Собиратель стихий 2. Теперь я имба

Глава 19

— Это угроза при исполнении! Хочешь еще добавить пару годков к своим за работорговлю⁈ — кричал Андрей Борисович.

Я спокойно смотрел то на него, то на документы в папочке, оставленной его напарником.

— Да, что ты там хочешь прочитать⁈ — вырвал у меня из рук документы тот. Переживает. И не спроста. Все дело шито белыми нитками.

Видимо барон так перенапрягся в своем эмоциональном монологе, что запыхался. Расстегнул пару пуговок на рубашке и стал махать папкой у себя перед лицом. Воздух у него сперло, поэтому он выдавил из себя лишь пару невнятных звуков и сел на стул.

— Успокоились? А, Андрей Борисович? — спокойно спросил я.

Тот хотел было что-то сказать, но махнул рукой, встал со стула и направился к выходу.

— Что даже не хотите узнать какие у вас есть варианты действий? — наклонил я голову на бок.

— Че? — нахмурившись повернулся тот. — Ты о себе лучше переживай. Я все, — постучал пальцем по папке Вяземский, — так сказать, по протоколу.

— Я все же скажу. Кратенько, — лукаво улыбнулся я, — первый вариант, я назвал его «трусливый», сейчас подчищаете все протоколы, делаете вид, что никак не причастны к этому делу и уходите домой. А лучше из города. У вас есть загородное поместье? Хотя, простите, конечно есть. Глупый вопрос. Столько наворотить и не похвастаться… — пожал я плечами. — Второй вариант, я назвал его «искупительный», вы очищаете свою совесть и рассказывайте о всех деяниях своего брата. Меня отпускают, вас понижают в должности, но зато совесть чиста и грехи искуплены. Как вам? — приподнял одну бровь я.

Все это время Вяземский меня слушал, замерев как статуя. Да и после моего монолога он не двигался с места. А затем начал смеяться. Как психопат, ей богу.

— Ну и молодежь пошла, — вытер слезы на уголках глаз от смеха Вяземский, — мне бы столько самоуверенности в твоем возрасте, уже бы императором был.

— А да, и еще. Вы можете дать документам ход. Тогда быстро вскроется, что вы покрывали брата все эти годы и сядете с ним вместе. Скорее всего на пожизненное. Зато не скучно вам будет. Так сказать, с семьей просто смените место жительства. Это третий вариант… Название не придумал… Семейный? Родственный? А, вот… Придумал — ТУПОЙ!

— Ты так и не понял, щенок, с кем ты имеешь дело? — прошипел Вяземский, наклонившись ближе ко мне через стол.

— Я? Прекрасно понял, а вот вы с братцем походу нет.

В этот момент открылась дверь в комнату. На пороге стоял молодой следователь и Лев.

— Макс! Что за дела? К Романову никаких посетителей! — взбесился Вяземский.

— У него разрешение от императора, — вжав голову сказал следователь.

— Позвольте представиться. Герцог Лавров.

Повисла пауза. Я встал и подошел к другу, пожал крепко руку.

Вяземский встал и кивнул головой. Держа в руках папку с моим делом, он только было хотел ее положить на стол, но видимо не решился, сжав ее в руках, быстрым шагом отправился к выходу.

Видимо выбрал первый вариант — трусливый.

Лев перегородил ему путь.

— Попрошу вас остаться. Не хочу тянуть время. У меня лицензия от императора на проведение допросов. Максим Иванович, зовите секретаря, штатного ментала и пару свидетелей.

Следователь кивнул и побежал собирать комиссию. Вяземский опять попытался уйти.

— А вы куда? — прищурился Лев.

— Так, за Вяземским.

— За ним уже пошли, — Лев показал на папку в руках барона, — и вот это на стол положите, будьте добры.

Мы присели на стулья и ждали прихода действующих лиц. В полной тишине. Только и слышно было тиканье часов и сердцебиение барона.

— Что у вас здесь творится? — залетел в комнату мужчина с проседью.

— Ваше превосходительство! — вскочил Вяземский. Мы встали со Львом и кивнули.

— Сядь! — недовольно указал он тому на стул. — Алексей Павлович, очень приятно, — подал тот мне руку для рукопожатия.

— Простите, с кем имею честь? — спросил я, пожимая руку.

