"Фантастика 2025-36". Компиляция. Книги 1-21

Глава 1

Эренида Янброк

— Эри!.. — Мамин голос дрогнул. — Эри, что это?!

Слишком пространный вопрос, чтобы четко на него ответить. Неужели так сложно не впадать в полуобморочное состояние по пустякам и уточнить, что конкретно ее не устраивает?

Если она про испорченное платье, то я изначально его надевать не хотела. Лиф давит на грудь, подол задирается при каждом движении. И как тут нормально подраться?! Такое чувство, что подарок мама хотела сделать не мне, а Морку, моему сопернику. Хвала огненному владыке, я в любом наряде надеру уши этому придурку.

Если маму так пугает парочка разбитых ваз и распоротая пополам картина… Опять же: я, что ли, виновата? Не надо было закрывать дуэльное поле. А что касается прически… Ха, видела бы она Морка! Ему досталось куда больше!

— Не волнуйся, мам, Бирта уберется в зале к приходу гостей, — успокоила свою нервную родительницу. — Главное — я победила. Вот папа бы оценил…

— Что я бы оценил? — сурово спросил герд железного клана.

Я обернулась: отец застыл в дверях, осматривая поле боя. Ну, или, точнее, наш главный зал, где сегодня планировали отметить мое совершеннолетие. Конечно, прямо сейчас гостей сюда не пустила бы даже я: торжественное убранство мы с Морком слегка поистрепали. Осколки парадной посуды хрустели под ногами, на белоснежной скатерти красовались подпалины, огромное полотно с изображением цветущего сада свисало клочьями… Впрочем, оно мне никогда не нравилось. Да и папа никогда не обращал внимания на подобные пустяки.

— Рон, милый, хоть ты поговори с ней! — Мама кинулась к мужу. — У меня руки опускаются!

Папа угрожающе сдвинул брови и повернулся ко мне.

— Эренида?! Как это понимать?

— Ой, мы немного повздорили с Морком! — Отмахнулась небрежно. — Зато я отработала проходящий отбив!

— Да ладно? — В стальных глазах отца мелькнул интерес. — И как?

— Как по маслу! Значит, Морк опять выбрал зеркальную защиту, и я такая: идеально! Захожу финтом справа, он отбивает, я как бы по инерции увожу клинок влево, ныряю под меч, а потом — хлобысь!..

— С ума сойти!.. — восторженно выдохнул папа и явно хотел добавить что-то еще, но осекся, наткнувшись на сердитый взгляд мамы.

— Рон! Ты что, издеваешься?!

— С ума сойти, как у тебя совести хватило! — мгновенно исправился отец. — Мама так старалась, готовилась к празднику, а ты разворотила здесь все! И платье… На кого ты похожа, Эри?

— На воина. — Пожала плечами. А на кого еще может быть похожа дочь величайшего из драконов?

Жаль только, маму это нисколько не утешило.

— Я же заказывала наряд у самой Вианы Сольвброк… — посетовала она, изучая меня с ног до головы. — Кружево, сатин… Пресвятые музы, это что, кровь?!

Я проследила за ее взглядом и заметила алые брызги на руке.

— А, это не моя! Это Морка! И за него тоже не переживай. Так, пара царапин…

— Нет, Эри, это уже ни в какие ворота, — строго вмешался отец. — Ты только посмотри на меч! Лезвие может заржаветь! Сколько раз предупреждал: после каждого поединка чистить насухо…

И мне впервые за весь день действительно стало стыдно. Чудовищная оплошность! Чуть не испортила любимый меч!

— Прости, пап! — Спешно принялась оттирать клинок подолом.

Пожалуй, это маму и добило.

Вообще-то она, как и полагается феям, довольно терпеливая. Характер у нее мягкий, покладистый, слуги души в ней не чают. А уж как подчиненные отца любят собираться и слушать, как жена герда играет на флейте… Но сейчас очаровательную Эйлин Янброк словно подменили.

Вы видели когда-нибудь фею в гневе? Если нет, то вам ужасно повезло. А нам вот с папой попало по первое число. Мы много нового о себе узнали. И совести у нас нет, и от оружия в замке уже не протолкнуться, и я избалованная донельзя, а папа мне во всем потакает… Если отец притих и, судя по выражению лица, раскаялся, то мое терпение испарялось с каждым упреком.

— И что, по-твоему, я должна была спустить с рук оскорбление?! — возмутилась, когда мама взяла паузу, чтобы перевести дух. — Морк сам нарвался!

— Щ-щ-щенок не зас-с-служивает пощ-щ-щады! — зашипело из камина.

— Вот! — обрадовалась я. — Шасть, иди сюда!

— Музы, только не это! — простонала мама. — Она же спалит тут все…

Поздно. Моя саламандра уже выскочила из камина и, яростно отплевываясь искорками, шмыгнула ко мне на плечо.

— Шасть, место! — рыкнул на нее отец, но Шасть признавала только мои команды.

— Щ-щ-щенок поплатилс-с-ся с-с-справедливо! — ощерилась саламандра.

— Именно! — кивнула я. — Морк подбросил в мои подарки флейту! Можете себе представить? Мне — флейту! Он давно дразнил меня феечкой, но это уже перебор! Я никогда в жизни…

— Это был мой подарок, Эри, — перебила мама, и в зале повисла звенящая тишина.

У меня слов не было. Когда Шасть обнаружила в куче свертков музыкальный инструмент, я была уверена, что это чья-то злая шутка. Попробовал бы кто-то папе, герду Рондару Янброку, преподнести дудочку! Да я бы до колик хохотала, наблюдая за казнью. Но мне… Собственная мать?! Удар в самое больное место!

Мало того, что Морк и другие молодые драконы клана посмеивались надо мной из-за розовых волос, розового пламени и розовых чешуек на крыльях.

Огненный владыка, как же я ненавижу этот цвет! Да, я не умею перевоплощаться целиком, только вызываю крылья. И да, я не получила пока драконью ипостась и яйцо двуединости, но это еще не повод списывать меня со счетов!

— Я — дракон! — нарушила гнетущее молчание.

— Огнедышащ-щ-щий ящер! — подтвердила Шасть.

— Только наполовину, — возразила мама. — Ты — и фея тоже, и пора уже признать…

— Нет! — не выдержала я. — Хватит! Я не стану разучивать ноты и заплетать косички! Я завтра же лечу в драконью академию и никогда, никогда больше не надену эту дрянь!

И принялась яростно сдирать с себя платье, будто ткань была пропитана ядом.

— Эренида!!! — прогремел отец.

— Эри, пожалуйста! — чуть не плача, вторила ему мама. — Гости…

Но я уже никого не слышала. Избавилась от мерзких рюшей, и мне аж легче стало.

— Шасть, фас! — приказала твердо.

Саламандра шмыгнула вниз, чихнула снопом искр — и кучка ярких лоскутов весело запылала у моих ног. Да! Вот это настоящий день рождения!

— Ну все, Эренида, ты наказана! — Стальные глаза отца потемнели. — Марш в кузницу, ты до вечера будешь там помогать!

— С превеликим удовольствием, — парировала язвительно и собралась уже уйти прямо так, в нижнем белье, как вдруг со стороны дверей донесся странный звук.

То ли покашливание, то ли смешок… Морк! Этот гаденыш не мог упустить шанса поглумиться. Подслушивал, наверное, как меня чихвостят и дико радовался. Ну что ж, развлекаться — так по полной!

Никто не успел и глазом моргнуть, как я схватила со стола нож и ловко метнула его в щель между дверями. Обращаться в дракона я, может, и не могу, но вот в умении обращаться с холодным оружием мне нет равных.

Короткий тихий вскрик. Само собой, я попала в яблочко.

Двери медленно распахиваются и… И почему-то вместо Морка на пороге стоит какой-то высокий холеный тип с белыми волосами. Стоит — и удивленно смотрит на нож, торчащий из-под ключицы.

— Фабиан-тэй… — охает мама. — Я позову лекаря!

Он еще и фей?! И что он забыл в Фервире?

— Я так понимаю, это и есть моя новая студентка? — невозмутимо интересуется мужчина, зажимая рану.

Странно. Очень странно.

Вроде нож прилетел в него, но отчего тогда грохнуться в обморок хочется мне?

Благо, до такой степени я все-таки не опозорилась. Шасть вскарабкалась на меня и обвила запястье, приятно обжигая кожу и приводя в чувство. Огненные крапинки на ее спинке раскалились докрасна, а это означало, что моя саламандра в бешенстве. Хотя… Другого состояния у нее и не было. Даже во сне Шасть раздувала ноздри и бормотала, как было бы хорошо испепелить вообще всех.

Милая, милая Шасть! Мое маленькое вселенское зло. Такая сила духа в таком крошечном тельце! Никто не верил, что она может быть опасной, но ожоги и подпалины не врут. Шасть никогда не сдавалась и доказывала, на что способна. Не сдамся и я.

— Студентка?! — переспросила громко, пока родители суетились вокруг таинственного гостя. — И давно в драконьей академии преподают феи?

— Эри, подожди… Он же ранен… — Мама даже не обернулась.

— Бирта! — крикнул отец. — Бирта, позови Ванку! Пусть достанет нож и прижжет рану!

— Я приж-ж-жгу! — с готовностью вызвалась Шасть прежде, чем в зал вкатилась пухлая служанка.

— Не надо. У меня эликсиры при себе. Я знал, к чему готовиться, — усмехнулся фей и смерил меня ледяным взглядом.

И опять он умудрился меня удивить. Такое спокойствие… Когда я отсекла Морку кусочек уха, он верещал, как молочный поросенок перед закланием. И это дракон! Придурочный, невыносимый, но все-таки дракон. А фей и бровью не повел, хотя я-то считала сородичей мамы более слабонервными.

Что-то было в этом Фабиане… Не могла я пока его раскусить, как ни старалась. А белые волосы? Разве у фей шевелюра не должна быть цветочно-яркой? У мамы — розовая, как пионы, у ее подружки Найлы — лазурная, как незабудки. А этот белый, как снег на вершинах Фервира. И еще непрошибаемый. Либо он неправильный фей, либо я чего-то не понимаю. Кидаешься в него ножами, а он усмехается… Обидно!

Фабиан взял у побледневшей мамы полотенце, прижал к ране — и с легкостью вынул клинок. Как занозу, честное слово! Не поморщился, не всплакнул, не пискнул… Может, я недостаточно глубоко его задела?

Впрочем, и в этом предположении я ошиблась. Фабиан снял сюртук и рубаху, и всем стало ясно: попади я чуть ниже, никакого фея здесь бы уже не стояло. А Свар — молодец, хорошо наточил ножи для застолья!

— В правом кармане. — Фабиан кивком указал на сюртук, и мама дрожащими руками выудила несколько флаконов со светящейся жидкостью.

— Вот! — Она выбрала золотистый и дала гостю.

Фабиан залпом выпил эликсир, зябко поежился, а потом расправил плечи.

Рана затягивалась и бледнела на глазах, но меня зацепило вовсе не это. В конце концов, за действием фейской магии я уже наблюдала не раз. Да и полуголых парней тоже перевидала массу на драконьих учениях. Однако от вида Фабиана во рту стало так сухо, словно я пригоршню пепла зажевала.

Такие тугие мышцы… Как он умудрился их накачать? Рисуя цветочки или играя на арфе?

Тело фея было до невозможности гармоничным. Что там мамина подруга рассказывала про золотое сечение? Пожалуй, теперь оно предстало передо мной во плоти. Идеальная симметрия! Будто Фабиана не зачали, как полагается, а выточили из мрамора и вдохнули жизнь. А что? Это бы многое объясняло. И то, что он никак не отреагировал на удар ножом, и эти бесстыже правильные пропорции.

И, кстати, о мраморе. Ни единого волоска на груди! Это вообще как? Вот Морк, к примеру, дико гордился своей растительностью. Темный оазис пушка он носил, как иные воины — почетные ордена. Вечно распахивал рубаху, демонстрируя жидкую поросль. И еще обиделся смертельно, когда я отправила Шасть подпалить эту гадость.

А кожа Фабиана была такой гладкой, чуть тронутой загаром... Шелк, чистый шелк! Интересно, наощупь она такая же гладкая? Холодная или теплая? Потрогать бы совсем чуть-чуть, исключительно из научного интереса…

Нет, Фабиан явно что-то скрывает! Или он нанес магическую иллюзию, под которой прячет брюшко, или одновременно музицирует и отжимается. А можно вообще подтягиваться на брусьях с дудкой в зубах?

— Эри!.. — ворвался в мои раздумья голос отца. — Ты вообще слушаешь меня? Иди оденься немедленно! Нельзя же перед ректором разгуливать в таком виде!

И лишь в ту секунду я осознала, что платья-то на мне нет. Оглядела себя… Н-да, не лучший облик для наследницы Рондара Янброка. Разбитые коленки, ссадины, следы сажи, подрезанная лямка лифчика…

Погодите, а с каких пор меня такое волнует?! Взбодрившись, я гордо вскинула подбородок, выпрямила спину и послала папе лучезарную улыбку.

— В таком случае, пойду разгуливать в кузницы! Бирта, будь добра, отнеси меч в мою комнату.

Служанка, которую вызвал отец, и которая теперь жалась у стола без дела и подозрительно косилась на Фабиана, спохватилась и подбежала ко мне. Ну, как подбежала… Скорее, прошаркала и взялась за рукоять меча. Дальше возникла заминка: едва я отпустила оружие, как служанка согнулась пополам, и лезвие лязгнуло о каменный пол.

— Что ж такое! — шипя, возмутилась Шасть. — Затупишь его! Чем мы теперь убьем фея?!

— Дайте сюда, — вмешался Фабиан и забрал у Бирты мой меч. — Разве можно даме носить такие тяжести?

Бирта, что б ее, смущенно зарделась. Я тоже вспыхнула, но совсем по другой причине.

Он. Взял. Мой меч.

Без разрешения! Да кем он себя возомнил, этот белобрысый кусок мрамора?!

— А ну, отдай! — вцепилась в эфес. — И не смей больше!..

— Эренида! — хором возмутились родители, но я их уже не слушала.

Крепко сжимала рукоять, силясь выдернуть меч у фея, и воинственно смотрела в ледяные глаза.

— Я сам отнесу его, куда нужно, — ровно и почти по слогам произнес Фабиан. — А вас родители попросили переодеться.

— Отдай! — процедила сквозь зубы.

— С радостью, — последовал спокойный ответ. — Как только вы придете к столу в соответствующем виде.

От злости у меня буквально вскипела кровь. Кто он такой, чтобы разговаривать со мной в таком тоне?!

— Шасть…

Озвучивать команду полностью не потребовалось: саламандра поняла все без лишних слов. Скользнула с моего запястья на руку Фабиана, раскрыла пасть, чтобы хорошенько плюнуть в него огнем, но…

Я сама не поняла, как это случилось. Миг — и моя верная ящерка уже беспомощно извивается в кулаке фея, не в силах выпустить ни искры.

Меня как алебардой по темечку садануло. Шок сковал все тело, пальцы разжались, и Фабиан отступил на шаг с двумя трофеями: мечом и саламандрой.

— Как?.. — только и смогла выдавить я.

— Огненные железы, — пояснил фей, изучая ящерку. — Если немножко надавить, то саламандра становится совершенно безобидной. Шасть, говорите? Любопытное имя… Иди, на сегодня прогулки закончены. — И он закинул ее обратно в камин.

Черный хвостик мелькнул в пламени и исчез: оскорбленная Шасть закопалась поглубже в угли зализывать позор.

Та-а-ак. И получаса не прошло, как этот Фабиан в Фервире, и уже забрал все самое дорогое. Что это, если не объявление войны?!

— Эри, милая, пойдем, я одолжу тебе платье… — Мама коснулась моего плеча, явно почувствовав, что я на грани.

— Я никуда не пойду, пока мне не вернут меч и не объяснят, что здесь происходит.

— Давай чуть позже? — миролюбиво предложила мама. — Мы планировали все обсудить после праздника...

— Эйлин, она имеет право знать, — перебил ее отец.

И от этой фразы повеяло таким холодом, что мне стало не по себе. Похоже, мраморный фей всех тут заразил равнодушием: прежде я отца таким не видела, и сейчас в груди у меня заворочалось дурное предчувствие.

Как выяснилось, неспроста.

— Это — Фабиан Магнолли, кронфей, — продолжил папа, накинув мне на плечи свой дублет. — Брат королевы Аэды и ректор Высшей Академии Фейских Искусств.

— Нет… — вырвалось у меня, и я попятилась, едва осознав, к чему все идет. — Нет, пожалуйста!

— И он любезно согласился принять тебя на обучение, — закончила мама.

Эта фраза прозвучала, как гонг на погребальном костре.

В носу защипало от подступающих слез, но я стиснула челюсти. Расплакаться перед отцом?! Никогда.

Но за что он так со мной? Ладно, поводы я иногда давала. И да, не стоило кидаться ножами в кого попало. Но мог бы в комнате запереть, лишить боевых тренировок, отчитать, как следует!

У папы ведь есть целый список отличных испробованных наказаний. Я к ним привыкла с пеленок, и не то что не боялась — даже как-то по-своему любила. Хотя бы потому, что в такие моменты мне не приходилось делить отца с его подчиненными. Он рычал, ругался, а я гордилась, что мне перепадает столько внимания. На рядовых воинов папа никогда так не злился! А все потому, что я — особенная. Его единственная дочь!

Но он просто взял — и отрекся от меня. Фейская академия…

— За что? — спросила глухо, пытаясь сохранять достоинство. — Если хочешь, я могу попросить про… — Непривычные слова чуть не застряли поперек горла. — Прощения, — договорила с нажимом.

— Эри, это не наказание. — Отец качнул головой.

— Милая, ты чудесный дракон! — встряла мама. — Но я хочу, чтобы ты чтила и традиции моего рода. У тебя есть музыкальный слух, талант… Дай себе шанс раскрыть его! Просто отучись, а дальше сама решишь…

— Я уже решила! — отрезала жестко. — Я — не фея, и никогда ей не буду!

И, выхватив меч у ректора высших искусств, будь он трижды проклят, бросилась вон из зала.

Обида прожигала насквозь, клокотала в горле и срывалась с губ всполохами розового огня. В ушах шумело, кровавая пелена застилала глаза. Клинок будто вибрировал в руке, жаждал мести точно так же, как и я.

Фабиан любезно согласился… А моего мнения кто-нибудь спросил?! И что это вообще за подарок такой в день моего рождения?

— Эренида! — раздалось за спиной.

Я резко развернулась: кронфей уже наступал по пятам. Что ж, так даже лучше. Пустынный коридор, никаких лишних глаз, никого, кто мог бы меня остановить. Выставила меч вперед, поудобнее взяла рукоять. Во второй раз я не промахнусь!

— Серьезно? — Фабиан оценил острие, потом перевел взгляд на меня и насмешливо изогнул бровь. — Я думал, настоящий воин никогда не нападет на безоружного.

Про кодекс чести вспомнил? Ладно, на здоровье.

— Тогда я вызываю тебя на поединок! — выпалила я. — Мечи, рукопашка… На твой выбор!

Мужчина замешкался, задумчиво скрестил руки на груди, будто нарочно хотел напугать меня видом округлых бицепсов.

— Ладно. — Он медленно кивнул, и ледяные глаза нехорошо блеснули. — Я принимаю вызов, Эри. Но с одним условием.

— С каким? — хмыкнула надменно. — Чтобы я тебя не убила?

— Нет. Если выиграю я, ты будешь учиться в моей академии.

— А если нет?

— Тогда я сам откажусь тебя зачислять. — Фабиан протянул мне ладонь. — Ну так что? Дуэль? Или ты боишься, что пути назад не будет?

Ха! Чтобы я, дочь железного дракона, не смогла победить какого-то фея?

— Дуэль! — Уверенно сжала его руку.

На мгновение мне показалось, будто сотни мелких колючих искр скользнули под кожу. Сердце пропустило удар, ноги странно отяжелели. И отчетливо поняла одну вещь: больше мне к Фабиану прикасаться не стоит.

Он ведь выберет поединок на мечах, правда?..

Глава 2

Фабиан Магнолли

Про дочь железного дракона и музыкальной феи Фабиан был наслышан давно. Ему сестра в красках расписала тот день, когда малютку Эрениду впервые принесли в храм муз, и она устроила там пожар.

Яркое событие, ничего не скажешь. И знаковое. По идее, из него стоило сделать простой вывод: Эри Янброк в Тайфо не место. Вот только королева Аэда никогда не прислушивалась к советам, даже если давал их ее собственный брат.

Наверное, поэтому Фабиан с радостью ухватился за пост ректора академии, — в кронфейском дворце он чувствовал себя бесполезной деталью интерьера. Да, с ним обращались учтиво, чиновники кланялись при встрече, а роскошной обстановке покоев позавидовал бы любой обыватель. И купальни с фонтаном, и собственный сад со статуями, и зал с хрустальным роялем, за которым Фабиан музицировал часами. Но полномочий — не больше, чем у канделябра.

Аэду Магнолли в Тайфо считали мудрой правительницей. Формально при ней действовал совет, однако решения она принимала единолично, и порой эти решения выбивали пол из-под ног. То она с драконами пакт заключила и позволила ящерам жениться на феях, то пригласила серебряного дракона управлять отрядом фейгвардии… Словом, не королева, а сундук с сюрпризами.

И Фабиан не спорил, привык, что это бесполезно. Он занялся академией, благо, дел там было выше крыши: к феям вернулась магия танца, и ректор строил новые корпуса для занятий, оборудованные всем необходимым. С успехом принял первую партию студентов-драконов по обмену… И с огромным облегчением препроводил их обратно.

Пять ящеров, а сколько проблем? Ладно бы просто истоптали и уничтожили половину сада, так ведь профессорам пришлось денно и нощно дежурить у гостевого особняка, чтобы никто не совершал вылазок к юным феечкам. Горячие молодые парни в расцвете полового созревания — это вам не расписание на семестр составить!

Но не успел Фабиан выдохнуть, как сестра обрушилась на него с очередной просьбой. А всем ведь известно, что просьбы королевы равнозначны приказу.

— Прими, пожалуйста, детей от смешанных браков.

И точка. Хоть стой, хоть падай.

— Ты уверена, что они должны обучаться именно здесь? — осторожно уточнил Фабиан. — Вряд ли у них есть полноценный талант. И потом: я слышал, что Нарт Гульдброк, сын золотого дракона и лазурной феи, успешно окончил драконью академию…

— Это меня и беспокоит. — Аэда передала брату увесистую стопку бумаг. — За последние годы было заключено множество браков. И появилось на свет множество полукровок, но все они почему-то идут по стопам отцов. Такими темпами наша магия может исчезнуть через несколько столетий! Кому мы будем ее передавать? Чистокровных фей рождается все меньше…

Ну да. А чем ты думала? Разве тебя не предупреждали жрицы и советники? Разве брат тебе ничего такого не говорил?..

Жаль, Фабиан не мог произнести этого вслух, — субординацию никто не отменял. Будьте любезны, ее величество чрезвычайно обеспокоена. Но разгребать ее благие побуждения должны другие. Все, как обычно.

Студенческий обмен с драконами — это еще полбеды. Никто не относился к нему серьезно, надо было просто пережить несколько месяцев. Так, дипломатический аттракцион. Но принять на полный курс учеников с непредсказуемой магией? Есть у них талант, нет, — одним музам известно. Зато ясно, что они с рождения жили в драконьих пещерах. Какая нотная грамота? Удивительно, если они обычную знают!

И началось все с Эрениды Янброк. Именно ее мать прилетала на аудиенцию к Аэде и внушила королеве, как важно Эри принять фейскую природу. Именно ее Фабиан должен был по настоянию сестры взять под личный контроль.

Кронфей сразу понял: будет трудно. Но не догадывался, что настолько. Ножом в грудь вместо приветствия? И это Эри еще даже в академию не поступила!

Он ожидал увидеть в девушке хоть что-то от феи, однако перед ним предстала самая настоящая дикарка. Полуголая, исцарапанная… Розовая дикая кошка. Упругая, гибкая, как натянутая тетива. Ее взгляд резал не хуже ножа, вонзался в самое нутро — и жег отравленным клинком.

У Фабиана был опыт общения с драконами, и он знал, что нельзя отвечать агрессией на агрессию. Только спокойствие и уверенность, словно пытаешься приручить хищника. Но, музы, как же трудно было держать себя в руках!

Эри отбирала меч, а от нее исходил такой жар, что у Фабиана чуть разум не помутился. Едва уловимый аромат горькой полыни, лихорадочный блеск в глазах, цепкие сильные пальчики… Она внушала какую-то беспомощность, весь ее вид говорил: «Только тронь!» Ректор методично напоминал себе, что телесные наказания — это прошлый век, розги отменили еще при королеве Миэнне… И все же закрадывалась каверзная мыслишка: «Может, все-таки зря?» По крайней мере, вымыть с мылом этот дерзкий язычок Фабиану очень хотелось!

Из сложившейся ситуации он видел два выхода. Либо он сумеет пробудить в Эрениде фею и приструнить ее, превратить воинствующую метательницу ножей в барышню, либо… Либо он докажет королеве, что дети драконов не должны учиться среди фей. Пусть посмотрит сама, к чему приводят союзы с ящерами!

В любом случае, Фабиану надо было привести Эрениду в академию. Как угодно. Костьми лечь, но привести.

Он планировал провести с девчонкой беседу. В них ректор был силен. Сколько студентов-нарушителей он принял у себя в кабинете? Час-другой разговоров по душам, попытка услышать, нащупать, что болит, — бунт — это ведь всегда завуалированный крик о помощи. Нехватка родительской любви, комплексы… Вот так распутаешь клубок обид — и любой смутьян всплакнет и станет шелковым.

И что вместо этого? Дуэль.

Как так вышло, Фабиан не понимал. Это не он превратил Эри в прилежную ученицу, а она его — в безумца.

К счастью, остатки здравого смысла все же одержали верх, и Фабиан выбрал рукопашный бой. Мечом он владел очень посредственно, — такому в фейской академии не учили. Да и зачем, если главное оружие фей — искусство? Но не приволочешь же с собой в гости рояль…

— За час до рассвета, — сухо бросила Эри и удалилась.

А ректор смотрел ей вслед, невольно сжав кулак: ладонь еще горела после крепкого рукопожатия этой девчонки. Пресвятые музы, откуда в ней столько силы? И как направить ее в мирное русло?..

В тот вечер Фабиан сидел за столом и не мог проглотить ни кусочка. Праздник был в разгаре, драконы вовсю поздравляли счастливого отца с совершеннолетней дочерью, а эта самая дочь сверлила ректора огненным взглядом, как-то уж очень крепко стиснув вилку.

— Она в глубине души очень добрая, моя девочка, — доверительно шепнула ректору Эйлин Янброк.

Фабиан с сомнением покосился на нее. Оно, конечно, материнская любовь слепа, но где Эри — и где доброта? В глубине души… Пока что Фабиан не был уверен, что у Эри она вообще есть.

— Я понимаю, она поступила ужасно, — вздохнула Эйлин, так и не дождавшись ответа. — И еще раз: мне жаль, но Эри целилась не в вас. Этот Морк… Если бы его можно было изгнать из клана, я бы давно убедила Рона это сделать!

— Морк? — нахмурился Фабиан.

Эйлин кивком указала на плечистого парня за противоположным краем стола. Тяжелый подбородок, низкий лоб, нос с горбинкой… Лицо, не отягощенное интеллектом, — типичный солдафон. Правда, судя по всему, не очень ловкий. Кто-то же оставил ему этот шрам на скуле!

— Они с Эри — ровесники, — пояснила Эйлин. — Он вечно цеплялся к ней, насмехался. Феечка то, феечка се…

— Это Эренида его украсила? — догадался Фабиан.

И снова вздох, полный отчаяния. Похоже, когда у тебя такая дочь, ты чаще вздыхаешь, чем просто дышишь.

— Понимаете, мне кажется, из-за него само слово «фея» для Эри звучит как оскорбление. Три года назад я хотела взять ее на месяц в Тайфо к родителям, — Эйлин сделала паузу.

— И?

— И Эри пропала. Мы весь Фервир обыскали, я чуть с ума не сошла, Рондар поднял на уши службу безопасности, думал, что нашу дочь похитили… А она сбежала.

— Само собой, — едва слышно произнес Фабиан.

Кому вообще в голову придет по собственной воле похитить Эрениду Янброк? Отъявленному самоубийце, разве что. Да и зачем? Ради выкупа? Так похитители бы первыми вызвались заплатить, лишь бы избавиться от такого сомнительного трофея.

— Мы нашли ее в Крейвике, — продолжала Эйлин. — Кто-то надоумил ее, что Эри обретет драконью ипостась, если поймает и съест огненную саламандру.

— Что?! — опешил Фабиан.

Таких вопиющих глупостей он в жизни не слышал. Драконья сущность — она либо есть, либо нет, даже ведьмам это известно. Похоже на злую шутку или мошенничество… С другой стороны, если эта девчонка что-то втемяшит в голову, то не остановится ни перед чем.

Фабиан украдкой взглянул на Эрениду: неужто она и впрямь съела саламандру? От подобной мысли на ректора моментально накатила тошнота, и он плеснул в кубок холодной воды.

— Эри ей поверила, поймала ящерицу… И не смогла ее убить, — поведала Эйлин. — Как бы она ни мечтала стать драконом, она не такая жестокая, какой хочет казаться. С тех пор они с Шастью постоянно вместе. Не могу сказать, что такой питомец мне нравится… Но я верю, что Эри может измениться. Вы бы видели, какой домик она построила для Шасти! Своими руками выковала! Просто надо дать ей шанс, забрать подальше от этих учений, мечей и поединков…

Фабиан поперхнулся водой и закашлялся. Знала бы Эйлин, что именно поединок ждет ее дочурку этой ночью!

Впрочем, вариантов у ректора не осталось. Теперь он обязан был победить. Другой вопрос — как? Если Эри сумела уделать даже громилу Морка, то шансы Фабиана стремились к нулю.

Сославшись на усталость и пообещав Эйлин помочь, он вышел из-за стола и направился к выходу из пещер. У него было несколько часов, чтобы освежить в памяти кое-какие приемы и привести мысли в порядок… Маловато, но порой даже мелочи способны изменить ход истории.

Горный воздух, холодный и терпкий, навевал невыразимую тоску по радужным островам фей. Когда у тебя в груди горит драконий огонь, погодные условия неважны. Но непрошенных гостей Фервир встречал примерно так же, как и его обитатели: с ножом к горлу.

Суровые скалы будто бы пялились на ректора из темноты. Острые, как клыки, пики напоминали оскал зверя. «Ты здесь сгинешь», — слышалось Фабиану в посвистах ветра.

И все же кронфей не отступил, не вернулся в теплые покои с камином. Стянул серый солдатский мундир, который слуги выдали ему взамен испорченного сюртука, отошел от ворот и стражников на пустынный выступ и развел руки в стороны.

Разогреть суставы, размять мышцы, начать с растяжки… Танцевальные феи многому научили Фабиана, хотя, по идее, учить полагалось ему.

Когда первая фея танца, Тамиэль, жена драконьего короля, окончила академию, ей тут же предложили стать преподавательницей. Супруг возражал, не без этого, но кроме нее некому было помогать новичкам. Правда, в академии Тами появлялась редко, — сначала беременность, потом появление мальчиков-двойняшек… И Фабиан заменял ее. Он прошел с ней весь путь, знал каждое упражнение, лично освоил азы. Это и помогло ему прийти в отличную физическую форму.

Разумеется, его танцы не несли в себе никакой магии, зато хорошенько разгоняли кровь. Придавали гибкости, силы, ловкости, — и на них теперь Фабиан делал ставку. Ведь если присмотреться, то рукопашный бой — это своего рода танец, просто партнер в нем превращается в соперника.

Музыка сама заиграла в ушах Фабиана, перекрывая шум ветра и отдаленные рыки драконов. Холод отошел на второй план. Шпагат, наклоны, замысловатые па… Увидь сейчас ректора кто-то из воинов, непременно поднял бы на смех. И все же Фабиан знал: искусство порой мощнее грубой силы.

Время летело незаметно, — танцы всегда вводили кронфея в некое подобие транса. Очнулся ректор, лишь когда лунный серп скатился на запад, к горной гряде Аурвира. Близился рассвет, а вместе с ним — и злосчастная дуэль.

Тело приятно гудело от напряжения, спина взмокла, невзирая на то, что лишайники под ногами покрылись инеем. Фабиан оделся, застегнул неудобный мундир на все пуговицы и пошел к дуэльному полю, — кронфеи не опаздывают.

Стражники у ворот проводили его удивленными взглядами, но ничего не сказали. Да Фабиан и сам не стал спрашивать дорогу, Эри ведь не случайно назначила поединок на такое время. Впрочем, ректор тоже не особо жаждал огласки: кто бы ни выиграл, сам факт дуэли не украсил бы репутацию Фабиана.

Эри уже ждала его на пустом круглом поле, покрытом то ли пеплом, то ли песком, — в тусклом свете факелов трудно было понять наверняка. Юная драконица сидела, ссутулившись, на каменной скамье, гладила саламандру и что-то ей шептала.

Фабиан замер: весь его запал улетучился в одно мгновение. Сейчас перед ним была не та дикарка, а девушка. Юная, хрупкая и такая трогательно беззащитная, что сердце кронфея сжалось. Как он будет драться с ней?! Что вообще должно случиться, чтобы у него поднялась рука на девушку? Нет. Это было минутное помешательство, глупость, ошибка, и у Фабиана нашлась смелость признать ее.

— Может, лучше поговорим? — миролюбиво предложил он, и Эри, наконец, заметила его.

Заметила — и ее словно подменили. Шасть яростно зашипела, девушка вскочила, расставив ноги. Эренида Янброк во всей красе: вместо пышного платья, в котором она была вечером, — военная форма, вместо юбок с рюшками — узкие штаны, вместо изящных туфелек сапоги с острыми шпорами. Даже без меча она все равно была вооружена!

— Сдаешься?! — самодовольно спросила она, вздернув носик, а потом выплюнула презрительно: — Трус!

— Я не сдаюсь, — поспешил заверить ее Фабиан, — но все можно решить словами. Дай мне хотя бы шанс убедить тебя… Выслушай! В фейской академии нет ничего…

— Так я и знала! — дерзко перебила она. — Ты просто струсил. Посмотрел на Морка, послушал про мои победы — и испугался!

— Подж-ж-жал хвос-с-ст! — поддержала ее саламандра.

— Феи — слабаки, вот и вся история. — Эри тряхнула розовыми локонами, протянула руку, чтобы ящерка вскарабкалась ей на плечо, и подошла к ректору. — Отказ засчитывается за поражение, так и рассказывай потом своим студентам! Ну, если мы все решили…

И она уже собралась уйти, но Фабиан перехватил ее за локоть.

— Эри, я не хочу тебе навредить, — честно сказал ректор.

Несколько секунд она удивленно молчала, потом переглянулась с саламандрой… И обе зашлись таким хохотом, что Фабиан растерялся.

Эри смеялась до слез, в голос, громко и надсадно, как вообще-то не полагается смеяться юным феям. Что же касается Шасти, то та шлепнулась на спинку и извивалась червяком, фыркая искрами. До этого момента Фабиан даже не подозревал, что саламандры способны смеяться, но конкретна эта ящерица, похоже, многое переняла у своей хозяйки.

— Навредить… Мне… — стонала Эренида, хватаясь за живот. — Самый глупый предлог!

— Какой предлог? — не понял Фабиан.

— Чтобы откосить… Ох… От драки… — Эри рукавом утерла слезы и уставилась на него покрасневшими глазами. — Это шутка такая?

— Он… С-с-серьезно… — прошелестела снизу Шасть, распластавшись в пыли, как морская звезда. — Феи… Что с них взять!..

— Вообще-то твоя хозяйка тоже фея, — нахмурился Фабиан. — И если отбросить все эти драконьи предрассудки, если Эри примет свою женственность и красоту, прислушается к зову искусства…

— Что?! — дернулась Эри. — А ну, забери свои слова назад!

— И не подумаю, — спокойно ответил Фабиан. — В тебе кроется магия, сила куда большая, чем просто удары кулаками.

— Вот такие?! — Она ткнула его под ребра и хищно прищурилась, выжидая малейшего проявления слабости.

Фабиан сдержался. Никак не изменился в лице, хотя селезенка съежилась и взмолилась о пощаде. Вроде и маленькие кулачки, а бьют, как дубинка!

— Ты сейчас мне пытаешься что-то доказать или себе? — спросил ректор как можно ровнее. — Я знаю, кто ты, Эренида. Не пора ли тебе самой узнать?..

— Нет!

Вместе с этим словом из ее рта вырвался клубок розового дыма, острее запахло полынью. Даже ее дым напоминает о цветах на островах фей! Ну как можно быть такой упрямицей?!

— Твой отец примет тебя любой. Ты — его дочь, ничто не изменит этого факта. Не бойся потерять его любовь…

— Я! Не боюсь! Ничего!

Дым превратился в огонь, за спиной Эрениды раскрылись два блестящих чешуйчатых крыла, и она поднялась над Фабианом.

— В тебе говорит гордость, — в последний раз попытался он воззвать к той милой доброй девочке, о которой толковала Эйлин.

Но девочки больше не было.

— Во мне говорит дракон! — прорычала Эри, стиснув кулаки до белых костяшек. — И он говорит, что дуэль будет, хочешь ты этого или нет! Фабиан, в пекло тебя, Магнолли.

Что ж, видят музы, он сделал все, что мог. Но даже многострадальному терпению опытного ректора однажды приходит конец.

Фабиан материализовал крылья. Прозрачные, с серебристым отливом. Поднялся в воздух, поднял руки, готовый к защите.

Он видел, что творится с Эри: в ее душе клокотала буря. Бывают ситуации, когда слова бесполезны, когда нужно дать шторму отбушевать свое. И Фабиан дал. Позволил ей напасть.

Огненной фурией она кинулась на него, но сумела лишь задеть крылом: фей рассчитал время до доли секунды, чтобы увернуться. Эри зависла на мгновение, — такой ловкости она не ожидала, — но тут же снова спикировала на Фабиана, выбросив правую руку… И снова мимо.

Несколько атак потребовалось, чтобы до Эри дошло: бить ее в ответ он не собирается. Впрочем, какой ответ? Было бы на что, — она ведь так ни разу и не попала.

— Хватит уворачиваться! — жарко выдохнула Эри, убрав со лба прилипший локон. — Давай! Напади — или сдайся!

Фабиан спрятал улыбку, чтобы не раззадорить Эри еще сильнее. Почему-то в тот момент эта маленькая свирепая девочка показалась ему такой милой, что захотелось обнять. И вот попробуй, скажи ей об этом! Нет, если нет желания очнуться в лечебнице с ножом в груди, лучше промолчать.

— Я не ударю тебя, Эри, — повторил он. — Ни при каких условиях.

— Ничего. — Она похрустела костяшками и покрепче сжала кулаки. — Я так вечно могу…

— Скоро рассветет. Уверена, что хочешь дождаться зрителей?

Ответом Фабиану стал то ли стон, то ли рык. Эри задрала крылья, вся как-то подобралась, напружинилась, а потом полетела в Фабиана головой вперед. Не девушка, а упрямый бычок, честное слово!

На сей раз Эренида оказалась быстрее. Врезалась на полной скорости, и ректора понесло вниз, впечатало в землю. Пыль заклубилась вокруг, забилась в ноздри, в раскрытый от неожиданности рот.

— Э..ри… — сдавленно прохрипел он.

Чувство было такое, словно ребра вонзились в легкие.

— Шасть! Я прижала лопатки?! — Эренида навалилась на соперника, локтем перекрыла горло.

Сбоку что-то зашуршало, потом из облака пыли донесся свистящий голосок:

— Раз… Два… Три…

Вот тут-то Фабиана и спасли танцевальные упражнения. Невероятным усилием он изогнулся, оторвал спину, подняв и себя, и Эрениду. Странный, наверное, получился мостик, но до Фабиану было уже не до красоты.

Упор на руки, вклинить колено между ее ног… Обхватить, сжать… Рывок! — и вот уже возмущенная драконица барахтается в пыли, беспомощно дергая крыльями. Да!

Упал, перекатился — отлично! Теперь главное зафиксировать ее руки над головой…

— Нет!..

Что это? Не нотки ли отчаяния?

Фабиан смотрел ей в глаза, не ослабляя бдительность. Каждой клеточкой тела он чувствовал ее, ощущал бешеное биение пульса, трепыхание бессильной злости. Чувствовал — и держал, плотно вдавив в пыль.

— Да, Эри, — мягко ответил он, вдохнув аромат горькой полыни. — Да.

Это была победа.

Глава 3

Эренида Янброк

Это было поражение.

Не первое, но самое позорное за всю мою жизнь.

Я проигрывала всего несколько раз, и каждый записывала в особую тетрадь с замком, чтобы не забывать. Отец говорил: «Каждое твое поражение — это ценный урок. И только от тебя зависит, останется он просто досадной ошибкой, или ты сделаешь выводы и станешь сильнее».

Конечно, меня побеждал папа. И старина Деймар, мой учитель по фехтованию. И тогда я не расстраивалась, не испытывала никакой обиды, только тщательно анализировала, где допустила промах, чтобы больше его не повторять никогда. Но проиграть фею… Проиграть в дуэли, которую я сама же назначила… Как после этого называть себя воином? Как носить фамилию Янброк и смотреть в зеркало?!

Ужаснее всего была реакция Фабиана. Я бы стерпела, начни он злорадствовать, насмехаться, как тот же Морк. А этот проклятый кронфей смотрел на меня… С нежностью. Уму непостижимо! Вот почему? Пожалел?! Ну да, само собой! Я же для него ребенок несмышленый! Еще речи свои толкал таким назидательным тоном… Помню, няня меня точно так же уговаривала мыться!

Я думала, хуже уже не будет. Лежать под этим надменным умником — разве можно пасть еще ниже?! Но нет. Фабиан решил добить меня, унизить окончательно.

— Тебе не больно? — шепотом спросил он.

И я чуть не взвыла от обиды. Это дуэльное поле никогда не видело моих слез, вообще никто не видел, а тут накатило неожиданно… Наверное, Фабиан нащупал где-то потаенные слезные железы, не иначе. Или пыль попала в глаза?

— Эри, я не… — начал было кронфей, но договорить ему помешал до отвращения знакомый голос.

— Это кто это у нас тут зажимается? — крикнул Морк со стороны трибун. — Ты глянь-ка, гердова дочка! С феем! Думаешь, их поженят, и он ее заберет на цветочные острова?

— Больше похоже на дуэль, — отозвался Вигран, его приятель. — Чтоб меня! Да она же продула!..

— Фею?! — И всплеск мужского хохота.

Вот и все. Эрениде Янброк пришел конец. Может, оно и к лучшему, что Фабиан заберет меня в фейскую академию? Опозорить отца… С таким клеймом я больше никогда не смогу показаться перед кем-то из клана.

И в ту секунду, когда я уже мысленно готовилась к собственным похоронам, ректор неожиданно разжал руку, выпустив мое запястье.

— Ай! — пронзительно воскликнул он. — Больно!.. Что ты творишь?!

Я вообще перестала понимать, что происходит. Сморгнула слезы и ошарашенно уставилась на белобрысого:

— Что?..

— Давай, Эри, — произнес он одними губами. — Побеждай! — А потом съежился, как будто я саданула ему под дых, и, охая, сполз набок.

Я не знала, что это за внезапный прилив щедрости, но разборки решила оставить на потом. Благо, пыль еще клубилась вокруг нас, и Морк с Виграном не могли видеть, била я Фабиана или нет.

Подскочила, собравшись с духом.

— Сдавайся! — нарочито громко обратилась к ректору. — Даю последний шанс!

— Нет! — мастерски подыграл Фабиан, сделав вид, что из последних сил поднимается с земли. — Ни за что!..

И я обрушилась на него. Меткий удар локтем между лопаток — театральный стон, падение, и вот я уже триумфально восседаю верхом на кронфее, заломив ему обе руки.

— Тише ты… — доносится едва слышный шепот. — Я же ради тебя!..

— Раз! Два! Три!.. — с каждым словом мой голос крепнет.

Краем глаза замечаю вытянутые лица Морка и Виграна. Да, это липовая победа, но я стараюсь не ради гордости, я спасаю репутацию.

— …Десять! — и, наконец, встаю.

Парочка драконов таращится на меня со смесью недоверия и зависти. Никаких «Вот это да, Эри!» или «Мои поздравления!» Пожалуй, такого от них я не дождусь никогда. И все же зависть лучше презрения.

Морку потребовалось время, чтобы переварить ситуацию. Видно, выдумывал, чем бы уесть меня теперь.

— Поколотила фея, Эри? — бросил он после напряженных размышлений. — Браво! Драться со слабыми — это вполне в твоем духе!

— Ну да, — парировала я, отряхиваясь. — С тобой-то я регулярно дерусь!

— Гори в пекле! — окрысился Морк.

— Тебе того же, — улыбнулась во весь рот: привычная перепалка вернула меня в тонус. — Кстати, как там твое ухо? Отрастил новое? Или тебе подравнять второе для симметрии?

— Смейся-смейся. Вот я скажу герду Рондару, что ты избила его гостя, будет такой дипелматичный скандал…

— Во-первых, дипломатический, — вдруг вмешался Фабиан.

Я обернулась: он умудрился подняться абсолютно бесшумно и уже стоял рядом со мной со своим фирменным невозмутимым видом.

— А во-вторых, — продолжил он, одернув мундир, — я сам вызвал Эрениду на поединок.

Что-то защекотало спину: Шасть вскарабкалась по мне, нырнула под волосы и пристроилась к самому уху.

— Что он нес-с-сёт?! — возмущенно зашипела она. — Это ловуш-ш-шка!

Как это обычно бывает, саламандра попала в точку.

— Я хотел посмотреть, какие у нее боевые навыки, — пояснил ректор Морку и двинулся к выходу с поля, а потом обернулся и смерил меня многозначительным взглядом: — Прежде чем зачислить ее в свою академию. Поздравляю, Эренида. Вы приняты.

Уходил он в полнейшей тишине. Слышно было даже, как поскрипывают его сапоги, и как сопит ошалевший Морк. А я жалела только о двух вещах: что не прикончила Фабиана, когда была такая возможность, и что на поле нет ни единого камня, чтобы метнуть ему вслед.

А я ведь только начала считать его… Ну, если не хорошим, то хотя бы сносным. Помог выбраться из затруднительного положения, предотвратил вселенский позор… Все шло почти хорошо! И надо было ему выставить все так, будто я сама хотела поступить в эту фейскую академию! И, главное, перед кем? Перед моим злейшим врагом! Морк же всем, каждому обитателю Фервира, теперь будет расписывать, что я мечтала учиться с феями!

Да, я проиграла, и не собиралась нарушать слово. Но можно было придумать какую-то легенду. Студенческий обмен, например. Когда в прошлом году несколько драконов летали в Тайфо, над ними никто не смеялся. А я…

— Вот это да, — опомнился от шока Вигран. — Герд Рондар знает, что ты променяла его на феечек?

— А то! — ответил за меня Морк. — Он же сам и позвал этого холеного слабака!

— Ну, точно! — Вигран усмехнулся. — Понял, что как бы Эри ни пыжилась, драконом все равно не станет…

Буквально мгновения мне не хватило, чтобы вызвать сладкую парочку на дуэль. Я готова была сразиться с ними одновременно, — может, хоть так я бы выплеснула злость на Фабиана, — но Морк не успел принять вызов. От его вопля заложило уши. Он даже не кричал, — визжал, норовя обрушить своды пещер.

Вигран отскочил, наблюдая, как его дружок скачет на месте, вертится юлой, как будто ему в штаны насыпали раскаленных гвоздей. Хотя почему «как будто»? Тоненький черный дымок уже курился над причинным местом Морка.

Тут-то меня и осенило. Шасть. На плече ее не было, а судя по тому, как корежило парня, и как ожесточенно он хлопал самого себя по одежде, верная саламандра отправилась защищать мое драконье достоинство. Ну, или, скорее, уничтожать драконье достоинство Морка.

И так сразу потеплело на душе! Словно из-за темных грозовых туч выглянуло солнце. Да, я по-прежнему не хотела улетать из Фервира, но ведь приятно, когда напоследок можешь получить щепотку приятных воспоминаний.

— За… Забери ее! — пищал Морк.

Ему бы подпевать под флейту моей мамы… Такой удивительный тембр открылся — заслушаться можно! А как он пританцовывал? М-м-м, зря папа не разрешал проводить балы!

— Кого? — Изобразила искреннее непонимание и подошла поближе.

— А-а-а! Эту… Тварь… Отзови!..

— Ну, не знаю… — протянула задумчиво. — Как-то не очень вежливо ты попросил.

— Эри!.. По… По… Пожа…

— Что-что? — Приложила ладонь к уху.

— Я сам! Я прихлопну ее! — встрял Вигран. Снял с пояса меч вместе с ножнами, замахнулся… — Замри! — И плашмя ударил туда, где, по его представлению, находилась Шасть.

Не то чтобы Вигран совсем промахнулся… Просто по саламандре не попал: она в тот момент уже юркнула из штанины Морка на волю. Кажется, что-то прошипела, отплевываясь, но ее голосок утонул в вопле дракона.

Морк согнулся пополам, покраснел, выпучил глаза и завалился набок. Недаром же наш старина Деймар частенько ставил в пример Виграна. Такой, мол, рубящий удар — это врожденный талант, учитесь… Жаль только, Морк доспехи с утра не надел, а то бы тоже оценил.

— Молодец, Виг! — Я похлопала растерянного парня по плечу, а потом посадила Шасть на ладонь. — Того и гляди, ты тут без меня в лучшие выбьешься… Но особо не зазнавайся: я ненадолго.

Этот триумф был лучшим событием дня, вне всяких сомнений. Если бы еще можно было его растянуть… Но все хорошее имеет свойство заканчиваться быстро, а вот неприятности посыпались, как из рога изобилия.

Я вернулась в свою комнату, чтобы почистить зубки Шасти, — это ж какая гадость побывала у нее во рту! — и наткнулась на маму. Она сияла, как эмблема клана на отцовском ремне, и уже вовсю складывала стопками чудовищные пестрые тряпки.

— Ищешь, что сжечь на следующий день огнестояния? — поинтересовалась я. — Правильно, давно пора. Еще туфли захвати, в камине они все равно не горят, я пробовала.

— Нет, это твои новые наряды! — огорошила меня мама. — Фабиан-тэй сказал, что ты согласилась лететь в академию… Пресвятые музы! — Она стиснула меня в объятиях так крепко, что чуть не раздавила Шасть, которая устроилась в нагрудном кармане. — А я боялась, ты наотрез откажешься…

Меня чуть паралич не прихватил. Я даже не стала уворачиваться от маминых поцелуев, хотя обычно феячьи нежности выводили меня из себя. То есть у меня был шанс отказаться?! И я влезла в эту западню исключительно по собственной глупости? Не виси на мне сейчас мама, я бы с разбегу побилась лбом о стену.

— А я могу? — переспросила сдавленно. — То есть вообще-то я не очень хотела, но думала… Может, еще папа запретит… — Ухватилась за последнюю надежду.

— Ты что, он тоже очень рад! Милая моя, — улыбнулась мама и погладила меня по щеке. — Это просто обучение, оно тебя ни к чему не обязывает! Но я так давно этого ждала…

— Избавиться от меня?

— Ну что ты! — Она отстранилась и строго сдвинула брови. — Никогда так не говори! Ты даже не представляешь, как сильно я буду скучать. Если бы Фабиан-тэй разрешил, я бы сама полетела с тобой. Там так красиво!.. Сады, цветы, фонтаны… Помяни мое слово: ты влюбишься в академию!

Маму понесло: она пустилась в ностальгию, нырнула с головой, и уже не замечала ни моего мрачного лица, ни скрежета моих зубов.

А скрежетать было от чего! Если верить маме, академия целиком состояла из запретов. Доспехи не носи, холодное оружие с собой не бери, питомцев не держи, профессорам не тыкай, не выражайся, занятия не пропускай, после заката из общежития не выходи… Огненный владыка, а дышать там вообще можно?

— Ну, конечно! — смеясь, заверила меня мама, а потом заговорщически понизила голос: — Когда ректорессой была моя тетушка, я столько раз нарушала правила… И не сосчитаешь. Помню, мы с девочками украдкой проносили из столовой вишневые пирожные… Надеюсь, их до сих пор подают. Пальчики оближешь! Так вот, а вечерами мы тайно слетались на крышу обсерватории, расстилали пледы и пили васильковый чай. Еще гадали на разноцветных камушках… Ох, и попадало же мне за это!

Скулы свело оскоминой. Вот это бедовая у меня мама, ураган просто! Чай она васильковый пила без разрешения… Берегитесь, бандиты с большой дороги, Эйлин Янброк вас подвинет! С другой стороны, если я все-таки помру со скуки в этой «чудесной» академии, то не придется долго страдать.

— Не пс-с-сихуй! — прошелестела Шасть, выглянув из кармана, и ее глазки-бусинки полыхнули огнем. — Ты еще убьеш-ш-шь Фабиана. Сегодня не выш-ш-шло, в следующий раз получится…

— В смысле — сегодня?! — насторожилась мама. — Эри, ты что, опять напала на ректора?! Я чего-то не знаю!

— Она все путает! — Я выдавила улыбку, а сама схватила саламандру и метнула в камин, пока она не сболтнула про дуэль. Сколько раз повторять: это отец может пропустить такое мимо ушей, а у мамы музыкальный слух! — У нее день за ночь, ночь за день… В общем, она про вчерашнее.

— А что значит в следующий раз? — не унималась мама. — Эри, послушай, у нас с феями дипломатические отношения!

— Ага, вот видишь! Ты тоже причисляешь себя к драконам! — подловила ее. — Сказала же: у нас!

— Эри, не пытайся меня отвлечь. — Мама сердито скрестила руки на груди. — Я тебя слишком хорошо знаю! Умоляю, отнесись к этому серьезно. Если в тебе проснется музыкальный талант, ты станешь в два раза сильнее. Только представь: воин с флейтой…

Нет, я честно представила. Себя в доспехах и с флейтой вместо меча. Живописная получилась картинка, очень реалистичная! А уж хохот остальных драконов я слышала, будто они ржали надо мной прямо в этой комнате.

— А если нет у меня никакого таланта?

— Тогда делай, что хочешь. Пусть Фабиан-тэй подтвердит — и возвращайся вот к этому… — Мама кивнула на мой любимый меч, что висел над изголовьем кровати. — Только учти! Он останется здесь. И Шасть тоже.

— Ш-ш-што?! — раздалось из камина, и сноп искр брызнул фейерверком, подпалив коврик.

— То! — отрезала мама, затаптывая тлеющую ткань. — Таковы правила! Ты же не хочешь, чтобы Эри отчислили?

Я вздрогнула, пораженная внезапной идеей. Ведь гениально же, разве нет? Отчисление!

Пусть я согласилась лететь в академию, но никто не оговаривал, на какой срок. Столько правил, которые можно нарушить… Мама, сама того не подозревая, снабдила меня инструкцией. Питомец — раз, тыкать профессорам — да пожалуйста! Не выходить по вечерам из общежития? Ха, не факт, что я туда вообще зайду! Не выражаться?.. О, тут я феечек многому научу. Кто провел не один час в кузнице с рябым Грэтом, тот в ругательствах знает толк!

Шасть права. В следующий раз Фабиан точно не выдержит, — я уложу его на обе лопатки. Ну, может, фигурально, если не повезет, и он не согласится на реванш. Этот кусок мрамора еще умолять будет моих родителей, чтобы они забрали меня в Фервир!

— …Эренида! — с упреком воскликнула мама, и до меня дошло, что все это время она продолжала говорить.

— Да-да, поняла, — спохватилась я. — Шасть оставляю, меч тоже. Ты иди, я тут эти… Платья примерять буду.

— Нет, Эри, ты не поняла, — вздохнула она. — Я сказала, что лично соберу твои вещи. И мы с отцом проследим, чтобы ты ничего не пронесла. А меч… Меч побудет в папиной оружейной. Под замком.

Я чуть не задохнулась. Драться моя матушка не умела, зато ее слова порой били заточенными рапирами.

Припрятать меч в сундуке я бы еще могла, но стащить хоть что-то из папиной оружейной… Невыполнимо. Расстаться с клинком после стольких лет… Вот ее бы разлучили с отцом, я бы на нее посмотрела! Что она вообще смыслит в любви? Когда рукоять из холодной фервирской стали ложится в ладонь, как влитая, когда ты с мечом становишься единым целым, и пульс учащается, и весь мир по колено…

— Ну и пожалуйста! — выплюнула я с горечью. Все равно я вернусь, и это случится раньше, чем они тут рассчитывают. «Влюбишься в академию…» Ага, как же! Мое сердце уже занято мечом. — Шасть, ко мне!

— Эри, подожди… Надо еще снять мерки, может, мы что-то подошьем по фигуре…

— Так влезу! — Поймала саламандру, усадила обратно в карман и пошла в коридор.

— А Шасть?.. Чем мне тут ее кормить?

— Кровью Морка! — крикнула в спальню и захлопнула дверь.

Мало мне было проблем, так еще и обиженная ящерка вскарабкалась наверх и больно куснула за шею.

— Ты серьезно меня здес-с-сь оставиш-ш-шь?

Я остановилась, взяла Шасть и поднесла к лицу.

— Запомни. Ты всегда будешь со мной, куда бы я ни отправилась. Поняла?

Ответом мне стали сыто прищуренные глазки и облачко едкого дыма, — верный признак, что Шасть довольна. Большая редкость, между прочим!

— А если еще раз куснешь, — добавила я, — съем тебя и превращусь в дракона!

Саламандру это, естественно, не напугало. Дурацкая шутка Морка, на которую я чуть не купилась… Хорошо, что я тогда не убила Шасть! Не знаю, почему я этого не сделала, просто помешало что-то. Я впервые заглянула в огненные глазки Шасти и увидела в ней в себя. И не ошиблась ведь, мы стали неплохой смертоносной командой! Это потом выяснилось, что гаденыш Морк упражнялся в остроумии за мой счет. Что ж, я тоже долго смеялась, когда он поплатился кусочком уха.

Расставаться с Шастью я не планировала, — спрятать ее в одежде было бы легче легкого. А вот в вопрос с холодным оружием мне еще предстояло решить, именно для этого я и направилась в кузницу.

— Моя грозная малышка! — привычно встретил меня рябой Грэт, и я не удержалась: повисла у него на шее.

Да, феячьи нежности — не по мне, но старик всегда повторял: «То, что случилось в этой кузнице, останется в этой кузнице». И я в нем не сомневалась. Рябой Грэт — он хоть и простой человек, однако доверять ему можно едва ли не больше, чем некоторым драконам.

Сколько дней я провела, любуясь, как Грэт укрощает металл! Отец рассказывал, что, еще будучи младенцем, я частенько засыпала здесь. Грохот молота убаюкивал меня, жар печей избавлял от колик. Именно Грэт выковал мой первый меч, дал подержать молот и помог создать железный домик для Шасти, который можно было ставить прямо в камин. Мы отлили настоящие кроватки, темницу с решетками… Вот было время!

И к кому еще мне обращаться за помощью, как не к старому кузнецу?

Грэт обладал уникальной способностью: он впитывал все происходящее, как губка. Слухи, сплетни, — он был в курсе самых важных секретов клана, но всегда держал их за зубами. И сейчас я даже не удивилась, когда он, вытерев копоть со лба, присел и спросил:

— Значит, фейская академия, да?

— Ну, пока меня не отчислят… — Развела руками.

Старик скрипуче рассмеялся и похлопал по табуретке рядом с собой.

— Выкладывай, малышка. Я же вижу, ты не попрощаться сюда пришла!

— Во-первых, говори всем, что я попросила тебя присмотреть за Шастью, — сказала я. — А во-вторых… Как думаешь, мы до вечера успеем выковать компактный тонкий клинок, который можно спрятать в корсете?

Рябой Грэт, кряхтя, поднялся и снял с крючка толстый кожаный фартук.

— Понятия не имею, что за корсет такой… Но я — не я, если моя малышка отправится на учебу безоружной!

Глава 4

Фабиан Магнолли

Нет ничего обманчивее затишья перед бурей. Бывает так, что природа будто замирает: ни дуновения ветерка, ни облачка на ясном небе. Вот только отчего-то смолкают птицы, исчезают насекомые, словно предчувствуя беду. Один миг — и угольные грозовые тучи наваливаются с горизонта, обрушиваются градом и молниями. И счастлив тот, кто прислушался к интуиции и успел найти укрытие от стихии.

Фабиан своей интуиции доверял всегда. Когда на следующей день после поединка он встретил в главном зале Фервира Эрениду Янброк, то сразу ощутил легкий укол в груди. Тревожный звоночек! Дело было явно не чисто.

Во-первых, дочь герда вела себя не то что спокойно, она казалась прямо-таки образцом покорности. Слуги вынесли ее сундуки, а она безропотно прошествовала за ними. Пышное платье, туфельки… Не видел бы Фабиан ее на дуэльном поле, извергающую розовое пламя, решил бы, что Эри — послушна, как агнец.

Во-вторых, при ней не было ни меча, ни Шасти. И юная драконица даже не возмущалась по этому поводу!

— Я готова, — сообщила она родителям, а потом повернулась к ректору и почтительно кивнула. — Доброе утро, Фабиан-тэй.

И интуиция мгновенно взвыла сигнальным горном.

Ректор слышал немало вранья от своих студенток, видел множество примеров ужасной актерской игры. Когда дело касается доклада или экзамена, непутевые феечки забывают о честности и пускаются во все тяжкие. Обмороки, приступы мигрени, фальшивые слезы, — с чем только ни сталкиваются профессора академии! Но театр, который устроила Эренида, был самым неправдоподобным.

Фабиан-тэй? Серьезно? Эти слова вылетели из того же ротика, откуда еще вчера сыпались угрозы и проклятия? Меч и ложь — слишком разное оружие. И если ты умеешь пользоваться первым, то еще не факт, что тебе по зубам второе.

Да, Эри удалось провести отца и мать. Но Фабиана родительская любовь не ослепляла, а потому он решил не ослаблять бдительность ни на секунду.

— Будьте с ней построже, — предупредил его накануне Рондар Янброк. — Для Эйлин очень важно, чтобы Эри почувствовала себя феей. Если честно, я сомневаюсь, что из этого что-то выйдет, но… Попытаться надо, верно? Жена думает, что я слишком много позволяю Эри, балую… — Железный дракон нахмурился. — Это не так. Я с детства держу ее в строгости. Она привыкла к твердой руке. Так что не дайте ей расслабиться.

Только вежливость не позволила Фабиану расхохотаться герду в лицо. Твердая рука, о которой говорил Рондар, постоянно гладила Эри по розовым вихрам и одаривала клинками, щитами, доспехами и прочими атрибутами насилия. Если это не поощрение, то что тогда?

Вот и сейчас Фабиан наблюдал, с каким трепетом Рондар обещает дочери присматривать за ее любимым мечом, и изо всех сил старался не осуждать дракона. Выходило не очень. А уж когда грозный предводитель сам потащил к воротам сундуки Эри и шепотом посулил алебарду за успехи в учебе, Фабиан понял: его новую подопечную надо не перевоспитывать, а спасать.

Всю дорогу он не спускал с Эрениды глаз. Стражник-дракон с поклажей летел впереди, а Фабиан держался рядом с Эри. Ждал подвоха. Боялся, что она выкинет какой-то финт: нападет на него в воздухе, опалит, развернется и исчезнет за горизонтом. И ищи ее потом по всей империи!

Однако Эри была тиха, с курса не сбилась, с невинной улыбкой опустилась на остров академии и выжидательно посмотрела на Фабиана:

— Покажите мне, где общежитие, а дальше я сама.

Какие-то странные нотки прозвучали в ее голосе. Музыкальный слух еще не подводил ректора! Эри будто нервничала или торопилась… Вопрос — куда? Что ж, у Фабиана было предостаточно времени, чтобы это выяснить. И тот факт, что она перешла на вы, только укреплял кронфея в его подозрениях.

— Я провожу, — любезно предложил он, и, не обращая внимания на недовольную мину Эри, повел ее к музыкальному корпусу.

