Тридцать три несчастья (СИ)

7 глава

Наутро Бэсси оказалась в более вменяемом состоянии, чем накануне. Она уже не тряслась и не рыдала при любом напоминании и происшедшем. Да и вид у нее был куда лучше. Когда мы позавтракали и выпили по чашечке кофе, то преисполнились бодрости. Во всяком случае, Бэсси точно. Я же чувствовала себя так, словно вчера всю ночь таскала на горбу мешки с булыжниками, подгоняемая злобным кнутом надсмотрщика.

— Что думаешь делать? — спросила у меня Бэсс.

Я потерла кончик носа.

— Ну, не знаю, стоит ли говорить тебе.

— Ты хочешь отправиться туда? — понизила голос подруга, — в замок?

Я кивнула.

— Зачем?

— Забыла? В темнице сырой за решеткой томится Майк. Его нужно вытащить оттуда и сопроводить в полицию.

— Я думаю, он уже там не сидит, — хмыкнула Бэсс.

— Все равно, проверить не мешает.

— Значит, ты поедешь туда? — повторила она свой вопрос.

— Угу, — я длинно зевнула, прикрыв рот рукой.

— А как же тот, другой? — совсем тихо прошептала она и на всякий случай оглянулась, вдруг он стоит за спиной.

— Поищу и его.

— Нет, только не это! Ты не понимаешь, Тора, он опасен! Он способен на все!

— Прихвачу с собой пистолет.

— Он не поможет.

— Да ладно тебе. Что ты так боишься? Сама говорила, что днем он спит сном праведника.

Бэсси кивнула, но этот факт ее не особо успокоил.

— Я поеду с тобой? — это был полу-вопрос — полу-утверждение.

— Как хочешь.

— Только искать его я не буду. И тебе не советую. Это опасно, Тора.

— Ага, — я снова зевнула, — спать хочу, сил нет. Если намерена поехать, то иди одевайся. Не хочешь же ты шокировать Майка, показавшись ему в этой шикарной ночной пижаме?

Бэсси фыркнула.

— А что мне надеть?

— Найдем, — я поднялась со стула с таким видом, словно вот-вот развалюсь, — пошли.

В конце концов, после продолжительных сборов мы обе сидели в машине. На Бэсси было мамино платье, которое та ей одолжила, а на ногах мои кроссовки. В руках она сжимала тяжелую скалку, которую наверняка одолжил ей моя мама.

— Бэсс, — тяжело вздохнула я, — ну и видок у тебя. Ты хочешь, чтобы Майк скончался от смеха?

— У него нет чувства юмора, — отозвалась Бэсси, — а ты взяла пистолет?

— Вот он, — я указала на свое оружие, со вчерашней ночи так и валявшееся на приборной доске, — кстати, надеюсь, ты ничего не сказала маме?

— Ну, — тут подруга смутилась, — в общем…

— В общем и целом, — мне уже было все ясно, — ну я же просила, Бэсс. Ей вовсе ни к чему это знать. Зачем?

— Иначе бы она меня не отпустила, — призналась Бэсси, опустив голову.

Что ж, суду все ясно. Мама, как обычно, взяла быка за рога, Понимая, что от меня ей ничего не добиться, она насела на мою подругу и, как водится, победила. Одна надежда, что она не станет предпринимать никаких действий.

— Ох, — вздохнула я, — ладно, черт с ним. У нас мало времени. Поехали. Будем надеяться, что она не успеет ничего сделать.

Я завела машину с третьего раза, что для меня может считаться почти рекордом.

— Кстати, Бэсс, — заговорила я по пути, — насчет того, что следует говорить в полиции. Поменьше болтай там о жуткой сущности убийцы.

— Почему?

— Да потому, что тебе никто не поверит. Я и сама бы не поверила, но… В общем, я и теперь-то не верю. Просто вспомни о том, что бывает с людьми, которые говорят о таких вещах. Мне, например, не хочется, чтобы моя подруга провела несколько месяцев в психбольнице. Думаю, и тебе этого не хочется.

Бэсси передернуло.

— Да, ты права, — сказала она, — мне никто не поверит. Да, все подумают, что со мной не все в порядке. А я вовсе не хочу отправляться подлечиться в какую-нибудь клинику.

Если честно, то с ней в самом деле было не все в порядке. Но это был вовсе не клинический случай и если на то пошло, психиатрия ей не требовалась. То, что было ей нужно — это спокойствие, безопасность и доброта окружающих. Со временем все забудется.

Мы вошли в замок обычным путем — через окно. Точнее, я вошла, а Бэсс мне пришлось подсаживать. Оказалось, она не очень сноровисто лазает в окна. Впрочем, ей это было и не нужно. Такие навыки домохозяйке и матери семейства ни к чему. Мне пришлось попотеть, впихивая ее в окно, так как за несколько лет замужества Бэсс успела отрастить внушительный зад.

— Ох, ну и тяжелая же ты, — пропыхтела я с натугой, — хоть бы подержалась за подоконник, что ли. Забыла, как в окна залезать?

