Прорвёмся!

Глава первая

Виктор очнулся, лёжа на опушке леса. Был конец лета. Ярко светило солнце, на небе — ни тучки. Взглянул на часы: полпервого. Как раз в это время он стоял на дворе своего дома и ожидал улара молнии! Его швейцарские золотые самовзводные механические «Apella» чуть слышно тикали на руке. Секундная стрелка описывала круг за кругом по циферблату.

Рядом лежали его зонтик и рюкзак.

«Что же произошло? Последнее, что я помню: удар молнии во двор моего дома. И вдруг я оказался здесь, в дождевике, резиновых сапогах, с зонтиком и рюкзаком. Как хорошо, что я надел резиновые сапоги! Думаю, именно они спасли мне жизнь после удара молнии. Где же я нахожусь? Явно не в Ханау! Надо быть очень осторожным! Сначала думать, потом делать! Не боись! Прорвёмся!»

Виктор снял дождевик, резиновые сапоги и надел лёгкие кроссовки, достав их из рюкзака. Осмотрел себя: синие джинсы Levi's, рубашка в сине-белую клетку, серый пуловер из тонкой шерсти, на голове тёмно-синяя бейсболка.

«Даже не знаю, подойдёт ли эта одежда к этому месту и времени, куда я попал. Надо прицепить к поясному ремню охотничий нож и фляжку с водой. И ещё достать компас.»

Виктор расположил резиновые сапоги и дождевик сверху рюкзака, крепко привязав их к лямкам. К походу готов!

«Вот знать бы ещё, в какую сторону идти. Как учили на занятиях в школе: идти надо по расширяющейся спирали от точки, где оказался. С компасом это делать довольно просто. Надо выйти хоть на какую-нибудь дорогу. Или к ручью, а лучше всего к реке. Ладно, начинаю путешествие на север, потом делаю спирали по часовой стрелке.»

Пройдя на север метров триста, завернул на восток — ещё четыреста метров, потом на юг — шестьсот, и затем на запад восемьсот и оказался на не широкой грунтовой дороге со следами подков и колёс.

«Отлично! Люди здесь имеются. Вот люди ли? Про кого только не пишут фантасты: эльфы, орки, гномы… Хожу всего около часа — и вышел на дорогу! Она довольно прямая и идёт с востока на запад или наоборот? Ну, не турист я. Таких тонкостей не знаю. Спрячусь ка я в кустах недалеко от дороги да понаблюдаю за ней. Может, кто и проедет мимо. Хоть как-то смогу определиться.»

Виктор выбрал место для схрона и спрятался.

Прошло более двух часов. Тишина. Никого. Немного перекусил, попил водички. На солнце разморило, и он закемарил. Разбудил его скрип несмазанных колёс и мужские голоса. Он прислушался. Говорили по-немецки. Что-то про цены на рынке на горох и яблоки. Что горох надо подождать продавать, а вот яблоки — пора. В этом году их много уродилось и, если сейчас не продать, то сгниют. А ещё лучше из них шнапсу нагнать.

Мимо Виктора проехала телега, которую тянул здоровенный мерин. В телеге сидело двое мужчин, а в сене сзади них спал ребёнок. Там также лежали два ящика с оконным стеклом, блестящим на солнце. Одежда на них — даже не двадцатого, а скорее девятнадцатого века. Но одеты не в рванину, а в тёмные штаны, светлые рубашки и куцые, чёрного цвета пиджаки. На головах — шляпы. На ногах — сапоги. Телега медленно проехала мимо. Виктор оценивал увиденное.

«Скорее всего, я в Германии. Язык хорошо понимаю, смахивает на Hochdeutsch, поэтому я где-то на севере страны. Мужчины едут из города с рынка: продали что-то и купили оконное стекло. Едут давно: мерин весь в пыли, да и они не лучше. Живут в какой-то деревне, крестьяне, но не бедные. Что ещё? Похоже, больше ничего я предположить не могу. Идти за ними в их деревню — глупо. Надо идти в город. Но до него — далеко. Местных денег у меня нет. Придётся продать кое-какую ювелирку, что я взял с собой. А это можно сделать только в городе. Решено, иду в сторону города. Сейчас часов шесть вечера. До девяти смело можно идти. Придётся заночевать в лесу. Продуктов у меня с собой дня на два. Только воды надо набрать. По пути найду.»

Виктор надел рюкзак и зашагал по дороге.

Утром на следующий день встал с рассветом. Не спалось. Хоть и нашёл хорошее место для ночлега: около ручья, в полукилометре от дороги, но было как-то неспокойно. Быстро собрался и пошёл в сторону дороги.

Метров через триста Виктор услышал ржание. Он осторожно стал приближаться к этому месту, пока не оказался на полянке. На другой её стороне стояла лошадь, запряжённая в крытый экипаж. Экипаж был не простой: он был сделан таким образом, что лошадью можно было править, находясь под навесом, соединённым с его крышей. То есть, предназначен для езды без кучера. Экипаж напомнил Виктору ранее виденные на картинках повозки, на которых переселенцы осваивали в Америке дикий запад. Только этот экипаж имел рессоры, багажники на крыше и в задней его части, а также был украшен снаружи разными «завитушками».

«Похоже, лошадь на ночь не распрягли. Вон видны следы от экипажа по всей поляне: лошадь щипала траву, таская его за собой. Где же его хозяин? Никого не слышно и не видно.»

Он оставил под деревом рюкзак, взял в руку нож и по краю полянки стал подбираться к экипажу. Увидев его лошадь громко заржала.

«Да она не поеная! Что ж за хозяин такой: совсем за ней не следит!»

В экипаже Виктор обнаружил молодого мужчину примерно его лет, лежащего на сидении навзничь и тяжело дышащего. Тот был без сознания.

«Болен! Весь горит. Высокая температура. Похоже на пневмонию.»

Сходил за рюкзаком, достал таблетку с антибиотиком и засунул её в рот больного, дав попить воды. Мужчина сделал глоток, но больше не смог, зашёлся в сухом кашле. Виктор перегнал экипаж на другую сторону поляны, завёл лошадь в лес, взял привязанное сзади к экипажу жестяное ведро и сходил к ручью за водой. Лошадь взахлёб выпила всю воду и снова заржала.

«Мало, ещё хочет. Не напилась.»

Пришлось сходить за водой ещё дважды, пока она не утолила жажду. Виктор повесил её на морду мешок с овсом, который нашёл в экипаже, и она радостно стала есть.

Мужчина так и не очнулся. Дыхание его было поверхностным и учащённым. Сердце колотилось как бешенное. Лицо постепенно стало синеть. Через полчаса он умер.

«Что же делать? Садиться в экипаж и вести его в город? Что я там скажу? Шёл по лесу, шёл, и экипаж с мёртвым человеком нашёл. У самого нет никаких документов, денег тоже нет. Одет не по здешней моде, не ориентируюсь совершенно в реалиях этого времени.»

Виктор открыл саквояж, лежащий возле мертвеца. Там среди дорожных вещей оказались документы на имя Вильгельма Пруста, юнкера, 11.03.1874 года рождения, путешествующего из города Грайсвельда в Мюнхен. Там же находился дневник, прочитав который Виктор познакомился с его прежней жизнью.

Семья Вильгельма состояла из родителей и двух малолетних сестёр. С самого рождения он был слабым болезненным мальчиком. Постоянно простужался, имел слабые лёгкие и часто болел. Поэтому получил домашнее воспитание, почти не общался со сверстниками, любил читать, был очень набожным и собирался стать священником.

В дневнике Вильгельм много страниц уделял описанию своей семьи, их привычкам и интересам. Он съездил в Берлин, где попытался сдать экзамены за гимназию и поступить в университет. Но неудачно: по дороге опять заболел и вернулся домой в поместье, где жил безвыездно все последние годы, не общаясь с соседями. Полгода назад он опять решил сдать экзамены и поступить в университет на богословский факультет. Опять заболел, не доехав до Берлина, и на обратном пути узнал о трагической гибели семьи на пожаре.

Вильгельм после гибели семьи продал своё имение и направлялся в Мюнхен, где решил осесть и начать жизнь с чистого листа. Тем более что врачи давно рекомендовали сменить климат, переехав на юг Германии. Родных у него не было. Ничто больше не держало его в Грайсвельде.

Неделю назад, а это случилось в июле 1896 года, он выехал из поместья, купив для поездки этот экипаж или карету: Виктор не знал точное название этого транспортного средства.

«Похоже, в дороге он опять простудился, запустил болезнь и умер. Выходит, я являюсь его наследником: и имени, и всего того, что найду в экипаже. Вот и появилась возможность моей легализации в этом мире.»

В чемоданах, пристёгнутых сзади экипажа и на его крыше, Виктор обнаружил одежду, кое-какую серебряную и золотую утварь. Самое главное, под сиденьем в портфеле были документы на миллион марок в виде десяти банковских обязательств по сто тысяч марок каждое на предъявителя, полученные за проданное поместье, и около десяти тысяч марок наличными, а также семейные драгоценности, спасённые при пожаре.

По размеру найденная в багаже одежда вполне подошла Виктору: оба они были весьма субтильными худощавыми молодыми людьми.

Виктор выкопал могилу лопатой, притороченной к днищу экипажа, и похоронил Вильгельма. Он ещё раз внимательно ознакомился со всеми документами, заучил имена людей, упомянутых в дневнике, и решил, что готов к путешествию, но не в Мюнхен, а в Ханау.

«Что я забыл в Мюнхене? Уж лучше отправлюсь в Ханау: там хоть построю дом, который станет опять моим, но уже в конце двадцатого века. Может быть, как-то сумею и обратно вернуться в своё время.»

Хорошо, что Виктор за свою первую долгую жизнь много чему научился. И главное, что ему сейчас пригодилось: управляться с лошадью. Сюда входило её обихоживание, умение запрягать и распрягать, вовремя поить и кормить. От места, где Виктор встретился с Вильгельмом, до Ханау предстояло проехать более восьмисот километров. В день проезжал не более сорока: торопиться ему было некуда. За время путешествия он надеялся освоиться в этом времени, узнать людей, их стремления, надежды и радости. Погода в конце августа стояла отличная: тёплая и практически без дождей.

Виктор так старался спланировать свой вояж, чтобы останавливаться на ночь на постоялых дворах. Так было и безопаснее, и лучше для его транспорта: лошадью занимались конюхи, возком — специалисты-каретники, проводя за небольшие деньги профилактические осмотры и ремонты экипажа. Поэтому ехал он без поломок, не выбиваясь из установленного им самим графика.

После недели путешествия на очередном постоялом дворе он узнал, что в окрУге орудует шайка бандитов, нападающая не только на одиноких путешественников, но даже и на обозы из нескольких карет. Трактирщик советовал пожить на его постоялом дворе и дождаться приезда отряда полиции, которую уже вызвали для борьбы с бандитами. Всего-то надо было задержаться на неделю. Кое-кто, особенно купцы, везущие товары на продажу, ждать не могли: время — деньги. Они стали уговаривать путешественников, остановившихся на постоялом дворе, нанять трёх местных охотников для охраны, самим вооружиться и продолжить путь.

Хоть Виктор никуда не спешил, но и терять неделю, которая могла увеличиться в любое время до двух, не хотел. Он решил влиться в состав обоза, куда уже согласились войти кроме пяти купцов с охранниками ещё пять одиночек, путешествующих на собственном транспорте. Дело было только за приобретением оружия. В багаже Вильгельма он обнаружил два шестизарядных шпилечных револьвера системы Лефоше, изготовленные лет тридцать назад и взятых для защиты от бандитов. Для этих револьверов имелось около ста выстрелов. С таким оружием Виктор раньше дела не имел, а самое главное не знал, может ли он демонстрировать свой револьвер посторонним. Не будет ли это нарушением каких-нибудь запретов, о которых ему неизвестно. В то же время он знал, что Вильгельм был юнкером, то есть дворянином, и наверно, мог иметь право на ношение оружия. Спросить кого-либо об этом он не мог: ему не нужны были лишние вопросы, почему он этого не знает. Очень настораживало то, что охранники купцов имели только холодное оружие, а у путешественников-одиночек и такого не было: им предложили вооружиться обыкновенными дубинками. Правда, трактирщик сказал, что у бандитов тоже не было огнестрела, хотя, если кто с ними встретился, рассказать об этом уже не мог.

Чтобы хоть немного попрактиковаться в стрельбе из револьвера, Виктор отправился в лес. Он отошёл от деревни на километр и первым делом освоил его заряжание. Потом повесил на дерево лист бумаги и стал в него стрелять, отходя после каждого выстрела на три шага назад. Определил, что на расстоянии пятнадцати метров уверенно попадает в цель, а на двадцати пяти метрах половина пуль идёт в «молоко». Истратив двадцать выстрелов, Виктор решил, что готов к встрече с бандитами.

Перед отъездом из постоялого двора все участники обоза собрались вместе и договорились о порядке следования. Впереди ехали три местных охотника, нанятые путешественниками. Они исполняли роль разведки. За ними метрах в ста ехали купцы со своими охранниками. В конце обоза находились путешественники — одиночки. По жребию Виктору досталось двигаться в конце обоза. Все были вооружены: холодным оружием и дубинками.

В случае нападения бандитов решили по возможности встать плотнее и занять оборону вокруг обоза. Всего в обозе было семнадцать мужчин, способных оказать сопротивление.

Выбрали и начальника: им стал один из купцов, ранее имевший дело с отражением нападения бандитов.

Все считали, что из-за большого количества людей в обозе бандиты не решатся напасть. Кроме того, начальник обещал попробовать договориться с бандитами за плату малую, чтобы те пропустили обоз, не причинив ему вреда.

Надо было проехать не более девяноста километров через лес, где хозяйничали бандиты. Далее лесная дорога вливалась в большой тракт, соединяющий Франкфурт-на-Майне с Берлином, который постоянно патрулировался отрядами полиции, и по которому было интенсивное движение. На нём нападение бандитов было маловероятно.

По пути имелось два постоялых двора, в которых можно было остановиться на ночь.

На следующее утро обоз отправился в путь.

Глава вторая

До первых двух постоялых дворов обоз добрался без приключений. Шестьдесят километров пути за плечами. Остались последние тридцать до тракта, где также стоял постоялый двор. Напряжение у путешественников начало спадать: бандиты побоялись нападать на обоз и к вечеру опасное путешествие будет закончено.

Виктор так не считал.

— Перед нами самый опасный участок пути, — говорил он перед последним этапом, — бандиты ведь не дураки, понимают, что чем ближе к цели, тем больше желания достичь её поскорее. А раз так, то внимание защитников обоза притупляется, физические силы на исходе. Именно сегодня и будет нападение бандитов, если они его задумали. Расслабляться ни в коем случае нельзя. Особенно это касается наших разведчиков. Трудно столько времени находиться в постоянном напряжении.

— Вильгельм, не пугай людей! Мы почти добрались до тракта, где нам ничего не грозит. Не будут бандиты нападать на нас сейчас: поблизости полицейские патрули, да и мы готовы к отражению нападения.

— Будь я на месте бандитов, то организовал бы нападение километров в трёх от тракта. Оттуда легко скрыться под видом обоза, заняв наши места и переодевшись в нашу одежду, а если это не удастся, то потеряться в лесу: они тут все тропки знают. Думаю, именно около тракта находится их лагерь: ведь как-то надо сбывать награбленное, покупать продукты, отдыхать. Да и тащить в место схрона по лесу ценные вещи недалеко. И это место должно быть недалеко от деревни.

— Ладно, мы всё поняли, — проговорил начальник обоза, — всем быть настороже и готовыми к нападению.

Обоз опять потянулся по лесной дороге в том же порядке, какой был установлен ранее. Пройдя полпути остановились на отдых у ручья. Поели, напоили лошадей. Настроение у всех было отличное: через четыре часа обоз доберётся до тракта!

Прошло ещё два часа. Неожиданно перед первой телегой на дорогу упало большое дерево, отделив трёх охотников от обоза. Такое же дерево упало и за экипажем Виктора. Раздались крики, угрозы: произошло нападение.

«С тремя охотниками впереди можно проститься: их уже убили. Сейчас возьмутся за нас!»

Нападение было неожиданным, и не все обозники стали выполнять установленное правило: сбиться в тесную группу для оказания отпора бандитам. Поэтому обоз оказался разбитым на три части: впереди — купцы с охранниками — десять человек, окружённые пятнадцатью бандитами и вступившие с ними в бой, затем два экипажа, хозяева которых также начали отбиваться от пяти бандитов, и три последних экипажа, на которые напали семь бандитов. Ещё три бандита, расправившиеся с тремя охотниками, присоединились к первой группе.

Виктор был готов к нападению. У него под рукой находились два револьвера с шестью зарядами каждый, и дубинка, выданная начальником обоза. Как только он услышал крики впереди обоза и увидел падающее дерево за собой, сразу приблизился к остановившемуся перед ним экипажу. Выскочил на дорогу с револьверами в каждой руке и крикнул его хозяину быстрее выходить с оружием, так как сзади на них набегали пять бандитов с дубинками наперевес. Два бандита впереди уже напали на хозяина первого экипажа, от которых тот отбивался саблей. Однако хозяин второго экипажа так и не появился на дороге.

«Наверно, с ним „медвежья“ болезнь приключилась! Только бы мои револьверы не подвели!»

Бандиты были уже в пяти шагах от Виктора, когда он начал в них стрелять. Шесть выстрелов практически в упор уложили бандитов на дорогу. Затем он поспешил на помощь хозяину первого экипажа, уже получившего удар дубинкой, но успевшего проткнуть саблей одного нападавшего. Ещё один выстрел — и замахнувшийся дубинкой для добивания бандит получил пулю в голову.

«Семерых бандитов мы убили. Надо помочь двум обозникам, на которых напали пять бандитов. Ого! Один бандит уже лежит на дороге, второй ранен и сидит на земле, держась на живот, из которого вываливаются внутренности. Обозник тоже лежит около него с разбитой головой. Последний отбивается от трёх бандитов, но тоже ранен. Из трёх нападающих также один ранен, но стоит на ногах.»

Виктор подбежал к этой группе и в упор тремя выстрелами положил оставшихся бандитов.

«У меня в револьвере осталось всего три выстрела. Перезаряжаться некогда. Хотя впереди купцы с охранниками неплохо отбиваются: встали в круг, защищают друг другу спины. У всех сабли. Пятеро бандитов лежат на дороге, да два раненых купца спрятались за спинами обороняющихся. Восемь против тринадцати! Троих я смогу убить. Останется восемь против десяти. Бандиты услышали мои выстрелы и оглядываются по сторонам. Вполне возможно, что, потеряв ещё троих, они скроются в лесу. Главное, подстрелить главаря. Вот только как его узнать?! Похоже это вон тот, с саблей.»

Виктор подбежал к этой группе обороняющихся и тремя последними выстрелами застрелил двух бандитов, одного из которых он посчитал главарём.

Оставшиеся бандиты, потеряв главаря, бросились в лес. Поле боя осталось за обозниками.

