Последний из Истинных(СИ)

помоги мне перевернуть этого лежебоку, я хочу вытащить свое копье.

–Шатун убил пятерых воинов нашего племени, -второй юноша не

пошевелился, продолжая сидеть, упрямо склонив голову и смотря невидящим

взором прямо перед собой. На вид ему было лет четырнадцать. Одежда его

состояла из кожаных на меху брюк и сделанной из волчьей шкуры, короткой

куртки. А сегодня и ты мог погибнуть. Из-за меня! Коурей, почему Атай не учит

меня? Почему?! Как он мог отправить меня с тобой, зная, что я неумеха и могу

только навредить тебе?-, в голосе мальчика слышались еле сдерживаемые

слезы. Пусть я не красив и на моей голове нет волос, но руки и ноги то у меня

есть, и я мог бы приносить пользу. Ведь кое-чему я все же научился хотя он и

запретил тебе передавать знания мне.

–Заутай, – старший юноша сел рядом с подростком и мягко обнял его за

плечи. Ты ведь знаешь, что наш дед шаман. Все, что он делает, велят ему

высшие силы. И он наверняка знал, что никто из нас не погибнет сегодня. Ты мой

брат и мы с тобой последние из Тайенов, убили злого духа, который запугал Кри,

приютивших нас. Дед говорил, что после этого нас ждут большие перемены.

Может быть, он разрешит теперь мне заниматься с тобой.

–Не обманывай себя Коурей. Я тоже могу слушать бубен. Поэтому знаю, что

перемены коснуться только тебя. Ты будешь вождем и я рад за тебя. А, я…, –

мальчик замолчал, потом его черные, как ночь глаза яростно блеснули, и он

упрямо сдвинул брови. Я не вернусь с тобой, Коурей. Я не вернусь в твое племя до

тех пор, пока сам не сочту себя готовым. Я буду искать тех, кто сможет

научить меня боевым искусствам, охоте, всему, и сделаю все, что бы стать

достойным такого брата, как ты .Или умру, -просто, но совсем по взрослому

добавил он после короткой паузы. Коурей молча долгим испытующим, но теплым

взглядом смотрел в глаза младшего. Братья в едином порыве встали и крепко

обнялись. Потом Заутай резко повернулся, подобрал свое копье и растворился в

лесной чаще…

–Всадники!!! С вышки раздался крик, переполошивший все селение. Поселение

было большим, однако новость разлетелась быстро. Угроза с востока, о которой

предупреждал старый шаман, вот уже несколько дней держала в напряжении

каждого жителя. Высокий статный мужчина, с широкой грудью и точеным лицом,

словно птица взлетел на вышку. – Их только двое, а ты переполошил всех,

мягко, но с укоризной произнес вождь, глядя в глаза дозорного – бледного

худосочного юноши, одетого в полный боевой доспех. А вообще, молодец издалека

заметил гостей. Вождь одобрительно кивнул понурившемуся, было бойцу, и

спустился вниз к тяжелым, сделанным из толстых бревен, воротам.

Из медленно приближавшихся, к ним по голой степи, всадников, один был, вне

всякого сомнения, воин. Черный как свежевспаханная земля, мощный и рослый

конь горделиво нес своего седока, злобно теребя узду, то и дело, срываясь в

галоп. Наездник не держал в руках поводья, сдерживая нрав своего вороного при

помощи ног, обутых в кожаные высокие сапоги с обитыми сталью подошвами.

Голый до пояса могучий торс крест на крест опоясывали широкие кожаные

ремни, имеющие за спиной специальные крепления для парных мечей. К седлу был

приторочен тугой лук и закрытый сверху кожаный колчан для стрел. На жестких

брюках в районе бедер виднелись рукоятки коротких пичаков с расширенными

лезвиями . Мужчина выглядел молодым, несмотря на ужасный шрам,

пересекавший и без того некрасивое лицо и абсолютно голый череп. Держась на

корпус позади него на белоснежном иноходце, двигался ангел. Огромные серые

глаза, под длинными ресницами казалось, физически разжигают очаг в недрах

вашей груди. Волосы, создающие впечатление от темно русых до пепельных,

тугими косами спускались ниже лошадиного крупа. Точеное лицо и чуть смуглая

матовая кожа, проглядывавшая из-под легчайшего охотничьего шелка,

останавливали на себе взгляды всех имеющих глаза. Впрочем, для тех, у кого они

отсутствовали, ангел имел в арсенале тончайший аромат зарождающегося

утра, будоражащий и поглощающий своей ненавязчивой насыщенностью.

Когда расстояние до тяжелых ворот сократилось так, что лица всадников

можно было хорошо разглядеть, из расположенной под башней маленькой

калитки, навстречу им вышел вождь. Воин, со шрамом не останавливая коня,

одним движением выпорхнул из седла и остановился напротив встречающего.

Мужчины долго смотрели в глаза друг другу, затем одновременно шагнули вперед

и их тела сплелись в могучем объятии.

– Заутай!

–Коурей! Брат... Это моя жена Нейлина. Глаза ангела и вождя встретились,

внезапно вспыхнув, погрузились друг в друга. Казалось, это продолжалось

бесконечно долго, хотя на самом деле прошло всего мгновение…

В просторном и светлом зале совета висело тягостное молчание.

Несмотря на то, что за отполированным годами огромным столом сидело всего

пять человек, воздух казался сделанным из камня, с трудом, проходившим в

легкие присутствующих и делавшим их тела все тяжелее. Нир и Дитро – самые

уважаемые воины племени Кри сидели по обе стороны

Заутая, сохраняя непроницаемое выражение лиц. Черные глаза воина со

шрамом спокойно отвечали тяжелым взорам сидевшему напротив него Великому

шаману и вождю Коурею. Посредине стола лежал туго набитый колчан со

стрелами. Он был, открыт, и черное оперение боевых стрел зловеще

контрастировало со светлой лакированной поверхностью.

–Ты вернулся месяц назад, – наконец разорвал тягостное молчание голос

старого шамана. Я ждал этого долгих десять лет и уже надеялся, что бубен

ошибся. Но ты все же здесь. Здесь. С колчаном набитым стрелами Гридов. Гридов

– племени уничтожившим твое собственное. Ты целый месяц среди нас и ни,

словом не обмолвился о том, где был и чем занимался все это время. А сегодня

ты решил созвать нас и показать, это, – старческая рука с отвращением

махнула в сторону стрел.

–Племя Гридов стоит на низшей ступени развития, Атай, – воин говорил

тихо, но, не отводя взгляда от суровых глаз деда. У них нет ничего своего. Эти

стрелы изготавливают для них кузницы Тиу, – племени, которое они уничтожили

почти сразу после совместной победы над Тайенами. Одежды шьют рабы

Ллойды, еду заготавливают охотники из разоренных Геосов. Они почти звери.

Это так. Но у них есть два положительных качества. Первое это то, что их

женщины плодовиты, как кошки, что дает огромное количество воинов. А второе

это их уважение к силе. Вождем у них становится тот, кто сумеет пройти

долгий путь смертельных боев на арене, пока не выпустит кишки их нынешнему

предводителю. Заутай помолчал, затем небрежно ткнул указательным пальцем

себе прямо в рубец красно-бурого шрама. – Два года назад это сделал я. Ты ведь

уже об этом знаешь, Коурей не так ли? Женщины весьма разговорчивы со своими

возлюбленными. Не надо!, – он сделал останавливающий жест начавшему, было

вставать вождю. Я здесь не за этим, -он помолчал, обводя взглядом

присутствующих. -Тысячи лет племена кочевников уничтожают друг друга. К

сегодняшнему дню из бывших ранее многих сотен их остались десятки. Племя

Кри сумело осесть, объединив под собой охотников Могов, Рудес и Деян. Но это

все равно не надолго. Я считаю, что надо собрать всех в единый кулак и

обрушиться на сопредельные земли. Тогда на западе у Великих Чонов мы возьмем

метательные машины и чудесный материал для одежды. На востоке у Рутов –

каменные города и лучшие меха. На севере – красивых женщин и таинственное

знание написания говорящих знаков. На юге – золото и благовония. Коурей, брат!

Я приведу под твою руку самое мощное войско во всей нашей истории, и мы

сможем воплотить в жизнь задумку отца, собрав все кочевые и охотничьи

племена, вознеся над ними единое знамя Тайенов. Что скажешь, вождь? – глаза

Заутая горели холодным пламенем, казалось, пронзая не только стены зала

советов, но и самое пространство и время.

–Из-за амбиций моего сына, погибли Тайены. Нет Ариохов, Несов, Духасов,

Мияков, – голос старца был тих и наполнен горечью. Люди Кри всегда были

мирными и брались за оружие только, когда надо было постоять за себя. Уже

пять лет никто не проливает слез над погибшими на поле брани. Ты должен

уйти Заутай. Уходи и не возвращайся больше.

– Ты никогда не любил меня, старик, – Заутай продолжал сидеть, не меняя

позы. Но сейчас я не маленький мальчик, выпрашивающий разрешения на занятия

с братом. И жду я не твоего ответа, но вождя.

–Дед прав, брат, – с трудом произнес Коурей, вставая. Ты знаешь, что он

никогда не ошибается. С ним говорит Громовержец и я не могу рисковать

тысячами жизней людей, доверившихся мне. И вот ещё что, – вождь понизил

голос и отвел глаза в сторону. Нейлина пожелала остаться со мной. Прости

брат, но ты должен уехать один, – скомкав фразу, Коурей быстро подошел к

Заутаю, порывисто обнял его и быстро вышел на улицу….

–Ты не можешь требовать от меня этого, Атай, – Дед и внук стояли за

воротами и наблюдали, как вдалеке растворяется фигура одинокого всадника. –

ОН МОЙ БРАТ, – в голосе Коурея звучало отчаяние.

–Если ты не остановишь его, он вернется, – в глазах старика, словно роса

застыли слезы. Сынок, я не могу приказывать тебе, но Заутай одержим, и он

уничтожит все на своем пути. Но если ты не можешь сделать это, тогда это

должен буду сделать, я. Кому-то из нас двоих предначертан этот бой. Так

говорит бубен.

–Зачем ты поступаешь со мной так!, – Коурей почти кричал. Старый шаман

лишь молча смотрел на него, наполненными невыразимой скорбью глазами.

– Коня!, – вождь отвернулся от старика и пошел было к калитке.

–Ты должен взять с собой десяток воинов, сынок. Ваши доспехи должны

быть полностью черными и никто, повторяю, никто не должен поднимать

забрало, пока он не будет мертв. Злая сила, живущая в нем, убьет всех кого он

узнает на последнем издыхании…

Стук тяжелых копыт позади не удивил одинокого всадника. Он слишком

хорошо знал своего деда и умел слушать бубен, чтобы

позволять себе подобные слабости. Поэтому, когда до преследователей

остался полет стрелы, воин развернул своего вороного и бросил поводья. Губы

его исказила мрачная улыбка, больше напоминавшая оскал, тело полностью

расслабилось. Тихий шелест выпорхнувших мечей приятно ласкал слух Заутая, он

глубоко вобрал в себя воздух и, пустив в галоп коня навстречу всадникам,

блаженно закрыл глаза. Вот тихий скрип натянутой тетивы, второй, пятый,

восьмой. В следующее мгновенье воздух застонал от, сорвавшихся в бешеный

полет десяток стрел. Легкое движение обеих рук, чуть чуть качнуть тело и

стрелы продолжают свой путь лишенными стальных жал. Не открывать глаза,

не открывать. А то пропадет, это пьянящее наслаждение риском. Сходимся.

Вжиших, копья вам ни к чему. Шорох слева, спереди и сзади. Мечи. Поворот, блок,

поворот, удар. Звук падения. Минус один. А это, что? Нет! Какие-то вопли и

топот быстро удаляющихся копыт. За ними! Что-то мешает! Ага, кто-то

остался! Да он мастер!!! НЕ ОТКРЫВАТЬ ГЛАЗА! Не открывать. Удар. Блок.

Слева. Двумя. А вот так!?. Отбил!!! Неужели сам старик? Ух, ты, да у меня новый

шрам. Хватит. Заутай открыл глаза, в доли секунды заметил чуть наискось

идущий рубящим ударом слева длинный меч и вместо блока, длинным прыжком, с

послушно присевшего жеребца, вылетел навстречу сопернику, ударив

вытянутыми вперед клинками. Первый – в горло, под забрало. Второй – в печень

по кольцу крепления кольчуги. Теперь кувырок и снова на ноги. Все. Сладкий

дурман вихря смертельной схватки ушел и, как всегда на смену ему пришло

щемящее чувство опустошения. Заутай закинул даги за спину и огляделся. На

поле боя, неподалеку от не покинувших хозяев, лошадей, лежало два тела, в

черных доспехах и наглухо закрытых шлемах. Воин слегка усмехнулся. Старик

действительно боялся его силы. Вдруг что-то привлекло его внимание. Он более

пристально оглядел тела и с нарастающим чувством беспокойства склонился

над последним поверженным противником. Он не мог быть старым шаманом!

