Terra Nova. Строго на юг

1

Свободная территория Невада и Аризона, Нью-Рино, Фримонт, бульвар Александра Второго, концертно-выставочный зал «Стесихора»

Широкоплечий, красномордый (надеюсь, от солнца?) бородач вышел на трибуну и солидно, басовито откашлялся.

– Добрый день, уважаемые участники нашей конференции. Для начала представлюсь, кто меня не знает, – Глеб Больши́х…

По залу пронеслись смешки, на которые бородач отреагировал добродушной улыбкой.

– …Предприниматель, занимаюсь строительством и управлением недвижимостью. Не только во Фримонте – по всему Нью-Рино. Во все подробности своей внутренней бухгалтерской кухни я вас посвящать, уж простите, не буду, скажу только, что за прошлый год построил более семи тысяч квадратных метров жилой недвижимости и почти три с половиной тысячи – коммерческой.

Народ вокруг уважительно перешептывается, а я вот как-то, так сразу, ни в какие зримые образы эти тысячи квадратов перевести не могу. Много это или мало? Ну, достаточно, наверное, раз подается публике как достижение.

– Спросите, зачем, если все и так неплохо, я задумался о переселении на Дальний Юг? Отвечаю – потому что я амбициозен. Как и всякий нормальный человек. Мне мало быть одним из многих неплохо устроившихся в жизни – я хочу развиваться, хочу создать бизнес, который станет основой семейной династии и просуществует лет сто. А лучше – двести.

По залу опять пробежали смешки, на которые здоровяк ничуть не обиделся.

– Поднимите, пожалуйста, руки, кто знает, что такое «старые деньги»[1]. Не стесняемся, поднимаем.

Поднимают почти все, включая меня, разумеется. Ишь, какой образованный у нас народ пошел.

Бородатый здоровяк пару раз одобрительно кивнул:

– Отлично. Так вот, я хочу, чтобы мои дети (а у меня их пятеро, между прочим), и их дети, и дети их детей относились к этим самым «старым деньгам». Возможно ли это здесь? Ну… в принципе да. Не факт, конечно, но вполне вероятно, если бизнес и дальше будет хорошо идти. Это очень трудно – все хорошие места давно заняты теми, кто пришел сюда первым. Вы и сами это знаете не хуже меня. Лучшие земли, лучшие места в городе, давние связи в Семьях, банках, Сенате – все это у тех, кто пришел сюда первым. И это не мы.

Согласное бормотание, кивки.

– Впрочем, я хороший бизнесмен и, наверное, если буду очень много работать и еще мне чуть-чуть повезет – смогу вылезти на самый верх. Но вы не поверите – я жадный!

Смешки, добродушные выкрики: «Поверим!»

– Мне этого мало! Я еще хочу, чтобы мои дети и их дети оставались русскими и росли в русской культуре. Возможно ли это здесь?

Глеб сделал драматическую паузу, призывно протянув руки к аудитории, подождал секунду и театрально опустил их, всем своим видом излучая грусть и разочарование. Артист, хе-хе.

– Нет. Не будем себя обманывать: это невозможно. Да, сейчас наши дети говорят по-русски, но точно так же говорили на родных языках дети всех иммигрантов во все времена – немцев в Висконсине и Техасе, итальянцев в Нью-Йорке и Аргентине, поляков в Бразилии и Канаде, прочих… и наших, русских людей, во всех этих и многих других местах. Что осталось сейчас? В лучшем случае фамилии и старые семейные фотографии, которые новому поколению не нужны и не интересны. Язык бизнеса и администрирования, язык прессы и высшего образования неизбежно станет родным языком для наших детей и внуков. А с настоящим родным языком уйдет и все остальное. Вспомните – еще три года назад улицы Фримонта сразу выделялись на фоне какого-нибудь Спрингфилда или Баррьо-Бронсе…

Смешки; кто-то крикнул: «От Баррьо-Бронсе и сейчас отличаемся!» Ну, смотря от какой его части. Преимущественно латиноамериканский таун, Баррьо-Бронсе весьма разнообразен, там каждый квартал не похож на соседний. Что по национальному колориту, что по уровню достатка. Наш сосед на западе Спрингфилд – обычный район, без каких-либо резко выделяющихся черт. Уровень достатка – средний и выше среднего, примерно как во Фримонте, основное население – белые американцы, канадцы, европейцы.

