосами, что вились длинными завитками.

Сначала я задумался зачем ей такие длинные волосы при первой встрече, ведь это непрактично, но затем увидел, что так она ходит только в свободное время, в остальное — затягивает в тугую косу, которую потом превращает в шарик.

О практичности все равно вопрос оставался открытым, но это не мое дело.

— Допустим, — сказал я.

— Ну вот и все. Во время походов всякое случается и ее навыки неоднократно нам помогали. Поэтому травы — часть нашей провизии. Пока будем ехать — Иша спокойно будет в пути заниматься припарками.

Что ж, надо значит надо. Для меня это все равно звучало, как гомеопатия и лечения посредством обнимания ствола дерева и вдыхания солнечной энергии. Но кто его знает, что тут люди нашли за поведенное время. Может и растения какие магические стали расти и уже благодаря им и лечатся?

Я бросил взгляд на пучки, что лежали в повозке и, откровенно говоря, не смог назвать ни одного. Наверное стоило, все же, в школе уделить внимания биологии хоть чуть-чуть, а то так крапиву от щавеля отличать и не научился.

Зато могу квадратный корень из числа пи извлечь. Интересует?

Дальше мы набрали несколько корзин сушеных фруктов, после чего прошлись до пекаря, у которого взяли самые простые и дешевые лепешки. На мой вопрос почему не хлеб Иван сказал, что так дешевле, а разницы между хлебом и лепешкой по количеству места в желудке он не видит. Также взяли небольшой мешок муки, который будут пускать на клецки в походный суп.

О сытости вопрос тоже спорный, потому что из чего производят здесь хлеб и эти лепешки я не знал, поэтому оставалось доверять опытному человеку, который явно знал, чем он может насытиться в долгой дороге.

— Что еще? — уточнил я.

— Осиновые колья, серебро, соль и мел.

Я даже замер на месте, глядя на мужчину взглядом полного недоумения. Наверное, долгих секунд сорок или даже минуту Иван смотрел на меня в ответ и молчал, после чего не выдержал и рассмеялся, зайдясь заливистым хохотом.

— Шучу, барон, шучу! Видел бы ты свое лицо, честное слово! — он смахнул слезинку, выступившую под его правым глазом, после чего отдышался. — Фуф, правда, давно я так не смеялся.

— Верю, — отозвался я спокойно. — Но, знаешь, Иван, после позавчерашнего налета я уже ничему не удивлюсь. Даже если бы ты сказал, что говоришь это абсолютно серьезно — я бы поверил.

— Ну, — усмехнулся хламник, — на самом деле соль и мел не помешают. Первое здоровое придает вкуса горячей жидкой пище и неплохо отпугивает мелких стайных тварей, о которых я говорил, а мел… ну, мы всегда его берем. Можешь считать суеверием, но свою стоянку всегда обносим.

Я пожал плечами.

— Повторюсь: я ничему уже не удивляюсь. Кто знает, может тот рогатый и не смог подойти ближе к вашему лагерю, потому что не переступил круг.

Краем глаза я заметил как Иван подобрался. На секунду его лицо стало угрюмым и серьезным, явно от картинок из воспоминаний, что пролетели перед внутренним взором.

— Не знаю, — наконец сказал он. — Этот Леший полная для нас загадка, барин. Но давай-ка и вправду на всякий случай закупимся этими двумя позициями.

Сказано — сделано. В повозке оказалось еще несколько мешков с солью и мелом, расположившиеся аккурат у левого края друг на друге.

— Осталась вода, — подметил я, глядя на закупленный груз. День давно перевалил за полдень и солнце медленно клонилось к горизонту, освещая нам путь и светя в лицо.

— Наберем у родников, — ответил Иван. — У нас есть по пути проверенные источники, у которых мы всегда набираем воду в бурдюки и кадки.

— Как скажешь, — отозвался я, пожимая плечами. — Как в целом настроение у отряда?

Иван молчал, а я не торопил его с ответом. Наконец он вздохнул, щелкнув поводьями.

