Вечный (СИ)

Глава 3 Хозяйка зачарованных холмов

…едва различимый шорох долетел до уха. Слишком мягкий, чтобы быть шагом дикого зверя, слишком осторожный, чтобы принадлежать человеку. Словно приглушенный чем-то. Происхождение таких шорохов было хорошо известно Винсенту. Магия скрывала их — старое, но не доброе колдовство. Губы этерна дрогнули в улыбке, и он надвинул капюшон пониже, полностью скрывая лицо. Признаться, он ждал этого. Ждал уже долго. Прошло слишком много времени с тех пор, как он появился здесь. Магия Зачарованных холмов в лице их правительницы уже давно должна была пробудиться и дать о себе знать. И вот — это случилось!

Спрятавшись за пеленой чар сокрытия, Ларина дель Варгос подошла совсем близко. Она даже не ожидала, что получится. Чародейка понимала, что магия долго не сможет её защищать. Этерн так устроен, что буквально чует все, что так или иначе связано с Зачарованными холмами.

Остановившись в нескольких шагах, она даже затаила дыхание, наблюдая за ним.

Он тоже замер, что говорило лишь об одном: Винсент уже знал о ее присутствии. Внезапно ветер сорвал с него капюшон.

Ларина даже подалась вперед, надеясь разглядеть этерна поближе. Раньше она видела его только на портретах в книге Памяти, да в неясных видениях. Все еще не дыша, чародейка обошла его стороной. Винсент оставался неподвижен, словно изваяние. Лишь ветер шевелил полы плаща, который оказался ярко-алым, когда Ларина подошла ближе. Чувствуя, как по спине бегут мурашки, она повела плечом и замерла в нескольких шагах. Ей не требовался свет, чтобы увидеть его. Чародейки Зачарованных холмов всегда прекрасно видели в темноте.

Порывы ветра трепали слегка вьющиеся пряди длинных темных волос. Недлинный прямой нос, слегка пухлые губы, легкая небритость. Но больше всего чародейку поразили глаза, лишенные зрачка. Огромные, матово-блестящие, похожие на черные камни, с красноватыми отсветами. В них невозможно было не смотреть. Они затягивали в свою глубину, словно в омут. Он был прекрасен настолько, что брала оторопь.

Внезапно этерн посмотрел прямо ей в лицо, и Ларина отпрянула, едва сдержав крик.

— Я ждал тебя, — тихо сказал он.

— Ждал? — переспросила она, продолжая прятаться за чарами.

— Ты следишь за мной уже не первую неделю, — огорошил он чародейку. — Я знаю это, Ларина дель Варгос.

Она была несколько озадачена. Снова появилось стойкое убеждение, что где-то уже доводилось видеть этого статного красавца. Правительница Зачарованных холмов оставалась на месте, не решаясь подойти ближе. Она не боялась Винсента, но что-то останавливало чародейку. Слишком спокоен был этерн. На его лице не читалось ничего, кроме ленивого интереса.

— Вижу, что нет смысла отрицать, — вымолвила она.

— Зачем же ты позволила обнаружить себя сейчас? — поинтересовался этерн.

Внезапно Винсент оказался прямо перед ней. От неожиданности Ларина уронила туман непроницаемости, окружающий ее.

Он заглянул ей в глаза. Смотрел долго и так пристально, что чародейка задрожала, но взгляда не отвела, не отступила под напором этого зла во плоти. Чувство ужаса заползло в душу, так глубоко запуская холодные щупальца, что становилось невыносимо страшно.

Фамильяр, что все это время сидел в шаге от нее, поднялся и глухо зарычал.

— Спокойно, Борд, — мимолетно взглянув на пса, чародейка обратилась к этерну: — Ты знаешь, кто я… — не то спросила она, не то констатировала факт.

— Не та, которая может быть опасна для меня, — ответил Винсент, беря ее за подбородок. Он не обратил ни малейшего внимания на лохматого фамильяра, который внушал ужас каждому второму жителю мира Синих сумерек. — Ты — тёмная чародейка, Ларина. Чародейка, природа которой мне знакома. Ты очень рано начала использовать свой дар, которому тебя никто не обучил. Рано и бездарно…

— Осторожнее, — предостерегла она.

— Оставь угрозы, — отмахнулся этерн, поворачиваясь спиной. — Я живу слишком долго, чтобы бояться ведьм и колдунов, — он словно пытался дать понять, что не видит в ней никого, кроме обыкновенной жительницы Зачарованных холмов. К тем, кто опасен, не поворачиваются спиной.