Бэсси честно старалась, но у нее ничего не выходило. Наконец, она кулем перевалилась через подоконник и почти свалилась вовнутрь. Я залезла следом и перевела дух. Огляделась по сторонам.

— Здесь пыльно, — отозвалась Бэсс, поднимаясь с пола и отряхиваясь.

— Кто бы спорил, — проворчала я, — зато после твоего валяния на полу пыли на нем явно меньше.

Бэсси надулась. Я успокаивающе похлопала ее по плечу.

— Пошли, — я вытащила из кармана пистолет.

Подруга вспомнила о скалке и огляделась кругом, отыскивая ее на полу. Нашла и подняв, прижала к груди. Усмехнувшись, я направилась к двери и открыла ее.

То, что произошло в следующее мгновение, никто из нас не ожидал. Что-то сильно стукнуло меня по руке, пистолет выпал, а я едва успела уклониться от следующего удара, направленного мне в лоб. Бэсси оказалась на высоте. Она с боевым кличем размахнулась и со всего маху звезданула нападающего скалкой. Послышался вскрик, а потом грохот. Этот тип оказался на полу.

Я потерла руку и наклонилась над упавшим. И каково же было мое удивление, когда я узнала в нем Рэда! Видок у него был явно не очень. На голове вспухала огромная шишка, лицо искажено гримасой боли.

— Дэннингс, — простонал он, пытаясь подняться, — какого черта!

Я окинула его взглядом и расхохоталась. Это было так смешно! Схлопотал скалкой по темечку от домохозяйки! Ну и цирк!

— Хватит ржать, — прошипел Рэд, грозя мне кулаком.

— Что ты здесь делаешь? — спросила я сквозь смех.

— Это ты что здесь делаешь? Обманула меня, да? Я так и знал, что здесь что-то нечисто! А ведь говорила, что ничего не знаешь! Ну и кто ты после этого?

— Кто это? — спросила Бэсс, все еще сжимая скалку и в любую секунду готовая пустить ее в дело, — ты его знаешь?

— Знаю, — не стала я скрывать очевидного, — это журналист.

Рэд перевел глаза на подругу и округлил их.

— Да это же пропавшая! Откуда она тут? Дэннингс! Ты клялась, что здесь ничего нет!

— Я пошутила, — с невинным видом отозвалась я, — может быть, ты встанешь? Думаю, ты не очень сильно покалечен. Жить будешь.

— Придушу, — пригрозил он, поднимаясь с пола, — ну-ка, колись, зачем пришла? Ладно, не говори, сам скажу. Маньяка ловить. Правильно?

— А ты зачем пришел?

— Затем ж, зачем и ты. Нет, у меня просто нет слов!

— Вот и хорошо. Сколько можно болтать! Раз уж ты здесь, то пошли. Чем больше нас, тем веселее, — я подняла свой многострадальный пистолет и сдула с него пыль.

Рэд не терял времени даром. Он приступил к Бэсси с видом танка, прущего на огневые точки противника.

— Каким образом вам удалось освободиться, миссис Дэйвис? Кто вас похитил? Вы можете его описать? Вы подвергались каким-либо действиям с его стороны?

— Стоп-стоп! — я пихнула его в плечо, — у меня эксклюзивное право на все интервью этой женщины. Не лезь не в свое дело, Хэммерсмит. Бэсс, ни слова ему. Явился тут на готовенькое. Можешь взять интервью у маньяка, если хочешь.

— Отвали, Дэннингс! — разозлился он, — миссис Дэйвис вправе сама решать, что ей говорить и кому говорить.

— Сам отвали! — я снова его пихнула так, что он едва не упал, — ты вообще здесь не при делах. Это я раскрыла это дело и мне известно больше всех. А ты фигу получишь. Понял?

— Мы еще посмотрим, кто из нас что получит, — отозвался Рэд, не менее злой, чем я, — я имею такое же право, как и ты задавать вопросы. Попробуй мне помешай!

— Я не буду отвечать на ваши вопросы, — сказала Бэсси, до того молчавшая и следившая за нашей перепалкой с интересом, — я вообще не люблю журналистов.

Я показала Рэду язык.

— Катись отсюда. Ты нам мешаешь. Ты вообще тут лишний. Давай, двигай, Хэммерсмит, не задерживайся.

— Ага, сейчас! Не дождешься, Дэннингс. Либо я иду с вами, либо сей же час отправляюсь в полицию и все им выложу о том, чем вы здесь занимаетесь.

— А ты шантажист.

— Ну и что. Ну, так как?

— Да черт с тобой. Иди, куда хочешь. Пока ты добежишь до полиции, будет поздно.

— Я пойду с вами, — отрезал Рэд, — и ты ничего не сделаешь. Я тебя сильнее.

— А у меня есть это, — и я погрозила ему пистолетом.

— Да брось ты! — хмыкнул он, — ты стрелять-то умеешь?

— В тебя попаду, не беспокойся.

— Ну, если ты будешь в меня целиться, это еще вопрос, куда ты попадешь, — съязвил коллега, — не валяй дурака, Дэннингс. Этой штукой ты не напугаешь даже младенца.

