Смерть в любом случае (СИ)

5 глава. Разборки на улице

Месяц спустя Нарсин могла бы сказать, что ее жизнь на новом месте понемногу налаживается. Но весь этот месяц у нее было совершенно иное мнение обо всем этом. Каждую минуту этого невыносимо долгого месяца девушке хотелось бросить службу и уйти немедленно, как есть, не взяв ни единой вещички, просто, чтобы не отвлекаться и не терять время. Начать с того, что ее утренние тренировки с Сенмаром более всего напоминали элементарное избиение младенцев. Нарсин чувствовала себя чем-то вроде набитого сеном мешка, на котором опытный боец оттачивает свои лучшие удары. Именно таким мешком она и была для Сенмара. У нее было столько синяков на теле и в том числе на лице, что девушка сбилась со счета, а потом махнула рукой на неблагодарное дело подсчетов. Неблагодарное и бесполезное, потому что с каждым днем синяков становилось все больше. Если Сенмар до сих пор не покалечил ее, то это только благодаря какому-то невероятному везению.

Не нужно думать, будто Нарсин просто так стояла и покорно дожидалась тумаков старшего телохранителя. Разумеется, она вступала в схватку и даже давала сдачи. Но ее попытки казались поистине каплей в море по сравнению с полученным.

Талаат, увидев щедро разукрашенное тело Нарсин, когда та разделась, чтобы залезть в ванну, ахнула и долгие пять минут не была способна ни на какие действия и звуки. Служанка попросту впала в столбняк. Ее реакция немного повысила настроение девушки, и она бы непременно улыбнулась, если б не разбитая губа, которой было очень больно шевелить. А увесистый синяк на месте солнечного сплетения не позволял хохотать в голос. К тому же, у Нарсин было немного поводов для веселья.

Она пыталась терпеть и молчала. Пыталась, потому что это было невыносимо трудно. Давненько ее так не били. Когда-то, в процессе обучения ей нередко доставалось от отца и сестер, но те побои не шли ни в какое сравнение с нынешними. Ведь как ни крути, но в детстве ее должно быть щадили и били далеко не в полную силу. Но не теперь. Теперь все силы Нарсин шли на то, чтобы достойно встретить поражение, поскольку оно было неизбежным.

На занятное зрелище частенько собирались посмотреть слуги, что совершенно не добавляло Нарсин радости. Правда, через пару недель они исчезли. О причине можно было гадать и предполагать, что они не выдержали, но девушка подозревала, что им просто велели не приходить.

Второй месяц пошел легче, должно быть она просто привыкла каждый день получать тумаки и шишки. Но были и более светлые моменты. Вот уже вторую неделю Нарсин удавалось оказывать сопротивление, которое, конечно, нельзя было назвать достойным, но это было уже хоть на что-то похоже.

Направляясь к себе в комнату, чтобы переодеться после очередной тренировки, Нарсин шла медленно и как обычно, не смотрела по сторонам. Поэтому чей-то негромкий оклик оказался для нее новостью. Девушка остановилась и оглянулась.

Голос принадлежал младшей княжне Кеарес. До сих пор им не так везло на встречи, но сегодня был какой-то особенный день.

— Госпожа княжна, — Нарсин изобразила легкий кивок.

Кеарес широко распахнула глаза и даже рот полуоткрыла. Она рассматривала Нарсин и на ее лице был написан ужас.

— О боги, — прошептала она, — что с вами?

Нарсин вовсе не ожидала такой реакции, особенно сегодня. Сегодня в ее активе был лишь полновесный фингал под глазом и немного опухшее ухо. Точнее говоря, из видимых повреждений. И она вполне могла бы гордиться таким достижением. И главное, причина, по которой у нее сегодня было хорошее настроение, заключалась в том, что Сенмару на утренней тренировке досталось явно не как обычно. Сегодня боги были милостивы к ней или ей необыкновенно повезло, но Нарсин сумела оказать достойное сопротивление, ответить своему горячо любимому наставнику тремя наиболее удачными ударами, один из которых в кровь разбил ему нос. Так что, сегодня Нарсин была довольна и даже весела, если так можно выразиться.

Огромные глаза княжны и выражение ее лица вызывали в девушке легкое недоумение.

— Что со мной? А, это! — она небрежным жестом указала на синяк под глазом, — пустяки, госпожа. Случайно на кулак упала.

— Какой кошмар, — с истинно трагической интонацией проговорила Кеарес, — боги, вам должно быть очень больно?

— Немножко. Уже почти не болит.

— А почему вы хромаете?

Нарсин хромала потому, что вчера Сенмар наградил ее своим фирменным ударом в голень и боль была адской, лишь слегка поутихшей наутро. Но младшей княжне, конечно, об этом было знать вовсе необязательно.

— Ногу подвернула.

— Ужасно. Это просто ужасно, — Кеарес подошла к ней и осторожно, словно боясь, что она рассыплется, взяла за руку, — пойдемте.

— Куда? — немного опешила Нарсин.

С членами княжеской семьи спорить нельзя, но Кеарес всегда была немного странной и не вписывающейся в общую компанию княжной. И Манала, и две близняшки вполне отвечали всем требованиям: были высокомерны, немногословны, разряжены в пух и прах и всегда при многочисленной свите. Кеарес частенько ходила по дому в полном одиночестве, лишь в сопровождении своей кошки. Ее платья были хорошо сшиты, но скромны и не бросались в глаза.

— Идемте, идемте, — девушка повернулась и повела за собой Нарсин.

Той ничего не оставалось, как покориться. Хотя она предпочла бы другое. Для начала все-таки следовало помыться и переодеться, потом перевязать ногу и хоть немного перевести дух. Ходить за княжной в таком виде было по меньшей мере неучтиво.

Как оказалось, Кеарес привела Нарсин в свои покои. Разумеется, та никогда прежде здесь не бывала, но не узнать княжеские покои — это нужно совсем без ума быть.

— Садитесь, — княжна указала на низенький мягкий пуфик у окна, — Этан! — позвала она, — Этан, поди сюда!

На зов поспешила отозваться полная, добродушная женщина лет сорока пяти. Она была очень смуглой, отчего ее светлые одежды казались еще светлее.

— Посмотри на это, — Кеарес широким жестом указала на собирающуюся сесть девушку.

Эти слова заставили ее сначала застыть в полусогнутом положении, а потом снова выпрямиться. Что она сделала не так? Этан громко ахнула и всплеснула руками.

— Деточка! Кто это тебя так изукрасил?

Этот вопрос становился слишком навязчивым. За прошедшее время его задавали Нарсин бесчисленное множество раз, причем, в первую неделю ее пребывания здесь. Потом количество вопросов закономерно убавилось и вовсе исчезло, поскольку так ее отделать мог только один человек. Поэтому, в данную минуту Нарсин удивило лишь то, что во дворце нашелся единственный человек, не знающий этого.

— Сенмар, — пояснила Кеарес, — да сядьте же, — это относилось к девушке, — Этан, можно ли тут что-нибудь сделать?

— Ох, не знаю, — та покачала головой, — попробую. Я только не понимаю, для чего господину Сенмару понадобилось делать это с такой милой девушкой.

— Тренировка, — хрипло пояснила Нарсин, пораженная тем, что ее только что назвали милой девушкой, а чуть ранее — вообще, деточкой.

— Это же младший телохранитель Делира, Этан, — пояснила Кеарес.

Этан отступила на шаг назад и осмотрела Нарсин куда более внимательным взглядом, в котором сквозило неприкрытое неверие.

— Вот эта вот пигалица? — спросила она, — младший телохранитель нашего князя?

