Узники власти

-Принц Адорт... - старик замялся, - нет, вы - первый, кто за последнюю неделю был здесь... Мы постарались передать вам все, что было затребовано, впрочем, всякое могло случиться, прошу вас обождать... я постараюсь найти недостающие труды и сразу же их вам вынести.

-У меня нет столько времени, чтобы ждать, пока ты будешь шаркать по лестнице, пропусти, - сердито проговорил голос Адорта. Быстрые шаги стремительно приближались. Маг, удостоверившись в том, что каменный выступ его не выдаст, решил дождаться Адорта. Статная фигура в роскошном зеленом плаще горделивой и невозмутимой походкой взбиралась по высоким ступеням, не подозревая о затаившемся в полумраке Элиффине. Слабая тень, падавшая от пробивавшегося сквозь узкие оконца света, в точности повторяла силуэт принца.

-Странно, - подумал маг, - будь он Ладрозаром, не прошел бы мимо, быть может, и впрямь Адорт.

Элиффин решил терпеливо дождаться, когда же принц двинется в обратный путь. Чем дольше тянулось время, тем крепче становилась его уверенность в том, что самый настоящий Адорт взбирался по витой лестнице Станфорской обсерватории.

Наконец, сверху послышались шаги, Элиффин приготовил древко копья. В тот миг, когда ни в чем не подозревавший принц спускался вниз, маг схватил его сзади за шиворот и, приставив к горлу копье, широко улыбаясь промолвил:

-Ну, здравствуй!

Лицо принца перекосилось от испуга. Элиффин внимательно вгляделся в черты лица: Нет, это был определенно Адорт: те же длинные русые волосы, то же худощавое лицо. Внезапно, осеннее солнце пробилось сквозь завесу густых туч и ярким лучом из восточного окна осветило застывшего Элиффина и схваченного им принца. Мутно-серые глаза Адорта невольно зажмурились. Мага осенила страшная догадка: у Адорта были ярко-желтые глаза, следовательно, его либо заколдовали, либо вновь подменили, но нет, тень в точности повторяла силуэт принца, оставалось предположить лишь первое.

-Отвечай мне, кто ты? - потребовал Элиффин

-Я, принц Адорт, наместник Ладрозара Великого, а вот, кто ты, жалкий вор и презренный лгун? - ответил ему вопросом на вопрос Адорт, пришедший в себя от приключившейся неожиданности и теперь спокойно и презрительно смотревший на своего задумавшегося собеседника.

-От него же слышу, не смей шевелиться, иначе тебя ждет такой же конец, как и твоего господина, - сердито проговорил Элиффин, а про себя попытался размыслить, как же его расколдовать.

Неосторожно дернувшись, принц выронил все три книги, за которыми пришел. Две из них уже были знакомы Элиффину, на переплете третьей же, пропущенной магом в библиотеке, витиеватым почерком было выведено: "Записи Нарлока, сына Габрога от тысяча шестьсот сорокового года".

Не опуская копье, Элиффин наклонился, поднял и раскрыл ветхую брошюру в левой руке. По желтым страницам бежал неровный, торопливый почерк со многими непонятными словами. Внезапно он наткнулся на знакомые строки: "Сиянья самоцветов благодать дарует власть, где горы и где море...". Он догадался, что Нарлок, властитель черной, а ныне дремавшей в покойных руинах белой башни, был хранителем одного или нескольких силонов. В своем же послании к потомкам, он открывал накопленные им тайны и секреты. Глаза Элиффина быстро бежали по косым строчкам, стихи следовали один за другим, многие сопровождались приписками и пометками.

Воспользовавшись моментом, Адорт схватил мага за руку, державшую копье, пытаясь обрести свободу.

Не отпуская книги, Элиффин большим усилием высвободился из крепкой хватки и, продолжая держать направленным в принца копье, а локтем левой руки пресекая его попытки сдвинуться в сторону, громко прочитал:

Разрушит ковы колдовства

Звезда, сияющая в длани,

Избавит тень от озорства,

Сверкая жаром своей грани...

Силон на конце копья залился теплым светом, Адорт застонал, с его лба начал потоками струиться пот. Элиффин всерьез перепугался: не убьет ли он принца этим странным заклинаньем, предписанным самим Габрогом как средство для снятия чар? Но внезапно лицо Адорта переменилось, его зрачки расширились, а радужка снова стала желтой.

-Элиффин, где мы? - слабо прошептал преображенный принц.

-Где мы - не суть важно, а вот, что ты здесь забыл и где сейчас Тадрин, мне действительно интересно.

-Тадрин? - переспросил Адорт, хмурясь, будто бы пытаясь напрячь всю свою память.

-Да, именно он, вы были с ним вместе, - настойчиво и резко повторил Элиффин. Припомнив последние события, сбивчиво и немного торопливо Адорт поведал ему историю своих злоключений с Тадрином.

Прослушав все до конца, маг еще раз внимательно вгляделся в лицо принца: знакомые ему желтые глаза, слегка прищуренные, должно быть, от непрошедшего испуга или же от тусклого, но непривычного для них света, не лгали.

-Вспомни, где тебя держали, это важно, быть может, Тадрин, еще там, - попросил Элиффин.

-Я не помню ничего вне темницы, но зеленый мрамор выстилает нижние уровни черной башни Монтлода, это точно, - ответил Адорт.

-В таком случае, мы сейчас туда отправимся, но где библиотекарь?

Не успел Элиффин произнести до конца свой вопрос, обращенный в пустоту гигантской обсерватории, как шаркающий библиотекарь пробормотал:

-Я здесь, молодой человек. Рад также, что вы разоблачили принца, я слишком стар и немощен сражаться, благо вам удалось спасти хоть некоторые труды.

-Мне бы хотелось взять с собой эти три тома, если позволите, - учтиво попросил Элиффин.

-Да, конечно, мне довелось слышать о вас от беженца из Бартфорта, прибывшего вчерашним поздним вечером. Сейчас эти свитки вам гораздо нужнее, чем кому бы то ни было. Но прошу принять на прощание совет - не отправляйтесь в Монтлод. Там вас ожидает страшная погибель. На Тихой равнине творится нечто ужасное, я видел зеленое зарево к западу от Серого хребта.

-Мы не можем поступить иначе, ведь наш друг томится в одном из подземелий. Действовать нужно быстро и решительно. Прошу вас сохранить в тайне наш визит, теперь же прощайте, - проговорил Элиффин. Старец в знак согласия медленно кивнул головой.

Крепко сжав в руке древко копья, маг схватил за руку Адорта и вместе с ним растаял в воздухе.

Спасая всех, себя ты потеряешь

Взлетая, падаешь во мрак,

Ища ответы, ум ты занимаешь

Пока зеленый плавится очаг.

Полет над лабиринтом

Покинувшие Станфорскую обсерваторию мгновением раньше, Элиффин и Адорт стояли теперь на берегу замерзшей зеркальной глади Серебряного озера. В версте к северу чернела темная твердыня Ладрозара. Сам Монтлод преобразился до неузнаваемости: ряды неприступных стен, подобно запутанному лабиринту, окружали подножие цитадели. Ближайшая из линий обороны черной крепости располагалась всего в сотне шагов от Элиффина и Адорта. К востоку, где совсем недавно простирался Синий лес, теперь лишь чернели тысячи потемневших пней. Фигурки кардрарков неторопливо сновали по огромной пустоши, выжженной, должно быть, по приказу нового хозяина здешних мест. Казалось, что каждый из десятков тысяч этих бездушных существ, направляемых злобной, но твердой волей своего творца, исправно выполнял свои обязанности.

Действительно, некоторые из кардрарков сторожили запутанную паутину стен, усыпанную сотнями башен и десятками ворот. Другие приводили в движение механизмы гигантских кузниц, третьи поддерживали пламя костров. Были и лесорубы, вырубавшие остатки леса.

Пробираться к громаде черной цитадели сквозь сеть запутанных рвов, стен и башен, казалось немыслимым. Оставалось лишь одно - переместиться на вершину самой твердыни, откуда направиться по коридорам и туннелям на поиски Тадрина. Но едва успел Элиффин осмотреться, как неусыпный караул их тотчас же заметил и протяжно забил в гигантский барабан, предупреждая крепость о непрошенных гостях.

-Они нас заметили... - ужаснулся Адорт.

-Это отлично, - обрадовался Элиффин, желавший натворить, как можно больше шума, чтобы отвлечь внимание Ладрозара от спасавшихся бегством бартфорцев, которые в этот самый момент под предводительством Рама, должно быть, уже торопились на юг под защиту правителя Альбигунда.

Кристаллы придавали магу небывалую уверенность в себе. Более того, узнав всю историю их удивительного сотворения, Элиффин стал почти обожествлять прекрасные самоцветы. Прозвенели тетивы сотен луков, в небо взметнулись стрелы. Невозмутимый Элиффин простер свой жезл и вновь исчез вместе с Адортом, оставив в полнейшей растерянности замерших на месте лучников.

С открытой смотровой площадки цитадели Ладрозара открывался еще более жуткий вид на близлежащие окрестности, преображенные до неузнаваемости по воле огненного духа. Границу Синего леса теперь обозначало русло Калдура, протекавшего к востоку от черной крепости.

-Не время наслаждаться видом, Адорт, - поторопил его Элиффин, - нам нужно вниз, скорее же. С этими словами маг не без труда растворил огромный люк и начал спускаться по каменной лестнице. Адорт последовал за ним. В этот миг пронзительно завыла гигантская труба на одной из сторожевых башен. Все ближе стали раздаваться голоса на непонятном Элиффину наречии.

Тем временем, путники уже скрылись со смотровой площадки в громаде черной башни.

-Они собираются окружить цитадель и взобраться на площадку, - перевел Адорт.

-Нас это не должно сейчас особо беспокоить, нужно найти Тадрина. Ты хорошо знаешь цитадель, веди к темницам! - попросил Элиффин.

Путники почти бегом двинулись вниз по широкой лестнице. Внутренние стены были отделаны знакомым зеленым мрамором, испускавшим слабое свечение, заменявшее факельный свет. Темницы располагались на одном из нижних уровней, проход на которые был закрыт потайной дверью. Известно об этом было лишь Адорту и тем, кто там служил. К тому моменту, когда путники добрались до входа в мрачное подземелье, дюжиной ступеней выше послышался гулкий топот, кряканье и шарканье.

Темницы сторожил взвод кардрарков. Завидев врагов, маг простер свой жезл и прибил их ледяными стрелами к отвесным стенам. Мраморный пол так же, как и все внутреннее убранство крепости, излучал теперь тревожный бледно-зеленый свет.

Адорт и Элиффин, стараясь внимательно всматриваться за решетку каждой из темниц, быстрым шагом обошли таинственный коридор.

-Тадрин! - крикнул маг, но ответом ему была тишина.

-Здесь никого нет, - промолвил Адорт, - быть может, он переместил его или...

-Нет! Глупости! - резко возразил Элиффин, - зачем взводу кардрарков охранять пустоту?

С этими словами маг простер свой жезл и повторил волшебную фразу Габрога:

Разрушит ковы колдовства

Звезда, сияющая в длани,

Избавит тень от озорства,

Сверкая жаром своей грани.

Заблиставший силон испустил яркие потоки белого света, и в тот же миг рухнула невидимая завеса. В самом конце одной из камер, скорчившись в неестественной позе, лежал человек.

-Тадрин! - окликнул его Элиффин, но ответа не последовало.

-Нужно выломать эту решетку! - прокричал своему спутнику маг. В это время подземелья наводнили прибежавшие из внутреннего двора по зову трубы и горна отряды кардрарков. Завидев непрошенных гостей, кардрарки с громким боевым кличем бросились в атаку. Элиффин, растерявшийся в первое мгновение, вспомнил о своих способностях и переместил себя и Адорта за решетку камеры, где томился пленник.

-Тадрин, Тадрин! - будто бы не замечая кардрарков, торопившихся преодолеть непокорные прутья, позвал друга Элиффин, но это был не он. Перед магом в скорченной позе лежал, едва дыша, мудрейший властитель Девермона, тот самый, что некогда предложил присоединиться к Ладрозару. Он уже давно впал в безумие, добиться от него хоть полслова было невозможно.

Тем временем, кардрарки, опомнившись, отворили рычагом тяжелую решетку, прорвались всей воинствующей гурьбой внутрь, рванулись к непрошенным гостям, но не успели: Элиффин и Адорт испарились в холодных отблесках зеленого света так, как будто они и вовсе здесь не были мгновением раньше.

Неугомонный маг вновь оказался в компании своего спутника посреди библиотеки:

-Загадку с Тадрином непременно следует разгадать, однако, мне также нужно добыть недостающие страницы, - объяснил он Адорту. С этими словами Элиффин принялся быстро просматривать стеллажи, спеша как можно скорее продолжить поиски пропавшего товарища, ради которого он и отправился в самое гнездо зародившегося во Вселмаге зла.

К счастью, самоуверенный Ладрозар, собравший библиотеку для своих целей и не опасавшийся кого бы то ни было, не запрятал нужные Элиффину тома. Через пять-семь минут поисков он обнаружил недостающие страницы тома "Власть девяти". Успел он прихватить и "Историю Белой башни" в авторстве отца Адорта, Болга, прежде чем, стража вновь не настигла нежеланных подписчиков в помещении монтлодской библиотеки.

-Бразшрыф уфгрзг, - прошипел самый статный из кардрарков.

-Зовите хозяина, - перевел понимавший их язык Адорт.

Элиффин, спешно пряча за подкладку плаща собранные рукописи, собирался вновь переместиться прочь от назойливой стражи, как явился сам Ладрозар. Потревоженный стражей владелец библиотеки предстал перед Элиффином и Адортом в знакомом образе старца, овеянного величием и первозданной мощью неугасающего пламени. Так же, как и над Бартфортом, он слепил всех своей отвратительной зелено-красной мантией.

-Ах ты все не угомонишься никак? - зло рассмеялся он, растянув на лице подобие улыбки, пропитанной неистовой злобой.