Бэсси рассмеялась.

— Да пусть идет, Тора, — произнесла она, — какая теперь разница. Все равно, скоро это будет всем известно.

— Ну и что. Он меня раздражает.

— Мы теряем время.

Это был веский аргумент. И я признала ее правоту. Пока мы здесь препираемся, Майкл сто раз успеет сбежать.

— Ладно, пошли, — сдалась я, скрежеща зубами, — но уговор. Ты, Хэммерсмит, идешь первый.

— Хочешь мной прикрыться? — догадался Рэд, — ну и стерва ты, Дэннингс.

— Не нравится — топай в полицию.

Он махнул рукой и шагнул вперед.

— Куда идти-то? — спросил через плечо.

— Топай прямо. Скажу, когда свернуть.

Уйти далеко нам не удалось. За первым же поворотом, где сгущалась темнота, что-то ударило Рэда по многострадальной голове, и он без вскрика рухнул на пол. Я отшатнулась, но недостаточно быстро. Следующий удар попал прямо по пистолету, чтоб его, и он отлетел в сторону.

Из-за угла выскочил Майкл собственной персоной. В одной руке он сжимал увесистую дубинку, а в другой тускло блестел кольт тридцать восьмого калибра. Глаза его горели, прямо скажу, нехорошим блеском.

— Опять ты, — прошипел он злобно, — я ждал, что ты явишься. Думала поймать меня, дрянь? Не выйдет. Меня никто не сможет поймать.

— Один раз у меня это получилось, — презрительно заявила я и хотела нагнуться за пистолетом, но он треснул меня своей дубинкой так, что искры из глаз посыпались.

— Не дергайся, — пригрозил Майкл.

— Да пошел ты! Урод.

— Ты забрала у меня девку, а теперь привела ее назад, — продолжал он тем временем, — это хорошо. Теперь у меня будет две. Надолго хватит.

— Эй, ты чего, спятил? — удивилась я, — тебе-то мы зачем?

— Ты еще не поняла? — тут Майкл громко и неестественно расхохотался, запрокинув голову назад, — ты не видела моих прошлых жертв? С тобой будет то же самое. Я выпью твою кровь до капли, а потом выброшу твой труп за ненадобностью.

Мною все сильнее овладевало изумление. Что он тут городит? Какая кровь? Он ведь не вампир. Ему она без надобности. Еще вчера этот тип производил на меня совсем другое впечатление. Вчера он был просто идиотом, пытавшимся выглядеть крутым, а сейчас выглядел, как невменяемый сумасшедший. С такими бешеными глазами он в любом обществе сойдет за ненормального.

Майкл взмахнул пистолетом, ткнув им в мою сторону.

— Шагай вперед, — велел он.

— И не подумаю, — отозвалась я.

— Тогда мне придется тебя пристрелить. Жаль, конечно, терять такой великолепный материал, но ничего не поделаешь. Ну, так как? Идешь или нет?

— Иди, Тора, — прошептала за моей спиной Бэсси, — не спорь с ним. Он выстрелит.

Мысль о том, что мне придется спуститься в подвал, меня не вдохновляла. Но, кажется, альтернативы не было. Либо он меня пристрелит, либо я пойду вниз, как он приказал. Но помимо этого, я все еще не понимала, что происходит.

И в этот момент, когда я раздумывала, как мне поступить, коридор осветился мощным фонарем и грозный голос прогремел:

— Бросайте оружие! Это полиция! Руки за голову!

Майкл метнул взгляд за мою спину и лихорадочно облизал губы. Кольт в его руке дрогнул. Он уже, было, собрался выполнить команду, но то ли решил, что меня все-таки следует пристрелить, то ли его палец непроизвольно нажал на курок. В общем, он выстрелил. А вслед за этим прогремел еще один выстрел. Майкл рухнул на пол, как подкошенный. Бэсси завизжала.

Мое плечо обожгло болью. Я прикрыла его рукой, почувствовав под ней какую-то липкую жидкость. Впрочем, долго гадать не пришлось. Это, конечно, была кровь.

— О-о-о, Тора, ты жива? — завопила Бэсс.

Очень своевременный вопрос, если подумать. Кажется, я до сих пор стою на ногах. Покойники обычно так себя не ведут.

Я обернулась, чтобы посмотреть, кого это там принесло. И первый, кого я увидела, оказался Харт.

— Ты здесь откуда? — спросила я.

— Это я у тебя должен спросить, дорогуша, — злобно прошипел он, — что ты здесь делаешь? Какого черта тебя сюда принесло? Ты знаешь, что бывает за утаивание сведений от полиции?

— Знаю, — кивнула я, — ты посадишь меня за решетку.

— С удовольствием, — отозвался Харт, — давно мечтал это сделать.

— Ей нужен врач! — вскричала Бэсс так пронзительно, что у меня заложило уши.

У Харта, кажется, тоже, потому что он поморщился.

— Вы не имеете права ее арестовывать! — продолжала Бэсси тем временем на той же ноте, — она ничего не сделала такого, за что ее следовало бы сажать! Она спасла мне жизнь!

