Ревизор: возвращение в СССР 48

Глава 2

Москва, квартира Ивлевых

Вернулись на кухню. Я сказал Галие, что Марат пообещал мне, что не будет делать никаких глупостей. Что всё, что он сделает после того, как узнает от нас правду об этом человеке, будет согласовано с нами.

Галия, кивнув, начала торопливо рассказывать о том, как Андриянов за ней увивался совершенно недвусмысленно. Когда она дошла до того, как тот за ней в Сочи и Ялту поехал, и лишь из‑за бдительности Морозовой оказался там не в то время, Марат решительно встал, сжав кулаки.

– Вот этого мы и опасались, – сказал я ему. – Ты что, думаешь, я сам банально не мог ему морду набить, что ли? Ну, начнёшь ты молотить его своими огромными кулачищами, а ему скоро пятьдесят лет уже будет. Вдруг он помрёт прямо там? И что, мы потом следующие десять лет будем тебе передачи в тюрьму носить? Без сомнения, они будут хорошими: венгерский горошек, польская ветчина и все такое. Жмотиться мы не будем. О, я даже сигареты «Винстон» готов тебе положить целый блок. Но, братишка, разве это того стоит? Если из‑за каждого придурка руки распускать, то ты же из тюрьмы выходить не будешь всю свою жизнь. Сядь и дай Галие рассказать, как она при помощи Морозовой разобралась дальше с этим проходимцем.

Марат, скрипнув зубами, сел на место.

Галия рассказала всё до конца, вплоть до сегодняшних новостей.

– Эта гнусь, Андриянов, что из нас, дураков, что ли, хочет сделать! – снова сжал кулаки Марат. – Чего он к нашей матери прицепился вообще?

Поговорили с Маратом на эту тему ещё несколько минут. Колбасило его, конечно, конкретно. Основной инстинкт – бежать немедленно бить морду Андриянову за то, что он за его замужней сестрой так ухлёстывал. Даже пытался что‑то мне начать предъявлять по поводу того, что я лично тому морду не набил.

Я даже ничего не успел сказать, как Галия на него коршуном налетела:

– Да что ты рассуждаешь, как дурак! У нас с Пашей всё хорошо. Он изумительную карьеру делает: в Кремле работает, на радио выступает, в газетах публикуется. Иначе разве стал бы Фидель Кастро с ним разговаривать?

А ты от него требуешь, чтобы он какой‑то тупой дракой всю свою карьеру обрушил? Это ж более идиотский сценарий не придумать! Андриянов побои бы снял, да в милицию тут же с заявлением побежал бы. А у него, между прочим, должность серьёзная, как и организация…

Ты что, хочешь, чтоб Пашу из комсомола исключили и со всех его работ погнали, как и из МГУ, если не хуже? Это ты, может, мечтаешь всю жизнь тренером работать на заводе. Для тренера плевать, в комсомоле он или не в комсомоле и привлекался ли за драку. А Паше, чтоб приличную карьеру сделать, такие пятна на биографии ни к чему.

Тем более мне этот Андриянов похабных слов не говорил, руками не лапал. Просто в ресторан звал и всячески ошивался вокруг меня в надежде понравиться. Если за такое сразу в морду давать, то не будет у Паши никакой карьеры никогда.

Отвыкай уже вообще сам руки распускать и другим это советовать. Лучше больше с Пашей общайся и советы от него выслушивай внимательно, как жить правильно. Посмотри, чего он сам добился. Или ты забыл, что он тебя на ЗиЛ устроил, а не ты его в Кремль?

Ну, с этим, конечно, Галия уже несколько переборщила. Как сестра брату она, конечно, многое может ему говорить, но не при другом же мужчине так его с грязью смешивать. Пусть и при своем муже…

Я положил ей ладонь на руку, останавливая этот поток праведного возмущения:

– Марат, не обижайся на слова своей сестры. И учти, что ни я, ни она вовсе не считают твою работу тренером по самбо какой‑то не той. Она просто разозлилась на тебя. Я вообще более чем уверен, что на ЗиЛе все очень рады, что именно ты у них работать на эту должность пришёл.

Но в чём Галия права, так это в том, что действительно, учитывая, что я у всех на виду и большие планы на жизнь имею, драка с этим придурком – это последнее, что мне нужно. Поверь, есть много других способов разобраться с кем‑то, кто тебе надоедает. А кулаками размахивать на моём уровне уже совершенно не вариант. Это тебе не Святославль…

Ну а так-то, я нормальный мужик. Иногда ой как хочется по морде кому‑то дать, когда он этого заслуживает. Но нельзя – значит нельзя.