-Да, вот, как видишь, о дух чрезмерно гордый и надменный, - обратился к нему поддельно веселым голосом Элиффин.

-Трус и бегун, пока ты носился по миру, пожалевшие тебя жители того спаленного городишки сгорели заживо, тех же, кто выжил прошлым вечером истребили мои орды близ Станфора.

Элиффина удивила манера Ладрозара: воспаленное самолюбие огненного духа говорило с ним, пытаясь, как можно больнее укорить и разочаровать в дальнейшей борьбе. Из речи себрина маг с радостью уяснил для себя, что Ладрозар пока еще не знает, чем закончилась битва у деревни, поскольку сам огненный дух, как и планировал Элиффин, занимался его розысками.

-Мне нет дела до тех, кто чуть не заколол меня, так же, как и до тебя! - насколько мог убедительным бурчащим тоном солгал Элиффин, но Ладрозар, не уделив его ответу ни капли внимания, обратился своим громовым голосом к спутнику мага:

-А ты, Адорт, как тебе не совестно! Тебе ведь сохранили жизнь, опять, и видно снова зря, что ж, это исправимо, - промолвил себрин и не успел Элиффин ахнуть, как стоявшего рядом друга сразила яркая вспышка небесной молнии, пробившей оконное стекло.

Элиффин ринулся было к павшему Адорту, но такая же искра, вновь пронзая воздух, устремилась навстречу и ему. Маг направил свой жезл против слепящей стихии: молния ударила прямо в силон и, не сумев повредить его, прошла копье насквозь, сразив одного из кардрарков.

Еще один друг пал от рук древнего врага. Не желая

оставлять во власти Ладрозара тело бедного Адорта, Элиффин схватил его и в один миг растаял в воздухе. Спустя считанные секунды, к своему ужасу, он вновь упал на ледяной мраморный пол библиотеки.

-Нет, ты больше не вспорхнешь и не улетишь от меня, глупец, - злорадно вскричал огненный дух, - моя завеса теперь накрыла эти земли.

Элиффин бросил тревожный взгляд в окно: почти прозрачная стена, подобно упругой призрачной сети, высилась далеко на востоке, повторяя очертания берега Калдура. Эта же завеса накрыла и небо, пропуская лишь тусклые лучи осеннего солнца, и без того затянутого густой пеленой тяжелых серых туч.

-Оглянулся, убедился? - злорадствовал Ладрозар, - долго чинил ты мне неприятности, но настал час вершить твою судьбу.

Противостоять переливавшемуся в лучах собственного величия себрину, державно опиравшемуся на золотой скипетр, было безумием, но путь назад был отрезан. В отчаянии маг бросился в разбитое молнией окно, отправив на прощанье не ожидавшему Ладрозару и его страже пучок ледяных стрел.

Элиффин падал с высоты в дюжину саженей, но не было ни дерева, ни соломинки, ни каменного уступа, за который можно было бы зацепиться. Внизу держа наготове копья, его в предвкушении ожидало несколько сотен кардрарков, заполонивших по зову резкого горна площадку перед башней и все ближайшие подходы к крепости.

Маг направил посох на скопившуюся толпу, пытаясь мысленно оттолкнуться и отдалиться от неумолимо приближающейся чащи острых копий. Верные силоны не подвели своего владельца: Элиффин воспарил над кардрарками, которые, спустя мгновение, опомнившись, устремили вверх луки.

-Нет, теперь моя очередь, - сказал сам себе Элиффин и обсыпал их острыми ледяными иглами. Кардрарки визжали, прячась за щитами, многие падали замертво, покуда из того же разбитого окна не появился сверкающий скипетр, обративший лед в воду, а затем и в пар.

Взбешенный отчаянной храбростью двадцатилетнего юнца, Ладрозар взмыл в небо. Пытавшегося на скорую руку обучиться искусству полета Элиффина, быстро настигал огненный преследователь. Маг, взметнувшийся вместе со своим жезлом в небеса, теперь вновь направился вниз, описывая петли над ныне проклятой землей погибшего Монтлода. Он старался сбить с толку Ладрозара, что ему едва ли удавалось.

-Брагрых Фрыхзрг! - вскричал громовой голос позади, и, точно по его приказу, прямо перед Элиффином взметнулось пламя. Юноша, едва успевший отшатнуться, теперь изменил направление и полетел на север. Перед ним распростерлось огромное озеро бурлящей грязно-зеленой неизвестной ему массы. Южной оградой чудовищного водоема служила выложенная из необтесанного камня высокая стена. Подлетев к невиданной пучине, отбросив прочь изумление, на которое просто не было времени, Элиффин простер свой жезл и озеро, сотворив огромную пробоину в тяжелой дамбе, устремилось кипящим потоком навстречу постройкам, унося за собой душивший все живое поистине жуткий смрад.

-Бродрзг Мразрыхр! - рассвирепел не отстававший преследователь.

-У тебя нет власти над водой, а эта, к тому же кипит, но не испаряется - весело рассмеялся в лицо Ладрозару обернувшийся Элиффин.

-Быть может, у меня нет власти и отправить братца Тадрина к его сестренке? - закипел от злобы Ладрозар.

В тот же миг в его распростертой левой руке оказался некогда коренастый человек в рваной шубе, ныне измученный голодом и холодом.

Разъяренный себрин, не медля ни секунды больше, пустил его вниз, навстречу быстро скатывающейся с возвышенности бурящей лавине. Элиффин резко дернулся на помощь едва живому Тадрину, канущему в пучину, но всесильный Ладрозар взмахнул рукой и отправил навстречу Элиффину настоящую лавину ядовито-зеленого пламени. От неожиданности маг качнулся, не удержал равновесие и, выронив копье, полетел вниз.

Почти сомкнулись горные отроги,

И сквозь долину катится река,

Творящая для путников дороги,

Когда спешит погоня сдалека.

Погоня

На рассвете Рам сообщил горожанам, что сопровождавший всех маг был вынужден на некоторое время отлучиться, чтобы добыть крайне полезные сведения, необходимые для их дальнейшего спасения сведения. Воинам же, как и остальным беженцам, согласно его приказу, следует двинуться в путь дальше на юг по течению Медлана.

Угрюмая, но покорная толпа, выслушав его обращение, двинулась в путь. Многие воины испуганно озирались, ожидая новой засады или иного подвоха. Тем временем долина Медлана не подавала ни единого признака жизни.

Рам принял решение сойти с опасного тракта и следовать вдоль левого берега темно-синей реки, катившей свои воды в теплые южные края. С каждым часом становилось все холоднее. Переговорив с беженцами, один из воинов подбежал к Раму, возглавлявшему колонну:

-Становится все холоднее, а многим не хватает теплой одежды. До Альбигунда много дней пути, неужели мы все замерзнем по дороге?

-Не замерзнем, надо распорядиться выдать теплую одежду всем старикам, раненым, женщинам и детям. Мужчины потерпят холод. Достать сейчас одежду для всех на этой пустынной равнине навряд ли возможно.

Не очень удовлетворенный ответом Рама воин вернулся к пославшим его. Сам же лучник погрузился в глубокие раздумья. Не было сомнений, что многодневный поход измотает еще больше и без того обессиленных беженцев. Как он сам припоминал, между Бартфортом и Альбигундом лежало не меньше трех сотен верст, из которых они прошли не больше сорока.

Усталые воины, женщины и дети едва ли покрывали четыре версты за один час. Отсюда следовало, что пройти оставшиеся двести шестьдесят верст им никак не удастся меньше, чем за десять дней и только, в том случае, если на пути им посчастливится не встретиться с новой бедой.

-Нет, это не дело, должен же быть способ добраться быстрее, - сказал сам себе Рам. Его задумчивый взгляд очередной раз упал на темное русло полноводного Медлана.

-Конечно же, плоты! - громко воскликнул Рам и обратился к бартфорцам:

-Мы можем продолжать двигаться так же, как и сейчас, но такой многодневный переход истощит все наши силы, а ведь есть и другой путь.

-Какой? - не выдержали горожане, в один голос задав ему логичный вопрос.

-Построить плоты и продолжить путешествие на них, - радостно объявил Рам.

По толпе пронесся одобрительный шепот, многие начали искать подручные средства для предстоящих работ в собственной поклаже.

-Мы займемся строительством плотов немного ниже по течению, там, где отроги Серых и Старых гор сужают долину, вместе с лесом подходя почти вплотную к реке. Осталось пройти всего несколько верст, поспешим же, - поторопил Рам бартфорцев, измученных долгой дорогой и выпавшими на их долю злоключениями.

Обрадованные своевременной идейной находкой лучника воины действительно ускорили шаг и к тому моменту, когда день перевалил за полдень, колонна уже расположилась на привал у подножий Старых гор, поросших густым буковым лесом.

Всего в версте к западу высился уходящий к югу отрог Серого хребта. Меж громадами двух горных цепей много столетий назад, пробивая глинистую земляную толщу, прорвался на юг бурный Медлан, образовав узкую, но плодородную долину. Несколькими верстами южнее почти слившиеся горные отроги вновь отступали друг от друга, ограничивая вместе с главными хребтами просторную Зеленую равнину, на самом побережье которой и возвышалась столица Борнолиона - город Альбигунд.

Старикам, женщинам, детям и раненым предложили отдохнуть, воины же и крепкие горожане принялись за работу, благо инструментов, как и материалов, хватало. В это время Рам произвел перекличку и выяснил, что следом за ним из Бартфорта на юг идет не меньше пяти тысяч человек.

Плотники, с согласия принявшего бразды правления лучника, решили строить прямоугольные плоты вместимостью десять-двенадцать человек каждый. Дело почти сразу наладилось: лесорубы рубили деревья, их помощники доставляли бревна плотникам, которые мастерили из них плоты. Бартфорцы старались плотничать, на совесть, но время их поджимало. С наступлением темноты зажгли сотни факелов из наспех срубленных в сосновой роще смолистых веток. До глубокой ночи больше двух тысяч горожан трудилось, не покладая рук, усеяв на несколько верст левый берег Медлана готовыми к спуску на воду плотами. Отправляться вниз по реке было решено на рассвете. Расставив наспех караул, стан беженцев крепко заснул в надежде с рассветом отправиться в плавание по реке.

Все это время не подававший виду Рам не мог найти себе места. Стараясь участвовать в строительстве плотов, помогая перевязывать бревна, рубить и катить лес к берегу, он не переставал думать о судьбе пропавшего бесследно мага. Элиффин обещал вернуться к вечеру, однако, не явился даже глубокой ночью. Тому, по мнению Рама, могло быть лишь две причины: либо молодой маг не смог вернуться, либо он этого сделать не пожелал. Успев подружиться с Элиффином, который не покинул бартфорцев даже в миг тяжкой битвы с настигавшими беженцев кардрарками, Рам отмахнулся от второй версии. Оставалось лишь одно объяснение: маг не смог вернуться, либо потому что его задержали, либо... Яркой вспышкой утреннего воспоминания изможденный хлопотами и переживаниями ум Рама с новой силой поразило намерение Элиффина посетить Монтлод.

Картина прояснялась: отправившись в погибшую столицу Калмонда, маг столкнулся с Ладрозаром... Продолжать далее невеселую цепочку умозаключений молодой лучник не пожелал, решив сохранить в душе робкую надежду на лучший исход.

Ночь прошла в тревожной тишине. За исключением караула, из последних сил старавшегося держать глаза открытыми, весь полузамерзший стан утомленных дневной работой бартфорцев крепко спал.

На рассвете с неба повалили крупные хлопья первого снега, покрывшие, на глазах изумленных горожан, макушки деревьев и саму долину.

Тем временем, двое очень встревоженных копейщиков из ночного караула, расположившегося к северу от основного лагеря, спешили на юг к начальствовавшему Раму, занятому спуском на воду сотен плотов.

-Кардрарки! Тысяч десять, никак не меньше, во всю прыть мчатся сюда на своих диковинных зверях, должно быть, от самого Бартфорта. Форс разглядел их орды через подзорную трубу, но приближаются они очень быстро. Боюсь, через час их авангард будет уже здесь, - пролепетал низкорослый упитанный копейщик, едва скрывая сильный испуг. Его друг Форс в знак согласия с произнесенным слабо качнул головой.

-Понял, спасибо, что поторопились и не подняли панику, нам же остается лишь поспешить окончить свое дело, - поблагодарил усердных караульщиков молодой лучник.

Взобравшись на небольшой пригорок, Рам обратился к бартфорцам:

-Торопитесь! Плоты нужно постараться спустить на воду как можно скорее, будьте вежливы и милосердны, помогите тем, кто не может сражаться. Воины садятся последними.

Молодой предводитель старался говорить, сохраняя невозмутимость и спокойствие. Тем не менее его тревожность все же передалась толпе, которая с паникой устремилась к спасительны плотам.

Спустя всего полчаса больше шести сотен наскоро сооруженных плотов уже мерно плыли на юг, подгоняемые бурным речным течением Медлана и ледяным сквозняком северного ветра. Пять сотен воинов торопливо дожидались своей очереди, когда в версте к северу, вынырнув из-за изгиба лесной чащи краснолесья, показались жуткие орды преследователей. Стараясь не поддаваться панике, оставшийся на берегу отряд поспешил вслед за своими товарищами спустить последние плоты.

Кардрарки стремительно сокращали расстояние, отделявшее их от воинов Бартфорта. Перепуганные беженцы, в страхе оглядываясь, торопились уплыть от погони вниз по реке.

Последний плот, как это часто бывает в решающий момент, развалился при спуске на воду. Оставшимся на берегу мечникам пришлось разбиться по трое, чтобы присоединиться к уже отчалившим беженцам. Рам сопровождал отступавших до самого конца, отправившись в плавание по быстрой реке на самом последнем из плотов вытянувшего на несколько верст бревенчатого флота.

Но не успели беженцы покинуть узкую долину, как быстрые кардрарки, стекавшиеся с севера верхом на адсах, добрались до наспех брошенного речного побережья. Самый рослый из прислужников Ладрозара хрипло прорычал непонятный приказ на своем отвратительно грубом наречии. Послушные орды продолжили преследование груженных тысячами беженцев плотов, уже устремившихся на юг по течению Медлана.

