Родная земля

Глава 13

Я быстрым шагом приближался к наскоро сворачивавшемуся лагерю. Солдаты сворачивали походные палатки и грузили деревянные нары в два военных грузовика. И за стороны за всем стоял и наблюдал Коган.

— Полковник, — окликнул я его, подходя.

Коган с выражением усталости и раздражения обернулся и посмотрел на меня.

— Что случилось? Почему вы сворачиваетесь? — продолжал я расспрашивать его, подходя уже вплотную.

— Приказ свыше, ваше сиятельство, — холодно ответил он. — Ситуация в стране накаляется. Нам приказано выдвигаться к границам, на юг.

— Как же наши договоренности? — уточнил я.

— Они в силе. Я прекрасно понимаю, насколько все критично здесь, но те, кто сидит рядом с императором, глупцы, которым плевать на настоящую безопасность государства.

— Что же, раз так, то можете распаковывать вещи и ставить обратно палатки. У меня есть связи во дворце. И я немедленно выезжаю в ближайший город, чтобы дозвониться до моего человека при императоре. Так что не торопитесь уезжать!

— Держите! — протянул мне громоский чёрный телефон полковник. — У нас здесь спутниковая связь. Дозвонитесь даже до покойника, — усмехнулся он.

Я кивнул и, взяв телефон из рук полковника, отошёл на несколько шагов, чтобы в спокойной обстановке набрать номер дочери его Величества. Не спроста же она оставила свой номер. Наверняка, для таких критических ситуаций.

Я набрал номер, прислушиваясь к долгим гудкам в трубке. Вдалеке полковник Коган, скрестив руки на груди, хмуро наблюдал за мной.

Наконец, на том конце линии послышался щелчок и спокойный, мелодичный женский голос:

— Алло? Слушаю вас.

— Ваше высочество, это князь Прохоров, — понизив голос, начал я. — Мы столкнулись с проблемой. Полк Когана получил приказ свернуть лагерь и выдвигаться к южным границам.

— Да, я вас узнала князь.

После на другом конце провода последовала короткая пауза.

— Я в курсе этого приказа, — ответила великая княгиня. Её голос прозвучал устало. — Военный совет настаивает на переброске сил к границе. Они считают угрозу там более реальной. Но я не уверена в их мотивах.

— Ваше высочество, если полк уйдёт, эти земли окажутся без подмоги. Все наши договорённости… проект…

— Я знаю, — она перебила меня, и в её голосе зазвучала сталь. — Приказ исходит от генерала Варшавского, моего двоюродного дядюшки. Он всегда был… чрезмерно осторожен. И, возможно, кем-то другим направляем. Полковник далеко от вас?

— В паре шагов.

— Отлично. Передайте ему трубку.

Я сделал знак Когану. Тот, с удивлением подняв бровь, медленно приблизился и взял у меня из рук телефон.

— Слушаюсь, ваше высочество, — произнёс он, вытянувшись по стойке «смирно», хотя она не могла этого видеть.

Я слышал лишь бормотание Когана: «Так точно», «Понимаю», «Будет исполнено». Его лицо из уставленного и раздражённого стало сосредоточенным и даже, показалось мне, немного обеспокоенным.

Наконец, он протянул телефон обратно мне.

— Ваше высочество желает снова говорить с вами.

— Я ещё не всё сказала, — её голос снова звучал в трубке. — Варшавский движется не один. За его спиной стоит клан Димитровых. Они давно метили на ваши земли и оказались крайне раздосадованы, когда не смогли их заполучить.

Что странно, ведь, как мне подсказывала старая память, эти земли никогда не считались лакомым кусочком.

— Что вы хотите этим сказать, ваше высочество? — хотя я прекрасно понимал «что», но хотел услышать это из её уст.

— Всеми правдами и неправдами они захотят захватить вас и подчинить. Будьте стойки и недопустите этого. Как только я смогу, я отправлю вам на помощь кого-нибудь. Удачи, Миша!

Связь прервалась. Я опустил трубку и посмотрел на полковника.

— Ну что, ваше сиятельство? — спросил он, глядя на закат. — Каковы ваши приказы? Мои люди разворачивают лагерь обратно.

— Приказы просты, полковник, — я повернулся к нему, глядя на начинающую суетиться солдатню. — Никого не впускать и не выпускать без моего личного одобрения.

Развернувшись на пятках, я твёрдым шагом двинулся к своему имению.

