Starcraft. Сталь и пепел

Глава 7

Возвращение с Монлита на «Гиперион» было напряженным до предела. Каждая минута, пока наш десантный крейсер прорывался сквозь верхние слои атмосферы и стыковался с кораблем, казалась вечностью. Угроза появления Королевы Клинков или ее био-флота в виде левиафанов, большого количества муталисков и корраптеров висела над нами дамокловым мечом. Но, к счастью, удача (или слепая судьба) была на нашей стороне. Мы успели убраться из системы Монлита прежде, чем Рой предпринял какие-либо активные действия, что странно.

Артефакт был у нас. Цена, заплаченная за него — несколько жизней Рейдеров, две уничтоженные единицы «Мародера» и множество раненых — была высока, но цель была достигнута.

В последующие несколько дней «Гиперион» находился в режиме максимальной боевой готовности, совершая короткие, рваные гиперпрыжки, заметая следы и пытаясь оторваться от возможного преследования. Атмосфера на борту была гнетущей. Появление Королевы Клинков, пусть и виртуальное, произвело на всех неизгладимое впечатление. Даже самые закаленные ветераны-Рейдеры ходили мрачнее тучи. Ее имя произносили шепотом, как будто боясь накликать беду. А Рейнор… Джим почти не выходил из своей каюты, и те редкие разы, когда мы его видели, его лицо было непроницаемой маской, за которой угадывалась глубокая, мучительная боль.

В один из таких дней я заглянул в кают-компанию. Она была почти пуста, лишь несколько техников сонно ковырялись в своих датападах, да за дальним столом, склонившись над тактическим дисплеем, сидел Финдли. Его массивный боевой костюм был всегда на нем, он выглядел… почти человеком, если не считать его огромных размеров и шрамов, покрывавших лицо. Тайкус с видимым интересом просматривал какие-то записи, время от времени хмыкая и отпуская едкие комментарии себе под нос. Я невольно прислушался. Это были новостные сводки DNN о недавних атаках зергов в различных секторах, отчеты о действиях флота Доминиона и… досье на Королеву Клинков, с многочисленными голографическими изображениями и записями ее обращений.

В этот момент в кают-компанию вошел Мэтт Хорнер. Он выглядел уставшим, но как всегда собранным. Заметив Тайкуса, он нахмурился.

— Финдли, — его голос был холоден. — С каких это пор бывшим уголовникам с сомнительной репутацией разрешен доступ к секретным архивам и тактическим сводкам «Гипериона»?

Тайкус медленно поднял голову, на его лице появилась его фирменная циничная ухмылка.

— Расслабься, капиташа, — он лениво махнул рукой. — Я просто стараюсь быть в курсе событий. Не люблю, когда меня застают врасплох. К тому же, эти «секретные архивы», как ты выразился, любой толковый хакер в секторе Копрулу может взломать за пару бутылок хорошего виски. А я, между прочим, пью только лучшее.

Хорнер подошел ближе и посмотрел на экран, который просматривал Тайкус. Его взгляд остановился на изображении Королевы Клинков.

— Вижу, эта ваша… Королева Клинков… ее тут все боятся пуще чумы, — Тайкус снова уставился на экран, потирая подбородок. — Хм, а по мне так — ничего особенного. Обычная баба, только с крыльями и плохим характером. Таких на Новом Фолсоме пруд пруди было. Правда, без крыльев. Но характер… у некоторых был и похуже.

Хорнер покачал головой, его лицо было серьезным.

— Ты и понятия не имеешь, Финдли, кто она такая. И на что она способна.

— А мне-то какое до этого дело? — Тайкус пожал своими широченными плечами. — Очередной враг, которого нужно убрать. Чем она отличается от сотен других психов и монстров, с которыми нам приходилось иметь дело? Главное — чтобы платили хорошо.

— А вот Джиму… Джиму есть до нее дело, — тихо сказал Хорнер, и в его голосе прозвучали непривычные нотки сочувствия. — Они были… близки.

Тайкус на мгновение замер, его ухмылка сползла с лица. Он уставился на Хорнера с каким-то новым, нечитаемым выражением.

— Погоди-ка… — он медленно протянул. — Ты хочешь сказать… они… того… этого? Джимми и эта… хитиновая стерва?

Ха! Ха-ха-ха! — он вдруг расхохотался своим громким, грубым смехом, который эхом прокатился по пустой кают-компании. — Ну, Джимми, ну, старый хрыч! Всегда знал, что у тебя был вкус на экзотику, но чтобы настолько!..