Подсчитали потери. Из семнадцати обозников шестеро убиты, трое ранены. Остальные обозники все, кроме Виктора, получили лёгкие ранения. Из тридцати бандитов убиты двенадцать, ранены одиннадцать, семеро сбежали.

Бой продолжался полчаса.

— Если бы не ты, Вильгельм, мы все были бы убиты. Бандитов было больше на тринадцать человек. Хорошо хоть только половина была вооружена саблями и топорами, остальные дубинками. Почему ты не сказал, что имеешь револьверы?

— Если бы сказал, Вы бы надеялись на меня, а не бились с бандитами за свои жизни до конца. Да и револьвера у меня было всего два. Двенадцатью выстрелами убил и ранил только десять бандитов. Потом выстрелы закончились, перезаряжать револьверы — дело долгое, и мне пришлось бы браться за дубинку, биться которой мне ранее не приходилось.

Обозники стащили всех убитых бандитов в кучу посередине дороги, раненых связали. На войне как на войне: занялись мародёркой. Добычи было немного: только у главаря оказался кошель с деньгами. У остальных — только по нескольку медных и серебряных монет.

Обозники отправили купца и двух охранников на тракт за помощью: может быть встретят патруль или в постоялом дворе окажется достаточно людей, способных оказать помощь в транспортировке раненых и убитых обозников. Оставшихся не хватало даже для правки лошадьми, и не было места в телегах и экипажах для перевозки раненых бандитов, не говоря об убитых.

Виктор зарядил револьверы и был готов к отражению нападения сбежавших бандитов, если они вернутся. Уже темнело. В этот день помощи обозники так и не дождались. Зато следующим утром прибыл патруль и крестьяне из деревни с десятью телегами, на которых погрузили убитых и раненых. За ночь убитых среди бандитов прибавилось на два человека. Один раненый обозник также умер.

То, чего больше всего боялся Виктор, не случилось: никто не задавал ему вопросов после того, как в полиции узнали, что он юнкер из Пруссии. Наоборот, получил премию в пять тысяч марок за то, что убил главаря шайки бандитов, находящегося уже три года в розыске.

Отдохнув день на постоялом дворе, Виктор направился во Франкфурт-на-Майне, куда вёл прямой тракт из Берлина. Ему оставалось проехать всего двести пятьдесят километров до конечной точки своего путешествия, и он не ожидал никаких неожиданностей на этом пути. Но, как известно, человек полагает, а Бог — располагает.

В Эрфурте пришлось сделать остановку: на постоялом дворе обнаружили в заднем левом колесе экипажа трещину. Необходима была его замена. У каретников нужных колёс в наличии не было. Пришлось делать заказ на их изготовление. У Виктора неожиданно образовалось три свободных дня, которые он решил посвятить знакомству с Эрфуртом.

В этом городе Виктор никогда не был, но, походив по нему, неожиданно обнаружил, что он сильно напоминает ему Прагу, которую не раз посещал в прошлой жизни. Такие же узкие улочки, неожиданно выводящие к красивейшим архитектурным ансамблям: Эрфуртскому собору, мосту лавочников, старому университету, картинной галерее…

Он поселился в отдельном номере на втором этаже, поставив экипаж в каретный сарай, а лошадь в конюшню. Столовался на первом этаже в ресторане. Во второй день во время обеда к нему за столик подсадили мужчину средних лет, представившегося Фрицем Мюллером, жителем Берлина, приехавшим в Эрфурт по делам клиента собственной юридической фирмы. Познакомились, разговорились. Виктор о себе особенно не распространялся, только сказал, что следует во Франкфурт-на Майне и уже уезжает послезавтра.

— Франкфурт-на-Майне? Вы там живёте? Вот я бы никогда там не поселился: много народа, шум, экипажи, люди все куда-то бегут… Нет, нет и нет! Мне приходилось там бывать по делам моих клиентов, и я всегда отдыхал душой, когда оттуда уезжал.

«Сижу с этим типом за столиком всего десять минут, а мне уже настолько надоел своим любопытством и нахальством, что хоть беги! Скорее бы принесли заказанные колбаски с тушёной капустой.»

Однако Фриц не унимался. Перевёл разговор на приятное времяпровождение в городе, предложил познакомить Виктора со злачными местами Эрфурта, знатоком которых якобы был. Не получив в ответ ничего определённого, стал звать на партию в бильярд «по маленькой», как он выразился. Хорошо пообедав и выпив пару рюмок шнапса, Виктор подобрел и неожиданно для себя согласился. Игру в бильярд он любил, даже имел собственный бильярдный стол на даче, за которым отрабатывал удары.

Они прошли в бильярдную, и Виктор заметил, как Фриц, во время обеда принявший несколько рюмок шнапса и «залакировавший» их пивом, подмигнул служащему бильярдной. Он насторожился и стал внимательно наблюдать за ним и этим человеком.

Фриц выбрал стол, стоящий в углу комнаты, и предложил Виктору выбрать кий, которым тот будет играть. На стойке около стола стояло пять киёв различной длины, с утяжелителями и без них. Там же лежали шары и мел. Виктор подобрал себе кий по руке, в меру длинный и без утяжелителя. Фрицу кий принёс служитель, пояснив, что это личный кий Фрица.

— Во что будем играть? — поинтересовался Фриц.

— В американку. Знаете, такую игру и её правила?

— Нет. В этой бильярдной установлены следующие правила. Игроки разыгрывают обычную партию. Её правила таковы: разбиваем горку шаров по жребию и закатываем их кием в лузы с обязательным ударом этого шара о любой другой. При промахе удар переходит другому игроку. Выигрывает тот, кто первым закатит в лузы восемь шаров. На кон каждый игрок первоначально ставит десять марок. Выигравший партию, забирает деньги. Игра идёт до трёх партий. Игрок, выигравший предыдущую партию, может сам назначить ставку на следующую. Она не должна в сто раз превышать предыдущую. Отказаться от игры партнёры не могут.

— Только одно уточнение. Если я или Вы выиграете первую партию, то можете назначить ставку в следующей не более тысячи марок. При выигрыше и этой партии ставка может подняться до ста тысяч марок. И отказаться от игры никто не имеет права. Я правильно понял правила?

— Совершенно верно.

— А кто будет следить за выполнение игроками этих правил?

— Служащий бильярдной. Он для этого здесь и присутствует.

«Чувствую, это подстава. Фриц — бильярдист, профессиональный игрок. Надо обязательно по жребию выиграть первый удар и не дать ему ни разу возможности ударить во всех трёх партиях. Только тогда я буду победителем. И надо независимого арбитра: а то Фриц явно в сговоре со служащим бильярдной. Вполне двое против меня одного могут трактовать правила игры как им будет выгодно.»

— Мне это не подходит. Я буду играть только в присутствии независимого лица.

— В бильярдной больше никого нет. Где же мы его найдём?

— Пройдём в зал ресторана и предложим любому, кто согласится, посулив за это небольшое вознаграждение от выигравшего.

— Ну… это как-то… необычно. Хотя, я согласен.

Предложение побыть арбитром принял офицер, только что закончивший обед. Ему рассказали правила игры, он проникся, и игра началась.

Первый удар по жребию: орёл на подкинутой монете, достался Фрицу. Жеребьёвку проводил офицер.

«Жаль, первая неудача. Хотя в том подпитии, что находится Фриц, хоть один удар да он проиграет.»

Однако Фриц сыграл безупречно. Не отдавая кия Виктору, он закатил восемь шаров и выиграл.

— Следующей ставкой будет тысяча марок! — громко объявил он.

Опять жеребьёвка и опять первый удар у Фрица.

Во второй партии выиграл опять Фриц.

— В последней партии ставка составляет сто тысяч марок! — при этом объявлении у него дрожал голос.

Жеребьёвка — и первый удар достаётся Виктору.

— Фриц, выкладывай деньги на бочку. Иначе я играть не буду!

— Мне нет никакого смысла их выкладывать: ты всё равно проиграешь. Если вдруг я проиграю, то сразу принесу деньги!

— Без предъявления денег я играть не буду!

Офицер поддержал требование Виктора: до этого деньги выкладывались каждым игравшим перед партией и изменение порядка правила не предусматривали.

— Согласно правилам, в случае отказа от игры, отказавшийся игрок считается проигравшим и выложенные на бочку деньги забирает второй игрок. Отказ от выставления денег на бочку, приравнивается к отказу от игры, — произнёс офицер.

— Но я не могу положить деньги на бочку: они в банке, а тот уже не работает! Предлагаю перенести игру на завтра на одиннадцать часов утра. Я приду с деньгами.

— При игре в карты даётся всего один час для предъявления денег на бочку. Или Вы предъявляете деньги, или считаетесь проигравшим, — сказал офицер.

— Мой противник также пока ничего не положил на бочку! Когда он принесёт деньги, тогда можете объявлять меня проигравшим. У него тоже имеется всего один час для этого.

Виктор достал бумажник и вынул из него банковское обязательство Дойче Банка на сто тысяч марок на предъявителя.

— Вот мои деньги, — и он передал этот документ офицеру.

Тот внимательно рассмотрел его и подтвердающе кивнул, вернув бумагу Виктору.

— Фриц, ты говорил, что у тебя в собственности имеется юридическая фирма в Берлине. Поставь её против моего документа. Но при одном условии: она должна быть доходна и не иметь долгов.

— Нет у меня никакой фирмы! Я просто тебя разыгрывал.

— Тогда нам придётся обратиться в полицию. Тебя посадят в долговую яму и твоим выкупом займутся твои родственники.

— Нет у меня никого, и денег, кроме вот этих двух тысяч, нет. Могу предложить перстень с бриллиантом. Я выиграл его третьего дня здесь же у проезжего купца. Только он не стоит ста тысяч марок. А вот сколько — я не знаю.

— Около ресторана я видел мастерскую ювелира. Можно туда сходить и оценить перстень, — сказал офицер. — Деньги у Фрица для оплаты ювелиру за эту услугу имеются. А ещё лучше — пригласить ювелира сюда. Пусть все присутствуют при оценке перстня.

Ювелир внимательно осмотрел перстень, поцарапал камень, капнул кислотой и вынес вердикт: золотой перстень с бриллиантом, стоит от пятидесяти до шестидесяти тысяч марок. Точнее можно сказать после специального исследования. Забрал оговоренные за консультацию триста марок и ушёл.

— Предлагаю взять этот перстень и считать дело полюбовно завершённым, — проговорил Фриц, обращаясь к Виктору.

«С этого афериста нечего больше взять. Хоть научу его, что нельзя всех считать дураками. Беру перстень.»

— Согласен взять этот перстень в счёт долга Фрица в размере ста тысяч марок, — громко произнёс Виктор.

Уходя из биллиардной, он заметил злобный взгляд, брошенный на него Фрицем.

«Он видел банковское обязательство, знает, что я уезжаю послезавтра. Надо быть предельно осторожным: думаю, что он устроит на меня засаду по пути во Франкфурт-на-Майне. И почему я не могу спокойно жить? То ввязался в поездку с этим обозом, где чудом остался жив. То связался с аферистом Фрицем. Как будто у меня шило в заднице! Всё, больше никаких приключений! Осторожность, осторожность и только осторожность!»

Глава третья

За оставшийся до окончания ремонта своего экипажа день Виктор внёс усовершенствования в его конструкцию: установил боковые зеркала, чтобы можно было наблюдать за дорогой сзади экипажа. Он нарисовал небольшой эскиз и передал два зеркала, приобретённые в лавке на рынке, столяру, который поместил их в рамки, приделал кронштейны и прикрепил их к экипажу. Кронштейны получились длинные, так как зеркала были вынесены вперёд перед кучером, сидящим в экипаже. Также они были съёмные: при поездке по городу они легко снимались, как и легко крепились обратно в случае необходимости.

Теперь Виктор был уверен, что сзади тайно подобраться к его экипажу будет трудно. Также он провёл профилактику своим револьверам, полностью их зарядил и засунул в специально сшитые из кожи кобуры, которые прикрепил к поясу. Большего для своей безопасности сделать он не мог. По тракту было большое движение, поэтому нападение в дороге было маловероятно. А вот на привале или во время сна, если не удастся доехать вовремя до постоялого двора — вполне возможно. Также при ночёвке в постоялом дворе надо было быть постоянно начеку: ночные гости могли наведаться в любой час ночи.

Виктор закупил продукты, запасся водой, овсом для лошади и утром выехал во Франкфурт-на-Майне.

Первые часы езды по тракту Виктор старался приспособиться к использованию боковых зеркал на экипаже. К его большому сожалению затея с ними оказалась пшиком. Зеркала на кронштейнах сильно отвлекали его от управления лошадью. Кроме того, тракт на вид хоть и был ровным, на самом деле был далёк от гладкости асфальта, да и колёса экипажа были не надувными, а обыкновенными деревянными с набитым металлическим ободом. Не спасали даже рессоры: экипаж трясло так, что в боковые зеркала рассмотреть что-либо было невозможно. Усугубляло дело и то, что длинные выносные кронштейны колеблясь, увеличивали амплитуду тряски боковых зеркал. Пришлось Виктору останавливаться и снимать кронштейны с боковыми окнами, убрав их до лучших времён под сидение в экипаже. После этого экипаж как будто получил второе дыхание: и лошадь бежала быстрее, и колёса экипажа крутились проворнее.

«Да уж, хотел, как лучше, а получилось, как всегда. Нет, чтобы хорошо всё продумать, учесть все факторы, а потом изобретать… Пришла в голову идея, схватился и тут же стал её внедрять, не проанализировав последствия. Только деньги зря потратил и время. „Тщательнее надо, тщательнее“, как говорил известный сатирик.»

Двести пятьдесят километров он проехал за пять дней, останавливаясь на ночёвку в постоялых дворах деревень и маленьких городков, через которые проезжал. Никто на него не нападал, не хотел ограбить и убить. Но Виктор постоянно вспоминал тот злой, полный ненависти взгляд, которым проводил его Фриц при выходе из бильярдной. Он понимал, что рано или поздно они встретятся на узкой дорожке и тогда только сила, удача и выдержка ему могут помочь.

Виктор не стал надевать полученный перстень с бриллиантом. Не привык он к таким украшениям и не понимал мужчин, которые ими увлекались. Кроме того, этот перстень мог привлечь внимание к его скромной персоне со стороны различных воров и мошенников, а он решил теперь вести себя тихо и осторожно и постоянно следовал своему решению.

Сентябрь стоял тёплый, но день стал значительно короче, поэтому, въехав во Франкфурт-на-Майне уже в темноте, Виктор по совету первого встречного полицейского направился к ближайшей гостинице, где и заночевал. Надо было отдохнуть. Утром ему предстояло путешествие в городок Ханау, где он должен был задержаться на три года, выполнив очередной пункт своего плана по возвращению в своё время.

Всю дорогу во Франкфурт-на-Майне он раздумывал над событиями, случившимися с ним в 1999 году, и, в конце концов, решил, что его возможное возвращение как-то связано с постройкой дома в Ханау и использованием знаний о двадцатипятилетнем периоде ударов молний во двор этого дома. Сейчас на дворе был 1896 год, и до первого зафиксированного катаклизма оставалось чуть меньше трёх лет.

До Ханау Виктор добрался за три часа с небольшим. Остановился в местной гостинице, пристроил лошадь и экипаж и отправился пешком вдоль реки Кинциг, пытаясь по сохранившимся в памяти приметам определить место, где находился его дом.

Отойдя от города примерно на километр, Виктор заметил на берегу реки, где она делала крутой поворот, приметный валун, вросший в берег. Точно такой же он запомнил недалеко от своего дома.

«Чтобы найти точное месторасположение дома я должен выполнить магнитометрические исследования этого места и определить три точки с повышенным магнитным фоном на берегу реки, внутри которых и располагался мой дом. Хорошо, что я захватил с собой копию рисунка с отмеченными тремя точками и расположением участка с домом из 1999 года. Думаю, это не составит большого труда: магнитометры уже известны в это время. Наверно они имеются во франкфуртском университете, и я смогу взять их в аренду на неделю. За это время успею провести необходимые замеры и определиться с участком земли, на котором построю дом.»

В муниципалитете Ханау Виктор уточнил, кому принадлежат земли вдоль реки Кинциг. Оказалось, что эти земли принадлежат городу и предназначены для строительства домов горожан, так как планируется расширения города в ту сторону.

— Я могу купить участок земли на берегу реки в месте, где она поворачивает, для строительства дома?

— Укажите на карте это место. Мы рассчитаем стоимость земли, пришлём нашего землемера, который определит размеры требуемого Вам участка и отметит его на карте. После этого будет составлен договор между Вами и муниципалитетом о продаже земли, и Вы внесёте деньги на наш счёт за землю. Дом может быть построен только по проекту, утверждённому городским архитектором. Лучше всего Вам обратиться в его мастерскую, тогда проблем с ним не будет. С утверждённым проектом Вы должны прийти в наше подразделение, занимающееся строительством, и получить разрешение на проведение строительных работ. Договор на эти работы советуем заключить со строительной фирмой герра Кнута, который одновременно является и начальником этого подразделения. Тогда и в этой части все проблемы будут решены в кратчайшее время. Вам всё понятно?

— Всё предельно ясно. Тогда я через неделю снова подойду к Вам и укажу на карте выбранный мною участок земли.

В университете Франкфурта-на-Майне Виктор направился на физический факультет, где встретился и поговорил с его деканом профессором Гансом Рильке.

— Герр профессор! Моё имя Вильгельм Пруст. К вам меня привело необычное дело. Может, Вы будете настолько любезны, что выслушаете меня?

— Герр Пруст! Я — очень занятый человек, посвящаю всё своё время обучению студентов и научным исследованиям. У меня нет возможности тратить его на разговоры с неучами!

«Что-то я не слышал в будущем о таком светиле науки как профессор Ганс Рильке! Впервые вижу человека, который так встречает незнакомых людей. А может быть я был готов финансировать его исследования, а он об этом даже не захотел узнать? Мне проще обратиться к какому-нибудь лаборанту: это будет проще и дешевле.»

— Извините, герр профессор, что я посмел отнять у Вас несколько минут вашего драгоценного времени на предложение профинансировать исследования Вашей лаборатории. Честь имею!

У герра Рильке отвисла челюсть.

— Постойте, герр Пруст! Это какое-то странное недоразумение!

Но Виктор уже закрыл дверь с другой стороны кабинета профессора, даже не хлопнув ею. Он прошёл к лаборатории профессора и устроился на подоконнике перед входом в неё, ожидая появления одного из сотрудников. Ожидание не затянулось.

Из двери появился тип лет шестидесяти с красным носом, мешками под глазами и неуверенными движениями.

— Скажите, любезный, с кем я могу поговорить об аренде на неделю магнитометра типа эрстедметр или как он там называется?

— Чего? Эрстедметр? Надо же, произнесли это слово совершенно правильно. Кто Вы такой? Почему я Вас не знаю?

— Я — Вильгельм Пруст, учёный-любитель. Недавно приехал из Эрфурта. Занимаюсь исследованием магнитной напряжённости поля Земли в разных её частях. Ищу аномалии и изучаю их. Пока я не приобрёл собственный эрстедметр хочу воспользоваться арендованным.

