Уроки, Которые не Выучивают Никогда

Глава 44

Истина легко приходит в темноте. Я думаю, возможно, это потому, что нас почти ничто не отвлекает.

Что-то не давало мне покоя, когда я спускалась по лестнице. Это был вопрос, который я игнорировала с тех пор, как мы спустились по лестнице. Теперь я знала, что у Сссеракиса есть ответ на этот вопрос.

— Ты сказал, что Джинны были архитекторами вашего мира. Что они построили в нем все.

Да. Они придают всему форму, соответствующую их замыслу. Даже здесь, на лестнице, ведущей в темноту, видна эстетика Джиннов. Сссеракис был прав насчет этого. Стены были выгнуты наружу, а затем снова внутрь — отличительная черта дизайна Джиннов, хотя я не могла понять его предназначения.

— А это означает, что они посетили твой мир и изменили его по своему замыслу, точно так же, как и мой. Но это не вся правда, так? Они не просто построили ваши города и придали форму вашим ландшафтам. Джинны создали Другой Мир, так?

Сссеракис некоторое время молчал. Достаточно долго, чтобы лестница закончилась, и я оказалась в коридоре, похожем на те, по которым я спускалась в разрушенном городе Джиннов. Я задействовала свой Источник пиромантии и зажгла в левой руке яркое желтое пламя, и драгоценные камни на стенах начали светиться изнутри. Это было знакомо и мне, и Сссеракису.

Джинны хотели создать что-то, что они могли бы полностью контролировать. Несмотря на всю свою мощь и целеустремленность, они обнаружили, что все еще связаны законами этого мира. Поэтому они стремились создать нечто, неподвластное никаким законам, кроме их собственных. Они построили мой дом. Реальность, которая могла подчиняться их воле. И в этой реальности они создали мир, такой же большой, как этот, но без законов, управляющих его существованием. Солнца нет, но есть тепло и свет, и все вокруг продолжает расти. Погоды нет, но ветер все еще воет, а вода все еще течет.

Объединив свои силы и создав мир, который подчинялся их воле, Джинны воздвигли города, гораздо более величественные, чем те, что они могли бы построить здесь. Они играли с силами природы, такими как гравитация, и заставляли свой новый мир создавать странности и чудеса. Они создали целый мир и превратили его в свою личную игровую площадку. Сссеракис на некоторое время замолчал. По крайней мере, так нам сказали.

— Потому что тебя там не было. — Я продолжала следовать за призраком Гена, пока он плыл по коридору. В отличие от разрушенного города Джиннов, этот не был пустынным. Я заглядывала в комнаты, мимо которых проходила, и видела, как изнутри на меня смотрят глаза Диких, изучая меня. От запаха готовящегося мяса у меня защипало в носу. — Вас не существовало. Ужасов не существовало. Другой Мир был пуст.

Тебе потребовалось достаточно много времени, чтобы понять это.

— Джинны создали ваш мир, но вас создали Ранд.

Сссеракис издевательски рассмеялся. Ты так близка к истине, Эскара.

— Тогда скажи мне.

Ранды придали нам форму, но создали нас не они, а вы.

— Что? — Справедливости ради стоит сказать, что это было ошеломляющее откровение. Хотя и правдивое, по-своему.

Возможно, ты заметила, что и Ранд, и Джиннам не хватает воображения? Сила у них есть. И желание ее использовать. И все же все они только имитируют то, что было раньше. Джинны создали целую реальность и сделали ее настолько похожей на эту, насколько смогли, изменив лишь мелкие детали здесь и там. Ранд могут создавать детей в любой форме, какую пожелают, но все их Аспекты принимают форму землян, пахтов или таренов. Даже формы, которые они принимают. Мезула выглядит так, словно все народы вашего мира объединились в одно целое. Вейнфолд принимает форму огня.

— Джагран принял форму молнии. Но какое это имеет отношение к тому, кто вас создал?

Это имеет отношение к причине, по которой началась война между Ранд и Джиннами, Эскара.

— Почему? Из-за чего началась война?

Моя тень шевельнулась у меня под ногами, и на мгновение передо мной возник Сссеракис, сочащийся чернильной тьмой. Ужас смеялся надо мной, как в моем сознании, так и из моей тени. Перестань спрашивать у меня ответы на все вопросы и найди их сама.

— Но ты же знаешь ответы, так почему бы просто не сказать мне?

Потому что так веселее.