Кардрарки-лучники, несшиеся посреди топорников, выпускали вдогонку отступавшим тучи заточенных стрел. В распоряжении бартфорцев не оказалось даже подобия весел, поэтому, дрожа от ледяной воды, они пытались помогать течению голыми руками и даже сохранившейся кухонной утварью, стремясь любыми средствами оторваться от погони.

Несмотря на все усилия тысяч усталых рук, преследователи быстро настигали бревенчатый флот, продолжавший мерно плыть вниз по реке. Воины успешно защищались от обстрела широкими щитами, но постепенно под удар стали попадать и догоняемые ордами Монтлода раненые бартфорцы, женщины и дети. Тучи свистящих стрел намертво разили плывших по течению, сплошной гул погони и паники надрывали пронзительные крики и жалобные вопли.

-Они обгоняют нас, почти в упор расстреливая беззащитных женщин и детей, - обреченно промолвил молодой мечник, спрятавшийся за одним щитом с Рамом.

-В спешке мы не предусмотрели это, имеет ли смысл сделать вылазку на берег? - решил посоветоваться с воинами молодой предводитель.

-Боюсь, что мы не в силах что-либо изменить. Во-первых, высадка потребует немалых усилий, во-вторых, у нас просто не хватит сил хоть сколько-нибудь долго сдерживать их и, в-третьих, многие кардрарки уже ушли вперед... Навряд ли они будут возвращаться, заметив нашу немногочисленную вылазку. Чего-чего, а топоров у них и без этого предостаточно, - вмешался, видно, опытный седой копейщик-бородач, соседствовавший на плоту с Рамом.

Крики и стоны десятков раненых, плач перепуганных детей поднимались над холодными водами реки единым протяжным воплем. Рам уже было решился отправиться на берег в одиночку и дать смертный бой насланным Ладрозаром полчищам. Но в тот самый миг, когда он готовился к прыжку в ледяную воду, держа наготове лук, в трех шагах к северу блеснула синяя вспышка: в сажени над водами Медлана воспарил Элиффин. Маг был повернут спиной к уплывающим беженцам и лицом к настигающим их преследователям. Тем не менее, Рам тотчас же заметил, что его друг был почти голым, изувеченным многими ожогами и измазанным странной темно-зеленой сажей.

-Куда собрались? - свирепо обратился он к застывшему на берегу вождю кадрарков, преодолевая сводившие все тело боль и озноб.

Злобный выродок Ладрозара не успел буркнуть на своем грубом языке и двух слов, как поднявшаяся волна с дикой скоростью устремила плоты отступавших вниз по течению, а после со всей силой обрушилась на левый берег реки, смыв передовой отряд преследователей.

Элиффин крепко сжимал в правой руке совершенно диковинную на вид дубовую ветку, в которой ярко переливались в лучах утреннего солнца два дивных самоцвета. Видно было также, что он промерз от холода и едва держался на ногах.

Чувствуя, что вот-вот упадет, собрав последние силы, маг переместился на последний из плотов, где и ожидал его Рам.

-Здорово, приятель, неважно выглядишь, - задумчиво поприветствовал Элиффина его новый друг, поспешив помочь магу переодеться в новую одежду и укрыться меховой накидкой, любезно предоставленной одним из бартфорцев, - ты очень вовремя, еще чуть-чуть и нас бы попросту расстреляли из луков эти поганые твари.

-Прости за задержку, раньше никак не мог. Рад, что хоть здесь успел. Правда, должен признать, что и сам едва дышу, - устало ответил Элиффин.

-Все страшное позади, теперь мы в безопасности, но обо всем по порядку. Этой ночью ты меня заставил изрядно понервничать, расскажи скорее, что произошло, - попросил Рам. Любопытство быстро оживило молодого лучника.

Согревшийся под теплой накидкой маг приготовился поведать внимавшему лучнику и всему отряду удивительную историю своих монтлодских злоключений.

Зеленый смрад таит беду,

Грозят бурлящие потоки -

Сломить привычную судьбу,

Открыть уму иные строки.

Откровение зеленой бездны

Волшебное копье, увенчанное двумя дивными самоцветами, но выбитое из рук мага Ладрозаром, стремительно падало вниз. Вместе с ним летел на встречу бурлящей отвратительным зеленым смрадом лавине и сам Элиффин, лишенный силы парить в воздухе.

Предчувствуя неминуемую погибель, в предсмертный час юноша попытался раздвинуть ожидавшую его на земле горячую вязкую жижу робким жестом, таким, какой только можно было совершить, пребывая в быстром падении.

Едва коснувшись бурлящей лавины, он поднял волну брызг. Жидкий свод кипящего плена быстро затянулся над его головой, но маг все же успел создать спасительный кокон, отстранив от себя бурлящую смерть пусть и на мизерное расстояние в пол локтя. Десятки мелких ожогов от тысяч неосторожно поднятых брызг пекли тело. Не в силах сдержаться от резкой боли, Элиффин издал протяжный стон, но тотчас же, стиснув зубы от невыносимого жжения, собрался с духом и силами и принялся размышлять, что ему делать дальше.

В двух саженях левее сквозь густую мутную толщу он различил слабое свечение силонов, постепенно опускавшихся на дно. Усилием воли он двинулся им навстречу. Каждое движение стоило ему необычайных трудов, наконец, один из камней оказался в полушаге от созданного Элиффином малого воздушного кармана.

-Если позволить самоцвету самому попасть в созданный кокон, то он тотчас же упадет вниз, а сил отправиться за ним в погоню попросту не будет, - пронеслась в его голове мысль.

Сам Элиффин и так чувствовал, как с каждой минутой невыносимого напряжения слабеет под натиском бурлящего свода зеленого плена. Оставалось лишь одно: выхватить силон собственной рукой. Новая нестерпимая боль обожгла руку мага, все же сумевшего выдернуть самоцвет из зеленой пучины. В тот же миг, несмотря на тяжкие телесные муки, он почувствовал прилив сил. Теперь не терявший надежды Элиффин мог быстро перемещаться. Излучавший тусклое сияние камень не смог до конца исцелить нанесенный колдовством ожог, однако, уменьшил боль и затянул красной кожей уже начинавшие обугливаться пальцы и кисть руки. Элиффин попытался найти взглядом и второй силон, также утерянный в жуткой пучине, но тщетно. Тогда маг устремился вниз и влево.

Над толщей зеленой бурлящей массы разносился пронзительный хохот. Ладрозар торжествовал: последний из тех, кто посмел бросить ему вызов, был брошен в кипящий колдовской омут Монтлода. Странно, но теперь, пройдя пусть и против воли через страшнейшую из тех напастей, какие только могли с ним приключиться в погибшей столице Калмонда, сквозь зеленую бурлящую толщу вырвавшегося на свободу озера Элиффин мог без труда понять все слова и фразы, произнесенные на мерзком и грубом языке, сочиненном самим же Ладрозаром.

Первозданный себрин, убежденный в своей окончательной победе, приказывал верным слугам извлечь канувшие в бездну сокрытой пустоты силоны, чтобы передать их ему по возвращению. Сам же Ладрозар, окрыленный черной гордостью, решил, не медля больше ни минуты, отправиться к Солнцу, дабы вернуть свой первозданный вид и набраться большей мощи. Тем временем кардрарки к его возвращению были обязаны подготовиться к войне, во имя подчинения единой воле всех прочих народов, а их предводитель собрать оставшиеся силоны, чтобы инкрустировать ими огненную корону властителя Вселмага.

Элиффин ужаснулся от столь чудовищных планов, но, впрочем, он не был сильно удивлен, услышав нечто подобное. Стало совершенно ясно одно: по своему возвращению Ладрозар будет обладать поистине неописуемой мощью, а с воссоединением девяти силонов он вновь обретет силу творить миры, свергать горы и испепелять пронзающим взором кометы, обращающиеся вокруг далеких звезд. Тем не менее, несмотря на новую смертельную угрозу, нависшую над всем миром, Элиффина, как, впрочем, и любого другого живого человека на его месте, сейчас больше интересовали собственные шансы на спасение.

Внезапно далеко внизу мигнул новый огонек. Обрадованный маг устремился навстречу девятиконечной звезде, погруженной в глубины зеленой бездны, устремившей свои бурные кипящие потоки навстречу кузням и баракам Монтлода.

Спустя еще одно короткое мгновение, многострадальный, но довольный собой Элиффин крепко сжимал в руках оба силона, позволивших ему еще с большей ловкостью передвигаться в бурлящей колдовской пучине, скатывавшейся к Тихой равнине.

Ладрозар, судя по всему, не сомневался в гибели мага. Элиффин также не желал разрушать его веру, понимая, что даже временное отсутствие себрина во Вселмаге, быстро летящем навстречу черной пропасти, могло подарить ему несколько дней или недель бесценного времени.

Тем временем вязкий зеленый свод теряющей силу волны стал приближаться к погруженному в жижу Элиффину. Сама жидкость стремительно остывала, отдавая тепло порывам ледяного северного ветра, господствовавшего на необъятных просторах Тихой равнины. Маг из-за всех сил старался избежать пристального взора сотен внимательных глаз, уставившихся на все происходившее со своих защищенных позиций, раскиданных по запутанному лабиринту стен и аванпостов. Совсем скоро волна окончательно задохнулась и, бросив израненного Элиффина в полужидкую глинистую топь, застыла толстой смрадной пленкой на очищенной от вырубленного леса Тихой равнине.

Молодому магу несказанно повезло: с могучими волнами скатывавшегося с возвышенности озера он преодолел расставленную Ладрозаром паутину капканов и оказался всего в нескольких верстах от пологого берега Калдура. Вблизи пролегал ныне заброшенный восточного тракт, который некогда вел к руинам Белой башни, лежавшим у подножья неприступного хребта Серых гор. Выброшенный отступившим потоком Элиффин осторожно приподнялся и огляделся: позади, в слабых и застывающих на морозе широких ручьях смрадного озера, различались силуэты потрепанных стен и башен. Зеленая полупрозрачная завеса, ограждавшая предместья Монтлода, едва различалась в лучах перевалившего за полдень Солнца. Колдовская ограда тянулась к северу и югу, насколько хватало глаз, повторяя очертания русла Калдура.

Усталый Элиффин медленно побрел к реке. Чем ближе он подбирался к магической преграде, тем с большим трудом ему давался каждый последующий шаг. Борясь с невидимыми, но ловко расставленными сетями, с каждой минутой он терял все больше сил. В сотне шагов от берега маг, наконец, осознал, что больше не в силах сдвинуться ни на шаг.

-Хотя бы нет погони и то благо, быть может, отдохну немного, а там соображу, как же быть дальше, - поразмыслил обессиленный Элиффин. Недолго думая, он прилег среди высоких черных пней на дне небольшого оврага, скрытого от посторонних глаз, и провалился в глубокий сон.

В царстве покойного сонного блаженства ему удивительно четко и красочно привиделся высокий скалистый берег, усыпанный тысячами узких мраморных башен приятного небесно-голубого цвета. По таким же нешироким улочкам между аккуратными белокаменными домиками причудливой формы с диковинными круглыми окнами торопливо сновали удивительные существа - гламарины. С одинокой горы, размещенной в самом центре поистине волшебного острова низвергался в глубокий залив, сверкая белой пеной, величественный водопад.

Спящий Элиффин наслаждался мелодичными и звонкими голосами прекрасных гламаринов, купаясь в лучах высокого южного солнца. Себя самого в этом удивительном видении он ощущал летающим неплотским духом, способным парить, подобно облаку, и мчаться быстрее ветра, чувствуя глубокое умиротворение и вместе с тем необъяснимую радость.

Внезапно, прямо посреди всей прекрасной панорамы вновь из ниоткуда, словно по волшебству, возник его собственный образ. Только на этот раз он смотрел на Элиффина не из водного отражения, а сквозь сплошную стену бурлящего водопада. Сверкающие синие глаза неотрывно сверлили мага насквозь. Казалось, что преследующий его в видениях двойник хочет что-то сказать. Едва успел Элиффин подумать об этом, как его сознанием овладел внутренний голос, глаголавший звонко, но в то же время слышно лишь для него одного:

Где ниспадает вечный водопад,

Нет места лжи, иллюзиям и тьме.

Животворящей мудрости каскад

Откроет истину, сокрытую в тебе.

Едва закончив, его удивительный двойник вместе с водопадом растворился в бесконечной глубине лазурного неба и такого же величественного и бескрайнего теплого южного моря. Солнечные лучи, пуще прежнего, заиграли на шпилях дивных башен, а сам Элиффин, незримый для других, все кружил над островом, мчась быстрее ветра.

Уснувший еще задолго до захода солнца маг пробудился в предрассветном часу от сотрясавших долину барабанов. Он собирался было вскочить на ноги, но тут же опомнившись, решил затаиться в неглубоком овраге под покровом непроглядной ночной тьмы.

По ныне заброшенному восточному тракту следовала колонна статных воинов-кардрарков, излучавших бледно-зеленый свет. Они были выше и крепче своих сородичей. Шедшие впереди барабанщики отбивали громкий, но нескладный марш. Сотворенная Ладрозаром завеса, тусклыми отблесками мерцавшая в ночи, пропустила грозное войско, не смея мешать продвижению армий своего властителя. Светящиеся воины прошли сквозь прозрачную преграду так, будто бы ее и вовсе не было, после чего, не смея медлить, мерными шагами пустились вброд пересекать Калдур, широкий, но неглубокий в своем среднем течении.

Элиффин решил прокрасться следом за призрачной колонной, рассчитывая миновать сопротивление расставленной себрином невидимой сети. Едва он успел сделать несколько неуверенных шагов, как вновь ощутил натяжение незримых нитей, делавших с каждым шагом все тяжелее его дальнейшее продвижение. Однако постепенно в самом Элиффине пробуждалось удивительное упорство. Маг вспомнил свой недавний сон, ту непревзойденную легкость в полете над прекрасным градом узких башен. Крепко сжав в каждой из рук по одному силону, переливавшемуся прекрасным небесно-голубым светом, он убедил себя в том, что сильнее оставленной Ладрозаром мерцающей завесы, и спустя несколько мгновений, почти не чувствуя сопротивления злобной воли, словно опьяненный мощью запылавших в его руках самоцветов, преодолел полупрозрачную преграду.