Ректор специально шел сзади, разглядывая смутьянку, словно через увеличительное стекло. Эри держалась очень необычно. Слишком прямая спина и походка суетливая. Воины так не шагают! Там, в Фервире, Эри топала размашистым шагом, а здесь семенила, периодически останавливаясь, и делала вид, что любуется на цветы.

Возможно, ей натирали туфли, но будь это так, прежняя Эри давно бы сбросила их и пошла босиком. Но она упрямо продолжала понятное только ей представление. Еще и руки по швам прижимала… Уж не припрятала ли эта «воспитанная в строгости» девица что-нибудь под одеждой?

Внезапная догадка заставила Фабиана замереть. И как он сразу не додумался? А Эри хитра! Наверняка протащила с собой какой-нибудь нож. Привязала к бедру и теперь придерживает ладонью, чтобы не выронить.

План коварной негодницы высветился перед ректором, будто фея живописи нарисовала магической кистью: Эри хочет устроить разгром на виду у других профессоров. Или просто выложит клинок в своей комнате, чтобы комендантша, Нала-тэй закатила скандал, или пойдет еще дальше. Возьмет с собой на занятие, спровоцирует студенток на драку, и тогда уже авторитет кронфея не поможет. Совет профессоров отчислит Эри по щелчку пальцев.

— Вы идете? — она обернулась к Фабиану, и он отметил, что на ее лбу проступила испарина. Колется поди клинок-то! — Я немного устала с дороги…

— Ты какая-то бледная. Тебе надо пообедать. — Он сделал паузу и дал ей последний шанс во всем признаться: — Может, тебя что-то беспокоит? Болит или колет? Если скажешь честно…

— Нет! — резко выпалила она. — Просто дайте мне побыть одной!

Если даме угодно продолжать игру, играть придется до конца.

— Хорошо, — согласился Фабиан. — Но сначала мы пообедаем.

В глазах Эри промелькнул гнев: невозможно долго скрывать истинное лицо.

— Где столовая? — процедила она сквозь зубы.

— Столовая уже закрыта, — неспешно пояснил Фабиан и взял Эри под локоть. — Обедать мы будем у меня в кабинете.

Фабиан пока не понимал, что с ней делать. По идее, ее бы стоило обыскать. Отобрать контрабанду и показать: в академии подобные фокусы не работают. Но едва Фабиан представил, как ощупывает упругое тело Эри, как она снимает платье, и интуиция снова проснулась.

Плохая идея! Картинка получилась слишком пикантной и откровенной. Уж на что кронфей не любил холодное оружие, Эри оно шло. Было что-то манящее в сочетании молочной девичьей кожи с суровой фервирской сталью. Ректор почти наяву увидел бедро Эри, привязанный к нему клинок, и мышцы окаменели, налились тяжестью.

Нет, самому обыск проводить нельзя. Но и Налу-тэй просить будет ошибкой: комендантша склонна впадать в панику по поводу и без. Как-то она обнаружила у третьекурсницы пакетик с перламутровым порошком и, минуя ректора, обратилась прямиком в фейгвардию. И что? Отряд гвардейцев нагрянул в академию посреди ночи, студентов подняли на уши, двое со страху сбежали домой… В итоге порошок оказался не фейской пылью, а украшением для картины. Обыкновенный толченый жемчуг. Страшно вообразить, кого вызовет Нала-тэй, увидев смертоносный клинок!

Педагогический опыт подсказывал Фабиану, что полезнее всего будет преподать Эри урок честности. Заставить ее саму сдать оружие. Способ, конечно, сложный, но разве настоящий ректор боится трудностей?

Он специально усадил Эри в мягкое глубокое кресло. На вид — бархатное блаженство, но по факту — ловушка, которая затягивает похлеще болотной трясины.

Девушка провалилась в сиденье, беспомощно уцепилась за подлокотники и отчаянно ерзала и пыталась выпрямить спину, пока Фабиан принимал у поварихи обед и накладывал Эри нежнейшее овощное суфле под сливочным соусом.

Впервые ректор наблюдал, чтобы кто-то ел так быстро. Эренида буквально заглатывала суфле, активно орудуя вилкой. До того торопилась, что испачкала подбородок, но даже не обратила на это внимания. Фабиан только лимонада успел глотнуть, а Эри уже выкарабкалась из кресла и встала, как на параде.

— Все! — отрапортовала она. — Где моя комната?!

— Ну, не в моем особняке — это уж точно, — усмехнулся Фабиан, вальяжно откинувшись на спинку. — Присядь. Я закончу — и сразу тебя провожу.

— Да сколько можно?! — не выдержала Эри. — Чего вы от меня добиваетесь?

На ее шее проступили красные пятна, с ключицы поползла вниз капелька пота — и скрылась в ложбинке декольте.

Фабиан сглотнул. Аппетит куда-то пропал. Точнее, сменился другим аппетитом — не гастрономическим и не совсем приличным. А ведь он почти ее дожал! Она нервничала, потела, потому что проклятый клинок — или что там она скрывала под платьем — доставлял ей неудобства. Пять минут, полчаса, — и она сдастся, не вытерпит пытки, которую сама себе устроила. И почему так некстати в голову полезли ненужные фантазии?

Ректор закинул ногу на ногу, отхлебнул прохладного лимонада. Жар Эри будто перекинулся на него. Не было печали…

— Сядь! — приказал Фабиан жестче, чем хотелось бы, а потом протянул Эри салфетку. — И будь добра, вытрись. Торопиться совершенно некуда.

Эри демонстративно утерла лицо и швырнула салфетку ректору под ноги.

— Не сяду, пока ты мне не объяснишь, — объявила она, подбоченившись. — Я выполнила условие сделки? Выполнила. Даже гадость эту съела! Что еще?!

Фабиан чувствовал, что находится на верном пути. Перескочила на ты, разозлилась… Ох, Эри! Неужто отец не научил тебя, что настоящий воин должен сохранять разум холодным? Вот бы еще сам ректор смог следовать этому правилу…

— Хочешь начистоту? — уточнил он. — Ладно. У меня одна задача: сделать так, чтобы мои ученики вынесли из этой академии максимум. Получили все знания, какие только возможно, даже если для этого их надо за шкирку удерживать за партой.

— Занятия еще не начались! — надменно отбила Эри. — И я еще ничем не провинилась, чтобы ты меня наказывал своими обедами.

Фабиан проглотил шпильку. Да, другие студентки считали возможность разделить с ним трапезу скорее наградой, ну да ладно. Не плюнула в лимонад — и на том спасибо.

— Я вижу тебя насквозь, Эренида. Думаешь, ты здесь самая хитрая? Пронесла оружие — и тебя отчислят? Так вот тебе последние новости: этого не будет.

На мгновение Эри растерялась, и Фабиан удовлетворенно ухмыльнулся. Попал-таки в цель! Однако радость посетила ректора ненадолго: розовая драконица опомнилась, сощурилась и перешла в наступление.

— А знаешь, что делают в Фервире с клеветниками? — хищно процедила она.

— Мы не в Фервире!

— Согласна, у вас в Тайфо все скучнее. Зато я могу написать жалобу в совет профессоров, что ты превышаешь полномочия.

— Что?! — опешил Фабиан.

— Да, мама дала мне вчера свод правил, я почитала перед сном. Оказывается, если какой-нибудь преподаватель несправедливо обвиняет студентку, то она может перейти на курс к другому. И даже больше тебе скажу: профессора могут отстранить от занятий на две недели! Увлекательно, правда?

Она наклонилась почти к самому его носу, и аромат горькой полыни чуть не выбил Фабиана из колеи. Он ждал от Эри чего угодно, но обернуть правила академии против ректора?! Не то чтобы он считал девицу с мечом совсем уж безграмотной, и все же готовился скорее к дракам и грубым выходкам.

— Если ты так внимательно все прочла, — ответил он, вставая, — то заметила, наверное, одну важную деталь. Обвинение — это замечание, занесенное в личное дело. А твое дело пока еще чистое. Пока.

— Да ты не бойся, — фыркнула она, — я же никуда не иду с жалобами. Простых извинений мне будет достаточно. «Прости, Эри, вон твое общежитие, больше я тебя не побеспокою до самой сессии». Как-то так сойдет.

— Извинений?! — взвился Фабиан.

Знал ведь, знал, что нельзя вестись на ее уловки, но Эри умудрялась раз за разом высекать в нем искры гнева.

— Именно! — она вздернула подбородок.

Фабиан медленно выдохнул, призвав остатки терпения.

— Я знаю, что ты взяла нож. Либо ты сейчас же выложишь его вот сюда… — он указал на стол. — Либо к концу следующей недели ты сдашь мне все гаммы. Все до единой. Хоть ночи напролет зубри, но… Ты что творишь?!

Строго говоря, Эри не творила, а вытворяла. Глядя Фабиану прямо в глаза, эта несносная девица расстегивала платье.

— Ну, словам ты не веришь… — протянула она, высвобождая одну пуговку за другой. — Придется доказывать. И где, по-твоему, у меня нож? Здесь? — И Эри рванула лиф, оставшись в тоненькой полупрозрачной сорочке.

Остроконечные холмики грудей выглядели так же воинственно, как и сама Эренида. И пусть ткань смягчала картину, они резали взгляд, пронзали самообладание насквозь. Фабиан мог поспорить: некоторые юнцы с радостью поплатились за это зрелище жизнью.

Но не он.

Пожалуй, Эри взяла реванш. Отомстила за поединок и сделала это красиво. Может, она специально все подстроила? Изображала нервозность, чтобы вызвать подозрения… Чтобы он затеял обыск — и пал перед ее женской властью? А он-то возомнил себя знатоком… Какая-то девчонка обыграла его в два счета!

И что теперь? Взмолиться о пощаде? Крикнуть: «Хватит, я тебе верю!» — и тем самым расписаться в своем поражении? Ну, для начала неплохо бы перестать смотреть. Только вот розоватые ареолы гипнотизируют, дразнят, словно две маленькие мишени. И ведь она не остановится! Вон, пышная юбка уже сползает с бедер. Игриво темнеет впадина пупка, косые мышцы тугими канатами будто указывают вниз…

И Фабиан отвернулся. Не всякую пытку можно вынести! А девица закинула его в такое пекло, откуда выхода только два: либо в постель — и сразу вон из академии навсегда, либо сразу в лечебницу для умалишенных. Просто стоять и с научным интересом выискивать нож, которого, вполне вероятно, не существует в природе, ректор не мог физически. Он и так проявил чудеса самоконтроля, не накинувшись на эту драконицу! Показать бы ей, чем чреваты игры на раздевание, да профессорская карьера того не стоит.

Кронфей направился к выходу из комнаты, не удосужившись объясниться. Зачем? Эри уже смаковала победу. Открыто насмехалась ему в спину, издевалась!

— Я так понимаю, нож искать никто не будет? — прозвенел бесстыжий голосок. — Можно одеваться? Сказала бы «До встречи!», но, надеюсь, мы больше не встретимся.

Фабиан застыл у самой двери. Как будто на невидимую стену напоролся. Теперь, когда полуобнаженная Эри не маячила перед глазами, сминая мысли в крошево, ректор вспомнил все нестыковки.

Актерская игра? Как бы не так! Во-первых, невозможно научиться этому с первой попытки. А во-вторых… Испарина? Ну нет, выдавить из себя пот у Эри бы не получилось. В гостиной было свежо и прохладно, недаром Фабиан высадил перед окнами высокие кусты парковой розы.

Он не ошибся тогда: она точно нервничала. И раздеваться начала от отчаяния. Более того, не слишком ли медленно она избавлялась от платья? Фабиан застал ссору Эри с родителями в Фервире, и тогда девчонка содрала с себя ненавистный наряд в считанные секунды. Содрала, спалила — и преспокойно разгуливала по замку в одном белье. А тут вдруг какие-то заминки, пуговка за пуговкой… Уж не блеф ли это?

Ректор прикрыл дверь, — как будто только для того и подходил к ней, — а затем прошествовал к роялю. Сел, смахнул с крышки пыль, положил пальцы на клавиши.

— Что?.. — засуетилась Эри. — В смысле?!

Да, именно так звучат те, кого загнали в угол.

— Ты продолжай, продолжай, — бросил Фабиан, не оглядываясь. — Как снимешь платье — скажи, я проверю, нет ли ножа.

— Но зачем?..

— Темновато здесь, ты не находишь? — Он поставил левую ногу на педаль. — Эти розы загораживают весь свет. Ничего, сейчас все исправлю.

Рондо света — простейшая музыка, которую нормальные феи знают с самого детства. Мелодия без изысков, легкая, бодрящая, но такая приятная слуху! Ректор играл, и под потолком вспыхивали белые искры. Наполнялись магией, росли, заливая гостиную слепящим светом.

Обычно Фабиан не прикладывал сил к этому рондо, мог наиграть одной рукой, даже разбуди его кто-то в три часа ночи. Однако ради Эри пришлось постараться. Кронфей вкладывал душу в каждую ноту, добавлял экспрессию, чтобы вытащить правду из тени. Чтобы Эри негде и нечего было прятать.

Музыка не только осветила комнату так, будто в ней зародилось миниатюрное солнце, но и самого Фабиана привела в чувство. Возбуждение улеглось, кровь остыла, и разум, ледяной и спокойный, вновь засиял кристальной чистотой.

Убирая руки с клавиатуры, ректор уже не сомневался в своей правоте. И, обернувшись, только в ней укрепился: за все это время Эри не шелохнулась. Она не скинула платье, не сверкала наготой, горделиво выпятив грудь. Щурилась, приставив ладонь ко лбу козырьком, и изо всех сил держалась за падающие юбки.

— Тебе помочь? — Фабиан подошел к Эри вплотную.

Даже запах полыни больше не выводил его из себя.

Так и не дождавшись ответа, ректор взялся за подол сам.

— Наверное, застежка заела? Ну что ж, вместе мы справимся…

— Нет! — Она в панике шагнула назад.

— Не-е-ет? — с улыбкой переспросил Фабиан, вновь сократив расстояние. — Что же случилось, Эри? Ты ведь ни в чем не виновата! Или все-таки?..

Их дыхание смешивалось: аристократическая магнолия и дикая горькая полынь. Бешено билась жилка на девичьей шее, пухлые губы приоткрылись, готовые вот-вот выпустить наружу заветное признание…

Но громкий стук во входную дверь все испортил. Фабиан чуть не застонал от досады! Эри отскочила за кресло, а с улицы послышалось требовательное:

— Фабиан-тэй! Фабиан-тэ-э-эй!

И для кого, спрашивается, он вешал серебряный колокольчик?!

— Стой здесь! — приказал ректор Эри и кинулся в прихожую открывать.

Если студенту приспичило зайти, то делать вид, что никого нет дома, бесполезно. Только бы Эри не успела перепрятать клинок!

— Я занят! — торопливо выдал Фабиан, отперев замок, но все надежды поскорее отделаться от гостя осыпались в прах.

На пороге стоял и улыбался во весь рот не кто иной, как Нарт Гульдброк. Племянник короля драконов и по совместительству сын лазурной феи. Самый болтливый представитель обеих рас.

— Фабиан-тэй! — радостно повторил Нарт, бесцеремонно ввалившись в прихожую. — А я только услышал, как вы играете — и сразу к вам! Мама передавала привет и вот еще письмо… — Он пихнул ректору свиток с печатью короля. — Как же я соскучился! Может, чайку с вами выпьем? В драконьей академии такую бурду пьют, вы себе даже не представляете!

— Подожди, — спохватился кронфей. — У меня дела… Совещание… Гости!

Но остановить Нарта могло, пожалуй, только землетрясение. Хотя… Нет, и оно не могло.

Парень, не обращая внимания на отговорки и просьбы, буквально вломился в гостиную.

Фабиан зажмурился, готовый к неудобным вопросам, скандалам и визгу Эри. Самая настоящая катастрофа нависла над уютным особнячком ректора.

— Ну как же вам не стыдно, Фабиан-тэй! — с укором протянул Нарт.

— Послушай, я все могу объяснить…

— Да чего тут объяснять! Гостей-то никаких нет! — Парень взъерошил лазурную шевелюру и вздохнул. — А я-то думал, вы будете мне рады…

Забыв о приличиях, ректор отпихнул Нарта и ворвался в комнату. Она была пуста. Только тающие искры все еще плавали под потолком, да ветер из распахнутого окна трепал занавески.

Эренида Янброк сбежала.

Глава 5

Эренида Янброк

Раньше я думала, что никого не смогу ненавидеть сильнее Морка. Ха! Просто тогда мне еще не повстречался этот несносный белобрысый тип. Фабиан Магнолли. Как дорого я бы заплатила, чтобы собственными руками выбить это имя на каменном надгробии! Я бы даже почтительное «-тэй» добавила, по такому случаю не жалко!

И откуда у него этот уникальный дар все время выставлять меня беспомощной? Как сумел разнюхать про мой стилет? Музыкант же вроде, а не прорицатель! Я постоянно, каждую секунду с самого Фервира чувствовала на себе взгляд Фабиана, и гадкий фей читал меня, как раскрытую книгу.

Его ледяные глаза будто просвечивали насквозь, не спасали даже мамины сорочки и подъюбники. Знала бы, что эта груда тряпья настолько неудобна, ни за что бы не надела! Все равно меня не покидало ощущение, будто я расхаживаю перед ректором голышом, хотелось спрятаться или окопаться в укрытии. Не из-за стыда, нет, вот еще! Стану я стесняться! Просто Фабиан превратил меня в улитку без панциря, — куда ни глянь, одна сплошная уязвимость. И еще Шасть подкинула проблем…

Вот в моем военном мундире, к примеру, было полно карманов. На все случаи жизни: большие, маленькие, и, главное, с огнеупорной подкладкой. Хоть саламандру туда посади, хоть раскаленных углей насыпь — никаких тебе неудобств! А нести Шасть под платьем, как выяснилось, идея на редкость дурная.

Мы заранее обговорили: до самого общежития никаких искр, пламени и дыма. Но ящерка мало того, что елозила по мне без конца, обдавая жаром своего юркого тельца, так еще и в итоге забралась в панталоны.

Вам когда-нибудь казалось, что вы сидите на жерле вулкана? Мне вот в кресле ректора довелось испытать нечто очень-очень похожее. И мне еще повезло быть дочерью дракона, никто другой бы точно не вытерпел!

Я чудом удерживалась за подлокотники, переносила вес то на одно бедро, то на другое. Боялась раздавить эту мелкую огненную поганку и прожечь в себе сквозное отверстие. А Шасти хоть бы хны! Уж не знаю, уснула она там, уютно свернувшись клубочком, или приплавилась к моей заднице, но терпежу выяснять подробности у меня не осталось.

Вывалившись из окна ректора в колючие розы, — да, про них тоже стоило что-нибудь написать на надгробии, — я поспешно оценила местность и узрела Его. Фонтан. В ту секунду мне померещилось, будто я слышу пение боевых горнов отца. Чуть не всплакнула от счастья!

Фонтан был, конечно, небольшим. Так, лохань в виде морской раковины и по центру — рыбка, плюющая водой. Но мне хватило и этого. Ломанулась к заветной прохладе, перемахнула через бортик… «Пш-ш-ш!» — именно так прозвучало мое блаженство.

Пар заклубился над поверхностью воды, и я с наслаждением прислонилась к кристаллической рыбке. Будь моя воля, до вечера бы не вылезала! Впрочем, Шасть восторга от купания не разделила.

Как и всякое дитя огня из жидкостей саламандра воспринимала только лаву. Ну, и еще обожала нырять в печь рябого Грэта. Ложилась на расплавленную руду, гребла лапками и пускала вот такие же струйки, как эта рыбная статуя.

Но сейчас… Не прошло и двух секунд, как я уютно примостилась в фонтане, и Шасть очнулась, яростно завертелась, стрелой выскочила из воды и повисла на бортике. Впервые на моей памяти она шипела не ртом, а всем телом: саламандру окутал такой густой пар, что я видела только мерцающие рыжие крапинки и два свирепых глаза.

— Убить меня реш-ш-шила?! — донеслось из белесого облака.

— Была такая мысль! — призналась честно. — Тебе что там, костер приснился?! Я ж теперь недели две сидеть не смогу!

— Кос-с-стер… — эхом повторила Шасть. — Какой был с-с-сон! С-с-словно мы привязали Фабиана к с-с-столбу, набрали с-с-соломы… И та такая: Шасть, фас-с-с!

Эх, мечты, мечты! Я б тоже не отказалась от таких приятных сновидений, но вместо этого всю ночь смотрела кошмары, как Фабиан водит меня перед отцовским войском и заставляет играть на какой-то странной штуковине: длинная толстая дудка, а снизу у нее два колокольчика. И вот мне надо одновременно дуть и бренчать, дуть и бренчать… А Фабиан довольно талдычит: «Молодец, хорошая феечка…» Жуть!

— Значит, так, — вернулась я к делам насущным. — Сейчас тебе надо остыть, и мы идем искать общежитие. Ясно?!

— Зачем его искать? Вон оно, — последовал невозмутимый ответ.

Вот только исходил он вовсе не от Шасти: на дорожке перед фонтаном стояла фея с такими ярко-оранжевыми волосами, что у меня зарябило в глазах. Целая копна мелких пружинок-кудряшек!

Как никогда я была благодарна старине Деймару за тренировки на скорость реакции. В свое время меня ужасно бесили его уроки: мы должны были пробежать по открытой местности, пока он закидывал нас яйцами. Не увернулся? Твоя проблема! Но если бы не Деймар, успела бы я так лихо смахнуть саламандру в фонтан, пока оранжевая не подняла тревогу?

— Ты — Эренида Янброк, полагаю, — утвердительно изрекла фея и сверилась с наручными часиками. — Поздно.

— Что — поздно?! — не поняла я, изо всех сил удерживая бурлящую саламандру под водой.

— Я ждала тебя до обеда. Профессор Бургунди сказал, что у ректора в три совет, значит, ты должна была прибыть раньше. И я специально выделила час двадцать, чтобы ты разобрала вещи, потому что потом мне надо заниматься. А я не люблю, когда меня отвлекают. — Оранжевая смерила меня задумчивым взглядом, а потом добавила: — И кстати, у нас для мытья есть ванная. Загрязнять фонтан было вовсе не обязательно.

Нет, я подозревала, что среди фей мне придется несладко, но чтобы настолько… Из фонтана я вылезла лишь по одной причине — Шасть. Бедняжка чуть не вскипятила всю воду, задыхалась, поди, а то бы я из принципа даже не шелохнулась.

— Кто ты вообще такая? — спросила фею, спрятав саламандру за спиной. — Хочешь заниматься — занимайся чем там тебе надо. Я-то здесь при чем?

Выглядела я в тот момент, наверное, не слишком устрашающе, потому что оранжевая только поморщила вздернутый веснушчатый носик. Еще бы! Расстегнутое платье повисло на мне, как знамя поверженного врага, к ногам прилипла тина.

— К сожалению, при чем, — отозвалась девица. — Я — Солианна Тагетти, и в этом семестре мы с тобой живем в одной комнате.

Час от часу не легче! Из всех фей мне в соседки досталась самая дотошная. И расписание ректора-то она знает, и имя мое заранее выяснила, и занимается по часам… Даже имя у нее дурацкое! Солианна… Похоже на «Соль на рану»!

Что ж, ей же лучше, если она не будет совать острый нос в мои дела и докладывать о них Фабиану. В конце концов, теперь у нас общие интересы: сделать все, чтобы наше совместное проживание было максимально коротким.

— Тогда веди, — скомандовала я Солианне. — У меня от водорослей все чешется!

— А ты… Ты разве не хочешь отжать подол… Следы же будут!..

По правде говоря, отжать подол я очень хотела. Но не могла. В правой руке извивалась мокрая Шасть, а выкручивать то, что осталось от платья, одной рукой все равно бы не вышло. Поэтому я решила играть роль дикарки до конца.

— Ничего, на солнце высохнет, — успокоила ошалевшую феечку. — У нас в Фервире все так делают. И помылся, и постирал — красота!

Тут бы еще неплохо высморкаться в траву, но Солианна и без того испытывала столь сильный культурный шок, что я сжалилась. Просто прошагала мимо, волоча за собой подол русалочьим хвостом.

Думаю, мое триумфальное пришествие скрасило день многим студентам. Разбавило унылую фейскую рутину. Если до этого из форточек еще слышались разрозненные голоса музыкальных инструментов, то, стоило мне выйти на центральную дорожку, все стихло.

Любопытные мордашки прилипли к окнам, кто-то не погнушался высунуться наружу по пояс, а две феи на скамейке округлили глаза и замерли на полуслове. Какие уж тут сплетни, когда дают эдакое представление!

— Мое почтение! — поздоровалась я, отклячив зад и приподняв подол свободной рукой.

Кажется, так здесь принято приветствовать друг друга? То ли преферанс, то ли реверанс… Мама упоминала.

Девицы только промычали что-то нечленораздельное и продолжали пялиться на меня без зазрения совести. Ну и кто здесь после этого невоспитанная дикарка?

Настроение стремительно ползло вверх. Я уже видела, какой шорох смогу устроить в академии. А я-то еще расстраивалась! Это даже не учеба, это каникулы, полные приключений! Феи так умилительно шарахались от меня, что любо-дорого. Вот бы добраться до профессоров… М-м-м, что начнется!

План мы с Шастью обсудили еще вчера. Для начала я собиралась выяснить, кто в академии самый вредный, непримиримый, злой профессор. Ну, кроме Фабиана, потому что этот уже дал понять: выпускать на свободу он меня не станет.

Далее я бы заявилась на лекцию к Зло-тэю, спровоцировала его на скандал. Феи — они ж чувствительные! Скажи им, что нотами только орков подтирать, и готово! Профессор, само собой, выйдет из себя, тут-то я выхвачу стилет и метну в стенку. «Ай-яй-яй», — завопит Зло-тэй и потащит меня на совет преподавателей. Ну, а там уже на арену выйдет Шасть. Выскочит, подпалит несколько ценных картин или ковров, — и уже через час я буду на полпути домой. Загляденье, а не план! Старина Деймар бы оценил.

Я зашла в общежитие и пропустила Солианну вперед. Она протиснулась мимо, стараясь не задеть меня даже рукавом. И ее трудно было в этом упрекнуть! От меня разило тиной, вода капала на белоснежные полированные полы, а за юбкой тянулся зеленовато-серый след. Моя копилка «На отчисление» явно пополнялась с каждым шагом.

— Это ничего, — бормотала оранжевая, обращаясь скорее к себе, чем ко мне. — Ничего! Ты пока разберешь вещи, а я тут протру, чтобы тебе не мешать… Позаниматься можно и позже… Главное, чтобы Нала-тэй не увидела…

Та-а-ак, Налу-тэй мы боимся! Прекрасно! А моя соседка, как выяснилось, просто кладезь ценной информации!

— Нала-тэй?! — переспросила я так громко, словно Солианна страдала от глухоты. — И кто такая эта Нала-тэй?!

Оранжевая аж подпрыгнула, и ее пружинки-кудряшки взметнулись вверх.

— Тихо! — шикнула фея. — Она услышит?

Само собой, иначе зачем бы я так орала?

— Кто? — уточнила еще на пару тонов выше. — Нала-тэй?!

— Бегу-бегу! — донеслось из дальнего конца коридора, и на горизонте показалась высокая дама с темно-синим бубликом на голове.

Сбоку раздался звонкий шлепок — это Солианна обреченно закрыла лицо ладонью. И не зря.

— Пресвятые музы! — взвыла эта самая Нала, оглядев холл и схватившись за голову. — Это что же такое делается?!

— Ну, кто знал, что у вас в фонтанах не моются! — Я пожала плечами. — Так где, говорите, моя комната? Эренида Янброк, вас наверняка предупредили.

— О, да! — с чувством выдохнула Нала-тэй. — Комната твоя на втором этаже, но прямо сейчас стой и не двигайся! Надо снять эту гадость!

— Если честно, мне это платье тоже никогда не нравилось, — согласилась, выпутываясь из мокрого тряпья и украдкой запихивая Шасть обратно в панталоны. Похоже, такова моя судьба на сегодня!

— Переоденешься и вымоешь здесь все, — продолжала Нала-тэй, вытащив из подсобки ведро. — Я лично проверю! Первое правило нашего общежития — «Чистоту соблюдай, за собой убирай!»

Ах, правило… Это как раз по мне!

— Вот еще! — фыркнула я. — Я — дочь герда Рондара Янброка и убирать ничего не стану!

— Эренида, не надо… — шепотом взмолилась Солианна, но было поздно.

Нала-тэй поджала губы, вытянула шею, будто собиралась превратиться в аиста, и произнесла размеренно:

— Чистоту. Соблюдай. За собой. Убирай.

Вроде бы вокруг ничего не изменилось, — все тот же холл, все те же разводы на полу… Вот только почему-то они вдруг показались мне настолько отвратительными! Кончики пальцев закололо от омерзения, и я поняла, что не выдержу больше ни секунды в такой грязи. Прямо так, в мокрой сорочке и панталонах я наугад бросилась в подсобку, схватила тряпку и, рухнув на четвереньки, принялась самозабвенно надраивать плитку.

В памяти всплыли слова мамы. Обычно, когда она заводила свою шарманку про фейскую академию, я слушала ее вполуха, потому что нет ничего скучнее чужой ностальгии.

— От фей поэзии лучше держаться подальше…

Да, кажется, она говорила что-то такое. Но детали я пропустила, и теперь очень об этом жалела. Мне представлялось, что феи поэзии опасны исключительно своей нудностью: сложно вообразить что-то более унылое, чем стихи. Однако Нала-тэй как будто пробралась в мои мысли, сгребла их в кулак и за шкирку уткнула меня в перепачканные полы. Я даже голову не могла поднять!

— Соль, детка, отнеси пока ее платье в прачечную, — велела Нала моей соседке, а затем острые каблуки комендантши застучали прочь.

Я осталась в гордом одиночестве. Руки сами занимались уборкой: так активно я, пожалуй, даже любимый меч не полировала. И чем ярче сияла белоснежная плитка общежития, тем больший бардак разворачивался в голове.

С выбором врага вышла заминка. Надо было внимательнее слушать маму! Ладно, урок я вынесла: отныне, прежде чем связываться с феей, буду выяснять, какой у нее талант. Был бы на моем месте Морк… Поглядела бы я, как бы этот олух посмеялся над безобидными бабочками! Уверена, Нала-тэй мигом нашла бы для него работенку.

Полегчало мне, лишь когда о моем эффектном появлении напоминал только едва уловимый запах тины. Покрасневшие пальцы дрожали, спина взмокла от пота, я с трудом разогнулась и поняла: больше фей я сегодня не выдержу. Ничего ведь страшного не случится, если я одну ночь проведу в этой несчастной академии?

По крайней мере, так я считала, поднимаясь в комнату. Мои уже сундуки ровнехонько выстроились перед шкафом, Соль разложила ноты и любовно натирала канифолью смычок. Скрипка… У меня аж зубы свело. Огненный владыка, ну за что такие муки?!

— Тебе кровь из носу надо пилить именно сейчас? — простонала я.

— Профессор Бургунди завтра ждет меня на первое занятие, — гордо сообщила оранжевая. — Он очень строгий, я не хочу оплошать. Мама всегда говорит: даже если тебе кажется, что ты играешь идеально, закрепи. Нужен запас прочности!

— Ужас, твоя до тебя тоже докапывается? — вздохнула сочувственно и хотела плюхнуться на кровать, но Шасть, будто предугадав мой порыв, резко обожгла искрой. — Ай!..

— Что такое?! — переполошилась Солианна.

— Мне… Эм… — выдавила сипло, бочком продвигаясь к шкафу. — Тебя жалко стало!

— А, ты насчет мамы… — Соль отмахнулась. — Нет, я люблю ее советы. Она меня всему научила! Мы с ней лучшие подруги, я буду так скучать… Постой, ты куда?!

Последнюю реплика относилась, вероятно, к моей попытке залезть в шкаф: ничего другого я придумать не смогла. Двери в ванную у нас не наблюдалось, похоже, студентки дружно мылись где-то еще, а Шасть надо было срочно выпустить.

— Хочу… Одна побыть. Устала очень, — соврала не очень убедительно.

Как ни странно, Соль поверила. На ее веснушчатом лице промелькнуло сострадание, уголки губ скорбно дрогнули.

— Прости, это все я виновата, — сказала она, отложив смычок. — Ты первый день в Тайфо, тут другие порядки… И твоя мама так далеко! А я даже не предупредила тебя насчет Налы-тэй! Вообще-то магия внушения здесь не приветствуется, но жаловаться себе дороже. Ты вымоталась, а тут я… Давай я часик погуляю? Отдохни, освойся. Вещи разбери! Договорились?

Я удивленно воззрилась на Солианну. Она меня что, пожалела?! После всех выкрутасов?

И ладно бы только это, моя собственная реакция поражала не меньше. Обычно я воспринимала жалость как оскорбление, но тут в груди как будто свернулся тугой комочек, а потом по телу разлилось странное тепло… Может, мышцу какую потянула, когда полы драила?!

— Ну… Спасибо, — неуклюже поблагодарила я.

Соль смущенно заулыбалась, убрала инструмент, сложила ноты и кинулась к шкафу.

— Вот смотри: твоя половина — правая. Обувь у нас положено ставить вниз, вешалки все тут, — затараторила она. — Ничего пахучего, жидкого, огнеопасного не храни, для моей скрипки это опасно. Твоя тумбочка возле кровати, духи поставь туда. И никакого съестного! Девочки говорят, в прошлом семестре завелись муравьи…

Благодарность исчезла так же бесследно, как грязные разводы в холле.

— Ага. — Торопливо кивнула и указала на дверь. — Что там насчет прогулки?

Солианна надулась, недовольная, что ее прервали на самом интересном, но из комнаты все-таки вышла. Я стрелой метнулась к двери, заперлась и, наконец, вытащила Шасть.

— Зачем ты пос-с-слушалась фею?! — начала моя свирепая саламандра. — Надо выз-з-звать ее на дуэль, дай мне до нее добратьс-с-ся! Только одно с-с-слово и…

О дальнейших планах Шасти узнать было суждено лишь прикроватной тумбочке: именно туда я закинула неуемную ящерицу и плотно закрыла ящик.

К счастью, мебель здесь делали из плотного кристалла, а потому плеваться искрами Шасть могла, сколько угодно.

Усталость накатила, как цунами. Переодевшись в чистое платье, я набила свою половину шкафа одеждой из сундуков. Матрас и подушка хором взывали ко мне, манили, предлагая прилечь. Оставалось только получше припрятать стилет рябого Грэта, — как раз в постели, чтобы всегда был под рукой… И вот тут-то меня осенило, что до сна еще очень и очень далеко.

Мой клинок. Мой роскошный тончайший клинок, который идеально поместился под подкладкой корсета, остался в платье. А платье Солианна унесла в прачечную. Так что либо стилет потеряют при стирке, либо найдут и преподнесут Фабиану.

Огненный владыка… В ту секунду я жалела лишь об одном: что рядом не было профессоров академии. Потому что за такие ругательства меня бы отчислили моментально.

Глава 6

По ночам на фейских островах темно. И не просто, знаете ли, приятный глазу полумрак, а кромешная чернота, хоть с палкой ходи!

Именно такое открытие я сделала, выбравшись из окна общежития за пять минут до полуночи.

У нас в Фервире можно хотя бы ориентироваться на звуки и запахи. В голых скалах учуять незваного гостя проще, чем вытащить меч из ножен. Легко услышать шелест чьих-то крыльев, чужое дыхание… Да даже биение сердца! А здесь?!

Мало того, что проклятыми цветами разит абсолютно повсюду, и это амбре начисто отбивает драконье обоняние, так еще и сверчки стрекочут, как полоумные. По-моему, они весь день дожидаются, когда феи лягут спать, чтобы потом устроить брачные игры. Цык-цык-цык… Аж уши закладывает!

Меня словно засунули в большой мешок, хорошенько встряхнули и выбросили в неизвестность. Я знала только, где верх и низ, — ноги утопали в траве, — а вот как в этой ароматной цыкающей темени отыскать прачечную, понятия не имела.

Началось все незадолго до ужина. Солианна отпиликала на скрипке, мы направились в столовую, и я живо так поинтересовалась, куда оранжевая подевала мое платье. Соль удивилась, конечно, почему меня это волнует. Мол, стирка и стирка, делов-то!

Пришлось снова вспомнить про маму. Навешать соседке всякой ерунды про бережную ткань, ледяную воду, мыло особое… В общем, повторить все то, что мама обычно ворчала, смывая сажу и кровь с моих нарядов.

Соль прониклась и указала на невысокое голубое здание неподалеку от столовой. Я направилась туда, но столкнулась с неприятностью номер один: изящной табличкой «закрыто».

Неприятностью номер два был тот факт, что с фейской конструкцией замка справиться у меня не вышло. А ведь таким хрупким выглядел! Казалось бы: надави посильнее! Попробуй с ноги! Но нет. Грязные платья у фей охранялись надежнее, чем подсобка старины Деймара. Ее я, кстати, пару раз взламывала, когда надоело сидеть наказанной взаперти.

Ну, а у неприятности номер три имелось собственное имя. Ужасно, кстати говоря, неприятное, — Фабиан Магнолли. Стоило мне замахнуться туфлей на окно, как эта самая туфля перекочевала в широкую ладонь ректора.

— Ты, вероятно, заблудилась, — елейно произнес Фабиан, оттаскивая меня от заветной прачечной. — Столовая — там.

— Я платье свое хотела вернуть! — возмутилась, припадая на босую ногу. — Мне что, нельзя его самой постирать?

— О, Нала-тэй рассказала, как ты любишь чистоту, — протянул ректор.

И сказал он это вроде будничным тоном, спокойно и без эмоций, но я-то догадывалась: белобрысый насмехается! Как же мне захотелось расправить крылья… Взлететь, показать, над кем тут можно смеяться, а над кем — не стоит, но Фабиан продолжил:

— Вон, кстати, и она. — И указал на темно-синий пучок нашей комендантши.

Она тоже приближалась к столовой, и мне пришлось прикусить язык. Та тряпка надолго врезалась в мою память, искушать судьбу снова я не решилась. Кто знает, какие еще стихи заготовлены у этой безжалостной поэтессы! Для метения дорожек, мытья посуды… Мало ли.

И я отложила поход в прачечную на потом. Рассудила так: раз она все равно закрыта, стилет мой никто не найдет. Как любил повторять старина Деймар, если огненный владыка даровал тебе время, потрать его с пользой: продумай стратегию и разведай местность.

Пока Фабиан что-то вещал о моем расписании, я осматривалась по сторонам. Слушать ректора? Пф! Зачем мне знать об уроках, если учиться здесь я все равно не буду? Вместо этого я внимательно изучала преподавателей, подыскивала того, кому выпадет честь меня отчислить.

Степень строгости профессора определить не так уж и сложно: она прямо пропорциональна расстоянию, на котором держатся от него студенты. К примеру, дамочка в очках и с мятной шевелюрой явно для моей цели не годилась. Девушки стайкой вились вокруг нее, хихикали панибратски. То ли дело старик с проседью на пурпурной гриве! Одна только прическа делала его похожим на льва, а уж как отшатывались юные феечки… Он нес тарелку через толпу — и перед ним расступались во все стороны, отводя взгляды. Не меньше, чем на четыре шага отходили!

Я поняла, что вышла на след Зло-тэя, но предпочла дополнительно прощупать почву.

— Можно мы поужинаем вон там? — спросила у Фабиана, указав на стол, за которым расположился мощный дед.

Кронфей осекся на полуслове и нахмурился.

— Ты хоть что-то слышала из того, что я сказал?

— А как же! Лекции, практические занятия… Все вот тут! — Постучала указательным пальцем по виску. — Так что, идем?..

Фабиан проглотил наживку, причем с отменным аппетитом.

— Нет! — Понизил голос. — Я же объяснил только что: преподаватели едят отдельно. И ужинать с тобой мы не будем.

— Ну вот, — изобразила я огорчение. — А мне так понравился обед! Ну ладно, тогда оставлю вас с этим почтенным стариком наедине. Только поздороваюсь…

— Эри! — Фабиан дернул меня назад и почти перешел на шепот. — Выбирай выражения! И не стоит беспокоить профессора Бургунди. Завтра поздороваешься, он прочтет вводную лекцию.

— О поэзии? — уточнила на всякий случай.

— О музыке! Очнись, прошу тебя! Лекторий, главный корпус, торжественное посвящение…

Больше мне слушать не было нужды: главное я выяснила. Фабиан открыто побаивался профессора Бургунди. Значит, завтра на его занятии я и должна устроить демарш. Еще бы вернуть стилет до утра…

Вот тут-то мне и улыбнулась удача. Заметив в толпе студентов знакомую лазурную макушку, я сначала не поверила глазам. Но чудеса случаются! Это был Нарт, малыш Нарт, сын маминой подруги Найлы! Нет, формально Нарта угораздило родиться на несколько лет раньше меня, но я не придавала этому значения и упорно называла его малышом. Ну, во-первых, он очень забавно злился, а во-вторых, ему достались такие очаровательные ямочки на щеках!

Я помахала Нарту, и он вскочил из-за стола, со звоном смахнув вилку.

— Эри! — разнеслось над залом, а в следующее мгновение меня сгребли в охапку и стиснули в железных тисках.

А малыш-то окреп!

— Пусти, — прохрипела, выпутываясь из удушающего захвата, который феи почему-то называли объятиями.

— Вы разве друзья? — послышался за спиной удивленный голос ректора.

Может, я и далека от музыки, но нотки недовольства в его тоне не уловил бы только глухой. Не понравилось Фабиану, что у меня в академии есть сторонники! Рассчитывал, видно, что я буду с утра до ночи маяться и страдать в его компании, разучивая гаммы. А вот выкусите, ваше кронфейшество!

— Лучшие! — ответила бодро и поволокла Нарта к его столу, лопатками ощущая на себе тяжелый взгляд Фабиана.

На самом деле, с Нартом нас связывали скорее общие проблемы, чем закадычная дружба. Долгое время мы были единственными полукровками, детьми от смешанного брака феи и дракона. Это потом у Найлы родился второй сын Эйнар; Деррик Сольвброк, серебряный дракон, женился на фее и стал отцом… Да что уж там, сам король Лейгард поддался всеобщей моде! Полукровок стало много, и все же мы с Нартом считали себя первопроходцами.

К нам обоим окружающие относились с опаской. Мы оба так и не обрели полноценную драконью ипостась. Только вот я еще верила, что это возможно, а Нарт, похоже, смирился. Феи ему всегда нравились больше, — ну, либо он успешно себя в этом убедил. Типичная позиция проигравшего: не вышло — не очень-то и хотелось.

Тарвин Гульдброк, герд золотого клана, частенько хвастался сыновьями перед моим папой. И вроде ругались они наедине, но мы с Нартом грели уши. Не знаю, как он, а я помнила все подробности. Ха-ха, мол, у тебя всего лишь дочь, а у меня настоящие наследники!

Нарта это смущало, он потихоньку извинялся за отца, хотя, как по мне, Тарвин Гульдброк глубоко заблуждался. Его хваленый сынок постоянно торчал возле матери. Картины рисовал, не расставался с кистью, даже пегаса себе завел несколько лет назад. Молоденькую кобылку от любимца самой королевы. Нянчился с ней, — с пегасихой, разумеется, а не с королевой, — аж противно смотреть! Разве настоящий драконий наследник станет сюсюкать и заплетать чью-то гриву в косички? «Моя Персевильда, мой Персик…» Мне хватило увидеть это один раз, чтобы больше в гости к Гульдброкам не летать.

И обиднее всего было то, что Нарта в академию драконов приняли, а меня нет. Он ее успешно закончил! Вот, казалось бы, радуйся, беги, сломя голову, записывайся в королевскую службу безопасности, неужто твой дядя, его величество Лейгард, откажет?! Однако Нарт по какой-то загадочной причине ошивался в Тайфо среди фей.

— Какими судьбами?! — спросила лазурного, когда ректор растворился в толпе.

— Меня приняли, представляешь? — расцвел улыбкой Нарт. — Сам не верю своему счастью!

— Куда? В службу безопасности? — Я подалась вперед. — Ты здесь по тайному заданию короля Лейгарда?!

— Пресвятые музы, сплюнь! — отмахнулся лазурный. — Меня приняли сюда. На факультет живописи! Второе высшее! — И парень с довольным видом закинул в рот тарталетку с паштетом.

Почему феи до смерти обожают есть все протертое — это, конечно, очень интересный вопрос, но гораздо больше меня в тот момент волновало другое. В курсе ли герд Тарвин, что его первенец тронулся умом?!

Нарт на мою реакцию нисколько не обиделся. Рассмеялся и, с аппетитом уплетая тыквенный крем-суп, поведал свою историю. Сказать, что она не укладывалась у меня в голове, — не сказать ничего.

Как выяснилось, ларзурный в драконью академию поступать вообще не собирался. Отец настоял. Прадед моего прадеда там учился, я там учился, — изволь семейных традиций не нарушать. Ну, Нарт послушно выдержал четыре года, с горем пополам получил диплом, положил перед Тарвином и сказал, что дальше будет заниматься, чем хочет. А хотел он, судя по всему, возюкать кисточкой по мольберту.

— На первый курс?! — не поверила я. — Заново?

— Ага! — Нарт улыбнулся еще шире. — Мы теперь с тобой однокурсники, представляешь? Да, факультеты разные, но на общие лекции можем ходить вместе. Конспектами делиться, на пару писать доклады в библиотеке… Красота, правда?!

Если бы кто-нибудь спросил меня, что такое красота, я бы вспомнила утро в боевом лагере. Или игру пламени в печи рябого Грэта, или блеск заточенного лезвия, но уж точно не доклады в библиотеке.

К сожалению, моим мнением уже давно никто не интересовался.

— Не волнуйся, ты быстро втянешься, — успокоил меня Нарт. — Я академию знаю, как два своих крыла! Еще в детстве сюда прилетал с мамой. Все покажу, расскажу…

Я напряглась и превратилась в слух.

— А как попасть в прачечную ты знаешь?! Там все заперто, а у меня в платье… Что-то очень важное. Не хочу, чтобы нашли.

— И что это? — оживился лазурный.

Огненный владыка, а я и забыла, какой он любопытный… Посвящать Нарта было бессмысленно, — он бы не понял. Пришлось подключать фантазию.

— Это… Ну, очень личное, — выдала, смущенно потупившись. — Женское. Только никому не проболтайся, я тебя умоляю! Главное, чтобы Фабиан не узнал!

— Обижаешь! — возмутился Нарт. — Когда это я пробалтывался?!

Я скромно промолчала. Не стала припоминать тот случай, когда мы в детстве стащили из погреба герда Тарвина бочку вина, или когда ненароком разбили кристаллического пегаса Найлы, или когда уронили мамину флейту в колодец… Ничто не указывало на нас! Но Нарт раз за разом кололся, как перезревший орех.

— Зато честно признались, — утешал он меня, когда мы стояли в противоположных углах, потирая покрасневшие уши. — И совесть чиста!

Ну, может, хоть в драконьей академии Нарта научили удерживать информацию за зубами?

Лазурный вызвался помочь, и я с радостью ухватилась за его предложение: слишком мало времени осталось, чтобы пробовать в одиночку. И он, как ни странно, озвучил вполне себе неплохую идею: ночь, феи спят без задних ног, Нарт показывает секретный лаз и караулит снаружи, пока я ищу свой «женский секрет».

И все бы ничего, но… Вот она, Эренида Янброк, блуждает впотьмах и не может найти не то что прачечную, а даже своего единственного сообщника.

Как назло, скрылись и звезды, и огрызок луны. Тусклые крапинки светлячков мерцали в кроне раскидистой акации, и кроме нее я не видела ничего. Под босой ступней юркнуло что-то склизкое. Огромный червяк или маленькая лягушка… И с чего я решила, что без каблуков мне будет удобнее? Отскочила в сторону, но попала в жгуче-колючие заросли.

— Проклятье! — простонала в пустоту, почесывая зудящую лодыжку.

Пустота подхватила меня под локоть и жарко дыхнула в шею:

— Ты чего орешь?! Всех перебудишь!

Я было дернулась, но вовремя учуяла знакомый запах незабудок.

— На-а-арт! — выдохнула с облегчением и уткнулась ему в плечо.

В любой другой ситуации я б себе ни за что такой слабости не позволила, однако в темноте есть свои преимущества: никто не увидит твоего позора.

— Это же виритеи, любимые цветы профессора Минти! — Нарт приподнял меня, переставил куда-то, и я ощутила под ногами мелкий гравий дорожки.

— Как?! Как ты увидел? — обомлела я.

— Никак, — послышалось из мрака. — Просто я здесь с закрытыми глазами ориентируюсь. Лисса-тэй раздобыла саженцы виритеи, еще когда я был ребенком. Они зацветают раз в двадцать лет, и если ты передавила бутоны…

Да, насчет драконьей академии отец Нарта явно погорячился. Что-то я не припомню, чтобы в королевских войсках требовались боевые ботаники!

— Пошли к прачечной! — перебила лазурного. — Моя соседка проснется в любой момент!

Сделала шаг наугад и чуть не взвыла: в бедро воткнулся здоровенный шип. По всяком случае, сослепу мне показалось, что острие пронзило меня насквозь.

Благо, Нарт вовремя зажал мне рот ладонью.

— Эри-Эри… Защитные лианы королевы Тамиэль!

— Их же на границах выращивают! — просипела я сдавленно. — От орков!

— Ну да, просто профессор Минти захотела изучить все свойства… Нет, так не пойдет. Не шевелись.

Зашелестела ткань, и через мгновение в воздухе вспыхнул золотистый круг. Он осветил довольную физиономию Нарта и кисточку в его руке.

— Как тебе? Мама научила!

Не академия, а какое-то собрание мамочников. Что Солианна, что вот теперь Нарт… Мне одной здесь повезло с отцом?

— Великолепно! — заверила Нарта и осмотрелась.

Свечение магического рисунка не озаряло сад, как днем, но смутные очертания кустов и, главное, дорожки, я-таки разглядела. Припадая на поцарапанную ногу, направилась прямиком в прачечную. Лазурный едва поспевал за мной: то и дело останавливался, чтобы изобразить в воздухе очередную волшебную каляку.

— Странно, что ты вообще ничего не видела, — бормотал он, размахивая кистью. — Выходит, зрение у тебя фейское? Драконы гораздо лучше ориентируются в темноте…

— Драконы гораздо лучше ориентируются у себя в пещерах!

— А чего ты так нервничаешь? Боишься, что мы не успеем найти твое что-то? — Нарт, похоже, пребывал в чудесном расположении духа.

Ну, естественно, это ведь не его план трещал по швам!

— Я. Никогда. Ничего. Не боюсь, — отчеканила уверенно и остановилась возле прачечной. — Ну? Показывай свой секретный лаз!

— А я ведь знаю, зачем мы туда лезем! — Нарт поднес кисточку к подбородку и ухмыльнулся.

Подсвеченное снизу, его лицо напоминало зловещую маску древнего божества.

— Уж точно не болтать!

— Можешь ничего не рассказывать, я сам догадался, — продолжал лазурный, медленно обходя вокруг прачечной и будто что-то разыскивая на голубоватых стенах. — Любовная записка, да?

Я даже про боль в ноге на мгновение забыла: шок оказался сильнее.

— Чего?!

— Ой, да ладно! Все же очевидно. Фабиан-тэй лично летал за тобой, потом ты была у него в гостях… Я учуял, не отпирайся! — Он коснулся кончика носа. — Еще и сбежала через окно! Фабиан-тэй врал про какое-то совещание… А как он смотрел на тебя там, в столовой? Вы шушукались, ты краснела…

— А ты спятил! — резюмировала я. — Хоть слово еще об этом скажешь, и я…

— Могила, Эри! — Нарт округлил глаза и сделал вид, что запирает рот на замок. Правда, через секунду парень заговорил снова: — Ваш маленький секрет останется при мне… Так романтично!

Не стукнула я лазурного только потому, что он мне помогал. Да и потом: если ему охота выдумывать всякую ерунду — на здоровье! Зато про стилет не догадался. Умник.

Нарт подвел меня к большой круглой решетке в стене.

— Сюда, — сообщил он. — Это отверстие для выхода пара. Смотри и учись!

Лазурный опять воспользовался кисточкой, но уже безо всякой магии: просто подцепил решетку кончиком, и она поддалась, как миленькая.

— Давай! — Нарт подставил руки. — Я тебя подсажу.

Я смерила его снисходительным взглядом, а потом ловко оттолкнулась от земли, ухватилась за выступ, подтянулась — и в считанные секунды втиснулась в трубу.

— Вот это да!.. — восторженно выдохнул лазурный. — Профессор Копперброк тебя бы сейчас похвалил!

Про драконью академию вспомнил… Эх, как ножом по сердцу!

Стараясь не думать о грустном, я проползла дальше — и вывалилась в груду тряпок. Одежда, простыни, одеяла… Их было так много, что, думаю, при желании я могла собрать из них копию главной горы Аурвира. Волчий пик — это уж как пить дать. Искать платье в этой гигантской куче, да еще без нормального света… Да, через окно проникали отблески магической кисти, но они позволяли мне разве что собственные руки увидеть. Ну, и еще масштабы бедствия.

— Нарт! — позвала, вернувшись к трубе. — Без тебя никак! Закинь хотя бы кисточку!

— С ума сошла?! У тебя нет дара живописи! Погоди… Я сейчас!

Тут Нарт слегка переоценил свои возможности. Некоторое время с улицы доносились сопение, кряхтение и глухие удары. Лазурный, вероятно, пытался повторить мой трюк, но безуспешно. Его бы профессор Копперброк не похвалил!

Вздохнув, я снова влезла в трубу, выглянула наружу и протянула Нарту руки. Весил парень, мягко говоря, чуть больше пушинки, но затащить его внутрь мне-таки удалось.

Мы дружно рухнули в тряпичные горы, отдышались, и лазурный нарисовал на стене символ бесконечности.

— Так будет дольше светить, — пояснил он, а я приступила к поискам.

Секунды сменялись минутами, минуты — часами. Я почти не сомневалась: с этого момента мне всю оставшуюся жизнь будут сниться чужие подъюбники, панталоны, корсеты, наволочки… Вот бы сюда Шасть! Она бы спалила все лишнее, и мой стилет мигом обрелся бы в кучке пепла. Но саламандру пришлось запереть в тумбочке, предварительно накормив до отвала жгучими перчиками, — сырого мяса пока стащить из столовой не получилось, а наловить жуков было некогда.

Лишь когда небо за окнами окрасилось бледно-желтым, а знак бесконечности Нарта почти погас, я увидела свой злополучный наряд и покосилась на сообщника. Лазурный мирно дремал, примостившись на свернутых одеялах. Осторожно, чтобы не разбудить его, разодрала подкладку, вытащила клинок — и накрепко привязала к бедру.

— Есть! — возвестила торжественно, и Нарт, вздрогнув, проснулся.

— Уже?! — Он растерянно заморгал, а затем увидел за окном свет и ужаснулся. — Не-е-ет… Нет! Так поздно?!

— Да брось, еще только часов пять! Пошли, глядишь, даже поспать до первой лекции успеем!

И я двинулась к трубе, но Нарт Гульдброк оказался прав. Было слишком поздно.

— Клянусь, я не слышала, как она уходила! — послышался с улицы встревоженный голос Солианны.

— Все в порядке, Тагетти, ты можешь быть свободна, — ответил ей Фабиан. — Скорее всего, она где-то здесь. Нала-тэй! Где ключи?..

Мы с Нартом переглянулись.

— Музы… — одними губами прошептал лазурный. — Нас же теперь отчислят!

Ну, меня бы такой исход вполне устроил. Вот только на сей раз Нарт заблуждался. Несчастный понятия не имел, что на уме у Фабиана Магнолли!

Глава 7

Фабиан Магнолли

Стоило бы сразу догадаться: с появлением в академии Эрениды про сон можно забыть.

Фабиан всегда гордился умением себя контролировать. Он распределял время: о работе думал в рабочие часы, а по вечерам освобождал голову от забот. Музицировал, читал, готовил что-нибудь — так, под настроение. А ровно в десять, когда радужный остров укутывало иссиня-черное, мерцающее звездной подкладкой одеяло, ложился в постель и засыпал. Да-да, когда-то он мог себе позволить такую роскошь: наслаждаться тишиной и сновидениями.

Теперь все изменилось. После ужина все валилось из рук, не помогли даже успокоительный ноктюрн и васильковый чай. Фабиан сидел за роялем, а вместо нот перед глазами стояло розовое наваждение. Будто Эри и не сбегала в окно! Расхаживала по гостиной, бесцеремонная, невоспитанная… Полуобнаженная и до одури пахнущая горькой полынью.

Почему Нарт обнял ее?! О чем они шептались в столовой? Лазурному-то Эри не дерзила! Ножами в него не кидалась, не вызывала на поединки, не валяла в пыли… Друзья ли они вообще? Или родители строят на них далеко идущие планы?

Удивительное вырисовывалось совпадение: Эйлин Янброк просит королеву фей зачислить Эри в академию, и аккурат в тот же самый момент король драконов присылает Фабиану письмо. Так, мол, и так, мой племянник изъявил желание обучаться у вас, окажите содействие, рекомендации от ректора Копперброка прилагаю. Сургуч, росчерк пера. Как сговорились, честное слово!

Эти мысли терзали Фабиана добрую половину ночи. И когда он, наконец, смог худо-бедно задремать, разбушевалась гроза. Молнии полыхали, озаряя небо кроваво-красным, ветер распахнул окна, ворвался в комнату, сметая все на своем пути.

Ректор вскочил, чтобы запереть створки, но в очередном всполохе увидел Эри. Воинственная и совершенно голая, она стояла на подоконнике, сжимая меч.

— Твоя голова, — надменно заявила она, — станет отличным свадебным подарком для Нарта.

Замахнулась и под оглушительный раскат грома полоснула клинком по горлу Фабиана…

Очнулся он мокрым, но не от крови, а от холодного пота. Никакой грозы, никакой Эри и, хвала музам, никакого меча.

Осознав, что эдак недалеко и до помешательства, Фабиан оделся и вышел в сад. Встретить рассвет под кронами вековой магнолии, дерева рода… Если это не вернет гармонию в душу, то что тогда?!

Впрочем, дойти до гармонии Фабиану было не суждено: его едва не сбила с ног запыхавшаяся Солианна Тагетти. И ректору не понадобилось выяснять, что так переполошило юную скрипачку. Он просто спросил коротко:

— Эри?

И получил утвердительный кивок в ответ.

Забавно, но Солианна ужасно переживала за свою соседку. Хотя каждый, кто имел счастье хоть пять минут пообщаться с Эри, знал: проблемы грозят не ей, а всем окружающим.

— Она пропала! — лепетала Тагетти по пути к общежитию. — Может, ее похитили?!

Еще одна. Нет, ну ладно Рондар Янброк волновался за свою дочь, но Солианна-то куда?!

— Исключено, — рассудительно отозвался Фабиан.

Тагетти это не успокоило. Она продолжала выдвигать одну нелепую версию за другой: Эри вышла в туалет и заблудилась, ей стало плохо, она сбежала из академии… Хотя… Последнее было вполне в характере Эрениды.

— Ее вещи в комнате? — уточнил Фабиан.

— Да, но…

— Значит, не сбежала. Подумай, куда она могла пойти? Может, расспрашивала, искала что-то…

Их осенило одновременно.

— Прачечная, — выдали Фабиан и Солианна хором.

Ректор вспомнил, как розовая драконица ломилась в прачечную, чуть окно не выбила каблуком. Наплела с три короба про то, что хочет своими руками выстирать платье, и Фабиан не купился ни на йоту. Просто потом появился Нарт, и эта история забылась, но вот теперь снова всплыла.

— Вы ведь не внесете мне замечание в личное дело? — заволновалась Солианна, когда они свернули на дорожку, ведущую к прачечной. — За то, что я вышла ночью…

— Нет, — заверил ее Фабиан. — Ты все сделала правильно. Эри здесь трудно, так что будет здорово, если ты присмотришь за ней. Хотя бы в свободное время.

— Да-да, я так и хотела… Но… Клянусь, я не слышала, как она уходила!

— Все в порядке, Тагетти, ты можешь быть свободна. Скорее всего, она где-то здесь. Нала-тэй! Где ключи?!

Комендантша подоспела в считанные секунды. С ней было проще: в отличие от Солианны, она не заваливала ректора вопросами и предположениями. Отперла, встала возле двери — и замерла в ожидании дальнейших указаний.

В прачечной царила тишина, ничто не указывало на взлом. Целехонькие окна, ни единого повреждения на дверном замке. Фабиан обошел котельную, комнату для сушки, осмотрел все, и с каждым шагом сомнения крепчали.

Если Эренида сюда не проникла, то где ее носит?! Неужели сбежала с острова? Но почему тогда оставила вещи… А может, она устроила вылазку не ради себя? И искать ее надо вовсе не тут, а, к примеру, в мужском общежитии? У Нарта?!

От этого предположения Фабиан, пожалуй, впервые в жизни ощутил злость. Даже не так — ярость. Поймал это странное ощущение — и разозлился еще сильнее, только уже на самого себя. Почему его вообще заботит личная жизнь Эрениды Янброк? Как он допустил, чтобы малознакомая девица нарушила его самообладание? Драконий гнев — это болезнь, заразный вирус, не иначе!

— Здесь ее нет, — сообщил Фабиан Нале. — Надо будить коменданта мужского общежития, проверим там.

— Конечно, — кивнула синяя и уже взялась за ручку двери, как вдруг обернулась и прищурилась: — Опять решетка вывалилась! Что ж такое, сколько раз просила починить! Ладно, потом сама займусь…

Со слов про решетку Фабиан уже не слушал. Смотрел на круглое отверстие и гадал, почему сам не обратил на него внимания. Эри бы с легкостью туда пролезла! Вопрос в другом: вылезла ли? Что ж, ректор знал отличный способ этот проверить. Куда более простой, чем копаться в горах грязного белья.

— Идем, Нала-тэй! — громко возвестил Фабиан.

Убедился, что комендантша заперла прачечную, демонстративно прошагал перед окнами вместе с ней… А потом вернулся обходным путем. Один. И занял наблюдательную позицию.

Результат не заставил себя долго ждать. В прачечной что-то зашуршало, громыхнуло, и Фабиан приготовился ловить беглянку, как спелую грушу, однако в дыре показалась лазурная макушка Нарта Гульдброка.

Юнец самозабвенно возился, пытаясь протиснуться наружу: то одним плечом вперед, то другим. Потом зачем-то выбросил руки рыбкой и лишь тогда, наконец, заметил Фабиана.

На несколько мгновений парень окаменел. Небесно-голубые глаза стали круглыми, как две плошки, и ректор отчетливо увидел в них панику.

— Нарт! — Голос Эри в трубе звучал с эхом. — Только не говори, что ты застрял! Как тебя угораздило с твоим-то костлявым задом?!

Стало быть, уже успела изучить зад Нарта Гульдброка. Трогательно до умиления! Лучшие друзья? Как бы не так! У Фабиана были друзья, и ни одного из них он не щупал за… Да вообще ни за что не щупал!

— Фабиан-тэй, мы это, мы ничего такого, клянусь! — выпалил лазурный. По его меркам он молчал слишком долго, и теперь парня прорвало. — Идем, значит, по саду, я Эри территорию показываю, а тут — бац! — решетка падает. И Эри такая: «О, нет, какое безобразие! Надо починить!» Она такая хозяйственная, вы даже не представляете! А я ей…

— Хватит.

Фабиан материализовал крылья, поднялся над землей и рывком вытащил Нарта из этого дурацкого дупла: беседа с говорящей головой ректору порядком поднадоела.

Зато сейчас из недр трубы на Фабиана взирала уже другая голова. Взирала безмолвно и мрачно.

— Тебе помочь, или ты сама справишься?

Эри не стала утруждать себя ответом. Ловко и без малейшей заминки выскочила на улицу, будто с утра до ночи только этим и занималась. Даже несмотря на свою тихую ярость, Фабиан не мог не оценить превосходную физическую форму Эри. В драконьей академии она была бы в числе лучших!