Мощная фигура воина, лежащая лицом вниз напоминала…, Заутай перевернул

тело и открыл забрало…Неееет!!!! Нет!!! Нет!!! Пелена ярости застлала глаза

юноши, мечи с тихим шелестом покинули ножны и широкие просторы степи

вновь огласил страшный вопль отчаяния и невыразимого горя…

Холодно. Заутай открыл глаза, и приподнял голову с залитой кровью

кольчуги. Степь накрыла ночь. Когда он потерял сознание? Мечи были по-

прежнему сжаты побелевшими пальцами, а вся местность вокруг усеяна

разрубленными останками несчастных лошадей. Вороной лежал тут же, глаза

его были открыты, и тень смерти так и не смогла потушить в них след горечи

и обиды на обезумевшего хозяина. Заутай с трудом поднялся с земли. Постояв,

он явно принял какое-то решение, затем склонился над могучим телом,

закованного в латы поверженного воина, взял его на руки и с мрачной

решимостью двинулся в сторону поселения Кри…

Старый шаман сидел прямо на голой земле перед воротами, скрестив ноги.

Как и много лет назад, он ждал. Ждал не вставая. День, ночь, ещё день, ещё ночь.

Он знал, чего ждет, и в сердце его поселилась пустота. Она там обрела

пристанище с того самого момента, когда вернулись, отводящие в сторону

глаза бойцы, что-то бессвязно пробормотали о демоне с закрытыми глазами со

стальными крыльями вместо рук. Он знал, что предначертанное сбылось. Бубен

все-таки лишил его и сына и внука. Поэтому то, что теперь неизбежно должно

произойти с ним и со всем миром, Атая больше не волновало. Когда в рваном и

хмуром утре появилась фигура воина с тяжелой ношей на руках, Атай с трудом

поднялся и, повернувшись спиной к гостю с неожиданной силой, крикнул Ниру и

Дитро, стоящим на смотровой площадке. – Там с телом вашего вождя на руках,

идет великий воин, которого ещё не знал наш мир. На нем печать огромной

власти. Мое время пришло и чтобы не произошло, покоритесь ему. Иначе, все

племя будет стерто с лица земли, так как за ним следом идет его войско. Он сам

не знает об этом, но бубен – дрожит и трепещет. А теперь позвольте мне

спокойно уйти.

– ТЫ!!! Страшный рев, нерастраченной ярости ударил в спину шамана. Ты

все знал, и я убил своего брата из-за тебя. Посмотри мне в глаза и умри!!!

– Я не знал, – тихо прошептал старик, закрыв глаза, не поворачиваясь лицом

к Заутаю. Не повернулся он и когда воздух взвизгнул от боли рассекаемый

тяжелой сталью. И даже голова его, скатившаяся с плеч, упрямо продолжала

смотреть в сторону от своего убийцы.

Вокруг воцарилась такая тишина, что казалось, вымерло не только все

племя до единого человека, но и сама природа затаила дыхание, боясь быть

услышанной. Поэтому, голос, заговорившего Заутая был сродни гулу мощного

водопада, внезапно обрушившегося на ничего не подозревающую пустыню.

– Трусливые шакалы убили моего брата, – Заутай подошел к воротам и

поднял голову вверх. Стоящие на площадке воины в ужасе отшатнулись, увидев,

в свете внезапно сверкнувшей молнии его зрачки, черной бездной затопившие

лишенные белков, глаза. – Я – Тайен. Племен Гридов, Кри и остальных отныне не

существует. В мире есть лишь великое воинство Тайенов – Я ТАК СКАЗАЛ. Мы

покорим все земли и уничтожим всех несогласных – это наше предназначение,

клянусь кровью родных пролитой моими руками. Но смерть моего брата навсегда

будет уроком для каждого воина Тайенов. Трусы, сбежавшие с поля битвы, умрут.

Казните их сами, а жен и имущество разделите…

–Хватит валяться, – проклятый голос скомкал и смял видения. Тело ныло и

стонало как после колесования. Корявый, открыл глаза. Вокруг царила кромешная

тьма. Он лежал на чем-то жестком и остром. Пошевелив рукой, он дотронулся до

головы и опять начал проваливаться в небытие…

У таверны, расположенной на окраине города Тега, в глубине Телькуньярома,

названия не было. Просто все знали, что искусно сложенное из обтесанных бревен

строение в виде баллисты – это таверна зарга. Да именно зарга, а не пронырливых и

жадных гнотов, которые скрупулезно и жестко держали своими бесчисленными

руками все торговые дела в тени Темного Отца. Попытавшиеся было, конкурировать

с многорукими, инициативные представители других рас были мгновенно разорены,

а развязавшаяся в результате свара закончилась быстро и жестоко победой гнотов,

сторону которых почему-то однозначно приняли Приближенные. Это было давно.

Гноты с тех пор настолько уверенно контролировали все финансовые потоки

Телькуньярома, что снисходительно позволяли существование одиночных торговцев

из других рас. Однако к старому Турогу это не имело никакого отношения.

Поговаривали, что на заднем дворе его баллисты глубоко закопан десяток

многоручек, утыканных толстенными черными болтами с такой частотой, что между

оперениями не протиснуться и кончику его хвоста. Правда, ещё говорили, что и этот

печальный факт не остановил бы озверевших Гнотов, если бы не одно небольшое

происшествие. В самый разгар выяснения отношений к таверне подъехал некий

всадник в сером плаще. Остановив лошадь поодаль от въезда во двор в заведение,

он, какое-то время с любопытством наблюдал, как толпа вооруженных

бесчисленными дагами Гнотов осаждает наглухо забаррикадированные двери и

окна таверны, из щелей которых с бешеной скоростью вылетали черные осы смерти.

Вскоре спектакль ему наскучил и всадник, спешившись, зашел в тыл осатаневшей

массе и мелодичным голосом предложил им отложить свое мероприятие до лучших

времен. Например, когда их бесчисленные руки вырастут из тех мест, которые

подойдут значительно лучше для владения оружием, нежели тех, откуда они растут

сейчас. Сказано это было тихо, но как-то очень проникновенно, потому что весьма

расстроило всех участников и даже щелканье арбалета из-за двери прекратилось. А

потом… Потом нападающие сделали большую ошибку. Вместо того, что-бы мирно

пойти и заняться пересадкой конечностей, как им вежливо было предложено, они

решили отложить разборку с Турогом, но лишь на то время, которое им

понадобиться для разбора на составляющие ехидного советчика. В дальнейшем

повествовании рассказчики расходятся. Одни говорят, что из – под плаща раздался

один тяжелый вздох, затем плавный взмах левой руки. Другие, упоминают о

скорбном и увещевательном звуке, типа охоохоохоох и резком взмахе, но уже

правой рукой. Правда, конец рассказа у всех одинаков. Возникшую после этого

действа большую гору свежего пепла сдул именно северный ветер. А даги остались

лежать на нетронутой огнем траве. И рукояти их не оплавились. Нет. С тех пор у

Турога было достаточное тихое заведение, в котором собирались весьма

разношерстные личности. Так было и сейчас. С небес как всегда тихо и ненавязчиво

смотрели два брата-близнеца Кр и Нр. Царило полное безветрие. А в заведении

раздавались голоса обычных посетителей.

– А цены у тебя скоро будут, как у этих осминогов в городе, чтоб их прогнал

Отец с глаз своих. За столами в тускло освещенном зале сидело всего несколько

малочисленных компаний.

–А, Турог? Может все-таки в твоей родне не все так чисто, как кажется и рук у

тебя больше двух? Прячешь их, где-то там под штанами, греешь кое-что? Тяжело

опершийся на стойку краснолицый Варг с одним глазом и палкой вместо ноги пьяно

осклабился. Кряжистый, с морщинистым лицом зарг, по другую сторону бара,

безразлично посмотрел на донимавшего его калеку и вновь занялся протиркой

больших глиняных кружек, причудливой пирамидой сложенных на одной из полок у

него за спиной.

–Нет, ты скажи, – продолжал настаивать одноглазый. Общество желает знать,

почему у тебя стало все так дорого, – он широко повел рукой, указывая на столик,

где сидело ещё пять особей его соплеменников. Турог, все также молча опустил

руки под стойку, откуда немедленно, как хорек из норы вынырнул маленький

двухзарядный арбалет, злобно ощетинившийся взведенными курками.

– Может заткнешся?! Раздался шипящий голос из-за стола стоящим в глубине

зала. Вам краснорожим, жрущим людскую пищу можно вообще питаться в Ковчеге, а

не портить воздух в приличном заведении. Правда, через Границу проход

дороговатый и калек вроде вас вообще отлавливают и пускают на опыты живьем.

Так что заткнитесь и лопайте то, что дают или перебирайте своими лапами в бары

гнотов в городе.

–Ба, Турог! Ты стал пускать на свою территорию кровососов? С каких это пор

вампиры шляются по кабакам Телькуньярома, а не посасывают вшивую водичку из

немытых шей человеков и их скотины? Высокий Варг поднялся со стула и

обличительным жестом ткнул в сторону темного стола.

–Хотелось бы знать, чем они здесь питаются? Или быть может верны слухи о

том, что некоторые длиннозубики с голодухи жрут и нас и между прочим заргов тоже,

а ? Признавайся косая морда, что там у тебя налито, в кувшинчике, ик – высокий

икнул ещё раз и пьяно покачнулся.

– А ты подойди и попробуй, красная харя, -вампиры поднялись и начали

плавное движение в сторону выхвативших оружие вартов.

– Эй, вы там, немедленно вернитесь к своим объедкам, – женский мелодичный

голос разрезал темноту как луч света. Одинокая фигура сидевшая за столом, рядом

с вампирами откинула вуаль. Вас это тоже касается, доблестные варты, – гуаргуана

властно оглядела враз притихших забияк, и, грациозно поднявшись плавно подошла

к стойке.

–А тебе старик явно не хватает прошлой жизни, если ты позволяешь Знающим

грызть друг друга на твоей территории, – она сурово уставилась в равнодушные

глаза Турога.

– Ты знаешь Неферетуа, что я ни перед кем не буду отчитываться, – наконец

хмуро обронил Зарг, молниеносным движением убрав арбалет под стойку, вернулся

к своему занятию.

–Что ж, тогда это сделаю я, – ледяным тоном произнесла гуаргуана и

повернулась лицом к вартам. Начну с твоего вопроса одноногий воин.

Тебя ведь, кажется, интересовало, почему это цены на то, что едите вы, да

зарги, вдруг резко поднялись в этом притоне – неожиданно, точно копируя голос и

манеру калеки, передразнила она воина. В зале раздался дружный смех и

обстановка заметно разрядилась.

– Так вот на это есть две причины, – Неферетуа посерьезнела и отошла от

стойки. Первая, – несущественная заключается в том, что обе фермы,

принадлежащие уважаемому хозяину, недавно полностью были разорены

обезумевшими мертвяками. Так, что вам подают теперь, то, что поставляют в

таверну многорукие, не так ли Турог? Вот. Ну, а главная причина, заключается в

отсутствие какой либо заинтересованности вашего присутствия здесь. Ведь те

ничтожные гроши, которые вы оставляете здесь, не входят ни в какое сравнение с

тем, что плачу, например я за свою пищу. Все ведь знают о том, что наша еда

находится по другую сторону Границы и друзьям Турога приходится весьма

потрудиться, чтобы достать мое любимое блюдо с проклятой стены. Что же касается

вампиров, – гуаргуана подошла к столику в глубине зала и ласково провела рукой по

длинным волосам одного из сидящих. То здесь дело ещё сложнее. Рецепт их

напитка знает только Турог и вряд ли он им поделится. Впрочем, – она взяла сосуд

со стала и поднесла его к изящному носу, – это, вне всякого сомнения, человеческая

кровь, но не в чистом виде, а с какой-то примесью. Ну, что? – гуаргуана поставила

кружку на стол и окинула мрачным взглядом притихших посетителей. Надеюсь, я

удовлетворила всех? Нотка ехидства, прозвучавшая в её тоне, вновь вызвала

приступ тихого веселья. Под одобрительные возгласы Неферетуа вернулась к

своему столу.

–А, ик, я извиняюсь, ик что, же вы и вампиры будете кушать, когда Отец войдет

в Ковчег и там не останется людей? Ик, – долговязый варт вновь встал, но тут же

без сил опустился на стул. В таверне повисла тяжелая тишина во время, которой

вампиры и Неферетуа перекинулись быстрыми взглядами.

–Думаю, что Отец не оставит детей своих, -тяжелая дверь в кабак открылась

впуская новых посетителей. Произнесший фразу молодой и стройный варт, зашел

первым и беглым взглядом окинул темное помещение. Одежда его состояла из

длинных брюк, невообразимо зеленого оттенка и ожерелья. Зубы и когти на этом

украшении навевали мысли о чудовищных размерах предыдущего владельца.

Более, на голом мускулистом торсе, ничего не было, а ноги были босы. Из оружия, у

юноши был лишь небольшой топор, свободной петлей, притороченный к кожаному

поясу.