— Где же Вы хотите приобрести эрстедметр? Такое слово кроме меня знают ещё два человека в университете.

— Я хочу найти человека в Вашем университете, который сдаст мне этот прибор в аренду на неделю, или немедленно продаст готовый, или подскажет, где я могу отыскать этот прибор.

— У меня имеется лишний эрстедметр. Я готов его немедленно продать. Сколько Вы за него готовы заплатить?

— Я заплачу за него немецкие марки. А вот их количество будет зависеть от работоспособности прибора и его состояния.

— Вы видели сквер напротив университета? Идите туда, садитесь на любую свободную скамейку: их всего две, и ждите меня. Через пять минут я к Вам подойду с эрстедметром.

— Отлично. Жду с нетерпением.

Просидев на скамейке не пять, как было обещано, а пятнадцать минут, Виктор увидел направляющегося к нему знакомого незнакомца. Тот нёс в руках холщовый мешок с чем-то тяжёлым.

— Хорошо, что Вы дождались, герр Пруст! Пришлось изымать этот лишний эрстедмерт у студентов, без разрешения использующих его для своих опытов. Прибор совершенно исправен, калиброван и даже имеет инструкцию по использованию.

Виктор взял мешок в руки и примерно определил его вес: около десяти килограмм.

«Странно, прибор, которым я пользовался в 1999 году весил не более килограмма и был компактным.»

— Извините, я не покупаю «кота в мешке»! Продемонстрируйте его работу и тогда мы будем обсуждать его цену!

— Как же я это могу сделать? Здесь нет электрической батареи, а без неё прибор не работает!

— Так принесите её! Я приобрету эрстедметр вместе с ней. Я подожду.

— Хорошо, но батарея тяжёлая. Мне нужен этот мешок, чтобы я принёс её Вам.

— Забирайте мешок и не задерживайтесь. Время — деньги!

Знакомый незнакомец быстро вытащил прибор из мешка и поставил его на скамейку рядом с Виктором. Потом, перемежая быструю ходьбу бегом, направился обратно в лабораторию.

Виктор рассмотрел эрстедметр. Этот прибор был совершенно не похож на тот, которым он пользовался ранее.

«Да, за сто лет наука могла далеко уйти вперёд!»

В этот раз знакомый незнакомец появился уже через три минуты, таща на плече тяжёлый мешок с электрической батареей. Он подсоединил её проводами к клеммам эстердметра, покрутил вернеры, калибруя прибор, и продемонстрировал шкалу прибора, на которой стрелка показывала уровень напряжённости магнитного поля на скамейке.

— Прекрасно! Теперь переставим прибор на землю.

На земле стрелка прибора несколько отклонилась от прежнего значения.

«Мне же неважно, какое на самом деле значение напряжённости магнитного поля. Мне главное определить места его аномальных значений. Буду считать, что прибор исправен.»

— Где обещанная инструкция?

— Вот она, но Вы её получите только когда расплатитесь со мной за прибор!

— Сколько Вы хотите получить?

— Э-э-э, сто марок. Это всего лишь стоимость пяти бутылок шнапса! На меньшее я не согласен.

— Хорошо, я заплачу сто марок, но Вы найдёте извозчика и поможете погрузить прибор и батарею.

— Согласен, только сначала выдайте аванс: девяносто марок! Иначе не пойду искать извозчика.

Виктор добрался на извозчике до постоялого двора, где оставил свой экипаж, перегрузил в него прибор и батарею и отправился в Ханау. Там в номере гостиницы произвёл замер напряжённости магнитного поля: она нена много отличалась от замеров, совершённых в сквере перед университетом. Дело сделано, прибор у него.

Следующие два дня Виктор провёл на берегу реки Кинциг, сканируя эрстедметром поверхность земли. Первой он определил местонахождение точки, стоя у которой во время удара молнии перенёсся в 1896 год. Потом искал оставшиеся две точки. Устал сильно. Мышцы рук и ног гудели от напряжения. Ему пришлось таскать прибор с батареей, весящие не менее тридцати килограмм, по большой площади поверхности земли, чтобы быть уверенным в правильности найденных точек.

Виктор вбил колышки в местах, определённых эрстедметром, и соединил их верёвкой. Получился равнобедренный треугольник. Он определил его центр и там тоже вбил колышек — это место, куда били молнии. Теперь можно было заняться разметкой участка и определить месторасположения на нём дома.

«Думаю, это не принципиально: туда — сюда полметра–метр. Не помню я настолько точно его расположение. Главное определены точки переноса!»

Углы участка и дома он также отметил колышками и соединил их верёвкой, снятой с колышков в углах равнобедренного треугольника. Всё было готово для посещения землемера.

Виктор заключил договор с архитектурной мастерской на разработку проекта своего дома. В предложениях архитектору в письменном виде изложил свои пожелания: внешний вид, материал, размеры дома, наличие цокольного, первого этажа и мансарды, примерную планировку. Проект обещали сделать к концу года.

Встретился с герром Кнутом, предложил заключить договор на строительство дома. Рассказал, что проект делают в мастерской городского архитектора, и он будет готов к новому году. Герр Кнут предложил за зиму закупить необходимые материалы: кирпич, доски, черепицу, мол, сейчас не сезон и они дешевле стоят. Также, пока нет морозов, можно выкопать фундамент и построить вокруг дома забор. Виктор согласился со всеми предложениями, только предупредил, чтобы все материалы, глубина цокольного этажа, фундамент и изгородь были согласованы с городским архитектором. Договор на строительство дома был заключён, аванс на приобретение материалов и другие работы выплачен. Дело завертелось.

Виктор переехал из гостиницы в пансион фрау Эльзы Штурм, двадцатисемилетней вдовы, сдающей три квартиры в своём доме. Её муж работал инженером на механическом заводе и трагически погиб, придавленный сорвавшейся тяжёлой металлической конструкцией, перемещаемой козловым краном в цехе. Эльза была симпатичной, весёлой, неунывающей женщиной и вскоре Виктор стал её любовником. Им обоим было тоскливо проводить в одиночестве долгие тёмные осенние и зимние вечера и ночи.

Заниматься чем-то серьёзным Виктору совершенно не хотелось. Деньги были, и он жил в своё удовольствие.

Иногда Виктор посещал свой участок, наблюдая за стройкой. Зима 1896/1897 гг. была тёплой, морозных дней и снега мало, поэтому строители рассчитывали за зимние месяцы многое сделать.

Изредка он с фрау Эльзой появлялся в местном театре на премьерах, бывал в ресторанах, посещал музеи и картинные галереи. Нигде ничего не покупал: обрастать вещами он не планировал, хорошо зная, каким якорем для свободного человека они являются.

Время летело быстро. Прошла зима, потом весна. Наступило лето 1897 года.

Глава четвёртая

Строители обещали сдать дом только следующим летом, в 1898 году, как предусмотрено договором. С марта стало поступать множество заказов на строительство, отказываться от них никто не хотел, поэтому на объекте Виктора осталась только четверть от ранее задействованных рабочих. Сидеть в пансионе Виктору уже надоело, и он решил съездить «на воды» в Карлсбад в Чехию.

Виктор ещё в конце 1896 года продал свой экипаж вместе с лошадью. Если было разумно его использовать для путешествия с севера Германии во Франкфурт-на-Майне, то теперь, оказавшись в центре страны, насыщенной сетью железных дорог, пора было переходить на этот вид транспорта. По расчётам Виктора можно было добраться до Праги из Франкфурта-на-Майне за полтора дня по уже действующей сети железных дорог. Из Праги в Карлсбад пока не было прямой ветки, но окольными путями проехать было также можно. Значит, это путешествие должно занять всего два–два с половиной дня, а не две недели, если добираться на экипаже.

В Карлсбаде Виктор поселился в пансионе около источников. Хотя у него со здоровьем проблем не было, он сходил к местному эскулапу, который прописал ему трижды в день перед принятием пищи выпивать стакан воды из источника №1.

— Хуже не будет. Укрепите свой желудок, оздоровите организм. Только не манкируйте предписанием! В течение трёх недель ежедневно пейте целебную воду и будет Вам счастье!

«На воды» приезжали люди со всей Европы. Было много русских, немцев, австрийцев. Все чинно подходили к источнику, набирали воду в специальные поилки и, сидя на скамейках, медленно её выпивали, сканируя соседей, женщины — строя глазки мужчинам, мужчины — выбирая пассий для дальнейшего времяпровождения. Жизнь текла тихо и размеренно. Оживляли её только концерты заезжих музыкантов и театральные постановки актёров-гастролёров.

Уже на пятый день Виктор понял, как он ошибся, приехав сюда. Было скучно. Он познакомился с француженкой: молодой женщиной, отдыхающей вместе со служанкой на Курорте в санатории. Завязалась лёгкая связь. Ей тоже было скучно. Через день они встречались в пансионе Виктора, где занимались сексом. Никаких даже намёков на любовь в их отношениях не было.

Виктор стал частенько посещать местный бильярдный клуб, где снимал на два часа стол и гонял шары, отрабатывая удары. Иногда посетители клуба предлагали сыграть партийку-другую на «интерес». Так прошло две недели.

Как-то, войдя в клуб, Виктор заметил знакомую по Эрфурту фигуру. Это был Фриц, демонстрирующий всем желающим свою игру и предлагающий провести турнир среди бильярдистов. Он прошёл к своему столу и, не обращая внимания на Фрица, стал катать шары. Неожиданно к нему подошёл Фриц:

— Какая неожиданная встреча! Вот уж в Карлсбаде я Вас встретить не ожидал. Помните: за Вами должок. Мы так и не сыграли с Вами заключительную партию. Предлагаю провести турнир: два раунда по три партии. На кон ставим по сто тысяч марок. Победитель забирает всё. Из членов клуба выбираем судей. Все желающие могут присутствовать на игре, приобретя билеты по пятьсот марок. Сумма, собранная от продажи билетов, делится нами пополам. О турнире широко сообщаем публике: тут скучно, поэтому желающих посмотреть турнир будет достаточно, и выручка от билетов составит не мене пятидесяти тысяч марок. Как Вам моё предложение?

Виктор и в самом деле под конец пребывания на водах сильно заскучал.

«Почему в самом деле не устроить турнир и не встряхнуться? Если всё сделать официально под эгидой клуба, то согласиться на турнир можно.»

— Давайте пройдём в дирекцию клуба, и Вы расскажите там о своём предложении. Только не забудьте: клуб потребует свою долю от проданных билетов. Ведь турнир будет проходить целый день и его потери от этого нужно компенсировать.

Они встретились с руководством клуба, которое с восторгом приняло предложение Фрица. Турнир должен был обратить внимание отдыхающих на клуб и создать ему дополнительную рекламу. Кроме того, клуб надеялся неплохо заработать на организованной им продаже соков, алкоголя и закусок.

Были выработаны условия турнира, определены судьи и назначена дата — послезавтра с десяти часов утра.

Решили срочно напечатать приглашения на турнир и распространить их среди отдыхающих прямо у источников. Рекламу турнира взял на себя клуб.

Игра началась с жеребьёвки. На этот раз первый удар в первой партии остался за Виктором.

Зал был полон, но опоздавшие зрители продолжали подходить, хотя свободные стулья для сидения уже отсутствовали. Клуб, для удобства зрителей, построил вокруг стола небольшой помост в несколько ярусов, на которых и были расставлены стулья для зрителей. Теперь бильярдный стол и игроки были хорошо видны из любой точки зала.

Виктор начал игру и, не выпуская кий из рук, закончил выигрышем первую партию. Зал взорвался аплодисментами. Он взглянул на Фрица: тот был несколько растерян, видно не ожидал от Виктора такого уровня игры.

Теперь во второй игре первого раунда Фриц получил право первого удара. Он также блестяще отыграл партию, закатив все восемь шаров в лузы. Пришлось Виктору простоять всю игру рядом со столом, только наблюдая за ударами Фрица. Зрители в зале и тут аплодисментами отметили отличную игру Фрица.

Служащие буфета Клуба разносили по рядам напитки и спиртное. Разгорячённых лиц среди зрителей становилось всё больше и больше.

В третьей партии опять победил Виктор.

Общий счёт первого раунда 2:1 закончился в его пользу. Был объявлен получасовой перерыв. Зрители оживлённо обсуждали перипетии игры, ставили в тотализаторе ставки на игроков.

В четвёртой игре второго раунда право первого удара получил Фриц. Сыграл также безупречно, как и в предыдущих партиях. Общий счёт 2: 2.

Пятую партию опять выиграл Виктор. Счёт стал 3: 2 в его пользу. Он сделал максимум того, что мог. Теперь всё решала шестая партия. Зал в напряжении замер. Было видно, что Фриц тоже волнуется, ведь проигрыш для него означает потерю ста тысяч марок, поставленных на кон им в этой игре.

Сдерживая волнение, Фриц удачно разбил выставленные на столе шары: два из них оказались в лузах. Зал облегчённо вздохнул. Следующие пять ударов были такими же точными. Счёт в партии стал 7:0. Осталось сделать ещё один удачный удар и турнир закончится вничью. Фриц долго примерялся, ходил вокруг стола, выбирая лучшую расстановку шаров. Зал затаил дыхание. Удар, и — подставка: шар застрял в лузе. Зал охнул. На Фрица было больно смотреть: он побледнел, руки его тряслись. Теперь игра перешла к Виктору. Он хладнокровно стал закатывать один за другим шары в лузы, пока счёт в игре не сравнялся 7:7.

Виктор посмотрел на Фрица. Тот стоял, обречённо опустив руки.

«Я уже доказал ему, что играю лучше его. Нельзя доводить человека до края. Оставлю последний удар ему: это его шанс. Забьёт шар — ничья, промажет — деньги на кону — мои.»

Фриц взглянул на Виктора. Тот улыбнулся и незаметно подмигнул. Произвёл удар и всё осталось без изменений. К столу встал Фриц и мастерски забил шар.

Зал взорвался аплодисментами. Такое напряжение! Такая игра! Большинство зрителей были уже достаточно пьяны и бурными восторгами выражали своё отношение к игре.

Когда все разошлись, и дирекция Клуба разделила деньги за билеты между игроками: каждый получил по сорок тысяч марок, Фриц сказал:

— Спасибо. Если бы ты не проявил великодушие — завтра бы я оказался в долговой яме. Сто тысяч марок я взял в долг у местного банка на эту игру.

Он поклонился и вышел из бильярдной.

Больше пути Фрица и Виктора не пересекались.

Оставшиеся дни Виктор просто гулял по Карлсбаду, исходил все его окрестности, готовился к поездке домой. Он решил опять воспользоваться железной дорогой. Вещей у него было немного: два костюма, один из которых дорожный, пять сорочек, три смены нижнего белья, туфли. Все его вещи отлично помещались в небольшом кожаном чемодане. Револьверы, сопровождавшие его в поездке во Франкфурт-на-Майне, он сменил ещё ранее. Теперь у него имелся Наган образца 1895 года, спрятанный в кобуру скрытого ношения. Виктор довольно много тренировался в тире и достиг неплохих результатов стрельбы из него. Он всегда носил его с собой и настолько к нему привык, что, иногда оставив наган дома, чувствовал себя неуютно, как будто отсутствовала важная часть его одежды.

Выехал Виктор утром на поезде в Прагу с двумя пересадками: прямой путь ещё не был закончен. До Праги добрался без приключений. Там отдохнул день и выехал через Пльзень в Нюрнберг, а оттуда во Франкфурт-на-Майне.

В Пльзене в его вагон зашли трое мужчин, двое расположились около одного входа, третий прошёл к второму, где находился стоп-кран. Виктор сразу обратил на них внимание: все мужчины тридцати пяти–сорока лет, рослые. При входе в вагон один из них мазнул взглядом по нему, и на сердце сразу стало тревожно.

«Эти ребята пришли сюда по мою душу. Кажется, я видел одного из них, когда садился в поезд в Карлсбаде. Наверно присутствовали на турнире и знают, что у меня с собой имеются большие деньги. До границы с Германией ехать два часа. После границы нападение на меня будет невозможно. Значит, вскоре надо ждать гостей.»

Виктор сидел в середине вагона у окна. Людей было немного. Поезд шёл до границы без остановок. Он осторожно расстегнул сюртук, обеспечив доступ к нагану, чуть-чуть развернулся в сторону прохода, идущего посередине вагона, и положил левую руку на спинку сидения. Теперь он контролировал всех троих мужчин. Через полчаса двое мужчин поднялись со своих мест и направились по проходу в его сторону. Один, постарше, который узнал его при входе в вагон, шёл впереди. Второй, моложе, шёл за ним, страхуя. Третий сидел на месте, не двигаясь.

«Началось!»

Виктор собрался, готовясь к нападению.

Мужчина, идущий первым, присел на сидение рядом с ним, второй — напротив.

«Очень плохо. Я рассчитывал, что они останутся стоять.»

— Извините за назойливость, но не Вы ли несколько дней назад в Карлсбаде участвовали в турнире бильярдистов? Я там присутствовал, и мне очень понравилось состязание двух профессионалов. Я сам любитель этой игры, но мне далеко до Вашего мастерства.

Виктор немного расслабился, хотя былая настороженность у него не пропала: уж очень удачно расселись эти двое.

«Сидящий напротив меня вполне может быстро зафиксировать мои руки, а тот, который рядом — обшарить карманы. Меня может спасти только быстрота и ловкость. Если это, конечно, не паранойя, и эти двое — бандиты.»

Как уже говорилось, Виктор был худощав, невелик ростом, жилист и очень проворен. Он напрягся, опёрся на руку, лежащую на спинке соседнего кресла, и ловко перемахнул через неё в соседнее купе: оно тоже было не занято. Одновременно он выхватил наган из кобуры и взвёл курок. Третий мужчина уже спешил к ним, вытаскивая из-за пояса нож.

Ничто не предвещало такого развития событий и произошло так быстро, что два бандита, сидевшие в купе Виктора, не успели ничего предпринять. Только сидевший около него успел также достать нож.

Виктор медлить не стал: два выстрела и уже два бандита лежат в проходе вагона: тот, который с ножом бежал к нему из конца вагона, и сидящий с ним рядом. Третий, видя, как быстро Виктор разделался с его подельниками, сидел не двигаясь. Наган был направлен прямо в его лоб. Пассажиры вагона сидели, вжав головы в плечи и не двигаясь. Женщины стали кричать.

— Эй, кто-нибудь! Дёрните стоп-кран! Мне нужна помощь!

Мужчина, ранее сидевший недалеко от стоп-крана, подбежал к нему и дёрнул ручку. Почти сразу поезд начал торможение.

Как только поезд остановился, по вагонам забегали проводники и полицейский, сопровождающий поезд. Наконец, они появились в вагоне Виктора. Увидели мужчину с наганом в руке, ещё двух, лежащих в проходе в лужах крови, остановились.

— Это бандиты! Они напали на меня с ножами. Двух я подстрелил, а третий жив. Он под прицелом. Свяжите его, — прокричал Виктор.