— Да никак, барон. Кто-то потерял свою жену, кто-то близкого человека или брата-сестру. Они… мы… да, пожалуй, правильнее будет сказать «мы». Мы долго отходили после их потери и, можно сказать, смирились с тем, что они пропали. В первые дни мы долго спорили о том, что надо вернуться, стоя на околице, но чем дольше пребывали — тем сильнее каждый из нас ощущал на себе влияние дурного Шепота. Черное, ети его в дышло, колдовство, будь оно не ладно. Или что оно такое.

Я не перебивал его, слушая очередное откровение из истории человека, что пережил однозначно трагедию. И судя по словам, которые произносил этот мужчина — его личную. Скорее всего он и сам кого-то там потерял. Не просто члена отряда, а кого-то куда большего. Человека, что занимал значительно место в сердце Ивана Кречета.

— Мы говорили всю ночь. Спорили. Ссорились. Руслан говорил, что уйдет из отряда, но ты его не слушай. Вечно порет горячку, а потом ходит, как в воду опущенный. Знаешь, я много раз думал о том, что и сам бы его выгнал, да вот загвоздка: как только дело доходит до задания — его словно меняют. Собранный, молчаливый, сосредоточенный. Жопу порвет, лишь бы поставленную цель выполнить. Я таких ценю.

Я кивнул ему в знак согласия. Это была чистая правда. Такие люди ценились и в наше время на вес золота. А сейчас и подавно.

— Но фарш назад не провернешь, так что решение было принято. Если есть хоть малейшая возможность спасти наших близких — мы готовы рискнуть.

Он смотрел перед собой, не поворачивая головы. Краснота макового поля, через которое пролегал тракт, дурманила взгляд. Еще в городе я слышал басни о нем, мол, нельзя останавливаться и долго задерживать взгляд. А стоит остановиться или подойти ближе — все, считай пропал. Там и уснешь.

Никаких подтверждений, естественно, не было. И ладно бы, если б человек пропал и затем все ринулись его искать и нашли у этого поля, но нет. Никто не пропадали, никого не искали. Просто ходил такой слух и все.

Оставшуюся дорогу мы проехали молча.

Уже в поместье мы разделились, чтобы пройти финальные этапы подготовки. Иван пошел проводить сбор с хламниками, а я решил быстро соорудить «термос» при помощи Скворцова.

При хорошем раскладе мне нужен был минимум пенопласт и доски, чтобы это все соединить, положить лед, который бы отдавал прохладу внутрь и держал температуру, но, увы, в моем распоряжении были только доски, пару старых матрасов, которые мы выволокли на выброс, набитые пухом и пером дикой птицы.

Поэтому пришлось импровизировать.

На скорую руку я сбил короб из остатков досок, которые остались от кровельщиков в качестве отходов, после чего сделал внутри отступ и сделал еще одну стенку, а затем еще одну. Таким образом короб делился на три отсека.

Внешний отсек я заложил пухом и пером с конским волосом, который выпотрошил из старого матраса, а во второй отсек нужно было положить лед, но, чтобы от не вытек — я решил сделать это позже, а пока пришлось найти несколько полос брезента и пропитать его сосновым варом, которого у нас было немного среди припасов.

Как раз до утра застынет, а там и попрошу Скворцова из речной воды сделать пласты льда и положу в просмоленный отсек.

В самый центр ляжет обработанное заячье мясо, после чего сверху крышка и плотно накрыть еще слоем утеплителя. И все, самодельный холодильник, который потянет как минимум сутки, а то и больше.

А если лед растает, то просто каждую стоянку менять воду на ледяную из текущей рядом реки и остужать.

Все лучше, чем по жаре тянуть еду.

Заячье мясо я отдал Василю, после чего попросил заняться его обработкой и готовкой. Объяснил, что это в долгую дорогу и что оно должно храниться. Мужчина покивал головой, после чего скрылся на заднем дворе, откуда только и было слышно звуки рубки костей и обработки тушек.

Ужин прошел спокойно. Никаких проводов, никаких тостов или кутежа. Нам всем нужна была холодная голова и трезвый расчет каждый день.

Встал засветло и направился к реке, чтобы набрать два бурдюка, которые потом вылил импровизированную холодильную камеру. Как и планировал — с помощью рунного мага нам удалось заморозить воду.

