Та самая Аннушка. 3 том. Часть 1: Гонка за временем

Глава 16 Спецпроект

Преимущество монархий, особенно таких маленьких, в том, что все вопросы можно порешать с одним человеком, то есть быстро и без бюрократии. В результате коротких, но интенсивных переговоров Великий Герцог Флабий всемилостивейше постановил, что его локаль войдёт в тут же на коленке созданный холдинг «Цветок Мораториума» с бизнес-миссией «свободного и справедливого доступа к наследию Ушедших». Глобальная цель — по возможности восстановить «ромашку» до состояния «как при Основателях», то есть со связностью лепестков, налаженной работой всех частей, исключением людоедских практик «выжимания», а также построением справедливой и адекватной системы дистрибуции готовых инкумбов. Разумеется, только правильных, голубых, а не вот это всё.

Каким образом мы собираемся отжать себе самый крутой ресурс Мультиверсума (учитывая, что одну его часть держит Конгрегация, вторую Библиотека, третья в руинах, минимум две занято СОТором, а сколько их всего — не знает даже профессор), никто понятия не имеет. Однако в проекте «захват Вселенной», не меньше. В общем, типичный стартап.

В практическом плане договорились открыть герцогу дверь в заброшенную локаль, где мы чуть коллапс не словили, — пусть там целину поднимают. Поскольку та часть мораториума сломана, то должна быть доступна из общей метрики, а значит, туда можно провести караван. Таким образом, город герцога получит доступ к складывающейся на глазах альтернативной СОТору торговой сети, которую строят Керт, Костлявая и мадам Бадман. У меня, правда, есть серьёзные сомнения в коммерческой успешности этого потенциального рынка, потому что инкумбы зреют долго, а кроме них продавать местным нечего. Будем надеяться на предпринимательский гений Керта.

— Я сейчас в обморок упаду, — сообщила Марта. — От голода.

— Мы тут закончили, — подытожил я. — Можем возвращаться к себе в локаль.

— Погоди, солдат. Пусть все идут, а нам с Мартой стоит поговорить до того, как её увидят наши синеглазки. То есть прямо сейчас.

— Вон, там что-то типа харчевни. Предлагаю воспользоваться привилегиями статуса народных героев.

Меню тут совсем не ресторанное, но три плошки каши с рыбой нам выдали охотно. Разговор пришлось отложить до тех пор, пока Марта не поест, а потом Аннушка на неё насела с расспросами.

— Как давно ты закончила Школу?

— Два года, или около того.

— Кто наставник?

— Вельмер.

— Чёрт, не знаю, из новых кто-то. Ладно, неважно. Сколько выходов?

— Четырнадцать.

— Успешных?

— Двенадцать. Два залажала, там фокус грохнулся раньше, чем я его нашла.

— Бывает. Дюжину, значит, новичков притащила?

— Да.

— То есть ты результативный корректор с хорошим рейтингом?

— Да, как-то так. В пример не ставили, но и не ругали.

— Нравилась тебе работа?

— Выбирать как-то не приходилось. Куда с синими глазами денешься? А так хоть на всём готовом. Не надо думать, где и на что жить.

— Думать всегда надо, — жёстко ответила Аннушка. — В своём срезе, до коллапса, чем занималась?

— Училась в школе, выпускной класс. Хотела в медицинский поступать, но началась война, и…

— Понятно. Значит, тебе сейчас сколько, двадцать, двадцать один?

— Двадцать два только исполнилось.

— Тогда скажи мне, как ты, молодая, красивая, неглупая, успешная корректорша оказалась в такой жопе?

— Сама не знаю, — вздохнула Марта.

Как выяснилось, в Школе многое изменилось с тех пор, как Аннушка там в последний раз появлялась. Прежде всего, там стало гораздо больше корректоров.

— По двое-трое в комнате? — удивилась она. — Ты серьёзно?

— Ну да, в аудиториях в проходах сидели иногда, в столовке вечно очередь, в коридорах толкучка.

— То есть сотни две?