Ректор опустился на дорожку, мягко сложил крылья и скрестил руки на груди. В его власти были двое первокурсников, разных, как черное и белое. Один замер, съежившись, и, судя по виноватому лицу, готов был молить о пощаде. Вторая с вызовом выпятила грудь и словно гордилась собой. Босая, перепачканная, но не сломленная. «Отчислишь сразу, или еще повоюем?» — читалось и в ее позе, и в полыхающем взгляде.

Правила требовали наказать обоих одинаково. Но Фабиан уже понял: с Эри фейские правила не работают. Вот заставила ее Нала-тэй вымыть полы — и что? Дня не прошло, а Эри снова влезла в неприятности. Более того, девчонка нарывалась сознательно.

Перед ректором стояла наисложнейшая задача: достучаться до бунтарки, подобрать к ней ключ — и отбить у Нарта охоту связываться с Эри. До добра она его не доведет, это очевидно! И Фабиан, возможно, отложил бы торжество справедливости, взял паузу для размышлений, но розовая, сама не подозревая, преподнесла ему отличную идею на блюдечке.

— Нарт здесь ни при чем! — нарушила она затянувшуюся паузу. — Моя была идея туда влезть! А он пытался меня остановить. Я заставила!

Фабиан аж просиял. Чуть не забыл про характерную черту драконов — клановое мышление. Да, формально Эри и Нарт принадлежали к разным кланам, но перед лицом любого врага драконы всегда объединялись. Вставали плечом к плечу, жертвовали собой… Вот она, зацепка!

— Это правда, Нарт? — ректор повернулся к лазурному. — Ты ничего плохого не сделал?

Парень вспыхнул, щеки его стали пунцовыми. С минуту он сопел, скрежетал зубами, и от Фабиана не укрылось, как Эри ткнула Нарта в бок. Давай, мол, ты свободен! Но, к несчастью Нарта, драконий кодекс чести был у него в крови.

— Нет! — не выдержал юнец. — Нет, это я виноват!

— Заткнись! — прошипела Эри, точь-в-точь как ее саламандра.

Однако парнишка уже вступил на тропу благородства.

— Она меня выгораживает! Я виноват, Фабиан-тэй! Я предложил прийти сюда ночью, я ее позвал! И привел тоже я, и решетку показал… — Он набрал в легкие побольше воздуха и выдал отчаянно: — Только умоляю, не отчисляйте! Хотите, буду дежурить по столовой, по прачечной… Я так мечтал здесь учиться!

Двойная удача. Что Эри, что Нарт… Похоже, драконам неведома хитрость. Или это все от неопытности? Фабиану потребовалась сила воли, чтобы не улыбнуться открыто и сохранить наносную строгость.

— Я подумаю, — холодно изрек он. — Умойтесь, переоденьтесь, и чтобы на лекцию не опаздывали. А тебя, Нарт… Тебя я жду после занятий у себя в кабинете.

Мастерски расставленная ловушка захлопнулась. Лазурный побледнел, у Эри вытянулось лицо.

— В смысле?! — взвилась она. — Почему только его?! А я? Мы же оба!..

— Разговор окончен.

Фабиан развернулся на каблуках и зашагал прочь. Ради интереса даже начал отсчитывать про себя: «Три, два, один…»

— Фабиан-тэй! — Эри поравнялась с ним.

Проняло-таки! Кто бы мог подумать, что она настолько предсказуема? И почтительное «-тэй» добавила, — прогресс!

— Прости, у меня еще много дел. — Фабиан изобразил холодное равнодушие.

— Вы что, поверили ему?! — не унималась драконица. — Бросьте, мы оба знаем, что это не в его стиле! Вы же помните, я вчера хотела разбить окно? Хотите кого-то выгнать, гоните меня, а не Нарта!

Ну, разумеется! Может, еще ручкой помахать и меч новый подарить на память?

— Он признался, — вслух произнес Фабиан. — И мы оба знаем, что для тебя отчисление — это приз, а не наказание. А Нарт… Одну академию он уже окончил, и я сделал одолжение, приняв его. Так что…

Само собой, отчислять Нарта у Фабиана и в мыслях не было. И он не врал Эри, просто легонько подтолкнул к нужному выводу. А она тут же выбежала вперед и преградила ректору дорогу.

— Я… — Она осеклась и сжала кулаки, видно, прежде ей говорить такое не приходилось. — Я прошу вас. Оставьте Нарта в академии. Всю вину я беру на себя.

— Я подумаю. Пока у меня нет никаких доказательств…

То, что случилось дальше, иначе как чудом, Фабиан назвать не мог. Прямо у него на глазах Эри полезла под юбку, и он уже хотел из чувства приличия отвести взгляд, как вдруг розовая извлекла на свет тонкий клинок. И, что самое странное, она не замахнулась на ректора, не приставила острие к горлу. Она протянула оружие Фабиану рукоятью вперед!

Он замешкался. Все ждал какого-то финта. Может, Эри пыталась усыпить его бдительность? Может, в рукояти был скрытый механизм с выдвижным отравленным клинком? Или розовая вдруг совершит боевой выкрутас, и жизнь свою Фабиан закончит досрочно с ножом в сердце?

— Берите! — нетерпеливо бросила Эри и сама вложила стилет в ладонь ректора. — Вот! Вы были правы, довольны? Я пронесла его под платьем, спрятала в корсете. Платье попало в прачечную, и я за ним лазила. Давайте, назначайте свое наказание! Что мне надо? Перестирать ту гору белья? Хоть сейчас займусь!

Идея звучала, конечно, соблазнительно, но Фабиана смущал один нюанс. Он не хотел пересечь тонкую грань и окончательно настроить Эри против фей. Стирка бы ее знатно успокоила, однако после такого розовая возненавидела бы каждую травинку, каждый уголок в академии. А первоначальной задачей Фабиана было не сломить дух этой юной воительницы, а помочь ей принять себя. Показать, что фейской ипостасью тоже можно гордиться… Даже если от фей Эри достался лишь цвет волос.

— Нет. — Фабиан качнул головой, сжав неожиданно теплую сталь, видно, металл согрелся о тело Эри. — Наказания никакого не будет.

Розовая недоверчиво прищурилась:

— И я прям могу идти, да? На эти ваши дурац… — Она кашлянула. — В смысле, на лекции?

— Можешь, — усмехнулся Фабиан. — Но с одним условием. На этих наших дурацких лекциях тебе придется внимательно слушать. Потому что отныне от твоей успеваемости зависит судьба Нарта.

— Да вашу ж!..

— Тихо-тихо, не советую нарушать правила. Оценка за поведение тоже идет в табель. И если мне на тебя пожалуется хоть кто-то из преподавателей, если, скажем, профессор Бургунди сообщит, что ты не выполняешь задания…

Густой багрянец залил девичье личико. И явно не от смущения! Эри закипала, у нее был такой взгляд… Фабиану показалось, что из ушей дочки герда вот-вот повалит густой розовый дым. Похоже, Эри поняла, что ее загнали в западню и приперли к стенке. А к такому она не привыкла!

— Вот так, да?.. Ах, вы… Вы…

— Правила, Эри, — невозмутимо напомнил Фабиан.

— Я очень надеюсь, — процедила она сквозь зубы, — что за это совесть будет мучить вас каждую ночь до скончания веков. Мое почтение, Фабиан-тэй!

И, присев в корявом реверансе, Эри прошествовала мимо него, обдав жаром ненависти и ароматом полыни. Фабиан не собирался смотреть ей вслед, но не смог удержаться. Что-то завораживало в ней. Марширующая походка, будто Эри представляла, что у нее под ногами тела врагов, гневно развевающиеся локоны…

На повороте Эри ойкнула, задрала ногу, — вероятно, наступила на камешек. Отряхнула ступню, прошипела что-то не самое пристойное — и пересеклась взглядом с Фабианом. Всего на миг, но этого хватило, чтобы ректор поняла: война в самом разгаре. Пусть он и выиграл одно сражение, Эри так просто не капитулирует.

И в очередной раз интуиция не подвела Фабиана.

До самого обеда про Эрениду Янброк не было ни слуху, ни духу. Ректор работал в главном корпусе и ловил себя на том, что периодически напряженно вслушивается в тишину. Словно еще чуть-чуть — и с улицы раздадутся вопли: «Пожар! Убивают!» Или сама Эри заорет на кого-то: «Сдавайся!..»

Но нет. Полная идиллия.

Перебрав личные дела новичков, Фабиан пошел в лекторий. И совершенно не потому, что умирал от любопытства или волновался за Эри. В конце концов, на то он и ректор, чтобы следить за учебным процессом, разве нет?

Присел на ажурную скамеечку, окруженную пышными кустами жасмина, — аккурат напротив окон лектория. Эрениду Фабиан заметил сразу — и чуть челюсть не уронил. Она записывала! Склонилась над партой и, высунув от старания кончик языка, что-то выводила в тетради.

Потом вдруг оторвалась от записей, резко выпрямилась… И ее рука стрелой взметнулась вверх.

Форточка была закрыта, и Фабиан не мог разобрать, о чем именно спрашивала Эри профессора Саэлея Бургунди. Однако старый скрипач отчего-то нахмурился, отчитал розовую. Фабиан приготовился к скандалу, даже привстал, чтобы вмешаться в любой момент… И Эри, кивнув, замолчала.

И тут бы ректору радоваться, но Эри почему-то напоминала ему бомбу с тихо тлеющим фитилем.

— Как она? — поинтересовался Фабиан у профессора Бургунди, подкараулив его у столовой.

— Кто? — не понял старик.

— Эренида Янброк.

— Ах, эта девочка… — Саэлей-тэй внезапно улыбнулся, словно Фабиан сделал ему комплимент. — А что с ней не так? Бойкая, схватывает на лету… Пробелы в образовании есть, но мне и похуже студенты попадались. Главное — у нее глаз горит. Я всегда говорю: нет ничего хуже равнодушия. Уж с этим у нее проблем точно нет! Вы-то мне ее расписали, как ходячую катастрофу… Может, это у вас к ней предвзятое отношение?

— У меня?! Побойтесь муз, Саэлей-тэй, ничего подобного!

Старик хмыкнул и подошел к длинному столу с закусками.

— Только я вот чего не пойму… — вдруг задумчиво произнес профессор. — Она что, не знает про битву с орками под Аурвиром?

— Если честно, не имею ни малейшего представления, — ответил Фабиан. — А что?

— По ее версии орков победила армия короля Гульдброка. Она не слышала о боевом оркестре, о вмешательстве фей… Даже спорить со мной пыталась! Ну, ничего. — Старик поставил на свой поднос вазочку с кабачковым муссом. — Я велел ей написать доклад. Проведет вечер в библиотеке, все изучит… Ох уж, эти ящеры со своей гордостью! Переписывают историю, верно?

Фабиан растерянно согласился. Теперь многое прояснялось. И почему Эри так стыдится быть феей, и почему относится к ним с таким пренебрежением. Ректор невольно отыскал взглядом розовую: она сидела отдельно от всех, на сей раз не подпустила даже Нарта. Вероятно, не простила его за утро.

Почему-то ректору стало жаль ее. Столько потрясений за один день! И он уже хотел подойти, предложить пару книг о битве с орками, чтобы избавить Эри от трудовой повинности в библиотеке, но тут розовая воровато осмотрелась по сторонам — и спрятала в декольте пару кусочков мяса.

Фабиан моргнул. Опять?! Опять она лелеет какой-то план диверсии? Некоторых, судя по всему, ни один педагогический прием не исправит!

Больше вступать в дискуссию с Эри ректор не собирался. Забыв про обед, он направился в общежитие девушек, а точнее — в комнату своей главной проблемы. Он догадывался, зачем Эрениде мясо, но решил для начала убедиться в своей правоте. Убедиться — и пресечь затею драконицы на корню.

Как можно более бесшумно Фабиан отпер комнату, вошел, стараясь не издать ни звука. Музыкальный слух моментально уловил тихое шипение, и доносилось оно из прикроватной тумбочки.

Ректор прислонился к стене и тяжко вздохнул. Шасть… Она и Шасть сюда протащила!

Сколько всего еще ты скрываешь, Эренида Янброк?!

Глава 8

Эренида Янброк

— Да ладно тебе, я же знаю: ты меня любишь! Ведь любишь, правда? Э-ри! Эричка-а-а! Ну ответь, ну пожалуйста!

Я бы заткнула уши пальцами, но чем тогда перелистывать эти треклятые пыльные книги?!

Нарт уже битый час вился вокруг меня назойливой мухой, мешая сосредоточиться. На лекциях было проще: он подсовывал записки, я их выкидывала. К обеду у меня набилась полная сумка, даже учебники не влезали.

Потом лазурному втемяшилось, что он прямо-таки обязан извиниться передо мной во время еды. Считал, видимо, что без его сюсюканья мне кусок в горло не полезет. Ан нет, полез! Более того, я на собственном опыте выяснила, чем полезны каблуки. Вот так наступишь кому-нибудь на ногу случайно или не очень — и сразу одним нежеланным собеседником меньше. Правду, что ли, говорят, будто красота — это сила?

Я надеялась укрыться от Нарта в общежитии, но стоило мне заметить на горизонте его виноватую физиономию и букет ромашек, как я тут же сменила траекторию и окольными тропами рванула в библиотеку. «Ничего, — подумалось мне, — раньше начну — раньше закончу».

Пожалуй, это было самое наивное из моих решений. Нарт нашел меня и явно задался целью доконать.

— Эри, ну я же правда не хотел, чтобы так вышло! — неугомонно шептал он, потому как уже дважды получил нагоняй от Матисы-тэй за громкую болтовню. — Откуда я знал, что тебе придется отвечать? Раньше Фабиан всегда был справедливым! Понятия не имею, с чего он так взъелся на тебя! Может, это все ваша тайная любовь?..

Я прикрыла глаза и вспомнила маму.

— Гнев разрушителен, милая! — учила она. — Попробуй подышать, посчитать про себя — и ты заметишь, как станет легче.

Ну, я подышала. Хорошенько, полной грудью, аж ребра заскрипели. Потом сосчитала до десяти. До двадцати. Открыла глаза, увидела у себя перед носом заискивающую моську Нарта… И — поньк! — тетива терпения лопнула.

— Ты подал ему эту идею. Ты! — процедила, вставая из-за стола. — Кто тебя просил признаваться?! Герой недоделанный! Ты хоть понимаешь, что если я тебя поколочу… А я поколочу! То тебя же и выгонят за это?!

— Эри, ты же не такая! Да ведь? Ты не станешь меня бить! — заявил Нарт, но вокруг стола почему-то все-таки обежал для надежности. — Ты моя спасительница! Ты добрая…

— Я?! — Подалась вперед, вооружившись книгой. — Запомни раз и навсегда: злее меня ты никого в жизни не встретишь! Потому что ты вообще больше никого не встретишь!

— Еще один звук, и я заношу замечание в ваше личное дело! — раздался сзади пронзительный голос Матисы-тэй. — В библиотеке положено соблюдать тишину. Вы что, драку тут решили устроить?!

Огненный владыка, как же меня в тот момент подмывало крикнуть: «Да!» Кинуть книгу в Нарта, потом расправить крылья, извергнуть пламя и превратить эти пыльные залежи в пепелище. Но… Я посмотрела на Нарта, на Матису-тэй, снова на Нарта… И сдалась.

Ну не могла я лишить его мечты! Он прошел через то же, что и я, только наоборот: отучился в ненавистной ему драконьей академии по воле родителей, и все — ради этого шанса. Он пытался мне помочь. Сама виновата, что согласилась! Знала его, как облупленного, знала, что у него язык физически не помещается за зубами, — и взяла в прачечную за компанию… Если кого и ненавидеть, то только себя.

— Что вы, Матиса-тэй, — ответила елейным тоном. — Мы уж очень увлеклись чтением! Чуть поспорили, кто будет писать доклад по битве… Так и быть, Нарт, ты победил! — И я с улыбкой вручила лазурному увесистый том.

Библиотекарша удалилась, поджав губы, а Нарт, как ни странно, ни капельки не расстроился.

— Ты все-таки меня простила? Снова друзья? — едва слышно спросил он.

— Зависит от того, что мне поставят за этот доклад. Все равно неохота переписывать это отборное вранье…

— Почему вранье? — удивился лазурный.

— А что еще?! Ты заглядывал в мемуары этой, как ее… Жрицы? Она пишет, что лично нашла и обезвредила ведьму, которая наслала орков на драконью империю, а потом привела боевой оркестр фей к Аурвиру. Вот смотри! — Я выудила из стопки тонкую книжицу с портретом какой-то неприятной старухи и нашла нужное место. — «Когда мы прибыли к месту сражения, драконы под предводительством короля Лейгарда готовились к побегу. Орки наступали, и если бы музы не послали мне знамение, и я не подоспела вовремя…»

— Ну и чушь! — фыркнул Нарт. — Где ты взяла эту гадость? Профессор Бургунди давал другой список!

— Я подумала, раз книга маленькая, то в ней все короче изложено…

— Слушай, я лично знал Хелию-тэй. Она была старшей жрицей, потом ее разжаловали и… И видимо, она начала писать всякую ерунду. — Нарт плюхнулся на скамью и похлопал по свободному месту рядом с собой. — Хочешь покороче? Я расскажу.

Насчет «покороче» Нарт, разумеется, преувеличил. Пока он излагал свою историю, за окном успело стемнеть, а у меня затекли все мышцы. Однако впервые я слушала его с интересом, жадно ловила каждое слово, потому что Нарт фактически переворачивал мое мировоззрение с ног на голову.

Когда случилось нашествие орков, я была совсем маленькой, и те дни помнила смутно. Мама забрала меня к бабушке с дедушкой, объяснив это тем, что папа болен. В памяти мелькали разрозненные картинки: суета в пещерах Фервира, обеспокоенные лица… И стук молота в кузнице, который не смолкал ни днем, ни ночью.

Это уже потом, спустя несколько лет, мне объяснили, что была война. Что рябой Грэт и его помощники без устали ковали оружие для королевских войск. Что из-за орков полегло множество славных бойцов. А еще отец признался, что его амулет двуединости, контролирующий перевоплощения, был временно испорчен проклятьем какой-то ведьмы. Поэтому меня и забрали из Фервира, чтобы отец ненароком не обратился и не навредил нам с мамой. Но в итоге, естественно, драконы победили, и верховные маги помогли починить амулеты. О феях он не упомянул ни разу.

Однако Нарт поведал совсем другое. Он якобы был вместе с королевой Тамиэль в храме муз, и своими глазами видел, как муза явилась королеве и объявила, что феи должны помочь драконам в войне. И тогда Нарт полетел в академию и убедил ректора Фабиана созвать оркестр.

— Фабиан участвовал в битве?! — опешила я. — Фабиан Магнолли?

— Ага! Он дирижировал оркестром! И они убивали орков магией музыки! — восторженно выдохнул Нарт, но потом вдруг приуныл и вздохнул. — Жалко, меня туда не взяли… Но это точно правда!

Феи. Сражались. С орками.

Как я ни старалась, никак не могла уложить это в голове.

— Но почему папа не сказал… Почему ты не говорил раньше?!

— Да как-то к слову не пришлось. — Нарт пожал плечами. — Я думал, ты знаешь…

Нет, я не знала. Выходит, отец утаил от меня такую важную деталь? Но из-за чего? Неужели он боялся, что я сочту его слабым? Или считал, что я сразу решу пойти по стопам матери, потому что феи сильнее? Феи сильнее… Да быть такого не может!

— Я должна поговорить с ним! Прямо сейчас!

— Не-не, ни в коем случае! — переполошился Нарт. — Во-первых, уже темно, а во-вторых, если ты самовольно покинешь академию…

— Знаю, — перебила мрачно. — Тебя отчислят. Но как он мог?..

— А мы пошлем ему почтовую бабочку и спросим! — предложил лазурный. — Завтра с утра первым делом! В главном корпусе на третьем этаже есть кабинет, я все улажу! Попросишь герда Рондара прилететь, обсудишь с ним спокойно… А пока лучше иди отдохни. Доклад получишь к завтраку в лучшем виде!

Как бы мне ни хотелось поступить по-своему, я вынуждена была согласиться. И, если уж начистоту, денек выдался непростой. Еще один… А учитывая, что ночь я провела в поисках стилета, который потом сама же и отдала, сейчас мне требовалось только одно: покой.

— А чем так воняет? — вдруг поморщился Нарт. — Фу, Эри! Ты бы хоть помылась…

— Да я ж с утра только… — начала было я, а потом до меня дошло: мясо.

Так ловко стащила за обедом для Шасти лакомство и совершенно про него забыла. Только бы оно не слишком испортилось, саламандры ведь не падальщики!

Оставив Нарта в библиотеке, я поспешила кормить питомца. Зря, наверное, притащила ящерку сюда… На занятия ее брать нельзя, а в тумбочке тесно и одиноко… Да. Попрошу отца взять Шасть домой. И пусть только попробует отругать меня за нее! Это ж надо было: врать родной дочери четырнадцать лет!

Когда я вернулась в общежитие, Солианна уже спала. Хоть в чем-то мне повезло, не пришлось ее отвлекать! Скинув туфли, я положила украденное мясо на тумбу, отперла ящик… И у меня чуть сердце не остановилось. Ящик был пуст!

Я сунула руку внутрь, обшарила все, но кроме мелких горошинок помета не нашла ничего. Только испачкалась… И почему я не фея живописи, и не могу, как Нарт, намалевать в воздухе что-нибудь светящееся? Если Шасть прячется где-нибудь в комнате, это еще полбеды. А если выскочила в окно?! Одна в этих ужасных зарослях цветов… Бедная моя ящерка!

— Шасть! — позвала шепотом. — Псть! Шасть! Кому мясо?..

— Какое мясо?! — сонно пробормотала Соль, оторвав голову от подушки.

Потом увидела ошметки на тумбочке и, взвизгнув, шарахнулась к стене.

— Дайте поспать! — тут же донеслось из соседней комнаты.

— Что это? — уже тише спросила оранжевая.

— Это… Мне. Я в библиотеке была… Проголодалась, — сымпровизировала я.

— Но я же предупреждала: ничего съестного в нашей спальне! — Глаза скрипачки возмущенно сверкнули в полумраке.

— Да? И правда! Ну, в коридоре доем!

Я собрала мясо в ладонь, но у самой двери обернулась:

— А ты ничего странного сегодня не замечала? Ну… Шуршания никакого не слышала? Или, например, дымом не пахло? Или паленым…

— Нет. — Соль насторожилась. — А должно было? Что ты сюда притащила, Эри?!

— Ничего, — бодро отозвалась я. — Спокойной ночи! — И ретировалась.

Сначала мне было досадно, что комнату обыскать не вышло, но уже потом, прокрадываясь мимо поста Налы-тэй, которая вовсю клевала носом, я сообразила: будь Шасть в комнате, она бы сразу среагировала на запах мяса. Даже Нарт учуял, а уж саламандра такую вкуснятину ни за что не пропустит!

Я выбралась в сад, обошла вокруг общежития и отсчитала наше с Соль окно. В бледном свете луны поблескивала приоткрытая форточка.

Седьмое пекло! Шасть сбежала, к ведьме не ходи! Наверное, ей надоело сидеть взаперти, и она отправилась либо меня искать, либо испепелять. Либо сначала одно, потом другое.

Перспектива вырисовывалась удручающая. Снова блуждать по клумбам в темноте, рискуя напороться на уникальные шипы местной ботанички! Еще и никому из профессоров не попасться, чтобы не подставить Нарта… Да уж, в пегасий навоз вляпаться приятнее, чем в эту академию!

После часа безрезультатных скитаний, я рухнула на скамейку и выбросила мясо в кусты. Силы иссякли, надежды испарились, осталось отчаяние. Похоже, Шасть смертельно обиделась, а в таком состоянии она могла не вылезать из принципа. Зови, не зови… Вот в прошлый день огнестояния я забыла ее в комнате на целые сутки. Праздник, торжественные поединки, звон мечей, — увлеклась, с кем не бывает? А когда вернулась, главный зал Фервира уже весело полыхал, объятый пламенем. Это кошки могут разве что сапоги пометить, огненные саламандры мстят по-крупному!

Стоило мне вспомнить про тот случай, как паника сдавила горло. Вдруг Шасть решит поджечь академию?! Тогда не только Нарту несдобровать!

С ужасом я осознала, что варианта у меня теперь два: плохой и очень плохой. Идти к ректору с повинной и наобещать с три короба, лишь бы он помог найти и обезвредить Шасть, или… Или оставить все, как есть. Положиться на милосердие моей ящерки. Ну, мало ли, она прогуляется, успокоится и передумывает устраивать пожар…

Я тряхнула головой и встала. Кого я обманываю? Если что-нибудь можно спалить, Шасть это сделает. Если нельзя — подсушит хорошенько и все равно спалит. А Фабиан… Справился же он с орками, может, у него и для злодейских ящериц какая мелодия в загашнике имеется?

На мое счастье, еще не все в академии уснули. В некоторых зданиях горел свет, а потому хотя бы сегодня меня не проткнул ни один шип. Вчерашняя царапина еще ссаднила, и заполучить новые мне не улыбалось.

Я шагала к особнячку Фабиана и сама себя не узнавала. Ты ли это, Эренида Янброк? Идешь на поклон к кронфею вместо того, чтобы ждать, пока Шасть уничтожит это заведение? Низко ты пала… С другой стороны, если Фабиан и впрямь спас драконов в войне с орками, может, вся моя прошлая жизнь была сплошным обманом?

Набрав в легкие побольше воздуха, я постучала в дверь. Время тянулось бесконечно, но никаким ректором даже не пахло. Еще стук — и еще порция тишины. Судя по всему, достопочтенный ректор просто не хотел меня впускать. Внутри-то было светло! Не спал ведь!

Что ж, я попыталась. Если огненному владыке угодно уничтожить академию с помощью Шасти, не мне ему мешать. Вздремну, стало быть, и потом проснусь на пепелище.

— Моя красавица... М-м-м, да ты ненасытная… Что? Хочешь ко мне в постель? – услышала вдруг, когда уже спустилась с крыльца.

Сначала мне показалось, что я уснула на ходу. Это был голос ректора, никаких сомнений! Но кто дал ему право обращаться ко мне в таком тоне? Что за неслыханная фамильярность? Я – и в его постель?! Аж мурашки по спине побежали, — от праведного гнева, не иначе. Вот так приходишь спасать академию, а получаешь бесстыжее предложение… Да отец бы ему голову отрубил за такое, благо, есть еще свободные пики возле наших ворот!

Сжав кулаки, я обернулась… И в изумлении застыла. Дверь по-прежнему оставалась закрытой. Получается, голос Фабиана доносился из окна… И обращался он не ко мне?!

Усталость как рукой сняло. В два прыжка я вернулась на крыльцо и прижалась ухом к замочной скважине.

— Какая ты горячая штучка… — страстно бормотал ректор какой-то девице. – Тихо-тихо, не торопись! О, вот так тебе нравится? Животик почесать?

Я отпрянула и скривилась. Мне было отлично известно, откуда берутся дети, но про такие любовные игрища я еще не слыхала. Интересно, у фей так принято, или Фабиан странноват даже для своих?!

По-хорошему, мне следовало уйти, причем немедленно. Чужая личная жизнь меня не касается. Хочет Фабиан по ночам таскать к себе любовниц – на здоровье! Но…

— Ах ты, маленькая негодница! – донеслось из особнячка. – Ну-ка, иди к папочке…

И у меня напрочь сдуло крышу. Значит, академия может в любую секунду превратиться в кучку золы, а этот кронфейский жеребец-осеменитель развлекается?! Это я, интересно знать, обязана тут бдить и блюсти порядок?! Ну уж нет!

Я от души пнула дверь, забарабанила в нее со всей силы, а потом заметила колокольчик – и вцепилась в шелковый шнурок. Может, хоть мелодичный звон приведет белобрысого развратника в чувство?!

— Эри?.. – Дверь распахнулась, и передо мной предстал Фабиан.

На того напыщенного ректора, которого я знала, он не смахивал совершенно. Бархатный халат, взъерошенные влажные волосы… Кто-то очень неплохо проводил время!

Мне до смерти хотелось выяснить, какая «маленькая негодница» скрасила Фабиану этот вечер. Взглянуть на нее хоть одним глазком! Наверняка, она тоже вся из себя такая воспитанная донельзя. Кушает серебряной ложечкой, пьет чай из маленьких чашечек, оттопырив мизинчик, кривит губки и общается в духе: «Будьте любезны, не соблаговолите ли почесать мне животик». Тьфу! Пускай сама себе чешет!

— Уж извините, что прерываю вашу оргию, — выдала я, собравшись духом. – Но дело срочное.

Брови Фабиана взметнулись на лоб.

— Оргию?! – переспросил он эхом.

Да так убедительно изобразил удивление!

— Не волнуйтесь, я никому не расскажу про ваши… Интимные предпочтения. – Я поморщилась и с усилием отвела взгляд от гладкой мускулистой груди, которая виднелась из-под халата.

— Эри, что ты несешь?! Какая муха тебя…

— Но с одним условием, — перебила с нажимом. – Если вы поможете мне найти Шасть. Давайте пропустим тот момент, где вы отчитываете меня и угрожаете отчислить Нарта. Я нарушила правила, принесла питомца, и сейчас она в любую секунду может спалить…

Взгляд невольно переполз обратно на полуобнаженную грудь Фабиана, и я уже хотела зажмуриться, как вдруг обнаружила нечто такое, отчего язык намертво прилип к небу.

Маленькие красные отметины. Кто-то, возможно, принял бы их за укусы насекомых или проявление болезни, но я… О, я слишком часто видела подобное на себе. Это были ожоги. Следы искр.

Картинка сложилась воедино. Фабиан там не с девицей сюсюкал, нет. Хуже! Он чесал пузико моей саламандре! Такого предательства я не ожидала.

Оттолкнула негодяя, ворвалась в особняк, метнулась в спальню, и мир вокруг пошатнулся.

Шасть валялась на подушке перед горящим камином и блаженствовала. Возле нее стояла полупустая вазочка с каким-то то ли паштетом, то ли муссом, округлое брюшко ящерицы свидетельствовало, что она сыта до отвала.

— Ах, ты… Поганка! – не сдержалась я. – Ищу ее, значит, по всей академии, а она тут… И с кем ты спелась, Шасть?! С моим врагом?!

— Я тебе не враг, Эри, — тихо произнес Фабиан, коснувшись моего плеча.

Я аж отпрыгнула, словно его рука была смазана смертельным ядом.

— Эри, я прос-с-сто проголодалас-с-сь… — прошелестела Шасть. – Он с-с-сам пришел и забрал меня! С-с-силой!

Я раскрыла рот, чтобы наорать на Фабиана, высказать ему все, что думаю, но почему-то слова застряли в груди, заклокотали, превращаясь в тугой комок… И вылились слезами.

Мне было одновременно и больно, и обидно, и чудовищно стыдно за то, что я опозорилась. Ладно бы еще перед Нартом, но Фабиан?! Он же теперь решит, что я сопля, а не воин, что мной можно манипулировать, как ему вздумается.

Гордая фамилия Янброк таяла в соленых потоках, становилась ничем. Да и была ли она когда-то гордой?! Может, все отцовские победы, которыми я когда-то восхищалась, тоже на деле заслужил кто-нибудь другой?

Папа лгал, мама либо молчала, либо пребывала в неведении, а Шасть, единственная, кому я доверяла целиком, с потрохами, перешла на сторону врага… Могла ли моя жизнь стать еще хуже?

— Эри, ну что ты… — Фабиан подошел ближе и нежно погладил по волосам. – Пусть Шасть пока поживет здесь. Я никому не сообщал! Буду кормить ее, ухаживать, а ты навещай в любое время…

— Не буду… — выдавила сквозь рыдания. – Катитесь вы оба…

— Ну-ну! Все хорошо. Ты устала… — Фабиан прижал меня к себе, баюкая в объятиях.

— Я – дочь лжеца… И труса! — С усилием отстранилась и заглянула в ледяные глаза. – Скажите честно: мой отец вообще сражался под Аурвиром?! Или он врал от начала и до конца?

Фабиан помрачнел.

— Не говори так. Если герд Янброк чего-то тебе не сказал, у него были на то причины. Проклятие дурманило драконов! Я не видел его лично, но тогда царила такая неразбериха… Все выяснится, Эри, слышишь? Не руби с плеча. – Он провел по моей щеке большим пальцем, стирая слезы. – Ты должна отдохнуть…

Он осекся, а мной овладело какое-то смутное чувство… Между нами будто протянулись невидимые нити, разорвать которые не представлялось возможным. И за эти нити меня влекло к Фабиану, хотелось прижаться крепко-крепко, коснуться, наконец, гладкой кожи, запустить пальцы в белоснежные волосы, вдохнуть изысканный аромат магнолий и ощутить вкус мужских губ.

Фабиан словно в очередной раз прочитал мои мысли.

— Эри… Ты сейчас не…

Да пошел он со своими мудростями! Сколько можно?! Я не дала ему договорить, достаточно уже всего выслушала. Просто привстала на цыпочки и заткнула поцелуем.

Кронфей напрягся, окаменел. Он не ответил – но и не оттолкнул! А потому я осмелела, куснула легонько за нижнюю губу, запустила ладонь под бархатную ткань халата… Горячий мрамор! Он все-таки не кусок льда! И как же упоительно гулко билось о ребра фейское сердце!..

— Фабиан-тэй, вы что себе позволяете?! – внезапно прогремело за нами.

Мы отпрянули друг от друга, обернулись, и я осознала, что до сих пор все мои неприятности были всего лишь цветочками. Потому как в дверях, грозно сдвинув брови, стоял Зло-тэй… Точнее, самый непримиримый и суровый профессор в академии – Саэлей Бургунди.

Глава 9

Фабиан Магнолли

Прежде Фабиан никогда не попадал впросак. Даже с его сестрой, тогда еще будущей королевой Аэдой, по детству нередко случались конфузы. То поспешит и выскочит из уборной с юбкой, заправленной в панталоны, то улыбнется кому-нибудь на званом ужине, а у нее петрушка между зубов торчит… Словом, не всегда ее величество была эталоном. В отличие от своего младшего брата.

Собственно, именно любовь к порядку и умение следить за собой помогли Фабиану стать идеальным ректором. Это советники королевы могут закрыть глаза на мелкую оплошность своей правительницы. И если, к примеру, она ненароком наступит в какую-нибудь кучку, — мало ли в кронфейских садах пегасов и единорогов! — непременно найдется подлиза-придворный, готовый записать неподобающий запах на свой счет. Но студенты — народ жестокий. Начнут хихикать, шушукаться, придумают обидное прозвище… А где насмешки, там никакого авторитета.

Теперь же авторитет ректора трещал по швам. Да, в компрометирующей ситуации его застукали не ученицы, но уж лучше бы они, чем профессор Бургунди! Сейчас Фабиан предпочел бы смешки и глупые намеки, потому что Саэлей-тэй был скор на расправу. И ведь он ни за что не поверит, что Эри поцеловала мужчину сама! На такие вольности не пошла бы ни одна нормальная фея в здравом уме. Ох, вот только где Эренида Янброк — и где здравый ум…

— Я задал вопрос, — требовательно пробасил профессор Бургунди, — и жду объяснений.

Фабиан и рад был ответить старику что-нибудь внятное, но этот короткий поцелуй подействовал на кронфея, как вспышка молнии. Считанные мгновения! А перед глазами плыли радужные круги, мозг превратился в перебродивший пунш, сердце… Вообще-то феи не сильны в прорицании, но Фабиан почти не сомневался: рано или поздно Эри его прикончит. Не мечом, так поцелуями. Ну, или словами: пока ректор размышлял, как будет правильнее выйти из этой ловушки с честью, розовая перехватила инициативу.

— А почему мы должны что-то вам объяснять?! Хотим и целуемся, это вообще не ваше дело! — с вызовом выступила драконица. — Я ж полы тут не испачкала, ничего не сломала. Даже оружия при мне нет! — И она демонстративно похлопала себя по бокам. — Между прочим, это вы ворвались в чужой дом!

Тот факт, что несколькими минутами ранее Эри сделала то же самое, ее, похоже, ни капельки не смущал. Что ж, если до этого Фабиан чувствовал себя пассажиром повозки, летящей в пропасть, то сейчас на дне этой пропасти еще и заточенные колья нарисовались.

Морщинистые щеки Саэлея затряслись, глаза налились кровью, кустистые брови ощетинились.

— Я не ворвался! — прохрипел он, брызжа слюной. — И я не к тебе обращался, юная фея! За такие нелепые… За такие… — Старик чуть не задыхался от возмущения. — Выговор! Замечание в личное дело! Неделя дежурства…

Вот тут-то Фабиан, наконец, очнулся. Несмотря на все свои проступки, Эри не заслуживала наказаний. Точнее, отчасти, возможно, заслуживала, и прежде ректор сам внес бы нужную запись в ее папочку, но… Эренида и без того была на грани. Не каждый взрослый мужчина выдержит такие потрясения! Да, она воспринимала все слишком остро, реагировала слишком бурно, однако конкретно сейчас ею двигали не злость и не желание кому-то навредить.

— При всем уважении, Саэлей-тэй, никаких замечаний Эри не получит, — уверенно произнес Фабиан. — И дежурство отменяется.

— Но такая дерзость… — опешил профессор. — Неслыханно!

— Она немного взволнованна, и это можно понять. Я перешел границы. — Фабиан поплотнее затянул пояс халата. — Мне не следовало целовать ее, но я поддался порыву. Эренида, прими мои искренние извинения, больше такого не повторится. Ты можешь идти.

— Нет, подождите! Что за ерунда?! — вспыхнула розовая. — Мы оба знаем, что я…

— Что ты благочестивая девушка, достойная дочь своего отца, — перебил Фабиан, бросив на Эри предупреждающий взгляд. — А теперь иди!

— Но вас же отстранить могут! — уперлась Эри, и Фабиану на мгновение подумалось, что парочка хорошеньких рожек ей бы очень пошла. — Я читала правила, я знаю!

— Отстранить! — хмыкнул Саэлей. — Уволить без права на преподавание — это уж как минимум, я об этом позабочусь! Лично напишу прошение в попечительский совет. Совращать студенток прямо на территории академии… Да, Фабиан-тэй, я был о вас лучшего мнения! Как ловко вы все провернули, а? Настроили профессоров против этой несчастной девицы… Чтобы от нее держались подальше? Чтобы никто не заметил ваших грязных поползновений? «Склонна к агрессии, дерзости, сквернословию…»

— Вот как?! — живо заинтересовалась Эри. — Он все это про меня говорил? Удачно я заглянула на огонек! — И она, подбоченившись, воинственно уставилась на ректора.

Как там гласит старинная фервирская пословица про молот и наковальню? По ощущениям Фабиан оказался именно там.

— И вы посмели заявить, будто у вас к Эрениде нет ничего личного! — продолжал фей старой закалки. — Даже драконов закон обязывает обручиться, прежде чем позволять себе эдакие вольности! А уж вы-то! Кронфей, брат ее величества, да еще и ректор… Моя родная внучка до свадьбы с самим королем блюла невинность, как зеницу ока! Я-то следил, чтобы они даже за руки держались не дольше положенного…

— Полностью согласен. Я совершил непростительную ошибку! Мы ведь с Эренидой тоже планировали подождать до свадьбы!

Эти слова вырвались у Фабиана прежде, чем он успел подумать о последствиях. Импульсивность Эри подействовала на него не лучшим образом. Идея только мелькнула в голове — и соскочила с языка.

Пожалуй, с тем же успехом Фабиан мог скинуть халат и выполнить круговое движение бедрами, — сильнее шокировать профессора Бургунди и Эри он не смог бы при всем желании.

Розовая приоткрыла рот и издала какой-то неопределенный звук. То ли икнула, то ли ахнула. Саэлей тряхнул седой гривой, будто пытался утрясти услышанное, но, судя по выпученным глазам, особо не вышло.

Фабиан и сам, если уж начистоту, пребывал в замешательстве. Выдал какую-то несуразицу, а что с ней делать, понятия не имел. Только гадал, кто на него обрушится с вопросами первым: девушка или старик?

Как вскоре выяснилось, оба варианта были ошибочными.

— С-с-свадьба?! — свистящим шепотом возмутилась Шасть, вскарабкавшись на кровать. — А мне кто-нибудь с-с-с-обирался сообщ-щ-щить?!

Профессор Бургунди посерел и схватился за сердце.

— Пресвятые музы, это еще что за чудовище?

Фабиан и Эри, не сговариваясь, разделились. Он метнулся и подхватил под локти оседающего старика, пока тот не повалился на пол, а розовая занялась саламандрой.

— Шасть, не дури! Я сама впервые слышу…

— Что-что она сказала?! — слабо простонал Бургунди. — Вы что, солгали?..

— Ни в коем разе! — заверил его ректор, стрельнув в Эри свирепым взглядом. — Она просто успокаивает нашу общую питомицу…

— Чью?! — взвилась Эренида, выпустив саламандру. — Ну, знаете! Совесть тоже надо иметь! Вот так внаглую спереть мою Шасть…

— Ничего не понимаю! — напрягся профессор. — Кто кого спер и куда шастал?

Хаос набирал обороты: грянуло многоголосье скандала.

— И еще свадьбу приплести?! — Эри перешла на фортиссимо.

— З-з-значит вс-с-се-таки с-с-свадьба?! — влезла ящерка.

— Так вы женитесь или нет?! — подхватил басовую партию Саэлей-тэй.

— Ага, когда рудник Фервира иссякнет!

— В смысле — да?

— В смысле, я лучше подштанники Морка съем!

— Какого Морка?..

Фабиану отчаянно захотелось заткнуть уши руками и взвыть. На него будто со всех сторон летели куски горящей смолы, а он не представлял, как увернуться.

— Хватит! Я все объясню! — попытался воззвать Фабиан, но его голос утонул в крике Эри:

— Я ни за что и никогда…

Тончайший волосок отделял ректора от провала. Он уже слышал, как Эри договаривает фразу до конца: «…не собиралась выходить замуж за этого достопочтенного кронфея». Ну… Великая вероятность, что она выразилась бы чуточку иначе, но Фабиан концентрировался не на этом.

Он понимал: стоит розовой раскрыть его вранье профессору, и запустится маховик возмездия. Преподавательский совет, затем попечительский, увольнение, а там уж и встреча с гердом Янброком не за горами… Точнее, в горах. Интересно, какие казни предпочитает железный дракон в этом сезоне? Четвертование, сожжение заживо — или по старинке и без изысков кол?

Помощь подоспела, откуда не ждали. Шасть испустила сноп искр, а потом на каждой ее крапинке вспыхнул маленький язычок пламени. Теперь ящерка напоминала скорее огненного ежа. И огонь с ее «колючек» моментально перекинулся на одеяло. Сквозняк из открытой двери помог разгореться новеньким шторам, пушистый ковер превратился в пушистый костер…

Не думал Фабиан, что однажды будет смотреть на пожар в своем любимом особняке с таким облегчением. Лет десять-двенадцать прошло с тех пор, как здание полностью отреставрировали после знаменательного визита драконьего короля? Как приятно было пить васильковый чай на веранде, глядя на звезды, нежиться на пуховой перине, слушая стрекотание сверчков…

Ладно уж, все это наживное. Главное — все забыли про свадьбу.

— Шасть, фу! — грозно рявкнула Эри.

— Воды! Надо срочно набрать воды! Фабиан, у вас есть ведра?

— Вы с ума сошли?! — возмутилась розовая. — Если загорелись крапинки, никакой воды! Шок от перепада температур, Шасть может умереть! Тушить только толстым одеялом или песком…

— Саэлей, на улицу, быстро! — скомандовал Фабиан, а сам схватил Эри за руку и силком поволок за собой в гостиную.

Учитывая, что драконица упиралась обеими ногами, со стороны это выглядело так, словно он хочет вспахать пол ее каблуками.

— Моя Шасть! — надрывалась она. — Пусти! Я ее не оставлю!

— Да прекрати же ты, мне нужен рояль! — прорычал ректор. — Дверь закрой! Плотнее!

Поскольку рычал он впервые, Эри, как ни странно, подчинилась. Наверное, только такие интонации и воспринимала. И пока она послушно запирала дверь, Фабиан рухнул за рояль и ударил по клавишам.

От дыма першило в горле, пот валил градом, глаза слезились. Ректор играл практически вслепую, хотя в последний раз брался за это произведение очень давно. Сложнейшая безвоздушная сюита для оркестра! Еще в кронфейском дворце Фабиан из любопытства сделал переложение для фортепиано, и сейчас напряженно, ноту за нотой, вытягивал его из памяти.

Да, он мог пойти по более простому пути, сыграть грустный ноктюрн, от которого под потолком собирается не менее грустное облачко и проливается дождем. Но Эри ведь ясно сказала: никакой воды. И пусть Фабиан сомневался, что небольшой душ убьет Шасть на месте, он надеялся любыми средствами заслужить одобрение Эри.

Она должна понять, что маленькая ложь — это их единственное спасение. Пусть подыграет, совсем недолго! Сколько помолвок срывалось до свадьбы? И не сосчитаешь! Поссорились, не сошлись характерами. В конце концов, всегда можно свалить на Аэду. Мол, не разрешила она брату жениться, — увы и ах. Или соврать, что герд Янброк стукнул кулаком по столу. Лишь бы сама Эри не подвела! И ради одного ее неохотного «да» Фабиан готов был рискнуть.

Вытеснить из особняка кислород, — вот, что он собирался сделать. Превратить воздух в вакуум, буквально задушить пожар. Шасть это не навредит: саламандры обитают в глубинах вулканов и способны задерживать дыхание надолго. Другой вопрос, как рассчитать так, чтобы не пострадали Фабиан и Эри…

Да уж, придумал себе ректор задачку! Ошибется нотой, сфальшивит — и огонь не потушит, и опозорится. И Эри навсегда запишет его в бесполезные музыкантишки. Не доиграет — тоже все усилия насмарку. Будет играть слишком долго…

— Фа… Фабиан… — сдавленно просипела розовая у него над ухом. — Почему так… Душно?

— Задержи дыхание, Эри! — глухо отозвался кронфей. — Минута! Еще минута…

Память не подводила, подводили легкие. Магия музыки текла сквозь кончики пальцев, вибрировала в струнах рояля, однако играть трудный пассаж, когда вокруг все темнеет от нехватки кислорода… К такому концерту Фабиан не готовился.

Он собрал волю в кулак, заставил себя сосредоточиться. Зрение ему все равно практически не требовалось, — какая разница, видит он очертания хрустального канделябра или сплошное черное пятно? А потому ректор положился на слух. Характерный треск пожара стих, сквозь мелодию пробивалось только тяжелые судорожные хрипы Эри.

Фабиан понял: дольше тянуть нельзя. Стараясь не потерять сознание, он довел фразу до конца, ведь фейскую музыку не обрывают на середине такта. Встал, пошатнулся… Как же ему хотелось жадно хватать ртом воздух, но кронфей думал о своей вздорной «невесте». Ей нужнее!

Держась за стенку, двинулся вперед, ничего не разбирая перед собой. Розовое облако волос вело его, как путеводная звезда, все остальное плыло и троилось.

— Эри… — только и успел позвать он, и в следующую секунду розовое облако исчезло.

Ректор моргнул, ухватился за ручку двери. Ноги подкашивались, отказывались участвовать в нелепой авантюре. Не могла же Эри испариться! Чуть не падая, Фабиан-таки толкнул дверь на улицу, ночная прохлада ворвалась внутрь, стирая горький запах гари и заполняя легкие жизнью.

Лишь тогда кронфей вновь смог оглядеться. Да, его знатно мотало, и очертания еще не обрели четкость, но важнее всего было отыскать Эрениду.

Хвала музам, нашлась она сама: надрывный девичий кашель возвестил о том, что драконица почти в порядке. Она была на полу, — то, что Фабиан принял за исчезновение, оказалось банальным падением, — но уже вовсю карабкалась по дивану наверх.

— Как ты себя чувствуешь? — Ректор бросился к ней и протянул руку помощи.

И рука, и помощь были оставлены без внимания. Эри вскинула голову, сердито сверкнула глазами и раскрыла рот, чтобы что-то сказать. Впрочем, вместо слов с ее пересохших губ слетел хрип.

— Сейчас. Присядь, тебе надо попить. — И Фабиан пьяной походкой добрался до столика, плеснул в стакан воды из графина и поднес Эри.

От воды, к счастью, розовая не отказалась. Опрокинула залпом и снова уставилась на Фабиана. Он терпеливо ждал. Ему приходилось слышать от Эри всякое: вызов на дуэль, упреки, дерзости. Даже до просьбы она разок снизошла. Но благодарность из ее уст Фабиан пока еще не получал и готовился исправить это упущение.

Интересно, ограничится она обычным «спасибо» или все-таки добавит пару комплиментов? Было бы неплохо! Например: «Какая мощная магия музыки! Я и не знала, что вы на такое способны! Неужели вы сами переложили эту сюиту?» Или: «Как же ловко вы придумали затушить пожар! И еще безопасно для Шасти… За это я сделаю все, что скажете!..»

— Ты!.. — гневно выдохнула Эри.

Так вот, значит, с каким звуком разбиваются надежды!

— Все хорошо, ты еще, наверное, шоке, — мягко произнес Фабиан. — Это пройдет! Мне просто необходимо было вытеснить кислород, чтобы огонь погас. Между прочим, это оркестровая сюита, одна из самых сложных. Я как-то переложил ее для фортепиано…

— Ты!.. — Она встала и пихнула ему пустой стакан. Ну, хотя бы не кинула, тоже ведь прогресс! — Ты что такое натворил?! Я чуть не умерла! А Шасть… Шасть!

И, оттолкнув Фабиана, Эри ломанулась в спальню. А он замешкался всего на мгновение и прикрыл глаза. Благодарность… Нет, ну надо быть такими идиотом! Ради чего он старался? Или, может, надеялся в глубине души, что она снова его поцелует?! Пришло время написать королеве официальное заявление, что ее родной брат — законченный кретин.

Когда Фабиан вновь натянул маску невозмутимости и дошел до обугленной черной комнаты, которая отдаленно напоминала его спальню, Эри стояла на коленях возле остова кровати. Судя по всему, до нее дошло, наконец, какие разрушения случились по ее милости. А стыд и раскаяние в дипломатии — лучшие помощники.

— Послушай, пока Бургунди не вернулся, — начал Фабиан, — нам надо обсудить помолвку. Я не прошу о многом! Подыграй всего недели две-три, дальше я сам выкручусь. Тебе ничего особенно делать не потребуется! Скажем, помолвка тайная, студентам сообщать не хотим… И учись дальше, как училась! Но если мы не соврем сейчас, последствия будут непоправимые. К тому же, это ведь ты меня поцеловала, так что…

И вдруг до ректора донесся необычный хлюпающий звук. Он насторожился: кто мог вызвать воду?

— Шасть… Девочка моя…

Плечи Эри подозрительно дрогнули, и Фабиан с ужасом осознал, что Эри плачет. Эта несгибаемая воительница! Второй раз за вечер!

— Эри, что с тобой?! — Ректор заглянул ей через плечо.

— Без нее я не смогу… — бормотала розовая, сдерживая рыдания. — Она так мечтала, что убьет тебя! А вышло наоборот…

Погасшая ящерка лежала клубком на сломанной перекладине и не подавала признаков жизни. Но почему?! Она не могла задохнуться, Фабиан часа два читал монографию третьего века. Именитый профессор годами изучал саламандр, детально описал и ареал обитания, и повадки, и пищевые пристрастия… Иначе как бы ректор угодил этой злобной ящерице? Протер сверчков, мелко нарубил сырое мясо, добавил рыжих муравьев и жгучего соуса… Да Шасть чуть вазочку не съела! Так неужели с рецептом автор книги попал в точку, а насчет кислорода ошибся?

— Дай я посмотрю! — Фабиан осторожно отодвинул убитую горем Эри. — Может, она просто спит?

— Если скажешь, что она ушла на радугу, я тебе сонную артерию перегрызу! — рыкнула драконица, но в следующее мгновение уткнулась ему в грудь и заплакала пуще прежнего.

С одной стороны, кронфей радовался, что Эри научилась давать выход эмоциям, перестала прятаться за броню. Но с другой… Фабиан отчетливо понимал: если бы это он сейчас валялся здесь бездыханный, розовая не проронила бы и слезинки. И отчего-то это ректора задевало.

— Подожди, успокойся. — Он похлопал Эри по спине. — Прошло не так много времени. Саламандры умеют запасать кислород и… Я ничего не обещаю! Но попробую.

Драконица отстранилась, утерла слезы тыльной стороной ладони, размазав сажу, и недоверчиво нахмурилась.

— Это невозможно!

— Я. Попробую.

Аккуратно, чтобы не обжечься и не сделать Шасти больно, Фабиан развернул ящерку, перенес на чудом уцелевший придверный коврик. Положил, склонился, припоминая анатомические рисунки из книги.

Так… Середина груди, ребра… Нажать указательным пальцем… Еще раз… Какая там частота пульса у них? Поймать бы нужный ритм. Еще разок… А дальше в идеале вдохнуть ей в рот…

Фабиан посмотрел на черную, перепачканную углем пасть ящерицы. Сколько дохлых сверчков она сожрала? Дюжину? Пресвятые музы, даруйте сил, терпения и избавьте от тошноты!

Зажмурившись, ректор нагнулся к Шасти, готовый переступить последнюю черту, что отделяла приличного кронфея от не пойми кого. Глотнул воздуха, вытянул губы…

— Из-з-звращ-щ-щенец! — зашипело ему в лицо. — Не с-с-смей!

Холодный пот проступил на лбу Фабиана, мужчина аж обмяк от облегчения. Срочно послать цветы в храм муз, да побольше!

— Жива! — взвизгнула Эри. — Ты спас ее! Спас!..

— Ничего не спас-с-с! — яростно прошелестела Шасть. — Кровать с-с-сломалась, и я головой ударилас-с-сь!

Но розовая уже повисла у Фабиана на шее. И нет, она не пыталась найти и перегрызть сонную артерию, она и впрямь была вне себя от счастья.

— У тебя получилось! Ты… Вы молодец! Фабиан-тэй… Спаси…

К сожалению, насладиться первой благодарностью драконицы ректор так и не смог: эта мечта отправилась в ящик несбыточных. Потому что на полуслове розовую прервало деликатное покашливание. Похоже, профессор Бургунди взял за правило появляться в доме Фабиана максимально невовремя.

— Вы вроде дали слово, что это не повторится, — ворчливо пробасил старик. — Отправили меня за подмогой, я половину академии перебудил, а вы тут пока… Я уже начинаю думать, что и насчет свадьбы вы солгали, Фабиан!

Что ж, признавать поражение — тоже искусство. Да здравствует, попечительский совет! Прощай, академия… Фабиан выпрямился, одернул халат.

— Если честно…

— Простите, Саэлей-тэй! — каким-то неестественно кокетливым тоном прощебетала Эри. — Фаби не виноват. Это все я. Просто у нас такая страсть! Прямо не могу держать себя в руках! — Тут она приобняла ошалевшего ректора и шепнула в самое ухо: — Все в порядке, я подыграю! — Снова отпрянула и зачем-то схватила Фабиана за щеку. — Вы только гляньте, какой сладенький! Так бы и съела! А как он пожар тушил… М-м-м!

Ректор тихонько вздохнул, и только безупречное воспитание не позволило ему расшибить себе лоб ладонью. Если кто-то когда-то сказал Эрениде Янброк, что она хороша в актерской игре, этот бесстыжий обманщик заслужил самой жестокой кары.

Теперь-то Фабиан не сомневался: этот семестр станет самым тяжелым в его карьере. Ну, или последним.

Глава 10

Эренида Янброк

Если когда-нибудь у меня появятся дети, — а это случится лет через сто, не меньше, еще ведь надо в паре войн поучаствовать и возглавить клан, — я скажу им так:

— Фейская академия, мелюзга, это вовсе не самое жуткое место на свете.

Они, конечно, обалдеют, но вслух возражать не станут, у меня ведь не забалуешь! И я продолжу:

— Как по мне, вам тоже стоит там годик-другой поучиться. Феи только кажутся хрупкими, а вот видали бы вы, какие штуки выделывает профессор Бургунди своей скрипкой! Два такта — и вот такенный кирпич вдребезги!

Хотя нет. Профессор Бургунди вряд ли доживет. Вот Фабиан запросто, зануды — они вообще живучие! Поэтому лучше так:

— Видали бы вы, какие штуки выделывает ректор Магнолли со своим роялем! Несколько аккордов — и огромного пожара как не бывало…

Тоже нет. Если дети пойдут в меня, то им наверняка захочется самим устроить пожар, чтобы проверить.

Ну, значит, я их просто развеселю.

— Хотите, — спрошу, — надорвать животы? Тогда слушайте: сто лет назад я была невестой кронфея!

Даже представить страшно, как громко они будут ухахатываться! Чего уж там, я и сама только вспомню про помолвку — и начинаю улыбаться, как слабоумная. Кто б мог подумать, что у Фабиана есть фантазия!

Сначала от этой его идеи я пришла в ужас. Но только потому, что на мгновение мне показалось, будто он серьезно. Мол, поцеловала — изволь теперь узаконить отношения, как полагается. У меня перед глазами сразу всплыла картинка: я в нарядном платьишке с кружевами из хрустальной леечки поливаю розы в палисаднике Фабиана, а он целует меня в висок, уходя на работу:

— Не забудь заплести косички и сварить крем-суп нашим пятерым дочуркам! — И скрывается за плетеной изгородью.

Бр-р-р! Да я бы в этом самом крем-супе и утопилась!

Но когда Фабиан растолковал, что всего лишь хочет заморочить голову профессору Бургунди, я поняла: такая авантюра мне по душе. Тем более, что ректор вернул к жизни Шасть, и за одно только это заслуживал награды.

Чем дольше я думала про затею Фабиана, тем больше плюсов находила. Вот посудите сами: кому легче учиться в фейской академии — простой драконице или невесте ректора? Можно ли заставить будущую жену самого Фабиана Магнолли канифолить полы в общежитии? Ответ очевиден.

И да, Фабиан четко и ясно предупредил профессора Бургунди: наша помолвка — это тайна. Огласки мы не хотим, официально пока не объявляли, будет неправильно, если статус Эри навредит ее учебе. Наивный старина ректор!

Даже я, выросшая в Фервире, в курсе: мир фей на одну половину состоит из цветов, а на другую — из сплетен.

К примеру, моя мама встречалась с Найлой всего пару раз в месяц, но этого им хватало, чтобы перемыть косточки абсолютно всем. Мама знала, что происходит в столице империи лучше, чем, наверное, сам король. Кто из советников женился, кто подворовывает из казны, как прошло тайное голосование за очередной законопроект…

Может, профессор Бургунди и умеет хранить тайны, сложно сказать. Поэтому я решила подстраховаться Нартом.

Прямо с утра за завтраком, когда парень передал мне доклад по злосчастной битве, я сделала загадочное лицо и закинула удочку:

— Вот что бы я делала без тебя, Нарт? Полночи не спала, сил никаких…

Лазурный аж прилег на стол, подавшись ко мне.

— А почему не спала? — прошептал возбужденно. — Что ты опять натворила?

— Ой, сомневаюсь, можно ли тебе доверить такое… Это очень секретно.

— Эри, выкладывай! Клянусь, я не проболтаюсь! Ты ж меня знаешь!

Не прыснуть со смеху было, конечно, трудно, но я смогла. Изобразила тягостные размышления, потом вздохнула и произнесла магическую фразу, которая на фей действует как заклинание:

— Только никому!..

И что бы вы думали? Уже за обедом повариха с сияющей улыбкой положила мне двойную порцию такого черничного пудинга, от которого язык можно проглотить! Я шла с подносом через столовую, и студентки расступались передо мной, шепотки с придыханием тянулись шлейфом.

Чуть позже ради эксперимента я громко уронила книгу в библиотеке, и свирепая Матиса-тэй выскочила было из-за стеллажа, но, узнав меня, изменилась в лице.

— А, Эренида, это ты… Ну, в следующий раз будь аккуратнее! — И сама подняла «Целебные свойства вересковых».

Ну не красота ли?

Или вот на практическом занятии по ботанике Лисса-тэй учила нас прививать сирень. Уж на что я хорошо владею холодным оружием, но сделать на веточке идеальный косой срез прививочным ножом мне не удавалось ни в какую. Я стесала несчастную палку до основания, превратила в крохотный огрызок и чуть не отхватила половину пальца.

— Все, кто выполнит задание неудовлетворительно, вечером идет смывать тлю мыльным раствором! — предупредила Лисса-тэй, и я совсем приуныла.

И тут — о, чудо! — ко мне бочком пододвинулась пухлая фея с коралловой косой:

— Хочешь, помогу?

— И что с меня за это причитается? — спросила я, потому что у нас в Фервире никто за просто так помогать не полезет.

— Да ничего, — улыбнулась эта коралловая булочка. — Я же по-дружески.

Словом, жизнь моя явно налаживалась. Неадекватно на историю с помолвкой отреагировали только двое: Соль и, как ни странно, профессор Бургунди.

И если Соль ограничилась поджатыми губами и демонстративным молчанием, — тоже мне, уела! — то старый скрипач докапывался по полной.

— Не думай, что ты теперь на каком-то особом положении! — повторял он каждый день, когда я приходила к нему на индивидуальные уроки по специальности. — В учебное время ты — такая же студентка, как остальные. И спуску я тебе не дам, Янброк! Забудь про поблажки!

Стоит отдать пурпурному должное, он был верен своей тактике. За первые несколько недель подушечки моих пальцев превратились в одну сплошную мозоль. С какой же тоской я вспоминала подаренную мамой флейту! Дудела бы сейчас, горя не знала, но нет. Старику втемяшилось, будто я рождена для скрипки.

— У каждого инструмента есть свой дух, — сказал Бургунди на первом уроке. — И лучший магический эффект будет, если дух феи совпадает с духом инструмента. Ты — воин, Янброк, глупо это отрицать. А струнные — это основа основ боевой музыки.

И, вполне возможно, профессор говорил правду, ему видней. Больше века крошить камни смычком, — не буквально, разумеется, а магически, — это достойно уважения. Вот только скрипач не учел одного: я — не фея. И переубедить его у меня не вышло.

— Если в тебе течет кровь Эйлин Пеони, талант есть, — слышала я в ответ раз за разом. — Я учил ее! Такой абсолютный слух… Его бы на десять фей хватило! Прекращай филонить! Итак, ре мажорная гамма…

Я думала, что мучить учеников сильнее, чем наш старина Деймар, не способен никто. Огненный владыка, как же я ошибалась! Уж лучше отжаться лишние двадцать раз или навернуть тридцать кругов над тренировочным полем, пока крылья не начнут отваливаться, чем вот это…

— Что ты вцепилась в гриф, как будто хочешь огреть кого-то скрипкой по темечку?! — бушевал профессор.

О, я хотела! Он и не подозревал, насколько близок к истине, — меня так и подмывало разбить полую деревяшку об этого вредного Зло-тэя, а потом вышвырнуть осколки в окно и прыгнуть следом.

— Расслабь мышцы, возьми смычок легко-легко, как будто это перышко. Он должен стать продолжением твоей руки… И нечего корчить рожи мне в спину, я все вижу!

Каждый раз, выходя из кабинета, пропитанного запахами старых нот и канифоли, я готова была распластаться на полу от облегчения. Закончилась, моя пытка на сегодня закончилась…

Но нет. По ночам меня преследовали басовитые окрики: «Фальшь! Еще раз! Откуда здесь соль диез?! Это тебе что, ля мажор?! Веди до конца… Не жалеешь мои уши, пожалей хотя бы свои!»

Я просыпалась с одной-единственной мыслью: сегодня снова идти на урок. И никто, никто не мог спасти меня от Саэлея Бургунди! Я бы попросила Шасть «случайно» поджечь скрипку, но, во-первых, саламандра поселилась в особняке Фабиана, а во-вторых, в академии был целый склад запасных инструментов. Надежно запертый и вдобавок еще с толстыми стенами из несгораемого кристалла. Впрочем, останавливали меня не они.

Я всегда считала драконов самой могущественной расой, а огонь — самой мощной из стихий. И когда выяснилось, что это не так, что орков победила именно музыка, я решила дать ей шанс. Проблема заключалась в другом: музыка не давала шансов мне.