В центральный отсек я уложил приготовленную рубленую на куски зайчатину, после чего накрыл крышкой и плотно обмотал брезентом и сверху старым дряхлым одеялом, после чего погрузил на повозку.

— Волнуешься? — спросил Скворцов, глядя, как я укладываю в вещмешок предметы первой необходимости.

Скрывать я не стал, потому что волнение действительно заполнило мой разум и все тело. Перед неизвестностью. Перед тайнами. Перед, в конце концов, чем-то таким, чего я никогда ранее не касался.

Мандраж первобытного человека перед громом и молнией.

— Да, — ответил я.

— Послушай меня, — сказал он спокойно, положив руку на плечо и заглянув прямо в глаза. — Будет тяжело. Я знаю не понаслышке. Шепот будет искать способы проникнуть в твой мозг и завладеть разумом, поселить его желания, которые чужды нормальным людям. Не поддавайся им.

— Я понимаю, — сказал я, кивнув головой, но Скворцов тут же поднял палец, призывая не перебивать его.

— Если станет совсем тяжело — доберись до руны.

Я нахмурился. Само предложение бросить все и окунуться в собственное сознание, когда меня прижмут какие-нибудь монстры или, чего хуже, товарищи по оружию звучало нерационально.

Но Скворцов смотрел на меня своими холодными синими глазами.

— Это твой единственный шанс, — сказал он, после чего выпрямился. — Но я надеюсь, что до этого не дойдет, барон. Держи ухо востро.

— Буду, — сказал я магу. — А вы, если выйдет, приглядите за моим домом. Все к вашему распоряжению.

Маг усмехнулся.

— Мне кажется, у этого дома уже есть люди, способные проследить за его состоянием, — он кивнул в сторону Андрея Михайловича, который вышел со стороны главного входа, потягиваясь и зевая. Почесав затылок, он увидел меня и Скворцова, после чего помахал рукой. Я махнул ему в ответ.

— Может быть и так, — согласился я, мягко усмехаясь.

В предрассветном сумраке двор был тихим и поэтому наши голоса были хорошо слышны по всей округе.

Через мгновение снова скрипнули петли. Повернув голову, я увидел, что стройным рядом из дома вышли хламники в полном обмундировании. Легкие кожаные доспехи, арбалеты на перевязи за спинами и клинки в ножнах на поясах.

Я впервые их видел такими и, признаюсь, не могло не удивить. Словно окунулся в старый книжный рассказ, которых перечитал в детстве огромное множество.

Подойдя к кузнецу, я обнял его и похлопал по спине, на что в ответ получил такие же крепкие объятия, словно отец обнимал непутевого сына, которому не сидится спокойно на месте.

— Береги себя, Саша, — сказал он. — И не лезь на рожон, а не то из-под земли достану и нахлобучу, как сынка, — пробубнил он, после чего потрепал меня по макушке.

Я усмехнулся, потому что вспомнил смешную фразу, которую часто в детстве произносил дед моего близкого друга, когда мы шли плавать на речку. И я ее процитировал:

— Коли утопишься, то домой не приходи?

Кузнец хохотнул и тут же умолк. Немного помолчали, стоя рядом.

— Ну, до скорого, — сказал я ему.

— До скорого, ответил Андрей Михайлович.

У самого выхода из поместья меня ждал вороной конь, на котором я и собрался в дорогу. Хламники ждали только меня.

Сунув ногу в стремя, я оседлал скотину и взялся за поводья. Солнце только-только начинало стыдливо выглядывать из-за горизонта, словно само едва проснулось.

Первые лучи опустились на землю, освещая зеленую траву и выпавшую за ночь росу, от которой лучи преломлялись в пространстве.

— Готов? — спросил меня Иван.

Я посмотрел на него с вызовом во взгляде. Да, возможно, я нервничал, но знал, что они все вдевятером волнуются не меньше моего.

Путь в тысячу ли начинается с первого шага и мой первый шаг в этом мире начался в тот момент, когда я очнулся в криокамере спасться почти пятьсот лет длительного сна.

На ум пришла лишь одна фраза моего далекого-далекого соотечественника, о котором здесь никто никогда не слышал. Как и о покорении космоса, об интернете или даже о банальном телефоне.

— Поехали.

От автора: второй том тут! — https://author.today/work/424990