Тени богов. Пороки

Глава четвертая Мрак и свет

Ты слышала когда-нибудь о Великом Завоевателе? – спросил Гектор.

Даже сидя, он выглядел больше Эмми раза в два. Казалось, что он нависает над ней, словно гора.

– Нет, но вроде бы я и не спрашивала, – не пытаясь обидеть, ответила Эмми. Она еще не понимала, что «обидеть» этого человека невозможно.

– Чтобы понять историю городов, ты должна знать о том, с кого все началось, – фраза звучала словно поучение, но таковым не являлась.

– Это он их построил? – казалось, на лету схватывала Эмми.

– Нет. Великий Завоеватель не был обычным человеком. Он был первым, кто жил вечно и в чьих венах вместе с кровью струился свет. Говорят, он прибыл из другого измерения. Говорят, владея Тайной магией, он перемещался из мира в мир и завоевывал их один за другим. Он искал власти и силы. Покоряя же и меняя миры, Завоеватель становился все сильнее и опаснее. Поступки его не поддавались логике, он не служил ни свету, ни тьме, но силы и первого, и второй упустили возможность его уничтожить, пока он был слаб или хотя бы находился в пределах досягаемости. Обретя силы воина со способностями и знаниями могущественного чародея, он стал неуязвим. Когда Завоеватель прибыл на Землю, убрав завесу между нашим миром и миром, который он только что поставил на колени, его уже ждали. Но ждали не мечи и не копья, не армии воинов, не армады темных существ. Его ждало что-то гораздо более опасное – женщина.

Этот странный, непонятный человек продолжал рассказывать, не отводя взгляда от Эмми, смотря прямо в глаза и не моргая. Она старалась отвечать тем же, но иногда срывалась и моргала, но делала вид, что ничего не случилось.

– Его встретила самая красивая девушка, случайно оказавшаяся там. Завоеватель впервые был сражен. Был сражен не сталью и не словом, а красотой, которую боялся осквернить. Он мог бы легко овладеть ею силой, но Владыка миров почему-то решил, что много выше такого способа добиться желаемого. Завоеватель с ней заговорил, притворившись усталым путником; она ответила, что живет на окраине маленького города, и пригласила к себе. Завоеватель, опять же скрыв свою суть, последовал за ней.

Долгим был их путь. Они прибыли в огромный, невиданно красивый и величественный город. Селуна широко раскинулась на благодатной земле. По сторонам каменных улиц, отбрасывая праздничные тени на брусчатку и на шумящие морскими приливами фонтаны, то нежно-зеленым, то щадяще-желтым светом горели необычайные огни. В городе Завоеватель увидел несколько агор. Уже вечерело, и дневные собрания ремесленников и ученых, бурно обсуждавших свои труды, сменялись ораторами и артистами, преображая площади в арены для словесных поединков и изысканных выступлений.

Эти бесстрашные, горящие огнем жизнелюбия и желания достичь совершенства на своей стезе люди впечатлили Завоевателя. Хоть темнота приближающейся ночи и опускалась на город, жители не собирались расходиться. Зажигались все новые огни, и всюду большие компании радостно обсуждали насущные и философские вопросы.

Завоеватель внимательно наблюдал за их действиями, словами, внешним видом и старался понять, чем они занимаются. Селуна напоминала большой целостный механизм, где мастера самых разных ремесел соседствовали с музыкантами и уличными актерами, моряки – с врачевателями, а стражники своей учтивостью дополняли картину миролюбия и взаимопонимания.

Именно в этом и заключались заветы основателей Селуны, благородных пращуров, тех, кто отдал душу в вечное служение потомкам, дабы никто не мог исказить искренность их помыслов и сбить грядущие поколения с пути добродетели.

Несмотря на позднее время, у неописуемо красивых и невообразимо больших фонтанов играли дети. Один мальчик, убегая от друга, нечаянно врезался в Завоевателя. Владыка миров, удивляясь сам себе, улыбнулся. Он не помнил, когда последний раз хоть что-то вызывало в нем подобные чувства. Завоеватель добродушно потрепал мальчика по голове, тот широко улыбнулся в ответ и вновь бросился наутек. А сопровождающая путника девушка молча и безразлично продолжала свой путь.

Преодолев весь город, пройдя от одной его окраины до другой мимо всех площадей и памятников героям, мимо огромного дворца, окруженного тысячью каменных львов, они пришли в небольшую хижину.