— Почти три, — вздохнула Марта. — Шумно, но весело. Правда, старшие говорят, что курс обучения из-за этого сократили.

— И сколько ты училась?

— Полтора года. И это много, следующий поток всего десять месяцев — и в поле. Правда, и текучка большая. Только познакомишься с кем-нибудь, подружишься, или даже больше того — раз, пропал.

— При такой экспресс-подготовке неудивительно.

— Нет, — покачала головой Марта. — Не в выходах дело.

— А в чём?

— Спецпроект.

— С этого места подробней, пожалуйста.

Слухи о «секретном спецпроекте Ареопага» в Школе ходили уже с полгода. Корректоры шептались по комнатам, что это реально серьёзная вещь, не то, что их «выходы». Наконец-то, мол, Конгрегация перестанет затыкать дырки, а возьмётся за приведение в порядок Мультиверсума. Будет бороться с причинами, а не со следствиями. Потому и численность нарастили, и курс обучения сократили — готовятся. Отбирают лучших. Необходимость этого всем была очевидна, зловещие ожидания нового глобального кризиса витали в воздухе, и даже Мораториум Центра стал вести себя пугающе — светился и гудел по ночам.

Официально существование «Спецпроекта» никак не комментировалось — не подтверждалось, но и не опровергалось, но слухи только крепли. То, что корректоры периодически исчезали, причём не поштучно на выходе, а целыми группами и прямо из Школы, считалось веским подтверждением. Особенно после того, как кто-то из ребят вычислил, что среди пропавших только корректоры одного рейтинга — высокого, но не максимального. Считалось, что это самые надёжные работники, те, на кого всегда можно положиться, в отличие от неудачников с низким потенциалом и топовых звёзд, которым прочили первый ранг. Кого набирать в спецпроект, как не их?

Марта тоже входила в «верхнюю треть» рейтинга и, как все, мечтала о «спецпроекте». И вот однажды это случилось — дежурный по школе, симпатичный парнишка лет семнадцати, догнал её в коридоре и, слегка запыхавшись, сказал:

— Ты Марта, да? Тебя в учебную часть просят подойти. Говорят, чуть не сам Мелехрим в кабинете сидит! Точно в спецпроект возьмут! Как я тебе завидую!

Мелехрим в кабинете действительно был, но он как раз с Мартой и не разговаривал. Ей даже показалось, что он скучает и пялится на её грудь.

— Этот может, — фыркнула Аннушка.

Я поймал себя на том, что занят тем же самым, и отвёл глаза от распахнувшейся рубашки.

Какой-то мелкий функционер Ареопага, имени которого Марта в смятении чувств не запомнила, скучным голосом сказал, что ей предоставляется шанс проявить себя, послужить делу Конгрегации, оказаться среди тех, кто послужит величию общего дела.

— Спецпроект? — не выдержала она. — Это же Спецпроект?

— Без комментариев, — сухо ответил он. — Сперва вам надо пройти кое-какие тесты. Если вы согласны, конечно.

— Согласна, разумеется, согласна!

Мелехрим хмыкнул и ещё раз пробежался взглядом по её фигуре, но Марта не обратила внимания — ей предложили участвовать в Спецпроекте!

В общежитие она уже не вернулась. Ей не дали даже собрать вещи, сказали, что они не понадобятся, всё необходимое она получит на месте. Любимых безделушек, украшающих комнату, сувениров с выходов и небольшой коллекции кружевного белья было немного жаль, но девушка решила, что никуда они не денутся. Отнесут на склад, заберёт потом, когда миссия кончится. Пока никто из ушедших на спецпроект не возвращался, это понятно, Мультиверсум сам себя не спасёт, но однажды они победят, и вот тогда…

Оказалось, что Мелехрим пришёл для того, чтобы лично открыть для Марты дверь в подвале. Точнее, кросс-бифуркатор.

— Не хочу умножать круг допущенных, — подмигнул он ей, прикладывая ладонь к чёрной каменной пластине не стене. — Проходи, девочка. Ничего не бойся, место странное, могут быть неприятные ощущения, но это самый короткий путь. Я тебя провожу.