– Тротуары, скверы – все, чтобы было удобно гулять и вообще ходить пешком. А теперь посмотрите на новые улицы, которые сейчас застраивают – там и пройтись-то негде, кроме как по обочине. Все для автомобилей, как в Америке. От Спрингфилда не отличишь, даже половина вывесок уже на английском.

Вот это они зря. Пешком погулять я люблю.

– В школе ругались недавно, сейчас родительский комитет собираем – детям в столовой на обед гамбургеры пихают! Вместо нормальной еды! Спрашиваешь: «Зачем?» – а они в ответ: «А что такого, во всем городе их дают».

И это тоже зря. Не фиг детей травить всякой гадостью.

– Понятно, что по отдельности все это – мелочи. Но вместе такие мелочи складываются в то, что называется «образ жизни». И мне нравится русский образ жизни – с пельменями, прогулками и русским языком. Я сам русский и хочу, чтобы мои дети и внуки тоже были русскими.

Кто-то выкрикнул с места: «В Новороссии останутся!» Глеб криво ухмыльнулся:

– Русскими – да, останутся. Но максимум, что там может получиться – «рабочая династия». А чего я для своих детей хочу – уже сказал. И в Новороссии этого добиться нельзя. Да о чем тут говорить, если у них даже работника нанять нельзя, и фермерам земля не принадлежит – приходится у государства в аренду брать. Нет, спасибо – нечего мне там делать. А вот там, на Дальнем Юге, там первыми будем мы.

Оратор четко поднял и выделил голосом это «мы», как бы приглашая всех присутствующих стать членами некого тайного общества. Умеет чувак речи толкать, ничего не скажешь. Я даже не столько о содержании сейчас говорю, сколько о голосе и манерах.

– Мы возьмем себе лучшие земли, мы создадим первые банки, суды и управы, мы установим свои законы, мы будем хозяевами всего. Мы станем основателями нового анклава, и наши потомки будут его элитой.

Заманчиво чешет, м-дя. У каждого третьего уже чуть ли не слюна капает. Нет, картинка и правда завлекательная, ничего не скажешь. Но вот сколько людей уже попадалось на такие заманчивые перспективы, отдавая все сбережения… Много, хе-хе. И что-то меня не тянет пополнить их ряды. Впрочем, надо будет об этом Глебе Больших узнать поподробнее.

– Все. Я еще выступлю, когда мы перейдем к практическим, организационным вопросам. А пока что передаю слово Сергею Егоровичу Курганову, известному русскому писателю, театральному режиссеру и профессору Университета Нью-Рино.

На этом моменте я решил сделать небольшую паузу, вызванную чисто физиологическими причинами – пиво и полугар отчаянно просились наружу. Бормоча извинения и стараясь не наступать никому на ноги, быстро пробираюсь к выходу из зала. Вроде где-то слева туалет видел, когда заходил… ага, вот он.

Вернувшись обратно через пару минут, вновь пробираюсь на свое место, сопровождаемый явно раздраженными взглядами. Ну а что? Не я такой, жизнь такая. И вообще, не отвлекайтесь, граждане, за трибуной уже новый оратор витийствует.

– …без создания своего национального очага русский народ на Новой Земле будет обречен на ассимиляцию и исчезновение! Обрече-о-он!..

Патлатый мужичонка интеллигентного вида потряс в воздухе кулачком, подчеркивая последнее слово. Что-то это тело меня раздражает прямо с первой минуты, выступавший до него был куда адекватнее.

Вышеупомянутый предшественник, сидящий в президиуме, недовольно поморщился и посмотрел на часы, после чего печально вздохнул. Видимо, времени для выступления у «патлатого» интеллигента (забыл, как там его представили) еще много. Слушатели в зале оказались менее терпеливыми.

– Ну а Новороссия вам чем не «национальный очаг»? – ехидный выкрик с места.

Вполне по делу, кстати. Насколько скептически я бы ни относился к перспективам тамошней экономической модели, уж в чем в чем, а в русском национализме Демидовску не откажешь.