— Точно, — подтвердила «пигалица» и сдавленно фыркнула.

— Тогда он, должно быть, вздул ее за дело, — неожиданно заключила Этан и отправилась за необходимыми принадлежностями.

Кеарес проводила ее большими глазами, а Нарсин уже не таясь, фыркнула.

Прошло минут десять, вернулась Этан и лечение пошло полным ходом. Для начала на левый глаз младшего телохранителя налепили примочку, к уху приложили лед, в процессе чего Нарсин морщилась и пыталась протестовать. Ее не стали слушать. Этан, озабоченно хмурясь, осматривала поврежденную ногу, бесцеремонно задрав штанину выше колена. В довершение всего, с мягкого дивана, на котором вольготно раскинулась ранее, спрыгнула рыжая кошка Лолли и сделав вокруг Нарсин пару кругов, принялась тереться о ее ногу, громко мурлыча при этом.

— Смотрите, вы ей понравились! — воскликнула Кеарес, — Лолли редко проявляет к незнакомым людям такую благосклонность.

— Да нет, Лолли просто думает, что она долго не протянет, — фыркнула Этан, не отрываясь от своего занятия, — кажется, перелома нет.

— Конечно, нет. Я ведь хожу, — встряла Нарсин.

— Помолчи. Ты не доктор. Ты спокойно можешь ходить и с трещиной в кости.

— Вовсе и не спокойно. Это очень больно.

— Не сомневаюсь. Удивляюсь только, как ты вообще можешь передвигаться.

— Что-то серьезное? — спросила Кеарес.

— Просто сильный ушиб. Сейчас приложу мазь и как следует перевяжу.

«Сильный пинок», — откорректировала слова Этан девушка про себя. Впрочем, она не думала, что скажи такое вслух, сильно удивит ее.

— Я поражена, как тебя до сих пор не прибили, — говорила Этан, нанося на черный синяк целебную мазь, — много ли тебе надо, судя по твоей субтильности! Но с другой стороны, тебя ведь не просто так сюда взяли. Ты должно быть, прошла конкурс.

— Прошла, — согласно кивнула Нарсин.

Она смирилась с неожиданной помощью и лишь терпела, когда становилось совсем невмоготу.

— Как ни крути, а Сенмар все равно тебя сильнее, — подытожила Этан, — бери не силой, а хитростью.

— Не могу, — тут Нарсин вздохнула, — за хитрость он бьет еще сильнее.

Кеарес громко ахнула и кажется, даже всхлипнула.

— Госпожа, — повернулась к ней Этан, — вам не нужно на это смотреть. Сядьте подальше, вон там. А ты не болтай много, — это относилось к Нарсин.

Она кивнула да так, что с глаза свалилась примочка. Этан покачала головой, посмотрела на результат и заявила:

— Гораздо лучше. К утру должен пройти совсем.

Теперь усмехнулась Нарсин, с большой долей скепсиса. Этот синяк может и пройдет. Но это еще не гарантия того, что не появятся новые.

Лолли, посчитав, что штанины девушки покрылись шерстью в достаточном количестве, запрыгнула к ней на колени и свернулась клубочком. Нарсин почесала ее за ухом, что кошка снесла благосклонно.

— Ты видела, Этан? — вскричала Кеарес, — ты видела, что она сделала?

— Видела, — проворчала та, не отрываясь от своего занятия, — поосторожнее с ней, — заметила она Нарсин, — она из породы охранников. Впрочем, в таком случае, вы с ней коллеги.

Закончив перевязывать ногу девушки, Этан одернула штанину и поднялась на ноги.

— Постарайся поменьше ходить сегодня. И не снимай повязку по крайней мере сутки.

— Я хотела помыться.

— Помоешься. Только ногу не мочи.

И вышла за дверь. Кеарес некоторое время молчала, а потом спросила:

— Хотите чаю?

Вопрос, хоть и вполне понятный, вызвал в Нарсин сильное удивление. Впрочем, она тут же кивнула.

— Этан, принеси чаю! — велела девушка, — вы не вставайте, — продолжала она, обращаясь к Нарсин, — вам нельзя много ходить. И вообще, я считаю, что это просто безобразие.

— Что, госпожа?

— Я о Сенмаре. Зачем он так вас бьет?

— Это обычная тренировка, госпожа. Как справедливо заметила Этан, он меня сильнее.

— Вот именно. Мне кажется, что тренировка должна заключаться в обучении, а не в обычных побоях.

— Это и есть наука, госпожа, — сдержала смешок Нарсин, — только куда более действенная.

— Ну уж нет. Такая наука мне не нравится.

Нарсин могла бы с этим согласиться, потому что вряд ли такое вообще могло кому-либо нравиться, но промолчала.

Вернувшаяся Этан выглянула в коридор и отдала распоряжение насчет чая.

— Госпожа, — сказала Нарсин, — хочу поблагодарить вас за участие к моей скромной персоне.

— Не скромничай, — усмехнулась Этан, — в тебе этого добра немного.

— Ну что ты, Этан! — укоризненно произнесла Кеарес, — перестань, ей и так досталось. Этот Сенмар совсем с ума сошел.

Этан, которая знала не понаслышке о замечательном характере старшего телохранителя, промолчала.

Принесли чай. Повинуясь приглашению, Нарсин пересела за стол, стараясь не хромать. Она не почувствовала улучшения в больной ноге, но как правило, улучшение никогда не наступает сразу.

Кеарес показалась ей еще более странной после происшедшего. Ну, кто так себя ведет? Разве княжна должна заботиться о телохранителях, тем более младших, перевязывать их раны, а после всего еще и поить чаем? Это совершенно немыслимо. Но тем не менее, это имело место. Вот, только кто-нибудь объяснил бы ей, что происходит.

— Откуда вы родом? — поинтересовалась княжна, пока в голове Нарсин крутились столь навязчивые вопросы.

— С Роннан. Это Острова.

— Острова, — утвердительно кивнула Этан, находившаяся поблизости, — я так и знала.

— Острова? — повторила Кеарес с изумлением, — вас учили воевать?

— Да, госпожа.

— Им вбивают эту науку с детства, — уточнила Этан, — как будто в жизни нет ничего, более важного. Бедные дети.

— Почему? — осведомилась Нарсин, — это было интересно.

Та фыркнула.

— «Интересно», — повторила с непередаваемой интонацией, — ни нормального детства, ничего, в результате — несчастные, исковерканные создания.

Тут Нарсин обиделась. Она вовсе не считала себя исковерканной.

— Почему вы так говорите? Нас обучали важным вещам, которые могут всегда пригодиться, даже если и не заниматься этим постоянно. Вы и сами должны понимать, как важно для женщины уметь защитить себя.

— И что? Этому нужно посвятить всю жизнь?

— Каждая выбирает свой путь.

— Не спорьте, — вмешалась Кеарес на правах главной, — каждый человек сам выбирает, что для него важно. Если только у него есть такая возможность, — добавила она чуть тише.

Этан махнула рукой, но продолжать не стала. Допив чай, Нарсин поднялась на ноги.

— Благодарю вас, госпожа, — сказала она, — и не смею больше утомлять вас своим присутствием.

— Вы вовсе не утомляете, — Кеарес покачала головой, — наоборот. Вы и не представляете, как здесь скучно, — девушка вздохнула.

Этан покосилась на нее и перевела многозначительный взгляд на Нарсин.

— Ступай. Тебя, наверное, старший телохранитель заждался.

Девушка заскрежетала зубами так громко, что даже печальная Кеарес прыснула.

— Иди-иди, — сквозь смех заметила Этан, — я пошутила.

