Солдаты Оборотня

Глава 11. Первый шаг

На Элидир опускается ночь. Последние экипажи высокопоставленных чиновников возвращаются в свои роскошные дома, расположенные на искусственно созданном острове в северной части города. Целая сеть каналов окружала это райское место, через которые были перекинуты два разводных моста находящиеся под круглосуточной охраной солдат личного полка Императора. Каждый из этих мостов был оснащен подъемным механизмом, и, как правило, на ночь оба были подняты. Проникнуть в позднее время в эту святая святых Элидира, можно было только по пропуску с личной подписью главы тайной службы Аэрона лорда Ретаха. В довершении всего водные каналы патрулировались тремя военными ботиками, и по всему периметру острова на расстоянии видимости друг от друга располагались сторожевые посты.

Жить в этом месте, утопающем в зелени и цветах, ходить по дорогам вымощенным красным камнем, получали только самые высокие чины Аэрона. Но условие было одним — если они покидали службу, то покидали и этот остров.

В одном из таких домов, окруженным садом, с десятками слуг и личной охраной жил Высший магистр Ордена Серебряных Лун, Увард Лодж. Сейчас он, удобно устроившись в кресле, молча, слушал доклад одного из своих шептунов.

Черный шелковый халат был небрежно накинут на плечи магистра, а на груди был виден серебряный медальон — символ высшей власти в Ордене.

— Значит, они вот-вот решаться меня убрать, а из касты магов сделать послушных фокусников на побегушках у тупых солдафонов — задумчиво проговорил магистр, откидываясь в кресле.

— А кто будет управлять всем этим…. балаганом? — лицо исказила брезгливая гримаса — Ведь императору и его псам нужны свои люди среди магов Аэрона

— Я видел, как магистр Легат выходил из императорских дворцовых покоев, господин. Это было на прошлой неделе. А три дня назад я видел его вместе с другими лордами. В том числе генерал-лордом Дэвлином!

— Ничтожество! Понятно, что император подбирает себе фигуру, которая не посмеет пикнуть, когда он натравит на Орден этого мясника Дэвлина с его упырями! Они будут планомерно уничтожать Орден, пока не доведут его до жалкого существования в качестве придатка к бюрократической махине империи. При таком развитии событий не пройдет и десятка лет, как маги превратятся в обычных клерков!

Лодж встал и прошелся вдоль комнаты.

— Жаль, что я в свое время не принял предложение Тэквора, — пробормотал он чуть погодя — Тогда была реальная возможность скинуть этого императора, вместе с его лизоблюдами! Теперь я пожинаю плоды своей беспечности и неоправданной порядочности! — магистр покачал головой и посмотрел на своего помощника.

— Когда они начнут действовать?

— Это мне неизвестно, господин.

Магистр скрестил руки на груди и мрачно посмотрел на потрескивающий в камине огонь.

— Скорее всего, у меня ещё есть время. Думаю недели две — медленно проговорил он. — Сейчас же отправляйся к магистру Хакелл. Она имеет связь с влиятельными магами Западных королевств и должна будет убедить их начать вторжение в Западные земли Империи, чтобы отвлечь армию и дать нам время на подготовку к свержению императора. За такую поддержку они получат от нас, новых владык Империи, земли от "Крыла ворона" до побережья Северного моря, кои они безуспешно пытались отбить у императора, а так же верного союзника в войне с Элкод. В противном случае они столкнуться с растущими аппетитами таких варваров как "Оборотень" и других генералов окружающих императора. Они только и мечтают о господстве во всем Изведанном мире. Напомни им поход "Оборотня" на Гамидо, — магистр зло улыбнулся.

— Слушаюсь, господин, — человек поклонился.

— А я выйду на Тэквора, — добавил Лодж — слышал, что схватили его дочь, это правда?

— Это так, господин.

— Помню, что это была смышленая девочка. Года два назад я принимал их с отцом в этом комнате. Пока мы разговаривали с Тэквором, она все стояла в том дальнем углу и глазела на полку с книгами. Потом забросала меня вопросами о трудах великих в прошлом магов — Лодж улыбнулся воспоминанием — Мы постараемся освободить её. Думаю, это будет отличный жест примирения между нами!

— Лучшего и придумать нельзя, господин.

— Ступай. — Лодж вяло махнул кистью руки в его сторону и, скинув халат, направился к огромной медной ванне, стоящей в углу комнаты, где его уже ждали две служанки.

Капрал Криселла только что закончил прием караульной точки у западного моста острова и смотрел, как его отделение, состоящее из шести человек, занимает свои места согласно предписанию. Ночи сейчас были теплыми, и капрал был в предвкушении легкого дежурства.

Свежий воздух, плеск воды в канале. Может быть, даже удастся поболтать с командиром ботика сержантом Хеймо, его старым другом. Такие дежурства в императорском полку называли "ночными пикниками". Это не шатание на продуваемой всеми ветрами городской стене, или что самое страшное, дежурство в тюремном бастионе расположенном недалеко от Элидира.

От этого жуткого места у Криселлы мороз по коже. Видел он его только издалека, но некоторые солдаты из полка поговаривали, что именно там, в самой известной тюрьме Аэрона, на третьем подземном уровне томятся наиболее опасные враги трона. А еще говорят, что в туннелях под камерами узников водятся огромного размера и свирепого нрава земляные крысы. Иногда им удается прогрызать пол некоторых камер, и тогда они пожирают несчастных пленников целиком. Один из его людей рассказывал, что служил с солдатом, которому довелось нести караул в тот момент, когда крысы напали на одного из заключенных. Охрана так и не решилась зайти в камеру, пока там не стихли кошмарные крики, и хруст костей. А когда они все же зашли, то увидели небольшую лужицу крови и обглоданный череп. Крысы слизали с пола почти всю кровь несчастного. А дыра, через которую они пролезли в камеру, была таких размеров, что в неё пролезли бы даже полковые сторожевые псы. За все шесть лет службы Криселла так и не попал на дежурство в тюремный бастион, но рано или поздно ему придется нести службу в каменных казематах самого страшного места Аэрона.

Капрал тряхнул головой, отгоняя мрачные мысли, и легкий, теплый ветер постепенно унес их. Криселла улыбнулся и, зевнув, подумал, что пора бы зажечь факелы. Но внезапно он замер обратившись в слух. На другом конце улицы раздался тяжелый конский топот.

Судя по шуму, который издавали всадники, их, было не меньше десяти. Вскоре он различил контуры скачущих фигур. Было видно, что это солдаты, но к каким частям они принадлежат, в сумерках не было видно. Если это охранные роты магического ордена, то неприятного разговора не избежать. Солдаты его отделения напряглись, приняв оружие наизготовку. Но вскоре Криселла рассмотрел отличительные знаки их полка. Взвод кавалерии во главе с их командир, полковником Альвинтером. Поравнявшись с капралом и ответив на его приветствие, полковник протянул Криселле разрешающую бумагу с гербом империи и подписью лорда Ретаха. Капрал жестом приказал поднимать шлагбаум, и опускать мост. Пока его подчиненные выполняли приказ, Криселла машинально пересчитал отряд, сопровождавший полковника. Это был не взвод. Их оказалось двадцать три человека. Все были при полной боевой выкладке, не хватало только тяжелых штурмовых лат.

Тяжелые бревна гулко грохнули о землю. Мост опустился, и кавалькада направилась вглубь острова. Капралу было приказано поднять мост и больше никого не впускать и не выпускать через пост. Когда всадники растворились в наступающей темноте, к капралу подошел один из его солдат:

— Похоже, что тюремный бастион вскоре обретет нового высокопоставленного клиента, — улыбнулся он

— Держи свой длинный язык за зубами, если только сам не хочешь познакомиться с обитателями подземных казематов, — прошипел капрал, зло, посмотрев на солдата.

С лица шутника мгновенно исчезла улыбка, и он поспешил отойти от своего командира подальше. У Криселлы засосало в желудке. Возможно, скоро произойдут события, о последствиях которых можно только догадываться. "Угораздило меня сегодня оказаться на "ночном пикнике"", — подумал капрал и направился к сторожевому помещению, где надо было записать в журнал происшествий поздний визит на остров полковника Альвинтера и его рыцарей.

***

Лодж лежал на кушетке и сладостно улыбался умелым действиям одной из девушек, массировавшей ему спину, когда дверь в комнату с грохотом отворилась, и на пороге показались высокие фигуры в куртках с эмблемами императорской рыцарской роты, поверх кольчуг. Магистр вскочил и, неловко наступив на блюдо с маслом, растянулся на полу. Лежа на нем, совершенно голый, магистр почувствовал, как его наполняет стыд и гнев одновременно.

— Мой господин! — из-за спин стоящих солдат к магистру бросился один из его слуг

— Все нормально, — пробормотал Лодж — я просто поскользнулся.

Поднявшись и накинув халат, магистр повернулся к девушке и со всего размаха ударил её по лицу. Вскрикнув, она опрокинулась на спину и закрыла лицо руками.

— Девчонка не виновата в том, что вы настолько неуклюжи, — подал голос один из рыцарей.

Магистр резко повернулся в его сторону и сразу узнал полковника Альвинтера. Офицер сделал жест рукой, и девушки поспешили покинуть комнату.

— Что это все значит!? — от такого неприкрытого хамства, магистр даже отступил на шаг.

— У вас проблемы со слухом господин Лодж? Может массажное масло залило вам в уши?

— Как!!? — Лодж не верил, что это происходит на яву

Мало того, что в его личные покои посмели войти эти грязные мерзавцы, так ещё жалкая шавка императора, этот полковник, смеет разговаривать со вторым человеком в империи таким тоном! И тут, словно раскаленная игла, мозг Лоджа пронзила мысль: "А может я уже не второе лицо в Аэроне? А где же охрана?"

Ответ на этот вопрос он получил, когда его взгляд упал на окровавленный меч одного из солдат Альвинтера. Судьба его охранников теперь была ясна. Странно лишь то, что они не успели поднять тревогу.

— Ломаете себе голову над тем, как мы смогли застать вас врасплох? — спросил полковник, будто прочитав его мысли. — Начальник вашей охраны человек императора.

"Я испепелю их на месте" — подумал магистр и обратил свой взгляд, полный ненависти, на солдат императора. Но в следующий момент его взгляд упал на небольшой кулон, на груди полковника. В нем едва различимы, поблескивали два крохотных зеленых камня. Он побледнел. Лодж догадался, о назначении кулона. Камни добывали в глубоких шахтах Драконовых гор. Они обладали способностью рассеивать энергию позволяющую избранным людям владеть искусством, которое все называли магией. Место их хранения было одной из самых главных тайн императорской семьи. Лодж порой вообще сомневался, в том, что они существуют. Действовали они только на близком расстоянии, поэтому применять их можно было тогда, когда магу некуда было отступить. Окажись Лодж в десяти шагах от этих мерзавцев, и они бы уже молили его о пощаде испытывая страшные муки, но позади магистра была стена. И бежать ему сейчас было некуда.

Энергия по прежнему бурлила в теле магистра, даже вызывала слабую тошноту, но как только он попробовал направить её по силовым линиям, что бы сконцентрировать силу, то почувствовал, как она испаряется подобно пару над горшком каши. Альвинтер внимательно следил за тем, как менялось выражение лица Лоджа, и когда ненависть сменилась растерянностью, он произнес:

— Похоже, легенды о камнях оказались правдой — кривая усмешка скользнула по его лицу — признаться, я не был до конца уверен в этой безделице

Лодж посмотрел на него невидящим взглядом. Рот главы ордена открывался и закрывался, не произнося не звука, словно у выброшенной на берег рыбы.

— Завтра рано утром с вами побеседует лорд Ретах, — произнес полковник.

— Вы не посмеете, — пролепетал, наконец, Лодж — это приведет к гражданской войне! На моей стороне народ!

— Война уже давно идет, если вы не заметили.

Видя, что Лодж никак не может отреагировать на его слова, Альвинтер добавил:

— Вы слишком долго ходили по лезвию ножа. Надо было быстрее принимать решение, на чьей вы стороне. Вы сами выбрали свою судьбу, готовя заговор, и так и не решившись на какие-либо действия. Такие как вы заканчивают свои дни в подземных казематах тюремного бастиона. Просите у неба завтра ясного дня. Вы в последний раз посмотрите на солнце и насладитесь запахом цветов и пением птиц. Мрак подземелья и вонь собственных испражнений теперь будут вашими спутниками до конца дней.

— Неееет! — крик магистра оглушил офицеров. — Пощады!!! Я молю императора о пощаде! — Лодж рухнул на колени, и подполз к Альвинтеру. Прижавшись к его сапогам, он прохрипел:

— Я прошу…. Я все расскажу, все, что знаю о Тэкворе, все о предложениях Западных королевств….

— Западных королевств!? — полковник не смог скрыть своего удивления.

— Я все расскажу, только дайте мне исчезнуть! Я могу жить простым рыбаком, где нибудь на одном из северных поселений, я…..

— Что за чушь вы мелете! — воскликнул Альвинтер, и чуть помедлив, сказал — Но если вы действительно предоставите императору ценные сведения, вполне возможно, что ваша судьба будет не столь ужасна.

Магистр замер. Его тело била мелкая дрожь. Затем он поднял голову.

— Я многое расскажу, но прошу вас не отправлять меня в подземелье — Лодж откинулся назад и, прислонившись спиной к кушетке, заплакал.

— Хорошо, что у вас нет семьи, — Альвинтер брезгливо отступил от плачущего человека, — кого действительно бывает невыносимо жаль, так это ни в чем неповинные семьи, которые страдают из-за мерзавца! За вами придут, и отвезут в городскую тюрьму. Пока. Дальнейшее будет зависеть от ваших слов и от милости императора — полковник резко развернулся и вышел из комнаты.

Вместе с Лоджем в комнате остались два солдата. Ещё пара охранников разместилась снаружи у дверей покоев бывшего магистра и под его окнами. Наконец, закончив с этим, Альвинтер поспешил во дворец, чтобы доложить обо всем императору. Сегодня у него ещё много работы.

***

В этот час по всей империи прокатилась волна арестов. В допросные камеры угодили все значимые фигуры ордена. Те из них кто отказывался перейти под власть Императора, были казнены.

В небольшом городке Фугет, где располагалась одна из лучших в Аэроне школ магии, обучавшиеся там юноши и девушки, заступились за своих преподавателей, устроив на улицах настоящую войну, Аресты в этом месте проводила вторая рота тяжелой пехоты из полка первой гвардейской армии "Молот". Столкнувшись с сопротивлением и потеряв семь человек убитыми, командир роты капитан Клодэ предпринял яростный штурм здания школы, где укрылись основные силы студентов.

Схватка получилась короткой и свирепой. Молодые маги оказали достойный отпор ветеранам гвардии, но победить солдат прошедших многие битвы они не смогли. Гвардейцы не пощадили никого. И тех, кого не убили во время штурма, повесили прямо во дворе разрушенной школы.

Аэрон стоял на пороге новой эры своего существования. Власть магов была уничтожена за одну ночь жестокой расправой военной касты империи. Теперь император и его генералы правили самым большим государством во всем Изведанном мире, где у магов более не было политической силы. Власть оказались в руках опутанных жуткими слухами генералов императора. Теперь солдаты двух гвардейских армий, активно участвовавших в погромах за одну ночь превратились в один из символов новой Империи, где за императорским штандартом над страной взвились знамена с оскалом оборотня и черным деревом с висельником. Символами двух гвардейских армий — генерал-лорда Дэвлина и генерал-лорда Ресида.

***

Время для бывшего главы магического ордена Аэрона тянулось невыносимо. Где-то в доме пробили часы, извещая о том, что наступил третий час ночи. Лодж сгорбившись, сидел у потухшего камина. Он никак не мог поверить в то, что с ним произошло. Еще вчера он чувствовал себя почти властелином Аэрона. Решив, тайно договорится с послами Западных королевств о поддержки его преобразований, в случае прихода к власти в Аэроне Ордена Серебряных Лун, он уже сейчас стал чувствовать себя правителем империи. Но его самоуспокоенность привела к трагедии.

Нужно было ещё немного времени, и император вместе со своими генералами, отправился бы на свалку истории. Совсем немного времени. Но, видимо, ищейки Ретаха нашли слабое звено в его окружении. И вот теперь он сам стоит на краю смерти или безумия. По-другому узники тюремного бастиона не заканчивают.

И тут его осенило. Ведь в стене у окна есть тайный вход. Как он мог забыть об этом! Надо лишь дойти вон до той паркетной доски и под тяжестью тела сработает замок, дверь откроется и мгновенно захлопнется, как только он пройдет в неё. Эти императорские псы даже не успеют понять, что произошло. Лодж, как бы невзначай, окинул взглядом комнату. Двое солдат сидели за небольшим столиком и с аппетитом поглощали огромный арбуз. Казалось, что их совсем не интересовал пленник.

Лодж встал и медленно подошел к окну, заложив руки за спину. Солдаты никак на это не отреагировали. Маг посмотрел в сад и увидел еще троих имперских солдат под окном. "Вот почему эти двое так спокойны", — подумал Лодж. — "Но у меня есть для вас сюрприз!" И маг двинулся к заветной стене. Когда до неё оставалось сделать несколько шагов, один из солдат перевел свой взгляд на Лоджа.

— Если вы решили сбежать через тайный ход в этой стене, то у вас ничего не получиться. Все заблокировано. Ваш бывший командир охраны об этом позаботился.

Лодж в растерянности повернулся к окну и услышал у себя за спиной смех. Он готов был завыть от безысходности и обиды. Вчера бы эти двое солдат застыли в ужасе от одного только его взгляда, а сейчас они издеваются над ним словно над попрошайкой у рыночной площади.

Смех внезапно прекратился и в тоже мгновение Лодж почувствовал необычайной силы магическое присутствие. Оно было настолько мощное, что по его телу пробежали мурашки. Он резко обернулся и увидел парализованных солдат, застывших с кусками арбуза в руках и идиотскими улыбками на лицах.

Он ясно видел, как рядом с библиотечным шкафом появилось черное облако, в центре которого угадывались две фигуры. Одна из них махнула рукой, приглашая Лоджа подойти поближе.

— Доброй ночи господин Лодж. Меня зовут Ило

Лодж кивнул.

— Признаться не ожидал застать вас в таком положении, но от этого мое предложение покажется вам ещё более привлекательным, — его голос доносился из этого облака сквозь шипение. Лодж боязливо оглянулся на дверь, боясь, что этот шум вызовет подозрение у стоявшего перед дверью караула.

— Не бойтесь, — отреагировал Ило — внешняя охрана в таком же положении, что и эти двое за вашей спиной. Но времени у нас крайне мало. Тратится слишком много сил для поддержания портала и контроля над вашими тюремщиками.

— Что вам надо? — прохрипел Лодж.

— Мне нужны вы магистр, — ответил Ило.

— В каком смысле?

— Признаться, мы не рассчитывали застать вас в таком положении, но коль все происходит именно так, то я предлагаю вам возможность бежать. А впоследствии отомстить.

— Но я не смогу выбраться отсюда!

— С моей помощью сможете! — голос мага стал раздраженным — Так вы согласны?

— Да! — Лодж не раздумывал более не секунды.

— Отлично, — улыбнулся Ило — тогда входите прямо в облако.

— Я слышал, что пользоваться такими вещами крайне опасно.

— В вашем положении я бы особо не привередничал, но для вашего спокойствия я вам скажу, что портал тщательно подготовлен и шанс погибнуть, или быть изувеченным у вас невысок.

В соседней комнате послышался шум и крики людей, щелкнул замок открываемой двери. Лодж не стал более мешкать и шагнул в портал. В этот же миг в комнату ворвались солдаты, и один из них метнул меч в исчезающий портал.

***

Лодж провалился в темноту, в которой невыносимо пахло серой, и было очень холодно. Маг почувствовал сильную боль в спине, голову сжало так, что казалось еще немного, и она лопнет. И когда боль стала невыносимой, внезапно все закончилось. Он оказался на полу, застланным толстым ковром. Чувствовалось мерное покачивание, и был слышен крик чаек. " Я на корабле?" мелькнула у него мысль. Вдруг что-то тяжёлое упало рядом с ним. И Лодж услышал голос того, кто с ним говорил через портал.

— Проклятье! Видимо кто-то успел запустить меч.

— Вот это я называю невезение. Из-за этого ему так досталось — голос принадлежал другому человеку — Но ему ещё повезло, что все закончилось так, а не иначе. Могло быть намного хуже.

— Сложная штука этот портал

— Да. Тут важно, чтобы ничего, не нарушило его узор. За определенное время через портал может пройти только ограниченное число человек. Когда через него нужно провести большое количество людей, необходимо, что бы его контролировали маги с обеих сторон. Для более стабильного состояния. И чем больше людей проходит через него, тем больше усилий требуется от магов. Это наше сравнительно недавнее изобретение. Ему всего около сотни лет. И никто кроме нас не продвинулся в этом вопросе столь далеко.

— Ощущения перехода не из приятных, но не думал, что это может привести к таким последствиям

— Кажется, наш гость приходит в себя, давайте поможем ему подняться.

Лодж почувствовал, как его подхватили на руки и усадили на мягкие подушки.

— О проклятье! — вырвалось у Ласмера

— Да, это неприятно, — кивнул Ило…

— Что со мной? — прохрипел Лодж.

— Лучше посмотрите сами, — и с этими словами Ило указал бывшему пленнику на зеркало.

Лодж почувствовал, что у него, что-то не так почти сразу. Во-первых, он не видел правым глазом. Во-вторых, его руки были изуродованы мелкими кровоточащими порезами. Боли не было, но все тело жутко зудело. Подойдя к зеркалу, Лодж в ужасе вскрикнул. Там где должен был быть глаз, зияла пустая глазница. Уродливый шрам в нижней части лица исказил линию рта. От этого казалось, будто Лодж все время скалиться, обнажая верхние потемневшие зубы. Шею, словно толстая цепь, окольцовывал еще один шрам, бледно-розового цвета. От волос на голове не осталось и следа. Лодж повернулся к, наблюдавшим за ним Ило и Лиасом. На его лице было написано отчаяние.

— Шанс быть изувеченным у вас невысок! — повторил он недавние слова капитана

— Это действительно так — возразил тот — Но пока вы решались, кто-то из охраны запустил в портал вот это — Ило показал на оплавленную железную болванку

— Что это?

— Ещё недавно это был меч.

Лодж тяжело опустился на подушки и обхватил изуродованную, лысую голову руками.

— Вам не больно? — Ило выглядел обеспокоенным.

Лодж отрицательно покачал головой.

— Послушайте, — к нему подсел второй человек- я обещаю, что мы сможем кое-что исправить. Глаз я вам, конечно, не верну, но шрамы мы уменьшим и зубам вернем их первоначальный цвет. В конце концов, еще несколько минут назад вы стояли в шаге от гибели, а теперь положение резко изменилось.

— Скажите мне, наконец, где я и кто вы? — проговорил Лодж, не отрывая ладони от лица

— Вы на корабле, направляющемся в столицу Хамида

— А кто вы? — спросил Лодж, хотя уже начал догадываться, кто его спасители.

— Думаю, вы уже знаете кто мы

— Пожалуй, да, — кивнул Лодж, устало вздохнув — такие штуки могут выделывать только люди Даркмора

— Меня зовут Ласмер. Мы ваши друзья — второй человек подсел к нему и ободряюще приобнял Лоджа за плечи — Сейчас вы должны отдохнуть, а завтра мы обсудим дела, которые с этого момента стали у нас общими. Обещайте, что возьмете себя в руки, и тогда завтра мы сможем обговорить сложившуюся ситуацию

— Я постараюсь — кивнул Лодж, чувствуя как смертельная усталость наваливается на него

Тот, кто назвался Ласмером приветливо улыбнулся и, сделав жест рукой Ило, вышел вслед за ним из комнаты.

Глаза Лоджа уже закрывались, когда дверь открылась, и на пороге появились две женщины и невысокий, полный мужчина

— Мы окажем вам помощь — тихо проговорил он — и сделаем все, что в наших силах. Вам станет намного легче

— Валяйте — Лодж безразлично махнул рукой и лег на устланный шелковым покрывалом диван

–

— Глава 12. Перевал

Мы выехали из ворот Тора, следом за торговцами. Я держался чуть позади Доротеи, стараясь не спускать с неё глаз. Помимо нас торговцы наняли пятерых наемников. Люди готовы были платить за свою безопасность, хотя, по моему мнению, если то о чем шептались в тавернах, правда, наемники тут бесполезны. Нужны маги. У нас он есть, вернее она, только лично я боюсь эту бестию больше всех тварей Драконовых гор.

Доротея почувствовала мой взгляд и повернулась ко мне. Изобразив лицо невинной девушки, и улыбнувшись своей обворожительной улыбкой:

— Не думаю, что стоит бояться, — голос чуть с хрипотцой.

Сама вежливость. Как будто это не я съездил ей по лицу.

— Рот закрой! — рявкнул я. Нехватало еще, чтобы она умела читать мысли! — Не смей смотреть по сторонам

— А куда же мне смотреть?

— На лошадь

Доротея хмыкнула и отвернулась от меня

— Риттер, хватит орать на неё, — сзади подъехал Эдгар — твой психоз начинает доставать!

Девушка бросила благодарный взгляд на своего защитника. Мне показалось, что Эдгар смутился и даже немного покраснел. Это мне совсем не понравилось. Не скрою, она чертовски привлекательна, и я ловил себя на мысли, что она притягивает словно хорошая выпивка. Ты пьешь и уже не можешь остановиться, пока не падаешь без сил. Даже сквозь лохмотья можно было угадать гибкое, крепкое тело. Правильные черты лица не делали её похожую на смазливую кокетку, а придавали строгую и сочную красоту. Я от таких женщин теряю голову. Но сейчас меня отрезвляет то, что здесь можно потерять голову в буквальном смысле. Поэтому я столь груб и резок с пленницей. Просто другого способа защиты я не видел. А Эдгар, похоже, начал прогибаться. И так не пропускавший ни одной юбки, мой товарищ может оказаться нашим слабым звеном.

— Отвали, — я хмуро посмотрел на Эдгара — если сейчас не вернешься на свое место, я доложу о твоих благородных речах капитану.

— Совсем спятил, Риттер?!

Я не ответил, продолжая, пялится на него. Пожав плечами, Эдгар чуть придержал лошадь и отстал.

Спустя четверть часа мы въехали в ущелье. Здесь ночная тьма сгустилась настолько сильно, что казалось, стало труднее дышать. Впереди колонны вспыхнули два факела, затем ещё два, уже ближе к нам. Спустя минуту один из наемников подъехал к капитану, который к этому времени ехал уже рядом со мной.

— Господин капитан, я бы хотел попросить вас о помощи, — пожилой воин снял шлем и теперь выжидающе смотрел на нашего командира.

— Какой именно?

— В горах стало очень неспокойно.

— Неспокойно? Я недавно проходил по этому пути, и ничего страшного не заметил, — капитан посмотрел на наемника.

Какого черта капитан придуривается, зло подумал я. Будто не слышал слухов наполнивших в последнее время Тор.

— Значит, вам повезло, но теперь тут частенько стали пропадать люди. Чуть отстал или пошел по нужде за камень, в сторону и все! Нет больше человека.

Мы переглянулись. После того, что мне довелось видеть за последние дни, я готов был поверить чему угодно. К моему облегчению капитан отнесся к словам наемника серьезно.

— Так в чем должна состоять наша помощь?

— Пусть ваши парни посматривают почаще за спины. Прикройте задние ряды колонны. Вы и так идете в конце, поэтому я не думаю, что это доставит вам большие неудобства. А мы могли бы сконцентрироваться на головной части.

Наемник нагнулся в седле и достал четыре небольших факела.

— Это факелы мастера Лита. Лучше для такого случая и не найдешь!

— Дорогая штука! — проговорил подъехавший Расмус.

— Вовсе нет! — возразил наемник — когда от этого зачастую зависит твоя жизнь!

— Хорошо, — капитан, немного подумав, кивнул.

— Расмус, и ты, Эдгар, возьмите факелы и держитесь в нескольких шагах позади последней повозки. Если что-то вызовет ваш интерес, не стесняйтесь делиться этим со мной.

— Если вам понадобится помощь, — наемник многозначительно посмотрел на связанные руки Доротеи — мы начеку.

— Я это ценю….

— Гатленг, господин капитан. Меня зовут Гатленг.

— Думаю, мы справимся с переходом, господин Гатлинг, — кивнул капитан.

— Такие слова от капитана гвардии честь для любого вольнонаемного воина — Гатленг пришпорил коня и неспешно двинулся вперед колонны.

Мы проходили по самому узкому участку ущелья. Дорога поднималась круто вверх. Мне было неуютно здесь, даже передвигаясь в армейском строю с шуточками и уверенными в себе солдатами, а теперь двадцать перепуганных жуткими слухами людей и всего девять солдат не говоря о колдунье, и странной историей с её конвоированием. Мне было страшно. По настоящему страшно, до ноющей боли в желудке!

— Чего-то опять испугался!? — негромкий голос Доротеи заставил меня вздрогнуть. Ни черта она меня не боится! Нет на мне печати жестокого ублюдка, с которым надо осторожничать. Из меня такой же псих, как из нашего капитана садовник. И проклятая бестия это видит! Если я сейчас что нибудь не сделаю, дальше будет только хуже.

— Я тебя предупреждал! — зло проговорил я.

Капитан повернулся на мой возглас.

— Я же сказал, ведьма, что тебе запрещено издавать какие бы то ни было звуки! Мы люди гуманные и поэтому тебе был дан шанс добраться до тюремных казематов Элидира относительно комфортно, но ты начинаешь злоупотреблять моей добротой!

Люди, едущие в последней повозке, боязливо поглядывали то на капитана, то на связанную Доротею. Капитан, тем временем, достал из седельной сумки какое-то тряпье.

— Риттер, останови её лошадь — он подъехал вплотную к лошади Доротеи. На губах капитана играла жестокая ухмылка.

— Не смей, ублюдок, дотрагиваться до меня! — прошипела она. Но лицо её побелело. Капитана она боялась. В отличие от меня.

— Ты слышал Риттер, — капитан посмотрел на меня — эта девка посмела назвать офицера гвардии ублюдком.

Доротея плюнула в капитана, попав тому на рукав. Мысленно я не мог не восторгаться ею. Даже напуганной она не выказывала покорности!

— Вот даже как, — ухмыльнулся капитан. В руках у него возник нож. Приблизив свое лицо к лицу Доротеи почти вплотную, капитан провел лезвием по её шее, оставляя на её коже красноватый след.

Мне показалось, что капитан может прирезать её.

Глаза девушки округлились. Она уставилась на небольшой кулон, выскользнувший из-за куртки капитана, и теперь раскачивающийся на толстой цепочке.

— Ты все поняла ведьма — тихо проговорил капитан — для меня ты просто мятежная потаскуха, и все твое магическое дерьмо тут не сработает!

Доротея не смела пошевелиться. В глазах застыл настоящий животный страх. Капитан протянул руку и грубо принялся мять её грудь, ухмыляясь как последний негодяй. Впрочем, я допускал, что он им и был. Взгляд Доротеи остекленел. Расмус и Эдгар, молча, наблюдали за происходящим. "Интересно, что же Эдгар не заступается за неё сейчас?", ехидно подумал Я. вдруг капитан резко и несильно ударил Доротею в живот. Та слегка вскрикнула и в тот же момент, капитан затолкал ей в рот грязную тряпку. Доротея дернулась, но получила ещё один чувствительный тычок в живот, заставивший её застонать. После чего капитан быстро обмотал вокруг её головы что-то похожее на полотенце.

— Хватит девочка. Я доставил тебе удовольствие, но надо и честь знать! Риттер затяни узел у неё на затылке.

Доротея судорожно кашляя, пыталась сопротивляться, но ей это не очень удавалось.

— Ну и воняет же эта тряпка, — поморщившись, произнес я, проверив на прочность узел.

— Я же ей седло под своей задницей вытираю, когда уж очень у меня там все сопреет, — засмеялся капитан.

Доротея издала стон, и новый приступ кашля заставил скорчиться её в седле.

— Вздумаешь блевать, тебе же будет хуже, — сказал я — кляп доставать никто не будет.

— Не слишком ли это? — Эдгар все-таки выступил — зачем это нужно?

— Я так захотел! — ледяной тон капитана заставил меня обернуться — у тебя есть возражения, лейтенант?!

— Нет, я просто……

— Тогда проваливай туда, где ты сейчас должен находиться! Позади нас в нескольких шагах, с чертовым факелом высоко над головой!!

Эдгар зло посмотрел на капитана, Но все, же отвернулся и тронул свою лошадь следом за уходящей колонной.

После полуночи небо очистилось от туч, и проглянула луна. Дорога заметно расширилась, а ближе к утру стал чувствоваться холод. С первыми лучами солнца было решено сделать привал.

— Завтра уже будем ночевать в тепле и уюте, — Расмус потянулся и закрыл глаза.

Я угрюмо посмотрел на своего товарища, расположившегося на шерстяном одеяле после скудного завтрака. Мое настроение было куда более мрачным.

Доротея действовала мне на нервы. Я не мог на нее спокойно смотреть. Грязный кляп, торчащий из её рта, покрылся инеем, а на подбородке застыли капельки слюны. Растрепанные волосы и резкий запах немытого тела делали её похожую на бродящих по Империи прокаженных. Эдгар тоже был мрачнее тучи и почти ни с кем не разговаривал. Капитан перебросился со мной лишь парой фраз за всю прошедшую ночь. Радовало лишь одно. Ничего странного, и ужасного нам не повстречалось, кроме пары таких же торговых караванов.

Неприятности начались, когда мы достигли самой высокой точки перевала. Холод и снег тут были нешуточные, поэтому мы двигались очень медленно. К этому времени капитан разрешил снять с Доротеи кляп.

Я был погружен в свои мысли, когда краем глаза заметил какое-то движение. Резко обернувшись, я увидел, что лошадь Эдгара пуста и спустя мгновение раздался возглас Расмуса.

— Что за черт!? — недовольно проворчал капитан.

— Похоже, что с Эдгаром что-то не так, — ответил я.

— Этого только не хватало! Иди, глянь, а я присмотрю за ведьмой. — капитан с лязгом вытащил свой меч, из ножен напугав ближайших наших спутников. Нехороший шепоток мгновенно прошелестел по всей нашей колонне.

Развернув свою лошадь, я подъехал к тому месту, где Эдгар упал с лошади. Его факел все ещё горел, растопив снег и шипя от падающих на него снежинок.

Расмус стоял перед Эдгаром на коленях, воткнув свой факел в расщелину между камнями. Увидев лицо Эдгара, я похолодел. Белое словно саван, и огромные синяки под глазами. Дыхание было частое и хриплое. Закашлявшись, Эдгар выгнулся и его вырвало.

— Проклятье!! — Расмус резко поднялся на ноги.

— Чума? — голос мой охрип.

— Нет, с какого черта!? — Расмус покачал головой — у него был бы жар.

— Это на таком то холоде?

Расмус посмотрел на меня как на идиота, но ничего не сказал.

— Это не болезнь, — услышав позади себя голос Доротеи, я аж подпрыгнул.

Обернувшись, я увидел, что её держит за локоть капитан

— Девчонка сможет помочь.

— С чего бы это вдруг, — Расмус подозрительно посмотрел на пленницу

— Я хочу помочь единственному нормальному человеку среди вас. Вот тебе бы я ни за что не помогла бы, — Доротея обожгла меня взглядом.

— Расстроила! — хмыкнул я.

— Хватит молоть языком, — капитан толкнул её в спину — а не то снова запихну это дерьмо тебе в рот!

Доротея присела рядом со стонущем Эдгаром. Потрогала лоб, запястья рук. Затем что-то пощупала на шее.

— Он отравился, — наконец произнесла она — очень сильно.

— Вот как? — язвительно отозвался я.

— Ему нужно тепло и отвар из листьев царь-травы.

— Интересно как мы это все сделаем? — спросил Расмус.

Мы все замолчали. В этот момент к нам подошел Гатленг.

— Дело дрянь! — посмотрев, он, почесал под своей дремучей бородой — ему не перенести остаток пути.

— В первый раз вижу, чтобы так отравились, — подозрительно проговорил я, не спуская взгляд с Доротеи. Она меня проигнорировала.

— Идем к дозорному посту, — капитан тяжело вздохнул.

— Куда? — спросил я.

— На волчьей дороге, что ведет в Поющие холмы, есть дозорный пост, — отозвался Гатленг — если это можно назвать дорогой, чуть, ниже будет еле заметная тропа на восток.

— Там есть гарнизон?

— Да вроде. Человек двадцать, — наемник неуверенно пожал плечами.

— Должен быть, — уверенно сказал капитан.

— Кто они? — спросил я.

— Из гвардии генерал-лорда Рамси, их меняют каждые семнадцать дней. — Мне показалось напряжение в голосе капитана.

— Тогда не будем терять время, — Расмус обвел нас взглядом.

Через четверть часа мы достигли того места, где к перевалу примыкала дорога, поднимавшаяся ещё выше по склонам гор. Мы попрощались с наемниками и направились на восток, в надежде на дозорный пост. Снег усилился, и мы еле-еле продвигались вперед. Где-то вверху мне послышалось, как ударился камень. Я покрутил головой, цепенея от охватившего меня страха.

— Надо поторапливаться, — голос капитана был полон тревоги.

Вскоре шум повторился, и мне даже показалось, что я слышу глухое рычание. К счастью вскоре сквозь метель мы увидели высокие стены, освещенные в нескольких местах факелами. Сложенная из камней крепость скорее напоминала окруженный со стороны дороги стеной донжон.

— Кто идет!? — хриплый голос со стены показался мне музыкой.

— Капитан Требор! Гвардия генерал-лорда Дэвлина и трое его офицеров! Сопровождаем преступника в Элидир!

— Похоже, ты сбился с дороги, Нед! — послышался другой голос, в нотках которого можно было услышать веселье.

Капитан всматривался в огни на стене, но ничего нельзя было рассмотреть из-за сильного снега.

— Чума и ад! Чосли — это ты?! — крикнул капитан.

— Открыть ворота, — прозвучало, где-то вверху, и спустя короткое время со скрипом открылась одна створка ворот.

Мы вошли внутрь и оказались на ярко освещенном десятком факелов внутреннем дворе. С крепостной стены к нам спустились трое солдат, обмотанных в какое-то тряпье.

— Ну, здравствуй старый плут!! — один из них откинул капюшон и улыбнулся в огромные черные усы, глядя на капитана.

— Чосли! Вот так встреча! — воскликнул наш командир.

Они крепко пожали друг другу руки.

— Каким ветром тебя сюда занесло? Вы ведь только недавно вышли из этой бойни на Западе! Я думал парни "Оборотня" у себя на "Северном", веселятся и готовятся к новой кампании на Востоке.

— Именно этим они и занимаются, — кивнул капитан — кроме меня и сержанта Стю.

— А где он? — здоровяк окинул нас взглядом.

— Ему не повезло.

— Вот дела! Как же это вышло?

— При штурме даркморцами Сума.

— Даркморцами? Сума? — солдаты гарнизона уставились на нас с открытыми ртами.

— Именно, — кивнул капитан.

— Проклятье, я не знал, что все так плохо. Мы торчим тут уже месяц!

— Месяц?! Я думал, что вас меняют каждые семнадцать дней.

— Ты же знаешь, что мы встаем гарнизонами по всей Южной провинции. Пока не улягутся все эти перестановки и перетряски нам отсюда не выйти. Не до нас!

— Так что, там теперь война?! — встрепенулся Чосли — с Даркмором?

— Пока еще нет, — успокоил их капитан — долго рассказывать, но пока мы их отбили. И сунуться ли они ещё раз неизвестно.

— Ну, так давай своих парней в донжон. Тепло, жареное мясо и подогретое вино это то, что вам сейчас надо! Там все и расскажешь.

— Отличная мысль, — отозвался капитан — а то я уж думал, замерзнем мы в этих чертовых горах.

— Слушай, — Чосли вновь повернулся к нам — так как ты тут вообще оказался? Ты же не ответил.

— Мы конвоируем одну особу в Элидир. На перевале одному из наших стало плохо. Похоже, он чем-то сильно отравился. У вас есть врач?

— Имеется, — кивнул Чосли и подошел к лошади, на которой еле сидел бледный как саван Эдгар.

Чосли покачал головой и отдал приказы своим людям, чтобы те отнесли Эдгара к лекарю. Взгляд гарнизонного командира скользнул по Доротее и он словно остолбенел

— Нед это и есть конвоируемый!?

— Именно

— Есть на свете справедливость! — Чосли так вскрикнул, что мы все обернулись в его сторону — Эта же Доротея Тэквор!!! Порази меня гром!!

— Знакомы? — капитан с интересом посмотрел на Чосли.

— Ещё бы, — его голос стал холодным, как сегодняшняя ночь — ведь именно она была одной из самых заметных фигур мятежа в Рабле. Именно эта колдовская тварь жгла моих парней на улицах города!

— Ты участвовал в этой сваре?

— Участвовал, — хмыкнул Чосли — точнее сказать получал там по заднице вместе со всей Восточной армией генерала Ресида.

— Я думал, там не было ваших людей.

— Моя рота сопровождала губернатора Лоти, возвращавшегося из Элидира в Рабле. Мы попали аккурат в самый разгар мятежа. Кстати как там сейчас дела?

— Так же как и были, — капитан неопределенно пожал плечами. — Мятежники держат Рабле и его окрестности. Похоже на дальнейшие действия сил нет ни у них, ни у нас. Пока нет.

Чосли кивнул и вновь посмотрел на Доротею.

— Я бы вырвал тебе сердце и, поджарив, съел без соли!

— Аккуратней, приятель, — усмехнулся капитан — у нас приказ доставить её живой.

— Жаль, — Чосли выглядел расстроенным

— Грег! — он позвал одного из своих людей — отведи её в камеру.

— Наверх? Господин лейтенант?

— Черта ей рогатого, а не верх, — громыхнул Чосли — в подземелье гадину! И чтоб там под дверью сидел человек и не спускал с неё глаз!

— Слушаюсь, господин лейтенант, — парень бросился выполнять распоряжение своего командира.

Потрескивающий огонь в открытом очаге, кружка вина и хорошо прожаренный кусок курятины. И самое главное нет снега!! Вот это и есть по моим понятиям счастье! На данный момент.

— Так что времена темные, — проговорил Лис, один из сержантов гарнизона, глядя на потрескивающее пламя.

— А ты сам бывал когда-нибудь в Поющих холмах? — спросил Расмус.

— И не раз, — кивнул сержант — там чертовски красивое место. Долина с одной стороны окружена Черными горами, а с другой рекой Бешеной.

— Бешеной? — я поднял глаза.

— Да. Глубокая, широкая и течение такое, что на лодках там ходить невозможно.

— Странно, — проговорил Расмус — в долине и быстрая река.

— Там все странно, — подтвердил Лис.

— Ты же сказал красиво, — напомнил я.

— Одно другому не мешает, — наставительно произнес сержант.

Я хмыкнул и вновь принялся за курицу.

— Там расположены две большие деревни и горняцкий поселок, — продолжил Лис. — Лес там изумрудный и пастбища великолепные. Стой и любуйся!

— Пастбищами что ли?

— Природой! Темнота!

Расмус крякнул и налил себе ещё вина.

— Раньше тут частенько проходили фермеры из этих деревень. Везли мясо, сыр в Тор. Каждую неделю караваны с рудой проходили, частенько тут останавливались на отдых.

— Откуда ты все знаешь? Гвардия тут появилась всего три недели назад.

— Я родом из Тора.

— Понятно, — кивнул я — а сейчас?

Он странно посмотрел на меня.

— Вы что вообще ничего не знаете!?

— Ну, слышали что-то краем уха. На перевале люди стали пропадать.

— Началось все это после битвы с мятежниками. Жители этих деревень стали говорить о странных звуках и существах в районе пещеры "Эммы". Это у самой восточной части долины. Там и не жил никто.

— Откуда же узнали?

— Пастухи рассказали. Власти на это никак не отреагировали. Подумаешь, фермеры болтают! Только вскоре из долины перестали идти караваны и продовольственные, и рудные. Наши "шишки" слегка забеспокоились, а через несколько дней к этой крепости вышла ободранная еле живая девочка, лет семи. Мне один солдат рассказывал, что его озноб охватил, когда он увидел бедняжку. Белая вся, глаза безумные, все время что-то бормотала, только никто разобрать не смог. Лис помолчал и подбросил дров в начинающий угасать огонь.

— Умерла она через несколько часов, — снова заговорил сержант — вот тогда и собрали туда срочно отряд из ребят торского гарнизона и рыцарей нашей гвардии. Ими командовал капитан Дроу. Сильный, и смелый был офицер. Их две недели ждали. А получилось как с девочкой. Вернулся один. Как и девочка уже не в своем уме, но смог вымолвить только одно слово — "прокляты!"

— Кто прокляты? — тихо спросил я.

— Мне почем знать, — сержант пожал плечами. — Решено было заблокировать эту дорогу и с докладом был отправлен человек в Элидир. Помощь магов "Серебряных лун" была бы как нельзя кстати. Вот ждем теперь.

Мы с Расмусом переглянулись. Я решил не говорить Лису, что ордену теперь не до загадочной гибели людей, где-то в долине. Им бы теперь самим остаться живыми. Я видел, как в Торе здание ордена охраняли солдаты Рамси, а не рота ордена. Мне стало казаться, что судьба большинства магов империи мало отличалась от участи мага Сума, которого мы должны были прирезать вместе с семьей. И далеко не всем повезло так, как ему.

— Только мне все страшнее находится тут, — Лис вновь заговорил, прервав мои размышления.

— Почему?

— Теперь и мы стали слышать странные звуки и тени на горных склонах. И люди пропадают на перевале не просто так. То зло, что поглотило долину, подползает к нам.

Мы с Расмусом переглянулись. И мне стало совсем не так уютно, как полчаса назад.

— Лис! — сержанта позвал один из солдат гарнизона. — К капитану.

Когда он ушел я вновь посмотрел на Расмуса.

— Думаешь это все, правда?

— Может немного и приукрашено, как обычно, но ведь в долине действительно что-то происходит, — задумчиво произнес Расмус.

Было слышно, как часовые окликнули посты на стенах, и снова, только шум ветра и залетающие снежинки в узкие амбразуры донжона. Большинство солдат предпочитало спать в каминном зале, где холод не так цеплял за зад, как на верхних этажах. Я глотнул ещё вина и почувствовал, что пора бы немного облегчится. Расмус потихоньку стал засыпать, голова его тяжелела. Наконец пальцы его разжались, и железная кружка грохнулась на пол, разбрызгав остатки вина. Кто-то из спящих солдат недовольно заворчал, переворачиваясь на другой бок и стараясь натянуть на себя тонкое шерстяное одеяло. Я все оттягивал момент, когда мне надо будет подняться и тащиться на восточную часть стены, где место, в котором крепость вгрызается в скалу, солдаты облюбовали для своих нужд.

Наконец я собрал волю в кулак и побрел в нужном направлении. Поднявшись на стену, я махнул караульному:

— Смотри не поскользнись, — напутствовал он меня — там довольно скользко! — Я расслышал смешок.

— Могу себе представить, — проворчал я, глядя себе под ноги.

На мое счастье небо совсем очистилось и лунный свет, на только что выпавшем снеге, сверкал многочисленными огоньками, освещая все вокруг бледным светом. Кое-как выполнив то, что планировал, я подошел к одной из бойниц, что выходила на тропу, ведущую, на равнину "Поющих холмов".

Освещенная лунным светом у стен, уже через полсотни метров она тонула во мраке, зажатая между скалами. Мое воспаленное воображение живо добавило к этой тьме парочку колышущихся теней, и светящихся глаз. Взгляд мой упал на прислоненный к зубцу лук и несколько стрел. Не знаю, зачем я взял его в руки, вложил стрелу и, натянув тетиву, плавно отпустил пальцы. Стрела с шелестом скользнула по морозному воздуху и ударила в самый центр тьмы. Огромный сгусток вдруг шевельнулся. Я замер, словно статуя, явственно почувствовав как под шлемом, несмотря на туго повязанный платок у меня зашевелились волосы. Мне показалось, что это нечто повернулось ко мне и теперь стоит и смотрит прямо мне в глаза, хотя ничего похожего на черты лица или хотя бы очертания тела я не видел. Не знаю, сколько я так простоял. Из этого состояния меня вывел окрик караульного. Я даже подпрыгнул и пискнул, словно прищемившая хвост мышь.

— Все в порядке? — солдат выглядел встревоженным.

— Зачем вы тут лук оставляете? — спросил я, все ещё косясь на тропу.

Солдат проследил за моим взглядом.

— Это Мох видно оставил, когда отливать ходил.

— А где он?

— Черт! А ведь он отсюда не возвращался, — в голосе караульного послышались истерические нотки — я то точно его не видел. Да и не ушел бы он без лука

И тут со стороны тропы донесся глубокий вздох и, как мне показалось, сдавленный, полный ужаса стон человека. Затем все стихло.

— Зови капитана, — я немного пришел в себя — у нас потери.

Солдат поспешил к лестнице. Я оглянулся и снова попытался рассмотреть хоть что-то. Как караульный мог исчезнуть со стены. Наверное, бедняга подскользнулся и вылетел за стену. Я осторожно глянул вниз и увидел характерно примятый снег. Тела не было, а значит его кто-то подобрал. Мне не хотелось думать о том, кто это мог быть. Мне захотелось слезть с этой чертовой стены, я повернулся и ….столкнулся нос к носу с Доротеей. Взгляд прямо мне в глаза, и я поплыл. Каменный пол стремительно приближался к моему лицу.

Доротея опустилась передо мной и, достав тряпку, от которой несло так, что, даже находясь в полубессознательном состоянии меня, прошибла слеза, затолкала мне её в рот. Она обворожительно улыбнулась.

— Если вздумаешь блевать, тебе же будет хуже, — повторила она мои слова.

Сзади неё показался живой и здоровый Эдгар.

— Надо их убить! — у него в глазах читался страх. Похоже, он уже боялся свою новую подружку до полусмерти.

— Нет, — Доротея покачала головой — пусть их убьет их любимый "Оборотень" за то, что упустили меня. Он им сердце вырвет. И будут их помнить как тех, кто упустил девчонку!!

— А это, Риттер, лично от меня, — она вытащила у меня из-за пояса мой кинжал и медленно прорезала мне левую щеку от глаза до скулы.

Я слышал, как хрустит расходящаяся кожа. Горячая кровь мгновенно залила мне всю шею. Она что-то прошептала, и моя кровь задымилась. Я издал стон, на который только был способен. Боль захватила меня всего.

— Хватит! — сквозь пелену боли я услышал голос Эдгара — или кончай его, или сматываемся!

Доротея ухмыльнулась и бросила кинжал мне на живот.

— Пойдем в Поющие холмы — услышал я её.

— Куда!??! — голос Эдгара был полон ужаса — там же …..

— Заткнись, — рявкнула она — со мной тебе надо боятся только меня!!

Боль захлестнула меня с новой силой, и я не в силах бороться, потерял сознание.

Солнечный луч лег мне на глаза. Тепло от него разлилось по всему телу, словно от хорошего глотка выпивки. Я приходил в себя. Шум голосов и, по-моему, смех. Передо мной возникло смеющееся лицо Доротеи, когда она бросила кинжал на живот. Вскрикнув, я сел и тут же вскрикнул от боли. Щеку обожгло огнем.

— Тише Риттер! — услышал я возглас Расмуса — рана разойдется!

— Уже разошлась, — я смахнул с подбородка сочившуюся кровь.