На той стороне оказалось тускло освещённое подземелье, где на каменных стенах висели странные железные устройства, соединённые проводами и трубками.

— Похожи на тот шкаф, в котором ковырялась ваша грёмлёнг, — пояснила нам Марта, — но немного другие. И их было много.

От устройств как будто исходил неслышный звук или неощутимая вибрация, у девушки заломило виски и закружилась голова, но она помнила предупреждение про «возможность неприятных ощущений» и не жаловалась. Вдруг Мелехрим решит, что она слабачка, и передумает брать в спецпроект?

Коридоры уходили вглубь, дважды пришлось спускаться по длинным каменным лестницам.

— Дальше будет немного жутковато, не пугайся, девочка.

— Я не девочка, мне уже двадцать один! — ответила Марта.

— О, да ты, я смотрю, совсем взрослая! — рассмеялся Мелехрим. — Тем лучше.

На стенах следующего зала висят человекообразные железные фигуры. Они закреплены на вертикальных стендах, их соединяют с основаниями многочисленные провода и трубочки. Один из них на глазах Марты пошевелился и вроде бы даже потянулся в её сторону стальной рукой. Девушка позорно взвизгнула, отпрянула и упала бы, если бы её не подхватил Мелехрим.

— Простите, это от неожиданности. Я не трусиха!

— Конечно-конечно, — сказал он, не спеша её отпускать, — я понимаю.

— Зачем это тут? — спросила Марта, когда они пошли дальше.

— О, никто толком не знает. Железные болваны уже висели, когда мы нашли это место. Иногда кажется, что они немного живые, да?

— Действительно, выглядит пугающе.

— Есть версия, что они составляют часть управляющего контура, поэтому решили от греха не трогать. Висят себе, и пусть висят, верно?

— Да, пожалуй…

— Кстати, хочешь передохнуть?

— Я не устала!

— Да брось, тебе понадобятся все силы, которые ты сможешь собрать, поверь.

— Если вы так говорите…

— Здесь есть вполне удобная комната.

За дверью оказалось нечто вроде кабинета — письменный стол, стулья, шкафы, каменные стены, изящные светильники. А еще кровать — большая, мягкая и широкая. Именно на неё указал Мелехрим:

— Садись, тебе будет удобно.

Марта уселась, испытывая некоторую неловкость. Внимание всесильного секретаря Ареопага ей льстило, но и немного смущало.

— Вина? — предложил тот.

— А это… можно?

— Нужно, я бы сказал, — рассмеялся Мелехрим. — Расслабься, девочка, и получай от жизни удовольствие. У тебя осталось не так много времени.

— Для удовольствий?

— Да, в том числе.

— Понимаю, — кивнула Марта. — Спецпроект, наверное, потребует от меня выложиться полностью.

— О, ты даже не понимаешь, насколько права! Именно полностью.

— Я готова.

Мелехрим разлил вино, снял пиджак, оставшись в жилетке, рубашке и галстуке, предложил тост:

— За отвагу молодости!

— И за Спецпроект! — продолжила Марта.

— И за него, да. Уверен, ты займёшь в нём достойное место.

Кровать, вино… Девушка уже поняла, к чему идёт дело, и решила, что не будет против. Не потому, что надеялась попасть в Спецпроект через постель, она была уверена, что и так достойна. А просто — почему бы и нет? Секретарь Ареопага не только ключевая фигура в иерархии Конгрегации, но и вполне привлекательный мужчина. О его интрижках со студентками в Школе шептались, но Марта не видела в этом ничего дурного. Скорее всего, в Спецпроекте времени на развлечения у неё не будет. Вино оказалось вкусным, но каким-то очень пьяным — захмелела с одного бокала…

— Да, да, Мелех тебя тоже огулял, — перебила рассказ Аннушка. — Ничего другого от старого похотливого козла я и не ожидала.

— «Тоже»? А кого ещё?

— Да много кого, неважно. Он тот ещё ходок по симпатичным молодым корректоршам. Как именно он тебя имел, можешь не рассказывать, но может, проговорился о чём-то в койке?