Разочарование редко приводит к ясности мысли. Сссеракис дал мне достаточно информации, чтобы заставить меня усомниться во всем, что я знала о Ранд, Джиннах и войне между ними. Войне, которая во всех отношениях сформировала Оваэрис. Войне, в результате которой были уничтожены оба народа. Я пыталась разобраться в этом, основываясь на всем, что я узнала, но нашла только разочарование, и, судя по издевательскому смеху Сссеракиса, ему это нравилось. Сейчас я оглядываюсь назад и думаю, что вижу в этом другую правду. Сссеракис отвлекал меня, заставляя задуматься о последствиях его разоблачения, а не воображать смерть моих друзей. Честно говоря, ужас знал меня слишком хорошо.

Для меня было неожиданностью, когда призрак Гена остановился перед открытой дверью. Он повернулся ко мне и кивнул, но не исчез. Я оглянулась и увидела поблизости других своих призраков, а за ними — блеск глаз Диких, наблюдающих из мрака. Как ни странно, но я была этому рада. Я всегда лучше действовала перед аудиторией.

За дверным проемом находилась огромная пещера, очень похожая на те, что были в разрушенном городе Джиннов, но в то же время сильно отличающаяся от них. Вместо дюжины светящихся колонн, тянущихся от пола до потолка, в центре помещения возвышалась одна-единственная колонна. Голубые каменные прожилки змеились от основания, но не соединялись с крышей, а заканчивались как раз на одном уровне с коридором, из которого я вышла. Эта колонна была такой большой, что на ее вершине находилось плато с палатками и ветхими зданиями. К небу поднимались струйки дыма, и я почувствовала какой-то запах, даже издалека. Готовящееся мясо.

Они мертвы. Эти существа убили твоих друзей и готовят их на ужин.

— Нет. — Я не могла в это поверить. И не поверю. Никто не был таким жестоким. В моей голове промелькнул образ Про́клятых, пожирающих своих же, и слова Иштар: Дикие для пахтов то же, что Про́клятые для землян.

Во мне снова вспыхнула искра гнева. Только это был не просто гнев, это была ярость. Ослепляющая, пылающая ярость, порожденная страхом, которому я не могла позволить стать реальностью. Если бы я так поступила, это бы меня сломало.

Пещеру пересекали дюжины веревочных мостов. Некоторые из них вели на вершину колонны в центре, а другие соединялись с дверными проемами на другой стороне пещеры. К дверному проему, в котором стояла я, вели три моста, и я выбрала тот, что вел на плато, и двинулась вперед.

Твои друзья мертвы, Эскара. Эти существа убили их. Заставь их бояться нас!

Дугошторм с треском вернулся к жизни. Не думаю, что я его вызвала, во всяком случае, сознательно, но он отреагировал на мою ярость. Молния заискрилась между моими пальцами и побежала вверх по рукам, но на этот раз она не обожгла меня. На этот раз это была моя молния, мой шторм.

В академии нас учили никогда не черпать из двух Источников одновременно. Магия, смешивающаяся внутри тела, может вызвать непредсказуемые реакции и ускорить отторжение. Но я уже давно забыла о своей учебе в академии, о тех уроках, которые не смогли преподать мне наставники, и перестала беспокоиться о последствиях. Я вызвала огонь внутри себя и позволила ему смешаться с молнией.

Веревочный мост был широким, на нем легко могли разместиться три человека в ряд, и он немного опускался, прежде чем подняться на плато. Не самый устойчивый мост, и по бокам у него не было направляющих канатов. Он представлял собой всего лишь несколько деревянных досок, связанных вместе. Я преодолела четверть пути, когда ко мне подскочил первый Дикий. Он бежал на четвереньках и вскочил, когда приблизился. Честно говоря, я не помню, было ли у него оружие или нет, но тогда я не обратила на это особого внимания. Левой рукой, окутанной огнем и молниями, я схватила Дикого за горло. Я — оружие. Он дернулся, когда молния ударила в его тело, и его спутанный мех мгновенно загорелся. Существо закричало, когда я сбросила его с веревочного моста на пол пещеры. Там, внизу, были и другие Дикие, поселение на земле, такое же, как и наверху, на плато. В воздухе стоял сильный запах готовящегося мяса. Привкус страха был еще сильнее.

Еще больше Диких ворвались на мост. Одни с плато, другие сзади. У этих определенно было оружие; я хорошо помню, как металл отражал мой огонь. Я стала оружием. Кульминацией десятилетия тренировок по работе с Источниками, нескольких лет спаррингов с Хардтом и Тамурой и месяцев жестокой опеки Иштар. Некоторых монстров я убивала огнем или молнией, поджигая их и отправляя в смертельное падение, а других — своим мечом, отработанными ударами и хорошо рассчитанными выпадами. Есть кое-что, что можно сказать об источникоклинках: они не затупляются, если ты им этого не позволяешь. В тот день я проверила этот факт.