Да и вообще, мы не о том сейчас говорим. Хватит перетирать про то, что уже когда‑то было. Тем более, что есть ещё шанс, что когда Галия матери вашей расскажет, чем Андриянов занимался до того, как решил на ней жениться, то свадьбы никакой ещё и не будет. Правда, я, конечно, этот шанс слабенько оцениваю, но всё же… Кто его знает?

– Ой, и верно, надо маме позвонить, – подхватилась из‑за стола Галия и побежала к телефону.

– Ладно, понял я тебя, – сказал Марат. – Обещал морду не бить – без согласования с тобой не буду. А что там про Фиделя Кастро сестричка плела?

Забавно, что он только это из бурной речи сестры вычленил, – мысленно отметил я. – Похоже привык за время жизни с ней, что она на эмоциях может наговорить всякого…

– Да было там кое-что, на Кубе. Пригласили меня почти сразу к Фиделю побеседовать, – махнул я рукой. – И с братом его тоже переговорили. Но ты лучше на эту тему с сестрой пообщайся, ей будет приятно тебе всё рассказать. Правда, явно не сейчас. Сейчас её совсем другие мысли мучают. Приходи лучше через пару дней вечерком, когда страсти эти свадебные немножко попритихнут авось. Сядем втроём, она тебе и фотографии все покажет сама.

– Ого, и фотографии есть.  – обрадовался Марат, – Хорошо, тогда так и сделаем.

Встал из-за стола со словами:

– Ну ладно, схожу я к отцу, «обрадую» его этими новостями.

Тут Галия на кухню вернулась, огорчённая:

– Два раза набирала – никто трубку не берёт. А ты, Марат, чего встал? Куда собрался?

– Так к отцу схожу, с ним ещё посовещаюсь. Думаю, он должен знать, что творится с этим женишком... Да и мало ли что Загит подскажет.

Проводили Марата, вернулись на кухню.

– Надеюсь, папа не посоветует ему пойти всё же морду Андриянову набить, только уже вместе с ним? – покачала головой Галия.

– Загит-то? Надеюсь, что нет, – вздохнул я. – Он, слава Богу, с Оксаной уже развязался. Да и успокоился уже немного. Хотя за тебя он, конечно, все равно волнуется… Но все же он разумный человек, и вряд ли захочет подставлять Марата. Знает, что после женитьбы ты под моей ответственностью, я же муж…

– Ну, хотелось бы надеяться, – наморщила лоб Галия.

Тут же щёлкнул её по лбу легонечко, подавая знак, что преждевременные морщинки ей ни к чему. И она тут же их разгладила.

Сели молча пить чай. Обсуждать что‑то совсем ничего не хотелось. И наобсуждались, и наговорились, и в себя ещё не полностью после сложного перелёта пришли.

***

Москва, квартира Якубовых

Загит немножко удивился, что сын так поздно пришёл, но обрадовался ему. Правда, тут же насторожился, когда тот намекнул, что хотел бы с ним вдвоём, без его жены, переговорить.

– Ну, пошли покурим, – ответил отец.

***

Москва, квартира Ивлевых

И пары минут не прошло, как Марат ушел, как в дверь кто‑то позвонил, не стесняясь особо долго кнопку нажимать. Я, конечно, звонок очень сильно приглушил – как раз на случай вот таких вот любителей подавить на кнопку. Но всё равно, учитывая, что дети уже приличное время спят, таким их разбудить вполне можно.

Хорошо, хоть Тузик у нас ответственный: когда с детьми дежурит, на звонки не реагирует. А вот когда они не спят, тут же побежал бы гавкая к двери.

Из‑за этой особенности звонка тут же откинул мысль, что это мог Марат вернуться от отца. Он‑то в курсе, как нам правильно звонить. Или просто всё ещё на эмоциональном взводе – и плевать ему уже на все...

Правда, когда мы подбежали к двери и шустро её открыли, на пороге оказался вовсе не Марат, а Оксана. Вот мне и стало сразу понятно, почему Галия последние полчаса дозвониться до неё не могла.

– Ну и что у вас с телефоном творится? – по‑хозяйски заходя внутрь без приглашения, недовольно сказала тёща, даже не подумав со мной поздороваться. – Мы уже испугались, что что‑то не то. Вот и приехали к вам с Антошей…

Посмотрел за её спину в подъезд, никого там не увидел, сразу же спросил:

– А где, собственно, этот Антон?