— Но недостаточно долго, чтобы знать, что мужчин-магов давно нет среди нас, — улыбнулась Ларина, плотнее запахивая плащ. Ветер начал пробираться под одежду и неприятно холодил, пуская озноб по спине. — Остались только мы.

— Неужели? — хмыкнул Винсент.

Ночь вступила в свои права окончательно, притащив с собой шлейф холодного сырого тумана. Такие часы были особенно глухими и опасными. Время, когда все живое забиралось в свои убежища, надеясь переждать холод и дожить до утра.

— А ты интересная, — рассмеялся вдруг этерн. — Я не стану тебя убивать.

— Ты бы и не смог, — спокойно ответила Ларина.

— Ты пытаешься меня заинтриговать? — повернулся он к ней лицом.

— Пусть так, — покачала головой чародейка, призывая практически всю свою Силу.

Змеистые ленты поползли вокруг нее, потянулись к длинным пальцам. Ледяным покрывалом окутала сердце чародейки Тьма, делая ее невероятно буйной. В глазах вспыхнул зеленоватый огонь. Она вытянула вперед руку.

Расплывчатая энергия, мерцающая черно-зеленым светом, наполнила ладонь чародейки. Она дрожала и стекала растянутыми каплями вниз, впитываясь в землю. Аромат сырости и тлена шел от этой энергии, вселенским холодом веяло от нее.

— Мертвые чары, — тихо сказал Винсент, делая несколько шагов в сторону Ларины и погружая пальцы в холодную субстанцию.

Очень много книг прочитал Винсент в свое время о Зачарованных холмах. Припавшие пылью, покрытые плесенью свитки рассказывали, что немногие призывали такие чары, но никто не справился с ними. Перед ним стояла та, которая смогла подчинить магию Мертвых. Только ей известным способом Ларина дель Варгос удерживала в себе эту мощь. Винсент знал, что у таких чар нет границ, как и то, насколько они сильны. Он вырос среди них, а потом провел долгие годы под их защитой, поэтому этерн, как никто, много знал о Мертвой магии.

Внезапно чародейка рассмеялась, словно он сказал что-то невероятно забавное. Её волосы вдруг приобрели серовато-пепельный оттенок, а у нежных губ появилась складка. Сеть морщинок побежала от уголков глаз к вискам. Такие бывают у благовидных старушек, которые много смеются. Нос слегка заострился. Под пылающими огнем глазами залегли темные круги. Одна сторона мигом покрывшегося пигментными пятнами лица почти скрылась под черной паутиной.

— Посмотри, — сказала она, еще миг назад прекрасная, а ныне украшенная разве что временем. — Вот вся жизнь, что у меня осталась. Как думаешь, поможет мне Мертвая магия? Она меня такой сделала! Вот цена, которую я заплатила за свое могущество.

Этерн подошел ближе, рассматривая то, что стояло перед ним. Древняя старуха, наряженная в дорогое платье и пурпурного шелка, предназначенное, скорее, для ее внучки, чем для нее самой, выглядела, мягко говоря, комично. Подобных превращений Винсенту наблюдать еще не приходилось, и это не могло не позабавить его.

— Как интересно, — протянул он с улыбкой. — Вот зачем ты пришла, — догадался этерн. — Ты ищешь способ вернуть красоту и молодость.

— Я прошу только то, что мое по праву, — пожала Ларина хрупкими плечами, возвращая прежний облик. — Темные чары позволяют мне быть такой, какой ты видишь меня теперь. Это совсем не то, чего я хочу от жизни. Мне плевать на магию, я не могу и не хочу терять красоту.

— Ты не была рождена избранной, — догадался Винсент. — На твои земли много сотен лет никто не нападает, тебе не нужно оборонять Зачарованные холмы. Зачем тебе понадобилось призывать Мертвые чары? Что ты скрываешь, Ларина дель Варгос?

— Холмы распределяют силы в строгом порядке, — кивнула она в ответ. — Испокон веков чары переходили от бабки к внучке — так уж сложилось. Когда рождается двойня, магия даруется только одной из новорожденных. Я старшая, но именно Сарину благословили Зачарованные холмы. Так были распределены наши обязанности: мне править, а ей — оберегать смертных.