Из лучшей ученицы старины Деймара я превратилась в худшую ученицу профессора Бургунди. Слушала, как он хвалит Солианну, ставит ее в пример, и как ругает меня. Смотрела на перечеркнутые диктанты по сольфеджио и скрипела зубами. Кто вообще мог представить, что музыка — это так сложно?!

Соль занималась искусством с малых лет, как и остальные. Мне же пришлось осваивать все с нуля в короткий срок. Зубрить тональности, вырисовывать скрипичные ключи и ноты. Мои тетради напоминали тюремные решетки, засиженные мухами. Сдаться не позволяли две вещи: желание доказать себе, что я ничуть не хуже однокурсниц, и тот факт, что музыка — это отличное оружие. Научись я владеть и мечом, и смычком, Морк бы крылья склеил от зависти!

Как-то вечером, сидя на веранде Фабиана, — он позволил мне навещать Шасть, — я готовилась к очередной контрольной вместо того, чтобы поиграть с саламандрой. Ударные тональности, защитные, перемещающие, воодушевляющие…

— Ты з-з-занимаешься ерундой, — упрекнула Шасть, — а могла бы ис-с-скать выход отсюда!

— А я ищу! — оскорбилась я. — Только научусь хотя бы стекло бить…

— Что тут с-с-сложного?! Берешь камень и бьеш-ш-шь! Так и с-с-скажи: мы здес-с-сь из-за белобрыс-с-сого!

— Кто бы говорил! С утра до ночи только и наворачиваешь его фирменный сверчковый паштет!

Шасть юркнула со столика и в мгновение ока вскарабкалась мне на грудь, чтобы заглянуть в глаза.

— Забери с-с-свои с-с-слова назад! — разозлилась она. — В отличие от тебя, я хотя бы пытаюс-с-сь! Я с-с-слежу за ним, ищу с-с-слабые места! Ты знала, что он с-с-спит на животе? Подкрадываешься сзади, один удар… Я только выяс-с-сню, где он прячет с-с-стилет…

— Конечно, выяснишь, — раздался у меня над ухом ровный голос кронфея. — И заколешь прямо в сердце, верно?

Саламандра сердито пыхнула едким дымком и ощерилась:

— Смейся-смейся, белобрыс-с-сый. Меня с-с-сверчками не купиш-ш-шь!

— Бьюсь об заклад, так оно и есть. Чтобы ты не сомневалась в моей серьезности, я даже выброшу твою вечернюю порцию. И, кстати, хотел узнать, не добавить ли в огненную ванночку немного можжевельника для аромата… — Фабиан качнул головой. — Но раз уж вы тут строите планы, как меня убить, пожалуй, не буду. Займусь лучше завещанием.

И он уже собрался вернуться в особняк, как Шасть крутанулась вокруг своей оси и метнулась ему под ноги.

— С-с-стой! Можжевельник можешь добавить! И паш-ш-штет, так и быть, ос-с-ставь пока!

— Да? — Фабиан наигранно удивился. — Пресвятые музы, не значит ли это, что я доживу до утра?

Шасть фыркнула, покосилась на меня, а затем встала на задние лапки.

— Доживеш-ш-шь. Но это пока!

— Спасибо, моя красавица, — улыбнулся он, пока я изо всех сил пыталась сдержать смех.

С одной стороны, я все еще немного ревновала саламандру к ректору, с другой… До чего же мастерски он ей манипулировал, трудно было не восхититься! Вот бы взять у него пару уроков…

— Я прос-с-сто усыпляю его бдительнос-с-сть, — шепотом заверила меня Шасть, хотя вид у нее был такой польщенный, что я не купилась.

Она метнулась внутрь за заветным паштетом, а я подхватила конспекты и поднялась из кресла.

— Видимо, свидание на сегодня закончено, мой дорогой жених, — съязвила я. — Пойду дальше мечтать о свадьбе.

Обычно Фабиан подобные шутки не понимал, но в тот вечер он пребывал в хорошем расположении духа и даже усмехнулся. Может, потому что ему, наконец, доставили новый матрас, а может, просто звезды сошлись. Во всяком случае, на астрономии нам говорили, что небесные светила сильно влияют на фей.

— Нам надо бы уже придумать причину для разрыва, — произнес он с улыбкой. — Как считаешь: лучше все-таки сошлемся на характеры или на разницу в возрасте?

— А точно надо расставаться прямо сейчас? Я бы посмотрела, как разозлится отец. Будет забавно…

— Вы с Шастью очень похожи. Обе желаете мне мучительной смерти, да?

Я рассмеялась: Фабиан так забавно сыграл оскорбленную невинность!

— Ладно уж. — Снисходительно отмахнулась. — Папу пока можем не посвящать. Хотя он заслужил небольшую нервотрепку! Он бы, конечно, рвал и метал… Эх, ничего! Расстрою его чем-нибудь еще, за мной не заржавеет! Спокойной ночи, Фабиан-тэй! — И я сбежала по ступенькам.

— Погоди, Эри, — окликнул меня кронфей. — Как ты? Как твои успехи в учебе?

Хорошее настроение как рукой сняло.

— Если не считать музыки, я почти вписалась, — кисло отозвалась я.

— Саэлей-тэй ничего мне не говорил. — Фабиан резко посерьезнел. — У тебя какие-то проблемы? Ты всегда можешь спросить, если что-то непонятно!

Ну, непонятно мне было примерно все, но кто же признается в таких вещах! Хватало и того, что Бургунди считал меня чуточку умнее своего пюпитра, выставлять себя в дурном свете еще и перед Фабианом не хотелось. Поэтому я зашла издалека:

— А вот скажите, можно определить сразу, если кто-то в принципе не обладает магией музыки? Вдруг я сейчас научусь отличать фа от фа диеза, но по итогу так никого игрой на скрипке и не убью? Ну, кроме тех, у кого нежный слух.

— Профессор Бургунди хоть раз выгнал тебя из класса? — поинтересовался Фабиан.

— Нет, но… Иногда он так орет! Когда я в детстве уронила раскаленную кочергу на ногу рябому Грэту, он и то кричал тише!

Вместо того, чтобы посочувствовать или презрительно сморщиться, ректор неожиданно просиял.

— Так это же отлично, Эри!

Я недоверчиво воззрилась на Фабиана. А ведь таким рассудительным и здравомыслящим казался — и тут нате. Полное отсутствие логики!

— Послушай, я раскрою тебе один секрет, но не говори профессору, что я это сказал. — Он огляделся по сторонам, увлек меня в дом и понизил голос: — Саэлей Бургунди громче всего орет на тех, в кого верит. Если видит потенциал, то задирает планку и начинает ужасно злиться, если студент не успевает до нее дотянуться.

— Ой, вот только не надо меня жалеть и утешать! — я отдернула руку и остановилась возле порога. — Другим же удавалось и перо в воздух поднять, и сделать трещину в кристалле, а Соль вообще одним пассажем передвинула стул!

— Солианна Тагетти — из древнего рода скрипачей. У них в семье одни музыканты, и, насколько мне известно, не было ни поэтов, ни живописцев. Конечно, у Солианны другой уровень! Она занимается с пеленок!

— Но я даже маленькую пылинку не могу…

— Забудь, — перебил Фабиан. — Просто не думай об этом и все! Ты слишком зацикливаешься на результате, а в музыку надо погружаться не головой.

— А чем?! — разозлилась я. — Задницей?

— Эри-Эри, — вздохнул Фабиан. — Пойдем, кое-что тебе покажу.

— Но…

— Иди, Янброк, это приказ.

Раньше, наверное, я бы возмутилась и на пальцах растолковала ректору, что приказывать мне имеет право только мой герд, но в этот вечер любопытство взяло верх над гордостью.

Да и потом, герд железного клана, как выяснилось, не такой уж великий воин. Нарт ведь отправил ему бабочку уже давно, однако ответа я не получила. То ли отец забыл про меня, то ли стыдился признать правду… В общем, поступил не самым достойным образом.

Я знала, что однажды обязательно расспрошу его обо всем в лицо, а пока передо мной был другой воин. Пусть он не носил доспехи, но орков-то разметал! А победителей не судят. И я проследовала за ним в гостиную, надеясь, что Фабиан сыграет мне какую-нибудь убойную сонатину.

Ректор усадил меня на диван, сам устроился за роялем, бросил в мою сторону лукавый таинственный взгляд и коснулся клавиш.

Я жадно ловила каждый звук и ждала. Даже не так: я жаждала чуда. Осматривала комнату и гадала, что же Фабиан уничтожит своей мелодией. Расколет окно? Взорвет что-нибудь? Или вон то бархатное кресло — почему бы не разрубить его пополам? Вот была бы красотища! По крайней мере, в докладе Нарта было ясно написано: боевая симфония кромсала и раскидывала орков с немыслимой скоростью.

Но время шло, а никакими разрушениями даже не пахло. Музыка струилась горным ручейком, — мягкая, прохладная, ненавязчивая. Будто наяву я увидела родные фервирские скалы, серые неприступные камни, поросшие бурым и зеленоватым мхом и серебристым лишайником. Мои ладони покоились на бархатной обивке, но кожей я ощущала не ее, а знакомую шероховатую поверхность камня.

Я дышала. Впервые с момента прибытия я дышала по-настоящему, глубоко, полной грудью. Мне чудилось, словно ветер треплет меня за волосы, и так хотелось крикнуть в никуда, в пустоту, чтобы крик мой подхватило эхо и разнесло далеко-далеко, за горизонт…

Сердце сжималось от острого восторга и в то же время от невыразимой тоски по дому. Расправить бы крылья, сигануть вниз и парить на воздушных потоках!

— Теперь понимаешь? — донесся до меня голос Фабиана.

И только тогда я осознала, что он уже перестал играть. Музыка стихла, мерно цокали хрустальные настенные часы. Но самое удивительное — мое лицо было абсолютно мокрым от слез, хотя я даже не собиралась плакать. Что за место такое — особняк Фабиана?! Почему именно здесь меня постоянно пробивает пореветь? Не дом, а рыдальня какая-то!

— Что ты… Вы… Что вы сделали со мной? — пробормотала, вытерев щеки подолом.

— Это не я. — Фабиан закрыл клавиатуру и облокотился на крышку, подперев подбородок. — Это музыка, Эри.

— Да знаю я! Какая конкретно? Мелодия, чтобы деморализовать врага? Ноктюрн уныния? Какой прием вы использовали? Я не помню…

— Никаких приемов, просто музыка. Иногда нужно всего лишь впустить ее, раскрыть свое сердце. И она ответит взаимностью.

— То есть если я сейчас сыграю, у меня получится? — Я подскочила. — Подождите, только сбегаю за скрипкой! — И бросилась к дверям.

— Эри, не надо! Уже поздно, ты должна отдохнуть!.. — раздалось сзади, но я не послушалась.

Со мной творилось что-то невероятное. Столько раз я слышала про вдохновение, и вот, кажется, испытала его на собственной шкуре. Кровь стучала в ушах, кончики пальцев покалывало от нетерпения. Смычок, скрипка, ноты… Ну, держись, Бургунди, сейчас я такое выдам, такое!.. Не будь я Эренида Янброк!

Я неслась по дорожке, едва касаясь земли. Готова была взлететь даже без крыльев! Так торопилась, так боялась расплескать это новое чувство и так хотела передать его в музыке… Вообще ведь неважно, ре мажор, до минор, мне впервые самой отчаянно требовалось взять инструмент, остаться с ним один на один и показать, кто здесь главный…

И до того я увлеклась этими мыслями, что даже не заметила высокий плечистый силуэт. Не услышала хрипловатого вопросительного: «Эри?..» — и с разбегу врезалась в нечто большое и твердое.

— И что, ради огненного владыки, с тобой стряслось? — спросило нечто.

Я потерла ушибленное плечо, вскинула голову и чуть не потеряла равновесие. В полумраке сердито поблескивали серые, как фервирская сталь, глаза моего отца.

— Папа?.. Но откуда?..

— Добрый вечер, отец, — перебил он. — Как добрался, отец… Как я рада тебя видеть… Нет? Ничего такого не будет?

— Я рада, что ты добрался, и что добрый вечер, — выпалила, пригладив растрепанные от бега волосы. — Но почему ты не предупредил?..

— Ты хотела поговорить, и вот я здесь. Было неприятное происшествие на руднике, пришлось задержаться, но как смог, так сразу… — Отец вдруг осекся и прищурился, всматриваясь в мое лицо. — Та-а-ак. И кто он?

— Кто — он? — не поняла я.

— Какой, спрашиваю, мерзавец заставил тебя плакать?! — Папина рука легла на эфес, тихо лязгнул тяжелый клинок. — Имя, Эренида. Назови мне имя.

Глава 11

Недели три назад я бы сдала Фабиана отцу без колебаний. Более того — с удовольствием. И нет, я никогда не пряталась за папину спину, предпочитала разбираться с врагами сама. Но после того поединка любая возможность увидеть ректора на шпажке казалась соблазнительной. Кто хоть раз пробовал изумительный десерт под названием «месть», тот поймет! Сейчас же вместо злорадства я испытала нечто новенькое.

Страх.

Я, дочь железного герда, уложившая на обе лопатки не один десяток молодых драконов, пусть и в учебном бою, испугалась. Сначала желудок сжался в комок, и я уж подумала, не замешаны ли в этом фрикадельки, которые подавали на ужин, а потом неожиданно ярко перед глазами всплыл образ Фабиана в луже крови, и меня хорошенько тряхнуло. Сомнений не осталось: страх в самом чистом, самом позорном виде. Оправдывало меня только то, что боялась я не за себя. Да и соперник мне достался выше на две головы — во всех смыслах. В открытую выступить против отца?.. Нет. Нужна другая тактика.

— Ну, о чем ты, пап! — Я фыркнула и постаралась принять расслабленную позу. — Чтобы я — и плакала?! Скорее рябой Грэт начнет носить туфли на каблуках!

— Эри, ты не умеешь врать! — нахмурился отец. — Глаза красные, опухли…

— Ах, это? Так это… Как ее… Аллергия! Цветы, знаешь, везде! — И я чихнула для убедительности.

— Не нравится мне это. Твоя мать цветами все пещеры заставила — и ничего, а тут?.. — он взял меня за подбородок. — Точно плакала! Во имя огненного владыки, что здесь стряслось?

В одном отец был прав: врать я умела очень плохо. Особенно — ему. Когда папа смотрел мне в глаза, я чувствовала себя… Нартом. Так и подмывало выложить всю подноготную, перечислить грехи по пальцам, хоть я и понимала, что за это потом прилетит. Вот старине Деймару я бы в жизни ни в чем не призналась, а тут имя Фабиана само сползло на кончик языка. Я из последних сил стиснула зубы…

— Янброк, ты почему еще не в общежитии? — прорезал вечернюю тишину грозный вопрос.

От неожиданности папа отпустил меня и даже как будто вытянулся по струнке. Хотя прежде он так делал только в присутствии короля.

— Фабиан-тэй? — удивленно выдохнул отец, обернувшись к ректору.

И да, это действительно был кронфей. Но только внешне. Изменились и его взгляд, и интонации, — словно злой брат-близнец Фабиана пожаловал!

— Герд Янброк? Какой сюрприз! — ректор холодно улыбнулся. — Вы бы предупредили, что прибудете в такое позднее время, я бы распорядился, чтобы вас встретили. И простите за недоразумение, но обращался я к вашей дочери. Эренида, я задал вопрос!

— Я… Вот, папа прилетел… — промямлила, запутавшись окончательно.

Какая муха укусила Фабиана, что он творит?! Всего пять минут назад был весь из себя дружелюбный, и вдруг косит под драконьего генерала… Интересно, он вообще догадывается, что будет, если он разозлит отца?! Терпение никогда не входило в число папиных достоинств!

— Это не отменяет твоего наказания, — прервал ректор мой невразумительный бубнеж.

— Наказания? — удивился отец.

— Я уже повторял и повторю еще раз: в нашей академии дисциплина — превыше всего. И поблажек мы не делаем никому. На практическом занятии по ботанике Эренида нарушила технику безопасности. Брызнуть соком левицеи в глаза после всех предупреждений профессора Минти! Уму непостижимо!

— Так вот оно что! — папа всплеснул руками. — И ты пыталась это скрыть от меня?

Я молча кивнула: дар речи покинул меня, а мысли не поспевали за полетом фантазии Фабиана.

— И тот факт, что ты написала штрафной доклад, не оправдывает твоего нахождения в саду после девяти часов вечера! — строго заключил ректор. — Иди в комнату, Янброк. Герд Рондар, извините, но общение с дочерью придется отложить до завтра. Таковы правила. Вас проводить в гостевой корпус?

Папа смотрел на Фабиана со смесью восхищения и уважения, и до меня медленно начинало доходить, ради чего кронфей устроил этот цирк. Как же сильно я недооценила аристократичного хитреца! Правила, штрафной доклад, никаких поблажек… Ректор выбрал идеальную стратегию, безошибочно понял, на какой козе подъехать к моему отцу.

Если золотые драконы падки на роскошь, то для железных нет ничего отраднее дисциплины. Уже на пути к общежитию я услышала, как папа доверительно обращается к Фабиану:

— А вы молодец! Между нами говоря, при прошлой ректорессе здесь был такой бардак! Поначалу, если честно, я в вас сомневался, но…

У меня аж челюсть отвисла. И я еще за него волновалась! Нет, ну каков, а? Порой мне начинало казаться, что, если бы на Фабиана несся разъяренный воин с мечом наперевес, кронфей и ему смог бы заговорить зубы. Секунда — и вот они уже чуть не в десны лобызаются!

Впрочем, как бы Фабиан ни был хорош в дипломатии, надолго его фокусов не хватит. Отец прилетел не меньше, чем на день. Без серьезного разговора про аурвирскую битву я его отсюда точно не отпущу. Вопрос в другом: как сделать так, чтобы за это время он не узнал про нашу дурацкую помолвку? С занятий меня никто не отпустит, тем более что Фабиан папе целую арию напел про нерушимую фейскую дисциплину. И как быть?

Орк меня за язык дернул распустить сплетни! Поблажек захотела… Зато теперь любая студентка может взять и сдуру поздравить отца с моей помолвкой или напроситься на свадьбу. Фей ведь муссом не корми, дай только вырядиться в пух и прах и поплясать на каком-нибудь празднике! А есть еще болтливый Нарт, есть профессор Бургунди… Ох, и вырыла же я себе яму!

Как известно, сон приходит только к тем, у кого совесть чиста. Я же всю ночь проворочалась с боку на бок, брыкала одеяло, путалась в простыне, прикидывая, как выкрутиться. В итоге выкрутиться мне удалось только из кровати: в предрассветной тишине мое падение прозвучало, как раскат грома.

— Нет, это просто невыносимо! — взвилась разбуженная Соль. — Ты вообще в курсе, что мир не вращается вокруг тебя? Давно бы уже переехала к своему жениху!

— Сплюнь, — проворчала, потирая отбитый копчик. — Я б с ним ни в жизни…

Осеклась я слишком поздно: Солианна уже насторожилась, как хищница, учуявшая добычу.

— В смысле — ты бы с ним ни в жизни?!

— Я… Эм… Ни в жизни до свадьбы! — исправилась я. — Да! У вас, фей, может, и принято тут бесчинствовать, но я — дочь герда, и без брачных клятв Фабиан… Короче, вот так просто он в мои ножны свой меч не пристроит!

— Меч… В ножны? — Соль вскинула брови. — Да у Фабиана-тэя меча никакого нет!

Я выразительно промолчала, выжидая, пока Солианна докопается до второго смысла моей изящной метафоры. Когда же это произошло, оранжевая резко села и скривилась.

— Фу! Пресвятые музы, я не об этом! Просто если уж ты невеста ректора, то зачем тебя селить в простой корпус? У тебя ведь во всем привилегии! Все с тобой носятся, как с хрустальной вазой, тебя без конкурса зачислили в класс профессора Бургунди…

— Вот уж повезло мне! — съязвила я.

— А что, нет? — Соль опустила ноги на пол и выпрямила спину, напомнив мне взъерошенный рыжий одуванчик. — Я три тура прошла! Три тура! Знаешь, какой был отсев? Я занималась с утра до ночи, выучила сложнейшую программу, в обмороки падала от усталости. И тут — будьте любезны! — Саэлей-тэй берет девицу, которая моется в фонтанах и малый мажорный терцквартаккорд не построит без посторонней помощи!

— Какой еще кварц?! — фыркнула я, усевшись напротив. — Уж в минералах-то я почище тебя разбираюсь, и в музыке они не используются, нечего мне по ушам ездить!

— Вот! — торжествующе воскликнула Соль. — Об этом я и говорю. Терц-кварт-аккорд! — повторила она по слогам. — Терция, кварта… Ой, да перед кем я распинаюсь! И, главное, я все думала: ну за что профессор Бургунди тебя взял? За какие такие заслуги? Может, в тебе есть скрытый талант, магический потенциал, ну что-то же должно быть... А оказывается, вот оно что! Тебя взяли за красивые… Ножны!

— Ножки?

— Ну, или это. По блату! Просто Фабиан не может жениться на дикарке без образования, вот и пристроил тебя сюда!

Наследственность — штука сложная. Подчиненные отца часто спорили, на кого я больше похожа: на него или на маму. Волосы мне достались от нее, крылья — от него, лицо — скорее от матери, хотя рябой Грэт и говорил, что младенцем я была просто вылитый покойный герд Ларден. Во всяком случае, орала так же. Но в одном все обитателя Фервира сходились: характером я пошла в отца. И сейчас этот характер требовал немедленно всыпать кое-кому перцу.

Чтобы меня, Эрениду Янброк, обвиняли, будто я получила что-то благодаря женским прелестям?! Да я бы, может, за драконью ипостась в Фабианову постель не полезла! Хотя… Нет, ну ладно, за драконью ипостась, но точно не за уроки со старым вредным Бургунди! Удивительно, что к нему вообще конкурс! Как по мне, лучше пройти три тура, лишь бы только не попадать в его класс!

— Я тебе прямо вот очень советую сейчас извиниться и взять свои слова назад, — проговорила медленно и почти спокойно, хотя голос дрожал от гнева.

— А то — что? Жениху нажалуешься?!

Солианне невероятно повезло, что я сдала стилет Фабиану и не успела еще освоить боевую музыку. Не повезло ей в другом: мой внутренний огонь давно томился без дела.

— Он! Мне! Не! Жених! — отчеканила, выдав струю розового пламени.

Соль побледнела и округлила глаза. Ага, вспомнила, наконец, с кем имеет дело?!

— Эри… Эри, не надо…

— Не надо было болтать всякую дрянь! — Снова дохнула огнем, и как-то сразу камень с души свалился. Что ни говори, а до того полезно бывает выпустить жар! — Про помолвку я наврала! И в академию меня взяли против моей воли, потому что так приспичило родителям!

— Твоим?..

— Нет, Соль, твоим! Я понятия не имею, почему я здесь! Будь моя воля, я бы даже близко сюда не подлетела! Думаешь, у меня привилегии?! Думаешь, легко слушать, что мне стадо единорогов топталось по ушам? Что моими руками только лом гнуть? «Бери пример с Тагетти… Какие интонации! Какая фразировка! Тагетти то, Тагетти се…» — передразнила я.

— Он правда это говорил? — Оранжевая моргнула.

— Да!

Вывалив на соседку всю злость, я вдруг почувствовала дикую опустошенность и рухнула обратно на кровать. От веры в себя, которую было разожгла музыка Фабиана, остались только тлеющие угольки.

Вообще-то Солианна была последней, с кем я бы стала откровенничать. Но вот я призналась — и полегчало. Никакой лжи, никаких игр в помолвку… Я не сомневалась: оранжевая разнесет благую весть по академию со скоростью лесного пожара. Все это дойдет до профессора Бургунди, а там и до моего отца. Он, конечно, сразу заберет меня домой. Запрет, отчитает… В первый раз, что ли? А что до Фабиана, то теперь я не знала, стоит ли его вообще выгораживать. Может, он зайдет на этот попечительский совет с кучей обвинений в свой адрес, а выйдет оттуда с орденами и медалями. С него станется…

Так или иначе, Соль права: в академии мне не место. В Тайфо полно других фей, которые бы удавились за шанс учиться у Бургунди. Вот пускай и берут кого-то из них, мне-то какое дело? Я ведь даже про терцквартаккорд никогда не слышала…

— Ты правда сюда попала не из-за Фабиана? — подала голос оранжевая, убедившись, что больше я пыхать на нее огнем не собираюсь.

Я вздохнула и, недолго думая, рассказала соседке свою историю от начала и до вчерашнего вечера. Фейская болтливость заразительна, и в этом нет ничего странного. Как выяснилось, избавляться от груза переживаний тоже бывает приятно.

Солианна слушала меня внимательно, не перебивала и, что важнее, не осуждала. Только в одном моменте не удержалась от любопытства:

— Ты что, сама поцеловала ректора?! — Она аж зарделась то ли от смущения, то ли от возбуждения.

— Перенервничала просто, — отмахнулась я. — Ничего такого!

— Слушай, а ты часом в него не влюбилась? Может, вам на самом деле обручиться? — Соль мечтательно обняла подушку.

И она еще удивлялась, почему я не хотела лететь в эту академию! Действительно: какой дурак не мечтает жить среди душевнобольных?

— Ты же сама меня за это презирала! — напомнила оранжевой.

— Нет, это другое. Вот если бы тебя взяли из-за него, тогда да. А так… От ненависти до любви, от поединка до поцелуя… Романтика!

Н-да. Полная безнадега.

— Тебя огнем моим напекло, или ты с Нартом успела подружиться? — спросила с подозрением.

— Еще чего! Он же наполовину дракон! — возмутилась Соль.

— Вот спасибо!

— Нет, ну не только в этом дело. Он даже не музыкант! За кого ты меня принимаешь?

«За невменяемую неуравновешенную и двинутую на учебе ханжу», — подумала я. А вслух сказала:

— С Фабианом у нас ничего нет и быть не может. И пока отец не услышал про помолвку от других, лучше мне самой ему все честно сказать. Ректору он ничего не сделает, потому что души в нем не чает. А я… Достаточно я тут поучилась. Надеюсь, к тебе подселят кого получше.

Я встала и вытащила из шкафа платье. Ладно уж, выряжусь в последний раз… Фабиан говорил, оттенок спелого лимона мне к лицу. Стоп. Спелый лимон?! Огненный владыка, я ж теперь даже думаю, как феечка!

— Погоди! — спохватилась Солианна и подскочила ко мне. — А ты не задумывалась, почему тебя вдруг определили сюда? Хотя воспитывали в драконьих традициях!

— Говорю же: приспичило…

— Не-не-не! — Оранжевая яростно тряхнула кудряшками-пружинками. — Так не делается. Хотели бы сделать из тебя фею, учили бы с детства. А ты ни одной ноты не знала. Это все очень подозрительно! Наверняка есть причина. Весомая. Твой папа — глава целого клана, а значит, он взвешивает все решения. И это не просто блажь!

— Ну… — протянула задумчиво. — Он вспыльчивый, но в серьезных вопросах полагается на здравый смысл…

— Тогда тем более ты должна все у него разузнать в спокойной обстановке! Расскажешь про поцелуй, он взорвется — и будет поздно. Как минимум, надо сначала спросить!

— Это уже не от меня зависит, — вздохнула я. — Сама понимаешь: в вашем улье сплетниц… К тому моменту, как занятия закончится, ему уже все в красках донесут.

— А может, и не донесут… — Соль прищурилась и закусила нижнюю губу, явно обмозговывая какую-то идею. — Занятия ведь и отменить могут…

Ну точно — чокнутая!

— С чего бы им это делать?! Потому что я попрошу?

— Лучше! — Оранжевая вдруг вцепилась в меня пиявкой. — Когда тут учился мой старший брат Илайн, был у них случай… Двое студентов неверно сыграли одну элегию, и вышел казус: весь репетиторий уснул. Там просто парень был мало того, что очень сильный, так еще играл на валторне… И поскольку это была не классическая колыбельная, их целый день разбудить не могли.

— Ты предлагаешь усыпить кучу народу? — не поверила я.

Чтобы патологическая отличница взяла и сама предложила пойти на такое преступление… Нет, затея сама по себе мне нравилась, но в голове не укладывалось, что исходила она от идеальной Солианны!

— А что? Мы спишем это на ошибку, тех студентов вообще не наказали. Может, никто и не догадается, что это были мы! Зато ты поговоришь с отцом и узнаешь, что в тебе такое уникальное!

Ну вот, все и прояснилось. Похоже, я всего-навсего пробудила в оранжевой научный интерес. И пусть побывать в роли подопытного кролика мне не слишком хотелось, других вариантов у меня не было.

— Илайн показывал ноты, я знаю эту элегию, — продолжала Соль, приняв мое молчание за согласие. — Правда, исполнять ее нужно дуэтом, но вторая партия элементарная, даже ты справишься. Главное — сделать так, чтобы нас услышало как можно больше народу…

Мы переглянулись, и нас осенило одновременно.

— Столовая! — выдали хором.

Соль улыбнулась, а мне вдруг подумалось, что из нас и впрямь может выйти неплохой дуэт.

— Ну что, — вздохнула я. — За скрипки?

Глава 12

Фабиан Магнолли

В Тайфо радуга считается добрым знаком. Молоденькие феечки, увидев в небе разноцветную арку, которую поэты называют улыбкой муз, спешат загадать желание. Фабиан уже давно вышел из этого возраста, и, тем не менее, когда за утренним чаем заметил за окном радугу, ощутил прилив хорошего настроения.

Впрочем, и безо всяких знаков природы кронфей знал: день будет отличным. Ситуация, которая мучила Фабиана последние недели, наконец, разрешится.

Это вчера при встрече с отцом Эри ректор слегка запаниковал. Взял себя в руки, конечно, но герд свалился на академию, как снежный буран в жаркий летний полдень. Неожиданно и максимально невовремя. Как будто почуял, какие неподобающие мысли завелись в голове у Фабиана!

Когда Эри заплакала от музыки, кронфей растерялся. Он привык играть для искушенных слушателей, для тех, кто обращает внимание на мельчайшие нюансы, оттенки звука, фразировку. Для тех, кто может скривиться и сказать: «Неплохо, Фабиан-тэй. Но вот с педалью вы немного переусердствовали. И, ради всех муз, что это были за штрихи в коде? Такое фривольное обращение в первоисточником!..» Но Эри…

Разумеется, Фабиан изначально хотел ее впечатлить, поразить красотой мелодии, но и думать не мог, что она раскроется музыке нараспашку. Пропустит через себя. Так искренне, так непосредственно, так… страстно. Да, именно страстно.

Вихрь драконьих эмоций едва сшиб опытного ректора с ног. В одно мгновение он понял, что разглядел в Эри профессор Бургунди. Ту самую страсть, которой так не хватает многим феям. Старательные девушки зазубривают ноты, играют чистенько, аккуратненько, выводят каждую трель. Но такой бешеный поток энергии, такая феноменальная чувствительность встречаются раз на миллион.

И Фабиан залюбовался. Вопреки всему, он смотрел на Эри не как на ученицу, а как на чудо. Ее бурная реакция завораживала, заставляла сердце биться чаще. И кронфею так хотелось плюнуть на правила, подхватить юную драконицу на руки, сжать в объятиях, закружить, разделить ее восторг… И когда она побежала за скрипкой, Фабиан уже представлял, как они станут музицировать вместе, как он научит ее передавать эмоции в звуке. Как ее пальчики будут бегать по грифу, словно лаская струны…

— Ты ещ-щ-ще с-с-слюни бы пус-с-стил, белобрыс-с-сый! — отрезвила его Шасть.

Зловредная ящерка лениво сидела на каминной решетке и наблюдала за ректором. И, стоит отдать ей должное, наблюдения она сделала меткие. Ночные уроки наедине с молодой красивой девушкой? О чем ты вообще думал, Фабиан Магнолли?!

Глупо было отрицать, что Эри действовала на него, как спичка — на бочку с порохом. Ей даже необязательно снова его целовать, достаточно воспоминаний. Вкус мягких губ, дерзкий язычок, запах горькой полыни, пламя в блестящих глазах… Да, Фабиан гордился умением себя контролировать, но у всего есть предел. Он — не мраморное изваяние, в конце концов! И если они вдвоем, окутанные музыкой, останутся здесь, в жаркой гостиной, — спасибо Шасти, камин теперь горит постоянно, — то занятие запросто перенесется в спальню.

— Это была всего лишь музыка, — неубедительно солгал ректор скорее себе, чем саламандре.

На что ящерка шмыгнула вниз со своего насеста, молнией взобралась по ножке на рояль и подбежала к раскрытым нотам.

— Для ос-с-собо с-с-смышленых тут даже напис-с-сано: «Прелюдия!» — прочитала она и свесила хвостик с пюпитра. — Знаеш-ш-шь, я буду по тебе с-с-скучать. Когда наш-ш-ш герд выяс-с-снит, что ты с-с-соблазнил Эри…

— Никого я не соблазнял! — Фабиан захлопнул крышку рояля. — И герда здесь нет!

Ирония заключалась в том, что аккурат в этот момент герд Рондар преспокойно беседовал со своей дочерью в саду. Ну, как преспокойно… Мало того, что драконы и спокойствие в принципе понятия несовместимые, так еще и Эри была вся в слезах.

Фабиан как раз собирался сказать розовой, что урок лучше отменить, а нарвался на ее сурового отца. Пришлось импровизировать. Рондар просил ректора, чтобы тот держал Эри в ежовых рукавицах? Вот Фабиан и разыграл целый спектакль, а потом спешно увел железного в гостевой особняк, чтобы Эри смогла перевести дух и не наболтала лишнего сгоряча.

Проводив дракона, Фабиан рухнул на ближайшую скамейку и вытер со лба холодный пот. Он всего-то отчитался Рондару об успехах его дочери в учебе, а чувство было такое, словно сама смерть дохнула кронфею в лицо. Все, как в книгах: жизнь пробежала у Фабиана перед глазами.

Зато чуть позже, успокоившись, ректор взглянул на ситуацию под другим углом. И его осенило: сами музы прислали герда в академию! Вот он, шанс быстро и безболезненно закончить историю с помолвкой! План Фабиана был идеален, как парадный сюртук для королевских приемов.

Для начала — сделать так, чтобы герд не столкнулся с профессором Бургунди. С единственным, кто представляет для ректора опасность, потому что считает, будто Эри — его невеста. И хорошо еще, что эту ложь удалось сохранить в тайне! Даже удивительно, как легко получилось.

Что ж, против Бургунди у Фабиана имелся козырь. Должники. Ничто не вдохновляло старика Саэлея так, как возможность вернуть заблудших студентов на путь истинный. А потому прямо перед сном Фабиан заглянул к профессору, посетовал на ужасную занятость и на толпы нерадивых феечек с академической задолженностью.

— Попечительский совет загрузил меня бумажной работой, — с горечью произнес ректор. — Признаюсь, я половину второго курса не хотел допускать к отчетному концерту, но перепроверить каждого не успеваю. Придется простить их пробелы…

— В смысле — простить?! — занервничал скрипач.

— А что поделать… Проставлю оценки, потом досдадут.

— Ни в коем случае! — отрезал Бургунди. — Досдадут они, как же! Простите мою прямоту, но уж больно вы наивны, Фабиан-тэй. За этими халтурщиками нужен глаз да глаз. У меня завтра свободное утро, я сам ими займусь. Отправьте их ко мне!

И кто после этого наивен? Кронфей не сомневался: должники займут старика как минимум до обеда. Достаточно, чтобы осуществить следующий этап плана.

А состоял он вот в чем: снять с занятий Эри, устроить ей разговор по душам с отцом и отправить железного дракона восвояси, пока не освободился Бургунди. Ну, а дальше только финальный штрих. Прийти с убитым видом к старику и сообщить, что свадьбы не будет. Мол, именно для этого герд Рондар и прилетал. Запретил — и точка. Орал, огнем пыхал, мечом размахивал… Дракон, что с него взять!

Поэтому на рассвете, полюбовавшись на радугу, Фабиан разослал бабочек должникам с требованием сразу после завтрака явиться к профессору Бургунди и направился к Эрениде. Надо было предупредить ее насчет плана, попросить, чтобы поторопилась. Однако в общежитии перед ректором возникла первая проблема.

— А Янброк уже ушла, — сообщила Фабиану комендантша. — Полчаса назад, наверное. Убежала, как ошпаренная.

В случае с Эри это могло означать лишь одно: вереница проблем только начинается. А ведь такая яркая радуга была! Неужто музы не улыбались, а насмехались над кронфеем?..

— И куда? — как можно безразличнее поинтересовался он, чтобы Нала-тэй не разводила панику.

— Я думала, к вам, — последовал загадочный ответ.

— С чего бы ей бежать ко мне с утра пораньше? — насторожился Фабиан.

— Да ни с чего, просто… — Комендантша неопределенно повела плечом и как будто слегка покраснела. — Вы правы, это меня не касается.

Обычно Фабиан любил оказываться правым, но не сейчас. Тем более, что он ни полслова не сказал, касается это Налы-тэй или нет. Строгая синяя фея вела себя необычно. Или он слишком накрутил себя?..

Да, всему виной стресс. Случись что-то серьезное, комендантша бы не стала мяться и скрывать, она бы уже носилась по саду, вереща белугой.

— Кстати, при ней вроде скрипка была! — вдруг добавила Нала-тэй. — Точно! Они вдвоем с Тагетти куда-то спешили. Может, профессор Бургунди позвал?

Та-а-ак. Еще хуже. Он ведь должников принимать собирался! Зачем ему Эри, да еще и на пару с Солианной? И ладно он, у Эри есть своя голова! Ей отца отвлекать надо, а она носится где-то с соседкой по комнате!

Стиснув зубы, ректор двинулся на поиски своей фальшивой невесты. Храните музы того, кто удумает жениться на этой девице по-настоящему! Поцелуи поцелуями, но трепать нервы она умеет мастерски.

Не успел Фабиан пройти и несколько шагов, как столкнулся со второй проблемой.

— Доброе утро, — бодро поздоровалась с ним проблема в лице Рондара Янброка. — Не знаете, Эри у себя? Хотел повидать ее до завтрака, а то потом у вас занятия. Вы не думайте, я не прошу делать ради меня исключение! Дисциплина — превыше всего, верно? Пусть учится, а я подожду до вечера. Погуляю, вспомню старые-добрые времена. Я ведь именно здесь с Эйлин впервые встретился!

Фабиану потребовалось все его кронфейское самообладание, чтобы удержать вежливую улыбку. Вчерашний спектакль аукнулся по полной. Теперь и Эри с занятий отпускать нельзя, и еще надо как-то объяснять, где она бегает. Вот разве могут у строгого ректора студенты слоняться по территории без дела?

— По нашему распорядку сейчас начнется завтрак, — уклончиво ответил Фабиан. — Вы, наверное, голодны?

— Вообще-то я перед сном вяленого мяса перехватил. Эйлин собрала в дорогу. Да и в столовой слишком шумно… Но если Эри уже там…

— Пойдемте, — перебил Фабиан, лихорадочно соображая, как бы поскорее свести дракона с дочерью, и при этом не растерять репутацию.

До вечера ждать он не мог. Поблажку сделать — тоже, иначе все старания насмарку. Вот бы провернуть тот же прием, что и с Бургунди! Заставить Рондара думать, что отпросить Эри — его идея…

— Очень хорошо, что вы готовы подождать, — начал Фабиан издалека. — Ваш прилет стал для нас сюрпризом, но я не хочу, чтобы вы сочли нас негостеприимными. И я вот подумал: не устроить ли для вас концерт?

— Концерт? — Дракон даже споткнулся от неожиданности, и ректор понял: он нащупал верную тактику.

— Конечно. У нас ведь учится ваша наследница, и вам наверняка интересно увидеть и услышать достижения наших студентов. Пока у Эрениды занятия, я мог бы пригласить вас на репетицию оркестра. Заодно обыграем программу… Она коротенькая совсем, всего три часа.

— Три?! — Рондар кашлянул. — Нет, ну я бы не хотел мешаться. Такие хлопоты ради меня…

— Что вы, никаких хлопот. Нам только в радость! — коварно усмехнулся Фабиан. — А после вы можете прослушать фей поэзии. У нас такие таланты есть на четвертом курсы! Представляете, одна фея в стихах описала историю Тайфо с момента сотворения островов и до времен династии Магнолли. Это настолько увлекательный пятитомник! Чудо! Вы не заметите, как время пролетит!

Само собой, Фабиан лукавил. Когда Велетия Льюнги читала свой опус на публике в прошлый раз, половина попечительского совета задремала еще на первом томе. К концу второго храпели все, кроме самого автора. И дракон почуял, какую ловушку перед ним расставили.

— Я… Эм… У меня в Фервире еще столько дел! Мне бы до вечера улететь…

— Но вы же все равно будете ждать Эрениду с занятий! А у нее расписание плотное, до самого ужина.

Железный остановился, огляделся по сторонам, словно кто-то мог его подслушать, а потом, понизив голос, спросил:

— Фабиан-тэй, а можно сделать исключение? Я понимаю, это против правил. Но один-единственный раз! Эри потом нагонит, сделает какие-нибудь задания дополнительные… Мы бы пообщались с глазу на глаз — и все! А то так не хочется отвлекать ваших талантливых поэтов!

Фабиан не стал соглашаться слишком быстро. Еще подумал для виду, изобразил возмущение, порассуждал о вреде пропусков… Но у самой столовой все-таки «сдался».

Однако толком порадоваться победе у ректора не получилось, потому как его едва не сбила с ног третья проблема. Хотя… Нет, скорее, это было стихийное бедствие.

Мимо Фабиана и железного дракона, выпучив глаза и схватившись за животы, промчалась стайка студентов.

— Простите!.. — сдавленно просипел паренек с изумрудной шевелюрой, но скорость при этом не снизил.

Из столовой доносился гомон взволнованных голосов, гремела посуда. Сквозь высокие окна хорошо просматривалось, какая суматоха царит внутри. Феи метались, как мотыльки в банке. Кто-то выпорхнул наружу, материализовав крылья, кто-то нырнул из столовой прямиком в кусты. И, судя по звукам, которые послышались из пышных зарослей метельчатой гортензии, студент туда полез вовсе не поразмыслить о вечном.

— Что за дикость?! — Рондар брезгливо поморщился. — Эйлин постоянно мне нахваливала фейскую канализацию! Я ради нее после свадьбы вызывал архитекторов из Тайфо… Но даже до этого у нас было не принято ходить в кусты!

Фабиан понятия не имел, что ответить герду. Что уж греха таить: он вообще не представлял, какого орка творится. Пока что картина смахивала на всеобщее отравление, но такого в академии не случалось примерно никогда!

Феи славятся своей чистоплотностью. И да, канализацию здесь строили по высочайшим стандартам. Лучше только в кронфейском дворце! По крайней мере, туалетов хватало на всех, ведь ничто не должно отвлекать от искусства.

А столовая? Ее убирали трижды в день. Повара проверяли продукты на свежесть, всю посуду обрабатывали паром… Так почему?! Почему такое могло произойти? И именно в тот день, когда в академию нагрянул глава железного клана?!

После такого Фабиан мог хоть часами разглагольствовать о порядке и дисциплине. Отныне его репутация была, мягко говоря, запятнана. И с душком.

— Вам лучше пока вернуться в гостевой особняк! — обратился кронфей к дракону. — Я займусь…

— Еще чего! — рявкнул Рондар. — Там моя дочь! Или у вас тут эпидемия, или еда отравлена, но я ее не брошу! Эри! Эри, девочка моя…

Железный кинулся в гущу событий, и Фабиан уже хотел последовать за ним, как вдруг что-то щелкнуло в мозгу. Эри! И как он сразу не понял?! Подобная диверсия была вполне в ее стиле!

Неужто она все это время просто изображала интерес к музыке? Усыпила бдительность, вызвала отца, а потом устроила светопреставление! Погляди, мол, в каком бардаке учится твоя дочь! Разве нормальный родитель не заберет свое чадо из подобного кошмара?

— Клянусь, мои оладушки были на свежайшем молоке! — голосила из столовой повариха, и Фабиан только утвердился в своих догадках.

Вместо того, чтобы пойти в столовую, он решил быстренько ее обогнуть. Проверить теорию. В глубине души ректор надеялся, что Эри ни при чем, что все это — нелепое стечение обстоятельств, однако с драконами, — и, в особенности, с некоторыми драконицами, — бдительность не бывает излишней.

Фабиан искал хоть какие-то следы Эри. Обрывок платья, сломанную дверь, выбитое окно… Но ректору повезло куда больше. Он обнаружил виновницу торжества собственной персоной. Хотя можно ли это назвать везением?

Бессовестная девица и не думала убегать или прятать улики. Прямо так, со скрипкой в одной руке и смычком в другой, она стояла позади столовой и удивленно разглядывала орудие преступления.

Вот и перевоспитал бунтарку. Старался, из кожи вон лез... Надеялся привить любовь к искусству. Ну что, привил?! Только добавил лишний инструмент к ее и без того богатому арсеналу. И что еще хуже, Эри умудрилась союзницу себе завести. Сманила на кривую дорожку одну из самых прилежных учениц. Браво, Фабиан! Это поистине триумф педагогики!

Солианна на свою беду кронфея пока не заметила.

— Что ты натворила?! — ругалась она на розовую. — Зачем сбилась с ритма? И пиццикато… Кто тебя просил импровизировать?

— Соль… — неуклюже перебила сообщницу Эри, выразительно покосившись на Фабиана.

Но Тагетти уже вошла в раж:

— Надо было просто по нотам, смычком, а не щипками! — надрывалась она. — И что теперь?! Я понятия не имею, как сработала элегия… И если Фабиан-тэй узнает, нам крышка!

— Вот тут, Солианна, я с тобой полностью солидарен.

Даже если бы у оранжевой за спиной сейчас замычал бешеный орк, она и то, наверное, испугалась бы меньше. Феечку аж подбросило. Бедняжка отпрыгнула в сторону, выронив ноты. Пожелтевшие листки закружили в воздухе и мягко опустились к ногам кронфея.

— Фа… Фа… Фа… — заикаясь, начала Солианна.

Фабиан нагнулся и поднял первую страницу.

— Нет, не фа. Ми бемоль мажор, — констатировал он. — Расслабляющая элегия для двух скрипок. Прекрасно. Ну? Кто из вас мне объяснит, что это был за концерт? И почему я не видел ни одной афиши?

Тагетти часто заморгала и вздумала было осесть в обморок, но Эри вовремя подхватила ее под локоть. Оно и понятно: оранжевая впервые попалась на пакостях, а драконице было не привыкать. Эренида не испугалась, даже не расстроилась особо. На ее миловидном личике читалась обреченность.

— Мы просто хотели всех усыпить, — нехотя призналась она, поддерживая подружку.

И все. Точка. Никаких «извините», «простите», «пощадите». Никаких подробностей. У Фабиана слегка потемнело в глазах.

— Просто, — повторил он пугающе ровным тоном. — Усыпить. А можно поинтересоваться: зачем?!

Тут Эри выразительно уставилась на него, словно он спросил какую-то очевидную глупость.

— Чтобы никто не рассказал моему отцу про помолвку, естественно! Такое ощущение, что только меня это волнует. Наша общая проблема, между прочим!

— Эри не хотела, чтобы он вас убил! — активно закивала Солианна. — Так переживала!..

— Ничего подобного! — Эри резко отодвинула соседку от тебя. — Просто папа шуток не понимает. Он или казнит, или реально поженит. И еще неизвестно, что хуже.

— Та-а-ак. — Фабиан потер виски, пытаясь разложить новые вводные по полочкам. Получалось плохо. — А почему ты решила, что кто-то проболтается? Мы же держали ложную помолвку в тайне. Знал только профессор Бургунди!

Эри промолчала. Очень красноречиво. Отвела взгляд, на щеках ее заиграл румянец, а Фабиан… О, как же он пожалел в ту секунду, что не родился драконом! Как сильно ему захотелось извергнуть столп пламени, перевоплотиться и взреветь на всю академию!

— Кто уже знает? — уточнил он сквозь зубы.

— Ну, проще ответить, кто еще не знает… — протянула Эри.

— И кто?

Розовая посмотрела вдаль, будто пересчитывая что-то в уме, а потом пожала плечами и состроила скорбную рожицу.

— Не знаю.

— То есть ты даже не знаешь, кто еще не знает… — Фабиан запутался и тряхнул головой. — Ты распустила сплетню?! И не придумала ничего лучше, чем усыпить всю академию?!

— Ну, элегия все равно не сработала, — торопливо вмешалась Солианна.

— Точно! — добавила Эри и кивнула на столовую. — Никто же не спит! Вон, как бегают… Кажется, мы их не расслабили, а только взбодрили!

Всему однажды приходит конец, и безграничное терпение ректора не стало исключением. Может, если бы Эренида проявила хоть капельку раскаяния, Фабиан бы сдержался. Выдохнул, подобрал слова помягче, тщательно взвесил все, что сказал. Но это ее «взбодрили»… И правда: до чего бодрящим и освежающим может быть крах карьеры!

— Кажется?! — У Фабиана зашумело в ушах, в груди словно лава заклокотала.

Он схватил обеих девиц за руки и потащил за собой. К туалету возле столовой. Туда, где выстроилась длинная очередь студентов. Бледнеющих, краснеющих, нервно переминающихся с ноги на ногу.

— Вот это, по-вашему, взбодрили?! — процедил ректор, указав на группу страдальцев. — Да вы их расслабили по полной! И, хвала музам, они при этом еще не уснули и каким-то чудом терпят! Иначе мы бы вовек никакой магией академию не отмыли! Что я должен теперь говорить попечительскому совету, а?!

— Совет-совет! — передразнила Эри, вырвавшись. — Вас только это и беспокоит, да?! Ну, сыграла я не теми штрихами! Ну, устроила народу небольшую разгрузку! Подумаешь, катастрофа! Гораздо важнее, что будет, если папа…

Неоконченная фраза повисла в воздухе. Розовая осеклась, глядя куда-то мимо Фабиана. И ректору не нужно было оборачиваться, чтобы понять, что увидела Эри. Точнее — кого: драконица вытянулась по струнке и мгновенно растеряла весь свой пыл. Так на нее мог подействовать только отец.

— Ты — что сделала?! — прогремел над садом боевой клич железного герда. — То есть вот это все устроила ты?!

И тут бы Фабиану выдохнуть, потому как его в отравлении уже никто не обвинял. Но над кронфеем нависла туча пострашнее. Дракон был не один. Рядом с ним гневно шевелил кустистыми бровями профессор Бургунди.

— Вот, пожалуйста! — обратился он к Рондару. — Вот, что бывает, когда у девушки в голове вместо учебы любовная дребедень!

В тот момент Фабиану вдруг подумалось, что больше никогда и ни за что он не станет любоваться на радугу. Отныне он знал: радуга — это предвестник беды.

Глава 13

Эренида Янброк

Старина Деймар говорил нам, что у каждого воина есть свой особый дар. Кто-то незаменим в ближнем бою, кто-то — в метании огня, а кто-то — в обороне. Я же чудо, как хороша в фехтовании на мечах. Но вот в чем меня действительно невозможно превзойти, так это в умении выводить мужчин из себя.

Раньше мне удавалось выбесить только одного за раз. Отца, например, или того же старину Деймара. Нет-нет и у рябого Грэта начинал дергаться глаз, а уж профессор Бургунди стабильно к концу каждого урока начинал плеваться слюной. Но чтобы достать троих сразу… Кажется, учеба в фейской академии и впрямь подняла меня на новые высоты.

Итак, что мы имеем. Вздутая вена на лбу папы — привычная картина. Дрожащая морщинистая, как у черепахи, шея старого скрипача — ну, тоже знакомое дело. Плотно сжатые губы и искорки гнева в ледяных глазах Фабиана — уже что-то новенькое. Но вот, в чем вопрос: кто из них первым сорвется и прибьет меня? И за что? За элегию всеобщего поноса, за сплетни, за вранье — или за то, что я обручилась с феем без родительского благословения? Н-да… Сюда бы Морка с дружками, они бы хоть развлеклись, делая ставки!

— Любовная дребедень?! — Отец аж побагровел. — О чем это он толкует, Эренида?

— Нет, ну ладно я, мне-то давно пора предстать перед музами, — встрял профессор Бургунди. — Но вы-то как могли забыть, что отдали собственную дочь…

Я уже внутренне сгруппировалась, приподняла плечи, опустила голову, — так проще не оглохнуть, когда на тебя орут, — однако заорал, как ни странно, не папа. С истошным визгом Солианна схватилась за живот, согнулась пополам и повалилась на траву. Барабанные перепонки опасно натянулись, норовя вот-вот лопнуть, — до того громко верещала оранжевая.

— Что с ней? — опешил отец.

— А-а-а! — стонала Соль, катаясь по земле. — Умира-а-аю!..

— В лечебницу, быстро! — скомандовал Фабиан, и они с Бургунди материализовали крылья и понесли Солианну прочь.

Никогда я не думала, что муки совести могут причинять самую настоящую боль. Огненный владыка, до чего же мне было стыдно! Я злилась на себя едва ли не больше, чем отец, ректор и скрипач вместе взятые. Вот вам хотелось когда-нибудь взять розги подлиннее и всыпать себе так, чтобы неповадно было?!

Ну как я могла втянуть в свои злоключения Соль? Жизнь ее не готовила к такому! Она ж поди и в углу-то ни разу в жизни не стояла! А тут нате — разъяренный дракон. К папиному гневу надо привыкать постепенно, с детства. Немудрено, что у оранжевой скрутило кишки! Я даже не сомневалась: элегия тут ни при чем. Соль накрыло паникой. И если я такие эмоции подавлять умею, то феи-то нежнее! Всякие там зайчики и ежики порой умирают от разрыва сердца. Вдруг у фей тоже случается нечто подобное?

— Ты можешь мне хоть что-нибудь объяснить? — одернул меня папа.

— А ты можешь хоть раз в жизни проявить сострадание?! — не выдержала я. — Она там же там сейчас крылья склеит! Из-за меня!

И, оставив изумленного отца рядом с очередью в туалет, я бросилась за соседкой. Благо, драконьи крылья чуть шире фейских, и я догнала скорбную процессию буквально в пару взмахов.

— Янброк, не сейчас! — огрызнулся профессор Бургунди. — Ты уже сделала все, что могла! Жди меня в кабинете!

— Но ей же плохо! Вдруг я смогу помочь!.. — Я вилась над ними назойливой мухой, подлетала то слева, то справа, силясь разглядеть лицо Солианны.

— Приступом диареи ты ее не спасешь! — отрезал Фабиан. — Так что будь добра…

— Эри!.. — слабо позвала меня Солианна. — Моя лучшая подруга… Может, я больше никогда ее не увижу! Прошу! Последнее желание…

Ее голос мог выдавить слезу даже из камня. И я бы, пожалуй, разревелась от этих печальных слов, если бы не одно но. Лучшая подруга?! Нет, настолько плохо ей стать не могло. У Солианны не так много друзей, — приблизительно ноль, — но даже этот факт не заставил бы ее назвать меня лучшей подругой.

Впрочем, ни Фабиан, ни профессор Бургунди ничего подозрительного в стонах оранжевой не заметили. Напротив, позволили мне залететь вместе с ними в лечебницу и пустили в палату к Соль, пока сами бегали за эликсирами.

Вот тогда-то все и прояснилось. Стоило мужчинам скрыться за дверью, как Солианну будто подменили. Она перестала корежиться, как угорь на жаровне, успокоилась и приподнялась на локтях:

— Ушли? — шепнула абсолютно спокойно.

— Погоди… — Я растерянно моргнула. — А ты что, уже не умираешь?

— Вот досада, правда?! — скептически отозвалась она. — Я тут тебя пытаюсь спасти! Надо было их как-то отвлечь, пришлось импровизировать. А ты зачем за мной увязалась?! Беги уводи отца! Или весь моноспектакль пегасу под хвост!

— Моноспектакль?..

— Музы, с кем приходится иметь дело! — Соль закатила глаза. — Моноспектакль — это когда один актер…

— Да знаю я! Просто думала, что тебе правда стало плохо… Предупредила бы!

— Значит, волновалась за меня, — бессовестно усмехнулась оранжевая, но тут же посерьезнела: — Слушай, у тебя полчаса, не больше. Потом они разберутся, что я в порядке, и возьмутся за тебя. И всем будет лучше, если к тому моменту твоего отца в академии уже не будет. Расспроси его! Зачем он тебя сюда отправил учиться…

— Бесполезно, — вздохнула я. — Бургунди все испортил. Теперь отца интересует только «любовная дребедень». Не отстанет, пока я не расскажу про Фабиана, он у меня упрямый, как… Как дракон!

— Эри, честное слово! Ну что ты как маленькая?! Саэлей-тэй не говорил, что любовная дребедень в голове именно у тебя. Он сказал: «У девушки!» Поэтому — что?

— Что?! — окончательно запуталась я.

— Поэтому вали все на меня, — разжевала Соль. — Могу же я тоже в кого-нибудь влюбиться? Так и передай своему отцу!

В том, что феи — не так просты, как кажется, я убедилась уже давно. Но о том, что все это время на соседской кровати обитала такая коварная особа, даже не подозревала. А ведь такой правильной казалась, такой безупречной! Манеры, аккуратность… Все по расписанию, по этим ее часикам… И будьте любезны, в тупиковой ситуации сориентировалась ловчее меня! Задурить троих взрослых мужчин — это ж где, интересно, она натренировалась?!

— А если он спросит, в кого ты влюбилась? — замешкалась я. — Имей в виду, вру я плохо, лучше выдай мне готовую легенду!

— Да придумай что-нибудь! — Соль вдруг безжизненно откинулась на подушку. — А-а-а!.. По-моему, я вижу свет! Музы, вы призвали меня?!

Эти вопли предназначались уже не мне, а вошедшему Фабиану. А я, чтобы не казаться бессердечной, вынуждена была подыграть.

— Не могу! — выдавила, закрыв лицо руками. — Такая юная… Я не могу на это смотреть! Спасите ее, Фабиан-тэй! Умоляю!

Заплакать по-настоящему у меня, к сожалению, не получалось, поэтому я просто звучно шмыгала носом и не отрывала ладоней от глаз. Вот так, наощупь по стеночке, сморкаясь и периодически подвывая для убедительности, я и выбралась из палаты.

Найти отца в садах академии и вытянуть из него правду за полчаса — задача, конечно, сложная, но пускать старания Соль насмарку было никак нельзя. К счастью, папа и сам уже подоспел к лечебнице: я столкнулась с ним прямо у дверей.

— Как она? — спросил он, явно собираясь войти внутрь.

Ага, так я и пустила его к профессору Бургунди!

— Туда нельзя. Ни в коем случае. Все очень серьезно. Не уверена, что прощу себе… — С каждой фразой я отодвигала отца все дальше и дальше от потенциальной опасности. — Тебя же в гостевом особняке поселили? Давай там дождемся новостей. Заодно поболтаем!

— Но ты же только что оттуда вышла! Значит, пустили? — заупрямился папа. — Если все так серьезно, далеко уходить нельзя. Может, послать бабочку ее родителям? Или вызвать из Фервира Ванку? Она лечит лучше любых эликсиров! Когда у Грэта был заворот кишок, Ванка ему ртути дала — и все!

— Помогло?

— Нет, через неделю все равно резать пришлось. Зато зашила — загляденье! Такой шрам…

Шрам рябого Грэта не видели только слепые. Кузнец показывал его на каждом празднике, и, в общем-то, ему было, чем гордиться: шов Ванки один в один напоминал очертания Волчьего пика. Вот только я сильно сомневалась, что Солианна хотела себе такое же украшение. Тем более, что и с кишками у нее все было в полном порядке.

Поэтому всеми правдами и неправдами я увела отца подальше от лечебницы. И лишь когда стены гостевого особняка надежно защитили нас от посторонних ушей, смогла, наконец, выдохнуть и приступить к допросу.

В роли дознавателя мне бывать еще не приходилось, да и время поджимало, а потому я отбросила церемонии.

— Аурвир, — выдала с порога.

— Что — Аурвир? — не понял отец.

— Кто победил в той битве с орками?

Папа медленно прошелся по комнате, встал у окна, скрестив руки на груди. Чем больше он тянул с ответом, тем сильнее я убеждалась: он скрывал от меня правду неспроста.

— Эри, это долгий разговор, — начал он, наконец. — Мы можем обсудить все это дома, как-нибудь потом… Сейчас есть дела поважнее. Давай-ка ты мне для начала объяснишь, что это за история с твоей влюбленностью.

Еще и тему сменил! Неужто он по-прежнему считает меня маленькой девочкой, у которой новеньким мечом перед носом помахал — и она обо всем забыла от радости?!

— Во-первых, ни в кого я не влюбилась. Профессор Бургунди говорил про Соль. А во-вторых…

— При чем здесь соль?! Еще скажи: «перец»! Я точно слышал: у тебя в мыслях одни парни!

— Солианна, — пояснила, теряя терпение. — Та фея, у которой прихватило живот. С оранжевыми кудряшками. У нее роман, она пыталась привлечь внимание своего жениха, я ей помогала… Ну, и элегия сработала не так! Так что насчет Аурвира?

— Нет, погоди! — Папа мотнул головой. — Какой еще жених?! Этот ваш профессор упомянул тебя. Якобы я отдал свою дочь…

— Огненный владыка! — не выдержала я. — Ты знаешь, сколько лет профессору Бургунди?

— Нет, но…

— И никто не знает! Потому что столько даже феи не живут! Он студентов путает, имя мое запомнил раза с десятого, а драконы для него вообще на одно лицо. Может, он даже не понял, что говорит с тобой, принял тебя за… За Тарвина!

Да, все-таки ложь — это тоже искусство. И как Солианне удалось так складно все сочинить? Меня вот несло куда-то, я и сама потеряла нить логики. Откуда вдруг всплыло имя Тарвина, я не имела ни малейшего понятия. В итоге вместо того, чтобы узнать заветную правду и отвлечь отца, я только сильнее его запутала.

— У Тарвина нет дочерей! — помрачнел отец. — Эри, ты темнишь! Лучше признайся сразу, я ведь все равно выясню!

Меня прошиб холодный пот, мысли завертелись с бешеной скоростью…

— Нарт! — сорвалось с языка. — У Тарвина есть Нарт! И… И это он жених Солианны. Да! Просто профессор… Он это все не одобряет… Тут недавно Тарвин прилетал, они обсуждали помолвку… Наверное, старика переклинило. Такой стресс в его-то возрасте…

Все это звучало как первосортный бред. И я уже ждала, что папа не поверит и устроит мне жуткий разнос, но имя заклятого врага всегда действует на драконов магическим образом.

— Да уж, это в духе Тарвина Гульдброка! — сказал отец, брезгливо поморщившись. — Наплевать на правила, на устои академии… Он же должен быть в центре внимания! Еще и старого профессора довел… Как будто нельзя было обстряпать помолвку в каникулы!

— И не говори… — выдохнула с облегчением. — Ни стыда, ни совести!

— Это он специально, мне назло! Мы с ним как-то обсуждали, не поженить ли вас с Нартом. Укрепить союз кланов… А он исподтишка какую-то Солианну нашел! Каков, а? Ну ничего, если он считает, что для тебя других женихов не найдется, то он горько ошибается! Мы такой брак тебе устроим, такой…

— А знаешь, что он еще говорил? — перебила, пока отец не слишком увлекся идеей меня сосватать. — Что ты не участвовал в битве под Аурвиром! Прятался, как трус! И… И что в фейскую академию ты меня отдал, потому что не веришь, будто я могу стать воином!

В светлой и опрятной гостиной повисла предгрозовая тишина. Отец посерел, стальные глаза стали почти черными. Даже несмотря на весь свой буйный нрав, до такой стадии бешенства папа доходил крайне редко. И обычно я пережидала подобные приступы где-нибудь в тихом месте. А он перевоплощался, вылетал из пещер и пропадал на час-другой, чтобы ненароком не превратить Фервир в руины.