Я хотел ещё добавить что‑нибудь язвительное по поводу того, что если его там нет, то не надо ли полагать, что тёща моя решила теперь себя как императрица всероссийская называть – на «вы»? Но решил, что у нас и так есть что обсудить из того, что может нервы всем потрепать. Нечего накалять ситуацию.

– Так Антоша, жених мой, меня сюда привёз. – с мечтательным выражением на лице ответила теща. – Одна беда: как сюда приехали, у него в колене что‑то щёлкнуло, он на ноги встать даже не смог с водительского кресла. Сказал, что помассирует, и минут через двадцать – тридцать должно пройти. Не сидеть же мне там с ним в ожиданиях – решила вот к вам подняться, сама переговорить, на свадьбу свою пригласить.

– Мама, а ты уверена, что ты всё знаешь о своём Антоне? – тут же бросилась в бой Галия.

– Ну всё, дочка, я, конечно, не знаю, – на удивление добродушно сказала тёща. – Но что я точно знаю, так это что мне очень повезло. Вот пусть Загит-пожарник локти теперь кусает, глядя, на кого я его обменяла. Сам‑то он никудышный муж совсем, а у меня вон какой мужчина!

Вон оно как тёща о бывшем муже заговорила – даже специально «пожарником» его назвала, не «пожарным», прекрасно зная, как они такого не любят. Ну, после развода дело обычное…

– Ну, это еще как посмотреть, – ехидно улыбаясь, ответила Галия матери. – Я имею в виду, что знаешь ли ты о том, что женишок твой за мной несколько месяцев бегал, клеился, как банный лист, прекрасно зная, что я замужем и у меня двое маленьких детей? Вообразил себя почему‑то неотразимым кавалером… Моей начальнице даже пришлось жаловаться на него ему на работу в эту самую его Торгово‑промышленную палату. Ему там, если он тебе скромно об этом умолчал, за это выговор по партийной линии влепили…

Выслушал эту тираду Галии с восхищением. Внятно, красиво, логично, обоснованно. Нет, жена реально растёт над собой. Какая‑нибудь другая девушка на её месте могла бы просто разразиться серией невнятных воплей с обвинениями в адрес жениха своей мамы.

Всё добродушие с Оксаны тут же слетело. У неё даже левый глаз слегка задёргался – явно она опешила от такого. А потом вдруг картинно вскинула руку и заохала:

– Ох, и что же это деется‑то, люди добрые? Родная дочь такое мне прямо в лоб высказывает! Галия, ежели ты влюбилась в жениха моего, но ничего у тебя не вышло, так могла бы и поскромнее быть в присутствии собственного мужа. Зачем ты вообще моему Антону такая сдалась? Ничего удивительного, что когда он меня встретил, то сразу же влюбился в меня. А ты что, Павел, не хочешь свою жену усовестить? Или ты, небось, и сам гуляешь направо и налево? То‑то я до сих пор не могу забыть ту блондинку, с которой тебя на вокзале как-то встретила. Ты её чемодан тащил ещё тогда. И такие вы счастливые вместе рядом выглядели… Сам, значит, гуляешь, и жену свою тому же обучил! Вот этого я и боялась, что в вашей семье не будет никакой морали и никакой нравственности.

Тёща, наверное, ожидала от меня какой‑то реакции. Может, думала, что лицом там покраснею, орать на неё что‑нибудь начну невнятно. Но я только с удовольствием рассмеялся и захлопал в ладоши, сказав:

– Браво, Оксана! Прямо театр одного актёра. На походы в театр тратиться не надо, так сказать, монолог с приездом на дом.

Оксана аж в лице переменилась от моего благодушного настроя и этих слов… А то я не знаю, как провокатора лучше всего из себя вывести… Только спокойствием и категорическим отказом вестись на провокацию.

– Мама, да что ты такое несёшь?! – возмущённо сказала Галия. – Ты бы лучше на работу забежала к своему женишку, да и попросила бы протокол прочитать того самого партсобрания, на котором он выговор схлопотал за неуместные приставания к замужней женщине. Или думаешь, люди ерунду говорят? И целое партсобрание такой уважаемой организации как Торгово-промышленная палата целиком ошибиться могло? Не было бы моей жалобы к начальнице, не было бы и от неё жалобы в Торгово-промышленную палату.  А с чего бы мне жаловаться, если бы я сама за твоим Андрияновым увивалась? Да и вообще, как тебе только такое в голову могло прийти? Ты на женишка своего смотрела‑то внимательно? Вот скажи, что мне в нём, по сравнению с моим Пашей, могло бы понравиться? То, что он возрастом с моего папу, что ли? И когда нормальным девушкам такое нравилось?