«Патлатого» слегка перекосило в морде лица:

– Там воспитывают не русских, а советских! Советский не может быть русским! И вы это сами понимаете, иначе жили бы…

Ну вот, «Остапа понесло». Зачем смешивать мух с котлетами? Да, живут там люди, которым нравится социализм. Становятся ли они от одного этого факта нерусскими? Нет, разумеется, с чего бы. Многонационалочки там нет и в помине, насколько я понимаю. Ни национальных автономий, ни «людей со светлыми лицами и хорошими генами» во главе всего и вся, ни «дружбы шестисот шестидесяти шести равноправных народов». Да и вообще, у них в конституции написано, что Новороссия является национальным государством русского народа. Я не поленился, прочитал. Так что, имхо, «патлатый» наводит тень на плетень и только отпугивает своей неадекватностью потенциальных переселенцев. Ну или наоборот – потенциальных жертв очередной аферы, и тогда он молодец. Я пока не разобрался, что эта затея из себя представляет.

– …возрождение русской культуры…

Э-хе-хех… Кто-нибудь, отберите у него микрофон и передайте адекватному человеку. Какое, на хрен, «возрождение культуры» в маленькой колонии у черта на куличках? Максимум хоровое пение на попойке в честь сбора урожая. На культуру, гражданин выступающий, денежка нужна, выделяемая из прибавочного продукта. Что, в свою очередь, требует какой-никакой экономики. Играли бы вы в «Цивилизацию» в свое время – знали бы.

Что там, кстати, товарищ троцкист делает? А то заслушался я что-то, забыл о нем. Кошусь направо. Сидит, голубчик, слушает «патлатого» со скучающей миной на лице. Ну тут я с ним солидарен. Первый оратор был поинтереснее.

– …постепенно утрачивается. Наши дети уже больше говорят между собой на английском, чем на русском…

Хм, не знаю, не знаю. У нас вот во дворе детвора только на русском визжит, английского ни разу не слышал. Ну посылают кое-куда на инглише периодически, но это не считается. Греческий доносится, временами – в первом подъезде живет одна семья, там мамаша вечно своих чад домой на языке Гомера созывает. Но, опять-таки – во дворе они общаются с другими детьми на русском.

– …особенно у тех, кто живет не в русских районах…

А вот это вполне возможно, и даже наверняка. Дети вообще мгновенно нахватывают словарный запас и начинают трещать на том же наречии, что и большинство сверстников. Ну это одна из основных причин, по которым люди вообще живут в национальных районах, не так ли? Хочешь, чтоб дети сохраняли русскую культуру – говори с ними дома по-русски и обеспечь наличие вокруг других русских детей. Впрочем, это и любой другой культуры касается.

– …наследники величайшей культуры, мы не имеем морального права…

Опять логорея пошла. Зачем его вообще на трибуну выпустили – непонятно. Так-то народ здесь подобрался вполне практический, судя по первому выступлению. Хотя, конечно, экстраполяция по одной точке – дело рискованное. Может, как раз наоборот – тут большинство такие же, как этот «патлатый».

Сидящий в президиуме Глеб вновь страдальчески поморщился и в очередной раз взглянул на часы, явно не в силах дождаться, когда же это переливание из пустого в порожнее закончится. Вот у него выступление было четким и по делу, у меня самого чуть рука за бумажником не полезла, хе-хе. Шучу. Нет, выступил он и правда отменно.

– Большое спасибо, Сергей Егорович! – дождавшись паузы в речи «деятеля культуры», Глеб напомнил тому о регламенте. Курганов (ага, вспомнил фамилию) явно несколько разочарован тем, что время его выступления закончилось так быстро, но спорить не стал и, сопровождаемый на удивление энергичными аплодисментами публики, спустился со сцены и сел в первом ряду. Чему тут хлопать? Не понимаю…

Глеб, не вставая, продолжил:

– Ну а сейчас перейдем от экономики и культуры к географии. Слово предоставляется Игорю Дмитриевичу Желтову, известному геологу, топографу и вообще исследователю.

Невысокий худощавый мужик с загорелой дочерна лысиной, сидевший в президиуме слева от Большого Глеба, поднялся и встал за трибуну.