Оказавшись в вольных землях, еще не подвластных себрину огня, он мог, не раздумывая переместиться к бартфорцам, ожидавшим его еще со вчерашнего вечера, но все же решил повременить, покуда не удалится от опасного тракта, по которому в паре сотен шагов к востоку, отбивая шаг, следовала призрачная колонна воинов, излучавших холодное зеленое свечение.

Без единого всплеска молодой маг преодолел широкий Калдур и затаился в сосновой роще в нетерпеливом ожидании рассвета. К своему огорченью, Элиффин обнаружил, что вместе с оставленной в бурлящей смрадной пучине верхней одеждой также сгорели и книги, обретенные столь дорогой ценой.

Пережитая печаль о потере друзей вновь овладела магом, неустанно корившем себя теперь и в гибели Адорта и Тадрина. Подобрав прочную, хоть и корявую ветку, Элиффин соорудил для себя новый причудливый жезл, прочно закрепив на нем драгоценные самоцветы. Внезапно, к северу по реке он расслышал возгласы, плеск весел и невнятные приказы кардрарков.

Юноша попытался получше всмотреться сквозь ветви деревьев в воды реки, отражавшие слабый звездный свет: c севера плыл огромный парусный флот, подгоняемый сотнями матросов, сидевших на веслах. Корабли так же, как и сами воины, светились в ночной тьме отвратным зеленым светом.

Тянувшаяся череда судов казалась магу нескончаемой, затаив дыхание, Элиффин молча наблюдал за перемещениями сотен боевых кораблей. Наконец, проследовал замыкавший длинную колонну флагман, и все снова стихло. Лишь на юге по-прежнему различалось тусклое зеленоватое свечение колдовского флота. Немного поразмыслив, Элиффин пришел к выводу, что корабли следуют, скорее всего, в морской порт Калмонда - город Номар, расположенный в устье Калдура, которое, вероятно, уже захвачено ордами кардрарков.

Тем временем первые лучи восходящего Солнца, пробившись сквозь неплотную завесу облаков, осветили Тихую равнину. К тому моменту, когда сияющая кромка оранжевого диска показалась за сплошной завесой Серых гор, затаившегося мага и спешившее на восток светящееся войско разделяло уже не меньше трех верст.

Переживавший за судьбу торопившихся на юг бартфорцев Элиффин, не желая больше сидеть сложа руки в ожидании новой беды, переместился к месту битвы у ныне заброшенной деревни, вблизи бродов через Медлан.

Оказавшись у берега реки, маг всмотрелся в затянутую негустым утренним туманом линию южного горизонта: тысячи чернеющих точек стягивались к узкой долине Медлана, зажатой меж неприступными отрогами двух горных хребтов.

Не медля ни секунды больше, Элиффин переместился в самый тыл врага. Ослепленные яркой вспышкой кардрарки попятились, но уже через мгновение сумевший перегруппироваться черный стан ощетинился острыми копьями.

Маг ответил преследователям беженцев градом ледяных стрел. В пылу горячей битвы Элиффин потерял счет времени, но громкие крики, стоны и вопли в нескольких верстах к югу тотчас же отрезвили его. Маг вновь переместился вниз по течению реки, оказавшись теперь точно позади отступавших на плотах бартфорцев. Несколько мощных ударов речной волны позволили перепуганным беженцам уплыть от неугомонных преследователей.

Спасая храбрых беглецов,

Все не торопится река

Истории своих отцов,

Откроет всем издалека.

Речная компания

Солнце стояло уже высоко над горизонтом, а нескончаемый Медлан все также мерно и неторопливо перекатывал свои невысокие волны по бескрайней зеленой равнине. Узкая долина меж отрогами Серых и Старых гор осталась позади. Припорошенные выпавшим еще на рассвете снегом обширные земли Борнолиона встречали беженцев тревожной тишиной запустелых просторов. Далеко на западе различались очертания густой лесной чащи, покрывшей восточные склоны Серых гор.

От узкой долины на северо-восток уходил Старый хребет, у подножий которого произрастал Светящийся лес. На миг сплошная череда густых северных туч расступилась, и в лучах осеннего солнца блеснул неясный силуэт оставшейся далеко позади Станфорской обсерватории.

Едва окончив свое повествование, Элиффин принялся сновать между плотами в надежде помочь тяжело раненым. Тем не менее, несмотря на все его старания, отнимавшие последние силы, многие раненые, так и не дождавшись помощи, гибли прямо на руках своих товарищей. Сделав все, что было возможно и, выслушав при этом немало благодарностей, перебиваемых воплями, детским плачем и жалобными призывами, совершенно обессиленный Элиффин вновь переместился на самый последний плот, замыкавший вытянутую на несколько верст колонну бревенчатого флота.

В новых смертях честный перед самим собой Элиффин винил, прежде всего, собственную невнимательность и медлительность, однако, попав на заветный плот, он почти рухнул без сил. Учтивые воины приготовили для него теплое одеяло и подобие подушки в виде набитого всякой мягкой всячиной мешка, которым он не преминул тотчас же воспользоваться.

-Ты молодец, все мы обязаны тебе своими жизнями. Сейчас же надо подумать немного и о себе. Твои раны, ожоги и царапины просто в ужасном виде, - посочувствовал Рам усталому магу. Со лба Элиффина сплошными потоками низвергался пот, весь он был жутко красным. Его собственные неисцеленные ожоги, полученные в бурлящей пучине колдовского озера, давали о себе знать усиливавшимся жаром.

-Все в порядке, пройдут они, а вот достать немного свежего провианта не помешало бы. Кстати, как у вас с ним? - поинтересовался Элиффин, стараясь не терять оптимизма, несмотря на все новые и новые неприятности, валившиеся на его и без того утружденную голову.

-Вот чего нет того нет, маг, мы пытались поймать рыбу в реке, но бесполезно, - вмешался в разговор молодой мечник, должно быть, самый голодный и любопытный, - мое имя Дорф, все мы, воины сожженного Бартфорта восхищены твоей силой, а еще больше храбростью, - продолжил он, протягивая руку Элиффину.

Маг крепко пожал ее, но к самому воину отнесся с осторожностью. Слишком лестными были его похвалы, а, как говорят, те, кто устами хвалят, в сердце клянут. Впрочем, повода для недоверия не было: воин действительно был потрясен всеми последними событиями. Бой с кардрарками на берегу Медлана, огромная речная волна, сияние исцеляющих тяжкие раны самоцветов, полеты над водой и перемещение в мгновение ока не укладывались в голове простого деревенского парня.

С припасами у беженцев действительно было очень плохо. Почти всю снедь, что удалось вынести из подожженного Бартфорта, доели прошлой ночью после тяжелой работы.

Немного выспавшись и придя в себя от усталости, Элиффин с удовольствием обнаружил, что подаренные ему взамен обгоревшей одежды доспехи пришлись как раз в пору. Почувствовав прилив сил, он принялся медленно расшагивать взад-вперед. Наконец, подойдя к краю плота, он вгляделся в зеркальную гладь реки. Ледяной Медлан встретил его кристально чистой зеркальной водной гладью. На самом дне быстро промелькивали густые рыбные косяки. Маг простер жезл и огромный водяной шар вырвался из речной пучины, ухватив несколько сотен крупных и мелких рыбешек. Ловким движением волшебного шеста он разделил воду и рыбу так, чтобы первая вернулась в реку, а последняя попала к изголодавшимся бартфорцам.

Тотчас же самые предприимчивые из беженцев развели небольшие костры, соблюдая большую предосторожность, дабы не поджечь сами бревна, которые и без того были едва привязаны друг к другу.

На плоту, где плыл окруженный всеобщим вниманием Элиффин хозяйничал молодой и энергичный Дорф. Долгое время он безуспешно пытался сыскать все необходимые ингредиенты для приготовления изысканного рыбного блюда по матушкиному рецепту. Наконец, отчаявшись в своих поисках, мечник зажарил толстого леща на аккуратном костре, разведенном со всеми предосторожностями.

Довольные и сытые воины с набитыми полусырой рыбой животами удобно разместились на плоту. Многие из них, так же, как и Дорф, проявляли большой интерес к магу. Тем временем и сам Элиффин, окончательно отдохнув, решил немного развлечься, сыграв с Рамом партию в шахматы, которые каким-то чудом уцелели в поклаже одного из воинов.

-Это вообще-то не мои, но мэру они все равно больше не понадобились бы, так что прошу, - оправдался немного смущенный вопросом о происхождении золотых шахматных фигурок копейщик Норл.

Для Рама - это была самая любимая игра, Элиффин же едва помнил правила. Тем не менее, не миновало и трех десятков ходов, как молодой лучник получил мат. Рам тут же потребовал жесткого реванша и на сей раз удача не подвела его: лишившийся по собственной глупости королевы, маг быстро растерял оставшиеся фигуры.

Обменявшись щелчками по лбу, друзья передали шахматы другим воинам в то время, как сами продолжили беспечный разговор.

-Так значит, ты никогда не был в Альбигунде? - спросил Рам.

-Я и в Бартфорте-то не был. Когда ты круглый сирота приходится радоваться тому месту, где сейчас находишься, о путешествиях разве, что мечтаешь.

-Сожалею, я не хотел, - искренне извинился Рам, но Элиффин беспечно махнул рукой, предложив не поминать грустное. Рам же ему поведал собственную историю.

Родился он в очень богатой семье. Щедрые родители, покуда жива была мать, стремились ни в чем не отказывать своему ненаглядному чаду. Дробам, отец Рама, вложил огромные деньги в образование собственного сына. В четырнадцать лет юнец в сопровождении нанятых преподавателей объездил весь белый свет, за исключением разве что Ледяного царства, коричневой тундры и таинственного архипелага Гламарин, сокрытого от посторонних глаз в бескрайних просторах теплого южного моря. Тем не менее, с каждым годом молодому аристократу становилось все тяжелее общаться с отцом, требовавшим от него неукоснительного подчинения и соблюдения высоких правил этикета. Запрет на общение со старыми друзьями, не соответствовавшими тому социальному классу, к которому принадлежал Рам и его семья, окончательно рассорили отца и сына. Случившаяся двумя годами ранее смерть матери, в которой сын узрел вину излишней строгости и грубости отца, вовсе испортила их отношения.

В порыве гнева Дорам снял со стены кнут и наотмашь ударил его по щеке, оставив глубокий шрам. Семнадцатилетний юноша, не вымолвив в ответ на оскорбление ни единого слова, молча развернулся и отправился к начальнику стражи, попросив взять его на службу. Увлекавшийся с раннего детства стрельбой из лука, Рам смог его заинтересовать своим талантом. С тех самых пор в его ежедневные обязанности входили патруль стены и исполнение особых приказов. Узнав об избранном сыном пути, отец публично проклял Рама и отрекся от него, лишив всяческого права на наследство.

Элиффин на мгновение задумался: перед ним, как только что выяснилось, стоял не просто отчаянный храбрец, но бывший аристократ, решивший предпочесть строгим запретам службу в качестве рядового лучника стражи ворот Бартфорта, даже несмотря на встреченный им жесткий протест отца.

-Рам, твой отец... Он ведь тоже может плыть сейчас на одном из плотов. Не хотел ли бы ты его увидеть? - осторожно поинтересовался Элиффин.

-Да, он плывет со стариками, но видеть его я не желаю, так же, как и он меня. Мы совсем разные люди, просто неспособные понять друг друга, - дрогнувшим голосом тихо промолвил Рам, опустив глаза. Несмотря на словесную опрометчивость лучника, маг различил в его словах отголоски отчаяния и обиды, оставившей в его душе самую настоящую рваную рану, так и не излеченную смелостью, упорством и успехами на службе.

Элиффин не посмел копаться так глубоко в чужом нутре, поэтому решил, что разумнее всего будет несильно похлопать приятеля по плечу.

-Когда сложно что-либо понять, нужно довериться себе самому, - задумчиво подытожил маг.

-Я так и сделал, когда, собравшись с духом навсегда решился покинуть гостеприимный отчий дом, - невозмутимым тоном ответил молодой лучник, силившийся угомонить старую душевную боль.

От прежнего веселого настроя не осталось и следа. Элиффин заметил это, и чтобы поднять Раму настроение предложил вновь схлестнуться в шахматной партии, заявив, что готов сыграть на спор. Рам тотчас же оживился и принялся расставлять фигуры на позолоченной доске. Десятью минутами позже нарочно проигравший Элиффин задумчиво потирал свой лоб, раскрасневшийся от хорошего щелчка.

-Уже темнеет, - подметил Норл, который все это время молча следил за шахматной партией. Осеннее солнце готовилось послать зеркальной глади Медлана последние закатные лучи. Западный край неба еще играл оранжевыми оттенками, когда на востоке взошла полная Луна.

В Элиффине вновь проснулась жажда действий.

-Сколько нам плыть до Альбигунда? - живо поинтересовался он у своих спутников.

-Сутки три, не меньше, - энергично ответил Дорф, отлично знавший географию здешних мест.

-А что Вы скажете, если мы будем там на рассвете? - весело поинтересовался маг.

-Было бы неплохо, да только навряд ли это возможно. Плот, как ни крути, плавает, а не летает, - засмеялся Рам.

-А это мы сейчас увидим! - загадочно ответил Элиффин. С этими словами маг приподнялся и направил свой жезл, инкрустированный двумя дивными самоцветами, на полноводную реку. В ответ на его призыв из умиротворенной речной воды поднялась могучая волна. Подвластная пучина подхватила один за другим всю длинную цепочку плотов и понесла их с неимоверной скоростью вниз по течению. Спустя мгновение послышались восторженные возгласы удивленных бартфорцев.