— Да он пошутил, — сказала я, пытаясь ее успокоить, — в полиции это дежурная шутка. Не обращай внимания.

— Я тебе покажу дежурную шутку, — Харт погрозил мне кулаком.

— Ее ранили, — продолжала настаивать Бэсси, — она истечет кровью. Неужели, вы не можете оказать ей помощь?

— Истечет кровью — туда ей и дорога.

Да, кажется, Харт сегодня встал не с той ноги. Прямо так и мечет громы и молнии.

— Не понимаю, почему вы так отвратительно себя ведете?

— Он злится, что десять лет назад я дала ему от ворот поворот, — внесла я ясность, — до сих пор бесится. Он ко мне клеился, а я его отшила.

— Что ты несешь? — выдавил из себя Харт, когда обрел дар речи.

Я захихикала. Бэсси смотрела на меня, как на сумасшедшую.

— Выдумала черт знает что, — продолжал Харт, пока его коллеги умирали со смеху, — да нужно быть больным, чтобы к тебе клеиться.

— Кто сказал, что ты здоровый? — резонно возразила я.

Хохот полицейских стал громче. Засмеялась даже Бэсси, позабыв про то, что я истекаю кровью. Тут с пола послышался стон и это меня спасло от неминуемой расправы. Харт уже сжал кулаки, чтобы треснуть меня, но сейчас отвлекся.

— А это еще кто?

Рэд поднялся с пола, держась за голову.

— Это Рэд Хэммерсмит, — представила я его полиции.

— Еще один журналюга, — скривился Харт, — сколько вас еще здесь?

— Только мы.

— Ты-то придержи язык.

— Это просто свинство, — заявил Рэд, ощупывая лоб, — кто меня ударил? Сколько можно? У меня черепушка не чугунная.

Я вспомнила про Майкла и повернулась посмотреть. При свете мощных фонарей увидела, что ему уже ничего не поможет. Он был мертв. Пуля попала в переносицу между глаз и теперь это место представляло непонятное и неприятное месиво, на которое мне не хотелось смотреть. Но я все же подняла фотоаппарат и превозмогая боль в раненой руке, сделала снимок.

— Ты точно больная, — прокомментировал Харт, вертя пальцем у виска, — не стоит беспокоиться, миссис Дэйвис, кровью она не истечет.

Тут и Рэд перестал тереть больное место, вспомнив о своих обязанностях. Он усиленно защелкал фотоаппаратом.

— Это и есть маньяк? — спросил он между делом.

И тут Бэсс меня поразила. Даже больше, чем поразила, просто сразила наповал.

— Да, — сказала она, — это он.

Я посмотрела на нее вытаращенными глазами и уже раскрыла было рот, чтобы спросить, все ли у нее в порядке с головой, но она помотала головой, глядя на меня суровым взглядом.

— Так, — произнес Харт, окидывая взглядом пространство кругом, — займитесь этим, — он мотнул головой на труп, — Дэннингс, пойдешь со мной. Фрэд, ты займешься миссис Дэйвис. Снимешь ее показания и все такое. А остальные, — тут он бросил взгляд на Рэда, — могут топать по своим делам.

— А я? — почти обиженно спросил коллега, — мне нужно оказать медицинскую помощь. Между прочим, меня ударили по голове!

— Это ей не повредило, — отозвался Харт очень милым тоном, — во всяком случае, на то, чтобы снимать, у вас сил хватило.

— У меня сотрясение мозга, — простонал Рэд, хватаясь за голову.

— Все, Хэммерсмит, свободен, — отрезал Харт и взял меня за руку.

Очень крепко, между прочим. Наверняка синяк вскочит. Я дернулась, но успеха не имела.

— Спасите меня кто-нибудь, — протянула я жалобно, — неужели, ни у кого нет ни капли жалости? Меня ведь побьют.

Полицейские снова зафыркали, а Рэд посмотрел очень даже злорадно.

— Прекрати болтать, — дернула меня за руку Харт, — шагай вперед, кому сказал. Живо.

Пришлось идти. Я душераздирающе вздохнула по пути, но Харт не обратил на это внимания. Он доволок меня до выхода, и я первым делом отметила, что дверь была открыта. Значит, полицейские постарались. В своей излюбленной манере. Дверь была просто снята с петель.

Меня дотащили до машины и бесцеремонно швырнули на сиденье. Я поморщилась и сказала:

— Можно было бы и поаккуратнее. Между прочим, я могу истечь кровью.

— Да, конечно, — презрительно отозвался Харт, — а еще, руку могут ампутировать. Да у тебя просто царапина. Даже кровь перестала идти. Хватит ломать комедию.

Я спустила рукав и посмотрела на рану. Что ж, следовало признать, что Харт не ошибся. Рана в самом деле была пустяковой, но кровь, правда, все еще шла, если к этому применимо такое выражение. Капала, это будет точнее.

Тем временем, Харт завел машину. Развернувшись, он лихо покатил по направлению к городу, не отрываясь, глядя на дорогу. Вид у него был суровый, но меня это не пугало. Подумаешь!