– Эк, как у вас здесь темно и скучно, – добавил он, по-видимому,

удовлетворенный осмотром. Впрочем, мы не будем настаивать на аплодисментах и

зрелищах. Все, что нам нужно это горячая еда и кувшин знаменитого Темного

Чертога. Все в порядке, мастер, места полно, можно отдохнуть. – варт отошел от

входа и подошел, к напряженно смотрящему ему за спину Турогу. Впрочем, личность

спутника варта

вызвала пристальное внимание, не только старого зарга. Из-за своих столов

первыми поднялись вампиры, затем с недоуменным видом потягивавшая носом

гуаргуана и, наконец, почуяв неладное, обнажили оружие и варты. Мастер, как его

назвал молодой варт вошел в таверну, тяжело опираясь на посох. Тело его

полностью было скрыто черным плащом с накинутым на голову глубоким

капюшоном.

Изящная рука держала посох за навершие, которое представляло собой

маленькую, очень хорошо высушенную человеческую голову. Пальцев на руке было

пять, а кожа имела слегка желтоватый оттенок.

–Человек!!? – в один голос просвистели вампиры.

–Не может быть!!? – выдохнули варты, отшвыривая в сторону стулья и

надвигаясь на вошедших.

– Некромант-иутаец? – закончила дискуссию гуаргуана, яростно сверкнув

глазами.

–Ну почему, всегда и везде такая реакция? -топорик в руках обладателя

ожерелья, закрывшего в мгновение ока собой некроманта, казалось, ожил,

заглядывая в глаза каждому из приготовившихся к нападению. Ведь даже тупым

покойникам известно, что на территории Отца люди не живут, если это конечно не

безмозглые рабы-зудлики. Да, Мастер был когда-то человеком, был. Но это уже

несколько столетий, как не должно быть никому интересным. Он очень давно в Тени

и имеет печать Отца от Приближенных. Между прочим, сам Руо наградил его

бессмертием, а вам хорошо известно, что просто так Он этого бы не сделал.

Во время произнесения вартом последней фразы, безмолвно застывший за

своей стойкой Турог, заметно вздрогнул.

–Пусть покажет Печать, – злобно и недоверчиво прошелестел старший из

вампиров.

Фигура в черном, мягко отодвинула варта, и, сделав шаг вперед, откинула

капюшон. По залу раздался тихий вздох. Лицо некроманта было разделено надвое

по вертикали. Левой половиной было божественной красоты темное лицо юноши, с

огромным блестящим зрачком во весь глаз. Правая же, принадлежала

шестидесятилетнему мужу с раскосой прорезью глаза на желтом лице.

–Все равно ему нет места среди нас, – после недолгой паузы произнесла

гуаргуана.

–Да, проваливай, – с глухой угрозой поддержали её варты, так и не убравшие

оружие.

– Не искушай нас, уходи, – присоединилось к общему хору и вампирское

шипение.

– Мы проделали долгий путь и нуждаемся в отдыхе, – молодой варт повернулся

к Турогу. Разве эта таверна принадлежит им? Что скажет хозяин?

–Думаю, вам все же следует поискать другое место, – старый зарг пожал

плечами и вновь принялся за свои кружки.

–Ты можешь расположиться за моим столом Суторас, или может быть лучше

Вей-Ли-Хо? – мощный голос водопадом заполнил тесный зал, грозя разорвать его

изнутри. Он шел от одного из пустующих столов, расположенных возле самого

входа. Теперь там сидело существо, при взгляде на которое, некромант покрепче

ухватился за посох. Даже не смотря на то, что оно сидело, было видно, что рост его

огромен. Мощные семипалые руки спокойно лежали на столе. А уродливая

шишковатая башка непомерных размеров холодно смотрела выпученными

водянистыми глазами, проникая, казалось в самое сознание.

– О них не беспокойся, – существо коротко взмахнуло рукой, в сторону

посетителей трактира. Им сейчас не до тебя.

Некромант с трудом оторвал взгляд от страшных глаз и огляделся. Вокруг

происходило нечто странное. Турог, со стеклянными глазами, богато сервировал

стол, за которым сидело существо. Молодой варт азартно кромсал топором

одноглазого калеку, которого казалось, это совсем не беспокоило. Остальные варты

вкупе с вампирами сгрудились вокруг стола, куда грациозно вспорхнула с бурно

вздымавшейся грудью, возбужденная Неферетуа, и, пританцовывая начала

медленно раздеваться.

–Садись, – существо кивнуло на стул. Ешь, пей, отдыхай и прекрати думать обо

мне – «Существо». Я не бесполая козявка. Многие называют меня просто – ЗВЕРЬ.

Ты – можешь звать меня также.

Некромант молча сел за стол и, приняв равнодушный вид, приступил к трапезе.

Когда с едой было покончено, Зверь, одобрительно кивнул и сам разлил спиртное по

бокалам.

–Не ломай голову. Вей. Не надо пытаться отгадать то, что можно только узнать.

Сейчас важно не кто я? А то, что надо тебе? Да именно тебе, а не мне! Зверь

опрокинул сосуд одним движением в глотку и уперевшись обеими руками на стол

уставился в глаза своего оппонента.

– Что дали тебе Темные, а, Вей? Дурацкое имя? Бессмертие? А, может вечное

жалкое существование в мире, где твоя сила тратится на бесконечные скитания и

унижения? Даже твои заказчики плюют тебе в спину? Разве ты об этом мечтал? И

ради этого ты сделал то, что сделал?...

«…-Стройка закончена, Вей. Все ближайшие к Щиту кладбища разорены

проклятыми фуриями и если бы не ты, то зомбики давно бы сожрали всех нас, –

сотник опустил седую голову вниз и отвернулся. Стоял теплый тихий день.

Казалось, что даже неистовая У-Да – Ну, сегодня сбавила свой бег. Воин и

Иутаец сидели на огромном валуне подле стены, который уже был подготовлен к

транспортировке наверх, но так и не понадобился. Седой тихо говорил, а

Некромант молчал, устремив взгляд раскосых невидящих глаз, куда-то вдаль.

– Но это уже в прошлом, – продолжил сотник. Ныне погостов по ту сторону

Щита, поблизости нет, а чтобы пригнать разупокоенных бедолаг из глубины

Тени, не хватит сил и у сотни гуаргуан. Так что, – он тягостно помолчал, – ты

можешь вернуться к своим.

– К своим?! – некромант горестно усмехнулся. Ты ведь прекрасно знаешь,

Сварг, что мне некуда идти.

–Слушай, Ли, – седой придвинулся к собеседнику и тепло, обняв, заглянул ему

в глаза. Ты пришел к нам совсем юнцом и тридцать лет служил Оссии верой и

правдой. Я твой друг. Это так. Но я единственный твой друг здесь, брат. И, – он

снова помолчал, – я скоро умру. А, ты должен уйти до того, как это произойдет.

Ты знаешь, – прервал он, начавшего было говорить некроманта, – что мою

болезнь не в силах излечить даже целителям. Я умру. Но сделаю это не в

постели и, не дожидаясь, старухи. Ты знаешь.

– Друг?– иутаец снова усмехнулся и высвободил плечи. Тогда друг,почему

ты прямо не скажешь мне, что ваши священники решили изгнать меня как

еретика, практикующего черную магию? Почему ты молчишь о том, что

Светоносный прислал на защиту стены своего крылатого бойца и теперь, моя

магия стала не нужна и опасна. Вы списали меня и решили выбросить на помойку,

друг –последнее слово он вновь, резко выделил.

– Видит бог, я не хотел расставаться так, – сотник тяжело поднялся и

вновь крепко обняв, упрямо отвернувшегося от него некроманта, медленно

побрел в сторону маячившего вдалеке поселения. Когда тяжело бредущая фигура

стала практически не видна, в лицо обхватившему голову двумя руками

некроманту, дунул легкий ветерок.

– А, ты ведь всегда знал, что это произойдет, – мелодичный голос нарушил

тишину, заставив вздрогнуть его от неожиданности. Иутаец осторожно поднял

голову и украдкой огляделся. Слева от него, на том самом месте где недавно

сидел Сварг, теперь вальяжно развалился, атлетического сложения юноша.

Тяжелый серо стальной плащ, водопадом облегал его фигуру, а бездонные

огромные зрачки, цепко отслеживали каждое движение некроманта.

– Ну, ну не стоит, – прервал незнакомец, опередив едва заметное шевеление

губ Ли. Ты очень силен, но с таким противником, тебе ещё не приходилось

встречаться. А если не уверен наверняка, тогда зачем рисковать? К тому же, я

не сделал тебе ничего плохого. Ты можешь даже не разговаривать со мной, я

просто посижу рядом и немного побубню. Ты же никуда не торопишься?

Вей Ли Хо, равнодушно пожал плечами и отвернулся от назойливого

собеседника.

–Знал ты с того самого момента, как ни в чем не бывало, продолжил юноша,

когда сорок человеческих лет назад, впервые ощутил проклятие силы. Это ведь

ты, тогда, будучи совсем не одаренным, простым парнем, встал на пути

неизвестно, каким ветром, забредшим к вам в село, полусгнившего трупа. Ты

один, не присоединился к всеобщей панике и бегству. Встал, хотя у тебя в

арсенале не было ничего. Ни молний, ни огня, не леденящих заклинаний, словом

всего того, чем так кичатся ваши целители. Что ты тогда сделал, Вей?

В этот момент некромант слегка дернулся и ещё глубже спрятал голову

между рук.

Откуда пришло к тебе слово, что ты произнес, глядя в пустые глазницы,

рвущего все на своем пути, зомби? Не знаешь? – Незнакомец встал и, обойдя

иутайца сел на корточки, заглянув снизу тому в лицо. Что дал тебе

Светоносный, Ли? Жизнь? Она столь коротка в твоем человеческом обличье.

Любимую девушку? Ту самую, которая бежала в ревущей толпе проклинающих

тебя односельчан и с пеной у рта кидающую тебе камни в спину, когда тебя

изгоняли? Может свободу? Если бы не счастливое стечение обстоятельств, то

ты до сих пор бы гнил в подвалах священного храма в Арике, куда заточили тебя

Святые старцы. Нет. Единственное, что ты получил от своего благодетеля,

так это возможность умереть, до последней капли крови, защищая его епархию

на границе в Оссии. Но, даже и это теперь стало не нужным.

–Кто ты? – голос некроманта был глухим и полным, сдерживаемой муки.

Зачем ты лезешь ко мне в душу? Чего ты хочешь?!!!

–Я?Юноша выпрямился и его голос внезапно набрал неодолимую мощь, а

плащ взметнулся на невидимом ветру.-«Веруйте и воздастся Вам» – слова

вашего Светоносного. – Он на неизмеримой высоте от созданий своих. Взирает

где-то там, на деяния ваши и карает, если вы делаете что-то не так, как это

нужно ему. А на ваши мольбы просящие наставить вас на путь истинный, вы

слышите в ответ тишину, или, в лучшем случае, опираетесь на домыслы лживых

святош ваших. По ту сторону границы, Вей, – тон говорящего снизился и

наполнился чарующей мягкостью. – И во всех мирах, где чтят того, кого вы люди

нарекли Темным, царит Знание. Созданиям Отца нашего не надо верить и

мучить себя в поисках пути. У них есть глашатаи воли всевышнего, -теперь

мелодичная речь юноши перешла в шепот, напоминавший тихое дуновение

теплого, чуть влажного вечернего ветерка. – У них есть мы, Вей. Ангелы,

хранящие и направляющие. Ангелы, в руках, которых реальные, деяния с

карающим мечом и ограждающей дланью от имени Отца нашего. Его сила, его

мощь, – живет в нас. А мы – Приближенные Отца, живем среди рас, созданных его

волей. Рядом с ними, вместе с ними. Нас не надо искать, на нас не надо молиться.

Достаточно только знать, что их чаяния, обязательно будут услышаны.

–Чаяния? Некромант внезапно поднял голову и с вызовом посмотрел в

бездонный омут глаз Приближенного. – Какие желания могут быть у вампиров,

сосущих человеческую кровь? Или гуаргуан, о чьих пристрастиях и язык не

поворачивается говорить.

–Ну, Ли, ты затронул мою самую любимую тему, – рассмеялся

Приближенный. – Ты даже представить себе не можешь, как долго я могу

повествовать на тему удивительного разнообразия вожделений, присущих Вам,

людям. Но сейчас, на это у нас нет времени. Я, здесь затем, что-бы выполнить

всего одну просьбу. Благодаря ей, я здесь разговариваю с тобой. И знаешь, что

самое интересное? Это твоя мольба, некромант. Она была услышана.

–Ложь, – иутаец вскочил и схватился за посох. – Я никогда не молился

Темному, никогда.