— Тебе надо быть спокойнее.

— Самое время.

— Я бы на твоем месте радовался, что остался жив, — Расмус нахмурился — эта ведьма прикончила шестерых.

— А что было там? — я махнул рукой в сторону стены выходящую, на горную тропу — то, что утащило караульного.

— Никто не знает, — к нам подошел один из солдат гарнизона — нашли только сломанный меч. Ни крови, ни Моха. К нам спускались капитан и Чосли. Осмотрев меня, капитан покачал головой.

— Вот сука!! Ты знаешь, что она, скорее всего, забрала Эдгара? Думаю, он уже мертв.

Я зло ухмыльнулся:

— Черт! Уверен, он чувствует себя не плохо!

— Что ты хочешь этим сказать? — Чосли прищурился.

— Доротея не похищала Эдгара! Они ушли вместе!! Эдгар был с Доротеей!

— Ты что мелешь!? — Расмус чуть было не схватил меня за грудки.

— Этот ублюдок предлагал ей, быстрее прикончить меня и сматываться! Думаю, Эдгар приложил руку хотя бы к одной из шести смертей!

В зале повисла тишина.

— Предательство в гвардии, — шепотом произнес капитан.

— Ну, формально парень был ещё не гвардейцем, — возразил Чосли.

— Формально…, — кивнул капитан.

Мы ещё какое-то время молчали. Наконец капитан собрался с мыслями.

— Риттер, тебе придется осилить оставшийся путь с незажившей раной. Мы выходим. Я должен доложить, что мы упустили одного из главарей мятежников!

— Глава 13. Гвардеец "Оборотня"

Мы стояли перед полковником Ормуром, командиром первого полка тяжелой пехоты гвардии генерал-лорда Дэвлина. Он смотрел на капитана Требора немигающим взглядом, и лишь дрожание правого века отличало его от статуи. Тяжело вздохнув и с грохотом отодвинув стул, полковник встал. Заложив руки за спину, Ормур начал медленно расхаживать по комнате. Мы ждали. Ждали самого генерал-лорда Дэвлина.

Вскоре в коридоре послышались шаги. Дверь распахнулась, и на пороге показались два капитана с нашивками тяжелой кавалерии армии. Войдя, они вытянулись у двери и пропустили в комнату лорда Дэвлина.

Вот уж не думал, что рассказы и слухи об "Оборотне" имеют хоть что-то общее с реальностью. Но это был именно тот случай. Генерал скользнул взглядом по комнате, слегка задержавшись на мне, затем прошел за стол и шумно опустился на стул. Его клинок глухо стукнул по полу. После недолгого молчания он посмотрел в нашу сторону.

— Вы понимаете, Требор, что за весть принесли? — тихий, зловещий шепот, вместо обычного голоса, словно шипение змеи.

— Да, господин генерал.

— Это превращает одного из самых преданных людей императора в предателя! — лицо "Оборотня" перекосила страшная гримаса.

— Разве вы не получили пакет в Торе? — вступил в разговор полковник. Мысленно я ужаснулся, так как был уверен, что нельзя вмешиваться в разговор "Оборотня", но генерал лишь откинулся на спинку стула, ожидая ответа от капитана.

— Когда именно?

— Когда следовали в Сум.

— Нет, господин полковник, — капитан был на удивление спокойным, — мне, было, велено явится к губернатору после выполнения миссии в Суме. На обратной дороге…..

— У меня будет разговор с Ретахом, — тон генерала не оставлял сомнений, что это доставит мало удовольствия Ретаху кем бы он ни был, подумал я.

— Кто эти люди, капитан? — взгляд "Оборотня" вновь прощупал меня и Расмуса.

— Наши новые офицеры. Мне рекомендовали их, господин генерал — Требор посмотрел на генерала — Это хорошие офицеры….

— Кто давал рекомендации? — голос генерала был злым

— Эти люди были на отличном счету у полковника Местана, господин генерал

— Местана? — Дэвлин, казалось, был удивлен — он рекомендовал тебе взять этих людей в гвардию?

— Да, господин генерал.

Дэвлин улыбнулся. Мне подумалось, что так улыбаются крокодилы, когда готовы позавтракать.

— Странно, что он отдает мне своих лучших людей, учитывая его отношение ко мне.

"Ого"-, подумалось мне — "наш старина Местан мог себе позволить "не то" отношение к генерал-лорду. И этот призрак знает об этом. Видимо, Местан не так уж прост, как казалось нам. А может "Оборотень" просто не настолько плох?".

— Судя по всему, ты годов подтвердить рекомендации полковника?

— Да, господин генерал, — кивнул капитан — за эти дни, что я был с ними, они показали себя достойными солдатами.

— Вот только третий оплошал, — генерал-лорд смотрел на нас не мигающим взглядом — Отправляйте своих людей в расположение частей

— ----

Очередное утро взрывается ревом горна. Я уже на ногах и наблюдаю, как на построение выходит мой взвод. Все тридцать человек, где половина из них новички, как и я сам. Сегодня снова будет муштра до заката. Наши командиры спешат. Им нужно, чтобы мы как можно быстрее притерлись друг к другу. Нас ждут великие дела на востоке. Говорят "Северный" очень милый городок, но мы этого не видим. Императору снова нужны жестокие и беспощадные солдаты!

Несколько дней назад стало известно, что Восточная армия разбита повстанцами и воевавшими на их стороне наемниками. По сведениям наших лазутчиков остатки армии во главе с генералом спешно отступают к "Большой развилке".

Блокированными может оказаться северный порт Восточной провинции — Йервард. Единственный город, поддерживающий Аэрон в тех землях. На море резко активизировались пираты Северного архипелага. Сегодня утром один парень из штаба нашептал нам, что белокурая бестия Доротея, бежав из плена, объявилась в Рабле, у своего папочки, и возглавив армию мятежников здорово прорежает ряды разваливающейся Восточной армии.

— Говорят, хороша девка, — ухмыльнулся штабной сержант — я бы на месте тех олухов, что её конвоировали, не отпускал бы такую цыпочку от себя! От меня бы она не сбежала! Держал бы поближе к телу!

Мы с Расмусом мрачно переглянулись. Я был очень рад, что никто кроме нас, генерал-лорда и полковника Ормура не знали тех, кто конвоировал Доротею.

— Даже жаль, что закончит эта красотка плохо, — заключил сержант — когда мы восстановим порядок её либо казнят, либо отправят в казематы!

Мы закивали в знак согласия. В гвардии не принято сомневается в том, что мы возьмем свое! Кого не перебьем в сражениях, того перевешаем и пересажаем на колья. Я относился к таким заявлениям своих нынешних сослуживцев со скептицизмом. Нам всем хочется выглядеть устрашающе перед своими врагами, поэтому мы хмурим брови и злодейски улыбаемся, но в этом, гораздо больше напускной, чем настоящей жестокости.

— Расскажи это жителям Гамидо, — буркнул Расмус — Ты просто не хочешь поверить, что мы теперь часть всего этого. И тебе не удастся выйти с белыми ручками из восточной кампании.

— А ты? — спросил я его.

— Я тут, потому что альтернатива была у нас не очень хорошая. Не окажись мы в гвардии, то вряд ли бы сейчас были живы.

— Это верно, — кивнул я.

— И потом, тут жалование, о котором я даже не мог мечтать в регулярных частях!

Я лишь пожал плечами. В конце концов, что толку забивать себе голову подобными мыслями. Все идет, как идет.

– ----

Через три недели к всеобщему изумлению офицеры получили отпуск. Целых пять дней. Находясь всего в дне пути от родного города, я решил проведать родителей и сестру которых не видел уже больше года. Только письма и те крайне редко.

— Это правильно, — сказал Расмус — парни из второй роты говорят, что нас ждет кровавая баня на Востоке.

— Откуда они могут знать? — раздраженно спросил я.

— А с чего это вдруг офицерам дают отпуск?

— Что тут необычного?

— Поднять боевой дух перед тяжелым походом. Ну и увидеть своих родных. Другого случая может и не представится.

— Пошел ты! — огрызнулся я — только и знаешь, что каркать!

— Заметь, я редко ошибался

Ничего, не сказав, я вышел из казармы и направился в город, откуда ходили дилижансы до моего родного городка.

Природа уже повернула к зиме. Опавших листьев становилось все больше, несмотря на солнце, ветер стал прохладным. Скоро начнутся дожди, а за ними морозы. Настроение у меня было не лучшее. Я постепенно стал превращаться в пессимиста, и ретрограда, который всегда думает, что дальше будет только хуже.

Я проспал всю дорогу, устроившись в дальнем углу, и был разбужен только тогда, когда мы прибыли в Гиттерс. Несколько минут ходьбы по ухоженной улочке, где прошло все мое детство, вызвало у меня прилив ностальгии такой силы, что я с трудом сдерживал эмоции. Встречавшиеся мне прохожие, завидев меня, утыкались взглядом на эмблему гвардии и заметно прибавляли шага, стараясь более не смотреть на меня. Немного смущенный таким поведением, я подошел к дому, из которого ушел семь лет назад на службу в имперскую пехоту. Толкнув калитку, я прошел по небольшому саду, с удовлетворением отметив, что высылаемые мной деньги оказывают моей семье видимую помощь. Когда-то финансовая катастрофа отца и угроза полного разорения вынудила меня уйти искать счастье в хорошо оплачиваемой профессии военного.

Несколько раз я громко постучал в дверь. Послышались шаги. Щелкнул замок, и на пороге показалась моя матушка.

— Риттер!! — она всплеснула руками, и улыбка озарила её постаревшее лицо.

Я шагнул ей на встречу, крепко обнял, и на мгновение снова почувствовал себя мальчишкой.

— Давай в дом! Отец! — голос матери заметно дрожал

Я вошел в гостиную и огляделся. Следов от прежнего безденежья не осталось. Заново выложенный камин, перестеленный пол и обшитые дубовыми панелями стены говорили о том, что в доме достаток.

Сзади меня кто-то крепко обнял. Обернувшись, я увидел отца.

— Риттер! — отец не смог сдержать слез — проклятье как я переживал за тебя последние месяцы.

— Только последние? — улыбнулся я.

— Ты же был на юге когда Даркморцы напали на Сум.

— Я был в самом Суме.

— Слава всем святым, ни одного из которых я не знаю, что ты выбрался.

— Именно выбрался.

Отец ещё раз крепко меня обнял. Тем временем матушка уже накрывала стол, поспешно выставляя бутылку с вином и копченую рыбу. Я ещё раз осмотрелся.

— А где Корел?

— Она на учебе, — отец как-то напрягся

— Ладно, пойду, положу свои вещи. Надеюсь, моя комната не пошла под кладовку? — улыбнулся я.

— Риттер, — мама как-то напряглась, стараясь не смотреть мне в глаза — там живет нынешний друг Елены. Они вместе учатся в академии ордена.

— Академии ордена?! — я не смог скрыть своего изумления, — какого ещё ордена!?

— Сын, — вступил в разговор отец — мы видим, что на тебе форма гвардии. Это блестящая карьера для военного, но после последних событий встреча с сестрой может получиться не очень радостной.

Я растерянно переводил взгляд с отца на мать

— Она моя сестра, которую люблю, и какое отношение к семье может иметь политика. У них наверху свои дела…..

— Она молода и горяча, Риттер, — перебил меня отец.

— Мне, что, уехать? — раздраженно спросил я. Меня нервировали все эти разговоры про отношение студентов академий к солдатам в свете последних событий.

— Да! И побыстрее! — звонкий женский голос заставил меня вздрогнуть и повернуться к двери.

На пороге стояла Корел и молодой человек невысокого роста, аккуратно расчесанные светлые волосы доходили ему до плеч, делая похожим на женщину. Настороженный взгляд чуть выпуклых глаз был направлен на меня. Оба были одеты в плащи с эмблемой школы ордена старого образца, которую с недавнего времени запретили к ношению. Надо полагать, так они бунтовали против последних действий властей.

Корел важно прошла мимо меня и села за накрытый стол. Парень словно привязанный прошел за ней и уселся на скрипнувший стул.

— Кто это? — я посмотрел на молодого мага — отец, я не слышал, чтобы ты разрешал ему войти в дом.

— Он живет здесь, Риттер, — тихо ответил отец.

Я все больше удивлялся происходящему

— Они женаты с Корел?

— Нет, мы не женаты, — отрезала она

— Отец, ты позволяешь жить в доме постороннему мужчине?!

— Риттер….. — мать попыталась, что-то сказать, но сестра перебила её.

— Он мне гораздо более родной человек, чем ты!

Я прошел к столу и сел напротив сестры.

— Объясни, с каких это пор, какой-то прыщавый мухолов, у которого гордости хватает на то, чтобы жить на шее чужой семьи стал тебе ближе родного брата!

— Мой брат, которого я любила, никогда бы не надел эту форму! — она с ненавистью посмотрела на мою куртку — форму палачей!!

— Палачей!?

— Вашими руками император и его прихвостни уничтожают в Аэроне свободу и просвещение. Лучшие люди империи казнены или брошены в темницы! Восточное королевство порабощено и утоплено в крови! Ваша армия устроила резню на Западе в Гамидо! Мы словно страна варваров уничтожаем все ростки цивилизации вокруг нас. И только топот солдатских сапог ласкает слух нашего императора! Дикари!!

— Ты бы очень удивилась, узнав какие дела творят, вернее, творили маги ордена.

— Все что о них говорят, это ложь! — вступил в разговор юноша.

— Заткнись! Щенок, — рявкнул я, так что все вздрогнули — что ты видел в своей ничтожной жизни кроме родительского дома и сырой конуры в школе!? А я воевал бок о бок с магами ордена и видел их дела!

— Что вы могли понимать в их делах? — усмехнулся парень — сомневаюсь, что вы отличаете буквы алфавита одну от другой. Вот различать казарменное пойло от трактирного — это, пожалуй! Убивать беззащитных учеников, только за их тягу к свободе и знаниям, тоже ваше умение, а понимать искусство магии, дано далеко не каждому, — он самодовольно откинулся на спинку стула.

Я обвел взглядом комнату. Родители пораженные стояли, держась за руки возле стены, Елена смотрела на своего сокурсника с нескрываемым обожанием. Герой сидел и победно, с легкой усмешкой, смотрел на меня.

— Ты почему-то решил, — тихо проговорил я — что если ты спишь с моей сестрой, это помешает мне перерезать тебе глотку. — Я глянул на него взглядом, который долго тренировал для воздействия на солдат своей роты.

В углу тихо вскрикнула мама. Корел замерла и со страхом уставилась на мои руки, а побледневший парень так и остался сидеть с окаменевшей улыбкой, не в силах пошевелить ни одним мускулом.

— Или лучше будет взять тебя сейчас за шкирку да доставить в казематы Элидира! В последние дни самое популярное место в среде ортодоксальных приверженцев ордена!

— Я не боюсь твоих слов! — воскликнула Корел, сжав в побелевшей руке кубок с вином.

— А твой любовник? — усмехнулся я, глядя в глаза парню.

— У магов есть честь и гордость….. — начала она

— Однако, это не мешает тебе и твоему дружку сытно есть, и получать свои чертовы знания за мой счет!! На деньги, полученные в канцелярии "Оборотня"!

— Выстави мне счет! — воскликнула Корел

Мне это надоело. Я поднялся из-за стола, и, подойдя к скамье, взял свои вещи и направился к выходу.

— Риттер! — мама неуверенно двинулась в мою сторону — прошу…

— Все нормально, мам. Мне лучше уйти.

Остановившись, она закрыла лицо руками. Я толкнул дверь и шагнул, переступая порог дома, который ещё несколько минут назад считал своим.

— Сын!!

Я оглянулся, глядя на отца

— Хочу, чтобы ты знал, — медленно проговорил он — я очень горд за тебя. Офицер гвардии это вершина армейской службы!

— Спасибо, пап — кивнул я — что у вас происходит? Почему ты позволяешь этому идиоту так вести себя? Он мне дерзил, а вы даже слова не произнесли?

— На сестру не обращай внимания. Молодая дура! Это пройдет.

— Я спросил про парня

— Видишь ли — отец тяжело вздохнул — отец этого парня спас Корел полгода назад

— Спас?

— На занятиях она сделала что-то не так…

— Чертовы маги!!

— А отец этого парня три дня не выходил из её комнаты, пока не вернул Корел к жизни. Несколько месяцев назад он умер

— Умер? Опять…

— Нет, просто ему было уже много лет. И я поклялся перед умирающим, что не оставлю его сына без присмотра

— Хорошо — кивнул я — только, зачем вы позволили этому проходимцу влезть в нашу семью!? Нельзя было помогать по другому? Ведь ему не три года и он может жить и один

— Мать пожалела молодого обходительного юношу. К тому же они с Еленой любят друг друга.

— Любят!! — хмыкнул я — этот ублюдок втянет вас в неприятности. Мало мозгов при необычайной длине языка!! Сейчас это может быть смертельным сочетанием. И он потянет всех вас за собой!

— Я сделаю выводы, Риттер.

— Желательно незамедлительные.

— Конечно!

— Может мне его забрать? — я посмотрел на отца — поводов предостаточно.

— И потеряешь сестру. Превратишься для неё во врага всей её жизни.

— Зато сохраню всем вам эту самую жизнь. А для Корел я уже враг

— Успокойся, Риттер. Я сам справлюсь с этим малолетним идиотом.

Я внимательно посмотрел на отца.

— Все будет хорошо, Риттер — отец крепко обнял меня — береги себя, сын!

Глава 14. На стороне Мугарта

Над марширующими войсками висело облако степной пыли, и тучи мошкары. Пыль ещё можно было выносить, но назойливые насекомые, лезущие в глаза, нос и уши являлись истинным наказанием. Многие солдаты шли с повязанными на лицо платками, закрывавшие нос и рот. Помогало слабо, но это было лучше, чем ничего.

Солнце стояло в зените, и жара выматывала людей. Лиас видел, что за полдня перехода его солдаты очень устали. Полуголодное существование последних недель не могло не сказаться на их силах и моральном состоянии. Они шли поддерживаемые мыслью о нескольких днях комфортного отдыха в столице Хамида, которые им обещал Мугарт.

Все подводы были выдвинуты вперед колонны занятые ранеными и больными. Пренебрегая осторожностью Лиас, уверенный в отсутствии врагов, хотел хоть как то облегчить участь этих людей. Передвигаться в середине колонны, значит дышать густым облаком пыли. Делая и без того тяжелые мучения совсем не терпимыми. Отсутствие медицинской помощи, оборачивалось для войск Лиаса регулярными смертями. Климат этих мест вызывал нагноение даже от небольшого пореза, который не заживал неделями, а полученное ранение без оказания немедленной помощи почти гарантировало путь на кладбище. Более половины из тех, кто был ранен в Аэроне — погибли.

— Ещё трое — мрачно произнес Сафро, подъехав к Лиасу

— Сколько мы потеряли с тех пор как торчим здесь? — Лиас не хотел смотреть на своего офицера

— Умерло около сотни. Чуть больше или меньше, точно сказать не берусь. Наши хозяева должны дать нам как следует, восстановится, прежде чем бросать в топку новой войны

Лиаса покоробило слово "хозяева", и он недовольно поморщился. Сафро сделал вид, что не заметил реакции своего командира.

— Господин генерал, мне кажется, что люди слишком расслаблены. Может все-таки стоит собрать хотя бы две группы разведки?

— Не стоит. Силы надо беречь. К тому же на таком пространстве приближение врага будет заметно задолго до прямого контакта. Просто надо внимательно поглядывать по сторонам — Лиас наконец повернул голову к Сафро

Тот недовольно посмотрел на своего командира, пожал плечами и отъехал чуть в сторону. Было видно, что он очень раздражен пренебрежением генерала к правилам перехода.

Вскоре Лиас вынужден был отдать приказ об остановки на привал. И без того петляющая маршевая колона рассыпалась на совершенно беспорядочные группы сидевших и лежавших людей. Большая очередь выстроилась у подвод с водой, которые были переданы Мугартом. Лиас слез с лошади и слегка потянувшись, посмотрел на небо. Ни одного облака, только пронзительно синее небо и белый ослепляющий свет солнца. Сняв с пояса флягу, он поднес её к своим потрескавшимся губам, отвернулся, чтобы солнце не било в глаза и сделал несколько глотков. Почти горячая жидкость слегка смочила горло и, казалось, испарилась, так и не дойдя до желудка. Чуть повернув голову, краем глаза Лиас заметил на горизонте движение. Присмотревшись, он увидел в дрожащем от зноя воздухе легкое облако пыли и несколько черных точек, едва различимых на фоне пожухлой степной травы. Постепенно их количество все росло и по мере приближения стало ясно, что это всадники. Много всадников. Позади него встал капитан

— Вы видите?

— Вижу — Лиас бросил беспокойный взгляд на своих отдыхавших солдат

— Кто это может быть?

— Почем мне знать — раздраженно бросил Лиас — вроде тут должны быть только наши союзники

— Вы уверены?

— Конечно, нет! — Лиас с силой запихнул пробку в горлышко фляги и посмотрел на капитана

— Командуйте построение!

— Слушаюсь, господин генерал

Через минуту над степью взревела труба. Многие из солдат и без того уже знали о появлении чужаков, и поэтому особого оживления не виделось. Люди спокойно, даже безразлично приводили свою амуницию в порядок. Армия Лиаса устала. Устала от бесконечных поражений последнего месяца, от полной неопределенности судьбы и невезучести своего командира. Похоже, никто из его солдат не допускал мысли, что это могут быть дружественные им силы. Повсюду зазвучали короткие команды ротных командиров, и ругань конюхов, пытавшихся оттащить подводы с раненными и провизией. Тем временем первая линия войск, уже начала выстраиваться перед предполагаемым противником.

Вытянувшись вдоль горизонта, чужаки приближались к готовившейся к обороне армии Лиаса, и вскоре уже можно было различать всадников. По экипировке они походили на легкую кавалерию, хотя единообразия формы не было. Скорее всего, повстанцы, подконтрольные брату короля, а значит враги. Ирония судьбы. Еще несколько недель назад он сам считался мятежником, а теперь вроде как стоит на страже имперской власти, но в другой стране.

— Какие будут приказы? — капитан и несколько старших офицеров напряжённо смотрели на Лиаса

— Какие могут быть приказания, если мы даже не знаем кто это такие!?

— Тысячи четыре будет — буркнул лейтенант Бром

— Может и больше

— Не очень-то они похожи на тех, кто сможет нас одолеть — хмыкнул Колвин — Если у них вообще такое желание есть

— Странное сборище — согласился Сафро — Как будто на охоту собрались! Ни брони, ни оружия, если не считать оружием кавалеристские арбалеты

— У этих ребят в цветастых одеждах будут с нами проблемы — согласно кивнул Лиас — в случае лобовой атаки. Но я очень сомневаюсь, что там настолько глупые люди, чтобы идти на пехотные ряды легкой конницей. Наших копейщиков то они видят, а у них, похоже, пехоты нет вовсе.

— По правде сказать, непривычно мне вот так стоять, открытым со всех сторон — вновь подал голос Бром — у них для маневра места хоть отбавляй

Две армии стояли друг против друга уже четверть часа. На Лиаса вопросительно поглядывали его офицеры и солдаты из расположенных поблизости рот.

— По крайней мере, мы смогли выстроиться в боевые порядки — словно оправдываясь, произнес Лиас — ход за ними.

Словно в ответ на его слова над рядами конницы взвился белый флаг, и от основной массы отделилась группа из пяти всадников.

Лиас переглянулся со своими офицерами

— Не хочется мне, что-то туда идти

— Посмотрим, что будет дальше. Не спешите — посоветовал Сафро

Преодолев половину расстояния разделявшее два войска всадники остановились. Лиас тяжело вздохнул, выругался, но все же нехотя выехал за первую линию своих солдат и остановился, поглядывая на чужаков

— Вы кто такие? — голос был высоким, даже немного писклявым

— Генерал Лиас. Мы идем в Тарвин!

— Это чужая земля для вас. Северянам тут не место. Ваш план неожиданного нападения на нашу святую землю раскрыт. И я призываю богов в свидетели, что вас ждет гибель, если вы не повернете назад, и не передадите своему алчному королю, что для него тут земли нет!

— С кем я говорю?

— Я Суен! Наместник бога на этих землях! И правлю от его имени!

— А я слышал, что тут правит король Мугарт!

— Ты ошибся — в голосе послышалась злость — тут нет королей!

— Очень странно — удивился Лиас — но вот только я и мои люди служат именно королю. Правителю этих земель. А вот не про каких наместников я не слышал. Слышал о мятежниках!

Сказанное привело в замешательство противоположную сторону. Но вскоре их командир вновь заговорил

— Я наречен…..

— Ты предал своего брата и пытаешься захватить власть — это все что мне известно — Лиас прервал говорившего с презрением

— Это мой брат предал своего отца, меня и нашу родину! Это он надругался над нашими святынями и обычаями! А теперь я вижу, что он позвал на свою сторону безбожников северян, чтобы вы окончательно осквернили эти земли!

Лиас повернулся к стоявшему подле него взводу лучников

— Убейте их — с этими словами он развернул лошадь

За его спиной зазвенели тетивы луков, и следом раздались крики пораженных переговорщиков. Обернувшись, Лиас увидел трех лежащих всадников. Суен мчался к своим людям держась за окровавленное плечо. Последний из парламентеров пытался выбраться из под убитой лошади, но следующий залп пригвоздил его к земле.

На миг воинство Суена было парализовано таким поступком северян, но как только их вожак вернулся, степь содрогнулась от криков негодования.

— Ну и методы вы применяете! — похоже, Колвин сам был поражен действиями своего командира

— Надеюсь, мой поступок заставит их потерять голову, и, желая отомстить нам за коварство, они забудут про осторожность!

— И все же это не делает чести офицерам. Мы не псы! Простите, генерал — произнес Колвин, глядя на то, как армия Суена готовится к атаке

— Ты забыл одну важную вещь — голос Лиаса стал злым — мы теперь наемники! Это гораздо хуже гвардейцев императора! И правил для нас теперь не существует вовсе!

Они смотрели друг на друга, не отводя глаз, но противник заставил отвлечься их от этой молчаливой дуэли. Вражеская конница разбилась на два отряда, один из которых начал обход колонны войск Лиаса по правому флангу. Перейдя на галоп, они начали стремительно сближаться с державшими оборону пехотинцами. В нескольких десятках метрах, от передовой линии всадники резко ушли в сторону, одновременно с этим произведя залп из кавалеристских арбалетов. Урон для оборонявшихся был минимален. Арбалетным болтам не хватило веса и скорости, чтобы пробить латы тяжеловооруженных копейщиков. Не более десятка были ранены, и лишь нескольким из них не повезло — болты вошли в смотровые щели шлемов. Ощетинившись копьями, солдаты даже не дрогнули. В ответ стоявшие во второй линии лучники произвели залп по маневрирующей кавалерии. На таком близком расстоянии почти каждая стрела нашла свою цель. Скачущие впереди всадники и их лошади были сметены смертоносным стальным дождем. Конников окутала туча пыли, из которой вылетали комья земли, и слышался испуганный храп раненных лошадей. Задние линии наскочили на своих раненных и мертвых товарищей, образуя страшный завал. Не давая им, опомнится, лучники произвели ещё один залп, теперь уже целясь по задним рядам, которым удалось остановить лошадей и пытавшихся уйти в сторону от обстрела. Офицер, командующий лучникам поднял руку и рявкнул команду об остановке стрельбы, стараясь экономить стрелы. Последовал новый приказ и к беспомощным всадникам выдвинулись две штурмовые группы, намереваясь добить тех, кто ещё оставался жив.

— А как красиво шли! — засмеялся Сафо, глядя на то, как беспорядочно отступают уцелевшие всадники.

— Порой мне кажется, что я тут уже не нужен — Лиас не скрывал своего удовлетворения от происходящего — парни прекрасно знают свое дело!

Колвин невольно улыбнулся и подозвал одного из сержантов

— Перебросьте половину лучников с фланга ближе к центру.

— Слушаюсь — сержант пришпорил коня и помчался на противоположный фланг

К этому времени группы пехоты достигли барахтавшихся в страшной свалке людей Суена. Отступившие попытались прикрыть своих гибнущих товарищей беспорядочной арбалетной стрельбой, но после того как их накрыл новый залп, они окончательно ретировались. Наступающие пехотинцы быстро расправлялись с потрясенным врагом, беспощадно убивая раненых и подавляя редкие островки сопротивления.

Всего за полчаса Суена лишился около трехсот своих всадников. Все это время, что на их левом фланге продолжалась бойня, он и его офицеры беспомощно смотрели на это, не зная, что им предпринять. На лицах своих воинов Суена ясно видел признаки страха. До этого конное воинство Хамида воевало только с бунтующими крестьянами, которых вид скачущих всадников и летящие со свистом болты приводили в ужас. Теперь, когда они столкнулись с профессиональными солдатами, они сами почувствовали себя необученными крестьянами. Но отступать было нельзя. Это понимал не только Суена но и его солдаты. Проявив слабость сейчас, нельзя будет рассчитывать на успех в будущем. Суена выступил вперед перед строем своих воинов.

— Мы встретили достойного противника — начал он — тем ценнее будет наша победа. Мы должны переступить через свои страхи и переломить хребет темным силам, идущим на нашу землю! Мой брат настолько напуган нашей верой, что прибегнул к самому что ни на есть святотатству. Он нанял северян безбожников, чтобы они убивали нас, изничтожая нашу веру и культуру! Наши женщины и дети будут превращены либо в рабов, либо в демонов, которых будут ждать все муки ада! Так не дадим же погубить души наших детей. Бейтесь не за меня, а за свои семьи! Не дадим солдатам тьмы захватить наши святые земли!!

Многократный крик его воинов подтвердил, что слова вождя дошли до сознания солдат.

— Мы пойдем единой лавиной! — прокричал Суена — Мы сомнем первые ряды, а затем рассеем оставшихся захватчиков!! Я пойду в первых рядах, чтобы никто не думал, что мои слова пусты!!

Он вытащил клинок и, подняв его над головой, направил остриё в сторону северян. Издав новый боевой клич, лязгая клинками, кавалеристы начали перестраиваться для атаки.

Лиас смотрел, как Суена что-то орет перед строем своих солдат с некоторым беспокойством. Нет, он не сомневался в своей победе, после того, что произошло. Но его беспокоили лишние потери. Фанатики опасны своими безрассудными действиями. Крик тысяч глоток прокатился над степью. Затем ещё один, и солдаты Суены пришли в движение, постепенно выстраиваясь двумя клиньями по центру оборонительной линии войск Лиаса

— Они готовятся к лобовой атаке!? — Колвин не смог скрыть своего удивления

— Черт бы побрал этих ненормальных — проворчал Лиас — немедленно стяните лучников ближе к центру и выставите второй ряд копейщиков из резерва. Только живо!

Армада конников, набирая ход, устремилась на солдат Лиаса. На полпути до первой линии обороняющихся в небо взмыли стрелы и накрыли передовые ряды атакующих, вновь нанеся тем существенный ущерб. Ход конницы был сбит. Потеряв скорость, два атакующих клина размазались, превратившись в единый фронт. Второй залп пришелся на задние ряды наступавших, а спустя мгновение конница с хрустом вошла в ряды копейщиков. В нескольких местах атакующим удалось смять оборонявшихся, просто завалив тех трупами лошадей и всадников. Задние ряды наступающей конницы под постоянным обстрелом лучников устремились к брешам в обороне северян. Самая тяжелая ситуация сложилась для Лиаса на его левом фланге. Передовые ряды не выдержали натиска противника и, потеряв до четверти солдат, стали медленно пятится к обозам с раненными. Оценив ситуацию нападавшие принялись обходить весь левый фланг обороны Лиаса надеясь ударить по тылам. Лучники не могли вести прицельный огонь по рвущейся к обходу фланга коннице, боясь обстрелять своих солдат.

Справа и по центру завязалась тяжелая, вязкая схватка. Благодаря численному перевесу всадникам Суены удавалось оказывать постоянное давление на защищавшихся, но без поддержки пехоты конница вязла в этом бурлящем котле, неся большие потери, что не давало развить успех от первоначального удара.

Оптимизм оставил Лиаса, когда он увидел, как врагу удалось полностью обойти его левый фланг. Часть всадников ударили в спины оборонявшимся, и завязали бой по всей глубине строя. Другая часть прорвавшихся ринулась на подводы с раненными, и продовольствием, учинив самую настоящую бойню среди беззащитных людей. Но, увлекшись схваткой, и опьяненные вражеской кровью всадники не заметили, что слишком отдалились от основного боя. Свою ошибку они поняли, когда тяжелые стрелы вновь обрушились на них, выбивая людей из седел, и пронзая животных. Три быстрых залпа выкосили прорвавшийся отряд почти полностью, так и не дав ему завершить обходной маневр и выйти к отрядам лучников.

Тем временем Лиас решился перебросить тяжеловооруженных пехотинцев из задних рядов центральной зоны на рушащийся левый фланг. Но к тому времени пока штурмовики достигли назначенного места помогать было уже некому, и им пришлось принять весь удар воодушевленного противника на себя. Рискуя задеть своих, Лиас приказал вновь открыть огонь лучникам, стараясь обескровить врага целясь по задним рядам нападавших.

На правом фланге атака Суены выдохлась. Немногим атаковавшим удалось выбраться из цепких объятий пехоты. Видя это, Лиас приказал выдвинуть солдат с освободившегося фланга и постараться окружить отчаянно сражавшихся кавалеристов в центре обороны. Суена заметил это слишком поздно. От нового удара с фланга центральные ряды атакующих попятились назад. Лошади скользили и спотыкались о тела убитых сами, оказываясь на земле. Неразбериха в их рядах нарастала с каждой минутой. Один из командиров Суены скомандовал своим людям спешиться. Оказавшись, без ставших обузой лошадей, солдаты подхватывали щиты павших, тяжелые мечи штурмовиков и, смыкая ряды, пытались противостоять наседавшим на них северянам. Схватка в центре вновь стала упорной, хотя люди Лиаса все же постепенно сдавливали кольцо вокруг основного отряда врага. Фланговая группа Суены, потеряв более половины солдат, стала поспешно отходить назад, несмотря на бешеный окрик со стороны их спешившихся товарищей. И вскоре отход превратился в бегство. После этого, судьба бившихся в пешем строю была предрешена. Отбиваясь из последних сил, они окончательно были сломлены обрушившимися на них штурмовиками левого фланга. Ещё несколько минут бой длился с прежним ожесточением, но затем, то тут, то там вскидывались вверх руки, и слышалась мольба о пощаде.

Лиас поспешно отдал приказ о том, чтобы его солдаты не устраивали резни. Сдавшихся солдат разоружали и переправляли в тыловые линии. Видя, что это единственная возможность спасти свою жизнь, большинство, побросав оружие, вставали на колени. Битва угасала на глазах. Ещё несколько отчаянных смельчаков сложили голову, и над степью перестал метаться звон клинков. Многие из победителей никак не выказывая радость от победы, устало брели подальше от мертвых и стонущих раненных, стараясь покинуть залитую кровью землю и повалиться от изнеможения на траву.

Лишь к вечеру, после того как закончили собирать раненных и вязать пленных потрепанная армия северян возобновила марш к Тарвину. Небо за спинами, уходивших на юг солдат, почернело от крыльев стервятников.

Глава 15. Доротея

Доротея Тэквор находилась в прекрасном настроении. Город Рабле утопал в опавших листьях и солнечном свете, легкий ветерок развивал белые, длинные волосы девушки, когда она шла по аллее парка к зданию, которое ещё недавно было резиденцией губернатора Восточной провинции.

Когда солнце сквозь ветки пробивалось и слепило ей глаза, красивое лицо девушки приобретало кокетливый вид, от которого мужчины так часто сходят с ума. Пройдя мимо охраны дворца, она вошла в большой зал, где уже шёл совет и, извинившись за опоздание, она эффектным движением скинула плащ, поймав на себе восхищенные взгляды мужчин, и грациозно опустилась в кресло. Она уже успела заметить присутствующих магов Даркмора и командира наемников Вэйгота. Доротея улыбнулась наемнику и перевела взгляд на отца.

— --

Она была очень довольна собой. Прошло несколько недель после удавшегося побега на перевале. За это время она многое успела, и ей казалось, что она может достичь большего. Доротея была уверена, что император совершил огромную ошибку, перебросив вторую гвардейскую армию на юг, заменив её наспех доукомплектованной регулярной Восточной армией. Измотанные предыдущим мятежом ветераны и совсем "зеленые" солдаты, переброшенные из центра страны — вот её нынешние противники. Для набиравших силу и уверенности мятежников, лучшего подарка трудно было сделать. За время её отсутствия, отец окончательно оформил союз с королевством Даркмор. Старые связи с могущественными магами позволили Тэквору и его дочери не только овладеть азами их магического искусства, но и воспользоваться военной помощью. Хотя тут Доротея не разделяла оптимизм отца. Ей казалось, что они стали слишком зависеть от Даркмора. И этим заморским гостям могло, почудится, что им вполне по силам захватить не только Южную провинцию Аэрона, но и подчинить себе её отца, а вместе с ним и её родные земли.

На щедрые дары новых союзников были наняты наемники Пепельных земель, участие которых стало решающим фактором победы, когда Тэквор внезапным ударом разбил основные силы только оправившейся и недоукомплектованной Восточной армии империи. Имперцы были полностью уверены, что покончили с ним, и появление мятежного мага во главе большой армии наемников у "Соленого" озера оказалось полной неожиданностью для имперского генерала Ресида. За три дня его армия откатилась далеко за Рабле, стараясь организовать хоть какое-то сопротивление. Огромный город со всеми его окрестностями теперь полностью принадлежал Тэквору и его союзникам. Теперь у них появился мощный плацдарм для дальнейшего продвижения на запад.

Когда Доротея появилась вместе с Эдгаром в Рабле, отец передал под её командование две тысячи пехотинцев из бывших городских рот Рабле, выступивших на стороне мятежников. Девушка, благодаря своим знаниями и таланту, легко расправлялась с разбросанными мелкими гарнизонами имперцев, в районах, прилегавших к Рабле, переманивая новобранцев восточной армии империи на свою сторону, и добивая непокорных. Кто-то поддавался на её чары, а кто-то просто переходил на сторону мятежников, спасая свою жизнь. Такие успехи быстро сделали её известной в южных районах этой огромной провинции, бывшей некогда самостоятельным государством. В распоряжении же Ресида, теперь оставалось не более пяти тысяч солдат, большинство из которых были опытными ветеранами.

Личная армия Доротеи к этому времени достигла десяти тысяч солдат. Среди них были молодые перебежчики, и бандиты, промышлявшие в лесах при прежней власти, а так же несколько сотен наемников. Она была уверена, что теперь её никто не остановит. Все, что ей сейчас было нужно — это больше солдат.

— --

Тэквор закончил подводить итоги и посмотрел на дочь:

— Доротея, мы не должны позволить Ресиду и его солдатам отойти к Большой Развилке.

— Что измениться если это произойдет? — Доротея приподняла бровь — жалкие остатки от Восточной армии. Несколько сотен сломленных неудачников.

— Напрасно вы так, — подал голос полковник Вамман, командир большого отряда тяжелой кавалерии, чьи солдаты взяли несколько дней назад крепость Логтар, последний оплот Империи в этой части провинции. — У Ресида сохранился стержень его армии — ветераны, и не несколько сотен, а несколько тысяч! Которые, кстати, били нас в прошлом. Это крепкие и умелые воины. К тому же гарнизон форпоста на Большой Развилке имеет не менее трех сотен человек.

— Небольшое подспорье! — усмехнулась Доротея, заметив при этом, что более никто её веселья не разделяет. И маги Даркмора и наемники Пепельных земель были серьезны.

— Учтите, мадам, что генерал наверняка послал вестовых и в Элидир и в Йервард, — продолжил Вамман — а это значит, что ему придут на помощь. И если имперцы успеют, как следует закрепиться на Развилке, то нам придется приложить немало усилий к тому, чтобы овладеть этим важнейшим дорожным узлом.

— Я бы не стала ограничиваться Развилкой, а нанесла быстрый удар по Йерварду, — произнесла Доротея. — Там находиться часть Северного флота Аэрона. И с захватом города, мы станем обладателями пяти или шести военных кораблей. За небольшие уступки можно договориться с пиратами Ледяного архипелага. Такой союз даст нам возможность поколебать владычество Аэрона на Северном море…

Наемники, усмехаясь, качали головами, в то время как даркморцы оставались совершенно невозмутимыми.

— Подожди, дочь, — Тэквор поднял руку — давай двигаться последовательно, и не строить планы о захвате мира.

— Отец! — Доротея вспыхнула разозленная снисходительным тоном отца

— Я ставлю перед тобой конкретную задачу. Реши её и мы будем разговаривать о дальнейших планах! Для таких целей, как Йервард, у нас пока недостаточно войск.

— Господа из Даркмора медлят? — язвительно спросила Доротея — видимо они появятся тут, когда война уже закончится.

— Госпоже Тэквор видимо известно, что мы пытались закрепиться на юге, создав плацдарм для последующих наших действий, — в голосе посланника чувствовалось раздражение.

— Мне даже известно, чем они закончились, — усмехнулась Доротея.

— Неудачи бывают со всеми, — второй маг, седовласый Тарбэ, наконец, отреагировал на происходящее за столом — и теперь мы делаем все возможное, чтобы перебросить сюда войска через порталы. Это сложная задача, и для этого нужно время. Много времени.

— Понятно, — Доротея дернула плечами — только много ваших солдат здесь и не нужно. Вы ведь хотите нам помочь, чтобы мы в свою очередь не дали Аэрону сконцентрироваться на Южной провинции. Ведь так?

— Именно, — кивнул Тарбэ.

— Нам нужно не более двух-трех тысяч ваших солдат, чтобы они смогли сменить на передовых неопытных молодых солдат и разного рода сброд, которого хватает в наших рядах. В остальном мы справимся сами. Отобьем все наши земли у Аэрона и отвлечем часть их войск от вас.

— Все именно так……

— А если так, то почему вы хотите перебросить через порталы не три, а двенадцать тысяч ваших воинов!?

В зале повисла тишина.

— А вдруг вы затем захватите наши земли, а потом и земли наших союзников из Пепельных земель?

— Что за нелепицу вы несете? — Тарбэ натянуто улыбнулся, но наткнулся на подозрительные взгляды командиров наемников. Видимо для них численность перебрасываемых войск Даркмора тоже стало новостью.

Доротея одной фразой превратила наемников в своих друзей, выразив озабоченность нечестностью Даркмора.

— Это чушь, — вспыхнул Тарбэ — мы люди слова и ещё никогда не предавали своих союзников!

— Доротея, — отец укоризненно покачал головой — мы хотели сообщить об увеличении помощи на этом совете. Все дело в том, что у нас появились данные, что император может перебросить сюда армию "Оборотня"!

— Вы же говорили, что гвардия только недавно вышла из тяжелых боев на Западе и не сможет в ближайшее время принимать активное участие в военных действиях, — Вэйгот смотрел то на Тэквора, то на Тарбэ.

— Ситуация меняется, — осторожно произнес Тэквор.

— В таком случае должна меняться и оплата, — возразил Вэйгот — воевать с остатками Восточной армии и воевать с гвардейцами "Оборотня" это разные вещи.

— Мы решим этот вопрос, — Тарбэ мягко кивнул, как бы успокаивая главу наемников.

— Хорошо, если так — Вэйгот и Доротея многозначительно переглянулись, что не осталось незамеченным от Тарбэ. Он недовольно сжал губы и откинулся на спинку кресла.

После некоторой паузы Тэквор продолжил, старательно подбирая слова

— Овладеть развилкой в кратчайшие сроки это вопрос жизни и смерти для нас. Император не будет сидеть, сложа руки и смотреть, как мы отнимаем у него жирный кусок империи. Как уже сказали, он бросит сюда своих лучших головорезов. Рано или поздно, но нам придется столкнуться с армией "Оборотня". Надеюсь, что к этому времени мы уже сможем доставить сюда большую часть войск, для того, чтобы поддержать вас, — произнес Тарбэ.

Доротея вновь бросила свой взгляд на Вэйгота, и увидела, что тот тоже смотрит в её сторону. "Отлично", — подумала она.

— Дора! Ты слушаешь меня? — голос Тэквора заставил её обернуться

— Да отец. Прости, я задумалась.

— Завтра ты отправляешься со своими солдатами к Развилке. Ты должна захватить её и начать готовиться к обороне.

— Значит, Йервард мы брать не будем? — сердито спросила Доротея.

— Повторю ещё раз для тебя, — произнес Тэквор, недовольно хмуря брови — У нас пока недостаточно сил для этого. Если ты ринешься на Север, то подставишь себя под удар с тыла. Оставить достаточно солдат для прикрытия развилки у тебя не будет возможности. Взять Йервард с наскока не получиться. Город очень хорошо укреплен. К тому же это имперский город, и местное население не будет столь безучастно к судьбе имперских солдат, как тут на юге. Тебе пришлось бы усмирять его!

— Но за счет внезапности мы сможем захватить город! Я уверена в этом, отец! Они не будут знать о нашем нападении. А усмирять я умею не хуже "Оборотня"! — огрызнулась она.

— Довольно!! — воскликнул Тэквор — Я устал спорить с тобой!

На миг замерев, Доротея мило улыбнулась.

— Пусть будет по вашему, — неожиданно спокойно согласилась Доротея — я захвачу развилку, и буду удерживать её столько, сколько будет необходимо. Даже если мне придётся схватиться со всеми оборотнями и псами императора.

Слабая улыбка тронула губы Тэквора.

— Я надеюсь на тебя, девочка моя, — мягко сказал он — поверь, что все наши планы осуществятся. Только не надо слишком торопится. Можно споткнуться.

Доротея ещё раз улыбнулась, и, подойдя к отцу, нежно обняла и поцеловала его.

— Я не подведу тебя, папа.

— Твою армию усилят новые отряды наших союзников.

— Командовать ими будет Соднар. Очень опытный и дисциплинированный воин, — произнес Вэйгот, внимательно глядя на Доротею.

— Отлично, — она подхватила плащ. — А теперь мне пора, господа. Я пришлю вам голову Ресида, когда захвачу развилку, — затем вежливо попрощавшись, она скрылась за дверью.

Доротея была довольна. Теперь наемники Пепельных земель будут доверять ей больше, чем отцу и Даркморцпам вместе взятыми. Если бы они узнали, что и пираты Северного архипелага теперь её союзники, то невозможно было бы представить их реакцию. Она будет продолжать вести свою игру. И оставит их всех с носом!

— --

Спустя всего несколько дней, настроение Доротеи изменилось в худшую сторону. Преследование остатков армии Ресида оказалось не такой легкой прогулкой, как ей представлялось в начале. Переманивать молодых солдат на свою сторону было в сотню раз легче, чем сражаться с ветеранами Аэрона.

Оставшиеся с Ресидом воины были верными псами империи, старыми вояками, прошедшими множество битв и повидавших на своем веку разных врагов. Захватив одного из старших офицеров, и желая выведать данные о состоянии войск Ресида, Доротея попробовала применить к нему свои чары, от которых млели её молодые воины, но ветеран рассмеялся ей в лицо, харкнув ей под ноги кровавой кашей.

Но она была не из тех, кого можно смутить подобной выходкой. Поняв, что добиться от него не сможет ровным счетом ничего, Доротея вытащила у опешившего наемника меч и вонзила его пленнику в живот, повернув при этом клинок несколько раз вокруг оси.

— Ты получил то, но что напрашивался! — произнесла она корчившемуся в муках и луже крови солдату. — Капитан, позовите Эдгара и еще двоих солдат из моей личной охраны. Мне нужно кое-что сделать. И ещё мне нужно корыто горячей воды! Его потроха будут мешать мне спать.

Соднар вылетел из шатра Доротеи. Хорошо, что уже была ночь, и часовые не видели его испуганного лица. Выполнив все, что она приказала, наемник улегся возле костра, и впервые за свою жизнь задумался, а такие ли уж большие деньги платят ему и его людям, за службу под командованием такого человека, как Доротея Тэквор.

В последующие дни, арьергард отступавшей имперской армии несколько раз устраивал засады на узкой лесной дороге. Молодых солдат Доротеи всякий раз охватывала паника, когда в них из зарослей летели стрелы и арбалетные болты. Следовавшие за этим короткие атаки имперцев с жестокими рукопашными схватки изматывали наступавших до предела их сил. После нескольких нападений, она была вынуждена высылать вперед разведывательные отряды, что заметно снизило скорость марша.

Но и это не помогло, поскольку вскоре Доротея и её солдаты наткнулись на тела своих разведчиков, они раскачивались на ветках деревьев, подвешенные за ноги, глаза у всех были выколоты, а на лбах было вырезано слово предатель.

Рассвирепев, Доротея приказала перестроиться маршевой колонне и выдвинуть в авангард наемников Соднара. Сама Доротея решила прикрывать своё войско с тыла, набрав в свой отряд наиболее опытных воинов из числа перебежчиков.

Такой перестановке был очень рад Соднар, поскольку предпочитал быть атакованным имперцами, чем находиться рядом со своей хозяйкой. Это перегруппировка заняла ещё немало времени, и Доротея поняла, что догнать генерала Ресида до Большой Развилки у нее не получиться.

Последующие дни Доротея и её солдаты двигались без помех, и наконец, достигли города Мельница. Это был последний крупный населенный пункт до "Большой Развилки". Доротея решила отдохнуть в городе, а на рассвете тронуться в путь, что бы за день ускоренного марша достичь цели их похода. Город был небольшим, окруженным невысокой деревянной стеной. Здесь проживали, в основном, ремесленники лояльные к любой власти, не отбиравшей у них их собственность.

Еще на подъезде к городу ей показалось странным, что не было видно людей. Было лишь слышен лай собак у ближайших домов. Доротея заподозрила неладное и выслала вперед группу из четырех своих солдат. Они аккуратно приблизились к воротам, а затем скрылись из виду, войдя на узкие улочки города.

Прошло достаточно времени, а её разведчики все не появлялись. Потеряв терпение, к ней подъехал Соднар:

— Госпожа Тэквор, может, не будем входить в город, а просто обойдем его и двинемся дальше.

— Ты совсем спятил!? — Доротея бросила на Соднара взгляд, от которого тот похолодел — хочешь получить у себя в тылу жестокого и умелого противника!? Если в этом городке засел весь арьергард Ресида, то их тут не меньше четырех сотен. Хочешь, чтобы они атаковали нас в лесу? Ведь они не будут тут отсиживаться, увидев, что мы обходим город.

Соднар промолчал, проклиная себя за то, что полез с такими советами. Сидевший рядом с Доротеей Эдгар, криво усмехнулся, глядя на вспыхнувшее лицо наемника.

— Готовь людей, мы входим в Мельницу. И если они здесь, то я вырву каждому имперскому прихвостню его сердце, и скормлю крысам!

Соднар поспешил отъехать от Доротеи и начал отдавать приказы солдатам.

Первый отряд, составленный из наемников, вошел в город и начал продвижение к его центру. Еще две роты, в состав которых вошли перебежчики, начали обходить городок с южной и северной окраины, продвигаясь вдоль городских стен.

Сама Доротея и её люди обошли город и вошли с другого его конца, наступая к центру, навстречу наемникам Соднара. Всего в город вошло две тысячи солдат мятежной армии. Имперцев тут не было. Доротея подъехала к зданию мэрии, которое находилось на центральной площади, но не успела подойти к двери, как та открылась, и на пороге показался невысокий мужчина. На его бледном лице было выражение острого страха. Доротея решила не давить на беднягу.