Нарсин на прощанье поклонилась Кеарес и вышла за дверь. Она злилась на себя за свою реакцию. Пора бы уже научиться сдерживаться и не демонстрировать всем свое отношение. Впрочем, после ежедневных побоев это было гораздо труднее, чем сначала. Имя «Сенмар», произнесенное самым мирным и благопристойным тоном вызывало в ней непроизвольную дрожь и желание бежать немедленно.

Ее настроение значительно повысилось бы, знай Нарсин, какое впечатление произвели последствия ее ударов на вышеозначенного Сенмара и особенно, на князя, который долго потешался, глядя на разбитый нос телохранителя.

— Долго еще будут длиться эти тренировки? — спросил он чуть позднее, когда смех утих.

— Пока она не будет готова, — сквозь зубы ответствовал Сенмар.

— По-моему, она готова. Ты показывал свою руку врачу?

Этот намек заставил телохранителя вновь скрежетать зубами.

— Ни к чему. Пустяк.

— Пустяк? Ну, как хочешь. Я-то всегда думал, что перелом — не пустяк, и от размера не зависит.

— Перелом? — переспросила Селрена, входя в комнату, — у кого перелом?

Сенмар покосился на нее весьма выразительным взглядом, подумав при этом: «Если ты немедленно не замолчишь, перелом будет у тебя. Перелом шейных позвонков».

— У нашего доблестного охранника, — снова развеселился князь.

— Какой ужас! — отреагировала наложница должным образом, всплеснула руками и села на скамеечку у ног своего повелителя, — это, наверное, очень больно.

— Очень, — согласился князь, — видишь, какой он бледный. Говорю тебе, Сенмар, иди к врачу, пока не поздно. А то, если так пойдет дальше, твоя ученица останется совсем без воспитательных мер воздействия.

Селрена хихикнула. Сенмар развернулся и молча покинул помещение. Он слегка придерживал правую руку у локтя, видимо, повреждение в самом деле было не шуточным. Как бы возликовала Нарсин, узнав, что ее удар оказался столь результативным! Она бы даже позабыла про свою больную ногу.

Когда время подошло к обеду, вошедшая Талаат передала Нарсин обрывок бумаги, свернутый столь плотно, что своими размерами и формой походил на маленький цилиндрик.

— Это вам, — служанка положила этот цилиндрик на стол и отступила на шаг к двери.

— От кого? — полюбопытствовала девушка, пытаясь развернуть плотный сверток.

— Сами знаете. Тсс, — Талаат приложила палец к губам, издавая еле слышное шипение, — тайна.

— Почему тайна? Да что же это такое, — начала раздражаться Нарсин, вертя в руках цилиндрик, — как это разворачивается?

Смешливая служанка пришла к ней на помощь. Минут пять они вертели бумагу из стороны в сторону, пытаясь развернуть и передавая друг другу. И наконец, их усилия увенчались успехом. Показался тонкий краешек, потянув за который, можно было развернуть весь листок.

Что Нарсин и сделала, переведя дух. Развернула и расправила, положив перед собой на столе. На листке не было ни одной буквы, а в самом углу криво и косо был угольком нарисован какой-то вытянутый предмет.

— Это что? — искренне удивилась Нарсин.

Талаат склонилась над листком и довольно долго разглядывала нарисованное.

— Вам сказать, на что это похоже, госпожа?

— На огурец, — фыркнула та.

— Возможно. Правда, у меня возникло несколько иное сравнение.

— Скверная, распущенная девчонка, — отреагировала девушка.

Талаат ойкнула, а после громко расхохоталась, оценивая таким образом юмор своей госпожи.

— И все-таки, — спросила Нарсин, когда веселье немного поутихло, — кто передал тебе этот образчик высокого искусства?

— Паренек один, — ответила Талаат, снова прыская, — встретил меня у ворот и передал. Лично вам в руки.

— А-а! — протянула Нарсин, прозревая, — это должно быть, Турен. Как я сразу не догадалась! Только вот, что он хотел этим сказать?

В эти два месяца, проведенные во дворце, девушка настолько погрузилась в ежедневные тренировки и усилия, связанные с тем, чтобы достойно сносить всевозможные побои и повреждения, что все прочее отошло не на второй план — на сто десятый. Турен и все, связанные с ним события покрылись какой-то легкой дымкой в памяти, словно это происходило давным-давно, лет двадцать назад, не меньше.

Однако, Нарсин все же вспомнила о договоренности, которая существовала между ними. Вспомнила и еще раз взглянула на листок. Что бы это могло быть? Что именно имел в виду Турен, когда нарисовал это?

— У него способности, — съехидничала Талаат, — к рисованию, я имею в виду.

— Да, я вижу, — мрачно отозвалась Нарсин, — видимо, придется идти.

— Вы хотите сказать, что собираетесь сегодня покинуть замок? — поинтересовалась служанка.

— Да. А что такое?

— Не знаю, — Талаат пожала плечами, — но господин Сенмар говорил, что вам нельзя никуда отлучаться без его ведома.

На лице девушки мелькнуло паническое выражение.

— Что ты хочешь этим сказать? Что я должна у него отпрашиваться всякий раз, как мне захочется уйти?

— Ну да, — удивилась Талаат ее непонятливости.

Нарсин посмотрела на художества Турена с еще большей мрачностью, хотя казалось, что дальше уже некуда. Замечательно. Значит, ей сейчас придется идти к старшему телохранителю и просить его отпустить ее в город ненадолго. Она не обольщалась. Все, что можно было выжать из этой просьбы, Сенмар выжмет не задумываясь. Если ему захочется узнать причину ее отлучки, он ее узнает. В противном случае, никуда она не пойдет.

— Вот дерьмо, — тихо, но достаточно явственно прошептала Нарсин.

— Госпожа, — укоризненно проговорила Талаат.

Нарсин ничем не показала, что ее это волнует и поднялась на ноги. Придется идти и искать Сенмара, ничего не попишешь. Она обещала Турену, что будет поддерживать с ним связь. Что, если ему срочно требуется помощь? И еще кое-что. Она ведь не боится, нет? Не боится Сенмара?

— Еще как, — пробормотала она про себя и вышла за дверь.

Господина старшего телохранителя в комнате не оказалось. Нарсин имела некоторое представление о местах, где он может быть, но ходить по этим местам в его поисках не имела ни малейшего желания. Поэтому она остановила первого попавшегося ей на пути слугу и спросила, не видел ли он Сенмара.

— Да, госпожа, — кивнул тот, — несколько минут назад я заметил, как он входил к Ками.

— Ками? — переспросила Нарсин, — это еще что такое?

— Не что, а кто, — поправил ее слуга, — личный лекарь его светлости князя.

— Лекарь, — повторила девушка, — ясно. Спасибо.

Слуга отправился по своим делам, а девушка прислонилась спиной к стене. Сенмар решил наведаться к лекарю? Зачем? Попросить очередную порцию пилюль от изливания желчи? Как бы не так. Она могла с уверенностью сказать, для чего ему понадобилось идти к загадочному Ками.

Нарсин издала смешок, не разжимая губ. Потом еще один. В ее глазах вспыхнули и засветились смешливые искорки.

— Здорово! — вскричала она и пару раз хлопнула в ладоши, — просто здорово!

Ее просто распирало веселье. Это как же приспичило Сенмара, что он пошел лечиться! Наверное, она ему хорошо врезала. Просто великолепно.

— Так тебе и надо, — сказала она вслух, — так тебе и надо, понял?