— А теперь колись, Дэннингс, — вдруг заговорил он, — каким образом ты вышла на этого маньяка.

— Ой, я так и знала, что меня будут пытать, — отозвалась я.

— Слушай, может, хватит? Может, ты будешь разговаривать нормально, а не язвить через слово?

— А ты не затыкай мне рот. Сам хорош. Говоришь одни гадости. Только представь, какую статью я о тебе напишу! Доблестный инспектор Харт обезвреживает опаснейшего маньяка! Настоящий супергерой, сильный, мужественный… Ой!

Машину сильно дернуло, и я стукнулась плечом о дверцу.

— Где у тебя аптечка? — процедил Харт сквозь зубы.

— Зачем это? — насторожилась я, — неужели, ты хочешь перевязать мою рану? Харт, я тебя не узнаю!

— Хочу тебе рот пластырем заклеить, — разрушил он мои иллюзии, — иного способа заткнуть тебе рот я не вижу.

— О, вот теперь я вижу настоящего инспектора. А то, просто испугалась, не заболел ли ты.

— Это тебе не грозит. И еще неизвестно, кто здесь строит из себя супергероя. Нашли, чем заняться. Потащились ловить маньяка, вооружившись скалкой.

— Не только скалкой. У меня был пистолет. Кстати, он валяется на полу, там, в коридоре. И у меня есть на него разрешение.

— Не верю. Кто в здравом уме выдаст тебе разрешение на ношение оружия?

— Я умею стрелять, — почти обиделась я.

— Возможно, стрелять ты умеешь, а вот попадать в цель… — он не договорил.

Я треснула его по плечу.

— Урод!

Тут Харт расхохотался.

— Ладно, не бесись. Приехали. Вылезай. Сейчас врач займется твоей страшной раной. Хотя нет, посиди здесь. Я распоряжусь, чтобы принесли носилки.

После таких слов я пулей вылетела из машины, обозвав его по пути нехорошим словом.

Врач обработал мою рану, сообщив при этом, что она не опасная, кость не задета и в общем, беспокоиться незачем. Будто бы я и без него этого не знала. Но предупредил, чтобы я полежала этот день в постели и поменьше двигала рукой. Я согласилась. Почему бы и нет, если ему будет от этого легче.

Харт на этом не отвязался. Кажется, сегодня он намеревался довести меня до сердечного приступа. Невзирая на мои протесты, он вновь усадил меня в машину и повез домой. Я поняла, что от него не избавиться. Нужно просто смириться.

— Слушай, Харт, — заговорила я, — а все-таки, откуда ты узнал, что мы в замке?

— Сто лет будешь думать и все равно не догадаешься, — отозвался он.

— Ой, да ладно. Спорим, догадаюсь? Тебе моя мама позвонила. Ну что? Я права?

— Ты знала, — пробурчал он, как будто даже обидевшись.

— Никому нельзя доверять, — вздохнула я.

— Тебе благодарить ее надо. Если б она не позвонила нам, вас бы всех перестреляли как кроликов. Но ты, конечно, хотела собственноручно поймать убийцу и приволочь в полицию.

— Конечно, — кивнула я, — и утереть вам нос.

Хмыкнув, Харт затормозил у дома.

— Вылезай, — велел он, — приехали.

— Лучше принеси носилки.

— Сама как-нибудь доковыляешь.

— Какой ты вежливый! Меня просто слеза прошибает, — умилилась я.

Тут дверь дома распахнулась и во двор вылетела моя мама собственной персоной. Увидев, как я вылезаю из машины, она побледнела и кинулась к нам.

— Что случилось? Инспектор Харт… — не договорив, мама схватила его за руку.

— Не волнуйся, мам, — решила я ее успокоить, — все в порядке. Врачи говорят, жить буду.

Судя по всему, это ее не успокоило, потому что она бессильно обмякла, повиснув на Харте. И тому ничего не оставалось, как подхватить ее и завести в дом. Пока он усаживал ее на диван, я помчалась на кухню за коньяком. Но потом, передумав, достала успокоительное.

Проглотив таблетку и запив ее водой, мама обрела свое обычное спокойствие.

— У тебя талант к утешению, Дэннингс, — сказал Харт, усевшись рядом с мамой, — даже я так не смог бы.

— Отвали, — посоветовала я ему.

— Тора, почему ты так грубо разговариваешь с представителем полиции? — удивилась мама, — нехорошо. Лучше предложила бы чаю инспектору.

— Непременно, — хмыкнула я, — чаю. Ага, сейчас. Может, его еще и коньяком угостить?

— Не откажусь, — отозвался Харт с ехидным видом.

— Тебе нельзя, ты при исполнении.

— Достаточно, Тора. Где Бэсси?

— А-а, — протянул представитель полиции, — вот мы и добрались до сути дела. Значит, вы в курсе, что миссис Дэйвис освобождена?

— Разумеется. Она провела здесь ночь, — с достоинством ответила мама.

Харт кивнул со зловещим видом.