Быстрее всех сориентировался полицейский. Он подбежал к третьему бандиту и защёлкнул на его руках за спиной наручники. Обыскал. Достал нож из голенища сапога и положил бандита на пол, приказав одному из проводников следить за ним.

— Положите наган на сидение и поднимите руки! — проговорил он, обращаясь к Виктору.

Тот выполнил команду полицейского и сел на сидение. Полицейский забрал наган, уселся напротив Виктора и попросил рассказать, что произошло, предварительно приказав проводнику сообщить, что можно начать движение поезда и необходимо его остановить в ближайшем населённом пункте, где имеется полицейский пост. Поезд поехал.

Виктор рассказал всё, как было, указал на ножи, лежащие около раненых бандитов. Полицейский только качал головой, восхищаясь его мужеством.

— Эта банда промышляет в поездах последние полгода. Мы никак не могли их поймать. После нападения и грабежа они открывают двери вагона и на повороте перед мостом, где поезд снижает ход, выпрыгивают из него. Садятся в лодку и уплывают.

На остановке в поезд вошли ещё два полицейских. Они забрали пойманного бандита, одного раненого и труп третьего и поместили их в вагон, который освободили от пассажиров. Туда же перешёл и Виктор.

— На границе имеется полицейский пункт, где проведут дознание, и, если Вы невиновны, Вас отпустят, — проговорил старший полицейский.

Он распорядился связаться по телеграфу с полицейским пунктом на границе и доложить о происшествии в поезде и принятых им мерах. Его подчинённый побежал на станцию исполнять приказ, а поезд поехал дальше.

Виктор подъезжал к Франкфурту-на-Майне и вспоминал своё приключение в поезде в Чехии.

«Хорошо, что всё так удачно закончилось. После разбирательства в полицейском пункте и допроса захваченного бандита, меня отпустили и даже обеспечили билетом, так как мой поезд уже ушёл. Пришлось провести на границе несколько часов в ожидании следующего поезда. Записали мои данные и обещали после проведения следствия выплатить денежное вознаграждение за захваченных бандитов — оказывается, за их поимку была объявлена награда.»

Наконец поезд прибыл во Франкфурт-на-Майне.

Глава четвёртая

Весной 1898 года, как и обещали строители, возведение дома было закончено, участок вокруг него окультурен и в мае Виктор заселился в собственный дом.

Глядя на него, землю в этом районе Ханау стали покупать и строиться другие люди, только его участок был последним на улице: дальше начиналась излучина реки, и строительство там было невозможно. Виктор готов был выкупить весь оставшийся незаселённым участок земли в излучине, где река делала поворот, но, подумав, отказался от этой идеи: в бумагах муниципалитета Ханау ни слова не говорилось об этой сделке. Даже когда он купил участок в 1999 году, земля в излучине была свободной.

«Вот удастся мне вернуться обратно, тогда и буду решать этот вопрос.»

Осталось чуть больше года до момента, определённого «неизвестно кем»: удара молнии в участок Виктора, и он много раздумывал об этом.

«Всё же, интуиция мне подсказывает, что возвращение в моё время возможно. Не зря же вокруг места удара молнии имелись три точки: две с одинаковой напряжённостью магнитного поля и одна с меньшей на тридцать процентов. Я стоял у одной из них с бóльшим значением этого параметра и оказался за сто три года в прошлом. Причём, это произошло случайно: я мог оказаться у любой точки. Чисто умозрительно могу предположить, что, раз я оказался в прошлом стоя в указанном месте, то мог оказаться и в будущем, если бы стоял у другой точки. Вот только какой?

Интуиция мне подсказывает: именно в той, где также имелась бóльшая напряжённость поля. Думаю, точка с меньшей напряжённостью — это точка возврата в место, откуда произошёл перенос в прошлое или будущее. Недаром же я переместился за три года от возможного улара молнии в мой участок! Этот „неизвестно кто“ всё предусмотрел: дал попаданцу три года для осмысления ситуации, в которой тот оказался, обустройству на новом месте и возможность спустя три года вернуться обратно. Надо только „шевелить мозгами“, а не плакать и молиться. Конечно, я могу ошибаться. Во-первых, в выборе точки возврата, во- вторых в направлении перемещения: не в будущее, а в ещё более глубокое или близкое прошлое. Но в любом случае точка с меньшим значением напряжённости магнитного поля больше подходит для возвращения обратно, чем оставшаяся.»

Виктор неоднократно прокручивал в голове различные варианты и, всё же, остановился на этом.

«Даже если я ошибся и, заняв место на точке с меньшей напряжённостью магнитного поля, попаду, не знаю куда, то через двадцать пять лет я получу возможность исправить эту ошибку, как и в выбранном мною варианте.»

Он решил, что больше обдумывать варианты возвращения не будет — иначе можно свихнуться, а остановиться на более для себя привлекательном.

«Теперь надо подумать, как можно использовать моё попадание на сто лет назад, в прошлое в собственных интересах. Ну, хоть какие-то бонусы я должен получить от этого! Тащить отсюда золото, драгоценные камни, старинное оружие и т. п. на мой взгляд, глупо. Много ли я смогу купить на оставшиеся у меня пятьсот тысяч марок! Да ещё и дожить нужно до июля 1899 года: есть, пить, гулять, налоги платить и т. п. Конечно, можно взять в банке кредит на миллион или два и купить ценности, а потом пропасть вместе с кредитом. Но тогда меня будут все вспоминать как прожжённого мошенника, взявшего кредит и не вернувшего его. И ещё, вдруг перемещение вообще никуда не произойдёт, и я останусь „на бобах“ с купленными ценностями, не зная, куда их пристроить! Нет, это не те варианты, о каких надо думать.

Помнится, Герхард рассказывал мне о человеке, положившем на депозит в Дойче Банке сто тысяч долларов на сто лет. И о готовности банка выплатить по нему вклад с процентами, накопившимися за это время. Уж, не обо мне ли шла речь? Сейчас курс марки к доллару 5 к 1. Причём в свободной продаже доллары отсутствуют. Значит, их надо где-то приобрести, раз в Германии это невозможно. Хотя, если предложить покупку валюты по курсу 6 к 1 или больше, то и в Германии можно решить эту проблему. Не буду торопиться: сначала всё узнаю, войду „в тему“.

Ведь и денег-то у меня всего ничего осталось: на покупку участка, строительство дома и его обустройство более четырёхсот тысяч марок потратил. Ну, ещё перстень с бриллиантом сохранился. Можно продать за пятьдесят–шестьдесят тысяч марок. В общем, варианты есть. И открытие депозитного вклада в банке — лучший бонус, который я могу получить по возвращению: более двух миллиардов долларов! Если дом продать, то депозитный вклад можно увеличить до ста пятидесяти тысяч долларов! Какие же тогда деньжищи на выходе в 1999 году будут!»

Времени до июля 1899 оставалось много и Виктор, не торопясь, планомерно стал собирать информацию о приобретении валюты в Германии, об условиях заключения депозитных договоров в банках и, главное, о возможности заключения долговременных договоров: на десятилетия.

К началу весны следующего года он имел всю необходимую информацию по этим вопросам. Но идти на переговоры в банк можно было, имея на руках предмет переговоров — деньги. А их было всего пятьсот тысяч марок, даже не хватало на приобретение ста тысяч долларов. Необходимо было продавать участок и дом.

Виктор обратился в риэлтерскую контору во Франкфурте-на-Майне с просьбой оценить свою недвижимость и найти на неё покупателя. Замотивировал он это желание отъездом на постоянное местожительство в Америку осенью 1899 года. Риелторы оценили участок Виктора и дом с мебелью в шестьсот пятьдесят тысяч марок: на пятьдесят тысяч меньше, чем им было вложено.

— Такова сейчас конъюнктура рынка! Если бы Вы продавали дом не в Ханау, а во Франкфурте-на-Майне, то могли бы выручить до семисот тысяч марок. А если Вы ещё хотите осуществить его срочную продажу, то сумеете на руки получить не более пятисот тысяч марок, — объяснили ему специалисты.

— Что значит срочная продажа?

— Это когда в отсутствие покупателя недвижимость приобретает сама риэлторская контора, беря под это кредит в банке. Тогда Вы можете получить деньги в течение месяца.

Узнал Виктор ещё много нового и интересного про продажу недвижимости, про депозитные договоры и приобретение валюты и в мае 1899 отправился на переговоры в Дойче Банк.

В этом банке у него уже более двух лет имелся текущий счёт с большим вкладом, поэтому, придя в банк, Виктор сразу заявил о желательности встречи с управляющим франкфуртского отделения банка или его заместителем.

В кабинете банкира Виктор начал переговоры следующими словами:

— Мой неуёмный характер не даёт мне возможности долго сидеть на одном месте. Три года назад я продал своё имение на севере Германии и перебрался сюда, в Ханау, где купил участок земли и построил дом. Теперь опять меня обуял зуд к перемене мест: хочу отправиться в Америку, куда едут переселенцы со всего мира. У меня к Вам имеется несколько вопросов: первый — я могу купить у Вас американские доллары в количестве ста пятидесяти тысяч, если да, то сколько это будет стоить. Я узнавал, что доллары я могу купить в швейцарских банках, но это потеря времени.

— Да, Вы правы. Имеется запрет на хождение в Германии иностранной валюты. Продать её мы не имеем права.

— А если я куплю на марки доллары и, не превращая их в наличность, сразу положу на свой долларовый счёт? И не буду снимать со счёта какое-то время? Так можно? Ведь в Германию приезжают иностранцы, открывают долларовые счета, куда кладут валюту, потом уезжают и забирают валюту со своих счетов. Разве не так?

— Так-то так, да не так. Вот если бы Вы купили валюту и положили её на депозитный вклад лет на десять или больше… К тому времени, думаю, валютное законодательство изменится и всё будет в порядке. Только это должен быть безотзывный вклад.

— Понятно, а если я куплю и положу сто пятьдесят тысяч долларов на депозит на сто лет? И, согласно депозитному договору могу снять только пятьдесят тысяч долларов в течение трёх–пяти месяцев. Причём куплю доллары по завышенному курсу: не 5 к 1, а 6 к 1? Это же банку выгодно? Тем более можно подстраховаться письмом от меня, что эти пятьдесят тысяч долларов я должен заплатить за иностранное оборудование, купленное мною для организации собственного производства в Германии? Я могу даже предъявить банку договор на приобретение станков.

— Этот вариант можно обсуждать. Значит, покупка долларов по курсу 6 к 1, далее депозитный договор на сто лет с правом получить только пятьдесят тысяч долларов наличными с депозита в течение трёх–пяти месяцев со дня заключения договора на оплату оборудования при предоставлении нам соответствующих документов… Очень опасно! Я на это если и пойду, то при наличии подлинных документов на покупку оборудования. Это — легко проверяется. Кстати, проценты на снятые досрочно пятьдесят тысяч долларов мы начислять не будем!

Давайте оговорим остальные условия. Годовая процентная ставка по депозиту не более пяти процентов!

— Да Вы что! Двенадцать! Депозит же заключается на сто лет! Только мои правнуки смогут им воспользоваться, если доживут и сохранят договор в целости и сохранности.

— Нет, это невозможно! Да, сейчас годовые и трёхгодовые депозиты мы выдаём под десять процентов. А что будет через сто лет? Может быть, ставки упадут до одного — двух процентов!

— Герр управляющий, что будет через сто лет, никто не знает. Может и Дойче Банка не будет. По крайней мере, к Вам лично через сто лет никто претензий предъявить не сможет за отсутствием объекта предъявления претензий. Или Вы рассчитываете прожить ещё сто лет? Зато сейчас Вы заключаете очень выгодный для банка депозитный договор: на сто лет, под десять процентов годовых с выплатой процентов в конце срока договора!

— Нет! Не более восьми с половиной процентов годовых!

— Хорошо! Я снимаю условие получение пятидесяти тысяч долларов наличными. Десять процентов годовых!

— Согласен, в этом случае — никаких наличных!

— И ежемесячная капитализация процентов! Ведь их надо будет выплачивать не ежемесячно, а только через сто лет! Что там будет — никому не известно! Вспомните ещё одну мою уступку: я покупаю доллары по курсу 6 к 1! Готов ещё немного уступить! По курсу 6,5 к 1!

Герр управляющий вытер пот с лица большим клетчатым платком. Давно ему не приходилось заключать такие выгодные для банка договоры и так торговаться.

— Ну, хорошо. В первом приближении договорились. Когда можно ожидать поступление от Вас денег на покупку валюты?

— На моём счёте в Дойче Банке сейчас имеется четыреста тысяч марок. Ещё у меня имеется обязательство банка на сто тысяч марок. Вот оно. Можете посмотреть. Кроме того, я только что купил участок в Ханау, на котором построил современный дом со всеми удобствами. Риэлторская фирма оценила его в семьсот тысяч марок: именно столько я вложил в его строительство. Но я готов продать его за шестьсот тысяч марок, если получу за него деньги до июля этого года. Желающие купить его уже имеются, только я пока не хочу снижать цену. Таким образом, к июлю 1899 года я буду иметь на руках как минимум миллион сто тысяч марок. Это по курсу 6.5 к 1 составляет сто шестьдесят семь тысяч долларов. Даже, если я куплю валюту на один миллион марок, в долларах это будет около ста пятидесяти четырёх тысяч. Так что можно смело рассчитывать на депозит в сто пятьдесят тысяч в долларах.

— Понятно. А всё же, зачем Вы хотели снимать пятьдесят тысяч долларов досрочно? Вам ведь лучше не трогать основную сумму депозита: проценты в конце срока получите больше!

— Тут Вы правы. Но я должен добраться до Америки, устроиться там, купить жильё, организовать бизнес… Без денег это не сделаешь. Именно на эти цели я и хотел выделить пятьдесят тысяч долларов. Раз это невозможно буду искать другие пути.

«Этот чудак, Вильгельм Пруст, что-то говорил о продаже нового современного дома в Ханау. Это почти пригород Франкфурта-на-Майне. Лет через десять–двадцать Ханау войдёт в черту города: именно в ту сторону город и развивается. Тогда стоимость его недвижимости минимум увеличится в полтора раза. Может быть, мне купить этот дом? И подарить его на свадьбу дочери. Она как раз запланирована на июнь месяц. Надо съездить и посмотреть дом. Попробую договориться.»

— Герр Пруст! А не могли бы мы с дочерью съездить и посмотреть Ваш дом? Она выходит замуж и, если дом ей понравится, я сразу переведу за него деньги на Ваш счёт. Думаю, Вы мне сделаете скидку?

— Почему бы не съездить. Берите дочку, и завтра после работы прокатимся в Ханау. Мне куда лучше подойти?

— Подходите к пяти часам сюда. Экипаж будет ждать нас перед банком.

— Хорошо, буду.

— Дом дочери управляющего банком очень понравился. Три этажа, центральное отопление, имеются все удобства. Большой двор, беседка, колодец, каретный сарай, который может быть использован как гараж. Рядом река. Место тихое. Одно плохо — добираться до центра Франкфурта-на-Майне на лошадях два часа.

— Очень жаль, — проговорил управляющий, прощаясь с Виктором. — Дом мне очень понравился. Расстояние до центра города, на мой взгляд, сущая ерунда. Сейчас появились самобеглые кареты, называемые автомобилями. За ними — будущее. Лет через пять такой автомобиль это расстояние будет проезжать за полчаса.

Вы не будете возражать, если я поищу покупателя на Ваш дом под небольшие комиссионные, до пяти процентов?

— Нет, не буду. Только мы ограничены во времени. Я должен положить миллион марок для покупки ста пятидесяти тысяч долларов в июне этого года. Поиском покупателя ведь для меня занимается и риэлтерская контора. Тут уж, кто быстрее.

— А не могли бы Вы мне дать копию оценочной ведомости, сделанную риелторами? Мне будет проще разговаривать с покупателями.

— Конечно. Я послезавтра приду к Вам для согласования положений депозитного договора и его черновой подготовке вместе с Вашим юристом, тогда и передам копию оценочной ведомости.

За два дня депозитный договор был полностью согласован с банком, напечатан и подготовлен к подписанию. Не было проставлено только число, с которого он начинает действовать: дом ещё был не продан, и когда появятся недостающие деньги на счёте Виктора, было неизвестно.

Виктор поддерживал связь с риелторами и управляющим банком. Риелторы сообщали, что у них имеются два покупателя, предлагающие за дом пятьсот тысяч марок, при этом их услуги составляют пять процентов, которые поровну делятся меду продавцом и покупателем. Сделка может состояться в любое время.

Восьмого мая поступил сигнал от управляющего, что он завтра привезёт потенциального покупателя для осмотра дома.

Им оказался купец, недавно приехавший во Франкфурт-на-Майне и подбирающий себе жильё. Участок с домом ему понравился. Купец внимательно просмотрел все бумаги на дом и, немного поторговавшись, стороны ударили порукам: сумма сделки составила шестьсот тридцать тысяч марок.

«Герр управляющий заработал тридцать одну тысячу пятьсот марок за посредничество. Но я-то — лишние сто тысяч. Завтра встречаемся у юриста, потом идём к нотариусу, подписываем договор. Деньги должны быть переведены мне на счёт к пятому июля. Договорились, что до поступления денег я живу в доме, где будет находиться человек купца, обеспечивающий охрану дома и участка. После этого я съезжаю в гостиницу, где живу до „отбытия в Америку“, которое должно состояться тридцатого июля. Да ещё я должен подписать депозитный договор с банком. Похоже, что забрать наличные пятьдесят тысяч долларов мне бы не удалось: просто не будет времени для оформления бумаг.»

Деньги на счёт Виктора поступили своевременно. Он подписал депозитный договор с банком. Сообщил управляющему о дате своего отъезда из города. Тот только был рад этому по принципу: «Баба с воза — кобыле легче.»

После всех расчётов у Виктора осталось около ста тысяч марок, на которые он решил приобрести антиквариат: старинные золотые монеты, марки, холодное оружие и несколько картин.

Приближался день «Х». Все вещи были аккуратно сложены и упакованы.

Рано утром тридцатого июля Виктор на экипаже доехал до своего бывшего участка, но сошёл раньше, чтобы его никто не видел. На берегу реки переоделся в свой плащ и резиновые сапоги, прибывшие с ним из будущего. Зонта не было: сгинул где-то в девятнадцатом веке. Начиналась гроза. Виктор встал на известное ему место. Оно располагалось за пределами участка, и стал ожидать дальнейших событий. Пошёл дождь. Засверкали молнии. Наконец одна из них ударила в середину равнобедренного треугольника, образованного точками повышенной магнитной напряжённости поля. У Виктора потемнело в глазах.

Глава пятая

Пришёл в себя Виктор, стоя на том же месте, которое имело меньшую напряжённость магнитного поля. Внимательно огляделся. Да, это июль 1999 года. Рядом именно тот колышек, которым он отметил эту точку. Едва ли он сохранился бы в земле больше двух–трёх лет: сгнил бы. Тут гроза уже закончилась, ветер разносил тучи по сторонам, выглянуло солнце, и вода на реке переливалась струями под солнечными лучами.