Хорнер помрачнел еще больше.

— Это не смешно, Финдли. Она была другой. До того, как зерги захватили ее на Тарсонисе. До того, как Сверхразум превратил ее в это… чудовище. Ее звали Сара Керриган. И она была одним из лучших Призраков Конфедерации. И она была для Джима больше, чем просто товарищем по оружию.

Смех Тайкуса постепенно угас. Он снова посмотрел на изображение Королевы Клинков на экране, но теперь в его взгляде было что-то иное — не просто цинизм, а какая-то мрачная задумчивость.

— И Джимми винит в этом себя, да? — тихо спросил он, скорее утверждая, чем спрашивая. — Винит в том, что не смог ее спасти. Что оставил ее там, на Тарсонисе. А Менгск, видимо, их предал.

Хорнер кивнул.

— Да. Он несет этот груз уже много лет. И, честно говоря, Финдли, если они когда-нибудь встретятся лицом к лицу… я не знаю, что Джим сделает. Сможет ли он… нажать на курок.

Тайкус долго молчал, его взгляд был прикован к холодному, безжалостному лицу Королевы Клинков на экране. Затем он медленно поднял свою огромную руку. Морпех поднял забрало, обнажив свое лицо, и достал из кармана мятую пачку сигарет. Закурил, глубоко затянувшись. Дым заполнил его легкие, а затем медленно вырвался изо рта. Он посмотрел на изображение Керриган, и в его единственном настоящем глазу (второй был кибернетическим имплантом, он потерял глаз в одном из инцидентов во время своей бурной криминальной карьеры) вспыхнул холодный, злой огонек. Он поднес дымящуюся сигарету к экрану и с силой прижал ее к тому месту, где на изображении был лоб Королевы Клинков.

— Такой женщине… — он медленно, с расстановкой произнес, глядя на обугленное пятнышко на экране, — только одна дорога. И Джимми это знает. Рано или поздно… ему придется сделать выбор.

Хорнер ничего не ответил, лишь тяжело вздохнул и вышел из кают-компании, оставив Тайкуса наедине с его мыслями и призраками прошлого Рейнора.

Я тоже поднялся из-за своего столика. Этот разговор… он многое объяснил мне о Джиме Рейноре. О той боли, которую он нес в себе. И о той невероятной тяжести выбора, который стоял перед ним. Королева Клинков была не просто врагом. Она была его прошлым, его виной, его кошмаром. И их следующая встреча обещала быть не просто битвой, а чем-то гораздо более страшным и личным.

Чуть позже в тот же день Мэтт Хорнер докладывал Джиму Рейнору о ситуации на борту. Я случайно стал свидетелем этого разговора, проходя мимо открытой двери каюты капитана, где Рейнор, как всегда, угрюмо рассматривал какие-то звездные карты.

— … и этот Финдли, Джим, — говорил Хорнер, — он опять копался в базе данных. Изучал досье на Керриган, сводки о зергах. Не знаю, какую игру он ведет, но я ему не доверяю. Этот парень слишком скользкий. Мы до сих пор не знаем, как он выбрался из Нового Фолсома и почему он так настойчиво набивался к тебе в команду.

Рейнор отвернулся от карт и посмотрел на своего старпома. На его лице промелькнула тень усталости.

— Мэтт, мы уже это обсуждали. Тайкус — мой старый друг. Да, он тот еще засранец, и у него куча проблем с законом. Но он никогда меня не подводил. Когда-то, много лет назад, когда нас зажали легавые Конфедерации после одного… хм… неудачного дела, Тайкус взял всю вину на себя. Он отсидел срок в тюрьме, пока я начал жизнь с чистого листа. Он сел за решетку, а я остался на свободе. Я перед ним в неоплатном долгу, Мэтт. Так что хватит об этом. Я знаю, что делаю.

Хорнер хотел что-то возразить, но, увидев выражение лица Рейнора, лишь покачал головой и сменил тему. Но я видел, что сомнения не покинули его. И, честно говоря, я тоже не до конца доверял этому громиле с циничной ухмылкой. В его глазах было что-то такое, что заставляло быть начеку. Но если Рейнор ему доверял… значит, у него были на то свои причины.

