Рассказы. Архив

Тяжелое небо

Пока я, напоследок, подтягивал многочисленные ремешки амуниции и раздумывал, нельзя ли добавить в рюкзак пару лишних концентратов, Андрей с хмурой миной на лице стоял рядом. Это наша традиция – я проверяю то, что давно проверено, он сомневается в том, что уже решено. Хорошо хоть, вслух ничего не говорит. Раздражение исходило от молчащего щитовика тяжелой волной, заставляя сопровождающих держаться подальше и приглушать голоса, нервно поглядывая в сторону старшего. Волновались они напрасно – самоконтроль у Андрюхи совершенный.

Все. Пора.

- Я долго на Рюгене не задержусь, - предупредил щитовик. – Меня в Северном Лесу ждут. Вместо себя Егорку оставлю.

Оставалось порадоваться, что свеженазначенный начальник гарнизона острова его не слышит. Ну, у учителей всегда особое отношение к ученикам.

- Если все нормально пройдет, вернусь через полмесяца, – пообещал я, игнорируя демонстративное недовольство Андрея. Он очень суеверен и предпочитает не загадывать перед сложными делами. – Донесу посылку, отлежусь и обратно, пешим маршрутом.

Стоило отойти от провожающих на десяток шагов, как кости заломило, во рту появилось ощущение железного привкуса, а мышцы пронзило острым уколом боли. Я невольно передернул плечами и покосился на темное небо, затем поглубже надвинул капюшон плаща. Глупо, конечно, но психологически так немного легче. Чуть-чуть слабее ощущается давление.

Здесь, в зоне ответственности базы Рюгена, относительно безопасно. Шиповники регулярно подчищают окрестности от бандитов и стай мутантов, да и с местными феодалами налажены неплохие контакты. До конца доверять всем этим князьям, графам и баронам нельзя, не та публика, однако при условии регулярного поглаживания по шерстке и небольших подачек помогать нашим врагам они не станут. По крайней мере, не в открытую. Хотя примерно раз в пятьдесят-шестьдесят лет появляется очередной вождь, собирающий под своей властью окрестные земли и пытающийся попробовать владения «нелюди» на зуб. Часто этой нелюдью оказываемся мы, бесы. Или, скажем, правитель какого-нибудь устойчивого государства захочет решить внутренние проблемы за счет удачной войны с анклавами Леса. И тогда вместо шиповников, то есть погранцов, в бой приходится вступать отрядам ясеней-спецназовцев или дубов, тяжелых пехотинцев. Никогда не любил эти названия, есть в них нечто книжное, сказочное.

А мы не в сказке живем.

Так вот, пару раз в столетие нас пытаются пощипать, иногда даже успешно. Обычная людская ненависть к чужакам, обильно приправленная интригами черных ковенов, холодным противостоянием с Вечной Империей, агрессивной идеологией церкви Посланцев и враждебностью десятка других, менее могучих группировок, дает свои плоды. Но если столкновения армий происходят относительно редко, то необъявленная война идет всегда. Поэтому любую территорию за пределами установленных щитовиками периметров следует считать враждебной.

С дневкой получился забавный казус. Я собирался переждать полдень, самое тяжелое время, в развалинах старого города, где местные следопыты давно отыскали чудом уцелевшие глубокие и сухие подвалы. Под землей-то небо не настолько сильно давит. Рюгенцы клялись, что зачистили окрестности полмесяца назад и ни бандитов, ни мутантов здесь быть не должно, то есть лежка безопасна. Как бы не так. От серьёзных неприятностей меня уберегла только привычка никому не верить на слово и в важных вопросах полагаться на себя, а не на дядю.

Семейство лисожорок для мало-мальски тренированного бойца опасности не представляет, если тот вовремя догадается дыхание задержать. Имеют хитрые зверушки привычку выдыхать врагам в лицо быстродействующее снотворное. Через слизистую или просто через кожу отрава тоже действует, но медленнее, так что опытный человек успеет выскочить из области действия яда, порубить животин в мелкую капусту да еще и постельку приготовить. Если же хотя бы одна лисожорка уцелеет или, скажем, атакованный ими одиночка попытается убежать от опасности, то уснувшему неудачнику сначала перекусят горло, потом в еще теплое тело неторопливо отложат десяток личинок, которые за сутки разовьются в полноценных зверьков. Только маленьких очень. Молодняк подкрепится туловом – голову и конечности съедают старшие особи – после чего пойдет искать себе территорию для проживания, пока взрослая стая или родительница находятся в благодушном состоянии и не порываются детенышей сожрать. В одном логове обычно обитает четыре-пять тварюшек, поэтому охотятся на них командами из примерно такого же количества добытчиков – мясо хвостов считается деликатесом, а из печени какую-то хитрую женскую мазь изготавливают, якобы для красоты.

Одним словом, истребил я лисичек, присел на камушек и принялся думать. Зверьки крупные, гнездо обжитое, стая здесь обитает не один месяц. Никогда не поверю, что погранцы их случайно пропустили. Оставить относительно безобидных мутантов они могли специально, в качестве слабой защиты против бандитов или своеобразной сигнальной системы, мне самому иногда приходилось так делать. Но почему тогда о стае не сообщили мне? Это что, здесь так принято?

Достаточно большое количество моих коллег не расстроится, если посылка, которую я несу, не попадет по назначению. Совсем не расстроится. И я их прекрасно понимаю – между нами и западниками слишком много крови. Это после прихода крылатых вражда утихла, и то не сразу, а раньше резались мы знатно. Но, как говорится, общий враг объединяет.

Похоже, отрекаться от старых привычек хотят не все. Лисожорки – предупреждение.