— Обер-полицмейстер Московской губернии, граф Потапов Антон Васильевич, — отчеканил тот с долей пафоса. Видно гордится своими регалиями. — А вы я так понимаю Лев Дмитриевич, — довольно улыбнулся тот и слегка поправил штаны. — Я тебя вот такого помню, — показал он на уровень своих колен, — эх и шкодник ты был. Возмужал! Ничего не скажешь, — похлопал он Льва по плечам. — Так, что тут у вас? Вяземский! Вся Москва гудит! Наделали вы шума… — вырвал Потапов папку у того из рук, — И, где Баринов?

— В отпуске, Ваше превосходительство.

— Точно… Эээх… тунеядцы… — шутливо протянул Потапов.

— Да дело пустяшное… Ей богу, не хочу вас напрягать… — лебезил Вяземский, стараясь забрать папку.

— Так ты уже, — усмехнулся Потапов продолжая читать документы. — Нет бы по-тихому все сделать, а ты шуму развел… Меня ночью дернули из-за тебя. — Тут Потапов резко ткнул пальцем в документы. — Скажи мне, что это просто полный тезка. — Вяземский помотал головой. — Ты в своем уме? — пытался тихо говорить обер-полицмейстер, но едва ли ему это удавалось. — Обвиняемый герой империи⁈ Тебе титул не нужен? Или головой поехал⁈

— Он подозреваемый… Главный, — тихо сказал Вяземский.

В дверь начали заходить люди со стульями и папками. Со страхом в глазах они кивали высокому начальству и рассаживались вдоль стенки.

— Марусь, — подозвал секретаршу Потапов. — Принеси-ка нашим уважаемым гостям кофеечку. И вызови Баринова… Срочно!

— Хорошо, — кивнула девушка и выбежала пулей из комнаты. Вернулась она, буквально, через минут пять.

Когда все расселись и привели Вяземского, Андрей Борисович резко вскочил, чем привлек всеобщее внимание. Маруся аж чашку с кофе обронила от испуга.

— Эх, Ленька! Не брат ты мне боле! — наиграно с толикой драматизма начал вещать непризнанный актер Вяземский.

— Это, что за спектакль? — шепнул мне Лев.

— Премьера. Называется: «переобулся в воздухе». Самому интересно.

— Как ты посмел оклеветать достопочтеннейшего Алексея Павловича! И перекинуть на него свои гнусные делишки! Все твои документы, это филькина грамота! — уронил он на стол папку и тут же из его руки полилась вода прямо на документы. Мы со Львом резко забрали свои чашки со стола и сделав пару глотков с интересном наблюдали за спектаклем.

— Вы, что творите, Андрей Борисович⁈ — вытираясь от брызг воды, сказал обер-полицмейстер, всучив Марусе свою чашку.

— Простите… Эмоции навалили, я разнервничался, вот и магию не с контролировал. Просто подумал. А чего скрывать, раз все и так понятно. Да, Максим? — обратился он к следователю. — Как я и говорил. Алексей Павлович не виновен. А я прошу прощения у графа Романова за своего брата. Он у нас немного дурачок. Я и не знал, что его болезнь так разовьется и он начнет такие дела вытворять.

— Какой дурочек? — нахмурился Антон Васильевич. — Что здесь происходит⁈

— Документам каюк, — шепнул мне Лев.

— Так на то и расчет. И братца своего душевнобольным хочет выставить, чтобы не в тюрьме гнил, а на государственных харчах в лечебнице прозябал.

— Ты чего несешь⁈ Андрюха! Я тебе документы предоставил! Все улики на Романова указывают! — начал кричать Леонид Борисович.

— Тихо, тихо, — подошел к брату Андрей Борисович и начал гладить по голове. — Мы сходим к лекарю, и он тебе новое лекарство пропишет…

— Андрей, ну-ка выйдем, — махнул головой в сторону коридора обер-полицмейстер, — переговорить надобно.

— Ах ты ж скот! Как на мои деньги поместье строить так он первый, а как брата защитить! Ну ты тварюга! Я ж и тебя сдам! Все про твои делишки расскажу, — заливался Леонид Борисович.

— Вот видите, он не в себе, — вздохнул Андрей Борисович. — Так его и забрали. Просто не хотел, чтобы все его видели в таком состоянии.

Ну хитрец, ну актер! Могу сказать только браво!