Здесь этот фокус не пройдет. Вся злость до капли достанется мне. Но я обязана была попробовать! На прямые вопросы отец не отвечал, пришлось действовать хитростью. Благо, я успела поучиться у Солианны. И да, нельзя наговаривать на других, Тарвин Гульдброк не сделал ничего плохого. Но у них с отцом отношения все равно так себе, хуже-то не будет! Если приплести золотого дракона — единственный способ вытянуть из папы честный ответ, то… Что ж. Я готова к последствиям.

— Тар-р-рвин?! — грянул первый раскат грома, и стекло в окне испуганно задребезжало. — Как ты посмела говорить с ним?!

Я терпеливо ждала. Игра на скрипке вообще здорово развивает терпение. Когда тебе нужно снова и снова, изо дня в день повторять ненавистную гамму, начинаешь смотреть на жизнь философски. Да и после отвратительных звуков, что выскребает смычок из струн, гневные крики родного отца уже не так сильно терзают слух. Что-то даже гармоничное было в этих «Никогда не верь золотым драконам!» или «Я смету Аурвир с лица земли!»

Когда первая волна ярости схлынула, и вены на папином лбу чуточку сдулись, началось, наконец, самое интересное.

— Да я был ранен под Аурвиром! — признался отец уже тише. — Защищал королевские скалы, как собственный дом! Грудью! И если бы не твоя мать с фейскими эликсирами, я бы сохранил на память каждый шрам. Орки почти вырвали мне левую руку…

Описывать раны — любимое развлечение каждого дракона. Без этого не обходится ни одно торжество. И обычно я, затаив дыхание, слушала, кому где отхватили палец и выкололи глаз, но сейчас меня волновало другое. Папу следовало поторопить, и я снова надавила на больную мозоль.

— Ты из-за ранения не видел перелома битвы? Или просто не хотел говорить, что это золотые смогли победить орков?

— Это Тарвин так сказал?! — опять завелся отец. — Ничего подобного! Битву выиграли феи! Конечно, мы дожали бы орков рано или поздно, но боевой оркестр Фабиана… — Тут папа замолчал на полуслове и прищурился. — Ты ведь уже знаешь, да?

Ну, не успела я вовремя изобразить шок! Не схватилась за сердце, не ахнула, и не воскликнула что-нибудь вроде «Огненный владыка меня забери!» Отпираться было бесполезно. Да и смысл?! Папа уже признал правду, осталось только выяснить, почему он так долго ее скрывал.

— Как ты мог? — спросила с упреком. — Зачем?! Я столько лет считала фей хрупкими бабочками! И мама… Она, выходит, тоже воин? Ну, потенциально! Я видела, на что способны здешние флейтисты! А я думала, что мама… Что она…

— Слабая? — Отец вздохнул, устало опустился на софу и похлопал рядом с собой. — Поверь, твоя мама сильнее многих. Магически. Но способности — это одно, а призвание — другое. Эйлин ненавидит насилие. И никогда не хотела убивать или причинять боль своей музыкой. Однажды ей пришлось… Ради меня… Но она приняла твердое решение больше не использовать флейту как оружие. Что же касается битвы под Аурвиром…

Я боялась, что отец снова попытается уйти от честного ответа, навешает мне всякой ерунды, начнет оправдываться, однако он почти слово в слово изложил мне историю Нарта. Более того, битвой папа не ограничился.

— Ты уже в курсе, что проклятие ведьмы испортило наши амулеты двуединости, — рассказывал он. — Мы не контролировали перевоплощения, сердца многих окутала тьма. Мне повезло: любовь твоей мамы сдерживала худшее во мне. И все же я не хотел подвергать вас опасности и не пускал в Фервир, пока в гильдии верховных магов не изготовили новые амулеты.

Как выяснилось, именно в гильдии и была зарыта главная собака. Точнее — ключ ко всем загадкам.

Верховные затягивали со сроками, отец лично отправился в гильдию, но замок магов устроен еще сложнее, чем пещеры Фервира. Хитрые лабиринты, коридоры, лестницы, которые исчезают и появляются без предупреждения… Короче, папа случайно забрел в отдел пророчеств.

— Я никогда им не верил! Слишком мутные, слишком запутанные… На все воля огненного владыки. Если он не наделил нас даром предвидеть будущее, то и не надо, верно?

— Ага. — Я медленно кивнула, предчувствуя, что ничего хорошего за этим не последует.

И вот же чудо, не промахнулась! Может, мне не в фейскую академию надо было поступать, а сразу устраиваться в отдел пророчеств?

— Мне встретился старый архимаг, — нехотя поделился отец. — И он спросил меня: «Вы же по поводу дочери?» Ну не мог я развернуться и уйти! Ладно бы про меня, но ты… Моя единственная девочка… А вдруг там было что-то серьезное, понимаешь?

— Ага.

Пророчество. Всю мою жизнь выстраивали по какому-то пророчеству старого архимага, можете себе представить? А знаете, в чем оно заключалось? Так я расскажу! Благо, отец запомнил его от и до:

«Той, что от разных стихий рождена,

Участь великих была суждена.

Но устлан шипами музыки путь,

И раньше поры на него не свернуть.

Прежде созреет в сердце дракон,

От страшной потери спасет только он.

Дорога цветов или сила огня —

Решение трудно будет принять.

На выбор меж песней и звоном мечей

Ясность прольет кровь королей».

Ну не бред ли?! Я всегда считала отца здравомыслящим и мудрым, а он поверил в свиток с каракулями!

— То есть ты, — уточнила на всякий случай, — скрывал от меня правду, не рассказывал про боевых фей только потому, что незнакомый дед дал тебе бумажку?

— Это было наше совместное решение, Эри! Мое — и Эйлин! Когда тебе говорят, что твоему ребенку угрожает страшная потеря, ты еще не то сделаешь! А вдруг ты бы захотела полететь в Тайфо раньше времени? И с тобой бы случилась беда? Может, однажды у тебя тоже будут дети, и ты поймешь…

— Ну уж нет! — Я вскочила. — В смысле, может, и будут, но я ни в какие пророчества не верю!

— Король Драгнар тоже не верил, — резонно заметил отец. — А потом оказалось, что вся история с проклятием ведьмы и нашествием орков была предсказана давным-давно! Ты хоть представляешь, сколько жизней мы могли бы сохранить, если бы прежний король прислушался к верховным магам?!

— Нисколько! Ну, по твоей логике: если предначертано, то сбудется, тут хоть из штанов выпрыгни! Тогда какой смысл?!

— Я не буду с тобой спорить, Эри. Теперь ты знаешь все. Может, тебе вообще не стоило сворачивать на этот… Музыки путь. Как видишь, кроме элегии поноса он ничего не принес. Поэтому выбор за тобой. Если хочешь, мы вернемся домой. Сегодня же.

Глава 14

Фабиан Магнолли

— Я не понимаю, что с ней. Надо вызывать родителей или переводить ее в столицу. Выбор за вами, Фабиан-тэй, — таков был вердикт главного лекаря академии.

Ректор не верил своим ушам. Чтобы Астиль Аконитти расписался в своем бессилии?! Тот самый Астиль-тэй, который при каждом удобном случае хвалился, будто лучше него в Тайфо лекаря не сыскать?

— Ее величество умоляла меня стать ее придворным лекарем, — любил повторять он, в особенности — после бокала ягодного пунша, — но я хочу помогать многим. Такова уж моя натура! Чем сильнее талант, тем выше ответственность!

Не то чтобы Аэда прямо умоляла Аконитти, но пост ему предлагала, это Фабиан слышал лично. Именно поэтому он нанял этого самовлюбленного, но, бесспорно, одаренного целителя. И прежде Астиль-тэй с легкостью находил выход даже из самых тяжелых случаев. Кому-то подбирал правильный эликсир, кому-то готовил особый отвар, кого-то спасал музыкой. Мягкое переливчатое звучание лекарского ксилофона и Фабиана не раз избавляло от приступов мигрени.

Однако Солианна Тагетти завела всех в тупик. Ей дали и отвар, и два эликсира. Астиль-тэй сыграл мощнейшую обезболивающую фугу, — у бедного старика Бургунди аж ноги минут на пять отнялись. И ничего! Солианна продолжала стонать и корчиться в муках, словно роженица.

— Может, она в положении? — осенило Фабиана. — Если беременность протекает неправильно или начинается выкидыш…

— Побойтесь муз, Фабиан-тэй! — прервал его профессор Бургунди. — У нас все же академия, а не дом терпимости. А Тагетти — семья с безупречной репутацией!

— Знали бы вы, сколько было на моей практики незамужних рожениц с безупречной репутацией! — Астиль-тэй надменно пригладил и без того зализанные иссиня-фиолетовые волосы. — Вы правы, ее следует осмотреть. Лилли, принесите мои инструменты!

— Нет! — внезапно выпалила больная, схватившись за простыню.

— Не бойся, милая, я все сделаю аккуратно, — успокоил ее лекарь. — Угроза жизни — это не шутки! И тут нечего стесняться. Фабиан-тэй, Саэлей-тэй, подождите в коридоре!

— Нет! Я не беременна! — Солианна залилась густым румянцем.

Ректор никогда не претендовал на звание лекаря, но даже его познаний хватило, чтобы понять: умирающие не краснеют. Да еще и кричать перестала… Вот если тебя мучают дикие боли, разве станешь ты смущаться из-за обычного осмотра?

Фабиан заново прокрутил в голове последние полчаса и чуть не выругался вслух. Все ведь было на поверхности! Солианну прихватило аккурат в тот момент, когда Бургунди заикнулся о помолвке. А Эри? То она переживает за подругу и плачет навзрыд, убитая горем, а то вдруг исчезает куда-то… «Не могу на это смотреть!» Чтобы девушка-воин испугалась какой-то болезни?! Да Фабиан готов был поспорить, что крови она видела больше, чем Астиль Аконитти! Чего далеко ходить: она метнула нож в живого мужчину, и даже не поморщилась! А тут просто невразумительные стоны…

Заговор. Очередной план этих двух отпетых подружек. И неизвестно еще, чья была идея! Эри для подобных выходок слишком бесхитростна. Может, зря ректор считал Солианну такой уж невинной отличницей?

Благо, не появилась еще на свет феечка, способная переиграть Фабиана Магнолли.

— Действуйте. — Он отобрал у сестры Лилли лоток с инструментами и вложил в руки Аконитти. — Осмотрите, как следует, а я пока пошлю бабочку ее родителям.

Удивительно, какой магией обладает одно-единственное продолговатое зеркальце. Астиль-тэй не успел его даже поднести к Солианне, а та уже отползла на подушку и поджала коленки.

— Мне лучше! Все прошло! — Она выдавила неестественную улыбку. — Так что незачем беспокоить папу с мамой. Стресс, наверное! Я, пожалуй, пойду…

И оранжевая попыталась улизнуть. Да-да, она действительно надеялась, что ее вот так возьмут — и отпустят с миром.

— А ну, стоять! — рявкнул Фабиан, и лекарь от неожиданности выронил зеркальце.

— Да что вы, она еще слишком слаба! — вступился наивный профессор Бургунди.

— Вот поэтому, Саэлей-тэй, она пока побудет здесь. — Ректор зловеще улыбнулся юной актрисе. — Для надежности. И заодно ответит на пару вопросов.

— Так мне осматривать ее или нет? — растерялся Аконитти.

— Пока не надо. Думаю, это был острый приступ воспаления хитрости. Или ты считаешь, что я забуду про вашу с Эри расслабляющую элегию?

Зря Фабиан упомянул эту элегию. Определенно, зря. А все проклятая гордыня… Нет бы сначала выпроводил Бургунди! Услышав об элегии, Саэлей-тэй оживился, подскочил, и стало ясно: в ближайшее время он не отстанет, пока не выяснит все подробности. И как теперь выведать, куда побежала Эри?! Если ее новый план такой же гениальный, как предыдущий, то надо немедленно спасать неугомонную девицу. Или и вовсе целую академию!

К сожалению, удобный момент был упущен.

— Что за элегия?! — обратился профессор к Солианне. — Вы что, играли дуэт для двух скрипок? Ми бемоль мажорный?

— Да, — не стала отпираться та.

— И Эри справилась? Нет, я догадываюсь, что она где-то сфальшивила, но вы понимаете, что это значит, Фабиан-тэй?!

— Что у нее нет совести? — предположил ректор.

— Магия! Она-таки выдала магию! — Старик всплеснул руками и просиял. — А я знал! Знал, что в Янброк есть потенциал! Сколько было студентов в столовой? Два десятка? Три? Ишь ты, всех ведь накрыла!

Фабиану захотелось протереть глаза и прочистить уши, да кронфейское воспитание не позволило. Он ждал от Саэлея Бургунди всего, чего угодно, — гнева, возмущения, разочарования, — но только не гордости. А старика прямо-таки распирало от восторга! Точь-в-точь как отца Эри после ее драк на мечах! И как, интересно, она этого добивается? Пакостит напропалую, а эти двое чуть в ладоши не хлопают… Н-да, уникальное явление. Феномен Эрениды Янброк.

— Вообще-то мы обе накрыли… — обиделась Тагетти.

Прекрасно. Теперь и она будет стараться изо всех сил, чтобы заслужить одобрение профессора. Дурной пример заразителен, и зараза эта — пострашнее любой эпидемии.

— Я помню, помню, отработку тебе назначу обязательно! — Старик небрежно отмахнулся от лучшей ученицы. — У тебя-то с музыкой проблем не было. Но Янброк… Послушай-ка, а ты не помнишь точно, в каком месте она сыграла мимо нот? Ведь ты же явно не могла ошибиться. Получается, весь магический механизм элегии изменила Эренида, хотя ее партия второстепенная. Да… Это дорогого стоит!

Здесь Фабиан был с профессором абсолютно согласен. Выходка Эри стоила ему очень дорого. План провалился с треском, репутация строгого ректора, который каждую мелочь держит под контролем, развеялась бесследно. Может, розовой еще почетную грамоту за это выдать?

— Самое странное, что Эри не фальшивила, — задумчиво призналась Солианна. — Она просто сменила штрих.

— Вот как?! — заинтересовался профессор.

— С пятой цифры она решила играть пиццикато. По длительности ноты получились скорее восьмыми, если не шестнадцатыми. И ритм… Она так странно расставила акценты! Синкопы выделила…

— Ритм… — Бургунди принялся мерить шагами палату. — Хотите знать, что меня всегда поражало, Фабиан-тэй?

По правде говоря, гораздо больше ректор хотел знать, как именно Эри рушит его карьеру в данный конкретный момент. Но сбежать и оставить Бургунди наедине с Солианной, чтобы она ненароком разболтала про ложную помолвку, не мог.

— И что же? — спросил Фабиан, с тоской покосившись на дверь палаты.

— Ее диктанты. Она путалась в тональностях, знаках, неправильно опознавала аккорды… Но вот ритм! Ни разу за все это время она не ошиблась с размером или длительностью нот. Если убрать нотный стан, то идеальная работа! Такое уникальное чувство ритма…

— Так, может, вы зря ее взяли в класс скрипки? — встрял Аконитти.

Фабиан и забыл о нем, а лекарь никуда не делся. Тихонько протирал тряпочкой свой рабочий ксилофон и грел уши.

— Как это — зря?! — возмутился профессор Бургунди. — Я сразу разглядел в ней воинственный дух, а всем известно, что в боевом оркестре ведущую партию играет первая скрипка.

— Да-да, я помню вашу позицию. — Астиль-тэй ехидно усмехнулся. — Высшее счастье любой музыкальной феи — попасть в боевой оркестр. И в нем, само собой, все держится на первой скрипке, а остальные нужны так, для аккомпанемента. Что же касается дирижера, то его задача просто позаботиться, чтобы духовики и прочие бездари ничего не испортили.

Голос Аконитти так и сочился ядом. От порции неприкрытого сарказма профессор Бургунди пошел багровыми пятнами, глаза налились кровью. Фабиан никогда не любил склоки, но в чем-то был все же солидарен с лекарем. Эти скрипачи с их непомерно раздутым эго, с огромным гонором… Саэлей-тэй мог все отрицать, но его представления об устройстве боевого оркестра Аконитти передал верно.

— А разве не так? — робко уточнила Солианна Тагетти.

Что и требовалось доказать! Даже ученики впитали взгляды своего маэстро!

— Я ничего подобного не утверждал! — взорвался профессор. — И не надо передергивать! В оркестре важен каждый! Вплоть до… Вплоть до… — Он чуть не задыхался от негодования. — Вплоть до несчастного треугольника!

— Вот! — Астиль-тэй вскинул руку. — Вы слышали это?! Какой феерический снобизм! Чем вам не угодили ударники, а, Саэлей-тэй?! Чем мы хуже? Да ваш боевой оркестр многие столетия подряд был нужен только для парадов ее величества! Мы в войнах отродясь не участвовали! А столько пафоса, столько амбиций! Одну-единственную битву выиграли… Может, вам теперь собственный храм воздвигнуть? А мы вот сражаемся каждый день! Бьемся за жизни…

— Ну да, ну да! — надсадно хохотнул Бургунди. — То мозоль студенту залечите, то чирей вскроете… Вот это настоящий героизм!

— Да, героизм! — не унимался лекарь. — Да! Кто, скажите на милость, избавил вашу внучку от послеродовой горячки, а? Кто восстановил сломанное крыло профессору Олии Ортензи?

— Она же просто сослепу промахнулась мимо двери…

— И что? В ее возрасте ткани сами уже не срастаются! Все говорили, что проще сдаться, что Ортензи надо отказаться от полетов. Но у меня, знаете ли, тоже есть боевой дух! Я бился до последнего — и вот результат!

— Браво, Астиль-тэй! Мое почтение! — Бургунди театрально зааплодировал. — А ничего, что бедняжка Ортензи через неделю после вашего лечения уснула на подлете к столовой, упала в кусты магонии и сломала еще и шейку бедра? Хотя все ей кричали…

— Над ее слухом я еще работаю! — Аконитти было стушевался, но тут же взял себя в руки, вздернул подбородок и повернулся к ректору. — Фабиан-тэй, у дочери дракона очевидная предрасположенность к ударным. И вместо того, чтобы мучить ее скрипкой…

— Да кто ее мучает! — перебил Бургунди. — Еще великий Тобис Росси говорил, что пение скрипки есть услада для…

— И вместо того, чтобы мучить ее скрипкой, — на пару тонов выше повторил Астиль, — пришлите Янброк ко мне. Я готов лично с ней заниматься. Возможно, ее призвание— не забирать жизни, а спасать их.

О таком Фабиан и помыслить не мог. Да и сама Эри вряд ли захотела бы кого-то лечить, но в словах Аконитти было зерно истины. Ударные… Почему бы и нет? В конце концов, розовая взрослела под звон мечей и стук молота о наковальню. Да и потом: в некоторых боевых симфониях есть и партия для ударных. Не во всех, конечно, потому не каждый барабан или тот же ксилофон можно поднять в воздух, зато оборонительная музыка…

— Я не уверен насчет целительства, но попробовать можно, — ответил Фабиан после недолгих колебаний. — Завтра после обеда у вас найдется время? Я передам Эри.

— Исключено! — Бургунди топнул, как упрямый ребенок. — После обеда у нее урок со мной. И завтра тоже. И послезавтра. И вообще, если она начнет отвлекаться на глупости, то когда ей разучивать программу?

— А зачем ей разучивать вашу программу, — парировал Астиль, — если скрипку она бросает? Фабиан-тэй, я подберу ей удобные палочки, выделю палату под индивидуальные занятия…

— Это вам надо выделить палату в лечебнице для душевнобольных! Если вы думаете, что Янброк бросит скрипку, то вы, с позволения сказать, умом тронулись!

— Я-а-а?! — оскорбился лекарь, а Фабиан украдкой прикрыл глаза и медленно-медленно выдохнул накатившее раздражение.

Скандал между двумя маститыми феями выходил на новый виток. Образованные, интеллигентнейшие музыканты готовы были в кадыки друг другу вцепиться. И все из-за кого? Риторический вопрос. Эри даже заочно умудрялась нарушать спокойствие в академии!

— Прошу вас, хватит! — попытался утихомирить подчиненных ректор. — Это решать не нам!

Короткая фраза подействовала на Бургунди и Аконитти как ушат холодной воды.

— В смысле? — Они синхронно обернулись. — А кому?

— Для начала я посоветуюсь с самой Эренидой, — рассудил Фабиан. — И с ее отцом. Мы все обсудим, взвесим за и против…

Первым от шока опомнился Астиль-тэй. Привычным жестом пригладил волосы и нацепил подобострастную улыбку.

— Прекрасная идея. Я и сам хотел предложить! Заодно познакомлюсь с гердом Янброком…

— Орка с два! — осадил его профессор Бургунди. — Никто не купится на эту вашу дешевую лесть! Вы же опытный управленец, Фабиан-тэй. Академия при вас так похорошела, что любо-дорого! Уж мне ли не знать, я пережил трех ректоров! Так что вы должны отчетливо понимать, что кое-кто в этой комнате руководствуется низменными политическими интересами. Подобраться к герду, втереться в доверие…

— А я бы вас убедительно попросил, Саэлей-тэй, не судить других по себе! — Аконитти презрительно хмыкнул. — Сами-то внучку за короля пристроили! Пойдемте, Фабиан-тэй! — И он увлек ректора к дверям.

Ситуация окончательно вышла из-под контроля. Фабиана разрывали на части: в одно ухо что-то бубнил лекарь, в другое — хрипел и басил, захлебываясь слюной ярости, старый профессор. Ни уловки, ни отговорки, ни хитрости, — ничто не могло отвратить обоих от затеи пообщаться с отцом Эри.

— Возможно, он уже улетел… — вяло сопротивлялся Фабиан, пока его, будто под уздцы, тащили к гостевому особняку. — Или хочет поговорить с дочерью наедине…

Бесполезно. Что Бургунди, что Аконитти слышали только себя. Впору было цепляться за кусты и скамейки, лишь бы остановить надвигающуюся катастрофу!

Впрочем, как вскоре выяснилось, от встречи с Рондаром Янброком скамейка бы ректора не спасла. Герд сам вышел навстречу этому странному трио. Без Эри. Радоваться этому факту или нет, Фабиан еще не знал, но вид у железного дракона был удрученный.

— О, Фабиан-тэй! — воскликнул Рондар, заприметив кронфея. — Вы-то мне как раз и нужны!

Что-то оборвалось в груди Фабиана Магнолли. Он не считал себя трусом, но за последнее время нервная система и без всяких драконов расшаталась донельзя. Права была огненная саламандра, ой, как права! Что ж, хоть она будет по нему скучать. Разве приготовит ей кто-нибудь паштет из сверчков?..

— Я готов все объяснить. Только, если можно, с глазу на глаз. У меня в кабинете.

Поразительно, насколько спокойно прозвучал голос ректора. Он словно слышал себя со стороны и гордился, что сумел сохранить остатки достоинства.

— Но если вдруг понадобится мой совет, могу присоединиться! — Аконитти ловко выбросил вперед руку и сжал ладонь дракона. — Главный лекарь, можно просто Астиль-тэй…

— Лекарь? — Железный вскинул брови. — И как там та феечка… Соль?

— Ей лучше! Я вообще справляюсь с любыми трудностями, но тут даже помощь не понадобилась. Мы подозревали беременность…

— Что?! — снова изумился Рондар.

— Да нет, не слушайте его! — вмешался Бургунди. — Нет никакой беременности! У нас приличная академия!

— Конечно-конечно! — Отец Эри заговорщически подмигнул. — Ну, дедуля Тарвин… Посмотрим, кто смеется последним!

Смысл этого загадочного пассажа не уловил ни Фабиан, ни, судя по всему, его спутники. Но тем феи и отличаются от драконов: умеют вовремя промолчать и не задавать неудобных вопросов. Особенно — если откровенную околесицу сморозил кто-то огнедышащий.

— По правде говоря, нас беспокоит не Солианна, а ваша дочь, — сменил тему профессор Бургунди.

— Меня тоже. — Рондар помрачнел. — Дело в том, что я хочу забрать ее из академии.

Слова дракона оглушили Фабиана пыльным мешком, старик Бургунди замер с остекленевшим взглядом. Не растерялся только Астиль Аконитти. Ушлый лекарь всегда умел держать нос по ветру!

— Очень мудро. — Синий сосредоточенно кивнул, словно заранее готовился к такому исходу событий. — И я вас понимаю: скрипка и Эренида? Не очень перспективное сочетание. Но прежде, чем рубить с плеча и забирать ее… Может, попробуем перевести ее на ударные инструменты? Вот, к примеру, ксилофон…

— Ах ты, майский жук! — опомнился Бургунди. — Какой ксилофон? Герд Янброк, послушайте, из Эри может выйти сильнейшая боевая фея!

— Боевых фей пруд пруди, — не уступил Аконитти. — Но если вы хотите развить в дочери поистине уникальный талант…

Стихшая было ссора разгорелась по новой и ввергла в оцепенение даже железного дракона. Хотя, казалось бы, ему-то к дракам не привыкать!

К счастью, на сей раз Фабиан сориентировался вовремя. Спор двух феев пришелся очень кстати: они так увлеклись друг другом, что не сразу заметили, как остались наедине.

Ректор проявил недюжинную ловкость. Увел Рондара Янброка из-под града взаимных обвинений и угроз, свернул на тенистую, заросшую диким виноградом аллею и окольными тропами добрался до главного корпуса.

— У Эри есть какой-то талант?! — недоумевал по дороге железный. — Она жаловалась, что бьется над вашими этими нотами, а толку никакого…

Но Фабиан не отвечал. Не сбавлял шаг, не останавливался ни на секунду до тех пор, пока не оказался в стенах родного кабинета. Запер двери, рухнул в любимое кресло у окна и лишь тогда выдохнул.

День выдался тяжким. И да, Фабиану предстоял не менее тяжкий разговор с отцом Эри, но хотя бы без посторонних воплей.

— Простите за эту сцену, — извинился ректор перед гостем. — Василькового чаю?

— А знаете… — Рондар утер пот со лба и уселся напротив. — Не откажусь. Эйлин приучила. Сначала я не понимал, как вообще можно употреблять это пойло…

Фабиан смерил герда задумчивым взглядом. Вообще-то ректор предложил чай из вежливости, — драконы всегда от него отказывались. Более того, откровенно насмехались. «Цветочный компот», «бурда для насекомых» — и это самые мягкие выражения, которые Фабиану приходилось слышать. Раз уж Рондар согласился выпить этот душистый успокаивающий отвар, дела и впрямь плохи.

Забрать Эри из академии… Несколько недель назад Фабиан бы лично помог собрать ей вещи. А сейчас стоило только представить, что больше он не увидит маленькую розовую бунтарку, не заглянет в ее гневно сверкающие глаза, не вдохнет аромат горькой полыни, внутри все сворачивалось тугим клубком.

Фабиан отмерил засушенные цветы, привычными движениями засыпал сбор в хрустальный чайничек, залил кипятком. Руки двигались сами, а мысли витали где-то далеко-далеко.

Что изменилось? Ведь все стало только хуже, разве нет? У Эри обнаружилась-таки музыкальная магия. Но какая?! Мало того, что студенты чуть не погибли от обезвоживания, так еще профессор с лекарем сцепились не на шутку. Вручить бы девицу ее папеньке, помахать рукой вслед и вернуться к прежней спокойной жизни. А вместо этого…

— Почему?! — не вытерпел ректор.

Он даже не смог вслух произнести фразу до конца. Язык не повернулся сказать: «Почему вы забираете ее от меня?» И хвала музам, что не повернулся! Благо, дракон и так все понял.

— Я хотел, чтобы она сама выбирала свою судьбу, — искренне ответил Рондар. — Я показал ей, что такое жизнь дракона. Теперь она увидела, как живут феи, как устроен ваш мир, ваша магия…

— Прошел без малого месяц! — Фабиан достал чашки и блюдца. — Едва ли за такой короткий срок можно что-то понять.

— Да, но… Она какая-то чужая стала. Нервничает, привирает… Но она всегда была откровенна со мной! Всегда!

— А вы с ней? — Ректор чувствовал, что ступает на зыбкую почву, но не спросить не мог. — Все возвращается, герд Янброк. И ложь в том числе.

Железный сжал зубы, на его точеных скулах шевельнулись желваки. Пауза затягивалась, и Фабиан уже пожалел, что полез в потаенные уголки драконьей души, — слишком уж Рондар напрягся.

— Вы правы, — отозвался он, наконец. Пригубил чай и вздохнул. — Но если бы я мог вернуться в прошлое, то все равно поступил бы так же.

Фабиан понятия не имел, почему вдруг Рондара пробило на откровенность, но испортить момент не рискнул. Ректор делал то, что умел, пожалуй, лучше всего на свете: он слушал.

Слушал про странное пророчество архимагов, про то, как переживали Эйлин и Рондар за единственную дочь. И про то, как разозлилась Эри. Собственно, последнее из всей истории Рондара было самым ожидаемым.

За окнами ректорского кабинета уже сгустились сумерки и на горизонте зажглась первая звезда. Васильковый чай остыл, мерно цокали настенные часы кристаллическими бабочками, а Рондар все сидел с неестественно прямой спиной, словно долгая исповедь так и не принесла ему облегчения.

— Я предоставил выбор ей, — резюмировал герд. — Она обещала подумать… Но учитывая, как сильно она не хотела лететь сюда… В общем, к утру она даст ответ. И мы с вами оба представляем, каким он будет.

Нет, этого Фабиан как раз не представлял. В отличие от Рондара, он знал, почему изменилась Эри. Она распробовала музыку, только-только приняла эту магию! И если бы не отец, она бы и не думала никуда улетать.

Но этот внезапный воспитательный эксперимент... Пока что драконьего в Эри больше! И страсть к воинскому искусству запросто пересилит хрупкую симпатию к искусству музыкальному.

— У нее талант, герд Янброк. И было бы очень обидно все забросить. К тому же, кровь королей она уже пролила. Может, это и был знак…

— Как?! Она напала на Тарвина?! — встрепенулся Рондар. — Моя умни… В смысле, это, конечно, ни в какие ворота! Но он же не напал в ответ, да? Она не пострадала? А то я знаю, ваши эликсиры скрывают любые следы…

Теперь вздыхал уже Фабиан. «Драконы… Такова их природа, иначе не бывает», — мысленно напомнил он себе.

— Я про свою кровь. Вы же помните, что Эри ранила меня при первой встрече?

— Ах, это! — Рондар расслабился. — Так у вас же кровь королев, а не королей. Пусть решает сама, но если что — я предупредил. Дальше уж мы как-нибудь разберемся.

Фабиан не стал спорить. Он успел усвоить: Рондар Янброк безнадежен. Но не Эри!

Проводив герда, ректор выждал, пока тот скроется в гостевом особняке, а сам направился к общежитию. Однако, на беду ректора, побеседовать с драконицей этим вечером решил не он один.

— Саэлей-тэй! — окликнул Фабиан старого профессора на подлете к крыльцу.

— А? — Тот приземлился на дорожку и сложил крылья. — Вы уже побеседовали с гердом? Я вот как раз хотел увидеть Эрениду. Может, смогу как-то переубедить…

Вот чем-чем, а даром убеждения старик не обладал точно. Своими нотациями он бы добился строго противоположного эффекта. Опять заведется, начнет орать про никчемных ударников…

— К ней нельзя! — выдал Фабиан прежде, чем сообразил, как двусмысленно это прозвучало. — То есть… Потерпите до завтра.

— А что такое? Что-то случилось? — Бургунди огляделся по сторонам и понизил голос. — Какие-то проблемы со свадьбой? Когда мы готовились выдавать замуж мою Тами, столько копий переломали со списком гостей…

Вот тут-то Фабиана и озарило. Он и забыл про свой план, похоронил его, но, быть может, зря? Чем не шанс раз и навсегда покончить с выдуманной помолвкой?

— Все гораздо хуже, — скорбно сообщил он профессору. — Герд Янброк запретил нам жениться.

— Как?!

— Да-да. Эри убита этим известием, и лучше пока не бередить ее сердечные раны. Не напоминайте! Ни ей, ни герду… Я с таким трудом его успокоил! Слышали бы вы, как он бушевал! Он ведь из-за этого и Эри хотел забрать. Так что давайте мы с вами сделаем вид, что ничего не было.

— Музы, Фабиан! — Взгляд старика затуманился, и он сочувствующе похлопал кронфея по плечу. — Мне так жаль! Неужели ничего нельзя сделать?! Вы были такой хорошей парой… Подумаешь, разница в возрасте! Зато вы уравновешивали ее вздорный характер… Да, я был против, чтобы роман отвлекал ее от учебы… Но это уж очень жестоко!

— Ничего. Будет трудно, но мы переживем. — Фабиан сделал вид, что крепится из последних сил. — Дайте мне проститься с Эри наедине, и пусть это все останется в прошлом. Я сделаю все, чтобы расставание не повлияло на ее учебу.

— Конечно… — стушевался Бургунди. — Не буду мешать. Держитесь!

Расстроенный старик отступил, и Фабиан, довольный, преспокойно двинулся в общежитие.

Жаль только, что, поднимаясь по ступенькам, он услышал, как за его спиной профессор бормочет себе под нос:

— Разлучить влюбленных… Запретить свадьбу… Да кем он себя возомнил, этот Рондар Янброк?!

Глава 15

Эренида Янброк

Лететь или не лететь — вот, в чем вопрос.

Оно, конечно, академия застряла у меня в печенках. От нот распухла голова, от струн — пальцы. А ведь помимо музыки есть еще история искусств, астрономия, ботаника, философия… Такая куча всякой белиберды, что впору на стенку лезть! Но ведь недаром говорят: драконы ко всему привыкают.

Еще, наверное, неделю назад я бы ни секунды не раздумывала. Молча бы собрала сундуки — и сделала отсюда крылья, не оглядываясь. А тут меня как переклинило. Я уже и рот раскрыла, чтобы сказать: «Полетели скорее домой!» — и слова застряли в зубах, как мясо старой коровы.

— Я должна подумать, — вот, что я ответила папе.

И мой ответ стал полной неожиданностью для нас обоих.

К счастью, отец еще чувствовал вину за то, что скрыл историю с пророчеством, а потому не наседал и настаивал. Сдержанно кивнул — и отпустил меня все переварить, выделив время до утра.

И вот она я, дочь главы железного клана, сижу на подоконнике общежития и на полном серьезе размышляю, не продолжить ли мне путь музыканта.

Какая же несусветная глупость! Только идиоту понравится этот пышный цветущий сад, напоенный ароматами жасмина и магнолий! Кто захочет добровольно любоваться на светлячков и огоньки в разноцветных кристаллических домиках? И почему мне до жути охота узнать, как бы отреагировал на мое отчисление один белобрысый кронфей?

Хотя… Все же очевидно. Первым делом он бы, разумеется, нарисовал дюжину-другую всяких бумажек. Протокол такой, табель сякой… Его пудингом не корми, дай только заполнить документы.

Потом бы Фабиан с вежливой улыбкой пожал руку моему отцу, а меня одарил напутственной речью. «Не забывай про музыку, не закрывай свое сердце для искусства, повторяй гаммы три раза в день после еды… Бла-бла-бла». Может, даже добавил бы скупых ректорских сожалений. Нам, мол, будет тебя не хватать, Эренида.

Но я готова поспорить на свой любимый меч, что как только мы с отцом очутились бы за воротами, Фабиан бы пустился в пляс от счастья.

— Хвала музам, это больше не моя проблема! — крикнул бы он, вытанцовывая тарантеллу. — Гуляют все! — И устроил бы такой праздник, которого еще не видывали стены фейской академии.

И как только я представила эту картину, руки сами собой сжались в кулаки. И дня ведь не пройдет, а он уже будет доводить до слез своими сонатами и ноктюрнами какую-нибудь другую студентку. Музицировать с ней будет вечерами. Смотреть на нее с улыбкой. Отчитывать. Или еще что похуже!

Ну, сами посудите: если ты не планируешь личную жизнь, то зачем тебе огромная кровать, а? Вы бы видели, с каким трудом в его особняк запихивали новый матрас. И в окна пытались, и в двери… Не такая уж я и наивная, чтобы думать, будто это только для здорового сна!

Так что же мне, вот так по доброте душевной взять — и осчастливить Фабиана своим отлетом? Ага, как же! Сам меня сюда зазвал — вот пусть и мучается до последнего курса. Тем более, что пока Шасть обитает в его камине, никаких посторонних девиц достопочтенному ректору не обломится.

— Ты ведь не улетишь? — металась по комнате Соль. — Астиль-тэй уверен, что у тебя склонность к ударным инструментам. А как они ругались за тебя с профессором Бургунди…

— Ты просто хочешь быть его единственной любимицей, да?

— Да как тебе такое в голову пришло?! — возмутилась оранжевая, но уж как-то слишком поспешно и неестественно.

Нет, я бы поняла, если бы она ревновала меня к Фабиану. Но профессор Бургунди… Сомнительный трофей!

— И потом, неужели тебе не интересно узнать, в чем заключается твоя «участь великих»?! — сменила тему Соль. — Смотри, в Фервире ты прожила до самого совершеннолетия. И пока ничего особенно великого не сотворила. Следовательно, миссия ждет тебя именно здесь. Великий лекарь Эренида Янброк… А что, звучит! Нам бы только раздобыть королевскую кровь для ясности. Как думаешь, этот лазурный парень… Как его? Нарт! Он даст пару капель? Или племянника недостаточно, и надо просить самого короля Лейгарда?

Я зажмурилась и уныло боднула оконное стекло. Орк меня за язык дернул растрепать Солианне про пророчество! Кто ж знал, что феи в такое верят?! Я рассчитывала, что мы дружно посмеемся, что оранжевая проявит сочувствие… У нее-то адекватные родители! И нате. Жажда тайн и приключений бьет из нее, как горный гейзер.

— Это все ерунда! — сказала я соседке. — И, кстати, насчет Нарта. Тебе стоит знать, что…

И в этот самый момент дверь громыхнула о стену, словно кто-то решил выбить ее тараном. Ан нет, вместо бревна на цепях мы увидели всего лишь нашего многоуважаемого ректора.

С такой помпой он еще ни разу не вламывался! Обычно деликатно стучал и добавлял свое извечное «будьте любезны», «вечер добрый»… Судя по всему, до его кронфейских ушей уже докатилась новость о моем отбытии. Не иначе, отец доложил.

Ну, что и требовалось доказать! Фабиана так расперло от радости, что он плюнул на приличия и прибежал удостовериться, что я уже пакую вещички. Вот же лицемер! Еще, главное, про музыку задвигал…

— Эри, нам срочно нужно поговорить! — выпалил ректор, и я невольно отметила, что его голос аж звенит от волнения.

— Кто бы сомневался! — Я язвительно осклабилась.

— Фабиан-тэй, мне уже гораздо лучше! — Соль вытянулась по струнке и расправила несуществующие складки на платье. — Любое наказание, я готова. Только прошу, не отстраняйте меня от уроков!

Фабиан удивленно повернулся к ней. Как будто забыл, что я живу не одна.

— Тагетти, оставь нас, пожалуйста.

— Да, но наказание…

— Три доклада… — Он осекся на мгновение, а потом исправился: — Нет. Четыре. На свободную тему. К следующему понедельнику.

От жалости к Соль у меня перехватило дыхание. За что он с ней так жестоко? В конце концов, мы обе облажались. И не то чтобы я жаждала засесть в библиотеке и помереть со скуки за пыльным талмудом, но так ведь нечестно!

Впрочем, я не учла, что у нас с Солианной очень разные представления о жестокости. И то, от чего любой нормальный студент взвыл бы, как подстреленный, заставило оранжевую просиять.

— Правда?! — спросила она, будто Фабиан вручил ей подарок. — Да, Фабиан-тэй! Конечно, Фабиан-тэй! Спасибо, Фаби…

— Я понял, — сухо кивнул ректор. — Иди.

И счастливая Соль, наконец, упорхнула, оставив нас наедине.

Воцарилось молчание. Кронфей, по всей видимости, подбирал нужные слова на прощание, а я наблюдала за ним, сидя на подоконнике и болтая ногами. Интересно ведь поглядеть, как белый обнажит свое истинное лицо!

— У нас был долгий разговор с гердом Янброком, — начал Фабиан после паузы.

Миленько! Сейчас, очевидно, навешает с три короба, как он умолял папу оставить меня в академии, а тот — ни в какую.

— Твой отец считает, что тебе лучше вернуться домой. И я пытался его переубедить, но он твердо стоит на своем.

Какая неприятность! Давай, мой возлюбленный жених, солги, как ты не хочешь меня отпускать!

— По-моему, это большая ошибка, Эри. — Фабиан будто мысли мои прочитал и действовал строго по инструкции. — Нет, я понимаю его. И понимаю, почему он так поступил. У меня нет морального права его осуждать! И я клянусь, что ничего не знал о пророчестве…

М-м-м, и ты туда же? Ну что ж, Фабиан-тэй, браво. Отличное оправдание, как по мне. Если еще приплести опасность…

— Путь феи, возможно, слишком труден для тебя. И опасен. Как говорилось в пророчестве? Устлан шипами?

Десять из десяти! И меня запугал, и сам вроде как не при делах. Забота пополам с сочувствием. Сильно! Ну а то, абы кого не берут в ректоры.

— И решать, конечно, тебе, но… — Тут Фабиан почему-то замялся и прервал достойную аплодисментов речь. — Ты скажешь что-нибудь или нет?! Сколько можно молчать?

— А что я скажу? — хмыкнула, спрыгнув с подоконника, и двинулась на двуличного гада. — Что я была о вас другого мнения? Ну, была. Это что-то меняет? Да, я ненадолго поверила, что вы разглядели во мне талант к музыке. Что вы больше не считаете меня дикаркой и головной болью. И что вы не избавитесь от меня при первом удобном случае!

— Я не… — растерялся ректор, но мне порядком надоели эти лживые фейские фокусы.

— Ох, хватит! Вы бы хоть раз, ну так, в виде исключения, признали правду! Думаете, я не понимаю, что вы терпели меня только из-за отца? — Я толкнула его в грудь. — Такой исполнительный Фабиан-тэй… Вам поручили меня взять — и оп-па! — вы даже на дуэльное поле выйти не погнушались! Победили, прикормили Шасть, меня своими сонатами одурманили… Но как только вам дали отбой — все! Прощай, Эри, счастливого полета! Так вот, позвольте вас огорчить, никуда я не лечу! Ни сегодня, ни завтра, ни вообще! Я может, из принципа поступлю в аспирантуру, и каждый день, каждую минуту буду смотреть на ваши мучения…

От этой яростной тирады у меня в легких не осталось ни капли воздуха. Я сделала маленькую передышку перед следующим заходом, как вдруг с изумлением обнаружила, что Фабиан улыбается.

Нет, вы можете в это поверить?! Я тут, значит, ору, распинаюсь, вывожу его на чистую воду, а он мне демонстрирует, какие у него зубы красивые! Нельзя было, что ли, прямо на первой лекции предупредить, что кронфеи от обычных фей отличаются абсолютным отсутствием совести?!

— И ничего смешного! — рассердилась я.

— Я не смеюсь, — ответил Фабиан, не переставая улыбаться. — Просто очень рад.

— Ну да, как же! Что не так? Я джемом испачкалась, да? — Машинально вытерла лицо ладонью.

Кронфей перехватил мою руку и легонько сжал.

— Я. Правда. Очень. Рад. Я больше всего на свете хотел, чтобы ты осталась.

Даже на дуэльном поле, когда Фабиан катал меня в пыли, я и то чувствовала себя не так беспомощно. Он вроде говорил искренне, не язвил, не подкалывал, но все же поверить ему было невозможно.

Белобрысый обезоружил меня. Снова. И я понятия не имела, как ему это удается. На сей раз даже рояль не понадобился, чтобы вывернуть мои эмоции наизнанку!

— Почему? — спросила я каким-то чужим, хрипловатым голосом.

— Я рад, что ты, наконец, полюбила это место. Что тебе здесь хорошо. Ты прониклась искусством. Стала мягче, гармоничнее… — Он будто невзначай погладил мою ладонь большим пальцем, и тысячи крошечных молний пробежали по телу и взорвались в животе фейерверком колючих искр.

— Вот еще! — выпалила, спрятав руку за спину. — Ничего я не размякла… Просто… Пророчество! Да! Я остаюсь из-за пророчества, и никого я тут не полюбила! В смысле — ничего!

— А твой отец сказал, что ты не поверила в предсказание…

— Ну, я его волновать не хотела. А вообще-то мы с Соль уже вплотную занялись пророчеством. Она считает, нам нужно пустить кровь какому-нибудь королю, так что даже не пытайтесь меня остановить!

Впрочем, Фабиан, судя по выражению его лица, и не собирался меня останавливать. Он вообще как будто не поверил: в его ледяных глазах плясали хитрые огоньки, губы едва заметно дрогнули. Ну и пожалуйста! Не стану я ему ничего доказывать!

— Если это все, то спокойной ночи! — выдала, гордо выпятив грудь. — Мне еще помогать Соль с докладами. Для нас, драконов, справедливость — не пустой звук.

— Ты станешь отличным драконом, Эри. Если захочешь. — Фабиан задумчиво склонил голову набок, окинул меня пытливым взглядом. Острым до мурашек, теплым до слабости в коленках. Я было подумала, что вот сейчас ректор меня поцелует, но… — Но фея из тебя тоже получается замечательная. Увидимся утром.

И ушел! Надеюсь, он хотя бы услышал, как вслед за ним в дверь прилетела подушка. Хотя… Только посмеялся, наверное! Вот дура! Сама виновата, что отдала стилет. А то ему бы сейчас было не до веселья! Улыбается тут, взглядами стреляет, от которых хочется то ли съежиться, то ли повиснуть у него на шее…

Нет, ректор из Фабиана все-таки негодящий. Правильный ректор должен внушать ужас. Как в драконьей академии, — мне Нарт рассказывал, — рявкнет, огнем полыхнет, бородой пошевелит — и все! Студенты ходят шелковые. А этот так и норовит залезть в душу! Поселится в мыслях, обоснуется, как полноправный хозяин. И давай туда-сюда расхаживать перед глазами, поигрывая мраморными бицепсами!

Вечером мне удалось кое-как отвлечься: совесть не позволяла бросить Соль с докладами. Да и тему она выбрала любопытную — не «Терцквартаккорд в раннем барокко», а «Пророчества и их влияние на судьбу».

— Совместим приятное с полезным! — объявила Соль, плюхнув передо мной стопку ветхих книг.

Ну, насчет приятного она погорячилась, — от витиеватых фраз у меня слезились и слипались глаза. Если есть аллергия на пыль, то почему бы не признать существование аллергии на занудные фейские книжки?

Чтоб вы понимали, ни одна ученая фея не способна изложить свою мысль предложением короче, чем в полстраницы. «Ее величество королева Лиэнна, которую в Тайфо также называли Лиэнной Милосердной или Лиэнной Светлейшей, дочь королевы Белины и внучка королевы Самойи, которая прославилась тем, что внесла запрет на использование магии внушения лицами, не занимающими соответствующую должность, а позже ввела лицензии для фей поэзии…»

Немудрено, что периодически я впадала в отчаяние и порывалась вышвырнуть ту или иную книгу в окно и подпалить в полете. Благо, у меня была Соль, и она объясняла все доступно. Почти.

— Лиэнне напророчили, что ее убьют два отражения ее самой. И тогдашние придворные феи валили все на зеркала. Их убрали из кронфейского дворца, все до единого. А потом Лиэнна погибла при родах двойни. Видишь, все же понятно! — Соль ткнула в строчку. — «Кронфеи-близнецы Аваэль и Анаэль, которые впоследствии правили рука об руку в течении ста тридцати лет и написали множество целительных симфоний, таких как: симфония для рояля с оркестром фа диез минор, симфония для гобоя с оркестром до мажор, вошедшая в обязательный сборник лекаря под названием «Зубная услада», и, разумеется, знаменитая симфония для флейты…»

— Хватит! — взмолилась я. — Читать я и сама умею. В чем суть?

— В том, что они были похожи на мать, как две капли воды. То есть, как отражения… — Соль пододвинула к себе тетрадь и поставила очередную галочку. — Ну вот, видишь! Из тех пророчеств, что мы разобрали, сбылись все.

— Ага, только больно уж изощренно! И смысл стал понятен уже после того, как они сбылись! — Я откинулась на спинку стула и закатила глаза. — Проще уже расслабиться и ждать, пока на меня прольется какая-нибудь кровь. Ну, или ясность…

— Ты что?! — оскорбилась Соль. — Вот так просто сдашься? Я же могу войти в историю, как первая фея, истолковавшая пророчество заранее!

Мне это все, наверное, показалось, да? Померещилось от усталости? Чтобы по моей голове пытались войти в историю…

— Мы! — исправилась оранжевая, наткнувшись на мой недовольный взгляд. — Мы можем прославиться! Тебе же суждена великая участь! Так вот она! Сама посуди: лучшие придворные умы не смогли, а мы…

— Мы-мы… — передразнила я. — Мы с тобой расслабляющую элегию уже сыграли так, что всю академию пронесло! Хочешь играть в великого ученого — на здоровье, но без меня! Лети вон в гильдию верховных магов, может, там и про тебя пророчество завалялось. «Фея-скрипачка, чердак набекрень, которая верит во всякую хрень…»

Уж не знаю, почему, но Соль мои поэтические потуги не оценила. Таких круглых глаз я еще ни у кого не видела!

— Набекрень?! — обиженно взвизгнула она. — Вот так, да?! А я думала, мы подруги! Я для нее стараюсь тут… Да и пожалуйста! Больше я тебе помогать не стану!

— Огненный владыка, ты все-таки услышал мои молитвы! — съязвила в ответ.

И все. На этом наше короткое перемирие с Соль закончилось. Мы вернулись в прежние времена холодной войны: оранжевая объявила мне бойкот, а я старалась даже не смотреть в ее сторону. Улеглась в кровать, накрылась одеялом и повернулась к стенке.

Уснуть мне удалось не сразу. Солианна демонстративно громко шуршала страницами, скрипела пером, — ваяла свои доклады. Что ж, охота пуще неволи. Меня вот пророчество нисколько не беспокоило, да и о славе толкователя пророчеств я никогда не мечтала.

Мои мысли опять завертелись вокруг Фабиана. Я даже успела пожалеть, что поссорилась с Соль: она хотя бы не давала мне думать про ректора.

Правда ли он обрадовался, что я остаюсь? Или его тоже зацепила история с моей «великой участью»? Может, все же вернуться в Фервир, пока не поздно…

Зыбкое марево сна окутало меня незаметно. Вокруг были все те же стены и та же мебель, но освещение внезапно стало каким-то багряным. За окном повисла кровавая луна, звуки стихли, безмолвие нервировало и давило на уши.

Я подошла к окну и увидела, что сад опустел. Ни фей, ни домов, ни даже растений. Только гладкая, как морской валун, земля — и одинокая неподвижная фигура. Мужской силуэт.

Он стоял далеко от меня, но почему-то я не сомневалась, что это Фабиан. Позвала его — и он не шевельнулся. Взобралась на подоконник, материализовала крылья, спрыгнула… И вдруг услышала чей-то голос. Женский, гортанный. Самое странное — доносился он изнутри меня, как будто бы говорила я — и в то же время кто-то другой.

— Он сбивает тебя с пути, — сказал голос. — Он нам не нужен! Забудь его.

— Ты кто? — спросила про себя.

— Главное — кто ты. Мы должны убить его, Эри. Давно пора. Ну же, сделай это!

— Назови свое имя!

— Ты искала меня, помнишь? Теперь ты готова. Просто попроси нашего владыку… Стань собой!

Я летела к Фабиану, и чем ближе подлетала, тем сильнее жгло в груди. Сначала было такое чувство, словно я проглотила маленький уголек, но он разгорался, превращаясь в полноценное пламя.

Об этом ощущении мне часто рассказывали. Я жаждала испытать его однажды, то верила, то теряла надежду… Внутренний дракон. Неужто я обрела его?! Неужто я смогу обратиться?

— Фабиан! — крикнула отчаянно.

Вот тогда-то он, наконец, обернулся. Заметил меня — и отшатнулся в немом ужасе.

— Это же я… — попыталась объяснить, но вместо слов из горла вырвался рев — и мощный столп розовато-красного огня.

Мои руки стали когтистыми лапами, тело покрылось чешуей, во рту появился горьковатый привкус пепла. А когда огонь потух, я снова смогла увидеть Фабиана.

Кронфей лежал на выжженой земле, взгляд его остекленел, в груди зияла обугленная дыра.

— Ты молодец, — довольно прошептала внутренняя драконица. — Пролила королевскую кровь. Теперь мы вместе…

— Нет! — заорала, силясь вернуть человеческий облик. — Фабиан! Фабиан, пожалуйста!

Обливаясь холодным потом, я подскочила на кровати. Протерла глаза, жадно глотая воздух. Приснится же такое! Тряхнув головой, хотела уже улечься обратно, но реальность подготовила сюрприз похлеще, чем самое больное воображение.

Возле моей постели сидел отец. Я слишком хорошо его знаю, и поэтому моментально поняла: утро не будет добрым. Этот прищур, эта морщинка, залегшая между бровей, и подергивающаяся мышца на скуле…

— Значит, это правда, — утвердительно произнес папа. — Фабиан.

— Что Фабиан? — уточнила осторожно.

— Я даже слышать не хочу, что тебе там снилось, и почему ты самым бесстыжим образом выкрикиваешь его имя на все общежитие.

— Да это был кошмар!..

— Кошмар, Эри, только начинается! Ты вообще собиралась рассказать, что выходишь за него замуж?!

Глава 16

Вам когда-нибудь казалось, что вас вытолкнули из собственного тела, заперли в банку, и за происходящим вы наблюдаете сквозь толстое стекло? Причем без малейшего шанса хоть как-то повлиять на события?

В детстве мы с Нартом частенько ловили мотыльков и стрекоз и вот так сажали в банку. И я совершенно не понимала, почему маму это ужасно злит.

— Они живые существа! — с укором говорила она. — Им нужен воздух, нужен полет. Знаете, как им плохо здесь?

Теперь вот я знала. Попробовала сама — и мне не понравилось.

Отец усадил меня на веранде у Фабиана, а сам зашел внутрь. Один.

По пути я и так, и эдак пыталась выяснить, кто ему разболтал про помолвку. Оправдывалась, отрицала все, каялась, спорила… Без толку. Меня тащили, как плуг по борозде, и вполне возможно, я даже вспахала каблуками дорожку, — отца ничто не останавливало.

— Это Солианна, да? — лихорадочно предположила я. — Она врет! Мы поссорились вчера, вот она и мстит! Если хочешь знать, она чокнутая. Абсолютно! Помнишь одноухого Дорна? Ну, который сам с собой разговаривал и утверждал, что в его комнате живут огнедышащие кролики? Так вот, Соль еще хуже! Ни за кого я замуж не выхожу!

Стена молчания.

— А-а-а! Это Нарт! — Осенило меня. — Так ему тем более верить нельзя. Он же сын Тарвина, пап! Эти золотые со своими интригами… Ни стыда, ни совести! И вот знаешь… Кажется, я припоминаю, что подшутила над ним… Пап!

Нет ответа.

Только у ректорского особняка отец обернулся, смерил меня взглядом, полным разочарования, и добил окончательно:

— А я-то думал, ты повзрослела! Сиди здесь и не отходи ни на шаг!

С этого момента моя судьба вершилась там, за высокими окнами. Я беспомощно смотрела, как Фабиан с отцом что-то обсуждают, как папа марширует взад-вперед по комнате, а Фабиан слушает и кивает со своим извечно невозмутимым лицом. Это его коронное выражение: «Вас что-то беспокоит. Хотите поговорить об этом?»

Сначала я пыталась читать по губам. Как выяснилось, этому тоже надо учиться! Выходила сущая белиберда:

— Меня не победили! — якобы орал папа. — Я имею пальцы стать, я — холодец!

Осознав, что истинный смысл ссоры от меня ускользает, я решила подслушать. Подкралась к двери, дернула ручку. Бесполезно! Тогда я вытащила шпильку, засунула в замочную скважину, чтобы подцепить язычок, но проклятая железяка погнулась, да еще и намертво застряла.

На этом я тоже не сдалась. Двинулась к окну, пригнулась, навострив уши… И яркая вспышка чуть не ослепила меня.

— Орчий потрох! — взвыла, зажмурившись.

Если отец спалил Фабиана, никогда не прощу! Уйду жрицей в храм муз, выброшу меч, алебарду, стилет, шпагу, щит, кортик, моргенштерн, тесак, двуручник, рапиру, — все папины подарки в жерло вулкана. И не верь после такого в вещие сны! Ректора убил дракон, пусть и не мой. Но из-за меня же!

Впрочем, когда радужные пятна исчезли, выяснилось, что Фабиан вполне себе жив, а отец не имеет никакого отношения к вспышке. Точнее, имеет, но опосредованное: он всего-навсего швырнул в стекло Шасть.

Ящерица обиженно дымилась на подоконнике. Видно, вылезла со своими едкими замечаниями в неподходящий момент, и папа чутка не рассчитал. Забыл, что окно заперто.

Отлично! Мало мне было помолвки, так теперь он и про саламандру знает.

Заметив меня, отец помрачнел, — хотя, казалось бы, куда еще мрачнее? — и задернул шторы.

Меня лишили даже статуса наблюдателя.

Ну, ясно. Про фейскую академию можно забыть. «Твой выбор», «тебе решать» — больше ничего подобного я не услышу. Если повезет, лет через тридцать меня все-таки выпустят из подземелий Фервира. Боевые навыки я к тому времени, конечно, растеряю. Воина из меня уже не получится. Зато, быть может, рябой Грэт разрешит иногда помогать ему в кузнице. Ну, или Морк позволит чистить его мечи… И все из-за какого-то поцелуя!

На меня накатило бессилие.

Я редко молилась. Если уж и обращалась, то исключительно к огненному владыке. А сейчас вот впервые попробовала воззвать к музам. Не потому, что уверовала, и уж точно не потому, что ждала от них помощи.

Нет, молилась я не за себя, а за Фабиана. Он ведь не рядовой фей, он принадлежит к королевскому роду. Должно же у муз заваляться для высокопоставленных почитателей немного милости!

— Дорогие музы. Я не совсем фея… — начала неуклюже, стараясь не обращать внимания, как Шасть бьет хвостом в стекло. — И я, наверное, не особо заслуживаю помощи… Но давайте начистоту: Фабиан Магнолли — он-то не виноват! Если кого и спасать, то его. Будь я на вашем месте, я б ни за что не дала ему умереть. Вот кому будет легче, если папа казнит его, а? Кто наставит этих крылатых дурилок вроде Соль на путь истинный? Я знаю, Фабиан вам нравится. Вы же женщины! И не слепые вроде! Чего вам стоит? Немножко магии! Просто защитите его! Пожалуйста!

— И с кем это ты разговариваешь? — прервал мою усердную молитву суровый голос отца.

Я вздрогнула и расправила плечи, словно не на веранде находилась, а на военном полигоне.

— Я это… Молилась просто… Огненному владыке! — соврала, скрестив пальцы за спиной.

Если отец решит, что вдобавок к остальным грехам я изменила нашему божеству, то подземельями я уже не отделаюсь. Разделю плаху с Фабианом, как пить дать!

Однако отец внезапно расплылся в улыбке и довольно кивнул.

— Твои молитвы были услышаны. Огненный владыка в беде не оставит! Я еще сомневался в своем решении, но теперь ясно вижу: это был Его промысел! — И он благоговейно возвел глаза к небу.

У меня аж челюсть отвисла. Какие-то полчаса назад отец был в настроении палача, и вдруг, откуда ни возьмись, умиротворение, которое не каждому жрецу удается обрести.

Причин могло быть только две: либо Фабиан все-таки мертв, либо исполнил чудодейственную мелодию на рояле. Но что-то музыки я никакой не слышала!

Я опасливо заглянула отцу за спину и с облегчением выдохнула. Фабиан был цел и невредим. Ни подпалин, ни кровоподтеков, ни слез. Зато Шасть вела себя очень загадочно. Металась за оконным стеклом, таращила глазки-бусинки, показывала хвостом в сторону, размахивала лапками, как крыльями — и снова начинала носиться, как ужаленная.

И что это должно означать? Мне надо бежать? Улетать немедленно? Но почему? Отец вроде успокоился… Наверное, Фабиан признался во лжи, а честность обычно вызывает уважение.

— Пойдем, Эри! — Папа кивнул на дверь особняка. — Обсудим детали свадьбы. С мамой я дома переговорю, но, думаю, лето ее устроит.

Я резко остановилась, будто наткнулась на невидимую стену.

— Свадьба? — пробормотала ошарашенно. — Летом?..

— А что тебя смущает? — удивился папа. — Жара? Ну, можно чуть раньше. Главное — чтобы ты экзамены успела сдать. Это условие твоего будущего супруга.

И тут до меня дошло. Со скрипом, но я, наконец, осознала, что случилось. Дурацкое вранье про помолвку перестало быть враньем. Меня по-настоящему, вот прям взаправду собрались выдать замуж! За Фабиана!!!

А-а-а!

Я покосилась на «будущего супруга», потом взглянула наверх, в небо. Проклятые музы… Коварные, жестокие изуверы… То есть, изуверки! Это так вы решили защитить Фабиана, да?! Гениально! Его защитили, а меня уничтожили. Да чтоб я еще хоть раз вам помолилась!

— Эри! — обеспокоенно окликнул меня папа. — Ты в порядке? Бледная какая-то…

— Думаю, она просто не ожидала, что вы так легко согласитесь, — вмешался Фабиан, приобняв меня за плечи, и незаметно, почти беззвучно выдохнул на ухо: — Я все объясню позже.

— Поверить не могу, что ты боялась признаться! — посетовал отец, пока я на негнущихся ногах проходила в гостиную. — Я же не изверг какой-то! И всегда желал тебе счастья. Конечно, меня взбесило, что ты утаила такую важную вещь… Но Фаби прав, у этого союза много преимуществ.

Фаби. Разве не очаровательно? Это ж на чем надо было прокатиться по ушам папы, чтобы он присмирел и превратился в сюсюкающую тетушку?

Нет, жизнь ничему меня не учит. Знала ведь, что ректор хитер! Сама пала жертвой его дипломатических талантов, и все равно каждый раз удивляюсь! По-моему, устоять перед обаянием Фабиана может только слепоглухонемой, и то не факт.

— А вы неплохо смотритесь вместе! — продолжал папа, вальяжно устроившись в бархатном кресле. — Когда вчера профессор Бургунди заявился ко мне на ночь глядя и начал обвинять, что я рушу твою жизнь, я принял его за умалишенного. Ну как я мог запретить тебе выходить за ректора, если вообще ничего не слышал ни про какую помолвку? А потом вся картинка сложилась. Я понял, почему ты была такой нервной, зачем устроила цирк в столовой… Эри-Эри… — Он качнул головой. — Куда делось наше взаимное доверие? Надо было сразу поговорить по душам!

— Вы правы, герд. Бесконечно правы! Простите, что так вышло… — Фабиан не отпускал меня ни на секунду, словно боялся, что я испорчу ему всю игру. — Мы с Эри боялись, что вы будете против свадьбы.

— Тем более, что никакой свадьбы… — попыталась влезть я, но ректорская ладонь предупреждающе сжала мое плечо.

— И вчера вы сказали, что хотите забрать ее… — актерствовал Фабиан. — Я был в отчаянии. Сами понимаете, после такого просить руки вашей дочери… Я не решился. Думал, что потеряю ее. Видимо, на эмоциях я не так выразился, Бургунди тоже накрутил себя…

Никогда, слышите, никогда не связывайтесь с кронфеями! Они способны любую ситуацию ловко вывернуть наизнанку и обернуть в свою пользу. Вы и глазом моргнуть не успеете, а уже будете плясать под их волшебную дудочку. Ну, или, как в моем случае, под рояль.

Я стояла посреди гостиной в объятиях Фабиана, а ощущение было такое, словно я камнем лечу с оврага со связанными за спиной крыльями. Ни дернуться, ни трепыхнуться, — просто безропотно ждать встречи со смертью.

— Эйлин всегда убеждала меня, что породниться с кланом золотых — отличная идея, — поделился отец с Фабианом. Меня-то уже никто в расчет не брал! — Эри знает Нарта с детства, он — ее… Мы даже с Тарвином это обсуждали. Но он первый счел, что его сынок достоин лучшего! Вот пусть теперь кусает локти, предатель. У Нарта какая-то там обычная феечка, а моя дочь выйдет за ректора из рода Аэды!