«Получилось! Значит, я правильно определил точку возврата. Пойду в дом, приму ванну, посмотрюсь на себя в зеркало: всё же отсутствовал три года. Да и обратный перенос мог внести определённые изменения. Это как-то должно было отразиться на моём виде.»

В доме ничего не изменилось. Виктор ещё раз убедился, что попал именно в 1999 год и успокоился. Прошёл в ванную. Разделся и стоя перед большим зеркалом внимательно себя осмотрел. Никаких особых изменений он не заметил. Затем наполнил ванну водой и с удовольствием погрузился в неё. Его переполняла радость. Он вернулся домой!

«Завтра я должен улететь в Питер: отпуск заканчивается, первого августа надо выходить на работу. Но сегодня я обязательно должен посетить нотариальную контору „Краузе и К“. Именно в ней сто лет назад я оставил письмо с копией депозитного договора, заверенной нотариусом этой фирмы. Хорошо, что я помнил об этой фирме: она находится недалеко от штаб-квартиры Дойче Банка и её неоднократно видел, проходя мимо. И сделал вывод: она существует более ста лет, значит ей можно доверить сохранение моих документов. Если я не получу мой конверт с документами, оставленный там в июле 1899 года, то будут большие проблемы при переговорах с банком относительно выплаты мне средств по закончившемуся депозитному договору.»

Виктор быстро собрался и на такси отправился в нотариальную контору. Было три часа дня и нотариусы ещё работали.

— Я могу встретиться с директором фирмы — главным нотариусом герром Краузе, — обратился Виктор к служащей, принимающей посетителей конторы.

— Вам назначено? Герр Краузе очень занятый человек, к нему на приём посетители записываются заранее.

— Я уверен, что он меня примет. Передайте ему, что пришёл посетитель с информацией по делу №133 от 15 июля 1899 года.

— Хорошо, я сообщу о Вашем приходе его секретарю, — произнесла девушка, нажимая клавишу телефона.

Переговорив с секретарём, она предложила Виктору пройти в приёмную герра Краузе на второй этаж в комнату №01.

Едва войдя в приёмную, он был сразу приглашён в кабинет главного нотариуса. Тот сидел за монументальным письменным столом из морёного дуба в большом высоком кресле из такого же материала, которые Виктор ещё помнил со времени своего посещения нотариальной конторы сто лет назад.

«Видно, что современные нотариусы берегут реликвии, относящиеся к истокам их деятельности, что подчёркивает их солидность и надёжность.»

— Прошу, присаживайтесь, герр Новиков! Мне доложили о деле, которое привело Вас к нам. Внимательно готов Вас выслушать.

— Мне известно, что Вы сохраняете конверт с документами, подписанный и запечатанный 15 июля 1899 года нотариусом герром Герхардом Бергом, служащим Вашей нотариальной конторы, и хранящийся в папке №133. Так ли это?

— Всё верно, — герр Краузе замолчал, ожидая продолжения речи Виктора.

— Я готов представить Вам доказательства того, что имею право получить у Вас конверт с документами.

— Представьте.

— Извините за недоверие: я Вас не знаю, но прошу пригласить независимое лицо, которое будет присутствовать при этом.

Несколько секунд герр Краузе напряжённо что-то обдумывал, потом сказал:

— Вы правы. Это не рядовой случай и независимый свидетель не помешает. Вас устроит мой секретарь?

— Нет. Давайте пригласим любого клиента вашей конторы, с которым сейчас работают Ваши служащие. Я готов компенсировать его неудобства сотней марок.

— Согласен.

Герр Краузе вызвал секретаря и объяснил, что ей необходимо сделать. Виктор и Герр Краузе просидели в молчании почти десять минут, пока секретарь не привела молодого человека, на вид лет под тридцать, который быстро понял, что от него хотят присутствующие.

— Во-первых, я назову контрольное слово «Космос», записанное на бумаге и вложенное в конверт, который также опечатан и находится в этой папке. Это слово является допуском для дальнейших действий с папкой. В папке №133 имеются документы, прошитые суровой ниткой и опечатанные двумя сургучными печатями. Первым документом является лист бумаги, на котором приведён перечень вопросов, при ответе на которые в случае правильных ответов я имею право получить все остальные документы из этой папки. На втором листе приведены правильные ответы. Прошу открыть папку и вскрыть конверт с паролем.

Герр Краузе достал из ящика стола папку с номером 133, показал её присутствующим, затем предъявил сохранность сургучной печати, которой она была опечатана, сломал печать и открыл папку. Как и говорил Виктор, внутри неё находился конверт, также запечатанный сургучной печатью. Герр Краузе предъявил присутствующим целую печать, сломал её и вынул из конверта лист бумаги со словом «Космос», написанным посередине листа. Все присутствующие, включая секретаря, с большим интересом следили за манипуляциями герра Краузе.

— Прошу открыть первый лист, — проговорил Виктор.

Герр Краузе сломал печать и открыл стопку прошитых документов. На первом листе было написано три вопроса.

— Прошу на листе бумаги фиксировать мои ответы на эти вопросы, чтобы их можно было сравнить с правильными ответами на них, находящимися на втором листе, — проговорил Виктор.

Герр Краузе подал знак секретарю, которая сразу же приготовилась записывать ответы Виктора.

Герр Краузе начал зачитывать вопросы, а Виктор — отвечать на них.

— Назовите имя и фамилию лица, обратившегося в нотариальную контору «Краузе и К°» за услугой: сохранить данные документы.

— Вильгельм Пруст.

— Назовите дату рождения этого человека.

— Одиннадцатое марта 1874 года

— Назовите контрольное число и буквенный пароль.

— 1945 (год рождения Виктора Бурова), Ручьи (место рождения Виктора Бурова).

После этого был открыт второй лист и зачитаны правильные ответы, которые полностью совпали с теми, что назвал Виктор.

— Герр Краузе, прошу оформить протоколом проведённое мероприятие и передать мне оставшиеся документы из папки, — произнёс Виктор.

Пока секретарь подготавливала протокол и присутствующие его подписывали, Виктор просмотрел содержимое последнего конверта. Всё было на месте: там находился заверенный нотариусом в 1899 году депозитный договор Пруста с Дойче Банком.

— Герр Краузе, я могу передать Вам этот конверт с содержимым, чтобы Вы приняли его на хранение в течение этого года, оформив соответствующим образом? Туда же прошу вложить копию только что написанного протокола.

— Конечно.

Когда Виктор остался наедине с герром Краузе, тот поинтересовался:

— Что же хранится в этом конверте, и когда Вы его заберёте от нас на совсем?

— Там хранится депозитный договор, а заберу конверт сразу, как пойду в банк для получения по нему основной суммы вклада и процентов по нему. Это может произойти в любой день, начиная с завтрашнего, и кончая концом этого года.

Герр Краузе понимающе покачал головой и лично проводил Виктора до выхода из нотариальной конторы.

Когда Виктор покинул нотариуса, было уже пять часов вечера.

«Надо ковать железо пока горячо! Позвоню-ка я Герхарду Зомме и попрошу организовать завтра мне встречу с руководством Дойче Банка! Если спросит, зачем, намекну на депозитный договор столетней давности. Уж очень мне хочется как можно быстрее получить полную ясность в этом вопросе!»

Зомме сразу ответил на телефонный звонок Виктора.

— Хочешь попрощаться? Улетаешь в Санкт-Петербург, ведь тебе первого августа надо идти на работу.

— И попрощаться тоже, но главное спросить совет по очень важному делу. Лучше лично.

— Я буду на работе до шести, если успеешь — приходи.

— Спасибо, приду. Я тут рядом.

Виктор и Зомме сидели за журнальным столиком в кабинете Рихарда, пили кофе. Рихард раздумывал над полученной от Виктора информацией.

— Ты хоть представляешь, о какой сумме идёт речь?

— Представляю. Около трёх миллиардов двухсот миллионов долларов.

Герхард схватился за голову.

— Да тебя тут же придушат, а тело сожгут и развеют по ветру. Если ты говоришь правду и на самом деле имеешь право на получение процентов по этому депозиту, тебе нужны свидетели твоего разговора с руководством банка и, как там говорят у Вас в России: «надёжную крышу».

— Свидетелем я могу пригласить герра Краузе — директора и главного нотариуса нотариальной фирмы «Краузе и К°». Именно у него хранятся необходимые документы. Готов и Вас пригласить, если согласитесь. А вот насчёт крыши… не знаю, не в ФСБ же мне российское идти? Там ещё быстрее от меня ни слуху, ни духу не останется. Может быть, обратиться в германскую прокуратуру или в министерство финансов с просьбой о посредничестве в разговоре с банком? Или, ещё лучше, привлечь прессу и телевидение. Вот тогда-то я могу ничего не бояться!

— Как ты ещё молод и глуп, Виктор! Когда на кону стоят такие деньги, которые могут пошатнуть финансовые устои ведущего банка страны, привести его к краху, у тебя нет, и не будет защитников. Интересы банка выше твоих прав, пусть они хоть тысячи раз подтверждены законодательством! Тут нужен особый ход, который переведёт дело сразу в договорную плоскость. Как говорят: «Нельзя даже зайца загонять в угол, он и зубы показать может» — это я имею в виду банк.

Герхард задумался. Потом сказал:

— Как тебе такое предложение. Ты едешь в Россию и там, где-нибудь прячешься на время, пока утихнут страсти. Я готов подписать тебе отпуск за свой счёт на месяц. Но завтра ты должен написать письмо в Совет директоров банка, в котором изложить своё видение решения возникшей проблемы. Оно должно быть таким, чтобы банк посчитал: ему лучше пойти на сотрудничество с тобой, чем развязать войну на поражение. Пойми, ты — одиночка, всё, чем располагаешь: одна голова, две руки и две ноги.

— Как Вам видится решение проблемы с банком?

— Самое главное: изымать из банка эти деньги ты не будешь: они могут или войти в уставный капитал банка и тогда ты станешь достаточно крупным акционером и можешь претендовать на место в совете директоров, или будешь готов перевести их в разряд депозита на тридцать–пятьдесят лет, без права изъятия. Депозит с выплатой небольших процентов ежегодно. Например, при пяти процентах годовых выплаты составят сто пятьдесят миллионов долларов. Думаю, такой суммы для безбедной жизни тебе будет достаточно.

Вот как-то так. У тебя голова светлая, подумай, посчитай свои шансы, бонусы и возможные потери и прими взвешенное решение. Письмо отдай мне. Я «приделаю ему ноги».

Виктор написал заявление об отпуске без содержания на месяц, которое герр Зомме тут же подписал. Самолёт улетал завтра в два часа дня, поэтому Виктор обещал подготовить с утра письмо в банк и не позже полудня передать его Герхарду. Связь они договорились держать одностороннюю: он будет звонить герру Зомме каждые три дня по мобильнику, тут же уничтожая СИМку и меняя место звонка. Для экстренной связи Виктор оставил Рихарду номер мобильного телефона, принадлежащего ранее Виктору Белову.

Все вещи для отлёта были давно собраны, поэтому Виктор, придя домой, сразу же занялся продумыванием текста письма в банк, посчитав, что в его основу положит предложения, высказанные гером Зомме.

Только к двум часам ночи письмо было готово и распечатано в трёх экземплярах. Один — для банка, второй — себе, третий — для нотариуса. Виктор так устал за прошедший день, что только его голова коснулась подушки — он немедленно заснул.

Утром он вызвал такси для поездки в аэропорт, позвонил герру Зомме и предупредил о своём приезде к нему в течение часа. Приехав, передал первый экземпляр письма для банка, упакованное в конверт и подписанное им, распрощался с Рихардом, и поехал в аэропорт.

Там без проблем прошёл регистрацию, потом посадку и уже через два часа приземлился в Пулково 2.

Глава шестая

Первый звонок Виктора Зомме ничего не прояснил.

Тот сообщил, что передал письмо Председателю Совета директоров банка и пока ответа не получил.

То же самое произошло со вторым и третьим звонками. И только на десятый день у Виктора зазвонил телефон для экстренной связи. Это был Зомме.

— Совет директоров банка ждёт тебя на своём экстренном заседании, которое состоится через три дня. Многое из того, что ты предложил — принимается, но не всё. Будут переговоры. Позвони заранее и сообщи дату и рейс прилёта. За тобой в аэропорт будет выслан автомобиль. Долго говорить не могу. До свидания.

По прибытии во Франкфурт-на-Майне Виктор встретился с главой Совета директоров банка герром Германом Дабсом, которому предъявил права бенефициара закончившегося в июле 1999 года депозитного договора, заключённого банком с герром Вильгельмом Прустом сто лет назад. Они вместе с главным юристом банка рассмотрели предъявленные Виктором документы, и нашли приемлемыми его права бенефициара, которые должен рассмотреть и утвердить Совет директоров, назначенный на следующий день.

В оговоренное время Виктора провели в зал заседаний Совета директоров, где уже присутствовали семеро представителей этого уважаемого органа и предложили присесть с одной стороны круглого стола, стоящего посередине зала. Лицом к нему, полукругом, расселись члены Совета директоров. Начал экстренное совещание Председатель Совета герр Герман Дабс.

— Уважаемые члены Совета. Позвольте представить Вам герра Виктора Алексеевича Новикова, служащего филиала Дойче Банка в России, который, по его словам, является правопреемником Вильгельма Пруста, разместившего в 1899 году в Дойче Банке депозит на сумму сто пятьдесят тысяч долларов сроком на сто лет под десять процентов годовых с ежемесячной капитализацией процентов. Срок депозитного договора закончился 15 июля этого года. Я и главный юрист банка Отто Миллер проверили представленные герром Новиковым документы и подтверждаем его права на получение процентов по указанному депозиту.

Вы уже предварительно ознакомились с этими документами, получили все необходимые разъяснения и должны принять решение о признании прав бенефициара по этому депозитному договору у герра Новикова. Будут ли какие-либо вопросы к герру Новикову?

— Герр Новиков! Какие родственные отношения связывали Вас с герром Вильгельмом Прустом, первым владельцем депозитного вклада?

— Достоверно мне о них ничего не известно. Согласно семейным преданиям герр Пруст в начале двадцатого века приехал из Америки в Россию, сошёлся с моей прабабушкой и во время революции 1917 года погиб. В результате их совместного проживания в течение шести лет в 1909 году родился мой дед Белов Алексей. От его брака с Марией Зотовой в 1945 году родился мой отец Белов Вадим Алексеевич. В 1973 году родился я. В 1996 году отец умер, и я по завещанию стал его наследником. Именно отец передал мне все документы, связанные с депозитным договором и рассказал, что эти бумаги передавались из рук в руки в течение ста лет. Также назвал мне все необходимые коды для получения копии депозитного договора, хранящегося в нотариальной конторе «Краузе и К» в этом городе, наличие которого я проверил и оставил там на хранении.

Герру Герману Дабсу я предъявил подлинник этого депозитного договора, и назвал все необходимые коды и слова для того, чтобы стать его бенефициаром. Как Вам известно, сам депозитный договор был оформлен на анонимного получателя, владеющего подлинником депозитного договора или его нотариально заверенной копией и назвавшего коды и кодовые слова, оговоренные в специальном приложении к договору, и хранящемуся отдельно от него в архиве банка.

— Будут ли ещё вопросы к герру Новикову? Вопросов нет. Переходим к голосованию. Бюллетень для голосования со сформулированным вопросом находится у Вас на руках. Прошу его заполнить и опустить в урну для голосования.

— Извините, герр Дабс. Ещё один вопрос по поводу голосования. Что будет, если путём голосования герр Новиков не будет признан бенефициаром депозита?

— Будет судебный процесс и обсуждение его нюансов практически всеми средствами информации, как Германии, так и мира, что очень плохо скажется на имидже банка.

Прошу голосовать. Спасибо. Герр Миллер, вскройте урну и объявите результаты.

— Из семи бюллетеней, розданных для голосования, «За» проголосовало 6, «Воздержался» — 1. Решение принято.

— Поздравляю, герр Новиков!

Теперь перейдём ко второму вопросу: обсуждению предложений герра Новикова, изложенного в письме на моё имя. С текстом письма все члены Совета также ознакомлены. Герр Миллер, Вам слово.

— Оба предложения, изложенные герром Новиковым в его письме, разумны и реальны.

После обсуждения их с членами Совета наиболее удобным для банка признано второе: заключить с герром Новиковым новый депозитный договор на сумму три миллиарда долларов сроком на тридцать лет под пять процентов годовых с ежегодной выплатой процентов. Оставшиеся 169 миллионов 862 тысячи 190 долларов и 3 цента перевести на текущий счёт герра Новикова в нашем банке.

Дополнительно признано необходимым засекретить эти решения Совета директоров и не передавать в прессу никаких комментариев на этот счёт.

Также поддержать просьбу герра Новикова о ходатайстве банка в получении им гражданства Германии.

У меня всё.

— Итак, господа, прошу проголосовать вторым бюллетенем. Спасибо. Герр Миллер, огласите результаты голосования.

— По данному вопросу голосование единогласное: все 7 бюллетеней «За».

— Герр Новиков, прошу Вас пройти в управление кредитов, вкладов и депозитов и подписать новый депозитный договор. Он уже подготовлен. Также на Ваш текущий счёт уже переведена сумма в долларах, указанная герром Мюллером в выступлении.

Господа, экстренное заседание Совета директоров банка закрыто. Благодарю Вас за понимание и напряжённую работу.

После окончания совещания Виктор быстренько подписал всё, что сказали. Депозитный договор был заранее изучен юристом из компании «Юридические услуги», постоянным клиентом которой он стал день назад. Теперь Виктор решил, что и шагу не сделает, не проконсультировавшись с прикреплённым к нему, как VIP-клиенту, юристом.

Потом договорился о встрече с Герхардом Зомме, пригласив посетить свой дом в Ханау и обещав к концу рабочего дня подогнать такси к зданию банка, которое доставит того по месту назначения.

Такой день надо было отметить! А с кем это лучше всего сделать? С единственным человеком, который помог ему в это тяжёлое время.

В Ханау Виктор заказал в лучшем ресторане города ужин с доставкой к нему в дом, причём выбрал самые вкусные и редкие на его взгляд, блюда. Их обещали доставить в шести часам вечера.

По пути домой заехал в магазин электроники, где приобрёл электронный глушитель, не позволяющий в радиусе двух метров записывать что-либо на любые носители информации, и сканер, определяющий местонахождение «электронных жучков».

Приехав домой, первым делом просканировал весь свой дом снизу доверху. Он отсутствовал в нём две недели и хотел быть уверен, что этим не воспользовались «плохие» люди. И не зря! На кухне, в гостиной, в кабинете и даже в ванной он обнаружил миниатюрные электронные устройства, поставленные неизвестными людьми. Виктор быстро изъял их из мест установки, разбил молотком и задумался.