Ее ликование длилось недолго, но весьма показательно. Наконец, Нарсин угомонилась и переведя дух, уже более спокойно задумалась о том, что же ей теперь все-таки делать? Отправиться к этому лекарю за Сенмаром, чтобы получить разрешение покинуть замок? Ну да. Так он его и даст. Размечталась. Держи карман шире. Как ты думаешь, в каком он сейчас настроении? Конечно, хорошим оно у него не бывало сроду, по крайней мере, с тех пор, как она появилась в замке. Но сейчас, должно быть, оно у него просто препаршивое. А то, и еще хуже. Наверняка.

Итак, принимая во внимание повреждения Сенмара, он ее никуда не отпустит. Просто потому, что ей это так нужно, чтоб не только ему было плохо. Так что, Нарсин решила не разговаривать с ним вовсе. Тем более, что сейчас Сенмар занят. Да и потом, в ближайшее время ему будет не до нее.

Заглянув к себе, девушка прихватила цепь на всякий случай, намотав ее на руку, и покинула дворец прежде, чем ее кто-нибудь заметил.

Она проделала это по всем правилам военного искусства, на всякий случай, чтобы никому не пришло в голову ответить на вопрос, не видел ли он, случаем, сегодня младшего телохранителя.

Оказавшись за забором, Нарсин осмотрелась по сторонам и уже хотела, было, идти, но потом остановилась и призадумалась. Куда именно она должна идти? Турен, передав ей свое загадочное послание, не удосужился намекнуть, где именно состоится эта встреча. Впрочем… Талаат, кажется, говорила, что видела Турена у ворот.

Медленно пройдя вдоль забора, Нарсин осторожно выглянула из-за угла, стараясь не попадаться на глаза стражникам. Так и есть. Невдалеке от ворот стояла маленькая одинокая фигурка. Девушка махнула рукой, но парень не отрывал глаз от входа и не заметил ее жеста. Тогда Нарсин негромко свистнула. Ей пришлось повторить это еще пару раз, прежде чем Турен очнулся и завертел головой. Как только девушка поняла, что он ее увидел, она снова поманила парня к себе.

Когда он приблизился, она, не говоря ни слова, схватила его за руку и оттащила в сторону, подальше от дворца. Свернув за угол и оказавшись в небольшом и очень узком проулке, Нарсин остановилась и повернулась к Турену.

Пару минут они молча смотрели друг на друга круглыми глазами и почти не моргая. Наконец, Нарсин кашлянула и неуверенно спросила:

— Кто это тебя так?

Турен пощупал рукой здоровенную шишку на скуле и заплывший глаз, после чего сморщился.

— А тебя? — отозвался он.

— Ты не увиливай, — сдвинула брови Нарсин, стараясь казаться строгой, — я первая спросила.

— Да скажу я, скажу. Получила мою записку?

— Получила. Скажи, что ты там такое нарисовал?

— Дубинку, как и просила.

— Дубинку? Так это дубинка была! А я подумала, огурец.

— И зачем мне огурец рисовать было? Хоть бы подумала.

— Значит, тебе нужна помощь. Это я уже поняла и без дубинки.

— Все-таки, — заметил Турен, — кто тебя-то отлупил? Меня-то ладно.

— Да, я знаю, сироту каждый обидеть может. Это Сенмар, чтоб ему пусто было.

— Зачем? — парень попытался вытаращить глаза, но по-видимому, это было больно, и он снова поморщился и зашипел.

— Зачем? — Нарсин невесело усмехнулась, — таким образом он приводит мои умения в надлежащую норму. Тренировки каждый день.

— Он бьет тебя каждый день? — с ужасом повторил Турен, — боги! Я-то думал, мне одному так хреново, а тебе, оказывается, еще хуже.

— Давай не будем говорить обо мне. Я уже почти привыкла. К тому же, все не совсем так, как ты вообразил. Я даю ему сдачи. Точнее, пытаюсь, — тут она состроила такую жуткую гримасу, что парень отступил на шаг назад и уперся спиной в стену.

— Спокойно, — велела ему Нарсин, — а теперь выкладывай, кто бьет тебя.

Он тяжело вздохнул. Видимо, воспоминания об этом не доставляли ему радости. Нарсин пришлось набраться терпения, чтобы выслушать его и понять наконец, в чем дело.

Выяснилось, что в повреждениях Турена виноваты наемники. Те самые, что по идее должны охранять любого жителя Арджанты и защищать от нападений. Их было четверо. Впервые они привязались к парню неделю назад, поймав его возле таверны, куда он отправился поужинать. Для начала шмякнули его как следует спиной об стену и доходчиво объяснили, кто он такой и что представляет по сути своей. Потом речь зашла о родителях, в частности, о давно почившей маме Турена, которую поминали особенно часто. Этого он не выдержал и достойно ответил. За это ему выбили зуб и как следует попинали ногами напоследок.

Но этим дело не закончилось. Наверное, наемникам понравилось чесать свои кулаки об Турена, чем они и занимались вот уже третий раз за неделю.

Нарсин выслушала парня с очень хмурым выражением лица. Когда он закончил, она минуту молчала, а потом спросила:

— Что им нужно от тебя?

— Не знаю, — не менее мрачно ответил он, — наверное, просто тренируются, как и Сенмар твой, сволочи.

— А ты случайно ничего у них не стащил? Может быть, они тебя заметили?

— У таких громил я никогда ничего не тырю, — обиделся Турен, — мне что, жить надоело?

— Что ж они тогда к тебе пристали? Должна же быть какая-то причина.

— Да не знаю я, не знаю! — завопил он, не выдержав, — какая там причина может быть у этих уродов! Что пристала?

Нарсин малость опешила, а Турен закрыл лицо руками и всхлипнул.

— Боги, — она притянула его к себе и погладила по плечу, — успокойся. Я просто спросила, на всякий случай. Где именно они к тебе пристают?

— Везде. Вчера, например, на базаре поймали, — прорыдал парень, уткнувшись головой в ее куртку, — они что, думаешь, объясняют? Это тебе за маму, это за папу, а это за моего дедушку?

— Пойдем-ка, поищем их.

Турен даже плакать перестал. Он поднял голову и посмотрел на нее с изумлением.

— Чего?

— Глухой? Или они тебе и уши повредили?

— Ты сдурела! Их четверо. Четверо! И все здоровые мужики, шире тебя в два раза и выше на голову. И между прочим, не просто так, а служат в княжеском войске. Думаю, их там тоже тренируют регулярно.

— Вот и посмотрим, как тренируют. Пошли, — девушка крепко сжала его руку и потянула за собой, — шагай, говорю.

— Никуда я не пойду, — уперся Турен, — я вовсе не для того вызвал тебя, чтобы потом хоронить.

— А для чего ты меня вызвал? Тебе помощь требуется? Вот, ты ее и получишь.

Он душераздирающе вздохнул.

— Ты с ними не справишься, — жалобно проговорил Турен, — Нарсин, я серьезно.

— Посмотрим.

— Ты совсем свихнулась, да? Тебя твой Сенмар по голове часто лупит?

— Не мой Сенмар! — прорычала девушка, — и вообще, не напоминал бы ты, а то накличешь. Слышать не могу это мерзкое имя!

Турен закивал, потому что ни разу не видел ее в такой ярости.

— Говоришь, у таверны? — бормотала она по пути, почти волоча за собой своего друга, — ну да, где им еще быть. У какой таверны?

— Той самой, недалеко от площади, — пояснил он на бегу, — куда спешишь? Помереть не терпится? У меня нога болит.

Нарсин замедлила шаг, некстати вспомнив о своей голени.

— Что-нибудь серьезное есть? — спросила она, — может, к лекарю тебя?

— Не надо. Нет у меня переломов. По колену пнули, подонки.

— Ладно, разберемся.

— Нет, ты все-таки ненормальная. С четырьмя мужиками хочешь справиться.