— Что происходит в городе? Где все люди?

— Приветствую вас, моя госпожа! — поклонился тот, неуклюже помахав шляпой.

Доротея улыбнулась, напряжение стало спадать.

— Сегодня ранним утром к нам в город вошли имперские бандиты. Они обобрали наши склады, вели себя грубо и нагло. А когда собрались уходить, велели всему населению сидеть по своим домам под страхом смерти.

— И что же вы так и сидите с утра в своих домах? — недоверчиво спросила Доротея

В следующий миг произошло то, чего никак не ожидали расслабившиеся мятежники. Доротея увидела, как маска страха и растерянности на лице её собеседника сменилась ненавистью и решительностью, а под плащом говорившего мелькнула форма имперского офицера.

Отступив, в растерянности, Доротея наблюдала, как в руках имперца сверкнул кинжал и в тот же миг холодный блеск лезвия метнулся в её сторону. Сталь вошла в плечо, пробив легкие кожаные доспехи. Боль молнией прошила все тело Доротеи, но она инстинктивно успела атаковать нападавшего заклинанием.

Тонкая ледяная игла вошла офицеру в горло, и он, захлебываясь собственной кровью, повалился на землю. Доротее показалось, что все это произошло в доли секунды но, обернувшись, она увидела, что её людям уже не до неё. Из всех домов, окружавших площадь, в них с визгом летели стрелы, и словно шмели жужжали болты кавалерийских арбалетов.

— Конец, — мелькнуло у неё в голове.

Она метнулась в дверной проем и оказалась лицом к лицу с двумя имперскими солдатами. Метнув в первого "огненную удавку", она бросилась на второго, целя своим коротким мечом в горло противнику. Здоровенный пехотинец с легкостью отбил её клинок и ударил Доротею своим щитом.

Доротее показалось, что её со всего маху боднул буйвол. Она отлетела к стенке узкого коридора и, ударившись головой, полностью потеряла ориентацию. В следующий миг девушка почувствовала, как её хватают за волосы, и приподнимают над полом. Открыв глаза, она увидела перед собой имперца.

Его лицо было скрыто под массивным шлемом. Он приблизил к ней свое лицо и Доротея увидела в прорези его глаза, в которых пылала ненависть и злоба. Солдат занес меч, и Доротея приготовившись умирать, почувствовала, как под ней образовывается лужа.

Но имперцу не дали совершить задуманное, в коридор ворвались двое солдат из её армии и Эдгар. Гигант отшвырнул свою жертву, словно тряпичную куклу и ринулся на новых врагов. Доротея, сжавшись в углу в комок, сквозь пелену на глазах наблюдала, как имперец, ударом своего меча разнес в щепы щит одного из её защитников. Тот взвыл и, схватившись за руку, отступил на улицу, где его в тот же миг прошил арбалетный болт. Эдгар и другой солдат попытались наносить удары одновременно, но в узком коридоре они больше мешали друг другу, чем создавали проблемы для своего противника. Доротее удалось проползти мимо сражавшихся за спины своих солдат и замереть у стены. Вскоре ещё один её защитник пал с развороченной грудью, а Эдгар, оставшийся один, начал пятиться, с трудом отражая удары чудовищной силы. Вдруг на лестнице показался еще один имперец.

— Сержант, пора уходить! Они почти опомнились! Больше половины наших людей уже отошли. Мы крепко им наподдали!!

Гигант ударил ещё раз по щиту своего противника, заставив Эдгара присесть, и молча отступил к лестнице. Доротея и обессиливший Эдгар смотрели, как враги скрываются, через пробитую в стене брешь, не веря в свое спасение.

— Глава 16. Последний бой Восточной армии.

Соднар был в бешенстве. За четверть часа он потерял полсотни убитыми, и еще сотня были ранены. А если посчитать потери среди солдат Доротеи, то выяснится, что они потеряли около трехсот человек, половине из которых сейчас в лесу роют яму, а еще половина будет, находится в госпитале продолжительное время. После осмотра нашли пятьдесят тел имперских солдат. Соднар клял всех и вся, расхаживая на площади, где их несколько часов назад расстреливали словно крыс, угодивших в бочонок. Организация и дисциплина, а вернее их отсутствие в армии Доротеи, выводило опытного воина из себя. Пока их отряд методично уничтожали, перед городом толпилось двенадцать тысяч солдат, которые не знали что делать, когда услышали звуки боя в городе. Тех, кто был на площади, спасли два отряда, шедшие по окраинам городка. Ударив имперцам в тыл, они смогли завязать бой, и отвлечь их от площади. Понеся чудовищные потери, они все-таки вынудили врага отойти раньше, чем те планировали. Доротея наградила каждого из солдат этих отрядов небольшими денежными премиями и лично жала руку тем, кто остался в живых.

Соднар про себя отметил, что, учитывая сколько этих молокососов осталось в живых, Доротея не очень-то и потратилась.

Когда схватка стихла, жители прятавшиеся по своим домам и подвалам, осторожно стали выходить на улицу. Доротея тут же объявила, что её доблестные войска освободили очередной город от гнета империи. Соднару показалось, что жители встретили это известие без особого энтузиазма. Городок был довольно своеобразным, и служил прибежищем для мерзавцев всех мастей. Целые кварталы сомнительных заведений, продажные чиновники полностью зависимые от бандитов. Об этом городе он слышал дома. Закон тут один — деньги. Так что этому типу с лоснящейся рожей, которого тут называют мэром, абсолютно наплевать кому служить. Соднар был уверен, что днем ранее этот тип с такой же елейной рожей стоял перед имперцами. Всю эту кампанию чиновников волнует одно — тронут ли их грязные делишки. Теперь Соднар не удивлялся почему такое государство как Аэрон имеет проблемы. Странно, что с такими мерзавцами, представляющими власть императора, оно все ещё существует. Но, похоже, Доротею это не смущало. Она приказала разбить лагерь, и устроить для армии передышку. Потный чинуша может быть спокоен за свой кошелёк.

Соднар даже позволил себе язвительное замечание, но, наткнувшись на взгляд Доротеи и вспомнив, что она ведьма, предпочел замолчать и взяться за организацию полевого госпиталя.

Сама Доротея воспользовалась услугами местного врача. Он аккуратно прочистил рану на её плече, настоятельно рекомендовав покой в течение двух дней.

Теперь она лежала в небольшой, но уютной комнате, на чистой простыне и в сотый раз переживала в уме схватку с имперцем. Ей было невыносимо стыдно за то, что она обмочилась на глазах своего врага. А вдруг это видели её солдаты, пришедшие ей на помощь?

Двое из них мертвы, а Эдгар бежал. Об этом ей сообщил Соднар. Его нигде не смогли найти. "Чертов трус!" — подумалось Доротее. — "Сначала предал своих, потом после первой же серьезной схватки бежал и от неё. Ничего кроме презрения такие люди не заслуживают. Надеюсь, какой-нибудь зверь отобедает этим ничтожеством!". Она забыла об Эдгаре спустя час.

– --

Через два дня, отдохнувшая армия Доротеи покинула окрестности Мельницы и быстрым маршем направилась к "Большой Развилке". Когда до их цели оставалось совсем ничего, на дорогу вышел высокий рыжебородый человек. Двигавшиеся в авангарде, наемники не мешкая, взяли его на прицел своих арбалетов.

— Господа, я безоружен — проговорил человек — у меня должна состоятся встреча с Дороти.

— С кем? — не понял Соднар.

— С вашей хозяйкой, Доротеей Тэквор.

— Ах, ну конечно, — зло улыбнулся Соднар — как я сразу не догадался. — С этими словами он вскинул кавалеристский арбалет и уже был готов выстрелить, когда услышал голос Доротеи.

— Успокойся, Соднар, это наш союзник.

Соднар опустил арбалет и с брезгливостью посмотрел на бородатого.

— Ты сможешь нам помочь? — спросила его Доротея.

— Зависит от размера вашего кошелька, госпожа, — улыбнулся тот, обнажая желтые зубы.

— Сколько ты хочешь?

— В два раза больше, чем обычно. На этот раз сведения стоили жизней двух моих людей.

Доротея подъехала к Соднару, молча, взяла у него арбалет и, не говоря ни слова выпустила болт, который вонзился разбойнику в ногу.

— Проклятье!! — взвыл он — ты с ума сошла!!

— Не груби мне, — лицо Доротеи побледнело.

Соднар предпочел отъехать от своей хозяйки, помня, что случилось с другим грубияном. Бородатый понял, что сейчас его жизнь может оборваться, и попытался смягчить ситуацию.

— Доротея….

— Не смей меня называть по имени, червь! — крикнула она, слезая с лошади.

— Я просто хотел извиниться, госпожа, — прохрипел Гнилой.

Доротея подошла к нему вплотную и посмотрела на торчащий из ноги болт.

— Так сколько ты хочешь, Гнилой? — спросила она, словно не расслышав его предыдущую фразу.

— Как обычно, госпожа Тэквор.

Она задумчиво посмотрела на него.

— Ладно, так и быть, но ещё одна дерзость с твоей стороны и ты лишишься своей головы.

— Я все понял госпожа.

— Больно? — спросила Доротея, указывая на болт.

— Да, госпожа.

— Я помогу тебе.

Она схватила рукой торчащий из ноги бандита болт и с силой дернула на себя. Гнилой закричал так, что с деревьев вспорхнули встревоженные вороны. Из открывшейся раны разбойника толчками выходила кровь. Он повалился на землю, продолжая стонать и держаться за рану.

— Соднар, — окликнула Доротея командира наемников, — приведи этой орущей обезьяне лекаря, а когда он закончит обрабатывать рану, позови меня, я приведу его в чувство — она не спеша встала и сев на лошадь, поскакала в арьергард остановившейся колонны.

Когда лекарь сделал все, что мог Соднар послал за Доротеей. Появившись спустя несколько минут Доротея подошла к лежащему на обочине бандиту, где тот стонал и причитал, корчась от боли. Она присела рядом с его ногой, и несколько раз сжав кулаки, крепко прижала ладони к ране. Глаза бандита, казалось, сейчас вылезут из орбит, но спустя миг на лице Гнилого появилось сначала удивление, а затем умиротворение.

— Отпустило? — спросила Доротея, глядя на него.

— Никакой боли, — ответил пораженный разбойник.

— Можешь начинать меня благодарить, — хмыкнула она и поднялась с земли, отряхивая прилипшую листву с колен.

— Спасибо, госпожа, — пробасил Гнилой и тоже неловко поднялся.

— Теперь давай о деле, — сказала Доротея, наблюдая за тем, как мимо них проходят её солдаты — скоро мы будем на месте. Я заплачу тебе и твоим людям хорошую сумму, но её надо отработать.

— Я слушаю, моя госпожа.

— Ты же можешь подойти со стороны лесного болота к лагерю?

— Вплотную, госпожа. Там очень густой ельник. И мы пройдем по топи там, где не пройдут тяжеловооруженные солдаты.

— Мне нужно, чтобы ты со своими людьми устроил ложную атаку. Наделай больше шуму, отвлеки их внимание, но не лезь на рожон, а, то имперцы быстро перерубят твоих мужиков в капусту. Как только увидишь, что я начала атаку, можешь проваливать на свои болота. Встретимся, когда я выиграю этот бой.

Гнилой закивал, и, заверив Доротею, что его люди не подведут, поспешно скрылся в лесу.

— Начнете атаку, когда увидите сигнальную стрелу, — сказала ему напоследок Доротея.

К середине дня армия Доротеи вышла на исходный рубеж. Соднар очень боялся, что их обнаружат разведчики имперцев, но высланные вперед дозорные никого не встретили. Доротея и Соднар осторожно подобрались к краю леса.

Лагерь на "Большой Развилке" представлял собой несколько десятков деревянных бараков, окруженных палисадом, позади которого высился земляной вал.

— Неожиданной атаки тут никак не получится, расстояние от леса до лагеря слишком большое, — проворчал Соднар.

— Я все же надеюсь на то, что они будут слишком заняты нашим бандитом, и может, даже подумают, что это и есть штурм лагеря

— Что-то сильно я сомневаюсь в том, что отребье подобно Гнилому и его подельникам смогут выполнить порученную задачу

— В любом случае, какое-то время нам удастся выиграть.

— Если будет конная атака, — Соднар продолжал рассматривать лагерь имперцев — конные должны завязать бой на валу, а за это время пехота сможет достичь лагеря.

— Там же палисад, — удивленно повернулась к нему Доротея.

— Вижу, но он невысокий, наши всадники спокойно его преодолеют, это ведь не имперские рыцари.

— Потери у них будут значительные, — покачала головой девушка

— Когда это вас останавливало? — хмыкнул Соднар

Доротея внимательно посмотрела на наемника, но тот не отвел взгляд.

— Хорошо, — согласилась она — но вслед за кавалеристами пойдешь ты со своими людьми.

— Естественно, — Соднар с силой потер подбородок

Вернувшись к своим войскам, Доротея и Соднар провели перегруппировку сил согласно их плану и изготовились к атаке. Доротея подозвала одного из лучников, который снял с плеча большой лук, поджег стрелу и, положив ее на тетиву, вопросительно посмотрел на своего командира.

— Давай, — махнула она рукой.

Солдат натянул тетиву, и чуть отклонившись назад, выстрелил в небо. Огненная стрела взвилась над деревьями. В это время Доротея увидела, как ворота лагеря открылись, и карета в сопровождении небольшой группы рыцарей двинулась по дороге, ведущей к Серенаде. Резко развернувшись, Доротея подозвала к себе Соднара.

— Бери с собой кавалеристов, сколько пожелаешь, и догони вон ту группу имперцев, — она показала ему на отряд, двигавшийся по дороге — судя по тому, что они не торопятся им пока не известно, что мы вот-вот нападем….

— Уже известно, — проговорил Соднар, показывая рукой на машущего из лагеря солдата — увидели сигнальную стрелу.

— Бери людей и уничтожь их, не дай им уйти. Это генерал Ресид! — прокричала Доротея, вскакивая на лошадь — а я поведу остальных на лагерь!

Минуту спустя его отряд, состоявший из двух десятков конных, устремился в погоню за генеральской каретой. К удивлению наемника его предполагаемые жертвы и не думали спасаться бегством. Рыцари, охранявшие генерала, развернули лошадей и, перестроившись в атакующие порядки, двинулись на своих преследователей, а карета тем временем, остановилась. Из неё выбежали три человека и, вскочив на лошадей, привязанных к карете повернули в сторону лагеря. Краем глаза Соднар увидел, как несколько его всадников решили перерезать им путь, отделившись от отряда.

Теперь наемник сосредоточился на рыцарях, которые уже успели набрать ход, и наступали плотным строем. Он уже понимал, что, выполняя приказ Доротеи, совершил ошибку. Наемник представил, чем может закончиться лобовое столкновение легкой кавалерии и закованных в броню рыцарей. Придержав лошадь, он дал солдатам Доротеи обогнать себя. Чем ближе были имперцы, тем медленнее скакал Соднар. Пусть фанатики этой колдуньи расшибают себе головы, решил он, а ему жить, еще не надоело. Тем более что они отвлекут охранников генерала. Соднар перенаправил свою лошадь на трех беглецов, среди которых, как предполагал Соднар, был и генерал Ресид.

Над полем разнесся хруст ломающихся копий, предсмертное ржание лошадей и вопли людей. Соднар бросил взгляд через плечо, и увидел то, что и предполагал увидеть. Тяжелая конница имперцев, словно огромный валун, скатившийся с горы, смяла и затоптала его отряд. Лишь немного замедлив ход, рыцари пропороли мятежников, выкидывая тех из седел, втаптывая упавших людей и лошадей в землю. У большинства рыцарей копья оказались сломаны и они, вытаскивая обрубки из седельных замков, бросали их на землю, освобождаясь от обузы. Доставая мечи, рыцари синхронно разворачивались для новой атаки. Завораживающее действо, если только оно ты сам не участвоваешь в этом кровавом спектакле.

Из всего отряда кавалеристов Соднара, схватившихся в бою с рыцарями, в седлах осталось не более половины, при этом имперцы потеряли всего одного конного. Соднар пришпоривал лошадь, стараясь догнать генерала и его спутников. Те из его отряда, что отделились ранее, почти настигли беглецов. Один из имперцев обернулся и Соднар увидел в его руке кавалерист кий арбалет. Выстрел, и преследователь, всплеснув руками, упал с лошади. Генерал и его солдаты резко остановились и, обнажив клинки, приготовились защищаться. Это привело к замешательству среди преследователей, и один из них не удержавшись в седле, упал прямо под лошадь генерала. Ресид, не секунды не мешкая, направил свою лошадь на несчастного. Копыто лошади ударило мятежнику в грудь, не оставляя шанса на спасение. Оставшийся солдат уже пятился назад, когда Соднар подскочил к одному из людей генерала. Тот попытался достать наемника резким выпадом, но Соднар ловко ушел от выставленного клинка и следующим движением вогнал свой меч в бок оборонявшегося. Ломая ребра он погрузил свой меч почти по самую рукоять, и, вынув его, направил окровавленный клинок на следующего врага.

Последний из солдат Соднара, одушевленный успехом своего командира, пришпорил лошадь и бросился на генерала, а Соднар схватился с последним охранником Ресида. Перед ним оказался умелый воин. Соднар не справился с его ударом, и получил первое ранение. Оказавшейся болезненной, порез сильно беспокоил наемника. Но все-таки он смог взять себя в руки и вскоре отбив новую атаку имперца мощным ударом меча разрубил тому ногу, вдобавок ранив ещё и лошадь. Бедное животное встало на дыбы и, падая на землю, придавила своего седока.

Генерал успел убить неопытного противника, разрубив тому шлем резким ударом клинка. Но меч вошел настолько глубоко, что генерал не смог достать застрявшее в черепе мятежника оружие. Он растерянно посмотрел на приближающегося наемника.

Генерал в отчаянной попытке пробовал защититься кинжалом, но Соднар с легкостью выбил его из рук и следующим движением ударил Ресида в живот. Его лошадь на миг дернулась, и Соднар лишь ранил своего противника не рассчитав расстояния до жертвы. Ресид вновь пытался защититься, маневрируя лошадью, но его смерть теперь была делом времени.

А вот времени Соднару не хватило. В пылу схватки он совсем забыл о рыцарях и, обернувшись, увидел, как к нему на полном ходу движется стальная стена, из которой торчало копьё с болтающимся на нем мятежником. Бедняга был мертв. Голова и туловище болталось внизу, а несуразно раскиданные ноги отплясывали чудовищный танец смерти в такт скачущей лошади.

Забыв о генерале, Соднар пришпорил коня и помчался прочь. Он почти чувствовал, как копьё вот-вот войдет ему в спину и, раздробив позвоночник, выйдет у него из груди, и он будет болтаться вместе с этим несчастным, который всего лишь некоторое время назад был его солдатом. И это заставило наемника что есть силы гнать свою лошадь к лагерю.

Рыцари не смогли догнать Соднара, а он, оторвавшись от своей смерти, увидел, как кавалерия под командованием Доротеи преодолевает невысокий палисад и вступает в бой на валу, окружавшем лагерь. А вслед коннице спешит пехота

Наемник ещё раз обернулся и увидел, что на рыцарей уже идет новая, во много раз многочисленней, волна их кавалерии, отрезая им и генералу Ресиду путь на Серенаду. Ещё раз, пришпорив лошадь он вскоре присоединился к своим воинам и, соскочив с коня, ринулся на оборонявшихся, на валу имперцев.

— ---

Доротея видела, как отряд Соднара быстро сокращает расстояние до генеральской кареты и её охранения, и решила, что ждать уже нет никакого смысла. Подняв меч над головой, она своим кличем бросила солдат в бой. Ринулась кавалерия, а за ней отряд наемников и остальная пехота.

Перейдя на галоп и возглавив, кавалеристскую атаку, Доротея позаботилась о магическом прикрытии от стрел. Когда нападавшие приблизились к палисаду, она обнаружила, что вовсе не все имперцы бросились отражать атаку "Гнилого". Вскоре вокруг засвистели стрелы и появились первые убитые и раненные. Применив ослепляющее заклинание, Доротея выиграла несколько мгновений, за которые нападавшие успели преодолеть палисад. И там спешиваясь и выхватывая на бегу клинки, забирались на вал, сметая лучников имперцев.

Те, в свою очередь, опомнившись от ослепительной вспышки, побросав луки, ринулись навстречу мятежникам. На гребне вала закипела жестокая рукопашная схватка и вскоре бой завязался на всем южном валу лагеря. Подкрепление к уже дерущимся солдатам подходило с обеих сторон. Лязг железа, рычание и крики сражающихся людей смешались в единый гул.

Когда на передовой линии оказались наемники и со свежими силами бросились в бой, имперцы не выдержали и стали отступать. Доротея поливала огнем солдат противника до тех пор, пока совсем не обессилела. Постепенно стал сказываться численный перевес ее армии. Там, где наемники Соднара продавили строй оборонявшихся, началось бегство их противника.

Сам Соднар, оказавшийся уже в гуще битвы, вел своих солдат на прорыв обороны имперцев по центру лагеря для того, чтобы расколоть их силы, и, пользуясь численным преимуществом, добить разрозненные группы обороняющихся.

Немного отойдя назад, Доротея, посмотрела на поле, где, по её представлению, должен был погибнуть генерал Ресид и его охрана. Однако увиденное заставило её побелеть от ярости. Кавалерия добивала небольшой отряд рыцарей. Место схватки было устлано мертвыми мятежниками, и оставшиеся трое имперских рыцарей отбивались от наседавших противников, словно лев от стаи шакалов. Но Доротею расстроили вовсе не потери среди её кавалеристов, а то, что она увидела у северной стороны лагеря. Там, в окружении тяжелой пехоты сидел на лошади генерал Ресид, и по активной жестикуляции его солдат она поняла, что генерал ранен. Обладая острым зрением, Доротея не могла ошибиться. Было ясно, что генерала под прикрытием попытаются отправить в Йервард.

Сбежав с вала Доротея подскочила к своей лошади и, приказав одному из своих офицеров продолжать штурм лагеря с такой же яростью, она, поскакала туда, где трое рыцарей сковали не менее двадцати её солдат. Но когда она добралась до места, все уже было кончено. Лежавших на земле мертвых имперцев мятежники продолжали колоть мечами, вымещая на их телах злобу за столь ожесточенное сопротивление.

— Кто командует этими кретинами? — закричала Доротея поравнявшись с одним из солдат.

— Я, госпожа, — из гущи солдат к ней подъехал молодой парень с ещё оставшимися нашивками имперского капрала.

Она со всего размаха ударила его по лицу.

— Идиоты! Ты что не видишь, что генерал может сейчас уйти!? — Доротея показала рукой на отряд, уже двинувшийся к лесной дороге, что вела к Йерварду. — Ресид ранен, и мы должны добить этого негодяя и его охрану. За мной!

Она развернула лошадь и галопом поскакала к той группе имперцев, что прикрывали отход своего командира. Её кавалеристы не отставали ни на шаг. Отступающие заметили погоню и начали лихорадочно готовиться к отражению атаки. Доротея уже предвкушала, как она сомнет ненавистных ей солдат императора, и когда доберется до раненого генерала, то насладится его предсмертными муками. Она припасла для генерала несколько сюрпризов…

Но Доротея увлеклась погоней и подвела своих людей слишком близко к той части лагеря, который все ещё находился в руках имперцев. Она поняла свою ошибку, когда вокруг неё засвистели стрелы. Несколько всадников упали, и она еле смогла увернуться от рухнувшей впереди неё лошади. Тем временем солдаты, охранявшие Ресида, разделились. Большинство их осталось на месте и готовилось вступить в схватку с кавалеристами Доротеи, а совсем маленькая группа солдат, не более десяти человек, среди которых был сам генерал, спешно отступали к лесу.

Несмотря на стрелы имперских лучников, отряд Доротеи атаковал ряды обороняющихся двумя клиньями. Но, не обладая мощью имперских рыцарей, легкая кавалерия Доротеи быстро увязла в рядах пехоты. Потерявшие свой главный козырь — маневренность, её солдаты вынуждены были сражаться с умелыми имперскими воинами в общей свалке.

Всадников стаскивали вниз, а порой и просто убивали лошадь, тогда она придавливала своего седока, которого затем без помех добивали тяжеловооруженных имперцев. Пробить доспехи таких солдат было делом не простым. Мятежники начали нести катастрофические потери. Отряд Доротеи таял на глазах, сама она с трудом отбивалась от защищенных щитами и латами противников.

Вновь, как и в сражении под Мельницей, Доротея приготовилась умирать, но теперь у неё не было страха, только злость и желание подороже продать свою жизнь. Со звериным рыком, она, изловчившись, вогнала свой клинок в смотровую щель шлема одного из имперцев. Раскинув руки, тот рухнул на спину, но в этот, же момент кто-то сильнейшим ударом меча сломал клинок Доротеи и, оглушив щитом, заставил её повалиться на спину. Оказавшись на земле и выставив перед собой обломок меча, Доротея замерла в ожидании последнего удара.

Звон стали, ругань, ржание раненных лошадей, запах рвоты, крови и пота — все это отошло для неё на второй план. Только лезвие имперского меча, по ложбинке которого стекала, чья то кровь, приковало внимание Доротею. Вот оно со свистом разрезает воздух и опускается на неё. Она успела отклонить этот удар, и ловко перекатившись, вонзила оставшийся от своего оружия обрубок в незащищенную броней ногу нападавшего.

Отшатнувшись, тот направил острие меча ей в горло, но в этот момент мощнейший удар отбросил имперского солдата назад, а затем она увидела, как через неё ловко перепрыгнул Соднар и со всей силы вонзил меч в грудь имперцу. Доротея оглянулась, и поняла, что спасена. С оборонительного вала лагеря к ним на помощь пришли наемники и солдаты её армии. Окончательно захватив лагерь, они спешили на помощь своей госпоже. Мощная волна наступавших в считанные минуты смяла имперских солдат.

Когда Доротея с помощью Соднара поднялась на ноги, то увидела жуткую картину боя. Везде валялись мертвые солдаты, слышались стоны и мольба о помощи. Сама Доротея стояла среди гор трупов. Изуродованные люди и лошади страшным ковром покрывали землю. А там, где все-таки проглядывала трава, она была красной от крови. Над полем боя, хрипло крича, собирались стаи ворон.

— У вас тут было жарко, — проговорил Соднар — впрочем, лагерь тоже завален мертвыми. Мы понесли потери, о которых я даже боялся подумать. Хорошо, что все позади.

— Нет не все, — произнесла Доротея — коня мне.

— Что опять не так?! — вспылил Соднар.

— Возьми с собой человек десять, и скачите вслед за мной.

— Да что случилось?!

— Генерал Ресид сейчас бежит в сторону Йерворда. Нам нельзя дать ему уйти. Кстати, у меня к тебе будет несколько вопросов, ведь ты должен был его убить! — с этими словами она вскочила на подведенную ей лошадь, и, вытащив из тела одного из убитых солдат окровавленный меч поскакала в сторону леса, где пролегала дорога к Йерварду. Соднару оставалось только шепотом проклинать эту "бешеную колдунью" и быстро отдавать приказы об организации погони.

Доротея неслась по дороге окруженной лесом, не думая о том, что может попасть в засаду. И когда дорога вывела её на деревянный мост через реку, она увидела, как на том берегу лежащего в повозке Ресида везут оставшиеся имперские солдаты. Кинувшись на узкий мост, сделанный из связанных веревкой бревен, она только сейчас увидела, что на том конце моста стоит тот самый гигант, который уже один раз чуть не зарубил её. В Мельнице.

Доротея так сильно натянула поводья, что чуть не свалилась с моста. Остановившись, она посмотрела на своего врага. На этот раз он был в походных кожаных доспехах, без щита. Лишь стальной шлем закрывал его лицо. В руках он держал двуручный меч, лезвие которого лежало на веревочных перилах моста. Вся его фигура выражала полнейшее спокойствие и уверенность в собственных силах. Доротея очень пожалела, что у неё не осталось сил на применение своего искусства. Так они и стояли, пока не послышался конский топот и из леса не выехал Соднар со своими наемниками. Они направили лошадей на мост и остановились за спиной у Доротеи.

— Что все это значит? — спросил её Соднар. — Кто это?

— Мой враг, — проговорила Доротея.

— Тогда, что мы стоим на месте? Только что вы, торопились, а сейчас теряете время, рассматривая этого детину.

Доротея зло покосилась на наемника и осторожно тронулась вперед. Следом, вынимая меч, двинулись Соднар с солдатами.

— Проклятье! Какие же идиоты! — крикнул Соднар

— Что!? — в голосе Доротеи послышался испуг.

Но большего наемник не успел сказать. Имперец махнул мечом и с легкостью перерубил толстые веревки, связывавшие бревна моста. Мост рухнул вниз и оказавшийся в воде, Соднар увидел, как этот проклятый гигант спокойно спустился к берегу и смотрит на то, как они барахтаются в воде.

"Сейчас я выплыву на тот берег и снесу этому мерзавцу голову", — подумал Соднар, но тут почувствовал, как что-то впилось ему в руку, затем в сапог. Его лошадь, бешено вращая глазами, заржала, и из-под нее на воде стало расползаться кровавое пятно. С другими людьми и лошадьми стало происходить то же самое. Когда Доротею больно укусили за ногу, она сразу же поняла в чем дело. Дикие угри были самыми свирепыми речными хищниками. Она знала, что они водятся, где-то на озерах Великого леса, но здесь она не ожидала их встретить. Захлебываясь и крича от бесчисленных укусов, она поплыла обратно на берег, на котором стояли не успевшие вступить на мост наемники. Вскоре место, куда упали Доротея и солдаты Соднара, бурлило кровавыми пузырями. Тех несчастных, что, потеряв от страха голову, переплывали на противоположный берег, спокойно убивал своим двуручным мечом имперец. Он сбрасывал разрубленные тела обратно в реку, тем самым, распаляя и без того обезумевших от запаха крови хищников.

Доротея и Соднар чудом спаслись, при этом у наемника были ужасные раны на ногах. Такие же раны были и у тех немногих солдат, коим посчастливилось добраться до спасительного берега. Им, как могли, перевязали раны, стараясь остановить кровь. Доротея обернулась на крики о помощи и увидела, как последние солдаты, дико крича, уходят под воду, а змеиные тела угрей кишат на поверхности воды, пожирая останки несчастных людей и лошадей. Имперец к этому времени вытер свой меч о растущий рядом лопух и, положив его себе на плечи, двинулся прочь от реки в сторону леса, куда уводила дорога на Йервард.

— Я найду тебя и съем твое сердце! — прокричала Доротея в бессильной злобе.

Имперец остановился и, повернувшись к ней не поднимая забрало, отвесил поклон. Затем вновь развернулся и зашагал быстрым шагом, уже не обращая внимание на проклятия и угрозы, которыми сыпала Доротея, стоя у берега смертоносной реки. Она утихла только тогда, когда этот человек исчез из виду.

— Едем в лагерь. Мне надо помочь вашему командиру, — она кивнула в сторону бледного Соднара. — В конце концов, мы захватили "Большую Развилку", а значит …. победили.

— Глава 17. Что дальше?

Отряд Доротеи медленно возвращался назад. Позади на сооруженных носилках несли Соднара. Командир наемников тихо стонал. Рубашка, которой перевязали его раны на ноге, набухла от крови, а руки судорожно сжимали края носилок. Один из наемников не выдержал и подбежал к лошади, на которой ехала Доротея.

— Госпожа, наш командир совсем плох, он весь горит!

— Я знаю, что он плох! — огрызнулась Доротея — и я вам ещё раз говорю, что мы довезем его до лагеря, и я поставлю его на ноги!

— Мы можем не довезти его!

— Что ты хочешь, чтобы я сделала!? — крикнула она — если он крепок, то перенесет дорогу. Сейчас я ничем ему помочь не могу.

Доротея выжгла бы наглецу глаза, но силы её оставили ещё в бою на развилке. Ей оставалось лишь скрипнуть зубами в бессильной ярости. Она никак не могла смириться с тем, что генералу Ресиду удалось спастись, и что еще её злило, так это тот солдат, который уже дважды унизил её.

"Кто этот негодяй? Судя по нашивкам на его доспехах, он был сержантом обычных регулярных войск. Такой воин и всего лишь сержант?"

Наконец ей надоело ломать над этим голову, тем более что они уже подъезжали к лагерю. Доротея боялась, что её солдаты воспримут весть о неудачном преследовании генерала как поражение. По крайней мере, сейчас ей все представлялось именно так. Но когда часовые увидели, как возвращается их командир, и весть о возвращении Доротеи прошла по рядам солдат, её встретили торжествующие возгласы. Их небольшой отряд проехал по лагерю к строению, где теперь разместился штаб её армии под непрекращающиеся, восторженные крики солдат. Они славили Доротею, словно она одержала решающую битву, и война на этом закончилась.

Такой энтузиазм вскоре передался и самой девушке. В самом деле, задача была выполнена. Они захватили важнейший транспортный узел, солдаты Ресида или уничтожены или перешли на сторону мятежников. До сегодняшней схватки её армия насчитывала около пятнадцати тысяч. Даже, несмотря на сегодняшние потери у нее очень внушительная сила.

Подъезжая к штабу, Доротея уже улыбалась, вяло отвечая на приветствия своих солдат. Несколько наемников быстро занесли носилки со своим командиром в дом и переложили на жесткий топчан, который стоял в углу большой комнаты.

Доротея, войдя следом, устало скинула с себя изорванные доспехи, ремень с оружием и, потянувшись, налила стакан воды. Затем, жадно выпив, она посмотрела на лежащего Соднара. Перехватив обеспокоенный взгляд одного из офицеров наемников, Доротея ободряюще улыбнулась ему:

— Не беспокойтесь, с вашим командиром будет все в порядке. Это я вам обещаю.

— Спасибо, госпожа — офицер облегченно вздохнул.

— Как вас зовут? — спросила она.

— Бори, лейтенант Бори, — отчеканил тот.

— Так вот лейтенант, мне нужна горячая вода и много чистой, очень чистой материи.

— В одной из комнат мы нашли медицинские принадлежности. Там есть бинт.

— Вот как! Я об этом и не мечтала. Но бинты отдайте лекарям. Надеюсь, вы уже организовали госпиталь?

— Да, госпожа. Раненных размещают в бывших оружейных комнатах. Все лекари уже при деле.

— Замечательно. Организуйте сбор оружия. Все трофеи складывайте в той части лагеря, что выходит на лес. А теперь мне нужна вода, плотная чистая материя и сделай так, чтобы меня никто не беспокоил до утра.

— Слушаюсь, госпожа, — офицер развернулся и побежал выполнять её распоряжения.

Доротея тяжело вздохнула и подошла к своим вещам, которые были аккуратно сложены возле стены. Взяв несколько флаконов, Доротея понюхала и, скривившись от резкого запаха, подошла к койке Соднара. Разрезав его штаны, и обнажив раны, она стала дожидаться лейтенанта. Вскоре тот появился, неся с собой моток материи и большой кувшин с водой, от которой поднимался пар.

— Отлично Бори, — сказала Доротея — поставь все у койки и можешь быть свободен. До утра, чтобы не одна живая душа не переступала порог этого дома, — напомнила ему она.

— Слушаюсь, госпожа, — офицер вышел, плотно закрыв за собой дверь.

Ещё раз вздохнув, Доротея наклонилась над Соднаром и начала шептать тихим голосом заклинания. Через некоторое время над ранами наемника появилось голубоватое свечение. Удовлетворенно кивнув, колдунья взяла материю и густо намазала на неё вонючую мазь, темного цвета.

Плотно обвязав все раны наемника, она аккуратно смочила их красноватой жидкостью. Послышалось тихое шипение, и Соднар застонал. Доротея быстро проговорила несколько фраз, и стоны раненого стихли. Заклятие не позволяло наемнику произносить ни звука, но боль была таковой, что его лоб покрылся испариной, а лицо исказила гримаса боли.

— Терпи солдат, — проговорила Доротея — если не умрешь от боли, то завтра будешь как новенький.

Она медленно встала и, подойдя к своей кровати, занялась своими ранами. Вскоре закончив и сбросив с себя одежду, она омыла свое тело теплой водой. Накинув легкую рубашку, она уже приготовилась заснуть, когда мощный магический поток заставил её вскочить и схватится за кинжал. Возле открытого очага появилось бледное свечение и вскоре оно приобрело форму небольшого зеркала. Крупная рябь с большим трудом позволила Доротее разглядеть черноволосого человека по ту сторону зеркала.

— Здравствуй, Доротея, — пробулькал незваный гость — все так же прекрасна! Это видно даже сквозь эфирную рябь.

Доротея уже поняла кто перед ней и, убрав кинжал, с насмешкой ответила.

— Это не рябь Яра, это твое неумение создавать заклятия такого уровня.

— Я не даркморец и не такой гений как ты, — несколько обиженно произнес мужчина — но согласись, что связь я поддерживать могу.

— Я с трудом различаю твое бормотание. Похоже на урчание в животе после гороховой похлебки.

— Брось, Доротея. Не надо меня задирать. Давай поговорим о деле. Тем более что инициатива была твоя.

— Где вы находитесь? И сколько сил вам удалось собрать.

— Через день мы будем на рейде Йерварда. Здесь сейчас над морем густой туман, так что при определенном везении нам удастся застать имперские корабли врасплох. А как ты?

— Сколько кораблей и людей у вас? — проигнорировала его вопрос Доротея.

— Три корабля. Капитан Ларвеф согласился использовать в этом набеге свой флагман и два шлюпа. Всего получилось полторы тысячи бойцов. Если все пойдет, так как ты обещала, этого вполне хватит.

— Армии Ресида более не существует, хотя ему удалось уйти с несколькими своими людьми.

— В Йервард?

— Да.

— Не везет ему — засмеялся Яра.

— Точно — кивнула Доротея. — Завтра я выступаю с шестью тысячами своих воинов к Йерварду, и буду под стенами города через три дня.

— Вы не забыли о вашем обещании отдать нам городок.

— Это поселок, — поправила его Доротея.

— Неважно, главное, что там есть прекрасная верфь, и он находится на материке, а то эти острова……

— Ладно, Яра, — Доротея махнула рукой — мне надоело болтать! Я очень устала. Мы обо всем договорились. Через три дня встретимся в "Каменистом". Там обговорим детали штурма Йерварда. И постарайся, чтобы Ларвеф был трезв.

— Это я обещаю. Он сейчас сама серьезность, — чуть помедлив, пират добавил — Жду, не дождусь того момента, когда я обниму тебя и почувствую под пальцами тепло твоей бархатной кожи. Я подарю тебе целую ночь наслаждений, — заулыбался Яра.

— Проваливай! — устало проговорила Доротея и одним жестом развеяла зеркало Яры.

"Значит, пираты Ледяного архипелага клюнули!" — улыбнулась про себя Доротея. Сладко потянувшись, она направилась к своей кровати, но прежде чем лечь спать, заблокировала нити магических порталов, связанных с нею.

Чего доброго, ещё даркморцам или отцу взбредет в голову узнать, как у неё идут дела. Или ещё хуже кто-то из них попросит перейти к ней, чтобы быть поближе к месту боевых действий и контролировать ситуацию, а этого она совсем не хотела. Наконец завернувшись в одеяло, она закрыла глаза.

На следующее утро она проснулась от ругательств под её окнами. Открыв глаза, она увидела, что напротив нее сидит капитан Соднар, и изумленно разглядывает чуть розоватые шрамы на ногах. Увидев, что Доротея проснулась, он медленно проговорил:

— Ещё вчера мои ноги были обглоданы до костей, а сейчас я даже не чувствую никакой боли, да и от ран почти ничего не осталось!

— Ты нужен мне в рабочем состоянии, — позевывая, ответила Доротея — поэтому мне пришлось вчера с тобой повозится.

— Спасибо, госпожа, — Соднар все никак не мог оправиться от произошедшего с ним.

— Ты меня отблагодаришь на поле боя, — ответила она и принялась одеваться нисколько, не смущаясь своей наготы.

Соднар предпочел отвернуться

— О! Да я в обществе благородного господина! — весело проговорила Доротея — Приведи себя в порядок и приступай к своим обязанностям. Часть наших сил сегодня должны ускоренным маршем выступить к Йерварду. Через неделю город должен стать нашим.

Соднар повернулся и удивленно посмотрел на нее.

— Но госпожа, ваш отец приказал нам захватить развилку и удерживать её до прихода подкреплений. Мы не можем так распылять свои силы! Ведь мы получили строгие указания!

— И что? — ледяным тоном спросила Доротея.

— Нам не хватит сил для удержания в своих руках "Большой Развилки", в случае ответного наступления. И мало того, что мы снова откроем дорогу для имперских войск вглубь провинции, так ещё окажутся в ловушке те силы, которые вы хотите перебросить под Йервард.

— Все? — недовольно поинтересовалась девушка.

— Нет, не все! — Соднар поднялся и заходил по комнате. — Насколько мне известно, Йервард достаточно крупный город, обнесенный со стороны суши крепостной стеной…

— Там даже ров имеется

— Тем более! Для взятия такого города понадобиться не меньше месяца!

— Интересно, что вы будете делать там столько времени? — язвительно спросила Доротея.

— Как что! — вскричал Соднар, пораженный невежеством своего командира. — Вижу, вы понятия не имеете, как проводить подобные компании. Нужны инженерные сооружения. Лестницы, защитные навесы для тех, кто будет закапывать ров, чтобы можно было использовать штурмовые башни. Если будет возможность, то надо бы построить контрстену.

— Что?

— Стена, которая должна быть чуть повыше городских стен. Это позволит нашим лучникам прикрывать огнем тех, кто выполняет свою работу под стенами города. А затем и штурмующим отрядам.

— Дай вам волю, вы бы соорудили еще один город напротив Йерварда, — усмехнулась Доротея.

— Если у вас нет цели положить под его стенами всю свою армию, то вам придется следовать науке осадных компаний. Но и это ещё не все.

— Не все? — Доротея нервно рассмеялась — Ну просветите меня!

— Необходимо хоть поверхностно знать план города, чтобы нас не перебили на его улицах, заманивая в ловушки. Вспомните Мельницу!

При упоминании этого города Доротея помрачнела.

— Я знаю этот город как свои пять пальцев, — проговорила она — к тому же у нас нет столько времени.

Немного подумав, она добавила.

— Я готова к большим потерям.

— Эта авантюра! Одумайтесь! Ведь население Йерварда составляют имперцы. Это вам не Рабле, где местные жители либо поддерживали вас, либо им было просто наплевать на политику. В Йерварде придется держать местное население под неусыпным контролем.

— Я поняла вас, — Доротея пристегнула к поясу оружие — но мои планы я не изменю. Чтобы вас немного подбодрить я вам скажу, что у нас будет поддержка с моря.

— С моря!? — удивился Соднар.

— Пираты "Ледяного архипелага" согласились помочь нам.

— Вот как? Интересно, что вы им такого успели наобещать?

— Это не ваше дело. В конце концов, вы тоже не за идею сражаетесь на нашей стороне!

Соднар тяжело вздохнул и, взъерошив на себе волосы, подошел к окну.

— А ваш отец знает? — повернулся он к Доротее.

— Нет. Это будет для него сюрпризом.

— Ещё каким, — ухмыльнулся Соднар.

— Так что готовьте своих людей, капитан, — Доротея пропустила последнюю фразу наемника мимо ушей. — Мы с вами идем на Йервард. Здесь останется за старшего один из ваших офицеров. Выберите самого толкового.

— Сколько всего солдат вы планируете использовать? — обречено спросил Соднар.

— С нашей стороны шесть тысяч и полторы тысячи пиратов. Гарнизон города по моим сведениям не превышает двух тысячи человек.

— Там постоянно находятся несколько кораблей военного флота Аэрона!

— Пираты решат эту проблему, ещё до того как мы окажемся под стенами Йерварда. Ведь имперцы даже в кошмарных снах не представляют себе, что возможно нападение на такой город, как Йервард с моря! Внезапность наш главный союзник!

— Вы здесь командир, и вся ответственность ложится на ваши плечи. Но я ещё раз говорю, что мне это категорически не нравится!

— Я приму это к сведению, — улыбнулась Доротея. — И запомните, мой отец далеко, и, если вы решите взбрыкнуть, я превращу вас за несколько мгновений в кусок мяса. — При этих словах Доротея подошла вплотную к Согдару, и наемник, глядя в её холодные, жестокие глаза, безропотно кивнул колдунье в знак согласия, чувствуя при этом, как от страха перед ней у него свело живот.

– ----

К полудню Доротея убедилась, что её войска восстановили порядок в лагере. Были убраны трупы, оружие сложено и рассортировано там, где она и указала. В наспех организованном госпитале лекари работали без передышки.

Доротея распорядилась, чтобы тяжелораненых и покалеченных отправили в Мельницу, после чего сама навестила госпиталь, где встретилась с одним из своих офицеров — лекарем, бывшим лейтенантом имперских войск Эчопом.

— Мы потеряли убитыми четыреста человек. Раненых, которые не смогут принимать участие в боях, около тысячи. — Доложил он.

— Не так уж и много, — сказала Доротея, оглядывая госпиталь.

По взгляду Эчопа, который он бросил на Доротею, было видно, что он не согласен с ее выводами.

— Если учитывать, что столкнулись мы с незначительными и деморализованными войсками, то цифра наших потерь внушительна, — осторожно проговорил Эчоп.

— Сегодня у меня складывается ощущение, что среди офицеров моей армии есть только нытики и паникеры, — тихо проговорила Доротея, обращая свой взгляд на него. — Твое дело лечить и докладывать о потерях. Заключения и выводы буду делать я. Тебе всю понятно?

Побледневший лейтенант смог только кивнуть.

— Отлично, можешь снова заняться делом.

— Слушаюсь, мадам.

— Мадам! — фыркнула Доротея и, выйдя из госпиталя, направилась к своему дому, где несколько офицеров во главе с Соднаром решали организационные вопросы предстоящего похода на Йервард.

Когда она вошла, офицеры замолчали.

— Когда наши люди будут готовы к выступлению? — спросила Доротея.

— Ближе к вечеру, госпожа.

— Отлично. Но, надо вам напомнить, что мост через реку разрушен. Поэтому немедленно вышлите необходимое количество солдат, для его восстановления!

— Мост был восстановлен пару часов назад, — ответил Соднар.

Доротея удивленно вскинула брови.

— Порой вы меня радуете, господа. Ладно, не буду вам мешать. Надеюсь, к вечеру мы действительно сможем выдвинуться.

— Не сомневайтесь, госпожа, — хмуро кивнул командир наемников.

Доротея уже собралась выйти из комнаты, когда один из офицеров проговорил:

— У нас есть ещё один очень важный вопрос, и без вас мы его, боюсь, не решим.

— Вот как? — она остановилась и посмотрела на него.

Тот, не отвел глаз и спокойно продолжил:

— Наших продовольственных запасов хватит на три — четыре дня. Запасы лагеря оказались крайне незначительны….

— Довольно, — прервала его Доротея — та часть армии, которая идет со мной возьмет запасов ровно на три дня. На четвертый мы уже будем опустошать закрома Йерварда.

Соднар только недовольно покачал головой.

— А вы, — продолжила колдунья, не замечая реакцию наемника — сегодня же пошлите фуражиров с подводами в Мельницу. К тому же можно обойти несколько деревень к западу отсюда.

— А если крестьяне не захотят отдавать нам….

— Тогда вы просто заберете себе то, что будет нужно, — зло отрезала Доротея — мне вас учить?

— Мне кажется это не лучшее предложение, — начал Модарес, один из самых опытных офицеров Доротеи — настраивать крестьян против себя.

— Не стоит утруждать себя мыслями на этот счет. Я думаю. Вы исполняете. И я не потерплю поучений со стороны кого бы то ни было! Вам ясно, офицер?

— Да, госпожа!

Офицеры, молча, смотрели на Доротею

— Ну, я думаю, что мне не стоит вам более мешать, — мило, как ни в чем не бывало, улыбнулась Доротея — вы все опытные солдаты и не нуждаетесь в советах женщины.

Хихикнув, словно подросток, она вышла и захлопнула за собой дверь.

— И так у нас с вами две проблемы, — возобновил разговор Соднар. — Как нам взять Йервард, не имея при этом никаких……

— У нас у всех одна проблема — это Доротея, — тихо произнес Модарес.

— Держи это лучше при себе, — посоветовал Соднар.

— Если говорить по существу, то в одном она права, — проговорил Гаш один из старших офицеров наемников — послать в Мельницу продотряд. А здесь пройтись по тем деревням, что наша хозяйка упоминала. — И тут же добавил, видя выражение лица Модареса — только не отбирать, а покупать. Деньги у нас на это есть.

— Хорошо, — немного подумав, согласился Соднар — мысль неплоха, только Доротее не надо говорить о том, что мы будем торговать с деревенскими. Я просто не могу представить её реакцию. Она может убить нас, а может уничтожить все эти поселения.

— А как насчет взятия Йерварда? — спросил Модарес.

— Я не знаю, — вздохнул Соднар — правда Доротея сказала, что одновременно с нами на город нападут пираты Северного архипелага.

— Час от часу не легче, — проворчал Модарес

— С этими негодяями нельзя иметь дело, — заговорил Гаш

— Вот иди и скажи ей об этом! — вспыхнул Соднар. — По мне так надо сидеть здесь и готовится к обороне. Я не сомневаюсь, что сюда вскоре заявятся имперские солдаты.

— Если не сама гвардия "Оборотня", — произнес Эрарил — командир кавалерии

Все взгляды устремились на него.

— Может ведь и так быть, — как бы извиняясь, проговорил он.

— Ну, вот что, — Соднар хлопнул ладонью по столу — мы выступаем сегодня и точка. А там будет видно. Может, что ни будь измениться, когда Доротея увидит стены Йерварда, а может, нам крупно повезет, и мы захватим город. Ведь тогда все города провинции будут в наших руках.

— Скорее окажемся в ловушке. Мы не сможем взять Йервард, а имперцы разобьют наши войска тут у развилки, — усмехнулся Эрарил.

— Хватит каркать! — рявкнул Соднар. — Модерас! Я так понимаю, что ты остаешься командовать здесь.

— Да, вместе с Эрарилом.

— Вы должны будете уже сегодня сформировать отряды, которые должны вести постоянную разведку местности. Задача не сложная, по сути, тут ведь только одна дорога по которой может передвигаться армия.

Офицеры кивнули.

— Только пусть ваши люди будут крайне осторожны, — продолжил капитан.

— Все будет сделано, — проговорил Модерас.

— На этом все.

Все встали и направились к выходу. Когда Модерас проходил мимо Соднара, тот придержал его за руку, и когда они остались одни, негромко произнес:

— Как только мы с Доротеей скроемся из виду, высылай вестового в Рабле. Пусть там решают, что делать с самодеятельностью Доротеи. И передай просьбу о переброске к нам подкрепления. Срочно!

— Я вас понял, капитан, — ответил Мадерас и быстро вышел за дверь.

Соднар сел на скамью и закрыл глаза. В который раз он клял себя и, своего отца, главу наемников, за жадность. Деньги за эту кампанию были заплачены огромные, но связаться с даркморцами…… а еще эта сумасбродная девчонка! Он прикончил бы её сейчас, не колеблясь, потому что был уверен, что она ведет их к гибели, но Доротея была слишком сильным магом, к тому, же жестокой, словно в ней жила частичка самой тьмы.

Скрипнула входная дверь и на пороге показалась Доротея.

— Вид у тебя такой, словно ты замыслил кого-то прирезать, — проговорила она, приближаясь к нему своей кошачьей походкой.