– А, я этого и не говорил, – Приближенный не реагируя на угрожающую позу

некроманта, грациозно опустился на валун. -Но, разве не ты хотел, что-бы

мируэх исчез? Или ты всерьез рассчитывал, что ради твоего спокойного

существования на границе, Светоносный отзовет своего крылатого пса? Этого

никогда не случится. По-секрету могу тебе сказать, что эти голые посланцы,

присланы вовсе не для защиты людей, но для защиты веры. Так, что ты, со своей

сомнительной практикой, в эти планы не вписываешься. И тебе придется уйти,

– он немного помолчал, испытующе посмотрев в глаза некроманту. – Другое дело

куда? И каким образом? Нет, нет, я не предлагаю тебе предать своих боевых

товарищей, пусть даже и плюющих тебе в спину! Нет!!! Приближенный заговорил

быстро, видя, как побелело лицо иутайца и судорожно сжались его кисти вокруг

тяжелого посоха. – Никакой стенкой не остановить тень Отца. Людям, как расе,

все равно суждено исчезнуть и ты в душе всегда знал, что это лишь вопрос

времени. Но вот чего ты точно не мог даже предполагать, так это того, что

тебе – Вей-Ли-Хо, человеку, Иутайцу, простому смертному, но некроманту,

будет оказана великая честь пойти по пути Отца и получив из его благих рук

бессмертие, открыть для себя истинный мир, вместо этой призрачной иллюзии,

– Приближенный презрительно повел вокруг себя руками.

– И с чего Темному, вдруг проявлять заботу обо мне? – Иутаец устало

опустил посох и отрешенно опустился на валун.

– Я мог бы хитро последовать примеру ваших священников, – тон

Приближенного снова стал завораживающим, – и стал бы сейчас долго тебе

рассказывать о непознаваемости воли Всевышнего, но не буду. Все просто, –

огромные зрачки юноши волной захлестнули некроманта. Твой враг огорчает

Отца. МИ-РУ-ЭХ.

– И чем это я смогу навредить Ангелу Господню? с легкой иронией произнес

некромант. Напугаю его палкой? Да и появляется он только тогда когда

считает нужным.

– Ты будешь не один! У меня есть план, – последовательно нараспев

ответил Приближенный, плавно подымаясь со своего каменного пьедестала…

Кладбище возле поселения было небольшим и совсем новым. Оно появилось

здесь совсем недавно, одновременно с возведением Щита и собственно самого

поселка. Пушистая земля ещё не успела принять никого, умершего своей

смертью и хранила лишь бойцов, обагривших густой кровью белые валуны стены.

Некромант, слившись в непроглядной ночи с тенью недостроенной часовни, с

тяжелым чувством смотрел, на невысокие холмики могил, аккуратно

расчерчивающих территорию погоста. « – Тебя не должна мучить совесть!», –

вспоминал он последние наставления Руо, – так назвался Приближенный. «

Подумай сам. Ведь поднятых тобой мертвецов, упокоит сам посланник

Светоносного. Так, что души этих усопших, находятся в надежных руках. С

кладбища он их не выпустит, поэтому поселку тоже ничего не угрожает.

Главное, что-бы это действие не далось ему слишком легко. Запомни, твоя

задача не просто осуществить мессу и разбудить погост. Ты должен

обязательно, пролить на каждую могилу каплю той крови, что я тебе передал, до

того как, ты прочтешь заклинание. Только это сможет привлечь крылатого, и,

одновременно разбудит в зомбиках магическую силу. Я даю тебе слово

Приближенного и клянусь Отцом, что до тех пор, пока мируэх не упокоит

последнего воина, я не уничтожу его. Да это и не в моих интересах. Здесь

территория Светоносного и сила ангела его изначально превосходит мою. Ещё

неизвестно насколько покойнички сумеют его вымотать. Нет, твоя помощь

здесь мне не понадобиться. Ты, как мы и договаривались, сразу после мессы

уходишь в Телькуньяром. Печать на твоем лице, Сатурос, послужит щитом в

мире Отца. Но ты должен твердо знать Вей-Ли-Хо, что как только белые крылья

прекратят свое хлопанье, дороги назад у тебя не будет. Понимаешь? Подумай

ещё раз, ты можешь оставить все как есть и если к утру, ты ничего не

предпримешь, печать сойдет, а наша встреча останется для тебя лишь

странным сном....» Постояв ещё немного, Иутаец тряхнул головой и

решительным движением достал из котомки темную флягу…»

–Приближенный тогда тоже говорил, что старается для меня, – некромант с

трудом оторвался от воспоминаний и безучастным взглядом посмотрел на

страшного собеседника. – Впрочем, он выполнил свое обещание, и…,-он помолчал,

– я живу, долго живу в Тени. К тому же, я здесь открыл новые для себя возможности.

Так, что если кому-то из нас, здесь что-то и нужно, так это тебе!

– Выполнил, говоришь, – Зверь неожиданно протянул лапу, и в охапку схватив

голову человека, придвинул её к тусклым глазам. А, я думал, ты знаешь, – протянул

он, отпуская некроманта на место. – Зомби тогда, сожрали поселок почти целиком,

вместе с бабами и детишками. Мируэх, как и предполагал Руо, среагировал только

на попытку мертвяков разобрать местную церковку. Там, при поддержке

священников, ангел упокоил их, но потерял много сил и Приближенный легко

распылил его, когда тот вынужден был защищать Щит, в течение единовременно

организованного прорыва вартов. Кстати тот бой, для Оссийцев был бы последним,

если бы не оказалось, что мируэх прибыл в Ковчег не в единственном экземпляре.

Вижу, ты этого не знал, – гулко добавило существо, глядя в потрясенное лицо

некроманта.

– Даже, если это и так, – хрипло бросил иутаец, быстро придя в себя, – это

дела давно минувших лет, а я не думаю, что-бы ты был ярым поборником дела

Светоносного и его созданий.

– Ты прав, клянусь самим собой, – шишковатая башка затряслась от хриплого

смеха. – Но, прежде чем, мы перейдем к моим увлечениям, я хотел бы задать тебе

несколько вопросов. Не возражаешь?

– А у меня есть выбор? – некромант мрачно усмехнулся и откинулся на стуле.

– Выбор есть всегда, – тон его собеседника стал назидательным. – Однако,

скажи тебя не тянуло, хотя бы изредка, побывать в Ковчеге? На родные места? –

Зверь сделал паузу и вкрадчиво добавил : Взглянуть на правнука?

– Что? Повтори, что ты сказал? – маска равнодушия, вмиг слетела с

перекошенного лица Сутороса.

– Ты не ослышался. О-Дамата была беременной. Ваш сын, как и его мать, всю

жизнь проклинали тебя. Но, твоя внучка, искала следы деда до самой смерти.

Однако она сохранила род, и оставила после себя сына, твоего правнука. Она жила

странной жизнью, да, – Зверь на минуту замолчал, прикрыв рукой пасть, откуда

донеслось, как показалось удивленному некроманту, еле сдерживаемое,

приглушенное рычание. Впрочем, мальчик, вырос и ничего о тебе не знает.

–Я вижу, ты детально изучил историю моей семьи, – потрясенный иутаец,

облокотился на стол локтями, и сжал лицо обеими ладонями. – Но, даже если это,

правда, то мне все равно нет дороги назад. Граница надежно разделяет нас.

– Граница? – Зверь деланно удивился. – А что такое ужасное может ждать

человека в Ковчеге?

– Издеваешься? – некромант откинул капюшон и злобно ткнул пальцем в левую

половину лица.

– Ах, это!, – морда напротив противно осклабилась. – Печать! Судя по всему,

Приближенный позабыл тебе сказать, что днем люди её не видят, нужно только

держаться подальше от храмов и колоколен, да ещё этих Святых с интуитами. А

других ограничений нет. Ходи себе на здоровье. Это ведь не Телькуньром, где

простым смертным – смерть, – радостно скаламбурив, закончил Зверь.

Пауза, повисшая после этих слов, тянулась бесконечно долго. Некромант,

казалось, окаменел, а его визави искренне развлекался, отвернувшись и

принявшись наблюдать за гуаргуаной, которая в своем танце подошла к самой

интересной стадии. Наконец, Иутаец слабо шевельнулся и, что-то пробормотал.

– Ты мог и не утруждать себя шевелением губ, – бросил Зверь, не отрываясь от

зрелища. Я, тебя прекрасно слышу. Впрочем, это совсем несложно, учитывая, что ты

продолжаешь также громко думать, перебирая в уме все знакомые тебе выражения,

примеряя их к Руо.

– Кто ты? И, что тебе от меня нужно? – тон Сутороса, стал жестким, взгляд

колючих глаз впился в спину Зверя, заставив того оторваться от своего занятия.

–Когда ни-будь ты узнаешь ответ на свой первый вопрос, – выпученные глаза

холодом отразили натиск некроманта. А, что касается моего желания, так оно теперь

и твое! Ты ведь хочешь теперь отомстить? Разве не так?

Иутаец продолжал молча сверлить лед, взглядом.

–Думаю, что я прав, – Зверь снова отвернулся. Я здесь за тем, чтобы помочь

тебе. У тебя ведь много работы последнее время? Зомбики пошаливают?

–Так это ты стоишь за всем этим? – некромант сухо рассмеялся. А Знающие

голову ломают! Почему нежить нападает, да как это мертвяки смеют их жрать, как

простых смертных?

– Ну на самом деле, все не так просто. Однако ты мыслишь в верном

направлении. Сходи в Ковчег, проверь правоту моих слов. А когда вернешься,

помоги мне.

–Помочь? Да чем же я…, могу помочь… тебе? – некромант с издевкой, чуть не

по слогам произнес, выделяя каждое слово.

– Не надо пытаться принижать свои возможности, – теперь Зверь

развернувшись привстал и навис над иутайцем. Мне хорошо известно, что ты уже

далеко не такой неопытный юнец, который отчаянно преграждает путь нежити, имея

в арсенале лишь одну фразу, пришедшую по наитию. Мне, очень тяжело находится

в нескольких местах одновременно, – тон семипалого чудовища стал

доверительным. Я хочу, чтобы твоя месть, была поистине масштабна. Я хочу, –

рокочущий глас с каждым словом набирал ужасающую мощь, – что-бы не только

Приближенные, валялись у тебя в ногах, моля о пощаде, но что-бы Сам Отец, –

водянистые глаза на миг полыхнули огнем, – убрался из Телькуньярома.

– Боюсь, это немного превышает мои возможности, – несмотря на внезапно

севший голос, тон некроманта, был слегка игривым.

– Ты соберешь армию мертвых, Вей-Ли-Хо, казалось, Зверь не слышал слова

некроманта. Ты проведешь её по всему Телькуньярому. Ты уничтожишь все отродье

Отца, а когда это станет нужным, я встану рядом с тобой и Отцу придется

подвинуться. Смотри, – Зверь внезапно встал во весь свой огромный рост и со

страшной силой ударил бревноподобной ногой о дощатый пол таверны. В тот же

момент из-под земли донесся сперва тихий, но постепенно нарастающий гул, а

затем Турогова баллиста взметнулась ввысь, подброшенная огромным пластом

взбесившейся почвы. А через непродолжительное время, когда немного осела пыль,

на высокой горе, ставшей своеобразной коллективной могилой, остались стоять

лишь две мрачные фигуры недавних собеседников…

Пронзительный, душераздирающий вопль огласил утреннюю мрачность

Урагской топи. Загонщики в последний раз ударили в метровые бубны, и, отложив их

в сторону, замерли на своих местах. Болотный Ли-хад, не переставая яростно

трубить, явно двигался в нужном направлении. Он шел прямо на окраину топи, где

его ждал единственный охотник. Помешать этому охотнику в одиночку, расправиться

с монстром, было нельзя никому. Глупые храбрецы, решившие, что они делают

доброе дело, преграждая монстру, путь к охотнику, быстро расставались со своими

отчаянными головами. Императорский меч, обагренный их кровью, бесшумно

возвращался в ножны, а Ли-Хад почуяв, свежую смерть, начинал трубить ещё

яростнее и двигаться ещё быстрее. В этот раз шестидесятилетнему Донника-Су,

никто не мешал. Правитель Иутая был среднего роста, худ и атлетичен. Одежда его,

как и всегда на охоте, состояла из мягких сапог, до колен и шелкового кимоно,

плотно облегающего тело. Узкий разрез глаз с колючими молниями, прожигавшими

насквозь и тонкий, орлиный нос на лишенном растительности лице, довершали

картину. Правитель ждал стоя в расслабленной позе, правой рукой сжимая

двухметровое копье с длинным гладким лезвием и крюком в основании. Однако

основное оружие в этой схватке – свиток заклинания, находилось в левой ладони Су.