Поскольку всё это на повышенных тонах происходило, тут же, конечно, Тузик загавкал, потому что явно мы детей разбудили.

В принципе, никакого дальнейшего моего участия в этой дискуссии не требовалось. Как я был с самого начала уверен, Оксана с реальностью очень плохо соотносится. У неё всё своё придумано по поводу происходящего вокруг неё: её собственный мир, её собственная вселенная, её собственные законы, к реальности не имеющие никакого отношения.

Ну да, если она с самого начала на меня взъелась только потому, что к гадалке сходила, и целиком ко мне прежнее нормальное отношение после этого переменила, то что тут говорить о способности здраво рассуждать? Никакого здравомыслия и близко у таких людей не наблюдается.

Пошёл с детьми возиться, лишь немного прислушиваясь к перепалке, которая продолжалась в коридоре. Всё равно там никакого толку с этого разговора не будет. Оксана непробиваемая: что ей втемяшилось в голову, в то она и будет верить.

Надо же вообразить, что Галия могла запасть на этого Дон Жуана недоделанного. Не знаю, может, какие‑то дурочки на него прежде и вешались. Но это точно не относится к моей собственной жене. У Галии всё в полном порядке с чувством собственного достоинства. И что такое женская честь, она прекрасно понимает. Не та она женщина, которая при живом муже гулять будет налево с кем бы то ни было. Если вдруг разлюбит меня – не хотелось бы, конечно, но что только в жизни не бывает, – то просто честно скажет об этом и уйдёт. Но, авось, никогда этого не произойдёт в наших отношениях.

В прежней жизни я с женой главную ошибку сделал: слишком много работал, чтобы семью обеспечить, и пропустил момент, когда жене скучно стало и она стала приключения себе искать на свою задницу. В этот раз такой ошибки уже не совершу.

Днём Галия на работе занята, и работа у неё достаточно интересная при этом, чтобы по мне сильно не скучать. А вечерами я в основном дома, если не считать походов на самбо. А если ещё и договоримся на стрельбище вместе ездить…

А правда, сразу‑то не подумал. Я же в будние дни на стрельбище езжу… А Галия работает по будням… Так, а если договориться с Догеевым на ту же субботу, к примеру? Ну, конечно, получив предварительно одобрение от командира части. Но тут главное, чтобы Догеев сам по субботам работал, что не факт. Может, у них по субботам вообще стрельбище закрыто до понедельника?

А хотя даже если так, то что у меня разве все возможности пострелять замкнуты сугубо на эту военную часть на Лосином Острове? Надо просто Балдина спросить, где ещё можно в районе Москвы или в ближнем Подмосковье стрелять по выходным? Думаю, нам быстро что‑нибудь для двоих с Галией организуют.

Немного отвлёкся со своими мыслями, так что вздрогнул, когда громко хлопнула входная дверь. Ну, явно тёща с дочкой ни о чём не договорились, и Оксана эффектно покинула нашу квартиру. Ладно, всё равно я уже больше плюсов насчитал от их будущей свадьбы с Андрияновым, чем минусов. Может, и неплохо, что у Галии ничего не вышло.

– И что, даже чайку на прощание не попьёте? – пробормотал я в адрес Оксаны, заинтересовав этим близнецов и Тузика.

Галия прибежала ко мне в гостиную вся растрёпанная и очень злая:

– Мама ничего не хочет от меня слышать. Глухота какая‑то у неё прямо избирательная. Вбила себе в голову, что якобы я домогалась этого ее Андриянова. Мерзость‑то какая ей в голову пришла, представляешь?

– Ну а я что тебе говорил? – пожал я плечами.

***

Москва, около дома Ивлевых

Андриянов гордился тем, как ловко придумал эту сказку про стрельнувшее колено. Конечно, никаких проблем с коленями у него не было. Он же никогда не занимался тяжёлой физической работой, так что ничего плохого с его суставами не могло произойти?

Но невесте‑то откуда об этом знать? Разыграл, конечно, он Оксану очень натурально. Попытался выйти из салона машины и тут же рухнул обратно и начал с оханьем колено массировать.

В итоге, как он и рассчитывал, услышав, что минут тридцать у него этот массаж может занять, пока сработает, Оксана потеряла терпение и умчалась в дом к своим родственникам.