Как только одни твари падали, их место занимали другие. Я — оружие. Мост опасно раскачивался, и я стала медленно пробираться по нему, переступая через тела, которые оставляла за собой. Я увидела, что еще несколько Диких карабкаются по стене колонны передо мной, и, бросив взгляд назад, поняла, что они и там делают то же самое. Сотни их поднялись со дна пещеры и окружили меня. Вскоре я обнаружила, что окружена, и отчаянно поворачивалась то в одну, то в другую сторону, чтобы не упускать из виду всех своих врагов. У некоторых существ было оружие, у других — только зубы и когти. Позволь мне заверить тебя, что дикое животное так же смертоносно со своим природным оружием, как ты или я с клинком. Тем не менее, я продвигалась к плато, и каждый шаг приносил еще одну смерть. Еще один призрак присоединился к моей свите. Я была штормом, его яростью и неистовством. Моей молнией, моим клинком. Моим огнем и громом, и красный дождь падал вокруг меня.

Сссеракис наслаждался резней и страхом, который мы вызывали. Я вызывала. С каждым мгновением ужас становился все сильнее, подпитываемый моими действиями. Но Дикие не прекращали наступать, несмотря на свой страх. И даже с той силой, которую давал мне Сссеракис, я почувствовала усталость. Истощение наступило, когда я потеряла счет смертям, вызванным моими руками. Возможно, в тот день моя совесть пострадала больше, чем тело.

К тому времени, как я добралась до плато, я была вся в крови и онемела. У меня были раны на руках, свежие порезы, оставленные теми, кто прорвался мимо моей защиты, и даже большой порез на боку. Я чувствовала, как он кровоточит. Но не вся кровь была моей, на самом деле, бо́льшая ее часть была не моей. Дикие заплатили гораздо более высокую цену, чем я. Ярость покинула меня. Азарт битвы был почти забыт. Я был измотана от напряжения и оцепенела после резни, но не останавливалась. Я отпустила огонь из левой руки и создала второй источникоклинок. Иштар хорошо обучила меня как своим излюбленным приемам владения одиночным мечом, так и полазийским формам, которые благоприятствовали двойному владению. Молния с треском пробежала по лезвию в моей правой руке, а огонь заструился по поверхности меча в левой. Это стало чем-то вроде танца, все па в котором я знала наизусть. Я пригибалась и крутилась, прыгала и вертелась, колола и рубила, блокировала и уклонялась. Вокруг меня образовался круг, враги окружили меня, но не хотели подходить слишком близко из-за страха, который я вселяла в них. Не раз я пронзала одно из существ своим источникоклинком и просто отпускал его, создавая в своей руке новый так же быстро, как отпускала старый. Выброс кинемантической энергии творит ужасные вещи с телом, когда лезвие вонзается в плоть, разрывая ее изнутри. Я отказывалась думать о кровавой бойне и о разорванной плоти, которую я оставляла после себя, повторяя свою мантру снова и снова после каждой смерти, причиной которой я была.

Мое зрение размылось, но не от усталости, а от слез. Я обнаружила, что кричу на Диких, оскорбления и угрозы слились воедино. Насмешки в адрес существ, которых я убила. Я не горжусь тем, кем я стала там, в недрах До'шана. Нет никакой гордости ни за бойню, которую я устроила, ни за репутацию, которую я там заработала.

— Эска, остановись!

Еще один дикарь погиб от острого конца моего источникоклинка.

— Эска!

Молния дугошторма вырвалась из моего меча и попала в еще одного Дикого. Я услышала крик существа, освещенный молнией, горящей внутри него.

— ЭСКАРА! — Крик боли, который издала Сильва. Я обернулась и увидела, что Дикие отступают от меня, расширяя круг, который я завоевала их кровью. Там, на краю этого круга, глядя на меня расширенными от ужаса глазами, стояла женщина, которую я любила. Живая. Она была жива!

Я должна была почувствовать облегчение, но не почувствовала. Оно исчезло. Облегчение, гнев, печаль, отвращение исчезли. Я вообще перестала что-либо чувствовать. Я упала на колени, отпустила свои источникоклинки, и они исчезли в потоке кинемантической энергии и искр молний. Дугошторм тоже угас, молнии исчезли из моих глаз. Даже сила, которой Сссеракис подпитывал меня, больше не могла держать меня на ногах. Я была на грани истощения. Полностью выдохшаяся.

— Что ты наделала, Эска? — Голос Сильвы понизился до испуганного шепота. Она смотрела не на меня, а на кровавую бойню позади меня. Оказывается, не все мои чувства исчезли. Мне стало неловко, что она наконец-то увидела, каким чудовищем я была. И я испугалась того, что она может сделать теперь, когда узнала правду. Но даже эти чувства были мимолетными.