Болотный демон, или Воющая Смерть, как его назвали первые уцелевшие после

встречи с монстром, крестьяне, был десятым по счету, гостем из Тенеты Отца,

которого удалось вывести из Урагской топи для встречи с Правителем. Загадочное

создание Отца обладало ростом в три человеческих и могло передвигаться

абсолютно бесшумно. Однако не его размеры и ужасный вид, наполняли страхом

стойкие сердца желтокожих воинов и селян. Когда первый Ли-Хад, появился в

маленьком селении возле топи, никто не бросился наутек, напротив, навстречу

демону, вынырнувшему из плотного утреннего тумана, высыпало все взрослое

население, вооруженное луками, копьями и мечами. В живых тогда, не осталось

никого. Чудовище предоставило смельчакам возможность ударить первыми. Из

многочисленных пробоев и ран по всему телу его сочилась черная кровь и, казалось,

что силы покинули демона, когда он издал свой первый вопль. Кровь остановилась,

и потрясенные люди увидели перед собой прекрасную нагую женщину, плачущую и

протягивавшую к ним в безмолвной мольбе, руки. А, затем раздался второй,

искажающий сознание и выворачивающий душу крик, и сразу же, вокруг демона

закипела жесточайшая рубка. Люди с остервенением резали и рвали друг друга,

пока последний из них не упал, обильно орошая алой кровью, придорожную серую

пыль. А монстр исчез в своем болоте, что-бы через несколько дней, вновь появиться

в следующем селе. Картина в точности повторилась и только в четвертом случае, по

каким-то одному Отцу известным причинам, монстр, издав только свой первый звук,

остановился на этом, и исчез, оставив в живых все поселение. В дальнейшем,

случаи его появления стали гораздо реже, селения то уничтожались, то оставались

нетронутыми, но одно правило всегда было неизменным. Право первого удара. Оно

по-прежнему оставалось за людьми. Этим и воспользовались интуиты, создавшие

специальные свитки с Заклинанием…

Правитель стоял не таясь, лицом к редкой, но высокой растительности

скрывавшей болото. Его расслабленная поза не поменялась даже тогда, когда

ближайшие кусты абсолютно бесшумно раздвинулись и на ровную травянистую

площадку, упала огромная тень. Су слегка усмехнулся и поднял копье. Этот Ли-Хад

был просто громаден. Выйдя с топи и увидев перед собой жалкую преграду в виде

ничтожного человечка с копьем наперевес, он, как и следовало ожидать,

остановился и замер, с презрением рассматривая Правителя, маленькими,

наполненными кровью, глазками. Слабо взвизгнув, копье отправилось в путь.

Широкое лезвие пробило чешуйчатое тело в районе груди и, намертво срослось с

ним, глубоко увязнувшим в плоти, крюком. Черная кровь толчками начала

выпрыгивать из раны. Узкое подобие губ, монстра собралось в пренебрежительную

гримасу, и над болотом разнесся первый вопль.

Свиток в полете развернулся и веером ударил в горло молящей о пощаде

нагой красавице. Заклинание тишины. Таким простым и красивым было решение

интуитов. Нет второго звука и перед охотником лишь шипящая в ярости дева,

напрасно закрывающая лебединую шею, руками.

Рубим прекрасную головку и вновь к нам возвращается чешуйчатый демон, но

уже без магии, хотя и все ещё смертельно опасный в рукопашной схватке. Далеко не

всякому отряду воинов посчастливилось увидеть следующий рассвет, после схватки

с таким противником. Но, сейчас уже в десятый раз на пути демона стоял

Повелитель Иутая. Донника Су, не торопясь, обнажил широкий, гибкий меч, и,

перехватив его двумя руками, двинулся к преобразившемуся монстру. Внезапно у

него появилось чувство, что что-то идет не так. Правитель на миг остановился, но

затем, отбросив колебания, занес оружие, готовясь нанести удар. Но в этот момент,

он услышал тихий смех. Девушка подняла голову и уже громче расхохоталась, глядя

ему в лицо. По рукам Су внезапно пробежала легкая дрожь, а затем в его сознание

проник парализующий волю крик Воющей Смерти. Глаза Правителя остекленели с

равнодушием наблюдая, как его собственные руки обнажают грудь и, повернув

острейшее лезвие, медленно, пробивая кожу и мышцы погружают его в тело.

– Перестань, – слабый мальчишеский голос, с неожиданной силой ударил в

голове Су и время размазалось в стремительном скачке, одновременно с

отпускающим сознание наваждением. Правитель скосил глаза и, сквозь кровавую

пелену, увидел мальчишку лет десяти, спокойно стоящим между ним и яростно

клокочущим огромным демоном. В следующий миг над белыми волосами парнишки

ослепительно вспыхнуло зарево золотого нимба Светоносоного и с худенькой

ладони в голову оцепеневшего Ли-Хада, ударил солнечный луч. Тела, потерявшего

сознание Су и мгновенно сожженного монстра, одновременно рухнули на поляну.

–Ты ищешь смерти? Правитель открыл глаза. Он лежал на спине, ощущая во

всем теле небывалую энергию и только легкое покалывание от тонкого шрама на

груди, напоминала о пережитом.

–Так ты хочешь умереть? – мальчишка повторил свой вопрос и в последний раз

провел раскрытой пятерней над зудящей раной. Покалывание прекратилось, и шрам

бесследно исчез.

– Кто ты? – Су скупо улыбнулся и резко вскочив, с недоверием уставился на

мальца.

– Жирный император Арики наращивает мощь, готовясь к войне, а правитель

Иутая сам ищет смерти, забавляясь охотой, – мальчик, не отвечая, жестко взглянул

в глаза Донника. Скажи, ты знаешь, какой секрет на протяжении веков является

самым охраняемым Святой Церковью?

–Я задал тебе вопрос, – тон правителя не предвещал ничего хорошего.

– Первой человеческой расой, с солнечным цветом кожи, была раса Иутайцев,

– словно не слыша угрожающего тона, продолжил наглый недомерок. – И тогда

Светоносный одарил желтокожий народ великим даром магии. Жалкие остатки

былых возможностей, теперь демонстрируют интуиты-целители. Ты не

задумывался, откуда у них способности, за проявление которых Ваши чернокожие

единоверцы, отлучают от церкви и всячески преследуют? И если бы не постоянное

сдерживание Темного на границе, все ваши монахи были бы давно уничтожены.

Впрочем, теперь присоединение Иутая к Арике лишь вопрос нескольких месяцев. Да,

расслабься ты уже, наконец, – мальчишка едва шелохнул мизинцем и занесенный в

яростном порыве меч Су, вывалился у того из внезапно одеревеневших, рук. – Ты

должен был сегодня умереть, Правитель, – голубые глаза с сожалением скользнули

по жесткому лицу Иутайца. – Но мой Отец, – худая рука указала на приветливо

светившее солнце, – хочет, что-бы ты остановил предательство.

– О чем ты говоришь? – треснувшие губы Су, с трудом проталкивали слова

сквозь пересохшую враз, гортань.

–Я говорю о предательстве Лжесвятошь. О предательстве Лиурая,

заключившего договор с Темным. О предательстве веры, которое ты остановишь!

– Подобные обвинения требуют доказательств, – устало произнес правитель,

тяжело опускаясь на траву рядом с посланником.

– Это совсем несложно, – мальчик тоже сел и заглянул в глаза Су. – Тебе ведь

известно уже, о смене внутренней политики Арики?

– Кое что, дошло до моих ушей и я надеялся на разъяснения Лиурая во время

ближайшей встречи.

– Вряд ли она состоится правитель. Дело в том, что на тайном совете в Льире

уже был подписан указ о военном вторжении на территории Иутая и Оссии. Копии

этого документа разосланы по всем гарнизонам чернокожих. Войска приведены в

боевую готовность и ждут приказа. Впрочем, целителям об этих действиях давно

известно, но из-за прямого подчинения Святой церкви, они молчат.

– Единая церковь тоже замешана в этом? – правитель вновь с недоверие

взглянул на посланника.

– Ниолай присутствовал на совете лично!

– Я, не верю в предательство церкви, Су вновь вскочил на ноги.

– Что, ж, тогда продолжай быть слепцом и будь готовым войти в историю

последним правителем Иутая. Впрочем, когда план Лиурая будет приведен в

действие и сама история будет весьма недолгой. Граница падет, Ковчег перестанет

существовать и тень Темного Отца навсегда накроет Телькуньяром. Подумай сам,

какой резон мне, – мальчик выдержал небольшую наполненную достоинством паузу,

– спасать твою жизнь и обманывать тебя? Наша встреча первая и последняя. Меня

ждет Отец, а жизнь всего человеческого рода теперь будет полностью зависеть от

тебя – главы первой человеческой расы. Прощай – мальчик стремительно поднялся

и не оглядываясь двинулся в сторону болота.

– Даже если все то, что ты сказал, правда, – голос правителя крикнувшего в

спину удалявшемуся посланнику, был наполнен скорбью и сожалением. – То, что

может сделать страна, чье мужское население и так непрерывно отдает свои жизни,

сражаясь на Границе? И как я смогу помешать Лиураю, в союзе с самой Церковью

Светоносного предать веру в Светоносного. Я, кажется, схожу с ума!!!

– Вот теперь ты задаешь правильные вопросы, – юнец резко повернулся и

вновь вернулся к поникшему Су. – Услышь же слова Отца нашего, смертный и прими

волю его, – белесые глаза сверкнули и за спиной мальчишки развернулись

огромные белые крылья. – Ты, – Донника Су, император Иутая возглавишь

священный поход на Арику. Возродишь и укрепишь истинную веру. Соединишь силы

всех трех государств и, уничтожив всех нечестивых, двинешься на Телькуньяром.

Ибо ты избран и тебе будут даны великие силы и мощь самого Светоносного. Прими

этот дар, – в руках посланника появилась ослепительно сверкающая золотом легкая

накидка. – Плащ Светоносного, позволит тебе, когда придет время, безбоязненно

перейти Границу, оградив всех идущих за тобой, от проклятия Темного.

– Но, как мне совладать с Лиураем? – Су ошеломленно рассматривал

невесомый подарок, – все силы Иутая брошены на Границу. Если снять хотя бы

толику войск, исчадия Темного сломают наши рубежи. Да и убедить воинов

повернуть против Церкви, невозможно.

– В твоих словах все ещё чувствуется недоверие и слабость, смертный. Знай

же, что войска Тлькуньярома вскоре уйдут от Границы, поглощенные внутренней

схваткой с великой армией неживых. Это даст тебе возможность для мобилизации.

Что, касается Церкви, – малец приподнялся над землей и теперь смотрел на

правителя сверху вниз, – то здесь тебе придется воспользоваться огромной

распространенностью целителей. Их внутреннее противостояние с официальной

Церковью находится на пике и, большинство из них, получив императорское

благословление, присоединятся к твоим войскам.

–А те, кто откажется, – глаза посланника внезапно полыхнули огнем, – должны

будут умереть. Даже если для этого понадобиться вырезать целиком весь их

поганый род. Твои « Опавшие Листья», с радостью сделают это, – тут в голосе

мальчика явно промелькнула нотка ехидства.

– Ты, – правитель слегка запнулся, – ты знаешь о Школе?

– И вновь, ты забываешь, с кем разговариваешь, – мальчик опустился на землю

и нерадостно рассмеялся. Неужели ты всерьез думаешь, что горы Оссии, где ты

спрятал одаренных магией безродных девчонок, с которыми занимается всего один

старый монах, являются преградой для него, – юнец слега кивнул головой вверх. –

Кстати, насколько мне известно, эти девушки неплохо владеют мечами.

– Ну, если уж ты такой осведомленный, – с внезапной гордостью произнес

император, – то тебе следовало бы знать, что во всем Ковчеге не существует

оружия, которым бы не владели выпускницы наставника Ша-То. Ну и конечно, они

кое-что понимают и в боевой магии, запрещенной Церковью.

– Что и неудивительно, – с некоторой ленцой подхватил посланник, – ведь

старый убийца-интуит, -твой любимый учитель, – отсеивает каждую девочку, не

прошедшую Испытание. –Кажется, их отдают на растерзание горному вепрю?

– У них всегда, есть шанс победить, – хмуро отозвался правитель. – Ты

действительно знаешь много!

–Конечно, шанс очень велик! У них ведь даже развязаны руки и ноги, а в

качестве оружия, помимо зубов и пальцев, можно использовать остро заточенную

палочку. Её размер, по-моему, как раз в половину ногтя этого милого зверька, не так

ли? – мальчик с некоторой насмешкой уставился на императора.

– И, тем не менее, шанс есть, – упрямо набычился Су.

Кто спорит? – руки мальца всплеснули в умиротворяющем жесте. Но, кажется,

мы отвлеклись! Я же не могу вечно водить кругами твою охрану и загонщиков. Если

у тебя есть ещё какие-то вопросы, то задавай их быстрее. Я не хочу убивать твоих

людей.

– Вопрос только один, – Су усмехнулся и внешне расслабился. Однако по

лихорадочному блеску в его глазах, можно было прочитать внутреннее напряжение.

– Как быть с мируэхами? Они ведь тоже представители Всевышнего, разве нет? – с

плохо скрываемой издевкой добавил правитель.

– О, я вижу, ты их не очень то жалуешь, – тон мальчика поскучнел и слегка

посуровел. – Они не слишком общительны, да? Не хотят общаться со смертными?

Появляются, когда хотят? Не слушаются великого императора? – гроза в уже не

детском голосе нарастала с каждой фразой.

–Они просто стражи, внезапно смягчился посланник. Их враг – Темный, и

только он. Не пытайся, постигнуть замыслы Свктоносного, дабы не усомнился он в

вере твоей. Просто следуй своим путем и никогда, слышишь, никогда не посягай на

Ангелов. Их деяния непостигаемы смертными, какими бы они не были.

