Свет проклятых звёзд

Лягушка-лягушка

Старик помнил себя молодым и совершенно не принимал таким, как есть. Горбатый, с трудом переставляющий ноги мужчина был уверен, что силён и красив, как десятки лет назад.

— А ну, иди сюда! Ты! Чужак! Дуплом не хлюпай! А то сова влетит!

— Пап, не надо, я сам разберусь, — сын, у которого уже давно половина волос поседела, осторожно встал между разъярённым родителем и прибывшими нежданными гостями.

— Да что ты можешь, сопляк?! — уверенный, что старший сын всё ещё ребёнок, дедок замахал немощными непослушными руками с неразгибающимися пальцами.

— Смилостивься, великий владыка! — сопровождавший чужаков эльф в маскировочном плаще вышел вперёд и крайне учтиво поклонился. — Я готов поручиться за них, ты ведь доверяешь мне? По старой дружбе. Тебе привезли дары! Если бы не привезли, я бы их на полёт стрелы не подпустил! Ты же знаешь меня, великий владыка!

Сморщенное лицо старика просияло.

— Ла-а-адно, — протянул он. — Но только если дар — она!

Стоявшая около гружёной повозки женщина с длинной золотистой косой с проседью не сразу поняла, что речь о ней.

— Ты, ты! — не оставил сомнений выживший из ума адан. — Чего глазами своими синими хлопаешь? Юбку задирай давай! И наклоняйся к земле.

— У них так не принято, — вежливо пояснил эльф, косясь на сына старика.

— А у меня принято!

— Отец!

— А ну пасть бревном заткнул, пока я не порвал!

Из-за повозки вдруг возникла женская фигура, что-то звякнуло, и под ногами дедка среди чёрных осколков вспыхнуло зелёное пламя.

***

В день отъезда из Барад Эйтель погода внезапно испортилась. Ещё вчера весна радовала тёплыми лучами солнца и ярко-голубым небом, а сегодня вдруг похолодало, и с самого утра из низких серых туч закапал мерзкий дождь.

— Лягушачья погода! — улыбнулся супруг Глорэдэль, шутя про своё имя, данное ему любящей бабушкой. Как сам знахарь рассказывал, когда он только появился на свет, а этого очень не хотел никто в семье, в особенности родители его отца, то был весьма похож на самое мерзкое существо, которое можно встретить в огороде. Так и появилось его имя — Кабор.

— Значит, на удачу, — дочь Хадора буркнула это совсем не радостно. Надвинув на глаза капюшон, закутавшись в плащ, она забралась в карету и многозначительно подняла флягу, мол, есть, чем заняться в пути.

Галдор поначалу с некоторой долей радости принял приглашение сестры вместе выпить и поговорить о предстоящей поездке, но быстро понял — зря не остался в своей карете в одиночестве: Кабор, привыкший лечить в основном детей, со взрослыми вёл себя так же, как со своими пациентами, что раздражало старшего наследника Хадора несказанно.

— Лягушка-лягушка! — сюсюкающимся голосом принялся напевать, чтобы всем стало весело, супруг Глорэдэль. — Ей на язык попала мошка.

На мошке-на мошке сидела маленькая блошка,

На блошке-на блошке надеты красные сапожки.

Жалея, что нельзя выйти, не остановив карету, Галдор стал пить больше, надеясь заснуть.

— Лягушка-лягушка не знает, что ей делать с мошкой,

Лягушка-лягушка не знает, что ей делать с блошкой —

Лягушка-лягушка думает только о красных сапожках!

У блошки-у блошки есть красные сапожки!

У мошки-у мошки есть маленькая блошка!

А у лягушки есть мошка и блошка,

Но она мечтает о красных сапожках!

Глорэдэль, тоже уже не трезвая, поэтому раскрасневшаяся и больше не кутавшаяся в шерстяную шаль, рассмеялась:

—Ты это поёшь-поёшь, а потом — хрясь! — и зуб малышу вырвал. Или руку вывихнутую вправил. Я это знаю, поэтому у меня от твоих песенок нервные мурашки по спине бегают.

— А тебе чего бояться, сокровище моё? — знахарь потёр руки. — Ты сама себе можешь помочь. Тебе для этого необязательно петь весёлые песенки.

На привале тема лягушек продолжилась. Когда путники, не добравшись до ближайшего поселения, решили отдохнуть прямо в лесу, с водоёма неподалёку начало доноситься кваканье. Радости Кабора не было предела, он снова принялся петь, и на этот раз гораздо более сюжетно:

— Шёл парнишка по опушке,

Сам не знал, куда.

По пути поймал лягушку

Около пруда.

Та, закрыв глаза,

Прошептала вдруг:

«Отпусти меня

На свободу, друг!

Требуй, что тебе надо,

Я помочь буду рада!

И в награду исполню

Три желания твоих».

Почему-то Глорэдэль, до этого практически безучастно к веселью занимавшаяся палаткой, оживилась и подмигнула брату, мол, давай, тоже попытай счастья. Тут лягушек много! Галдор не ответил, продолжил начатое в дороге единственное развлечение, которое, хоть и не радовало, но, по крайней мере, не злило.

— Три желания мучат парня,

Выбрать он не смог!

И на первый случай выбрал

Золота мешок.

Он теперь богат,

Но судьбе не рад:

Мирианы его жизнь,

Эх, затолкали орку в зад.

Больше всех засмеялась эльфийка — знахарка из Барад Эйтель, которую Галдор не хотел бы видеть никогда в жизни, а тут пришлось пересекаться постоянно. Хорошо, хоть у бессмертной хватило ума ни о чём сыну Хадора не напоминать.