— Я пришла, чтобы спасти тебя. — Мой голос звучал бесстрастно даже для моих собственных ушей. У меня больше не осталось сил на эмоции. Ни мужества встретиться лицом к лицу с тем, что я могла бы обнаружить, если бы впустила это внутрь.

— Спасти меня? — Когда Сильва посмотрела на меня, в ее глазах было слишком много боли и ужаса. Я привыкла заставлять людей бояться меня. Враги, друзья — это не имело значения. Но видеть страх на лице женщины, которую я любила… это было чересчур. Было чересчур больно понимать, что я сама вызвала его. Я отвела взгляд, сосредоточившись на камне на земле. Анализируя его форму, в основном плоскую сверху, с тремя заостренными краями. Черный. Шероховатая поверхность сбоку. — Меня не нужно было спасать, Эска. Я вела переговоры с этими пахтами.

Один из диких пахтов шагнул вперед, преодолевая разделявшее нас пространство. Я услышал шипение на языке, слишком чуждом для моего понимания, но угроза казалась очевидной. Моя тень закружилась вокруг меня, Сссеракис был готов нас защитить. Я была измучена, зато ужас был силен, как никогда. Дикий быстро отступил, шипя.

— Слезы Лурсы, Эскара. Ты все это сделала? — Голос принадлежал Йемин, одной из наемниц Иштар. Веселая девушка, которая не очень хорошо переносила алкоголь, но никогда не переставала пытаться. Я кивнула, не поднимая глаз. — Как? Почему?

— Я — оружие, — прошептали мои губы, и убежденность исчезла. Даже мантра, которую мне вдолбили в голову в академии, не смогла остановить нарастающую волну вины и горя из-за того, кем я стала.

Я услышала плач. Скорбные вопли эхом разносились по огромной пещере. Я называла их монстрами, чудовищами, но дикие пахты оплакивали своих мертвецов. Я никогда не видела, чтобы монстры так поступали. Дикие вокруг меня заволновались, переговариваясь друг с другом и переминаясь с ноги на ногу. Наконец Сильва вступила в круг пространства, который я создала вокруг себя, но не подошла ко мне. Все, чего я хотела, — почувствовать ее руку на своем плече, ее объятия, ее дыхание, шевелящее мои волосы. Но она резко остановилась.

— Нам нужно уходить, — настойчиво произнесла Сильва. — Тамура, ты можешь помочь ей подняться? Понеси ее, если понадобится.

— Тамура? — Я подняла голову и увидела, что сумасшедший старый Аспект улыбается мне. По крайней мере, этого я не испортила. — Ты жив! — Позади него я увидела Имико, которая в ужасе смотрела на меня широко раскрытыми глазами. Я не могла винить ее за это. Я попыталась улыбнуться ей, но она отвела взгляд. Это ранило почти так же сильно, как отказ Сильвы.

— Здесь больше, чем видят глаза, — сказал Тамура, подбегая ко мне и подхватывая под мышки, помогая подняться на ноги. Меня всегда поражало, насколько силен этот старик, несмотря на то что он выглядел таким хрупким. — Но не больше тебя. Даже океаны в конце концов успокаиваются.

Дикие пахты становились все более и более возбужденным, пока Сильва и Йемин прокладывали себе путь сквозь них. Тамура поддерживал меня, положив мою левую руку себе на плечи, а Имико и еще один наемник Иштар следовали за ним. Все происходило как в тумане. Я была недостаточно внимательна, это было ясно, когда один из Диких бросился вперед и ткнул меня ножом в бок. Сссеракис среагировал первым, и моя тень превратилась в нечто твердое, разлетевшееся, как пучок лезвий, и пронзившее Дикого в дюжине разных мест. Когда моя тень исчезла, существо замертво упало на землю. Я услышал, как Имико испуганно пискнула, но никто ничего не сказал. К тому времени, я думаю, они уже привыкли к тому, что вокруг меня происходят странные события.

Мы спустились по одному из мостов и вышли из пещеры, мои друзья поторопили нас, и я позволил им себя вести. К сожалению, боль в моем боку усиливалась с каждым шагом, и вскоре мы были вынуждены остановиться, чтобы удалить маленький нож. Имико нашла нам пустую комнату, ее маленький ринглет зашуршал за ней по полу, и мы нырнули внутрь. Тамура почти дотащил меня до дальней стены, а затем опустил на пол. Я не могла не вспомнить, как мы точно так же тащили Изена за собой в разрушенном городе Джиннов, и как плохо все это для него закончилось. Его призрак стоял в углу комнаты, наблюдая за мной печальным взглядом единственного оставшегося глаза. Я ненавидела жалость, которую он проявлял ко мне, и ненавидела его за то, что он ее проявлял. Мне еще предстояло узнать, насколько бессмысленно ненавидеть мертвых.