Подвал действительно оказался глубоким, так что принимать стимулятор перед выходом я не стал, успею еще химии наглотаться. Ограничился плиткой прессованного ягодного концентрата и глотком воды. Конечно, в составе группы идти было бы проще и безопаснее, но по соображениям секретности послали меня одного. Дескать, Ручей умный, опытный, его не заметят… Ручей – это фамилия. Так вот, по официальной версии, посылку должно доставить идущее в Мону посольство, направленное туда вчера вечером. Все как полагается – представитель Совета, его прихлебалы, два щитовика, куча охраны на двух кораблях. Вот только везут они копию, оригинал у меня.

Сегодня маршрут вел по болотистому участку пути. Раньше здесь проходила дорога, чьи остатки кое-где выглядывали из-под слоя земли и мха, но во время Катастрофы инфраструктура полностью разрушилась и теперь одни руины напоминают о прошедших днях. Даже самые старые из нас плохо помнят, как мы тогда жили. От прошлой цивилизации остались следы, почти всегда страшноватые – разрушенные здания, горячие Пятна, колдуны, мутанты и демоны, мрачные культы поклонников Волосатого. Одно из Пятен как раз сейчас находится по левую руку, и, если взобраться повыше на холм, можно разглядеть выжженную яростным огнем землю. Не стоит к нему приближаться, силы надо беречь. Отчасти по его вине здесь, в этом районе, редко встречается разумная жизнь, зато вполне можно напороться на какой-нибудь причудливый выкидыш эволюции. С другой стороны, справа, земли обжитые, относительно мирные, людей в них живет много… То есть и от них нужно прятаться.

Если бы не необходимость действовать скрытно – добрался бы до Ведьминой горы за день, даже по бездорожью. Физические и ментальные возможности позволяют. Но приходится держать средний темп, чтобы системы слежения тех же ковенов не обратили внимания на слишком шуструю аномалию, перемещающуюся напрямую от самой западной базы лесовиков в сторону крепости западников. Учитывая наши непростые отношения, любых наблюдателей такой гонец заставит насторожиться. Не говоря уже о том, что Ведьмина гора сейчас, фактически, в осаде, и приближаться к ней в открытую неразумно. Церковь Посланцев наконец-то решилась устранить источник вечного беспокойства на северо-восточных границах перед очередной схваткой с Империей и стянула сюда силы почти половины своих боевых братств. Не то, чтобы нас это расстраивало – но исчезновения привычного буфера хотелось бы избежать. Леса, особенно самый западный Золотой, не хотят граничить с поклонниками крылатых.

Дважды пришлось огибать засевшие в укрепленных лагерях патрули местных феодалов. Разумная предосторожность с их стороны – местность действительно опасна, из Пятен всякое выползает. Как бы то ни было, задержки вышли не слишком долгими, и намеченное расстояние я сегодня прошел. Солнце уже час как взошло, светлое время дня предпочтительнее провести не под открытым небом, поэтому сейчас я безуспешно искал убежище. Пока что ничего подходящего не попадалось, если не считать стоящего чуть в стороне от дороги хутора.

Общаться с людьми сейчас мне не казалось подходящей идеей. Хотя силы перед последним рывком желательно сохранить, а для прохода сквозь осаждающие войска понадобятся все возможные крупицы. Уже завтра, если наши расчеты верны, я могу встретить первые патрули церковников, а в следующие ночи их количество будет только расти. Совсем без стимуляторов не обойтись, но их дозы хорошо бы уменьшить… Опять же, хуторок казался местечком безопасным. Забор из вбитых в земляную насыпь высоких толстых бревен защищал от большинства хищников, по двору бегали крупные волкодавы, ушедшие в поле работники выглядели как люди, умеющие обращаться с оружием. Крепкое хозяйство, этакий миниатюрный форпост на самообеспечении. Наверняка принадлежит отставному ветерану, прошедшего огонь, воду и медные трубы, привыкшему к постоянной угрозе и приучившему к ней детей.

Скорее всего, я бы попросился на дневку, если бы не репутация западников. Внешность у нас примерно одинаковая, одежда тоже скроена по схожим принципам – по крайней мере, от штанов и рубах местных отличается сильно – оружие несет отпечаток общности. Путают часто. А учитывая манеру жителей подгорных анклавов обращаться со смертными, как с двуногим скотом, ждать хорошего отношения от местных жителей вряд ли приходится. Могут попытаться прирезать во сне, или в пищу чего-нибудь подсыпать. Оно мне надо?

Спустя примерно полчаса после того, как я обогнул хутор, в холмах нашлась подходящая пещерка. Сухая, без живности, неподалеку ручеек протекает. Идеальное место. Хуторянам потребовалось бы примерно часа четыре, чтобы дойти сюда, они же не в состоянии двигаться с моей скоростью, так что внезапного визита можно не опасаться. То есть я так думал.

Сегодняшний день, как бы ни хотелось обратного, полностью провести в убежище не получится. Времени остается мало. Придется заливаться настоями и до следующего утра бежать по маршруту, чтобы пройти мимо дальних постов осаждающих и успеть подобрать подходящую дневку. Теперь придется скрываться, держать маскировку и стараться не попадаться на глаза многочисленным наблюдателям, как живым, так и не очень. Значит, нужно отоспаться, пока есть такая возможность.

Любвеобильный муж и, как следствие, многодетный отец Андрей утверждает, что самый поганый возраст – подростковый. Полагаю, он знает, что говорит. Все мои дети либо гибли во младенчестве, либо взрослели, минуя промежуточные стадии. Война. Так уж сложилось. Тем не менее кое-какой опыт общения с пылающими энтузиазмом юнцами у меня есть, поэтому появлению молодого парня, идущего по дорожке между холмами, я совершенно не удивился. По закону подлости что-то должно было случиться.

