Плохая кровь

Глава 16

Утром позавтракал, быстро собрался и, удивляясь ночной прохладе, двинулся дальше. Вскоре появились далекие холмы города, который я обнаружил в прошлый раз. На всякий случай объехал его, так как в следующем поселении уже хозяйничали земляне. Не исключено, что они и сюда добрались. После полудня обогнул то самое поселение и, постоянно оглядывая в бинокль горизонт, покатил дальше. На третий день достиг своей последней стоянки и остановился, разглядывая перспективу. Холмы и неровности рельефа еще более разгладились, только справа очень далеко темнела полоса с намеком на горы. Но нам туда не надо. Легкая облачность впереди и появление скудной растительности говорили, что я на верном пути.

«Верный путь» продлился еще три дня и закончился у высокого обрыва на берегу бескрайнего моря. Я почесал макушку, полюбовался в бинокль на одинокую морскую птицу и покатил вдоль берега, надеясь найти удобный спуск. Надо же хотя бы ноги помочить! Еще почти пол дня потратил, но нашел участок обрушившегося берега, образовавший гору земли, по которой, хоть и с трудом, но можно было спуститься.

Морской берег, в отличие от суши, кипел жизнью, о чем свидетельствовала целая гряда выброшенных на берег водорослей и, наконец то, деревяшек. По ракушкам и сохнущей водной растительности во множестве сновали крабы и похожие на больших мокриц членистоногие. Попробовал воду на вкус и убедился, что запах и вкус соответствуют друг другу, а именно — море, как море! Понаблюдал за мелькающими в воде силуэтами морской живности и решил-таки искупаться, не заходя сильно на глубину. Мало ли какие там могут быть чудовища!

Вода оказалась теплая, а рыбы любопытными. Мелочь сразу заинтересовалась моими волосками на ногах, а крупные неторопливо проплывали и недоумевали, что за невиданное чудо появилось в их доме. На дне так-же кипела бурная жизнь. Среди и на камнях лежали раковины самых невероятных форм и размеров. Придонные рыбки и членистоногие сновали хаотично, придавая всему вид тропического побережья, безумно богатого фауной. Был большой соблазн ухватить огромного ракообразного за усы и полакомиться деликатесом, но я удержал себя, собрав только красивые раковины необычной формы на сувениры. Прошелся по берегу, надеясь найти среди мусора следы цивилизации. Ни бутылок, ни пластика и деревянных изделий не обнаружил. Попинал большой панцирь морской черепахи и пошел обустраивать ночлег. Побуду немного робинзоном!

Вечер под звуки прибоя и в свете ярких звезд, отражавшийся в темной воде прошел весьма романтично. Я разжег костер, благо плавника вокруг было много, пожарил себе шашлычок и долго любовался морем, прислушиваясь к плеску морских обитателей. Утром решил пробежаться вдоль кромки воды. Пробежал несколько километров, пока не увидел вдали какую то башню. В бинокль разглядел, что она наполовину разрушена, а у подножия виднелись остатки портового города. Идти туда рискованно, так как можно нарваться на правительственных сталкеров. Поэтому, развернулся и побежал обратно. Решил больше не сидеть еще целый день у моря в одиночестве, так как только недавно вернулся с подобного морского отдыха и, собравшись, поехал обратно к своему порталу. В принципе результат разведки можно считать положительным, так как обнаружил море или океан полный жизни, а за ним, кто знает, может и живут еще местные, спасшиеся от глобального катаклизма.

Доехал до портала очень быстро и уже через пять дней был дома. В квартире никого не было, а на столе лежала записка от Маришки:

' Я обиделась!!!'

Моя, Зайка! Придется постараться! Тут же набираю номер и пол часа выслушиваю, какой я нехороший. Я со всем согласился, извинился, послал ей тысячи поцелуйчиков и пригласил на ужин, пообещав вкусняшку. Мне ответили, что подумают, что на девичьем языке означало «да», и я побежал в супермаркет покупать деликатесы, чтобы заработать прощение.

Сегодня у нас будет морская тема. Камчатский краб, гребешки, красная рыба, икорочка, два набора со всякими роллами и китайские салатики. Успел помыться, отдохнуть, когда соизволила прийти моя ненаглядная. Я с ходу поймал ее в объятия и приложился к уворачивающимся надутым губкам.

— Я тебя еще не простила! — сказала она отдышавшись, но вырываться перестала.

— Так проходи! До вечера еще есть время! — я подхватил ее на руки и понес к столу, любуясь ее милым лицом, пытающимся скрыть улыбку.

— В ванну неси, Казанова! Руки то надо помыть!