Эта комната была точно такая же, как все остальные, стены изгибались наружу, а затем снова внутрь. В ней не было ничего, кроме каменного стола в центре и двух деревянных стульев, которые, похоже, не были предназначены для сидения землянина. Очевидно, дикие пахты не только ходили на четвереньках, но и отдыхали совсем не так, как обычные пахты. В одной из стен был вырезан камин, но он был холодным и спящим.

— Мне нужен свет, чтобы осмотреть твои раны, — сказала Сильва. Она все еще не подходила достаточно близко, чтобы дотронуться до меня. Держалась на расстоянии, как испуганный зверек. Годы доверия, любви, когда я делилась всем, что у меня есть, разрушились в одно мгновение. В одно ужасное мгновение, когда она осознала мою истинную природу. Я не была человеком. Я была оружием. Меня растили и тренировали убивать. Чтобы я стала убийцей. Как она не замечала этого во мне раньше? Тьма, которую я скрывала внутри, не имела ничего общего с Сссеракисом. Гнев, злость и коварство. Как она могла этого не заметить? Гораздо легче скрывать что-то от самого себя, чем от других.

Тамура поднял один из стульев и ударил им о стол, разбив его на части. Он бросил обломки в камин, а затем отошел в сторону, махнув мне. Я лениво взмахнула рукой в ту сторону, выпустив обжигающий шар пламени, который, к счастью, попал в дерево. Вскоре мы уже купались в мерцающем свете, и драгоценные камни, вделанные в стену, отражали его. Удивительно, сколько света может дать небольшой огонь и несколько таких драгоценных камней.

— Рада вас всех видеть. Я думала, вы умерли. — Мой голос был усталым, в нем слышалась боль, как физическая, так и нет. Я попыталась встретиться с ними взглядом, но ни Имико, ни Сильва не смотрели на меня. Хуже всего, однако, было то, что я чувствовала страх, исходящий от Имико — она меня боялась. Это было гораздо больнее, чем я думала.

Сильва опустилась на колени рядом со мной и посмотрела на нож. «Эска, если ты думала, что мы погибли, то пришла не для того, чтобы нас спасти. Ты пришла туда, чтобы отомстить». Сурово произнесенная правда.

Неблагодарная.

— Я видела, как упал флаер. Как вы выжили?

Мой вопрос был встречен подозрительным молчанием. Они что-то скрывают. Они лгут тебе. Еще одно предательство со стороны тех, кому, как ты думала, ты можешь доверять.

Сильва оторвала часть моей кожаной куртки, которая помешала маленькому ножу вонзиться слишком глубоко, но в то же время держала металлическое лезвие, застрявшее во мне. «Эска, мне придется вытащить его, а затем перевязать рану». Сильва не была Хардтом, но она должна была хорошо справиться с этой задачей.

— Как вы выжили в аварии? — настойчиво спросила я, в то время как Сильва сжимала рукоять ножа.

— Не мне рассказывать эту историю, — сказал Тамура, грея руки у огня. — Даже у любовников есть секреты.

Как ты думаешь, чья она любовница? Она собирается вытащить нож или вонзить его в тебя?

Я поймала руку Сильвы, сжимавшую нож, и держала ее до тех пор, пока она, наконец, не подняла глаза и не встретилась со мной взглядом. В них была твердость, которую я не привыкла в ней видеть. Она кивнула.

— Я спасла всех наших, кого могла. На самом деле, слишком мало.

— Как? — надавила я.

Сильва вздохнула:

— Я использовала кинемантический пузырь, чтобы защитить нас от столкновения и смягчить удар.

В моей голове пронеслась сотня вопросов, но с губ сорвался только один:

— Ты Хранитель Источников?

Она лгала тебе все это время, Эскара. Об этом и о многом другом.

Я вырвала свою руку из руки Сильвы, и она, воспользовавшись возможностью, вытащила нож. Я ахнула. Мой бок словно обожгло огнем. Или, может быть, это было похоже на замерзание, но эти два ощущения довольно трудно отличить друг от друга.

Сильва бросила нож и расширила порез на моей куртке:

— Мне нужно перевязать рану… Что это?

Мне пришлось подвинуться, чтобы как следует рассмотреть, но я видела, как двигалась моя тень. Один-единственный темный отросток потянулся вверх, оставляя на моей коже ямочки, и схватился за края раны, стягивая ее, как чернильные швы. Это было не без боли, и я стиснула зубы, чтобы не закричать. Сссеракис зашил мою рану, и, когда ужас закончил, из нее не вытекло ни капли крови.