В это же время в лаборатории «Гипериона» кипела другая жизнь. Доктор Эмиль Наруд, главный научный сотрудник Фонда Мёбиуса, с которым Рейнор через Тайкуса заключил сделку по сбору артефактов, по защищенному каналу связи связывался с молодым, но очень талантливым ученым на борту «Гипериона» — Игоном Стетманном. Стетманн был немного рассеянным, эксцентричным, но гениальным специалистом в области ксенотехнологий. Он с энтузиазмом взялся за изучение захваченного на Монлите артефакта и трех протосских реликвий, которые притащила Лена.

— Артефакт экранирован и стабилен, командир, — докладывал Стетманн Рейнору во время одного из сеансов связи, его глаза горели научным азартом. — Его энергетика невероятна! По предварительным данным, он действительно может быть использован как оружие против зергов, или, по крайней мере, как мощный псионический резонатор. А эти протосские реликвии, что принесла рядовая Петрова… о-о-о-о! Они содержат уникальные данные о древних технологиях предтеч! Мы также собрали образцы биомассы зергов с Агрии. Если объединить эти знания… Я уверен, мы сможем разработать новые, улучшенные образцы вооружения для нашей пехоты и техники! Более прочная броня, более мощные боеприпасы, возможно, даже новые типы оружия! И для зданий тоже — более эффективные оборонительные системы! Это потребует времени и ресурсов, конечно, но потенциал огромен!

Доктор Ариэль Хэнсон, которая после долгих раздумий все же решила остаться на «Гиперионе» и помогать Рейнору, пока не найдут новое пристанище для колонизаторов, теперь тоже проводила много времени в лаборатории, работая бок о бок со Стетманном. Ее знания в области ксенобиологии и генетики также были бесценны для анализа зерговской биомассы и понимания природы артефактов. Казалось, она нашла здесь не только убежище для своих людей, но и новую цель для себя.

Именно в этот момент, когда на «Гиперионе» царила смесь тревожного ожидания, научных изысканий и подспудных интриг, с Рейнором связался Габриэль Тош. Его голографическое изображение, мерцающее и немного размытое, как всегда у Призраков, появилось на главном экране мостика.

— Слышал, могучий Джимм Рейнор снова в деле, но не при деньгах. — его голос был вкрадчивым, с легкой хрипотцой. — У меня для тебя есть предложение, от которого ты не сможешь отказаться. Выгодная сделка. Есть одна планетка — Редстоун. На ней самые ценные ресурсы в округе, но когда здесь появились зерги, многие обитатели резко собрали чемоданы. Деловые люди, как мы с тобой, могут неплохо набить карманы на этом предприятии, там еще остались огромные залежи высококачественных минералов. И что самое интересное — они практически не охраняются. Я предлагаю тебе помочь мне собрать эти минералы. Взамен — щедрая доля и… кое-какие полезные технологии, которые тебе точно пригодятся. Ну, как тебе такое предложение, Джимми?

Рейнор слушал Тоша, его лицо было непроницаемым. Сделки на кредиты всегда были рискованными, особенно с Габриэлем. Этот Призрак был известен своей непредсказуемостью и тем, что всегда преследовал свои собственные, часто непонятные цели. Но минералы и новые технологии… они были нужны «Гипериону» как воздух. Особенно после потерь на Монлите.

Пока на мостике «Гипериона» решались судьбы секторов и заключались сомнительные сделки с Призраками, я пытался найти свое место в этом бурном потоке событий. Дни после Монлита были наполнены для меня не только физическим восстановлением, но и глубокими, часто мучительными размышлениями. Схватка с Тал’даримами, появление Королевы Клинков, тот ужас и отчаяние, что я видел в глазах Рейнора, — все это оставило глубокий след в моей душе. Я все яснее понимал, что война, в которую мы ввязались, гораздо сложнее и многограннее, чем простое противостояние «хороших» Рейдеров и «плохого» Доминиона.

В свободное от вахт и легких хозяйственных работ время я часто бродил по гулким коридорам «Гипериона», пытаясь привести в порядок свои мысли. Кают-компания стала моим излюбленным местом — здесь, среди шума и гама, я чувствовал себя менее одиноким. Иногда я просто сидел и наблюдал за другими: за Тайкусом, который с невозмутимым видом просаживал заработанные кредиты в карты с другими наемниками; за Леной, которая, кажется, навсегда поселилась в углу с датападом, жадно поглощая информацию; за Килгором, который с отеческой строгостью гонял молодых Рейдеров на импровизированных тренировках в грузовом отсеке; за Джонсоном, который часами мог полировать свою снайперскую винтовку, погруженный в свои, только ему известные мысли.