Мы поужинали, я «честно» рассказал про свой поход с пацанами в пещеры, что в той глухомани совсем не ловят телефоны, что я так скучал и в итоге понес смеющуюся Маришку в кровать, показывать насколько я соскучился. С большим удовольствием раздел мою загорелую статуэточку и прошелся по всем своим любимым местам, вызывая довольное хихикание и поощряющее поглаживание ее ручек. Долго продержаться не смог и, сопровождаемый сладким стоном, ворвался в ее ждущее лоно. Время замедлилось и для меня исчезло все, кроме ее горящего румянцем лица, ярких губ, шепчущих непонятные слова и моего бойца, яростно атакующего сладкие недра восхитительного тела. Маришка запрокинула голову и подала навстречу свои бедра, выдыхая сквозь стиснутые зубы стон наслаждения. Я вспыхиваю как порох и выстреливаю в ответ свои накопившиеся средства размножения. Наши инь и янь пульсируют во взаимном объятии и сладкая нега распространяется по всему телу.

— Ох! Спасибо! Так сладко еще не было ни разу! Можешь считать себя прощенным. — Меня целуют, я целую и вскоре мы опять яростно тремся телами, вызывая умопомрачение и звон в ушах.

Затем мы просто лежали в объятиях друг друга, а Маришка рассказывала про то, как они жили тут без меня, про Дашку и родителей, про свой поход на городской пляж, где они с Дашкой собрали вокруг себя целую группу ухажеров, от которых с трудом удалось отделаться по дороге домой.

— Решили похвастаться загаром?

— А что⁈ Зря, что ли мучились под солнцем⁈ — Маришка надула губки, и я не смог оставить их без внимания. Наш поцелуй разжег тлеющий очаг, и мы опять сомкнули объятия, раскачивая любовную лодочку на сладких волнах обладания.

Заснули мы еще не скоро, но полностью удовлетворенные и пустые, как воздушные шарики.

— Тебе еще не пришло извещение о поступлении? — Маришка откусила от бутерброда и стала мило жевать, маня своими раскрасневшимися губками. Утро вступило в свои права и мы в данный момент завтракали.

— Нет, — я перевел взгляд ниже, скользя по шейке и лаская бугорки на майке с кнопками сосков.

— Ты куда смотришь⁈ Не хватило вчера⁈ Посмотри на сайте, там должны уже списки поступивших вывесить, — она вскочила со стула и, сверкнув ягодицами, потащила к компьютеру. Я на ходу приложил вторую руку на ее пятую точку, наслаждаясь упругим перекатыванием булочки в моей ладони.

— Вот, маньяк сексуальный! Смотри! Напомни мне свою фамилию!

— Не смешно! Кстати ты будешь брать мою фамилию?

— Мария Рюмина!.. Пожалуй, возьму! Ха-ха! Щекотно! Хватить целоваться! Смотри, вот ты!

— Ага! Надо подать документы не поздней пятнадцатого августа. Это что⁈ Осталась всего почти неделя⁈ Поедешь со мной?

— Да! В Москву! Ура! — Маришка повисла не мне, ее маечка задралась, а дальше сами понимаете! Хе-хе!

Спустя два часа я посетил свою мамочку, посюсюкал над сестренкой и, забрав еще более подросшего котейку, вернулся в свое логово.

— Что, лохматый⁈ Поедешь со мной в Москву? Столица! Будешь там на выставки ходить! Что? На море лучше? Да, согласен! Но так, брат, надо. Учиться придется, ходить на лекции, ездить на метро. И без секса! По крайней мере, до нового года. Быстро к хорошему привыкаешь! Вот подрастешь и поймешь меня! — Я погладил пушистого друга и сел искать квартиру на время учебы. Не стал долго заморачиваться, быстро выбрал рядом с институтом двухкомнатную квартиру на третьем этаже и, списавшись с риэлтором, внес задаток. Дорого, но для меня не критично!

Вечером пришла Маришка и привела с собой Дашку.

— Вот, Дашуня полюбуйся! — Мы, после взаимных объятий и поцелуев расселись на диване, разложив на столике всякие вкусности. — Уедет от нас через неделю в столицу, там его шустрые москвички возьмут за одно место и останемся мы тут на бобах.

Дашка озабоченно взглянула мне в глаза и, улыбнувшись, неуверенно пролепетала:

— Леша нас любит!

— Это он сейчас любит! А через пару месяцев будет готов полюбить первую, кто ему подставит свою лоханку, — Маришка шутливо троллила подружку, но на самом деле высказывала вполне здравое опасение.