И, в полном соответствии с ожиданиями, для ночевки пацан выбрал именно мою пещеру. Хотя его можно понять – ничего в округе лучше нет, больно уж место удобное.

При виде закутанной в темно-зеленый плащ с глухим капюшоном фигуры он повел себя совершенно правильно – отскочил, выхватив висевший на поясе короткий меч, и только потом принялся рассматривать, с кем его судьба свела. Я же тем временем раздумывал, как поступить. Убить? Избегаю радикальных решений. Да и незачем вроде – к тому времени, как мальчишка сообщит местному барону или церковникам об одиноком бесе, идущем в сторону Ведьминой горы, я уже окажусь внутри базы. А на тот случай, если вдруг парень чудом наткнется на мага-эфирника или встретится с обладателем передающего амулета, можно и подстраховаться.

- Ты кто? – агрессия из него так и перла.

- Приличные люди, прежде чем спрашивать чье-то имя, представляются сами, – нравоучительным тоном заметил я.

Умение извлекать из неприятностей мелкие радости жизни приходит с возрастом. Раз уж судьба организовала мне нежданную встречу, почему бы слегка не развлечься? Ну, и немножко сведений выудить из подвернувшегося источника.

- Эта земля принадлежит моему отцу, и не тебе указывать, что я должен делать!

Наглость, глупая самоуверенность и недостаток воспитания – жгучий коктейль.

- Хочешь сказать, твой отец – благородный? – с насмешкой поинтересовался я.

Мальчишка оскорблено выпрямился. Хотя какой к черту мальчишка – сейчас четырнадцатилетние считаются полностью дееспособными и детей заводят.

- Сам король даровал ему надел в награду за беспорочную службу!

- Какой король?

- Вильгельм Отважный, наш правитель! Ты что, не знаешь этого?

- Ну, они так часто меняются, – я невольно пожал плечами. – Всех не упомнишь. Значит, ты родом с хутора, стоящего в той стороне?

- Именно! И если ты не скажешь, кто ты такой, то сильно пожалеешь!

Он наверняка сказал бы что-то еще в том же духе, не упади его взгляд на прислоненную к стене винтовку. Огнестрельное оружие сейчас дорого, никто, кроме бесов и имперцев его не выпускает, так что парень мигом осекся. Со стороны было хорошо видно, как лихорадочно заскакали его мыслишки. Пещера. Оружие. Плащ с капюшоном.

- Э, нет. Сбежать я тебе не дам.

Парень замер, не понимая, как я оказался у него за спиной, и почему его меч валяется на земле, а парализованная рука повисла неподвижной плетью. От легкого толчка он пошатнулся и, чтобы сохранить равновесие, сделал несколько шагов, заходя в тень.

- Садись.

- Что… - он облизал пересохшие губы. – Что ты со мной сделаешь? Высший.

- «Высший», – я покатал слово на языке. Значит, западники теперь требуют такого обращения. – Ничего не сделаю. Ты мне не нужен.

Он мне не поверил, но спорить не осмелился. Сел, как было приказано, и замер, испуганно поблескивая глазами, похожий на кролика перед удавом, глядя на покрывающие мое лицо татуировки-имплантаты. Капюшон спал, и знаки принадлежности к проклятому, по мнению большинства людей, племени виднелись во всей своей сомнительной красе. Когда прошло достаточно времени, чтобы парень успокоился, я спросил:

- Как тебя зовут? – и, прежде чем он снова не перепугался, уточнил. – Можешь назваться внешним именем.

- Родня Вьюном называет, высший.

Я мысленно согласился с родней. Видно, что парень гибкий, цепкий, хорошую ему кличку дали.

- И куда идешь?

- Барон Фридрих Длинная Секира объявил набор в дружину, хочу к нему попроситься, высший.

- Думаешь, примут?

- У отца друг барону служит, обещал помочь, высший.

- Перестань называть меня «высшим», - мне надоел постоянный повтор в его речи. – У нас не принято такое обращение.

- А как надо?

Действительно, как? «Князь», в соответствии с дурной придумкой Совета – так конспирация не позволяет. По имени тем более не стоит. По званию тоже нельзя.

- Зови просто старшим. Люди, с которыми мы граничим, говорят так.

Вьюн, по-видимому, немного осмелел, успокоенный моим тихим голосом и отсутствием агрессии, потому что спросил:

- Что со мной будет, старший?

- Ничего особенного. Заблокирую тебе память, и ты примерно месяц не будешь помнить о нашей встрече. Потом установка, скорее всего, спадет, но это будет уже не важно. Осада Ведьминой горы к тому времени так или иначе закончится.

- Пастор говорил, вы у людей души забираете, – еле слышно, под нос пробормотал парень.

- Наложение матрицы личности-раба в Лесах не практикуется. Западные – используют, но не часто. Медикаменты дорогие.

Он, кажется, не понял, о чем я говорю, но приободрился. Во всяком случае, наконец-то начал соображать достаточно, чтобы вспомнить:

- А, точно! Брат говорил, на севере есть остров, на котором бесы живут. Ты оттуда?

- Да.

- У нас соседи вроде бы с тамошними местами торгуют, – он морщил лоб, пытаясь выудить из памяти крохи информации. – Мы-то к своему барону в замок ездим. Только Хмурый говорил, ваши на юг не ходят.

- Надо же посмотреть, что возле Ведьминой творится, – выдал я приемлемое объяснение.