— Вас обоих можно отправлять под арест за утаивание сведений. Что еще вам известно?

— Ничего, — родительница пожала плечами, — вы поймали убийцу?

— Он его пристрелил, — я указала пальцем на Харта.

Мама слегка нахмурилась.

— Можно было бы выбрать другое выражение, Тора. А вы, инспектор, объясните мне, почему пуля попала в мою дочь.

Харт несколько растерялся. Он посмотрел на маму широко раскрытыми глазами, а потом спросил:

— Вы думаете, это я в нее стрелял?

— А кто?

— А что, больше некому? Я, конечно, с большим сочувствием отношусь к людям, которые хотят ее пристрелить, но все-таки считаю, что есть и другие методы.

— Ах ты скотина, — с чувством произнесла я.

— Хватит спорить, — прервала нас обоих мама, — Тора, ступай наверх, тебе сегодня следует отдохнуть. Ложись в постель и постарайся заснуть. А вы, инспектор, наконец расскажите мне, что произошло.

Я поднялась на ноги. Не буду ей мешать снимать с Харта стружку. Ему это пойдет на пользу. Проигнорировав его умоляющий взгляд, я медленно направилась к лестнице.

— Я потом зайду и проверю, как ты спишь, — предупредила меня мама.

— Конечно-конечно, — закивала я, — не беспокойся, мам, я буду спать, как сурок.

— Кто тебе поверит, — пробурчал Харт.

И был прав, потому что спать я не собиралась. Мне следовало обдумать слишком много вещей. Хотя нельзя не признать, что я бы с удовольствием поспала часиков эдак десять-двенадцать. Но в данный момент это было невозможно. Нельзя было скидывать со счетов Хэммерсмита, который сейчас вовсю строчил статью для своей газетенки. Каково это будет, если он успеет опубликовать ее раньше, чем я. Ведь это я все раскрыла. Если б не я, маньяка до сих пор бы ловили.

Хм. А ведь его так и не поймали, если честно. Просто нашли подходящую кандидатуру. И я догадываюсь, кто положил этому начало. Уж слишком безумный вид был у Майка. Если б его не пристрелили, то я представляю, что он рассказал бы на допросе. Наверняка, тут поработал Кингсли. Правда, не знаю, как ему это удалось. Но факт, что Майкл вел себя неестественно и неадекватно. Не так, как он вел себя обычно.

Долго раздумывать я не стала. Для опубликования достоверной информации у меня не было фактов, поэтому я озвучила официальную версию. Это не заняло у меня особенно много времени, так как статья давно сложилась в голове. Я не забыла упомянуть и о своей роли в этой истории, и о своем ранении. Пожалуй, та царапина, которую я получила, обещала быть гвоздем программы. Нечасто стреляют в журналистов, когда они собирают материал для статьи об убийстве. А если еще и этот журналист самостоятельно расследовал это дело..!

Итак, я отослала статью и расслабленно растянулась на кровати. Все в этой истории было не так. Все неправда. А правду нельзя было сообщать ни под каким соусом. Не поверят. Но это еще не самое плохое. Обычно, после таких рассказов людей увольняют с работы и отправляют на добровольно — принудительное лечение в какую-нибудь клинику с психиатрическим уклоном. К этому я была не готова. Ведь я-то совершенно нормальна. Нормальна? А как тогда объяснить то, что произошло со мной в недавнем времени? Часто ли нормальных людей посещают вампиры? О Господи, но ведь это же бред чистой воды! Вампиров не существует, это знает даже маленький ребенок. Этот человек просто болен. Да, только вот даже самый больной придурок не сумеет превратиться в летучую мышь и выжить после выстрела в висок. Значит, это я больна? У меня галлюцинации. Может быть, эта фантастическая история мне приснилась?

Что-то вспомнив, я полезла в карман куртки и нащупала круглые часы. Повертела их в руках. Стало быть, это хоть не бред. У меня никогда не было таких часов. Никогда не купила бы этот безумный китч. Не часы, а яйцо какое-то. Я оглядела их в поисках какой-нибудь кнопочки, на которую следовало нажать, чтобы они открылись. Искала долго, рассердилась и уже хотела было запустить часами в стену, но одумалась. Заметила небольшое углубление, подцепила крышечку ногтем, и она с легким щелчком раскрылась. Я с любопытством заглянула внутрь. Стрелки часов были фигурными, а цифры римскими. И то, и другое было выполнено явно из благородного металла. Впрочем, как и сам корпус. Золотые часики и должно быть, очень дорогие. Мне на такую покупку денег явно не хватило бы. Приглядевшись, я заметила, что изнутри на крышке было выгравировано: «Дуглас Элиот Кингсли, 1788 год».

Очень мило. 1788 год, видите ли. Наверняка, чтобы рассказ выглядел более правдоподобным. Ни за что не поверю во всю эту чушь. Да, конечно, вполне возможно, что человек по имени Дуглас Элиот Кингсли действительно существовал и жил в 1788 году. И что эти часы принадлежали ему. Но где доказательства, что он и тот Дуглас Кингсли, которого я знаю — одно и то же лицо? Вот то-то и оно, что никаких. На мой взгляд, он все это выдумал, чтобы его рассказа казался мне наиболее правдоподобным. Брехня все это. Я не столь легковерна. На это меня не купишь. Все это чушь, чушь и чушь. И эти выдумки сами по себе не значили для меня ничего. Но как быть со всем остальным?