— Расколоть его? — спросил Лев. — Тут не вооружённым взглядом видно все.

— Погоди, интересно, что дальше будет, — с увлечением наблюдал я за происходящим. — Да и нужен он мне еще. Информации у него много полезной.

— Зря только ехал, — скривил рот Лев.

— Погоди. Может еще понадобится твоя сила.

— Простите, — подошла к нам девушка лет двадцати. — Так понимаю коллега? — протянула она руку Лаврову.

— А вы кто? — приподнял одну бровь Лев.

— Штатный ментал. Алина Никитична.

— Получается коллега, — кивнул Лев, взял руку девушки, перевернул и поцеловал тыльную сторону ладони.

— Вы тоже видите, что он… — аккуратно говорила девушка, ничуть не смутившись.

— Врет? А-то! — оживился Лев. — А вы так понимаю выше третьего уровня?

— У меня четвертый, — скромно увела глаза девушка.

— Оооо! Мое почтение. Так что делать будем, Алина Никитична?

— Он мой начальник, — шепнула девушка. — Хорошо бы, чтобы вы об этом сказали.

— Мне герой не разрешает, — пожал Лев плечами и показал на меня.

— Пока ничего говорить не надо. Хорошо, Алина Никитична? — сказал я.

— Конечно. Уверена у вас есть план, — довольно улыбнулась та. — Вы же мастер тактики. А еще можно попросить? — протянула мне карточку с моим изображением Алина, — можете расписаться?

Мы со Львом переглянулись, а затем друг протянул мне молча ручку.

— Это моему младшему брату. Он ваш фанат, — пояснила девушка.

Я быстро черканул подпись и отдал ручку Льву. Довольная девушка села обратно к стене с улыбкой на лице.

— Будто после таких восторженных глазок мы поверим, что это для брата, — посмеялся Лев.

— Я и не знал, что так знаменит.

— Когда вернемся, напомни сводить тебя в книжный, — засмеялся Лев. — Славина сестра нам такие новые романы показывала… Кое с кем в главной роли.

— Что-то они там долго, — нахмурился я, пропуская слава Льва мимо ушей, — пойду присоединюсь.

Я встал со стула и направился к выходу. Когда подошел, Вяземский договаривал, а обер-полицмейстер озадачено тер подбородок.

— Именно поэтому я хочу все сделать тихо. Чтобы газетчики не узнали и слухов меньше ходило. Опять же, жена у него, дочери. Понимаете, как это может отразиться на них? — полушепотом говорил Вяземский.

— Понимаю, — кивнул Потапов. — Горе конечно, горе…

— Не помешаю? — выглянул я.

— Алексей Павлович, — кивнул Потапов, — задержали мы вас… понимаю… Вы свободны, не смеем задерживать. И да…- повернулся тот к подчинённому. — Папочка то промокла…

— Да и пусть. Что я, новую не заведу? — махнул Вяземский.

— За ночь все подготовь, завтра утром все сделаем тихо.

Вяземский косился на меня, видимо боясь, что я могу и его заложить. Я же просто стоял.

— Все дежурные на посты, Алина свободна! Марусь, помоги Антону Борисовичу, — заглянул Потопов в комнату. — Лев Дмитриевич рад был вас повидать, передайте отцу, что желаю повидаться. Алексей Павлович, всего доброго, — пожал мне тот руку.

Максим Иванович пошел со всеми сотрудниками в коридор, но его схватил Вяземский.

— Тебе придется остаться, — сказал тот.

— Вас проводит Алина Никитична, — сказал мне Потапов, разворачивая от двери в кабинет.

Я вышел на улицу и вздохнул свежим воздухом.

— Очень рада была с вами познакомиться, — протянула мне руку Алина. Я пожал ее, та посмотрела на мою правую руку и восторг сошел с ее лица.

— И с вами, — снова натянула та улыбку и протянула руку Льву.

— А мне то как приятно, — повернул ладонь и снова поцеловал тыльную ее часть Лев.

Глаза девушки будто помутнели.

Понятно, силу свою применил.

— Приглашаю вас на завтрак, Алина Никитична.

Та лишь кивнула.

— На связи будь, ты можешь мне понадобиться, — сказал я другу.

— Дай мне пол часа.

— Хорошо.

Теперь мне нужно было как-то попасть к Борисычу. Видимо снова через братца.