Если до этого момента у меня в груди еще теплилась надежда соскочить, то теперь и она погасла. От затеи уесть Тарвина Гульдброка папу никто не отговорит!

— Нарт разве женится? — изумился ректор.

— Так же, как и мы! — ответила, красноречиво округлив глаза. — Пап, давай не будем торопиться. Фабиан, конечно, замечательная партия… Но я хочу доучиться и…

— Ну вот, поэтому лето — идеальное время! — Отец хлопнул себя по ляжкам и встал. — Полечу, обрадую Эйлин…

— Нет, доучиться до конца! — Я вывернулась из цепких рук Фабиана и преградила папе дорогу. — До самого последнего курса. Аспирантуры. Бургунди считает, что у меня есть потенциал! Я могу стать великим воином! Но только если меня не будут отвлекать от учебы. Свадьба, гости всякие, платья… Столько хлопот!

— В этом есть резон, — неожиданно поддержал меня Фабиан.

— И правда… — задумчиво протянул отец, но тут же снова просиял. — А я Эйлин попрошу! Твоя мама обожает праздники! Если уж на то пошло, лучше нее торжество все равно никто не устроит! Так что учись-старайся, не забивай голову церемонией. Мы даже сами подадим заявку в гильдию верховных магов!

Стены гостиной пошатнулись, пол чуть не ушел из-под ног.

— Нет! — выдохнула, попятившись. — Нет, пап, это очень быстро!

— Дольше вы все равно не продержитесь, — снова огорошил меня папа. — Скажу по секрету: мы с твоей мамой еле дождались свадьбы. А между вами с первой встречи искры летают! Надо было сразу догадаться, когда ты в него ножом метнула… Ох, и романтика! Будет, что внукам рассказать! — На этом отец заговорщически подмигнул Фабиану и ретировался.

И сразу же после хлопка входной двери послышалось шипение Шасть:

— Ну вс-с-се, белобрыс-с-сый. С-с-сейчас тебя будут убивать.

Как обычно, саламандра попала в самое яблочко.

— Эри, послушай, все в порядке! Да, ситуация немного вышла из-под контроля… — начал Фабиан, почуяв скорую расправу.

— Немного?! — прорычала сквозь зубы. — Это ты называешь «немного»?! Я не выйду за тебя! Я стану вдовой еще до брачных обетов!

Материализовала крылья, смахнув с комода вазу с яблоками, и они запрыгали по комнате, словно разбегаясь от меня. И Фабиану бы стоило взять с них пример, но он не двинулся с места.

— У меня не было другого выхода, Эри, — текучим, как свежий мед, голосом произнес кронфей.

— Свадьбы. Не. Будет! — отчеканила я. — Как тебе такой выход?! Прямо сейчас ты идешь к моему отцу и произносишь три простых слова. Признаешься, что соврал насчет помолвки, или я… Я… — У меня изо рта вырвалось розоватое пламя.

— Если я признаюсь во лжи, мне придется объяснять, откуда она вообще взялась. — Фабиан даже не попытался увернуться от огня. — Ты понимаешь, что будет, если отец узнает про твой поцелуй? Нет, я могу взять вину на себя. Пусть меня уволят, плевать! Но он тебя все равно заберет. Именно тогда, когда магия музыки проснулась!

— Ага, и мне теперь ради музыки стать твоей женой?! И спать с тобой тоже ради искусства?

— Разве это такая страшная жертва? — Фабиан изогнул бровь, а я аж пламенем поперхнулась.

Нет, сон все-таки был вещим. Почти. Убить я его, определенно, убью, испепелю без колебаний, вот только жалеть об этом не стану!

— Тихо-тихо, я пошутил! — он перехватил мои руки у самого своего горла. — Эри, ну перестань. Через пару недель расторгнем помолвку — и все.

— Ты то же самое говорил тогда! И что? Дальше только хуже! — Я дернулась, но Фабиан держал меня крепко. — Мама начнет шить платье, ты скажешь, что ее нельзя расстраивать… Что архимага для церемонии уже вызвали… Тебя что, вообще это не пугает?!

— Нет.

На долю секунды мне даже расхотелось убивать.

— В смысле?!

— Эри, в жизни есть много страшных вещей. Голод, смерть, война… Но перспектива стать твоим мужем в этот список не входит. Я знаю, что мы не поженимся, знаю. И прекрасно понимаю, что не подхожу тебе. Но ты… — Он бережно поправил мне выбившийся локон.

— Что?! — не стерпела я.

Фабиан не ответил. По крайней мере, не словами, — он поцеловал меня. Я совершенно этого не ждала, а потому не успела ни оттолкнуть, ни укусить, ни даже окатить его огнем.

Его теплые губы прижались к моим, стирая злость и возмущение. Изысканный и соблазнительный аромат магнолий заполнил всю меня целиком, вкус василькового чая забрал остатки здравого смысла.

Фабиан был так нежен! Сердце скрутилось в канат, истекая кровью. Никто и никогда не прикасался ко мне, будто я сделана из тончайшего хрусталя. Глупо, непривычно, странно… Но, мамочки, до чего же приятно!

Я прижалась к Фабиану, требуя больше ласки. Жадно вобрала его язык, потерлась грудью о мраморное тело, запустила пальцы в белоснежные, идеально уложенные волосы. Я хотела, чтобы он показал мне себя настоящего! Не эту маску безупречного ректора, а мужчину. Хотела, чтобы он перестал, наконец, играть в свои дипломатические игры. Если я нужна ему, мог бы так и сказать! А еще лучше — показать. Действием! Вот как сейчас. Покрывать поцелуями шею, чтобы я содрогалась от удовольствия, гладить спину… И — о, да! — пониже… Откуда он знал, что мне так понравится? И какого орка не делал этого раньше?

Когда до меня донесся мужской кашель, я уж решила, что это Фабиану не хватило воздуха от наших затяжных поцелуев. Но кронфей отстранился, и стало ясно: кашлял не он.

— Слишком быстро, значит?! — язвительно протянул папа, прислонившись к косяку. — Ну-ну. Кажется, свадьбу лучше не откладывать.

— Герд Янброк, мы… — хрипло начал Фабиан, но отец вскинул руку, не дав ему договорить.

— Я понял, отмечаете. Но, ради этих ваших муз, держите себя в руках! Это моя дочь как-никак! И брачных обетов вы пока что не принесли!

Я вспыхнула до кончиков ушей. Стыд буквально сжигал меня изнутри, еще немного — и кучка тлеющих углей украсила бы ковер Фабиана.

— Эри, приведи себя в порядок, — бросил папа. — У тебя еще занятия сегодня, ты же у нас так рвалась к учебе! — И он уже собрался выйти, но вдруг обернулся. — Ах, да, чуть не забыл. Я же не просто так вернулся! Судя по всему, ее величество Аэда пока не знает о свадьбе? Так вот, чтобы больше не было никаких недопониманий, мы вместе ей сообщим. Фабиан, отправь ей бабочку и договорись об ужине. И будь добр, позаботься, чтобы моя дочь не явилась туда на сносях! Это не только ее честь, это честь железного клана!

Профессор Бургунди, отец, и теперь еще королева фей. Интересно, есть на свете еще хоть кто-нибудь, кто не собирается выдать меня за Фабиана?! И какого орка, скажите на милость, этот крылатый искуситель смотрит на меня, чуть не лопаясь от радости?

На долю секунды я представила себя в нарядном платье, величественного архимага и Фабиана в парадном сюртуке. Хотя… У него любая одежда напоминает парадную. Даже халат годится для приема у королевы!

От сцены, возникшей в воображении, волоски на загривке встали дыбом, а по спине пробежался холодок. Но неужели все и впрямь зайдет так далеко?! Я не могу выйти замуж, не могу! Или все-таки… Нет! Я — воин, а не невеста!

— Мы должны все исправить! — объявила Фабиану. — Немедленно!

— Ну… — Он пригладил прическу и поправил воротник, вернувшись к привычному образу эталонного ректора. — На самом деле, встреча с моей сестрой нам только на руку. Только действовать придется сообща. — Тут Фабиан замялся и лукаво прищурился. — Разумеется, если ты не хочешь, чтобы свадьба состоялась.

Глава 17

Фабиан Магнолли

Любой обыватель скажет: манипуляции — это плохо. Даже огненная саламандра, само олицетворение зла, и то осудила Фабиана.

— Гнус-с-сный манипулятор, — объявила она, икнув искрами после сытного ужина. — Прос-с-сто скажи, что хочешь быть с-с-с Эри, и не мороч-ч-чь голову ни с-с-себе, ни с-с-сестре.

Проблема в том, что Фабиан не относился к категории «любых обывателей». Прежде всего он был педагогом, и знал, что тактика прямоты зачастую дает сбои. Да, для истинных учителей манипуляции — это отдельный вид искусства.

Конечно, Фабиан мог честно признаться Эри, что она сводит его с ума. Что после поцелуя Фабиану было физически больно отстраниться от нее, что без Эри он чувствует себя дохлой камбалой. И жизнь кажется пресной, никчемной и унылой.

Да что уж греха таить, он хотел поцеловать розовую еще тогда, в общежитии! Она обрушилась на него с обвинениями, а Фабиан только любовался, как пылают от гнева ее щеки, как горят огнем глаза… И радовался, как блаженный, что она никуда не улетает.

В тот раз музы уберегли его от необдуманного шага. Сегодня — нет. Эри упомянула брачную ночь, Фабиан не удержался от искушения поддеть ее. И дальше — туман. Сладость девичьих губ, дразнящая упругость тела, острые пики грудей, аромат горькой полыни… Очнулся кронфей, только когда на пороге возник недовольный отец «невесты».

И Фабиан будто протрезвел. Он взглянул на ситуацию со стороны, с высоты фейского полета, — и ужаснулся.

Все, что когда-либо делала Эренида Янброк, она делала только ради отца — или наперекор ему. То доказывала, что может быть драконом, то бунтовала, требуя внимания, то хотела разозлить. Ее мучала одна-единственная боль — она никогда не станет полноценным драконом. И пусть даже Рондар ничего ей не говорил об этом, любой ребенок невольно сравнивает себя с родителями. Каждый в глубине души мечтает походить на своего кумира во всем. А кумиром Эри всегда был ее папа.

В последнее время розовая только-только начала делать первые шаги на пути к самостоятельности. Постепенно открывала свою фейскую сторону, присматривалась, изучала, принимала… И тут снова визит отца. Он вернулся — и как будто не было никакого прогресса! Пророчество, неожиданное проявление дара, выбор между боевой музыкой и целительской, еще и свадьба до кучи.

Куда ей столько всего?! Примешивать к этому еще и собственные чувства было бы настоящим преступлением. Эри стала Фабиану очень дорога, даже слишком. И именно поэтому он не хотел давить на нее. Пусть сначала в себе разберется без посторонних вмешательств, а уж потом, со временем… Хотя…

Скорее всего, со временем она только прозреет. Это сейчас Фабиан привлекает ее, потому что розовая, как мотылек, тянется к мужскому авторитету. Неспроста ведь их первый поцелуй случился, когда Эри узнала про битву под Аурвиром! Образ идеального воина-отца пошатнулся, выяснилось, что ведущую партию в битве исполнил оркестр Фабиана, — и она тут же кинулась к ректору. Эри может казаться, что она хочет его, но это не любовь, нет. Она пока не в состоянии принимать взвешенные взрослые решения.

Взять, к примеру, ее занятия. Сразу после отлета отца Эренида без тени сомнений пошла и записалась на урок к Астилю Аконитти.

Фабиан опешил. Не ожидал от нее такой рассудительности! Он был уверен, что Эри взбесится от одного слова «целительство» — и вернется к Бургунди осваивать скрипку. Но тут вдруг она осознала, что спасение жизней — это тоже героизм, это важно ничуть не меньше, чем боевые искусства…

А потом, вечером, Эри объяснила свой поступок. Взвешенное решение? Как бы не так!

— Бургунди все растрепал отцу! Старый мухомор! — презрительно фыркнула она. — Вот пусть теперь хоть три мешка канифоли съест, я больше скрипку в руки не возьму! И вообще: Аконитти — душка.

Вот и вся история. Упрямство, помноженное на мстительность. Да даже если бы Фабиан и решил связать с Эри свою судьбу, розовой-то как об этом скажешь? Просто встать на одно колено и предложить руку и сердце? С большой долей вероятности, она заберет и то, и то. Причем, буквально: стилет-то Фабиан не так уж далеко и спрятал!

А как быстро Астиль-тэй занял почетное место ее кумира? Если из кабинета Бургунди Эри обычно выходила мрачная, молчаливая, с пунцовыми ушами и тяжелым свинцовым взглядом, то главный лекарь расположил к себе драконицу моментально.

Один урок. Один!!! И она уже весело щебечет, с аппетитом уплетает печеные яблоки с медом и корицей и на всю столовую рассказывает, какой «Аконитти — душка».

— Он вообще не давит! Ни разу не отругал! — вещала она Нарту, но невольными слушателями стала чуть не половина студентов, включая ректора. — Только хвалит и подбадривает. Ты, говорит, гений с твоим-то чувством ритма! И ничего, что я царапину не заживила, а сильнее разрезала. Зато у раны такие края ровные!

А Фабиан вяло возил вилкой еду по тарелке и в очередной раз убеждался в своей правоте. Эри просто тянет к любому авторитетному мужчине. Астиль Аконитти хоть и не воин, но выставить себя героем умел всегда!

Свадьбу надо было отменять, и способ провернуть это Фабиан видел только один — старые-добрые манипуляции. Переубеждать железного дракона в открытую было столь же бесполезно, сколь уговаривать Эри не бросать скрипку. Ну, или звать замуж. Что дочь, что отец — те еще упрямцы.

И самое ужасное — сестра Фабиана была слеплена ровно из того же теста. Приди к ней и попроси о чем-то, получишь строго противоположную реакцию. Ну, еще бы! Королева все решает сама, последнее слово всегда за ней, никто не указывает Аэде. Указывать — это исключительно ее прерогатива!

Поэтому Фабиан придумал план. Очередной. Да, пока все его планы, в которых так или иначе была замешана Эри, давали сбой. Но раньше-то кронфей не посвящал в них драконицу! Может, если они выступят единым фронтом, — кажется, так принято выражаться у воинов? — то все, наконец, получится?

Аэда пригласила всех во дворец на званый ужин через две недели. Фабиан знал сестру очень хорошо и сразу понял: она устраивает не просто скромную трапезу в семейном кругу. Будь это так, Аэда не стала бы тянуть, а прислала бы бабочку в духе «Прилетайте завтра!»

Два недели — именно столько нужно для подготовки небольшого торжества гостей эдак на тридцать. Не бал на день муз, но и не рядовой ужин. Просто Аэда до дрожи обожала мероприятия, на которых можно побыть королевой во всех смыслах. Красиво спуститься по парадной лестнице, ловя восхищенные взгляды подданных. Надеть тончайший сверкающий шлейф, сотканный специально под ее крылья. «Выгулять тиару», — это слова самой Аэды.

У нее давненько не было повода. Судя по всему, она сочла визит железного герда достаточной причиной, чтобы развеяться и поблистать. Фабиан не сомневался: помимо него, Эри и четы Янброков на ужине будет как минимум дюжина советников, еще, вероятно, глава фейгвардии с супругой, несколько старших жриц и пяток министров. Идеальная компания!

Хочешь манипулировать королевой, делай это на виду у ее приближенных.

— Ты уверен, что у нас получится? — недоверчиво спросила Эри, когда Фабиан впервые озвучил свою идею.

После поцелуя розовая плюнула на субординацию и наедине обращалась к нему на ты. И это, конечно, резало ректорский слух, но кронфей понимал, что сам виноват. Мог бы сдержаться!

Благо, у него было две недели, чтобы поупражняться в самоконтроле: он договорился с Эри, что каждый вечер она будет заглядывать в его особняк и готовиться к роковому приему у королевы. Она и раньше приходила навещать Шасть, но тогда Фабиан не мешал их общению. А теперь вот Эри заявлялась по его душу. Репетировать, репетировать и еще раз репетировать. Концерт для Аэды должен был пройти без фальши!

— Получится, если сделаешь все, как я говорю, — ответил Фабиан, устроившись за роялем.

И не потому, что собирался играть. Даже не потому, что жесткий фортепианный стул удобнее любимого мягкого кресла, — скорее, наоборот. Просто ректор использовал инструмент в качестве щита, прятался за ним от розовой, чтобы ненароком снова не наброситься на нее оголодавшим тигром. Хотя, орк подери, хотелось! Она вальяжно раскинулась на диванчике для гостей, позволяя саламандре беспрепятственно бегать по телу.

Платье платьем, но воображение Фабиана работало по полной, причем в крайне опасном направлении. Вот сейчас Шасть чихнет. Одна искра, ткань вспыхнет, как тогда, в Фервире… И все! От наряда не останется и следа! Фабиану, разумеется, придется тушить пожар, помогать Эри раздеваться… Пресвятые музы, за что?!

— Платье надо снять! — выпалил Фабиан неожиданно и для розовой, и для самого себя.

— А? — нахмурилась драконица, а ее саламандра встала удивленным столбиком.

— Не рановато ты с-с-собрался ее раз-з-здеть? — прошелестела ящерка. — С-с-свадьба ещ-щ-ще не с-с-состоялась!

— Я не об этом, — исправился Фабиан. — На приеме у моей сестры Эри не должна быть в платье.

— А как мне туда идти — голой, что ли? — розовая скривилась. — Хотя… Тогда Аэда точно запретит свадьбу. Перед папой только неудобно немного, но, в целом, думаю, смогу. Трусы тоже снимать придется?

Иногда ректор впадал в обманчивую самоуверенность и думал, что знает Эри вдоль и поперек, что она уже не загонит его в тупик. Но нет, она загоняла. Со своей обычной непосредственностью. Как ляпнет что-то — так хоть стой, хоть падай! Голой… И откуда это стойкое ощущение, что она нарочно его мучает?

— Голой — это уже слишком, — хрипловато отозвался ректор. — Мы хотим рассердить Аэду, а не убить! Брюк будет вполне достаточно.

— Брюки… И все? Странный у тебя план. Какая вообще разница, что я надену на ужин? Причем тут свадьба?

Фабиан вздохнул и принялся терпеливо рассказывать Эри про придворные порядки. Про то, что правила кронфейского этикета гласят: девушки должны быть в платьях. Это в Фервире на подобные вещи смотрят сквозь пальцы, а в Тайфо могут счесть оскорблением.

— Вот представь, что один из ваших воинов… Морк, например, пришел на торжество твоего отца в юбке и туфельках.

Эри задумчиво закусила губу, а потом расхохоталась, обнажив ровные жемчужные зубки. Шасть так и вовсе сползла с хозяйки, шлепнулась на ковер и от смеха зашлась в агонии.

— Поч-ч-чему мы с-с-сами не с-с-с-ообразили? — стонала саламандра, задыхаясь.

— Надо будет нарядить его, как вернемся на каникулы! Мамочки… — Эри отерла слезы. — Прости, я представила, как папа будет орать… Да Морка после такого отправят служить на границу и запретят вообще появляться в наших пещерах!

— Вот видишь? — довольно улыбнулся Фабиан. — Одежда имеет значение. Моя сестра орать, конечно, не будет, но ни за что не позволит тебе стать членом нашей семьи. Поэтому тебе нужно сшить парадный брючный костюм. В идеале — красный.

— Красный?!

— Этот цвет максимально не сочетается с твоими волосами. У Аэды тонкий вкус, она вообще предпочитает мягкие приглушенные оттенки. Красное пятно за столом будет бросаться в глаза и ужасно ее раздражать.

Если что Эри и умела лучше всех, так это выводить окружающих из себя. Причем, сама она была об этом осведомлена и даже как будто гордилась своим талантом. Фабиану же требовалось только направить дар в нужное русло, чтобы за несколько часов хваленое терпение Аэды треснуло и разошлось по швам.

По сути, ректор устроил для Эри полноценный индивидуальный курс по манипуляциям.

— Действуй тонко и максимально непосредственно, — наставлял он свою ученицу, и впервые она ловила каждое его слово с неподдельным интересом. — Музыка очень близка к театру, и если у тебя получается первое, то получится и второе. Помнишь, как ты хотела, чтобы тебя отчислили?

— Да! — вдруг оживилась розовая. — Отличный же план был, и, если б не Нарт… Можем провернуть его! Смотри: прилетаю я, вся такая дикарка. Ну, знаешь, сморкаюсь в скатерть, глодаю кости, кидаю их на пол. Могу в фонтане помыться, мне вообще не сложно! Потом нападу на кого-то со стилетом. Ты только заранее предупреди, кого из советников не жалко. Астиль-тэй мне примерно расписал анатомию, так что бить буду не в сердце, не в легкие, а так… Кишки немножко задену. А потом — Шасть!

— Я хоч-ч-чу помоч-ч-чь! — саламандра от возбуждения крутанулась вокруг своей оси. — С-с-спалим дворец-ц-ц дотла!!!

— Вот, — Эри гордо указала на любимицу. — Видишь? Тогда нас точно не поженят!

У Фабиана дернулось веко, и он на долю секунды прикрыл глаза, чтобы успокоиться. Он-то думал, что изначально Эри надеялась на отчисление за сам факт наличия ножа и питомца. Оказывается, академию уберегло только чудо! Не подвернись ректору под руку Нарт, горели бы чудесные радужные корпуса розовым пламенем.

А кого, интересно, она планировала заколоть? Догадка у Фабиана имелась, даже в животе неприятно кольнуло — в том самом месте, где можно «немножко задеть кишки». Но уточнять кронфей не рискнул. Все-таки хотелось ему спокойно спать по ночам.

— Нет, такой план нам не подходит, — ответил он с расстановкой.

— Почему? Отличный же! И наверняка…

— Ты понимаешь, что на ужине будут твои родители? Как считаешь, что они скажут, когда ты начнешь размахивать стилетом и сморкаться в скатерть?

Эри замерла с раскрытым ртом, переваривая ректорскую правоту, и скисла.

— Ну да… Они сразу поймут, что я валяю дурака неспроста…

«Валяю дурака»? Любопытное определение для раненного советника королевы! Фабиан сам не понял, почему это рассмешило его, — видно, сказывалось дурное влияние Эри.

Ректору пришлось напрячься, чтобы сохранить строгое лицо. Годами он выстраивал репутацию, но стоило юной драконице ворваться в его размеренную жизнь, как все покатилось кувырком. И вот он, взрослый кронфей, уже веселится от мысли, что на кого-то могут напасть. Нонсенс!

— Все должно выглядеть так, будто ты сама хочешь за меня выйти. Знаю, это будет трудно, но метод «от противного» лучше всего работает с моей сестрой. Вы с ней в чем-то даже похожи.

— Так, погоди! — напряглась Эри. — Значит, ты и со мной эти фокусы вытворял?

— Эри, сейчас не об этом. У нас не так много времени, чтобы все отрепетировать! Запомни: Аэда не выносит две вещи. Когда кто-то говорит о физиологии, и когда ее перебива…

— А поцеловал ты меня, чтобы я за тебя замуж не захотела?!

— Вот, очень хорошо. С перебиванием у тебя проблем нет, — уклонился от прямого ответа Фабиан. — А что касается физиологии…

— Не-не-не, не заговаривай мне зубы! — Розовая вскочила и подбоченилась. — Ты для этого меня поцеловал, да?! Чтобы я запаниковала?

Фабиан вздохнул. Раз, наверное, в тысячный с того момента, как познакомился с Эри. Он все больше и больше понимал ее маму, — похоже, когда имеешь дело с Эри, дышать нормально уже не получается. Только тяжкими вздохами.

Вот как Фабиан мог ответить? Что хотел собственную студентку? Что сорвался и поддался чувствам, не думая ни о каких последствиях?

— Да, Эри, — нехотя соврал он. — Именно для этого я и поцеловал тебя. А теперь можно мы перейдем к делу? Две недели — очень короткий срок, учитывая, сколько всего тебе надо узнать о…

И снова Фабиан не успел закончить мысль. Нет, теперь розовая его не перебила. Она просто вышла, возмущенно шарахнув дверью.

— Да что не так?! — опешил кронфей. — Она же сама не хотела свадьбы!

Шасть шмыгнула к нему в ноги, ловко вскарабкалась на колено и свесила хвостик.

— Бес-с-столочь ты белобрыс-с-сая, — выдала она свистящим шепотом. — Совс-с-сем не знаеш-ш-шь наш-ш-шу Эри! Пос-с-сле такого я б за тебя тож-ж-же не выш-ш-шла.

К счастью, не следующий день Эри все же одумалась и вернулась к занятиям. Правда, Фабиану постоянно мерещилась, что она злится. Не так, как обычно, — без упреков, вызовов на поединок и угроз. Все было гораздо хуже: розовая стала молчаливой. Кивала, отвечала односложно и как будто через губу, и лишь периодически Фабиан ловил на себе ее сердитые обвиняющие взгляды.

Он не стал вникать в подробности и искать логику: ее в поведении Эри все равно никогда не было. Вот чего она добивалась? Сама чуть не убила Фабиана за то, что он договорился с Рондаром о помолвке! Вряд ли же она рассчитывала услышать признание в любви!

Тогда в чем причина такого поведения? Уязвленная женская гордость? Рассердилась, что стала объектом манипуляций? Или просто без повода психанула?

Так или иначе, лишние ссоры Фабиану были ни к чему. Их с Эри связывала общая цель, а потому каждый вечер они встречались в его гостиной и репетировали прием.

Фабиан накрывал стол по всем правилам, учил розовую мелочам, способным довести Аэду до белого каления. Скрипеть вилкой по фарфору, перебивать, громко смеяться, спорить о религии, самой открывать дверь и заходить вперед тех, кто выше по статусу, делать комплименты с душком вроде: «Какой изысканной формы у вас ноздри! Скажите, это от природы или от травмы?»

Надо сказать, Эри делала большие успехи. И не только в занятиях с ректором, — Астиль-тэй тоже души не чаял в своей студентке. Возможно, он всего лишь пытался утереть нос профессору Бургунди, но на каждом заседании совета преподавателей он хвастался, как лихо розовая осваивает ударные.

— Мне наконец-то удалось пустить ее дар в нужное русло, — соловьем заливался Аконитти, словно не замечая, как скрежещет зубами старый скрипач. — Я просто нашел правильный подход. Эрениду нельзя ломать и гнуть под себя. Это устаревшая и порочная практика. К тому же, в целительстве не всегда требуется что-то заживлять! К примеру, мы нашли курицу, у которой неправильно срослось крыло. И Янброк так точно его сломала импровизацией на треугольнике, что любо-дорого!

— И зачем курице крыло?! Она все равно летать не умеет, — ворчал Бургунди.

— А потом я исполнил классическое рондо сращивания — и все. Птица как новенькая!

— Уж не из нее ли приготовили фрикасе на вчерашний обед? — не унимался прежний преподаватель Эри, но Астиль-тэй стойко игнорировал нападки.

— Я заказал для Эрениды барабаны, после экзаменов мы возьмемся за дуэт и проведем полноценную операцию. Не хочу хвастаться, но удалить грыжу у лягушки моя подопечная смогла два раза из трех!

Фабиан искренне гордился Эри. Гордился — и видел в ее достижениях дополнительные возможности.

— Обязательно расскажешь за ужином про лягушачьи грыжи! — посоветовал он в один из вечеров, когда до вылета в столицу оставались считанные дни.

Эри послушно вписала совет в толстую тетрадку, а затем перелистала ее и страдальчески покосилась на Фабиана.

— Так нечестно! — простонала она. — Мне столько всего приходится учить, а ты?! Действовать сообща, действовать сообща… А сам-то ничего не делаешь!

Тут розовая очень ошибалась. Для себя Фабиан тоже заготовил важную роль, и называлась она «слепой влюбленный».

Аэда не терпела конкуренции, она всегда хотела быть центром вселенной. И Фабиан собирался звонко щелкнуть сестру по носу: вести себя так, словно в этом мире для него не существует никого, кроме Эри.

Он планировал сразу после ужина заявить королеве, что женится на дочери дракона. Это его решение, и никто не посмеет ему запретить. Он встретил самую красивую (щелчок номер один), самую умную (щелчок номер два) и самую талантливую, уникальную, восхитительную (три, четыре, пять!) девушку в Тайфо. А когда у них будут дети, они смогут претендовать на престол, ведь сама Аэда пока не вышла замуж.

— Звучит неплохо, — вынуждена была признать Эри, когда Фабиан выдал ей заготовленную тираду. — Даже я б, наверное, не рискнула сказать такое самой королеве… Но ты уверен, что сможешь изобразить, будто влюблен в меня?

Фабиан посмотрел в сверкающие большие глаза, обрамленные длинными ресницами, окинул взглядом шелковистые локоны, гладкую кожу, фигуру, от которой пульс переходил на галоп…

— Смогу, — твердо ответил он.

«Тем более, что мне и не нужно ничего изображать», — пронеслось у него в голове, но Фабиан вовремя прикусил язык. Эри знать об этом было вовсе не обязательно.

— Ну что? — с наигранной бодростью произнес он и встал. — Перейдем к танцам?

Глава 18

Эренида Янброк

— С ума сойти! Я в кронфейском дворце! Музы, об этом можно только мечтать! О, Эри, спасибо тебе, спасибо, спасибо! — И Соль вцепилась в мой локоть так, словно хотела вырвать руку из плеча.

Пальцы скрипачки — это, знаете ли, похуже клещей рябого Грэта!

Если честно, я вообще не собиралась мириться с оранжевой. Вооруженный нейтралитет меня вполне устраивал: ни тебе безумных теорий о пророчестве, ни расспросов о Фабиане… Красота!

Но феи катастрофически не умеют конфликтовать. То есть, как: поссориться с ними, конечно, можно, но надолго ли? У этих разноцветных бабочек злопамятства столько же, сколько мозгов у лягушки. А это мало, уж поверьте, мы с лекарем Аконитти проверяли!

Не знаю, что именно сподвигло Соль снова начать набиваться ко мне в подружки. Может, тот факт, что я ушла от профессора Бургунди, и оранжевая стала его единственной любимицей, может, Солианну просто разобрало любопытство, почему я кричу во сне…

Ну да, кошмары про Фабиана и кровавую луну повторялись. Не каждую ночь, но от этого мне было не легче. Мучительные картинки маячили перед глазами даже днем.

Забавно, правда? Мужчина, которого я когда-то хотела убить больше всех, стал единственным, кого бы я убить не смогла ни за что. А ведь он манипулировал мной! Поцелуй, от которого у меня сердце вывернулась наизнанку, оказался очередным трюком из его огромного ректорского арсенала… И все равно даже во сне смерть Фабиана причиняла мне ощутимую боль!

И пусть я не из тех, кто жалуется, сбросить хотя бы часть этого груза хотелось.

Я пробовала рассказать про кошмары Нарту, но они его не впечатлили. Лазурный мгновенно переключился на себя.

— Ну и ужас, — сочувственно сказал он. — Мне вот тоже как-то приснилось, что я обрел внутреннего дракона. Лечу, значит, над Аурвиром, птички щебечут, и радуга такая яркая. Ну, я подумал: что будет, если я пролечу сквозь нее? И вот я разогнался — и раз! А потом еще обратно — оп! И под ней вот так снизу — шнырь!

И этот увлекательный сон мне пересказывали около часа. Больше я к Нарту с откровениями не совалась. А Соль… Она просто удачно подвернулась. Разбудила меня за долю секунды до того, как моя драконица спалили Фабиана, и уже за это я была оранжевой бесконечно благодарна.

Меня, как обычно, прошиб холодный пот, Соль заботливо подала воды, невзирая на наши прошлые конфликты и… Сама не понимаю, как так вышло, но я выложила ей все. Только предупредила напоследок:

— Но если хоть слово скажешь про пророчество…

Оранжевая демонстративно заперла рот на невидимый ключик. Честно пыталась держаться, успокаивала, отвлекала. Усыпила короткой колыбельной, и я отдохнула от изнуряющих игр воображения.

Но уже к утру Тагетти прорвало. Первым, что я увидела, открыв глаза, была очередная книга и палец соседки, который активно тыкал в мутные строки, — спросонья я толком не различала буквы.

— Кровавая луна — это знак! — затараторила Соль, прежде чем я снова успела прикинуться спящей. — Красный цвет, который закрывает белое. Символ крови! Понимаешь, к чему я? Ну же, Эри. Красное… Белое… Видишь связь?

— Красное и белое бывает только вино. И я бы с радостью с тобой выпила, но имей совесть! Только половина седьмого, у нас еще занятия! И в академии все равно не достанешь…

— Это намек на ту самую кровь королей! Подсознание хочет достучаться до тебя, Эри! — воскликнула Соль, и тем самым лишь укрепила мое желание выпить.

Эх, а в Фервире глинтвейн подают даже на завтрак…

— Теперь я поняла, — продолжала оранжевая, меряя шагами комнату. — Очевидно, в пророчестве говорилось про кровь именно кронфей. Они же белые! Возможно, это все как-то связано с ее величеством Аэдой-тэй…

— Ерунда это все, — отмахнулась я. — Однажды я уже пустила кровь Фабиану, и никакой ясности. Не хочу ругаться, но давай забудем, а?

— Кровь Фабиана… — протянула Соль задумчиво.

Мне казалось, что она сейчас ужаснется, рухнет в обморок, но вместо этого оранжевая завалила меня вопросами о том, как, когда и при каких обстоятельствах я ранила ректора.

— Нет, — вынесла она вердикт. — Он здесь ни при чем. Он фигурирует в твоем сне только как брат королевы. Главный символ здесь луна. Это женственность! Недаром магнолию называют лунным цветком. Но меня беспокоит другое. Вряд ли ты когда-нибудь предстанешь перед ее величеством лично… Может, конечно, Астиль-тэй сделает из тебя лекаря, тебя возьмут на работу в кронфейский дворец… Музы, как же долго ждать!

Тогда-то орк и дернул меня за язык. Я сдуру ляпнула, что увижу королеву лично гораздо быстрее, чем думает Соль. И все! Оранжевая больше не отлипала от меня, пока я не согласилась взять ее с собой. Точнее, я обещала попросить Фабиана в надежде, что хотя бы он откажет, но…

— Пусть летит с нами, — рассудил он. — Тебе не помешает поддержка.

Поддержка, как же! Может, кого и поддерживают вопли в ухо и синяки от чужих пальцев на руках, но лично меня не очень.

Впрочем, кое в чем Соль мне действительно пригодилась. Во-первых, ее безудержная радость позволяла забыть о волнении перед званым ужином, — что ни говори, а злость — лучшее успокоительное, — а во-вторых, оранжевой выпала честь нести Шасть.

Знаю-знаю, что вы сейчас скажете! «Эри, ты рехнулась?! Какой олух возьмет огненную саламандру на прием к королеве фей?!» Я вам так отвечу: вот сами попробуйте оставить дома зловредную ящерицу, которая уже настроилась посетить кронфейский дворец. Рискните здоровьем, а уж потом обсудим, кто тут олух!

Как выяснилось, последние две недели Шасть пребывала в непоколебимой уверенности, что она летит с нами. Мы не убеждали ее в обратном только потому, что вообще не догадывались о ее планах. А она считала визит к Аэде чем-то само собой разумеющимся. Ну, как же: Шасть присутствовала на всех репетициях, значит, заслужила увидеть и главное представление.

И когда в тот роковой день на рассвете мы с Соль, разряженные в пух и прах, дожидались Фабиана у его особняка, первой на пороге нарисовалась именно моя саламандра. Сбежала с крыльца и гарцующей походкой засеменила в мою сторону.

Я-то решила, что саламандра хочет попрощаться! А потому взяла ее на руки, погладила по спинке, даже позволила оранжевой почесать Шасти подбородок.

— Не трож-ж-жь! — взвилась оскорбленная ящерка. — Я не с-с-сожгу тебя лиш-ш-шь потому, что не хоч-ч-чу ис-с-спортить кос-с-стюм Эри! А то опоз-з-зорит меня перед ее величес-с-ством!

Мы с Солианной обменялись непонимающими взглядами. Видно, она хотела объяснений, но у меня не имелось ни единого.

— Эм-м-м… — замялась я, подбирая выражения помягче. — Никто тебя не опозорит, Шасть. Потому что тебя… Ну, тебя самой вроде как не будет перед ее величеством.

Саламандра как в камень превратилась. Застыла в полуобороте, и только тонкий дымок, что курился над ее ноздрями, подтверждал, что перед нами не чучело.

Запахло жареным, причем буквально: крапинки на теле Шасти опасно мерцали, разгораясь все ярче и ярче.

— Я готов! — донесся до нас бодрый голос ни о чем не подозревающего Фабиана.

Он вообще с недавних пор вел себя как-то слишком уж бодро. Только сяду рядом с ним, он подскакивает и давай суету разводить. То чай заварит, то пыль с полки смахнет, то картинки на стенах поправлять начнет… Видно, нервничал, что у нас не выйдет сорвать помолвку.

И не зря! Шасть явно готовилась взорваться по-крупному и отправить наше путешествие пегасу под хвост. Хотя… Чем не выход? Согласитесь, трудно устроить свадьбу, если от жениха и невесты остались только две кучки золы!

— Фа-а-абиан? — пропела я осторожно, стараясь не издавать резких звуков. — У нас проблемка…

— О, Шасть! Пойдем скорее, я сегодня измолол тебе немного гусениц. Такой мусс, лапки оближешь!..

На сей раз еда не подействовала. Ничто не могло отвратить Шасть от затеи попасть ко двору. Зачем ей приспичило в высшее общество, не понимала ни я, ни Фабиан, ни, тем более, Соль. Зато мы услышали о себе много нового.

Я бы вам передала, но поберегу ваши нервы. Конечно, саламандры — не ведьмы, их проклятия не имеют магической силы… Однако Шасть выплевывала их с такой яростью, что мало ли, рикошетом на кого перекинется. Никто ж не хочет, чтобы огненные кони сотворили с ним всякие непотребства? Соль вот поступила умнее всех: отошла на несколько шагов и плотно заткнула уши.

Где-то между пожеланиями Шасти умереть от изжоги и угрозой ночью отгрызть нам веки, чтобы мы никогда больше не могли спать, Фабиан изловчился, выхватил у меня Шасть и надавил на ее огненные железы.

— Ты пожалееш-ш-шь… — шипела оскорбленная ящерица и отрыгнула какое-то колечко.

— Это еще что?! — Настал черед Фабиана сердиться.

— Мое поднош-ш-шение ее величес-с-ству! Вот уз-з-знает, что не получ-ч-чила его из-за вас-с-с…

— То есть ты украла у меня кольцо, чтобы подарить моей сестре? Все-таки я тебя явно избаловал. Ну, ничего, посидишь денек в потушенном камине, подумаешь о своем поведении! — И кронфей понес маленькую злючку обратно.

— Не с-с-смей! Ты пожалееш-ш-шь! Да чтоб ваш-ш-ша с-с-свадьба с-с-состоялась по-настоящ-щ-щему! — обрушила на нас последнее проклятие Шасть, прежде чем Фабиан захлопнул дверь у нее перед носом.

Мы дружно выдохнули, направились к воротам, вылетели… И уже где-то в середине пути Солианна внезапно вскрикнула. Потом снова. И еще.

— Да что у тебя там, колики? — не выдержала я.

— Нет…Жжется что-то. Ой! Сильно как… На ноге… Ай-яй! Теперь выше! Бедро! У-у-уй!

Следующую часть тела Соль уже не назвала, но мы с Фабианом и так примерно догадались. Я, может, не самый опытный лекарь и никогда им не стану, но диагноз поставила сразу. На Солианне ехала моя Шасть.

Хитрая поганка знала, что я ее замечу, и умудрилась пристроиться к наивной фее! Как Шасть выбралась из запертого дома, как спряталась в складках платья и потом в полете перелезла на задницу оранжевой, так и осталось загадкой. Впрочем, больше всего нас волновало не это, а куда девать саламандру. Не сбрасывать же ее с высоты! И назад возвращаться было уже слишком поздно…

Короче, в кронфейском саду мы приземлились все вчетвером. Фабиан пообещал, что договорится с кем-нибудь из слуг, попросит присмотреть за Шастью, но я растеряла надежду на чудо. Если замок особняка не удержал великосветскую ящерицу, то что ей какие-то слуги?! Наши фервирские, во всяком случае, ни разу еще с ней не справлялись.

— Стойте здесь, никуда не уходите! — предупредил нас Фабиан, когда я слазила Соль под юбку, отцепила от нее недовольную Шасть и передала в надежные руки «будущего мужа». — До прилета твоих родителей часа полтора, во дворец лучше заходить вместе. Видишь, как хорошо, что мы вылетели заранее?

Ага, просто великолепно! Было бы. Но вот загвоздка: перестраховаться решил не только Фабиан. И пока Соль пронзительным ультразвуком вещала, как она счастлива посетить дворец королевы, над этим самым дворцом сгустилась тьма.

Нет, я не преувеличиваю! Солнечный свет загородила огромная тень, я запрокинула голову, и внутренности моментально завязались тугим узлом. К нам приближалась целая процессия: два золотых дракона, хрупкая лазурная феечка, белоснежный пегас, да еще и Нарт до кучи...

— Мамочки, это что же, драконий король? — восторженно выдохнула Соль.

Риторический вопрос. И король, и королева, и герд золотого клана… Катастрофа! Их-то Аэда зачем пригласила?!

Я не имела ничего против того, чтобы выставить себя неотесанной девчонкой перед кронфеей. Какая разница, что подумает обо мне Аэда? Я — не ее подданная, и даже если получу образование в фейской академии, все равно рано или поздно вернусь в Фервир. Но позориться перед нашим славным прекрасным королем Лейгардом?! Ни за что! А как же мои мечты принести ему присягу? Служить верой и правдой в драконьих войсках? Ну, или, на худой конец, в службе безопасности? Да хоть королевским лекарем! Кто ж наймет девицу, которая не умеет себя вести?!

— Так, слушай! — Я ухватила Соль за рукав. — Если прямо сейчас ты упадешь и прикинешься мертвой, это же нормальный повод отсюда свалить?

— Что?! Зачем? Я не хочу никуда! — занервничала оранжевая.

— Тогда прикрой меня! Отползу в кусты, а всем скажем, что меня похити…

— Эй, Эри! — ударил сверху до неприличия веселый голос Нарта. — Мы тут! Привет!..

Я зажмурилась крепко-крепко. Ни феи, ни драконы никогда не умели становиться невидимыми, — такое не каждому архимагу под силу. И все-таки в ту секунду я так отчаянно уговаривала свое тело раствориться в воздухе! Все поджилки напрягла, все мышцы…

Приоткрыла один глаз и реальность прибила пыльным мешком. Никуда я не исчезла. Нарт шагал прямиком ко мне, а вслед за ним тот, перед кем я преклонялась.

— Ваше величество! — Согнулась пополам и пихнула локтем Соль, чтобы та тоже проявила почтение.

Но нет, оранжевая вместо нормального драконьего поклона изобразила реверанс. Стыдобища!

Благо, король Лейгард был слишком воспитан и добр, чтобы попенять на это. Он вообще был прекрасен. Вот удивительно, насколько разительно могут отличаться родные братья! Тарвина я недолюбливала, а Лейгард казался самим совершенством. Что в драконьем обличье, что в человеческом: высокий, статный, с волевым подбородком и крепкими кулаками.

Таким и положено быть настоящему правителю! Чтобы каждый подданный издалека видел: его величество может не только бумажки перекладывать, но и всыпать такого перцу, что мало не покажется!

А меч… Какой меч! Эфес с головой дракона, сверкающие рубиновые глаза, ножны из фервирской стали… Думаете, кто попало может выковать такие ножны? А вот и нет, их делал рябой Грэт! И это был единственный раз, когда он не позволил мне участвовать в работе, разрешил только смотреть издалека.

— Это для короля! — сказал он тогда. — Уронишь в мой сплав хоть одну пылинку, и я не посмотрю, что ты гердова дочка, будешь у меня в углу стоять до скончания веков!

Сейчас же я смотрела на те же самые ножны, но уже на поясе хозяина. И, можете себе представить, Лейгард тоже приветствовал меня кивком! Ума не приложу, как я не стекла на землю лужицей лавы!

Везет же Нарту! Родиться племянником такого дракона…

— Ну и ну, неужто это сама Эренида Янброк! — нараспев протянул Тарвин Гульдброк. — Рондар, поди, сам не свой от счастья, что его наследница уплыла к феям!

— Эри, милая! — Найла, жена Тарвина и мама Нарта, стиснула меня в объятиях. — Как же я рада за тебя! Фабиан — чудесная партия! Когда же и наш малыш наконец женится?

И тут у меня в голове что-то щелкнуло. Ма-а-аленькое такое, но очень неприятное.

Я совершенно забыла про Нарта и Соль! Так усердно готовилась третировать королеву фей и упустила одну важную деталь: папа-то уверен, что Тарвин сосватал своего сына за оранжевую! Хотя ни сам Нарт, ни моя соседка об этом не догадываются. И как предупредить их незаметно, если вокруг целая толпа монарших персон?!

Глава 19

Сначала я пыталась украдкой подать знак Солианне, потому что Нарт уже раскрыл рот, а когда он начинает говорить, у него как будто уши схлопываются. Перебивай, не перебивай, — лазурный слышит только себя.

— Представляешь, дядя Лей, Эри сейчас учится играть на ударных! — без умолку болтал он. — Она так отчаивалась, что у нее нет дара, помню, пилила скрипку, пилила и пилила. Ох, как же она расстраивалась!

— Бедняжка, — сочувственно вздохнула королева Тамиэль. — Я тоже прошла через это. С тобой ведь занимался мой дедушка, Эри?

— Ага, — кивнула я, а сама покосилась на Соль, указала взглядом на Нарта и потерла друг о друга указательные пальцы.

По-моему, предельно понятный жест! Мол, ты и он — вы как будто бы пара. Но вся проницательность оранжевой, похоже, распространялась исключительно на мое пророчество.

— У тебя где-то чешется? — шепнула она.

Я закатила глаза и еще выразительнее посмотрела на Нарта.

— У него чешется?! — Соль вскинула брови. — Ну, знаешь, его я чесать не буду!

Лоб себе я не расшибла только из уважения к королю. Хотя… Может, он бы и не заметил: его величество вел себя так, словно кроме его жены вокруг вообще никого нет.

— Любовь Лейгарда помогла мне раскрыть свой истинный талант, — поделилась королева. — Может, у вас с Фабианом тоже так будет? Он очень поддерживал меня, когда я училась танцевать.

— Помню я, как он тебя поддерживал! — Король внезапно нахмурился. — Хвала огненному владыке, он, наконец, женится. Не так страшно будет отпускать тебя в академию, когда мальчики подрастут. Я вообще считаю: у ректора должна быть своя семья. А то вся учеба превращается в отбор невест!

— Милый, отбор невест за всю историю академии устроили только ради тебя! — улыбнулась королева, взяв мужа за руку. — И то ты не выбрал себе ни одну участницу!

— Мне повезло: ты выбрала меня сама! — Лейгард страстно притянул ее к себе. — Прилетела, увидела, победила…

— Лей! — Ее величество вспыхнула. — Здесь же невинные девушки!

— Да брось, когда еще предоставится шанс побыть без детей… — усмехнулся король.

— Надеюсь, они не разнесут Аурвир, пока нас нет! — вздохнула Тамиэль.

Об отпрысках короля не слышал только ленивый. Мама постоянно пересказывала мне истории Найлы о принцах-двойняшках! Рамиль и Рейгаль стали легендой драконьей империи еще до того, как научились ходить. Поговаривали, что Рамиль похож на мать, как две капли воды, но именно Рейгаль унаследовал ее дар танца.

Однажды няня отвлеклась и ненадолго оставила Рейгаля одного в кроватке, и пока малыш вертелся, как златокудрый детеныш кобры, все покои заросли лианами. В итоге королю пришлось вызывать стражников с секирами и прорубать путь к собственным детям.

Дальше — больше! Первые шаги его высочество сделал во время прогулки, погнался за дворовыми кошками. Причем, пританцовывая. И что бы вы думали? Кошки научились говорить! А поскольку обитали они близ кухни, то весь свой словарный запас почерпнули у кухарок. Могу себе вообразить эту картину! Принимает король в саду всяких советников и прочих шишек, и тут из кустов душераздирающее:

— Драть твою кочерыжку! Сколько можно болтать, дайте спокойно вылизать под хвостом!

Хорошо хоть, малыш Рамиль пошел в отца и ограничился всего лишь парой-тройкой пожаров! Обидно только, что двойняшки не родились у короля раньше, а то бы я могла ставить их маме с папой в пример. Когда в империи такие принцы, то на дочь вроде меня вообще грех жаловаться!

— Ничего, Тами, очень скоро они подрастут, и станет гораздо легче, — утешила королеву Найла. — Вернешься к преподаванию… Кстати, я тоже подумываю о карьере профессора. Эйнар совсем большой мальчик, ему с учителями по военной дисциплине интереснее, чем со мной… — Тут лазурная повернулась ко мне. — Эри, а ты не слышала, Олия Ортензи пока не уходит на покой? Я бы ее подменила…

— Только через мой труп! — взвился Тарвин. — Не собираюсь я делить жену со студентами!

— Да-да, я вот тоже не уверен, что это хорошая идея, — согласился с братом Лейгард.

— Не волнуйтесь, ваше величество, я присмотрю за Тами, — подал голос белоснежный пегас, выступив вперед. — И за Найлой. Со мной они в полной безопасности.

— Спасибо, Понс! — Король похлопал скакуна по загривку, хотя видно было, что его величество едва сдерживает смех. — С тобой мы все в безопасности.

— А что, — продолжил Понсевальд Великолепный, выпятив грудь на случай, если кто-то еще не ослеп от сияния его медали за героизм, — в академии еще подают то печенье с цукатами?

— Подают, — отозвалась Соль, любуясь шелковистой гривой. — Редко, но знаете… Я тоже умею печь, так что могла бы специально для вас…

Пегас фыркнул и окинул Тагетти надменно-задумчивым взглядом. Словно прикидывал, заслуживает она его внимания или нет.

— Простите за дерзость… — Оранжевая смущенно потупилась. — А можно… Можно мне вас погладить?

Понсевальд пошевелил губами.

— А ты в свое печенье мед добавляешь? — изрек он, помедлив.

— Нет-нет, что вы! Мед привлекает ос и всяких насекомых! Только ваниль и еще чуточку корицы.

— Тогда ладно, — смягчился пегас. — Погладь.

Под дружный хохот Соль кинулась начесывать шею главного королевского скакуна, а тот лишь снисходительно вскинул морду, всем своим видом демонстрируя, что делает великое одолжение.

— Не вредничай, Понс! — пожурила любимца Тамиэль. — Ты же обожаешь, когда тебя гладят!

— Точно, смотрите, он сейчас замурлычет! — веселился Нарт. — Кстати, Соль, моя Персевильда тоже любит печенье с цукатами. Вся в отца! Так что если будешь печь, оставь и для нее, принесу ей гостинцев на каникулах.

— А у тебя тоже есть пегас? — заинтересовалась оранжевая.

— Ага, девочка. Самая быстрая в империи! Мы планировали участвовать в весенних королевских скачках на день муз. Прилетай, поболеешь за нас с Персиком!

Обсуждение пегасов и скачек так всех увлекло, что я с облегчением выдохнула. Если так и дальше пойдет, про мое вранье насчет Нарта и Солианны никто и не вспомнит. К тому же… Вот смотрела я, как эти двое в четыре руки наглаживают Понсевальда Великолепного, и мне невольно подумалось, что я не солгала, а накаркала. Чем не готовые молодожены? Да уж, если с целительством у меня ничего не получится, я-таки рискну устроиться в отдел пророчеств!

Когда Фабиан вернулся, в саду царила идиллия. Нарт показывал оранжевой, как правильно седлать пегаса, чтобы не мешать свободному движению крыльев. Тамиэль жаловалась Найле, что Рейгаль перед самым отлетом вырастил в главном зале заседаний гигантскую венерину мухоловку, и она все порывалась откусить стражникам погоны, — видно, принимала эмблему драконов за насекомое. Ну, а его величество с братом о чем-то беседовали вполголоса чуть поодаль. Дела государственной важности не терпят посторонних!

Я же сидела на скамейке и про себя повторяла список запретных тем, которые мне предстояло разворошить за ужином. Фабиан встал напротив меня, напомнив одну из мраморных статуй, коих в саду было великое множество.

Осанка, грация, прямой нос, будто выточенный из камня… И эта его прическа волосок к волоску… Добавить бы в его шевелюру немного серебра — и ни дать, ни взять дракон из клана Сольвброков! И почему Фабиан не дракон? Тогда бы, может, я и впрямь вышла за него замуж.

А интересно, какие бы у нас были дети? Ведь им бы досталась только четверть драконьей крови! Наверное, они бы уже в колыбели были правильными и скучными. Смотрели бы на меня таким же ледяным взглядом и говорили:

— Мамочка, можно тебя на секунду? Возникла небольшая заминка!

— Эри! Ты слышишь? — окликнул меня Фабиан. — Можно тебя на секунду? Возникла небольшая заминка!

Я тряхнула головой, избавляясь от дурацкого наваждения. Нельзя все-таки слишком много общаться с семейными парами и счастливыми мамочками. Вот так увлечешься, а потом очнешься уже с таким пузом, за которым ног не видно!

— Ты пристроил Шасть? — спросила тихонько, когда мы с Фабианом удалились на достаточное расстояние.

— Почти, — мрачно ответил ректор. — То есть я договорился с придворным садовником, он как раз закончил собирать сверчков из клумбы.

Вроде Фабиан сообщал хорошие новости, но вид у него почему-то был такой, словно он только-только с погребального костра пришел.

— И? — не вынесла гнетущего молчания.

— И Шасти у меня в кармане не было.

Фабиан покосился в сторону гостей, а потом осторожно, чтобы не привлекать лишнего внимания, продемонстрировал изнанку сюртука. На атласной покладке кармана красовалась выжженная дырка. Не одна я научилась в академии новым фокусам!

Раньше Шасть уж если выпускала искру, то сгорало все. Проверни она нечто подобное месяц назад, на Фабиане ни бы трусов, ни бровей не осталось! А тут мало того, что кронфей не почувствовал, так еще и одежда уцелела. Такие ровные края, почти идеальный круг… Кто-то слишком долго жил бок о бок с ректором!

— Ничего не понимаю! — бормотал Фабиан. — Я же пережал ей огненные железы!

— Это она крапинками сделала, — догадалась я. — Хвостом или лапкой… Слушай, а она не может быть еще на тебе? Соль ее вон только через полчаса заметила!

— Так вроде не видно… — Кронфей заглянул под рубашку. — Если только забралась под подкладку…

— Сейчас, проверим! Шасть! — Я принялась ощупывать Фабиана, прохлопывать каждый его костюм вдоль и поперек. — Иди сюда немедленно! — Присела на корточки. — Шасть! Ах, вот ты где! — накрыла ящерицу рукой через ткань. — Ну и откормил тебя Фабиан…

— Эри… — Голос кронфея прозвучал как-то глухо и сдавленно. — Это не совсем саламандра.

Я взглянула на свою ладонь, лежащую аккурат между ректорских ног, и чуть не умерла от стыда.

— Эренида!!! — громыхнуло за спиной. — Ты совсем стыд потеряла?! Фабиан, я, кажется, предупреждал!

«Здравствуй, папа», — следовало сказать мне. Но вместо этого из горла вырвалось лишь какое-то бульканье. Я будто оцепенела! Хвала огненному владыке, хоть заставила себя отдернуть руку!

— Доброго дня, герд Янброк! — поздоровался Фабиан. И как у него это получается — вечно сохранять лицо, что бы ни случилось?!

Порой мне кажется, что даже застукай его кто-нибудь без штанов, кронфей и тогда бы не растерялся и умело завел светскую беседу о погоде.

— Мы просто искали Шасть, — продолжал он, пока я, переливаясь всеми оттенками красного, аккурат в тон своего наряда, выпрямилась и судорожно пыталась вспомнить, как дышать.

— Вот, как это теперь называется, да?! — бушевал отец. — Позор на мои седины… Скажи спасибо, я вызвал сюда архимага. Хотел обсудить дату свадьбы, раз уж мы все равно собрались… Но, чует мое сердце, придется сочетать вас браком прямо сегодня!

Вас когда-нибудь били в солнечное сплетение? Хорошенько так, от всей души? Тогда вы, наверное, знаете это чувство. Словно легкие сплющило в лепешку, и перед глазами посреди бела дня зажигаются звезды.

Я беспомощно застыла, разевая и снова закрывая рот.

— Неплохая мысль, — ответил за меня Фабиан, и земля под ногами основательно качнулась. — Мы с Эри были бы только рады, но вы уверены, что ваша жена согласится на быструю скомканную церемонию? Это ваша единственная дочь, герд, и провести ее свадьбу вот так, впопыхах уже сегодня…

— В смысле — свадьба сегодня?! — подскочила к нам мама, и у меня чуточку отлегло.

Она иногда раздражала, но все равно рядом с ней становилось спокойнее. Тем более, что обычно за меня заступался отец, а тут вдруг они с мамой поменялись ролями. Глава железного клана заметно стушевался, и даже вена ярости на его лбу сдулась.

— Ты хоть понимаешь, сколько времени требует полноценная подготовка? — сквозь зубы процедила мама, надвигаясь на отца, как самый настоящий воин возмездия. — Зал для торжества — раз! — Она загнула палец и сделала шаг вперед. — Покои для гостей — два! — Второй палец и второй шаг. — Провизия. Подношения музам. Огненному владыке. Удобное место для оркестра. Слуги. Наряды!..

На этом слове мама уже стояла нос к носу с папой, и, если бы в эту самую секунду между ними шарахнула молния, я бы ни капельки не удивилась. В таком гневе я свою матушку еще не видела! Она материализовала крылышки, ее розовые локоны развевались… Неужто я и впрямь на нее похожа?.. Может, я все-таки фея, а не драконица…

— Эйлин, милая… — Отец ласково приобнял ее за плечи. — Ты ведь даже к нашей с тобой свадьбе так не готовилась…

— Вот именно! — Она отстранилась. — Имею я право хоть раз побывать на нормальной свадьбе?! А не на армейской попойке, плавно перетекающей в побоище!

Я сжала зубы, чтобы не признаться маме во всем прямо здесь и сейчас. Какое-то сплошное разочарование из меня выросло! Папа хотел сына-воина, получилась дочка-целительница. Мама хотела на свадьбу, а свадьбы-то никакой и не предвидится… Такими темпами уже к концу дня от меня отрекутся оба родителя.

— Вам лучше пройти во дворец, — вмешался Фабиан, одним своим мягким тоном развеяв всю атмосферу ссоры, — а у нас с Эри еще есть дела в саду…

— Видел я ваши дела! — проворчал отец. — Больше я вас наедине не оставлю. Это ж надо: гнусно домогаться прямо посреди сада…

— Фабиан! — Мама ахнула и прижала руки к груди. — Не ожидала от вас!

— Вообще-то домогалась твоя дочь, — перебил папа.

Никогда еще я не видела маму такой растерянной. Ей всегда было, что сказать, но отцовское замечание лишило ее дара речи.

Как не стыдно верить в такие вещи! Как будто она не знает меня! Да я бы уж скорее Фабиана по траве поваляла, чем щупать в публичном месте… В смысле, поваляла на поединке, а вовсе не из развратных побуждений.

— Это не то, что вы подумали! — надулась я.

— Эри пыталась найти Шасть, — вступился за меня ректор. — Сейчас мы найдем ее, отнесем к садовнику…

— Шасть?! — хором выдохнули мои родители и переглянулись.

— Вы зачем ее сюда взяли?! — снова завелся отец. — Только я решил, что мой зять убережет Эри от глупостей, а ты туда же!

Впрочем, как вскоре выяснилось, моя саламандра — не из тех, кого можно так легко потерять. И пока мы с Фабианом наперебой объясняли, как огненная ящерица вообще очутилась в кронфейском саду, воздух содрогнулся от истошного визга.

Визжали так, что уши закладывало, а кровь стыла в жилах. Такого звука я еще не слышала, даже когда исполняла первые гаммы на скрипке.

Мы, не сговариваясь, бросились на крики. И не только мы! На месте происшествия уже собрались все: и Лейгард с женой, и его брат Тарвин, и даже фейгвардейцы. Они сгрудились вокруг королевского пегаса, который встал на дыбы и орал от ужаса.

— По мне кто-то ползает! — надрывался героический скакун, забыв про свою медаль. — Это кожееды! Тами, спаси меня! Станцуй, убей их!

Я понятия не имела, кто такие кожееды, но если уж Понсевальд великолепный их испугался, то наверняка это жуткие твари!

— Понс, успокойся. Здесь нет жуков! — взывала к любимцу королева Тамиэль. — Может, это травинка…

— На спине?! А-а-а! Я не готов умирать молодым, я должен воспитать жеребят!..

— Держите его! — суетились фейгвардейцы. — Взять под уздцы! Отвести в стойла!

Ага, взять под уздцы! Понс расправил крылья, поднялся над землей и начал выделывать такие кульбиты, что никто не рискнул не то что руку к нему потянуть, но даже подойти. Пегас вертелся в воздухе, бешено размахивая крыльями и брыкаясь здоровенными копытами. А я еще переживала, что хаос случится из-за меня! После такой выходки мне сложновато будет чем-то удивить кронфею Аэду! Нет, сама она в сад не вышла, но я готова была побиться об заклад: ее величество наверняка наблюдала за этим цирком летающих коней из своих покоев. Не глухая же она, в конце концов!

— Понс! — строго крикнула Тамиэль. — Прекрати сейчас же! Ты нас позоришь!

— Опустись, а то разжалую! — поддержал супругу король Лейгард. — Нет на тебе никого!..

Однако кое-кто на пегасе все же был. Когда Понс совершил очередной кувырок, что-то маленькое шлепнулось в траву, испустив сноп искр.

— Это не кожеед… — растерянно протянула королева.

Само собой. Это была Шасть собственной персоной. Мы с Фабианом переглянулись, я метнулась к саламандре прежде, чем она успела снова сбежать, и крепко-накрепко сжала мелкое чудовище в кулаке.

Ничего же страшного не произошло, правда? Просто небольшое недоразумение. Но все смотрели на меня так, словно это я только что орала, как ненормальная, трепыхаясь в воздухе.

Справедливость… Нет ее в этом мире! Что такого я натворила?! Спасла королевского пегаса! А получила осуждающие взгляды и гнетущее молчание.

Пегас опустился на землю, тяжело дыша. Король Лейгард недоуменно нахмурился, на лице Тарвина читалось легкое злорадство. Ну, конечно, непутевая дочка его заклятого врага выкинула очередной фортель — чем не повод для хорошего настроения? Растерянно молчал даже обычно болтливый Нарт. Но хуже всего — мои родители тоже ничего не говорили. Ладно бы папа отчитал при всех, мне не привыкать! Только не это разочарование в самых родных глазах цвета стали!

— Все в порядке, это просто саламандра. — Первым опомнился Фабиан и сразу подошел ко мне. — Давай, Эри я ее заберу и унесу…

— Ты завел саламандру, Фабиан? — раздался за нами поставленный женский голос.

Мне даже оборачиваться не потребовалось, чтобы понять, кому он принадлежит. Так певуче и горделиво могут разговаривать только королевы!

— Ваше величество Аэда-тэй! — воскликнула мама, присев в реверансе.

А у меня от волнения из головы вылетело все, чему учил Фабиан. По инерции я начала кланяться, но попутно вспомнила, перед кронфеями положено делать реверансы. В итоге у меня получилось нечто среднее, и со стороны это выглядело, будто у меня одновременно защемило поясницу и подкосились коленки.

— Не надо так нарочито кривляться, — шепнул мне на ухо ректор. — Мы же договаривались: начнем за ужином.

— Я не специально! — Выпрямилась, покраснев, а потом добавила громче: — Добрый день, ваше величество Аэда-тэй!

— Эренида Янброк, я полагаю, — утвердительно изрекла королева, задумчиво склонив голову набок. — Добро пожаловать!