— Спасибо, — тихо сказала я.

Пожалуйста.

— Как ты это сделала, Эска? — спросила Сильва.

Не позволяй ей привлекать внимание ко мне. Она лгала тебе, Эскара.

Я заставила себя подняться на ноги и отошла от Сильвы, боль заставила меня схватиться за бок:

— Ты Хранитель Источников?

Тамура хихикнул:

— Посмотри на источник Источника. Или Источников. Источник, сточник, сток…

Сильва кивнула:

— Все Аспекты являются Хранителями Источников. Мы были первыми. Вот так мы породили Хранителей Источников, землян и пахтов.

— Почему? — спросила я.

— Потому что мы дети Ранд. Магия — часть нас. Она породила нас. — Сильва вздохнул и попыталась улыбнуться, но улыбка получилась вымученной. — Это не важно, Эска.

Только те, кому есть что скрывать, рассказывают тебе, что их секреты не имеют значения.

— Почему ты мне ничего не сказала? — спросила я сквозь стиснутые зубы.

Из дверного проема выглянула Имико, ее огненные волосы были распущены и рассыпались по зимнему пальто. Йемин и другой наемник стояли на страже у той же двери. Тамура ждал у камина, потирая руки и наблюдая за мной с безумной ухмылкой на лице. И Сильва лгала мне. Я знала ее достаточно хорошо, чтобы понять, где правда и где ложь.

— Где Хардт? — спросила Имико.

— Я не знаю. — Я отчаянно пыталась не обращать внимания на свое беспокойство по поводу Хардта, Иштар и Хорралейна. — После того, как флаер разбился, я воспользовалась порталом, чтобы попытаться добраться до него. Что-то пошло не так. С тех пор я никого из них не видела.

— Как ты нас нашла? — Волосы Сильвы были собраны на затылке в тугой хвост, но это не только не придавало ей сурового вида, но и каким-то образом делало ее еще красивее. Или, возможно, это было из-за серьезного выражения ее лица. Было трудно продолжать злиться на нее, когда она так смотрела на меня. Я почувствовала, как ледяное расстояние между нами тает, и больше всего на свете мне хотелось упасть в ее объятия.

— Я последовала за Геном.

— Ген жив? — спросила Йемин, внезапно преисполнившись надежды.

Ты отвлекаешься, Эскара.

— Нет. Ген погиб в катастрофе. — Когда тебя что-то отвлекает, ты часто забываешь о секретах, которые должна хранить. Я не могла не вспомнить кое-что, что увидела в видении Джаграна. Или, может быть, это было скорее то, о чем подумал Джагран за несколько мгновений до своей смерти.

— Как ты последовала за Геном, если он был мертв? — спросила Йемин.

Я взглянула на наемницу:

— Я последовала за его призраком.

— Призраком? — Глаза Йемин стали дикими, усы в панике задергались.

— Только не призраки, опять. — Имико заметно вздрогнула.

Последние мысли Джаграна были о его победе, даже после смерти. Что-то в том, что он был заперт в гробу. Воспоминания о его последних мгновениях были нечеткими и таяли так же быстро, как любой сон.

— Эска, почему ты убила всех этих пахтов? — Сильва все еще пыталась отвлечь меня. В ее глазах стояли слезы, и в течение одного ужасающего мгновения я не могла понять, были ли они настоящими или наигранными. Они были настоящими. Они должны были быть настоящими. Она была слишком искренней, чтобы лгать об этом.

— Я думала, что вы умерли. Я почувствовала запах… — Я покачала головой. Даже сейчас мне трудно признаться в том, что, как я думала, случилось с моими друзьями. — Кроме того, у них нет разума. Просто животные. — Я — оружие.

— Нет, Эска. Эти пахты — разумные. Ты не можешь этого допустить просто потому, что это неудобный факт. — Сильва говорила совершенно серьезно.

Люди умирают постоянно. Завоеватели убивают, солдаты тоже убивают. Они были врагами и стояли у нас на пути. Оружие создается не для того, чтобы спасать жизни.

Я снова покачала головой, не желая признавать правду. Все это было так утомительно. Я — оружие.

— Они такие же как Про́клятые. Звери, которые умеют только убивать и спариваться. Неразумные. Про́клятые — это то, что случается, когда земляне теряют рассудок в темноте, и это…

— Нет, Эска, — сказала Сильва. — Проклятые, как вы их называете, — это земляне. Примитивные земляне, но все же земляне. Они существовали раньше… — Сильва замолчала и отвела взгляд, стиснув зубы.