«Не зря юрист мне советовал заключить договор с охранным агентством. Похоже, меня в покое не оставят даже сейчас, после улаживания всех дел с банком. Надо быть начеку. Узнаю телефон охранного агентства в Ханау, свяжусь с ним и заключу временный договор на личную защиту и охрану имущества сроком на неделю.»

После разговора с директором фирмы «FFF» ему обещали прислать трёх человек сегодня в десять часов вечера для выполнения охранных функций.

«Да, не было печали, стал миллиардером. Теперь надо перестраивать свою жизнь. Ведь меня могут украсть и потребовать выкуп. Убить, даже не знаю, за что. Ещё сделать какую-нибудь гадость! Ведь и мать тоже может оказаться в опасности! И с работы придётся увольняться. Ладно, продумаю все эти вопросы позднее, подключив юриста. А сейчас — встреча с герром Зомме и небольшой праздник!»

Виктор рассказал Рихарду, как прошла встреча в Совете директоров банка, что решили, какие его предложения приняты, от каких отказались. В целом, Зомме всё одобрил. Они сидели за столом, пили коньяк, ели ресторанную еду, говорили о жизни и перспективах, открывающихся перед Виктором.

— Ты уже продумал, чем будешь заниматься? Тебе двадцать пять лет, скоро исполнится двадцать шесть. Конечно, с твоими деньгами можно просто прожигать жизнь, но я знаю тебя как энергичного человека, который без дела нормально жить не сможет.

— Ну, когда я мог этим заниматься? Последние две недели я был занят совершенно другими делами. Ты же знаешь. Сейчас на первом месте у меня стоит вопрос обеспечения собственной безопасности. По приезде сюда обнаружил в доме несколько жучков, один из которых — микровидеокамера, расположенная над письменным столом в кабинете. Кто всё это установил, зачем — мне пока не ясно. Вот, заключил договор с охранной фирмой: её сотрудники появятся после десяти часов вечера и будут постоянно здесь находиться. Хоть какая-то охрана на первое время. Потом буду думать, как её улучшить. Для себя решил, что буду пока потихоньку играть на фондовом рынке России: его знаю лучше всего. Освоюсь в новом качестве — миллиардера, потом и определюсь более точно.

Около десяти часов вечера Виктор отправил Герхарда домой на такси. Потом разбирался с прибывшими сотрудниками охранной фирмы. Они предложили установить специальную охранную систему по периметру участка, снабдив её видеокамерами и организовав в цокольном этаже диспетчерский пункт, где постоянно будет находиться наблюдатель. Два сотрудника будут совершать обход участка. Связь между диспетчером и патрульными, будет осуществляться по радиосвязи. Для начала этого будет достаточно. Виктор согласился и уже завтра эти работы должны быть выполнены.

«Прошло уже две недели после моего возвращения из 1899 года, а я ещё не разобрал „плюшки“, что привёз оттуда. Вот завтра с утра этим и займусь. Потом мне надо хорошо продумать свои дальнейшие опыты по перемещению во времени. До следующей такой возможности осталось двадцать пять лет и следует чётко определить, что я хочу, и буду ли заниматься этим. Всё-таки не исследована ещё одна точка с высокой напряжённостью магнитного поля. Неизвестно, в будущее или опять в прошлое реально произойдёт перемещение человека с этой точки. В общем, чем заняться, я найду, от безделья мучиться не буду.»

Прошло две недели после того, как Виктор стал миллиардером. Практически в его жизни ничего не изменилось. Он позвонил матери в Санкт-Петербург, сообщил, что уволился из банка, купил дом в Германии и будет получать второе гражданство, чтобы остаться здесь на жительство. Пригласил её приехать к нему. Она отказалась. Как понял Виктор, появился ухажёр, с которым она надеется устроить свою жизнь. Тогда он предложил оформить на неё генеральную доверенность на квартиру, автомобиль, дачу и свой счёт в банке. Она согласилась и уже через три дня эти документы были оформлены в посольстве России в Германии и отправлены в Питер. Сообщать матери о своём выросшем финансовом состоянии Виктор не стал: ещё не время.

«Сто семьдесят миллионов долларов на моём счёте не должны лежать без движения: деньги обязаны работать. Выделю я себе десять миллионов и начну работать на российском фондовом рынке. Он мне хорошо известен и, работая на нём, в убытке не останусь. Буду играть на бирже через брокеров Дойче Банка.

Также надо через риэлторское агентство, которое помогло приобрести дом в Ханау, попытаться скупить всю землю в излучине реки и недвижимость, стоящую на ней. Это дело не одного дня, а может быть нескольких лет, но заниматься им надо. Чем меньше будет посторонних глаз вокруг, тем лучше.

Ещё надо осмыслить итоги своей невольной экспедиции в прошлое и определиться, как использовать имеющийся в моём распоряжении феномен лучшим образом. В любом случае, до следующей экспедиции имеется двадцать пять лет, так что времени на её подготовку, если она состоится, достаточно.»

Виктор решил посвятить ближайший месяц отдыху. Он хотел посмотреть мир не как водитель туристского автобуса, а как богатый турист. Заодно настало время подумать над своей дальнейшей судьбой с матримониальной точки зрения. Ему уже исполнилось двадцать шесть лет, и оставаться в холостяках он не собирался.

Глава седьмая

Время летело неумолимо.

В 2002 году Виктор женился на студентке местного университета — Герте, по удивительному совпадению — будущему физику.

«Через год Герта оканчивает университет и сможет посвятить своё время изучению феномена молнии. Это со всех сторон хорошо: информация о его наличии у меня не уйдёт на сторону и, в то же время будет проведено комплексное его исследование. Может быть удастся понять природу этого явления.»

Однако, едва успев защитить диплом, Герта подарила Виктору сына, которого счастливые родители нарекли Артуром. Она всё своё время отдавала сыну, и приступить к изучению феномена смогла только в 2006 году.

К этому времени земля с недвижимостью в излучине реки Кинцег была выкуплена и Герта в одном из строений организовала физическую лабораторию, оснастив её современными приборами. Работала одна, без помощников, выполняя просьбу Виктора о максимальной секретности проводимых ею исследований. К сожалению, значимых успехов она не добилась. Феномен существовал, Повышенная напряжённость в найденных ещё Виктором точках присутствовала, но почему она возникла и каким образом постоянно поддерживалась на одном и том же уровне, несмотря на колебания магнитного поля Земли, было неясно. Консультации с ведущими учёными-физиками, специализирующимися в этих областях науки, не принесли результатов. Потихоньку интерес к этим исследованиям у Герты стал угасать, и после 2010 года она перестала изучать феномен, расписавшись в собственном бессилии. К 2020 году у четы Новиковых было уже три ребёнка.

Артур рос, в своё время пошёл в школу, которую окончил в 2021 году, и продолжил своё образование во франкфуртском университете на экономическом факультете, решив идти по стопам отца.

Состояние Виктора за прошедшие двадцать лет значительно выросло и достигло семнадцати миллиардов долларов. Он стал одним из богатейших граждан Германии. Однако постоянно продолжал думать о феномене, всё больше склоняясь к мысли об участии в следующей экспедиции 2024 года. Не зная её результата, было невозможно определиться с дальнейшим использованием феномена.

Вот и наступил этот знаменательный день: тридцатое июля 2024 года. Виктор был готов ещё раз проделать путь в неизвестность. В прошлое или будущее? Этот вопрос его мучил прошедшие двадцать пять лет. В этот раз он был подготовлен для путешествия значительно лучше, чем в прошлый раз. Недаром у него было столько времени для подготовки! Целая четверть века.

Виктор стоял около колышка, отмечающего вторую точку с высокой напряжённостью магнитного поля в своём дворе в том же самом плаще-дождевике, тех же резиновых сапогах и в той же бейсболке на голове, что и двадцать пять лет назад. Он считал эту одежду хорошей приметой: раз в ней у него получилось путешествие на сто лет назад, то и в этот раз тоже всё будет хорошо. За его спиной висел объёмный пятидесятилитровый рюкзак, собирать который ему помогали жена и старший сын. Сейчас они наблюдали за ним из дома.

По рассказам Виктора они знали, что он исчезнет в том месте, где стоит, и появится в тот же миг в точке возврата, если всё пройдёт как надо. Сын решил наблюдать за его исчезновением, а жена — за возвращением.

Были приобретены две современные видеокамеры, оснащённые специальными мощными светофильтрами, способными противостоять яркости молнии. Одна камера была направлена на точку исчезновения, вторая — на точку возврата. Обе видеокамеры были синхронизированы между собой во времени специальными прецизионными автоматическими устройствами. Виктору было интересно определить, есть ли какой-либо промежуток времени между его исчезновением и возвращением.

Вот уже тучи сгустились над Ханау, пошёл мелкий дождь, кое-где начали сверкать молнии. Ветер гнал грозу в сторону их дома. Молнии всё чаще стали пронзать тучи яркими стрелами. Сын и жена включили видеокамеры. Наконец раздался сильнейший звук грома, и молния ударила прямо в центр треугольника, образованного точками повышенной напряжённости магнитного поля.

— Отец исчез! — громко прокричал Артур.

Виктор пришёл в себя посередине огромного кукурузного поля на пути, назвать дорогой который было можно только с большой натяжкой, проложенным трактором, тянущим небольшую цистерну, из которой в обе стороны от него полосами метров десять шириной разбрызгивалась какая-то жидкость. Он оказался метрах в трёхстах за трактором, который довольно быстро удалялся от него по полю.

«Это куда же я попал? Не помню, чтобы в Германии были такие огромные поля кукурузы. Конца-края не видно. А вот трактор и цистерна — не похожи на современные, такие я в прошлом веке видел. Похоже, что я опять попал в прошлое.»

Он огляделся по сторонам. По обе стороны пути на расстоянии метров двадцать–двадцать пять, виднелись такие же пути, идущие параллельно друг другу и делящие кукурузное поле на множество полос.

«Идти за трактором? Так мне его не догнать. А вот в обратную сторону — можно. Там вдалеке виднеются какие-то строения. То ли сараи, то ли ангары. Пойду туда. Придётся с километр отшагать.»

День был солнечный, жаркий. Виктор быстро переоделся: снял плащ и сапоги. Остался в клетчатой рубашке и джинсах, на ноги надел кроссовки. На голове — бейсболка. Плащ и сапоги спрятал в рюкзак. Определился по компасу: дорога шла строго с севера на юг. И зашагал на север, считая шаги.

Едва он успел дойти до ангара, на котором по-английски было выведено большими метровыми буквами красного цвета «Смит Томпсон — склад» и расположиться на земле в его тенёчке, как послышался нарастающий шум двигателя и через пять минут сюда подъехал тот самый трактор, который Виктор видел на поле. Трактор подъехал к открытым воротам ангара и остановился. С него слез мужчина лет пятидесяти, с прокалённым солнцем лицом, также в джинсах, клетчатой рубашке, бейсболке и кроссовках и остановился, разглядывая Виктора.

«Похоже, в цистерне закончилась жидкость для распыления по кукурузе, и фермер вернулся для её пополнения.»

Виктор встал с земли и тоже не спускал глаз с мужчины.

— Что ты делаешь на моей земле? Ищешь работу? — спросил мужчина по-английски.

— Нет, хочу купить ферму, вот, хожу, смотрю.

— Ты не американец, у тебя немецкий акцент.

— Да, я из Германии.

— Тут, вокруг Шаумбурга живёт много выходцев из Германии. Иди в город там и узнаешь, кто продаёт фермы. А так ходить и искать — долгое дело. Или поезжай в Спрингфилд. Там есть информация о продаже ферм в целом по Иллинойсу. Выйди на шоссе и садись в автобус или проголосуй. Через полчаса будешь в Шаумбурге.

— Спасибо, я так и сделаю. Где шоссе?

— Иди туда, — мужчина махнул рукой за ангар, — Там идёт дорога прямо до шоссе. А как же ты сюда пришёл?

— Ногами, как ещё! — пошутил Виктор.

— Ногами, ха-ха-ха, — засмеялся мужчина, — ну ты и шутник! Может по стаканчику виски?

«Поговорить с местным жителем очень даже неплохо, узнаю толком, где нахожусь и какой сейчас год. Вообще-то ясно, что я в Америке в штате Иллинойс. Вот только не проколоться бы мне: ведь ничего не знаю о реалиях здешней жизни. Пожалуй, обойдусь без виски.»

— Спасибо, но я пойду. Дело к вечеру, мне ещё добираться до города. До свидания!

Виктор развернулся, надел рюкзак и пошёл по тропинке за ангар. Там тропинка превратилась в грунтовую дорогу, которая примерно через километр вывела его на шоссе. Как раз напротив стоял указатель: направо — город Шаумбург 3 мили, налево — город Гледдал Хейтс 7.5 миль.

«Хорошо, что я с собой взял доллары. Хоть будет, чем оплатить проезд на автобусе. Вон он, уже подъезжает.»

Виктор поднял руку. Автобус затормозил, и водитель открыл переднюю дверь. Войдя, Виктор протянул водителю десятидолларовую купюру и сказал: «До Шаумбурга». Тот поморщился, отсчитал Виктору целую кучу монет и поехал дальше. В автобусе было пятеро пассажиров. Один чёрный, один латинос и три белых. Виктор прошёл по проходу и уселся на сидение сзади белых. Рядом лежала какая-то местная газетка.

«Так, газетка за 30 июля 1971 года. Значит, я опять отправился в прошлое на 53 года назад и попал в штат Иллинойс в США. Интересно, почему не в Германию? Или при переносе на сто три года назад место переноса — Германия, на 53 года назад — США? Но, чтобы мне вернуться в своё время я всё равно должен оказаться в Германии в июле 1974 года. Жаль, при переносе сгорает электроника — это я обнаружил в прошлый перенос: мой мобильник не работал. Поэтому я не взял с собой планшет, а поручил сыну выписать в записную книжку самые значимые события, произошедшие в мире, начиная с 1900 по 2024 год. И даже не посмотрел, что он там написал! Ладно, приеду в Шаумбург, устроюсь в гостиницу и всё внимательно изучу. Придётся использовать паспорт, выписанный на мистера Виктора Новикова, 1944 года рождения, гражданина США. У меня имеются двенадцать паспортов на моё имя с годами рождения 1874, 1894, 1924, 1944, 1964, 1984 выписанные как гражданину Германии 6 штук, так и США — тоже 6 штук. Как чувствовал, что американский паспорт может пригодиться. Оставлю только германский и американский, оба с 1944-м годом рождения. Остальные надо уничтожить. В паспортах я уверен: делали специалисты по документам по спецзаказу. Причём паспорта проверены исходя из пользования ими человеком моего возраста, а то ведь их форма может меняться со временем.»

Автобус подкатил к автовокзалу Шаумбурга и Виктор вышел на улицу.

В киоске Виктор купил карту города и нашёл на ней три отеля. Направился к ближайшему: Sonesta ES Suites Chicago — Schaumburg. Надолго оставаться в городе Виктор не планировал, но вот освоиться — было надо. Он снял на два дня одноместный номер, заплатив сто восемьдесят долларов, и поднялся на второй этаж. Номер ему понравился, особенно огромная двуспальная кровать. Разложил вещи и принял душ. Прилёг на диван.

«Пора подвести некоторые итоги. Я — в США в 1971 году. Пробуду в этом времени три года. Документы у меня имеются. Доллары в количестве сто пятьдесят тысяч довоенного выпуска — тоже. Да и немецкие марки — сто тысяч. Золотые монеты, ювелирка… так что от голода не умру.

Маузер Парабеллум 29/70 в кобуре скрытого ношения у меня всегда с собой. К нему пачка патронов и три запасные обоймы, оснащённые экстенсивными пулями с высоким останавливающим действием. Правда, пока воевать не с кем, да лучше и не надо. Мой наряд особого внимания не привлёк. Только вызвал удивление на ресепшен: всё же я поселился в дорогой отель, а он простым людям не по карману. Теперь просмотрю внимательно записную книжку, подготовленную для меня сыном. Какие события в мире он посчитал важными.

Смотрю только события с августа 1971 по август 1974 года.

1972 год.

— 17 июня 72 года: начало уотергейтского скандала в США,

— 1 сентября: Бобби Фишер стал чемпионом мира по шахматам. Счёт 12½ на 8½. Спасский проиграл.

— 5 сентября: теракт на мюнхенской Олимпиаде.

— 19 ноября: досрочные парламентские выборы в ФРГ, победа Вилли Брандта.

1973 год.

— 29 марта 73 года: вывод войск США из Вьетнама.

— 6 октября: война Судного дня, арабы/Израиль.

1974 год.

— 13.06–7.07.74 Чемпионат мира по футболу. Чемпион ФРГ, финал 2:1 с Нидерландами.

И это всё! Да уж. А может быть и хорошо. По крайней мере, могу заработать денег на спортивных лотереях.»

Виктор включил телевизор и посмотрел последние новости. Ничего особенного в мире не происходило. Сменилось правительство в Югославии, КНР отвергла предложение СССР о созыве конференции пяти ядерных держав о разоружении. Потом пошли внутренние американские новости и новости штата Иллинойс.

«Чем больше я думаю, для чего необходима заброска жителей моего времени на сто и пятьдесят лет в прошлое, тем больше склоняюсь к мысли: она должна быть использована для внесения исправлений в историю мира. Ведь именно такой период между забросками: двадцать пять лет позволит подготовить те или иные изменения, подкорректировать события, заменить их другими, убрать заранее наиболее одиозные фигуры мировой политики. Но для этого надо иметь единый Центр, в котором будет анализироваться история, и разрабатываться точечные воздействия на неё.

Для создания такого Центра необходимо финансирование, привлечение специалистов, подготовка оперативных работников, способных проводить акции точечного воздействия на ход истории мира. Едва ли удастся привлечь для создания Центра государственные структуры различных стран. Тут каждая страна будет оценивать события в мире только с одной точки зрения: ему они выгодны или нет. Постоянно будут возникать противоречия между ними и, в итоге, будет принято решение о разрушении места переноса, находящегося около моего дома в Ханау. Чтобы никто не мог использовать заброску людей в прошлое в своих интересах.

Значит, Центр должен быть засекречен и отделён от государств, а его сотрудники связаны единой целью: улучшить мир. Хотя, кто определит: является ли то или иное событие благом или трагедией для мира? Например, Чернобыльская катастрофа. Это однозначно трагедия и её необходимо предотвратить. Или какое-нибудь землетрясение, в результате которого должны погибнуть люди. Предотвратить его невозможно, зато можно предупредить о нём землян. А вот можно ли предотвратить революцию семнадцатого года в России? И само это событие благо или трагедия? А первая и Вторая мировые войны? А Мао Цзе Дун в Китае, доведший страну до такого обнищания, что люди стали умирать от голода. Или Пол Пот в Камбодже, организовавший убийство миллионов своих сограждан ради построения в стране непонятно, какого строя.

Не выйдет ли опять: „Хотели, как лучше, а получилось как всегда“? Или, когда группа фанатов, в которых могут превратиться сотрудники этого Центра, будут осуществлять продвижение своих идей, несмотря на интересы других разных групп людей и стран, что непременно превратится в трагедию мирового масштаба для миллионов землян!