— «Требуй, что тебе надо —

Я помочь буду рада

И в награду исполню

Два желания твоих».

«Дай же мне добиться власти

Во краю родном».

День проходит — наш парнишка

Ходит королём,

Но не в этом суть —

В сердце парня грусть.

Снова через год

К озеру идёт.

«Требуй, что тебе надо.

Я помочь буду рада

И в награду исполню

Одно желанье твоё».

Охранники обоза, обходившие окрестности, приблизились к костру, заулыбались. Галдор не хотел знать, что именно им показалось забавным.

— «Здравствуй, милая лягушка,

Сердцу помоги!

Вместо денег, вместо власти

Я хочу любви».

И лягушка вмиг

Изменила лик:

Перед королём

Королева стоит:

«Ой, какой любви надо?

Я помочь буду рада

И в награду исполню

Все желания твои!»

— Что за бред? — не выдержал всё-таки сын Хадора, попытался уйти, но встать не смог и едва не упал — всё-таки хмель сделал своё дело.

— У меня есть средство, — зачем-то полезла в разговор зеленоглазая эльфийская травница, — от которого быстро протрезвеешь и сможешь напиться заново, почти без последствий. Хочешь?

Галдор со злобой посмотрел в её сторону, пытаясь фокусировать зрение. Рядом с ненавистной знахаркой часто ошивался менестрель, которого почему-то все сторонились, и только эта бессмертная ластилась, словно кошка, выпрашивающая еду. А певец только нос воротил от неё, но и не отпускал от себя. Наблюдать за непонятными отношениями было мерзко и по трезвости, а на пьяную голову и вовсе оказалось невыносимо.

— Да перепихнитесь уже где-нибудь в кустах! — выпалил сын Хадора, чем привёл в крайнее изумление всех на привале. — Задрали!

— Спасибо за совет, господин, — заулыбалась Зеленоглазка. — Обязательно ему последую, правда, Риньо?

Менестрель покраснел до корней волос и спешно ушёл в палатку. Снова раздалось задорное кваканье, и один из охранников обоза поддержал начатое Кабором веселье:

— Как в домашнем огороде

Стоит старое корыто.

Никому оно не нужно вроде,

Потому оно залито

Дождевою водой,

Мусором и разной ерундой,

От такой вот жизни непростой

Получился там застой.

Но сейчас по вечерам

Раздаются песни там,

Во дворе и моём доме

И в домашнем огороде.

Часто слушал я их сам.

Не вини, моя подружка,

Поселилась там лягушка,

И творятся чудеса —

Раздаются голоса

Из окрестных деревень

Напролёт весь день.

Сколько с бубном ни скакал,

Сколько зелий ни вливал

Я в лягушку ту, но не стала королевой

И женой мне верной!

Что же, думал, подожду.

От учёных мужиков

Услышал я рассказ таков:

То, ища себе подружку,

Распевал самец лягушки.

И теперь мы с ним вдвоём

Песенки поём.

И сейчас по вечерам

Раздаются песни там:

Во дворе, и в моём доме,

И в домашнем огороде.

Их теперь пою я сам.

Их теперь пою я сам!

— Бедный лягух, — Кабор покачал головой, — поили какой-то дрянью! Хорошо, не умер.

— Повезло хозяину дома, что он не превратился в здоровенного мужика и не врезал ему, — со знанием дела сказала Глорэдэль. — Только представьте: стал бы этот лягух человеком с разумом жабы.

— Кошмар какой! — ужаснулись Зеленоглазка. — Я тоже песенку знаю.

За лесом у болота легко и беззаботно

В дождливую прохладу и ясную жару,

Там жили две подружки — зелёные лягушки,

На звёздочки смотрели, ловили мошкару.

Однажды к ним без дела стрекозка прилетела,

Она, как вольный ветер, летает тут и там.

Спросить ей было нужно: «Да как же вам не скучно?

Вам разве не хотелось попрыгать по горам?

На западе там — море, за морем — горы, горы!

Аман такой огромный, чудес так много в нём!»

А что нам море-море? А что нам горы-горы?

Ведь мы в своём болоте и дальше проживём.

— Мне кажется, — дочь Хадора посерьёзнела, — именно так на нас отреагирует племя, к которому мы направляемся. Я не верю, что Арминас нарочно не привёл халадинов к королю. Я знаю его, он хороший эльф. Не предатель.

Повисло молчание, в сумраке ночи среди кваканья лягушек прозвучал далёкий волчий вой, и костёр пришлось разжечь ярче.

— Там кто-то прошёл, кажется, — защитники обоза переглянулись, взялись за оружие. — Трое, да?

— Не знаю, — пожал плечами Кабор. — Мало ли, кто тут ходит.

— Эльфы, наверно, — люди отмахнулись. — Захотят — подойдут.

— Да, не наше это дело.

— Мы в своём болоте и дальше проживём, — кивнула Зеленоглазка. — Вы, главное, волков не подпускайте.

— Утром в путь, — зевнул Кабор, обнял жену. — Пойдём спать.

Глорэдэль кивнула. Кваканье, стрёкот и щебетание смешались с шумом ветра в могучих кронах, звёзды замерцали ярче, над костром заплясали искры.

И дорога впереди осветилась серебристым сиянием ночи.

Примечание к части Песни:

«Лягушка» гр. «Свинцовый дождь»,

«Лягушка. Три желания», народная,

«Царевна-лягушка» Ю. Белоусов,

«Две лягушки», студия «Нейна».