Когда они дошли до скромного крова, девушка накормила притворяющегося усталым гостя. В беседе за скромным ужином она рассказала, что ее мать не пережила роды, а отец умер, когда она была еще совсем мала. Неизвестный странник понравился ей, но она не позволяла себе слепо следовать наитию чувств, ибо не могла нарушить клятву, данную почившему отцу. Перед смертью он взял с нее слово, что она выйдет замуж только за того, кто укротит всех окружающих дворец львов, вдохнув в них вторую жизнь, ведь это были не просто статуи – в них дремали души основателей города, самых первых, правивших еще до двух братьев; выйдет только за того, кто станет законным королем Селуны.

Необычная клятва не смутила Завоевателя: девушка слишком ему понравилась. Да и за вечность своих скитаний он уже перестал обращать внимание на такие мелочи. Завоеватель улыбнулся, встал, оделся и со словами, что ему надо кое-что сделать, ушел.

Утром, когда девушка проснулась, в ее двери постучал королевский посланник, сопровождаемый отрядом воинов. Девушке громогласно объявили, что ее ждет король Селуны. Когда непонимающую бедняжку везли в открытой повозке, она видела, что все жители города высыпали на улицы и шли за ней по пятам, неся с собой цветы и благовония. Эскорт достиг огромной площади перед дворцом, которую уже заполнила толпа людей. Девушка покинула повозку и начала подниматься по длинному мосту к дворцу. Она не увидела ни одного льва – лишь золотоволосых, лучезарных воинов в сияющих доспехах. Она поднялась, а в центре зала, у двух тронов, ее ждал Завоеватель. В тот же час он взял ее в жены, хотя она не успела даже переодеть обноски, что служили ей одеждой.

Завоеватель провел с ней долгий и счастливый год. Но потом он осознал, что теряет то, ради чего отправился в путешествие, и потому исчез. Долго думал он, долго странствовал по еще не познанным уголкам Вечного Творения, но отныне больше не убивал и не покорял своей воле. Через три года он вернулся, а любимая жена ждала его с сыном. Завоеватель почувствовал себя смертным. Он провел весь день с маленьким сыном и всю ночь с его матерью, а наутро опять исчез: Завоеватель испугался дрожи в руках, которую не могли унять ни самая древняя магия, ни самые темные порывы и желания. И он снова ушел, даровав любимой жене бессмертие и вечную молодость; сын же был бессмертен и без того, ведь в нем текла его кровь.

На этот раз Завоеватель обошел уже покоренные миры, смотря на все деяния рук своих, порой ужасаясь своей жестокости, порой печалясь о своей несдержанности. В непрестанных раздумьях он провел пять лет в путешествиях, после чего вернулся к жене. Но теперь его ждали уже два сына. Завоеватель почувствовал, что такое счастье, и решил отречься от притязаний на мир, проведя спокойный год с детьми.

Но потом по непонятной причине он решил уйти в свой родной мир, мир первозданной Тайной магии, – в пустой, застывший во времени дом некогда безжалостного и великого Завоевателя. Детей он оставил на двух выбранных людей: один был Львом, второй – бывшим королем Селуны, который радостно предался воле Завоевателя как высшего существа. Жена же короля правила в его отсутствие.

Спустя десяток лет Завоеватель вернулся, но как же он удивился, обнаружив, что его собственные потомки рвут королевство на части!..

Гектор, продолжая смотреть в глаза Эмми, сделал небольшую паузу, а затем продолжил свой рассказ:

– Старший сын, на стороне которого стояли Львы, всеми силами оберегал власть, данную отцом; младший же, наслушавшись гнусной лжи бывшего короля о том, что тот последует его же путем, станет никому не нужным ничтожеством, начал войну. Многие погибли, многие лишились дома и покоя.

Завоеватель прибыл как раз к решающей схватке братьев. Старший, будучи сильнее, но не настолько коварнее и хитрее, как брат, только сейчас смог застать противника врасплох. Он повалил младшего и уже занес меч, когда отец остановил все Тайной магией. Младший тотчас начал жаловаться, что действия брата только подтверждают слова бывшего короля. Старший же взмолился о справедливости, ведь он не нарушил ни словом, ни делом заветы отца, а лишь следовал пути, начертанному свыше. Половина Львов встала на сторону старшего, половина осталась с младшим, жители же Селуны дрожали от страха, бывший король бежал. Оба просили стать им судьей, но оба просили смерти противнику.