Пока я шёл обратно, мне вдруг вспомнился тот странный старик, которого мы с Петей повстречали в лесу. Слишком уж странным мне казалось его появление там, когда до ближайшей деревни было рукой подать. А, значит, он там был неспроста. И стоило завтра с утреца попроведать старика.

Я вернулся в кабинет с тяжелым предчувствием. Анна и Пётр ждали меня, стоя над разбросанными чертежами. По их лицам было видно, что они поняли: ситуация серьезнее, чем кажется.

— Что случилось? — сразу спросила Анна, ее взгляд был полон тревоги.

— Коган остается. Но это лишь отсрочка, — откинулся я на спинку стула. — У нас появились могущественные враги при дворе. Клан Димитровых. Кажется, наши земли внезапно стали кому-то очень нужны.

Пётр присвистнул.

— Димитровы? Но это… одни из самых влиятельных олигархов в империи. Что им нужно в нашей глуши?

— В том-то и вопрос, — провел я рукой по лицу, чувствуя накатившую усталость. — Завтра с утра мне нужно съездить в лес. Есть один старик… Он откуда-то взялся вблизи деревни и до сих пор ему удавалось как-то выживать одному.

Возможно, он знает что-то, что прольет свет на эту загадку.

— Один? — возмутилась Анна. — После всего, что здесь творилось? Это безумие!

— Я возьму с собой Петра и пару бойцов Когана, — успокоил я ее. — Но нам нужны глаза и уши здесь. Анна, я прошу тебя — будь начеку. Любой подозрительный человек, любая мелочь могут быть важны.

Она кивнула, ее лицо стало сосредоточенным и серьезным.

— Ваше сиятельство, неужели вы говорите о… — настороженно заговорил Петр.

— Да, о нём самом, — кивнул я. — Ты что-то о нём вспомнил?

Пётр насупился.

— Я порасспрашивал народ после той встречи. Многие не смогли вспомнить никакого старика, а вот наш плотник… Он сказал, что под эти описания подходит его друг-маг.

Я удивленно поднял бровь.

— И ты молчал? — грозно спросил я.

Пётр растерянно развел руками.

— Ваше сиятельство, я не был уверен… К тому же, плотник мог ошибиться.

Что же… Пётр одновременно оказывался прав и ошибался. Но теперь надо было идти и проверять все самостоятельно.

Следующее утро встретило нас прохладой и густым туманом, стелющимся по земле. Мы выдвинулись на рассвете — я, Пётр и два угрюмых, но невероятно бдительных солдата из людей Когана, сержанты Громов и Орлов. Лес стоял неестественно тихим, приглушённым белой пеленой. Даже скрип наших сапог по мокрой траве казался зловеще громким.

В таком лесу грех было не порубить пару бешеных. Зря я что ли брал свой клинок.

Мы шли молча, прислушиваясь к каждому шороху. Солдаты держали автоматы наготове, их глаза метались, выискивая угрозы в клубящемся мареве.

— Слишком тихо, — прошептал сержант Громов, и его дыхание превратилось в облачко пара. — Ни птиц, ни зверья. Как перед бурей.

— А вы, сержант, гляжу фильмы ужасов пересмотрели?

Он недовольно покосился на меня.

— Чувствую, словно сам оказался в одном из них.

В этом он был недалек от истины. Я тоже чувствовал, что за нами наблюдают. Я сжал рукоять клинка, чувствуя знакомую тяжесть и уверенность.

Внезапно Орлов, шедший в авангарде, резко поднял руку, сигнализируя остановиться. Он замер, вслушиваясь.

— Впереди движение, — бросил он через плечо, его голос был напряженным.

Но я заметил раньше смутный силуэт в молочной дымке и уже держал руку на мече.

Усилив зрение магией, я окончательно убедился в том, что на нас двигался мертвец.

Он шёл медленно и, по всей видимости, не замечал нас. А может в нём сохранились остатки разума и прежней памяти.

— Стой! Назовитесь! — скомандовал Орлов, поднимая автомат.

— Не горячись! — притормозил я его.

Мертвец мне не казался агрессивным. Возможно, от него удалось бы даже добиться пары слов. Он был одет в лохмотья, когда-то бывшие дорогим костюмом, а его движения напоминали неуверенную походку человека, вышедшего с очень сложного корпоратива.

Мертвец медленно повернул к нам свое лицо. Несмотря на его бледность, в нём виднелись аристократические черты.

— Гррр… пр-ра-к-тик… ум… — просипел он.

— Практикум? — переспросил Пётр, начиная бледнеть. — Он что, и после смерти курсы повышения квалификации посещает?