В общем, надо думать, думать и думать, чтобы не наломать дров. А пока не допустить распространение информации о возможности заброски людей в прошлое.»

На следующий день Виктор обошёл Шаумбург пешком, посмотрел его достопримечательности и понял: делать здесь ему нечего. Да и вообще в штате Иллинойс и США.

«Я не представляю, для чего здесь оказался. Только для того, чтобы выяснить, работает ли вторая точка перемещения в прошлое на пятьдесят лет назад? Выяснил. Работает. Или я должен приобрести в собственность то кукурузное поле, где очутился после переноса? Или это место само является какой-то особой точкой, например, для переноса в прошлое других стран? Но, тогда необходимо проводить исследования этого места хотя бы эрстедметром. Но это можно сделать только осенью, когда кукуруза будет убрана, и хозяин поля будет отсутствовать. Кстати, и место моего появления в Германии во время первого переноса также стоит исследовать. Но как его отыскать?»

Виктор выпил стакан минералки: от таких мыслей у него пересохло в горле.

«Как бы там ни было, три года прожить в этом времени придётся всё равно. А раз так, то в моих силах сделать, чтобы жизнь эта была интересна и приятна во всех отношениях. Почему бы мне не отправиться в путешествие по миру? Но всё спланировать таким образом, чтобы я в конце путешествия оказался в Германии 30 июля 1974 года! И возвратился домой!»

Глава восьмая

На следующий день Виктор упаковал свои вещи, оружие спрятал в рюкзак: он будет сдан в багаж при посадке в самолёт, и на такси отправился в находящийся в тринадцати милях от Шаумбурга международный аэропорт О`Хара. Виктор решил лететь в Нью-Йорк. Он там был трижды с 2002 по 2020 год по делам на фондовой бирже (NYSE) и хорошо ориентировался в городе.

Купил билет на самолёт и уже к трём часам вечера был в финансовой столице США. Во время рейса проштудировал объявления в газетах, где предлагались комнаты в пансионе на Манхеттене, выбрал несколько и записал телефоны владельцев. Сразу из аэропорта он отзвонился по этим телефонам и договорился с одним из хозяев о заселении, предупредив, что прибудет в течение двух–трёх часов. И уже ночевал на новом месте, оплатив проживание за месяц. Пансион располагался на Уильям-стрит, рядом с площадью Луиз Невелсон.

Виктор первый раз оказался здесь в 2002 году. Он тогда налаживал отношения с известным финансовым учреждением Merrill Lynch в расчёте начать деятельность на фондовом рынке США. Но произошедший скандал с этой компанией в 2002 году, обвинённой в предоставлении заведомо ложной аналитики и выплатившей за это штраф в сто миллионов долларов и следом, в 2003 году мошенничество её трейдера Дениэла Гордона на сорок три миллиона долларов, заставило его порвать с ней все контакты.

Но в 1971 году Merrill Lynch была «на коне», разворачивая свою брокерскую сеть и привлекая к себе десятки тысяч инвесторов. Именно с этой компанией Виктор решил связать свою жизнь в ближайшие три года, чтобы заработать денег и положить их на депозит на пятьдесят лет.

Виктор направился на Lexington avenue, где располагались брокерские конторы, и выяснил, что надо сделать, чтобы стать клиентом одной из них. По сравнению с двадцать первым веком правила выглядели весьма архаично. Поговорив с брокерами, Виктор заключил с одним из них, Артуром Митчелом — молодым парнем, выпускником университета, договор на месячное обслуживание его заявок на NYSE. Артур был молод, «рыл копытом землю» в стремлении как можно быстрее «сделать себя», в то же время производил впечатление осторожного и умного брокера.

«Отложу пятьдесят тысяч долларов на возвращение в Германию — открою счёт в Ситибанке и положу на него эти деньги. Сто тысяч пущу на игру на бирже. Конечно, досконально котировки всех „голубых фишек“ NYSE я не знаю: в это время жил в СССР и никакого понятия не имел о фондовом рынке. Однако прекрасно знаю, какие компании из существующих в семидесятые годы прошлого века не „загнулись“, а стали мировыми лидерами. Вот на их акции и буду делать ставку.»

И началась у Виктора интересная, насыщенная жизнь. В первый же месяц игры на бирже он утроил капитал. Если в первые дни Артур скептически относился к его заявкам на покупку или продажу акций, то в конце месяца сам попросил Виктора продлить с ним договор на обслуживание.

— Мистер Новиков! Я потрясён Вашей интуицией! Ни одну сделку Вы не провели в убыток себе! За этот месяц я узнал столько, сколько за пять лет в университете и за год на бирже. Прошу Вас, давайте будем и дальше работать вместе!

Виктор не помнил в двадцать первом веке такого фондового воротилу как Артур Митчел. То ли тот разорился, то ли просто стал рантье, то ли вообще ушёл из жизни.

— Хорошо, но информацией о моей игре на бирже Вы не должны ни с кем делиться!

— Конечно, я всё понимаю.

Год спустя, концу 1972 года на счёте Виктора было уже около четырёх миллионов долларов. Пора было отдохнуть от трудов тяжких, и он решил съездить на место своего появления в США в 1971 году и попытаться найти хоть какие-нибудь признаки аномальности в этом месте. Для этого надо было возвратиться на кукурузное поле под Шаумбургом и исследовать место своего появления в США.

Был конец октября, поля убраны и, может быть, не занесены снегом. Если там снег, то он место своего появления найти не сможет.

Виктор сходил в специализированный магазин электронных приборов, где приобрёл портативный измеритель напряжённости магнитного поля, выписался из пансиона, забрал свои вещи и отправился в аэропорт.

В аэропорту Чикаго Виктор взял такси, объяснив водителю, что он фотокорреспондент из одного специализированного журнала, отражающего развитие сельского хозяйства США, и должен сделать несколько снимков с «кукурузного пояса» страны. Сезон закончен, урожай собран, надо показать читателям убранные кукурузные поля.

— Поехали в Шаумбург. Там много кукурузных полей. Я буду останавливать автомобиль на нужных местах, выходить в поля, делать снимки, а Вы подождёте меня в автомобиле. Мне удобно арендовать такси на три часа для этой поездки. Сколько это будет стоить?

— Я так понимаю, что ездить нам далеко не придётся. Больше стоять и дожидаться Вас. Сто пятьдесят долларов — и я на три часа в Вашем распоряжении!

— Согласен, поехали.

В первую очередь Виктор решил съездить на место своего появления в этом времени, ради чего и затеял эту поездку. Надо было попытаться хоть как-то обследовать это место. Найти место своего появления в Германии в 1896 году он не надеялся: в тех местах проходили тяжёлые бои в ВОВ и ландшафт должен сильно измениться.

Они доехали по шоссе до хорошо известного ему столба с указателем «Шаумбург 3 мили/Гледдал Хейтс 7,5 миль», где свернули на грунтовую дорогу, ведущую к ангару. Там автомобиль остановился. Виктор надел свои резиновые сапоги, путешествующие с ним по времени, взял с собой портативный измеритель напряжённости магнитного поля в чехле, выдав его за фотоаппарат, и пошёл по известной ему дороге по направлению на юг на убранное кукурузное поле. Точного места своего появления на нём он не помнил, поэтому шагал, считая шаги. Как он помнил, их было 1800.

«Даже если я собьюсь на десять — двадцать шагов — это не критично. Всё равно придётся исследовать участок поля диаметром не менее ста пятидесяти метров. Да и я совершенно не уверен, что смогу отыскать какие-либо аномалии магнитного поля. Этот поход — только для собственного успокоения.»

Спустя полчаса он уже ходил по спирали вокруг предполагаемой точки своего появления, постепенно увеличивая её радиус. Всё исследование продолжалось около часа. Никаких аномалий обнаружено не было. Виктор повернул обратно к ангару, за которым стояло такси.

— Ну, куда теперь ехать? — спросил таксист демонстративно глядя на часы. — Согласно нашей договорённости, осталось меньше часа. Только доехать до аэропорта.

— Вот туда и едем! Я сделал всё, что хотел. Снимков много, будет, из чего выбрать!

Возвратившись в Нью-Йорк, Виктор продолжил играть на бирже и за следующие полтора года утроил свой счёт, доведя его до двенадцати миллионов семисот тридцати тысяч долларов.

Пора было «пристраивать» полученные тяжким трудом финансы. До отъезда из США осталось всего четыре месяца, и надо было своевременно добраться до Германии.

Ситибанк казался Виктору наиболее надёжным и стабильным банком. Тем более что не сдал свои позиции и к 2024 году. Поэтому он направился в этот банк, чтобы открыть там счёт. После открытия счёта Виктор закрыл свой биржевой счёт, и все деньги перевёл на счёт в Ситибанке. Теперь осталось только заключить депозитный договор с банком. Придя туда, он поинтересовался, кто занимается оказанием этой услуги вкладчикам и был направлен к служащему банка — специалисту по депозитам.

— Я являюсь владельцем текущего счёта в Вашем банке. Там лежит более двенадцати миллионов долларов, заработанных игрой на бирже. Как Вам известно — это очень рисковое дело, поэтому я решил остановиться на этом и закрыл свой биржевой счёт. Теперь хочу положить двенадцать миллионов долларов на депозит. Какие Вы можете предложить мне условия этого вклада?

— Пожалуйста, назовите номер счёта и предъявите документ, удостоверяющий личность.

Виктор выполнил законные требования клерка банка и стал ожидать, пока тот не проверит предоставленную им информацию. В это время компьютеры ещё не использовались для работы с клиентами, поэтому ожидание несколько затянулось.

— Действительно на Вашем текущем счёте лежат двенадцать миллионов семьсот тридцать тысяч долларов. Мы можем предложить Вам следующие условия размещения Ваших денежных средств на депозите: при сроке размещения до одного года — 2,5 процента годовых, до трёх лет — 2.75 процента, до пяти лет — 3,0 процента, до десяти лет — 3,5 процента. Эти вклады — безотзывные, с ежегодной капитализацией и выплатой процентов по ним в конце срока их действия. Это — наилучшие условия.

— А если я хочу заключить депозитный договор на более длительный срок?

— Какой срок Вас интересует?

— Например, пятьдесят лет!

— Вы собираетесь лично получить проценты по такому депозиту через пятьдесят лет?

— Думаете, не доживу? Если это случится, то надо сделать так, чтобы человек, которого я сделаю бенефициаром депозита, мог без проблем получить эти деньги.

— Вы первый на моей памяти клиент, который хочет открыть депозит на пятьдесят лет! Я должен проконсультироваться со своим начальником. Вам придётся немного подождать, — и клерк покинул комнату, в которой находилось ещё пять человек, оставив Виктора одного.

Через пятнадцать минут он возвратился и пригласил его проследовать за ним в кабинет начальника.

— Артур Маккензи, — управляющий департаментом вкладов, — представился начальник клерка. — Присаживайтесь, пожалуйста.

— Спасибо. Виктор Новиков, — представился он в ответ.

— Мистер Новиков, меня проинформировали о Вашем желании положить на депозит двенадцать миллионов долларов на пятьдесят лет. К моему большому сожалению, правила нашего банка ограничивают срок депозитного договора десятью годами.

— И, что же, нет никакого выхода из этого положения? Я бы не хотел искать другой банк, Ваш банк меня полностью устраивает.

— В нашем банке депозит на пятьдесят лет невозможен.

— Мистер Маккензи, а как поступаете Вы в случае, если вкладчик по какой-либо причине не появляется в банке по окончанию депозитного договора?

— Для этого в договоре имеется специальный пункт, определяющий наши действия. Например, средства с депозита переводятся на текущий счёт клиента. Он может получить их в любое удобное ему время. Хоть через пятьдесят лет.

— Это понятно. А разве невозможна пролонгация договора ещё на один срок, если в том самом пункте договора будет это записано?

— Пролонгация договора возможна, только я не уверен, что это правило распространяется и на депозит.

— Вы не могли бы дать задание своим юристам прояснить этот момент? Ведь я не прошу ничего необычного: я заключаю депозит на десять лет. Не появляюсь в указанный в договоре срок для получения процентов, и тогда мой договор пролонгируется на следующие десять лет на тех же условиях. И так происходит четыре раза до момента истечения пятидесяти лет от заключения депозита.

— Интересный вариант. Спросим у юристов.

Через два часа стороны уже оговаривали нюансы депозитного договора на десять лет с пролонгацией его четыре раза. В итоге, условия договора были согласованы, завизированы должностными лицами, и депозитный договор был подписан. В нём отдельным разделом было включено положение об определении бенефициара процентов по депозиту в случае, если мистер Новиков не сможет их лично получить. Определение бенефициара должно происходить через нотариальную контору, в которой хранится распоряжение мистера Новикова о порядке этого действия. В качестве нотариальной конторы была выбрана фирма «Салье и К°», известная Виктору по 2024 году.

«Итак, сколько же я получу через пятьдесят лет? Расчёты показывают, что более сорока пяти миллионов долларов. Да, это не депозит на сто лет под десять процентов годовых с ежемесячной капитализацией! За пятьдесят лет банкиры явно поумнели! В любом случае я в выигрыше. Если бы я взял двенадцать миллионов долларов с собой, то имел бы только их, а так: в 3,75 раза больше. Конечно, инфляция за пятьдесят лет съест большую часть процентов депозита, но по покупной способности эта сумма будет превышать первоначальную. Что есть гут!»

Вернувшись в пансион, Виктор глубоко задумался: как поступить?

«В США практически больше делать нечего. Подзаработал немного долларов, убедился, что в точке появления на кукурузном поле нет никаких аномалий, которые можно обнаружить эрстедметром, да и надоело уже здесь! Возвращаться в Германию — рано: до момента переноса осталось четыре месяца. Отыскать место своего появления в лесах на севере Германии после столь долгого отсутствия — бесперспективно. Путешествовать по миру? Так ведь где только не был за свою жизнь! Можно сказать, везде побывал. В Африке не был, так и никакого желания отправиться туда, нет. В Россию съездить туристом? Вспомнить „развитый социализм“? Нет уж, не тянет!

Никогда не было у меня такого, чтобы не знал, чем заняться! Деньги есть, свободного времени — полно, а чем заняться — не знаю. Куда податься? Хоть пальцем тыкай в карту: куда попаду — туда и полечу! Тоже не получится! Ведь виза нужна! А куда без визы можно попасть? Схожу-ка я в турагентства, их в городе я видел не менее пяти десятков, может быть, что и присоветуют.»

Виктор обошёл несколько турагентств: большинство из них занимались местным туризмом. Следующим было одно из самых известных в США: «Синбад Мореход».

«Вот тут-то мне и помогут!»

— Девушка, Ваше агентство занимается международным туризмом?

— Конечно, это наша специализация. Вы куда-то хотите съездить?

— Да, у меня неожиданно образовалось несколько месяцев свободного времени… Не знаю, чем их занять. Может быть, Вы что-то присоветуете?

— Несколько месяцев? Да Вам можно позавидовать! Сколько денег Вы готовы потратить на отдых?

— Ну, пусть сто тысяч долларов. Достаточно?

— Более, чем! Если бы я могла себе позволить отдохнуть столько времени, не работая и потратить на отдых такие деньги, то отправилась бы на океанском лайнере в круиз вокруг света. Прекрасные условия для жизни: каюта люкс, отменное питание. Новые знакомства. Развлечения: казино, театр, концерты, кино, бассейн, бары. Посещение практически всех стран мира и, самое главное — свобода выбора: сходить на берег или остаться на лайнере. И такое путешествие длится почти три месяца и стоит всего сто пять тысяч долларов! Отплытие из Сан-Франциско тридцатого марта и возвращение в Нью-Йорк — тридцатого июня. Лайнер новый, современный, пассажиров — две тысячи человек. Путешествия на нём пользуются популярностью: в круизе на лайнере можно побывать практически во всех странах мира. Как правило, свободных мест нет. Всё раскупается заранее.

Отличный маршрут: «круиз вокруг света» начинается в Сан-Франциско, продолжается на юг вдоль берегов Северной и Южной Америк, затем, обогнув Южную Америку, следует до Панамы. Отсюда через Атлантический океан строго на восток доходит до Дакара — столицы Сенегала. Далее огибает Африку с юга и, дойдя до Мадагаскара, следует на восток до Австралии. Затем через Новую Зеландию, Японию, Южную Корею, Индонезию проходит до Индии. Потом через Суэцкий канал лайнер оказывается в Средиземном море и, с посещением стран средиземноморья через Гибралтар опять выходит в Атлантический океан и следует вдоль берегов Западной Европы до Норвегии с заходом в Финляндию и Швецию. От Осло лайнер разворачивается опять на юг, доходит до Англии, затем через Исландию добирается до Канады, и заканчивается круиз в Нью-Йорке.

«Почему бы и нет? У меня будет месяц, чтобы добраться до Ханау в Германии. Неужели не хватит этого времени? Опаздывать нельзя. Опоздание равносильно жизни в течение ещё двадцати пяти лет в этом времени. Кстати, что мне мешает при заходе в Гамбург в Германии сойти на берег и спокойно дождаться июля? Или при заходе в Англию можно сойти на берег и на теплоходе добраться до Германии? Ну, не побываю я в Исландии и Канаде! И что? Мир перевернётся? Решено, беру этот круиз.»

— Наверно, сейчас и пытаться попасть на этот лайнер бесполезно? Остался месяц до отплытия?

— Вы не очень спешите? Я могу связаться с туроператором и всё выяснить.

— Хорошо, я схожу в ресторан, пообедаю, и через час вернусь.

Спустя полтора часа Виктор снова появился в турагентстве.

— Да, свободных мест нет. Правда одна семейная пара отказалась от поездки: семейные обстоятельства, и сейчас продаётся двухместная каюта-люкс. Сто тридцать пять тысяч долларов. Можете купить и в одиночестве путешествовать в этой шикарной каюте вокруг света!

— Надо ли мне оформлять какие-нибудь визы для посещения стран, где лайнер будет останавливаться?

— Вы гражданин США?

— Да.

— Тогда заранее Вам этого делать не надо. По прибытии в каждую новую страну Вам оформляется разовая виза на время стоянки. Эта услуга входит в стоимость билета.

— Где я могу оформить билеты? Прямо здесь у Вас?

— Да. Случайно, Вам не требуется попутчица? Я ухожу в отпуск и могу составить Вам компанию!

— Спасибо, но я предпочитаю одиночество.

— Жаль. Давайте оформлять билеты на лайнер.

Уже через час Виктор имел на руках билеты на круиз вокруг света. До отхода лайнера оставалось десять дней. Виктор решил самолётом добраться до Сан-Франциско и провести там время до отплытия лайнера.

Глава девятая

Круиз начался в десять часов утра под звуки оркестра в порту Сан-Франциско. Виктор стоял на верхней палубе лайнера и наблюдал за провожающими. Особенно много было женщин среднего возраста, окружённых детьми, и неистово махающих платочками во след отплывающему лайнеру с криками:

— Милый! Жду тебя здоровым и отдохнувшим!