Завоеватель был зол. Как никогда прежде гнев наполнил его. Но отеческая любовь сделала его мягче. И повелел Завоеватель, и сила была в его словах.

Он говорил, что за верность слову отца, за честь день он дарует старшему сыну. За глупость свою, что родила сомнения в сердце, вознаграждает он ночью младшего. За жестокость, за жажду крови он наказывает их днем и ночью. С того часа днем столица Селуны стала Городом тающего света, и был он похож на обласканный самим солнцем величественный город; старший правил в нем вместе с верными Львами, что были бессмертными. Ночью же обиталище детей Завоевателя обращалось в Город вечного мрака, подобный самым страшным кошмарам, но чарующим и притягивающим взгляд своей суровой и опасной красотой; им правили младший и его Львы. Те люди Селуны, что остались в стороне и не сражались, были превращены в теней и служили обоим владыкам, оберегая их и довольствуясь и солнечным светом, и лунным, и была взята с них клятва всегда служить добру.

Короля же Завоеватель призвал, и тот явился. За свою ложь он был превращен в мерзкую тварь, создание ночи, самую отвратительную тень, обнажающую его душу, а вместе с ним пали и те жители Селуны, что остались ему верны в подлости и злобе. Завоеватель запечатал его в неизведанном месте, чтобы мучениям не было конца, и в этом возродилась его ярость, ярость прежнего Завоевателя.

Когда награды и наказания были розданы, Завоеватель ушел с верной женой навсегда. Никто не знает, куда и зачем, никто никогда и не узнает. Хотя некоторые рассказывают странную легенду о том, что якобы, уединившись с женой в далеком и забытом мире, Завоеватель тоже выполнил данное давным— давно обещание. Когда его дом умирал, он поклялся, что вернет надежду и что снова родится ребенок на этой замерзшей во тьме земле, и именно поэтому он ушел. А два города остались.

Днем, когда сияние солнца переполняло Город тающего света, и крыши домов золотились, и весь дворец, доспехи Львов и озеро вокруг отзывались ему, тогда в каждой отбрасываемой тени отражался второй – Город вечного мрака. Когда же ночь наступала и он занимал свое место, пугая и вороша воспоминания, тогда на лике луны в ее свете виделся Город тающего света.

Вскоре оба города заселили самые разные создания: старшему пришлись по душе новые люди и их герои; младший же приютил вампиров, оборотней и других тварей. Мир между городами был хрупок, ведь теперь только новые жители вершили его судьбу, выполняя волю своих господ в час, когда они были отрезаны от города.

Все это я видел своими глазами, ибо как потомок Льва и сын я жил в обоих мирах. Я видел величайшего героя людей – Гектора, в честь которого и был назван; я видел Адриана – первого среди вампиров; я видел Балейда – первого среди волков; я видел Короля теней – моего названого брата. Но однажды всему пришел конец.

В один полный света, славный день луна решила покинуть отведенный ей час и закрыла собой солнце. Тогда в тени двух светил вышли наружу оба царства. Готовые к битве войска младшего в полном облачении появились за городом. Строй за строем вышли они – твари и некогда гордые Львы. Прислужники старого короля – прóклятые тени – все до единого были там, кроме своего владыки. Но самым страшным и повергающим в ужас был сам младший: из-за тяжелой поступи его огромного, свирепого черного коня содрогалась земля и замирали сердца его врагов; лицо владыки Города вечного мрака скрывала пугающая маска, а шлем венчали демонические костяные рога. Всем видом младший напоминал древнее божество, призванное кровавыми ритуалами. Его тело, словно вторая кожа, покрывали вороненые хищные доспехи, а из спины взмывали два стальных крыла, покрытых бритвенно-острыми перьями. Он воздел к небу, и к солнцу, и к луне свой большой лазуритового цвета меч. Было очевидно, что затмение – дело его рук, дело его слов, что несли Тайную магию. Младший направил меч вперед, и вся темная армада обрушилась на город.