У Соднара по спине пробежали мурашки. Он постарался спокойно взглянуть ей в глаза, но быстро отвернулся. Она подошла к нему вплотную и, взяв его за подбородок, повернула лицом к себе внимательно глядя прямо в лицо Соднару

— А не меня ли ты мечтаешь прикончить? — жестко улыбнулась она.

Лоб наемника в один миг покрыла испарина.

— Можно узнать за что? — промурлыкала она, прижимаясь к нему всем телом.

Соднар почувствовал тепло её упругого тела. От запаха, шедшего от её белокурых волос у него начала кружиться голова. Не в силах сдержаться он обнял её, затем опустил руки на её крепкие ягодицы и сжал ладони.

Доротея тихо охнула и, прильнув к его губам, стала расстегивать ему рубашку. Соднар словно зверь принялся сдирать с неё одежду. Оставшись обнаженной, Доротея опустилась перед ним на колени и заставила Соднара забыть обо всем на свете. Открылась дверь и вошедший Модерас, на мгновение, остолбенев, выскочил за порог. Отдав приказ одному из солдат никого не впускать в дом, он направился составлять фуражирную команду, недовольно качая головой.

Соднар и Доротея не видели и не слышали вокруг себя ничего. Наемник, бросив её на постель, целовал и ласкал каждую клеточку её тела. Доротея лишь стонала в ответ, а когда наемник вошел в неё, она уже не сдерживала криков наслаждения. Больше часа они придавались безудержной, дикой страсти. Она исцарапала ему в кровь руки и спину, а он так сжимал её груди и ягодицы, что на них под конец появились большие синяки. Наконец обессилев, они отстранились друг от друга и ещё некоторое время просто лежали, тяжело дыша.

— Мне давно нужен был мужчина вроде тебя, — проговорила, наконец, Доротея — про себя я решила, что если ты не доставишь мне истинного удовольствия, я обезглавлю тебя и скормлю тем рыбам в реке.

Соднар лишь крякнул в ответ, и медленно поднялся. Одевшись, он посмотрел на Доротею. Та все ещё лежала на кровати, раскинув в сторону свои длинные, стройные ноги. Соднар почувствовал, как в нем вновь поднимается желание, но Доротея угадала его намерения.

— Остынь, капитан, — ухмыльнулась она — мне сейчас надо заняться своими делами. — Она быстро поднялась и взяла свою одежду. — Я же не настолько глупа, как ты, наверное, подумал, чтобы атаковать Йервард, не приготовив для его защитников несколько сюрпризов.

— Я никогда так и не думал, — попробовал оправдаться Соднар.

— Ладно, хватит …., — Доротея раздраженно скривила лицо, застегивая на себе кожаную куртку. Затем она подошла к большому сундуку, который таскала с собой с самого Рабле, и принялась доставать какие-то свертки, пузырьки и книги.

— Мне не нужны помощники, наемник, — не глядя в его сторону, сказала она.

Соднар нахмурился, и недовольно одернув одежду, направился к двери.

— И не смей думать, что у нас теперь какие-то особые отношения, — её голос догнал Соднара, когда тот уже открывал дверь. — Если думаешь, что нашел себе девчонку, с которой можешь развлекаться по своему желанию, то ты сильно ошибаешься. — Тон её голоса стал ледяным и заставил Соднара испуганно оглянуться.

— Посмеешь фамильярничать со мной и строить мне глазки — умрешь, — Доротея села за стол и принялась листать книгу.

Соднар стоял окаменев.

— Проваливай! — Доротея оторвала взгляд от исписанных листов и сердито посмотрела на замершего наемника.

Капитан рванул ручку двери на себя и вышел на улицу, стараясь не выдать того бешенства, что овладело им.

— ----

К вечеру та часть войска Доротеи, что шла с ней на штурм Йерварда была полностью готова к маршу. Весь день Доротея находилась в доме, создавая, как все думали, заклятия страшной силы, которые помогут её войскам в кратчайшие сроки взять большой портовый город. Появилась она, когда построение было завершено, после чего, раздав последние инструкции остававшимся в лагере офицерам, Доротея и Соднар во главе колонны выдвинулись из лагеря.

Красное солнце уже готово было скрыться за верхушками деревьев и теплый вечерний ветер, наполненный ароматами лета, развевал волосы Доротеи. Обтянутая в черные кожаные доспехи она очень эффектно смотрелась на своем скакуне. Соднар невольно залюбовался ею. Несмотря на предупреждение, он не мог забыть того, что произошло между ними, и вести себя, как ни в чем не бывало.

Доротея почувствовала его взгляд, и резко обернувшись, посмотрела на Соднара. Затем она медленно подъехала к нему и со всего размаху влепила наемнику пощечину, что тот чуть не упал с лошади от неожиданности.

— Еще один такой взгляд, похотливое животное, и я подвешу тебя на дереве за твои собственные кишки!!

Соднар побледнел от бешенства.

— Не смей так вести себя на глазах у моих людей, сука! — прошипел наемник, и в его руке сверкнул кинжал, лезвие которого было нацелено в горло Доротеи.

Колдунья только криво усмехнулась, и в следующий момент вокруг головы наемника появились еле заметные завихрения воздуха. Соднар почувствовал, как его тело сжимают, словно глиняную фигурку. Боль словно раскаленный стальной прут, пронзила его с ног до головы. В глазах потемнело, а в груди вспыхнул жар, будто ему залили туда расплавленный свинец. В ужасе он попытался, что-то прокричать, но не смог выдавить из себя, ни звука. Доротея бросила короткую фразу и в тот же миг боль, и паралич исчезли, словно их и не было. Только выступившие слезы на щеках капитана напоминали о перенесенной пытке.

— В следующий раз я тебя убью, — спокойно сказала Доротея — а теперь отправляйся к своим наемникам в арьергард колонны. Пошел прочь — брезгливо бросила она.

Униженный, Соднар медленно ехал в конец марширующей колонны. На проходивших мимо солдат он старался не смотреть. Ему казалось, что вся армия смеется над ним. Когда он присоединился к своим людям, то уже точно решил, что покинет Доротею. Сегодня ночью, когда они встанут на ночлег, Соднар и его люди уйдут. Домой в Пепельные земли. С него хватит.

Кто-то сжал его плечо. Соднар оглянулся и увидел подъехавшего к нему Гаша:

— Она оскорбила всех нас. Прикажите и мы убьем её.

Соднар благодарно улыбнулся и медленно проговорил:

— Держитесь подальше от этой сумасшедшей ведьмы. И аккуратно передай всем нашим людям, что ночью мы снимаемся и уходим домой.

Лицо Гаша просияло.

— Я все понял капитан — ответил он и, пришпорив коня, поскакал в конец колонны.

Вскоре войска Доротеи миновали реку. Проезжая через отремонтированный мост, который жалобно скрипел под тяжестью вооруженных воинов, Соднар невольно поежился, вглядываясь в темную воду. Он запомнит на всю жизнь место, где его чуть было, не съели заживо. Вспомнил он и о том гиганте имперце, благодаря которому чуть не погиб. "Слишком много оскорблений для одного похода", подумал про себя наемник.

Прохладный лесной воздух, наполненный ароматами сосен и прелой листвы, добавил марширующей армии бодрости. Соднар даже почувствовал, как у него поднимается настроение. Лесная дорога была вымощена булыжником. Он очень удивился, увидев это, потому как от Рабле до развилки они шли по грунтовой дороге, которая при первом же дожде превращалась в грязное месиво, и выкладывать булыжником лесную дорогу, словно городскую мостовую Соднар посчитал ненужным расточительством.

Ему говорили, что в Аэроне все главные дороги между крупными городами выложены подобным образом. Он не верил, но, похоже, что это была правда.

Листья и хвоя, покрывавшие дорогу, приглушали топот людей и лошадей. Когда начало смеркаться Доротея велела подобрать место для ночлега. Вскоре на большом поле были установлены походные палатки. Но все войска не могли разместиться на нем, поэтому немалая их часть устроилась вповалку прямо на обочине дороги. Этим обстоятельством оказался очень доволен Соднар.

— Если ничего не произойдет, — сказал он Гашу — под утро мы снимемся и только нас и видели.

— Да, командир

— А сейчас пусть отдыхают. Нам надо вести себя самым обычным образом.

В своей большой палатке Доротея принимала с докладами своих офицеров. Соднара она решила не приглашать. После совещания к ней подошел старый офицер, служивший до мятежа в Восточной армии. Его звали Готар, и в имперских войсках он был капитаном.

— Госпожа, позвольте поговорить с вами с глазу на глаз.

— Конечно, капитан, — улыбнулась Доротея.

Дождавшись, когда палатка опустела, капитан повернулся к ней:

— Я хотел поговорить с вами о Соднаре и его наемниках.

Улыбка мгновенно сошла с лица Доротеи, и она зло прищурившись, посмотрела на Готара. Это не произвело на него никакого впечатления, и он продолжил:

— Нельзя было его так унижать! Это честолюбивый и храбрый воин. Его люди лучшие солдаты в наших рядах. И он из тех людей, что не забывают подобных оскорблений.

— А ну-ка полегче старик! — прикрикнула Доротея. — Как разбираться со своими подчиненными я знаю лучше, чем ты.

— Госпожа, умение выслушать сторонний совет не меньшее искусство, чем……

— Я сейчас отрежу тебе язык, — Доротея вплотную подошла к нему — не лезь не в свое дело!

— Простите меня, госпожа, но возможное предательство или бунт внутри армии это и мое дело.

Доротея уже готова была ударить капитана, но последняя фраза остановила её:

— Ты что-нибудь узнал? — спросила она.

— Нет. Но я видел его лицо, после того как вы прогнали его от себя в конец колонны. Это было лицо человека решившего отомстить. Я давно знаю наемников Пепельных земель. И могу вам сказать, что просто так это не завершиться.

— Да что он может!? — усмехнулась Доротея, наливая себе полный бокал красного вина.

— Убить вас, — спокойно произнес Готар.

— Убить меня!!? — колдунья удивленно вскинула брови.

— А почему и нет, — ответил он, — вы же не бессмертны.

Доротея задумчиво поставила бокал на столик и села на подушки, разбросанные на полу.

— И потом, — вновь заговорил Готар — Соднар и его солдаты могут просто уйти.

— Как это уйти!?

— Просто взять и уйти. А это поставит жирный крест на вашей авантюрной затее взять Йервард. В этом случае и помощь пиратов Северного архипелага нам не поможет.

— Довольно, — Доротея раздраженно махнула рукой — я уже наслушалась про "авантюрную затею".

Готар замолчал.

— Может, ты ещё подскажешь, что я должна сейчас сделать? — ехидно спросила она.

— Вы ему нравитесь, как женщина, — не моргнув глазом, ответил Готар — запудрите ему мозги ещё раз. Скажите, что погорячились и затащите его к себе в постель.

Доротея вскочила словно ужаленная. Мгновенно покрасневшая и взбешенная подобной бесцеремонностью капитана она со всей силы отвесила Готару пощечину. Затем, сделав несколько пассов пальцами, направила их на его лицо.

Готара охватил нестерпимый жар. Он с ужасом увидел, как из его носа заструилась тонкая струйка черного дыма. Удушье сдавило ему горло. Что-то зашевелилось у него в ушах. Он хотел закричать, но не смог.

— Ты хочешь попросить у меня прощения? — Доротея подошла к вазе с фруктами и двумя пальчиками положила себе в рот крупную виноградину. Затем посмотрела на корчившегося Готара и отпила из своего бокала.

— Вот таким ты нравишься мне больше, — довольно проговорила она.

Тот рухнул на колени и в мольбе протянул к ней руки. Улыбнувшись, Доротея как бы нехотя махнула своей изящной ладошкой, и ее жертва рухнула на землю.

— Наверное, в твоих словах есть смысл, — чуть помолчав, проговорила Доротея сев на стул, и пождав ногу — Ты переживаешь за успех нашего предприятия и это похвально. Пожалуй, я послушаю тебя. В этот раз.

Доротея взяла свой походный плащ и, переступив через Готара, направилась к выходу. У порога она повернулась.

— Больше никогда не смей так разговаривать со мной. Даже если советуешь мне дело. Я же женщина, и не терплю невоспитанности и хамства.

— Да, госпожа, — сдавленно проговорил капитан.

— С этого момента ты назначен моим заместителем Готар. Мне нужны умные люди. — Доротея открыла полог и скрылась в сумерках вечера.

Готар с кряхтеньем поднялся и, подавив крупную дрожь, которая била его, пробормотал про себя ругательство.

Соднар сидел возле своей лошади. И хотя Гаш просил его поспать, он решил сегодня не ложиться. Когда совсем стемнеет, он начнет постепенно переводить своих солдат подальше от основных сил. Недавно он прошелся по расположению войск и с удовлетворением отметил, что солдаты Доротеи уже почти все спят. Костры были запрещены. Несколько дозорных стоявших на часах могли поднять тревогу, но Соднар решил их убить, чтобы не рисковать. Потихоньку стоянку войск окутывал туман. Лес стоял не шелохнувшись. Где-то ухал филин, вдалеке послышалось чье-то рычание, и затем протяжно завыл волк. Его поддержали другие сородичи.

"Пора потихоньку начинать", — решил Соднар и, поднявшись, неспеша, двинулся по дороге. Вдруг он разглядел, что навстречу ему кто-то идет. Присмотревшись, Соднар содрогнулся, почувствовав, как подогнулись колени. Фигура была закутана в плащ, но по грациозной, кошачьей походке наемник без труда определил в ней Доротею.

— Ведьма, — прошептал Соднар.

Доротея подошла к нему настолько близко, что он ощутил на себе ее дыхание. От волнения Соднару сдавило горло.

— Почему не отдыхаешь? — её голос был настолько нежен и сладок, что капитан почувствовал, как теряет над собой контроль.

— Я….

— Я пришла извиниться, перед тобой за сегодняшний поступок. — Она взяла его за руку, — ты должен понять, что я не могу позволить себе всегда быть настоящей женщиной. Мы на войне. И я не хотела, бы сближаться с подчиненными. Это же естественно, верно? — она заглянула ему в глаза, ожидая поддержки.

— Да, наверное — пробормотал Соднар не зная, что и думать о такой смене настроения его командира

Она огляделась вокруг на спящих солдат и вдруг повлекла его в лес. Скрывшись за деревьями, она повернулась к нему и, обняв его за шею, нежно прошептала:

— Но с тобой я начинаю терять контроль. Боюсь, что я влюблена, — она всем телом прижалась к наемнику.

Соднар ощущал её запах и теплое дыхание. Он жадно припал к её губам, крепко обхватив девушку за талию. Затем они повалились на брошенный плащ.

— Ты должен вести себя так, словно между нами ничего нет, Соднар, — проговорила она отдышавшись

— Все будет так, как ты скажешь, Доротея, — с готовностью ответил наемник.

Молодая колдунья улыбнулась и, застегивая свою куртку, подошла к нему. Наемник улыбнулся в ответ и горячо поцеловал девушку.

— Я люблю тебя Дора! — зашептал он ей на ухо.

— Ну, хватит, — она игриво оттолкнула его от себя — нам надо отдохнуть. Завтра предстоит проделать большой путь. И помни ты для меня надежда и опора среди всего этого кошмара.

— Я не подведу тебя!!

Когда они вышли на дорогу, их окликнул часовой.

— Свои! — рявкнул в ответ Соднар.

Узнав его голос солдат, повернулся и продолжил обход. Доротея махнула рукой и быстро направилась к своей палатке. Соднар ещё немного постоял, глядя ей вслед и повернувшись, наткнулся на Гаша.

— Мы никуда не уходим. Наш статус восстановлен, и мы продолжим выполнение контракта — капитан старался не смотреть на своего офицера

— Она вас дурачит, — с горечью проговорил Гаш, но, наткнувшись на ледяной взгляд своего командира, лишь обречено покачал головой и направился спать.

Вернувшись в палатку, Доротея скинула одежду и принялась поливать себя оставленной для неё подогретой водой. "Глупый самец", — подумала она, вспоминая Соднара. "Управлять им будет легче, чем рабом, хотя любовник он, надо признаться отменный". Закончив омывать свое тело, и насухо вытеревшись, Доротея забралась в спальный мешок. "Хорошо, что я не убила Готара. Этот умница мне будет очень полезен". Девушка затушила свечу, и закрыла глаза, погружаясь в сон.

– ---

Половину следующего дня армия мятежников двигалась под мелким моросящим дождем. На очередной короткой остановке, Доротея связалась с пиратом Ярой, который огорошил её известием о том, что они сами попытались взять Йервард, но потерпели жестокое поражение, потеряв почти все корабли и большую часть команды. Доротея была вне себя от ярости. Её планы шли коту под хвост. Она все ещё колебалась, когда остановившуюся в нерешительности Доротею нагнал вестовой с развилки. Разведчики наткнулись на имперскую армию всего в двух сутках пути от развилки. Доротея срочно вызвала к себе в палатку Готара.

Пожилой вояка выслушал вестового, задав несколько вопросов касающихся геральдики армии.

— Это не "Оборотень", — успокоил он.

— А что это могут быть за части? — Доротея выглядела растерянной.

— Одно из соединений, стоявших возле города Серенада. — Пожал плечами Готар — видимо высланные на подмогу генералу Ресиду.

— Проклятье, как такое могло случиться! Это слишком быстро! — воскликнула она, расхаживая по палатке.

— Да, быстро они опомнились, — согласился Готар — даже немного настораживает

— Что ты хочешь этим сказать?

— У нас завелся предатель, который информировал имперских шпионов, а это значит, что вслед за этой, наскоро брошенной, армией, последует другая. И вы, и я знаем, кого пошлет сюда император!

— Черт! Черт! — воскликнула девушка. — Но кто это мог быть!?

— Вы имеете в виду предателя?

— Да.

— Насколько вы доверяли Эдгару?

Доротея бросила взгляд на своего советника.

— Он был в курсе наших планов?

— Да.

— Не слишком ли легко, Эдгар бросил своих друзей на перевале?

— Но….

— Зачем вы потащили его с собой?

— Не знаю — Доротея рассеяно помотала головой

— Думаю, что Эдгар как раз точно знал, свои цели и пути их достижения. Он ведь пропал сразу после сражения в Мельнице.

— Да.

— Времени у него было более чем достаточно, чтобы добраться до Серенады.

Доротея медленно подошла к столу и, взяв кинжал, несколько раз с силой всадила его в столешницу.

— Не стоит себя винить, — произнес Готар — думаю, вы столкнулись с одним из людей тайной службы императора. Поверти мне, они сущие черти. Мало кому удавалось сладить с ними.

— Но побег на перевале произошел совсем не так как планировался, — робко возразила Доротея.

— Значит, он тоже ориентировался по обстоятельствам.

Доротея стояла посередине палатки с хмурым лицом и теребила пряжку ремня. Наконец она повернулась к Готару:

— Хорошо, мне все ясно, — она устало опустилась на стул — вы свободны. Нам надо отдохнуть.

Утром, когда Доротея сообщила о решении вернутся к развилке, все были немало поражены, но никто не скрывал радости по поводу возвращения.

— Глава 18. "Северный". Последний день

Генерал-лорд Дэвлин и глава тайной службы лорд Ретах стояли возле огромного дубового стола в каминном зале штаба первой гвардейской армии. За столом сидел Император и внимательно изучал списки доукомплектации армии.

— Не думал, что мы потеряли стольких офицеров в Гамидо, — император отодвинул в сторону кожаную папку и посмотрел на Дэвлина.

— Кампания хоть и была скоротечной, но сопротивление было ожесточенное. Нам противостояли опытные и сильные солдаты. К тому же они защищали свои дома и семьи.

— Да. Защищали свой дом, — повторил император, поглаживая перстень на мизинце левой руки. — Теперь нам надо защитить свой. Господин Ретах откройте наш секрет генерал-лорду. Надеюсь, он простит нас за то, что мы держали его в неведении.

Дэвлин выжидающе посмотрел на главу тайной службы.

— Помните, ваши люди говорили о солдате бежавшем вместе с Доротеей?

— Да. Это был один из тех солдат кого мой капитан завербовал в Суме. За это он понесет наказание. Как и полковник Местан по чьей рекомендации в наши ряды проник предатель.

— Не спешите генерал, — император поднял руку — дослушайте до конца.

— Один из этой троицы мой человек. Как раз тот, который якобы предал своих товарищей. Он выполнял мое поручение в армии полковника, когда я узнал, о том, что схваченную изменницу Доротею попытаются освободить при конвоировании в Элидир.

— И вы подстроили так, что ваш человек оказался в нужном месте в нужное время, — хмыкнул Дэвлин — это по вашей указке полковник навязал капитану этих троих?

— Нет, — засмеялся Ретах — я как раз ломал голову над тем, как бы мне использовать полученные сведения с максимальной для нас выгодой. Но тут вмешался случай! Простое стечение обстоятельств! Лейтенант Эдгар волею этого случая оказался, как вы выразились, в нужном месте в нужное время. А дальше он действовал на свое усмотрение.

— Вы хотите сказать, что он запланировал побег Доротеи, чтобы внедрится в ряды мятежников?

— Именно! Он устроил ей побег в крепости на перевале, в то время как её планировали освободить в городке Брави, после того как они пройдут перевал.

— Этой чертовке ничего не оставалось, как воспользоваться представившимся случаем, а Эдгар заслужил её доверие.

— И это ещё не все, — сказал император, поднимаясь из-за стола — этот человек назвал нам тех людей кто, по его мнению, готовил побег Доротеи, а значит, сочувствует мятежникам.

— Они арестованы?

— Нет. Пока нет. Это очень важные и влиятельные люди. Мне нужно время все это осмыслить. Но теперь мы контролируем каждый их шаг и вреда они нам не нанесут.

— Но я подозреваю, что ваш столь срочный приезд в "Северный" вызван не только этим.

— Верно, генерал, — кивнул император — тот же самый агент передал нам известие о резкой активизации новой армии Тэквора. И что хуже всего теперь мы имеем дело не только с изменниками.

— Эдгар утверждает, что в городе находятся советники Даркмора. На их деньги Тэквор нанял отряды наемников "Пепельных земель". Они составляют ударные отряды его армии, а именно армии Доротеи, которая выдвинулась к Большой Развилке.

— Признаюсь, я не ожидал такого поворота, — проговорил ошеломленный Дэвлин. — Теперь понятно, что десант Даркмора и попытка захвата Сума, не пиратский рейд!

— Конечно, нет! — подтвердил Ретах — нынешнее поколение этих проклятых магов не отступилось от давней мечты — захвата богатых земель нашей Южной провинции. Именно поэтому они готовы поддержать Тэквора, чтобы он отвлек максимальное количество сил, и не позволил нам держать крупную армию на юге.

— Но ведь у нас на юге уже расквартирована вторая гвардейская армия!

— Наши враги надеются на то, что если дела на востоке пойдут совсем плохо, нам придется снимать часть войск с юга и перебрасывать их на восток.

— Вчера мы получили последнее известие от Эдгара. Армия Доротеи взяла Мельницу, но, понеся потери, вынуждена была остановиться в городе.

— Долго они задерживаться там не будут, — сказал император — этой девчонке нужны быстрые успехи.

— В её планах не только захват Большой развилки, но и быстрый рывок, и захват Йерварда. Ей жизненно необходима быстрота и внезапность! — кивнул головой Ретах.

— Сколько же у неё людей? — Дэвлин удивленно посмотрел на карту, висящую на стене.

— Около десяти тысяч. Чуть больше или меньше. Из них половина это наемники.

— Если допустить, что она не безумна, то ей наверняка должна прийти в голову мысль о том, что к "Развилке" со стороны "Серенады" могут подойти наши свежие части. И в случае поражения её войск, ушедшие к Йерварду повстанцы, или кто там ещё, окажутся в западне

— Доротея авантюрна, — кивнул Ретах — но она рассчитывает, что при штурме Йерворда она получит помощь, и вопрос с захватом Йерварда решиться в максимально короткие сроки.

— Помощь? Если только от морских чертей, — хмыкнул Дэвлин.

— Почти угадали, генерал, — кивнул император — пираты "Ледяного архипелага".

Генерал замолчал. Сделав несколько шагов по комнате он посмотрел на императора

— Эта дама ставит под свои знамена всю нечисть этого мира.

— Как бы то нибыло, у неё может и получится, — проворчал Ретах.

— Надеюсь, мы сможем нарушить её планы, — Дэвлин мрачно смотрел на карту — я выступлю со своей армией через день! Недокомплект личного состава не сильно скажется в такого рода кампании. Надеюсь, ваше величество позволит мне изменить наши первоначальные планы?

— Мы за этим и приехали к вам, — улыбнулся император.

— Если вы выдвинетесь послезавтра, то это дает надежду на то, что мы сможем переломить ситуацию, — кивнул Ретах.

— Мы очень надеемся, что сводная армия полковника Брюггена, находящаяся сейчас под Серенадой, в той или иной степени помешает планам мятежников, но вы должны быть у него за спиной. Мы пообещали ему, что за ним будет следовать гвардия, а ему самому надо лишь оказывать давление, а не бросаться сломя голову на мятежников

— Я сделаю, все от меня зависящее! — заверил Дэвлин. — Хотя мне трудно представить, как ему удастся избегать сражений, если их навяжет Доротея?

— Это не все, — император пропустил мимо ушей последнее замечание Дэвлина.

Генерал напряженно посмотрел на императора.

— Для ваших рыцарей будет отдельное задание, чуть южнее.

— "Поющие холмы", — произнес генерал.

— Правильно. В лесах Восточной провинции от них все равно не много толку, а на равнине "Поющих холмов" они смогут развернуться во всю свою мощь.

— Если то, что я слышал о тех местах, правда, то клинки и копья могут оказаться недостаточно надежным оружием.

— С ними пойдут маги. Очень опытные.

— Но…

— И очень надежные.

Дэвлин замолчал и не стал более возражать

— Я начинаю готовить выступление, ваше величество.

— Мы с лордом Ретахом останемся до завтра. Я хочу увидеть ваших солдат.

— Как вам будет угодно, ваше величество!

— --

Прошло три дня, как я вернулся в расположение части. Делать было особо нечего. Я загрузил указаниями двух сержантов из моего взвода, чтобы те держали людей в надлежащем тонусе, а сам большую часть времени проводил в "Северном". Компания таких же, как и я офицеров обычно собиралась на восточной окраине городка в большой таверне "Сампо".

После двух подряд дождливых дней, выглянуло солнце. Воздух вновь нагрелся, и промытый дождями "Северный" выглядел свежо и уютно. Я, Расмус и ещё два офицера из соседнего полка сидели за столом возле распахнутого окна. Потягивая немного подкопченный портер, я смотрел на верхушки тополей, окрашенных красноватым светом заходящего солнца.

— Все переживаешь по поводу домашних, — Расмус внимательно посмотрел на меня.

— Уже немного улеглось, — вяло ответил я.

— Главное все живы здоровы.

Я кивнул.

— Слышали новость? — лейтенант Тим поставил допитую кружку на стол.

— Что ещё за новость?

— В Восточную провинцию мы идем без нашей кавалерии.

— Что за чушь!? — я повернулся к нему.

— Никакая ни чушь. Мой приятель из первого эскадрона сказал мне это сегодня утром.

— Хорошенькое начало! Мы, значит, будем потеть на востоке, а наши господа кавалеристы будут тут прохлаждаться!

— Нет, не будут, — покачал головой Тим — они идут в область под названием "Поющие холмы" там, где полгода назад генерал Ресид со своей восточной армией бил, но так и не добил мятежников Тэквора.

Мы с Расмусом многозначительно переглянулись.

— Вечно этим пижонам дают возможность схалтурить, — вступил в разговор наш второй собутыльник лейтенант Окле, из стрелковой роты.

— Не в этот раз, — хмыкнул Расмус.

— Что ты имеешь в виду? — Тим перевел взгляд на моего друга.

— Мы провели ночь в крепости на перевале. Как раз там проходит "волчья тропа", дорога, что ведет в поющие холмы, — Расмус сделал паузу — не хотел бы я вновь там оказаться.

— А что там такого страшного? — произнес Окле.

— Вы ничего не слышали о том, что творится в тех местах? — удивился я.

— Нет.

— Там две деревни и поселок рудокопов, — пояснил я — так вот в этих копях стало что-то происходить.

— Что именно?

— Не знаю точно, но парни из гвардии Рамси рассказали нам, что из всех жителей к ним живой в крепость добралась только одна девочка, да и та вскоре померла.

— От чего?

— От ужаса, — вставил Расмус.

Лица офицеров тронула саркастическая улыбка.

— Так я и думал. Очередная байка о ведьмах и мертвецах.

— Я не говорил ни о тех, ни о других, — возразил я — к тому же участь жителей повторил отряд гвардейцев, посланных разузнать, что там творится. И снова вернулся только один, как будто их специально отпускают, чтобы мы видели последствия…..

— Да ты же сам видел, — прервал меня Расмус.

— Видел!? — лица наших собеседников вытянулись. — Что видел?

— А черт его знает, — пожал я плечами — там парень исчез. Прямо со стены. Пошел отлить и пропал. Потом, утром нашли его меч на тропе, метрах в ста от крепости.

— А ты то, что видел?

— Ну, подошел тоже отлить, вижу, лук прислонен к стене. Сделал я свои дела, и так ради забавы пустил стрелу в темноту.

— И?

— И увидел, как что-то там повернулось. Ощущение жуткое. Было впечатление как кто-то смотрит прямо на меня и размышляет "вернуться ли ему, чтобы меня сожрать, или нет".

— А потом?

— Потом меня часовой окликнул. Подошел. И тут мы услышали вздох.

— Вздох?

— Ну не знаю. Вообще вспоминаю, и сейчас мороз по коже. И ещё как будто потом человек застонал. Слабо очень.

— Дела, — произнес Окле после некоторой паузы — надо бы парням из кавалерии рассказать, обо всем этом.

— Можно подумать им не скажут! — сказал Расмус.

Мы немного помолчали.

— Зима будет трудной для нас, — наконец произнес Тим.

— Стоит выпить, — отреагировал Расмус и разлил из кувшина новую порцию пива.

– ----

Яркое солнце слепит глаза. Высоко в небе летают стрижи. Мы стоим на огромном плацу, расположенном на окраине "Северного". Мы ждем. Тридцать тысяч гвардейцев при полном снаряжении и в полной тишине ожидают Императора и генерал — лорда Дэвлина. Солнечные лучи нагревают доспехи, и я чувствую, как по спине струится пот. Над плацем развивается огромный флаг Аэрона, а чуть ниже знамя гвардейской армии.

Там, наверху, сильный ветер, а среди нас его движение еле улавливается, и полковые знамена чуть шевелятся.

Наконец, ворота открылись и на плац быстрым шагом вышли и направились к его центру два человека. Император, который оставил личную охрану за воротами, подчеркивая безграничную веру в свою гвардию, а чуть позади него шёл наш командир, генерал-лорд Дэвлин.

Дойдя до середины плаца, они остановились, и Император поднял руку в приветственном жесте. В ответ тридцать тысяч глоток рявкнули:

— Слава Императору! Слава Аэрону!

— Солдаты! — император сделал паузу. — Вы надежда Аэрона. Бейтесь не за меня, а за свои семьи, и пусть удача не покинет вас на протяжении всей кампании. Мы должны показать лживым изменникам, что наша империя сильна как никогда. И мы не прощаем предательства!! Вы принесете победу на своих мечах!!

— Слава Императору! Слава Аэрону! — снова прогремело в ответ.

Император прошел вдоль наших рядов, всматриваясь в лица солдат, а затем, вернувшись к центру плаца, наблюдал за проходящими мимо него в парадном марше войсками.

Следом за разводом нам огласили порядок выступления из "Северного". До находящегося на границе с восточными землями города Серенады, армия двинется двумя эшелонами с интервалом в суточный переход. Сейчас быстрыми темпами заполняются военные магазины по пути ее следования, и гражданское население оповещается об ограничении передвижения по дороге на Серенаду. Из всей кавалерии с нами шли только три сотни, под командованием капитана Таталя. Остальные через неделю отправляются в "Поющие холмы".

Наш полк в составе второго эшелона должен был выдвинуться завтра, ближе к полудню, вместе с третьим и четвертым соединениями. К полудню мы успели собрать и отнести всю амуницию нашего взвода на подводы роты обеспечения. Все увеселительные заведения были закрыты, и поэтому каждый из нас коротал время как мог. Расмус завалился спать, а я и мой сержант Дарин, ветеран армии, пошли посмотреть на отправление первых подразделений.

Полк "Молот", входящий во второе соединение последним на сегодня покидал "Северный". Солдаты шли через центральную улицу городка мимо провожающих. Им махали своими маленькими ручками дети, а женщины бросали под ноги цветы, стараясь прятать заплаканные лица. "Молот" был укомплектован ветеранами. Это один из самых первых полков сформированный в гвардии, и его знамя пронесли через множество кровопролитных сражений.

— Нас так провожать не будут, — проронил я.

— Ничего удивительного, — согласился Дарин — в нашем полку половина новичков, да и сам он был сформирован недавно. Не одной серьезной боевой операции.

— Для меня это точно будет первой войной такого масштаба.

Сержант, кивнул, не отрывая взгляда от проходящей мимо нас колонны солдат.

— Дарин, ты участвовал в боях за Гамидо?

— Конечно.

— Было жутко!?

— Скучать точно не пришлось, лейтенант, — усмехнулся сержант.

Колонна прошла, и только пыль все ещё кружилась над мостовой. Кто-то из нас пройдет завтра по этой дороге в последний раз. Ночью я почти не спал. Ворочался с одного бока на другой. Перед походом я волновался словно новобранец. Может это у меня плохое предчувствие? Я старался прогнать от себя подобные мысли, и только под утро, когда уже начали щебетать птицы, я уснул. После подъема, приведя себя в порядок и приказав сержантам готовить людей к построению, я вместе с другими офицерами получал в течение нескольких минут инструкции от нашего командира роты. Капитан много говорил, но я думал о доме, родителях и ненавидящей меня сестре. Мне казалось, что я больше никогда не вернусь в свой тихий городок, и волнение только усиливалось.

Наконец, все организационные вопросы были решены и полк двинулся в путь. Мы шли тем же маршрутом, что и вчерашние соединения. К моему удивлению, несмотря на ранний час, у здания штаба нас провожала толпа не меньше чем вчера. Разве, что детей не было.

Я шел с краю и имел возможность рассмотреть тех, кто пришел нас проводить. Было много женщин, и от их грустных улыбок и слез у меня сдавило сердце. Создавалось впечатление, что присутствуешь на собственных похоронах. Наконец показались ворота и через минуту мы вышли за пределы гарнизона. Наш полк шел впереди маршевой колонны, поэтому мне было хорошо видно, как перед нами тяжело катит заваленная картами, приказами и прочими штабным мусором походная карета командира нашего соединения высшего полковника Маруно. Перед ней ехали знаменосец и трое человек из его охраны. За каретой Маруно также на конях двигались командир нашего полка полковник Кальдерон со знаменосцем "Странников". Передвигаться на лошадях, было положено ещё и командирам батальонов. Все остальные шли в пешем порядке. Замыкал колонну отряд рыцарей под командованием капитана Таталя. Сам генерал-лорд Дэвлин отправился вчера в середине дня в сопровождении десятка рыцарей и трех колдунов. На плащах магов больше не было серебряной луны. Теперь они просто часть армии.

Когда мы проходили через деревни, их улицы пустели, и немногие из жителей отваживались смотреть на имперскую гвардию в окошки своих домов. Даже ребятня не приставала к нам с просьбами, о каких нибудь сувенирах, что частенько бывало, когда я служил на севере.

Под вечер, мы остановились ненадолго в одном крохотном городке, и я решил зайти в расположенную у дороги таверну, чтобы наполнить мою поясную флягу крепким чаем. Мои сержанты вызвались сопровождать меня, потому как им понадобился жевательный табак.

Дарин первый толкнул дверь и вошел в просторный зал, где вкусно пахло жареным мясом и развешанными под потолком пучками зелени. Его огромная фигура заслонила собой весь дверной проем и в таверне наступила гробовая тишина. Зал таверны был полон народа, видимо многие не решались выйти на улицу, пока там стояла колонна гвардейцев.

Мы направились к стойке, за которой стоял побледневший хозяин. Шаги наших сапог гулко стучали по каменному полу, а поскрипывание походных, кожаных доспехов вперемежку с бряцанием оружия придавали всему действию такой ярмарочный драматизм, что я не выдержав, улыбнулся.

"Что же должны болтать между собой о нас обыватели, если их так пугает армия, которая призвана их защищать?" — подумал я, подходя к стойке. — "По мне, так это уже перебор. Скоро нас начнут ненавидеть, как оккупантов, свои же люди"

— Здравствуй, хозяин — прохрипел Дарин. — Нам нужен жевательный табак. Ты меня обрадуешь, если эта проклятая трава будет с плантации Эфинана.

Хозяин только кивнул и опять уставился на нас.

— И что дальше? — поднял на него глаза Дарин — видимо, теперь мне надо спросить, а не продашь ли ты её нам?

— Да, конечно — опомнился трактирщик — у меня первоклассный табак. Есть для трубок, и есть жевательный.

— Жевательный! — Дарин бросил на стол монеты. — На все деньги.

Глаза трактирщика округлились, и на щеках появился румянец. Видимо сержанты купили у него весь запас этого адского табака. Ведь мало того, что он нестерпимо вонял, так еще и стоил столько, словно продлевал жизнь.

— Мне наполни флягу крепким чаем, — сказал я трактирщику, когда тот вернулся с несколькими мешочками табака.

— У меня есть прекрасный чай, по особому рецепту, с травяной добавкой. Прекрасно утоляет жажду и тонизирует. Правда он будет подороже….

— Валяй, — усмехнулся я — но если я с твоего чая обгажу все придорожные кусты, пеняй на себя!

— Нет, господин офицер! Как можно! — взяв флягу, трактирщик направился на кухню. — Налью горячего, — пояснил он.

— Только быстрее — поторопил я — мы вот-вот возобновим марш

— Одно мгновение, господин!

Я посмотрел, как он исчез за перегородкой и, повернувшись, оглядел зал. Народ немного ожил. Видимо поняв, что мы не собираемся полакомиться человечиной, запивая это кровью ворона, люди вновь вернулись к своим застольным разговорам и поглощению пищи. Правда, избегая встречаться с нами взглядами.

— Лейтенант, мы будем на улице, — произнес Дарин, закончив рассовывать свои мешочки по карманам.

— Хорошо, — кивнул я.

Они вышли, а мой чай все не появлялся. Оглядевшись, я присел за стол, где сидела молодая женщина и ребенок, который сосредоточенно поглощал творог, щедро политый вишневым вареньем.

— Надеюсь, я вам не помешал?

— Нет, что вы, конечно нет.

Женщина напряглась, а разговоры в зале снова приутихли.

— Никогда не думал, что заполнение поясной фляги по времени сопоставимо с заправкой городского резервуара, — проговорил я.

Она улыбнулась.

— Я невольно услышала, что вы заказали особый чай, а он требует и особого способа переливания, к тому же мастер Тола добавляет траву уже непосредственно после того, как заполнит вашу флягу. Чтобы все было свежее

— Вот как…

Она кивнула и вновь вежливо улыбнулась.

— А этот напиток действительно столь чудесен? — поинтересовался я.

— Можете не сомневаться, — подтвердила она.

Я улыбнулся в ответ.

— Когда я был маленьким, то ел много творога, — проговорил я, видя, что мальчик не очень охотно ест — и видишь, вырос большим и сильным. Тебе это тоже понадобится, чтобы помогать своей матери. И защищать ее, если придется.

Мальчонка посмотрел на меня, и засунул полную ложку себе в рот. Я рассмеялся.

— Вы не похоже на гвардейца, — осторожно проговорила женщина.

— А какие они должны быть, по-вашему?

— Такими как ваши спутники, — она нахмурила брови — у меня все похолодело внутри, когда увидела их. Вы совсем другой.

— Они ветераны, — проговорил я — а я еще и месяца не прослужил в гвардии.

— Неужели и вы станете таким? — в её голосе послышалось разочарование.

— Среди нас есть разные люди, как и везде. Даже среди пекарей можно обнаружить типов с внешностью вампиров. Не верьте и половине того, о чем болтают, — продолжил я. — Людям нужны страшные истории для рассказов у камина, под кружку пива.

— Правда? — с надеждой спросила она.

Я кивнул.

— Меня зовут Амель, — представилась она — нехорошо разговаривать, не представившись, друг другу.

— Риттер. Теперь у вас есть знакомые в гвардии, — сказал я, улыбнувшись и понизив голос — если у вас есть враги скажите, и мы с ними разберемся.

В этот момент появился трактирщик.

— Господин офицер, ваш чай!

Я поднялся из-за стола и, расплатившись вновь подошел к Амели.

— Спасибо вам за компанию, — сказал я — может быть, когда-нибудь еще увидимся.

Скрипнула входная дверь, и на пороге показался Расмус.

— Дарин сказал, что ты здесь себе чай заказываешь, уже полчаса, — громко проговорил он с порога.

Увидев, что я разговариваю с молодой женщиной, Расмус покачал головой, и его лицо расплылось в улыбке.

— Здравствуйте, мадам! — сказал он, подойдя к нам — я вынужден забрать его от вас. Мы уходим.

— До свидания, Амель, — сказал я.

— Удачи вам, Риттер, — улыбнулась она в ответ.

На улице Расмус не удержался от язвительной реплики.

— Браво, Риттер!

— Заткнись!

— Направляешься разжиться чайком и, не успеваю я тебя отыскать, как ты уже стоишь напротив дамы, в позе героя.

— Все не так… Какая ещё поза!?

— Ну конечно, — ухмыльнулся Расмус. — Она была готова поближе познакомится с тобой

— Что ты мелешь!

— Несколько минут трепа и она твоя! Мастер!

— Пошел ты! Она мать, и была с ребенком!!

Расмус посмотрел на меня слегка удивленно, но ничего не сказал. Я подошел к своему взводу и встал в строй. Вскоре мы тронулись, и городок остался позади, а я до вечера вспоминал Амели.

— Глава 19. Сводная армия.

Брюгген стоял на обочине дороги и смотрел, как мимо него маршируют колонны солдат. Вчера он получил личный приказ императора. Приказ о выступлении его армии на помощь генералу Ресиду. Пакет вручил ему в руки сам полковник Альвинтер. Командир императорского полка. Он же будет с ним на протяжении всей компании.

— Это шанс для вас, — Альвинтер многозначительно посмотрел на полковника — удачный исход кампании даст вам возможность занять высокий пост при губернаторе Южной провинции.

— Я не такой оптимист, господин Альвинтер, — покачал головой Брюгген — это не армия. Не боеспособная армия. А я не имею ровным счетом никакого боевого опыта.

— Не боеспособная армия? — Альвинтер удивленно вскинул брови.

— Это уцелевшие солдаты, разбитых частей. С юга, и запада. Моральный дух низок! Дисциплины нет и в помине!

— Странно это слышать от вас. Человека в столь высоком звании. Вы должны…

— Я стал военным против воли. Послушавшись отца. — Брюгген оборвал полковника. — Звания получал только за высокое положение в обществе.

После некоторого молчания Альвинтер снова заговорил

— По крайней мере, теперь у вас появился шанс получить награду империи исключительно за военные заслуги.

Хмыкнув, Брюгген посмотрел на собеседника.

— У нас с вами разное мировоззрение. Вы военный человек и у вас свои понятия о том, как надо служить империи, у меня свои.

— Советую приспособиться к моим, — заметил Альвинтер — по крайней мере, на время похода.

Брюгген не ответил, и, не глядя в сторону собеседника, направился к своей лошади.

– ----

К концу второго дня дорога вышла из леса и перед передовым отрядом войск Брюггена, раскинулось огромное поле, засеянное пшеницей, на котором трудились крестьяне. Вдали на холмах виднелись дома.

— Это самая большая деревня, расположенная на главной дороге, — пояснил один из разведчиков сидящим на своих лошадях командирам.

— Как название? — спросил Брюгген.

— "Соколиная". Здесь выращивают соколов для охоты, и затем продают зажиточным семьям империи.

— Вы неплохо осведомлены, сержант, — заметил Альвинтер.

— Сегодня утром я разговаривал с одним из местных жителей, когда проводили разведку местности.

— Естественно тут тоже все спокойно? — тон Брюггена стал язвительным.

— Нам не удалось найти ничего, что вызывало бы подозрения, — сержант посмотрел на своего командира.

— Кругом тишь и покой, — ухмыльнулся Брюгген.

— Просто сюда огонь мятежа ещё не перекинулся. В этой части провинции нет крупных городов, только деревни и фермы. А крестьянам по большому счету нет дела до политических потрясений. До захвата этих земель империей, города тут были только на юге-востоке. Рабле, Хотпур, Мельница — все они находятся на юге, и в них мятежники имеют наибольшую поддержку.

— А Йервард? — Брюгген посмотрел на своего собеседника.

— Что Йервард? — не понял Альвинтер.

— Самый крупный порт на всем Северном море, по численности населения он вряд ли уступит Рабле, но там, насколько мне известно, не было вообще никаких беспорядков.

Альвинтер озадаченно посмотрел на Брюггена.

— Вы не очень хорошо знакомы с историей, полковник, — осторожно произнес он.

— Да, это так, — нисколько не смутился Брюгген — я родился и прожил всю жизнь в Торе, и история севера мне была не интересна.

— Город Йервард был построен тридцать лет назад империей, на месте небольшой рыбацкой деревни. Население его составляют, в основном, бывшие жители центральных и западных районов Аэрона, плюс моряки базирующихся там кораблей императорского флота.

— Вот как? Я не знал. Значит это оплот Аэрона на востоке своих владений?

— Можно и так сказать, — пожал плечами Альвинтер — однако, нам пора двигаться, а то скоро тут появится наша основная колонна. И позвольте мне вести разговоры с местными жителями, я знаю, как это сделать так, чтобы не возникло неприятностей.

— Как вам угодно, полковник, — кивнул Брюгген.

Солдаты тронулись с места и направились по дороге, ведущей к деревне. Люди, работающие в поле, наконец, заметили двигавшихся в их сторону солдат. Бросив свою работу, они настороженно смотрели на вооруженных людей. Когда всадники подъехали к крестьянам вплотную, Альвинтер соскочил с коня и подошел к старику стоявшему ближе всех.

— Здравствуете — он протянул ему руку.

Крестьянин ошалело посмотрел на протянутую к нему руку и неуверенно ответил на рукопожатие.

— День добрый вам, господин офицер.

— Мы офицеры имперской армии.

— Я знаю, один из ваших солдат говорил сегодня с пастухом.

Видя, что солдаты не проявляют агрессии, к ним потихоньку подошли остальные крестьяне.

— В вашей деревне есть староста? — спросил полковник.

— Да, он сейчас на том конце деревни. Занимается чисткой колодцев, — мальчишка лет одиннадцати выступил вперед и махнул рукой в сторону деревни.

— Не хочешь прокатиться на боевой лошади, а заодно покажешь, где эти ваши колодцы? — предложил Альвинтер.

— Хочу, — мальчик мотнул головой.

— Энор! — одна из женщин обеспокоено окликнула его.

— Не беспокойтесь, — капитан улыбнулся — он всего лишь покажет нам вашего старосту. Мы зададим несколько вопросов и всё. К тому же, — добавил он — мальчонка получит удовольствие.

Женщина отступила, нервно теребя свой фартук.

— Ну, давай подсажу, — обратился к Энору Альвинтер. С этими словами он поднял мальчика и в одно мгновение усадил в седло. Затем вскочил сам.

Когда передовой отряд тронулся в деревню, на дороге, выходящей из леса, показались основные силы армии. Немного потоптавшись на месте, крестьяне решили вернуться к своим домам.

– ---

Мальчик привел отряд имперских солдат на противоположный конец деревни. Когда они появились на улицах, из домов на них смотрели испуганные местные жители. Те несколько мужчин и женщин, что работали у колодцев, бросили свою работу и с нескрываемой тревогой смотрели на приближающихся солдат. Кто совсем не проявил беспокойство, так это местная ребятня. С криками и смехом они сопровождали всадников до тех пор, пока те не остановились.

Парнишка, что показывал Альвинтеру дорогу слез с лошади с нескрываемой гордостью. А когда он ещё в придачу получил в подарок от Альвинтера ремень, проклепанный стальными пластинами, то мгновенно стал героем для всех мальчишек "Соколиной", которые окружили его со всех сторон и с благоговением трогали тяжелый ремень.

Альвинтер, смеясь, слез с лошади и подойдя к седому, высокому старику, снял перчатку, протянув тому руку. В отличие от своего односельчанина на поле, старик не проявил нерешительности и ответил Альвинтеру крепким рукопожатием.

— Чем могу вам помочь, господа? — голос старика был густым и низким.

— Бывший военный? — угадал Альвинтер.

— Да, господин полковник, сержант пехотных частей империи. Служил в центральной провинции и на западе.

— Через деревню пройдут наши солдаты. Порядок и безопасность я вам гарантирую от имени императора, а мы хотели бы побеседовать с тобой.

— Понятно, господин, — старик кивнул — тем более мне есть, что вам показать.

— Что именно? — Альвинтер вскинул брови.

— Прошу вас в мой дом, — с этими словами староста направился к большому дому с пристройкой.

Альвинтер и Брюгген переглянулись.

— Волоне! — окликнул Брюгген капитана находившегося вместе с ними — организуйте проход колонны через деревню надлежащим образом. Мы будем в доме старосты, если что посылайте за нами.

— Понял, господин полковник, — Волоне развернул лошадь и в сопровождении двух сержантов направился навстречу марширующей колонне солдат. Оставшиеся слезли с лошадей и расположились возле дома, куда вошли их командиры.

Тем временем Альвинтер с Брюггеном оказались в просторной комнате, обставленной крепкой деревянной мебелью. Простая обстановка и идеальная чистота ещё раз говорила о том, что хозяин дома знаком с военной службой.

— Мы тебя слушаем, — сказал Брюгген, бросая перчатки на стол, и усаживаясь на стоящий рядом стул.

— Мы спасли ваших солдат. Они еле передвигались, когда наш дровосек наткнулся на них в лесу.

— Наших солдат? — Брюгген тотчас поднялся и подошёл к старику.

— Они из восточной армии генерала Ресида?

— Да. Имя командира они, правда, не называли, но откуда, же им ещё быть.

— Они рассказали, что с ними произошло?

— Они только сказали, что их разбили, а им чудом удалось остаться в живых. Один из них до сих пор очень слаб, а с другим парнем вы можете поговорить сами.

— Вам-то они что рассказывали? — спросил Альвинтер.

— Мы не очень то и расспрашивали, — медленно проговорил староста.

— Вы что же даже не известили власти? — удивился Брюгген.

— Ближайшая к нам власть находиться в имперском городе Серенада, а соваться к развилке, где до этого стоял гарнизон имперцев, было бы чистым безумием.

— Вот как? — хмыкнул Альвинтер, которому не понравилось, что крестьянин разделяет жителей центральной и восточной провинции на имперцев и своих. Старик посмотрел на Брюггена и, словно прочитав его мысли, продолжил:

— Поймите, господа, этот район заселен крестьянами, а нам нет дела до политики. Конечно, до нас дошли слухи, что у Рабле вновь льется кровь. Эти горожане только и делают, что делят власть, и таким как я жителям этой деревни, лучше держаться подальше от всего этого. Сказать по чести здешним жителям все равно, кто правит. Лишь бы в нашу жизнь не лезли.

— Понятно, — Альвинтер безразлично посмотрел на старика — отведи нас к этим солдатам.

— Ступайте за мной, — вздохнул старик.