— Папочка! Возвращайся скорее! Иначе каждый день мамочка меня будет наказывать, оставляя без сладкого!

«Не сомневаюсь, что мужья этих прекрасных жен и отцы этих замечательных детей не позднее, чем через час соберутся в барах лайнера, и будут отмечать начало своего путешествия, точнее: освобождение от повседневной рутины, и разглядывать симпатичных девушек, которые табунами заходили на лайнер в сопровождении сутенёров.»

Вернувшись в каюту, Виктор занялся её изучением: всё же здесь ему предстоит провести около трёх месяцев.

Каюта имела четыре помещения, общей площадью 120 м². Прихожая, гостиная, спальня и ванная, не считая туалета. Обставлена гарнитуром из тика. Везде лежали ковры. На стенах: подлинники известных на Западе художников на морскую тематику. Имелся бар, наполненный спиртными напитками и различными лимонадами и соками. Сейф для хранения ценностей. Из гостиной на верхнюю палубу выходило большое окно из пуленепробиваемого стекла: двойная защита — от морских волн и злоумышленников. В прихожей имелся специальный шкаф со спасательными средствами: утеплённым гидрокостюмом, двумя спасательными жилетами и автоматически раскладывающейся маленькой надувной лодки с баллоном сжатого воздуха.

Также имелся телевизор, радиоприёмник и телефон для связи с персоналом лайнера.

«Весьма миленько! Для одного пассажира, конечно, слишком шикарно, но это можно пережить: ведь деньги уже заплачены.»

На столе в гостиной лежал буклет с описанием лайнера и указанием часов работы всех злачных мест. Также рядом находилось расписание круиза.

В нём были отмечены все стоянки лайнера по маршруту следования со временем пребывания в порту и намеченные увеселительные мероприятия для пассажиров. Виктор пролистал расписание, обратив внимание на дату прибытия в Гамбург: пятнадцатое июня. Также его заинтересовали обещанные концерты, конкурсы и состязания. Он обратил внимание на три бильярдных турнира: два для мужчин и один для женщин с призами победителям в виде драгоценных безделушек: печаток, колец, гарнитуров, золотых часов, инкрустированных камнями и, главное, обещанием организации букмекерской конторы для приёма ставок.

«Пожалуй, придётся в этом турнире принять участие, тряхнуть стариной, так сказать. Вообще-то эти бильярдные турниры постоянно присутствуют в моих путешествиях во времени, что наводит на определённые мысли.»

Виктор разложил свои вещи по полкам шкафов, поместил деньги и ценные вещи в сейф, сменив на нём код. Он обратил внимание, что сейф, кроме ключа, имел ещё и кодовый замок с возможностью настройки кода из девяти цифр и букв.

Лайнер уже вышел в океан и Виктор, сочтя, что делать ему в каюте больше нечего, отправился в прогулку по судну. Деньги таскать с собой ему было не надо, так как его путешествие имело ранг «всё включено». Любой бар, ресторан, кафе, бассейн, концерт и тому подобное он мог посещать, получая любые услуги совершенно бесплатно.

Похоже, не он один решил познакомиться с лайнером: пассажиры первого класса собирались у стойки администратора на экскурсию, объявленную по громкой связи. Он примкнул к ним и огляделся. Группа пассажиров насчитывала более ста человек и состояла, в основном из пожилых супружеских пар, мужчин за сорок лет и женщин такого же возраста.

Экскурсия продолжалась более часа. Самое интересное, что Виктор вынес из неё, было знание о том, что на палубы, где располагались каюты пассажиров первого класса, вход был только по специальным пропускам, дающим право посещать любые помещения лайнера, кроме служебных. Эти пропуска можно было получить у администратора. Они были именными, и передавать их другим пассажирам, было запрещено. Пассажир первого класса мог пригласить на свою палубу кого угодно, предупредив об этом охранника, стоящего на входе.

Пассажиры второго и третьего классов могли ходить по лайнеру везде, кроме палуб пассажиров первого класса и служебных помещений.

Лайнер имел восемь палуб. Верхнюю, восьмую, занимали каюты пассажиров первого класса. На седьмой и шестой располагались различные увеселительные заведения высшего уровня. На пятой и четвёртой находились каюты пассажиров второго класса. На третьей палубе — увеселительные заведения более низкого уровня. На второй и первой палубе располагались каюты пассажиров третьего класса. Посещать третью, шестую и седьмую палубы могли пассажиры кают любых классов, были бы только у них средства, чтобы оплатить предлагаемые услуги. Все палубы патрулировались охранниками, следящими за порядком и обеспечивающими безопасность пассажиров.

«Неплохо продумана система безопасности пассажиров. Имеются спасательные боты, надувные плотики и шлюпки, расположенные на всех палубах, имеющих выход на открытое пространство. Пассажиры кают третьего класса располагаются в трюме лайнера и таких возможностей лишены. Однако могут прогуливаться по всем палубам, кроме восьмой. Буду надеяться, что воспользоваться средствами спасения пассажирам лайнера не придётся.»

И потянулись дни за днями. Завтрак, обед, ужин, между ними бассейн, сауна, иногда бар, знакомства, разговоры… Флирта не было: Виктор был предан жене и даже в мыслях не допускал «поход налево». Вот уже с юга обогнули Южную Америку, дошли до Бразилии, потом за кормой осталась Панама, и спустя три дня на горизонте показался Сенегал.

Прошёл первый мужской турнир бильярдистов. Виктор на нём занял второе место и получил в виде приза швейцарские золотые часы. Мог бы занять и первое место, но соперник не дал возможности провести хоть один удар. Не повезло. Заканчивался восемнадцатый день круиза. В Дакаре — стоянка пять часов, следующая в Кейптауне, Южно-Африканская республика.

На Мадагаскаре провели целый день: экскурсии, покупка сувениров, знакомство с местной кухней.

Сорок пятый день путешествия закончился отплытием от Мельбурна. Кстати, этот город Виктору очень понравился, и он даже решил, что его стоит посетить после возвращения в своё время. В Мельбурне подвели итоги женского бильярдного турнира. Оказалось, что и среди слабого пола имеются очень приличные игроки. Было решено провести турнир: трое мужчин, занявших первые места в первом мужском турнире против трёх женщин, показавших лучшие результаты в своём. Турнир должен был состояться на переходе из Индийского океана в Красное море.

В Токио простояли два дня: пока туристы на автобусах ездили по его окрестностям, на лайнере проводился профилактический осмотр и мелкий ремонт судового оборудования.

Через неделю дошли до Коломбо в Шри-Ланке, где простояли один день, затем в Мумбаи (Индия) провели два дня и дошли до Красного моря. До конца круиза осталось ровно тридцать дней. Что удивительно: за два месяца круиза лайнер ни разу не попал в более-менее сильный шторм. Конечно, волнения водной стихии были, даже достигали трёх баллов, но с ними легко справлялись установленные на лайнере гироскопические успокоители качки, так что никаких неудобств пассажиры не испытали.

Турнир между лучшими бильярдистами обоих полов закончился вничью. Мужчины доказали свой профессионализм и благородство.

На проход по Суэцкому каналу потратили сутки и, наконец, оказались в Средиземном море.

Затратив десять дней и посетив девять стран, лайнер добрался до Гибралтара и, наконец, вышел в Атлантический океан. До Гамбурга осталось плыть пять дней с учётом стоянки в Лиссабоне, Бильбао, Кале и Гааге.

Виктор давно предавался раздумьям: где лучше покинуть круиз: в Гамбурге или в Дувре (Англия). Разница в десяти днях практически не влияла на срок появления его в Ханау (Германия).

«Что я буду делать эти десять дней, сидя в Германии? Уж её-то я знаю, как свои пять пальцев! Тут же имею возможность посетить Скандинавию и Англию: туристов по железной дороге из Дувра свозят в Лондон. Я не был в Лондоне в годы, когда был молод, и мне интересно взглянуть на него в это время. Решено, покидаю лайнер перед отходом его из Дувра в Ирландию.»

Прежде, чем из Осло направиться в Дувр, лайнер, согласно расписанию, должен был довезти туристов до входа в Гейрангер-фьорд. Этот фьорд длиной всего двадцать километров и недостаточно глубок для захода океанских круизных лайнеров, поэтому туристы на небольших теплоходах могут совершить экскурсии по нему. Здесь также можно увидеть железную дорогу с самым большим углом наклона, по которой «карабкается» поезд, везя туристов к знаменитым водопадам «Фата невесты» и «Семь сестер», низвергающимся откуда-то из густых лесов прямо в зеркальную гладь фьорда.

Конечно, Виктор не мог пропустить такое зрелище и, как другие туристы, остаться на борту лайнера, проводя время в баре. Всего набралось около двух сотен туристов, сошедших на берег. Небольшой прогулочный теплоход принял на борт около ста человек и отчалил от пирса, направляясь вглубь фьорда. Среди них были не только пассажиры лайнера, но и группы туристов из Германии и Палестины, как оказалось позже — члены организации «Чёрный сентябрь», организовавшей террористический акт против олимпийцев Израиля на мюнхенской олимпиаде.

Путешествие по фьорду было изумительным: голубая гладь воды узкой полосой разрезала величественные скальные образования, с которых то тут, то там низвергались водопады. Теплоход уже развернулся в обратный путь к пристани, когда боевики «Чёрного сентября», вооружённые автоматами «Узи», заняли капитанский мостик и машинное отделение, после чего согнали всех туристов в трюм и объявили их заложниками. Теплоход застопорил ход посередине фьорда, не приближаясь к скалам. Остальные теплоходы, катающие туристов, прошмыгнув в свободный проход между ним и берегом, полным ходом направились в Гудванген и Гейрангер — две деревушки в центральной части фьорда, чтобы сообщить властям о происшествии.

«Не было у бабы забот, да купила порося! — раздумывал о своём положении Виктор, которого одного из первых террористы затолкали в трюм. Поэтому он сумел занять место на лавке, расположенной в носовой части трюма. — И чего теперь ожидать? Эти ребята просто так туристов не отпустят. Потребуют выкуп, оберут всех до нитки, да ещё и поиздеваются над ними вдосталь.»

Виктор быстро достал бумажник с документами и деньгами и спрятал его в щель за внутреннюю обшивку теплохода, замаскировав её, прижав отошедший кусок обшивки. В его карманах осталось немного долларов, так что будет, что отдать бандитам в случае необходимости.

«Главное — сохранить документы. В моём бумажнике два паспорта, один американский, другой германский. Оба — на имя Виктора Новикова. Без них вовремя до Франкфурта-на-Майне добраться не удастся. Да и деньги тоже понадобятся. Сегодня восемнадцатое июня. У меня имеется ещё сорок дней, чтобы добраться до дома в Ханау и вернуться в своё время. Ничего, не впервой попадать в экстремальные ситуации. Не боись! Прорвёмся!»

Туристы с верхней палубы, подгоняемые бандитами, быстро заполняли трюм. Вскоре свободных мест на лавках не осталось. Люди садились на металлический пол. Наконец, последний человек оказался в трюме, и металлическая дверь за ним закрылась. Тут же по громкой связи прозвучало сообщение, что все пассажиры теплохода и обслуживающий персонал — заложники и их жизни не стоят и ломаного гроша. Поэтому надо вести себя разумно и тихо. Через некоторое время в трюме появились трое бандитов, потребовавших у туристов сдать все документы, деньги и ценности. Собрав требуемое, ушли, опять закрыв за собой металлическую дверь.

Туристы шумели, обсуждая происшествие. Из девяноста четырёх туристов, оказавшихся в трюме, мужчин было всего двадцать восемь человек, причём молодых — трое.

— Господа! Не волнуйтесь! Нас спасут! Норвежский спецназ один из самых эффективных в мире! — прокричала старушка на немецком языке. — Я знаю, мой сын работает в полиции деревни Готлибен, что около Брауншвайга. Он мне не раз рассказывал об этом!

«Ну вот, первые сумасшедшие уже появились. Деревенский полицейский знает о работе норвежского спецназа? Не смешите мои тапочки! Похоже, это только начало общего сумасшествия. В основном тут пожилые люди. С моего лайнера — не более половины из числа здесь находящихся. Остальные — из туристских групп, прибывших в Норвегию из Германии. Бандитов — не меньше десяти человека. Вооружены израильскими автоматами. Интересно, что они будут требовать за заложников? Но главное не это. Есть ли на теплоходе запасы воды и пищи? Работают ли туалеты? И сколько их? Думаю, уже через час люди захотят в туалет и им потребуется вода. И, самое главное, имеются ли медикаменты? Сердечные приступы не за горами. Готовы ли террористы к этому?»

Спустя полчаса дверь в трюм снова открылась, и бандиты стали по трое выводить заложников. Как потом оказалось, всех их обыскивали, с женщин снимали драгоценности, отбирали заначки денег. Тех, кто сумел спрятать большие суммы, не отдав по-хорошему в первый раз, избивали. Когда очередь дошла до Виктора, он вывернул карманы и сказал, что все имеющиеся с ним деньги уже отдал, а документы оставил на лайнере. Предъявил только пропуск на восьмую палубу, который бандиты тоже забрали. Его обыскали, ничего не нашли и разрешили возвращаться обратно в трюм. Через некоторое время все полностью «выпотрошенные» туристы опять оказались в трюме.

Теперь начались проблемы с посещением туалета, желанием напиться и плохим самочувствием. На все просьбы туристов бандиты просто не реагировали. На стук в металлическую дверь сначала не отвечали, а потом всех что-то просящих и требующих просто избивали.

К вечеру по громкой связи бандиты объявили, что в скором времени заложники получат по бутылке минеральной воды и сухому пайку, которые обещали прислать местные власти. Будет разрешено в порядке живой очереди посетить туалет.

Настала ночь. Свет в трюме никто гасить не стал и люди пытались хоть как-то поспать. Начались сердечные приступы у пожилых людей и к утру пятеро умерли. Среди них была и та пожилая женщина, что хвалила норвежский спецназ. Никаких попыток освободить заложников властями предпринято не было.

«Идут переговоры. А точнее, торговля за наши души. Интересно, сколько стоит одна человеческая жизнь? И где хвалёный норвежский спецназ? Лучше бы вызвали германский спецназ. По крайней мере, он имеет боевой опыт в освобождении заложников. Лайнер уже на пути в Дувр. Нас, конечно, никто ждать не стал. Не зря в договоре на участие в круизе были упомянуты форс-мажорные обстоятельства, среди которых был назван и захват туристов в заложники. За это туристская фирма, организовавшая круиз, ответственности не несёт. Хорошо хоть в стоимость билета входит страховка, учитывающая и этот случай. Если живым выберусь отсюда, получу целых сто тысяч долларов страховки! Какая радость! Интересно, что получат уже погибшие люди?»

На четвёртый день мучений матросов, мотористов и капитана вытащили из трюма. После чего заработали движители теплохода, и он медленно двинулся в сторону выхода из фьорда.

«Похоже, террористы договорились с властями и нас освободят. Вот только как это будет происходить? Бандиты ведь надеются остаться в живых, а, значит, освободят не всех заложников, а только часть. Остальных отпустят, если, конечно, отпустят, когда бандиты окажутся в безопасности. Мне надо приготовиться к худшему. В первую очередь освободят пожилых людей, больных и женщин. Хорошо хоть среди нас нет детей. К этой категории заложников я не отношусь. Значит, придётся ещё помучиться.»

В течение дня к теплоходу приставали небольшие катера, в которые высаживали заложников — не более четырёх человек в катер. Так продолжалось до тех пор, пока в трюме не остались десять мужчин среднего возраста, среди которых оказался и Виктор. После этого теплоход набрал ход и медленно двинулся из фьорда в сторону Норвежского моря.

Ночи в это время года были короткие, поэтому, когда в три часа ночи началось движение бандитов на палубе, оставшиеся заложники сочли за благо забаррикадировать металлическую дверь, ведущую в трюм. Однако никто к ним в трюм не рвался. Раздался шум двигателя вертолёта, зависшего над палубой теплохода, который вскоре удалился в сторону берега.

— Похоже, террористы улетели, оставив нас одних на теплоходе. Открываем дверь и выходим наружу, — предложил один из заложников.

Баррикаду у двери быстро разобрали, а вот с запертой металлической дверью пришлось помучиться. Однако и эту преграду заложники сумели преодолеть. На палубе теплохода никого не было.

— Нам надо быстро покинуть теплоход. Бандиты могли заложить взрывчатку с таймером. Спускаем шлюпку и отплываем от судна!

Шлюпка была спущена на воду, в неё погружен запас воды и сухих пайков, оставленных бандитами в кают-компании. Уже через полчаса она находилась на расстоянии трёхсот–четырёхсот метров от теплохода.

— Интересно, где спасатели? Неужели им неизвестно, что террористы улетели на вертолёте, а мы остались на теплоходе? Или имеется договорённость на точное время нашего спасения? Хорошо хоть море спокойно.

В этот момент на теплоходе раздался несильный взрыв в машинном отделении, и теплоход стал медленно кормой вперёд погружаться в воду. Через полчаса из воды виднелся только его нос, который вскоре тоже ушёл под воду. Было восемь часов утра. Практически сразу после этого раздался шум двигателей гидросамолёта, который приводнился и подрулил к шлюпке. Все заложники разместились в салоне самолёта, который взял курс на берег.

После недельного разбирательства, проведённого властями Норвегии по факту захвата заложников, всем пассажирам лайнера было предложено приобрести билеты на самолёт в любую точку мира, на деньги, выданные страховщиками. Норвегия гарантировала получение визы в эту страну. Виктор, конечно, выбрал Германию, город Франкфурт-на-Майне. Туда же он попросил доставить и свой багаж, оставшийся на лайнере. Прожил неделю в Осло и на самолёте Люфтганзы прилетел во Франкфурт, где поселился в гостинице. Кроме полученной страховки, у Виктора имелись при себе дорожные чеки на сумму шестьсот тысяч долларов и пятьдесят тысяч марок. Всё это сохранилось в бумажнике, так вовремя спрятанном им за обшивкой трюма.

«Тащить с собой эти деньги в моё время нет смысла. Лучше приобрести на них акции „голубых фишек“, благо мне известны эти предприятия из будущего. Это англо-нидерландский нефтедобывающий концерн Royal Dutch Petroleum Company (Шелл), немецкий концерн Сименс, американский СитиБанк.» Уже через неделю Виктор приобрёл акции этих компаний с записью в реестре акционеров на анонимное лицо.

Приближался «час Х». Больше он никаких экспериментов с путешествиями не предпринимал, скромно проживал в гостинице, получил в аэропорту свой багаж, переправленный в Германию, и готовился к переходу в своё время.

Наконец этот день настал. Виктор стоял в месте, где располагался «пункт отправления» в будущее и с трепетом ожидал грозу. На участке с домом никого не было. Никто не мог помешать ему осуществить задуманное. На небе стали собираться тучи. Прогремел первый гром, засверкали молнии. Начался дождь. Гроза приближалась к нему. Молния ударила во двор дома и…

— Отец исчез! — громко прокричал Артур.

— Виктор появился! — воскликнула Герта.