Нэпман 6. Стальной кулак

Глава 15 Неожиданная поддержка

Я медленно складывал документы в папку, когда заметил, что один из присутствовавших на совещании, военный в форме РККА с петлицами связиста, задержался в зале и с интересом разглядывает наш макет башни.

— Позвольте полюбопытствовать, — произнес он, подходя ближе. — Весьма оригинальная конструкция. И главное мобильная.

— Да, система полностью разборная, — я машинально провел рукой по секциям макета. — Можно быстро демонтировать и перевезти на новое место.

— Александр Николаевич Извольский, начальник связи N-ской дивизии, — представился военный, протягивая руку. — А знаете, у нас как раз большие проблемы с организацией устойчивой связи на учениях. Особенно в сложных условиях.

Я внимательнее посмотрел на собеседника. Лет сорока, подтянутый, с умными внимательными глазами. Судя по всему, хорошо разбирается в технической стороне вопроса.

— Леонид Иванович Краснов, — представился я. — Если интересно, могу подробнее рассказать о проекте.

— С удовольствием, — кивнул Извольский. — Тут недалеко есть неплохая столовая Центрального дома инженеров. Как раз время обеда. Заодно и поговорим.

Просторный зал столовой встретил нас негромким гулом голосов и звоном посуды. Мы заняли столик у окна. Борщ оказался вполне приличным, а котлеты — даже очень неплохими.

— Так вот, — Извольский отодвинул пустую тарелку. — На последних учениях связь то и дело прерывалась. А в реальных условиях это может стоить победы…

Он замолчал, но я понял недосказанное.

— Наши башни решают именно эту проблему, — я достал из папки схему. — Смотрите: модульная конструкция, быстрый монтаж, надежная работа даже при сильном ветре или обстреле.

— Обстреле? — Извольский наулонился к схеме. — Вы просчитывали устойчивость к попаданиям?

— Конечно. Особая сетчатая структура распределяет нагрузку. Даже при частичном разрушении башня остается работоспособной.

Глаза военного загорелись профессиональным интересом:

— А маскировка? Высотные конструкции — отличный ориентир для противника.

— Есть интересные наработки, — я понизил голос. — Специальные маскировочные сети, ложные элементы конструкции. Можно даже создавать имитацию разрушения.

Извольский задумчиво постукивал пальцами по столу:

— Знаете что, товарищ Краснов… Нам нужно показать этот проект комвойсксвязи. Думаю, его очень заинтересуют военные аспекты вашей разработки.

— Буду рад, — я достал блокнот. — Когда и где можно организовать встречу?

— Давайте завтра к десяти, — Извольский написал адрес. — Только документацию переработайте с акцентом на военное применение. И макет захватите, у нас, у военных, любят конкретику.

Когда мы прощались у выхода, он добавил:

— И еще. Не огорчайтесь из-за этих бюрократов из наркомата. Иногда военный путь оказывается короче гражданского.

Возвращаясь в КБ, я чувствовал, что неудача с Наркомсвязью может обернуться гораздо более интересными перспективами. Нужно срочно собирать команду и готовить новую презентацию. Теперь уже для военных.

Вернувшись в КБ, я первым делом решил навести справки об Извольском. В моем кабинете как раз находился Полуэктов, он зашел обсудить вопросы поставок броневой стали.

— Александр Николаевич Извольский? — переспросил Георгий Всеволодович, выслушав мой рассказ. — Да, знаю его еще по Гражданской. Толковый командир, из военных инженеров старой школы. Окончил Военно-инженерную академию, специалист по связи. В Гражданскую воевал на Южном фронте, организовывал связь для наступательных операций. Если он заинтересовался, значит, это серьезно.

— А что скажете о его влиянии в военных кругах?

Полуэктов достал неизменный портсигар с вензелями:

— У него хорошие связи в штабе РККА. И что важнее у него репутация грамотного специалиста. Его мнение ценят.

Ну и отлично. Значит, с ним можно работать.

Я позвонил Гаврюшину. У него ведь обширная картотека на всех военных специалистов. Владислав Арнольдович подтвердил слова Полуэктова и добавил несколько важных деталей:

— Извольский сейчас курирует разработку новой системы войсковой связи. Насколько мне известно, они как раз ищут технические решения для устойчивой радиосвязи на большие расстояния.

Получив эту информацию, я вызвал Сурина и Зотова. Нужно срочно готовить новую презентацию проекта. Теперь уже с акцентом на военное применение.

— Михаил Петрович, — обратился я к Сурину, когда тот вошел в кабинет. — Похоже, нам придется серьезно переработать документацию. Созывайте нашу команду.