Когда они вошли в комнату, молодой солдат вскочил, словно ужаленный и вытянувшись в струнку, застыл у кровати. В его глазах был страх.

— Успокойся, — Альвинтер положил ему руку на плечо, и ободряюще улыбнулся — если мы немного порасспросим тебя, это не помешает твоему другу? — полковник посмотрел на спящего в углу второго солдата.

— Нет, господин полковник. Он крепко спит.

— Вот и хорошо. А теперь давай по порядку, кто вы, в какой роте проходили службу, и как оказались здесь.

— Рядовой Дерек, — отчеканил солдат. — Служил в восточной армии генерала Ресида. В роте лейтенанта Шегора.

— Где квартировалась рота?

— В лагере у "Большой развилки". В нашу задачу входило патрулирование дороги, до Йерварда, — солдат беспокойно переводил взгляд с Альвинтера на Брюггена.

— Да успокойся ты — Альвинтер жестом показал, что тот может сесть — это ведь не допрос, мы просто хотим восстановить ход событий.

— Что там произошло? — спросил Брюгген.

Солдат вздрогнул. Было заметно, что ему неприятно вспоминать.

— Весь наш отряд уничтожили, удалось ли спастись кому-то ещё, я не знаю. Когда мы уходили, я видел, что схватка продолжалась у леса, там, где начинается дорога на Йервард. Силы были слишком неравные.

— У меня складывается впечатление, что вы ничего не знали, и все происходящее стало для вас полной неожиданностью, — проговорил Брюгген.

— Так и было, господин полковник, по крайней мере, солдаты ничего не знали, и не думаю, что лейтенант скрывал от нас что-то.

— Получается, что столица провинции и еще несколько крупных городов в руках противника, армия из этого района бежит, а тут тишь да гладь!!

— Этот район не очень заселен, правда нам показалось странным, что караван из Эрсилдуна запаздывает на неделю, но они вполне могли задержаться на границе, собирая побольше торговцев. Так им легче отбиваться от банды "Гнилого", который довольно часто нападает на караваны.

— "Гнилой" еще какой-то, — проворчал Брюгген.

— Значит, ты утверждаешь, что вестовых от генерала Ресида не было? — спросил Альвинтер.

— Да, господин полковник. Мы поняли, что что-то произошло, только когда увидели отступавших солдат во главе с генералом. Мы все были растеряны!

— Но генерал ведь сказал вам, что происходит, и почему не было вестовых, ведь из-за этого мы потеряли массу времени.

— Мне!? — опешил солдат.

— Ну не тебе лично… — Брюгген раздраженно мотнул головой.

— Я ничего не знаю, господин полковник. Мы активно готовились к обороне. Через несколько дней на нас напали, я услышал о ранение генерала и о засаде на дороге к Серенаде. Кто-то сказал, что нас окружают, в общем, это был кошмар, — солдат замолчал, нервно теребя кончик поясного ремня.

— Ладно, — проговорил Альвинтер после некоторой паузы — а о нападавших что-то можешь рассказать, нам это очень важно.

— Была свалка…

Солдат лишь качнул головой и перевел свой взгляд на окно.

— Ты в состоянии рассказать сейчас о нападавших? — повторил Брюгген.

— Они напали сначала со стороны болот, по крайней мере, первая схватка случилась в той части лагеря, что выходит на болота Великого леса. Но бой быстро закончился. Большинство из нас даже не поняли, кто это был.

— В каком смысле? — спросил Альвинтер.

— Нападавшие выглядели как разбойники, одеты кто во что попало, вооружены тоже неважно. Хотя я видел только трупы, так как мой взвод находился в центре лагеря у арсенала.

— А когда напали мятежники?

— Почти сразу после ухода генерала, сколько прошло времени не скажу, но немного …… — солдат запнулся.

— Ты себя хорошо чувствуешь? — Альвинтер обеспокоено посмотрел на солдата.

— Да, господин полковник, спасибо.

— Продолжить сможешь?

— Конечно.

Он откашлялся, глянул за окно, где маршировала имперская пехота, и затем продолжил:

— Я услышал, как закричали часовые, затем послышался конский топот. Наш командир отдал приказ, чтобы мы срочно выдвигались в южную часть лагеря, которая выходит на дорогу к Рабле. Мы немного замешкались, а когда оказались в той части, то увидели, что там, на валу, вовсю кипит бой. Мятежники сражались как безумные, они просто завалили нас своими трупами, было много путаницы, ведь на многих из них ещё была форма имперской армии, правда с какими-то красными повязками, но в горячке боя это трудно заметить. Среди нападавших были даже наемники из Пепельных земель.

— Постой, — прервал его Альвинтер — ты хочешь сказать, что на стороне мятежников были имперские солдаты?!

— Они составляли большинство, — кивнул Дерек — по крайней мере, форма на них была наша

— Вот это действительно сюрприз, — присвистнул Брюгген — солдаты Восточной армии переходят на сторону мятежников, и начинается ещё одно восстание. Император будет "доволен"!

— А как ты определил, что среди них были наемники, ты видел их раньше? — спросил Альвинтер.

— Нет, это отступавшие с вала люди сказали нам о наемниках.

— Долго продолжался бой?

— Не знаю. Мы подошли к месту схватки в тот момент, когда мятежники перебрались через земляной вал лагеря. Тогда я и увидел их предводительницу.

— Предводительницу!?

— Да, женщину. Она была на лошади, её охраняли четверо здоровых солдат, а она была магом.

— Магом? — переспросил Альвинтер.

— Стена огня двинулась на нас. Женщина в это время жестикулировала, и что-то кричала. Несколько десятков наших солдат погибли, и мы попятились. Мятежники наседали на нас, и вскоре оттеснили к разделительному рву.

— В центре лагеря? — спросил Брюгген.

— Да за ним расположились наши стрелки в казармах и арсенале. Когда я вступил на мостки, перекинутые через ров, меня ударил сзади один из мятежников. Шлем сохранил мне жизнь но, потеряв равновесие, я упал в ров, на мое счастье там не было воды. На какое-то время я потерял сознание, а когда очнулся, бой уже кипел в дальнем конце лагеря. Я осторожно выбрался изо рва и нашел вот этого парня, он сидел возле бочки. В его ноге торчала стрела, а бок был обожжен. Он мне рассказал, что колдунья выжигала нас, но ей и самой досталось.

— Её убили?

— Нет. Ранили, по-моему. Хотя точно не берусь сказать. Потом мы аккуратно пробрались к воротам лагеря, где на наше счастье стояла лошадь. Мятежники были слишком заняты, к тому же уже начало темнеть, поэтому нам удалось бежать.

— Хорошо, парень, — кивнул Альвинтер — я думаю, что мы выделим сопровождающих и отправим вас в Серенаду, где вы получите квалифицированную помощь.

— Спасибо, — солдат коротко кивнул.

— Не надо меня благодарить, ты и твой товарищ заслужили хороший отдых. Готовьтесь к дороге, а мы больше не будем вам мешать, — с этими словами Альвинтер и Брюгген вышли из комнаты.

— Солдат мы отправим в Серенаду, — Альвинтер посмотрел на ожидавшего их старосту — о вашем поступке будет доложено. И деревня будет вознаграждена.

— Спасибо, господин полковник.

— Империя не забывает поданных, которые исполняют свой долг, — произнес Альвинтер, многозначительно глядя прямо в глаза старосте

Когда войска вновь оказались на лесной дороге, ведущей в центр провинции, Брюгген подъехал к Альвинтеру.

— Честно признаться, — начал Брюгген — после разговора с этим солдатом я испытываю тревогу за исход нашего предприятия

— Не думаю, что вам стоит так переживать, — Альвинтер ободряюще улыбнулся.

— Моё предыдущее сражение закончилось для меня позором, а для моих солдат гибелью, — возразил Брюгген.

— Если вы все время будете думать о произошедшем, у вас не будет будущего. Смотреть на все сквозь призму неудач это последнее дело для того, кто связал свою жизнь с военным ремеслом.

— Звучит, как на лекции в военной академии, — усмехнулся Брюгген.

Альвинтер рассмеялся в ответ.

— Чем хороша лесная дорога, так это отсутствием пыли, — переменил тему Брюгген.

— Все было бы не так замечательно, если бы империя не позаботилась о реконструкции дорог на этой земле. Насколько я знаю, столь качественные дороги тянутся до Большой Развилки и далее к Йерварду.

— А к столице провинции Рабле от развилки идет грунтовая дорога? — удивился Брюгген.

— Империю волновало в первую очередь усиление своего влияния на Северном море. И все силы по улучшению инфраструктуры были брошены на строительство Йерварда.

— Может, стоило улучшать жизнь проживавших тут людей? Глядишь и не нашли бы тут такой поддержки Тэквор и его компания.

Альвинтер бросил на собеседника неодобрительный взгляд, но промолчал.

— Завтра ближе к полудню мы достигнем этой злосчастной развилки, — снова заговорил Альвинтер.

Брюгген, вздохнув, кивнул.

— Мы производим столько шума, что мне кажется о нашем приближении уже давно известно мятежникам.

— Не думаю, что звук разносится на такие расстояния, — усмехнулся Альвинтер — но если у них есть хоть сколько-нибудь мозгов, то их шпионы должны будут обнаружить нас задолго до нашего появления.

— Может нам стоит увеличить количество разъездов?

— Пожалуй, вы правы, — согласился Альвинтер, и, подозвав одного из офицеров, отдал несколько новых приказов

На ночлег марширующей армии пришлось останавливаться, где придется. Разведчики сообщили о том, что на некоторые крестьянских хозяйства в эти дни заявлялись фуражиры мятежников, а так же крестьяне сообщили о небольших отрядах легкой кавалерии.

Альвинтер был крайне недоволен тем, что на ночлег армия остановилась буквально на дороге. Растянутые войска представляли собой хорошую мишень, для короткой, внезапной атаки. Полковник запретил разбивать палатки, разжигать костры. Людям было приказано спать при полной походной выкладке. Были усилены посты охранения.

Уже было далеко за полночь, Брюгген все сидел, облокотившись спиной о старый дуб, и смотрел, как по темному небу проплывают облака. Ветер шумел в кронах деревьев и, закрыв глаза, Брюгген представил себе теплые воды Черного моря. Там где ласковый ветер гнал светло-зеленые волны. Там был его дом. Что он тут делает? Туманный и сырой север вызывал у него ненависть. Вместо того чтобы проводить время в своем доме в предместьях Эфинана, он подвергает себя опасности, где-то в лесах, словно кадровый офицер. Хотя, похоже, он уже и есть обычный офицер имперской армии пусть даже в звании полковника.

Его тягостные размышления прервал хриплый крик стоявшего неподалеку от него солдата. Всплеснув руками, он развернулся к полковнику и оторопевший Брюгген увидел стрелу, торчащую из глаза несчастного. Послышался свист, и ещё одна стрела впилась в ствол дерева рядом с лицом полковника, да так, что её древко коснулось щеки Брюггена.

В один миг вокруг поднялась жуткая суматоха! Слышался свист выпускаемых стрел. Имперские солдаты, вскакивая, вытаскивали клинки и, прикрываясь щитами, пытались организовать оборону. Брюгген увидел, как из леса выскочили несколько человек и кинулись на него. Выхватив свой меч, полковник попытался схватить и лежащий неподалеку щит, но, увидев, что не успевает, принял оборонительную стойку. Слева от него уже слышались звуки рукопашного боя. И вдруг, чья-то рука заткнула ему рот, а холодное лезвие ножа прижалось к горлу. Полковник почувствовал солоноватый вкус пота на своих губах, страх пронзил его с ног до головы. Он увидел своих врагов, на лице одного из них появилась хищная улыбка. Надежды не оставалось. Повсюду кипел бой, и вряд ли кто-нибудь придет ему на помощь.

В темноте, лунный свет, пробивавшийся через тучи, придавал схватке какие-то сверхъестественные, мистические образы. Мелькали клинки, слышались глухие удары щитов. Большинство дралось молча. Со стороны можно было подумать, что в эту ночь на лесной дороге сошлись две армии призраков, продолжая свой многовековой бой.

Брюгген вдруг почувствовал, как из него ушел страх, оставив только легкую дрожь в коленях. Вспыхнувшая ярость придала ему сил, и он со всего размаха всадил шпору своего сапога в ногу напавшего сзади врага. С глухим рычанием тот отпрыгнул от полковника, разрезав тому левую скулу.

Воспользовавшись замешательством нападавших, Брюгген со всего размаха обрушил удар своего меча на того мятежника, что улыбался в предвкушении легкой добычи. Противник успел отклонить голову, но лезвие, разрубив доспехи, разрезало его левое плечо. На полковника обрушился целый фонтан теплых брызг. С силой Брюгген выдернул свой меч из тела врага и повернулся лицом к тому, кто недавно держал у его горла нож.

Пораженный внезапной переменой ситуации, тот так и остался стоять на том месте, где его достал Брюгген. Второй из его противников рухнул на землю. Теперь другие стали более осторожными. Тот, что был с ножом, слегка прихрамывая, отошел в тень дерева, другой же, прикрываясь малым щитом, медленно наступал на Брюггена. Полковник сделал выпад, но мятежник без труда отбил его и ответил целой серией ударов, оттеснив Брюггена от сражавшихся солдат к лесу. Брюгген только-только отразил новую серию ударов и едва перевел дух, когда из темноты вылетел нож. Скользнув по наплечнику, лезвие вошло полковнику в руку, чуть выше локтя. От боли и неожиданности Брюгген сел на землю в полной растерянности неуклюже выставив перед собой меч в немеющей руке. Его противник бросился к нему, чтобы добить своего врага пока тот не опомнился, но в темноте не заметил торчавший из земли корень и, споткнувшись об него, со всего хода налетел на выставленный Брюггеном клинок. Полковник изумленными глазами смотрел на то, как по лезвию меча сползает тело мятежника. Но почувствовать облегчение от неожиданного спасения он не успел. Тот, кто метнул в него нож, бросился на Брюггена с голыми руками. Навалившись на полковника, он постарался достать его горло. Брюгген сопротивлялся из последних сил. Боль пронзала его руку, перекошенное лицо противника, изо рта которого капала слюна, нависло над ним. В нос бил запах пота и крови.

"Неужели это последнее, что я увижу в этой жизни", — подумал Брюгген и почувствовал, как из его глаз потекли слезы. Но сегодня полковнику сильно везло. Когда, он уже готов был прекратить сопротивление, лицо мятежника исчезло, как исчезла и его звериная хватка. Приподняв голову, он увидел, как Альвинтер избивает мятежника своими коваными перчатками. Вот ударом в живот он заставил противника повалиться на спину, и вскоре после нескольких ударов, мятежник затих.

— Волоне! — крикнул Альвинтер — свяжите этого типа, и постарайтесь, чтобы к утру, он мог говорить.

— Слушаюсь, командир, — ответил капитан.

Альвинтер повернулся к Брюггену и, опустившись на колени, заглянул тому в глаза.

— Целы?

Брюгген кивнул.

— Говорить можете?

Полковник лишь пожал плечами и силы оставили его. Ему казалось, что у него не осталось сил даже на то, чтобы сходить под себя. Альвинтер осмотрел руку, из которой торчал кинжал и позвал лекаря. Брюгген почувствовал, что теряет сознание. Боль ушла, остались только звезды среди бездонной черноты. И покой. "Наверное, я все же умираю", — это было последнее, о чем подумал Брюгген, прежде чем полностью погрузиться в забытье.

Очнулся он от легкой тряски и поскрипывания колес. Открыв глаза, полковник увидел, что солнце давно встало и пробивается сквозь кроны деревьев. Приподнявшись, он огляделся.

— Как себя чувствуете, господин полковник? — рядом оказался полковой лекарь

— Голова кружиться, и рука болит. Разогнуть не могу.

— Да. На ближайшие недели две боец из вас никудышный.

— Это уж точно, — усмехнулся Брюгген — где мы сейчас?

— В нескольких часах от развилки. Полковник Альвинтер приказал разбить лагерь. До следующего дня. Чтобы все отдохнули. Ведь впереди у нас горячие деньки, господин полковник.

— Скорей всего, — согласился Брюгген

Полковник с большим трудом отмылся от запекшейся на его теле крови. Смыв последнее напоминание о ночном бое, и обновив повязку на ране, он надел чистое бельё, почувствовав себя заново родившимся. Направляясь в штабную палатку все ещё неуверенным, медленным шагом он не мог не заметить, как на него реагируют солдаты. Теперь они не пытались скрыть свой взгляд, делая вид, что не замечают своего командира, напротив, со всех сторон он слышал приветствия и пожелания скорейшего выздоровления. Рукопашная схватка и то, как он провел бой, подняли авторитет полковника среди своих солдат.

Добравшись до места, он увидел, что там проходит допрос человека, который ещё совсем недавно бился с ним в смертельной схватке. Увидев Брюггена, Альвинтер сдержанно улыбнулся, пригласив жестом сесть на один из ящиков заменявшие тут стулья, и вновь повернулся к пленному

— Ваше имя и место службы в имперской армии? — ледяным тоном спросил он пленного

— Мое имя вам не о чем не скажет, а служил я в гарнизоне "Лесной". Но это все в прошлом, теперь я лейтенант армии государства Регед, и служу королеве Доротее.

— Могли бы придумать более благозвучное название для своего "королевства" — заметил Брюгген наливая себе воды

— Ты, вонючий мятежник, являлся бывшим солдатом Императорской армии. А ныне ты предатель, нарушивший присягу и поднявший оружие на своих бывших товарищей, оставшихся верными своей Родине до конца. И не сметь при мне, полковнике Императорской армии, называть какую-то казарменную шлюху королевой, — Альвинтер в отличие от Брюггена шутить был ненамерен.

Мятежник сжал руки в кулаки, и зло, посмотрев на имперца сплюнул на пол. Казалось, Альвинтер сейчас ударит его, но полковник смог взять себя в руки.

— Видимо нам придется прибегнуть к услугам палача. Он прикомандирован к нам из Тюремного бастиона, что находиться недалеко от Элидира. Вы слышали об этом месте? — спросил Альвинтер.

Пленник ничего не сказал, но судорожно дернувшийся кадык выдал его нервное состояние

— Вижу, что слышали, — улыбнулся Альвинтер — зовите его.

Через некоторое время в палатку вошел маленький, аккуратно одетый в походную форму человек. Брюггена происходящее привело в полное изумление. Он понятия не имел, что у них есть какие- то прикомандированные палачи. Более того, таких людей вообще не существовало в имперской армии. Брюгген подумал, что Альвинтер просто блефует, пытаясь напугать мятежника, но теперь, при виде этого человека он засомневался, а все ли он знает об армии, в которой служит.

Палач явился не с пустыми руками. Значит, его появление было запланировано, внутренне Брюгген негодовал. Пытки и издевательства над пленными никак не вязались с его представлением об армейских офицерах. В руках он нес маленькое медное корытце, железную корзину с раскаленными углями и клетку с крысой. При виде крысы, Брюггена передернуло. Он ненавидел этих существ более всего на свете. Еще большее беспокойство выказывал пленник. Лицо его покрылось красными пятнами, а глаза все более расширялись, и в них читался страх.

— Мы можем все это прекратить в один момент, если вы будете отвечать на наши вопросы, — тихо сказал Альвинтер.

— Нет!

— Глупо, — пожал плечами полковник — о вашем подвиге не будут слагать легенды местные жители. На два дня вы станете героем в разговорах наших солдат о том, как один идиот дал себя сожрать крысе.

— Нет! — вновь выкрикнул мятежник.

— Приступайте, — приказал Альвинтер.

С пленника сорвали рубаху и положили на землю. Палач схватил крысу и, положив её на живот мятежнику, накрыл корытцем. После чего насыпал сверху угли.

— Когда крысе станет совсем жарко, она будет пытаться спастись. Медь ей не прогрызть, а вот ваш живот ей по зубам. В конце концов, она спасется, выбравшись у вас из спины, — пояснил Альвинтер.

Услышав это, Брюгген решил, что смотреть на это ему совсем не обязательно и направился к выходу. Но тут мятежник жутко закричал.

— Она начинает меня грызть!! Снимите её с меня!! Я все расскажу, клянусь всем, чем можно!! Слышите, вы!!?

С отвращением Брюгген наблюдал, как из-под тазика показалась тонкая струйка крови. Мятежник закричал ещё сильней.

— Значит, будешь говорить? — спокойно спросил его Альвинтер.

— Да! Конечно!!!

— Снимай, — приказал Альвинтер.

Палач ловким движением рук сбросил корытце и, схватив крысу, поместил её обратно в клетку. На животе допрашиваемого виднелся глубокая рана, вероятно от когтей крысы Пленного усадили за стол, налили холодного вина и дали время прийти в себя, смазав кровоточившую рану.

— Ну, что? — вздохнул Альвинтер — начнем заново, в более дружеской обстановке. Вы немного нам подерзили, мы, в свою очередь, немного пошалили. Забудем все. И проведем плодотворную беседу.

— Да, господин полковник, — устало кивнул пленник.

— Имя?

— Лотерн.

— Звание в имперской армии?

— Капрал.

— А в мятежной?

— Лейтенант.

— О! Быстрый карьерный рост, — улыбнулся Альвинтер.

— Как ты и подобные тебе оказались среди мятежников?

— Я могу ответить только за свою роту.

— Что, целая рота перешла на сторону мятежников? — спросил Брюгген.

— Мы были не единственными.

— Продолжай, — велел пленному Брюгген.

— В один из вечеров, к стенам нашего форта со стороны Адера подошли войска бунтовщиков. Среди них мы увидели и тех наших сослуживцев, что несли дежурства в округе. Мы приготовились к отражению атаки, но тут навстречу к нам выехала госпожа Тэквор с белым флагом и попросила нашего капитана дать возможность поговорить ей одной с нами. Капитан согласился.

— Осел, этот капитан — буркнул Брюгген — продолжай

Она долго говорила о землях, о королевстве, которое было тут до прихода империи. Доротея пообещала нам, что мы станем новыми героями и гвардией заново воссозданного королевства — мятежник ненадолго замолчал — вообщем мы перешли под её знамена. Даже не знаю как. Все было как в тумане. А после того, как мы напали на отказавшийся от переговоров форт и убили многих имперских солдат — дороги назад уже не было.

— Боже мой, какая чушь! — Брюгген поднялся со стула. — Это её колдовские штучки. Надо отдать этой сучке должное, ведьма она талантливая, несмотря на свой возраст.

— Неужели она смогла это внушить абсолютно всем? — спросил Альвинтер.

— Многим из нас, — отозвался мятежник.

— Чёрт. Так глядишь при встрече с ней, и я залопочу о свободе всех голодранцев этой провинции и о славе великого королевства, как его там… Регед…, — проворчал Брюгген.

— Были и те, кто её не послушал. Она их отпустила. Это были, в основном, ветераны.

— Поразительное великодушие! — воскликнул Брюгген — видно она была уверена, что они разбегутся по домам, и полетит молва об её благородстве.

— Дальше все так и продолжалось? — спросил Альвинтер.

— Не везде, как я уже сказал, но большинство переходило на нашу сторону. Самые жестокие схватки произошли на этой развилке, а ранее в городе Мельница. Ветераны и другие солдаты, оставшиеся верными генералу Ресиду, не сложили оружия. Мы их разбили, но генерал и горстка солдат отступила в Йервард. Погоня за ними провалилась. Правда не знаю, что там произошло, госпожа Тэквор преследовала генерала со своими наемниками….

— Сколько их? — переспросил Брюгген.

— Несколько сотен

— Парень в деревне был прав, — кивнул Альвинтер.

— Ты знаешь, сколько всего солдат насчитывает армия мятежников?

— У развилки сейчас четыре тысячи. С Доротеей на Йервард ушло около шести тысяч солдат, и все наемники.

— Она решила брать город? — изумился Альвинтер.

— Да, она хочет взять под контроль морской порт, и как можно быстрей.

— Жадность и самоуверенность сгубила многих талантливых людей, — произнес с улыбкой Альвинтер.

— Это не очень умно с её стороны, — в голосе Брюггена чувствовалось удивление. — Наверняка у неё были сведения о том, что император направил сюда войска.

— Что ж, её ошибки — наши удачи, — Альвинтер повернулся к пленному. — Каков состав сил в лагере?

— Около пяти сотен легкой кавалерии. Остальные — пехота и стрелки.

— Какие стрелки?

— И лучники, и арбалетчики.

— Ну, похоже, ситуация ясна. Доротею ждет сюрприз, когда она вернется к развилке.

— А если она и не собирается возвращаться. Вдруг ей удастся захватить Йервард? Она окопается в городе, свяжется со своим отцом в Рабле, и будет ждать помощи.

Альвинтер на мгновение задумался, потом проговорил:

— Не думаю, что ей удастся захватить такой укрепленный город, с гарнизоном в две тысячи солдат, наскока. В любом случае, наша задача остается прежней. Захватить Большую Развилку и удерживать над ней контроль до прихода гвардии.

— Да, собственно, все идет по плану, — кивнул Брюгген.

Альвинтер позвал стражу, и пленного увели.

— Разрешите задать вам вопрос? — спросил Брюгген Альвинтера.

— Конечно.

— Этот палач, действительно закреплен за нашей армией, и если это так, то почему меня не поставили в известность?!

Альвинтер рассмеялся.

— Ну конечно у нас нет никакого палача. Я соврал. А этот человек мой слуга. Крыса, кстати, его любимица, он таскает её во все поездки. Вчера мне стоило больших трудов упросить его сыграть эту роль, тем более что могла пострадать сама крыса.

— Но крыса действительно принялась рвать пленного, — воскликнул Брюгген.

— Признаться, я не ожидал, что этот мятежник доведет дело до этого. В конце концов, это ведь действительно был механизм казни.

— Где же её практикуют? В тюремном бастионе?

— Я видел её, когда служил в армии генерал-лорда Дэвлина. — Брюгген многозначительно посмотрел на собеседника.

— Ладно, полковник, отдыхайте, набирайтесь сил. Завтра мы должны поднять знамя Аэрона над "Большой развилкой", а это будет не просто.

– ---

Свинцовое небо, моросящий с ночи холодный дождь и сильный ветер заставляющий шуметь лес подобно морскому приливу. Такая предстала картина поля перед Брюггеном, когда он на своем коне выехал из леса вслед за передовым отрядом своей армии. Привыкший за время перехода к относительно узкой лесной дороге, теперь, оказавшись на таком просторе, Брюгген почувствовал себя неуютно. На противоположном конце равнины виднелся лагерь, окруженный палисадом, за которым располагался вал с оборудованными укрытиями для стрелков.

"Место, где многие сегодня умрут" — подумалось ему.

— Глава 20. Перед Развилкой.

Наша рота стояла, построившись у дороги. Напротив расхаживал наш капитан. Силач Григ

— Может это вас и удивит, но наше соединение под командованием высшего полковника Маруно имеет первый порядковый номер, и поэтому мы первые двинемся навстречу возможному противнику. Пока наши разведчики рыскают по лесу в поиске засад, у нас с вами есть время, чтобы нацепить на себя боевое обмундирование. Сейчас подгонят подводы с ним, после чего вам следует поторопиться привести себя в надлежащий вид. В авангард решено выдвинуть все подразделения полка "Странников", то есть нас. Следом за нами следуют рыцари капитана Таталя, затем остальные полки, — капитан на мгновение задумался — пожалуй, это все, что вам нужно знать.

Смачный плевок на землю. Хмурый взгляд в сторону.

— Командиры взводов! Организуйте подготовку ваших людей должным образом. Времени у нас в обрез! — капитан развернулся и быстрым шагом направился к месту, где обосновался наш командир полка. Вскоре мой давнишний знакомый, капитан Требор привел нашу роту к нескольким телегам, где хранилась боевая амуниция.

— Идти убряхтанным во все это, несколько часов! — воскликнул один из наших солдат.

Я, вздохнул, и взял свою кольчужную рубашку. Затем, кряхтя, натянул сапоги и взял прошитые стальными пластинами перчатки. Поверх кольчуги я одел, короткую куртку с эмблемой гвардейской армии на груди — черная, косматая голова волка. Такой же рисунок был на наших щитах. На левом рукаве куртки красовались мои лейтенантские нашивки, — две параллельные серебряные линии. Последним из знаков отличия был круглый значок с изображением полкового герба. Я аккуратно отцепил его от походной формы и прицепил к куртке. Взяв в руки шлем, я в нерешительности посмотрел на уже одевшегося капитана.

— Шлем, наверное, можно пока и не одевать?

— Как хочешь, Риттер, — пожал плечами Требор. — Если не лень будет тащить его в руках…. Лично я его всегда одеваю, правда, при этом открываю лицевые щитки.

Я снова вздохнул и нацепил шлем себе на голову. Повертел головой, убеждаясь ещё раз, что обзор у шлема отличный, несмотря на то, что неприкрытыми у меня оставались только глаза. Всю нижнюю часть лица прикрывал пристегивающийся к шлему щиток с узкими прорезями для дыхания. Я щелкнул замком и щиток открылся.

— Привяжи веревкой к задней части, так он не будет болтаться при ходьбе, — подсказал мне один из ветеранов. Посмотрев на мое кислое выражение лица, он добавил — ребятам из первой роты тащить на себе копья, а эти проклятые штуки тяжелые и неудобные.

— Мне уже "полегчало" от этого, — буркнул я.

Ветеран усмехнулся.

Ближе к полудню мы выступили. К моему удивлению генерал-лорд Дэвлин возглавлял наши авангардные части. Он ехал на черном жеребце в сопровождении одетых в серые плащи магов. Их окружали несколько рыцарей из отряда Таталя.

— Как рискованно и необдуманно он поступает, — обратился я к капралу Дарину, кивая в сторону нашего командира — простая засада, случайная стрела или арбалетный болт и вся армия без своего командира!

— Это вряд ли, — хмыкнул Дарин в ответ — я видел его в самой гуще схватки, — капрал понизил голос. — Наш командир владеет искусством магии. Его ничто не берет. Я слышал, как с его уст срывались заклятия столь темные, что заставили бы дрожать даже мертвецов. В Гамидо мне казалось, что вместе с нами на несчастный город наступает сам ад! Мы убивали без разбора, сеяли смерть, словно пахарь зерно. Наши солдаты погибали с проклятиями на губах, которые были чернее самой ночи. И в центре всего этого был он. С горящими безумием глазами. На мгновение мне паказалось, что это мой капрал безумен. Я с опаской посмотрел на него. Тот, не заметив моего настороженного взгляда, продолжил. Он уже весь ушел в прошлое. В тот кровавый поход на Гамидо, что заставил содрогнуться весь Изведанный мир. После чего первая гвардейская армия, для всех, стала самим воплощением зла.

— Ты говоришь о том бое….

— Таких схваток было множество, — прервал он меня. — Мы прошли по Фортлунду как бубонная чума. Их маги ничего не могли сделать ни с "Оборотнем" ни с магами нашей армии. Генерал превращал их в кровавые мешки ещё до того, как они могли видеть его. А ты лейтенант, беспокоишься о каких-то болтах, и стрелах.

Немного помолчав, я рискнул спросить.

— Что случилось с полком "Клинков" в том шахтерском поселке.

Дарин уставился на меня своими черными глазами, словно раздумывая отсечь мне голову или вырвать кадык.

— Предательство, — наконец проговорил он и ухмыльнулся в свою бородку, словно сказал что-то забавное.

— Предательство?

— Маги. Наши проклятые маги. Они хотели уничтожить генерала.

— Вот как?

— Политика. Я в этом дерьме не разбираюсь, — капрал сморщил лицо. — Все произошло, когда мы возвращались из похода на Фортлунд. Тогда к нам прибыл гонец из Элидира с новым приказом. Там предписывалось подавить восстание черни в поселке, что стоял у самого подножия Драконовых гор. Видно тот, кто это подстроил, прекрасно знал, что генерал всегда сам возглавляет те свои части, которые выполняют боевые задачи. Так было и в этот раз. Он велел нашему полку отделится, от остальной армии, и навести порядок в этом поселке. Правда, к тому времени от нашего полка людей едва набралось бы на две роты, но кто, же ждал неприятностей от шахтеров?

— И что же случилось — спросил я.

— По дороге к этому месту лошадь "Оборотня" сломала ногу и сбросила генерала. Он расшиб себе голову и потерял сознание. Командир нашего полка Одойн к этому времени был мертв, как и другие старшие офицеры полка.

— Погиб?

— Его заживо сварили в котле, когда он попал в плен к фортландцам.

— Невесело.

— Точно, — кивнул капрал. — Когда мы захватили эту деревню, нашего дорогого полковника пришлось доставать из чана по кускам. Разварился! — засмеялся Дарен.

— Совсем?

— Как кусок свинины в похлебке, — капрал бросил себе в рот свой вонючий жевательный табак и продолжил. — Так вот, по этой причине после падения генерала за старшего офицера у нас остался капитан Мартер. Он и взял на себя командование. А когда мы вошли в этот проклятый поселок нас уже ждали. Эти призраки из ордена. Они жгли нас словно крыс. Но капитан был не промах. Он здоровый такой, на голову выше меня….

Я прикинул рост этого капитана и недоверчиво покачал головой.

— А оружием у него был — огромный двуручный меч, — капрал не заметил моего скепсиса. — Силища у него такова, что он этих магов разрубал, чуть ли не пополам!

Капрал улыбнулся, мечтательно закатив глаза, словно вспоминал свое первое свидание.

— Ну и вечерок тогда выдался! Огонь, ещё какие-то колдовские шары, и мы в крови с ног до головы, мечущиеся от колдуна к колдуну!

— Представляю!

— В конце концов, мы изрубили этих поганцев, но в живых нас осталось около двадцати человек. Ну и картина там была, я тебе доложу, лейтенант! Кровь и пепел! Все что осталось от поселка. Нашему капитану тоже несильно повезло. Его достало заклинание одного из этих негодяев и сожгло ему лицо до кости.

— А мирные жители?

— А что жители? Мы нашли их в дальнем бараке. Из них-то никто не пострадал. Только детишки плакали так, что мы не слышали собственных голосов.

— А что вы с ними сделали? — я почти сразу же пожалел о своем вопросе.

Дарин снова зыркнул на меня, словно филин.

— Эти сказки о том, что мы подавили какое-то восстание и всех перебили словно тушканчиков, ложь! Эти жабы из ордена разнесли слухи об этом, а потом деревенские трепачи пошли болтать по всей империи ерунду. А людям только такие страшилки и подавай!

— А что же вы сделали?

— С кем? — не понял капрал.

— Ну, с шахтерами и их семьями.

— Увели с собой, конечно! Дали собрать вещи, у кого что уцелело и, погрузив на их телеги раненных и детей, тронулись к главному имперскому тракту.

— Ходили слухи, что вы спалили дома.

— А что было делать с этим местом? Там всюду были разбросаны проклятые штуки колдунов. Да и тела этих ублюдков были навалены здесь и там.

Дарин посмотрел на меня.

— Мы никогда не воевали с женщинами и детьми. — Дарин вдруг сплюнул табак себе под ноги. — Если они не воевали с нами!

— А что стало с капитаном Мартером? — спросил я.

— Мы везли его вместе с раненными. Он не потерял сознание. Здоров был как вол! Всю дорогу выл так, что ему стали отвечать волки Драконовых гор, — капрал замолчал, словно вспоминая что-то. — Его вроде вылечили. Хотели уволить на почетную пенсию, но говорят, он отказался и чуть ли не сержантом служил на Востоке в армии генерала Ресида. Может, увидимся, — хмыкнул капрал.

Вскоре поступил приказ об остановке. Генерал Дэвлин и маги проехали чуть вперед и, соскочив с коней, что-то рассматривали на земле. За копьями первой роты нам было плохо видно, что там происходит. Постояв так некоторое время, наша колонна двинулась дальше. Когда мы проходили место, так заинтересовавшее нашего командира и магов, то увидели повсюду на деревьях и на земле следы, которые определенно указывали на то, что здесь был яростный бой. Дарин толкнул меня в плечо, показывая на дерево, в стволе которого торчало несколько стрел. Повсюду на траве были бурые пятна крови. Кое-где валялись осколки от оружия и доспехов. Вскоре мы дошли и до того места, где были наспех захоронены погибшие. Генерал отдал приказ, и несколько солдат, из второй роты, принялись разгребать холм свежей земли. Вскоре показалось первое тело. На мертвеце было обмундирование Восточной армии Империи, но знаки отличия и символика были старательно затерты или срезаны. А на рукаве красовалась широкая красная повязка с изображением сторожевых башен Рабле.

— Повстанцы, — проговорил я — мы почти догнали тех, что идут перед нами

— Эта схватка осталась за нашими ребятами, — сказал подошедший к нам Расмус.

— Первые признаки приближающейся бойни, — я скривился.

— Эта была лишь мелкая стычка, — дал свою оценку Дарин — а что будет дальше — увидим.

На душе у меня стало неспокойно. Я все-таки надеялся, что сражений удастся избежать.

— Глава 21. Начало схватки.

Непосредственно перед лагерем дорога расходилась в разные стороны. Земля в этом месте была усеяна трупами. Сначала Брюгген подумал, что зрение обманывает его, но все сомнения развеял подъехавший Альвинтер.

— Эти идиоты даже не побеспокоились о том, чтобы захоронить или сжечь трупы, — он зло сплюнул на землю.

— Может, таким образом, они показывают свое отношение к тем, кто сражается на стороне империи?

— Дело не в политике, — отрезал Альвинтер — а в гигиене. Эти трупы начинают гнить, и кто знает, может там уже завелась "чума"!

— Хватит, полковник, — устало произнес Брюгген — нечего самим придумывать проблемы, которые пока ещё перед нами не стоят.

Альвинтер в ответ лишь покачал головой.

— Когда вы думаете атаковать мятежников? — спросил Брюгген, спрыгивая с лошади.

— Дождемся, когда все наши люди окажутся на равнине. Я сейчас займусь обустройством наших временных позиций

— Думаете начать уже сегодня!? — удивился Брюгген.

— Именно. Сейчас созовем всех командиров подразделений и выработаем план боя.

Пока войска занимали исходные позиции Брюгген не находил себе места. Воспоминание о кошмарном исходе битвы под Одером не давало полковнику чувствовать себя спокойным. Сейчас все говорило о том, что в этот раз ничего подобного не случится, но сомнения мучили полковника по-прежнему очень сильно.

План атаки Альвинтер изложил полковнику и другим старшим офицерам несколько минут назад. Ничего, что указывало бы на его изощренный тактический талант, Брюгген не увидел. Кавалерию Альвинтер распределил по флангам. В центре разместилась тяжелая штурмовая пехота под прикрытием шеренг лучников.

Брюгген усомнился в целесообразности разбивать рыцарей на два отряда, вместо того, чтобы оставить их в резерве, Альвинтер стал утверждать, что так кавалерия не даст сбежать мятежникам ни в сторону Рабле, ни в сторону леса, который скрывал под своими кронами дорогу на Йервард.

— Это если исходить из того, что мятежники побегут…. — Многозначительно проговорил Брюгген.

— Не беспокойтесь, полковник, — Альвинтер похлопал его по плечу — Одера здесь не повторится.

Брюгген с усилием выдавил на лице улыбку и снова задал вопрос:

— А не слишком ли близко наш левый фланг от леса? Если там засадный полк противника? Ведь мы же даже не провели разведку.

Офицеры переглянулись, и над столом повисло молчание.

— Разве наши разведчики не провели рейд?

— Мы не получали приказа, господин полковник, — офицер вспомогательных отрядов, куда входили и разведчики, нервно облизнул пересохшие губы.

— Ладно, — через некоторое время проговорил Альвинтер — это наша оплошность. Надеюсь, что она единственная.

— Прикажите проверить?

— Не стоит. Через четверть часа мы должны будем повести наших солдат на штурм этого осиного гнезда. Я хочу успеть перевешать клятвопреступников ещё до того, как сядет солнце! К делу, господа! Болтать больше не о чем.

Офицеры стали расходиться по своим подразделениям, лишь Брюгген с мрачным лицом остался стоять у стола.

— Я вижу, вы чем-то смущены — к нему подошел Альвинтер.

— Мне показалось, что у вас не совсем серьезное отношение к предстоящей битве.

— Битве! — хмыкнул Альвинтер. — Успокойтесь полковник. У нас слишком большое преимущество. Так что не вижу смысла волноваться.

Брюгген посмотрел на ряды строившихся войск, кивнул, и направился к своему коню, который щипал мокрую от прошедшего дождя траву.

Спустя четверть часа Альвинтер подъехал к Брюггену.

— Все готово, полковник.

— Надеюсь, удача будет на нашей стороне

Альвинтер коротко кивнув, махнул рукой сигнальщику. Звуки трубы пронеслись над рядами застывших воинов и в следующий момент, лязгнув доспехами, двинулись в сторону лагеря.

Сперва Брюгген с тревогой смотрел, на проходящих мимо него солдат, но постепенно к нему стало возвращаться чувство уверенности в своих силах, и пока ещё робкая вера в победу.

— Приятное чувство — Альвинтер вновь оказался рядом с полковником

— О чем вы? — не понял Брюгген.

— У меня перед боем возникает некоторая эйфория. Внутренний подъем! Видишь, какой мощью командуешь и в этот миг ты думаешь, что ничто на свете не может сокрушить тебя и твоих людей!

— Может быть, — неопределенно пожал плечами Брюгген.

Альвинтер внимательно посмотрел на полковника.

— Вам надо почувствовать нерв боя.

— Что?!

— Эй, — Альвинтер махнул рукой группе офицеров и небольшому отряду рыцарей, которые выполняли функции полевого штаба.

— Мы будем держаться непосредственно у тыловых шеренг наших войск — произнес Альвинтер подъехавшим.

— Это ещё зачем? — изумился Брюгген.

— Я же сказал вам. Чтобы почувствовать эту схватку. Нам надо просто захватить лагерь, а значит видеть всю картину боя незачем. Никаких тактических задач перед нами не стоит. Воспользуемся случаем.

— Послушайте, полковник…. — начал Брюгген.

— Перестаньте! Это для вашего же блага!

Брюгген чувствовал, как на него смотрят офицеры. Не хватало ещё прослыть законченным трусом. После жестокой схватки в лесу его авторитет среди солдат значительно возрос и он не мог позволить себе отступать назад.

— Если вы действительно так считаете, то нам нечего терять время, — проговорил он и пришпорил коня. Краем глаза полковник увидел одобряющую улыбку Альвинтера.

Шеренги имперских войск медленно приближались к лагерю. Кавалерия на флангах не разрывала строй и двигалась всего в десяти шагах впереди построений пехоты. Но по мере приближения к рядам противника, рыцари увеличили скорость и, охватывая лагерь с флангов, стараясь взять под контроль дороги.

Вскоре имперские войска вошли в зону, куда уже могли доставать стрелы оборонявшихся. Но видимо мятежниками управлял опытный командир, и обстрела с большой дистанции не последовало. На валу лагеря не было видно ни души. Создавалось впечатление, что лагерь пуст, но сам Брюгген чувствовал каждой частичкой своего тела, как невидимый до этого времени враг готовится нанести удар. Когда войска достигли места, где валялись тела убитых, а вверху кружила стая ворон, полковник опустил забрало шлема, боясь, что солдаты увидят выражение ужаса на его лице. Хорошо, что он на лошади иначе ноги его уже давно бы подкосились от всего увиденного.

Он настолько возвышался над пехотой, что подумал о том, какую прекрасную мишень он собой представляет. Стоило ему так подумать, как воздух наполнился свистом сотен стрел. Они летели по высокой траектории и обрушились на ряды наступавших смертоносным дождем. Послышался звон наконечников стрел отлетающих от доспехов и первые крики раненных разнеслись над полем. Не давая имперской армии опомниться мятежники произвели второй залп. На этот раз строй наступавших прошили тяжелые арбалетные болты, нанося значительно больший ущерб.

— Увеличить темп марша, держать строй! — услышал Брюгген команды Альвинтера. — Первая линия — обеспечить возможность продвижения через палисад!

По наступавшим порядкам войск пронеслись повторяющиеся команды Альвинтера. Первая шеренга имперцев, прикрываясь осадными щитами, стали продвигаться вперед. На их счастье палисад был сильно поврежден и серьезного препятствия из себя не представлял. Быстро достигнув редких деревянных кольев, солдаты четко и быстро расширили проходы между ними. Со стороны мятежников велся вялый, не слишком прицельный огонь. Когда основные силы уже собирались броситься на штурм, через зияющие дыры в палисаде, на имперских солдат обрушилось заклятие.

Рыцари левого фланга вдруг стали странно себя вести. Всадники остановились и лишь беспорядочно топтались на месте. Лошади беспокойно ржали, некоторые пытались встать на дыбы. А вскоре солдаты из ближайших подразделений к своему ужасу увидели, как рыцарские доспехи становятся красными. У многих всадников из под брони повалил жирный черный дым. Вопли горевших заживо людей, парализовало весь левый фланг наступавших. Спустя всего минуту от рядов конницы распространился невыносимый, воняющий горящей плотью дым. Закрепленные в своих высоких седлах рыцари болтались на лошадях, пока те не падали на землю. Дикое ржание обезумевших от боли животных смешивалось с воплями горящих заживо людей. Некоторые из них бросались в сторону, сминая под собой подвернувшихся пехотинцев, превращая левый фланг в дезорганизованную толпу.

На этом неприятные неожиданности для имперцев не закончились. Испуганные такой демонстрацией магической силы и на глазах терявшие боевитость имперские солдаты увидели как, из леса, там, куда уходила дорога на Йервард, выступает кавалерия мятежников. Легко преодолев расстояние и смяв немногих из оставшихся в живых деморализованных рыцарей и разметавшиеся ряды штурмовиков левого фланга, маневренная легкая кавалерия мятежников постаралась зайти в тыл, туда, где располагались отряды лучников. Только благодаря быстрым действиям задней линии пехоты прорыв удалось остановить, заставив повернуть мятежников от ощетинившейся копьями линии обороны назад к лесу. Но это было лишь временное отступление для перегруппировки своих рядов и, как оказалось, ожидания поддержки.

Альвинтер только успел отдать приказ о переброске части сил тыловых шеренг центра к месту схватки с кавалерией врага, как из леса стали выходить все новые отряды мятежников. Быстро достигая рядов остановившихся имперцев, пешие мятежники завязывали рукопашные схватки, оказывая столь сильное давление на левый фланг имперских войск, что Альвинтер был вынужден приказать правому флангу и центру, начать отступление. Этим маневром ему удалось выровнять линию войск и не дать врагу расколоть его армию, но постепенно мятежники навязали борьбу по всему фронту левого фланга, окончательно остановив продвижение имперских сил. Видя как складывается ситуация, из лагеря стали выдвигаться мятежные отряды в попытке охватить имперских солдат с правого фланга. Навстречу им ринулся второй отряд рыцарей, оторвавшийся от основных сил, в надежде своей контратакой разбить врага. Сходу они вклинились в наступающие порядки мятежников. Не имея копейщиков, те понеся большие потери, вынуждены были попятиться, но вскоре рыцари, не имея поддержки пехоты, завязли в ближнем бою. Стараясь вырваться на оперативный простор, они попробовали выйти из рукопашной вяжущей их схватки, но мятежники не дали им этого сделать. Они стаскивали их с седел, а если этого не удавалось, то попросту перерезали лошадям сухожилия, и те падали вместе с седоком. На правом фланге наступавших началась такая "каша", что сложно было определить истинное положение дел.

Видя это, Брюгген бросился к Альвинтеру.

— Надо бросать вперед правый фланг, или мы потеряем кавалерию и на этом фланге!

— Нельзя этого делать! — прорычал Альвинтер — посмотрите, центральная линия тоже вступила в бой и еле сдерживает натиск. В этом месте им противостоят наемники "Пепельных земель"! Если они разорвут наш строй и вклинятся в глубь построения, у них появится возможность рассечь нашу армию пополам. Учитывая, что в любую минуту может опять проявится Доротея, а заклятие, я уверен, исходило именно от неё, я не решусь на такое.

Брюгген только скрипнул зубами.

— Вы же говорили, что все пройдет как на званом обеде. "Зачем проверять лес!" — передразнил полковника Брюгген. — Нас надули как последних ослов!

— Господин полковник! — к ним подбежал офицер — нужно отступать. На левом фланге слишком большой численный перевес противника. Ещё немного и мы не выдержим! — лейтенант сорвался на крик.

Брюгген смотрел на этого окровавленного человека и понимал, что очередная его катастрофа не за горами. На этот раз это может означать для него только смерть.

— Чего вы ждете, полковник!? — закричал он. — Лейтенант начинайте отводить своих людей! Нам надо немного развернуть фронт. Сигнальный! — Брюгген обернулся к солдату с боевым рогом. — Трубите отход левому флангу. Не разрывая строй, повернуть фронт.

Солдат в нерешительности посмотрел на Альвинтера.

— Что вы на меня пялитесь! Вам приказывает ваш командир, — огрызнулся тот.

При первых звуках рога отряды имперских лучников вышли из оцепенения, быстро отступили и, заняв новые позиции, обрушили град стрел на задние ряды мятежников. После чего пехота имперцев, тесно сомкнув щиты, стала медленно отходить, стараясь сохранять боевой порядок. На правом фланге нескольким десяткам рыцарей удалось вырваться из "котла", и они поспешно отступали в тыл к остававшемуся в резерве последнему отряду тяжелой кавалерии.

К удивлению имперцев мятежники не стали наседать на них во время отхода, а, прикрывшись от стрел щитами, дали им спокойно отступить. Когда имперские лучники израсходовали очередной запас стрел и принялись пополнять свои колчаны, армия Доротеи начала перегруппировывать свои силы, этим же были заняты и имперцы.

Около часа две армии, стоя напротив друг друга на расстоянии пятидесяти шагов, перестраивали свои боевые порядки. Тучи рассеялись, и закат кровавым светом окрасил поле битвы, где раненые лежали вперемешку с убитыми. Их стоны заглушались карканьем воронья, которое слетелось к месту битвы. Птицы кружили над полем и терпеливо ждали, когда люди закончат убивать друг друга и дадут им насладится плодами их безумия. Им надо было ждать. Смерть собрала в этот день, ещё не весь урожай.

Альвинтер и Брюгген выслушивая доклады своих офицеров, понимали, что неожиданная атака на левый фланг нанесла их армии тяжелейшие потери. Они почти потеряли всю свою кавалерию благодаря Доротее и неудачному контрнаступлению на правом фланге. Большие потери понесли, и пехотинцы, в особенности досталось копейщикам, так как они были основной целью стрелков противника. Брюгген предложил собрать их в один отряд и отвести в резерв, используя его впоследствии там, где будет атаковать конница противника. На этот раз возражений не последовало.

Доротея не скрывала направление удара её кавалерии. Было ясно, что атака пойдет через потрепанный левый фланг имперцев. Напротив тяжелой пехоты имперцев Доротея выставила отряды наемников. По её замыслам, эти опытные воины должны были сковать большую часть имперской пехоты и дать возможность атаковать вражеские порядки с флангов силами тех рот, что находились в начале битвы в лагере. Сама Доротея спокойно стояла на валу и с легкой ухмылкой осматривала поле сражения. Эта была поза победителя.

Альвинтер и Брюгген стояли на небольшом холмике в окружении нескольких своих офицеров.

— Похоже, полковник, вам не очень везет в военном деле, — горько усмехнулся Альвинтер.

— На этот раз мне не повезло с учителем, — огрызнулся Брюгген — я вам говорил, что….

— Довольно, — устало вздохнул Альвинтер — моя вина. Я готов понести наказание за свою самоуверенность.

Брюгген в ответ лишь покачал головой.