В один из таких дней я наткнулся на старый аркадный автомат, пылившийся в дальнем углу кают-компании. На его потускневшем экране светилась надпись «The Lost Viking» («Потерянный Викинг»). Это была древняя, еще доконфедеративная игра, в которой нужно было управлять маленьким космическим кораблем, отстреливаясь от полчищ врагов. Я никогда раньше в нее не играл, но что-то в ней меня привлекло. Я опустил в щель пару кредитов, которые мне выдали в качестве жалованья (скромного, но все же), и взялся за джойстик. Игра оказалась на удивление затягивающей. Она требовала быстрой реакции, точности, умения предсказывать действия противника и принимать решения в условиях ограниченного времени. Чем-то она напоминала настоящий бой, только без реальной угрозы для жизни. Я проигрывал снова и снова, но с каждым разом мой счет становился все выше, а движения — все увереннее. «Потерянный Викинг» стал для меня своего рода медитацией, способом отвлечься от тяжелых мыслей и одновременно — неплохой тренировкой для рефлексов и тактического мышления.

Но аркадные игры, конечно, не могли заменить настоящей подготовки. Я понимал, что для того, чтобы выжить в следующих миссиях, чтобы быть полезным команде, мне нужно становиться сильнее, умнее, опытнее. Мои познания в тактике, которые помогли нам на Монлите, были лишь верхушкой айсберга. Мне нужно было совершенствовать свои боевые навыки, учиться лучше владеть оружием, понимать психологию врага.

Я начал больше времени проводить на стрельбище, отрабатывая точность стрельбы из моей модифицированной гауссовой винтовки. Свонн, видя мое усердие, иногда давал мне дельные советы, объяснял тонкости баллистики и особенности различных типов боеприпасов. Я также попросил Килгора погонять меня в рукопашном бою. Сержант, несмотря на свой возраст, был невероятно силен и ловок, и каждая наша тренировка заканчивалась для меня полным изнеможением и синяками, но при этом я чувствовал, как растут моя выносливость и боевые рефлексы.

— Ты неплохо держишься, Торн, — говорил Килгор, утирая пот со лба после очередной нашей схватки. — У тебя есть потенциал. Главное — не ленись и думай головой. В бою выживает не тот, кто сильнее, а тот, кто умнее и хитрее.

Я также много разговаривал с другими членами экипажа. С «Быком» и «Кувалдой», операторами «Мародеров», расспрашивая их об особенностях управления этими боевыми машинами, об их слабых и сильных сторонах. Я понимал, что мой первый опыт на Агрии был во многом случайным, и если мне снова доведется пилотировать такой костюм, я должен быть готов к этому гораздо лучше. С медиками-инженерами я обсуждал основы полевой медицины и ремонта брони — эти знания могли спасти жизнь не только мне, но и моим товарищам. Даже с Тайкусом, несмотря на его специфическую манеру общения, я иногда перекидывался парой слов о тактике ведения боя в городских условиях или против больших скоплений зергов — у этого громилы, несмотря на весь его цинизм, был колоссальный боевой опыт, и он, как ни странно, иногда делился им, если был в хорошем настроении.

Мои размышления касались не только боевых навыков. Я думал о своем месте в этой войне. Я больше не был солдатом Доминиона, слепо выполняющим приказы. Я был Рейдером Рейнора, частью команды, которая боролась за что-то большее, чем просто выживание. Но за что именно? За свободу? За справедливость? За месть Менгску? У каждого здесь были свои мотивы. Мне нужно было найти свой.

Миссия на Агрии, спасение колонистов — это было то, что наполнило меня чувством правильности происходящего. Я хотел и дальше защищать невинных, давать им шанс на жизнь. Возможно, это и была моя главная мотивация. Не абстрактные идеалы, а конкретные люди, нуждающиеся в помощи.

Но для того, чтобы их защищать, я должен был сам стать сильнее. Я должен был научиться не только выживать, но и побеждать. Я должен был стать не просто винтиком в боевой машине, а тем, кто может повлиять на исход боя, как это случилось на Монлите с Бессмертным.

Я вспоминал слова Рейнора: «На „Гиперионе“ нужны люди, которые могут думать своей головой и делать то, что должно, а не то, что приказали». Я хотел стать таким человеком. Человеком, на которого можно положиться. Человеком, который не подведет в трудную минуту.