Отложив часы, я достала телефон и включила запись. Может быть, она поможет мне понять это.

Сперва я слышала только шелест, потом щелкнула зажигалка и мой голос произнес: «В чем дело? Вы не выносите табачного дыма?» Снова шелест. «Тогда я открою окно».

Я подскочила на месте. Что за черт? Что здесь творится? Я ведь записывала его голос! Но теперь его не было, я слышала только свои реплики, и они превосходно записались.

Прослушав запись еще несколько раз, я выругалась нехорошим словом и отшвырнула телефон так, что он отлетел и с грохотом свалился на пол.

Так, и какие выводы можно из всего этого сделать? Первое, у меня бурно развивающаяся шизофрения. Я уже слышу голоса и вижу людей, которых на самом деле нет. Второе, по мне рыдает клиника. И уже довольно давно. Подвожу итог. Ничего этого не было. Я крепко заснула в машине и мне все это приснилось. И самое главное: нужно молчать, как рыба.

В припадке ярости я схватила подушку и зашвырнула ее в противоположный конец комнаты. Если еще раз встречу эту сволочь, убью. Без помощи кола, голыми руками.

Я вылетела из комнаты и пролетев мимо недоумевающей мамы, выскочила во двор. Моя машина стояла на месте. Я заскочила на переднее сиденье и уставилась на дверцу. Вот она, кровь. Несколько засохших капель. Значит, было. Так, спокойно, Тора. Ты в полном порядке. Ты абсолютно здорова. Нужно просто выкинуть эту историю из головы. Раз и навсегда.

Я уже медленнее вернулась в дом и была остановлена мамой.

— Что ты носишься? — сурово спросила она, — тебя ведь ранили. Ты должна лежать в постели.

— Да там легкая царапина, — отмахнулась я, — доктор даже пожалел для меня бинта, просто заклеил пластырем.

Для пущего правдоподобия я спустила рукав рубашки и продемонстрировала маме свою рану. Она покачала головой.

— А ведь все могло закончиться куда хуже, — припечатала она, нахмурив брови, — этот мерзкий тип мог попасть в твою бестолковую голову и что тогда?

Это был риторический вопрос. Если б он попал мне в голову, я бы здесь не стояла. Я пожала плечами.

— Ты ужасно легкомысленна, — подвела итог мама, — удивительно, как ты уцелела до сих пор. Ты никогда не задумываешься над последствиями своих безумных авантюр. Вечно лезешь на рожон. И болтаешь всякую чушь.

Я закивала. Не нужно с ней спорить, бесполезно. Только время зря терять. А его можно провести с куда большей пользой.

— Инспектор уже ушел, — сообщила мне мама, — ты ведь его искала?

— Конечно, нет, — удивилась я, — зачем мне его искать, скажи на милость? Ушел, и хорошо. Я искала фотоаппарат.

— Ну и как? Нашла? — хмыкнула родительница.

— А как же.

Я попятилась к двери, надеясь, что она исчерпала себя. Но кажется, ошиблась. Это было явно преждевременно.

— Ты куда? — тут же спросила мама.

— Пойду к Сэму, поболтаю.

— В таком виде?

— А что с моим видом?

Мама молча взяла меня за плечи и развернула лицом к зеркалу. Я пригляделась к нему и поняла, что она имеет в виду. Волосы на голове стояли дыбом, еще бы, я ведь не удосужилась причесаться после того, как валялась на кровати, правый глаз был черным, потекла тушь, на щеке была царапина, а правый рукав был испачкан кровью и в нем зияла небольшая дырочка. У меня был живописный вид героя боевика, который только что выбрался из-под развалин.

— Пойду умоюсь, — сказала я, оценив свое отражение.

— И переоденься, — добавила мама, — а главное, постарайся поменьше двигать рукой.

— Я уже забыла, что она болит.

Но я все же вернулась наверх и привела себя в порядок. Она права, нельзя так пугать людей. Достаточно того, что я постоянно их шокирую.

К Сэму я шла, надеясь встретить там Рэда и выяснить, когда он отослал свою статью. С этой целью я подобрала с пола мамин телефон, решив позвонить на работу и спросить коллег, получили ли они то, что я им выслала. Меня очень беспокоил тот факт, что Рэд мог опередить меня.

На пороге бара я остановилась, оглядываясь кругом и на всякий случай отмечая, нет ли поблизости каких-нибудь стульев, о которые я могла бы споткнуться. Кажется, все было чисто. А вот у стойки сидело несколько человек. И кажется, одним из них был Рэд. Отлично.

Я направилась к ним. Где-то на полпути меня заметил Сэм и вытаращился, выронив стакан. Я помахала ему рукой. Тут ко мне обернулись все остальные.