Еще один секрет, который она пытается скрыть. Как много ты на самом деле знаешь об этом, Эскара? Что она скрывает от тебя, даже когда ты обнажаешь свою душу?

— Заткнись! — прошипела я себе под нос.

Сильва взглянула на меня и вздохнула:

— До войны между Ранд и Джиннами было время мира, когда Джинны создавали города для жизни людей Оваэриса. Моя мать и ее сестры изменили людей по всему миру, чтобы они жили в этих городах. До этого в мире не было ни землян, ни пахтов, ни таренов. Были Про́клятые, те, кого вы называете Дикими, и арны.

Я взглянула на Тамуру и увидела, что он наблюдает за мной, кивает, на его лице понимающая улыбка.

Наконец-то, правда, но не та, которую ты хотела. Она отвлекает тебя от очередной лжи.

— Как изменили?

— Они сделали вас вами, — с пафосом произнес Тамура. — Или сделали нас нами. Они сделали всех нас всеми нами.

Сильва кивнула:

— Да. В основном, они увеличили размеры Про́клятых и сделали их умнее. И некоторые изменения в структуре. Они хотели, чтобы все народы Оваэриса ходили прямо на двух ногах, поэтому они изменили физиологию пахтов и таренов, чтобы достичь этой цели. Ранд изменили всех, кого смогли найти, но некоторые, очевидно, ускользнули из-под контроля. После этого Про́клятые скрылись под землей, а Дикие — в самых густых джунглях. Только арны были по-настоящему уничтожены, когда тарены решили стереть с лица земли свидетельства своего прежнего существования.

— А что насчет гарнов и мур? — спросила я.

Сильва покачала головой:

— Они остались неизменными. Оба народа существуют сегодня такими же, как тогда. Они были уже более развитыми, строили города и формировали сообщества. Я полагаю, что этот город основан на архитектуре гарнов. Вот почему стены имеют такую форму. Наверно, Джиннам она понравилось.

Никакого воображения. Все, что они строят, заимствовано у других. Все, что они создают, — изменение или подражание.

Я с трудом добралась до оставшегося стула и плюхнулась на него. Он был неудобным, рассчитанным на существо с четырьмя ногами, а не с двумя, но я все еще была так измучена сражением. Резней. Возможно, более подходящим словом было бы массовое убийство. В одном Сильва была права: Дикие не были ни зверями, ни монстрами. Они были мыслящими существами, которые просто пытались выжить.

— Они напали на меня. — Даже мне не хватило убежденности, чтобы мои слова оправдывали то, что я сделала.

Сильва вздохнула и опустилась передо мной на колени:

— Они защищались, Эска. Ты напала на них.

— Они сбили твой флаер.

— Они верили, что мы вторглись в их город, в их дом. Мы вторглись. Они просто защищались. — Сильва покачала головой.

— Они убили Гена и всех остальных, — сказала Йемин. — Защищались они или нет. Наши люди мертвы, теперь и их люди тоже. Я считаю, что мы квиты.

Сильва проигнорировала наемницу.

— Я пыталась договориться с ними. После того, как флаер разбился, они окружили нас, и мне удалось убедить их отвести нас к своим лидерам. Но мне стоило большого труда заставить их меня понять. Я надеялась, что они станут союзниками, а не врагами.

— Мне жаль. — Эти два слова — одни из самых трудных для произнесения. В жизни бывают моменты, когда нам хочется их произнести, но так много всего может помешать. Лично мне чаще всего мешает моя гордость, нежелание признаться, что я неправа. Но тогда я сумела их произнести, хотя они не предназначались для моих друзей. Даже для Сильвы. Я произнесла эти слова для призраков, которых создала в тот день. Жалкие извинения, мольба о чем-то, чего я не заслуживала.

Я почувствовала приступ тошноты — так проявилось отвращение Сссеракиса. Чувство вины — удел слабых, Эскара. У честолюбия нет места для него. Ты хочешь отомстить за все, что с тобой сделали? Ты хочешь обрести силу и сразиться со своими врагами? Десятки людей умрут у твоих ног. Армии столкнутся, и улицы городов окрасятся красным. Смерть. Такова цена истинной силы. Это цена, которую другие должны заплатить ради тебя.

— Я — оружие. — Мой голос дрогнул, и я не нашла в этих словах утешения.

Сильва взяла меня за руки, и я почувствовала знакомое волнение, прилив новой энергии. Подняв глаза, я увидела, что слезы, которые были у нее в глазах, текут по щекам.

— Ты не обязана им быть. Ты не обязана быть тем, кем они хотели тебя видеть, кем они пытались тебя сделать.