– Добрый день! Все, кто интересуется исследованиями Новой Земли, наверное, уже в курсе, что Исследовательская служба Ордена опубликовала на прошлой неделе результаты годичной экспедиции на Дальний Юг. Два исследовательских судна поднялись по…

Опа! Надо же. Интересно, с чего бы это вдруг? Может, узнали, что информация уже утекла? Или решили, что особого интереса она не представляет? Впрочем, посмотрим сначала, что именно опубликовано. «Географ» тем временем немного поколдовал с пультом, приглушил свет в зале и включил проектор. На белом экране появилась карта Дальнего Юга. Народ вокруг начал перешептываться. «Смотри… вот тех гор раньше не было… и озер… а вторая река была?..»

– Как вы можете видеть, по сравнению с картой, выпущенной по итогам экспедиции трехлетней давности, добавились существенные подробности. Исследователи поднялись по вот этой большой реке, названной ими Аустра́лис…

Пятнышко лазерной указки пробежало сверху вниз и замерло на горном кряже, прорезаемом рекой.

– …несудоходные пороги. Впрочем, непроходимыми эти горы не являются, экспедиция преодолела их и вышла к цепочке озер на северной стороне. Частично исследовав озера, экспедиция вернулась обратно.

Хм… а маленькую подробность о причине возвращения обнародовать не стали, что ли? Агрессивные черные ребята с автоматами и все такое? Ну-ну.

– …проводилась аэрофотосъемка прилегающих к реке территорий с использованием базирующихся на судах беспилотников. Как можно заметить…

Интересно, а асфальтовые озера на этих фотографиях присутствуют? Что-то мне подсказывает, что нет. Во всяком случае, никаких специальных пометок я в районе устья не наблюдаю. А вот холмы, отблески на которых заметил Гискар, имеются. К сожалению, с обеих сторон от реки.

– …составлены лоции, что, конечно, очень важно именно…

И все-таки не понимаю – зачем? Если бы Орден стремился к быстрой колонизации Дальнего Юга – понятно, но ведь тогда он бы и вел себя совершенно иначе. Или, быть может, грядут какие-то изменения в политике?

– …интересующий, конечно же, всех вопрос – климат. Район устья Аустралиса малопригоден для проживания – он находится на границе холодного полупустынного климата и приполярного океанического…

Не, я-то понимаю, о чем речь, но вот для большинства, наверное, стоило бы попроще, нет? Впрочем, лектор и сам быстро понял свою ошибку:

– Проще говоря, к северу от устья постоянно сухо, зимой холодно, а летом умеренно тепло, как на юге аргентинской Патагонии в старом мире. К югу от устья – постоянно прохладно, колебания температуры меньше, а осадков – больше. Огненная Земля, Фарерские острова, северное побережье Исландии, где-то так. Само устье находится на границе между этими зонами. И обе они очень, очень ветреные. Автоматическая метеостанция, установленная экспедицией, трижды за полгода фиксировала скорость ветра более семидесяти пяти километров в час, рекорд – сто два километра.

Несколько человек уважительно присвистнули. Ну, я не специалист, конечно, но, кажется, на американской авиабазе Туле[2] бывает, что и за триста километров в час переваливает, а у берегов Антарктиды – и за четыреста. Впрочем, там никто и не живет. Постоянно, во всяком случае. Но все равно – не сгустили ли орденцы слегка краски в своих отчетах, дабы никто не полез шариться по окрестностям и не нашел нефть? Хотя зачем тогда вообще отчет публиковать? Нет, определенная логика есть: не опубликуешь, все начнут что-то подозревать, и кто-то полезет любопытствовать. А так – холодно и ветрено, ничего интересного, хе-хе.

– …мере продвижения на север становится теплее. Пустынные, полупустынные и степные участки чередуются, в зависимости от конфигурации дождевой тени[3]. В общем и целом – аналог Патагонии. Конечно, наличие большой реки – это преимущество. На юге возможно пастбищное скотоводство, севернее климат подходит для выращивания овощей и фруктов. Похоже на Нижнее Поволжье.

Знакомое слово вновь вызвало некоторое оживление. Ну оно и понятно: Патагония для большинства присутствующих есть нечто совершенно абстрактное, а Саратов или Астрахань все себе более-менее представляют.

– Как видно на карте, достаточно крупный приток вливается в Аустралис с северо-востока на две тысячи километров выше устья. Экспедиция поднялась по нему почти на шестьсот километров, после чего глубина реки стала недостаточной…

Интересно, кстати, а какая осадка у этих исследовательских посудин Ордена? Скорее всего, небольшая, иначе бы они так лихо по рекам не рассекали. Между прочим – пьяный Гискар, как ни странно, называл расстояния в сухопутных милях, а не в морских. А еще моряк и даже целый капитан. Позор ему, однако.