— Кто это пожаловал? — оскалился Борисыч. — Не уж то, брат, что отказался от меня? — тот плюнул Антону Борисевичу в лицо. — Че те надо, подонок⁈

Антон достал платок и вытер слюни с лица, а затем врезал брату по лицу. Тот упал на пол и застонал.

— Оставьте нас! — приказал он охранникам. Затем он окутал камеру оглушающим заклинанием. — Я с тобой тонуть братец не собираюсь, — поднял за шкирку тот Борисыча. — Я те говорил: либо все делаешь по-тихому, либо завязываешь! Я тебя, паскуду, от тюрьмы пытаюсь отмазать, а ты неблагодарный. О семье подумай, — отпустил он брата и тот упал, снова ударившись о пол головой. — Если ты станешь преступником, то их лишат титула и имения, да вообще всего! А, если на принудительное лечение ляжешь, то все перейдёт жене!

— И эта стерва быстро подсуетится и найдет нового муженька. Хер ей с маслом. Тонуть так всем вместе! И тебя с собой заберу! — довольно улыбнулся тот.

— Я ж могу тебя избить тут до смерти. И уже сам сделаю документы, какие вздумаю!

— А давай! Бей! — пошел в сторону брата Борисыч. — Что? Не можешь? Кишка тонка! Вот в этом мы и различаемся. Я более решительный. Да и без моих денег ты лишишься прежнего образа жизни. Ты ж ни одно дело не провернешь! Ссыкло.

— Ты сказал, что у тебя все под контролем, — пинул в ноги брата Вяземский. — А у тебя филькины грамоты одни! И с кем ты связался? С героем империи! Он демонов победил! Рогачева вывел на чистую воду! Уж с таким как ты! Мелким дилером зверолюдок, уж точно справится! Идиот! — все это время Вяземский пинал брата, выплёскивая всю свою злобу. Затем резко остановился, увидев на сапоге кровь. Он замер на мгновения, сделав глубокий вздох. А с выдохом продолжил: — у тебя время до завтра. Начнешь дурить и действовать не по плану…

— Будет уже поздно, — прохрипел Борисыч! — Я тебя к тому времени заложу с потрохами.

— Ты не оставляешь мне выбора, — достал маленький кристалл Вяземский.

— Смешно, — усмехнулся Борисыч, сев на полу и облокотился на стену. — Это ведь я тебе его подарил… Со словами: примени его в смертельной опасности, на самого злостного врага. И ты его собираешься использовать не на Романове, а на мне. Что ж. Я был не прав. Ты осмелел…

— Алексей Павлович? — округлила глаза секретарша, протирающая столы в комнате для допросов.

— Мария… Простите, не знаю, как по батюшке…

— Просто Маруся, я из простолюдинок, — махнула та тряпкой, а сама засмущалась, аж щеки налились.

— Подскажешь, где Вяземский?

— В камере у брата.

— О! Как удачно. Они получается там вдвоём. Проводишь?

— Так-то не положено… — увела глаза Маруся. Тут бы ментал пригодился…

— Марусь, — прищурился я, взяв ее ладонь приблизил к губам, — не хочу напрягать твое начальство… Давай ты, как хорошая девочка, сама меня отведешь. — Затем я поцеловал тыльную сторону ладони. И увидел, как по руке вверх пробежали мурашки. Ну все, готова девка, по глазам вижу.

— Ой! — взвизгнула та, — Алексей Павлович, и правда! Вы документы свои забыли! Идемте я вам отдам! — подмигнула мне та.

— Спасибо, — лукаво улыбнулся и прошептал ей я.

Мы петляли по коридорам, а затем спустились вниз по лестнице.

— Я сейчас пойду туда… Вам на право, потом через три камеры на лево.

— Благодарю.

Я быстрым шагом направился по проложенному маршруту. На главном посту охранник спал и больше никого. Хороша тюрьма. Ничего не скажешь.

После того, как я повернул налево, увидел всего одну камеру. Видимо «люкс», чтобы подальше от других уголовников.

Дверь быстро и без труда поддалась на мои манипуляции. Хоть бы заглушку какую от магии поставили.

Передо мной застыла картина: Вяземский склонился перед окровавленным братом и тянул к нему руку с чем-то сверкающим.

— Прошу простить! — перехватил я руку Вяземского. — Я еще с ним не закончил.