— Знаете, похоже, я уже устал бояться, — вновь заговорил Брюгген, и с этими словами он надел шлем и, повернувшись к Альвинтеру, махнул рукой.

— Ваша рука — возразил Альвинтер — это безумие! Вы же совершенно не можете сражаться!

Но Брюгген как будто не слышал его и медленно направился к правому флангу своей армии.

Альвинтер лишь обреченно махнул рукой и, сев на лошадь, обратился к офицерам:

— Идите к своим подразделениям, господа. И пусть нам сегодня повезет. Вы, — он посмотрел на командира рыцарей капитана Волоне, — останетесь в резерве. И если нас начнут обходить, попытайтесь остановите их.

— Сделаю все возможное, господин полковник.

За его спиной лязгнуло железо. Обернувшись, Альвинтер увидел, что мятежники пошли в атаку. "Надо было все же выставить в первые ряды копейщиков", — мелькнула у него мысль.

Расстояние между армиями медленно сокращалось, когда над передовыми шеренгами имперских войск появились шары бледно розового цвета. После чего они подобно граду посыпались на солдат. Соприкасаясь с доспехами, они лопались с пронзительным свистом, обволакивая все вокруг бледно-розовым туманом. Резкий запах наполнил воздух. Ощутимого вреда туман не нанес, но стройность шеренг имперских войск нарушилась. Кто-то стал чихать, кто-то инстинктивно старался закрыть лицо. Заклятие было направлено только против солдат центральной группы, на которых наступали наемники, которые вскоре перешли на бег и с силой вклинились в появившиеся бреши в обороне имперцев. Несколькими клиньями они разрезали центральную шеренгу оборонявшихся, навязывая бой по всей глубине строя.

На правом краю обороны, к удивлению Альвинтера, Брюгген организовал контратаку, и несколько сотен имперских солдат прорвали линию мятежников, отсекая левый фланг армии Доротеи от отрядов наемников. Этот дерзкий маневр получился настолько неожиданным, что Брюггену удалось обратить в бегство немалые силы противника на его фланге. Для Доротеи появилась опасность окружения центральной группы ее войск.

Видя это, имперцы усилили сопротивление. Теперь уже наемникам приходилось отбиваться от флангового удара отрядов Брюггена. Альвинтер бросил в помощь Брюггену рыцарей, которые мощным ударом полностью подавили и рассеяли группу отступавших солдат Доротеи. Доротея перенесла на кавалерию имперцев огонь всех своих лучников. Большого урона они нанести не смогли, но немного замедлили атаку.

На противоположном фланге шла упорная схватка, без преимущества какой либо из сторон. Сам Альвинтер начал думать о том, что они могут и не проиграть этот бой, а при доле везения и опрокинуть неприятеля. Но он забыл о Доротее, которая вскоре напомнила о себе новыми заклятиями.

Отряды Брюггена вдруг окутал черный дым, раздался мощный хлопок, затем другой. К своему ужасу Альвинтер увидел, как из этой дымовой завесы вылетают останки человеческих тел. Последовал еще один хлопок, и новые тела взлетели в воздух, разбрызгивая кровь над полем битвы. Среди пострадавших от магии Доротеи немало было и её солдат. После последнего хлопка Альвинтер увидел, как бегут те, кто уцелел из отрядов Брюггена. Многие были забрызганы кровью с ног до головы, у кого-то не было рук, и они бежали, не разбирая дороги дико крича. Спотыкались, снова вставали и бежали не разбирая дороги, пока силы не оставляли их. К счастью на этом фланге оставались рыцари, которых не задела магия Доротеи. Они отсекли своих бегущих солдат от мятежников, бросившихся в контратаку, чтобы добить ошеломленного и испуганного противника. Дав возможность Альвинтеру выстроить хоть какую-то оборону на этом фланге, рыцари под командованием Волоне быстро отступили, не рискуя завязнуть среди волны наступавших мятежников.

Когда дым рассеялся, то открылось ужасное зрелище. На том месте, где были применены заклинания, земля была покрыта кровавой кашей из тел, разорванных в клочья. В этом месиве все еще ползали и дико кричали раненные солдаты. Такого кошмара Альвинтеру ещё видеть не приходилось. "Где же должна была обучаться эта бестия, чтобы применять подобное!" — в ужасе подумал он. — " Бедный Брюгген. Может за всю свою жизнь, он в первый раз проявил чудеса мужества и умение вести бой. И это для него оказалось роковым решением".

К Альвинтеру подбежал офицер в изодранной и окровавленной одежде, командир одной из рот правого фланга.

— Мои люди паникуют! — прокричал он — когда противник снова пойдет в атаку, они просто разбегутся. У меня нет ни одного солдата, который бы не был ранен! Все в той или иной степени пострадали от этого….. — офицер не смог подобрать слов, чтобы охарактеризовать заклятия Доротеи.

— Надо держаться! Или нам конец, — проговорил Альвинтер.

— Дайте нам хоть какое-то подкрепление.

— Нет! Кто тогда закроет возможный прорыв…. Хотя ладно. Итри! — позвал Альвинтер офицера возглавлявшего копейщиков — быстро переводи своих людей на правый фланг. Остановите мятежников на время, чтобы дать опомнится нашим солдатам.

— Слушаюсь господин полковник.

— Где Брюгген? — он вновь обратился к офицеру — погиб?

— Его вынесли. Он ранен. Рассекло ногу. С ним сейчас лекарь.

— Хоть что-то хорошее, — пробормотал Альвинтер — Волоне!

— Да, господин полковник.

— Держитесь ближе к левому флангу. Следите за конницей, в любой момент они могут ринуться в атаку — Альвинтер уже не замечал, что отдает приказы по второму разу

— Слушаюсь, господин полковник — Волоне был невозмутим, словно все что сейчас происходит обычное для него дело

Вскоре к походному госпиталю доставили раненого Брюггена. Он был бледен, но старался держаться из последних сил. Альвинтер подбежал к нему и, взяв его руку, крепко сжал.

— Держитесь! Проклятье, я думал, что вы погибли!

Брюгген слабо улыбнулся. Чтобы что-то сказать у него не осталось сил. Он лишь ответил слабым рукопожатием и потерял сознание.

— Он будет жить? — Альвинтер посмотрел на лекаря, осматривающего ногу раненого.

— Кость не задета, но он потерял много крови. Не могу сказать, господин полковник. Шансы есть, если все сложиться благополучно, — добавил лекарь, посмотрев на кипящий недалеко от них бой.

— Хорошо, — вздохнул Альвинтер.

Шум боя усилился и полковник увидел, что левый фланг обороны рухнул. В появившиеся бреши ринулась кавалерия мятежников, стараясь прорваться сквозь полосу рукопашной схватки и атаковать тылы имперцев. Они с легкостью рассеяли отступающих солдат и, окончательно подавив сопротивление левого фланга, ринулись к тылам центральной группы войск, которая с большим трудом сдерживала отчаянно наступавших наемников.

На перерез им выступили рыцари Волоне, но силы были слишком не равными. Вдобавок ко всему, новое заклятие готовилось обрушиться на паникующих имперцев. Альвинтер увидел, как быстро отступили мятежники, почти по всему фронту и на ряды имперцев надвигаются темные волны тумана. Первые ряды его войска попятились, а затем бросились бежать, оставляя на поле боя оружие. Теперь армия Доротеи готовилась окончательно сокрушить деморализованного врага.

"Это конец", — подумал Альвинтер. Он подошел к месту, где в землю был, воткнут его меч. Вытащив его, он направился к тем своим немногочисленным солдатам, которые ещё готовы были драться. Но в тот момент, когда казалось, что для имперской армии все кончено, заклятие вдруг рассеялось от невесть откуда взявшегося снега.

Оторопели все и имперцы, и солдаты Доротеи. Люди задирали голову вверх, но видели лишь чистое вечернее небо, а следом послышался грохот, который прогремел прямо в центре уничтожавшей все на своем пути мятежной кавалерии. Образовалась свалка, многие лошади падали и мгновением позже в потерявшую стройность кавалерию мятежников вклинились имперские рыцари. Они сметали со своего пути растерявшихся и оглушенных всадников Доротеи.

Альвинтер ошарашено вертел головой, а оглянувшись, увидел, как на возвышенности у самого леса появляются новые войска. Над передовыми частями развивалось знамя с изображением морды волка. Все новые и новые солдаты появлялись из леса. Первые ряды уже спешили на помощь гибнущей армии Альвинтера и Брюггена. Полковник услышал, как его солдаты криками приветствуют своих спасителей, а сам он вдруг понял, что плачет. По его щекам текли слезы. Слезы радости за тех, кто выжил в этом аду и горечь за тех, кто так и не дождался спасения.

— Глава 22. Доротея.

Доротея, и её старшие офицеры стояли у края леса и смотрели на то, как имперская армия развертывается в боевые порядки.

— Значит не всех вестовых, переловил ваш Гнилой, — заметил наемник.

— И надо отдать должное имперцам, они оказались на удивление проворными, — кивнула в ответ Доротея — это сводная армия, собранная наспех из различных подразделений.

— Откуда вам знать? — удивился Соднар.

— Нет полковых знамен. Только имперский стяг.

— И что?

— В имперской армии у каждого полка есть своя символика, а если подразделение выступает только под знаменем Аэрона, значит, такую армию собирали по батальонам и ротам. С миру по нитке.

— Это хорошо, — Соднар удовлетворенно кивнул — в таком стаде не может быть дисциплины. Каждый офицер среднего звена считает себя большой шишкой.

Губы Доротеи тронула легкая улыбка.

— Интересно, кто ими командует? — задумчиво проговорила она.

— Кто бы он ни был, мне ясно, что это полный осел!

Девушка удивленно посмотрела на своего офицера.

— Он разворачивает свои войска, даже не удосужившись провести разведку окрестностей. Тем более у него на фланге густой лес, где могут размещаться засадные войска противника.

— Что и произошло, — вновь улыбнулась Доротея — нам крупно повезло, что они не сунулись сюда

— Именно! Поэтому я и назвал их командира ослом. И через несколько часов этот человек будет валяться у ваших ног, и молить о пощаде!

— А может он все же знает о нас?

— Исключено, — отрезал Соднар — три моих дозорных разъезда не переставая, прощупывали местность, пока наша армия выходила на исходные позиции. Смею вас заверить, что мои разведчики знают свое дело, и они доложили, что встречных разъездов не было.

Доротея внимательно разглядывала шеренги имперских войск медленно двигающихся к лагерю.

— Бросим вперед кавалерию, — проговорила она — благодаря неожиданности они должны будут легко разрубить этот фланг имперцев, после чего им никто не помешает пройтись по тылам и нарушить боевой порядок всей армии

— У них достаточное количество копейщиков и рыцарей по флангам, — возразил Готнар — мы можем понести значительные потери среди кавалерии, и маневр не удастся

— Неожиданность и стремительность, те качества, которые принесут нам победу. А о рыцарях я позабочусь

Офицеры промолчали. Скрытые лесом они наблюдали, как в сотне метрах от их затаившихся солдат войска Аэрона шли на штурм лагеря.

— Дадим им дойти до палисада. Как только они окажутся на валу, тогда мы и начнем атаку. Вернее я преподнесу им подарок, а потом уже пойдут наши люди. Надеюсь, ваш человек донес до Модераса, чтобы он не высовывался из лагеря до начала нашей атаки? — она посмотрела на Готнара.

— Все в точности исполнено, госпожа, — ответил он. — Модерасу был так же передан ваш приказ о переносе основного удара на правый фланг имперцев.

— Хорошо, — удовлетворенно кивнула Доротея, и вдруг глаза её вспыхнули, она вся поддалась вперед.

Соднар повернулся в сторону, где двигалась армия имперцев, чтобы посмотреть на то, что могло вызвать такую реакцию Доротеи. Он увидел, как в окружении рыцарей за своей армией следуют два офицера, на черных, покрытых пластинчатой броней конях.

— Брюгген! — прошептала Доротея.

— Который из них?

— Тот, что находится ближе к нам, — ответила она, не отрывая глаз от имперского офицера.

— Судя по всему эти двое, и есть командиры этой армии.

— Да, наверное, — проговорила Доротея — второго я тоже знаю. Это Альвинтер, командир императорского полка. Очень странная парочка. У императора больше нет командиров, если он посылает в поход своего личного телохранителя? — хмыкнула Доротея.

— Видимо дела в Аэроне неважные

— Нет. Это ничего не значит, — Доротея мотнула головой — отец говорил, что император хитер, и порой его странные и нелепые на первый взгляд поступки, через некоторое время оказываются шагами прекрасно разыгранной партии.

Соднар лишь пожал плечами. Ему было все равно, кто командовал этими беднягами, которых вскоре ожидает смерть.

— Брюггена взять живым! У меня с ним свои счеты, — ледяным голосом произнесла Доротея.

— Мы сделаем все возможное, госпожа, — ответил Готнар.

Когда имперцы достигли вала, Доротея отошла немного от своих офицеров и, присев на колени возле старого кривого дуба, забормотала заклятия. Уродливые, кашляющие звуки, которые издавала при этом колдунья, заставили её людей невольно попятится назад, прочь от своей хозяйки. Закончив, она повернулась к ним. Офицеры увидели её побелевшее лицо и глаза, горящие неистовым огнем.

— Сейчас кому-то придется жарковато, — хихикнула она и тут же добавила ледяным тоном — как только начнут гореть рыцари, разворачивайте атаку. Бросьте вперед кавалерию. При той неразберихе, что наверняка возникнет у имперцев, она вполне может прорваться в тыл их армии и как следует потрепать стрелков.

Возражений не последовало, все быстро принялись исполнять её приказ.

Доротея немного придвинулась к краю леса. Она смотрела на то, как первые ряды нападавших были обстреляны из арбалетов. Имперцы ускорили марш и уже ломали палисад, когда начало действовать её заклятие. Она услышала крики, ржание лошадей. Повинуясь её приказу, солдаты пришли в движение и начали атаку на ничего не подозревающих имперцев.

Как она и ожидала, появление её воинов ввергло противника в шок. В первые минуты схватки имперские войска понесли очень большие потери. Интенсивность боя росла с каждой секундой. Затем на правый фланг имперских войск обрушились солдаты Модареса, которые оставались до этого в лагере. И солдаты противника дрогнули, дрогнули по всему фронту.

Доротея вскочила на лошадь и через лес направилась к лагерю. Когда она в сопровождении Модареса и Эрарила взошла на насыпь, имперцы уже отступили очень далеко. Протрубил рог, и их войска ускорили отступление, пытаясь одновременно выровнять фронт.

— Все-таки они хорошие солдаты. — Сказала Доротея, глядя на то, как умело, почти не разрывая строй, имперские воины пытались выправить своё положение.

— Да, уж! — усмехнулся Модарес.

— Отдайте приказ не преследовать их.

— Госпожа!?

— Они от нас никуда не денутся, а мы, перегруппировав силы, сможем атаковать. И при этом сохраним людей. К тому же я угощу наших оппонентов ещё парой фокусов. Они сильные, и не хочется задеть наших солдат.

— Все будет выполнено, госпожа, — в голосе Модареса чувствовалось уважение к своему командиру.

— Впервые эта девчонка проявляет благоразумие и мудрость, — удивленно пробормотал Эрарил, когда они с Модаресом отправились к своим вестовым с новыми приказами.

Вскоре бой прекратился, и войска встали друг против друга. После недолгого взаимного обстрела они принялись приводить себя в порядок и выстраивать свои ряды заново. Пленных никто не подбирал. Они так и умирали в муках между двумя стоящими друг против друга армиями.

Когда на насыпи появился Соднар и его офицеры, Доротея встретила их улыбкой.

— Вы прекрасно сражались, капитан! — сказала она.

— Спасибо, госпожа. Вы поступили, мудро позволив нам сделать передышку и перегруппировать силы.

— Я знаю, — кивнула Доротея — каково состояние солдат?

— Все уверены в победе, госпожа. Нам удалось почти все из задуманного.

— Почти? — Доротея приподняла бровь — ах, вы, наверное, о неудавшемся прорыве кавалерии?

— Да, госпожа, но копейщики противника действовали четко и умело. И по правде сказать, шансов на прорыв было немного.

— Потери тяжелые?

— К сожалению, госпожа.

Немного помолчав, глядя на поле битвы Доротея, наконец, повернулась к Соднару и другим стоявшим возле него офицерам:

— Готовьте своих людей к атаке. Начинать через четверть часа. Я напущу тумана на их передовые шеренги. Заклинание почти безвредное, но вони будет достаточно. А они уже достаточно напуганы, чтобы испугаться даже дождя.

— Ясно, госпожа

— Приступайте

Когда её солдаты готовы были начать, Доротея сотворила то, что и обещала. Немного дыма, вони, но этого хватило, чтобы первые шеренги имперцев потеряли стройность, и наемники Соднара вклинились в их ряды, словно раскаленный нож в масло. Стало ясно, что имперцев ничто не спасет. Их теснили по всему фронту. А центр армии Доротеи состоявший из наемников вот-вот должен был расколоть армию противника надвое.

Доротея уже начала думать о том, какие первые слова она скажет полковнику Брюггену, когда его приведут к ней, когда сам Брюгген напомнил о себе, возглавив неожиданную контратаку на левом фланге. И её молодые солдаты не выдержали свирепого удара имперцев. Мало того, переброшенные к Брюггену оставшиеся рыцари и вовсе обратили весь левый фланг в бегство. И вот уже наемникам Соднара приходиться с трудом сдерживать неожиданно возникших слева от себя имперских пехотинцев. Воспряли духом и другие части противника, бой вновь грозил перейти в затяжную, тяжелую схватку.

И Доротея решилась. Она произнесла свое самое сильное из приготовленных заклинаний. На левом фланге заклубился черный, жирный дым и затем последовало два страшных взрыва. Вверх взметнулись комья земли и останки человеческих тел. На миг бой прекратился, но через секунду победоносный рев её солдат дал понять, что цели достигнуты. Наступавшие на её левом фланге имперцы были сметены этими взрывами. Те из них кто мог передвигаться бросились в рассыпную… Армия Аэрона была окончательно деморализована под новым натиском солдат Доротеи. Она отступала, кто-то уже сдавался, бросая оружие и моля о пощаде.

Доротея направила против отступающего противника новую волну удушья, которая должна была окончательно снять вопрос о победителе. Но в тот момент, когда заклинание достигло отступавших, оно вдруг исчезло. Превратилось в белую пыль, а идущая в обход кавалерия Доротеи подверглась точно такому же заклинанию, как и несколько, минут назад имперцы. Два гулких взрыва почти уничтожили отряд всадников. Сама Доротея почувствовала, как чудовищная сила буквально парализовала её.

"Кто? Кто это может быть?!" — пронеслось у неё в голове.

Ответ она разглядела на противоположном конце поля, где над выходящими из дальнего леса войсками взвилось знамя с черной, косматой головой.

"Оборотень!!" — ужас сковал не только её, но и всю её армию. В нескольких сотнях шагов от себя они увидели свою смерть.

— Госпожа, вам надо уходить в лагерь! Колдуны гвардии вас достанут, не говоря уже об "Оборотне".

Мгновение она соображала, но потом обернулась к Эрарилу и спокойно проговорила:

— Им меня не взять. Идем в мой барак. Я приготовлю для этих псов угощение.

Идя по опустевшему лагерю, Доротея услышала звуки заново начавшейся схватки. Войдя к себе, она обернулась к Эрарилу.

— Замерь расстояние от насыпи до этого дома. Постарайся точнее.

— Слушаюсь, госпожа, — офицер исчез за дверью.

Доротея спешно принялась готовить новое заклинание. Вскоре вернулся Эрарил и сообщил ей все, что её интересовало. Немного подумав, она сделала четыре глотка из колбы, где плескалась жидкость изумрудного цвета. Закончив это, она повернулась к офицеру.

— Идем.

Выйдя из барака, Доротея неожиданно принялась карабкаться на крышу. Удивленный офицер, тем не менее, последовал за ней. С крыши им стало видно, как её войска поспешно отступают. Тяжелая пехота гвардии уверенно наступала.

— Это конец, — проговорил Эрарил.

— Мы уйдем, — спокойно проговорила Доротея — но перед этим я проткну не один десяток этих псов!

Она стояла и ждала. И когда передовые ряды гвардейцев показались на вершине вала, она произнесла заклинание.

Воздух сначала насытился влагой, словно они находились в бане, а затем стремительно похолодел, и в нем начали появляться ледяные иглы. Множество игл. Подул сильнейший ветер, и ледяная смерть полетела на гвардейцев. Достигнув имперских солдат, иглы выкосили передовые ряды наступавшей гвардии. Ни одного солдата не осталось стоять. Большинство погибли сразу, и теперь лежали на земле или висели на остатках палисада. Некоторые корчились в страшных муках, прося помощи.

— Уходим, — с перекошенным лицом Эрарил схватил Доротею за рукав.

— Ещё немного. У меня осталась сила.

Она видела, как её войска пытаются закрепится в лагере. То тут, то там вспыхивали рукопашные схватки. Вторая волна наступавших по центру гвардейцев поднималась на вал и Доротея принялась читать заклинание. Вдруг замолкнув на полуслове, она бросилась к краю крыши.

— Они нас обнаружили! — закричала она, прыгая вниз.

Эрарил растерянно обернулся и увидел, как огромные молнии летят прямо на него. Он успел только закричать. Взрыв и огонь поглотили все вокруг.

Едва Доротея приземлилась на землю, как её подбросило вверх и швырнуло на ближайший дом. Её поглотила темнота и тишина. Звенящая, сводящая с ума тишина. Ей вдруг стало казаться, что её заживо похоронили, и сознание покидает её.

Пришла в себя она оттого, что кто-то лил ей на лицо холодную воду.

Она открыла глаза. Вокруг был темный лес. Повернув голову и, узнав человека, Доротея улыбнулась.

— "Гнилой"! — тихо проговорила она.

— Он самый, госпожа.

— Где мы?

— В безопасности!

— В безопасности, — словно эхо повторила она.

— Скоро мы будем на месте.

— Хорошо, — прошептала Доротея и закрыла глаза.

— Глава 23. Гвардия. Развилка.

Наш генерал увеличил темп марша. Вот уже начинало смеркаться, а мы всё шли, пока впереди не показались скачущие во весь опор разведчики.

Спустя немного времени мы уже знали, что на поле "Большой развилки" идет жестокий бой. И, похоже, нашим ребятам крепко достается. Последовала команда о готовности вступить в бой прямо с марша. Я застегнул шлем и снял со спины щит.

— Удачи! — крикнул мне Расмус и направился к своему взводу. Дарин лишь кивнул и крепко сжал мне плечо. Мы выходили из леса к тому месту, которое носило название "Большой развилки".

По всей ширине поля кипела схватка. Бой шел, видимо, уже давно, поскольку строй был нарушен у обеих сторон, и сражение распалось на отдельные эпизоды. Но во всей этой неразберихе, было видно, как медленно наши войска пятятся назад. С правого фланга ряды тяжелой пехоты подвергались сильному обстрелу из арбалетов мятежников. Слева конница вот-вот должна была прорвать державшую из последних сил цепь пехоты. Резервов практически не было, если не считать небольшой отряд рыцарей и не более сотни лучников. Именно лучники и не давали мятежникам развить свой успех в центре сражения. Их огонь оставлял значительные бреши в рядах наступавших, но это не могло продолжаться долго.

В вечерней дымке стало видно, как над отрядом мятежников, наступавшим по центру, возникло слабое розоватое свечение и, затем, обретая форму морских волн, этот туман поплыл на закрывавшихся щитами и отчаянно отбивавшихся пехотинцев Аэрона. Первые ряды мятежников быстро отступили и через мгновение волны накрыли передовые ряды оборонявшихся. Даже с нашего места было видно, как солдаты бросают оружие и, хватаясь за лица, падают на землю. Сквозь звуки битвы до нас донеслись жуткие крики тех, кого коснулось заклятие. На рассыпавшийся строй имперцев полетели стрелы, увеличивая и без того тяжелые потери. Туман медленно плыл дальше, собирая свой страшный урожай. Центральные линии уже были готовы обратится в бегство. Наконец левый фланг не выдержал натиска, и конница мятежников ринулась на задние ряды запаниковавших имперцев. Навстречу им двинулся маленький отряд рыцарей, но лишь для того, чтобы погибнуть и немного отсрочить разгром.

Вдруг в том месте, где стелился туман, пошел снег. Я посмотрел на небо, но там, кроме начинавших появляться звезд, не было, ни тучки. Там, где "снег" касался тумана, он вспыхивал яркими огнями и исчезал. Исчезал вместе с туманом. От неожиданности на центральном участке битвы остановились и мятежники, и имперцы. И в следующий миг два огромных огненных ядра ударили по прорвавшимся с левого фланга кавалеристам. От падавших всадников и их лошадей образовалась свалка. Строй мятежной конницы рассыпался, и имперские рыцари вошли в эту кучу клином, увеличивая потери врага.

Наконец на нас обратили внимание сражающиеся стороны. Имперские солдаты издали восторженные крики, видя, что произошло чудо и им удастся спастись тогда, когда они уже ни на что не рассчитывали. У мятежников, реакция была иной. Они перестали атаковать по всей линии фронта, и поспешно перестраивались в оборонительные порядки.

Я оглянулся назад и увидел, как полощется на ветру знамя имперской гвардии и знамена её полков. К этому моменту на равнину успели выйти три наших полка и рыцари Таталя. Мы постепенно продвигались вперед, давая возможность новым частям выходить из леса. Прозвучала команда, и наши рыцари двинулись на левый фланг, намереваясь окончательно опрокинуть конницу мятежников и уже самим выйти в тыл наступавших. Следом за ними направился полк "Скорпион". Мы же продолжали движение по центру. Полковник Маруно выкрикивал команды, и мы на ходу перестраивались по ротам. Две роты вытянулись по линии, а третья оказался немного позади, обеспечивая наш резерв. Идя в третьем ряду, я просил судьбу быть благосклонной ко мне. Что-то прокричал капрал Дарин, но я ничего не различил и краем глаза увидел, как на нашем правом фланге разворачивается полк "Шторм". Вот мы уже достигли задних рядов измотанных до предела солдат сводной армии. Многие из них сидели на земле и плакали, другие тихо плелись назад. Лишь немногие из них присоединялись к нам. Слева послышался удар, а затем нарастающий звон клинков и криков погибающих людей. Рыцари Таталя вступили в бой.

Мы все ещё идем, спотыкаемся о трупы и тела раненых, стонущих солдат. Наконец мы вышли на полосу соприкосновения, как это называет наш капитан. Я тут же соображаю, что против нас стоят не мятежники, а наемники Пепельных земель. Почему мне всегда так "везет"!?

Эти типы и не думали паниковать. Когда до их первой линии оставалось не более двадцати шагов, их щиты разошлись и из образовавшихся проходов выскочили воины с топорами в руках. С убийственной силой они метнули свое смертоносное оружие в наши первые ряды. Урон хоть и не большой им нанести удалось. Следом нас осыпало градом стрел, но, несмотря на растущие потери, нам удавалось пока держать строй. Наконец с криками на нас бросились первые ряды наемников. Схватка началась.

Звон оружия стоял невыносимый. Солдат, идущий передо мной сцепился со здоровым воином. Нашему бойцу удалось отбить его удар, наемник потерял ненадолго ориентацию, но этого мне хватило, чтобы всадить ему в живот свой меч. Противник попытался разрезать наши порядки на отдельные группы и завязать схватку по всей глубине строя. Кое-где им это удалось. Потери продолжали расти с обеих сторон. Мы, с моим парнем, стояли плечом к плечу и помогали друг другу. Я увидел, как слева от меня группа наемников из пяти человек смяла часть солдат и пытается отсечь нашу небольшую группу. К нашему счастью в этом месте оказался капрал Дарин. Молниеносным ударом капрал отсек одному из них руку, раненный метнулся в сторону, но напоролся на мой меч. Дарин же вторым ударом разбил в щепы щит другого наемника, а кто-то из наших всадил тому копьё в самое горло, а когда мы втроем насели на остальных, то атакующие попятились назад. Запал наемников стал иссякать. Чувствовалось, что они далеко не свежи, а наткнувшись на грамотную оборону, потеряв немало солдат и совсем обессилив, наемники попытались перестроиться, но мы не давали им отдышаться и продолжали наседать. Понимая это, отчаянным ударом наемники вновь попытались нарушить наш строй, и дать основным силам разорвать расстояние между нами. И на этот раз им это удалось. В нескольких местах передовая шеренга наших солдат рассыпалась. Началась такая неразбериха, в которой удар можно было ожидать с любой стороны. Я махал мечом во все стороны. Моя куртка была забрызгана кровью и изодрана. Меч стал скользким и непослушным. Какая-то сволочь хватила меня по шлему. Я закричал от боли, но не потерял ориентацию. Обернувшись, я увидел как наемник, совсем мальчишка, растерянно смотрит то на меня, то на свой сломавшийся меч. Щит он уже в пылу схватки потерял и теперь только стоял и беззвучно открывал рот. Я не стал ждать, когда он опомнится, и вонзил свой меч ему в грудь. Нелепо взмахнув руками и всхлипнув, словно обиженный ребенок он повалился на землю, которая уже была покрыта телами убитых. Обернувшись туда, где должна быть передовая линия, я увидел, что противник дрогнул и обернулся в бегство. Откуда-то вынырнул Азура:

— Наши рыцари прорвались в тыл. Теперь их поражение дело времени.

Я кивнул, тяжело дыша, и посмотрел на темнеющее небо. Где-то справа опять засияли сполохи магических заклятий.

— Не расслабляться! Мы должны войти в лагерь на плечах отступающих и не дать им там закрепиться.

— Я понял, — прокричал я в ответ и начал искать своих сержантов

— Не ищите своих, лейтенант, — угадав мои намерения, проговорил Азура — в такой свалке это не возможно. Разберемся после боя. Сейчас ведите с собой тех, кто стоит рядом!

Мы достигли палисада лагеря, когда первые ряды наших солдат уже завязали рукопашную схватку на валу. К этому моменту лучники мятежников плюнули на своих отступавших товарищей и поливали стрелами все пространство, на котором шла битва. Постепенно бой перекинулся в сам лагерь, и в этот момент маг мятежников напомнил о себе еще раз. Воздух вдруг стал влажным, словно в бане, а затем резко ударил мороз, да такой что у меня слиплись ноздри, а капельки пота превратились в льдинки. Откуда-то подул сильный ветер и в воздухе стали образовываться тонкие иглы, которые полетели навстречу нам словно арбалетные болты. Тучи этих игл обрушилась на нас, прошивая доспехи и выкашивая передовые линии. Мне такая игла вошла в ногу. Закричав от жуткой боли, я повалился на землю видя, как наши солдаты превращаются в решето. Атака захлебнулась. Кровь лилась ручьями, образовав внизу вала целые озерца. Это заклятие остановило атаку нашего полка, нанеся ему большой урон, но атаковавшие с флангов полки "Скорпион" и "Шторм" ворвались в лагерь.

Наверное, я пролежал не очень долго. Из шокового состояния меня вывел солдат моей роты, Эл Сона.

— Господин лейтенант, — он потряс меня за плечо, и, увидев, что я открыл глаза, заулыбался — счастье, что вы целы.

— Не совсем так, — прохрипел я, показывая ему на ногу.

Из раны медленно текла кровь.

— Почти свернулась. — Он посмотрел на меня. — Капрал Дарин собрал наших у северной стороны лагеря, здесь начинает атаку "Эдельвейс".

Я посмотрел назад и увидел, как, прикрываясь щитами, движется новый вал наступающих. Над нами свистели стрелы мятежников, но большого вреда нашей пехоте это не наносило. Под прикрытием вала мы стали осторожно пробираться туда, где как сказал Эл Сонна, собралась наша рота. Вдруг я почувствовал, как воздух опять наполняется влагой. Мы посмотрели друг на друга. Думаю, у нас обоих взгляд был испуганным. Поняв, что сейчас произойдет, мы вжались в землю, но в тот момент, когда воздух стал превращаться в лед, огромные молнии ударили куда-то в центр лагеря. Воздух мгновенно нагрелся, и мощный воздушный шквал пронесся от лагеря как цунами во все стороны. Нас засыпало землей, которую сдуло с гребня вала. Палисад, который окружал лагерь, вырвало из земли, и колья полетели в наступавших гвардейцев.

Переждав эту магическую бурю я и Эл Сонна, наконец, добрались до места, где оказались и другие подразделения нашего полка.

— Проклятье, Риттер, я думал, тебя изрешетило этими сосульками! — ко мне радостно подбежал Расмус.

— Лейтенант, вы более безумны, чем кажетесь, — улыбнулся капрал Дарин — когда я увидел, куда вас понесло вместе с первой ротой, я подумал, что вам конец.

— Я потерялся. В той мешанине….

— Да, от первой роты мало что осталось, — произнес Азура — я рад, что ты жив!

— А как я рад!

Перевести дух нам не дали. Вскоре раздалась команда — готовиться к атаке. Увидев, что я прихрамываю, Азура остановил меня.

— Давай к лекарям, Риттер, мне не нужны полусолдаты. Геройство у нас не в ходу.

— Лейтенант, я приду к ним и покажу крохотную рану на ноге, тогда как у них палатки завалены истекающими кровью и изуродованными людьми.

— Может ты и прав — Азура критически посмотрел на меня — только без мальчишеских выходок! Держись рядом

В том, что я был прав, стало понятно, когда проходил через наши строящиеся порядки. Многие солдаты были наспех перебинтованы, у многих бинты набухли от крови. Помятые доспехи, порванные плащи и грязные лица. Немало было и тех, у кого мечи и копья были обломаны, а в щитах торчало по несколько стрел. Вытащить их было трудно, поэтому солдаты просто обламывали их, оставляя только наконечники. Я свой щит потерял ещё на валу, когда меня ранило. Мои парни выглядели таким же потрепанными, как и остальные подразделения. Построившись, мы стали ждать команды к наступлению. К этому времени "Эдельвейс" уже вошел в лагерь и из того района был слышен шум новой схватки. Черт бы их побрал! Я надеялся на то, что мятежники сдадутся. Но, видимо, не рассчитывая на помилование с нашей стороны, они сражались с отчаянием обреченных людей.

"Марш!", прозвучала команда, капитана и мы стали карабкаться на вал. Поднявшись, мы увидели, несколько сгоревших построек. Оставалось надеяться, что маг мятежников был уничтожен. Справа от нас солдаты "Эдельвейса" теснили оборонявшихся. Узость проходов между деревянными домами лагеря несколько сглаживало наше численное преимущество. Некоторые из них были так завалены мертвыми телами, что пройти там было почти невозможно. Пока первые ряды сражались, те, кто был в задних, толпились, словно на базарной ярмарке. Наша рота должна была занять ту часть лагеря, что выходила на лесное болото. Разбившись по взводам, мы стали медленно продвигаться к восточной части лагеря, осматривая казармы. Мой взвод проходил между двух срубов, когда с чердака одного из них на нас полился кипяток. Отчаянно закричали несколько обваренных солдат. Я, и несколько бойцов из первого отделения метнулись к стене. Грохнув по хлипкой двери плечом, мой сержант вынес входную дверь и получил в упор два арбалетных болта. Сорентировавшись я бросился на того мятежника, что стоял чуть правее от меня, очень надеясь, что эти шаги не последние в моей жизни. Ворвавшиеся следом за мной солдаты завладели вниманием другого стрелявшего, оставшиеся, во главе с капралом Рамсаем ринулись вверх по лестнице ведущий на чердак.

Дикий страх от того, что я находился на волоске от смерти вызвал у меня прилив ярости. Я рычал и бил мечом со всей силой, забыв о всякой технике рукопашного боя. Вот мой удар разбил арбалет мятежника, которым он пытался защититься. И когда мне показалось, что сейчас я разнесу ему голову, мятежник кинулся на меня. Боднув головой в живот, который я не успел прикрыть щитом. Мерзавец опрокинул меня на спину, и, прижав меня сверху, попытался просунуть руку между шлемом и кольчужной рубашкой. Я хрипел и махал одной рукой, пытаясь высвободить вторую от ремней щита. Моему противнику все же удалось схватить меня за горло и сжать руку. У меня потемнело в глазах, но я все, же освободил левую руку от ремней и дотянулся до кинжала на поясном ремне. Из последних сил, теряя сознание, я всадил его под ребра мятежнику по самую рукоятку. Взвыв от боли, он ещё сильнее сдавил мне горло, я ударил ещё раз, но силы меня оставляли. Вдруг голова мятежника слетела с плеч, а тело резко откинулось назад, разбрызгивая кровь по комнате. Сквозь пелену я увидел, как надо мной нагнулся и пытается поднять капрал Дарин. Я хотел его поблагодарить, но лишь прохрипел что-то нечленораздельное и зашелся в приступе кашля, после чего меня вырвало,

— Спасибо, капрал — я отполз от лужи крови и рвоты

— Пустяки, Риттер — Дарин протянул мне руку — рутина нашей профессии

После такой реплики меня охватил истеричный смех. С трудом остановив его, я вышел на улицу. Голова ещё кружилась, и продолжало мутить. Картина лагеря не добавляла уверенности моему желудку. Повсюду валялись убитые. Стальной запах крови был настолько густым, что мне казалось, будто я, дышу кровяными испарениями. Прислонившись к ещё теплой стене, я сполз на корточки и задрал голову к вверху. Там, высоко в вечернем небе летали ласточки. Я несколько раз глубоко вздохнул, но поняв, что слабость мне не побороть, закрыл глаза и опустился на землю.

— Глава 24. Грязная работа.

Пробираясь среди мертвых мы вышли к центру лагеря. Для мятежников все было кончено. На небольшом пространстве перед обуглившимся, покареженным домом на коленях стояли пленные. Немного для прошедшей битвы. Их окружали гвардейцы. Судя по значкам, тут были люди из всех подразделений, что участвовали в штурме. Над домом взметнулось знамя империи и нашей гвардии. Мы встретили это торжествующими криками.

Схватка осталась за нами, и теперь мы контролировали важнейший стратегический узел Восточной провинции.

Пробыв в полевом госпитале до глубокой ночи, я вышел оттуда совершенно разбитым. В тот момент мне подумалось, что если и есть ад, то он должен быть именно таким. Кто-то страшно ругался, кто-то, захлебываясь слезами, звал мать. Повсюду кровь и человеческие останки. Все что я видел до этого, не шло ни в какое сравнение с увиденным здесь. Для себя я сделал вывод, что нет более жуткой должности в ударной армии, чем лекарь.

Выйдя на улицу, я вздохнул полной грудью ночной, прохладный воздух, прочищая легкие от госпитального смрада. Армия, тем временем, постепенно обустраивалась на новом месте. Никто из нас не имел понятия, что будет дальше. В ночи на равнине горело множество костров. Там разбили походный лагерь основные силы нашей армии. В самом лагере разместилось командование и отряд рыцарей. Парни из вспомогательных саперных частей старательно приводили лагерь в порядок. Первые похоронные подводы тронулись в сторону Серенады, унося наших павших товарищей. Для погибших мятежников у южной оконечности равнины призывно запылали погребальные костры. Добравшись до своих, я рухнул на солому, накиданную на землю в одной из палаток и мгновенно уснул.

Под утро я проснулся от боли. Ныли все мышцы, саднили многочисленные порезы и ушибы. Рана на ноге перестала кровоточить, но как только я попытался дойти до бочки с водой у противоположной стены, рана дала о себе знать. Кое-как доковыляв, до воды я опустил туда голову. Прохлада немного сняла усталость и притупила боль. И я, наконец, заставил себя выйти на улицу. Там я присел на брошенный кем-то плащ, и снова закрыл глаза. Слабость не давала мне сил даже на неспешную ходьбу. Растормошили меня два парня из моей роты, как раз перед построением.

— Сегодня утром я увидел идиллическую картинку, — с улыбкой встретил меня Расмус.

— Интересно, где ты её нашел? — буркнул я

— Сидит человек с выражением полного умиротворения на благородном лице… Греется на солнышке. Спит. И нет ему дела до шляющихся вокруг него капитанов, полковников и прочих суетливых людишек.

— Ты про меня?

— Конечно! Как догадался?

— Ты упомянул благородное лицо

— Ты себя слишком любишь, Риттер

— А кто эти полковники и капитаны?

— Командир нашей роты и командир нашего полка.

— Вот черт, — скривился я — они чего нибудь сказали?

— Мне откуда знать.

— Да и пошли они все! Я еле двигаться могу

После построения я занялся составлением списка погибших солдат. Таких в моей роте оказалось двенадцать человек. Четверо остались калеками, а еще с десяток нуждались в длительном лечении. Всего наш полк потерял полсотни человек убитыми и двести раненными. После того как скорбный караван был отправлен, мы неспешно принялась приводить себя в порядок. Те, кто не был задействован на работах в форте и временном лагере, который возводили прямо на поле, занялись своей амуницией. Я как раз заканчивал возиться с оружием, когда ко мне подошел Азура.

— Риттер! Возьми двух своих людей, покрепче, и идите к крайнему бараку.

— А в чем дело? И что значит покрепче? Таскать чего понадобилось?

— Нет, покрепче в смысле может хорошо пользоваться кулаками, и имеют крепкие нервы

— Я не обладаю не тем, не другим. Почему меня дергают!?

— Приказ, — отрезал он.

Мне не оставалось ничего другого, как вперемешку с ворчанием идти выполнять этот чертов приказ. Слова лейтенанта о крепких парнях навели меня на мысль о капралах Дарина и Рамсая. Я крикнул болтавшихся неподалеку солдат. Мы пришли туда, где нас ждал Азура. В темном помещении было видно, что у дальней стены привязан человек. Еще трое лежали неподалеку, скованные цепью. Мы остановились посередине и вопросительно посмотрели на лейтенанта.

— Из штаба доложили, что командиру мятежников Доротее Тэквор удалось бежать вчера во время сражения. У нас в руках оказались несколько пленных. Перед нами стоит задача узнать у них, куда она могла бежать.

— А почему они должны знать, куда она бежала? — раздраженно спросил я. Меня взбесило, что допрос Азура свалил на меня.

— Тот, что привязан наемник, — продолжал лейтенант.

— Я это вижу, но что из этого следует?

— Он не просто солдат. Он один из командиров.

— Понятно, — протянул я и посмотрел на капралов.

— Все будет в порядке лейтенант, — с хищной улыбкой ответил Дарин. Рамсай как всегда промолчал, но его взгляд, обращенный на пленных, заставил меня задуматься о том, что у нас с капралами видимо разное понятие выражения " Все будет в порядке".

— Почему я должен этим заниматься? — я повернулся к Азуре.

— А почему не ты?

Я открыл, было рот, но не найдя что ему ответить лишь покачал головой. Похоже, пленные тоже догадывались, что общение с капралом Рамсаем сулило им не больше радости, чем от встречи с медведем шатуном в разгар зимы. Я снова посмотрел на лейтенанта.

— Ну, вы тут распоряжайтесь, лейтенант, — Азура поспешно направился к двери и, не оборачиваясь, вышел на улицу.

Оглянувшись, я увидел, как Рамсай снял с себя поясной ремень с оружием, а Дарин отошел к дальней стенке и, облокотившись на стоявшую тут телегу, стал ждать моих приказов. Я стоял напротив привязанного к столбу пленника и соображал как вести допрос. Пока я осматривался и приглядывался Рамсай подошел к наемнику и без единого слова хлестко ударил того по лицу.

— Я собираюсь заставить тебя выложить все, что ты знаешь о том, где могла затаиться твоя хозяйка. — Негромко произнес капрал, — от того насколько быстро ты все выложишь, зависит, как ты умрешь. Быстро и не больно или долго и мучительно.

— Поверь, — продолжил капрал — я знаю, как заставить тебя пожалеть о том, что ты не погиб вчера.

Я своему капралу поверил. Стараясь не наблюдать за тем, что сейчас произойдет, я заложил руки за спину и медленно, с напускным равнодушием на лице, подошел, к троим пленникам, которые жались друг к другу у стены барака. Остановившись в шаге от них, я стал рассматривать эту троицу. В этот момент у меня за спиной послышались глухие удары. У меня заныли колени, но я сделал вид, будто подобный мордобой для меня, что утренний чай для какой-нибудь "шишки" из квартала богатеев в Элидире.

— Кто такие? — Прохрипел я под звуки нескончаемых ударов Рамсая.

— Меня зовут Сето, — прошептал один из них, одетый в лохмотья полевой формы восточной имперской армии.

— Перебежчик?! — рявкнул я.

Он вздрогнул и кивнул головой. После чего взял и расплакался. Не ожидая такой реакции, я растерялся. Не зная как поступить, я присел на корточки возле него и повернул его лицо к себе. В свете пробивавшегося через окна дома солнечного света я увидел, что на меня смотрит совсем ещё мальчишка. Перепуганный насмерть подросток. Вот значит, какое подкрепление получил генерал Ресид для своей обескровленной армии.

— Тебе сколько лет, парень? — спросил я.

— Семь…над…цать, — пролепетал он, то и дело всхлипывая.

— Как ты оказался в Восточной армии в таком возрасте?

— Я был на первом году обучения в инженерной военной академии, когда к нам пришел приказ о срочной переброске на восток, для временного укрепления гарнизонов Восточной армии, — паренек стал немного успокаиваться.

За моей спиной капрал окатил допрашиваемого наемника из ведра ледяной водой и проговорил с нотками уважения в голосе:

— Крепкий мерзавец!!

После чего последовал звонкий удар, за которым послышался сухой треск, и первый стон наемника. Я обернулся:

— Ты его сейчас убьешь!

— Да нет, — протянул капрал — всего лишь сломал несколько ребер.

Я поморщился и, сделав глубокий вдох, снова повернулся к Сето.

— А какое лихо тебя занесло в армию мятежников?

— К Доротее?

— Именно к ней.

— Все переходили на её сторону, а так могли и убить!

Я покачал головой:

— Последнее, у тебя наверняка сегодня получится

У парня вновь задрожали губы.

— Достаточно какой-то смазливой девке повилять задом и немного поколдовать с жабьими лапками, как все юнцы готовы идти за ней на смерть, — проворчал я.

Посмотрев на всхлипывающего мальчишку, я не выдержал.

— Успокойся, я же не сказал, что ты точно умрешь. Может это ещё не последний твой день, и ты даже когда нибудь ещё увидишь своих родителей. Родные то у тебя есть?

— Есть! Мама и маленькая сестренка. Ей недавно исполнилось четыре годика, — парень снова заревел, видимо вспомнив свою семью.

— Ты понимаешь, что с ними будет, когда они узнают, что их сын и брат предатель. Я уже не говорю об отношении к ним со стороны имперских чиновников.

Сито совсем расклеился и ревел, словно это ему исполнилось четыре года, а не его сестренке.

— Замолчи! — раздраженно проговорил я. Мне становилось жаль его, и я злился на себя за то, что заговорил с этим парнем. Сито не отреагировал.

— Заткнись, или я отрежу тебе ухо! — угрожающе проговорил я.

Мальчишка втянул голову в плечи и постарался взять себя в руки.

— Вот молодец, — похвалил я его и посмотрел на двух других пленных, собираясь узнать, кто они такие, но в этот момент сзади лязгнуло лезвие ножа. Я резко обернулся и увидел, как Рамсай держит свой кинжал у лица наемника, вернее той кровавой маски, в которую оно превратилось. Поднявшись, я заставил себя подойти к ним. Запах крови и её следы на форме и лице капрала вызвало у меня отвращение к происходящему, усилившееся оттого, что я сам принимаю в этом участие. И, по сути, в глазах пленных, являюсь таким же садистом, как и мой капрал.

— Сейчас ты заговоришь, — прошипел Рамсай. Его и без того суровое лицо исказилось, в глазах была только ненависть и злоба.

— Довольно, капрал! — крикнул я. — Какая польза будет оттого, что ты его сейчас прирежешь. Успокойся!

Все ещё не спуская глаз с наемника, капрал вернул свой кинжал в ножны и отошел в сторону.

— Дарин! — позвал я второго капрала. — Куда ты делся, Дарин!!

— Он спит, — проговорил Рамсай.

— Спит!? — я не смог скрыть своего удивления. — Ну конечно! Самое подходящее время и место. Дарин!!! — меня все больше бесило происходящее. Я не палач! А меня заставили заниматься самым мерзким, что есть на войне.

— Да, лейтенант, — послышался его голос из дальнего угла барака.

— Развяжи тех трех, — я указал на связанных пленников — мальчишку отведи к столу, а этих оставь там.

— Развязанных!?

— Что? Да нет, свяжи их потом опять.

— А мальчишку? — Дарин подошел к пленным.

— Его просто оставь на стуле.

— Хорошо, лейтенант, — равнодушно пожав плечами, он принялся исполнять мой приказ.

Проследив за ним взглядом, я повернулся к наемнику. Немного постояв возле него, я пододвинул к себе маленький стол и, облокотившись на него, обратился к пленному:

— Почему ты так защищаешь эту стерву? Если ты не знаешь, куда она могла скрыться, так и скажи. А мы уж сами решим правду ты говоришь или нет.

Наемник лишь глянул на меня и вновь уронил голову.

— Ты же не относишься к тем юнцам, — продолжал я — которым она вскружила голову, затащив в постель. А затем, когда использовала на все сто, просто бросила. Бросила, как использованный пакет от сахарных орешков. — Мне показалось, что он скривился.

— Ты наемник. С тебя спрос совсем не такой, как вон с того. — Я указал рукой на сидящего Сито.

— Я ничего не скажу, — наконец прохрипел он.

— А у тебя есть что сказать?

Не дождавшись ответа, я продолжил:

— Твоя армия разбита. Свой контракт ты отработал честно и до конца, а вот Доротея оказалась дрянью. Она бросила всех вас, пока вы сражались. Вы за неё умирали, а она поджала хвост и сбежала. Может, она уже утонула в болоте, блуждая, поэтому проклятому лесу, а может, она отступила на заранее подготовленное место, прикрываясь вами. И сейчас посмеивается над вами болванами, в каком нибудь теплом местечке в ожидании своих подельщиков, которые доставят её к папочке.

— Это ложь! — у одного из пленников вдруг прорезался голосок — она сражалась до последнего и жгла вас псов не щадя себя! Только ранение не позволило ей забрать ещё сотню жизней шакалов "Оборотня".

— Так шакалов или псов? — улыбнулся я, поворачиваясь к нему.

— Идиот, — прошептал наемник с усилием.

— Капрал! Тащи этого борца с тиранией ко мне, — приказал я.

Дарин разрезав веревки, схватил говорливого пленника за шиворот и швырнул в мою сторону. Прокатившись по земле, он оказался возле моих ног.

— Так значит, ты видел, как её ранило? Очень хорошо. И что же было дальше? Ведь не оставили же её лежащей на земле?

Пленник поднял на меня глаза. Судя по выражению его лица, он понял, что зря начал болтать, тем более о шакалах и псах. Нередко происходит так, что человек в один миг становится бесстрашным героем, не боясь ничего и некого, а затем, когда вспышка героизма проходит, превращается в жалкое существо, готовое ради спасения своей жизни готово на любое нелицеприятное действие. Вполне может быть, что я и сам такой, просто пока избегал возможностей проверить это. Поэтому всегда, прежде чем, что-то делать долго думаю. Этот тип начал думать после того, как его язык почти привел его на край могилы. Желая выправить ситуацию, он заговорил:

— Её накрыло заклинание вашего мага прямо в доме.

— Это тот дом что сгорел? — уточнил я.

— Да, господин офицер, — кивнул он.

Я усмехнулся. Только что я был "шакалом" и "псом".

— И кто же её спас? Ты это видел?