Парень закивал.

- Ага, я слышал, там огромную армию собрали. Целый Поход Очищения объявили, аж из самого святого города отряды пришли.

- Вполне возможно.

- И еще, говорят, после того, как с темными покончат, все окрестные Пятна зачистят. В смысле, - торопливо поправился он - с бесами из горы.

- Можешь называть их темными, я не возражаю.

- Ну, вы же одного племени…

- Мы враги, – невольно на губы скользнула хищная улыбка. – Старые враги. Примерно такие же, как вы и ляшцы. Просто сейчас у нас перемирие и даже нечто вроде союза, но это ненадолго. Слишком разное мировоззрение.

- Чего?

- Мы не считаем себя лучше людей. И не пытаемся ими править.

Раздразнил мальчишке любопытство, вон как вертится. Но ведь не станешь рассказывать ему о великой войне, превзошедшей все, что были до нее, и о людях, благодаря которым хоть кто-то ее пережил. Все государства готовились к бойне – совершенствовали оружие, укрепляли, пусть и по-разному, экономику, искали возможности получить преимущество над конкурентами. Неизвестно, кто первым разработал методику генопластики, но предоставляемые ей преимущества военные, разведчики да и просто правительства оценили мгновенно. И началось… Получившие карт-бланш ученые не стесняясь в средствах подстегивали эволюцию, привлекая специалистов из самых разных отраслей в попытке создать совершенного человека – сильнее, быстрее, опаснее живущих. Как ни странно, у них получилось. Первое поколение идеальных диверсантов вылезло из инкубаторов перед самой войной и почти целиком в ней полегло. Точнее говоря, в «фазе активного противостояния» спецслужб, изрядно друг другу гадивших задолго до начала открытого конфликта.

Второе поколение бесов большей частью появилось на свет из материнских утроб. Высоколобые выяснили, что характеристики объектов при развитии плода в естественных условиях возрастают, а экономисты пытались уменьшить расходы безумно дорогой программы. Получилось у них или нет, неизвестно – дело дошло до применения ядерного оружия, и мир скатился в ад. Хватило одного года, чтобы человечество рухнуло в каменный век. Полностью разрушены управляющие структуры, девяносто процентов населения погибло, уничтожены основные промышленные центры и коммуникации. В дальнейшие десять лет ситуация усугубилась, и воевать стало просто некому.

Разумная жизнь сохранилась в наиболее удаленных от цивилизации краях. Люди сбивались в племена, подчиняясь взявшим по праву сильного власть вождям, пытаясь выжить и обеспечить хоть какое-то будущее немногочисленному потомству. Лучше прочих устроились военные. Они сохранили остатки структуры, обладали запасами оружия и пищи, они владели всей возможной в тех условиях информацией.

Отношения между военной верхушкой и бесами тогда складывались неоднозначно. Не использовать силу генетически измененных людей армейцы не могли, контролировать нас не получалось. Разделение стало неизбежным. В конце концов, после того, как вояки передрались между собой (я до сих пор не могу понять, что они тогда делили) мы ушли на одну из старых баз и начали понемногу плодиться и, в точном соответствии с инструкцией, размножаться. Отбивались от бандитов, мутантов, налаживали связи с немногочисленными жителями в окрестностях, строили собственный город. Хорошее было время – тяжелое, зато простое и понятное…

Постепенно возник Первый Лес. Наш дом, столица, владение. Людей становилось больше, но и наша численность росла. С проблемами справлялись, хотя появление первых колдунов застало врасплох, как и вторжение первой южной орды, и культ Первопредков. Но до тех пор, пока с юго-запада не начали приходить сообщения о странных бесах, основавших поселение у границ подконтрольных нам регионов, беспокоиться было не о чем. Техническое и физиологическое превосходство давало себя знать.

Появление западников застало нас врасплох. Нет, о том, что наши бывшие, как мы тогда думали, враги существуют где-то там, вдалеке, было известно, но целенаправленно связаться с ними мы не пытались. Стратегическая разведка и дипкорпус, ходившие тогда уже не в памперсах, но еще и не в брюках, имели другие приоритеты. Тогда только-только расчистили путь до Медвежьего Лога, поселения наших застрявших на берегах океана собратьев, делегаты Леса присутствовали на Страшинском съезде князей. А тут вдруг оказывается, что у южных рубежей появилась сила, обладающая собственными интересами и не считающая нужным учитывать наши! Кроме того, их идеология сильно отдавала фашизмом, да и наши лидеры из первого-второго поколений обладали неплохой памятью. Короче говоря, конфликт был неизбежен.

Мы вышибли западников из ближайших баз, они в ответ прислали экспедиционный корпус. Неизвестно, чем бы закончилась война, не заявись крылатые. Их появление нас примирило. Надолго ли?

- Почему барон набирает дружину? Старые воины что, погибли?

Как и следовало ожидать, близкая к сердцу тема мгновенно отвлекла паренька, и он принялся рассказывать о могуществе местного феодала, богатстве и о том, что дружину давно следовало увеличить, но не до того было. Я избавился от тяги к снятию с окружающих розовых очков в далеком детстве и поэтому только кивал, не напоминая о идущей в опасной близи войне. Правильно поступает барон. Бойцы наподобие Вьюна, конечно, его войско не усилят, но при должном умении и таких использовать можно.

- Значит, сначала ты станешь новиком?

- Конечно, без испытания и благородных не опоясывают!

- И сколько времени эти испытания занимают?

Паренек задумался, непроизвольно поглядывая на тонкую медную пластинку у меня в руке. Блестящая вещица сновала между пальцев, привлекая взгляд.

