Сяо Тай и Божества Северного Ковша

Глава 17

Глава 17

Небесный Дворец Матушки Доу Мо раскинулся на самом гребне горы Куньлунь, в том месте, где за высочайшими пиками облака уже не поднимаются, а любая тропа, ведущая сюда, исчезает в безмерной пустоте воздуха, смешанного с ледяной синевой неба и золотистым полуденным светом. Это не просто дворец — вплетённый в самую ткань звездного неба храм, где человеческая рука не строила ни одной колонны, а каждая балюстрада, каждая арка, каждый лепесток на каменной ограде будто извлечён из сна, спетого в час, когда молчат духи и дрожат созвездия.

Величественные ворота, открывающиеся в пустоту и туман, источают сияние, которое не слепит, но озаряет пространство вокруг мягким серебром. Стены павильонов — переливы перламутра, оттенки которых меняются вместе с трепетом звёзд: глаза то видят их молочно-белыми, то вдруг узнают в них тончайшие прожилки лунного света, то оттенки ночной небесной сини. Крыши из резного нефрита и алебастра кажутся неотделимыми от неба, словно их оплёл живой узор туманностей, отражая холодное пламя Полярной звезды.

Внутри воздушные залы и пагоды тонко расчерчены парящими галереями. Их поддерживают колонны, которые не бросают тени — кажется, что они вытесаны из куска вечной ночи и перламутрового рассвета разом; у каждого их основания цветут нездешние луговые цветы: лепестки их кажутся каплями инея, и если дотронуться — от пальцев к сердцу стекает пряный холод ледяного ветра.

В центре главного двора — озеро из жидкого света, оно отражает небо таким, каким никто и никогда не видел его с Земли: здесь звёзды шепчут, складываясь в знаки древних пророчеств. По водной глади скользят пять белых журавлей, а в синеве над головой — танцуют огненные карпы небесного цвета. Лёгкий ветер качает развешанные между павильонами ленты молитв: слова их, вышитые золотыми нитями, сплетаются и тают в воздухе, становясь мелодией, что слышит лишь душа.

Когда гости Небесного Дворца падают с разрыва пространства на серебряную террасу у подножия главного павильона, их шаги легки, и, кажется, не оставляют и следа — пол здесь тёплый, гладкий, под ногами играет слабое сияние, будто бы ступая, прикасаешься к застывшему лунному лучу. Вокруг — сверкают кристаллы, в которых пляшут отблески звёздной пыли, а воздух наполнен ароматом благовоний, смешанных с озоном ледяных верхов и лёгкой терпкостью ночного ветра.

Тишина — одушевлённая, глубокая, почти сонная — встречает их, и лишь в самом сердце, под высокими сводами, висит полупрозрачный занавес из света, скрывающий трон Матушки Доу Мо. Там, где вершится воля Полярной Звезды, даже дыхание кажется глухой молитвой, а каждый звук — эхом, пролетевшим через сто эпох.

Появление гостей не вносит смятения во всё это безбрежное, торжественное спокойствие: наоборот, словно весь дворец, затаив дыхание, поджидает начала новой легенды, готовый вписать эти шаги в свой бесконечный узор, вытканный из лунного света, звёзд, холода и древней вечности.

Именно таким всегда был и оставался Небесный Дворец Старшего Божества Северной Звезды, Матушки Доу Мо.

Права, тысячу раз права была эта ничтожная Цзю Мэй, никто и никогда не смог бы ступить на серебряные террасы Дворца без личного на то дозволения самой Матушки Доу Мо и только один человек во всех трех мирах мог появится тут без ее ведома и это старший из Восьми Бессмертных Даосов Чжунли Цюань, которому было даровано право открывать двери во все Павильоны Небесного Дворца не испрашивая на то разрешения у Высших.

Список же тех, кому было дозволено ступать на серебряные террасы Дворца Старшего Божества Северной Звезды — был не так уж и велик и не обновлялся в течении многих веков. Вечный Список Достойных Гостей Небесного Дворца Матушки Доу Мо был не так уж и велик и помимо этого Чжунли Цюаня, чьи сложные отношения с самой хозяйкой Дворца были известны всем в трех мирах кто имел уши и был готов слушать легенду «О незадачливом Чжунли и Небесной Хозяйке», в этот список также входили те, кто был равен по статусу и величию Божествам Северного Ковша… или же стремился к этому. Вот этот список —

— Госпожа Сиванму, Великая Владычица Западного Устья, мать всех святых женщин, Повелительница Небесной Персиковой Рощи, в сопровождении свиты из тридцати двух бессмертных дев — небесных фей и служанок.

— Господин Яма, Владыка Преисподней, Судья Мертвых, с безмолвной стражей из черного нефрита и его супругой (когда таковая появится).