— Да. Здесь была полная неразбериха, но вот он, — пленник показал на наемника — бросился в дом и ещё….

— Бросился за ней!? — прервал я его и, подойдя к наемнику, заглянул в его глаза — может она была не так уж и плоха? А воин? Если её спасают, рискуя своей жизнью, даже наемники!

— Позволю себе заметить, — зоговорщецки улыбнувшись, продолжил наш новый информатор — у этого наемника и Доротеи были отношения пикантного свойства.

— Пикантного свойства? — прищурился я.

— Этот человек был влюблен в неё

— Вот как!! — воскликнул я и почувствовал, как помимо своей воли расплываюсь в омерзительной усмешке.

Я повернулся назад и увидел, как мои капралы стоят с теми же издевательскими ухмылками на лице. Со стороны мы, наверное, выглядели погано. Трое вооруженных до зубов типов стоят и смеются над связанным и избитым до полусмерти пленником. Что ж, мы исполняли свою роль — бесконтрольных ублюдков, творящих жестокость ради самой жестокости. Сейчас мы были именно такими. Не знаю почему, но перед глазами вдруг всплыл образ той женщины с ребенком из придорожного трактира. И её слова "неужели и вы станете таким". Улыбка сползла с моих губ, и я уже хотел сказать своим капралам, чтобы они заткнулись, как вдруг наемник каким-то необычайным способом сумел освободиться от связывающих его веревок и словно молния метнулся к своему бывшему сослуживцу. В один момент его руки сомкнулись на шее предателя. Послышался хруст ломающихся позвонков неудачливого осведомителя. Не успели мы опомниться, как он вскочил и, схватив со стола валявшийся там обломок ржавого ножа, бросился в мою сторону. Сбив меня с ног, он полосонул меня своим оружием. Метил этот подлец в горло, но мне удалось вывернуться, поэтому он располосовал мне подбородок. Кровь хлынула из раны, заливая мне шею. Я успел схватить его одной рукой за горло, а второй ударил со всей силы по его сломанным ребрам. Он охнул, и немного ослабил хватку. Этого хватило, чтобы пришедшие в себя капралы скрутили его. Поставив наемника на ноги, они принялись избивать его, что есть сил. Когда он рухнул на землю, это не остановило Дарина и Рамсая. Они били его коваными сапогами, пока сами не выдохлись. Я в этот момент был занят тем, что останавливал кровь, которая залила мне всю форму. Хорошо, что мне ещё помог Сито.

Злость клокотала во мне кипящей смолой.

— Капрал! привяжите его на этот раз по- настоящему и начинайте допрашивать! Можете вытянуть все жилы. Если сдохнет, я не расстроюсь!

Повторять дважды мне не пришлось. Но только толку от этого было мало. Наш пленник был без сознания. И я остановил их, боясь, что они действительно убьют его. Как мне потом объясняться перед Азурой?

Мы, молча, сидели недалеко от лежащего без сознания наемника. Подбородок нестерпимо болел. Несмотря на это, я уже немного успокоился и теперь хотел только одного, поскорее убраться из этого ада. Вдруг заговорил последний, молчавший до этого момента пленник.

— Я могу сказать, куда и с кем ушла Доротея. Если вы меня затем отпустите.

— А ты кто? — голова у меня соображала уже плохо.

— Я был в банде "Гнилого". Он тоже сражался здесь на её стороне.

— Ему-то это зачем было нужно? — я поморщился. У меня начинала болеть голова.

— Она очень щедро нам заплатила, и потом он тоже влюблен в неё.

— Похоже, эту вашу Доротею любили все, — пробормотал я. — Сито! — проговорил я через плечо — ты тоже любил Доротею?

— Нет, — послышался испуганный ответ.

Я ухмыльнулся, но улыбка сменилась гримасой боли от саднившей раны

— Так что ты там говорил?

— Её, раненную, тащил на себе "Гнилой". А этот, — бандит показал на наемника — попытался организовать оборону.

— Как хорошо иметь под рукой влюбленных ослов, — проговорил я, поднимаясь на ноги. — Где они сейчас могут быть?

— Есть небольшой схрон на болотах, — проговорил бандит — они, скорее всего там.

— Отлично! Если проведешь туда нас, будешь свободен. Может, даже получишь награду. Это тебе капитан скажет.

— Я не собираюсь подыхать из-за амурных дел "Гнилого", — как, бы оправдываясь, проговорил бандит.

— А мне плевать — сказал я — передо мной оправдываться не надо.

Скрипнула входная дверь, и на пороге показался лейтенант в сопровождении сержанта Алая. Оглядев всех нас, он повернулся ко мне

— Есть результат?

— Есть, — еле-еле проговорил я. — Этот человек покажет место, где она может скрываться.

— Отлично. Теперь второй вопрос.

Я вопросительно посмотрел на него.

— Этот наемник, — лейтенант махнул в сторону лежащего в крови пленника — оказался очень важной персоной. Надеюсь, он ещё жив!?

— Дышит, — Алай наклонился над наемником.

— Да он в норме, — пробормотал я — только ребра мы ему все-таки сломали. Может и ещё что-то.

Лейтенант подозрительно покосился на меня.

— Ты в порядке, — спросил он меня.

— Немного устал.

— А лицо?

— Небольшой инцидент, — отмахнулся я.

— Ладно. Алай, Дарин давайте наемника к лекарю. Ты, — он ткнул в сторону бандита — пойдешь со мной. Рамсай, ты тоже.

— Слушаюсь, господин лейтенант.

— А это кто? — лейтенант посмотрел на Сито.

— Он ничего не знает. Так обычный солдат, — ответил я.

— Перебежчик?

— Да.

— Повесить! — бросил лейтенант и уже развернулся, чтобы уйти, но я быстро подошел к нему.

— Азура! Это же мальчишка совсем. Ему бы ещё у матери возле юбки бегать.

— Он предатель.

— Послушай, его бросили в это пекло из инженерной академии. Жил себе некого не трогал. Сестренка, мама…..

— Риттер, тебе его жаль? — Азура удивленно поднял брови — он убивал своих….

— Мне не его жаль. Мне жаль его семью. Ты же знаешь, что с ними сделают!

— Отправят на поселение.

— Это смерть! Медленная смерть!

— Он предатель, Риттер!

— Тот, кто послал семнадцатилетнего мальчишку против этой ведьмы, преступник не меньший…

— Тише ты, идиот!

— Лейтенант, вот давай сам казни его, — я схватил Азуру за рукав и подтащил к стулу, где сидел, съежившись, Сито в обрывках формы и заплаканным лицом. Наш разговор он не слышал. Он гладил пучок светлых волос, которые были завернуты у него в бумажном конверте.

— Что это? — капитан кивнул на волосы, которые Сито не переставал поглаживать.

Тот поднял на нас опухшее от слез лицо:

— Это волосики моей сестренки. Я взял их с собой, на счастье, — тихо произнес он.

Мы с Азурой переглянулись. Локон светлых волос ребенка смотрелся среди всего этого безумия как что-то пришедшее сюда из другого мира. Мира, где нет боли, жестокости и убийств. Где люди живут и радуются тем пустякам, которых мы лишены на войне. И которые мне теперь кажутся самыми ценными вещами на земле. Я оторвал взгляд от Сито и вновь посмотрел на лейтенанта.

— У меня тоже есть сестра…. — начал я.

— А у меня дочка! — огрызнулся капитан — и что мне теперь делать!? Проклятье, Риттер!

Сито смотрел то на меня, то на лейтенанта, понимая, что сейчас решается судьба не только его, но и того ангелочка, чей локон лежал на его ладонях.

— Хорошо, — Азура вздохнул. — Риттер, бери этого бедолагу и веди в лагерь, его сейчас обустраивают прямо в поле. Найдешь там наш полк. Переодень его. Послезавтра наша рота выступит в Йервард. Мы будем сопровождать подводы с раненными. Этот парень пойдет с нами. Там посадим его на корабль, и через несколько дней он будет со своей сестренкой.

— Понял Сито? — обратился я к нему.

Но парень только обнял голову и зарыдал. Я смотрел на его содрогающуюся спину и чувствовал, как у самого к горлу подступил комок. Капитан яростно потер лоб и ещё раз ругнувшись, вышел из барака.

Некоторое время я смотрел ему вслед. Затем помог встать Сито и неспешно, повел его на свежий воздух.

— Пошли парень. Похоже, сегодня ты родился во второй раз.

— Глава 24. Новая встреча.

— Просыпайся! — кто-то сильно тряс меня за плечо.

— Что! Куда просыпаться? — я с трудом соображал, пытаясь разлепить глаза.

— Построение и выход отряда уже через четверть часа.

Наконец я смог открыть глаза и увидел склонившегося надо мной капрала Дарина.

— Сил моих больше нет, — простонал я, натягивая сапоги.

— Это честь, быть в отряде, целью которого является захват вражеского командира, — наставительно проговорил Дарин.

"Издевается что ли?" подумал я, уставившись в хмурое лицо капрала. Убедившись, что тот вполне серьезен, я крякнул и, поднявшись, поискал кувшин с водой. После выпитого вчера, у меня пересохло в горле. Капрал молча, протянул мне флягу.

— Вода? — я подозрительно посмотрел на него.

— Это ваша фляга, — ухмыльнулся капрал — вы же сами наполняли её, какой-то бурдой в придорожном трактире.

Вспомнив о чудодейственном чае, я открыл пробку и жадно допил все содержимое. Прохладная жидкость мгновенно предала свежести всему моему организму. Мысли прояснились, и пропал неприятный озноб. Потянувшись, я стал пробираться между спящих вповалку солдат, к оружейной пирамиде. Было ещё совсем темно, поэтому в тусклом свете нескольких свечных огарков я долго искал свой пояс с мечом. Когда, пристегнув его, я отправился к месту, где была сложена наша тяжелая амуниция, меня остановил голос Дарина:

— Никакой брони, лейтенант. Только кожаные доспехи.

— Шлем? — я повернулся к нему.

— Без лицевого щитка.

— Может, я все напутал — пробормотал я — и мы отправляемся на рыбалку. А я дурак меч нацепил. Дарин, ты не видел мою удочку?

— Лейтенант, приказ капитана, — каменное лицо капрала было абсолютно серьезно. — Риттер, бронь в таком лесу плохой помощник. К тому же шума будет ……

Какое-то время мы смотрели друг на друга.

— Ладно, — буркнул я — напомни мне, где построение?

— У леса. Через северный выход лагеря.

— Я пошел.

— Удачи, лейтенант!

Я кивнул и вышел на улицу.

– ---

Вчера перед самым отбоем к нам завалился командир " Странников" полковник Кальдерон в сопровождении нашего первого капитана Гриига. Они подозвали к себе Азуру, меня, и еще пятерых солдат, ветеранов гвардии.

— На вас возложена ответственная миссия, — без лишних слов заявил Кальдерон — завтра перед рассветом вы, и несколько солдат из "Скорпионов" проведете захват мятежницы Доротеи Тэквор. Мы знаем, где она скрывается и возможно, вы сможете захватить её. Значение этого будет трудно переоценить… — Полковник хотел сказать ещё что-то политически грамотное, но, в конце концов, плюнув на это дело, закончил более характерными выражениями для боевых офицеров, — у вас есть приказ. Его надо выполнить. Как вы будете захватывать эту суку мне плевать. Хоть все сиськи ей отрежьте, но чтоб завтра к вечеру она была в штабе генерал-лорда. Это все. Командовать вами будет лейтенант Нараб из второй роты "Скорпионов". Полковник развернулся и вышел, не сказав больше не слова. Когда наши командиры ушли, я посмотрел на Расмуса. Его лицо не выражало ничего кроме скуки.

Из всего сказанного полковником больше всего мне "понравилось" выражение полковника "возможно, вы сможете захватить её". А возможно и не сможем, что само собой означает нашу смерть. Мне оставалось только покачать головой. "Почему опять я!?". Участвовать в допросах — я, идти на болото — снова я!

— Пойдем в лагерь, — тронул меня за плечо Азура — утром ближе будет идти к месту сбора.

— Нет, я пас, — проговорил я. — Дарин ты дежуришь сегодня во вторую смену?

— Да, сержант.

— Разбуди меня.

— Хорошо. — Дарин кивнул головой.

— Как хочешь, мы все в лагерь, — ответил Лотар, один из сержантов, примкнувших к нам от разбитой армии Брюггена.

— Давайте. Дозавтра.

Я не стал тянуть и уже через несколько минут засыпал, получая регулярные уколы от соломы, торчащей во все стороны из сырого тюфяка.

– ----

К месту сбора мы подошли с лейтенантом Нарабом одновременно. Двое здоровенных солдат из его роты держали на цепи того самого бандита, кого я вчера допрашивал, и который готов был показать место, где, возможно, скрывалась Доротея. Всего нас оказалось семнадцать человек. Я отметил про себя, что все одеты, как и я, в кожаные, легкие доспехи. У некоторых вместо мечей были короткие абордажные сабли, которые использовали матросы на флоте. Было видно, что операции подобного рода для большинства из них не диковинку. Ещё раз, проверив амуницию, мы, вошли в лес. До рассвета оставалось не так уж и много времени.

Мы старались двигаться как можно тише. Внутри лес оказался настоящим буреломом. Нам постоянно приходилось перелазить через поваленные стволы деревьев, и обходить глубокие овраги. Мошка забивалась в уши, рот и лезла в глаза. Вся моя шея была искусана уже после первого часа. Когда солнце встало, и его лучи стали пробиваться сквозь кроны деревьев, Нараб разрешил сделать короткий привал. Мы расселись по пням и замшелым стволам. Я достал флягу и немного отпил, то и дело, отбиваясь от обезумивших, видимо с голода, местных комаров. Ко мне подсел Лотар.

— Ну и лесочек, — ухмыльнулся он.

— Да уж, — согласился я — теперь буду знать, что такое непроходимый лес.

— Точно. Лес всем лесам лес — проговорил Лотар, вытряхивая из сапог клочки мха. Но озеро тут красивое

На миг я замер.

— А откуда ты знаешь, что озеро красивое?

Лотар улыбнулся и повернулся ко мне:

— Бывал я тут с парнями из моей роты. Ловили этого самого Гнилого. Только впустую все. Но видишь, как вышло. Может сейчас возьмем.

Я лишь кивнул головой, но где-то в мозгу засел и стал позванивать колокольчик тревоги. "Становлюсь параноиком", — постарался успокоиться я. В это время Нараб велел заканчивать посиделки и продолжать наш путь. Мы продирались сквозь лесные заросли ещё добрых полдня. Некоторых из нас стали одолевать сомнения.

— Смотри, — Нараб приобнял бандита за плечи — если попытаешься завести нас в ловушку, а затем скрыться, то можешь забыть об этом. Тебе не обмануть меня. Если я хоть на миг заподозрю неладное, то вспорю тебе брюхо, и оставлю подыхать в этом проклятом лесу с вывалившимися кишками. С таким набором ты многих здешних обитателей заинтересуешь.

— У меня нет таких мыслей, — мрачно ответил тот — все, что меня занимает, так это кошелек золота на поясе вашего сержанта.

Нараб удовлетворенно кивнул и жестом велел тому показывать нам дорогу.

К вечеру мы вышли к берегу озера. Наш проводник провел нас бродом на остров, покрытый жестким кустарником и множеством кривых, низких берез.

— Вон за теми небольшими холмами и находится прибежище Гнилого и его близких людей.

— Ты входил в состав его близких людей? — спросил я проводника

— Да!

— Забавно, — усмехнулся я.

Бандит пропустил мое замечание мимо ушей.

Поднявшись на возвышенность, мы увидели несколько землянок, над одной из них вился дымок.

— Отлично, — Нараб выглядел удовлетворенным — Солди! Возьми деньги и привяжи нашего проводника к дереву.

— Это ещё зачем? — напрягся бандит — я же привел вас.

— Я еще не знаю, куда ты нас привел. Как только дело будет сделано, Солди тебя развяжет и отдаст деньги.

Когда бандит был привязан к дереву, мы вытащили свои клинки и медленно двинулись к поселению бандитов. Заняв позиции недалеко от землянок, мы довольно долго сидели, в надежде, что кто-то из местных проявится, но так и не увидели, ни часовых, ни других обитателей этого места. Войдя в лагерь, и быстро разбившись на группы, мы приготовились ворваться в землянки.

Я, Лотар и ещё двое солдат ввалились в тесное помещение с клинками наперевес, но увидели лишь двух старух, которые что-то варили в кипящем котелке. Всплеснув руками и вскрикнув, женщины, повалились на пол и замерли. Я огляделся. Низкий потолок, стены, выложенные грубо обструганными досками, большой очаг, над которым висел исполинских размеров котел и несколько жестких топчанов покрытых шерстяными одеялами. Вот и вся обстановка. Когда мои глаза привыкли к полумраку, я ещё заметил на противоположной стене несколько прибитых полок. Подойдя туда и осмотрев банки, я лишь убедился в своем первоначальном впечатлении. Мы оказались на кухне.

— Встаньте! — приказал я женщинам.

Они медленно поднялись с земляного пола, при этом суставы их так хрустели, что меня невольно передернуло. Одна из них подняла на меня взгляд полный ужаса и боли.

— Больные ноги? — спросил я у неё.

Женщина кивнула в ответ.

— Подай ей стул, — сказал я солдату.

— Спасибо, господин, — тихо ответила она, тяжело опускаясь на кривой табурет. Голос её был удивительно приятным. Судя по нему, ей было не более сорока лет, но сноп грязных, с проседью волос почти полностью скрывал её лицо.

Вторая женщина тихонько стояла рядом. Насчет неё ошибиться было нельзя. У нее на голове был повязан платок, который когда-то, наверное, был красного цвета. Лицо её было изрезано глубокими старческими морщинами. Она медленно перебирала в руках, какую-то тряпку.

— Где "Гнилой"? — спросил я их.

— Он в бараке у противоположной стороны, — ответила обладательница красивого голоса.

— Проверь, что там наверху, — велел я одному из солдат и снова повернулся к женщинам.

— Доротея была с ним?

— Он вернулся с девушкой, — подтвердила старуха — она была вся в крови.

— Где она сейчас?

— Наш хозяин укрыл её в своем тайном месте. Нам не положено много знать.

— Ну конечно, — ухмыльнулся я. И в тот же миг одна догадка проникла в мою голову. По телу пробежали мурашки страха

Я шагнул навстречу к сидящей женщине, вынимая кинжал.

— А уж не ты ли и есть Доротея? Мы вроде как знакомы с тобой?

Старуха охнула и замахала руками. Краем глаза я увидел, как рванулся, было ко мне Лотар, но тут, же остановился. Я схватил рукой волосы сидящей женщины и отвел её голову назад, открывая свету её лицо. И в то же мгновение отпрянул назад. На меня смотрело обезображенное пережитой оспой лицо. На месте носа был непонятной формы бугор, а отсутствовавшая верхняя губа, открывала несколько почерневших зубов. Старуха бросилась на пол и, обняв меня за колени, запричитала:

— Пощади! Пощади мою несчастную доченьку. Она не колдунья и никогда не делала никому худа. Жестокая болезнь, обезобразило её тело, и нас выгнали из деревни. Хозяин этого места единственный кто согласился приютить нас, а не то нас бы ждала смерть. Мы всего лишь стряпухи и я кое, что ещё понимаю во врачевании.

Она замолчала и только содрогалась от рыданий, обняв меня за ноги. Я словно парализованный смотрел на лицо несчастной. И только сейчас я понял, что по-прежнему держу женщину за волосы. Отдернув руку и отцепив от себя всхлипывающую старуху, я спрятал свой кинжал.

— Сколько тебе лет? — спросил я её.

— Тридцать два, — тихо ответила она.

Тяжело вздохнув, я аккуратно дотронулся до её плеча.

— Никто не причинит вам зла, — проговорил я — но мы будем вынуждены забрать вас отсюда.

— Куда же? — женщина подняла на меня взгляд — нас отовсюду прогонят. Прошу вас оставьте нас здесь…

Я в нерешительности посмотрел на Лотара. Тот равнодушно пожал плечами. В этот момент в землянку спустился солдат.

— Лейтенант! Гнилого взяли! Больше никого в лагере не оказалось.

— А Доротея?

— Её пока не нашли. Гнилой молчит.

— Хорошо. Мы сейчас идем.

Я повернулся к старухе и её дочери:

— Я вынужден показать вас нашему лейтенанту.

Женщины покорно поднялись и направились к выходу. Поднявшись следом за ними, я увидел, как связанного высокого, рыжего бородача волокут к дереву.

— Женщин убери, — буркнул я одному из наших людей.

— Чего? Куда? — не понял тот.

— Куда нибудь, чтобы не видели допроса, — рявкнул я.

Он озадаченно уставился на меня.

— Ну что ты пялишься, — у меня кончалось терпение.

— В чем дело, Риттер? — к нам подошел Нараб.

— Нашли этих двух в этой землянке, — я указал рукой.

— Что они здесь делают?

— Кухарки — я небрежно кивнул головой

— Возьмем с собой, — бросил Нараб.

— Господин лейтенант, они просили, чтобы мы их оставили здесь.

— Исключено.

— Сжальтесь, господин, — тихо проговорила женщина.

Нараб повернулся к ней и, подойдя вплотную, заглянул женщине в лицо. Она спокойно встретила его взгляд, лишь плечи слегка подрагивали:

— Оспа? — спросил лейтенант.

Она кивнула.

— Как же ты выжила?

— Матушка выходила, — почти прошептала женщина.

— Вот как?! Подойди, — он посмотрел на старуху.

Та медленно подошла.

— Судя по лицу твоей дочери, у неё были гнойники?

— Да, господин.

— И, тем не менее, ты её вылечила?

— Да, господин.

Лейтенант задумчиво кусал губы:

— Значит, хочешь остаться здесь? — вновь спросил он после молчания.

— Да, господин. Из всех поселений нас выгонят.

— Это верно. Вот только почему ты решила, что мы не казним тебя как члена шайки Гнилого? А он не просто бандит. Он бунтовщик. А всех бунтовщиков и его подельщиков ждет или плаха, или каменоломни, навечно!

Мне показалось, что мать и её дочь сейчас упадут в обморок.

— Но я сделаю вам предложение, которое для таких как вы будет являться королевским подарком. Я буду ходатайствовать за вас перед командованием, чтобы вас определили в лекари. И если ты действительно выходила дочь.

— Это правда, господин — старуха, похоже, ещё не очень понимала, что ей сказал Нараб

— Значит ты травница?

— Да, я читаю травы — в её голосе почувствовалась гордость — нет такого лепесточка, чтобы я не знала его название и не знала бы как его использовать

— Глядя на твою дочь, перенесшую гнойную оспу, в это легко поверить, — кивнул лейтенант. Я могу, поручится, что наши командиры заинтересуются тобой, а значит, твоя жизнь изменится и станет такой, о которой вы с дочерью и не мечтали

— Мы не можем отказаться — проговорила старуха — и все же уговорить вас оставить нас в лесу?

— Конечно, нет! — улыбнулся он — как зовут тебя и твою дочь?

— Меня Лиф, а мою дочь Нора.

— Собирайте все ваши снадобья. Больше ничего не берите. Все остальное у вас будет в достатке.

Женщины быстро развернулись и направились в свою землянку. А я подошел к лейтенанту.

— Вы, это все серьезно?

— Серьезней не бывает.

— Значит можно вот так с улицы взять любую бродяжку и сделать армейским лекарем?

— Нет. Но тот, кто смог вылечить гнойную оспу травами никакого отношения к бродягам не имеет. Таких людей единицы. И цены им нет.

— Значит, нам крупно повезло?

— Сказочно, лейтенант. Если бы меня поставили перед выбором обнаружить и захватить Доротею, или найти такую знахарку, я бы не задумываясь, остановил свой выбор на втором варианте.

— Даже так?!

— Так, Риттер

— Кстати, о Доротее…

— Гнилой пока молчит. Сейчас немного отдохнем и примемся за него. Он все расскажет.

— Не сомневаюсь, — буркнул я, вспоминая допрос в лагере.

Немного поболтав с ребятами, я решил справить нужду. Будучи излишне стеснителен, я поплелся на другой конец этого островка. Найдя небольшой ельник, я уселся и принялся рассматривать окрестности. Когда все дела были сделаны, мой взгляд случайно упал на небольшой обрывок веревки, почти полностью скрытый опавшей листвой. Я аккуратно потянул за него, и передо мной в земле открылась узкая дверь.

"Вот я и нашел Доротею", — подумал я, решив сначала позвать лейтенанта. Но тут во мне проснулась жажда мести, выбив у меня из головы благоразумие и осторожность

Вытащив меч, я медленно вошел внутрь. Короткий, низкий проход и вот я уже в небольшой комнатке. Два подсвечника освещали кровать возле стены. Воздух был не спертым, здесь хорошая вентиляция, или есть ещё один выход. На кровати кто-то пошевелился.

— Бат, это ты? Я сейчас помру от жажды, — от звука её голоса у меня побежали мурашки. Он был, может чуть уставшим, но от этого не менее соблазнительным.

— Значит, этого верзилу зовут Бат? — проговорил я — быстро приблизившись к койке с мечом на изготовке

Девушка резко повернулась ко мне. Её роскошные белокурые волосы, подобно ночному водопаду блеснули в неуверенном свете огня. Сейчас она была совсем не похожа на ту замерзшую пленницу, которую мы тащили через перевал. Она была лишь слегка накрыта тонкой простыней, и материя почти не скрывала её сильного тела.

"как дикая кошка", — вот что первое пришло мне на ум, пока я пялился на нее. Сильные, стройные ноги, высокая грудь и клеймо дракона возле левого соска. Я понимал, что теряю над собой контроль, но в этот момент она заговорила.

— Значит "Оборотень" все же добрался до меня! Судя по твоим побрякушкам, ты, из его армии. Хотя постой — она, прищурившись, всматривалась в мое лицо — мы ведь с тобой знакомы!

— Немного, — согласился я — и у меня к тебе есть претензии.

— Претензии? — она деланно изумилась — к человеку, сохранившему тебе жизнь у тебя есть претензии.

— Ты это сделала не из человеколюбия…

— Наверное, ты прав потому как назвать вас людьми у меня язык не повернется. Грязные, визгливые шавки вашего "Оборотня"!

— Не советую выводить меня из себя, — второй рукой я достал свой кинжал — у нас приказ доставить тебя живой. Живой, но если тебя по дороге покалечат нам никто и слова не скажет.

— Свинья!! — Доротея метнулась ко мне, выхватив, откуда-то нож. Я с легкостью отбил её выпад и, схватив за волосы, ударил по щеке тыльной стороной ладони, после чего отрезал кинжалом большую прядь её волос.

Она извивалась словно змея, и мне стоило большого труда удержать её. Наконец я смог увесистой оплеухой отбросить ее, обратно, на кровать. Доротея побелела от гнева, но теперь не пыталась вновь напасть на меня.

— Одевайся, — бросил я ей, беря из стоявшей на столе корзины яблоко — и поторопись, мне не хочется долго торчать в этой крысиной норе. — Я кровожадно улыбнулся, строя из себя злодея.

— Твое счастье, ничтожество, что я слишком слаба, — прорычала она, натягивая рубашку.

— Я вообще везучий человек, — кивнул я и в этот миг заметил как Доротея, повернувшись ко мне спиной, проводит какие-то пасы левой рукой.

Отбросив огрызок в сторону, я сделал шаг к ней и ударил её плашмя чуть пониже спины. Она подпрыгнула на месте и развернулась ко мне. Её буквально перекосило от ненависти. Я же упивался своей властью над одной из самых сильных колдуний нашего мира, если верить казарменным сплетням.

— Это тебе не сойдет с твоих грязных лап, — прошипела она.

— Не надо считать меня полным ослом, — пожав плечами, ответил я. — Двадцатилетним мальчишкам ты могла мозги ставить набекрень, но мне не надо. Увижу еще, что нибудь подобное отсеку руку.

Вышло у меня, видимо, убедительно. Доротея притихла и лишь немного морщилась, когда одевала штаны.

— Оденьте мне сапоги, — вдруг попросила она.

— Ты совсем свихнулась что ли, — хохотнул я — рекомендую отучать себя от господских привычек. В Тюремном Каземате лакеев не будет.

На миг у неё на лице отразился страх, но она тут, же взяла себя в руки

В этот момент кто-то вошел в землянку. Кроме наших здесь никого не было, поэтому я даже не обернулся.

— Риттер, — услышал я голос Лотара — я вижу, ты здесь неплохо проводишь время.

— Куда уж веселей, — пробурчал я. — Доротея пленена и ….

— Понятно, — прервал он меня — только на этот раз тебе не так повезло, как ты думал.

— О чем ты говоришь? — моя рука невольно дернулась в его сторону, сжимая клинок.

Но Лотар уже занес надо мной свой нож, и спустя мгновение он вошел мне в плечо, с легкостью пробив кожаную куртку. Острая боль пронзила все мое тело, я вскочил, но тут, же почувствовал, как все тело немеет. И я словно тряпичная кукла повалился на земляной пол.

— Моя госпожа! — Лотар присел на одно колено. — Вы свободны!

— Вот как? — проговорила несколько озадаченная Доротея — а вы кто?

— Я хочу сражаться против ненавистной мне империи. Я поклялся, что освобожу вас и помогу вам бежать.

— Кому поклялись? — с опаской спросила Доротея, видимо посчитав, что перед ней не совсем вменяемый человек.

— Самому себе. Нам надо спешить!

Не спуская с Лотара настороженного взгляда, Доротея произнесла:

— Но на острове ведь солдаты "Оборотня", — девушка, медленно отступала к кровати.

— Я принес вам вот это, — с этими словами он передал несколько кристаллов и бутылку с ярко синей жидкостью.

— Однако!! — Проговорила потрясенная Доротея. Девушка перестала пятиться и, протянув руки, взяла принесенные Лотаром вещи. Она совсем по-другому посмотрела на него.

— Мне нравятся такие друзья как вы, — произнесла она и улыбнулась.

Лотар просиял. Доротея стала тихонько бормотать слова заклятия. Через некоторое время в воздухе появилось блеклое свечение. К этому моменту я начинал уже терять сознание. Когда мои глаза были почти закрыты, надо мной возникло лицо Доротеи.

— Я возьму твой кинжал, Риттер, на память о нашей встрече. Странно, что ты считаешь себя удачливым. Я никогда ещё не встречала человека, которого предают с такой регулярностью — при этом Доротея бросила подозрительный взгляд в сторону своего спасителя — все это даже странно….

Она усмехнулась, приблизив своё лицо к моему так, что я почувствовал как от её волос пахнет мускатом

— Минуту назад передо мной был солдат "Оборотня" как будто вышедший из страшных рассказов о гвардейской армии. Чуть ироничный, равнодушный к женской красоте. Морда вся в шрамах. Ведь у псов не лицо, а морда? Верный солдат империи!

Какое-то время она смотрела мне в глаза не отрываясь

— Видишь, я снова не добиваю тебя. И если ты такой везунчик, как утверждаешь, то тебя найдут твои дружки. В противном случае яд от кинжала вскоре парализует тебя полностью. А что касается Тюремного Каземата…. Здесь крыс тоже хватает. Они начнут жрать тебя ещё до того, как окончится твоя жалкая жизнь. Насладись последним подарком будущей королевы.

С этими словами она поцеловала меня в губы, нежно поглаживая мою щёку.

— Со своим кинжалом ты больше не увидишься, а я оставлю тебе память о нем. Ну и меня заодно будешь вспоминать. Если не пойдешь на корм крысам!

— --

Кругом чернота. Боль и тьма. Сколько это продолжалось я не знаю, потом меня кто-то куда-то нес. Я почувствовал прохладный свежий воздух. Размытое лицо склонилось надо мной. Потом вдруг я ясно увидел, что это женщина обезображена оспой. Она увидела, что я открыл глаза, и закричала: "Матушка! — он открыл глаза". Мне ощупывают плечо. Проклятье как больно!

"Действие яда прошло" — это уже говорит старуха. — " Теперь мы можем нести его. Он не умрет".

— --

Я открыл глаза. Оказалось, что я лежу на тележке в обозе. Рядом со мной сидит, какой-то паренек и листает какие-то измазанные в золе записи.

— Сето! — узнаю я его

Он оборачивается и радостно кивает головой. Затем спрыгивает с повозки и через некоторое время рядом со мной оказывается наш полковой врач.

— Отлично, парень. У тебя крепкий организм и я не думаю, что ты надолго застрянешь в госпитале.

— Куда мы едем?

— В Йервард. Это обоз с раненными.

— Война окончена? — спросил его я.

— Война? Война только начинается лейтенант. Только начинается.

Часть 2. Жернова войны

Глава 1. Волчья тропа

Холодный ветер бросал в лицо ледяную крупу, срывая ее, откуда- то сверху отражаясь от нависавших над узкой дорогой каменных глыб. Звук от тысячи копыт и человеческих ног гулял по ущелью грозясь устроить обвал и похоронить под обледенелыми камнями движущуюся армию.

" Проклятье!" подумал про себя полковник Ороах " Не хватало ещё камнепада!".

Вчера он со своей кавалерией вступил на "Волчью тропу". Полторы тысячи его воинов угрюмо следовали за своим командиром. Миновав опорный пункт, охраняемый солдатами генерал-лорда Рамси, они должны пройти "Ущелье ветра" и дальше по "Волчьей тропе" резко вверх. Это будет самый опасный участок их пути. Узкая, обледеневшая дорога над обрывом грозила гибелью каждому, кто сделает хотя бы один неверный шаг. Вскоре полковник заметил, как нависшие скалы расступаются. Ещё немного и ущелье останется позади.

Ороах обернулся к своему офицеру, капитану Вальдверу

— Остановимся прямо тут — прохрипел он — дальше нас ждет пропасть, а скоро станет совсем темно. Я не хочу рисковать!

— Да, господин полковник! — ответил Вальдвер, прикрывая лицо ладонью от колющего снега. Ороах чихнул, и посмотрел на колону войск, что тянулась за ним. Дорога в этом месте круто поднималась вверх, и он мог видеть значительную часть армии, хотя быстро сгущающиеся сумерки и все усиливающаяся метель не позволяли оценить состояние солдат. С получением команды об остановке на привал строй рассыпался на островки, где вскоре один за другим вспыхивали оранжевые огни разгорающихся костров.

" Замершие и голодные" подумал Ороах, наблюдая за тем, как несколько человек устанавливали его палатку.

Спустя час, когда он сидел, обернувшись толстым, шерстяным одеялом, держа в руках железную кружку, до краев наполненную подогретым вином. Он вспоминал последний день в "Северном"

– ------

Его убрали с основного направления удара! Его рыцарей! Элиту гвардии!! Это унижение, которого он не перенесет!

Такими были его мысли после совета в штабе армии. Домой он вернулся злым и неразговорчивым. Его жена, маленькая, тихая женщина даже не осмелилась спросить мужа о причине такой ярости. Позже, за ужином, он все же рассказал ей и своим двум дочерям о том, что произошло в штабе. Когда он поднял глаза, то увидел на лицах своих родных облегчение. Его дочери казалось, готовы вскочить и расцеловать своего отца. Да и жена не особо старалась скрыть улыбку.

— Эверт, — она положила свою руку на его плечо — а может уже хватит? Чем ты недоволен? Что тебя не посылают в пекло?

— Я солдат!

— А ещё ты отец, вот этих двух непосед, которые тебя очень любят! Ты и так идешь со своими рыцарями в "Поющие холмы".

— Угу — Ороах нахмурил брови — это просто намек на почетную пенсию! Стоять там и сторожить пещеры в ожидании, что общипанные мятежники вновь будут спасаться по этим крысиным ходам!!

— А тебе нужна кипящая битва? Крики людей, кровь, боль и страх? Ты настоящий офицер, и это часть твоей жизни, но нам очень бы хотелось, чтобы это была твоя последняя отлучка из дома — вздохнула женщина

Он хмуро посмотрел на неё. Потом на своих дочерей. Они ответили ему своими беззаботными улыбками, а младшая ещё и высунула язык. Ороах не смог удержаться и невольно расплылся в улыбки. Девчонки сорвались со своих мест и кинулись на отца, стараясь дернуть его за бороду или взлохматить начинавшие седеть волосы. Смеясь, он вяло отбивался от них. Наконец отпустив отца обе хохотушки быстро раскланявшись, помчались к себе в комнаты

— Может ты и права — Ороах смотрел, как в конце коридора мелькают яркие платьица и банты

— Вот и успокойся — она жестом указала прислуге, что ужин закончен — они тебя любят как никто на свете. Не забывай об этом! Я умоляю тебя — побереги себя!

— Да, конечно — рассеяно ответил Ороах — и можешь не сомневаться, что это мой последний поход. Сомнений быть не может

— Наконец-то у девочек будет настоящий отец, а у меня муж — она нежно улыбнулась и поцеловала его в щеку.

– -------

Тяжелый, протяжный вой прокатился над лагерем, вырывая полковника из воспоминаний. Звук был низким, клокочущим, словно кипящая смола. Ороах выронил из рук кружку с недопитым вином, и, вскочив на ноги, выбежал из палатки, обнажив свой клинок.

Он оказался не единственным, кто отреагировал на жуткий звук подобным образом. У своих палаток стояли и всматривались в ночную тьму готовые к нападению солдаты. Послышался новый рык, переходящий в вой. Полковнику показалось, что это где-то наверху. Стоявшие невдалеке от него несколько человек подняли свои луки и направили их к верху. Но все уже стихло, только снег усилился, и теперь уже точно ничего нельзя было разглядеть на расстоянии нескольких десятков метров. Только расплывчатые пятна света от факелов и костров были видны сквозь снегопад.

Когда он уже готов был вернуться к себе в палатку, сверху посыпались камни. Несколько булыжников размером с человеческую голову упали неподалеку от полковника, ударившись о выступ скалы, нависающим над горной дорогой.

— Усильте дозоры. Выставляйте не менее семи человек в группе — Ороах повернулся к капитану — костры не тушить, поддерживать огонь до утра

— Слушаюсь, господин полковник

— У нас достаточно дров?

— На эту и следующую ночь точно хватит

— Надеюсь, на то чтобы выбраться в долину третья ночь нам не понадобится

Ороах ещё раз бросил взгляд на уходящие в черноту скалы, и, жмурясь от беснующегося снега, вернулся в свою палатку.

Сон его прервали, когда небо только- только стало сереть.

— Господин полковник — над ним стоял капитан — у нас неприятности

— Кто бы мог подумать!? — язвительный тон немного смутил капитана

— У нас погиб один из патрульных

Проклиная холод и шатавшихся по горам призраков, Ороах накинул плащ, и вышел следом за капитаном.

Снег прекратился, завалив дорогу чуть ли не по колено. Лагерь оживал. Седлались лошади, свертывались палатки. Горьковатый дым от тлеющих костров накрыл лагерь белесым одеялом. Ржание и ругань слышалась отовсюду. Ороах и Вальдвер подошли к группе солдат стоявших у самого выхода из ущелья.

— За тем камнем, господин полковник — проговорил высокий с потемневшим и покрытой оспинами лицом, сержант.

Ороах молча, подошел к тому месту, что ему указали. Снег тут был растоплен и посередине этой прогалины сидел один из солдат. Его посиневшее, вытянувшееся лицо сохранило на себе отпечаток ужаса. Одна рука была приподнята, будто он хотел защититься от того, что наступало на него. Ороах окинул взглядом место гибели одного из своих людей

— Лейтенант — Ороах повернулся к одному из офицеров — пригласите сюда людей из ордена. Вальдвер! проследи за тем, чтобы не было проволочек со сборами. Надеюсь, ни у кого нет желания провести следующую ночь на этой тропе, свешивая задницы в пропасть!

— Слушаюсь, господин полковник!

Дожидаясь магов Ороах ещё раз внимательно осмотрел прогалину возле погибшего рыцаря. Как он оказался тут. Он спросил об этом сержанта, но тот только пожал плечами. В дозорные группы этот несчастный не входил. Ороах посмотрел по сторонам. Ни крови, ни следов животных. Ничего. Тяжело вздохнув, полковник оглянулся. Позади него, двинулись первые повозки. Следом за первыми ротами отправятся взвода обеспечения с провизией и амуницией. За них он боялся больше всего. Стоит тяжело груженной телеге чуть заскользить по обледенелой дороге и её уже будет не остановить. О том, сколько можно будет потерять за этот переход людей, полковник старался не думать.

Наконец подошли двое закутанных в толстые шерстяные плащи мужчин. Оба были молоды, на лицах уверенность и спокойствие. Пожалуй, эти двое были единственные в армии Ороаха люди, что не забыли о бритве и зубном порошке. У одного из них по имени Ласдур была даже сохранена щегольская форма бородки. Ладные кожаные сапоги были начищены до блеска. Когда маги остановились возле полковника, Ороах почувствовал запах масла для кожи.

" Пижоны сопливые" полковник подозрительно осмотрел своих магов. Он откашлялся и смачно сплюнул накопившуюся в горле мокроту, заметив при этом, как брезгливо сморщилось у Ласдура лицо. Второй маг невольно прикрыл ладонью рот, в которой Ороах заметил платок. Это его задело.

" Сейчас харкнуть бы на твои блестящие сапоги и вытереть свою небритую рожу этим батистовым платочком!" помечтал Ороах, хмуро глянув на своих магов. Под тяжелым взглядом командира, те немного подтянулись.

— И что вы скажете? — хриплым голосом проговорил полковник, кивая в сторону мертвеца

— Может просто обморожение? — подал голос второй из них, по имени Нефли

— Я достаточно видел обмороженных людей, господин волшебник — ледяным тоном проговорил Ороах — но не помню, чтоб у кого-то из них было такое выражение лица!

При слове "волшебник" на лицах стоявших рядом гвардейцев появились саркастические улыбки. Ороах не мигая, смотрел на магов. На некоторое время между ними повисло молчание, наконец, Ласдур, немного, кашлянув, проговорил:- Господин полковник, чего мы тут спорим?

— А мы спорим?

Молодой человек нервно переступил с ноги на ногу, и, кашлянув, продолжил, как бы, не замечая реплики полковника

— И так всем нам ясно от чего умер этот бедняга — Ласдур посмотрел на нависавшие над ними скалы — то, что мы слышали этой ночью, этот человек увидел….

— Минуту назад вы, что-то мололи об обморожении. Что заставило вас поменять свое мнение? — полковник уже не скрывал издевки — правда ваше последнее замечание нам сильно поможет, а то мы стоим как болваны и думаем, что же это тут произошло!?

— Остается надеяться, что "это" не последует за нами по "Волчьей тропе" — произнес кто-то из офицеров

В этот момент, где-то в сумраке ущелья с грохотом упал камень. Люди испуганно переглянулись. Ороах устало покачал головой и снова посмотрел на магов

— Что вы молчите? Вякните хоть что-нибудь умное. Чтобы мы не думали, что вы полные олухи

— По этому трупу пока определить ничего нельзя. Нам надо больше материала. Одно могу сказать точно, его убила не магия, а живое существо — Ласдур напустил на себя умный вид

— Лучше бы мы взяли с собой баб! — обветренное лицо полковника зло скривилось. Он ещё раз сплюнул — Марш в строй, чертовы мухоловы!

Ороах повернулся к мертвому солдату.

— Заложите тело камнями и поставьте табличку. Может, повезет и его не сожрут местные твари, а на обратной дороге заберем, чтобы похоронить, как следует

— Да он сгниет тут — буркнул кто-то

— Это на таком-то морозе!? — полковник повернул голову в сторону своих рыцарей — выполняйте!

Дорога, ведущая по краю пропасти и носящее имя "Волчья тропа", оказалось не такой уж узкой, как боялся Ороах. Но снежные заносы и обледенелые участки не дали гвардейцам возможности пройти перевал за один день. Когда совсем стемнело Ороах был вынужден скомандовать остановку из опасения, что в темноте при усиливающемся ветре и снеге будет велика вероятность свалится в пропасть.

Ночь прошла спокойно, чему Ороах был немало удивлен. Он очень опасался, что вновь услышит жуткий вой существа. Но ничего кроме ветра в ту ночь слышно не было.

Утро выдалось замечательным. Вставшее солнце и чистое небо предвещали хорошую погоду. Воздух был настолько чист, что казалось ты не дышишь, а пьешь волшебный нектар. Настроение солдат заметно улучшилось. На усталых, заросших щетиной, лицах появились улыбки. Вновь стали слышны шутки.

— Похоже, все самое страшное позади — Вальдвер улыбнулся выходящему из палатки и щурящемуся от яркого света полковнику — к вечеру мы точно спустимся в долину

— Посмотрим — ворчливо проговорил тот — а потом почему ты думаешь, что в долине нас ждет бессрочный отпуск?

— Немного оптимизма, господин полковник, и вам станет значительно легче

— Для оптимизма мне нужна более веская причина, чем выглянувшее солнце — буркнул Ороах, наклоняясь и подставляя ладони под струю теплой воды льющейся из кувшина, что принес один из солдат. Фыркая и отплевываясь, полковник, наконец, поднял мокрую голову и посмотрел на капитана

— Вальдвер, у тебя вроде бы всегда с собой фляжка с бренди?

— Точно, господин полковник, вот и она — с этими словами капитан ловким движением отстегнул от ремня средних размеров емкость и передал своему командиру

Ороах отвинтил крышку и сделал несколько жадных глотков. Делал он это так заразительно, что капитан невольно сглотнул слюну. Оторвавшись от фляги, полковник посмотрел вокруг, и, наконец, улыбнулся.

— Хороший бренди, капитан

Спасибо, господин полковник — кивнул Вальдвер — на вас он подействовал благотворно. Теперь причина для оптимизма появилась?

— Пожалуй — хмыкнул Ороах, вытерев ладонью скатившуюся по подбородку темную каплю, и принялся натягивать на себя походные доспехи.

Вскоре, лязгнув железом, армия двинулась в путь. Несмотря на возросший дух воинов и хорошую погоду Ороах не стал увеличивать скорость марша. Впервые с момента выхода из "Северного" на душе полковника было легко и даже радостно.

Пока они не наткнулись на него. Солнце к тому времени скрылось за пеленой тумана. Воздух стал значительно теплее, насыщеннее влагой. Вскоре они должны были выйти в долину "Поющих холмов". Поэтому, когда на дороге полковник, следовавший в авангарде армии, увидел сидящую на дороге фигуру, то почему-то подумал, что это какой-нибудь пьяный пастух из близлежащей деревни. Но по мере приближения к силуэту холодные когти страха все крепче сжимали горло полковника. Вскоре стало ясно, кто сидит и ждет их. Это был тот же солдат, которого они похоронили у "Ущелья ветра". Он сидел, широко расставив руки, словно не пуская своих бывших товарищей в долину. Ороаху показалось, что у мертвеца изменилось выражения лица. "Если он вообще мертвый?" мелькнула у полковника мысль. Ороах, Вальдвер, Ласдур и двое солдат спешившись, и достав из ножен свои мечи, и медленно двинулись к сидящему телу. Известие о возвращении мертвеца молнией понеслось в конец остановившейся колонны.

Подойдя к нему, полковник и его офицеры увидели, что у мертвеца вырваны глаза, а рот теперь растянут в беззубой улыбке.

— Кто его хоронил у ущелья? — просипел Ороах

— Мои люди, господин полковник — ответил высокий светловолосый офицер

— Лефед, а ты уверен, что хорошо это сделал?

— Вне всякого сомнения — пробасил тот — завалили камнями, поверх ещё и снегом присыпали

Полковник посмотрел на Ласдура

— Значит, его убила не магия? В таком случае кто и как перетащил его сюда? Теперь ведь вы не станете спорить с тем, что это не просто горные шакалы!

— Мы же не знаем здесь всех троп, пролепетал Ласдур. Вполне возможно…

— Ласдур — полковник не дал договорить ему — сделаешь так, чтобы я этого типа больше не видел. Хочешь, преврати его в зайца, хочешь, спали словно хворост. Ты же маг! Только делай это немедленно! А кстати, где твой дружок?

— У него жар, похоже, он простудился

— Очень жаль. Для тебя в первую очередь. Придется тебе самому все делать. И если ты не можешь определить, кто позволяет себе так шутить с нами, так хотя бы уничтожь это — полковник ткнул пальцем в сторону мертвеца

— Проще приказать солдатам сжечь его, при помощи вязанки хвороста — попытался возразить Ласдур

— Нет никакого хвороста — произнес Вальдвер — мы спалили за эти ночи все наши запасы

— Но тогда мне надо готовить….

— Вот и готовь — Ороах поправил ремень — Провозишься долго — останешься с этим типом один на один. Уверен, что это обогатит твои теоретические познания в области магического искусства!

— Господин полковник — Ласдур с перекошенным лицом повернулся к Ороаху, но тот уже направлялся в головной отряд армии. И спустя некоторое время колонна двинулась.

Ласдур сбегал к своей лошади и, достав все необходимое, стал лихорадочно готовить заклинание "синего огня". Руки его тряслись, а мысли путались. Когда он почти закончил к нему подъехал капитан Сладис.

— Пока колонна не прошла, я не позволю школяру использовать магию — он посмотрел на Ласдура, и у того не возникло желания, что ни будь возражать этому здоровому воину. Они так и стояли напротив сидящего мертвеца, пока не прошла арьергардная группа.

— Можешь начинать — Сладис сел на коня и отправился следом за колонной.

Ласдур тихо послал несколько проклятий в адрес офицера и взял горшок с приготовленным раствором. Но, взглянув на жидкость, Ласдур похолодел. Спешив, он сделал смесь с коротким временем действия, и теперь она оказалась не более горючей, чем вода. Взяв себя в руки, Ласдур снова склонился над сосудом с жидкостью.

Управился он довольно быстро. Осторожно приблизившись к мертвецу, Ласдур плеснул жидкость ему на голову, тут же отскочив в сторону. Он и сам не знал, чего боялся. Огонь вспыхнул голубоватым пламенем и стал медленно разгорался. Гораздо медленнее, чем должен был. Но вот, наконец, голова мертвеца уже полностью объята пламенем. До Ласдура донесся тошнотворный запах горящей плоти. Сморщив нос, маг медленно отошел к лошади, которая вела себя все более нервно. Глянув в ту сторону, куда ушли солдаты, Ласдур смог различить едва заметные отблески фонарей арьергардного отряда.

Пламя охватило мертвое тело полностью, и, решив, что дело сделано Ласдур вскочил на коня, и в тот же миг боковым зрением он заметил движение. Волосы зашевелились у него на голове, когда, обернувшись, он увидел стоящую в полный рост и объятую пламенем фигуру. Мертвец уверенным шагом двинулся в сторону Ласдура.

Лошадь взвилась и, дико заржав, сбросила своего седока, ускакав прочь. От сильного удара у Ласдура закружилась голова, и одновременно он почувствовал сильную боль в левой руке. Барахтаясь в снегу, он мог лишь кое-как отползти к краю пропасти. Мертвец двигался к нему. Голубоватый огонь шипел от каждого шага мертвеца, из под его ног вырывались клубы испарявшегося снега. К счастью для Ласдура заклинание не остановило свое действие, пламя уже гудело, словно в кузнечном цеху и вскоре труп рухнул на снег всего в трех шагах от Ласдура. Сквозь шипение пламени маг слышал, как кто-то со злобой шептал " Все равно вы все умрете! Умрете!!".