- Ну, обычно духам войны посвящают весной, на Переворот, и осенью, в день ушедших. Хотя барон может и раньше приказать обряд провести, если новик хорош! Меня отец и оружием владеть учил, и плавать я умею, счет и письмо знаю немного, в седле сижу и коня обиходить смогу. Род у нас воинский, еще прадед под Утарком славы стяжал. Отчего бы не сократить срок? А уж я себя покажу…

Голос его становился тише, глаза стекленели, и наконец-то пацан впал в транс. Теперь можно работать. Я не бог весть какой спец в области менталики, но базу знаю и легкий провал в памяти обеспечить сумею. Тем более – подростку без амулетов или врожденной защиты.

За первые двое суток я отмахал примерно две трети пути, но сейчас пришла пора снизить темп. Наконец-то появились патрули церкви. Обогнуть несколько десятков всадников во главе с сержантами-братьями не составило труда, достаточно чувствительных священников среди них нет, однако признак неприятный. Завтра нужно удвоить дозу эликсиров.

Насколько нам известно, осаждающие Ведьмину гору встали тремя кольцами лагерей. Им неизвестно точное количество выходов из подземелья, они опасаются возможной атаки гарнизона, командорам братств известно о сосредоточении второго и шестого имперских легионов, да и наша база на Рюгене спокойствия не прибавляет. Конечно, они берегутся. Наверняка их просвещенные и осененные благом круглые сутки просматривают окрестности в поисках неизвестной активности, а на каждый случай всплеска энергетики высылаются усиленные отряды. Для меня это означает, что использовать затратные методики для маскировки нельзя и прятаться придется по старинке, прадедовскими способами. Ну, не больно-то и хотелось.

За ночь удалось подойти почти вплотную к третьему, внешнему кольцу. Что сказать - неплохо святые братья устроились. Квадратный лагерь обнесен высокой земляной стеной с деревянным редким частоколом, внутри, судя по звукам, собралось до пяти сотен человек, из них не меньше половины фонят в энергетическом спектре. Мне сейчас высовываться нельзя, поэтому уточнить количество бойцов в округе не рискую. Впрочем, мне это и не нужно. Достаточно знать, что в радиусе километра в мою сторону не движутся крупные отряды, и ладно. Старый опытный бес, в принципе, способен уловить скрип амуниции, биение сердца или дыхание человека и на большем расстоянии, но только с активным использованием экстрасенсорики, что сейчас смерти подобно. Намного проще и безопаснее выбрать ложбинку между двумя кустами, выкопать в ней ямку поглубже, накрыться дерном и провести в получившемся убежище часов десять, погрузившись в транс. Да, это требует сил, и отдохнуть таким образом не удастся. Зато меня не заметят.

Следующей ночью снова пришлось снизить темп. Во втором и третьем кольцах собралось куда больше сканеров, что странно только на сторонний взгляд. Бесов люди боятся. Поэтому на тех местах, где ожидается прорыв или вылазка, сосредоточено внимание сильнейших святых братьев, а на внешнюю сторону ставят молодняк. Логично – им приходится проверять слишком большую территорию. Подземелье Ведьминой горы очень старое, строить его начали еще до катастрофы, и нынешние обитатели просто заняли стратегически выгодное и удобное место. Выходов на поверхность масса, большая часть завалена, остальные укреплены и чертовски хорошо замаскированы, ловушек тоже куча. Причем плана подземелья, даже приблизительного, у людей нет (разве что крылатые информацией поделились). А вот я базу знаю неплохо, пусть внутри и не бывал. Во-первых, там когда-то размещались установки ракет с ядерными боеголовками, на которые нас нацеливали. Во-вторых, мы дважды готовились штурмовать базу во время конфликтов с западниками, но в последний момент давали отбой операции. Так что планов подземелья в архивах хранится море, и я перед миссией сходил, освежил память. Хотя она у меня и так хорошая, у беса-то.

Бес-смертного.

Последний километр оказался самым сложным, его я не прошел – прополз, прикрываясь плащом и замирая от каждого подозрительного звука. Среди наиболее фанатичных последователей крылатых попадаются люди – или, вернее сказать, существа – со способностями, не уступающими моим. Или даже превосходящими. Ученые не понимают, как и почему некоторые монахи мутируют по образу и подобию своих покровителей, но факт есть факт. Мы вообще очень мало знаем о крылатых. Инопланетная или иномировая раса с чуждым нам мышлением, технологии основаны на неизвестных принципах, цели неизвестны. Они просто однажды открыли порталы над заселенными людьми территориями и начали перекраивать живущее там население по своим лекалам. Изменения в основном касались психики, хотя примерно в трех процентах случаев тело и внешность тоже менялись. Вышибить их удалось с огромным трудом, да и то не окончательно – отдельные особи как-то просачиваются. Причем перед уходом они нам серьезно подгадили, закляв небеса.

На самом деле мы не знаем точно, что они проделали и кому камлали. Чувствуем на шкуре результат. Любой бес, находящийся под открытым небом, испытывает дискомфорт и упадок сил, иногда вплоть до смертельного исхода. Эликсиры помогают, но незначительно, гарантированно от идущего сверху излучения защищают либо толстый слой почвы – не менее пяти метров скальных пород – либо разработанные нашими эсперами щиты на основе лесных биоценозов. Собственно, спецы по экстрасенсорике как раз и зовутся щитовиками из-за основной сферы деятельности. И в Лесах мы, восточные бесы, живем тоже поэтому.