— Четверо Владык Сторон Света, Южный, Северный, Восточный и Западный Повелители, с сопровождающими лицами в их истинных или любых иных обликах, а также их аватары:

— Восточный Владыка — Цин Ди, Повелитель Весны, Хозяин Суда и Нового Начала, в его свиту обычно входят Аватар Голубого Дракона Востока — могучий и в то же время грациозный зверь, чешуя которого искрится озёрной синевой, а дыхание его пробуждает дождь и разгоняет утренние туманы, дух молодой весны Сяо Чун — дерзкий мальчик с солнечными глазами, босой, с венками из одуванчиков на запястьях, а также Хранительница Зари — полупрозрачная женщина, на которой лежит отблеск первых утренних звезд.

— Южный Владыка — Чжу Ди, Повелитель Лета, Покровитель Цветения и Страсти. С ним всегда следуют — Аватар Огненной Птицы Чжу Цюэ, Наложница Южного Ветра — юная женщина в багряных одеждах, с глазами, в которых бушует летний зной и томление полдня.

— Западный Владыка — Бай Ди, Повелитель Осени, Судья Ухода, Зрелости и Отдохновения, его сопровождают Аватар Белого Тигра Си Фан, хищный зверь с янтарными глазами, спина его усыпана знаками ушедших звёзд. Музыкант с серебряной флейтой — тот, чей грустный мотив провожает души и покойников, унося их в заоблачные долины. Дева Осенних Туманов — с мантией из паутины и искр инея, устремляет в лица гостей свой растворяющийся взгляд.

— Северный Владыка — Хэй Ди, Повелитель Зимы, Страж Холодов, Мудрец Тишины и Вечности, ему служат: — Аватар Чёрной Черепахи Сюань У — исполинское мифическое существо, на чьей спине старые скрижали судеб и ледяные панцири, а в глазах — отблеск древних космических бурь, Дева Мертвой Воды — безмолвна и прозрачна, ведёт за руку души, успокаивает злыдней и ночных духов, Хранитель Белых Снегов — старец с тяжёлым посохом, где усыпан иней, а каждый шаг его остается тенью на земле.

— Шестеро Божеств Южного Ковша

Во главе Шоу Син — Древний Старец с ликом прозрачного нефрита и лобом, напоминающим восходящую луну. Его улыбка — мягкий изгиб вечности, в морщинах глаз отражается История, а в длинной, как млечный путь, бороде вплетены капли первого дождя. Левой рукой он держит сияющий персик Бессмертия, что никогда не вянет, а правой благословляет весь южный край, посылая волны спокойствия и медленный, глубокий вздох жизни в каждое живое создание. Вокруг него струится аромат персикового цвета и слышатся отголоски детских смехов сквозь столетия. Само его присутствие — обещание света на исходе любого жизненного пути.

— Ду Синь Синцзюнь — Владыка Записей Судеб

В его руках — длинный ручей светящихся табличек, хранящих судьбы каждого смертного с момента первого крика до окончательного выдоха. Его одежды сотканы из тончайших шелков, сотканных жуками-шелкопрядами на границе сна и яви, а перо для записи — из хвоста Небесного Журавля. Его глаза движутся легко, как облака в утреннем небе, и в каждом взгляде — неосуждающее принятие всех шагов и падений.

— Лу Синь Синцзюнь — Звёздный Хранитель Благополучия. Он — сияние южного солнца в росах утра, руки его всегда полны золотых монет, нефритов и драгоценных злаков. По его дорожке проходят караваны удачи, а в голосе — тепло зрелой осени. Лу Синь улыбается каждому прохожему, и этой улыбкой закладывает фундамент целых династий. Его одежда переливается золотом, как жатвенный вечер, а его сандалии оставляют за собой след, где сразу прорастают побеги риса.

— Сы Мин Синцзюнь — Владыка Судьбы. Это страж перекрёстков жизни, его лицо — полотно неведомых троп: одновременно юноша, старик и вновь ребёнок. На груди у него — сплетённые нити судеб, и каждая из них — сияющий путь, полный сомнений и неожиданных поворотов. Его речь негромкая, но сдержанная — как дождь, который не спешит, но непременно наполнит реки.

— Сы Кун Синцзюнь — Владыка Жилища и Рода

У его пояса — пучок серебряных ключей, каждая из которых отпирает дом человеческого сердца. Его одежда разукрашена узорами крыш и стропил, в его шаге — размеренная поступь главы великого рода, а в глазах — отражение всех семейных очагов. Там, где он проходит, в воздухе остаётся аромат хлеба и тихий звон вечерней молитвы.

— Цин Ян Синцзюнь — Владыка Чистой Ясности

Вечно юный и прозрачный, как горный ручей весной, Цин Ян окружён облаком холодной утренней свежести. Его руки тонки и гибки, а взгляд ясен, будто только что рожденный день. Его одежда соткана из первых мятных листьев и капель чистой росы, а присутствие его приносит долгожданное облегчение, будто прохлада в самый жаркий час.