— Кто же я, если не оружие?

Сильва улыбнулась мне той самой лучезарной улыбкой, которая сжигала гнев, сомнения и боль. «Ты — Эска. И это все, чем ты должна быть». Жаль, тогда я не выучила этот урок, но я старалась выучить его всю свою жизнь.

Я наклонилась и прижалась лбом к ее лбу, и на мгновение мы оба снова стали единым целым. Вся боль, огорчения и секреты, которые мы хранили, улетучились, и мы были просто двумя влюбленными, запертыми вместе. Двумя влюбленными, разделяющими одну цель. Утешение. Одна из-за совершенных злодеяний, другая — из-за того, что стала свидетелем. Любовь преодолела разрыв и позволила нам обоим найти утешение друг в друге.

Она — Хранитель Источников. Все это время она тебе лгала. Скрывая источник своей силы.

Что-то щелкнуло внутри меня. Не по-настоящему: это было больше похоже на то, как будто несколько кусочков головоломки внезапно встали на свои места. Момент ясности, когда мне открылась истина, и не благодаря лекциям тех, кто уже ее знал, а благодаря моим собственным упорным рассуждениям.

Я отстранилась от Сильвы и посмотрела на камин, где Тамура все еще грел руки. Я знала, что он, по крайней мере, не стал бы лгать.

— Источники — мертвые Ранд и Джинны.

Тамура рассмеялся и захлопал в ладоши.

Интересно.

— Вы не знали? — Мои слова предназначались в том числе и Сссеракису, но Сильва в ответ покачала головой.

— Я знала. Ты наткнулась на один из самых тщательно хранимых секретов моей матери, Эска. — Сильва встала и оглядела маленькую комнату, остановив взгляд на Имико и наемниках Иштар. Ее глаза были намного темнее, чем я привыкла их видеть. — И, к сожалению, ты уже раскрыла этот секрет другим.

Йемин и другой наемник пожали плечами. Имико взмахнула руками перед собой, прижимая к плечу ринглета.

— Я умею хранить секреты, — сказала маленькая воровка с озабоченной улыбкой. — У меня куча секретов, вы даже себе не представляете.

Сильва улыбнулась.

— Вообще-то, представляю. — Она повернулась ко мне, все еще сидевшей на неудобном стуле. — Как ты догадалась? Ты не могла догадаться только исходя из маленькой загадки Тамуры.

— В том числе. Из-за загадки, а также из того, что ты являешься Хранителем Источников, потому что ты дитя Ранд, рожденная магией. Но еще из воспоминаний Джаграна. — Настала моя очередь получить недоуменный взгляд Сильвы, и то, как она нахмурила брови, заставило меня улыбнуться. — Как только мы приземлились, я впитала в себя заряд от Источника дугомантии. В нем были воспоминания Джинна по имени Джагран, воспоминания о его последних мгновениях борьбы с Ранд. Джагран был штормом, созданным молниями, и, умирая, он почувствовал, что его сущность заключена в хрустальный гроб. Его труп стал Источником дугомантии.

Сильва недоуменно посмотрела на меня:

— Ты можешь поглощать магию и воспоминания Джиннов? Я думала, что на Пикарре ты только перенаправила дугошторм. По крайней мере, это объясняет твои глаза.

Я непроизвольно потянулась к глазам. Сильва схватила меня за руку:

— Они сверкают так, как никогда раньше, Эска. В них бушует шторм, молния бьет каждые несколько секунд. Это очень красиво.

— Хм, — сказала Имико, расхаживая по комнате. — Значит ли это, что у тебя в животе куча трупов богов? Звучит отвратительно. — Она улыбнулась мне, и я понадеялась, что моя выходка не нанесла непоправимого ущерба нашей дружбе.

— Ты понимаешь, что это значит, Эска? — сказала Сильва, сжимая мою руку. — Мать была права насчет тебя. Ты уже исполнила все три Авгурии.

— Что?

— Слияние жизни и смерти. Ты уже дважды впитала дугошторм, приняв воспоминания Джинна как свои собственные. Обновление. Там, в Пикарре, ты умирала, но сила Вейнфолда обновила твое тело. И единство цели. — Сильва на мгновение замолчала. — Мы обе знаем, что у тебя внутри, Эска.

Я на мгновение запаниковала, отчасти из-за себя, но больше из-за Сссеракиса. Мезула убьет нас обоих, если узнает.

— Это ты, Эска, — продолжила Сильва. — Ты — конец Вечной войны. Предсказанная.

Сссеракис горько рассмеялся. Каково это — нести на своих плечах тяжесть всего мира?

Я бы солгала, если бы сказала, что это легкий груз.