Тут же бросив массировать абсолютно здоровое колено, Андриянов стал терпеливо ждать ее возвращения, постукивая пальцами по рулю. Сейчас, конечно, главный вопрос, что она там услышит от дочки и ее мужа в отношении него и как на это отреагирует. Но с этим он ничего поделать не мог. Приходилось волноваться и ждать.

Обдумывал, конечно, заранее, как выкрутиться… Думал и о превентивных шагах… Намекнуть, к примеру, Оксане, что ее дочка с ним заигрывала… Но не решился. Оксана не похожа на тех юных дурочек, в адрес которых у него такое легко бы прокатило. Слишком плохо он еще ее знает, чтобы такое вот придумывать… А может она решит, что он злословит?

Так что положился на волю случая. Как будет, так и будет. Главное, если начнет его упрекать, поверив дочке, воспринять это с большим возмущением. И вот тогда уже можно и выдвинуть встречное обвинение – что она сама его домогалась… Вот это уже может очень даже хорошо сработать… Пусть к собственной дочке ревновать начнёт… Так он не будет выглядеть тем, кто гадости о дочери придумывает. Наоборот, покажется невесте настоящим мужчиной, который вот такое о ее дочери скрывал, пока его самого в напраслине не начали обвинять…

Минут через десять нестерпимо захотелось курить. Подумал, что вряд ли Оксана так быстро обратно прибежит. Вначале чаи погоняют, не сразу же они решатся всю правду о нем ей вывалить… Потом спорить долго будут. Как бы не часа полтора ему тут куковать....

Главное, конечно, чтобы не пришло ей в голову к нему спуститься и позвать его наверх. Но если придёт, то не раньше, чем минут через тридцать. Она же должна запомнить про эти полчаса, что ему нужны, чтобы в себя прийти. Значит, по идее, пока что можно совершенно безопасно вылезти и перекурить. Нужно же нервы успокоить…

Выйдя из машины, он аккуратно прикрыл за собой дверцу, чтобы не хлопнуть сильно, машину беречь надо, и закурил.

Внезапно дверь того самого подъезда, в который недавно вошла Оксана, отворилась, напугав его. Неужели Оксана неожиданно так резко вернулась? Нет, к его облегчению из подъезда вышли два огромных мужика, настоящие лоси. Покосившись на Андриянова, они отошли метров на десять от подъезда и тоже засмолили.

Андриянов, успокоившись, продолжил курить, время от времени аккуратно кидая взгляды на них.

«Ну какие же раскормленные кони! Интересно, как выглядят бабы, что их родили? Небось, с них ростом и тоже такие же богатыри, как и они. Как там было... Коня на скаку остановит, в горящую избу войдёт?»

Нервничал он сильно, думая о том, что скоро наверху будет происходить… Надо бы хоть о чём‑то другом размышлять, чтобы успокоиться.

Немного насторожило его, когда мужики на повышенных тонах начали между собой разговаривать. «Как бы тут какой драки не случилось», – опасливо подумал Антон. – «Может, лучше сигаретку‑то бросить, да обратно в машину залезть?»

Но, внимательно приглядевшись к ним, он успокоился: это они не между собой ругались, это они кого‑то третьего ругали, судя по долетавшим обрывкам фраз.

«Ну, значит, всё в полном порядке. Стоим дальше, курим», – подумал Андриянов расслабленно...

Вдруг дверь подъезда громко хлопнула. Из него вылетела, как птица, Оксана.

«Удивительная прыть для её возраста», – подумал Антон, остро пожалев, что пару минут назад не залез обратно в машину, решив докурить сигарету. – «А ведь курение и в самом деле вредная штука. Не зря про это все медики говорят», – мелькнула у него в голове мысль.

– Антон! – закричала Оксана. – Заводи машину, мы уезжаем отсюда. У меня нет больше дочери!

Слава богу, вроде она не нашла ничего необычного в том, что он стоит около машины и курит, а не сидит в ней и массирует своё якобы больное колено, – с облегчением подумал Андриянов. А уехать‑то он и сам был рад отсюда побыстрее. «Тьфу, вроде бы неплохо отделался»…

Но, как оказалось, мысли его эти были весьма преждевременны. Потому что два куривших «лося», забыв о своём споре, тут же окликнули Оксану.

Тот, что помладше, сказал удивлённо:

– Мама?

Тот, что постарше, назвал его невесту по имени:

– Оксана!

Тут же, мгновенно изменив направление, она рванула вместо него и машины к ним и с ходу перешла в атаку:

– А вы тут что стоите, судачите? Небось, тоже мне косточки перемываете, как дочка моя неблагодарная?