Делаю еще несколько движений, вжимаясь телом в землю. Кажется, дополз до нужного места, переданные приметы совпадают. Теперь надо замереть и немного подождать, пока мимо пройдет десяток орденцев во главе со сканером-священником. Еще пауза – бегущий по затылку легкий холодок свидетельствует о воздействии кого-то из высокоранговых святых. Чем-то его внимание привлек этот участок земли… Смотрел он долго, минут пятнадцать, в течение которых я не осмеливался шевелиться и максимально замедлил свою жизнедеятельность. Даже сердцебиение притормозил, не говоря уже о том, что дышал через раз.

Все. Ощущение буравящего между лопаток взгляда исчезло. Пора начинать.

Сначала идет прикосновение голой рукой к лежащему в небольшом углублении камню. Хитрый датчик ничего не излучает, он служит исключительно для запуска системы опознания. Если скрытый механизм почует излучение биодроидов, растворенных в моей крови, то из земли выдвинется небольшой диск, на котором в течение минуты требуется набрать пароль из восьми символов. Одновременно на пульт дежурного поступит сигнал, и к точке входа будет направлена группа встречающих в лице стандартной боевой пятерки. Электронику легко обмануть, да и портится она быстро, особенно рядом с вездесущими Пятнами или столь же вездесущими колдунами, поэтому местная система построена на биомеханике. Так дешевле и надежнее. Фактически, электричество почти нигде не используют, разве что в самых примитивных устройствах.

Набираю комбинацию, жду. То ли здесь есть еще какие-то проверяющие датчики, то ли требуется подтверждение оператора, но лаз открывается не сразу. Чуть приподнимается кусок дерна, образуя щель шириной сантиметров тридцать, и я, чертыхаясь и придерживая винтовку, ужом забираюсь в идущую под наклоном трубу. Ползти в полной темноту пришлось минуты две, и все это время неприятное чувство опасности свербило затылок. Интересно, что здесь предусмотрено для незваных гостей?

Лаз закончился короткой шахтой с вбитыми в стену металлическими ступенями. Я не стал ими пользоваться и просто спрыгнул вниз, постоял, давая себя рассмотреть через вмонтированную над стальным люком камеру, и только потом вышел в основной коридор. Оглядел встречающих, мысленно присвистнул.

Высшим органом управления у западников является так называемый Комитет Планирования, правда, что они там планируют, непонятно. Больше за власть грызутся и друг другу козни строят. Сейчас, путем, так сказать, долгой эволюции, в Комитете остались только главы крупных подземных поселений, фактически обладающие правами удельных князей. Даже начальник их объединенной службы безопасности и «министр путей сообщения» стоят в сторонке и считаются ниже по иерархии. У каждого такого князька есть личная гвардия, по-разному называющаяся, но неизменно состоящая из отборных бойцов. Их немного, зато они чрезвычайно опытны и преданы своему хозяину. И сейчас гвардейцы Ведьминой горы стояли и без особого дружелюбия пялились на меня…

- Полковник Ручей, спецпосланник Верховного Совета Федерации Лесов – представился я. – Прошу проводить меня к командиру базы.

Командующий пятеркой сержант вынул из воздуха брошенный мной свиток-письмо, подтверждающее полномочия, внимательно прочитал содержимое и сухо кивнул:

- Первый лейтенант Балмер, корпус быстрого реагирования. Сдайте оружие.

Я протянул ему винтовку. Вообще-то, подобное требование граничит с оскорблением – я сейчас как бы пользуюсь дипломатическим иммунитетом. С другой стороны, требования безопасности что у них, что у нас, учитывая многовековое противостояние, достаточно высоки. И обыскивать меня он не стал, хотя в другой ситуации обязательно попытался бы.

Пока шли к начальству, осмотрелся. Богато живут. Особенно с учетом того, что вели меня боковыми коридорами, явно не желая демонстрировать гостя рядовым обитателям базы. Впереди Балмер с помощником отваживали лишние глаза, сзади троица в виде почетного эскорта и конвоя. Так вот, стены даже второстепенных проходов украшались резьбой, каменными либо дубовыми панелями, мозаиками и картинами. Множество ярких светильников показывало, что и на энергии здесь не экономят; пол выложен разноцветной плиткой и чистый, то есть либо много уборщиков либо, более вероятно, под хознужды выделен один из собственноручно выращенных искусственных интеллектов. Учитывая, какую защиту от взлома приходится на эти интеллекты ставить – факт примечательный.

А места-то знакомые, пусть и заочно! Вот здесь предполагалось сделать прорыв, тремястами метрами на юго-запад саперы намеревались заложить бомбу, чтобы вывести из строя очистные сооружения и отсечь научный отдел от казарм новичков. Помнится, при планировании особо тщательно воздуховоды изучали – по ним можно добраться до любого уголка крепости. Они, конечно, превращены в одну большую ловушку и человеку, или даже демону, в них лучше не соваться, а вот бес проползти может… Особенно если осведомлен о паре принципиальных моментов.

Постепенно стеклянные мозаики на стенах сменялись выложенными настоящими драгоценными камнями, на полах появились ковры из нити гигантских пауков, светильники на стенах явно мастерской ручной работы. По моим ощущениям, мы приближались к центру базы, туда, где с комфортом, в больших помещениях разместился командный состав. Этот сектор у них назывался Центральным и был построен едва ли не первым. Потом, разумеется, он не раз перестраивался, но никаких принципиальных изменений по сравнению с имеющимися у нас планами я не заметил. Вернусь – сообщу своим.