— А, Дэннингс! — протянул Рэд, — а я тут рассказываю всем о твоих подвигах.

— Правда? — спросила я, подходя и отыскивая взглядом свободный стул.

Таковых не было, но только сперва. Заметив мой взгляд, один из мужчин встал, и я узнала в нем своего бывшего одноклассника Питера.

— Привет, — сказала я, садясь, — спасибо.

— Не сядь мимо стула, — предупредил меня очнувшийся Сэм, — с ней такое бывает, — пояснил он остальным.

— Это точно, — подтвердили они почти хором.

Рэд хмыкнул.

— Отстаньте, — посоветовала я им, — я не всегда падаю.

— Да, только тогда, когда ходишь, — не смолчал Сэм, — кто постоянно спотыкается на ровном месте у входа?

— На ровном месте? — переспросила я, — там долбанная ступенька.

Все захохотали. Я покрутила пальцем у виска и повернулась к Рэду:

— Ну, как статья? Ты наверняка настрочил на целую полосу с разворотом.

— Почти, — уклончиво отозвался он, — а ты?

— Краткость — искра таланта, — назидательно промолвила я.

— Спорим, я перегнал тебя, Дэннингс? — вдруг заявил Рэд, — я отослал свою статью два часа назад.

— А-а, ну тогда ты продул, Хэммерсмит. Я отослала свою полтора часа назад. И ее уже напечатали. Что, съел? — я показала ему язык.

Сэм фыркнул. Рэд надулся и залпом допил виски из своего стакана.

— Может, нальешь и мне, Сэм? — спросила я, — у меня сегодня был напряженный день.

— Не сомневаюсь, — кивнул он, — налью, конечно, только удовлетвори наше любопытство. Говорят, что тебя всю изрешетили пулями, не оставив живого места.

— Кое-что оставили, — фыркнула я.

— Но тебя ранили, это верно? Не сильно? Ты можешь передвигаться без посторонней помощи?

— Разве ты не заметил, меня принесли сюда на носилках? — я выхватила у него из рук стакан и сама наполнила его, — чушь все это. Меня ранили в руку, а не в ногу.

Все хором вздохнули, глядя на меня, так, словно я вот-вот развалюсь.

— Легкая царапина, — я махнула рукой, — кто сказал вам о ранении? Ты, Хэммерсмит?

— Ну, я, — признал он, — а что, нельзя? Это ведь правда.

— Правда-то правда, но, кажется, ты сильно преувеличил. Нельзя выдавать желаемое за действительность.

Добровольные слушатели снова радостно заржали. Я достала сигареты и прикурила.

— Язва, — припечатал Рэд.

— Нет, все-таки скажи, Тора, как тебе удалось найти этого маньяка? — настаивал Сэм, — полиция искала его в замке много раз и все безуспешно.

— Это произошло случайно.

— Это понятно. Но как? Или это журналистская тайна?

— Я его выследила.

— Обалдеть, — прокомментировал Сэм, в то время, как Рэд скрипел зубами.

— А мне ничего не сказала, — шипел он сквозь зубы, — а ведь обещала. Ну и штучка ты, Дэннингс.

— Никогда не верь репортерам, — заметил молчавший до сего момента Питер, — они думают только о своей статье и сенсации. Можно подумать, ты сам бы стал делиться материалом.

— Не стал бы, — признала я, — но так приятно найти лопуха. Подумал, что я — дура, да, Хэммерсмит? Что, обломилось?

Разозленный Рэд подскочил, послал меня, а заодно и всех остальных к черту и пробкой вылетел из бара, на ходу сшибив несколько стульев.

Сэм вздохнул и покачал головой.

— Нехорошо получилось, Тора. Можно было бы как-то помягче.

— Помягче ему жена постелет, — съязвила я, допивая виски.

— Ты изменилась, — продолжал он, — раньше ты не была столь жесткой.

— Сэм, ты не понял? Он поступил бы со мной точно так же, если б ему посчастливилось что-то разнюхать.

Но все равно Сэм считал, что я поступила с беднягой нехорошо и его было сложно переубедить. Я не стала этого делать. Что поделать, такова жизнь. Нужно уметь кусаться.

Домой я вернулась поздно в легком подпитии. Впрочем, это было неудивительно, так как я завтракала столь давно, что даже забыла, что именно. А обедать мне не довелось. То же можно было сказать и об ужине. Поэтому, столь небольшая доза алкоголя и подействовала на меня сильнее, чем обычно.

Мама покачала головой, увидев меня на пороге.

— Сколько можно, Тора! Нельзя так часто пить, это вредно.

— Вредно глотать гвозди, — отозвалась я и поспешно отступила на лестницу, опасаясь мести.

— Не дерзи, — предупредила меня родительница и добавила, — кстати, тебе письмо. Без почтового штемпеля. Кто-то просто сунул его в почтовый ящик.

— Да кто сейчас письма пишет? — удивилась я.

— Иди спать, — махнула рукой мама.

Я помахала ей рукой, что вполне сошло за «спокойной ночи» и отправилась наверх.