Холодный ноябрьский день уступил место длинной осенней ночи. Отдававшая бледной желтизной полная Луна, будто бы руками самого мага, подгоняла длинную череду плотов.

Рам медленно подошел к Элиффину, стоявшему на самом краю плота:

-Как же здорово, наверное, ощущать в своих руках такое могущество, жаль простым людям, вроде меня это не дано.

-Мне тоже так раньше казалось, когда я читал красивые сказания давних лет. В реальности же, все это могущество, как ты говоришь, обременяет еще большей ответственностью, которую только и мечтаешь с радостью переложить на чужие плечи. Нет, это не дар, Рам, это проклятье.

Все решено и нет пути,

Туда, откуда все спешат.

Без трона можешь ты взойти,

Но пусть судьбу твою вершат.

Вердикт королевы

Раннее утро пятого ноября выдалось на удивление сонным. Женщины, старики, дети и многие воины мерно посапывали, наслаждаясь немного потеплевшей южной погодой. Уставший Элиффин дремал вместе со всеми, когда далеко впереди зашумели посторонние голоса.

Не успел маг широко раскрыть глаза, как ему тотчас же сообщили, что флот Борнолиона, охраняющий подступы к столице со стороны реки и моря остановил плоты беженцев. Захватив с собой за компанию зевавшего спросонья Рама, Элиффин переместился вниз по течению.

Быстрый Медлан перекрывала чугунная решетка ворот, протянутая между громадами высоких башен, размещенных на левом и правом берегах широкой реки. Стражники требовали от бартфорцев разъяснений: зачем неизвестные путники в таком большом числе и при этом таким странным образом пожаловали в царский город. Насмерть перепугав замерших на месте воинов Борнолиона, облаченных в плотно пригнанные кожаные доспехи, блеснула яркая вспышка, и маг в компании Рама явился в двух шагах от левобережной башни.

Опомнившись, стражники зарядили свои луки и прицелились. Элиффин спохватился:

-Добрая стража! Мы пришли с миром искать приюта на землях Борнолиона вместе с беженцами из сожженного Бартфорта, надеясь на мудрость и понимание вашего правителя, восседающего в Альбигунде.

Охранявшие речной проход воины медленно опустили луки, не переставая перешептываться друг с другом. Наконец, статный мечник в большом сером шлеме, должно быть начальник гарнизона, обратился к магу:

-В теперешние времена негоже верить на слово, поэтому сейчас же пропустить вас мы не имеем право, однако, я доложу о прибытии плотов с беженцами Ее Величеству.

С этими словами, рослый стражник приказал одному из ближайших воинов отправляться с донесением в Альбигунд.

-Мы так и будем ждать? - тихо спросил Элиффина Рам.

-Да, придется. Привратник правильно подметил, что времена сейчас не самые добрые. Пробиваться силой в столицу Борнолиона, ища при этом крышу над головой и новых союзников, сам понимаешь, глупо.

Высокие башни столичного города гордой стеной возвышались в трех верстах к югу по течению реки. В очертаниях Альбигунда угадывалась совсем иная, непривычная Калмонду архитектура. Так, если жители Монтлода и Бартфорта предпочитали возводить постройки с прямоугольным основанием, то в фундамент почти всех башен столицы Борнолиона был положен круг.

Задержанные плоты бартфорцев сбивались в сплошную кучу и даже наползали друг на друга. Элиффин и Рам не спеша вернулись на свое прежнее место, где смогли плотно позавтракать новой порцией полусырой рыбы. Едва успев докончить с трапезой, они поспешили назад. Маг уже изрядно пожалел о том, что переместился к воротам речного аванпоста с помощью магии, тем самым насторожив и перепугав недоверчивую стражу. Теперь они медленно следовали пешком вдоль берега, чтобы не вызвать у воинов Борнолиона новых подозрений.

Спустя почти три часа с того момента, как отбыл посыльный, пришел долгожданный ответ. Поднявшись на балкон башни, начальник стражи зачитал вердикт королевы Альбигунда:

Все безоружные беженцы могут отправляться в царский град, воины же обязаны записаться в городских казармах, где им выдадут иную форму и перераспределят по взводам. Маг не может войти в город, поскольку его присутствие представляет собой чрезвычайную опасность для жителей всего Борнолиона и его королевы. Кроме того, чародей, если его мирные намерения искренни, должен немедленно отступить от речного аванпоста и отправиться в любом угодном направлении, не пересекая при этом границу королевства.

-Неужели такие грозные воины во главе с самой королевой боятся юного фокусника? - переспросил Элиффин.

-Ее величество никого не боится, однако, беспокоится за жителей своего государства, поэтому не допускает в Альбигунд колдунов и чародеев. Таков вердикт! - в резкой форме ответил зачитавший приказ стражник.

-Что ж, так тому и быть, - внимательно оглядев толпу, промолвил Элиффин. Обратившись к знакомым и друзьям, скопившимся на пригнанных речным течением плотах, он пожелал всем удачи? после чего с довольно хмурым видом поплелся на север вдоль пологого берега реки. По толпе пронесся тихий шепот. Спустя всего несколько шагов его окликнул побежавший следом Рам:

-Как же так? Неужели ты так просто сдашься?

-Я не сдаюсь, дружище, я подчиняюсь приказу во благо большинства. Сам подумай, мои попытки проникнуть в город приведут, так или иначе, лишь к новым смертям.

-Куда же ты отправишься?

-В холодную ночь, проведенную на берегу Калдура, мне приснился удивительный сон. Я думаю, что он несет особый смысл, поэтому собираюсь разыскать предвечный водопад на островах Гламарин, который, быть может, ответит мне на многие вопросы.

-Тогда я с тобой, - вызвался Рам.

-Я не знаю, что ждет меня впереди, лучше тебя остаться вместе со всеми в Альбигунде.

-Взгляни вот на это, - попросил Рам, указав на яркую вышивку на наплечниках своих доспехов, изрядно потрепанных в последних злоключениях. В лучах утреннего солнца на багровом фоне переливался золотой бык. - Я воин Калмонда, пусть и павшего, а не полоумной королевы Борнолиона, поэтому в Альбигунде мне также делать нечего.

-Ну что ж, тогда вперед навстречу новым приключениям, но прежде отойдем подальше, чтобы не пугать и без того подозрительную стражу.

Когда друзья проходили мимо одного из плотов в середине длинной речной колонны, Элиффин уловил робкий взгляд Рама, обращенный к невысокому седовласому старику, поспешившему поскорее нахмуриться и с невозмутимым видом отвернуться.

Среди морей, среди теней

Таится остров, синий град

На нем, в величье королей

Не строит путникам преград.

Город узких башен

Гаувдардис, великий правитель архипелага Гламарин, четвертый из своей династии, препроводил прохладный ноябрьский день на балконе роскошного мраморного дворца небесно-голубого цвета, мысленно предвкушая празднование на закате. Не успел властитель мудрых гламаринов приступить к положенной трапезе, как яркая синяя вспышка, на миг затмившая даже ослепительное южное солнце, блеснула на северо-востоке острова.

-Что происходит? - встревоженно поинтересовался немного испуганный, но вместе с тем заинтересованный правитель.

-Никак не можем знать, но постараемся сообщить вам сразу же, - поспешила доложить учтивая стража.

Гламарины - поистине самые удивительные обитатели Вселмага, наделенные своим творцом возможностью дышать над и под водой. Их кожа отдает голубизной, а глаза подобны глубинам южного моря, в самом сердце которого и сокрыта их таинственная островная обитель - Ансапиен. Гламарины мудры и справедливы, ценят настоящую дружбу, но также любят и предаваться жизнерадостному веселью. Их без труда узнает даже тот, кто никогда не сталкивался с обитателями архипелага и прибрежных вод континента. У гламаринов не только совершенно иной оттенок кожи, но также чрезмерно вытянутая голова, длинные ловкие руки и покрытые толстой рыбной чешуей ноги. Плоский нос способен вдыхать, как свежий воздух, так и соленую морскую воду. Все гламарины отличаются длинными и пучковатыми серебристыми волосами, ниспадающими с макушки. Свои пряди творения Сапиена предпочитают заправлять назад, однако, стричь или, того хуже, сбривать волосы, на протяжении всей жизни им категорически запрещает давний обычай.

Гламарины несколько повыше обычных людей, однако, с возрастом, в отличие от обитателей континента, они не стареют, продолжая оставаться юными и прекрасными. В то же время их душа год от года истончается изнутри до тех пор, пока в один прекрасный день престарелый гламарин не прощается с близкими, решаясь отправиться по зову морской волны в пучину океана, где обрести вечный покой в последнем пристанище всех смертных.

-В таком случае, жду вестей и гостей, которые непременно пожаловали, - промолвил правитель, не преставая вглядываться в два человеческих силуэта, явившихся на месте угасшей ослепительной вспышки.

Тем временем переместившиеся от речной заставы Борнолиона Элиффин и Рам, словно завороженные, молча любовались неземными красотами приморского града.

-Я никогда не видел ничего подобного, - прервал молчание молодой лучник.

-Здесь очень красиво. Но что удивительно, я вижу те же узкие башни небесно-голубого цвета, те же дворцы и тот же величественный водопад, ниспадающий в узкий залив с одинокой горы в центре острова, что и в своем видении.

-Поразительно! Как тебе все так точно могло присниться? - поразился словам мага Рам.

-Не знаю, но я чувствую, что должен был здесь оказаться именно сегодня, пусть и на день рождения.

-Приятель, что же ты раньше молчал, надо найти местную таверну и отпраздновать это дело.

-Брось, я сказал вовсе не поэтому, просто это второй раз, когда мне приснился этот сон. Первый же раз этот остров явился мне в раннем детстве, опять же, незадолго до дня рождения. Я думал о нем, как о доброй красивой сказке, но теперь понимаю, что это удивительное место действительно существует. Пока путники обменивались восторженными репликами, к ним подбежали двое гламаринов. Один из них вежливо поклонился и промолвил:

-Ансапиен всегда рад гостям, прибывшим на остров с добрыми намерениями. Позвольте узнать с какой целью вы решили посетить нашу обитель?

-Мы прибыли на остров, чтобы отправиться к водопаду предвечной мудрости.

-Каскад Сапиена? Простите за строгость, но дать разрешение Вам должен наш правитель, к которому я и хотел бы вас препроводить, если, конечно, позволите.

Мудрые гламарины всегда отличались небывалой вежливостью. Элиффин, равно как и Рам, был просто не в силах перечить такому приветливому обращению, поэтому, дав свое устное согласие, путники отправились в сопровождении стражи во дворец правителя Гаувдардиса.

Друзья медленно поднимались по узким улицам к расположенным на горе постройкам. Следовавшие по своим делам гламарины приветливо улыбались гостям. Повсюду ощущалась атмосфера предстоящего праздника: над улицами вешались гирлянды, передвижной оркестр репетировал музыкальную композицию, многие жители закупали на рынке праздничную одежду.

-Как здесь необычно! - прошептал Рам магу, шедшему подле него с таким же нескрываемым на лице восхищением.

-Да, такого не увидишь ни в Калмонде, ни в Борнолионе, - подтвердил, наконец, Элиффин.

Заметив столь оживленный интерес, стражник предложил им устроить краткую экскурсию, на что друзья с пребольшим удовольствием согласились. Гламарины вывели гостей на центральную улицу города, мощенную особо обработанной бирюзой. По правую и левую сторону высились дворцы, театры, библиотеки и даже музеи. Центр почти каждого перекрестка украшал мраморный фонтан, струившийся белой пеной. Кристально чистая вода в его бассейне переливалась яркими отблесками в лучах высокого южного солнца.

-Эти фонтаны выстроил наш правитель Гаувдардис, дабы жители города всегда могли утолить жажду прохладной и свежей водой, - объяснил стражник.

Наконец, вся процессия начала медленно взбираться во дворец, умело врезанный древними зодчими в восточный склон литой горы. Именно оттуда инкрустированная лазуритом и бирюзой галерея вела к великому водопаду, ниспадавшему с северной стороны.

На самом верху путников и их сопровождение остановила дворцовая стража.

-Добрый тебе день, Моргионис, зачем решил к нам пожаловать?

-И тебе здравствовать, Серинодус, мы сопровождаем гостей нашего острова, желающих посетить каскад Сапиена, во дворец его превосходительства.

-А, вижу, вижу, добро пожаловать в Ансапиен, - приветливо улыбнулся молчаливо ожидавшим путникам стражник.

-Большое спасибо, - также вежливо, не переставая удивляться местным манерам, ответил Рам.

Две высокие мраморные статуи на резных пьедесталах располагались по бокам от главного входа во дворец. Левая скульптура гламарина держала в руках книгу и опущенный меч, правая - Луну и Солнце, выполненные древними мастерами из серебра и золота. Не смея задерживаться, Элиффин и Рам, в сопровождении Моргиониса и его помощника проследовали через колоннаду в тронный зал.

Правитель архипелага уже ожидал их. Едва завидев путников, Гаувдардис поднялся с бирюзового трона и, спустившись по трем мраморным ступеням, двинулся навстречу.

Элиффин, пораженный такой вежливостью, низко поклонился приближающемуся властителю гламаринов. Правитель Ансапиена отличался высоким ростом и плотным сложением. На вид он был так же молод, как и все прочие гламарины. Длинные волосы были аккуратно заплетены назад, с плеч и до самого пола свисала серебристая мантия, из-под которой проглядывалась свободная туника, расшитая голубыми нитями. Гаувдардис приветливо улыбнулся и промолвил:

-Добро пожаловать в Ансапиен! Я приметил вас за час до вашего прибытия в мой дворец со своего балкона, однако же, дивным образом, вы добрались до острова. Мое имя - Гаувдардис, я - правитель Ансапиена и архипелага Гламарин, сотворенного на заре Вселмага премудрым Сапиеном.

-Благодарим вас, Ваше Превосходительство. Мое имя - Элиффин, а моего спутника зовут Рам. Мы не преследовали никакой дурной цели, перемещаясь подобным образом, все дело в том, что иной возможности добраться на остров мы попросту не имели, - честно признался Элиффин.