— Тогда надо по очереди приезжать к нему в гости почаще, — Даша мило улыбнулась и засмущалась.

— Да! И доить его огненного коня, чтобы для других ничего не оставалось! Ха-ха! — Маришка, как всегда, высказалась прямо в корень. — Эх, Дашка! Завидую тебе! Ты после двухнедельной голодухи, сейчас будешь кончать как фейервек китайский, ха-ха-ха! Пошли в кроватку подруга!

Мы с Маришкой в четыре руки раздраконили нашу блондинку, и она неожиданно быстро пришла к финалу, когда я только приступил к укрощению своего коняшки. Пришлось притормозить и продолжить, когда Дашуня немного отошла от первого оргазма и смогла реагировать на окружающее. Во второй мы ворвались одновременно, отчего Маришка от такого зрелища пришла в эмоциональный восторг, сжав ладошкой свою письку и содрогаясь от сладких спазмов.

Спустя два часа окрыленная и опыленная (хе-хе!) мной Дашка убежала домой, пообещав прийти завтра с ночевкой, а мы с Мариной стали разглядывать выбранную мной квартиру.

— Телевизор есть, ноутбук купим, занавески и кровать поменяем. Машину будешь брать?

— Нет. Я там даже ездить не смогу — боязно, да и пробки там сплошные.

— Та-ак! Десять дней в Москве. Сходим на Красную площадь, театр, зоопарк, — начала планировать свой вояж Маришка. Мои глаза закрылись, и я, притянув к себе спавшего в ногах Ромку, погрузился в сон.

Оставшаяся до отъезда неделя прошла великолепно! Утром кекс, вечером секс, если нет кекса, заменяем сексом! Ха-ха! В каждой шутке есть доля шутки. На самом деле мы провели медовую неделю, хоть это и звучит не очень для некоторых граждан с пуританскими взглядами, но мне все нравится. Девушки успокоились, перестали переживать и делить своего кавалера, так что общее настроение взметнулось в заоблачные дали, и мы наслаждались им каждое мгновение.

В день отъезда нас с Маришкой провожали ее мама и Дашка. Со своей мамочкой я попрощался заранее еще вчера. Она попыталась дать инструкций на все случаи жизни, но потом махнула рукой, поняв что я ее не слушаю.

— Мариночка! Как только приедете, позвони обязательно! — Маришкина мама беспокоилась, а Дашка смущенно прижалась бочком и взяла меня за руку. Ромка сидел в переноске и с любопытством разглядывал суету на перроне вокзала.

— Пошли в вагон! Скоро отправляемся! — Целую огорченную Дашку с мокрыми глазами и, подхватив Маришкин чемодан с переноской, прошел в вагон. Ехать нам всего шесть часов, но я все равно купил купейные билеты. Ехать, так с удовольствием! Пассажиры и провожающие еще толкались в проходе пока я пробирался к своему купе.

— Здравствуйте! — На меня с любопытством уставилась светленькая девочка и ее мама, расположившиеся на одной стороне нашего купе.

— Ой! Котик! А как его зовут⁈ — Я приподнял свободное сиденье и положил в багажный отсек чемодан и свой рюкзак.

— Его зовут Рома, а это Марина, — представляю нарисовавшуюся в дверях подругу.

— А меня Света, а это моя мама! А когда ты его выпустишь?

— Здравствуйте! — Марина протиснулась к окну и стала шуршать пакетом с дорожными вещами.

— Когда поезд тронется, тогда и пообщаетесь. Меня зовут Алексей.

— А меня Людмила, — наконец вставила слово соседка, опередив свою дочечку.

— Ой! Трогаемся! — Моя подруга подхватилась, и мы вышли в коридор и принялись махать Дашуне и маме. Мое сердце слегка сжалось от вида отчаяния на лице моей второй неофициальной жены, и я понял, что она мне тоже не безразлична. Посмотрел на Маришку, потом опять на Дашу. Хм! Точно! Люблю обеих!

Когда перрон остался позади, я остался в коридоре, а Маришка пошла переодеваться в дорожные штанишки. За окном городской пейзаж быстро сменился полями и перелесками, почти так же быстро, как моя жизнь лузера повернулась на сто восемьдесят градусов и понеслась дальше со скоростью курьерского поезда.

На московском вокзале мы чуть не потерялись. Народу! Все куда-то бегут, по сторонам не смотрят. Лица сосредоточены. Прямо как бездушные роботы. И это столица⁈ Что, и мы скоро такими станем? Оглядываюсь на растерянную Маринку и уже начинаю жалеть, что приехал сюда. Но как говорится — назвался груздем, полезай в кузов! Подхватил переноску с Ромкой, в другую руку Маришку, в смысле тоже за руку, и в метро. Ехать нам по прямой, а там пешком минут десять. Мы смешно затормозили перед движущей лентой и спотыкаясь встали на едущие ступени, смеясь друг над другом.