Прогулка, назовем ее так, закончилась за массивными дверями из черного дерева. Учитывая материал, чрезвычайно дорогой по местным меркам, и пятиметровые потолки в помещении, здешний хозяин на удобствах не экономил. Впрочем, с его статусом он мог бы пол алмазами выложить, и никто бы ему слова не сказал. У Франца Лагара репутация одного из лучших полководцев западников, его войска громили врага с потрясающей эффективностью, а владения лежали в стратегически важном участке и контролировали торговые пути из множества стран. Единственное серьезное поражение он потерпел под Белой Хаткой, когда войска Золотого Леса внезапным броском прорвали выставленные им заслоны, уничтожили слишком беспечно выдвинутые подкрепления и уже готовились раздавить основное ядро, но тут вмещались крылатые. Я тогда провел чрезвычайно удачную диверсию на его штаб, правда, сам Лагар в тот момент отъехал и не пострадал. Хотя заочное наше знакомство состоялось намного, намного раньше…

При виде нашей компании сидевший за широким столом секретарь быстро нажал на стоящий перед ним спикер и что-то сказал возникшей голограмме. Из размытого цветка – система конфиденциальности не позволяла посторонним видеть точного изображения – донесся столь же невнятный бубнеж, и секретарь, встав со стула, приоткрыл передо мной дверь. Надо же, даже в предбаннике не помариновали. Я готовился к другому приему.

- Подумать только, – Лагар при моем появлении с кресла встать не соизволил. Впрочем, я и не ожидал. – Сам Ручей, командарм-восток, навестил наши края. Какими судьбами?

Я вытащил посылку и подтолкнул к нему. Выбрал кресло возле стены, сел, игнорируя напряженный взгляд хозяина.

- Я давно не командарм.

- Ты еще скажи, что в отставку вышел, – криво усмехнулся Лагар. Он достал из ящика стола маленькую печатку, приложил ее к донышку контейнера, дождался подтверждающего сигнала и только потом, крайне осторожно, принялся отвинчивать крышку. – Простым курьером подрабатываешь?

- Друзья просили помочь.

- Хорошие друзья. В Совете заседают, с императором приватные беседы ведут, разведкой руководят, – он аккуратно вытащил из контейнера молочно-белый прямоугольник, посмотрел на просвет. – Занятная фитюлька. Вот скажи, Ручей: почему ее создали вы, а не мы? Это же совершенно не та область, которую лесовики развивают.

- Концентрация ресурсов, хорошие системы обмена информацией, отсутствие серьезных внешних угроз, – озвучил я очевидные причины. – Наши Леса не являются автономными в плане выживания и развития, в отличие от ваших подземелий. Кроме того, люди не считают нас угрозой и потому нападают намного реже.

Но все-таки нападают. Отношения с человеческими государствами далеки от идеальных.

- Тупое стадо не понимает своего места. Мы превосходим их во всем, – Лагар сказал это так, словно озвучил нечто очевидное и не требующее доказательств. – Если бы мы правили ими напрямую, давно очистили бы континент. По крайней мере от Пятен – точно.

- Возможно. Но нас слишком мало – раз, и мы принадлежим, теперь, к разным видам – два. Смертными должны править смертные, иначе конфликт неизбежен. Ваш пример в этом плане очень показателен.

Разговор шел вяло. По большому счету, ни он, ни я не стремились переубедить собеседника – не тот склад характера. Всего-то обозначили позиции и немного друг друга прощупали, не столько словами, сколько животным инстинктом, лучше любого прибора оценивающего нового знакомца. И вот этот самый сидящей в глубине сердца зверек настойчиво царапался, пытаясь о чем-то предупредить неразумного своего хозяина. В поведении Лагара он заметил некую фальш.

Тело невольно подобралось, балансируя на грани боевого ритма. Организм принялся в бешеном темпе разгонять метаболизм, сжигая запасы и накачивая кровь кислородом, насилуя нервную систему и готовясь к переходу на запредельную скорость мышления, реакции. Татуировки откликнулись привычной болью, выходя из спящего состояния и превращаясь в дополнительный орган, позволяющий, пусть и на короткое время, манипулировать энергиями на уровне не самого слабого щитовика. На переход требуется около одной минуты, и все это время я старательно поддерживал видимость беседы, пытаясь понять – что же меня встревожило?

- Да, вы неплохо устроились, – продолжал Лагар. – Особенно радует это ваше расширение зоны влияние – так, кажется, в программе обозначено? Шесть новых баз за последние пятьдесят лет, причем две приходятся на нашу зону…

- Тебя раздражает наше присутствие на Рюгене.

Франц согласно кивнул.

- Очень раздражает. Ты не представляешь себе, насколько. Комитет практически согласился пустить вас на задний двор, взамен получив эфемерную выгоду в виде договора о ненападении и десятка технологий, которые то ли сработают, то ли нет.

- Ты не веришь, что это, – я указал на кристалл, – может так эффективно блокировать магию крылатых, как было заявлено?

- Мне не нравится возникающая зависимость. Сейчас мы сами можем отбиться от людишек, крылатых, чернушников и других врагов, причем безо всякой посторонней помощи. Но это пока. Если мы привыкнем рассчитывать на вашу поддержку, то постепенно вы, потихонечку, начнете указывать нам, что и как делать. С кем дружить, с кем воевать, какие законы принимать. Неприятная перспектива, – он сокрушенно поцокал языком.

Собственно, ничего нового он не сказал. Примерно те же аргументы Лагар приводил в Комитете, когда призывал голосовать против договора о сотрудничестве. Было бы интересно узнать, насколько его действия продиктованы политикой, и насколько – эмоциями. Во время войны с нами погибли несколько его очень старых друзей, дети, внуки… Лагар, пожалуй, самый последовательный противник мира.