Как же сильно она напоминала мне Фабиана! Та же безупречность во всем: осанка, движения, тон… Те же белоснежные локоны, уложенные волосок к волоску, и тот же взгляд, который словно просвечивает тебя насквозь. И вроде она ни слова ни сказала, о переполохе в саду, но мне все равно стало жутко стыдно.

Остальные тоже принялись приветствовать королеву на разные лады, однако она не переставала изучать меня. Прочитать ее мысли было невозможно. И да, мне следовало наизнанку вывернуться, чтобы ее разочаровать, но какая-то часть меня страстно хотела понравиться ее величеству.

К счастью, произвести хорошее впечатление на Аэду мне помешали.

— Какая интересная ящерка! — произнесла королева, потянувшись к Шасти.

— Не трогайте! — выпалила нервно, отдернув руку.

— Эри, не груби! — рыкнул отец.

— Аэда, тебе правда не стоит… — начал было Фабиан.

— Тебе жалко, что ли?! — прошипел Нарт.

Я запаниковала! Клянусь, я честно хотела уберечь королеву от ожогов, но эти советчики со всех сторон… Пальцы разжались сами собой, я даже не поняла, как это вышло. Очнулась, когда Шасть уже выскользнула и юркнула куда-то в траву.

Понс опять заверещал и встревоженной куропаткой понесся прочь ко дворцу. И все бы ничего, только на бегу он почему-то смотрел не вперед, а назад, — беспрестанно оборачивался, проверяя, нет ли погони.

Это и подкосило жеребца.

С громким звоном разлетелись витражные стекла, пегас на полном ходу взорвался в торжественный зал. Грохот, треск, скрежет, — и вот уже на длинном столе, за которым, судя по всему, планировали сегодня обсуждать мою помолвку, возлежит главное блюдо. Большое, белое и крылатое.

— А вы ещ-щ-ще не хотели вз-з-зять меня с с-с-собой… — прошелестела в оглушительной тишине Шасть.

— Ну все, мое терпение лопнуло! — не выдержала моя матушка. — Я утоплю тебя своими руками!

И она уже двинулась к саламандре, но отец внезапно остановил ее, схватив за руку.

— Стой! Ты же можешь обжечься!

— Да плевать, это переходит все границы…

— Нет! Подумай о ребенке, Эйлин!

— Нечего обо мне думать, я уже взрослая! — машинально вмешалась я, но Фабиан предупредительно коснулся моего плеча и красноречиво изогнул бровь.

— Речь не о тебе, — тихо сказал он. — Думаю, твоя мама беременна.

И мой мир, весь мир, который меня окружал, рассыпался на осколки, как витражное окно во дворце королевы.

Глава 20

Фабиан Магнолли

Фабиан успел изучить Эри так досконально, как если бы она была его настоящей невестой. Он чувствовал, когда она замышляла очередной фокус. Без лишних слов понимал, когда драконица злилась и даже когда только-только собиралась разозлиться. Но главное — Фабиан усвоил: ни при каких обстоятельствах Эрениду Янброк нельзя жалеть.

Жалость розовая ненавидела так же, как Понс — кожеедов, или профессор Бургунди — фальшивые ноты. Стоило кому-то проявить к ней сострадание или, не приведите музы, попытаться утешить, Эри входила в раж, превращалась в берсерка и намертво закрывала сердце от эмоций.

Именно поэтому Фабиан, стиснув зубы, вел себя так, словно ничего не случилось. Сидел напротив Эри, вел светскую беседу с главой фейгвардии, Дерриком Сольвброком, хотя больше всего ректору хотелось смести со стола весь хрусталь к орчьей матери, перелезть на ту сторону и стиснуть Эри в объятиях. Баюкать до тех пор, пока вся ее боль не перекинется к нему.

Может, никто посторонний и не заметил бы, что Эри не в порядке. Она не плакала, не ругалась, не угрожала испепелить всех на месте. Но именно это и пугало Фабиана. Розовая сидела какая-то притихшая, словно тень самой себя. Новость о беременности Эйлин обрушилась на нее совсем невовремя.

Фабиан понимал, как выглядит эта история для Эри, — он уже научился думать в ее манере. Наверняка она решила, что родители сплавили «неудавшуюся» дочь в фейскую академию, списали со счетов, чтобы преспокойно заняться зачатием драконенка-наследника. А как только подвернулся шанс еще и пристроить Эри в хорошие руки, выдав замуж, герд Рондар сразу же им воспользовался. Пусть, мол, несносную бунтарку воспитывает кто-нибудь другой, пусть она заведет своих детей, остепенится и заодно забудет о титуле железного герда.

Если уж начистоту, Фабиан и сам не думал, что Эри стоит возглавлять драконий клан. И не потому, что недостойна или не справится. Просто она могла дать миру куда больше, чем просто руководить дикими воинствующими ящерами. Какое там искусство! Ее бы задавили, прибили обратно к земле… Нет, худший вариант для Эри!

Однако прийти к этому ей следовало самой. Доучиться, взвесить за и против, увидеть истинную мощь своего дара. А что теперь?! Она до конца жизни будет чувствовать себя обделенной, ей будет казаться, что у нее несправедливо отобрали наследство и любовь родителей. Обида порождает мстительность, на благодатной почве уязвленной гордости пышным цветом расцветают зависть и ненависть. Они разрушат Эри. Лишат ее главного — цельности. Розовая одинаково возненавидит и драконов, и фей, станет чужой в обеих расах… И как помочь ей не потерять себя?! Как поддержать, если Деррик Сольвброк, не замолкая, хвастается, какую новую парадную форму его жена придумала для фейгвардейцев?

— Она сделала эполеты в форме лепестков магнолии, — гордо вещал серебряный дракон, которого Аэда по какой-то причине пригласила возглавить свою гвардию.

— Деррик, перестань, — смущенно обратилась к нему супруга Виана. — Нас пригласили порадоваться за других, а не хвастаться женами… Эренида, вы, наверное, так волнуетесь перед свадьбой?

Эри одарила Виану мрачным взглядом, закинула в рот тарталетку с козьим сыром и пробубнила:

— Угу.

Фабиан сглотнул. Розовая напрочь забыла про их план, а от упоминания свадьбы не стиснула кулаки и не заскрипела зубами, как делала это обычно. Огонь в ее глазах погас. Драконица будто сдалась, и смотреть на это было выше кронфейских сил Фабиана.

Пришлось брать инициативу в свои руки.

— Вы как фея живописи должны были оценить ее наряд! — громко произнес ректор, чтобы его сестра четко расслышала каждое слово. — Моя Эри обожает красный, и он ей так идет, верно? А платья… Я вот тоже считаю, что их переоценили. Брюки прекрасно подчеркивают ее фигуру! И, думаю, на свадьбе Эри в них будет выглядеть просто потрясающе!

Мать Эри застыла с вилкой у рта, Виана поперхнулась и закашлялась, и лишь Аэда ничем не выдала смятения. Впрочем, от Фабиана не укрылось, как ее веко едва заметно дернулось.

— Прекрасная мысль, конечно… — с натужной улыбкой сказала королева. — Только… Вы ведь собираетесь засвидетельствовать почтение музам? А идти в храм в брюках…

— Да-да, Эри, мы не настаиваем, но свадебное платье — это все же традиция, — поддержала Аэду Эйлин.

— Я могла бы сделать его для тебя! — вызвалась Виана Сольвброк. — Ну, в качестве подарка. Жемчужно-белый атлас, плавные линии…

— Делайте, что хотите! — глухо ответила Эри. — Главное — не волновать маму. Вы уже выпили за здоровье моего будущего брата?

— Эри, милая… — Эйлин понизила голос. — Давай обсудим это попозже. Наедине! Мы еще даже не знаем, мальчик это или девочка…

— Разумеется, девочка! — некстати встрял Тарвин Гульдброк и ехидно покосился на Рондара. — Вот вроде золотые драконы — мы, но ты, Рон, настоящий ювелир!

Над многострадальным столом повисла пауза. Да, сам стол слуги уже успели починить и перенести в другой зал, чтобы из разбитых окон гостям не дуло, но сейчас у Фабиана сложилось впечатление, что чинить и переносить придется снова. Хотя Шасть и Понса, этих двух виновников торжества, предусмотрительно заперли в разных крыльях дворца. Ну что ж, в следующий раз Аэда крепко подумает, приглашать ли золотых и железных на одно мероприятие!

— Тар, прекрати! — процедил брату Лейгард и повернулся к Рондару. — Я очень рад за вас, герд Янброк. — Король поднял кубок. — Даже если будет дочь, это все равно радостное событие и…

— Что значит «даже если»? — холодно перебила Аэда. — Простите, ваше величество, я, вероятно, неправильно вас поняла… Разве дочь дает меньше поводов для гордости? Разве дочери чем-то хуже сыновей?

— Вот да, Тарвин, — заговорил отец Эри, едва сдерживая гнев. — У тебя два сына, но великая участь суждена почему-то моей дочери. Огненному владыке не важен пол, он выбирает достойнейших!

— Пророчество?! — Тарвин надсадно усмехнулся. — Тебе не сто лет, Рон, чтобы верить в сказки.

— А хоть бы это пророчество и было сказкой! — Железный герд ударил кулаком по столу, и его кубок аж подпрыгнул. — Я буду гордиться своей дочерью каждую секунду своей жизни до самого последнего вздоха несмотря ни на что! И я никогда не был счастливее, чем в ту ночь, когда на свет появилась моя малышка! Мне все равно, кем ты станешь, Эри. — Он встал, и на мгновение Фабиану почудилось, что в стальных глазах дракона мелькнули слезы. — Хоть воином, хоть кузнецом, хоть, прости огненный владыка, музыкантом. Ты — главное мое сокровище. И железный клан преклонится пред тобой и будет служить верой и правдой, потому что ты — Эренида Янброк! И это само по себе великая участь!

Эри смотрела на отца, не моргая, а Фабиан трижды успел проклясть пресловутый стол, который мешал ему коснуться юной драконицы, сжать ее руку.

В кои-то веки герд Рондар сказал дочери нужные слова! Но почему же, во имя муз, так поздно?! Фабиану тоже захотелось вскочить и крикнуть во все горло, то музыкант — это не «прости огненный владыка», а тоже прекрасный путь. Что Эри — талантливая, смелая, яркая, и не должна ограничивать себя рамками железного клана. Что он, Фабиан, любит ее… Но нет. Сейчас было бы слишком эгоистично перетягивать внимание на себя.

— Правда?.. — только и смогла выдохнуть Эри.

— Прости, милая, что ты узнала обо всем вот так, — ответил ей отец. — Мы хотели сообщить раньше, но у тебя столько забот… Помолвка, свадьба… Мы с мамой очень любим тебя. И твой брат или сестра тоже полюбит, я не сомневаюсь.

— Ты станешь для него прекрасным примером, — вмешалась Эйлин. — Ну, или для нее… — Она положила руку на пока еще плоский живот.

— Это очень легко выяснить, — донеслось с дальнего конца стола.

Все, включая Фабиана, повернулись к высокому поджарому мужчине. Он единственный из гостей был облачен во все черное, а потому сильно выбивался из толпы нарядных ярких феечек и драконов с их сияющими гербами и эполетами.

Фабиан успел забыть, что Рондар вызвал на ужин архимага. Да тот и не напоминал о себе с тех самых пор, как подали холодные закуски. Сидел, не издавая ни звука, словно изваяние ворона, — его прямой нос и длинные, иссиня-черные волосы придавали Ставрису Нериусу сильное сходство с этой птицей. Во всех смыслах темная фигура.

В отличие от драконов феи не заключали никаких договоренностей с гильдией верховных магов. Не то чтобы из опасений, но… Верховные всегда брали на себя слишком много. Считали, что имеют право вмешиваться в волю высших сил, пытались раскрыть то, что должно быть скрыто. Один их отдел пророчеств чего стоил! Если бы не этот стишок, — весьма скверный по фейским меркам, между прочим; на факультете поэзии с таким бы и до экзамена не допустили, — жизнь Эри сложилась бы куда проще.

Будь воля Фабиана, он бы никаких архимагов не приглашал. Однако его сестра отчего-то питала слабость к этим самонадеянным выскочкам. А уж про драконов и говорить нечего: когда у тебя кроме внутреннего огня нет никакой магии, невольно начинаешь тянуться к другим источникам.

— А вы можете рассказать нам, кто родится у герда Янброка? — заинтересовалась Аэда.

Верховный повел плечом, словно не сам секунду назад покичился своими умениями.

— Ну, если родители не против…

Рондар и Эйлин обменялись взглядами, и железный герд сдержанно кивнул, хотя только ленивый не заметил, как его распирает от любопытства.

Тогда архимаг достал из внутреннего кармана несколько абсолютно одинаковых черных стеклышек, перебрал их с важными видом, как будто они и впрямь отличались друг от друга, выудил одно. Что-то прошептал зловеще, прищурился, приложил к глазу, осмотрел Эйлин…

— Поздравляю, Рондар, — изрек архимаг, убрав стеклышко. — У вас будет сын.

«Только не радуйся слишком сильно! — мысленно взмолился Фабиан. — Подумай об Эри…» Какое там! Дракон его не услышал, он вообще уже не обращал внимания ни на кого, кроме своей жены.

Железный сгреб ее в охапку, сметя со стола пару тарелок и кубок, закружил, чуть не рыдая от счастья. Тронуты были все: смахнула слезу Виана Сольвброк, ее муж отвернулся, подозрительно закашлявшись, а Найла со свойственной ей эмоциональностью громко высморкалась в накрахмаленную салфетку.

Не растаяли от умиления только Тарвин и Эри. Золотой герд скривился, словно в его кубок выжали целый лимон, а розовая… Она так побледнела, что Фабиан больше не смог терпеть.

Отшвырнул вилку, со скрипом отодвинул стул и подбежал к Эри.

— Пойдем, подышим, — шепнул, накрыв ладонью ее плечо. — Тебе сейчас лучше немного проветриться.

— Нет-нет, я в порядке… — сдавленно отозвалась она, хотя ее мышцы наощупь напоминали натянутые канаты.

— Эри, доверься. Пойдем, выговоришь мне все, и тебе станет легче…

Но было уже слишком поздно: золотого герда прорвало.

— А я вот рад за тебя, Рон, дружище! — разнесся над залом его громкий голос.

«Да что с тобой не так, кретин ты золотой!» — подумалось Фабиану.

— Сыну ты точно сможешь оставить клан, — продолжал изрядно захмелевший Тарвин, осушив кубок до дна. — Не с первого раза, но тебе все же удалось…

— Тар, хватит, прошу тебя! — Найла вцепилась в его руку.

— Нет, ну а что, я не прав?! — изобразил удивление Гульдброк. — Женщина во главе клана это… Кхм… Мягко говоря, смелое решение. Настоящий дракон никогда не будет подчиняться женщине.

— Тарвин! — хором рявкнули Найла и Лейгард, однако Тарвина было уже не остановить.

— И потом: Эренида все равно выходит замуж. Жене положено быть подле мужа. Да, Фабиан? Поспеши, Рон, тебе еще надо успеть воспитать сына. Вот мой старший закончит дурить с фейской академией, вернется домой, и я начну готовить его к делам…

— Вообще-то я не собираюсь возвращаться, — внезапно перебил отца Нарт. — И кланом управлять не собираюсь. Я хочу стать архитектором.

— Видишь, Тарвин! — осклабился Рондар, прижимая к себе супругу. — Иногда муж следует за женой, а не наоборот. Твой старшенький осядет в Тайфо со своей избранницей. А Фабиан переберется к нам в Фервир вместе с Эри. Усилим нашу армию боевым оркестром, я пожалую Фабиану офицерский титул…

— О чем это ты толкуешь?! — прорычал Тарвин, вскочив. — Какая, пегасу под хвост, избранница?!

Фабиан окончательно перестал понимать, что творится. Кронфейский дворец по самую верхушку шпиля с магнолией погрузился в хаос. Да, он хотел заставить сестру понервничать, но не так же! Еще схватки драконов здесь не хватало! Выпили и несут всякую околесицу! И пока что на их фоне Эри выглядит самой адекватной. Вот только…

Как-то странно она выпрямила спину и вытянула шею... Неужто замешана в происходящем?!

— Папа, не надо! — выпалила розовая, потому что заклятых врагов разделял только стол, а когда речь о драконах, мебель — не самое непреодолимое препятствие.

— А в чем дело? Не хочешь, чтобы все узнали?! — с вызовом спросил обидчика Рондар. — Конечно, ты-то пристроил Нарта за самую простую фею, а моя дочь выйдет за брата королевы! Ох, Солианна, мои тебе соболезнования. Породниться с этим… Без обид, Нарт! Ты отличный парень, но твой отец…

— Извините, а при чем тут я? — пискнула Солианна и тут же вжала голову в плечи, будто испугалась собственной смелости.

— Герд Янброк, я пока не собирался жениться, — нахмурился Нарт.

— Как же это?! Девица на сносях, а ты не дашь имя ребенку?! — обомлел Рондар. — Да уж, Тарвин, никудышное воспитание!

— Я не на сносях! — обиделась Солианна. — Просто переела немножко!

— Да мы вообще с ней не общались почти в академии! — вступился за оранжевую Нарт.

— Клеветать на моего сына, Рон?! — взъярился Тарвин. — Это слишком даже для тебя! Все, я вызываю тебя на поеди…

— НЕТ! — Отчаянный крик Эри заглушил перепалку, и в зале стало очень-очень тихо.

Все взгляды устремились на драконицу, и она поднялась из-за стола, чтобы каждый мог ее расслышать.

— Я солгала тебе, папа, — призналась она. — Простите, герд Тарвин, это все из-за меня. Я… В общем, я все придумала, между Нартом и Солианной ничего нет. И никто не на сносях… Ну, кроме мамы, видимо. Я хотела отвлечь папу и… Пожалуйста, не надо поединка. И ваше величество… — Эри повернулась к королеве. — Извините за этот переполох. Я знаю, что испортила вечер, взяв с собой саламандру. И вела себя недостойно. Надеюсь, вы сможете простить меня. — И она покорно склонила голову перед Аэдой.

Фабиан не верил глазам и ушам. Эренида Янброк склонила голову. Извинилась! Публично расписалась в своих ошибках!

— Все хорошо, дорогая, — медленно ответила Аэда, сложив салфетку. — Думаю, будет замечательно, если все примирятся и закончат споры. Во всяком случае, я бы этого очень хотела. — Тут сестра Фабиана окинула драконов красноречивым взглядом. — Предлагаю переместиться в музыкальный зал. Терпсихора даровала нам танцы, чтобы мы могли через движение очиститься от дурных эмоций. А после, когда все остынут, я прикажу подать десерты. Мои повара приготовили чудные пирожные!

Как только Аэда встала, все остальные тоже повскакивали со своих мест, — так требовал этикет. Воспользовавшись этим, Фабиан подхватил Эри под локоть и потащил прочь из дворца. Подальше от скандальных драконов, архимага и напыщенных советников королевы. В сад, в самый тихий его уголок, где Фабиан в детстве частенько сидел с книгой, а когда никто не видел, даже мочил ноги в фонтане.

— Эри, послушай, — сказал кронфей, убедившись, что рядом нет посторонних, — ситуация вышла из-под контроля. Понимаю, тебе сейчас тяжело и не до нашего спектакля. Поэтому давай так: я сам со всем разберусь. Я тебя в это втянул… — Фабиан нервно пригладил волосы. — Наверное, я просто не такой смелый, как ты. Мне не хватало духа, а надо было сразу…

— К чему ты ведешь? — нахмурилась розовая.

— Я поговорю с твоими родителями и Аэдой. Все объясню. А тебе лучше пока вернуться в академию. Возьми Шасть, Соль и пережди, пока буря не утихнет. Я постараюсь по максимуму взять вину на себя, чтобы тебя потом не отчислили.

— А ты? — Эри заглянула ему в глаза, и Фабиан усилием воли отмел мысль о том, что, возможно, видит ее в последний раз. По крайней мере, вот так разговаривает по душам один на один — точно.

Он отлично знал ответ на ее вопрос. Фабиану не нужно было заглядывать в отдел пророчеств, чтобы выяснить свою дальнейшую судьбу. Как только он скажет железному герду и сестре, что все это время водил их за нос… Да даже если он соврет, что решил бросить Эри накануне помолвки, окно в светлое ректорское будущее захлопнется навсегда.

В лучшем случае Фабиана просто отстранят. В худшем грянет дипломатический скандал, а скандалы Аэда ненавидит всеми фибрами. Родственные связи не будут иметь ровным счетом никакого значения. Фабиан поплатится всем, что у него есть, и хорошо, если сохранит хотя бы здоровье.

Однако на Эри свалилось слишком много. Зачем нагружать ее еще и своими проблемами?

Маленькая храбрая драконица нашла в себе силы честно сознаться во лжи. Так неужто он, взрослый кронфей, станет прятаться за ее юбкой и играть в детские игры?

— Со мной все будет хорошо! — Фабиан улыбнулся и мягко потрепал розовую по щеке, хотя его сердце обливалось кровью. — Ты же знаешь меня, я всегда выкручиваюсь. Подумай о себе, Эри. Ты нужна родителям, как никогда. Не позволяй ревности отравить себя. Твой брат ни в чем не…

— Ревность?! — внезапно вспылила Эри и резко отстранилась. — Да при чем тут ревность, Фабиан?!

— Но… Я же видел, как тебя потрясла эта новость… Ты была сама не своя!

— Ну… Сначала, может, да. Но мама права, я должна стать примером для брата. Папа так долго ждал настоящего преемника! Ты слышал Тарвина?! Ни один нормальный дракон не преклонится перед женщиной!

— Эри, он же идиот! — Фабиан снова взял ее ладонь и легонько сжал. — Он был пьян и…

— Да знаю, знаю, Тарвин Гульдброк кретин. Но ты же понимаешь, что это правда?! Надо мной смеялись всю жизнь! Как думаешь, Морк станет мне подчиняться? Или, может, его дружки?! Пора уже признать: я — посмешище, Фабиан.

— Не смей так говорить! — разозлился он.

— Я. Посмешище, — с нажимом повторила она. — Дракона из меня не вышло, боевой феи — тоже… Я могу только вскрывать лягушек, это мой потолок. Великая участь… — Эри горько усмехнулась и тряхнула локонами. — Какой же это все бред!

— Забудь ты об этом пророчестве! Оно давит на тебя, хотя… — Фабиан осекся, потому что боковым зрением заметил черное пятно.

Архимаг. Ставрис, чтоб его, Нериус. Напыщенный ворон, который считает себя умнее всех. Точнее, считал, потому как Фабиан твердо вознамерился положить конец этой безумной истории с пророчеством.

— Эй! — крикнул ректор, волоча упирающуюся драконицу за собой. — Ставрис!

— М-м-м? — Верховный остановился возле статуи кронфеи Лиэнны и лениво обернулся.

— Ты разбираешься в пророчествах?! — с вызовом бросил ему Фабиан.

— Не помню, чтобы мы переходили на ты…

— А вот сейчас перешли. Ты можешь поклясться жизнью, что пророчество об Эрениде Янброк — чистая правда? Ты можешь поставить на кон здоровье своих детей и подтвердить, что ее ожидает великая участь?

— Во-первых, у меня нет детей, — сухо ответил архимаг и скрестил руки на груди. — А во-вторых, спрашивать об этом надо не у меня.

— А у кого?

Архимаг указал взглядом наверх.

— Если ваши боги посчитали нужным донести что-то через нас, значит, это важно, — изрек он медленно и терпеливо, словно общался с ребенком.

— Но вы хотя бы можете объяснить, что за участь такая?! — не выдержала Эри. — Фейская, драконья… Кто я на самом деле?! Какой путь мне выбрать?

— Не могу. — Верховный равнодушно пожал плечами.

— Вот! — торжествующе воскликнул Фабиан. — Видишь?! Блеф и шарлатанство чистой воды! Они высасывают из пальца наборы слов, рифмуют, а потом подгоняют под них события. Верить надо в себя, а не в стихотворения тех, кто их даже прилично писать не умеет!

— Но я могу посмотреть внутрь вашей сущности, — продолжал архимаг все тем же невозмутимым тоном, будто и не было никаких оскорблений.

— Не надо… — начал Фабиан, но Эри уже кинулась к верховному и вцепилась в его рукав.

— Да! Пожалуйста!

Ставрис опять извлек из кармана свои черные стекляшки, выбрал треугольный осколок и принялся изучать Эри через него. На сей раз верховный не спешил с вердиктом: щурился, задумчиво шевелил губами, то ли пытаясь избавиться от застрявшей крошки, то ли произнося какие-то заклинания.

— Внутри вас кто-то есть… — сказал он, наконец.

— Как?! — За спиной Фабиана словно молния ударила.

Ну, разумеется! Счастливый железный папаша. И нравится ему подкрадываться сзади в самые неподходящие моменты!

— Ты все-таки беременна?! — гневно осведомился Рондар у дочери. — Так, Ставрис, мы прямо сейчас проводим обряд…

— Она не беременна. — Архимаг убрал стеклышко. — Я видел внутри нее тень… Похоже на дракона.

Фабиан чуть не набросился на этого черного гада и не придушил его голыми руками. Давненько он не испытывал подобной ярости! Обычно злился герд Янброк, но теперь вот распирало кронфея. Сколько можно внушать Эри эту чушь?! Тень он увидел, скажите на милость! И что прикажете, бросать академию?! Закопать талант в землю и снова размахивать мечом и ждать, пока проснется внутренний дракон?!

К счастью, впервые Рондар оказался солидарен с Фабианом.

— У вас есть совесть?! — сквозь зубы обратился железный к магу. — Моя дочь только смирилась с тем, что не обретет вторую ипостась! С самого детства она гонялась за несбыточными мечтами. Это невозможно, физически невозможно, вы понимаете?! Либо дракон есть с рождения, либо его нет. Ни у нее, ни у Нарта, ни у Эйнара… Ни у кого из детей от смешанных браков! И нечего травить моего ребенка своими домыслами!

— Как знаете, — спокойно произнес верховный. — Меня попросили, я посмотрел. — И он, не удостоив присутствующих объяснениями, удалился.

— Придурок, — одновременно выдохнули Фабиан и Рондар, и железный довольно улыбнулся.

— А ты мне нравишься все больше, Фабиан, — добавил дракон, похлопав потенциального зятя между лопаток. — Тебя там сестра ищет, хочет обсудить детали свадьбы.

— Да-да, конечно. — Фабиан переглянулся с Эри и подмигнул украдкой, мол, все в силе. — Уже иду.

— Постой! — переполошилась розовая. — Пап, можно пару минут?

Рондар кивнул, и его дочка оттащила Фабиана в сторонку.

— Может, не надо? — отчаянно шепнула она.

— Что — не надо?

— Не надо отменять свадьбу?! Если я не дракон… Я… Ну, я могла бы выйти за тебя и все. И отец бы мог без зазрения совести отдать клан моему брату. Просто… Не могу же я остаться в Тайфо просто так, совсем одна?! А с тобой… Мы же ведь ладим? Мы… Все говорят, что мы достойная пара…

— Эри, ты паникуешь и совсем запуталась.

— Нет! Я серьезно, Фабиан! Не отменяй все, не надо рисковать карьерой. Подумай сам: это ведь не такой плохой выход. И… Если я стану женой кронфея, это, наверное, вполне себе великая участь… Драконом мне все равно не быть, верно? Плевать, что там увидел архимаг, отец прав: либо вторая ипостась есть, либо нет…

Больше всего на свете Фабиану хотелось обнять Эри и не отпускать от себя. Догнать проклятого архимага, провести церемонию и после этого каждую секунду до скончания веков защищать полуфеечку-полудраконицу от всех невзгод. От насмешек, от Тарвина, от всех, кто когда-либо сомневался в ее силе.

Чего греха таить: Фабиан влюбился по самые свои кронфейские уши. Однако он понимал, что Эри в отчаянии. Слишком напугана, чтобы принимать взвешенные решения. А брак от страха и брак по любви — две разные вещи.

— Мы поговорим потом, хорошо? Возвращайся в академию, Эри. — Он заставил себя улыбнуться и клюнул розовую в висок, втянув напоследок дурманящий аромат горькой полыни. — Королева не любит ждать.

Глава 21

Эренида Янброк

— И куда это ты собралась?! — Возмущенный вопрос Нарта настиг меня у самых ворот сада.

Я обернулась: обе жертвы моего вранья решительно вышагивали по дорожке и явно ждали если не извинений, то, как минимум, объяснений.

Забавно! Раньше Соль утверждала, что у нее с Нартом нет ничего общего, ведь в его жилах течет драконья кровь, а теперь вот они слились в едином порыве. Дурацкая ложь сплотила их покрепче любви к пегасам… И я бы порадовалась за старинного друга и соседку, но на душе было паршивенько.

Никогда еще я не чувствовала себя настолько лишней и чужой. Даже в тот день, когда я впервые уселась в фонтан фейской академии и стала магнитом для всеобщего осуждения, мне не было так погано.

Тяжело падать с высоты собственных амбиций! Сначала мне казалось, что я — великий воин, потом — что обладаю каким-то особенным фейским даром… А еще эти глупости про великую участь! Но сегодняшний ужин макнул меня лицом в неприглядную реальность.

Это не я должна выбирать между путем феи и путем дракона. Какое там! Мне следует примкнуть к тому, кто разрешит. Если разрешит! Вопрос только, нужен ли кому-нибудь источник проблем и разочарований.

Конечно, отец любит меня. И Фабиан пытается поддержать. Но на самом деле им обоим я не нужна. И что бы там ни разглядел архимаг, папа четко дал понять: из меня не выйдет истинный дракон. А Фабиан…

Сколько боли было в его глазах, когда я предложила пожениться по-настоящему! Я впервые готова была забыть про драконью жизнь, про Фервир, отказаться от притязаний на отцовский титул, потому что хотела дать дорогу своему брату. И не подумала о том, что для Фабиана я тоже обуза.

Наверное, он боялся отказать напрямую. Даже поцеловал в утешение… А толку? Поцеловал — и тут же побежал к Аэде отменять свадьбу. Вот и весь его ответ.

Он вернется к прежнему размеренному существованию, отец займется воспитанием наследника. Я же кое-как закончу академию, отбарабаню свои законные четыре курса и, если повезет, научусь сносно вскрывать чиреи. Хороший же из меня выйдет пример для будущего герда железного клана! «Смотри, малыш, как лихо твоя сестра ломает лягушачьи лапки!»

Нет уж, лучше останусь в Тайфо. Устроюсь в больницу подальше от академии, чтобы не мозолить глаза Фабиану и профессору Бургунди, который искренне верил в меня. И то, если кто-нибудь согласится нанять полукровку с огненной саламандрой.

Хоть Шасть пока не отреклась от меня!

— Простите, ребят, не успела вас предупредить, — вяло ответила Нарту и Соль, поглаживая ящерку, которая свернулась клубочком у меня на груди.

То ли пыталась согреть и пожалеть, то ли просто устала от суматохи с пегасом.

— Могла хоть намекнуть! — проворчала оранжевая. — Ладно, насчет беременности я сама виновата, нечего было устраивать спектакль… Но помолвка!

— Мне уже влетело от отца! — вторил Нарт и изменил тембр голоса, пародируя Тарвина: — Говорил я тебе не связываться с Янброками! В железных рудниках золото не добудешь!

— Так и есть, — вздохнула я. — Слушайся папу, Нарт. Вам обоим со мной лучше не связываться. Давайте, хорошо повеселиться!

И я уже материализовала крылья, прижав саламандру покрепче, чтобы она не упала во время полета, но Солианна схватила меня за локоть.

— Стоять! — скомандовала оранжевая, вздернув подбородок, отчего ее кудряшки-пружинки смешно подпрыгнули.

Может, однажды Соль станет отличной боевой скрипачкой, но вот устрашение врага — точно не ее сильная сторона.

— Колись, Эри! — И Нарт ловко отобрал у меня Шасть.

— Пус-с-сти, лаз-з-зурный щ-щ-щенок! — возмущенно зашипела та.

— Без ящерицы Эри точно никуда не денется, — пояснил Нарт Солианне и подозрительно сощурился. — Рассказывай, что стряслось!

— Да в порядке я! Ничего такого! Я что, не могу просто так захотеть обратно в фейскую академию?

Нарт и Соль обменялись выразительными взглядами и расхохотались. Даже обидно стало!

— Эри, ты не умеешь врать, — выдала оранжевая, насмеявшись вдоволь.

— Я ж тебя знаю, как облупленную! — Нарт вытянул руку, в которой держал извивающуюся Шасть, и поморщился, видно, саламандра пустила в ход зубки. — И такой кислой физиономии у тебя еще ни разу не было. Признавайся: с Фабианом поссорилась? Так перед свадьбой это обычное дело!

— Нет-нет, свадьбы никакой не будет. Они отцу Эри наврали, чтобы Фабиану за поцелуй не досталось, — отмахнулась Соль.

— Что?! — опешил Нарт. — И ты мне не рассказала?! А я считал тебя другом…

— Или вас все-таки поженят? — Оранжевая нахмурилась. — На тебе поэтому лица нет?

— Ну, если тебе целоваться с ним понравилось, не такая уж это и трагедия… Тем более, архимаг уже здесь…

— Это архимаг тебе что-то сказал, да? Это касается пророчества?

— Или ты из-за братика расстроилась? Вот когда родился Эйнар, я тоже…

— Хватит! — простонала, схватившись за голову.

И зачем я только свела этих двоих?! От них и по отдельности рехнуться можно, а уж на пару они своей болтовней кого угодно на погребальный костер загонят! Вот, кто должен работать дознавателем в службе королевской безопасности, — ни один преступник не устоит!

Само собой, я выложила Нарту и Соль всю историю от и до. От договоренности с Фабианом — и до слов верховного мага. Умолчала только, что ректор не захотел жениться на мне. Все же кое-какие крупицы гордости еще сохранила. А какие у меня были варианты? По-другому отвязаться от любопытной парочки я не могла, бросать им на растерзание Шасть тоже не хотелось.

Я надеялась, что полноценный ответ удовлетворит Нарта и Соль, и меня отпустят восвояси. Но… Не зря же говорят, что надежда умирает последней!

— То есть архимаг разглядел внутри тебя тень дракона?! — нездорово оживилась оранжевая. — Это точно связано с твоими снами, где ты превращаешься!

— Еще и сны были?! — возмутился лазурный. — Ну, конечно, зачем делиться со мной, мы же чужие…

— Ребят, это не имеет никакого отношения к реальности, — попыталась утихомирить друзей. — Верните Шасть, и я полетела…

— С ума сошла?! — взвизгнула Соль. — Нам надо найти этого Ставриса, пусть еще разок посмотрит, сравнит тебя с Нартом… Вдруг у него тоже есть внутренний дракон! Если мы поймем, как его разбудить, это перевернет все представления о полукро… — Она осеклась и смутилась. — Ну, о таких, как вы.

— Бесполезно, — хмыкнул Нарт, нисколько не обидевшись. — Архимаги и сами в этом не разбираются. Сказано же было: он просто передал волю наших богов…

Лазурный резко замолчал и выпучил глаза, как одна из жертв нашей с Соль элегии поноса. Впрочем, как оказалось, парня прихватило не внезапное расстройство желудка, а озарение.

— Боги… — повторил он, будто пробуя на вкус новое слово. — Ну, конечно! Тебе надо спросить у них!

— У огненного владыки?! — Психическое здоровье Нарта беспокоило меня не впервые, но сейчас как-то особенно сильно. — Он никогда никому не являлся!

— Зато являлись музы! Я своими глазами видел! Был в храме, когда к Тамиэль снизошла Терпсихора!

Я покосилась на Соль в поисках поддержки. Это же дичь какая-то, нет?! Ладно, Тамиэль удалось поговорить с высшими существами, но так она же, во-первых, была невестой самого короля, а во-вторых — феей танца. На тот момент — единственной и неповторимой. Ах, да! В-третьих, шла кровопролитная война, и муза помогала своим подопечным выжить.

А я что скажу? «Здрасьте, я не фея, но что-то никак не могу определиться, чем мне заниматься в жизни. Не дадите бесплатный совет?» Смешно!

Только никто почему-то даже не улыбнулся.

— Это может сработать… — задумчиво протянула Соль, а я обреченно застонала и закатила глаза.

Может, они мне мстят за выходку с помолвкой?! Ну нельзя же нести такое на полном серьезе!

— Нам не нуж-ж-жна муз-з-за, — подала голос Шасть. — Мы вс-с-стретим огненного владыку! Мне с-с-снился наш-ш-ш гос-с-сподин!

— А еще тебе снилось, что ты убиваешь Фабиана! — огрызнулась я. — Народ, умоляю, хватит! Давайте просто закроем эту тему!

— Нет-нет, ты не понимаешь! — Нарт аж просиял, довольный своей проницательностью. — Сам по себе огненный владыка ни с кем не говорил. Но он же женился на музе! Уж поверьте мне, жена кого угодно заставит делать то, что ей нужно! Мама постоянно манипулирует отцом, а он ведется, как ребенок!

— Тарвин?! — не поверила я.

— А ты думаешь, сам бы он легко согласился отпустить меня в фейскую академию?! — Лазурный фыркнул. — Да ни за что! Просто мама всю плешь ему проела, что в Тайфо я смогу найти себе невесту и наладить дипломатические связи. А папа до сих пор считает, что это была его идея!

— При всем уважении, Нарт, огненный владыка чуть умнее твоего отца…

— Мы же можем попробовать! — перебила меня Соль. — Летим в храм муз прямо сейчас! Здесь недалеко!

Она вызвала крылышки, и Нарт последовал ее примеру. Я осталась в меньшинстве. Сопротивляйся, не сопротивляйся, — эта парочка уже все решила.

С другой стороны… Какая разница, куда лететь? В храм муз или в академию — лишь бы быть подальше отсюда, когда Фабиан огорошит признанием Аэду и моего отца. Ну, пообщаюсь я со статуей музы, хуже от этого все равно не будет. Потому что хуже в принципе не бывает…

Мы выбежали за ворота, поднялись в воздух, но не успели толком набрать высоту, как на пути возникло новое препятствие. Точнее, оно возникло сзади.

— Эри! — резанул по ушам взволнованный голос мамы. — Эри, куда ты?! Постой!

Не будь она в положении, я бы, наверное, отложила разборки на потом. Но улепетывать от беременной феи — это как-то уж слишком подло.

Пришлось снизить скорость и позволить маме догнать нас.

— Эри, милая, это из-за меня, да? Поверь, я не хотела тебя расстроить! И уж тем более не собиралась портить твою помолвку.

— Все хорошо, мам, — вымученно улыбнулась я. — Мне тоже стоило сразу тебе рассказать, что…

— Мы собираемся вызвать музу, тетя Эйлин! — выпалил Нарт. — И заодно огненного владыку!

Нам всем очень повезло, что от свиста ветра закладывало уши, и мы не услышали маминых слов, так что репутация жены железного герда не пострадала. Правда, Соль немножко покраснела, — видно, обрывки ругательств до нее все-таки долетели.

К счастью, объяснения на себя взял Нарт. Он был так одержим своей затеей снова увидеть божество лицом к лицу, что в красках расписал свой план-капкан моей матери.

Я была уверена, что она рассердится, начнет отговаривать нас, погрозит нажаловаться отцу, однако мама подлетела ко мне поближе и задала только один вопрос:

— Тебе это важно, Эри?

От неожиданности я на долю секунды перестала махать крыльями и чуть не свалилась камнем вниз, но вовремя опомнилась.

— Не знаю, — ответила честно, вновь поравнявшись с мамой. — То есть я хочу понять, кто я такая на самом деле… Но вряд ли музы станут со мной говорить…

— Станут. Если тебе нужны ответы, ты их получишь. Чего бы мне это ни стоило.

Сказать, что я удивилась, — не сказать ничего. Я еще не видела маму такой решительной и твердо уверенной в чем-то! Может, это беременность прибавила ей смелости и веры в себя, а может, я раньше просто воспринимала маму иначе и не замечала боевой дух, который всегда горел в ее груди… Так или иначе, сейчас подле меня летела совершенно другая фея. И почему-то она ни капли не сомневалась, что музы ее услышат.

Полет до храма занял всего минут пятнадцать, и за это время мама поведала нам кое-что очень любопытное.

— Эвтерпа, муза музыки, уже приходила ко мне, — сообщила она в конец обалдевшим Нарту и Соль. — Тогда мы с Рондаром были на волоске от смерти, и она спасла нас. Она дала мне мелодию, которую я больше никогда не играла. Но помню каждую ноту! Эвтерпа внемлет ей. Должна внять! Иначе я разнесу музыкой каждую статую в этом проклятом саду! — И мама взялась за флейту, пристегнутую к поясу.

Мы с Нартом и оранжевой переглянулись. Разносить храм муз как-то не входило в наши планы, но кто ж станет спорить с беременной супругой железного герда?!

— Мож-ж-жешь рас-с-считывать на мою помощ-щ-щь! — прошелестела Шасть, прищурившись, как сытый котенок. — Я з-з-знала, ч-ч-что наш-ш-ша мама не без-з-знадежна!

— А ты, будь добра, не высовывайся! — отрезала мама. — Мы хотим поговорить с музами, а не выбесить их и отвернуть от фей на веки вечные!

Шасть выпустила в воздух маленький залп искр, но промолчала. Подчинилась она или решила действовать по своему усмотрению, так и осталось загадкой, а выяснять это было некогда: шпиль главного храма уже проступил на лиловом сумеречном небе.

Мы опустились на землю возле высоких ажурных ворот с изображением лиры, кисти и свитка, — трех главных символов фейских искусств.

Мама двинулась вперед, как самый настоящий полководец, мы поспешили за ней. Вечерняя служба уже закончилась, и сад пустовал, — удача была на нашей стороне. Из окон храма лился мягкий желтоватый свет, ложился на короткую мягкую траву аккуратными квадратиками, напоминающими плитку шоколада.

В отличие от меня, мама бывала здесь гораздо чаще, а потому безошибочно свернула на нужную тропинку и вывела нас к мраморному изваянию Эвтерпы. В полумраке безмятежный лик музы казался живым. Она словно застыла на мгновение, перебирая струны своей лиры.

Я благоговейно уставилась на статую: такая тончайшая работа! И почему раньше эти скульптуры вызывали у меня скуку? Вот так присмотришься — и мерещится, будто на щеках музы проступает румянец, будто пухлые, красиво очерченные губы, вот-вот изогнутся в улыбке, а струны зазвучат, лаская слух божественной мелодией… Аж дух захватывает!

— Смотри! — шепнула Соль и указала на диск луны, который только-только лениво вылезал из-за верхушек кипарисов.

Я аж поперхнулась: ночное светило было подкрашено алым. Кровавая луна?! Нет, я не верю в пророчества и вещие сны, но… Не бывает же таких совпадений!

— Может, не будем?! — запаниковала я. — В другой раз как-нибудь, поздно уже… И королева там… Она же это, не любит ждать, да?!

Но маму словно подменили. Она не видела вокруг никого, кроме Эвтерпы, словно впала в полусон-полутранс. Вдохнула поглубже, прикрыла глаза и прижала флейту к губам.

Музыка звучала чисто и проникновенно, заполняя собой все вокруг. По загривку поползли мурашки, — мелодия, созданная самой музой, била в самое сердце, дотягивалась до каждого уголка моей души и выворачивала чувства наизнанку.

Наверное, такие же ощущения испытывает глухой человек, к которому внезапно вернулся слух. Как я могла прежде не замечать талантов мамы? Почему ее дудочка казалась мне смешной и дурацкой?

Слезы навернулись на глаза, кулаки сжались так, что ногти впились в ладони. Если бы не Нарт и Соль, я бы кинулась к маме, повисла у нее на шее и разрыдалась, как маленькая девочка. Попросила бы прощения за выходки, за пренебрежение, за махровый эгоизм.

Мечи, поединки, драконы… Сейчас все это померкло перед самой величественной силой — силой искусства.

Мама играла, вкладывая в каждую ноту всю себя. Я видела, что у нее перехватывает дыхание от длинных пассажей, что к щекам прилила кровь, на шее проступили вены. И пусть она держала флейту, а не клинок, я впервые увидела в ней полноценного воина. Воина, который отчаянно сражается ради своего ребенка. И я мысленно пообещала себе, что сделаю все, чтобы мой будущий братик не повторил моих ошибок. Три раза в день я буду повторять ему: «Феи сильны, братишка. А наша с тобой мама из них — самая сильная».

И когда мама отняла флейту от губ, а статуя так и не пошевелилась, я не расстроилась. Я гордилась и чуть не плакала от благодарности.

— Это было прекрасно… — выдохнула растроганная Соль.

— Ага, — всхлипнул Нарт. — Жаль, что ничего не…

Договорить лазурному было не суждено: его прервал громкий треск. Воздух вокруг статуи искрился от сотен молний. Маленьких, средних и длинных, как меч моего отца. От разрядов тока у меня сильно закололо в кончиках пальцев, стало дико жарко, волоски на коже встали дыбом.

Вспышка — и статуя разлетелась на осколки, словно под ней взорвалась здоровенная бочка пороха.

— Ну, здравствуй, Эйлин! — донеслось из яркого свечения, на которое было больно смотреть. — Вообще-то я дала тебе эту мелодию не для того, чтобы ты дергала меня каждые пять минут!

— Пресвятая Эвтерпа! — пискнула Солианна и рухнула на колени, а Нарт застыл, разинув рот.

— В последний раз ты являлась ко мне много лет назад! — пожурила божество мама. — И я играла не ради себя. Ты нужна моей дочери!

Свечение слегка поутихло, и я смогла разглядеть высокую златокудрую женщину. Бесспорно, красивую, но очень уж недовольную. Да, ниспадающая драпированная туника, перехваченная изысканным поясом, вызывала восхищение. И осанка, и королевская посадка головы, и длинные белоснежные пальцы, — сплошное изящество. Однако выражение лица у Эвтерпы было точь-в-точь такое же, как у нашей библиотекарши, когда кто-то шумел или загибал страницы у книг.

— Видела я твою дочь. — Эвтерпа окинула меня неодобрительным взглядом. — Ты же приносила ее в наш храм, и она чуть не устроила пожар! Розги вы, конечно, зря отменили, но я тут уже ничем не помогу. Поздновато воспитывать! А благословлять я ее не буду, это заслужить надо.

На этом муза, видно, решила, что свидание окончено, и собралась раствориться в воздухе, но я выступила вперед.

— Постойте! Я насчет пророчества! Это правда, что меня ждет великая участь?! И если да, то какая? Это связано с фейской академией или с драконами?

Очертания Эвтерпы вновь обрели четкость, и муза нахмурилась.

— Великая участь? Я никаких посланий магам не передавала! А смысл? Вы все равно так и не научились их толковать! Вон, Терспихора — посылала знаки, посылала… Пока сама не явилась, никто ничего не понял!

— Значит, это был огненный владыка? — вмешался Нарт.

— Фламиандр?.. — переспросила Эвтерпа. — Ну, возможно… Да, скорее всего, он. Обратитесь к нему!

— Как?! — не выдержала я. — Позовите его! Пожалуйста! Через Терпсихору или как-нибудь…

— Я что вам, посыльная?! — возмутилась муза.

— Обещаю, что принесу вам кучу цветов!

— Тысячу! — поддержала меня мама. — Тысячу пионов, роз… Я выращиваю новые сорта!

— Те с земляничным запахом? И коралловыми бутонами?! — Эвтерпа жадно подалась вперед, но вовремя вспомнила, что она вообще-то божество, и приняла напускной равнодушный вид. — Ладно уж… Тер-пи! Тер-пи!

— Что терпеть?! — не поняла я.

— Да я не тебе! Терпсихора-а-а!

И в шаге от Эвтерпы ударила еще одна молния. Полотно вечернего небо будто вспороли кривым ножом, обнажив мерцающую изнанку, и к нам, как из-за кулис, вышла другая муза. С густыми каштановыми локонами и янтарными глазами олененка.

— Пресвятая Терпсихора! — выпалила Соль.

Она и без того уже стояла на коленях, а теперь еще и лбом в траву уткнулась от переизбытка религиозности.

— Твоего Фламиандра тут хотят видеть! — нехотя сообщила музе танца Эвтерпа. — Только скажи ему: если возле моей статуи будет хоть одна подпалина…

В отличие от своей сестры, Терпсихора была ко мне расположена более благодушна. Во всяком случае, она сразу меня узнала и заулыбалась, словно встретила старую знакомую.

— Ах, это ты! Флами много мне говорил про тебя… А зачем ты пришла? Он же ниспослал тебе пророчество!

— Ничему тебя жизнь не учит. — Эвтерпа качнула головой. — Ну, где смертные — и где пророчества?! Чтоб хоть раз кто-то разгадал наш божественный замысел…

— Прошу вас, объясните мне! — взмолилась я, сложив ладони лодочкой.

— Я не могу, дитя. — Терпсихора, казалось, искренне огорчилась. — Это замысел Фламиандра… А он не придет, здесь даже крошечного костра нет! И вообще, между нами, он не любитель светских раутов!

Шасть выскочила из рук Нарта, словно все это время только и ждала своего часа. Юркнула в траву и бешено завертелась вокруг своей оси, испуская фонтаны искр.

— Моя клумба! — ужаснулась Эвтерпа, но было поздно.

Цветник перед статуей весело запылал, как будто целиком состоял из сухого хвороста. Прямо на наших глазах пышные соцветия роз чернели и загибались, охваченные огнем Шасти. Музы отшатнулись от пламени, мы с мамой и Нартом тоже невольно сделали шаг назад, и только Соль немного замешкалась. Одна из ее прядей-пружинок вспыхнула, и оранжевая в панике захлопала себя по волосам, чтобы не превратиться в факел.

Костер разгорался, облизывал небо и тянулся к кровавому диску луны. Саламандры уже не было видно: огонь поглотил ее целиком, поднялся выше моей головы, принимая причудливые формы. Желто-рыжие языки сплетались в человеческий силуэт: сначала показался шар, напоминающий череп, затем проступили широкие плечи, крепкие огненные мускулы, руки, и, наконец, ноги.

— Флами, милый, ты бы хоть прикрылся, — смутилась Терпсихора.

Зря она беспокоилась: разглядеть что-то в слепящей фигуре, сотканной из пламени, было невозможно. Разве что угольно-черные глаза и прорезь рта.

— Приветствую тебя, Эренида! — Огненный владыка обдал меня дымом с отчетливым запахом сандала и сосновой смолы.

Мне полагалось что-то ответить, но у меня язык приклеился к зубам. Сразу три божества явились ко мне, — тут кто угодно бы утратил дар речи!

— Не бойся, — снисходительно произнес Фламиандр, протянув ко мне руку и потрепав по щеке.

Странно, но его огонь не обжигал, а вселял силы, дарил живительное тепло.

— Я знаю, зачем ты пришла, девочка моя. Ты хочешь обрести своего дракона? Ну что ж, твое время настало.

Глава 22

Фабиан Магнолли

— Ты был прав.

Такой фразой встретила брата королева. И если раньше Фабиан дорого бы заплатил, чтобы услышать подобное признание от сестры, то сейчас что-то в тоне Аэды заставляло напрячься.

Она сидела в своей любимой лавандовой гостиной, мерно покачиваясь в кресле-качалке, и скрип полозьев потихоньку сводил Фабиана с ума. А как Аэда барабанила пальцем по гнутому подлокотнику… Королева отбивала не простой ритм, а увертюру к симфонии возмездия. До диез минор. Ох, дурной знак, на редкость дурной!

— Поясните, ваше величество? — Фабиан прошел к софе и сел у ног сестры.

Аэда специально приказала сделать всю мебель ниже своей, чтобы собеседник ни на минуту не забывал о подчиненном положении и о том, с кем вообще разговаривает.

— Брось, Фаби, мы же одни! — Аэда потерла виски, словно у нее начинался приступ мигрени. — Я все поняла, можешь прекращать свой спектакль.

Кронфей замер. Грешно, конечно, сомневаться в проницательности своей королевы, но чтобы Аэда так быстро раскусила его? Тем более, что и до спектакля дело толком не дошло…

— Не понимаю, о чем ты…

— Серьезно?! — Аэда качнулась вперед и оперлась на ноги, заставив кресло остановиться. — Я знаю, со мной порой бывает сложно. И мне не следовало навязывать тебе студентов от смешанных браков. Теперь я отчетливо вижу, как сильно заблуждалась. Это же сущий кошмар! Им не место в академии. Решай на свое усмотрение, Фаби. Можешь отчислить их сразу, можешь после зимней сессии… Я умываю руки. Эксперимент, очевидно, провалился.

— Я не хочу никого отчислять. Ни Нарта, ни, тем более, Эри! Они оба талантливые, умные…

— Не можешь себе отказать в удовольствии поиздеваться надо мной, да? — королева цокнула и вновь откинулась на спинку. — Пресвятые музы, Фабиан! Ведешь себя, как ребенок! Помолвка с дочерью Янброка… Признайся уже: ты просто хотел меня напугать!

Фабиан скрипнул зубами, подбирая правильные слова. Аэда с легкостью переключалась с роли сестры на роль королевы и обратно, всем остальным от этого следовало воздержаться. Дерзить в открытую Фабиан ей не мог, но… Неужто она свято верит, что весь мир вращается вокруг ее монаршей персоны?!

— Мои отношения с Эри никак не связаны с тобой, — как можно мягче произнес Фабиан. — Но насчет свадьбы действительно…

— Хватит! Эта девушка тебе совершенно не подходит. А ее родители?! А остальные драконы? Ты же не хочешь, чтобы твоих детей воспитывали в том же духе?! Ладно бы только саламандра, ее я готова простить. Неадекватную реакцию на известие о братике тоже… Я сама через это прошла — и правда тяжело. Но ложь! Фаби, она солгала родному отцу, подставила однокурсников, чуть не довела двух гердов до поединка… На моем званом ужине! — Аэда презрительно фыркнула. — Я думала, она воспитана, как воин, а она просто невоспитанная избалованная девчонка. Еще скажи, что любишь ее!

— Люблю, — искренне ответил Фабиан.

Впервые он произнес это вслух, и у него будто камень с души свалился. Да, он не признался в чувствах Эри, но все же признался! Какое удивительное ощущение легкости, почти невесомости…

— Не-е-ет… — Аэда упрямо мотнула головой.

— Да.

— Ты не женишься на ней! Слышишь?! Я запрещаю! — Она стукнула по подлокотнику и тут же сморщилась и потерла ушибленный кулак. — И зачем было доводить до этого?!

Вроде бы все шло, как задумано. План сработал без лишних усилий, свадьба, нависшая над Фабианом и Эри грозовой тучей, отменилась… Однако тот, кто распробовал сладость правды, уже не может остановиться.

— Я не женюсь на ней, но по другой причине. — Фабиан встал и одернул сюртук. — Она слишком молода и слишком хороша для меня. У Эри впереди вся жизнь, Аэда, и брак с занудой-ректором — меньшее, что ей сейчас нужно. Ты хочешь честности? Хорошо. Пусть все остальные думают, что свадьбу запретила ты, но тебе я скажу, как есть: Эри никогда не собиралась за меня замуж. Это была ложь.

— Еще одна?! — обомлела Аэда.

— Моя ложь. Бургунди застукал нас за случайным поцелуем, мне пришлось соврать, чтобы сберечь карьеру. А дальше — как снежный ком. Видишь? Твой брат, оказывается, тоже дурно воспитан. И сюда мы с Эри прилетели именно ради этого. — Он обвел лавандовую гостиную неопределенным жестом.

— Ради чего?

— Услышать то, что ты сейчас сказала. И ты можешь разжаловать меня, если сочтешь это правильным, Аэда. Мне все равно. Об одном тебя прошу: не трогай Эри. Позволь ей учиться, она и впрямь талантлива. Не веришь мне — спроси Бургунди или Аконитти.

В гостиной повисло молчание, лишь проклятое кресло продолжало противно поскрипывать.

— Я спрашивала… — нехотя призналась Аэда после долгой паузы. — Оба в ней души не чают… Неужели я бы не проверила нового члена семьи?! И этот ужин я созвала специально, чтобы проверить ее. Никто в здравом уме не станет приглашать Тарвина и Рондара на одно мероприятие просто так! Я думала, если твоя Эренида сможет примирить заклятых врагов… Да хотя бы удержать в рамках приличий! Тогда бы я сочла ее достойной продолжить род Магнолли. А она только подливала масла в огонь!

— Во-первых, дуэли не было. А во-вторых… Говорю же: это был мой план. Хочешь кого-то наказать — наказывай меня. Только сначала скажи герду Рондару, что не дашь разрешения на помолвку.

— Нет, ну если ты любишь ее… — В Аэде моментально разгорелся дух противоречия. — Я могу дать Эрениде еще шанс…

— Тогда я сам скажу! — И Фабиан уже шагнул к двери, как в спину ударило заветное: «Погоди».

Следующие полчаса пролетели, как в тумане. Фабиан лишь повторял про себя, как молитву: «Хвала музам, здесь нет Эри!» Он надеялся, что она успела долететь до академии, закрылась в общежитии, и гнев отца обойдет розовую стороной.

А гнев, надо сказать, был силен. Эйлин куда-то запропастилась, а кроме нее никто не мог удержать Рондара Янброка в узде. Он бушевал, как тайфун, угрожал, что всем своим воинам запретит браки с феями, ибо не ожидал от королевы такого неуважения.

— Это не просто пощечина моей дочери, это плевок на эмблему железного клана! — надрывался дракон. — Я готов был отдать вам самое ценное, самое дорогое… А кто ответит за поруганную честь Эрениды?! Это что ж получается: всякий прохожий кронфей может совратить ее?

— Герд Янброк, ваши обвинения лишены основания, — мягко взывала к свирепому дракону королева. — Фабиан никогда бы так не поступил!

— А вы видели, как они целуются?! Вот хотел я испепелить его еще тогда, надо было доверять своему дракону! — На этих словах амулет железного опасно замерцал, предвещая скорое перевоплощение.

Фабиану и Аэде стоило немалых усилий утихомирить Рондара. И пообещать, что ректорская карьера Фабиана окончена, и поклясться, что честь Эри не пострадала… И дракон уже почти успокоился, но тут на горизонте нарисовался Тарвин.

О, этот позолоченный гад даже не пытался скрыть злорадства! Фабиан честно терпел его фальшивые соболезнования по поводу отмененной свадьбы. Терпел эту наглую усмешку, но ровно до тех пор, пока Тарвин не выдал роковую фразу.

— А насчет чести Эри я бы и не переживал, — заявил он. — Все ж таки она росла среди воинов, почти в казармах… Там всякое бывает. Может, свадьбу-то отменили вовсе не из-за тебя, Фабиан, а? Не на каждую девицу можно надеть белое плать-тьфу!

Последнее слово Тарвин выплюнул вместе с кровью и осколком зуба: кулак Фабиана обрушился на его челюсть очень вовремя. И ректор бы с радостью затолкал в глотку золотого и предыдущие высказывания, но лежачих не бьют.

Золотой пыльным мешком обвалился на мраморные полы, распластался, взывая к сатисфакции, но никто его уже не слышал и не слушал. Подоспели фейгвардейцы во главе с Дерриком Сольвброком. Серебряный дракон лично заломил руки Тарвину, невзирая на протесты последнего, и повел остывать в специальные покои. Ну в те, что с решетками на окнах.

Не помог золотому даже собственный брат: король Лейгард что-то тихо прошептал Тарвину на ухо, и тот мигом побледнел до такой степени, что при желании мог бы прятаться среди статуй в саду, — настолько мертвенно белым стало его лицо.

Зато железный герд смягчился: вид поверженного врага способен успокоить даже дракона. Амулет на груди Рондара погас, герд вздохнул и положил руку на плечо Фабиана.

— Мне правда жаль, что так вышло, — вполголоса признался отец Эри. — Я думал, что никому не смогу отдать свою девочку… Мне хотелось убить всякого, кто к ней прикоснется. Но ты… Рядом с тобой она повзрослела, Фабиан. Если однажды твоя сестра передумает, знай: тебе всегда найдется место в Фервире. Но пока лучше не трави душу моей дочери. Мы с Эйлин на пару дней заберем ее домой, чтобы ты успел закончить с делами в академии…

С этим возникла заминка. В смысле, Фабиан догадывался, что забрать Эри домой будет затруднительно, потому что она уже улетела, но вот исчезновение ее матери стало сюрпризом.

Фейгвардейцы и слуги обошли весь дворец, но Эйлин нигде не было. Железный герд, который едва смирился с отменой свадьбы, вновь начал закипать.

— А если ей стало плохо?! — суетился он, наворачивая круги по коридорам и врываясь в каждую дверь вне зависимости от того, заперта она была или нет. — Она так перенервничала за столом из-за проклятого Тарвина…

— Прости его, Рон, — умоляла подоспевшая Найла. — Он перегнул палку…

— Палку?! — возмутился Тарвин. — Вообще-то речь о моей семье! А если Эйлин полетела домой одна?! В ее-то состоянии!..

— Я попрошу Нарта взять Понса и проверить… Он догонит ее в два счета!

Но нет, Нарт никого не догнал. Он и сам как сквозь землю провалился. Поиски привели гостей к строго противоположному результату: вместо того, чтобы найти Эйлин, они обнаружили очередные пропажи. Из дворца испарились не только жена герда и его дочь, но и лучше друзья последней. Ни Нарта, ни Соль, ни вздорной огненной саламандры.

Что-то явно стряслось, пока Фабиан откровенничал с сестрой, и все ниточки вели к Эри. А учитывая, что розовая была на взводе, ректор имел все основания беспокоиться. В таком состоянии его любимая драконица могла совершить любую глупость!

К ядовитым подколкам Тарвина она еще как-то привыкла, но архимаг влез со своими черными стеклышками и окончательно выбил почву у Эри из-под ног…

Фабиан замер, пораженный внезапной догадкой. Верховный! Вот, кто может быть замешан в этом массовом побеге из дворца! На свою беду, Ставрис Нериус никуда слинять не успел. Он вообще не участвовал во всеобщей суматохе, а мирно качал ногой на садовых качелях, потягивая игристое и любуясь вечерним небом.

— Вы обратили внимание, что сегодня кровавая луна? — светским тоном произнес он, когда к нему подбежали Фабиан, Рондар, Аэда и Найла. — В это время ткани между мирами особенно тонкие…

И если фейская часть компании кое-как держала себя в руках, то для дракона беседа о мироздании стала последней каплей.

— Где моя жена?! — прорычал Рондар, схватив архимага за грудки. — Где моя дочь?

— И мой сын! — выглянула из-за спины железного Найла.

Стоит отдать Ставрису должное, он не то что не рыпнулся — даже бровью не повел.

— Разве у ее величества нет сторожей для присмотра для гостями?

— Отпустите, его прошу вас! — вмешалась королева. — Давайте без насилия. Мессир Нериус, если вы хоть что-то знаете или случайно увидели…

— Что значит — случайно?! — возмутился Рондар, хотя хватку все же ослабил. — Это он наплел Эри про внутреннего дракона!

— Плетут, герд, корзинки из ивовой лозы, — сухо заметил верховный. — Я констатировал факт. И смею напомнить, что я мог бы одним коротким заклинанием размагичить ваш амулет двуединости… Но из уважения к ее величеству, не стану этого делать.

Он поставил бокал на бортик качелей, поднялся и неторопливо пригладил угольные волосы.

— Эренида вместе с друзьями улетела туда. — Он указал на восток. — И кто-то потом присоединился к ним… Издалека было плохо видно, но, вполне вероятно, это была ваша жена, герд.

Восток… Академия расположена южнее, Фервир — севернее. Куда понесло Эри так внезапно, на ночь глядя?! На востоке только храм муз, а дальше — небольшие сельские островки…

— А она могла отправиться в храм? — поинтересовалась у брата королева Аэда.

— Моя дочь верит в огненного владыку, — ответил за Фабиана Рондар. — Вот Эйлин могла бы, но если она только догоняла Эри…

— Нарт очень любит храм! — воскликнула Найла. — Он обожает всем рассказывать про явление Терпсихоры, может, решил покрасоваться перед девочками и устроить экскурсию?

— Ну, это легко проверить… — Аэда материализовала перламутровые крылья.