– …назвали Гискар, в честь капитана судна, открывшего реку…

Ха-ха! Так вот он почему промолчал – стеснялся. Скромный, даже спьяну не выдал. Ну молодец, что уж тут.

– …течет через степь, наподобие аргентинской пампы.

– …севернее. Правый берег более засушливый и гористый. Но много небольших рек, стекающих с гор. Отлично подходит для сельского хозяйства, особенно виноделия.

Что-то типа аргентинского Куйо, насколько я понимаю. Ну понятно – география схожа, вот и получается аналог. Физика-то одинакова в обоих мирах. Э-хе-хех… Всегда мечтал иметь несколько гектаров виноградников и делать свое вино. Красота… Хотя это в мечтах «красота», а в реале довольно быстро наскучит, скорее всего. А может, и нет. Попробовать надо, в общем.

– …пампа – возле реки довольно сухая, но, рассуждая логически и опираясь на данные исследования Гискара, по мере удаления от гор и приближения к океану она должна становиться влажнее. Прекрасное место для скотоводства, выращивания пшеницы, кукурузы и так далее.

Хм… если владельцем ранчо я себя представить еще могу, то вот фермером как-то совсем не тянет. «Маленький домик в прериях», ага. Нет, спасибо.

– …По мере приближения к горам становится влажнее и жарче. Горы, кстати, экспедиция назвала Бордер-Маунтинс, ну да переименуем, если что…

Да уж, фантазия у Гискара со товарищи фонтаном явно не била.

– …частично – влажная саванна, частично – леса. В горах – тоже леса. Экспедиции встречались ценные породы деревьев. Это важно, потому что остальная территория лесодефицитна.

Ага. Вам волю дай, вы все под корень вырубите. Не знаю даже, кто эти «они», раздражение в адрес которых меня вдруг затопило. Люди в целом, наверное. Вообще, как я уже давненько заметил, на природу тут всем глубочайшим образом наплевать. Единственное, Орден какие-то вялые трепыхания по части ее охраны делает. Загадили один мир, нашли новый – загадят и этот. Ну вот что люди за существа такие…

– …севернее гор, с точки зрения возможной колонизации на сегодняшний день интереса не представляет, в связи с отсутствием удобных транспортных путей.

А также в связи с наличием негров с автоматами, хе-хе.

Широкоплечий белобрысый мужик, сидящий на два ряда впереди меня, поднял руку, что не осталось незамеченным.

– Да?

– А как насчет полезных ископаемых? Золото, алмазы, нефть, руды и так далее? Геологическую разведку же они тоже вели.

Игорь… э-э… как его там… кивнул:

– Как раз собирался к этому вопросу перейти. Разумеется, полноценную геологоразведку экспедиция вести не могла – слишком большую территорию надо было обследовать. Основной их задачей была элементарная разведка и картографирование местности. Тем не менее даже при таком поверхностном осмотре был найден ряд месторождений. Сразу скажу, что ни золота, ни алмазов экспедиция не обнаружила…

– Так они и сказали, если бы нашли! – Судя по гулу в зале, большинство с этим выкриком откуда-то с задних рядов согласны примерно полностью. Как, собственно, и я. Впрочем, если сейчас расскажут о нефти в районе устья, тогда поверю, что золота не нашли. Ну почти поверю.

– …как и нефти. Однако был…

Ну вот, я же говорил.

– …в частности, совсем неподалеку от Аустралиса, в южных отрогах Бордер-Маунтинс, найдено месторождение бурого угля. С возможностью добычи открытым способом!

Голос докладчика торжествующе зазвенел. Я, честно говоря, не понял, что в этом такого уж прям замечательного, ну да ладно. В конце концов, где я, и где геология с горнодобычей. Впрочем, если благодаря этому месторождению будут рубить меньше деревьев – я лично только «за».

– …также в горах были найдены месторождения полиметаллических руд, содержащих цинк, свинец, медь, серебро и ряд других металлов. Там же найдены выходы на поверхность кварцита и мрамора. В двухстах километрах вверх по Гискару были найдены следы железных руд, кроме того, да…