— Слушай, не зли меня, — огрызнулась она, — хотя… ладно, зли больше. Я, когда злая, больнее дерусь.

— О боги, — простонал Турен, — зачем я вообще тебе писал? Тебе что, побоев мало от твоего разлюбезного Сен…

— Заткнись! — рявкнула Нарсин, — иначе начну с тебя.

— Сама сказала: зли меня больше, — проворчал он.

— Радуйся, ты меня разозлил, — прошипела она, — где эти, твои дружки?

Они остановились недалеко от таверны, той самой, где обедали два месяца назад, после конкурса. Турен осторожно огляделся, стараясь не выказывать своего страха, но бояться было рано.

— Нет никого, — произнес он, — не пришли, наверное. Или в таверне сидят.

— Пошли проверим.

— Нет! — вскрикнул Турен, — не надо в таверну!

— Почему? — прищурилась Нарсин.

Ему ужасно не хотелось объяснять, что самым его горячим желанием было просто уйти отсюда и никогда больше не возвращаться. Вызывая Нарсин, Турен хотел ей поплакаться и лелеял смутную надежду, что она похлопочет за него. Он был готов пойти кем угодно, хоть мальчиком на побегушках. Но никак не ожидал, что Нарсин очертя голову, ринется выяснять отношения с четырьмя бугаями, которые, судя по виду, свернут ей шею мизинцем, особо не напрягаясь.

— Чего в таверне драку затевать, — ответил он, насупившись.

— Плевала я на таверну. Впрочем, на улице удобнее, конечно.

— Удобнее? — парень осмотрелся и ему стало малость нехорошо.

Повсюду камень, жесткий и твердый, и что она нашла в этом удобного? Он в который раз подумал, что с головой у девушки явные нелады.

— Эй ты, щенок, мать твоя шлюха! — прозвучал веселый голос, — давненько мы с тобой не встречались. Что, никак, соскучился?

Турен втянул голову в плечи. Нарсин обернулась.

В нескольких шагах от них стояли четверо высоких, крепких мужчин. Судя по их одежде, они явно служили в княжеском войске.

— Что ты там сказал о его матери? — осведомилась девушка убийственным тоном.

— Ба! — отозвался тот, приподняв брови и окинув ее цепкий взглядом, — наш песий выкормыш оторвал себе потрясающую сучку! Какие глазки, какие ножки! Я уверен, что ты не будешь возражать, если я ее одолжу. Правда, щенок?

Нарсин на мгновение прикрыла глаза, а потом в кратких, но емких выражениях сообщила, где именно его выкармливали, как и чем. Когда хотела, она умела быть очень убедительной. Наемник побагровел, а его дружки придвинулись ближе.

— Что ты сказала, шлюха? — прошипел обиженный, — да я тебя сейчас по мостовой размажу, нечего отскребать будет. Но сначала мы по очереди позабавимся с тобой, как следует.

— Позабавься со своей мамой, козел.

— Тварь! — рыкнул он и рванулся к ней.

Но тут один из его приятелей дернул его назад.

— Подожди. Я ее узнал. Это же младший телохранитель нашего князя.

Нарсин перевела на него глаза. Ей потребовалась пара секунд, чтобы узнать говорившего. Перед ней стоял Вельгаут.

— А-а, — улыбнулась она той особенной улыбкой, вызывающей у людей непроизвольную дрожь и желание бежать как можно скорее, — это и есть твоя новая служба? На малолетнем пацане тренируетесь? Ну и как? Многих он побил?

Вельгаут покрылся красными пятнами. Его резвый приятель присвистнул.

— Телохранитель князя? Ну надо же. Детка, от каких таких напастей ты его охраняешь? Тебе ж самой охрана нужна.

— Ха-ха! — поддержал его другой, — охрана! Могу представить, для чего ее наняли. Ну и как ты князя охраняешь, крошка? В каких позах?

— Видать, заковыристо.

Нарсин молча вытащила цепь из кармана и навернула ее на кулак.

— Ты посмотри, кажется, она обиделась! — радостно заржал говоривший, — шлюшка, ты что, в самом деле думаешь, что тебе это удастся?

— Кто первый? — холодно осведомилась она, — ты, голубок? Или ты больше любишь мальчиков?

— Я тебе сейчас покажу своего мальчика, сучка.

— Ну, покажи, только дай, я очки сперва надену, а то не разгляжу.

— Эй! — вмешался Вельгаут, — хватит. Прекратите это.

— А ты что, ее не хочешь? — поинтересовался у него один из воинов.

— На улице полно шлюх, если тебе неймется.

— Ну да, она ж у нас телохранитель. Только князю дает.

Он хотел еще что-то сказать, но не успел. Нарсин перешла от слов к делу. Короткий, но мощный удар в челюсть сопроводился хрустом и громким воплем раненого, который рухнул на мостовую.

— Сука! — завопили двое его дружков и кинулись на девушку.

Полюбоваться потасовкой вскоре собрались прохожие и посетители трактира. Окна окрестных домов были распахнуты, оттуда тоже выглядывали любопытствующие. Турен, бледный до синевы, стоял неподалеку, во все глаза следя за дракой и дрожа. При этом он молча проклинал себя на чем свет стоит. И кто просил его писать ту дрянную записку? Какой демон его дернул пожаловаться Нарсин? Вот и получил. Сейчас ее убьют эти громилы, а потом и о нем вспомнят. Нужно было бежать, но Турен не мог. Он мог только смотреть и стараться не разреветься.

Впрочем, оплакивать Нарсин было рано. Она недаром вложила всю силу в один удар. Выведя из строя одного противника, иметь дело пришлось с двумя. Вельгаут не поддержал своих дружков, напротив, он пытался помешать драке, но после решительных действий девушки это было уже невозможно. А его приятель, которого он хотел оттащить, не придумал ничего лучше, как наброситься на него.

Драка вышла короткой. Зрители разочарованно вздохнули.

Один из нападавших неподвижно лежал, раскинув руки, он был без сознания. Вельгаут оказался сильнее. Второй сидел, держать за челюсть и тихонько подвывал, позабыв о своих намерениях. А третий стоял на мостовой на четвереньках, лицо его было багровым, рот судорожно ловил воздух. Нарсин обхватила его цепью за шею и стянула концы. Судя по всему, она не собиралась останавливаться на достигнутом.

Вельгаут, заметив это, бросился к ней.

— Хватит, — он схватил девушку за запястья, пытаясь ослабить хватку, — хватит, говорю. Ты его убьешь.

— Поделом, — равнодушно бросила Нарсин.

— Да перестань. Ты что, сдурела? Или тебе врезать?

— Отвали, козел, — припечатала она.

Вельгаут с трудом разжал ее руки и мигом стянул цепь с шеи мужчины. Тот захрипел, хватаясь за горло и закашлялся, принимаясь судорожно дышать.

— Успокойся, — Вельгаут тряхнул девушку за плечи, — ты меня слышишь? Все законченно. Они свое получили. И ты, судя по всему, тоже.

Он недаром это сказал. На скуле Нарсин был след от удара, а со лба тоненькой струйкой сбегала кровь.

Девушка подняла глаза и окатила его таким взглядом, что Вельгаут едва не попятился. Он разжал руки и уже тише заметил:

— У тебя кровь идет. Давай перевяжу.

— Отвали от меня, — прошипела она, — мразь. Сволочь. Часто вы кулаки свои чешете? Всех детей в округе перебили? Твари, козлы!

— Нарсин! — завопил Турен, бросаясь к ней и повиснув на шее, — ты цела?

Он посмотрел на ее лицо и заплакал.