В просторном светлом зале нашего КБ собрались все ключевые специалисты. Сурин и Зотов склонились над чертежами, Величковский изучал расчеты прочности конструкций, а Сорокин быстро делал пометки в блокноте.

— Товарищи, — начал я, оглядывая команду. — Нам нужно серьезно переработать концепцию башен. Военные заинтересовались проектом, и у нас появился шанс.

— Военные? — Величковский поправил пенсне. — А как же гражданское применение?

— В том-то и дело, — я развернул на столе карту европейской части СССР. — Смотрите: если мы правильно расположим башни, они смогут работать и на военные, и на гражданские нужды.

Сурин понимающе кивнул:

— Двойное назначение… Интересная мысль. На одной и той же башне можно разместить разные типы передатчиков.

— Именно, — я отметил карандашом несколько точек на карте. — Вот здесь у нас крупные промышленные центры. А здесь расположены важные железнодорожные узлы. И одновременно это ключевые пункты для военной связи.

Зотов, как всегда энергичный, подскочил к схеме:

— А если добавить систему быстрого переключения между гражданским и военным режимом? В случае… — он замялся, — особой ситуации.

— Отличная идея, — подхватил Сорокин. — Я как раз разрабатываю новую схему коммутации. Можно будет перенастроить всю сеть буквально за несколько минут.

Величковский задумчиво потер подбородок:

— Для военных особенно важна будет надежность конструкции. Нужно усилить узловые соединения, может быть, добавить дублирующие элементы.

— И систему маскировки, — добавил Сурин. — Владимир Григорьевич показывал мне интересные разработки по маскировочным сетям. Можно адаптировать их для наших башен.

Я достал из папки заметки после разговора с Извольским:

— Военных особенно интересует мобильность. Возможность быстро развернуть и свернуть систему связи.

— С этим проблем не будет, — уверенно сказал Сурин. — Конструкция Владимира Григорьевича как раз рассчитана на быструю сборку. А если еще усовершенствовать узлы крепления, можно намного уменьшить время сборки.

— И разработать специальные транспортные платформы, — подхватил Зотов. — У меня есть идеи по этому поводу.

Величковский поднял руку, призывая к вниманию:

— Не забывайте про помехозащищенность. В военных условиях противник наверняка попытается создавать радиопомехи.

— Я уже думал над этим, — кивнул Сорокин. — Можно использовать систему направленных антенн и частотную модуляцию. Это значительно повысит устойчивость связи.

К вечеру мы наметили основные направления доработки проекта. Я смотрел на заполненную пометками карту и думал, что теперь у нас действительно появился шанс. Оставалось только правильно представить все это военным.

— Михаил Петрович, — обратился я к Сурину. — Подготовьте, пожалуйста, к завтрашнему утру подробную техническую документацию. Особый акцент на военные аспекты, но не забывайте и про гражданское применение.

— Сделаем, — кивнул он. — Василий, — это уже к Зотову, — поможете с расчетами мобильности?

Я оставил их за работой и пошел к себе в кабинет. Нужно продумать стратегию завтрашнего разговора с военными. Теперь, когда у нас появилась четкая концепция двойного назначения, шансы на успех значительно выросли.

На следующее утро массивное здание штаба РККА встретило меня прохладой длинных коридоров и строгими часовыми у дверей. Извольский ждал в вестибюле.

— Идемте, Леонид Иванович. Товарищ Смородин уже в курсе вашего проекта.

Пётр Данилович Смородин, начальник управления связи РККА, оказался крепким мужчиной лет пятидесяти с проницательным взглядом и характерными следами полевой жизни на обветренном лице. Его просторный кабинет был заставлен картами и схемами организации связи.

— Присаживайтесь, товарищ Краснов, — он указал на стул у массивного стола. — Александр Николаевич рассказал о ваших башнях. Давайте подробнее.

Я разложил схемы:

— Товарищ начальник управления, сейчас связь в РККА во многом зависит от проводных линий. Телефон и телеграф уязвимы. Достаточно повредить провода, и связь нарушена.

Смородин кивнул:

— Это наша главная головная боль. Особенно в условиях маневренной войны.

— Наши башни решают эту проблему. Сеть высотных радиостанций обеспечит устойчивую связь на сотни километров. Штабы фронтов и армий получат надежный канал управления войсками.

Я развернул карту:

— Смотрите: размещаем башни в ключевых точках. Каждая может работать как узел связи для крупного соединения. При этом конструкция разборная. В случае необходимости башню можно быстро демонтировать и перевезти на новое место.

— А устойчивость к воздействию противника? — Смородин постучал пальцем по карте.