— Нет. Сказал только, что мне предстоит непростая судьба, но в конечном итоге всё это на благо Мультиверсума.

— То есть трахнул, чтобы добро не пропадало, и, помахав ручкой, отправил в выжималку?

— Мелехрим? — искренне удивилась Марта. — Нет! После того, как мы переспали, я почему-то вырубилась. Как будто не бокал выпила, а бутылку или две. Проснулась там же, в кабинете, без похмелья, но почему-то совершенно без сил, дверь оказалась заперта. Мне стало страшно, но Мелехрим пришёл почти сразу. Сказал, что упадок сил вызван тем, что в здешних подземельях странная энергетика. Затем провёл меня через подземелья и вывел в другой локали. Попрощался, сказал, что меня встретят, и ушёл.

— И как, встретили?

— Да. Оказалось, что я не единственный кандидат в спецпроект. Нас было десять человек, четыре девчонки и шесть парней. Половину я знала, остальных видела мельком в Школе. Все из верхней трети рейтинга, хорошие ребята.

— Что это было за место?

— Не знаю. Какой-то город.

— Срез или локаль?

— Откуда мне знать? Я тогда вообще об этом не думала, только о том, возьмут или нет, потому что другие корректоры сказали, что нас будут испытывать. Они не знали, как именно, или не хотели говорить. Там все друг на друга смотрели, как на конкурентов, потому что нам дали понять, что возьмут не всех, а лишь лучших. Оказывается, я прибыла последней, все только меня и ждали. Нас даже не покормили. Загнали в пустое помещение со стульями и вызывали по одному. Никто из вызванных назад не возвращался, и мы не знали: приняли их, не приняли, в чём состояло испытание? Все, кроме нас, были в плащах с капюшонами, мы не видели их лиц, к нам обращались только короткими фразами, приказывая, но не объясняя. Когда подошла моя очередь, я уже была на грани обморока от нервов.

Помещение похоже на развалины храма, пустое, пыльное, у стены стоит стол, за ним сидят двое в капюшонах. Лиц не видно. На столе резной металлический шар. Один протягивает к нему руку, чем-то щёлкает и говорит:

— Ты должна выйти на Изнанку. Сейчас. Здесь. Быстро!

Голос сердитый, мужской.

Я достаточно легко меняю метрику, знаю тех, кому на выход требуются минуты, но мне и секунды достаточно. В Школе была одна из лучших, и на выходах всегда без сбоев, что по скорости, что по точности. Раз — и вышла. А тут раз — и нет. Как ни стараюсь — ничего. Как будто нет никакой Изнанки, и я не корректор, и не учили меня ничему. Не отзывается Фрактал!

— Ну? — нетерпеливо говорит мужчина. — Это всё, что ты можешь? Старайся!

— Слабачка, я же говорила, — у второго балахона женский голос.

— Рейтинг неплохой, — возразил первый.

— Везучая слабачка.

— Если это так, то её везение закончилось.

Я, пытаясь выйти, делаю такое усилие, что чуть не рвусь пополам, в глазах темнеет, пол летит навстречу… Пришла в себя уже в камере. Дальше рассказывать?

— Нет, дальнейшее мне не интересно. Сочувствую. Но должна отметить, что быть везучей оказалось выгоднее, чем сильной. Ты всё-таки осталась жива. А вот остальные — не факт…

Оказалось, что Марта нашим корректорам знакома, по крайней мере некоторым. Джен кинулась к ней обниматься, потащила в дом, приговаривая, что теперь всё будет хорошо, потому что тут всем рулит та самая Аннушка.

Аннушка, услышав это, перекосилась, как от лимона, но ничего не сказала. У корректоров началась хлопотливая суета, девушке собирали одежду и бельё, выбирали комнату, вели купать и кормить, в общем, нашли себе занятие.