– Но ты мне так ничего и не сказал, – вновь заупрямился Су. Как мне поступать

в случае вмешательства крылатых? Мне доподлинно известно, что Храм Святых

Старцев и сам Ниолай иногда общаются с ними, хотя и тщательно это скрывают.

– Повторяю, ещё раз, смертный, – теперь уже в голосе мальчика кипел

расплавленный металл. – Не вникай в дела высших сил. Сам Светоносный Отец

глаголет к тебе моими устами. Верь и не смей подвергать сомнению деяния его, – с

этими словами посланник повернулся и исчез в мареве болота. Су в последний миг

показалось, что перед тем как окончательно исчезнуть, фигура мальчик резко

увеличилась в размерах, а голова приняла уродливую форму. Он быстро тряхнул

головой, и видение бесследно растаяло. Вскоре послышались голоса и правитель,

спрятав подарок под одежду, вышел навстречу взволнованному отряду охраны…

– Вот это место, сынок – глаза маленькой желтокожей женщины горели

безумным огнем. Ночь уже полноправно вступила в свои права, но большое

кладбище все было как на ладони. Казалось, что ночное светило специально

направило все свои лучи на погост и двоих спутников, завернутых в нищенские

лохмотья. -Только бы успеть, только успеть, – глухо пробормотала женщина,

лихорадочно обыскивая руками свое рубище. Её спутник – мальчик восьми, от силы

девяти лет, стоял чуть в стороне от матери с абсолютно безучастным видом. Во

взгляде его невозможно было прочитать ничего, кроме бесконечной, какой-то

безысходной усталости. – Здесь, – продолжилось прерывистое бормотание, – здесь

лежат все убитые тобой. Здесь, прямо у Щита. Далеко же ты забрался. Но, ничего,

ничего. Теперь я нашла. Да нашла, – руки женщины, наконец, перестали метаться по

одежде. – Вот, – с диковатым смехом женщина опустилась на колени у входа в

часовню. Сейчас я все сделаю. Ты не ускользнешь теперь. И тогда ты скажешь, да

тогда ты ответишь мне, – тонкие пальцы, сжав в руке странно поблескивавший

камень, начали стремительные движения, вычерчивая на жесткой земле, прямые

линии, которые, соединяясь, образовывали огромную пентаграмму. – Вот и все,

-внезапно громко завопила женщина и ударила осколком в центр, равнобедренного

треугольника, расположенного внутри пентаграммы. – Амморро – повелительно

произнесла она, в ожидании уставясь себе под ноги и протянув обе руки вверх.

Линии треугольника полыхнули тревожным огнем, пентаграмма слегка засветилась,

но, тотчас погасла. Женщина подавленно опустилась на колени, внутри ещё

горящего треугольника. Плечи её сотрясались в безмолвном рыдании. – Все

напрасно, – шептала она. – Ты останешься по ту сторону, Вей-Ли-Хо. Ты сохранишь

в тайне свой секрет, дед, а я никогда не узнаю, кем был отец Лиу. Ты просто не

хочешь, что бы я была там, – внезапно громко завопила она, – там, у Темного,

вместе с вами, – она вновь гулко разрыдалась. Она продолжала бессильно

причитать, когда её волос тихо коснулись детские руки, нежно гладя её голову.

– Пойдем, мама, сюда идут, – мальчик осторожно тянул мать на себя, помогая

ей встать. – Мама, ну вставай же, надо идти.

В этот момент на другой стороне погоста, раздались взволнованные голоса и

замелькали огни факелов. Женщина попыталась подняться, но силы оставили её и

она вновь тяжело опустилась на прежнее место. – Спрячь, это бессвязно

пробормотала она и протянула ему осколок. Этот камень принадлежит твоему отцу.

Спрячь, но сначала посмотри. Видишь?

Мальчик вгляделся в неровные грани, сквозь которые внезапно проявились

очертания рисунка. Он быстро приобрел четкость и через миг из глубины осколка на

Лиу смотрело мужественное лицо с точеными чертами и темными, словно омут

огромными зрачками. –Видишь? настойчиво повторила мать и нервно рассмеялась.

–Это Он. Твой отец. Он бог! – вдруг опять завопила она, вновь потеряв контроль над

рассудком.

– Она там, – тотчас раздались торжествующие крики. – Попалась, ведьма.

– Запомни, Лиу, – не обращая на приближавшуюся толпу никакого внимания,

продолжала кричать женщина. – Запомни! Твой… Отец… Бог!!!, -последнее слово

она с такой силой вытолкнула из себя, что казалось воздух вокруг содрогнулся. –

Бог!!!, – совсем уже нечеловеческим голосом завопила она и поднялась в полный

рост. И тут же рухнула под ноги сына, сраженная десятком тяжелых стрел. Одна из

них пробила легкое и у женщины обильно полилась кровь изо рта, щедро поливая

затухающую пентаграмму. Дико взвыв, словно раненный зверь, Лиу подпрыгнул

вверх, выхватив короткий нож, и тут же был сбит очередной стрелой, тупо

клюнувшей его в плечо. Ноги мальчика подкосились, и он упал прямо на тело

матери. Кровь толчками вырвалась из раны и, смешиваясь с материнской, тонкой

змейкой, поползла к начертанному треугольнику. И в тот миг, когда она коснулась

его линий, пентаграмма, ярко полыхнув, ожила. Колючие, желто-красные лучи

ударили ввысь, окутывая непроницаемым щитом тела мальчика и его матери. Весь

погост на краткий миг осветило так, что, вооруженные люди бессильно опустились

на землю, побросав оружие и в отчаяние закрывая глаза руками. Буйство света

продолжилось до тех пор, пока последний из оссийцев не рухнул на землю, а затем

разом прекратилось. От пентаграммы, на слегка выжженной земле, не осталось и

черточки. Колдунья и её сын бесследно исчезли…

Изможденное тело, лежащее на плоском камне подношений храма Ино Тоу, не

подавало никаких признаков жизни. Правда и признаков смерти, тоже. Старцы скалы

Цо третий день наблюдали за неподвижной фигурой мальчика, неизвестно, как

очутившейся у них в храме. Служитель портала, клялся всеми святынями, что не

отходил от него ни на шаг, а тело мальца прямо из воздуха плавно опустилось на

камень, рядом с порталом, не проходя через него. Интуиты встревожено

совещались. Все их попытки прощупать магически одеревеневшее тело, не

принесли результата, наткнувшись на непреодолимой мощи глухой барьер,

отгородивший душу ребенка, от внешнего мира. Раскосые глаза выдавали в нем

иутайца, но было что-то в его внешности, такое, что заставляло волноваться.

Совещание плавно подходило к концу и решение избавиться от непрошенного гостя

должно было вот вот прозвучать.

– Я дома, наконец. Спасибо тебе Отец мой Светоносный, – губы мальчишки

едва шевелилились, но слова звучали ровно и достойно. – Меня зовут Лиу-Ту, –

юноша с трудом встал и поклонился молчаливому собранию.

– Тебе придется многое нам объяснить, мальчик – слегка нараспев произнес

один из настоятелей.

– Я, готов рассказать все, что помню. Но, главное, самое главноея хочу,

сказать вам сразу. Я здесь, потому, что этого пожелал бог мой. Отец наш,

Светоносный, – лицо мальчика при этих словах восторженно осветилось. –Я должен

стать целителем и исполнить волю его. Я, готов заслужить ваше разрешение стать

послушником, или умереть. Лиу вновь глубоко поклонился, быстро переглянувшимся

между собой, интуитам.

– Что ж, в таком случае мы будем рады выслушать столь юного, но ревностного

адепта, – после легкой паузы, раздался все тот же певучий голос.

– Отца своего я, не знаю, а мама погибла несколько дней назад в Оссии…, – с

началом рассказа мальчик выпрямился, по лицу его скользнула едва заметная тень,

легкой иронии и тут же погасла.

«… Огненный тоннель отделил мальчика и его мать плотной стеной. Лиу с

удивлением смотрел, как бесновалась толпа, тщетно пытаясь проникнуть

внутрь пентаграммы. А затем все ушли, как будто для них все было кончено. Он

слышал, как переговаривались уходящие, и понял, что они не видят пентаграммы

и её пленников. А ведь тоннель никуда не делся. Вот он здесь, со своими

огненными, но не обжигающими стенами и проваливающейся вдаль черной

пустотой. Мальчик склонился над телом матери и только сейчас понял, что уже

давно не испытывает боли в плече. Ни стрелы, ни раны. В ожидании чуда, он

приложил ухо к груди женщины. Нет. Ничего. Слезы стеклом застыли в глазах

Лиу, так и не упав. Он с глухим ожесточением взвалил тело на плечи и упрямо

двинулся вглубь тоннеля. Время исчезло. Ему было все равно. Он не знал куда

идет, и сколько лиг он уже прошел. Голод, жалобно пискнув, сдавил тисками

желудок, но вынужден был трусливо отступить. Тяжелая ноша заставляла

падать и терять сознание. Но, каждый раз, приходя в себя, мальчик вновь

поднимал тело и продолжал идти. Жажда высушила губы и гортань. Силы

быстро покидали мальчика. Пить. Надо было пить. Неважно, что. Кровь. Словно

молния, в воспаленном мозгу промелькнула безумная мысль. Острое лезвие

безжалостно устремилось к обнаженной руке.

–Это все? – равнодушный голос, похожий на звук, роящихся москитов, проник

сквозь пелену безумья, остановив смертельное движение ножа.

– Все, на что способен, Открывший Переход?

– Кто здесь? -Лиу словно пружина, позабыв о слабости, вскочил и выставил

перед собой оружие.

–Тот, кто уже рожден, но кого ещё нет, – тон и интонация говорящего, не

изменились.

–Хочешь прятаться и отвечать загадками? Мне все равно, – мальчик

прерывисто рассмеялся и бессильно упал возле матери.

–Ах, да. Человек. Из мира магии. Носитель Крови.

Ты хотел её пить? Посмотри на свои руки, -тон стал слегка

повелительным. Ты видишь, что в руках у тебя вода?

– В руках у меня нож. И я бы с удовольствием воткнул тебе его в брюхо, если

бы видел, где оно.

– Глупец, ты маг по крови, открывший Переход в Техномиры. Миры,

которые, принадлежат мне, только пока ещё об этом не знают. Ты, будущий

мой, мессия, валяешься здесь, словно кусок, того, чем вы испражняетесь, не

желая применить свой жалкий человеческий мозг.

– Я, понял, – глаза мальчика были закрыты, а губы едва шевелились. Я,

просто брежу и скоро отойду к Отцу.

– Никакого Папы, кроме меня здесь нет. Ты там, где поклоняются технике и

машинам. Там, где, ваши людские чувства, эмоции и даже мысли, давно

оцифрованы, рассчитаны и занесены в базу данных. Здесь, людям не нужны боги.

Они мнят ими, себя. Но, это тоже Вера. Открой глаза, и ощути воду у себя в

руке. Ты, можешь. Как смог превратить чертеж в тоннель. Здесь этот вид магии

я назвал, цифровой трансформацией. Преобразуй нож, или я никогда больше не

заговорю с тобой, человек.

– Вот это было бы неплохо, – буркнул Лиу и открыл глаза. Он смотрел на

изгиб ножа, мысленно пытаясь изменить его плавные линии. На какой-то миг

мальчик забыл обо всем на свете, напряженно сопя и высунув кончик языка.

– Красиво получилось, – назойливый голос вырвал Лиу из нирваны.

Маленькая ладонь судорожно сжимала, чудесной формы серебряную флягу с

костяной крышкой.

– Надеюсь, ты не забыл наполнить её, чем ни будь мокрым, – на краткий миг

в безликом голосе послышалось ехидство.

Не отвечая, Лиу жадно отвинтил пробку и опрокинул содержимое в

пересохшее горло. Утолив жажду, мальчик с трудом оторвался от фляжки.

Пелена исчезла, однако он по-прежнему не видел перед собой ничего, кроме

уходящего вдаль, тоннеля. Внезапно, какая-то мысль пришла ему в голову, и Лиу с

напряжением впился глазами в распластанное подле его ног, тело матери. Жилы

вздулись у него на лбу, носом пошла кровь, и он вновь в изнеможении потерял

сознание.

–Она была мертвой, до того, как ты открыл Переход, – услышал он

монотонный голос, едва придя в себя. У тебя не могло получиться.

– Тогда может получиться у тебя? – в жестком тоне Лиу, на миг, что-то

дрогнуло.

– Это просьба? Насколько мне известно, богов принято молить, смиренно

стоя на коленях.

–Богов? – кривая ухмылка прорезала лицо мальчика, но, тем не менее, он все

же потупил взгляд и встал на колени, смиренно сложив руки на груди. Голос

замолчал. Слышно было только равномерное биение молодого сердца.