Фабиан опешил. Королева редко покидала дворец, а уж после заката солнца — так вообще никогда. Какая муха ее укусила, что за внезапная страсть к приключениям?!

— Я лучше прогуляюсь с вами, чем вернусь за стол. Сегодня я уже наелась досыта, — ответила ее величество на немой вопрос брата, а потом выразительно взглянула на Рондара. — Надеюсь, это был последний скандальный ужин в истории Тайфо.

— Но ты же не можешь одна… — напрягся Фабиан. — Тогда надо вызывать твоих стражников, а это долго…

— Во-первых, я не одна, а во-вторых, какой смысл быть королевой, если не можешь позволить себе маленькие слабости? — Аэда загадочно улыбнулась, взяла Фабиана за локоть и добавила шепотом: — Я хочу своими глазами увидеть, чем закончится эта история.

— Я, пожалуй, составлю вам компанию, — изрек верховный. — И проверю, нет ли в храме муз никакой опасности… — Он посмотрел в небо, считывая расположение звезд, и взялся за один из перстней, коими были унизаны его пальцы. — Экхвиратис таминис левистициум… — И с тихим хлопком исчез.

— Он что, просто взял и переместился?! — растерялась Найла. — Как-то это… Ну, невежливо, что ли…

— Ну и орк с ним! — проворчал Рондар. — Надеюсь, он промахнется и попадет куда-нибудь между островами! Посмотрим, как его спасет пророчество!

Железный шагнул в сторону, чтобы перевоплотиться, но чуть не упал, споткнувшись все о того же архимага.

— Огненный владыка, да что ж такое! — воскликнул дракон. — Ваша магия дальше забора не дотягивается?!

— Дотягивается. — Архимаг сглотнул, а Фабиан учуял горьковатый запах дыма с нотками сандала и хвои.

Костер в храме муз?! Эри точно там, в отдел пророчеств не ходи. Либо Шасть уже спалила все, либо есть еще шанс спасти хотя бы фундамент.

— Я к ней! — Фабиан вызвал крылья.

— Нет! — крикнул верховный, впервые сбросив маску холодного равнодушия. — Никому не стоит туда… — Он осекся, облизнул пересохшие губы и отер лоб. На его смугловатой коже остались четкие следы сажи. — Там музы!

— Разумеется, это же их храм! — снисходительно произнесла королева, но что-то подсказывало Фабиану: верховный толкует не просто о статуях.

И ректор не ошибся.

— Нет, настоящие музы! Во плоти! И ваш огненный демон… В смысле, владыка! — поспешно исправился Ставрис, поймав колючий взгляд Рондара. — Он требует у Эри каких-то жертв, и лучше не вставать у него на пути. Это опасно!

Опасность Фабиана не пугала, — это, как-никак, второе имя Эрениды Янброк. Оставить ее наедине с божеством, которое прежде никому не показывалось?! Жертв он захотел… Пусть держит шире свой огненный карман! Если с головы Эри упадет хоть один волосок, Фабиан себе не простит. Ни себе, ни музам, ни этому владыке.

Не обращая внимания на встревоженное бормотание сестры и полуобморочные ахи Найлы, кронфей стрелой взмыл в небо. Лишь спустя мгновение за спиной что-то вспыхнуло, и воздух содрогнулся от рева железного дракона.

Глава 23

Эренида Янброк

Огненный владыка никогда не славился особой щедростью. В конце концов, это покровитель драконов, а драконы редко делятся своими сокровищами. Поэтому я почти не сомневалась: будет подвох. И угадала!

— Я ниспошлю тебе в дар вторую ипостась, — торжественно объявил Фламиандр, — но взамен ты принесешь мне в жертву самое ценное.

Время словно остановилось, — все замерли, и, если бы не языки пламени, подобострастно облизывающие фигуру владыки, я б решила, что застряла в дурном сне.

— Простите, владыка, — вмешалась мама, — а разве дар — это не что-то безвозмездное?

— Да, Флами! — Терпсихора ревниво покосилась на супруга. — Что тебе может дать обычная смертная? Просто выдай ей дракона и вознесемся обратно, наша трапеза стынет!

— Такова моя воля! — рявкнул огненный, и костер у его ног опасно затрещал.

— Но что я могу дать?! — растерялась я. — У меня ничего такого нет…

— Совсем?! — Сквозь слепящую пелену огня трудно было разглядеть выражение лица Фламиандра, но в его голосе мне послышалось отчетливое разочарование.

И в этот момент кто-то дернул меня за штанину. Соль, которая все еще стояла на коленях, выразительно подмигнула и подманила жестом.

— Я думаю, он говорит об этом самом, — зашептала она.

— О чем?

— Ну, этом! — оранжевая округлила глаза и зачем-то похлопала себя по кулаку. — Он же владыка драконов, так? А драконы обожают девственниц…

— Что?! — рассвирепела Терпсихора, и воздух над нашими голосами зазвенел и завибрировал. — Целомудрия ты ее захотел?!

— А я тебе говорила: не связывайся с ним, — не преминула вставить Эвтерпа. — Божество он или нет, мужчины все одинаковы. Наполовину состоят из жажды крови, на вторую половину — из грязной похоти…

— Да не нужно мне ее целомудрие! — Фламиандр вспыхнул до того ярко, что нам пришлось зажмуриться, а у Нарта задымилась бровь.

— Тогда что ты требуешь от этой девицы?! — Терпсихора скрестила руки на груди.

— Важен сам жест, дорогая, — пояснил огненный владыка. — Как она будет беречь мой дар, если ничем за него не заплатит?! Цена должна быть высока, очень высока. А иначе все подряд побегут ко мне на раздачу драконов!

Терпсихора на мгновение задумалась, а затем медленно кивнула.

— Ты прав, милый. Моя фея танца приняла талант через страдания, так что решение справедливое. — Муза повернулась ко мне. — Так что, Эренида? Чем ты готова пожертвовать ради даров своего владыки?

Сразу три божества уставились на меня сверху вниз. Никогда еще я не ощущала себя настолько крошечной и ничтожной. Разумеется, я мечтала обрести дракона! Как бы гордился тогда мной отец… А Тарвин?! О, он бы умер от зависти! Я бы подала пример будущему братику, он бы верил в то, что любых целей можно достигнуть, если очень постараться. Стать первой драконицей в мире — вот она, великая участь, о которой говорилось в пророчестве! Но чем, во имя огненного владыки, мне этого самого владыку умаслить?!

— Ты не обязана что-то ему отдавать, — неожиданно произнесла Эвтерпа. — У тебя есть музыкальный талант. Драконов переоценивают, дитя мое.

Забавно… Не так давно она мне вообще помогать отказывалась, но стоило Фламиандру сделать меня избранной, как муза тоже заинтересовалась! И если это не банальная вредность, то я — архимаг!

На долю секунды мне померещилось, что пресловутый архимаг возник в воздухе в шаге от меня, но тут же пропал снова. Наверное, это была игра разума — или подсознание напомнило о пророчестве.

— Я с-с-стану твоей ж-ж-жертвой! — послышалось из костра, в котором стоял Фламиандр.

— Шасть, нет! — спохватилась я, но ящерка вынырнула из-под ног владыки и вскарабкалась по нему.

Огненный перехватил саламандру и усадил на ладонь.

— И что ты такое?! — Угольные глаза сузились.

— Я ее лучш-ш-ший и единс-с-ственный друг! — гордо представилась Шасть.

— Эй! — возмутился Нарт. — А я?!

— Ус-с-спокойся, лаз-з-зурный, ты ее только бес-с-сиш-ш-шь! А я с Эри с-с-с с-с-самого детс-с-ства! Она з-з-заботилас-с-сь обо мне, и я позабочус-с-сь о ней! З-з-забери меня, владыка!

Наверное, если бы я сумела успокоиться и остыть, то уроки Фабиана не вылетели бы у меня из головы. Он ведь учил просчитывать все на несколько шагов вперед, учил искусству манипуляций. Нельзя было показывать Фламиандру, что Шасть дорога мне, ни в коем случае! Он бы забыл о ящерке, отшвырнул в сторону, и никто бы не пострадал. Однако я волновалась. Даже слишком. А потому совершила роковую ошибку: бросилась к огненному владыке и попыталась отобрать Шасть.

— Она не нужна вам! И вообще ни капли мне не дорога! — выпалила я.

Фламиандр преспокойно поднял руку, чтобы я не смогла дотянуться до Шасти. Я беспомощно подпрыгивала, чувствуя себя ребенком, у которого отобрали его первый меч.

— Не дорога, значит? — лениво усмехнулся владыка. — Ты поэтому, рискуя человеческой кожей, лезешь в самое пекло?..

— Прошу вас, не надо…

— Твоя жертва принята, дитя мое. Кое-кому пора просыпаться!

Я не успела ни возразить, ни дернуться, как Фламиандр толкнул меня ладонью в грудь, и я отлетела в сторону, неуклюже завалившись на траву и больно ударившись о постамент какой-то музы.

Впрочем, боль от удара ни шла ни в какое сравнение с сильным жжением в сердце. Я, дочь дракона, фактически дитя огня, словно горела заживо! Припекало нестерпимо. Мне хотелось закричать, но во рту все пересохло, и с губ срывались лишь слабые розоватые язычки пламени вперемешку с дымом.

Вот тогда-то я и услышала ее снова.

— Ты не пожалеешь, не терзай себя! — прозвучал тот самый голос из снов. — Выпусти меня!

— Нет! — прохрипела через силу. — Я не могу… Шасть…

— Не так давно ты сама готова была убить ее, чтобы обрести меня! Помнишь? Ну же, Эри! Мы созданы друг для друга! Мы — половинки единого целого.

— Не… Такой… Ценой…

— Вот как?! Ты правда променяешь меня на саламандру?! Не глупи. Ей будет лучше с самим владыкой! Она сама вызвалась…

Драконица злилась, вертелась в моей груди, била хвостом. Чувство было такое, что все ребра уже смяты и переломаны, но что-то удерживало меня, не давало покоя. Перед глазами замелькали страшные картинки из ночных кошмаров: кровавая луна, безжизненное тело Фабиана…

А вдруг сны были предупреждением? Вдруг я не справлюсь с драконицей и натворю что-то ужасное? Не зря ведь раньше драконами становились только мужчины! Вот мой папа — он же кремень, он крепче и суровее фервирской стали. Он совладал со своей второй сущностью. А я?

— Ты ничуть не хуже его, Эренида. Вместе мы станем непобедимым воином! О нас будут слагать легенды!

— Но Фабиан…

— Он сам отрекся от тебя! — взревела драконица.

Ее слова ударили оплеухой, и силы покинули меня. Я закрыла глаза всего на мгновение, а когда открыла снова, все вокруг было в густом дыму.

Тело будто выворачивало наизнанку, жар охватил меня от макушки до ступней. Из лопаток прорезались крылья, но уже не те, старые, — скромная пародия на драконьи, — а огромные, как у отца. Металлические чешуйки с розоватым отливом, будто на лезвие клинка падает свет заходящего солнца, проступали на коже, покрывая меня непробиваемой броней.

А потом боль исчезла. И сразу стало так легко, так приятно! Мощь переполняла меня, мелкие неприятности потеряли всякий смысл. Я оторвалась от земли, расправила крылья, испустив победный клич. О, вы бы слышали его! Ни одна музыка не может сравниться с ревом дракона, особенно если этот дракон — ты сама.

Я кружила над островом, над пиками храма, статуями. Фигурки мамы, Нарта и Солианны стали совсем крошечными, даже музы уже не внушали благоговейного трепета. Подумаешь, музы! Разве они умеют вот так извергать пламя?! Полноценные струи огня, способные спалить целые созвездия!

Снизу доносились крики: восторженные возгласы Нарта, испуганные визги Солианны. Кажется, мама звала меня вниз, но я получила большее, чем просто драконью ипостась: я взяла контроль над жизнью в свои руки.

Никто не смеет указывать мне, Эрениде Янброк, первой драконице железного клана!

Кувыркаясь в воздухе, совершая безумные кульбиты, о которых раньше не могла и помыслить, — потоки ветра будто сами удерживали меня на своих мягких невидимых качелях, — я неслась вперед. Только вперед!

Уже замаячили на горизонте крыши кронфейского дворца. Ха! Всего лишь разноцветная девичья игрушка! Вот захочу — снесу ту башню одним взмахом крыла, а эту превращу в груду радужных крошек…

Нет, конечно, этого делать я не собиралась. Пусть королева фей наслаждается своим потешным домиком. Но сам факт того, что мне по силам уничтожить все вокруг, дарил ни с чем не сравнимую радость.

Я снизилась, заприметив блеск золотых эполетов. Лейгард и Тарвин, два брата. Ну, давайте, поглядите, какова дочка Рондара Янброка! Недостойная наследница? Феечка?! Ш-ш-шух! — и огонь, словно бритва, выжигает в шаге от Тарвина длинную полосу травы. Как вытягивается его лицо! Что, герд Гульброк, никогда не видели розовых драконов? Что ж, поглядите поближе! Ш-ш-шух! — еще одна полоса. Резво, однако, умеют прыгать золотые драконы! Потанцуем еще?! Не вопрос! Ш-ш-шух!

— Эри!!! Эри, остановись!

Оклик Фабиана застиг меня врасплох: я поперхнулась новой порцией пламени и закашлялась.

Кронфей подлетел ближе и коснулся моей чешуи, заглянув в глаза. Странно, но во взгляде Фабиана не было ни страха, ни отторжения, как в проклятом сне. Ректор смотрел на меня… с восхищением?!

— Ты прекрасна, — выдохнул он с полуулыбкой. — Об этом же ты мечтала?

Я бы ответила, но драконья ипостась не располагает к беседам, а потому я просто кивнула.

— Нет, ты подумай! — возмутилась внутренняя ящерица. — Сразу полез подмазываться! Решил стать мужем будущей главы клана. Может, убьем его? Все равно фейская академия тебе больше не нужна!

Я дернулась, сопротивляясь мерзкому голосу в голове. Но Фабиан, видно, истолковал мое движение иначе.

— Не нападай на Тарвина! Ты нарушишь пакт драконов, развяжешь войну. Он этого не стоит!

— Какую жертву у тебя потребовал огненный? — влез в разговор верховный маг.

Лишь тогда я обнаружила, что Фабиан не один. По мою душу явилась целая процессия: королева Аэда, архимаг и отец. И если фейская правительница с магом меня интересовали мало, то при виде папиного дракона в груди все сжалось.

Великий Рондар Янброк парил надо мной, как ястреб. Не ревел, не изрыгал пламя… И как тут понять, о чем он думает? Гордится или снова сердится за то, что я чуть не испепелила Тарвина? А главное — горжусь ли собой я сама?

— Эри, ты слышишь меня? — Фабиан выдернул меня из клубка сомнений. — Что ты пожертвовала владыке?

И внезапно все прояснилось, будто ночь сменилась ярким солнечным днем. Я так гналась за мечтой, что забыла о более важных вещах. Поддалась амбициям, гордыне, а тем временем моя Шасть, маленькая, невыносимая, но такая родная заплатила свободой за мои клыки и чешую. И что я сделала?! Поступила, как неразумный ребенок. Полетела крушить, метать огонь, устраивать разруху…

Нет, это был не мой план — и не мой путь. Не я обрела драконицу, а она подчинила меня, подмяла под себя, использовала, как сосуд, чтобы прорваться в мир.

Никогда еще решения не давались мне так легко. Я резко развернулась и направилась обратно к храму муз. Только бы Фламиандр еще не ушел, только бы остался там! Пусть забирает драконицу и делает с ней, что угодно, мне она не нужна. Я хочу снова стать собой, обычной полукровкой, которая дружит с невоспитанной злючкой-саламандрой и учится среди фей!

— Постой, ты куда?! — кричали сзади.

Ветер давил на уши, я не могла толком разобрать, кто зовет меня, но боялась медлить. Рык дракона, женский возглас, хлопок магической вспышки… Я все оставила за спиной, торопясь к храму муз.

Свечение гигантского костра было видно издалека, и у меня немного отлегло. Владыка был на месте! Я спикировала к огненному столпу, собралась перевоплотиться, чтобы четко и ясно отказаться от дракона и своей жертвы, но… Ничего не получилось. Я понятия не имела, как принять человеческий облик.

«Верните меня!» — верещала я, запертая внутри крылатой розовой ящерицы, а выходило нечто вроде «Ар-р-р!»

— Вижу, ты довольна. — Черная прорезь рта Фламиандра изогнулась в усмешку. — Не благодари, дитя мое! Просто возноси хвалу почаще и радуйся каждому дню!

Радуйся?! Да я и не собиралась!

— Молчи, тряпка, и не спорь с повелителем! — окрысилась на меня драконица. — Назад пути нет!

— Отпусти меня! — ощерилась в ответ.

— Эри, милая, что с тобой?! — заволновалась мама. — Владыка, ей плохо. Я чувствую! Помогите, прошу вас! Верните ее!

— Что значит — верните?! — прогремел над садом гневный бас огненного божества. –Это мой дар! Убирайся, фея!

От ярости фигура Фламиандра выросла едва ли не вдвое и опасно нависла над моей мамой. Такой хрупкой, такой беззащитной…

«Что ты делаешь?! Он спалит тебя! Улетай, мамочка!» — пронеслось в голове, но облечь эту мысль в слова снова не получилось. Только нечленораздельный полурев-полурык.

— Я. Никуда. Не уйду.

Тонкая, как тростинка, она стояла одна напротив драконьего божества, сжимая свою флейту до белых костяшек. От бушующей стихии ее отделяли считанные шаги, и я не выдержала. Кинулась вперед и распростерла крылья, приняв весь жар на себя.

Чешуйки немного оплавились, но стойко выдержали напор огня. Во всяком случае, первую порцию. И я не знаю, что случилось бы со мной и мамой, реши владыка опалить нас снова, но, к счастью, отец и Тарвин подоспели вовремя.

Оба дракона перевоплотились в полете и на землю спрыгнули уже людьми.

— Чудны деяния твои, отец наш! — возопил Тарвин, согнувшись в глубоком поклоне.

— Благодарю за щедрый дар моей дочери! — присоединился к нему отец, а мгновение спустя в небе показался и сам король Лейгард.

Ну, еще бы, первое пришествие нашего господина, кто ж такое пропустит!

— Рон, что-то не так! — Мама выглянула из-за моего крыла. — Она не может вернуть свой облик.

— Все в порядке, я научу, не гневи владыку, — тихо отозвался папа, не переставая кланяться. — Эри, просто подумай о чем-то дорогом твоему сердцу, о самом родном. О Фервире, о мечах!

— Мы создаем амулеты по принципу якоря. — Архимаг материализовался из ниоткуда. — Ритуал проводится с частичкой чего-то человеческого: распашонка, любимая игрушка, лоскут простыни, прут из колыбели…

— И где мы это возьмем сейчас? — Мама всплеснула руками. — До Фервира лететь часа четыре! И заготовки амулета нет!

— Когда ведьмино проклятие разрушило наши амулеты, я думал о Найле, и темная часть меня отступала! — вдруг выдал Тарвин. — Эри, может, ты тоже подумаешь о Найле? И, владыка, если уж вы согласились даровать дракона ей, то вот Нарт, мой сын…

— Да заткнись ты уже! — рявкнул отец. — Причем здесь Найла?! Тебя спасала любовь, а Эри… — Он осекся и ошарашенно посмотрел на меня.

Я попятилась, пораженная догадкой. Фабиан?! Именно он удержал меня от нападения на Тарвина. Именно рядом с ним я смогла ненадолго перехватить контроль над драконицей! Что же это получается — он и есть моя любовь?! Да нет же…

Я повернулась к нему, — он уже прилетел и стоял чуть поодаль, прикрывая собой сестру. Даже сейчас он со свойственной ему деликатностью не вмешивался в семейные дела!

Перехватив мой взгляд, Фабиан едва заметно улыбнулся, стараясь подбодрить. Он ничего не сказал, однако этого и не требовалось. «Все будет хорошо, Эри. Ты справишься со всем, я верю в тебя», — эхом прозвучал в голове его голос, разгоняя страхи.

Меня потянуло к нему, будто кто-то накинул на мою драконицу невидимую уздечку. Если только Фабиан узнает, что я принесла в жертву Шасть, то никогда не простит. И почему мне это так важно? Почему от одной мысли сердце обливается кровью?

— Фабиан, осторожно! — взвизгнула Аэда, отступив назад. — Она не может контролировать себя… Или своего дракона…

— Она может все, Аэда, — спокойно отозвался мой ректор, не сводя с меня взгляда. — Ты помнишь нашу музыку? — Этот вопрос был адресован уже мне.

Я помнила. Каждую ноту, каждый аккорд, каждое прикосновение Фабиана к роялю. И все же он напел мне ту мелодию. Тихонько, без слов, — как будто рядом не было ни божеств, ни драконов. Как будто он сидел на своей веранде с чашечкой василькового чая и мурлыкал под нос до боли знакомую песенку.

— УБЕЙ ЕГО! — взъярилась драконица.

Смешная… Разве она не понимает, что я никогда не смогу навредить ему? Разве не видит, какими теплыми могут быть его ледяные глаза? Разве не чует она изысканного аромата магнолий?..

Я вдохнула полной грудью, и слеза облегчения покатилась по щеке. Не по чешуе, нет! По самой обычной девчачьей щеке. Исчезли крылья, спрятались когти, а огнедышащая пасть вновь стала губами. И этими сами губами я прижалась к Фабиану, потому что не знала, как еще выразить все, что накопилось на душе.

Как сладко было целовать его снова! Впиться до одури, до головокружения, до ватных коленок, запустить пальцы в белоснежную шевелюру, всем телом вжаться в мраморную крепкую грудь…

— И все-таки она любит его, — мрачно констатировал отец.

— Это он ее любит! — надменно вмешалась королева.

— Любовь феи спасла не одного дракона! — мелодично пропела Эвтерпа. — Вот он, самый ценный дар…

— В смысле — самый ценный?! — рявкнул огненный владыка. — А что мне тогда подсунули в жертву?!

Я отскочила от Фабиана, запоздало спохватившись. Что же мы натворили?! Что я наделала?! Снова самозабвенно наступила на те же грабли! Сначала подставила Шасть, а теперь вот любимого. Если Фламиандр поймет, что получил от меня не самую дорогую жертву…

— Это просто магия музыки, владыка! — выпалила поспешно. — На самом деле я люблю только Шасть! И прошу вас, верните ее, заберите дракона! Я хочу остаться феей!

— А я, по-твоему, впервые снизошел в материальный мир ради феи?! Ни хвалы, ни благодарности, только ложь и капризы! Нет, дитя, ты, похоже, перепутала меня с музами. И заплатишь за это сполна!

Силуэт Фламиандра растаял в огне, и я уже решила, что он просто ушел навсегда, оставив драконов без своего покровительства.

— Владыка! — в отчаянии застонал Тарвин. — А как же Нарт?! Не покидайте меня!

Как выяснилось, огненный и не собирался никого покидать. Он собирался покарать и, к сожалению, вовсе не Тарвина.

Костер окрасился алым, палящие плети опутали все вокруг.

Истошно завизжала Соль, метнулась за ближайшую статую. Блеснули золотые крылья, — это Нарт, следуя моему примеру, закрыл феечку от пожара. Отец перевоплотился, в когтях поднял маму как можно выше, спасая от божественного наказания. Взмыл в небо дракон Тарвина, а дракон Лейгарда едва успел подхватить падающую статую Каллиопы, — иначе она бы размозжила и Нарта, и Солианну. Громко хрустнули кости, — мраморная глыба переломила лапу его величества, но все же Лейгард сумел взлететь.

Аэде повезло меньше: искры осыпали королеву фонтаном. По жемчужному крылу поползли уродливые черные узоры, на плече проступили кровавые ожоги.

— Аэда! — Фабиан бросился к сестре, но архимаг оказался первым.

Голубоватая вспышка магии — и мерцающий магический купол надежно защитил фейскую правительницу. Огненные щупальца натыкались на невидимую стену и разочарованно отползали.

Остались лишь мы с Фабианом. Я не могла пошевелиться, меня охватило странное оцепенение. Треск пожара, чьи-то голоса, боевой клич отца, — все слилось и превратилось в оглушительную тишину, как в том самом сне.

Сад муз становился выжженной пустошью. Владыка не щадил ничего, его стихия слизывала траву и цветы до гладкой, как морской валун, земли. Над нами висела та самая кровавая луна. Красная то ли от стыда за нас, то ли от сочувствия, то ли от жара.

Передо мной был силуэт Фабиана, я смотрела на него, не в силах даже моргнуть. Смотрела на немой ужас в ледяных глазах. Да, мой прекрасный ректор боялся, но не меня.

Он переживал за меня.

Ведь мог бы улететь, спастись сам, созвать оркестр и потушить храм! Что ему какая-то студентка? А он не бросил меня. Стоял, как капитан корабля, тонущего в бескрайнем огненном море.

— Я люблю тебя, Эри, — сказал он отчетливо и спокойно. — И я отдам все, чтобы ты была счастлива.

Зачем отдавать?! Не надо мне ничего, достаточно тебя самого! Я шагнула к Фабиану, а в следующую секунду до меня дошло, что он имел в виду. Кронфей разгадал божественный замысел — и принял его с гордо поднятой головой.

Огненный кнут хлестнул Фабиана в грудь. Пламя полыхнуло багрянцем, с жадностью забирая жертву владыки. Ректор покачнулся и упал: в том самом месте, где только что билось его сердце, зияла обугленная рана.

Глава 24

Лучше бы я умерла.

Лучше бы я вообще никогда не рождалась.

А ради чего теперь жить? Как просыпаться по утрам, зная, что Фабиана больше нет? По моей вине, только по моей! В пророчества уверовала, величия захотела. Ну что, получила?

Радуйся, Эри, сверкай новообретенной чешуей! Твоя любовь мертва, ты сама мертва, — вот она, участь, которую ты заслужила! Вот, куда приводит гордыня!

Я хотела кричать, внутри все разрывалось в клочья от невыносимой боли. Хотела взлететь до самой луны, а потом сложить крылья и броситься вниз, на камни. Разбиться и, главное, разбить насмерть драконицу.

Она чувствовала это и притихла, съежилась, забилась в дальний угол подсознания, как нашкодившая псина. Поняла, тварь, что без Фабиана нету никаких нас, — ни ее, ни меня. Все, кончилась Эренида Янброк, первая драконица железного клана.

Я сжимала ладонь кронфея, будто он мог в любой момент исчезнуть. Даже удивительно, какой ледяной казалась была кожа, учитывая буйство огненного владыки!

Впрочем… Насытившись, Фламиандр стих. Пожар, который готов был поглотить все, закончился так же внезапно, как и начался. Теперь вокруг чернела земля, валялись покрытые копотью статуи, в сторонке молчаливыми изваяниями застыли музы.

— Эри… — Отец опустился рядом, коснулся ладонью плеча. — Отпусти его. Уже... Уже слишком поздно.

Я вскинула голову: папа, казалось, постарел на полвека. Мама тихонько всхлипывала, утирая слезы. Вот бы и я смогла сейчас заплакать! Может, хоть тогда мне бы стало чуточку легче? Но нет, огонь владыки выжег во мне все живое.

— Фаби, брат мой! — Королева вырвалась из магического купола и упала на колени рядом с телом кронфея. — Пресвятые музы! Как вы могли это допустить?! Воскресите его!

— Мы не можем, — чуть помедлив, ответила Эвтерпа.

Сияние ее поблекло, видно, даже божествам не чуждо сострадание. Но какой в нем толк, если они ничего не способны исправить?!

— Это была жертва Фламиандру, — пояснила Терпсихора. — Добровольная, между прочим.

— Мне не нужен его дар! — я заставила себя подняться и выпрямить спину. — Забирай дракона, огненный!

— Не дерзи, — угрожающе предупредил Фламиандр.

— А то что?! Опять тут все спалишь?! Так вот тебе последние новости: ты уже все испортил! Кто после такого станет тебе поклоняться?! Клянусь, я своими руками снесу каждый твой алтарь во всех уголках драконьей империи!

— Ты забываешься, девчонка! — владыка аж задымился от злости.

— Нет, это ты забылся. — Я обвела рукой то, что осталось от сада муз. — Взгляни! Это твои подданные!

Картина была, мягко говоря, удручающая. Перепачканный сажей Тарвин, Нарт без бровей, бледный король Лейгард с открытым переломом на бедре. И это только драконы! На фей и вовсе было страшно смотреть. Соль захлебывалась рыданиями, Аэда лежала возле брата. Из свежих ожогов на ее плече сочилась кровь и с шипением капала на тлеющие угли. И все это только потому, что кому-то приспичило получить жертву!

— Они ничего не сделали, — продолжала я. — Их ты за что покарал, а?

— Ты солгала! — не очень уверенно отозвался огненный.

— Так забери меня и сделай все, как было! — Я протянула руку к папе и потребовала: — Меч!

— Эри, ты что?! — переполошился отец. — Не надо…

— Меч!!! — крикнула, что было мочи.

Папа мешкал, а потому я сама выхватила его любимый клинок. Сталь жалобно лязгнула о ножны, будто сопротивляясь.

— Я, Эренида Янброк, вызываю тебя на поединок! — бросила огненному исполину.

Сад погрузился в тишину. Я слышала только, как бьется мое сердце, — кровь пульсировала в ушах в ритме погребального марша.

Тук. Тук-тук. Тук. Тук-тук.

И отчего-то мне вдруг захотелось, чтобы этот марш донесся до каждого, чтобы звон моего меча в последний раз воспел Фабиана и нашу любовь.

Я замахнулась и саданула клинком по обломку мрамора. А потом еще. И еще! Музы зажали уши, поморщились, Фламиандр недовольно отпрянул, а я не могла остановиться.

Разрозненные удары складывались в рисунок, в подобие музыки. Звон заполнял едкий от гари воздух, и дышать будто бы становилось легче. Кто-то сзади даже кашлянул, освобождая легкие от копоти.

— Эри, это он! — внезапно воскликнула Соль. Отстранилась от Нарта и указала на Фабиана. — Он дышит! Музыка ударных, Эри!

— Не останавливайся, дочка! — спохватилась мама и повернулась к остальным. — Давайте! Ловите ритм!

Она взялась за флейту и звонко стукнула о постамент упавшей Калиопы.

Я принялась орудовать мечом с удвоенной силой. Мне было страшно обернуться: вдруг Соль что-то напутала, и кашлял не Фабиан, а Аэда?! Потерять его во второй раз я бы не смогла! И все же слабая надежда разгорелась в груди, и каждым ударом клинка я подкидывала дров в этот крошечный огонек.

Думаю, никогда прежде в храме муз не было такого шума. Соль хлопала, пытаясь попасть в такт моего импровизированного марша, отец бил железной набойкой о мощеную дорожку, Аэда нагребла полную пригоршню мелких камешков и встряхивала их.

Стуки, шорохи, лязг оружия и мелодичный звон стали… Все стало частью единой ударной симфонии.

— Какие вульгарные синкопы… — возмутилась Эвтерпа.

— А, по-моему, очень свежо! — донесся до меня до боли знакомый голос. — Только я бы взял темп чуть помедленнее…

Меч выпал из рук, ноги подкосились, и я буквально рухнула в объятия Фабиана. Черная дыра все еще уродовала его парадный сюртук, но рана на коже зарубцевалась. Фабиан дышал! Румянец снова окрасил его скулы, в ледяных глазах блестели лукавые огоньки. Клянусь, если бы несколько минут назад я не видела, как он упал, то решила бы, что он меня разыграл! И как тут не зацеловать его до умопомрачения?!

— А вы сомневались в пророчестве, — с упреком заметил архимаг. — Пожалуйста, кровь королей! И Лейгарда, и ее величества Аэды-тэй… По-моему, все предельно ясно.

— Поверить не могу! — ахнула Соль. — Ты воскресила его! Вернула из мертвых!

— Нет, это уже ни в какие ворота! — рассвирепел Фламиандр. — Я им приношу дары — они недовольны. Забираю законные жертвы — воют хором. Возвращаю обратно — и вся благодарность кому-то другому! Да чтоб я еще хоть раз снизошел в этот безбожный бардак…

— А, так это ты вернул фея?! — удивилась Терпсихора.

— Больше похоже на магию музыки… — Эвтерпа прищурилась. — Девчонка, конечно, дерзкая, но талант есть. Ударные… Хм! Это ж надо было так исковеркать мое искусство…

— Звон мечей — это мое искусство! — тут же возразил огненный. — В смысле, не искусство, а, скорее, пульс войны… Но этот бой мне понравился, да. Ласкает слух и бодрит тело. И вызов она осмелилась бросить… Вот когда б меня еще так повеселили? Забирай своего белобрысого мотылька, дитя.

— А дракон? — Я с трудом оторвалась от губ Фабиана. — Я готова отдать его! Ее, то есть. Только отпустите Шасть, умоляю! Могу играть этот марш у вашего алтаря хоть каждый день огнестояния…

— Всесильный владыка, — подсказал ректор украдкой.

— Всесильный владыка, — повторила громче и согнулась пополам.

Не то чтобы Фламиандр начал мне нравиться, но рисковать его расположением было бы глупо.

— Шасть? — Владыка нахмурился. — А кто это?

— Меня никто не держ-ж-жит, — раздалось недовольное ворчание, и саламандра выскочила на траву. — Вообщ-щ-ще-то я с-с-собиралась с-с-стать божес-с-ственной ящ-щ-щерицей…

— А я-то думаю, почему так щекотно… — вздохнул Фламиандр и качнул головой. — Забирай ее. Но дракона принять обратно я не могу.

— А может, моему сыну отдадите? — подал голос Тарвин, про которого я чуть не забыла.

— Хватит, пап! — Нарт впервые на моей памяти заговорил так жестко, командным тоном. — Я со своими планами на жизнь определился давно, и розовые драконицы в них не входят. Разве что… Оранжевые феи… — Лазурный расплылся в хитрой улыбке, а Солианна зарделась. Хотя, надо отметить, возражать не стала!

— Послушай, дитя. — Владыка склонился надо мной. Я смотрела прямо в его черные глаза, и в них мне мерещилась бесконечность. Небо, полное звезд, пещеры Фервира, начало и конец всего сущего. — Эта драконица — часть тебя. Такая же неотъемлемая, как музыка. Ты не должна выбирать одно в ущерб другого, не должна отказываться и отрицать свою природу. Прими себя целиком, и лишь тогда сумеешь совладать с драконом. В тебе есть смелость воина и талант феи. Ты — мостик между мирами, моя юная Эренида. И твоя участь — не разрушать, а созидать. Объясни это своему дракону.

— Но… Не знаю, подчинится она или нет… — замялась я.

— Подчинится. — Фабиан встал, отряхнулся и поправил мне волосы. — Драконицу придется перевоспитывать. Ну а что? С ящером поменьше мы справились, и к этой найдем подход.

— Ес-с-сли ты с-с-считаешь, что мож-ж-жешь вот так прос-с-сто с-с-скармливать Эри мой с-с-сверчковый паш-ш-штет, — яростно зашипела Шасть, — то ты с-с-сильно ош-ш-шибаешься, белобрыс-с-сый! Я-таки с-с-спалю тебя…

— Только тронь его! — прикрикнула на мелкую поганку. Ишь, божественная ящерица выискалась! Всего какие-то полчаса провела в костре владыки, и уже возомнила о себе! — Фабиан — мой!

— Эри, милая! — Мама смущенно покосилась на Фабиана, а потом на его сестру. — Ты же девушка… Помни о приличиях!

— Она теперь не девушка, она дракон, — усмехнулся отец и приобнял жену. — А мы, драконы, не привыкли делиться своими сокровищами. Пусть только это сокровище имя ей свое даст! Насколько я понимаю, никто не возражает? — Он вскинул бровь и красноречиво взглянул на Аэду.

Верховный маг бережно взял королеву под локоть и помог подняться, даже платье заботливо расправил, чтобы ее величество выглядела более торжественно.

— Я даю свое согласие на этот союз, — провозгласила Аэда. — И пред лицом муз жалую тебе, брат мой, и тебе, урожденная Янброк, свое благословение. Отныне и до скончания веков я именую тебя названной сестрой. Ты можешь с честью носить фамилию Магнолли! Только… — Королева замялась и поморщилась, видно, ожоги пока саднили. — Только прошу вас, давайте заключим помолвку здесь и сейчас. Мне бы не хотелось переносить это… хм… мероприятие во дворец. Он не переживет такого пожара! Ваше величество, вы не против? — обратилась она к Лейгарду.

Тот в отличие от Аэды особо церемониться не стал.

— А чего тянуть? — Он пожал плечами и хлопнул Фабиана по спине. — Будь счастлив! Женатый ректор — залог покоя в академии.

— Ах, да, академия! — спохватилась Аэда и, приосанившись, вновь натянула маску правительницы. — Я возвращаю тебе пост, брат мой. Ты искупил провинности перед нашей короной. Мессир Нериус, вы не будете столь любезны лично обручить моего брата и мою сестру?

Верховный спрятал усмешку и кивнул.

— Обручу, — согласился он. — Но давайте договоримся не называть их братом и сестрой. Хотя бы во время церемонии!

Не так я представляла себе помолвку, вообще не так! По правде говоря, я раньше вообще ее никогда не представляла. Мне казалось, что в обозримом будущем ничего подобного со мной не случится. Ну что ж, если для того, чтобы целоваться с Фабианом и не прятаться по углам, надо получить кучу разных благословений и наставлений… Так тому и быть!

Зато мероприятие вышло запоминающимся. Шутка ли: сразу две настоящие музы и один огненный владыка! Кто еще может похвастаться такими высокопоставленными гостями? Думаю, только их присутствие и примирило маму с тем, что обручать нас с Фабианом пришлось на пепелище среди обломков статуй.

— Если не хочешь на мне жениться, ты скажи сразу, — потихоньку предупредила я Фабиана, пока драконы растаскивали глыбы мрамора. — А то потом опять играть роль неподходящей невесты я не буду!

— И не надо! Во-первых, никто не поверит, а во-вторых, я в жизни ничего так не хотел, как жениться на тебе, — шепнул кронфей. — Но я не хочу давить на тебя. Может, тебе нужно время все взвесить и обдумать? Опять же: академия, учеба… Сначала хорошо бы окончить четыре курса…

— Иногда ты бываешь таким занудным! — фыркнула я. — Ничего, мы с драконицей тебя чуточку перевоспитаем.

— А я?! — прошелестела Шасть. — Я тож-ж-же хоч-ч-чу вос-с-спитывать белобрыс-с-сого! Мож-ж-жно завес-с-сти хлыс-с-ст…

— А можно выкопать вокруг спальни ров с водой! — Подхватила бессовестную саламандру и пихнула ее Нарту. — Держи крепче! Будет вырываться — просто оставь ее в храме муз. В качестве подношения.

— Нет уж, спасибо! — Эвтерпа вздрогнула. — Достаточно с меня на сегодня огня! Драконы, маги… Столько посторонних у нас тут еще не было!

Судя по всему, архимагу не понравилось, что его сочли посторонним. Ну, или он просто хотел покрасоваться перед королевой… В общем, Ставрис Нериус вызвался наводить в саду порядок.

Зря я недооценивала силу магии! Всего каких-то несколько заклятий — и вот уже пепел высится аккуратной горкой в дальнем углу, а восстановленные статуи сияют девственной белизной на постаментах.

— Как ловко вы это сделали, мессир! — восхитилась Аэда.

— Ничего особенного. — Архимаг стряхнул несуществующие пылинки с черного пиджака, сильно напомнив мне Фабиана.

То же стремление к совершенству, то же напускное равнодушие… Прямо-таки зеркальное отражение ректора. Стоп! Аэда ведь не ищет себе жениха, похожего на брата?! Это было бы как-то уж слишком странно! Хотя… Помолвку она разрешила, пусть теперь развлекается на свой вкус. Главное — никто больше не отберет у меня Фабиана! Вот бы еще поцеловать его хоть разок… И почему папа не отводит от нас взгляд? Нельзя, что ли, хоть моргнуть для приличия!

Музам пришлось не по нраву, что какой-то смертный хозяйничает в их храме, и они тоже решили продемонстрировать чудо.

Эвтерпа взялась за лютню, божественная мелодия заструилась перламутровыми переливами. Неудивительно, что моя симфония на мече так покоробила музу! Ее музыка была восхитительной. Очищала разум, дарила невероятное облегчение и надежду на лучшее.

— Ты же не станешь танцевать? — проворчала моя внутренняя драконица. — Не позорься, Эри. Летим отсюда, пока не поздно!

Мне снова стало жарко, в груди зажглось знакомое пламя. Впрочем, теперь, когда Фабиан держал меня за руку, погасить огонь оказалось плевым делом, — как фитилек свечи прижать пальцем.

— Сиди и не высовывайся, — приказала своей второй сущности. — Испортишь мне помолвку — больше никогда не выпущу тебя в небо.

И драконица покорно замолчала. Тем более, танцевать я и не собиралась: мы с Фабианом репетировали только вальс, чтобы разозлить Аэду. Ну, особый танец, в котором я вела и время от времени отдавливала ему ноги. Согласитесь, настоящая помолвка — не тот случай, когда стоит бесить королеву!

— К свадьбе мы разучим новый вальс, — шепнул Фабиан мне на ухо, будто прочитав мои мысли. — Но заниматься придется усердно. Каждый вечер в моем особняке.

— Это чем это вы там будете заниматься по вечерам в особняке?! — Отец вклинился между нами.

— Рон, дорогой, не порть помолвку! — Мама миролюбиво погладила папу по плечу. — Фабиан приличный кронфей, он не позволит себе лишнего…

— Так я и не за него беспокоюсь! — Папа поджал губы и сердито взглянул на меня. — Эри — моя дочь, а терпение в число наших достоинств не входит. Видела, как она целовала его?

— Ну не потащит же она его в пещеры сразу после церемонии, как ты меня! — рассмеялась мама, но вдруг осеклась. — Или... Эри, дочка, скажи что-нибудь!

А что тут скажешь? Озвучивать родителям мои планы на Фабиана — дурная затея. Картинки, которые нарисовало воображение, когда ректор упомянул вечерние репетиции, могли довести отца до сердечного приступа. Музы точно отвернутся от нас после такого!

— Я ручаюсь головой, что честь вашей дочери до свадьбы не пострадает, — чинно произнес Фабиан.

Папу это успокоило, а вот меня — напротив разозлило. Уж не знаю, когда Фабиан спелся с моим отцом, но что за такие жестокие обещания?!

— Что значит «не пострадает»?! — зашипела, едва довольный железный герд отошел в сторонку. — И целоваться тоже нельзя?! Так и будем ходить, выкать друг другу и приседать в реверансах? Четыре года?!

— Ты так и не освоила искусство манипуляций, Эри, — мягко пожурил меня коварный ректор. — Первое правило — говори то, что от тебя хотят услышать, но делай то… — Он очертил пальцем мои губы, и перед глазами поплыли радужные круги. — Делай то, что велит твое сердце. Ну, или твой жених, — добавил Фабиан он тихонько.

Да, пора бы мне уже запомнить: музыка — не основной талант кронфея. Зачаровывать драконов — вот, что получается у него лучше всего.

И пока остальные наблюдали, как Терпсихора кружится в грациозном танце, выращивая в саду новые пышные цветы, я смотрела только на Фабиана. На профиль, будто выточенный из мрамора, на белые шелковистые волосы, на крепкую широкую грудь… Смотрела — и тихонько радовалась, что в свое время проиграла ему на дуэли.

Взяв волю в кулак, я дожидалась конца помолвки. Как назло, что музы, что правители до жути обожают толкать длинные витиеватые речи. Чего нам только ни нажелали! Детей, счастья, послушания и благочестия, — разумеется, папа не мог не повторить это еще пару раз, — и прилежного следования божественному замыслу.

Когда на наших запястьях оказались-таки заветные серебристые браслеты, музы, прихватив огненного владыку, растаяли в чернильном небе. Мы с Фабианом уже хотели откланяться, он даже сочинил вполне себе складную легенду о неотложных делах и учебном расписании, однако на пути у нас внезапно возник Тарвин Гульдброк.

— Я хочу извиниться, — сказал он с явным усилием.

— Вот как?! — Фабиан напрягся, я ощутила, как затвердели его мышцы.

— Клянусь, это искренне! Ты — достойная дочь и наследница своего отца, Эренида. — Тарвин выдавил улыбку. — Я всегда завидовал ему… У меня два сына, и ни один из них не стремится продолжить мое дело.

— Разве? — удивилась я. — А Эйнар?

— Эйнар… — Тарвин помрачнел. — Он тоже просится в фейскую академию. Я соврал, что сделаю из него следующего герда. Нарт хотя бы отучился свое с драконами, а этот вообще ни в какую! С кистью не расстается, факультет живописи — и точка!

— Это вас не оправдывает, герд Гульброк, — холодно отозвался Фабиан.

— Знаю, мне не следовало столько пить и вымещать злость на Эри… Подобное поведение не красит герда.

— Именно поэтому ты больше не герд, Тар. — Король Лейгард шагнул к нам. — От имени золотого клана приношу тебе извинения, Эренида. Ни один дракон не должен забывать о чести, вне зависимости от его титула. И урок моего брата должен стать показательным для всех членов клана. У меня есть одна идея, Фабиан, но нужно твое согласие.

Я всегда обожала драконьего короля, — Лейгард с детства был для меня образцом для подражания. И в тот момент я лишний раз убедилась, что не зря преклонялась перед его величеством.

Он предложил Фабиану нанять Тарвина в фейскую академию. Да-да, не Найлу, а именно Тарвина!

— У вас же есть курс боевой музыки? Феи осваивают самооборону, защиту, и в том числе — от драконов. На ком-то они должны тренироваться! — Король усмехнулся, не обращая внимания на кислую физиономию брата. — Думаю, Тарвин быстро усвоит, что феи не столь безобидны, и ваши таланты — тоже повод для гордости. Ну, и заодно сможет больше времени проводить с сыновьями. Глядишь, найдет с ними общий язык!

— Лей, давай не будем торопить события! — занервничал Тарвин. — У Фабиана только что состоялась помолвка, ему не до меня… Обсудим все позже…

— Я не против! — перебил мой новоиспеченный жених. — Завтра жду вас в семь утра на совете преподавателей. И… — Он задумчиво оглядел Тарвина. — И захватите менее парадную одежду. Будет обидно, если мои студенты ее испортят.

Бедный Тарвин! На долю секунды мне даже стало жалко его. Впрочем, когда я представила бывшего герда в обтягивающем трико перед стайкой боевых скрипачек и суровым профессором Бургунди, настроение тут же улучшилось.

Тарвин уныло поплелся к Нарту, а Фабиан взял меня за руку и сделал притворно строгое лицо.

— Ну что, моя дорогая Янброк! Не пора ли нам вернуться в академию? Боюсь, мне придется очень внимательно проверить, готова ли ты к занятиям!

— Да, Фабиан-тэй, конечно, Фабиан-тэй! — ответила громко, чтобы услышал отец. А потом, подавшись к жениху, понизила голос: — Но ты уж потщательнее проверяй. И обыщи меня, как следует, а то вдруг я пронесу в общежитие что-нибудь запрещенное? Ой! Вот и под лифчиком что-то кольнуло…

В ледяных глазах ректора вспыхнул многообещающий огонь. Фабиан материализовал крылья, и, ничего не ответив, потянул меня за собой, к звездам. Я едва поспевала за ним, радуясь, что старые крылышки у меня сохранились, и не пришлось перевоплощаться полностью. И знаете, что? Никогда еще я не спешила в фейскую академию так сильно!

Эпилог

Фервир. Три года и восемь месяцев спустя

— Мама! — звонкий детский голосок ворвался в мое сонное сознание. — Мама, что это?!

И ведь не сообразишь так сразу, о чем речь! Вот в академии торжество по случаю моего выпускного прошло чинно и прилично. Грандиозный бал, ягодный пунш, мое сольное выступление с новенькими барабанами…

А пир, который закатил отец в Фервире, сказался на моем самочувствии губительно. Тяжело с непривычки возвращаться к драконьей жизни на широкую ногу! Горы жареных кабанов, куропатки, фазаны, — и как я раньше ела такую жирную пищу? Аж мутит! А еще праздничные поединки, бряцанье доспехов, щитов и мечей…

Эти самые мечи и звенели теперь у меня в голове, и вдобавок разбуженная внутренняя драконица недовольно рычала. Ох, сделали из моей комнаты проходной двор…

— Неужели нельзя стучать? — проворчала я и попыталась накрыться подушкой.

Как же приятно от нее пахло магнолиями… М-м-м!

— А мы стучали, Эри, — сухо произнесла мама, заходя в спальню следом за не в меру любопытным карапузом и по совместительству — мои братиком Линдаром. — Ты в курсе, который час?

— Что это, мама, что это?! — не унимался Линдар, весело подпрыгивая и указывая на кусочек атласной ткани, свисающей с люстры.

— Это, милый, панталоны твоей сестры. — Мама приподнялась на цыпочки, сняла следы вчерашнего праздника и аккуратно положила на кровать.

— А что они делают в покоях Фабиана?! И что Эри делает в покоях Фабиана?

— В смысле — Фабиана?! — Я проснулась окончательно и торопливо завернулась в одеяло.

Комната, определенно, была не моей. Ни свадебного платья на дверце шкафа, ни коллекции оружия на стене.

События прошлой ночи проступили сквозь сонный туман и обрушились на меня самым настоящим водопадом.

Сначала я дралась с Морком. Да, точно… Мы вылетели на дуэльное поле, и моя драконица растерзала его, как песик Линдара — кузнечные меха рябого Грэта.

Потом я зачем-то пожалела поверженного противника, — четыре года в фейской академии сделали меня чересчур сердобольной, — и на собственном горбу поволокла его в лечебницу. Исполнила пару партий на малом барабане, вправляя переломы и заживляя ожоги. Устала ужасно! Морк что-то извинялся, рассыпался в благодарностях, уточнял, не смогу ли я отрастить новую ногу его дядюшке… К счастью, Фабиан увел меня оттуда.

— Тебе надо отдохнуть, — сказал он и предложил легкий массаж.

Если вам когда-нибудь делал массаж опытный пианист, то вы догадываетесь, какое удовольствие сулят чуткие подвижные пальцы. Если нет… Что ж, мои соболезнования. Потому что ничего приятнее не существует в природе.

Проблема в том, что, когда Фабиан снимает сюртук и, засучив рукава, прикасается теплыми ладонями к моей спине, ограничиться массажем физически невозможно. И да, мы договаривались, что в Фервире будем вести себя, как две старые девы. К чему тревожить отца? Теперь это удел Линдара и его песика, который умудрился сожрать стол в главном зале и половину библиотеки.

Кажется, ночью Фабиан даже пытался воззвать к здравому смыслу, но я бесцеремонно содрала с него одежду и уложила своего сладкого ректора на обе лопатки. Плюс фервирских пещер в том, что каменные стены, в отличие от кристаллических, не пропускают звук.

По моей задумке, никто бы и не догадался о наших маленьких шалостях. Ну, если бы я успела вовремя проскользнуть обратно к себе. Вот только до чего же сладко засыпать в ласковых кронфейских объятиях!..

Я торопливо оглядела постель. На мою удачу, ноги Фабиана из-под одеяла не торчали. Ректора вообще нигде не было видно. Но где он?! Услышал стук и успел спрятаться? Нырнул под кровать, заперся в шкафу или прямо сейчас моется и с минуты на минуты выйдет к нам в чем мать родила?! Бьюсь об заклад, тогда у Линдара возникнет еще больше вопросов в духе: «А это что?»

И ладно бы только мама нас застукала! Она давно все поняла и помогала нам с Фабианом беречь отцовское душевное равновесие. В академии меня последние два курса навещала именно она. И отлично знала, что я перебралась в особняк Фабиана.

Больше всего мама переживала за мою драконицу.

— А если она обретет новую силу после первой же ночи? Ты и так едва с ней справляешься…

Но волновалась она, во-первых, поздно, а во-вторых — зря. Опытным путем выяснилось, что на полукровок драконьи правила не распространяются. Впрочем, грех жаловаться: ударной музыки и своенравной внутренней ящерицы мне хватало с лихвой.

Периодически мы с Фабианом начинали готовить почву, — точнее, папу, — к новости о совместной жизни. Я думала так: у него родился Линдар. И, казалось бы, воспитывай себе преемника, отпусти дочь… Какое там! Каждая наша встреча неизбежно сводилась к следующему:

— А свадьба скоро?! — сурово вопрошал папа.

— Мы же обсуждали: Эри надо закончить учебу, — с привычной мягкостью увещевал его Фабиан. — Спешить с детьми нам все равно не стоит, да и мой брак со студенткой попечительский совет воспримет в штыки…

— Совет… — презрительно фыркал отец. — Ладно уж, если вы пока держите себя в рамках, терпите до выпускного.

И мы терпели. Не в смысле воздержания, разумеется! Просто папе ничего не говорили.

Нет, ну вы бы видели моего жениха голым! Такое тело, такие пропорции… А его зад? Гладкий, как отполированный шлем воина, и столь же крепкий! Когда Фабиан впервые разделся, даже моя драконица замурлыкала голодным котенком.

— Ладно, пусть живет! — смирилась она. — Нам такая красота еще пригодится…

Короче, никакого воздержания не случилось. Но если мама готова была закрыть на это глаза, то Линдар точно побежит к папе и доложит во всех подробностях. И не со зла или из вредности, нет!

Просто он — копия отца в миниатюре. Те же пепельные с железным отливом волосы, тот же взгляд и те же повадки герда. Все ему надо держать под контролем, включая меня! Во всяком случае, пока я часть клана. Хвала музам, до свадьбы всего лишь три дня!

— А почему Эри голая в кровати Фабиана? — продолжал допрос Линдар, деловито обходя вокруг постели.

— Она заболела, — солгала мама сквозь зубы, выразительно указав взглядом на часы. — Наверное, Фабиан предложил ей прилечь…

— Но сейчас мне уже лучше, — подхватила я, нащупывая оставшуюся одежду. — Пойду к себе. Ты только папе ничего не рассказывай…

— А почему?! — Линдар скрестил на груди пухлые ручонки. Ну вылитый же отец!

— Так он будет волноваться! — Мама взяла его за плечо и увлекла к двери. — У Эри скоро свадьба, уже и гости приезжают… Настоящий герд всегда лично встречает гостей, ты знал?

Линдара явно терзали сомнения. С одной стороны, мелкому хотелось вести себя как глава клана, с другой…

— А это что? — Он поднял с пола оторванный рукав мужской рубахи. — Вы тут подрались, да? Дочь герда не дерется с гостями!

И это ему только три года! Где ж мама научилась такому терпению? Он ведь всюду нос сует, до каждой мелочи докапывается!

— О, мой рукав! — Фабиан внезапно возник на пороге. — Спасибо, Линдар! А я его всюду искал!

Я опешила. Могла бы за все эти годы привыкнуть, что мой жених умеет выходить сухим из воды, но не настолько же! Когда он успел одеться, причесаться, выбраться из спальни и сделать вид, что проходил мимо?! Да уж, мне, наверное, всегда будет, чему у него поучиться…

— И кто порвал твою рубашку? Эри напала на тебя? — Линдар прищурился.

Мама обреченно закатила глаза. Она-то как раз поняла, что ее младшенький недалек от истины, но придумывать новые оправдания была уже не в силах. Как, собственно, и я. Однако не родился еще дракон, способный загнать в тупик самого Фабиана Магнолли!

— Эри вчера ранили на поединке, — со всей серьезностью сообщил он Линдару. — Мне пришлось сделать ей перевязку, пока искал эликсир. Надо немедленно доложить обо всем герду Янброку!

— Что?! — испугалась мама. — Зачем?!

Ха! Она-то ни капельки не разбиралась в искусстве манипуляций, а вот я сообразила, куда клонит Фабиан, и включилась в спектакль.

— Конечно, надо! Настоящий герд знает обо всем, что творится в клане. Конечно, моя рана уже затянулась, а папа сейчас занят подготовкой пещер к прибытию гостей… Думаю, он даже разозлится если мы его отвлечем, но правила есть правила.

— И еще кто-то погрыз сундук с парадными скатертями… — добавил Фабиан. — Решено: Эри оденется, и идем докладывать вашему отцу.

— Погрыз? — Малец выпучил глаза. — А если это Кусик, папа его опять запрет?

Кусик… Чем не идеальное имя для зверины размером с взрослого медведя и таким же аппетитом?

— Само собой, — ответил Фабиан. — Впрочем… Ты ведь и сам уже почти герд? Если мы доложили тебе, то это тоже считается.

— Ну… Ладно, — подозрительно быстро смирился Линдар. — Я принимаю твой доклад. — И потопал из комнаты. Видимо, чтобы успеть поймать Кусика раньше отца.

— Ох, Фабиан, вы оба по такому тонкому лезвию ходите! — вздохнула мама. — Всего три дня! Трудно, что ли, потерпеть?

— Трудно, — честно призналась я, и на мгновение мне показалось, что на скулах Фабиана заиграл румянец смущения. Музы, вот только решишь, что нельзя хотеть его еще сильнее — и нате! Прям спелое наливное яблочко!

— И врать насчет сундука со скатертями было не обязательно! — упрекнула мама будущего зятя.

— А я не врал. Такой большой дубовый сундук, да? Я возвращался с прогулки за сверчками и заметил, как слуги выносят щепки. — Фабиан извлек из кармана склянку с насекомыми. — Хочу покормить Шасть, но здешние сверчки жестковаты…

— Погоди, как щепки?! Нет, я убью эту псину! — И мама стрелой вылетела из комнаты.

— Фух, — выдохнул Фабиан, прикрыв за ней дверь. — Если бы твой отец не прорубил в ванной окно, меня бы точно здесь застукали! Хорошо еще, Эйлин не отличает сверчков от кузнечиков… Набрал наспех на соседнем склоне. Одевайся скорее, пока твой отец с кем-то спорит из-за цветов на улице!

— Ну… Спорить он может долго… — Я откинула одеяло и потянулась.

— Эри!

— М-м-м?

— Тебе даже мама сказала: мы ходим по лезвию!

— Лезвие… — Сладострастно простонала я. — А ты знаешь, как возбудить драконицу!

— Эри, прекрати сейчас же! — отрезал Фабиан. — Ты и вчера уверяла меня, что все будет нормально! Больше я на это не поддамся!

От этой фразы моя драконица проснулась окончательно.

— Это что, был вызов?! — заинтересованно проурчала она.

— Ага, — ответила мысленно. — Смотри и учись, детка.

В моем дипломе, может, ничего не написано про искусство манипуляций, но я неплохо в нем поднаторела.

— Ты прав, — вылезла из кровати и голышом прошлась по комнате. — Надо держать себя в руках. И подкопить аппетит к брачной ночи.

Тут я нагнулась, — якобы в поисках туфельки, — и позаботилась, чтобы ничто не укрылось от взгляда моего жениха. Мама говорит, что между влюбленными не должно быть секретов, а она очень мудрая фея!

— И вообще, — продолжала я, подметив, как Фабиан облизывает пересохшие губы и оттягивает ворот рубашки, — раз уж я в Фервире, почему бы не вспомнить старые-добрые времена? Пойду на дуэльное поле, вызову кого-нибудь на рукопашку. Ну, знаешь, без драконьей ипостаси! Поваляемся в пыли… Видел, сколько молодняка учится у старины Деймара? Мускулистые такие, поджарые… Как думаешь, сразу с двумя я справлюсь? Надо попробовать… Где там мои панталоны?

Фабиан перехватил кусочек атласа прямо у меня из-под рук.

— Ты ведь это нарочно, да? Блефуешь и манипулируешь?

— А получается? — ухмыльнулась я.

Вместо ответа Фабиан сгреб меня в охапку и поцеловал так, что я поняла: да, получилось.

Любимый бросил меня на кровать, торопливыми движениями избавился от одежды и улегся сверху. Э, нет, Фаби, сегодня моя очередь! Я обвила его торс ногами, перекатилась и гордо оседлала кронфея, как заправская всадница. Царапнула по груди, оставив на безупречной мраморной коже розовые отметины и рыкнула от страсти. Мое сокровище!..

В общем, из спальни мы выбрались где-то минут через сорок. Я с трудом держалась на ногах и опиралась на его локоть.

Как выяснилось, за сорок минут может произойти многое. И я сейчас не о подвигах ректора, просто за это время в Фервир прибыли первые гости.

— Сколько можно обжиматься, ведите себя достойно! — отчитал нас отец и отодвинул меня от Фабиана. — Под ручку они гуляют… Вот как я должен это объяснять ее величеству?!

— Аэда здесь?! — удивился Фабиан. — Но мы ждали ее только завтра…

— Ага, так ей и скажи! — фыркнул отец. — Я велел приготовить лучшие покои над кузницей. Теплые, просторные… А ей, видите ли, слишком громко. Но если я переселю ее наверх, то куда мне тогда деть Лейгарда с детьми? Им молот рябого Грэта точно не даст уснуть!

— Да выбери любые покои! — Я дернула плечом.

— Королеве — любые?! — Отец уставился на меня так, словно я сморозила глупость. — Она же не одна, а с мужем! Тарвин опять будет выступать, что мы, железные, нищие, толком гостей принять не можем…

— Тарвин выступать не будет, поверьте! — Фабиан усмехнулся. — За эти годы он стал на редкость кротким. Вот его, кстати, запросто можно поселить над кузницей. Ему и Найле там будет очень удобно.

— Точно! — оживилась я. — И три детские кроватки для его дочек туда отлично встанут.

— Аэду вполне устроят более скромные покои, — заверил Фабиан папу.

— Думаешь? — засомневался тот.

— Безусловно, — прозвенел у меня за спиной мелодичный голос кронфеи. — При необходимости Ставрис применит магию расширения и обустроит все под мой вкус.

Королева вместе с супругом, верховным магом, стояла в дверях главного зала. Я поспешно присела в реверансе, благо, Фабиан помог мне отточить этот навык до совершенства.

— Здравствуйте, мои дорогие! — Аэда обняла сначала брата, а затем коснулась моей щеки прохладной ладонью. — Я так соскучилась! Эри, наслышана о твоих успехах… Мы могли бы обсудить твою работу в кронфейском госпитале, если захочешь! Такие целители, как ты, на вес золота!

— Кстати, о золоте… — смутилась я. — Его величество Лейгард предлагал должность главного военного лекаря. Драконьим войскам чаще требуется помощь…

— Великая участь, — протянул архимаг, задумчиво вертя в пальцах черную стекляшку, а затем обратился к папе: — Я недавно был в гильдии и заглядывал в отдел пророчеств. Говорят, у них есть что-то про вашего младшего…

— Нет! — рявкнул отец прежде, чем Ставрис закончил фразу. — Спасибо, обойдемся без пророчеств. Предлагаю лучше пройти к столу и что-нибудь выпить.

— С радостью! — согласился архимаг, не став спорить. — Благо, и повод есть…

— Да уж, мы все так ждали этой свадьбы! — улыбнулась Аэда.

— Еще бы! — воскликнул отец, провожая королеву в зал. — Уже и вы успели пожениться, ваше величество, и сынок Тарвина с этой феечкой… А Фабиан все тянет и тянет… Свар! Старина, налей-ка нам всем того мускатного вина из моих лучших запасов! Эри его обожает!

— А разве Эри стоит пить?! — Ставрис заломил бровь. — Нет, я не разбираюсь в драконьих порядках, но…

— У нас, мессир, женщинам тоже разрешается вино! — снисходительно отбрил его папа.

— Даже беременным?! — Верховный поднес стекляшку к глазам. — Ну да, так и есть. Тем более, двойня… — Он осекся, заметив, что праздничный настрой моего отца резко испарился. — А мы разве не за здоровье ваших будущих внуков собирались пить?!

— Внуков, — глухо повторил папа, согнув пустой серебряный кубок. — Двойня. Вот прямо накануне свадьбы. Так ты берег мою дочь, Фабиан?!

— У тебя есть какой-нибудь спектакль на такой случай? — одними губами прошептала кронфею.

— На такой — нет, — он стиснул мою ладонь и медленно потянул назад.

— Значит, бежим?

— Значит, бежим.

Да, все же иметь вторую ипостась бывает очень и очень полезно! Посудите сами: вот как бы я без драконицы уносила любимого от разъяренного тестя?