-Значит будем знакомы, - произнес правитель, пожимая руки своим гостям, словно старым друзьям, - что было, то было, так значит, мой юный гость владеет магией?

-Да, владею, Ваше Превосходительство, - не решился врать Элиффин, сжимая в правой руке свой жезл, на который был обращен любопытный, но вместе с тем совершенно хладнокровный и осознанный взгляд правителя. Мудрый Гаувдардис, конечно же, догадался, что перед ним не что иное, как два дивных силона, однако, предпочел не заострять на них внимание.

-Времена сейчас худые, сами знаете, великое зло, ныне затмевающее и преображающее наше солнце, возродилось в Монтлоде. Тем не менее, я не могу не принять гостей, которые не помышляют ничего худого, поэтому прошу вас к трапезе, - немного задумавшись, произнес правитель, жестом приглашая путников в соседнюю комнату.

Поклонившись, Элиффин и Рам молча проследовали за Гаувдардисом в соседние покои, сердечно поблагодарили за предложенное место, после чего принялись за кушанья. Только изрядно наевшись превосходно сготовленной едой, друзья заметили, что сам правитель и его ближайшая свита, отведав всего несколько кусочков из разных блюд, с широкой, но доброжелательной улыбкой наблюдали, как насыщались уставшие от полусырой рыбы желудки Элиффина и Рама.

-Боюсь, на континенте в этом году неурожай, однако, осмелюсь предложить гостям наше вино, - гостеприимно промолвил правитель.

Напитки гламаринов удивили не только Элиффина, но и искушенного путешествиями Рама. Всего несколько глотков волшебного вина сняли напряжение и усталость, настроили друзей на позитивный лад.

-Спасибо большое, Ваше Превосходительство, за оказанное гостеприимство, - хором поблагодарили правителя Элиффин и Рам.

-Ансапиен всегда рад гостям, пришедшим с миром. Мне сообщили, что вы хотели бы посетить каскад Сапиена. Я не смею вам в этом отказать, однако, сейчас, прямо на мраморной площадке близ водопада идут пышные приготовления, поэтому я предлагаю вам принять участие в вечернем торжестве, во время которого вы и сможете посетить духовный центр нашего народа. Оставшееся время ожидания осмелюсь предложить провести в нашей библиотеке, саду или на скалистом берегу, как пожелаете.

Путники еще раз поблагодарили правителя за теплый прием и, медленно встав из-за стола, отправились в библиотеку изучать представленные рукописи.

Прекрасен вечный водопад,

Таит он мудрость давних лет,

Бурлит вода на дивный лад,

И оживает первый след.

Каскад Сапиена

Дворец правителя Ансапиена был построен в стародавние времена самыми искусными мастерами той далекой эпохи. Любимый камень гламаринов, бирюза, присутствовал во внутреннем убранстве каждого помещения. Библиотека располагалась в узкой башне особой дворцовой секции. К трудам людей, магов и гламаринов Элиффина и Рама сопроводил приставленный к ним экскурсовод.

Библиотекарь в серебряном пенсне предложил друзьям свои услуги в поисках интересующей их рукописи. Элиффин попросил принести свиток "Власть девяти", не до конца прочитанный им в Станфорской обсерватории. Мудрые гламарины во все времена очень любили и ценили книги. В библиотеке правителя островов южного архипелага все рукописи содержались в идеальном порядке. Немного порыскав, библиотекарь предложил Элиффину и Раму долгожданный свиток.

Любопытный лучник приступил к внимательному чтению с самого начала, Элиффина же интересовала лишь середина и концовка:

***

ПРОЛОГ

***

Рукопись заканчивалась пророчеством, таким же туманным и многогранным, как и все повествование.

-Здесь речь идет о Ладрозаре, не так ли? - спросил Элиффина исполненный любопытства Рам.

-Да, скорее всего, дух, чей свет померк - это себрин огня, ныне возвращающий себе былую мощь, пребывая на солнце.

-А кто же тогда второй? - поинтересовался лучник.

-Без понятия, возможно нам его и следует отыскать, - ответил маг, а после тихо добавил: -Есть одна догадка... уже давно... но это полный бред...

Конец легенды породил еще больше вопросов. Друзья принялись за другие свитки и книги, однако, не нашли ничего, что могло бы их заинтересовать. Поблагодарив библиотекаря, Элиффин и Рам отправились на скалистый берег острова. Спокойное и величественное море играло яркими бликами в лучах клонившегося к закату южного солнца. Сколько не всматривались Элиффин и Рам в далекий горизонт, где небо и вода встречались, они не могли узреть даже туманных и прерывистых очертаний земли. Тысяча верст разделяла город узких башен и столицу Борнолиона, Альбигунд.

-Да, море бесконечно, - восторженно проговорил Рам.

-Не то слово, - охотно согласился маг, - сегодня я впервые смотрю на море, но у меня такое чувство, что я знаю его всю жизнь.

-Если ты владеешь водной магией, то почему бы и нет? Это очень редкий дар, я полагаю. Мне довелось прочитать много историй и сказаний о величественных магах, обуздывавших огонь. Во время моего путешествия в окружении преподавателей, нанятых отцом, я даже смог познакомиться с несколькими повелителями огненной стихии, но никто никогда не рассказывал мне о водной магии.

-Я был магом огня, как и все, но Ладрозар забрал мой дар, полагаю, ты видел вместе со всеми бартфорцами, как это произошло. С тех пор, мне больше не подвластен огонь, взамен я обрел власть над водой.

-Да, я помню то жуткое утро. Ладрозар был очень силен, но ты не отступал до самого конца, возможно, тогда ты и обрел нечто большее, - попытался взбодрить глубоко задумавшегося мага Рам.

-Если честно, с каждым днем я и сам в этом убеждаюсь. Огонь несет разрушение, страдание и смерть. Вода дарует силу, но, вместе с ней исцеление и жизнь. Это очень разные стихии, такие же чуждые друг другу, как и их прародители.

-Увы, первозданный властитель водной стихии канул в небытие, а он ведь смог бы нам помочь, - посетовал Рам.

На смену яркому дневному свету пришли вечерние сумерки. Элиффин и Рам продолжали, изредка обмениваясь короткими фразами, вглядываться в бескрайний простор океана, наслаждаясь пением птиц и мысленно благодаря судьбу за то, что она закинула их на этот дивный остров.

Молчаливое и задумчивое созерцание южного моря прервал голос юного гламарина, отправленного на их поиски:

-Добрый вечер и да прибудет с вами мудрость и величье луны и океана в этот особый день! Празднование уже началось, правитель ожидает своих гостей.

С этими словами присланный стражник проводил Элиффина и Рама во дворец, где уже играл на прекрасных арфах чудный оркестр. Галерея, ведущая к каскаду Сапиена, была битком набита самыми юными и любознательными гламаринами. Сам правитель восседал за столом вместе со своими приближенными на небольшой площадке у водопада. Далеко внизу на сотнях небольших лодочек в узком заливе разместились, предвкушая празднование, жители Ансапиена. Гостей провели на одно из самых почетных мест по правую руку от правителя. Приветливо улыбнувшись друзьям и подметив, что все уже собрались, Гаувдардис торжественно поднялся из-за стола на пьедестал близ низвергавшегося в море водопада и произнес:

-Приветствую вас в эти трудные времена! Наш народ всегда отличался мудростью, унаследованной от великого Сапиена. Вот уже больше шестнадцати сотен лет в пятый день ноября мы отмечаем великий праздник океана, поскольку именно сегодня наш прародитель даровал жизнь морским пучинам и каждому из нас. Пусть же мудрость и сила великого океана и светлой Луны, озаряющей в ночи его необъятные просторы, сопровождают наш народ вовеки!

С этими словами правитель повернулся к каскаду Сапиена и встал на колени. Все сидевшие за столом гламарины последовали его примеру. Не смея нарушать сложившиеся традиции его примеру последовали и путники. На одну минуту весь остров погрузился в тишину, нарушаемую лишь шумом ниспадавшего с одинокой горы водопада. Правитель повернулся к Элиффину и жестом попросил его подойти:

-Мой друг, теперь вы можете открыться каскаду Сапиена, однако, прежде, прошу, скажите, какое намерение отправило вас в столь далекий путь?

-Я - маг водной стихии, я прибыл на остров к каскаду Сапиена, дабы узнать, наконец, откуда у меня сей дар, - честно признался Элиффин.

-Маг воды? - переспросил пораженный правитель.

-Да, - ответил Элиффин и в подтверждение своих слов, слегка взмахнув рукой, извлек из водопада водяной шар, заискрившийся в свете факелов.

Последовавшая реакция окружающих ошеломила юношу. Правитель пал ниц, его примеру тотчас же последовали почтенные гламарины, восседавшие за столом.

-Мой повелитель, вы вернулись, - промолвил властитель гламаринов перепуганному таким неожиданным поворотом Элиффину.

-Повелитель? Прошу вас, объясните мне, я ничего не понимаю - попросил маг.

-Мага воды не может существовать! - радостно провозгласил на весь остров Гаувдардис. - Великий океан подчиняется лишь одному господину, имя ему - Сапиен. Мой народ! В этот трудный для нас миг, когда возродился черный властелин ужасного пламени, исполнилось и древнее пророчество: властитель морских пучин и творец источников первозданной мудрости также явил себя миру, слава великому прародителю океана, себрину Сапиену! Алан морер Сапиен фортер алюмиум попорул!

Тысячи гламаринов, ожидавших празднование в небольших лодочках у подножия пали также ниц, повторяя произнесенную правителем фразу: Алан морер Сапиен, фортер алюмиум попорул!

У Элиффина помутнело в глазах. Рам удивленный не меньше Элиффина в первое мгновение оторопел, затем последовав примеру гламаринов пал ниц и рассмеялся:

-Так значит, я ему вчера два щелчка по лбу отвесил, а он, как выяснилось, этот как его...Анам шлам Сапиен...поворот так поворот.

-Ему по лбу? - переспросил не смеющий встать с колен правитель, - да вы наглец, однако, друг мой.

-Он мне проспорил, я же не знал про амама Сапиена, - весело отшутился Рам, не переставая подмигивать Элиффину.

-Нет справедливее и милосерднее духа воды, в нем сокрыты источники искренней доброты, - молвил правитель, не смея посмотреть в глаза Элиффину.

Новоявленный Сапиен застыл на месте, не в силах даже совершить глубокий вздох. Откровение из уст правителя архипелага подтвердило его прежние догадки, от которых он еще совсем недавно отмахивался, как от нелепой выдумки.

-Вот почему Ладрозар испугался водного щита в Бартфорте, вот почему он так стремился меня уничтожить, стараясь при этом не подавать виду, вот почему я не погиб в зеленом озере и вот откуда все эти видения... - проносилась в его голове быстрая вереница мыслей.

-Ваше Величество, прошу же, скорее взойти на престол, какой я самым недостойным образом занимал все эти годы, - пролепетал Гаувдардис, подползая на коленях к Элиффину, - молю также простить мою грубость и осторожность, проявленную к Вам по дивному прибытию на остров.

-Дорогой друг, боюсь, Вы ошиблись, я не могу быть себрином, я родился в обычной семье и у меня были родители, - наклонился к нему Элиффин.

-Дружище, у тебя же сегодня день рождения! - напомнил неугомонный Рам.

-Ваши разум и тело молоды, но ваш дух обитал вечно, Вы возродились, дабы уберечь и спасти наш мир, подобно тому, что написано в древнем пророчестве, - проговорил Гаувдардис, обрадованный подтверждением своих слов от Рама.

-Прошу вас все же встать и праздновать так, словно ничего и не произошло, мне сейчас очень непросто, я должен подумать, - попросил Элиффин.

-Да, Ваше Величество, - радостно подчинился Гаувдардис, призывая собравшихся начать торжество.

Ноги у Элиффина подкашивались, дойдя до своего места, он почти рухнул на невысокий стул.

-Приятель, как же тебя теперь называть? Тоже Ваше Величество или можно в счет дружбы немного покороче? - весело спросил Рам.

-Называй меня запутавшимся в себе самом глупцом и никак иначе, - промолвил стиснувший виски от нависших дум Элиффин.

-Не переживай, все к лучшему, теперь мы знаем, что ты равен по духу Ладрозару, а значит сможешь победить его. Как же интересно, наверное, ощущать себя всемогущим себрином! Вот так повезло...

-Поверь, в этом нет ничего интересного, я бы многое отдал за то, чтобы подобная удача прошла стороной. Надо мной висит проклятье. Нет, я не себрин, подобный Ладрозару, я простой юнец, как и тысячи других, но при этом обреченный самой судьбой на борьбу и скитания. Нет, мне не хочется ни власти, ни силы, только оказаться с той, кого люблю, а вернее любил, и чтобы Ладрозар, кардрарки, погибший Калмонд, море огня и лавы оказались лишь очень жутким и страшным сном. Еще месяц назад, сидя в своей комнате, я мечтал о приключениях, теперь я лишь чувствую, как тяжкое бремя давит на меня, прижимая к земле. Я лишен всякой свободы и права на выбор, за меня все решено и в моей власти лишь идти уготованной тропой... - грустно поразмыслив, тихо проговорил Элиффин, высказывая все то, что накипело на душе за долгие дни скитаний.

На далеком от континента острове, в городе узких башен, у подножия великого каскада мудрости до глубокой ночи тысячи гламаринов воспевали на арфах предвечного Сапиена, великий океан и прекрасную Луну, заливавшую ночное небо над погруженным в торжества островом мягким бледно-желтым сиянием.

Сквозь толщу прежних лет

Эпоха тянет нить,

Былых времен завет,

Не властен ты забыть.

Оракул

К середине ночи бурное празднование постепенно пошло на убыль. Веселые и радостные гламарины, всегда полные бурлящей энергии, немного подустали и теперь лишь мерно общались друг с другом. Немалое внимание было уделено дорогому гостю, который, впрочем, не отличался особой приветливостью. Молодые гламарины не переставали подниматься к нему из галереи с красивыми портретами, книгами и свитками, протягивая перо для автографа.