Ослабленные ноги Лиу онемели, но мальчик не менял позы.,

– Это было приятно, – голос звучал непривычно живо. – Ты, должен знать

Лиу, что это первая молитва живого человека, посвященная мне напрямую, хотя

ты и называл меня занудливым безымянным богом неизвестно чего, да и веры

было маловато. Однако, как говорите вы люди, – для первого раза сойдет. К

тому же ты не потребовал ничего авансом. Видимо сказывается влияние твоего

мира. Что ж твоя просьба будет удовлетворена, правда с некоторыми

оговорками. Готов ли ты услышать?

Лиу лишь кивнул в ответ.

– Эта женщина будет жить, но, другой, новой жизнью, – тяжелый колокол

ударил в голову Лиу, заставив его склониться ещё ниже. – Телькуньяром

перестанет для нее существовать. Она обретет другой мир и иную семью, в

которой не будет места для тебя. Ты вернешься в свой мир и станешь самым

ревностным адептом Вашей веры, но. НО только до тех пор, пока я не призову

тебя в свои миры, где только ты способен стать моим миссией. Ты должен

стать очень сильным. Тот дар, что ты открыл в себе, здесь останется при

тебе. Однако помни, что использовать трансформацию в своем мире ты

сможешь, только после обращения ко мне, а этого не следует делать, как можно

дольше. В противном случае ты потеряешь свою жалкую душу и жизнь, а мне

придется ещё очень долго ждать, нового Проводника. Кроме того, я хочу, что-бы

ты, как можно ближе подобрался не только к мирской верхушке, но и обрел

контакты среди всех носителей магии Телькуньярома, став моими глазами и

ушами. Как ты понимаешь, в мире, где ещё жива истинная магия и топчутся

старые боги, возможностей у меня мало. Я хочу, знать о них все, – колокол

перескочил на две октавы ниже. Внезапно, пространство вокруг Лиу изменилось,

став прозрачным, и он вдруг увидел где-то далеко внизу зеленую лужайку, на

которой стоял странный, сделанный из стекла, дом. Откуда-то из глубины дома

донесся заливистый смех, и на траву высыпала стайка детей, самому старшему

из которых на вид было лет восемь. А вслед за ними, легкой походкой вышла

женщина. Она счастливо улыбнулась, до боли знакомый взгляд устремился ввысь

и видение, словно подернувшись туманом, исчезло. Лиу перевел дыхание и

огляделся. Тела матери не было. Ноги мальчика стали ватными, и он бессильно

опустился на колени, потупив взгляд и склонив голову.

–Что ж, в этот раз твоя молитва была вкуснее. И я пожалуй оставлю за

тобой право на имя, которым ты меня назвал, – голос обрел мурлыкающие ноты.

Значит, Эони или Нечто новое, другой. Гм, звучит интригующе, но красиво. А

теперь, – вновь заговорил колокол, слушай, что ты должен будешь делать… »

–… Мама была охвачена безумием, но когда она погибла, обратившись к

Темному, Отец наш Светоносный простил её и вознес к себе, а меня отправил к вам

искупать вину её и своих предков, жизнью или смертью своей. И я готов исполнить

долг.

–Так ты видел Отца? – в певучем голосе интуита слегка послышался резонанс.

–Нет, только голос и свет, – Лиу восторженно подскочил прижав руки к сердцу.

–Ослепительный, ласкающий, божественный, свет.

– Мы выслушали тебя, мальчик и завтра ты узнаешь наше решение, – одна из

фигур отделилась от круга и приблизилась к Лиу. Он почувствовал два быстрых

тычка и тело его, одеревенев рухнуло на землю. – А, ты пока побудь здесь. Не

расстраивайся, с восходом солнца силы вернуться к тебе. Силы, на то что-бы жить

или отдать свою жизнь во имя веры…

Тело Авея, завернутое в белоснежный саван, лежало на скамье в центре

огромного зала базилики. Жители города, прощаясь с одним из своих старцев, в

полном молчании подходили к стоявшему у тела, Первосвященнику, целовали руку,

и, поклонившись Авею, уходили по длинному, холодному коридору. Совет Старцев, в

полном составе встречал скорбный поток на выходе, тихо благословляя, каждого из

пришедших и одаривая маленькими иконками с изображением лика почившего

Святого. Когда последний из благословленных растворился в наступившей тьме,

Абей задвинул засов на тяжелых дверях, и шестерка старцев приблизилась к

Ниолаю. -Алий? -вопросительно поднял бровь Первосвященник.

– Тела нигде нет, но, скорее всего проклятый Приближенный убил и его, – голос

Абея звучал глухо, как из подземелья.

– Отец наш небесный, послал тяжкие испытания нам в эти дни. Но я чувствую,

что это только начало. Император слаб, а действия его первого советника, наводят

на серьезные опасения, за сохранность его души.

– Пусть душа его катится хоть к самому Темному, – по-прежнему говорил

только Абей, но было видно, что он выражает общее мнение. -Время мягких

воздействий прошло, – он бросил раздраженный взгляд на Ниолая. –И если Тумак в

ответе за происходящее, – Абей на миг замолчал, но все же чеканя, закончил – то он

должен умереть.

–И кто же займет его место? – Первосвященник как-бы рассеянно оглядел

напряженный Совет.

– Ну-у, – слегка оторопевшим тоном протянул Абей. Было видно, что он не

ожидал, столь быстрого согласия.

– В руках Первого Советника, собрана огромная власть, – все так же

опустошенно продолжил Ниолай. Его рука простирается до Самой Границы и в

Оссии, и в Иутае. Паутина, созданная им, до сих пор позволяет Арике избегать

прямого участия в боевых действиях и смерть такого деятеля сейчас, разрушит

много соглашений. Унесет в могилу множество различного рода сведений, Тайной

канцелярии, которые вкупе с военной мощью сдерживают амбиции многих, не

последних людей всего Ковчега, – Ниолай помолчал, и заговорил вновь с

неожиданной мягкостью, – Святой Церкви не к лицу поспешность. У нас нет твердой

уверенности в том, что Тумак предал веру и Светоносного. И, наконец, у нас нет

достойного кандидата на столь низменный пост, пожирающий тщеславием и

растлевающем грязной властью, душу. К тому же, боюсь, что у нас, братья, просто

не будет времени на организацию подобного мероприятия, это связано с

пустын…,долгий, наполненный рвущимся стоном, протяжный крик прервал

Первосвященника, заставив устремиться к выходу из Святилища. Разбуженный

город, тревожно гудел. Люди высыпали из домов и в растерянности смотрели на

темное небо, откуда вновь раздался леденящий душу крик. Ниолай впился взглядом

в огромную тучу, нависшую над городом, и с силой сжал в кулаки ладони. Туча была

живой. Всевозможные птицы от самых маленьких –поющих Риков, до огромных

Схоров, сбившись в единое целое, все ускоряясь, кружили над Оборотным Храмом.

Внезапно из темноты вынырнул молодой послушник и молча коснулся руки Абея,

стоявшего позади Первосвященника. Тот коротко кивнул, дозволяя говорить. –

Третий колодец, портала, – от волнения у юноши перехватило горло. Он!!! Из него…

Кровь! Фонтан крови! И словно услышав его слова, с небес раздался ещё более

душераздирающий рев, туча вздрогнула, а затем под ноги Старцам, упал, словно

враз разучившись летать, могучий охотник – Крылан. За ним рухнул, проломив

крышу ближайшего дома, Схор, и устремляющийся к смерти, живой дождь,

кровавыми брызгами забил по всему городу. Люди в панике бросились в укрытия.

–« Прикрыв свой лик тенетой

Мир потеряет грань,

Когда в руке воздетой

Вновь засияет Длань», – пророчество, вырвавшееся из уст Первосвященника,

мрачной песнью накрыло Старцев. Вы все знаете, – Ниолай быстро повернулся

лицом к Абею,-, что это могло произойти только по его вине. Меч Пустыни. Он или

уже получил свободу, или только пробужден к жизни. Чего ждать нам теперь, не

знает никто, но в любом случае нам – верховным адептам Светоносного, надо всеми

силами сохранять веру в его пастве, иначе весь Ковчег, накроет Тень.

– Оглянись, – Абей коротким движением ткнул кослявой рукой за спину

Первосвященника. Улица, напоминала собой обмелевшую реку, слабые воды

которой с трудом несли сломанные туши птиц. Только вот цвет этой реки был

багровым. Внезапно, дверь одного из ближайших домов открылась и выпустила

наружу, посмеивающегося странным смехом, мужчину лет сорока пяти. Он был

абсолютно наг, лишь в правой руке его поблескивал мертвой сталью короткий меч.

Ловко уворачиваясь от страшного дождя, он, все так же хихикая, двигался к

стоявшим под прикрытием аркад, Старцам, и остановился в двадцати шагах от них.

Взгляд его безумно заскользил по Святым, затем он вдруг перестал смеяться и

уставился на Первосвященника.

–Уууу-, вдруг протяжно произнес он, и погрозил пальцем Ниолаю. А потом, лицо

его озарилось, словно вспышкой. Он задрал голову ввысь– Заутай, Заутай, ЗАУТАЙ

– вопль все ускоряясь нарастал, пока не был прерван быстрым взмахом его правой

руки, сжимавшей оружие. Из разорванного горла в последний раз, что-то булькнуло

и тело безумного самоубийцы тяжело осело в пенящейся поток. Старцы не успели

произнести ни слова вне себя от, случившегося, как та же дверь снова хлопнула, и

раздалось столь знакомое подсмеивание. На этот раз, к ним

двигалась молодая ещё женщина, одетая так же, как и её покойный супруг, с

той лишь разницей, что вооружена она была кухонным ножом. Ниолай, встревожено

переглянулся с Абеем, но, тот лишь, коротко пожал плечами, на незаданный вопрос.

Дальнейшее было похоже, на все повторяющийся ночной кошмар. А когда, тело

женщины упало рядом с неостывшим трупом, предыдущего самоубийцы, вновь

хлопнула дверь, злосчастного дома. На этот раз, смех был детским, а на пороге

появилась девчушка лет восьми. Нервы Первосвященника сдали. Глухо зарычав, он

бросился ей навстречу, но она словно испугавшись, что он может ей помешать, что-

то резко прокричала и глубоко вонзила себе в худую шейку, опасную бритву,

которую держала в руке. Ниолай в бессилии склонился над распростертым тельцем,

а вокруг все чаще захлопали двери и то затихая, то вновь усиливаясь, в воздухе

разносился дикий смех.

–Зааа-уу-тай, – протяжный зов, закладывал уши и проникал куда-то глубоко в

грудь, вынимая душу и лишая воли. Над скалой с порталами, клубясь, поднималось

багряное облако. Первосвященник, собравшись с силами устремился к Святой

шестерке, на ходу выкрикивая имя Светоносного. Старцы, мгновенно сомкнулись

вокруг него, образовав малый круг. Ниолай закричал, перекрывая утробный зов, и

поднял руку с белым пером, вытянув её в направлении растущего столба. Резкий,

желтый луч сорвался с острия меча и вонзился в средину поднимавшегося зарева.

Старцы от напряжения охнули, дрогнув, опустились на колени, но не разорвали круг.

Внезапно все затихло, а потом из облака раздался дикий смех и луч, скомканный и

сломанный, вылетел обратно, обратив в пепел перо и, разбросав Старцев по земле.

–Зааа-уу-тай, – вновь завыло все вокруг.

–Это имя Бога Крови, и вам его не остановить, – пронеслось в голове Ниолая.

– Ты здесь? Ты можешь помочь нам? Как видишь, я только, что потерял твой

дар – так же беззвучно ответил Первосвященник, стоящему напротив него мируэху.

– Он не мог помочь тебе, как не могу и я. Мы здесь только для удержания

Темного. Этот враг нам не по силам. В данном случае я, лишь наблюдатель.

– Удобная позиция, не правда ли? – рядом с беззвучно беседовавшими,

взметнулся вихрь, разметав, только начавших приходить в себя, старцев. – Как это

по – ангельски, стоять и беседовать, среди приносящих себя в жертву,

теплокровных., – выпученные глаза на уродливой голове переходили от одного к

другому. –Не надо, – мягко остановил он ленивое, на вид, движение мируэха. – Ведь

Он, – шестипалая лапа указала на багровый столб, с каждой смертью, сейчас,

становиться все сильнее. – И, ты – лапа махнула в сторону белокрылого гиганта, –

знаешь чем можно его остановить. Кровь Приближенного Светоносного, не

проглотить, даже этому, гм, весьма уважаемому персонажу. Пришло время умереть,

– ангел, если, конечно ты не хочешь отдать остатки мира Светоносного в эти, гм,

весьма ненасытные и цепкие руки, – внезапно замолчав, существо, крутанувшись,

исчезло.

–Это…? – Ниолай вопросительно посмотрел на мируэха.