— Успокойся, — девушка потрепала его по плечу, немного приходя в себя, — ничего со мной не сделалось.

Опешивший от такого обвинения Вельгаут пробормотал:

— А что тебе сделается.

— Сейчас я с этим разберусь и пойдем, — пообещала Нарсин Турену.

Тот замотал головой и отозвался:

— Его не было. Я впервые его вижу. Вот эти трое — да. А с ними еще один было, здоровый такой, белобрысый.

— Кэрин, — мрачно подтвердил Вельгаут с отрешенным видом, — хорошо, что не было. С ним не так-то просто справиться. Хотя, такая стерва, как ты, наверное, и кинжал в ход пустила бы.

— Я — стерва!? — вскинулась она, отцепляя Турена от себя, — а твои дружки? Они кто? Сучье отродье!

— Успокойся! Не трогал я твоего братца и трогать не собираюсь. А от тебя вообще нужно держаться подальше, ты совсем психованная! Тебе не князя охранять, а в клетке сидеть! На цепи, вот на этой, — с этими словами он кинул ей цепь, которую девушка поймала на лету.

— Я твоих дружков на цепь посажу и сделаю из них грушу. Как они из Турена.

Она вытерла кровь со щеки, посмотрела на ладонь и поморщилась. Вельгаут некоторое время глядел на нее, потом покачал головой.

— Вы там, на Островах, все такие?

— Какие? — спросила она не слишком вежливо, — больные, ненормальные и психованные?

— Вот именно. Пошли отсюда, нечего здесь торчать, скоро вся Арджанта соберется поглазеть на побоище. Не реви, парень, — посоветовал он Турену, — слава богам, все обошлось.

Вельгаут подтолкнул обоих вперед.

Зрители молча провожали их взглядами. Никого почему-то не тянуло поаплодировать или что-либо сказать.

Нарсин взяла Турена за руку. Она уже успокоилась и только теперь до нее дошло, что собственно говоря, случилось. А случилось следующее. Она пришла в ярость. Самую настоящую, боевую ярость, когда собственная жизнь кажется ничего не стоящей, главное, убить как можно больше врагов. И она едва не убила. Да, если бы не Вельгаут, она бы их всех убила.

— Странно, что Иргант не победил в той войне, — задумчиво проговорил Вельгаут.

— Заткнись, — посоветовала ему Нарсин.

— Что, меня тоже отколотишь? Или цепью своей придушишь?

— Придушу, если достанешь.

— Да не придушит она, — уточнил Турен, повеселев, — грозится просто. Меня она тоже постоянно прибить хочет.

— Ты тоже заткнись.

Вельгут с Туреном переглянулись и одновременно фыркнули. Нарсин окинула их тяжелым взглядом из-под насупленных бровей. Выглядела она не лучшим образом.

Синяк, столь заботливо подлеченный Этан, был почти незаметен, но Нарсин как в воду глядела. У нее появилось еще два, оба слева на скуле и подбородке. Вторая половина лица была залита кровью, бегущей из разбитой брови.

— Боги, — покачал головой Вельгаут, — ну и видок у тебя. Стой-ка.

Он достал из кармана платок и принялся оттирать кровь с лица девушки. При этом он хмурился.

— Досталось тебе. Ну скажи, зачем ты это затеяла? А если б вместо меня в самом деле был Кэрин? Они б на тебе места живого не оставили.

— Лучше спроси, оставила бы я кого живого, — проворчала она.

— Послушай, ты не на войне. А они — не враги. Они, между прочим, тоже служат князю.

— И какую именно службу они исполняли, когда били Турена? — агрессивно осведомилась Нарсин.

— Наверное, поразмяться захотелось. Не дергайся, я вовсе не говорю, что они поступали хорошо. И шею им за это намылить следовало. Но не убивать же.

— А что бы они со мной сделали, если б победили? — свистящим шепотом спросила девушка.

Вельгаут промолчал. Он это представлял себе очень хорошо. Такое происходило частенько. Нет, он не имел в виду Нарсин, это был единичный, редчайший случай. Но довольно часто праздно шатающиеся воины вылавливали на улице какую-нибудь женщину и… поступали с ней так, как подсказывал им инстинкт и собственное воображение. Никого не калечили и, конечно, не убивали. Разве что, могли одежду порвать. Ну, да на такие пустяки обращать внимания не стоило.

— Знаешь, что? — внезапно решил Вельгаут, — ты бы своего братца куда-нибудь пристроила. Не знаю, что с ним может завтра случиться.

— Пристрою.

— Куда? — испуганно спросил Турен.

— Пока не знаю, но на улице ты больше не останешься.

— А как же…

— Молчи лучше.

— Ты всегда такая ласковая? — хмыкнул Вельгаут.

— Нет, — отрезала девушка, — обычно, я гораздо хуже.

— Оно и видно. Держи, — велел он, отдавая ей платок, — пригодится. И к лекарю сходи, как вернешься. Это тебе не помешает.

Нарсин прикрыла глаза, вспомнив о том, что ее может ожидать по возвращении. О пути через забор нечего было и думать. Она сомневалась, что Турен осилит это с его больной ногой.

— Впервые вижу, чтобы так настойчиво нарывались на неприятности, — заключил Вельгаут.

— А ты знаешь другой способ начать драку?

— Тебе так нужно было начать драку?

— Конечно. Они били Турена целую неделю. А я их — всего один раз.

— Зато как! — со значением произнес мужчина, поднимая вверх палец, — не хотел бы я быть твоим врагом. Давай дружить.

Турен прыснул и громко расхохотался. Вельгаут присоединился к нему. Шутка вышла удачной. Даже Нарсин искривила губы в усмешке, хотя настроение у нее было препаршивым.

— Ты шутник, оказывается, — заключила она, когда смех стих.

— А ты — злючка.

— Я знаю. И еще, стерва. Я помню.

Вельгаут поморщился.

— Ну, есть в тебе что-то такое. Может, не будем ссориться?

— Я не ссорюсь, — она пожала плечами, — я просто сказала. Это и в самом деле так. Мне иначе нельзя. У меня работа такая.

— Тогда князю повезло с телохранителем.

— Я знаю, что ты хотел получить это место.

— Мы все хотели. Но он выбрал тебя. Все честно. Я не обижаюсь. Ты отгадала ту дурацкую загадку, а я, как идиот, срезался. Хотя знаешь, теперь я не жалею об этом. В войске мне нравится. У меня много друзей.

— Друзей? — осведомилась Нарсин.

— Не эти, — пренебрежительно бросил он, — их я случайно встретил по пути. Решили вместе пойти выпить. Да, отлично получилось. Выпили и закусили.

Турен опять рассмеялся.

— Ладно, — сказала Нарсин, — пора идти. Турен, ты пойдешь со мной.

— А куда меня? — спросил тот, забыв о своей веселости.

— Не знаю еще. Что-нибудь придумаем.

Вельгаут хмыкнул, осмотрев парня с ног до головы.

— Я бы предложил взять его к нам, но в связи со случившимся… м-да, думаю, не стоит.

— Ты-то сам как? — Нарсин приподняла брови.

— А что я? Со мной все в порядке. Если у кого-нибудь из этих придурков будут претензии — разберемся. Одно я знаю точно — с тобой больше никто связываться не станет.

— Да? Почему это? — с деланным интересом осведомилась девушка.

Турен захихикал. Отчасти оттого, что сильно волновался. Ему и в голову не могло прийти, что он вдруг начнет служить князю и получит настоящую работу. До сих пор он ничем подобным не занимался и, если честно, не испытывал большого желания. Но делать было нечего. Оставаться на улице и ждать, пока его прибьют, хотелось еще меньше.