-Ваше Превосходительство, простите за нехитрый вопрос, но какой подписи от меня ждут? - обратился немного потрясенный юноша к правителю. Нет, Элиффин не был аскетом, он любил мечтать и о путешествиях и об удивительных приключениях и даже о славе и почете, но последние дни сильно переменили его.

Все его прежние мысли и убеждения много раз переворачивались с ног на голову, запутавшись, он уже не помышлял больше о легендарных подвигах, желая лишь мирного и доброго окончания своих злоключений.

-Ваше Величество, если они досаждают вам, то это можно вмиг прекратить, сами знаете творенные вашей мудростью гламарины всегда были искренны, но чрезмерно любознательны. Наверняка они ждут автограф Сапиена Премудрого.

Нет, гламарины не видели в нем юнца, которому поздним вечером исполнился двадцать один год. Для них он стал воплощением прародителя народа, мудрого духа из глубокой древности, воспетой в легендах и сказаниях, но расписываться великим именем сам Элиффин не желал, поскольку не чувствовал в себе его.

-Никого прогонять не следует, я обязан ответить должной благодарностью за проявленное народом Ансапиена гостеприимство, но расписываться именем Сапиена я не могу.

-Почему? - грустно в один голос переспросили правитель и выстроившаяся к Элиффину живая очередь гламаринов.

-Происхождение моей власти над водой, как и премудрого духа, для моего разума окутано мраком неизвестности...прежде чем я получу ответы на эти вопросы, я не могу быть искренен, расписываясь даже на книгах и сувенирах именем величайшего властителя морской пучины.

-Ваше Величество, для меня и моих подданных нет сомнений в вашем происхождении, ведь вы вживую нам явили свои силы. Однако мой долг - помочь вашему юному разуму узреть суть вещей, поэтому прошу следовать за мной.

Оставив шумную толпу, Элиффин последовал за правителем к водопаду.

В нескольких шагах от ниспадавших вниз бурных потоков Гаувдардис замер на месте:

-За стеной каскада святилище, в котором обитает самый просветленный из жителей острова, старейший из ныне живущих гламаринов, даже я не имею права проследовать туда, однако, вы, Ваше Величество, властны войти.

Поблагодарив правителя кивком головы, Элиффин вплотную приблизился к водопаду и, чтобы не намокнуть, руками раздвинул водяную завесу, пройдя сухим сквозь ниспадавший с горной вершины широкий поток. За водопадом оказалась небольшая пещера. Самый мудрый из ныне живущих гламаринов восседал в ветхом одеянии бирюзового цвета спиной к вошедшему Элиффину. Его длинные волосы ниспадали с плеч и вились по бугристому полу, вечно влажному от водопадных брызг.

-Здравствуйте. Правитель Гаувдардис сказал мне, что я могу к Вам обратиться, - медленно произнес Элиффин.

Едва расслышав его голос, гламарин обернулся и упал ниц:

-Владыка, Вы вновь явили себя миру в столь трудный час, я готов смиренно служить властителю морской пучины, мудрейшему из себринов, - дрожащим голосом промолвил он.

-Прошу вас в таком случае помочь мне.

-Вы исполнены древнего могущества, открывшегося совсем недавно, но ваш юный разум не в силах осознать суть происходящего. У меня нет силы, открыть Вам истину, но эта власть сокрыта в вашей длани, - промолвил оракул и протянул Элиффину руку. Юноша покорно подал ему левую ладонь. Просветленный слегка дунул на нее и в тот же миг все вокруг накрыл ослепительно белый свет.

Через мгновение Элиффин с удивлением обнаружил себя и державшего его за запястье гламарина на песчаном берегу моря. К северу от них возвышалась громада гигантского вулкана. Взметнувшееся из жерла красное пламя внезапно опалило округу: загорелись немногочисленные пальмы, закипели ближайшие ручьи, весь дивный пляж покрылся толстым слоем сажи. Элиффин и оракул не двигались с места: само пространство изменялось и преображалось вокруг них. Спустя еще мгновение они стояли в одной из пещер вулкана, ярко освещенной брызгами закипавшей лавы. На расстоянии вытянутой руки, стоя на коленях, бегло произносил невнятные слова и фразы невысокий бородатый человек, облаченный в драгоценные наряды. Пред ним на огромном ложе загоралось невиданное зарево. Он не мог увидеть Элиффина и оракула, стоявших подобно стороннему наблюдателю, в то же время они прекрасно могли созерцать и осознавать всю суть происходящего: Болг, отец Адорта, призывал к жизни Ладрозара, который, наконец, явился израненным и изможденным чудовищем. Себрин слабо шипел неокрепшим голосом приказания своему новому слуге, убившему пред ним всех своих подданных, а вместе с ними и мудрого гламарина, осмелившегося полюбоваться закатом в прибрежных теплых водах. С каждой чашей крови, проливаемой в бездонное огненное ложе, полумертвый паук все крепчал и оживал. Потоки лавы устремлялись все выше в небо, грозясь разорвать сотрясавшийся вулкан.

-Болг, торопись, когда придет час, мы найдем и убьем его, - пророкотал Ладрозар.

Сжимавший в руке граненый самоцвет Болг взял за руку обретший тленную плоть дух пламени и растаял в воздухе. Элиффин и оракул вновь оказались за пределами времени: они лежали, словно вдавленные в берег моря и над их головами быстро прокатывались облака, а день за считанные мгновения сменяла ночь и все повторялось вновь и вновь. По количеству восходов и заходов солнца, Элиффин понял, что миновало ровно три долгих месяца, и на смену жаркому августу пришел холодный ноябрь. Перемещенные словно по волшебному мановению могучей воли, юноша и оракул стояли теперь в ночи при полной Луне у каскада Сапиена.

Когда пробил полуночный час, едва приметная искра осветила ту самую площадку, на которой нынешним вечером устроили празднество гламарины. Появившийся из пустоты человек в черном капюшоне сопровождал дряхлое подобие отвратного паука, едва ли способного самостоятельно передвигаться. Элиффин и его спутник следом за ними оказались в сокрытой пещере. Пред очами подоспевшего чудовища синие брызги воды слились в светящийся дым, собравшийся в небольшом углублении гранитного пола. Крохотное озерцо стало испускать все более яркие потоки света. Закашлявший Ладрозар, а это был именно он, разинул свою дряблую пасть и изверг на светящуюся воду сноп красно-зеленого пламени. Могучее колдовство пошатнуло монстра, раздался глухой, харкающий кашель. Огонь, проникнув в воду, стал жидким и сам перемешался с ней, обратив синее озерцо в зеленый цвет.

Еще пуще разгневался огненный дух, гордо распрямился, и изверг в изменившую цвет, но продолжавшую свечение воду, новый сноп пламени сильнее и ярче прежнего. Не в силах бороться с огнем, собравшаяся в углублении пещерного пола вода испарилась. Измученный, но самодовольный Ладрозар вместе со своим молчаливым спутником, поспешившим его поддержать, вновь растворился во мраке так, будто бы его и вовсе не было. Озадаченные оракул и Элиффин продолжали безмолвно стоять над испарившимся озерцом, созерцая едва приметный дымок, устремившийся сквозь водопадную завесу в небесную высь.

Они быстро неслись по небу, повторяя каждый изгиб его неровного полета. Внизу мелькали поля, реки, озера и леса. По воле ветра иль судьбы дымок залетел в узкое окно одноэтажного каменного дома, близ рыночной площади Монтлода. В небольшой комнатке, в бледном свете полного лунного диска, пробившегося сквозь завесу черных туч и желтых отблесках восковых свечей, Элиза дарила своему мужу Горфинду долгожданного первенца. Принимающие роды пожилые женщины почти выбились из сил, когда, наконец, миру явился новорожденный. Но младенец не подал признаков жизни: он не плакал и даже не пытался открыть свои крохотные глаза. В тот миг, когда родителям должны были сообщить прискорбную весть, дымок, заметный лишь Элиффину и оракулу, безмолвно наблюдавшим все происходящее сквозь непроницаемую пелену пространства и времени, вошел в бездыханное тело мертворожденного младенца, и растворился в нем. Мальчик раскрыл глаза и громко закричал.

Яркие потоки белого света вновь ослепили Элиффина:

он снова сидел в той самой пещере рядом с оракулом в настоящем времени.

-Благодарю вас, теперь мне все стало ясно... - грустно и задумчиво промолвил Элиффин. Ошеломленный видением не меньше юноши, оракул прошептал:

-Удивительная история...никто из нас, гламаринов, не имел даже понятия о том, что случилось здесь, при полной Луне, пятого числа одиннадцатого месяца двадцать и один год назад, но видно, такую волю изъявила сама судьба.

Элиффин собирался уже идти, но оракул задержал его:

-Прошу вас, подождите одну минуточку, я должен передать его вам, - спохватился мудрый гламарин и кинулся в дальний угол своей пещеры. Достав из сундука прекрасный лазурный жезл, он встал на колени и протянул его Элиффину.

-Мне неловко его брать... - замялся Элиффин.

-Этот жезл принадлежал вам шестнадцать сотен лет назад, мы сохранили его, прошу возьмите его, - взмолился оракул.

Не смея перечить такому тону, Элиффин принял подарок, поблагодарил гламарина, закрепил на макушке жезла прекрасные силоны и вышел к ожидавшей его толпе. Взяв в руки один из протянутых свитков, уже опущенным в чернильницу пером он вывел: "доброму другу от духа морей". Обрадованный подобным автографом юный гламарин низко поклонился и уступил место правителю, также жаждавшему росписи властителя морей. Прочитав надпись и с удовлетворением заметив в руке Элиффина новый жезл, Гаувдардис, не скрывая радости, посмотрел прямо ему в глаза и спросил:

-Ваше Величество, наш оракул помог вам понять себя?

-Да, он открыл мне сокрытое прошлое. Вы были правы, Ваше превосходительство, во мне действительно живет дух себрина. Элиффин же, которым я всю жизнь себя считал, погиб в ночь моего рождения, прежде чем сотворил свой первый вздох, ровно двадцать один год назад.

Зажглось светило над морями,

Но властелину луч покорный

Бросает в берег якорями

И зажигает город сонный.

Зеленый рассвет

Далеко на востоке забрезжил рассвет. Зеленый диск солнца, пораженного диковинной болезнью, поднимался из бескрайней морской пучины, отправляя потоки тепла и света блистательному граду узких башен.

-Солнце! Солнце! - не переставали восклицать перепуганные гламарины.

-Что с ним? - обратился Рам к Элиффину, такому же, как и все, удивленному произошедшими за ночь изменениями с дневным светилом.

-Не могу судить наверняка, но догадываюсь, что это проделки Ладрозара, - ответил он.

-Вы совершенно правы, я сам почувствовал неладное еще вчера, о чем и пытался предупредить. Боюсь, однако, что близится час развязки, какой же она будет неведомо никому, - задумчиво промолвил Гаувдардис.

Тем временем, к ужасу и изумлению толпы, собравшейся на площадке близ каскада, на северном горизонте обозначились силуэты сотен кораблей. Светящиеся парусники, подгоняемые попутным ветром, держали курс на столицу архипелага, Ансапиен.

-Эти парусники следуют из Монтлода, я видел их пару ночей назад, они плыли вниз по течению Калдура, - промолвил Элиффин.

-Выходит, что в таком случае, нам угрожает страшная опасность. Архипелаг никогда прежде не был атакован, зачем же Ладрозарово войско направилось на завоевание мирного острова? - стараясь не поддаваться нахлынувшему испугу, обратился правитель к Элиффину.

-Я не знаю, но, навряд ли, он замышляет что-либо доброе, поэтому лучше всего быть готовыми к битве, - задумчиво и устало ответил кудесник, не сомкнувший ни на минуту глаз за всю долгую ночь.

Гаувдардис отдал приказ перепуганным гламаринам готовиться к сражению, собрать способных держать оружие и разместиться в башенных укреплениях Ансапиена. Тем временем из-за горизонта показывались все новые и новые силуэты парусных кораблей.

-Их десятки, сотни...- прошептал на ухо Элиффину Рам.

-Если не тысячи... - также едва слышно промолвил в ответ премудрый чародей воды, сокрытый в образе двадцатиоднолетнего юноши.

-Что ж, мы примем бой! - с напускной бодростью громко проговорил лучник.

-Готовьтесь обороняться, а я перемещусь к кораблям, возможно, мне удастся раздобыть больше сведений, - проговорил Элиффин. С этими словами молодой волшебник двинулся к краю площадки, простер свой жезл и растаял в ядовито-зеленых лучах восходящего солнца.

Через мгновение яркая синяя вспышка блеснула в позеленевшем от ядовитой зари небе: в сотне шагов от ближайшего из кораблей, над бескрайним и величественным морским простором, безмятежно рассекаемым флотом Ладрозара, парил Элиффин.

Тысячи гигантских парусников, испускавших слабое свечение, подгоняемые сильным попутным ветром, дувшим с моря, плыли на завоевание архипелага Гламарин. Пятипарусный флагман возглавлял развернутый строй боевых кораблей. Огромные катапульты, готовые в любой момент метнуть свой смертоносный заряд, плотными рядами занимали его палубу. Были метательные машины и на других судах огненного флота. Бледно святящиеся кардрарки, исполненные кровавого ожидания скорой расправы над мирной обителью мудрых гламаринов, нетерпеливо подгоняли свои корабли быстрыми взмахами весел.

Едва заметив переместившегося мага, лучники открыли огонь такими же диковинными, как и сами войны, ядовито-зелеными стрелами. Элиффин, не дожидаясь прилета смертоносной тучи, переместился на палубу флагмана.

В тот же миг мощная волна накрыла корабль, смыв катапульты и экипаж. Кудесник направил жезл вверх и тотчас же на зеленую флотилию обрушились гигантские ледяные снаряды. Несмотря на все старания, Элиффин не мог потопить даже одно судно. На заколдованных Ладрозаром обшивках пробоины зарастали в мгновение ока. Тем временем, флот из тысячи двухсот кораблей, построенных с одной единственной целью - уничтожить архипелаг Гламарин, истребив всех его обитателей и сравняв с землей все постройки, стремительно приближался к берегу.