— Отстань, солдат, — сказала Аннушка устало, — не смотри на меня так. Я не хочу быть главной. Боюсь, что превращусь в такую же хитрую подлую жопу, как Мелехрим. Потому что появятся цели, потом великие цели, а потом не успеешь оглянуться, а ты уже чёртов сраный людоед, решающий, кому сдохнуть, чтобы другие жили. Не сомневаюсь, что Мелех сожалеет о вынужденных жертвах, но уверен, что дело того стоит. Он не злодей, просто… Я, хрен его знает, солдат, в общем, просто не хочу быть такой.

— Понимаю, — кивнул я. — На войне есть люди, которые постоянно в рабочем режиме решают, кому жить, кому умереть. Кто отойдёт в тыл на переформирование, а кто останется этот отход прикрывать, и там ляжет. Я такой же, как ты, мне не раз предлагали пойти поучиться и вернуться офицером, но я отказывался. Не хотел делать войну профессией, а главное — не хотел этих решений. Когда командуешь штурм-группой, то кто-то из ребят может сдохнуть от твоей ошибки. Но ты идёшь с ними и огребаешь с ними. А решать, «эти умрут, чтобы те жили». Нет, не моё. Не умею делегировать смерть. Лучше сам останусь. Но знаешь, что? Если кому-то надо будет принимать решения здесь, пусть это будешь ты, а не какой-нибудь Мелехрим.

— Ладно, — вздохнула Аннушка, — один чёрт желающих взвалить это на себя что-то не видно. Пойду, устрою им разнос, идиотам.

— За что на этот раз?

— Какого чёрта никто не рассказал мне про спецпроект?

Бывшие корректоры разводят руками и отводят глаза.

— Мы с Сеней в последнее время в Школе не появлялись, — отмазалась Ирина. — Мы с самого начала отдельно жили, помнишь? Официально ничего не было, а слухи, которые бродят по общежитию, это мимо нас.

— Да там всегда слухи, — подержал её синеглазый парнишка по имени Пернат, — страшилки по вечерам, легенды, мифы, прочий фольклор.

— Ага, — фыркнула Джен, — например, сказки про Ту Самую Аннушку! Если бы не Лиарна, я бы в тебя не поверила! Думала, что очередные байки.

— От неё нет вестей? — спросила Аннушка.

— Не-а. Тишина. Я пробовала искать — ничего. Смутное ощущение, что жива, и только. Пацан, вон, скучает…

Ошивающийся при ней синеглазый глухонемой мальчик закивал, понимает, видать, что-то. Выглядит он получше, чем раньше — волосы чистые, одежда нормальная. Кажется, видел его у кайлитов, может, Меланта взяла над ним шефство? Нашим синеглазкам кошку страшно доверить, не то, что ребёнка.

Выяснилось, что из мятежных корректоров о некоем «Спецпроекте» слышала только Джен, но и она не придала этому значения.

— Новички болтали, да, — пожала плечами белобрысая девица, — но мне не до того было. Лиарна пропала, я её искала, потом вытаскивала, а потом все завертелось так, что ни вздохнуть, ни пёрнуть.

— Кван знал наверняка, — сказала Ирка. — Он же при Ареопаге отирался. Но вряд ли в деталях, его держали подальше от секретов. Эх, жаль старика. Бестолковый был, но свой.

То, что корректоров в Школе стало гораздо больше, чем раньше, заметили все, но выводов из этого не сделали никаких.

— Я решила, что Конгрегация решила взять количеством, — откровенно сказала Ирка. — Опытных стало мало, нагребли зелёных, естественный отбор сработает и будет, как всегда.

— Слушай, Аннушка, — заявила с досадой Джен, — что ты домахалась? Сама знаешь, корректорам друг на друга в целом плевать. Ну, кроме личных друзей, любовников и иногда наставников.

— Каждый сам себе Спаситель Мира, — согласился с ней Сеня. — И Погубитель его в одном флаконе. Психопат на неврастенике сидит и мегаломаньяком погоняет. Никого не хочу обидеть, но намучаешься ты с ними.

— Угу, — мрачно ответила Аннушка. — Вижу. Начинаю как-то даже понимать Мелехрима…