— Ой, как глубоко! А народу то сколько! Давай завтра на Красную Площадь пойдем!

— С утра в институт. Сделаем дела, потом и гулять можно будет. — Читаю приближающуюся вывеску с названиями станций и, определившись, тяну подругу вправо, прямо к прибывающему составу. Нас вместе с толпой затянуло внутрь и минут пятнадцать жевало, пока народ после центральных станций не рассосался и мы смогли сесть на пластиковые сиденья.

— Какой вагон смешной! И телевизоры! Ой! А тут зарядка для телефона!

Ромка стоически терпел всю бодягу вокруг него и с любопытством смотрел на необычные виды через сетку своего временного домика.

— Что, мохнатый⁈ Интересно? Думаешь, как тут жить? Вот и я думаю! Ни тебе речки, ни леса! Одни дома кругом и люди… Может ну ее, эту Москву⁈ Что? Предлагаешь попробовать? Ну, хорошо. Уговорил, языкастый!

— Следующая станция Войковская!

— Солнышко! На следующей выходим! — «солнышко» вынуло наушник из уха и прильнула к моему плечу. Хорошие у меня подружки!

Навигатор быстро вывел нас на нужную улицу и, пройдя еще дворами, мы оказались у обычной многоподъездной многоэтажки. С риэлтором я списался заранее, поэтому он встретил нас в дверях тамбура, открыв железную дверь. Симпатичная молодая девушка энергично провела нас по квартире, не умолкая рассказала нам об условиях, счетчиках, оплате, быстро подсунула договор в трех экземплярах и, пожелав на счастливого заселения, побежала к следующему клиенту.

— Вот это ритм у нее! — Проговорила Маринка, когда мы остались одни. — Наверное, много зарабатывает!

— Ага! Много работает, много тратит. Купит машину, потом квартиру. А потом, глядь! А жизнь то уже прошла! Тут людей прокручивают через соковыжималку и выплевывают на обочину, чтобы не мешали жевать вновь приехавших.

— А зачем тогда ты сюда приехал?

— Во-первых, я приехал учиться. Во-вторых, деньги у меня есть и мне не надо, высунув язык, убивать свой организм, зарабатывая на хлеб насущный.

— Кстати! А откуда у тебя деньги? — Маринка, наконец, включила свои мозги и с подозрением уставилась своими красивыми глазами.

— Клад нашел! — честно ответил ей.

— Да, ну тебя! Не хочешь говорить не надо! Пошли, кровать проверим! — ее глазки хитро заблестели, и она потянула не особо сопротивляющегося меня на широкую кровать, застеленную свежим бельем.

— О-ох! — Последняя судорога пробежала по телу любимой и мы застыли друг в друге, остывая как раскаленные болванки, испуская горячий воздух в окружающую среду.

Спустя время, мы все-таки разъединились и, сбросив заляпанную нашими соками простыню, пошли в ванну. Там оказалась только душевая кабинка, и мы с удовольствием мылили друг друга, скользя ладонями по скользкой коже и периодически сливаясь в нежных объятиях. Мой дружок такого испытания не смог долго выдержать и потребовал немедленно погрузиться в такую близкую и желанную цель. Подруга была не против, и мы немного помучились, стараясь не сломать хрупкие стенки. Получилось весело, скользко и приятно. Потом мы перекусили остатками дорожной еды, запили чаем и пошли в кроватку, предварительно застелив свежей простыней.

— Леша! А ты кого больше любишь? Ну, не в смысле любишь — любишь, а в смысле от кого больше кайфа получаешь, когда кончаешь?

— Марина! Тебе обязательно это нужно знать?

— Не знаю… Я тебя люблю и немного ревную… Мог бы и соврать, что-нибудь приятное.

— Сейчас я весь твой, люблю тебя, твои сисечьки и писечку!

— Хи-хи! Вот ты неугомонный! Мало того, что мышц нарастил, так еще и волшебная палочка у тебя встает как Ванька-Встанька! Нет-нет! Я больше не могу! У меня там уже все щипит. Давай просто полежим, у нас целых десять дней еще впереди.

Мы быстро заснули, а за окном ни на минуту не прекращал свою шумную жизнь многомилионный хищный организм, перерабатывая в своих жерновах людей, снимая с них стружку, скорлупу и в конце перемалывая в муку.