Чародейка как-то странно посмотрела на него. Винсент вдруг ясно увидел, как ее взгляд заблестел невыплаканными слезами. Она отступила, опуская руку. Чары стекли с кончиков подрагивающих пальцев, растворяясь в жухлой траве. Однако, этерн еще чувствовал запах магии. Сила скрылась во мраке, но не отступила. Она все еще оберегала свою хозяйку. Ларина провела ладонью по юбке, поворачиваясь лицом к своей земле.

— Мертвые пустоши когда-то были твоим домом, — сказала она.

Винсент обошел ее вокруг, чтобы видеть чародейку. Глаза правительницы холмов почти полностью заполнились черно-зеленым огнем. Она ненадолго опустила веки, возвращая им прежний вид. Это повторилось несколько раз, прежде чем слезы потекли по щекам женщины, оставляя зеленоватые дорожки. Этерн внимательно наблюдал за чародейкой, почти осязая ее боль. За долгие годы Винсент не утратил способности чувствовать состояние любого живого существа. Сейчас он был несколько удивлен. Дочери Зачарованных холмов славились своей стойкостью. Происходящее настораживало.

— Верно. Несколько сотен лет провел я там, скрываясь ото всех, — кивнул этерн. — С тех пор минуло много лун, утекло много воды — всего этого не вернуть.

— Я верну тебе эти земли, — подняла она на него туманящийся слезами взгляд. — Но при одном условии…

— Ты настолько уверена в себе, что ставишь мне условия? — усмехнулся этерн.

— Ты все еще слушаешь меня, — заметила чародейка. — Ты знаешь, близится время, когда появится Безликий. Исмена ищет его уже несколько десятков лет.

— Это пророчество едва живо, — возразил Винсент. — Крэмвиллов почти не осталось. Люди вовсе не знают о их существовании.

— О твоем они тоже не знали. Тьма совсем близко, — прошептала Ларина. — Скоро серые часы дня исчезнут. Мир Синих сумерек почернеет окончательно.

— Я и есть Тьма, — зарычал этерн.

— Мертвые пустоши все еще помнят о тебе, — она словно не слышала последней его фразы. — Я отдам тебе их. Ты знаешь, что это значит для тебя.

— Они и так мои. А ты? Что ты хочешь взамен?

Ларина молча направилась в сторону замка Варгос. Поведение чародейки не понравилось Винсенту, и он пошел за ней. Что могло навредить ему в этом мире? Даже обладательница Мертвых чар не могла ничего с ним сделать, поскольку эти чары были частью его самого.

Едва различимая тропа, по которой Ларина вела Винсента, оборвалась у подножья холма, на котором располагался замок Варгос.

Оглядев величественную громаду, этерн невольно улыбнулся. Он не был здесь много сотен лет, но все еще помнил бесчисленные коридоры, просторные комнаты и приправленный дымом аромат трав, что витал в них.

— Ты не живешь тут больше? — поинтересовался он у чародейки, заранее зная ответ.

По миру Синих сумерек ходило множество слухов и историй. Кто-то говорил, что правительница холмов добровольно покинула резиденцию предков, кто-то, что ее изгнали Светлые чары холмов…

Винсент хотел услышать ее версию.

— Нет, — кратко отозвалась Ларина, поднимаясь по заросшей сорняками и мхом полуразрушенной лестнице к темным стенам замка.

Этерн промолчал. Ему было достаточно такого ответа. Пока достаточно… Он точно знал, что невозможно заставить кого-либо рассказать истинную правду, если он не хочет этого. А еще знал, что женщинам жизненно необходимо делиться своими страхами, тайнами и переживаниями. Ларина дель Варгос была женщиной, несмотря на то, что темная магия убила в ней все, что только можно было.

— Зачем ты привела меня сюда? — спросил он, когда чародейка остановилась во дворе замка Варгос.

Молча поманив его за собой, Ларина скользнула к западной стене. Здесь буйствовали ядовитый плющ, вьюн и колючий хмель. Прочные побеги обвивали башенки, скрывая окна и бойницы. Особенно целеустремленные и сильные растения забрались на крышу, где прочно ухватились извивающимися побегами-руками за каминные трубы. Удивительно, но здесь природа оставалась почти не тронутой Мертвыми чарами, которые успели коснуться всего в мире Синих сумерек. Опалив живую стену хмеля и плюща сгустком губительной энергии, Ларина обнажила часть стены.

Винсент увидел массивную дверь, к которой вело несколько разрушенных временем ступеней.

Вынув из-за корсажа платья небольшой ключ, правительница холмов отперла ее и шагнула в источающий запах пыли и сырости полумрак…