— Мне кажется, он сказал «практикант», — уточнил я, всматриваясь. — Похоже, это бывший ревизор или что-то в этом духе. Крепким парнем он оказался, раз все еще сохраняет остатки разума. Даже общаться с нами пытается.

В этот момент мертвец сделал резкое движение в нашу сторону и замахнулся на меня костлявой рукой.

Дальше всё произошло за секунды.

— Ваше сиятельство! — крикнул Громов, но было поздно.

Я уже выхватил свой клинок. Вместо того чтобы уворачиваться, я сделал шаг навстречу и плавным, почти элегантным движением провел лезвием по шее мертвеца.

Голова мертвеца с глухим стуком покатилась по мху, его тело замерло, пошатнулось и рухнуло наземь.

— Ну вот, — вздохнул я, протирая платком клинок. — Обезглавлен за несдачу налоговой отчетности. Печальная участь.

Орлов, не опуская автомата, подошел к телу и аккуратно пнул его ботинком.

— Так… А он точно один?

Как будто в ответ на его вопрос, из тумана послышался новый, на этот раз массовый, скрип и топот. Многочисленные силуэты начали проявляться в молочной пелене.

— Сержант, — сказал я, снова поднимая меч. — Похоже, вы были правы насчет фильма ужасов. Только это, судя по всему, не фильм, а целый сериал. И мы только что досмотрели вводную серию.

Пётр схватился за голову.

— Целая делегация! Видимо, пришли на собрание акционеров.

Туман наполнился десятками пар тусклых, горящих точек. Они двигались медленнее, чем их «практикант», но с пугающей синхронностью. Казалось, лес ожил, и это была не жизнь, а ее бледная, разлагающаяся пародия.

— Громов, Орлов! Огонь на поражение! — скомандовал я, занимая позицию. — Петр, не отходи далеко! Похоже, в этом лесу объявился целый «клуб по интересам». И их интересы, мягко говоря, не совпадают с нашими.

Со всех сторон на нас полезли с десяток оживших мертвецов.

Что ж… И не с таким количеством справлялись.

— Орлов, Громов, бейте по головам! — скомандовал я. — Петька, не лезь за зря в пекло.

Сам же я выдвинулся вперед, рубя головы и ноги мертвецам. Одни падали замертво, вторые продолжали пытаться ползти и ухватить меня за ляжку. В ответ получая отсеченные руки по локоть.

За моей спиной то и дело трещали очереди автоматов. Хотя точности им все же не хватало. Многие пули уходили в молоко.

— Берегись слева! — крикнул Пётр, и я на автомате сделал нырок, чувствуя, как костлявая рука с длинными ногтями рассекает воздух у моего виска.

Разворот, короткий удар — и кисть с разжатыми пальцами отлетела в сторону. Но мертвец, не обращая внимания на увечье, продолжил движение.

Сержант Орлов, прицелившись, уложил одного выстрелом в висок. Тот рухнул как подкошенный. Громов попытался повторить трюк, но его цель шла зигзагами, и пули лишь сорвали с плеча клочья гниющей ткани.

— Экономь патроны! Перезарядка! — рявкнул Орлов, и щёлкнул затвор его автомата.

В этот миг образовалась брешь. Двое мертвецов, пользуясь моментом, устремились на Громова. Я оттолкнулся от земли, кувыркнулся через плечо, приземлившись между сержантом и нападавшими. Два быстрых, как молния, удара — и две отрубленные головы с тупым стуком покатились по мху. Тела замерли и осели.

На секунду воцарилась тишина, нарушаемая лишь тяжёлым дыханием и последними судорогами поверженных. Туман по-прежнему клубился вокруг, скрывая, что таится дальше.

— Все целы? — выдохнул я, окидывая взглядом своих людей.

Пётр, бледный как полотно, кивнул, опираясь на колени. Громов, перезаряжая магазин, мрачно буркнул:

— Целы, ваше сиятельство. Но патронов не бесконечное количество.

— Может, вернёмся за подкреплением? — робко предложил Пётр.

— Нет времени, — покачал я головой и принялся собирать урожай с поверженных мертвецов. Выходило негусто. Всего-то с десяток цветов дурмана. Мне этого едва ли хватит на новый виток роста внутреннего резерва.

Наконец мы двинулись дальше. Туман начал понемногу расступаться перед нами и вскоре я заприметил тёмную фигуру, сидевшую у костра. Благодаря усиленному зрению, я сразу узнал в нём того самого старика, что мы уже встречали здесь.