Я был там. Я стоял за спиной Немея, Первого Льва, которому был оруженосцем. Я видел, как Хранитель дня смотрел на все полчища тьмы, на суровое предательство и счастливым было его лицо. Грозная радость осеняла владыку. Он приказывал, а мы слушались. Все воины облачались как только могли, а он, Величайший, бросился первым. Владыка прыгнул с балкона своего замка, а мы последовали за ним – я, отец и все Львы, ибо Львы всегда были готовы. Но он, славнейший из всех, бежал далеко впереди. Он пронесся по мосту и дальше через город, по пути облачаясь в доспехи силой Тайных слов.

И вот, когда полчища брата окружили город и начали крушить стены, открылись врата. И там стоял владыка в сиянии собственной силы. Когда мы подоспели, он уже начал бой и обагрил клинок. Мы, Львы, сражались подле него у широких врат. Там же был и младший со своими Львами. Проклятые и другие твари боялись вмешиваться, они обходили и нападали на город со всех сторон, но его уже вышли защищать люди и тени. Однако вампиры и оборотни появились словно из ниоткуда – они, с самого начала действуя согласно плану, вырываясь из домов, появились в пределах городских стен. Названый брат мой, Король теней, своими клинками поразил, но оставил в живых Балейда, а я убил кровожадного Тилиера, что хоть и вел всех вампиров, но не был им владыкой, отцом или хозяином; затем я тотчас поспешил на помощь отцу. Братья вели свою битву, и не было печальнее нее.

Умирая, Львы младшего рассыпáлись камнем, из коего были сделаны вначале, ибо снова стали каменными сердца их. Львы старшего же, умирая, превращались в живых львов, ибо отвагой своей и честью доказали, что чисты их помыслы и живы души.

И там, пред вратами двух городов, умерли все Львы. И мой отец, и великий Немей, и предатель Мадар, и черствый Ортей. Остались лишь два брата да я, лежащий в крови отца своего и слушающий его последние слова. И тогда вновь в поединке сошлись братья.

Как никогда был силен младший; как никогда был непреклонен старший. Младший окутал себя Тайными словами; старший полагался на меч свой, что был на самом деле частью души его. Долгой и упорной была их борьба; но вскоре вознесся младший над старшим, весь в крови, но не своей, а брата, и занес меч, чтобы убить связанного изреченными Словами, что несли магию. Но заплакала душа старшего, разорвала оковы, и нанес он удар. Во вспышке света, что последовала, исчезли оба брата, исчез великий город, исчезли все Львы и все фонтаны, а я остался. Ведь я не был связан с городом. На месте остались и все люди, и все тени. Остались и вампиры, и оборотни, и проклятые, и все твари младшего. Они убили бы нас, но солнце вышло вновь, прогоняя ночную тьму и сжигая ее детей. Так мы спаслись. Те, в чьих венах течет кровь Львов, не умирают своей смертью – они живут долго, целую вечность. Но не все дети были детьми Львов старшего. Были и другие, что остались верны отцам своим в их падении. Они до сих пор, как и я, блуждают по свету.

После битвы вампиры и оборотни стали ненавидеть друг друга, придумывая взаимные претензии и обиды. Проклятые погибли в лучах нового солнца, и остался только их король, демон, заточенный непонятно где. Тени же остались живы, но ушли, создав в умах и сердцах своих новое царство, новую надежду, Новую Селуну. Нет границ и земель у их царства, но нет и оков и страхов, и каждый день живут они, оберегая простых людей, неся свою клятву Великому Завоевателю, что пришел, как потоп, а ушел благодатным дождем, наполнив иссохшие жизни вечным смыслом…

– Я могу этому верить? – вопрос, заданный Эмми, не относился к разряду риторических.

– В том-то и вся прелесть, что ты можешь верить чему угодно. Будешь ли ты права, поверив? Это уже тебе решать, – завлекающе закончил Гектор.

– Даже если это неправда, то все равно очень красиво… А когда это было? – спросила Эмми, ошарашенная столь долгим и красивым рассказом.

– До того как стали считать время, принцесса, задолго до новых Львов и нового Завоевателя.

– Вы покажете мне свое лицо? – спросила она.

– Как только ты покажешь свое, – ответил Гектор.

Эмми не поняла его, но сочла это концом разговора. Она молча встала и вернулась к Джею с Тедом.

– Ну что ж, Тедди, нам пора, – сказала Эмми, будто это она их ждала.

– Ну что ж, пойдем, принцесса, – улыбаясь, промолвил он, выпил очередной стакан виски и повел ее за собой.

После всего произошедшего Эмми почему-то стало спокойно и легко.