Вельгаут ухмыльнулся.

— Веселый у тебя братишка. Ладно, мне пора. Может, еще как-нибудь встретимся. Я имею в виду, в более приятной обстановке.

Нарсин кивнула ему на прощанье и повернулась к Турену:

— Пошли… братишка.

— Гы-гы, — отозвался он, — для родственников мы с тобой не сильно похожи.

— А это никого не касается. Если кто усомнится, я сумею его убедить.

Тут парень поежился. Он уже имел самое полное представление о том, как умеет убеждать Нарсин. Просто и доходчиво. Очень доходчиво. Она вызывала в нем страх напополам с восхищением, тем более, что за прошедшее время Турен успел к ней сильно привязаться.

Они прошли через ворота, провожаемые удивленными взглядами стражников. Удивление было вызвано их живописным видом. Особенно бросалась в глаза девушка, с перемазанным кровью лицом и огромным синяком во всю щеку. Но и Турен от нее не отставал.

Нарсин прошла мимо с безразличным видом, словно синяки для нее — дело обычное, что, впрочем, было почти правдой, а вот Турен ежился и старался казаться как можно меньше и незаметнее.

В коридоре, по счастью, им никто не встретился и Нарсин облегченно вздохнула. Очень уж не хотелось оправдываться или придумывать какие-либо объяснения.

Открыв дверь, девушка указала Турену на скамью:

— Садись.

Он не спешил, остановившись на пороге и оглядываясь по сторонам. Видимо, увиденное показалось ему нетипичным.

— Ты здесь живешь? — спросил он наконец.

— Да. Я здесь живу, — подтвердила девушка.

— Боги, ну и комната у тебя! Такая маленькая.

— Я ведь не княжна, — фыркнула Нарсин, — ты сядешь или тебя уговаривать придется?

— Сяду, сяду, — парень поспешно сел, не дожидаясь исключительных уговоров девушки.

— Вот и хорошо. Посиди тут пока, я схожу умоюсь.

Она прихватила с собой в ванную и одежду, так как то, что было на ней, пропиталось грязью, кровью и потом. Не самое лучшее сочетание.

Вода была холодная, но звать Талаат Нарсин не хотелось. Не хотелось терять время. Она прекрасно представляла реакцию служанки на свой вид.

Кровь из разбитой брови идти перестала, но это было немногим лучше, поскольку осталась опухоль и, конечно, сама рана, так и не начавшая казаться привлекательной.

— У-у-у, — протянул Турен, увидев ее лицо, — ну и видочек.

— Одно радует, на конкурс наложниц меня уже не отправят, — съязвила Нарсин, — есть хочешь?

— Ага, — подтвердил парень, — еще как.

— Тогда придется звать служанку. Не хотелось бы.

— Почему? Так у тебя служанка есть? — поразился Турен, — шикарно живешь.

— Да, обзавидуешься.

— А почему ты не хочешь ее звать?

— Не хочу, чтобы она начала пялиться на мое лицо. Но деваться некуда, все равно это неизбежно. Хотя за столько времени пора бы уже и привыкнуть.

— И часто тебе достается? — тихо спросил Турен.

— Каждый день.

Он с ужасом посмотрел на нее, потом зажмурился. Теперь ему становились более ясны мотивы девушки во время драки.

Талаат явилась не слишком скоро, но торопясь, с ленцой. Но когда она увидела Нарсин, все это с нее тут же слетело.

— Всемилостивые боги! — воскликнула она, всплеснув руками и роняя поднос.

Нарсин метнулась к нему, немыслимо изгибаясь по пути и в прыжке хватая свой долгожданный ужин. Талаат застыла, как изваяние, да и Турен от нее не отстал. Поставив поднос на стол и с удовлетворением отметив, что все цело, девушка заметила выражения лиц и хмыкнула:

— Можете дышать.

— Боги, — прошептал Турен, — кошка.

— Не лови ворон, — заметила Нарсин служанке, — ну, что ты таращишься?

— Извините, — выдохнула та, — вы меня испугали.

После чего перевела взгляд на парня и тут же пришла в себя совершенно.

— А это кто? — воинственно осведомилась она, указывая на него обвиняющим жестом.

Турен постарался отодвинуться как можно дальше на скамье, но был все равно прекрасно виден.

— Госпожа, кого это вы привели?

— Это мой брат, Турен. Познакомьтесь. Турен, это Талаат. Талаат, принеси ему поесть, если не трудно.

— Вы с ума сошли, — прошептала девушка, испуганно глядя на нее, — вы точно сошли с ума.

Нарсин, которой за сегодняшний день пришлось выслушать эту фразу много раз, поморщилась.

— Что особенного в моей просьбе? Говорю, мой брат голоден, принеси ему поесть. Все расспросы и объяснения после.

— Ладно, — кратко отозвалась Талаат и выскочила за дверь.

Нарсин покачала головой и вернулась к столу, на котором стоял поднос с едой. Села на стул и взглянула на парня, который до сих пор сидел, съежившись и почти не дыша.

— Расслабься, — сказала она ему, — Талаат тебя не съест. Она только с виду грозная.

— А что, мне нельзя тут? — поинтересовался тот, выпрямляясь.

— Кто это сказал? Глупости. Не волнуйся, я что-нибудь придумаю. Уверена, в таком большом доме всегда найдется, куда пристроить человека.

— В слуги? — Турен поморщился.

— Может быть. Чего кривишься? Ты хотел, чтобы тебя сразу в советники к князю пристроили?

— Ничего я не хотел, — он вздохнул, — я понимаю, так надо. Но сама подумай, какой из меня слуга?

— Что-нибудь и выйдет, если подучишься. Видишь, у Талаат получается. И она, к тому же, не слишком перетруждается.

Парень фыркнул.

— Ладно, я попробую.

Нарсин покосилась на поднос и спросила:

— Не возражаешь, если я поем?

— Конечно, ешь, — Турен удивился, — чего спрашиваешь?

— Ну, как-то неловко. Я буду набивать живот, а ты — смотреть.

— Но мне же принесут, да?

— Куда денутся. Обязательно принесут. Ладно, — она сунула в рот кусок мяса и принялась жевать.

Талаат принесла ужин для Турена как раз тогда, когда Нарсин доедала свой. Водрузила его на стол, бросила на парня косой взгляд, повернулась к девушке и сказала:

— Вот.

— Спасибо, — поблагодарила ее Нарсин, — Турен, ешь давай.

Его не пришлось просить дважды. В мгновение ока он оказался у стола и навалился на еду так, словно не ел по меньшей мере неделю. Талаат неодобрительно качала головой, наблюдая за этим, явно желая высказаться насчет его манер и воспитания, но понимая, что это будет как-то не к месту. Однако, заметив, как Турен обращается с кашей, не выдержала:

— Там ложка есть, — сообщила она сурово.

— Угу, — отозвался тот, не прекращая своего занятия.

— Ну и братец у вас, — не смолчала Талаат, теперь это было сказано специально для Нарсин, которая уже закончила есть.

— Родственников не выбирают, — пояснила девушка, вволю налюбовавшись на изысканные манеры Турена.

— Да-а, тяжелый случай. Кстати, вы так и не сказали, что он тут делает, госпожа.

— Ужинает.

— Это понятно. Ну, а вообще?

— А вообще… Сама не знаю. Тут такая штука вышла, — Нарсин задумалась, как бы это короче объяснить, — в общем, ему нельзя в Арджанту возвращаться.

— Почему это? Что он натворил?

— Ничего. Кое-кто на него зуб точит.

— И этот кое-кто наверняка из стражей закона, — съехидничала Талаат и была не так уж неправа.