Элиффин, стараясь не поддаваться отчаянию, вновь воспарил над сотнями заколдованных судов и высоко простер руку, пытаясь встречной волной откатить флотилию назад к берегу материка, от которого они, должно быть, совсем не так давно отчалили. Море сильно поднялось, не меньше десятка кораблей откатилось вместе с гребнем волны на север, но сотни других продолжили двигаться к архипелагу.

-Нет, такая волна не сможет остановить их, - размыслил вслух Элиффин, - их слишком много... впрочем, попытаться я обязан. Юноша вновь простер свой жезл к океану, стараясь поднять пучину, способную откатить назад сотни тяжелых боевых парусников, но несильная волна, высотой в сажень, быстро захлебнувшаяся о прочные обшивки кораблей, задержала продвижение флотилии лишь на несколько мгновений. В этот призыв к океану Элиффин вложил все свои силы и умения. Силоны, питавшие его магические способности на миг засиявшие ослепительным небесно-голубым цветом, но вскоре поблекли.

Паривший на небольшой высоте, в сотне шагов от флотилии Элиффин почувствовал небывалую усталость: он едва ли мог держаться в воздухе и не был в силах совершать все новые и новые попытки откатить назад могучую флотилию. Синяя вспышка пронзила утреннее небо и едва державшийся на ногах юный кудесник явился на площадку у каскада Сапиена, где его уже заждались правитель, гламарины и Рам.

-Их слишком много...я попытался, но не смог, - немного отдышавшись, промолвил он трепетно внимавшей толпе.

Воцарилось грустное молчание. Гаувдардис потупил свой взгляд, в глазах других гламаринов читался сильный испуг.

Тем временем быстро приближавшийся к скалистому берегу Ансапиена флот Ладрозара начал вести огонь. Десятки пылающих зеленым пламенем снарядов смертоносными шарами взметнулись в утреннее небо с палуб кораблей, подгоняемых северным ветром.

Спустя всего пару мгновений остров сотрясся от оглушающих взрывов. Многие снаряды попали в прибрежные постройки, повредив колоннам, расколов на части мраморные башни и прекрасные галереи. Ансапиен запылал тем же ядовито-зеленым пламенем, каким переливалось уже поднявшееся над горизонтом солнце и сама флотилия монтлодских кораблей, построенных тысячами кардраркских рук из ныне вырубленного Синего леса.

Едва заметив первые огни на улицах и площадях города, Элиффин тотчас же поспешил вниз. Встревоженному правителю, торопливо отдававшему приказания бежавшим во дворец приближенным, и стоявшему рядом Раму было отлично видно, как выбивавшийся из сил кудесник мчался быстрее ветра от одного разгоравшегося очага пожарищ к другому, гася их потоками воды, извергавшимися прямо из лазурного жезла, инкрустированного двумя древними самоцветами.

Однако в это время в небо взметнулись новые снаряды. На этот раз обстрел вели не десять передовых кораблей флотилии, а сотни зеленых парусников, стремительно приближавшихся к берегу острова.

Лавина огненных шаров накрыла Ансапиен: повсюду горели дома, рушились каменные и деревянные постройки, пылал прибрежный пальмовый лес. Один из снарядов попал в купол дворца, расколов зеркальный свод на множество мелких и острых осколков.

Обессиленный еще морской битвой Элиффин, стремясь не поддаваться усталости, мчался над островом, пытаясь затушить разгоравшиеся пожары, помочь тем, кто был ранен или завален камнями. Флот неумолимо приближался к скалистому берегу. Нетерпеливый Рам поспешил в город, чтобы помочь готовившимся к обороне гламаринам. Молодой лучник не мог равнодушно следить за стараниями своего друга, боровшегося из последних сил с безраздельно господствовавшим пламенем и рушащимися под тяжкими ударами огненных шаров постройками.

Гламарины были очень напуганы. Мудрый морской народ всегда славился своим миролюбием и гостеприимством. Армии у островного государства попросту не было. Правитель держал в городе немногочисленную стражу для организации церемоний и поддержания порядка. Две сотни испуганных синих глаз глядели из-под бирюзовых шлемов, исполненные любовью к своей прародине, но в то же время скованные и жутким страхом, навеваемым светящейся зеленой громадой огненной флотилии. Юные гламарины были готовы отдать свою жизнь в борьбе за родную землю, ныне охваченную ядовито-зеленым пламенем, но вместе с тем переживали и за своих близких.

Великая беда, как преступник, пришла внезапно на рассвете, когда безмятежный город готовился ко сну после затянувшегося ночного празднования. Рам бежал в пылающий Ансапиен, силясь помочь его жителям тушить разбушевавшийся огонь, но старания островитян были тщетны. Каждую минуту сотни новых ядер, подожжённых ядовито-зеленым пламенем ударяли по острову, неся разрушение и смерть. Адмирал Ладрозара, высокий воин так же, как и его подопечные, испускавший бледное свечение, перебиваемое яркими лучами зеленого солнца, злорадно наблюдал за картиной происходящего. Командующий огненным флотом оттягивал приказ о сухопутном вторжении, рассчитывая нанести, как можно больший урон, огнедышащими катапультами.

Элиффин чувствовал, как в неравном противостоянии происходил все более очевидный перелом не в его пользу. Он вновь попытался уничтожить катапульты градом ледяных стрел, однако, его отчаянная атака смогла серьезно повредить лишь нескольким машинам. Великим усилием молодой волшебник поднял новую волну, перевернувшую шесть громоздких парусных кораблей, на помощь которым тотчас же поспешили десятки других. По узким улочкам, между горящими и полуразрушенными зданиями испуганно сновали гламарины, стремившиеся из последних сил не поддаваться всеобщему отчаянию. Раненые усилием воли пытались сдерживать тяжкие стоны. Нет, больше нельзя было медлить. Ансапиен уже лежал в руинах. Все, что мог сейчас сделать Элиффин против такой свирепой злобы - это попытаться спасти, как можно больше жизней.

Ровно в полдень измученный кудесник, приняв, наконец, непростое решение, переместился в полуразрушенный дворец правителя, собираясь попросить Гаувдардиса отдать приказ об общем сборе в центре острова. Преобразившаяся за последние несколько часов обстановка ошеломила его: величественные статуи и колоннады были повалены ударами ядер и их осколков. Повсюду виднелись следы недавних разрушений. Мудрый Гаувдардис, тяжело раненый упавшим фрагментом горящей статуи, лежал, истекая кровью, на бархатной накидке в окружении нескольких слуг. Элиффин тотчас же поспешил к нему. Из рваной раны в боку, не переставая сочилась кровь, вся поврежденная сторона была обожжена зеленым пламенем и теперь издавала такое же слабое свечение, как и ожидавшие на кораблях своего часа прислужники Ладрозара.

В глубокой надежде юноша вынул из жезла силоны, пытаясь помочь раненому, но камни оказались бессильны против неизвестной хворобы. Сам огонь, как и причиняемые им бедствия, имели темную колдовскую природу, с которой неопытный Элиффин не знал, как бороться.

-Ваше Величество...я очень рад был увидеть вас перед кончиной...-прохрипел Гаувдардис, - прошу...прошу вас...принять от меня это...

Немеющей рукой из потайного кармана на груди правитель Ансапиена извлек и протянул Элиффину граненый самоцвет, испускавший бледное бирюзовое сияние.

-Я знаю, что должен был передать его вам раньше, простите, что делаю это лишь сейчас...его мне передал мой отец, а ему - мой дед...нет сомнений: этот дивный камень вам нужнее, чем кому-бы то ни было на этой славной земле, которую, по воле судьбы, я должен нынче покинуть...прощайте, мой добрый друг...

Правитель не дождался ответа от склонившегося над ним Элиффина, едва камень перешел из его леденеющей ладони в руку кудесника, Гаувдардис сомкнул глаза и сделал свой последний вздох.

Окружавшие своего повелителя гламарины, не сдерживая больше слез, горько расплакались. Элиффин получил от Гаувдардиса третий силон, но вместо радости он испытывал лишь горечь тяжкой утраты. Собрав волю в кулак и простившись с правителем гибнущего в ядовито-зеленой огненной пучине Ансапиена, измученный и обессиленный юноша переместился назад на улицы города.

Тем временем адмирал уже успел отдать приказ о высадке на побережье. Тысячи отлично вооруженных воинов, облаченных в кольчуги и доспехи, наводнили северный берег острова. Элиффин обратился ко всем горожанам и отчаянно оборонявшимся воинам с просьбой отступить во дворец. Пока до смерти испуганные гламарины, вместе с беззащитными семьями спешили на юг острова, стремясь, как можно скорее достигнуть ступеней, ведущих в палаты ныне покойного островного государя. Элиффин решил во что бы то ни стало задержать наступавших.

Воплощенный в теле двадцатиоднолетнего юноши мудрый и справедливый, властный и милосердный дух воды теперь подпитывал свою первозданную мощь тремя осколками древнего кристалла. Элиффин действительно ощущал, куда большую силу. Почти без труда ему удалось поднять высокую волну, откатившую не меньше полусотни уже причаливших кораблей от берега. Ледяной град, подобно лавине накрыл сошедших на остров зеленых воинов, а мощный прилив унес за собой в морскую бездну несколько сотен из них. Но в это время подоспели десятки других парусников. Узкий залив, как и все северное побережье, был усеян бросившей якорь флотилией. Тысячи спущенных на воду шлюпок торопились достигнуть скалистого берега острова. Даже обладая тремя силонами, Элиффин не мог в одиночку сдерживать гигантское войско.

Тем не менее он из последних сил старался остановить продвижение нападающих, пользуясь для этого всеми известными ему чарами. Когда же последний из спешивших вверх по ступеням каменной лестницы гламаринов поднялся во дворец, Элиффин переместился к дожидавшейся его толпе. В тот же миг возведенная им подвижная преграда бессильно рухнула, а зеленые воины, доселе огибавшие сплошную стену воды, теперь напрямик бросились вверх по улицам пылающего города.

В главном зале в плотную толпу сбилось несколько тысяч гламаринов, испуганно ожидавших уготованной им страшной участи. Элиффин бегло оглядел собравшихся: среди присутствовавших наверняка не было и трети от жителей некогда густо населенного острова. В однообразном море синих лиц он не увидел Рама.

-Рам! - громко крикнул в толпу маг.

Ответом ему было тревожное перешептывание и установившаяся за ним тишина. Неужели еще один друг пал в этом неравном бою? Каждый новый день приносил лишь новые смерти. Нет, Элиффин должен был немедленно отправиться на его поиски, однако оставлять толпу под пробитым куполом, который в любой момент мог окончательно обрушиться, было также немыслимо.

-Возьмите друг друга за руки! Это обязательно и очень важно! - промолвил Элиффин. Дождавшись, когда толпа перегруппируется задуманным образом, он подал руку одному из стоявших вблизи гламаринов, и вместе со всеми собравшимися растаял в воздухе.

Три силона, подчиненные единой воле, перенесли уцелевших к устью Медлана. Обессиленный Элиффин огромным усилием разлепил глаза. Тысячи гламаринов, потрясенных таким необычным перемещением, осторожно переговариваясь, всматривались в очертания Альбигунда. Тот самый город, в котором должны были обрести приют беженцы из Бартфорта, мог стать временным пристанищем и для уцелевших обитателей островного города. Как встретят несколько тысяч непрошенных гостей Элиффин догадывался с трудом, но где еще можно было сыскать достойное убежище для едва спасшихся от зеленой зари, он не знал.

Молодой кудесник поинтересовался у гламаринов, не видели ли они Рама. Лишь один из стражников сообщил, что столкнулся с лучником, когда тот бежал к побережью по главной улице города. Сколько ни вопрошал толпу Элиффин, никто больше не смог сообщить ему больше ни слова о Раме.

Тем не менее, молодой волшебник не собирался сдаваться. Предложив гламаринам дождаться его в устье реки, Элиффин вновь переместился в пылающий Ансапиен. По городу носились отряды зеленых воинов, поднимающийся сплошной стеной дым щипал глаза, но юный кудесник, не взирая ни на что, спешил твердой походкой вниз от дворца, рассчитывая найти и уберечь от беды потерянного друга.

Среди покинутых дворцов,

Затянутых густым пожаром,

Пылает мудрость праотцов,

Красоты видятся кошмаром.

В дыму и пепле

Ансапиен, еще вчера радостно встречавший утреннюю зарю отблесками на шпилях небесно-голубых мраморных башен, ныне лежал в огненных руинах: догорали прекрасные сады, валились в пылу пожарищ одна за другой мраморные колонны, сохла и трескалась плодородная земля.

Озадаченный поисками пропавшего Рама Элиффин без всякой опаски следовал по главному бульвару. Он внимательно озирался по сторонам, прислушиваясь ко всем звукам, перебиваемым громкими возгласами излучавших мертвенно бледный свет полчищ Ладрозара. Длинная колонна из нескольких сотен воинов огненного флота направилась прямо к нему. Молодой волшебник простер свой жезл, и град ледяных стрел остановил передовой отряд, поспешивший сыскать себе укрытие.

Элиффин медленно побрел дальше, спускаясь все ниже к побережью. Сплошная стена из сотен кораблей почти скрывала от него южное море, безмятежно покоившееся в лучах зеленого солнца. Сколько он ни пытался вслушиваться в треск пожарищ, в возгласы сновавших повсюду отрядов, ему так и не удалось расслышать хоть слабый стон, хоть глухое подобие человеческого окрика. Наконец, центральная улица, спускавшаяся с возвышенности к прекрасному пляжу на севере острова, уперлась в развалины некогда высокого мраморного здания. Несущие колонны, поверженные мощными снарядами, лежали в гигантской куче мусора, пыли и крошки. Под одной из них Элиффин заметил недвижный силуэт. Внезапно, лежавший человек вознес над собой руку, сжимавшую кинжал.