Сколько он просидел напротив пепла, Ласдур не знал. С трудом, поднявшись, на дрожащих от пережитого ужаса ногах он поспешил за ушедшими вперед войсками. Погода, как всегда в горах, менялась быстро, и огромная снежная туча уже заслонила собой полнеба. Первые крупные снежинки закружились над головой. Где-то сзади хрустнул снег. Ласдур вздрогнул, и, не оборачиваясь, побежал, чувствуя, как липкий страх сковывает его движение. Ему стало казаться, что вот сейчас он почувствует на своей шее ледяные пальцы призраков или когти зверя. Снег вновь, как и вчера, пошел сплошной стеной. Он уже бежал, ничего, не видя перед собой. Животный страх все больше охватывал его. Где-то наверху, между скал ему почудилось, как кто-то тяжело вздохнул, и в воздухе повисло зловоние. Ласдур закричал. Закричал до боли в легких. Прижавшись к скале и выставив пред собой клинок, он продолжал орать, острые камни впились ему в спину, но он не чувствовал боли. Расширенными от ужаса глазами он смотрел, как сквозь снежную пелену в его сторону движется огромная тень. Молодой маг приготовился умирать, но в этот момент послышался цокот копыт, то, что приближалось к Ласдуру остановилось, а затем попятилось назад, в тень нависавших скал. Через минуту на дороге показались всадники, и вскоре они окружили его, разгоняя факелами обступившую темноту и снег

— Ласдур! — окликнул его один из седоков

— Капитан — прошептал маг и рухнул в снег, потеряв сознание.

Глава 2. Йервард

Телегу сильно тряхнуло, когда колесо "поймало" очередную выбоину. Генерал Ресид открыл глаза и тихо выругался, морщась от пронзившей его боли. Снова накрапывал мелкий, холодный дождь. Ветер шумел, раскачивая верхушки сосен, заглушая цокот копыт и скрип армейских телег.

"Черт бы все это побрал!". Генерал слегка тряхнул головой, пытаясь сбить осевшие на волосах капли дождя. Резкое движение снова вызвало приступ боли. Рана на животе горела так, словно в ней ковырялись раскаленной кочергой.

— Держитесь, господин генерал — над ним склонился сержант Мортен, взявший на себя командование оставшимися после битвы людьми.

— Сколько ещё до города? — голос царапал горло, словно Ресид проглотил пригоршню песка

— Осталось недолго. Почти добрались, потерпите — сержант пожал его руку — у вас жар. Боюсь, началось воспаление

— Что тебя в этом удивляет?

— Что мы ещё живы — немного помолчав, сержант добавил — И успеем вовремя оказать вам помощь. Признаться не думал, что все пройдет так удачно

— Теперь это называется удачей? — горькая улыбка перекосила лицо Ресида

Вдалеке раздался волчий вой, заставив лошадь испуганно дернуться. Телега протестующее хрустнула. Боль с новой силой захлестнула Ресида, заставив сжать зубы. Перед глазами пошли круги, и он почувствовал, как теряет сознание.

– ----

Грохот открывающихся ворот вернул генерала из небытия. С трудом открыв глаза, он увидел возвышающиеся над ним черные стены Йерварда. Стемнело, и свет факелов выхватывал из мрака уставшие лица солдат. Перед генералом возник силуэт женщины. Он попытался разглядеть её лицо, но капюшон полностью скрывал его. Сосредоточившись, он разглядел на накидке нашивки армейского врача.

— Генерал Ресид! — она взяла его руку в свою почувствовав как генерал крепко сжал её — Я управляю госпиталем гарнизона. Скоро вы будете в тепле и покое, и мы позаботимся о вашей ране

— Насколько я плох? — Ресиду было неприятно смотреть на черную дыру под капюшоном. Ему казалось, что он говорит с призраком. Слова комом вставали в горле

— Очень болезненна, но вашей жизни это не угрожает — на миг ему показалось, что он увидел, как в темноте блеснула её улыбка. Она высвободила свою руку и, раздавая указания, нескольким санитарам направилась к воротам города. Подводы тронулись следом. Волна облегчения прокатилась по телу генерала. От нахлынувшей вдруг слабости Ресид почувствовал, как вмиг отяжелевшие ресницы смыкаются, и он погружается в сон.

Проснувшись, он обнаружил себя лежащим на кровати в чистом белье. Комната была небольшая, и уютная. В противоположном от кровати углу потрескивал камин. Стены были обиты сиреневой тканью, и дубовыми панелями. На полу лежал толстый ковёр. Судя по шуму прибоя окно, расположенное рядом с его кроватью, выходило на море. Генерал попытался встать, но почувствовал тупую боль в животе. Откинув одеяло, он посмотрел на бинт, который закрывал его рану. Почти тут же пришла сильная слабость и тошнота. Ресид закашлял и откинулся на мягкую подушку. Дверь немедленно открылась, и на пороге показался офицер.

— Господин генерал, я полковник Ингольф — высокий, с пышными усами человек остановился возле кровати генерала — командую гарнизоном Йерварда.

Он озабоченно посмотрел на бинт, туго опоясывающий Ресида

— Как вы себя чувствуете?

— Лучше. Значительно лучше. Спасибо полковник

— Я сейчас позову нашего врача, госпожу Флюкеске

— Со мной всё в порядке…

— Она сказала мне, чтобы я обязательно позвал её, когда вы проснетесь — произнес Ингольф тоном, не терпящим возражений

— Хорошо — генерал устало кивнул — делайте, как считаете нужным

Полковник исчез в дверном проёме. Вскоре где-то хлопнула дверь, и в сопровождение Ингольфа в комнату вошла женщина. Ресид догадался, что это та самая женщина, которая встречала их возле ворот города. Теперь он смог как следует разглядеть её лицо. Черные, как смоль волосы были коротко подстрижены, а тонкие, немного изогнутые брови придавали её лицу слегка удивленное выражение. Она остановилась рядом с кроватью Ресида и внимательно посмотрела на него. На миг генералу показалось, что этот взгляд, больших зеленых глаз ему знаком, но тут она улыбнулась, и мягкая белозубая улыбка заставила Ресида на миг забыть о боли.

— Я вижу, вы пошли на поправку — голос у неё был низкий, с хрипотцой — Давайте я осмотрю вашу рану. Тем более что надо сделать новую примочку

Сев рядом с ним, и откинув одеяло, она принялась аккуратно снимать перевязь. Закончив, она бросила бинты в мешок, принесенный полковником

— Господин полковник, будьте добры, принесите вон тот поднос с красными листьями, что стоит на подставке возле камина

— Что это? — спросил Ресид

— Морское растение "донный язык", растущее в неглубоких заливах Северного моря. Прекрасно заживляет раны и не даёт образовываться гнойникам.

Ингольф поставил поднос на тумбу и, отойдя к камину, стал ворошить угли, подняв сноп искр. Ресид посмотрел на свой живот. Рана выглядела неприятно, но краснота у краёв почти спала. Как следует, смочив чистые бинты в розоватой воде, женщина снова положила лекарство на рану. Генерал почувствовал жжение, которое вскоре перешло в легкое покалывание.

— Повезло, что сразу после ранения вам оказали квалифицированную помощь — проговорила она, аккуратно накладывая бинты — мне осталось лишь довершить лечение. Рана вас беспокоила из-за постоянной дорожной тряски, не более. Воспаление было не сильным.

— Могу я узнать ваше имя? — в горле Ресида пересохло, и голос прозвучал как треск сухого дерева

— Ой, простите господин генерал — она снова улыбнулась — Во всей этой суматохе…. меня зовут Елена

— Красивое имя — генерал попытался изобразить ответную улыбку — И к тому же очень редкое. Вы откуда родом

— " Земля Ворона". Это на Западе Империи

— Да, знаю — Ресид кивнул — Большой город

— У меня там осталась мама. Обещала ей в письме, что скоро навещу её, но тут началась эта блокада — Елена покачала головой

— Какая блокада? — Ресид резко повернулся к полковнику

— Господин генерал — Ингольф подошёл к его кровати — я всё доложу вам, когда вы будете себя лучше чувствовать.

— Перестаньте! — Ресид раздраженно махнул рукой — я не малый ребенок!

— Простите, господа — прервала их Елена — вы сможете заняться делами, когда я закончу свои. Вы ранены, и поэтому я имею право настаивать на своем.

В полной тишине она закончила перебинтовывать Ресида, встала и направилась к двери

— Вы придёте ещё? — невольно вырвалось у генерала

— Конечно, вам же нужно будет менять бинты. Кстати, вы уже можете понемногу ходить. Только не переусердствуйте, иначе рана может опять начать вас беспокоить — она снова улыбнулась, и вышла, тихо прикрыв за собой дверь

Ресид посмотрел на полковника

— Долго я находился в беспамятстве?

— Шесть часов — полковник опустился на стул — К тому же вы просто спали.

— Вот как? А сколько сейчас времени?

— Около пяти утра

Генерал удовлетворенно вздохнул

— Это значительно лучше — Генерал удовлетворенно вздохнул — Хорошая новость для меня. Мы не потеряли время.

— К сожалению, она единственная — неохотно произнес Ингольф

— Выкладывайте — бросил Ресид и принялся осторожно одеваться

— Город блокирован с моря. Два дня назад, на рассвете, пиратские корабли атаковали наши суда стоящие на рейде. Атака была неожиданной, они возникли из тумана и мы просто ничего не успели сделать. Были сожжены и потоплены три фрегата. Погибли командующий северного флота адмирал Курли, и другие высшие офицеры. Три шлюпа и один фрегат с большими повреждениями сумели отойти под прикрытие форта. К вечеру бандиты попытались высадиться в порту. Им удалось разрушить все наши катапульты на центральном бастионе, удачно десантироваться, и завязать бои на пристани. Нам стоило большого труда отбить их атаку и не пустить в город.

Полковник потер лоб, с видом смертельно уставшего человека. Вздохнув, он снова посмотрел на генерала

— Им это стоило одного корабля и около пятидесяти убитых, помимо тех, кто погиб на затонувшем судне. Здесь мы вынудили их отступить, но вчера пираты несколько часов обстреливали другой бастион, прикрывающий северо-западный выступ. Теперь он почти полностью разрушен, и ничто не помешает им высадить новый десант. А если у них хватит людей, или они будут достаточно отчаянными, то смогут нанести нам два удара одновременно. В порту, и у грузового причала. Исходя из этого, я приказал перебросить в западную часть города половину людей. Сейчас войска закрепились на позициях, и готовы к обороне. Пиратские корабли бросили якоря на рейде и пока не предпринимают никаких действий. Все это также означает, что база флота на Драконьем острове осталась практически не прикрытой. Вся надежда на магов ордена, ведь там не более сотни солдат. Если эти мерзавцы исхитрятся и пройдут сквозь туман и фарватер они смогут захватить остров, и мы получим постоянную угрозу Йерварду и потерю контроля над этими водами.

Воспаленные глаза Ингольфа смотрели, куда-то в одну точку на стене. Словно он вновь и вновь прокручивает в мозгу все произошедшее за эти дни

— Признаться такое на моей памяти впервые. Никогда прежде люди "Ледяного архипелага" не решались нападать на крупные, укрепленные имперские города как Йервард — полковник перевел взгляд на Ресида

— И ведь они не уходят! Именно поэтому я предполагаю, что это не просто пиратский рейд!

— Гарнизон сильно пострадал? — генерал натянул сапоги, и устало откинулся на спинку кресла. На его лбу появилась испарина.

— Мы потеряли сотню человек, и ещё примерно столько же серьезно ранены. В центральном бастионе только недавно удалось потушить пожар после их бомбардировок.

Ресид некоторое время смотрел на потрескивающий в камине огонь.

— Сотня!? — Ресид не смог скрыть отчаяния от числа потерь — Слишком все слажено для набега. Тут вы правы. Это уже не мятеж. Это война! Полномасштабная война по всем направлениям!!

— Что вы имеете в виду? — полковник с тревогой посмотрел на Ресида

— Вы что не слышали о новом мятеже в Рабле?

— Некоторые крестьяне, привозящие на рынок свои продукты, рассказывали что-то о новых беспорядках, но все через третьи руки. Так что мы не особо доверяли их рассказам.

— У вас давно не было вестовых?

— Уже давно. Последние дни мне показалось странным, что патрульные с "Большой Развилки" не появляются…

— Да, империя из всех земель Восточной провинции контролирует теперь только этот город! — Ресид повернулся к капитану — Я же лично отправлял к вам людей с донесениями!

— Как? — Ингольф выглядел потрясенным, — мы не имели никаких известий! Как такое возможно!?

— Солдаты, пришедшие со мной, вам вообще ничего не сказали? А корабли? Торговцы?

— Ваши люди отдыхают. Мы даже не стали никого из них ни о чем расспрашивать. Признаться, я думал, что вы прибыли к нам с инспекцией, а по дороге подверглись нападению банды "Гнилого". Он давно промышляет в этих лесах, и нам никак не удаётся схватить его. Я писал вам в докладе за прошлый месяц. А что касается слухов, что гуляют по портовым тавернам….

Генерал устало покачал головой.

— Тэквор собрал новую армию. Я не знаю, как ему это удалось, но теперь на его стороне наемники "Пепельных земель". Управление частью войск он передал своей дочери. В течение небольшого времени она захватила все земли до "Большой Развилки" включительно. Солдаты из нашего пополнения переходят на её сторону ротами! Мне удалось собрать верных присяге людей, и дать бой у "Большой развилки". Но нас разбили наголову! Важнейший транспортный узел теперь в руках мятежников, а Йервард оказался в западне!

— Неужели в столице об этом неизвестно?

— Почем мне знать? — генерал поднялся и подошел к столу — Я посылал вестовых, хотя нет никаких гарантий, что с ними не произошло тоже, что произошло с гонцами отправленных к вам.

— Надеюсь хоть одному из них удалось добраться живым, и эти штабные черви не будут тянуть, с помощью!

— Я надеялся, что морем мы сможем эвакуировать женщин и детей — продолжил Ресид — ведь этот город полностью состоит из переселенцев Аэрона, и их мятежники не пощадят. Похоже, Тэквор не только использует наемников, но и вступил в союз с пиратами. В этом я почти не сомневаюсь. Без него они не осмелились бы осаждать Йервард.

Полковник с белым, как простыня, лицом отошёл к камину.

— Мы имеем две тысячи здоровых солдат, и около сотни раненных, из тех, кто может держать оружие. Плюс ополчение. Думаю, найдется немало мужчин готовых встать на защиту своих семей.

— Давайте выйдем на свежий воздух — произнес генерал — я уже не могу дышать этим дымом

— Мне кажется, вы ещё не совсем хорошо себя чувствуете для этого — возразил Ингольф

— Ерунда — отрезал генерал — просто будем идти помедленнее

— Как скажете, господин генерал

Когда они вышли на балкон, на востоке забрезжил рассвет. Солёный морской воздух взбодрил Ресида, и он почувствовал себя значительно лучше. Оттуда, где они стояли, можно было видеть темные силуэты пиратских кораблей.

— Вот с этого корабля — Ингольф показал на самый большой из них, стоявший ближе к берегу — они ведут бомбардировку — в любой момент может произойти новый штурм!

Ресид как раз думал, что нового штурма не будет. А вот когда у стен появятся Доротея, тогда им придется по-настоящему туго. Чего ждут пираты, вернее кого, Ресид понял.

— Ваши люди хорошо вооружены? — спросил он, глядя на море

— Если вы имеете в виду стрелковое оружие, то здесь проблем нет. Запас стрел и болтов достаточен, если конечно нам не будет противостоять армия из тридцати тысяч солдат беспрерывно штурмующая город.

— А если допустить именно это?

Полковник нахмурился

— Сами понимаете, все зависит от интенсивности штурма, условий. Да мало ли факторов! Но хочу заметить, что если мы будем сражаться с армией такой численности, то нам вообще не стоит волноваться о припасах. Они уничтожат нас за сутки.

— Продовольствие?

— Неделю мы можем даже не урезать пайки. С водой тоже нет никаких проблем. Сеть колодцев дает нам пресную воду в избытке.

— Ну что ж, по крайней мере, нам есть на что рассчитывать. Шансов не много, но они есть.

Полковник с надеждой посмотрел на Ресида

— Если честно, господин генерал — вы надеетесь на войска из центральных провинций?

Немного помолчав, Ресид посмотрел на полковника

— Очень — генерал облокотился о высокие перила и перевел взгляд на встающее над морем солнце — как никогда в жизни.

– ------

В томительном ожидании прошёл следующий день. Корабли пиратов замерли в бухте, не предпринимая никаких действий. Словно призраки, три корабля возвышались над водой. Палубы их были пусты. Лишь изредка можно было наблюдать какое-то движение на палубе флагмана. К этому времени, Ресид поделился своими опасениями с полковником, что незваные гости ждут Доротею, после чего навалятся на защитников города с двух сторон одновременно. Ингольф предложил подойти к пиратским кораблям на веслах, и попробовать поджечь флагман. Он полагал, что пустые палубы свидетельствуют о низкой дисциплине на кораблях. Наверняка большинство из команды пьяны, и имперцам не составит большого труда осуществить задуманное. Ресиду пришлось по душе предложение полковника.

Глубокой ночью к пиратским судам выдвинулись три шлюпки. Они бесшумно скользили по водной глади, с каждой минутой сокращая расстояние до своей цели. И когда уже казалось, что задуманное может осуществиться, ночную тишину разрезал глухой удар корабельной катапульты. Взмывший в темное небо снаряд вспыхнул на подлете к первой шлюпке и посыпался огненным дождем на застывших в ужасе людей. Крики солдат и треск вспыхнувшего дерева известил наблюдавшим с городской пристани офицерам о гибели лодки и её команды. Следом последовало ещё два залпа, и оба били мимо целей. Экипажи оставшихся двух лодок понимали, что живыми им уже не вернуться, но выполнить задуманное они ещё могли. Увеличив скорость они быстро вышли из зоны обстрела катапульт и на полном ходу приближались к флагману.

Ингольф, кусая губы до крови, всматривался в темные силуэты кораблей. Он все ещё надеялся на чудо, когда над водой разнесся отчетливый свист рассекаемого воздуха, и новые крики людей. Ингольф не сомневался — их людей накрыли стрелки пиратов. Вновь и вновь повторялись эти жуткие звуки, пока все не стихло.

Через несколько минут две лодки гулко ударились о борт пиратского флагмана, неся на борту два десятка мертвецов. Ингольф не помнил, как добрел до своего дома. Он чувствовал себя убийцей, который отправил на верную смерть своих солдат. Впервые за много лет полковник прибегнул к помощи вина. Он так и уснул за столом, сжимая в руке недопитый кубок.

Но на следующее утро горожан ждал сюрприз. Пираты ушли. Где-то далеко, у линии горизонта, виднелись крохотные паруса. Прошлым вечером город был объявлен на осадном положении и полон слухов о силе надвигающейся армии мятежников. Поэтому уход пиратов многими расценивался как хорошее предзнаменование. Однако генерал не спешил делить радость с горожанами. Зная Доротею, он ожидал подвоха.

Два дня изменений не принесли. Разведчики не находили никаких признаков приближения неприятельской армии, но в городе чувствовалось нарастающее напряжение. Были и те, кто говорил, что никакой Доротеи нет, и раз пираты ушли надо вернуться к нормальной жизни. Таковых было много среди крестьян, застрявших в Йерварде. Но большинство жителей не разделяло их оптимизма, глядя на то, как солдаты гарнизона с мрачной решительностью готовятся к отражению нападения.

На второй день после ухода пиратов Ингольф отселил мирных жителей из домов, располагающихся в районе, примыкающем к городским воротам и южной стене. Теперь в этих домах расположились солдаты, стараясь превратить улицы в смертельные ловушки для наступающего неприятеля. Ресид очень боялся лазутчиков Доротеи, поэтому проход в эту часть города гражданскому населению был запрещен его личным распоряжением.

Солдат, как и жителей, угнетало ожидание. Многие из них были угрюмы и неразговорчивы. Мало кто рассчитывал на помощь войск Аэрона. Большинство было уверено, что их бросили и забыли.

Ситуация продолжала ухудшаться и вскоре Ингольфу пришлось выпустить приказ о запрете на спиртное во всех тавернах города. Подавленность среди солдат и мирного населения вылилась в пьянство и жестокие драки. В одной из таверн в пьяной поножовщине было убито трое гражданских и один офицер, что стало последней каплей для Ресида и Ингольфа. С сегодняшнего дня после захода солнца в городе объявлялся комендантский час.

– ----

Поздним вечером Ресид сидел в своей комнате вместе с Еленой. За прошедшие дни он все больше времени проводил в обществе молодой женщины. Он чувствовал, что симпатия постепенно перерастает в нечто большее. Хотя сам себя он все ещё убеждал, что это простой интерес к образованному и приятному человеку. Он предпочитал не думать о том, почему ему нравится её голос и улыбка. Вряд ли из-за её образованности ему нравилось смотреть даже на то, как она хмурится, когда в чем-то не соглашалась с ним, даже жесты её ухоженных рук вызывали в нем странное чувство, заставляли волноваться словно подростка.

Сегодня Елена зашла к нему вечером, после обхода раненных в госпитале. Сидя у камина Ресид рассказывал ей о виноградниках и сортах вин Эфинана, когда раздался резкий стук в дверь.

— Войдите — Ресид почувствовал, как внутри него растет ледяной ком

На пороге показался Ингольф. Лицо его выражало тревогу

— Разрешите?

— Есть новости?

— Отряд из четырех дозорных не вернулся к назначенному сроку

— Но это еще не означает, что…..

— Вернулась только лошадь одного из разведчиков.

Ресид мрачно посмотрел на полковника

— Поднимайте людей и отправляйте на стены. Усильте охрану порта. Боюсь, как бы нам вновь не увидеть знакомые силуэты на рейде Йерворда!

— Все уже сделано, господин генерал

— Я сейчас иду, подождите меня в коридоре

Ингольф отвесил короткий поклон Елене и вышел, притворив за собой дверь.

— Что нас ждёт? — она испуганно посмотрела на Ресида

— Сейчас я ничего не могу сказать — он старался не смотреть в её сторону

— Страшно за стариков и детей — женщина поставила кубок на стол

— Мы сделаем все, что в наших силах! И я все ещё очень надеюсь на помощь. Надеюсь, что за Доротеей придут головорезы "Оборотня"! Эти парни смогли бы воздать должное мерзким бунтарям! Императору надо было посылать сюда именно "Оборотня", а не зеленую ребятню из военных школ!

При упоминании командира первой гвардейской армии Елена вздрогнула.

Заметив это, генерал улыбнулся

— У ребят, как и у их командира, конечно своеобразные манеры, но именно такие как они могут остановить Тэквора и его дочь! Одно время я воевал с ними — Ресид сделал короткую паузу — Участвовал в штурме Гамидо

Ресид запомнил эти кровавые дни на всю жизнь. Гвардейцы вырезали всех, кто им попадался на пути. Обозленные ожесточенным сопротивлением местного населения они меньше всего в тот момент напоминали людей. Банда вурдалаков! Он тогда вывел своих солдат из города, когда тот пал, не в силах смотреть на то, что творили подразделения Дэвлина. Он не в состоянии был остановить зверства, но и не желал, чтобы его имя хоть как-то ассоциировалось с этой резней!

Он помнил безумный взгляд генерал-лорда обращенного на командира городского гарнизона, его перекошенное злобой лицо, освещенное сполохами пламени горящего города. И страшное заклинание, которое выжгло несчастного пленника изнутри. Это была жесточайшая схватка и жесточайшая месть победителей за своих павших товарищей. Неделю после битвы ему снились кошмары. Его командир, генерал Чител повесился после штурма, оставив письмо в котором сообщил, что не в состоянии пережить того, что произошло в Гамидо. Вот тогда Ресид и получил генеральские нашивки, причем по личному ходатайству генерал-лорда Дэвлина. Вскоре он занял место старика Читела. Ресид не любил это вспоминать. Один из его бывших друзей тогда бросил ему: "с твоих нашивок капает кровь несчастных жителей Гамидо! Ты можешь с этим жить?!". Видимо мог. Просто надо засунуть эти воспоминания подальше и не задавать самому себе лишних вопросов.

— Я знаю о штурме — голос Елены вывел его из неприятных воспоминаний — Тогда замок брали два полка тяжёлой штурмовой пехоты " Скорпионы" и "Клинки" при поддержке трех пехотных рот из армии генерала Читела.

Ресид пристёгивающий пояс с мечом в изумлении застыл.

— Откуда вам известны такие подробности? Черт возьми, я как раз командовал этими тремя ротами, будучи в звании полковника!

— Что вы командовали ротами я, конечно, не знала, а о штурме мне рассказал сам "Оборотень" — она поморщилась — как все его называют.

— Вы знакомы с генерал-лордом!?

Елена встала и подошла к Ресиду.

— Конечно, я его знаю. Он мой отец.

Ресид остолбенел, потеряв на мгновение дар речи. Немного опомнившись, он спросил

— Но, что тогда вы тут делаете!? В этой провинции? Более года охваченной смутой?!

— Я окончила университет, и сама попросилась на три года в гарнизон. Хотела проверить, насколько хорошо я училась. Отец не возражал. Скорее одобрил, сказал, что долг перед своей страной должен выполнить каждый человек независимо от положения в обществе.

Генерал шумно вдохнул.

— Кто-нибудь ещё знает кто вы?

— Только полковник Ингольф и комендант гарнизона

— Проклятье! Да если мятежники узнают, что в этом городе находиться дочь "Оборотня" — он запнулся — простите лорда Дэвлина, они не посчитаются ни с чем, чтобы захватить вас.

— Я не думаю, что такое возможно

— Вот дела! — у генерала выступила испарина — Я пришлю вам охрану. Ради бога никуда не выходите из своих покоев, пока не кончится весь этот кошмар!

— Не слишком ли поздно, генерал? — улыбнулась Елена — я тут уже два года, и пока нужды в личной охране у меня не возникало. Если вы не заметили, то я хожу по городу без сопровождения

Ресид немного смутился. Он стоял в нерешительности посередине комнаты и смотрел на Елену

— Идите — мягко сказала она, беря его руку в свою — вас ждет полковник. И, пожалуйста, будьте осторожны!

— Да конечно, простите — он нехотя освободил свою руку и неуверенной походкой вышел из комнаты в коридор, где нетерпеливо топтался Ингольф

Когда они поднялись на стены, вдалеке сверкнула молния. Ресид машинально принялся считать время до громового раската.

— Господин генерал — к ним подбежал сержант — прошу вас пройти к центральной башне. Дозорные что-то обнаружили

Когда они пошли в сторону башни Ресид не удержался.

— Полковник, почему вы мне не сказали, кто такая Елена?

Ингольф уставился на генерала, не понимая о чем тот говорит. Потом поняв, сильно удивился

— Она вам сказала!?

— Да, чёрт возьми! А я стоял и хлопал глазами, как последний идиот!

— Простите, но я не имел права выдавать кто она кому бы, то, ни было

— Да я с ней флиртовать начал! — Ресид покачал головой

Ингольф улыбнулся

— Она очень хорошая женщина. Её отец лично просил присмотреть за ней, когда я был в Элидире.

— Я думал, вы тут торчите безвылазно с момента назначения

— Это и было в момент назначения.

— Можно не скромный вопрос, полковник?

— Конечно

— Почему вас перевели из гвардии генерал-лорда Рамси?

— Мои раны сделали меня негодным для продолжения карьеры в кавалерии второй гвардейской армии. Вот и получил эту должность.

— Мне кто-то сказал, что вас сослали ко мне в армию, посчитав неблагонадежным

Полковник с удивлением посмотрел на Ресида

— Можно узнать, кто это сказал?

— Да не помню уже, ах да, мне это говорил глава восточной гильдии ордена Тэквор. Знаете такого? Было это около двух лет назад.

Полковник рассмеялся

— Черт возьми! После таких рекомендаций вы должны мне доверять как никогда!

Генерал улыбнулся в ответ

— Я просто хочу сказать, что информация о Елене — это государственная тайна

— Здесь вам не о чем беспокоиться. Я осознаю всю ответственность и уберегу её от любой неприятности!

— Вашими бы устами, полковник — вздохнул Ресид

Они поднялись на смотровую башню, где их ожидали несколько солдат во главе с капралом

— Так что вы нам хотели показать? — Ресид подозрительно посмотрел в сторону леса

— Господин генерал, вы прислушайтесь

— Что ещё за чертовщина? — проговорил Ресид, но подошёл к стене и начал вглядываться в кромешную лесную тьму, как, будто от этого у него мог обостриться слух

Вдали вновь громыхнул гром. Солдаты стояли рядом и тоже всматривались во тьму ночи. Потрескивали факелы, шумел под порывами ветра лес. И среди этих естественных звуков генерал различил посторонний шум. Он не мог определить его природу, но впечатление создавалось, как будто где-то вдалеке шумит ярмарочная площадь, где множество людей и повозок создают постоянный гул. А спустя мгновение генерал ясно различил ржание лошади.

— Это движется армия — сказал один из солдат — скорей всего передовой отряд, не более сотни

— Можешь определить размер отряда по шуму, который еле слышен? — Ресид скептически посмотрел на него

— Я восемь лет отслужил в роте егерей Великого леса. С самого начала правления здесь империи. Тогда работёнки у нас хватало. И очень часто от слуха зависела наша жизнь. У меня просто большой опыт.

— Надеюсь, что это так — проворчал Ресид

— Господин генерал там кто-то есть! — закричал Ингольф

— Где!? — Ресид напрягся

Тут же в надворотной башне гулко прогудел сигнальный рог. Заскрипели тетивы натягиваемых луков

— Не стрелять! — это кричал человек, выехавший из леса

— Кто ты? Назовись!

— Лейтенант Руар! Третье соединение первой гвардейской армии генерал-лорда Дэвлина! Полк "Роксбург"

— Неужели… — пробормотал Ресид, стараясь рассмотреть в темноте форму всадника

Но тут, следом за Руаром из леса показались повозки.

— У нас раненные! Открывайте ворота!

— На лбу у тебя не написано, что ты гвардеец — прокричал Ресид, все ещё не веря в спасение — а если ты отродье этой колдуньи!?

— Кто?! — лейтенант, казалось, растерялся

— Слышу знакомое бурчание — выкрикнул один из появившихся следом за повозками всадников — открывай ворота, старый плут! Я хочу как следует выпить и закусить!! Какого черта обижаешь моих людей!?

На миг Ресид замер, а потом его рот расплылся в широкой улыбке

— Браммель! Ты!?

— Собственной персоной, дорогой генерал! Высший полковник Браммель, командир третьего соединения гвардии генерал-лорда Дэвлина! Я представился, как положено? Теперь ты впустишь нас!?

— Открыть ворота имперской гвардии!! — пронеслось над стенами

Визгнула цепь опускающегося моста. Грохнули засовы ворот. В Йервард входил полк "Роксбург" и вереница повозок с ранеными солдатами. Несмотря на глухую ночь, горожане высыпали на улицу, шумно встречая солдат. Мрачная тень осады отступила.

Глава 3. Новые неприятности

Я сидел в большой, грязной таверне, расположенной у пристани, где швартовались рыболовецкие шхуны. Изрезанный стол, хранил на себе отметины, оставленные буйными посетителями портовой забегаловки. Какому умнику пришло в голову назвать эту вонючую дыру "Миф"?! Уж точно не тому жирному трактирщику в засаленной рубашке из грубой, колючей шерсти, что принес мне большую глиняную кружку до краев наполненной темным портером. Пена высоко поднялась и теперь стекала по его рукавам, заливая половину столешницы. Дождавшись, когда она немного спадет, я сделал большой глоток. Опять немного подождал и повторил. Все это время хозяин таверны стоял рядом и боязливо поглядывал в мою сторону. Эмблема на куртке, и значок полка "Странник" его сильно смущала. Думаю, я был первым гвардейцем, который явился сюда. Подняв на напрягшегося трактирщика глаза, я вежливо улыбнулся

— Отличный портер! Ничего лучшего не пробовал! Теперь я ваш постоянный клиент

— Не желает ли господин офицер копченого окуня? — радости по поводу нового ценителя его напитка заметно не было

— Нет — покачал я головой — Не желает. Я очень внимателен к тому, что ем.

— Как пожелаете, господин — хозяин поспешно удалился

– -----

Для визита сюда у меня была причина. Старый санитар из госпиталя посоветовал мне отведать здешнего портера. Если я, конечно, любил этот густой, крепкий напиток. "Постарайся не обращать внимание на вонь и мерзавцев, что там околачиваются, и ты будешь пить лучший портер всего Изведанного мира" — проскрипел он мне, снимая с моего лица повязку. Посмотрев на меня, старик крякнул

— А с таким лицом да ещё в форме офицера "Оборотней" пожалуй, тебе нечего опасаться портовых ублюдков

Я вопросительно взглянул на него.

— Подойди к зеркалу — сказал он мне, засовывая мои повязки в грязный, кожаный мешок набитый кровавыми бинтами

— Поправив куртку, я подошел к маленькому зеркалу, висящему над бочонком с водой.

На меня смотрел угрюмого вида парень, которому было уже далеко за тридцать. Светлые, спутанные волосы доходили почти до плеч. Лицо было болезненно бледным, поэтому мои серые глаза выглядели на нем словно две ледышки. За ту неделю, что я провалялся в госпитале, у меня появилась борода. Немного подумав тогда, я решил её не сбривать, она хоть частично прикрывала тянувшийся шрам от височной кости, до рта, пересекаясь с толстым уродливым следом от кинжала на подбородке. "Как Дарин или мой прежний командир полковник Местан", подумалось мне.

Вновь я вспомнил женщину в придорожном трактире. Как она разочарованно произнесла "неужели и вы станете таким же, как ваши сослуживцы?". Черт возьми! Сейчас бы она меня даже не узнала, хотя прошло всего несколько недель. " Служба среди чертей — делает из тебя черта, каким бы одуванчиком ты не был до этого. Это лишь вопрос времени. Кто-то становится жестоким ублюдком через год, а кому-то достаточно и пяти дней поварится среди людей "Оборотня", и глядишь — уже ничем не лучше нас, старых псов!" — эти слова принадлежали моему соседу по госпитальной палате. Лейтенанту из полка "Эдельвейс". Он лишился руки в схватке у "Большой развилки" и теперь ждал, когда его отправят домой на заслуженный отдых, с хорошей пенсией и солдатскими почестями. Может мне стоит начать ему завидовать?

– -------

Допив вторую кружку, я сладко потянулся. Санитар не обманул меня. Портер здесь был изумительным. Про вонь и подозрительную публику он тоже не врал. Если бы стена, выходившая на море, не была разрушена во время схватки с пиратами, я вряд ли бы высидел внутри помещения.

Перед третьей кружкой мне потребовалось облегчиться. Я встал и, стараясь не дышать, двинулся вглубь трактира к стене с опилками, которая служила отхожим местом. Малый, что валялся здесь, уже успел выблевать все, чем набивал себе брюхо, поэтому я постарался отойти подальше к стене. Закончив свои дела, я вернулся на место. Позади меня, в глубине зала, компания из трех моряков весело гогоча, слушала рассказ, какого-то оборванца о том, как он заставляет свою жену ублажать его после тяжелой работы в порту, а дочь хлопочет перед ним словно перед вельможей.

— Знает, что если что мне не по нраву, живого места не оставлю!! — громко хвастался он

С моря подул ветерок и отогнал от меня смрад в глубь таверны. Влажный воздух пах солью и рыбой. Я взял вторую кружку, и сдув пену сделал большой глоток. Немного подержав напиток во рту, я с блаженством проглотил хмельной нектар.

Рассказчик, все более меня раздражавший, тем временем, приглашал всех своих собутыльников поучаствовать в представлении с его семьёй за небольшую плату. Я оглянулся и посмотрел на него. Парень был высокий, жилистый с короткими рыжими волосами. Хохоча, он обвел взглядом зал и наткнулся на меня

— Чего уставился, приятель?

— Я тебе не приятель, дубина — я поставил кружку на стол

— Не понял — привстал он из-за стола

— Все ты понял, недоносок — во мне, что-то сработало. Я захотел убить его. Просто прирезать как свинью! У меня даже зачесалась ладонь. Тем более что подленький голосочек внутри говорил мне, что это будет легко. Пусть только даст мне повод. И тогда я посмотрю, на что ты годишься, кроме как избивать свою жену и дочь.

Парень зло улыбнулся, показывая желтые зубы и вытащил из-за пояса короткий кинжал

— Богатенький искатель приключений решил пощекотать себе нервишки — весело проговорил он — беги скорее к мамочке, розовощекий!

Друзья весело заржали в предвкушении зрелища. Другие посетители притихли в ожидании возможной драки. Мне не хотелось их разочаровывать. Я отодвинул стол и, медленно встав, вытащил свой меч. Затем неспешно направился к их столу. Видимо, из-за полумрака, царившего в зале, и табачного дыма компания поначалу приняла меня за простого горожанина, но при моем приближении они увидели на мне кольчугу и куртку поверх неё говорившая о том, что связались они с военным. А когда я подошел на расстояние выпада меча, вся четверка уставилась на отличительные знаки гвардии. Парни сразу притихли. Рыжий здоровяк замер, уставившись на меня.

Я наслаждался моментом. По правде сказать, опасности они и вправду не представляли, и поэтому я мог с легкостью разыгрывать из себя свирепого пса войны, не опасаясь последствий для своего здоровья.

— Господин офицер — наконец заговорил один из них — вышла ошибка. Нам жаль, и мы не хотим ссориться с вами по пустякам…..

— Вы уже поссорились — могильным голосом произнес я. Для себя я уже решил окончательно, что убью рыжего. С остальными как получится.

Рыжий стоял с кинжалом в руке, не шелохнувшись. Красные глаза пьяницы впились в меня словно два уголька.

— Так получай, пес! — неожиданно он метнулся вперед, целясь ножом мне в горло

Его приятели не остались в стороне, вскочив со своих мест вытаскивая короткие абордажные сабли. Один из них решив не искушать судьбу, бросился на улицу, и вскоре послышались его вопли о помощи

Признаться, такая резвость, чуть не застала меня врасплох, и я с трудом смог среагировать на выпад рыжего. С деланной легкостью я отбил его кинжал, и свободной рукой бросил в двух других попавшийся под руку стул. Рыжий развернулся и снова с рычанием бросился на меня, загородив тем самым своим приятелям дорогу. Сильный и быстрый, но дурак. Справится со своей женой, и набить морду в кабаке он мог, но бросаться так на профессионала, тем более вооруженного, было большой глупостью. Его последней глупостью. Я увернулся от его свирепого, но неуклюжего выпада, схватил за руку и чуть развернув, вогнал ему в живот свой меч по самую рукоять.

— Ох! — воскликнул он, дыхнув на меня гнилью, и повалился на пол. Кровь стала толчками выходить из его раны, когда я вытащил клинок. В следующий момент я уже отбивал атаку двух своих противников. В тесном помещении они скорее мешали друг другу, чем создавали для меня проблемы. В конце концов, они столкнулись, а я, улучив момент, нанес удар по руке, чуть выше локтя тому, кто находился ближе ко мне. Мой противник, вскрикнув и выронив оружие, отступил в глубь таверны, держась за набухавший от крови рукав. Рыжий к этому времени перестал корчиться и затих. Последний из собутыльников с широко раскрытыми от ужаса глазами стоял напротив меня, не зная, что делать. Я улыбнулся точно, так как несколько дней назад улыбнулся своему отражению в перевязочной госпиталя. Парень выронил клинок. Рухнув на колени, он поднял руки

— Пощади — прошептал он

— Что? — я чуть приблизился к нему направив острие своего меча ему между глаз

— Па. па — теперь он только мог хлопать ртом

— Хотел развлечься с женой этого придурка? Хотел веселья?

Он с силой замотал головой

— Думаю, это забавное приключение послужит вам хорошим уроком — я вытер меч об рубаху парня, и вложил его в ножны. Посетители стояли с открытыми от ужаса ртами. Все эти моряки и бродяги не были неженками, но тут вышло, что-то из ряда вон выходящее. Я это понял, когда немного пришел в себя и окинул взглядом место драки. Убитый, лежащий в огромной луже крови. Стены в кровавых потеках, и содрогающийся от слез парень. Проклятье! Похоже, я перестарался.

На улице послышался конский топот и вскоре в таверну вошли четверо солдат. Кто-то показал им на меня и тут же скрылся в дверном проеме. Сержант, достав меч, в сопровождении своих солдат двинулись в мою сторону. Похоже на них тоже произвела впечатление обстановка в зале. Видя, что я не проявляю никакой агрессии они подошли вплотную к тому месту, где я стоял. Поняв, что перед ними не простой дебошир, сержант недовольно сжал губы

— Господин лейтенант — спокойный голос патрульного звучал необычно в такой обстановке — я вынужден буду просить вас проследовать с нами.

— Конечно, как скажете — я пожал плечами, но колени у меня предательски подрагивали

— Прошу вас господин лейтенант — патрульный жестом велел расступиться зевакам, немного осмелевшим с прибытием солдат.

Я направился к выходу, но на полпути остановился и направился к столу, где все ещё стояла моя недопитая кружка. Патрульные напряглись.

— Я допью свой портер — улыбнулся я — я за него заплатил — осушив кружку одним глотком я вышел из полуразрушенного трактира.

– -------

— Вы, лейтенант, чудом отделались от заключения в гарнизонной тюрьме! — передо мной расхаживал комендант Йерварда капитан Дикий.

— Да, господин, капитан — буркнул я, разглядывая на стене узоры плесени. Караульное помещение оказалось сырым и холодным местом.

— Что да!? — воскликнул Дикий уставившись на меня

— Я не сомневался, что буду, признан невиновным — спокойно проговорил я — все, что случилось, было лишь актом самообороны, с моей стороны.

— Актом самообороны! — капитан закатил глаза — я думаю, что трактирщик потому высказался в твою пользу, что испугался твоих дружков, гвардейцев. Мне вся ваша банда вот уже где! — капитан полосонул себя ладонью по горлу

— Мы вскоре поправимся и убудем в войска

— Поправятся! Убудут! Больные они! — Дикий потер виски — что касается тебя, то ты убудешь уже сегодня, с патрульным разъездом. Ты признан здоровым

— Кем? — спросил я

— Мной! — рявкнул капитан — понял!?

— Может немного сбавите тон? — я посмотрел на него чуть прищурившись

— Бросьте это — капитан презрительно скривился — я не боюсь вашу гвардейскую шайку! Ты думаешь, показал свою смелость, выворачивая кишки этим пьяньчугам?! На самом деле ты поступил подло и трусливо! Я допускаю, что эти парни были ублюдками, и то, что ты рассказал, правда, но ты мог не убивать! Мог! Но ты убил! Ради удовольствия! Кто ты тогда после этого?

— Послушайте, капитан……

— Ты пес "Оборотня"! Мните себя бравыми парнями на страже империи, а на самом деле сборище садистов и убийц!! — капитан уже кричал на меня, приподнявшись со стула и облокотившись руками об стол

Затем, подойдя к кувшину с водой, он сделал два глубоких глотка и снова посмотрел на меня

— Я не потерплю, чтоб в Йерварде резали глотки людям только за то, что те, что-то там не то говорили! Ты можешь написать донос за мои слова, и меня схватят, как неблагонадежного человека, но я очень рад, что все это я сказал тебе в лицо! Сказал тебе правду, и ты это знаешь. Вам слишком многое стало сходить с рук.

— Эти типы имели мало общего с людьми — я попытался оправдаться, потому что слова капитана сильно задели меня — и вы не правы…..

Дверь за моей спиной заскрипела. Капитан, взглянув на вошедшего и быстро поставил кувшин на место, мгновенно изобразив на своем лице приветливую улыбку, поспешил навстречу гостю.

— Госпожа Флюкеске! — он отвесил ей легкий поклон своей лысой головой

Я хмыкнул, за что был одарен страшным взглядом капитана, а затем повернулся к вошедшей даме. В шаге от меня стояла молодая женщина в синем платье, выгодно подчеркивающем её красивые формы. На плечах у неё был накинут толстый шерстяной плащ. Она откинула капюшон, отстегнула застежку и отдала его капитану, который с удивительной галантностью принял его, и повесил на ржавый гвоздь, заменявший вешалку.

— Дождь сегодня просто беда — вставил я — холодный, пробирает до костей

Она даже не удостоила меня взглядом, неспешно пройдя к столу капитана. Черные, как смоль волосы были аккуратно уложены, а её большие зеленые глаза были очень выразительны. Даже слишком. Оливковая кожа и правильные черты лица делали эту женщину по-настоящему красивой. На мой вкус.

— Здравствуйте господин капитан — голос у неё был строгий и холодный с хрипотцой, будто от легкой простуды — я узнала, что вы собираетесь отправить одного из раненных гвардейцев обратно в действующую армию минуя комиссию

— Этот раненный сидит перед вами — проворчал Дикий — отдыхает после устроенной им резни в портовом кабаке

Женщина, наконец, удостоила меня взглядом

— Так это вы тот "герой", что расправился с тремя пьяницами? — она не пыталась скрыть презрения в своем голосе — Вы настолько невоспитанны, лейтенант, что даже не встали при появлении дамы? И к тому же продолжаете сидеть, когда я стою перед вами.

Немного опешив, я поднялся и встал перед ней. Она оказалась чуть ниже меня, и от неё тонко пахло сиренью.

— Меня зовут Риттер. Лейтенант гвардии генерал — лорда Дэвлина. К вашим услугам госпожа — и я спародировал недавний поклон капитана

— Своё кривляние приберегите для казарменных подружек — меня окатила новая волна презрения

— Учту. Кстати, мы не могли с вами, где-то видеться до сегодняшнего момента? Где-то раньше. Ваше лицо кого-то мне напоминает

За спиной у меня шумно задышал Дикий. Женщина покачала головой, как мне показалось, немного смутившись, но быстро взяла себя в руки и оглядела меня с ног до голов

— "Идеальный" вид гвардейца "Оборотня". Словно оживший образ из баек о вашей армии — её губы изогнулись в легкой усмешке

Я стоял напротив и пялился на её лицо не мигая, поймав себя на том, что мне просто нравится смотреть на неё.

— Лейтенант — Дикий дернул меня за рукав, возвращая к реальности — у тебя хоть какое-то воспитание есть?

— Оставьте его, капитан, зачем, таким как он приличия. Он солдат "Оборотня" — тон её был ледяным

Я невольно расплылся в улыбке. Выглядел я должно быть мерзко, так как на лице девушки отразилась брезгливость, словно она сейчас должна будет поцеловать жабу.

О чем-то, немного подумав, она, посмотрела на капитана

— Так вот, пока я его не осмотрю и не удостоверюсь в том, что он здоров, я не позволю отсылать его из Йерварда.

— Да вы бы видели, как он мечом махал! — вскипел Дикий

— А вы видели, капитан? — огрызнулся я

— Я осмотрю его прямо здесь — тоном не терпящем возражений проговорила она, жестом останавливая Дикого — пока ещё я управляю военным госпиталем! И именно я буду выпускать из него пациентов. И старайтесь больше так не делать, капитан. Мне ещё не хватало специально ходить через полгорода и осматривать каждого солдафона, которого вам лично вздумается отправить в действующую армию — эта фраза, больше предназначалась мне, чем капитану

— Да и сейчас бы не следовало — пробубнил Дикий — вызвали бы старика, он все бы оформил

— Куда были ранены? — на капитана она больше не обращала внимания

— Спина, лицо и плечо — ответил я

— Раздевайтесь по пояс

— Я снова невольно улыбнулся, совсем не желая того, и принялся стягивать с себя одежду. Затем повернулся к ней спиной.

Почувствовав, как её теплые пальцы ощупывают мне спину возле шрама я снова улыбнулся. Стало так приятно, что по телу пробежали мурашки

— Вам холодно, лейтенант? — поинтересовалась она — вы такой изнеженный?

— Нет, просто очень приятно

Дикий крякнул, сидя за своим столом

— Раны затянулась, воспалений нет. К тому же с такими ранениями большинство остаются в строю, а не бегают по тыловым госпиталям. Одевайтесь.

— Я попал сюда не из-за этого — реплика Флюкеске разозлила меня — А из-за отравленного ножа! Если бы вы больше времени проводили в госпитале, а не в замке, вы лучше бы знали по каким причинам в госпитале оказался тот или иной человек!

— Лейтенант!! — Дикий подскочил словно ужаленный

Лицо женщины потемнело, но она не отвела взгляда, а продолжала смотреть мне в глаза

— Извинитесь — тихо проговорила она — извинитесь или пожалеете

— Только после вас, госпожа. Вы обвинили меня в трусости, в то время как я получил ранение делая работу за того человека, который теперь сидит в замке на холме, наслаждаясь вином и морскими пейзажами!

— Грязный убийца! — она даже задохнулась от возмущения — Ты подписал себе приговор!

На этот раз Дикий промолчал. Он просто стоял и хмуро смотрел в мою сторону. И я знал почему. Генерал Ресид не пользовался авторитетом среди местных солдат. По их глубокому убеждению именно его действия привели к осаде Йерварда, который пал бы не окажись гвардия во время в нужном месте.

Женщина покачала головой.

— Рассчитываете на солидарность вояк? — едко спросила она.

Я промолчал. Флюкеске посмотрела на капитана и поняла, что произнесенные слова не отложились в памяти Дикого. Он не подтвердит моих слов в адрес генерала Ресида.

— Вот значит как — произнесла она сухим голосом — к вашему сведению, я офицер имперской армии, и чин мой выше вашего — она подошла ко мне вплотную — подобное обращение я расцениваю, как личное оскорбление….

— Расценивайте — кивнул я — только я не позволил себе сказать ничего оскорбительного в ваш адрес.

Она смотрела на меня, не скрывая злобы. Желваки так и ходили на её скулах

— Капитан — она пошла к двери — помогите мне

Дикий подлетел к ней, и, сняв плащ с гвоздя, помог накинуть его ей на плечи

Она открыла дверь, впуская в крошечную комнату шум булькающих от крупных капель дождя луж

— Госпожа Флюкеске — капитан был очень расстроен — я прошу вас прощения за этого молодого офицера. Я уверен, что у него не было умысла оскорбить вас! Не передавайте этот разговор….

— Успокойтесь, капитан — она мягко улыбнулась ему, как ни в чем не бывало — это наше личное дело, и я не собираюсь каким либо способом обозначать в нем вас.

Дверь закрылась, и капитан тяжело вздохнув, посмотрел на меня

— Ну и дурак же ты парень — горько произнес он — просто дурак

— Я уже достаточно наслушался оскорблений в свой адрес, господин капитан. Теперь я свободен?

— Свободен. Пока. Через четверть часа от Южных ворот отправляется патрульный отряд к "Развилке". Остается только надеяться, что эта дама сочтет недостойным делом наказывать вас — он протянул мне бумаги

— Благодарю, господин капитан

Злость, клокотавшая во мне, немного угасла. Эта чертова горячка вытирала об меня ноги, и после этого я ещё должен был извиняться! Как же я ненавижу этих богатеньких вылизанных особ! Всю дорогу внутри меня кипело негодование. Но постепенно я начинал понимать, что наломал слишком много дров. Меня стала охватывать тревога. Как ни крути, а я совершил убийство, и вдобавок оскорбил, судя по всему влиятельную особу. Да ещё походя задел генерала Ресида.

По поводу убийства, конечно, можно оправдываться перед собой, что я убил негодяя и его жена с дочерью, скорее всего не грустят по такому родственничку, но не слишком ли быстро я проникся духом той армии, частью которой я стал? Жизнь человека стала для меня не такой уж большой ценностью. А что будет дальше? В кого я превращусь через год, или три? Правда если эта дамочка окажется злопамятной, то говорить о таких далеких перспективах излишне оптимистично.

Дойдя до ворот, я нашел патрульный отряд и, показав проездные бумаги, присоединился к пятерым всадникам, что отправлялись к "Большой развилке".