— Продумано. Во-первых, особая сетчатая конструкция. Даже при частичном разрушении башня сохраняет работоспособность. Во-вторых, система маскировки. В-третьих, возможность создавать радиопомехи для вражеской разведки.

Я перешел к следующему чертежу:

— Отдельный вопрос — авиация. Сейчас большинство самолетов летает без радиостанций. А ведь для эффективного применения авиации нужна устойчивая связь с землей.

— Это верно, — Смородин оживился. — У нас серьезные проблемы с координацией бомбардировщиков и разведчиков.

— Наши башни обеспечат связь с самолетами в радиусе действия радиостанций. Более того, сеть башен поможет в организации ПВО. Информация о вражеских самолетах будет мгновенно передаваться в штабы.

Извольский, до этого молчавший, добавил:

— Петр Данилович, а ведь это решает и проблему дезинформации противника. Можно создавать ложные радиопереговоры, имитировать перемещение крупных сил…

Смородин задумчиво забарабанил пальцами по столу:

— А что с производством? Сколько металла потребуется?

— Значительно меньше, чем кажется. Конструкция очень экономичная. К тому же, — я сделал паузу, — башни можно использовать и для гражданской связи. В мирное время они обеспечат надежную радиосвязь между промышленными центрами и транспортными узлами.

— Двойное назначение? — Смородин прищурился. — Хитро придумано.

Он встал и прошелся по кабинету:

— Значит так, товарищ Краснов. Завтра в десять ноль-ноль большое совещание. Будут представители всех заинтересованных управлений — из авиации, артиллерии, разведки. Подготовьте подробный доклад. Особый упор на оперативно-тактические преимущества системы.

— Будет сделано, товарищ начальник управления.

— И вот еще что, — он остановился у карты. — Подумайте над испытательным проектом. Что-нибудь не слишком масштабное, но демонстрирующее все возможности системы.

Уже в дверях он добавил:

— А насчет Наркомсвязи не беспокойтесь. Если завтра все пройдет хорошо, этот вопрос мы решим.

Возвращаясь в КБ, я перебирал в голове детали предстоящего доклада. Похоже, военные действительно разглядели потенциал нашего проекта. Теперь важнее всего правильно представить его завтра.

Чтобы подготовиться, я собрал команду на экстренное совещание. До утра мы готовили презентацию для военных.

Сурин дорабатывал технические расчеты, Зотов с чертежниками готовил новые схемы, Сорокин проверял расчеты по радиооборудованию.

Ближе к полуночи заехал Величковский, принес результаты испытаний прочности конструкций при различных повреждениях. Цифры выглядели впечатляюще. Даже при разрушении трети элементов башня сохраняла устойчивость.

Под утро я еще раз проверил все документы. На столе лежали карты с расположением первых башен для пилотного проекта, схемы организации связи между штабами, расчеты по маскировке и помехозащищенности, данные об экономии металла по сравнению с обычными конструкциями, подробный план развертывания системы в приграничных округах и макет башни в разрезе, показывающий все технические решения

В девять утра Степан подал машину. По дороге в штаб РККА я мысленно повторял ключевые моменты доклада. Многое зависело от того, как мы представим проект военным.

Большой зал совещаний штаба РККА был уже полон, когда мы вошли туда с Суриным и Зотовым. За длинным столом, покрытым зеленым сукном, сидели представители всех родов войск. Я узнал начальника управления связи, командующего войсками московского округа, нескольких работников из штаба. В центре Смородин с Извольским.

— Товарищи командиры, — начал Смородин, постучав карандашом по графину. — Перед нами стоит важнейшая задача организации надежной связи для Красной Армии. Товарищ Краснов предлагает техническое решение, которое может представлять значительный интерес. Прошу вас…

Я встал и подошел к развешанным на стене картам.

— Товарищи командиры, — я указал на карту европейской части СССР. — Перед вами схема развертывания принципиально новой системы войсковой связи. В ее основе высотные радиобашни конструкции инженера Шухова, доработанные под военные задачи.

Зотов и Сурин развернули макет башни в разрезе. По залу прошел одобрительный гул.

— Главное преимущество системы — полная независимость от проводных линий связи. Каждая башня обеспечивает устойчивую радиосвязь в радиусе до двухсот километров. При этом конструкция полностью разборная.

Я показал схему монтажа:

— Специальная секционная структура позволяет собрать или демонтировать башню за три дня силами одного взвода. Все элементы стандартизированы и взаимозаменяемы.

— А устойчивость к огневому воздействию? — спросил кто-то из военных.

— Вот здесь особенно интересно, — я кивнул Сурину, и тот развернул новые чертежи. — Сетчатая гиперболоидная конструкция распределяет нагрузку по всем элементам. Даже при разрушении трети конструкции башня сохраняет работоспособность. Кроме того…

Я показал схему маскировки:

— Специальные маскировочные сети и ложные элементы делают башню практически незаметной с воздуха. Можно также создавать имитацию разрушений для дезинформации противника.