–Враг, – коротко обронил гигант, – но, он сказал правду. Мое время пришло, и

Отец призывает меня к себе. Тебе и Старцам, придется принести эту жертву. Но,

помни, что вся кровь из этого тела, – он развел могучие крылья в стороны, -должна

пролиться в портал, так, что-бы Он, -мируэх кивнул на облако, выпил все, без

остатка. Это его остановит, – гигант помолчал, – на время…

В глубине леса, что находился невдалеке от Западных ворот Храма Святых

Старцев, ныне разрушенных, на пороге хилого шалашика, сидело существо. Оно

было одето в свитую из высокого можжевела, накидку, а на ногах было, что-то вроде

калош, на толстой резиновой подошве. Однако при более внимательном взгляде,

становилось ясно, что на самом деле никаких калош не было, а была просто

подошва и вовсе не резиновая, а в общем, ну, в общем, это ноги такие, просто ноги,

вот. Существо мерно раскачивалось, сидя на корточках, голова его была повернута

в сторону развороченного погоста.

– «Потухший взор,

Прогнивший срам,

Живые кости,

По – кустам»,-гы, протянуло существо и встало на ноги. Оказалось, что слово

существо не очень подходит к этому персонажу, ибо оно, вернее он, оказался

обычным человеком. Если быть дотошным, то – иутайцем лет сорока, обросшим

редкой порослью волос, на худом, мужественном лице, с безумными, раскосыми,

глазами. – Отец светлый, Отец темный, – иутаец продолжил бессвязное

бормотание, – двое едины, один не делимый, да. Именно так, – Отец светлый, Отец

темный, гы. – А вы, что хотите? Домой уходите! Иутаец отмахнулся, как от

надоедливых мух в сторону троих мертвяков, вышедших к его шалашу. Как ни

странно, но после его короткой фразы, голодный взор в проваленных глазницах,

зомби внезапно погас, и они, выстроившись в ряд, гуськом двинулись в сторону

кладбища. Впрочем, едва они скрылись за кустами, как оттуда раздался свирепый

возглас и свист стали, что-то ломающей и крушащий. – Это вам за детишек, а это за

сержанта, за Тюбука, за Храм, – раздался последний вопль, сопровождаемый звуком

падения многочисленных, мелких предметов, и к укромному жилищу вывалился

Грюх. – Слава Светоносному, эти костяные мешки не причинили тебе вреда, –

произнес он, отряхиваясь и убирая меч в ножны.

– То мертвецы, а то живые

–Все бродят только тут,

В лесу других троп нет,

–Кому не лень-

Сюда все прут, – сделал вывод иутаец и вновь присел на корточки, потеряв

всякий интерес к происходящему.

–Это ты к чему? – произнес Грюх и подошел вплотную к желтокожему. Тот не

реагируя, продолжал раскачиваться. А из кустов, недавно выпустивших воина,

раздался слабый стон.

– Что б я сдох!, – провопил Грюх и кинулся в лес. Через миг, он появился

оттуда, с трудом что-то, волоча на жесткой ткани за собой. – Ты был самым лучшим,

пока не потерял крышу, – кряхтел он, подтаскивая тяжелую ношу к ногам иутайца. –

Лекари сказали мне, что если б кто-то и смог помочь, так это только ты. Вот, – это

мой друг, – он кивнул на огромного человека, лежащего на подстилке. -Тюбук, – так

его зовут. Он славный воин и у него сломаны кости груди и немного пробита голова.

Ты должен мне помочь!, – воскликнул он. Бывший городской целитель продолжал

безучастно раскачиваться.

–Или ты мне поможешь, – в голосе коротышки прозвучала угроза, – или я,

клянусь Отцом…, – он вытащил меч. Раскачивание не изменилось.

– Ты, ты спасешь его, – Грюх выронил меч и опустился на колени, стараясь

поймать блуждающий взор. Никакого результата. Раскосые глаза не

фокусировались, а лишь безучастно скользили в пространстве.

–ТЫ!, – Грюх в бешенстве подскочил, вновь занеся застонавшее лезвие над

головой интуита, как вдруг остановился озаренный внезапной мыслью.

–Ты, друга моего, спаси, – с трудом морща лоб, тихо проговорил он, и замолчал

в тяжких раздумьях. Затем счастливая улыбка разорвала его уста, и он быстро

продекламировал -: Ты друга моего, спаси,

–Не то мечом,

Снесу тебе я, пол башки, – закончив, коротышка, радостно осклабившись,

выжидательно уставился на целителя. Движение глаз интуита замедлилось, в них на

секунду промелькнуло любопытство и, полный ехидства голос насмешливо

произнес: – Мечом убить, ты лишь мечтаешь.

– А вот стихами – убиваешь!!!Грюх обиженно засопел, но промолчал.

Целитель помедлил немного, и, видя, что коротышка не отвечает, продолжил

глумиться.-: Вот великан пришел меня убить…

– Куда теперь бежать, ползти или уплыть?

На смену сопению пришло яростное бульканье, но, Грюх все же не обронил ни

слова. Интуит ещё немного подождал, и, выдохнув с сожалением - Отца не долог

дар был дан

Язык короток, как и сам, – склонился над раненым. Маленький воин с

облегчением выдохнул… Утро, которое город встречал, проводами погибшего Авея,

застало Грюха возле шалаша лесного целителя, в темном провале, которого, тот

исчез, затащив за собой раненого гиганта. Маленький воин, дыша через раз, боясь

разозлить иутайца, напряженно прислушивался к звукам идущим из ветхого жилища,

лишь изредка отходя, что бы оправиться и зажевать сухарик. Это утро было уже

третьим и Грюх, наконец, осмелился засунуть голову вовнутрь шалаша.

В следующий миг перед глазами его мелькнула черная подошва, источающая,

кстати, весьма неблагоприятный запах, а сразу вслед за этим, нос Грюха перестал,

что – либо чувствовать, в связи с тем, что был перемещен вместе с головой и

остальными частями тела, на значительное расстояние от шалаша, мощнейшим

ударом. Когда ошеломленный воин сумел сесть и протереть глаза, на пороге

негостеприимного домика появился целитель.

Его губы скривились в язвительной ухмылке, готовясь выплюнуть очередное

унизительное замечание, как вдруг начатая было фраза, резко оборвалась, а взгляд,

горящих безумием глаз устремился ввысь. Лес зашумел, вздернутый тысячами

трепещущих крыл и над землей раздался первый протяжный крик огромной армии

пернатых, устремившихся по направлению к городу. Целитель проводил их

встревоженным взглядом, затем вновь нырнул в свое убежище.

– Чего это было то, а? – голос Грюха был слегка похож на блеяние наглухо

простывшего ягненка. Вместо ответа он увидел появившуюся в проеме худую руку,

делавшую приглашающий жест. Стражник опасливо приблизился и глубоко вдохнув,

вошел. Когда глаза его привыкли к полумраку, он сумел разглядеть кучу сухих, но

мягких веток, какого-то редкого кустарника, которыми была устлана земля внутри

шалаша. Рядом с сидящим на корточках, целителем лежал Тюбук. Глаза его были

закрыты, но огромная грудь вздымалась в мерном дыхании, мощно распирая хилые

стенки шалаша. Иутаец, не поднимая головы, что-то шептал, молниеносными

движениями, нанося сотни ударов пальцами, по лежащему перед ним, телу.

– Хвала Отцу! Грюх подпрыгнул на месте, едва не проломив головой крышу. –

Он жив, ты вылечил его, – внезапно поток восторга прекратился, словно кто-то резко

схватил воина за горло. Уши его навострились, остекленевшие глаза, безучастно

уставились на выход. – За-у-тай, – механически проговорил он, и, коротко,

безжизненно хихикнув, выскользнул из шалаша. -Заутай, Заутай, приди, приди, –

билось в голове маленького стражника. Ноги его сами несли, сквозь чащу к городу, а

руки, на ходу срывали одежду, со вдруг ставшего невообразимо легким, тела. Но в

тот миг, когда до цели оставалось совсем не много, и ворота города уже готовы

были впустить страждущего, позади воина, послышался легкий шелест. Сильнейший

удар по затылку, прервал счастливый бег, мягко погрузив во тьму, разорванное

сознание. Лесной иутаец стоял над поверженным Грюхом и, задрав голову, смотрел

вверх на черное от все прибывающих и пикирующих вниз, птиц. Гвалт пернатых и

безумное хихиканье, разрывающее город, словно копьем было пронизано, давящим

зовом. За-уу-тааай!!! Над скалой, где находились порталы, клубился кровавого цвета

дым, очертания которого складывались в зловещую фигуру, древнего бога. Она

поднималась все выше, широко разведя руки в сторону, с каждым предсмертным

хрипом, становясь все менее прозрачной, обретая плоть. Целитель, словно

завороженный сделал шаг в сторону разрушенных ворот, как вдруг взгляд его

безумных глаз непроизвольно намертво вковался в небольшое облако,

подпрыгнувшее над головой призрачного бога крови. Оно на миг засветилось

нестерпимо ярким светом, затем испустило могучий посмертный вздох,

перекрывший даже зов, и мгновенно разбухнув, окрасилось в ярко рубиновый цвет и

разорвалось огромными, черно-красными каплями дождя. Мощные потоки били по

голове возрождающегося бога, заставляя его прижиматься все ниже и ниже. Шум

страшного дождя заглушал все вокруг, размывая видение, заколачивая его туда,

откуда оно появилось. Птицы в испуге стали разлетаться, словно огромная метла

разогнала их по небу. Наконец, клубящийся дым, с последними каплями дождя,

рассеялся, а над замершим в мертвенном оцепенении городом, появился луч

солнца, осветивший тысячи белоснежных перьев, кружащимися снежинками,

опадавшими вниз.

– «Проснуться, богу не давая.

Взнесясь на небо, умирая

Слуга другого бога,

отдал кровь,

Но, Меч, запел, и…

Заутай вернется, вновь.»-тихо пробормотал целитель и обреченно, взглянув

на лежащее подле него тело, не пришедшего в себя Грюха, наклонился, взвалил его

на себя и, слегка пошатываясь, побрел в сторону лесной чащи…

– Я должен вернуться в город,-Тюбук с неодобрением смотрел на Грюха, в

ленивой позе, лежащего на высокой траве. Разговор проходил неподалеку от

шалаша лесного безумца, слегка окрашенным в бордовый цвет, уходящим солнцем.

Целитель, в своей обычной позе, сидя на корточках, монотонно раскачивался, что-то

бормоча себе под нос. – Я, обязан вернуться на службу, – верзила сверлил глазами,

не меняющего позы собеседника. – Я давал присягу и ты тоже, кстати. Тюбук

никогда не был дезертиром, и не будет, – воин сжал кулаки с такой силой, что кожа,

натянувшись, побелела и готова была лопнуть в любой момент.

– Дезертиром!!! Маленький стражник взвился в воздух. От былой вальяжности,

не осталось и следа. – Присягу!!! Кому? Дылда, она и есть дылда пустоголовая, –

Грюх брызгал слюной и размахивал руками, имитируя, по всей видимости, какой-то

пустой сосуд. –Им? – он ткнул пальцем в небо. -Тем, кто снова сошлется на подлые

происки Темного, и укажет нам на наше место. – А между тем, виновный в гибели

половины города, вовсе не какой-нибудь там вампир, спокойно будет сидеть у себя в

имении, упиваясь властью и безнаказанностью. Ибо там, -коротышка вновь ткнул

вверх указательным пальцем, – там, с него никто не спросит и не накажет.

– О чем толкует, усохшая твоя голова? -Тюбук в недоумении развел руками. –

Я, сам видел мертвецов, атакующих город, а ты тычешь пальченками куда-то вверх.

– Я, их не только видел, – температура достигла точки кипения,

разбрызгиваемой слюны, – но и имел счастье пообщаться. А ещё, я видел карету

Главного советника, которая возила его перед всем этим, на погост. А ещё, кое-кто

слышал, как Друн перед смертью назвал имя Тумака.

–Дикарио погиб? – Тюбук сник и опустился на траву. – Я, немного знал его, он

был хорошим воином.

– Это ещё не все, – голос Грюха внезапно стал очень тихим и нежным. Он

присел на корточки рядом с гигантом и осторожно приобнял его за плечи. – Видишь

ли, мертвяки сумели проникнуть очень далеко вглубь города. Плечи Тюбука заметно

напряглись и слегка задрожали.

– Прости, друг, – правая рука коротышки нырнула в складки одежды. -Это все,

что я смог отыскать, – Грюх положил возле товарища маленький кулон, на

порванной цепочке. Изящное золотое сердечко, все было изжевано корявыми

зубами, однако слова шедшие узорчатой вязью, по граненому контуру, все же можно

было разобрать. – « Люби ой дочень е от папы »…

Птицы испуганно поднялись, над разорванным отчаянным ревом, лесом. Грюх,

наполненными слезами глазами с мукой смотрел, на бьющегося по земле, друга,

бессильно сжимая кулаки, и не зная, как утешить друга.

–« По городу бьет погребальный звон

Погост на лигу расширяют

Но каждый плачет свой урон

Слеза других ничто не значит»

–Слушай ,целитель…, – Грюх угрожающе повернулся в сторону, напевающего,

иутайца. Однако тот уже замолчал, потеряв всякий интерес к происходящему, а

Грюх с удивлением взирал на внезапно затихшего товарища.