Мой путь рядового Джакса Торна продолжался. И он вел меня через огонь, кровь, сомнения и потери к чему-то новому, еще не до конца понятному, но определенно важному. Каждая миссия, каждый разговор, каждая тренировка были шагами на этом пути. И я был готов пройти его до конца, чего бы это ни стоило.

Предстоящая высадка на Песочницу Дьявола обещала стать очередным испытанием. Планета с названием «Редстоун» не могла быть курортом.

Предложение Габриэля Тоша, несмотря на всю его сомнительную репутацию, было слишком заманчивым, чтобы от него отказаться. «Гипериону» отчаянно нужны были ресурсы, а информация о новых технологиях всегда ценилась на вес золота в этой партизанской войне. Поэтому, после недолгих совещаний на мостике, Рейнор дал добро на операцию на Редстоун.

Брифинг перед высадкой был коротким и по существу. Мэтт Хорнер вывел на главный тактический экран изображение планеты. Это был адский мир. Поверхность Редстоуна-3 (таково было его официальное обозначение в каталогах Доминиона, прежде чем он был заброшен) представляла собой хаотичное нагромождение черных вулканических скал, застывших лавовых потоков и огромных трещин, из которых вырывались клубы ядовитого пара и языки пламени. Небо было постоянно затянуто густым пеплом, сквозь который тускло пробивался багровый свет местного светила.

— «Песочница Дьявола», — Хорнер обвел взглядом присутствующих офицеров и нас, нескольких рядовых, которых решили привлечь к этой миссии. — Как видите, название вполне оправдано. Планета геологически нестабильна. Здесь часты землетрясения, извержения вулканов, и, что самое неприятное для нас, — уровень лавы в низинах периодически поднимается, затапливая обширные территории. Так что времени на пикники у нас не будет.

— По данным Тоша, — взял слово Рейнор, — на этой планете действительно остались огромные залежи высококачественных минералов, брошенные Доминионом. Наша основная задача — обеспечить безопасность для команд Тоша, которые займутся добычей, и помочь им вывезти как можно больше этих кристаллов. В обмен он обещает нам долю добычи и чертежи нового вооружения. В частности, речь идет о прототипах скорострельных пистолетов, модели P-38, P-45 или P-55, как заикнулся Тош, используемые для нанесения урона по наземным целям, взрывчатка D-8: гранаты на основе тяжёлого водорода, используемые для разрушения зданий и нанесения урона по группам врагов, и модифицированных реактивных ранцах для пехоты. Свонн уже ждет не дождется, чтобы поковыряться в этих игрушках.

— Но есть одна загвоздка, — добавил Хорнер, и на экране появились новые данные. — Планета не так уж и необитаема. Здесь полно… да, вы угадали, — зергов. Похоже, они облюбовали местные геотермальные источники. Так что, помимо борьбы с природой, нам придется отбиваться и от этих тварей. Основные силы зергов концентрируются в низинах, но они наверняка попытаются атаковать наши базы на возвышенностях, как только мы начнем добычу.

— Значит, так, — Рейнор окинул нас строгим взглядом. — Я и Тайкус остаемся на «Гиперионе». У нас тут своих дел хватает, да и Тош не очень жалует наше личное присутствие на своих «деликатных» операциях. Руководить наземной частью будет сержант Килгор. Его задача и задача всех наших морпехов, медиков и «Мародеров», которые отправятся вниз, — оборона базы и обеспечение безопасности для КСМ, которые будут вести добычу от имени «Гипериона». Мы тоже не будем сидеть сложа руки, пока парни Тоша набивают свои карманы.

— А что касается людей Тоша? — спросил Килгор.

— А вот это самое интересное, — усмехнулся Рейнор. — Тош прислал на эту миссию своих… специалистов. Он называет их «Головорезами». Это элитные штурмовики, экипированные теми самыми пистолетами со взрывчаткой и реактивными ранцами. Их задача — разведка, зачистка периметра, поиск новых месторождений и, если понадобится, быстрая ликвидация особо опасных угроз. Они будут работать автономно, но координировать свои действия с Килгором.

На экране появились изображения «Головорезов». Это были морпехи, но их броня была модифицирована, выглядела более легкой и агрессивной. На спинах у них крепились мощные реактивные ранцы, позволяющие совершать короткие, но стремительные прыжки, преодолевать препятствия и быстро менять позицию на поле боя. А в руках они держали внушительного вида пистолеты, способные на близкой дистанции превратить в фарш легкобронированного противника. Их тактика, судя по описанию, была основана на скорости, внезапности и сокрушительной огневой мощи на коротких дистанциях. «Бей-беги» в самом чистом виде.