Да и старик нас заприметил заранее, поскольку задолго до того, как мы приблизились к нему, он поднял взгляд и пристально посмотрел на нас. Мог бы так и не палиться, что напитал зрение магией.

— А, это вы, — заговорил он, подбрасывая деревяшку в костёр.

— Я не сомневался, что вы узнаете меня, — усмехнулся я. — Вы достаточно долго скрывались в лесу.

— Ничего ты не знаешь, Михаил Прохоров, — философски ответил старик.

— Я знаю, как вас зовут, Константин, а этого уже немало.

Старик Константин не изменился в лице, лишь уголки его губ дрогнули в подобии улыбки.

— И это всё? Имя — всего лишь ярлык, который цепляют на душу, пока она носит тело. Но я рад, что ты помнишь старика. Значит, не зря я тогда вышел к вам навстречу.

Я подошел ближе к костру, чувствуя, как его тепло рассекает утреннюю сырость. Солдаты остались в отдалении, настороженно следя за окружением, но Пётр робко последовал за мной.

— Вы вышли навстречу неспроста, — сказал я, присаживаясь на корточки напротив старика. — И сейчас вы здесь не просто так. В лесу водятся мертвецы, Константин. Целые толпы. Как вы умудряетесь в одного справляться с ними?

— Также, как и ты, князь — магией.

— Но, если я не ошибаюсь, а я не ошибаюсь, магия есть только у аристократии.

Старик внимательно посмотрел на меня, словно стараясь изучить, а после приосанился и представился мне:

— Я граф Попов Константин Егорович. Последний живой сын своего отца. Его единственный наследник и клеймо на роду… И даже не спрашивай, что я сделал.

Прям с языка снял. Ну да это сейчас и не важно.

— Значит, вы знаете про ворота и ключ… — заговорил я, аккуратно выводя старика на нужную мне информацию.

Граф помрачнел и уставился на огонь.

— Если ты пришёл за ответами, то зря. И не то, чтобы я не хотел ответить вам… Память, — он постучал по черепушке, — в последнее время все чаще подводит меня. Да и рассудок тоже. Потому я и ушёл из деревни. Наверное, сам знаешь, каких дел может наворотить маг в беспамятстве.

Это верно. На своём веку я встречал такое и ни раз. Особенно, когда только перешёл из разряда инженеров в разряд главнокомандующих, ведь больше не осталось здравомыслящих магов.

Я внимательно смотрел на него, пытаясь понять, где заканчивается правда и начинается игра или старческое слабоумие. Но в его глазах, отражавших языки пламени, читалась неподдельная горечь.

— Память — штука коварная, — согласился я. — Но некоторые вещи забыть невозможно. Как и чувство долга. Вы знаете, что происходит. Знаете, почему эти земли вдруг стали всем так нужны. И знаете, что такое Врата.

Он вздрогнул, услышав это слово, будто его хлестнули по щеке.

— Не произноси это имя так легкомысленно! — прошипел он, и в его глазах на секунду вспыхнул прежний, властный огонь, огонь графа, а не отшельника. — Ты не понимаешь, с чем играешь. Все это — тень от пламени, которое может спалить нашу Империю дотла.

— Так помогите мне понять! — настаивал я, уже почти не скрывая нетерпения. — Клан Димитровых, генерал Варшавский… они что, ищут Ключ?

Граф Попов засмеялся, но смех его был горьким и сухим.

— Ключ? О, они ищут нечто гораздо более приземленное и оттого более ужасное. Они ищут доказательство.

Он замолчал, уставившись в огонь, и я уже боялся, что он снова уйдет в себя. Петр замер за моей спиной, затаив дыхание.

— Доказательство чего? — мягко спросил я.

— Существования другого мира, — старик выдохнул, и казалось, что с этим признанием из него ушли последние силы. — Того самого, что по ту сторону Врат. Димитровы… они не просто олигархи. Они — наследники. Наследники ереси, которая существовала при дворе еще при твоем прадеде. Они верят, что наш мир — лишь бледное отражение того, настоящего. И что, обретя связь с тем миром, они станут богами. А эти земли… здесь тонкая пелена. Здесь реальность можно проткнуть пальцем.

Неожиданно наше милое воркование прервал ледяное, почти загробное, дуновение ветра. Кожей я почувствовал, что это не простое изменение погоды, а приближение…

Я навострил взгляд в ту сторону, откуда раздался порыв и увидел дрожащий тёмный силуэт. Сомнений не оставалось, на меня двигался Тёмный.