Начальник управления авиации подался вперед:

— А что с самолетами? У нас острая проблема со связью «земля-воздух».

— Смотрите, — я перешел к следующей схеме. — Размещаем башни около ключевых аэродромов. Это обеспечит надежное управление бомбардировочной и разведывательной авиацией. Более того, сеть башен может стать основой системы раннего обнаружения вражеских самолетов.

Командующий войсками оживился:

— Разверните эту мысль.

— Создаем цепь башен вдоль границы. При обнаружении вражеской авиации информация мгновенно передается по сети в штабы воздушной обороны. Время реакции сокращается в разы.

Смородин одобрительно кивнул:

— А в мирное время?

— В том и преимущество системы. В мирное время башни обеспечивают гражданскую связь между промышленными центрами. Но при необходимости, — я показал схему коммутации, — система за несколько минут переключается на военный режим работы.

Зотов продемонстрировал на макете:

— Вот здесь размещается гражданское оборудование, а здесь — военное. Переключение происходит буквально одним рычагом.

— Что с испытельным проектом? — спросил Смородин.

Я развернул детальную карту:

— Предлагаю начать с линии Москва-Нижний Новгород. Шесть башен, расположенных в ключевых точках. Это позволит отработать все элементы системы, включая монтаж, маскировку, организацию связи. И главное, позволит продемонстрировать все возможности в реальных условиях.

В зале воцарилась тишина. Военные переглядывались, обдумывая услышанное.

— Товарищи командиры, — негромко произнес Смородин. — Предлагаю перейти к обсуждению. Проект представляется крайне интересным. Особенно с учетом текущей международной обстановки.

— Меня особенно заинтересовала возможность использования для ПВО, — поднялся командующий авиации Московского округа. — Сейчас от обнаружения самолета противника до передачи информации в штаб проходит недопустимо много времени. А с такой системой время сокращается в разы.

— Более того, — вступил начальник разведуправления, до этого молчавший. — Мы можем использовать эти башни для радиоразведки. Увеличим дальность перехвата вражеских переговоров. Дополнительный плюс то, что мы сможем создавать направленные помехи.

Начальник управления авиации постучал карандашом по столу:

— Вы упомянули про связь с авиацией. Какова дальность устойчивой связи с самолетом?

— При использовании наших передатчиков до ста пятидесяти километров, — ответил я. — Причем это в любых погодных условиях. И заметьте, что одна башня может одновременно поддерживать связь с несколькими самолетами.

— А помехоустойчивость? — спросил кто-то из технических специалистов.

Я кивнул Сурину, и тот показал указкой на схемы:

— Мы используем специальную систему модуляции сигнала. Кроме того, направленные антенны значительно снижают влияние помех противника.

— Товарищ Краснов, — обратился начальник оперативного управления. — Вы говорили о мобильности. За три дня можно собрать башню. А сколько времени займет демонтаж в случае… отступления?

В зале повисла напряженная тишина. Вопрос об отступлении в 1930 году звучал почти крамольно.

— Демонтаж занимает сутки, — твердо ответил я. — Все элементы маркированы, система разборки отработана. Достаточно одного взвода и трех грузовиков для перевозки.

Смородин удовлетворенно кивнул:

— Это важно. В современной маневренной войне гибкость развертывания средств связи может стать решающим фактором.

— А что с подготовкой персонала? — спросил начальник управления боевой подготовки.

— Уже разработана программа обучения, — я достал еще один документ. — Три недели теоретической подготовки, месяц практики. Причем большинство операций доведено до автоматизма. Все узлы стандартизированы, схемы сборки предельно простые.

Обсуждение продолжалось еще около часа. Военные дотошно выясняли технические детали, прикидывали тактические возможности, спорили о приоритетных направлениях развертывания.

Наконец Смородин поднялся:

— Товарищи командиры, предлагаю подвести итог. Проект представляется крайне перспективным. Предлагаю поддержать пилотный вариант на линии Москва-Нижний Новгород. Это позволит отработать все элементы системы в реальных условиях.

Он обвел взглядом присутствующих:

— Возражения есть?

Возражений не последовало.

— В таком случае, — Смородин повернулся ко мне, — готовьте детальный план реализации пилотного проекта. Сроки, потребности в материалах, кадровое обеспечение. Через неделю доложите лично мне.

Когда мы выходили из зала, Извольский тихо сказал:

— Поздравляю, Леонид Иванович. Такого единодушия у наших командиров я давно не видел.