— Они быстрые, они смертоносные, и они… не наши, — подытожил Рейнор. — Так что держите с ними ухо востро, но старайтесь сотрудничать. Нам всем нужно, чтобы эта миссия увенчалась успехом.

Из нашей старой команды — меня, Килгора, Лены и Джонсона — на эту миссию отправлялись только Килгор, я и Джонсон-«Мертвый Глаз». Лена оставалась на «Гиперионе» — ее способности были нужнее Мэтту Хорнеру для координации действий и анализа поступающей информации. Моя же задача, как и у других морпехов, была проста и понятна — защищать базу, отбивать атаки зергов и следить за тем, чтобы КСМ могли спокойно делать свою работу. Джонсону предстояло обеспечить снайперское прикрытие с какой-нибудь удобной возвышенности.

Перед высадкой я еще раз проверил свою экипировку. Против зергов бронебойные шипы с урановыми сердечниками были, возможно, излишней роскошью, но кто знает, какие твари могут встретиться на этой проклятой планете. Главное — надежность и убойная сила. Мой боевой костюм CMC-300 был в полном порядке, медик еще раз проверил мои старые раны — все зажило. Я чувствовал себя готовым.

Высадка на Редстоун прошла относительно гладко, если не считать сильной турбулентности при входе в плотную, насыщенную пеплом атмосферу. Наш «Хищник» приземлился на небольшом плато, окруженном скалами, с которого открывался вид на обширную низину, местами уже залитую огненной лавой. Жар чувствовался даже сквозь броню. Воздух был тяжелым, пахло серой и чем-то еще, незнакомым и неприятным.

Мы быстро развернули Командный Центр и несколько КСМ тут же принялись за работу, вгрызаясь бурами в золотую, вулканическую породу, богатую кристаллами минералов. Сержант Килгор немедленно начал организовывать оборону: морпехи занимали позиции по периметру плато, устанавливались автоматические турели, медики готовили полевой лазарет. Джонсон, осмотревшись, выбрал себе идеальную снайперскую позицию на вершине одной из скал, откуда ему открывался прекрасный обзор на все окрестности.

Я оказался на самом краю плато, откуда хорошо просматривалась низина. Я видел, как медленно, но неумолимо поднимается уровень расплавленной лавы, поглощая камни и редкую, искаженную растительность. Ее огненное дыхание обжигало лицо даже сквозь шлем. Зрелище было одновременно завораживающим и пугающим.

Неподалеку от нашего плато, на другом таком же возвышении, уже разворачивали свою базу «Головорезы» Тоша. Их было немного, около десятка, но выглядели они внушительно. Их черные, угловатые доспехи и реактивные ранцы резко контрастировали с нашей стандартной серо-синей броней. Они двигались быстро, деловито, почти не обращая на нас внимания. Лишь один из них, видимо, их командир, коротко кивнул Килгору, когда тот связался с ним по комм-каналу для согласования действий.

Первые часы прошли относительно спокойно. КСМ добывали минералы, наши морпехи бдительно несли охрану, а лава в низине продолжала медленно подниматься. Я внимательно следил за ее уровнем, периодически докладывая Килгору.

— Сержант, лава в секторе 1 поднимается. Расчетное время до затопления нижних участков добычи — около тринадцати минут, — сообщил я по комм-каналу, когда огненная река подобралась слишком близко к тому месту, где работала пара наших КСМ, спустившихся с плато в поисках более богатой жилы.

— Принято, Торн! — отозвался Килгор. — КСМ-3 и КСМ-4, немедленно возвращайтесь на возвышенность! Быстро!

Я видел, как два маленьких робота-строителя, получив команду, спешно прекратили бурение и, поднимая тучи пыли, начали выбираться из низины, буквально за несколько минут до того, как их рабочее место было поглощено раскаленной лавой. Здесь действительно нельзя было расслабляться ни на секунду. Эта планета была враждебна сама по себе, даже без участия зергов.

Но зерги не заставили себя долго ждать. Едва последние КСМ выбрались на безопасное плато, как датчики движения на нашем периметре взвыли, и из ближайших расщелин и нор, которых здесь было великое множество, полезли первые разведчики Роя — быстрые и верткие зерглинги.

— Контакт! Зерги! Западное направление! — раздался в эфире тревожный крик одного из морпехов.

— Принято. Сосредоточиться силы на этом направлении, действуем по плану кайта. Устроим им день победы.