- И знаешь, что я подумал? – продолжал тот. – Слишком уж сладенькие у нас стали отношения. Сплошные реверансы, взаимные уступки, общность происхождения, осколки старого мира… Красиво выходит. Надо бы горчинки добавить.

Я не заметил, подал ли он какой-то знак, или сигналом служила условная фраза. Чувство опасности взвыло, из углов выглядящего пустым кабинета ко мне стремительно рванули смазанные тени, организм застонал, полностью переходя в боевой режим. Если бы я не подготовился заранее… Сейчас есть хоть какой-то шанс.

Нужно быть психом, чтобы вступать в схватку с пятью элитными бойцами, тренированными на совместную работу. От такой смерть-команды можно только сбежать. В приемную? Но, во-первых, там осталась сопровождавшая меня звезда, а во-вторых, выход заблокирован двумя гвардейцами. Взять Лагара в заложники? Он хоть и просиживает штаны в кресле большого начальника, боец все равно опытный и жесткий. Тактический модуль завопил, требуя дополнительных мощностей для отражения совместной атаки справа и сверху-спереди. Я ушел вниз, пропуская над собой опасность и продолжая лихорадочно просчитывать варианты. У меня есть около секунды, прежде чем гвардейцы навяжут ближний бой, прыжок через кабинет позволит выиграть еще около полутора. Ну же, думай! Стратегический контур выдал высокую вероятность гибели в ближайшее время – будто я сам не знаю. Рекомендация: эвакуация путем использования воздуховодов. Каким образом? В вентиляционные отверстия животное крупнее крысы не протиснется!

Уточнение: разрушение участка стены создаст отверстие, подходящее для…

Дальше я не слушал. Игнорируя панические вопли тактика, насилуя связки, подпрыгнул почти под самый потолок и резко, с выхлестом энергии, ударил в намеченной точке. Декоративные панели перемололо в труху, во все стороны брызнула каменная крошка, шрапнелью пройдясь по кабинету. Отдача бросила вниз но я, пользуясь коротким замешательством противника, сразу оттолкнулся от пола и руками вперед нырнул в получившуюся дыру. Слава богу, размеры позволяют. Извиваясь по-змеиному, протиснулся в слишком узкий лаз. Одежда защемила кожу, обдирая ее едва ли не до костей, толстые комья пыли торопились забиться в нос, пальцы цеплялись за скользкую поверхность, татуировки сияли, выставляя сзади мощнейший из возможных щитов и в то же время подавляя датчик ближайшей ловушки. Стратег равнодушно утешал, обещая, что через десять метров лаз расширится на целых четыре сантиметра.

Возле ног грохнуло, потолок затрещал, и я быстрее заскреб выскочившими из пальцев когтями. Ничего еще не закончилось.

Кровь уже не капает, свернулась. Осталось промазать самые глубокие царапины мазью, потом полежать спокойно полчаса, и можно считать себя условно здоровым. Тридцать минут. Не больше.

Наконец-то можно подумать. Раньше не до того было – очень уж быстро развивались события. Хитрый парень Лагар. Насколько я понимаю его задумку, он собирался получить основную деталь глушителя святой магии, потом уничтожить меня и заявить, что я погиб на обратном пути на Рюген. Возможен такой вариант? Вполне. Ни один нормальный лесовик на территории западников задерживаться без необходимости не станет. Доказательств причастности Лагара к моей смерти не появится, его окружение физически не способно предать хозяина. Что касается слухов, то к делу их не пришьешь.

Только вряд ли дружище Франц стал бы эти слухи активно опровергать. После снятия осады, теперь неизбежного, и разбитой армии церковников его позиции укрепятся, ему какое-то время будут позволены вольности, прежде немыслимые. Победитель не то, чтобы неприкасаем, но арестовать его намного труднее. Поэтому скандала, ведущего к охлаждению отношений с нами, он не боится – наоборот, он к нему стремится. Скандал ему выгоден. Учитывая, какие посты сейчас занимают мои друзья и ученики, они станут носом землю рыть, лишь бы докопаться до правды. Вполне могли бы потребовать официального расследования, начали бы давить на Комитет, задействовали связи в глубинной разведке. Задергались бы западники? Еще как!

А ведь есть еще личные мотивы. Мы прежде лично хоть и не встречались, но крови враг врагу попортили много. И не исключено, что политика в его интриге стоит на втором месте.

Представляю, в каком он сейчас состоянии. Жертва вывернулась прямо из захлопывающейся пасти, проскользнула между клыков, вырвалась на волю. Впрочем, нет – еще не вырвалась. Удалось следы запутать и выиграть немного времени, не более того. Наверняка сейчас объявлена общая тревога, гвардейцы обыскивают вентиляционные шахты, а эсперы по подобранным каплям крови пытаются найти меня или наложить порчу. Рано или поздно, причем скорее рано, какой-то результат они получат, и преследователи возьмут след. Лучше бы к этому моменту оказаться подальше от них.

Интересно, есть ли в Ведьминой горе сильные оракулы? Наверняка есть. Тогда ничего планировать нельзя – во всяком случае, до того, как не пройдено хотя бы первое кольцо осады. Потом буду думать, идти ли на Рюген, или прорываться в Империю, или прямиком, через дикие земли, в Золотой Лес. Без стимуляторов, с выгоревшими татуировками и организмом, требующим восстановления после предельных нагрузок.

Скоро наступит ночь.

Небо предвкушающе давит сквозь крышку люка и слой дерна. Ждет. Смотрит, сумеет ли слабый человечек пройти сквозь окружившую гору армию, оторваться от погони, вернуться к своим. Развлекается, глядя вниз.

Пусть смотрит.

Выживу. Дойду.