Стражи закона давно присматривались к Турену.

— Нет, — поморщилась Нарсин, понимая, что от объяснений никуда не деться.

И она коротко пояснила, что именно произошло и кому так мешает ее названный братец.

— Так это они вас так разукрасили? — ахнула догадливая Талаат и всплеснула руками, — но вы-то показали им, где раки зимуют?

— О да, — согласилась девушка.

Турен едва не подавился кашей.

— Очень на это надеюсь, — служанка внимательнее присмотрелась к повреждениям госпожи, — это гораздо хуже, чем обычно. Вам надо к лекарю, госпожа.

— Не надо.

— Надо. Вы же не хотите, чтобы у вас был уродливый шрам на лице. Это не красит девушку. Нужно, чтобы лекарь это подправил.

— Но…

— И не спорьте. Пойдемте к Ками, или я его сама сюда приведу, — безапелляционно заявила Талаат.

Нарсин душераздирающе вздохнула. Само собой, ей не хотелось идти ни к какому лекарю, но делать было нечего. Угрозу служанки она воспринимала серьезно. Приведет она сюда Ками, с нее станется.

— Уже поздно, — предприняла она последнюю попытку.

— Ничего, — Талаат было не так-то легко сбить, — здесь никто не ложится рано, госпожа, и вы это знаете. Идемте. Пусть ваш братец набивает брюхо, здесь он в безопасности. Только скажите ему, что нельзя облизывать пальцы. Для этого существует полотенце.

— Слышал? — хмыкнула Нарсин, взглянув на Турена, — веди себя прилично. Ладно, пошли к твоему лекарю, — это относилось к служанке.

— Он не мой, а князя, — не смолчала служанка, направляясь к двери, — мне его помощь сроду не требовалась, а вот вам — регулярно.

— Ничего подобного. Ни разу.

— Все когда-нибудь бывает впервые.

— Гляжу, ты тут самая умная, — съязвила Нарсин, поплотнее закрывая дверь, — хватит ворчать. Пожалей мои уши.

— Да, это почти единственное, что осталось у вас целым, — не отстала от нее Талаат, — не знаю, правда, надолго ли.

Нарсин молча показала ей кулак. Девушка хихикнула.

Как она и говорила, лекарь еще не спал. Он даже и не думал готовиться ко сну. Увидев, кто к нему пришел, Ками лишь приподнял брови, но, когда разглядел получше поздних визитеров, его брови взлетели едва ли не на лоб.

— Боги, — прошептал он, подходя к Нарсин, — таким манером мы потеряем обоих телохранителей.

— А что такое? — заинтересованно спросила Талаат.

— За дверь выйди, — велел он ей, даже не глядя в ее сторону, — и жди свою госпожу там. И не подслушивай.

— Я не подслушиваю, — обиделась служанка.

— Ну-ну.

Надутая Талаат ушла, стукнув дверью сильнее, чем следовало.

Ками велел Нарсин сесть, а сам занялся приготовлениями всего необходимого для лечения. Между делом он спросил:

— Кто постарался?

— Да так, — неопределенно пояснила она, — на дверь налетела.

— Одна на дверь налетела, другой с лестницы упал. Весело живете.

— Кто с лестницы упал? — живо спросила девушка.

— И причем, неудачно так, что руку сломал. Бывает.

— О ком вы?

Ками искривил губы в усмешке, поворачиваясь к ней. Нарсин заметила в его руке большую иглу и сразу забыла о своем любопытстве.

— Зачем это?

— Будет больно, потерпи, — не ответив, приступил к делу лекарь, — но это необходимо.

— Уберите. Не надо.

— Надо. Ты же не хочешь ходить со страшным шрамом. Тем более, на лице. Такие шрамы сильно портят хорошеньких девушек.

— Я телохранитель, — отрезала Нарсин и закусила губу, так как в самом деле было очень больно.

— Знаю. Но одно другому не мешает. Куда приятнее, даже будучи телохранителем, смотреть на свое симпатичное отражение в зеркале.

— М-м, — отозвалась девушка для поддержания разговора.

Ками обманул ее, было не просто больно, а очень больно. Она даже кулаки стиснула, впившись ногтями в кожу, чтобы не заорать на весь дворец. Хорош телохранитель, который вопит от любого пустяка!

— Еще немного, — утешил ее хладнокровный лекарь, сосредоточенно кладя стежок за стежком шелковой нитью, — крепкая дверь, видеть, была.

Наконец, пытка закончилась. Ками оставил шрам над бровью и занялся синяком, делая почти то же самое, что не так давно Этан.

— Что-то я тебя раньше здесь не видел, — заметил он, — за два месяца в первый раз. Странно. Или ты нечасто на двери налетаешь? Я думал, ты будешь моей самой часто посещаемой пациенткой.

— Неужели? — съязвила Нарсин, морщась.

Примочка пахла чем-то неприятным.

— Говори сразу. Что еще себе повредила? Или мне провести полный осмотр?

Девушка подозрительно на него посмотрела.

— Больше ничего.

— Уверена?

— Да.

— А почему хромаешь?

Нарсин без слов задрала штанину и продемонстрировала повязку.

— Кто постарался?

— Этан.

— А-а, — протянул Ками, — она кое-что понимает во врачевании. Ладно, в таком случае, сегодня я ничего больше не смогу для тебя сделать. Завтра придешь, после обеда.

— Зачем? — спросила девушка, поднимаясь.

— На осмотр. Проверю, все ли в порядке. И впредь запомни, когда лекарь говорит, что нужно прийти, это значит, что нужно прийти обязательно. Нам здесь не нужны больные и увечные.

— Ха-ха, — не смолчала Нарсин и все-таки задала вопрос:

— Кто с лестницы свалился и руку сломал?

Ками усмехнулся и ничего не ответил.

— А я знаю, кто, — со злорадством проговорила она, — Сенмар. Правда?

— Тебя это радует?

Она тихо рассмеялась.

— Что вы, что вы. Я полна сочувствия и сожаления. Осторожнее надо быть, смотреть под ноги. Лестницы, они такие, коварные.

Проговорив все это, Нарсин особенно ехидно фыркнула и вышла в коридор.

Талаат успела отскочить и даже сделать вид, что как встала напротив двери в трех шагах, так и стояла там, не двигаясь с места. Однако, Нарсин ей не поверила. Впрочем, говорить ничего не стала.

— Ой, — тихо пискнула Талаат, осмотрев лицо госпожи, — все в порядке, да?

— Почти. Пошли, надо еще подумать, что делать с Туреном.

— А что с ним делать? — служанка пожала плечами, — нашему управляющему требуются мальчики на побегушках. Он вчера сам сказал.

— Чем они занимаются?

— Мальчики? Как обычно, то подай, это принеси, туда сбегай. Хотите, завтра словечко замолвлю?

— Давай.

Подумав, Нарсин признала, что для Турена это будет лучшим выходом из положения. Находясь на службе, он перейдет на легальное положение и им не нужно будет оправдываться, откуда он взялся и что здесь делает. Что до Турена, то ему нужно привыкнуть к нынешнему положению вещей. Лучше быть мальчиком на побегушках, чем мальчиком для битья.

Нарсин собиралась оставить Турена на ночь в своей комнате, устроив калачиком на лавке, но Талаат воспротивилась. Она уперлась, как коза рогом, заявив, что «так не положено». Кем бы он не приходился Нарсин, парню нечего делать ночью в комнате девушки. Еще узнает кто, шуму не оберешься. Служанка увела Турена с собой, пообещав устроить его в лучшем виде.

Нарсин слишком устала, чтобы спорить. После ухода Талаат и своего названного братца, она почти сразу легла спать.