Таков краткий список тех, кто может ступить на серебряные террасы Небесного Дворца, будучи равным самой Матушке Доу Мо… однако же есть и те, кто не равен Светлейшей, есть те, кто ниже ее и это смертные герои и пророки. Лишь раз в столетие, если их имя вписано в Книгу Судеб самой Доу Мо, они могут быть допущены на бал или совет, при исполнении важной миссии или заслуг, превзошедших все ожидания.

И конечно есть те, кому не нужно быть занесенным в списки для того, чтобы появится тут по собственной воле и это Госпожа Гуанинь, Милосердная Богиня, Покровительница с берегов Южного Мора, она не нуждается в особом приглашении ибо стоит вне пантеона Божеств и может быть там, куда ее посылает Воля Небес — в любом из трех миров и в любом из своих обличий.

Сюда также входят и Трое Чистых, которые никогда не были замечены в посещении Небесного Дворца, да и вообще где-либо. Трое Чистых никогда не покидают Нефритовых Покоев Небесного Императора Юй-ди, они медитируют, прокручивая молитвенные барабаны и лишь благодаря их молитвам Три Мира не сталкиваются между собой и не наступает конец света. Таков порядок, заведенный Небесами издревле и как бы ты ни был могуч и силен, даже если ты самый сильный и могущественный в любом из двух миров, будь то в Преисподней или Поднебесной — ты не сможешь заявится в Небесный Дворец, ибо двери его не распахнутся перед дерзким завоевателем. Он так и останется призрачным и неуловимым как мираж в пустыне, мерцающим перед глазами, но недоступным.

Именно поэтому должность Хранительницы Северных Врат была скорее формальностью, мешающей Линь Юй-вань в полной мере насладиться течением праздника. Линь Юй-вань была самой младшей среди всех фей, некогда приглашённых в небесные сады Матушки Доу Мо, ей едва ли исполнилось и две сотни лет, а потому ей хотелось скользить в танце празднества, вызывая восхищенные вздохи и завистливые взгляды, хотелось насладится чудесами и конечно же вкуснейшими блюдами, которые выставлялись на столы в такое время.

Однако она должна была стоять у Северных Врат, исполняя обязанности Хранительницы, хотя Небесный Дворец не нуждался в страже, так что она была скорее встречающей. Она наклоняла голову, выказывая все необходимые знаки внимания и отдавая дань высокому статусу гостей, говорила: «Добро пожаловать в Небесный Дворец, уважаемые гости!», добавляя, что 'эта ничтожная Линь, как и все прочие слуги Небесного Дворца — готовы исполнить любую просьбу уважаемых гостей, чьи таланты выше Небес и глубже Преисподней.

В Праздник Солнцестояния Матушка Доу Мо всегда устраивает пышный прием и гости, которые приходят в Небесный Дворец всегда одни и те же. Ничего не менялось в течении десяти тысяч лет.

Но сегодня Хранительница Северных Врат Линь Юй-вань внезапно поняла, что извечная скука, охватывающая ее на службе — испарилась подобно утренней дымке под лучами солнца. Все потому что Господин Яма, — предстал у Северных Врат Небесного Дворца не один! Рядом с ним стояла невысокая девушка в багряных одеждах Адской Невесты, и Линь Юй-вань прекрасно понимала, что это означает.

— Добро пожаловать в Небесный Дворец, уважаемые гости! — склонилась она в поклоне. Вызывать стражу? Перечить Господину Яме? Ну уж нет, Линь Юй-вань может и являлась младшим божеством с точки зрения смертных, но в небесной иерархии она всего лишь младшая служка. Если Господин Яма захочет, то эта Линь Юй-вань вылетит из Небесного Дворца как пробка из бутылки и окажется внизу, в Поднебесной без средств к существованию и доступа к Персикам Бессмертия… а потом неминуемо окажется в его власти. Все смертные в конце концов попадали в царство Ямы, так что таким как она было бы лучше не ссориться с Владыкой Преисподней… а в список гостей он и его жена были внесены много тысяч лет назад. Когда-то это было больше практической шуткой, как же Господин Яма, сохнущий по этой ветренной Кали, конечно он никогда не обзаведется женой, потому что женить на себе Кали это как обвенчаться с ветром…

— Поистине удовольствие для глаз видеть самого Яньло-вана, Пятого Царя Ада, Верховного Судии Мертвых, Владыку Города Фэнду, Держателя Свитка Жизни и Смерти, Повелителя Диюй, Вершителя Кармического Правосудия, Восседающего на Троне Черного Нефрита! — звонко отчитала все полагающиеся титулы Линь Юй-вань и перевела взгляд на стоящую рядом девушку. Мысленно ужаснулась от того, что ей сейчас предстоит.

— Можешь не перечислять все сто восемь. — сжалилась над ней супруга Господина Ямы: — я пойму. Самой надоело.

— Поистине удовольствие для глаз видеть саму Приносящую Дары Смерти, Мать Изначальной Тьмы, Обладающую Ужасающим Обликом…

— Надо было захватить с собой еды… проголодаемся же…