Верховенство мёртвых теней

3 Верховенство

Не знаю, чего именно я ожидала от собрания Верховенства, но точно не этого.

Гарцель объяснила мне, что члены Верховенств всегда собирались в разных Домах. На этот раз пришла очередь трансмансеров принимать гостей у себя. Однако то место, где они жили, сложно было назвать домом.

Потому что он парил в воздухе.

Когда Гарцель принесла кристалл перемещения из потайной шкатулки в ритуальной, я надеялась, что больше не почувствую дурноту. Не тут-то было… Выйдя из портала, я затолкала тошноту назад. Мне стало плохо вовсе не из-за самого перехода – они переносились легче с каждым разом, – а из-за причудливого желания превратиться в птицу и упорхнуть отсюда подальше.

Может, мое тело отвергает это место? Мы буквально плыли в небе, наверняка воздух здесь реже и не подходит для новоиспеченной ведьмы. Верните меня на землю.

– Отдышись, и полегчает, – посоветовал Александр.

Джозетта фыркнула, но плелась позади всех нас, словно ее саму мутило.

В мыслях предстал вчерашний сон. Я слабо помнила, что именно в нем происходило, но мужское лицо преследовало меня. Четко очерченная челюсть, каштановые волосы и золотая сережка в ухе. Он чем-то напоминал меня. Мог ли это быть мой отец или просто образ того, каким я его представляла?

После смерти мамы я все чаще задумывалась, на самом ли деле он мертв? Или об этом мне тоже все детство врали?

– Осторожно. – Гарцель притянула меня к себе за рукав, когда я едва не споткнулась на ровном месте.

– Надо было выпить кофейку, – пробурчала я.

Джозетта снова фыркнула, но на этот раз так, будто она со мной согласна.

– Почему… и-их дом в воздухе? – спросила я с одышкой.

– Таким образом они исключают возможность попасть к ним по земле, – пояснил Александр. – Вертолетом громко, сразу заметят. Можно воспользоваться порталом, но они контролируют всю магию пространства.

– Удобно…

– Ага, но только не для тех, кто ходит к ним в гости по приглашению, – хмыкнул он.

– Эй! Не отставайте! – крикнула нам Гарцель.

Мы по-прежнему шли по подъездной дорожке, которая казалась бесконечной. Сам Дом пространства напоминал современную библиотеку в центре города с острыми углами и квадратными окнами, в которых виднелись стеллажи книг. Никаких балконов с растениями, как в замке теней, но и никакой готики вперемешку с золотой роскошью, как в Доме крови.

Внутри нас встретила обстановка в стиле модерн: мягкие пепельные оттенки, множество черных акцентов и причудливые вазы без цветов на всех полках.

Хриплый женский голос, внезапно зазвучавший позади, заставил меня подпрыгнуть.

– Кто же это очернил наш порог! Некромансеры, дорогие, сколько лет, сколько зим? Ах да, прошло всего три месяца… А кажется, будто десятилетие!

Женщина появилась из ниоткуда. Через портал, догадалась я.

Гарцель натянуто улыбнулась, а незнакомка-трансмансер повела нас по коридору.

Джозетта дернула меня к себе и прошептала:

– Это Лейла. Ее мы терпим с трудом.

Я понимающе кивнула и отодвинулась. Несмотря на то что Джозетта была заядлой любительницей цветов, от нее пахло не благоухающими розами, как можно ожидать, а землей и навозом.

Мы шли по длинному коридору с черным потолком и абстрактными картинами на стенах. Такой интерьер показался мне неуютным. Я заскучала по замку теней с его каминами, теплыми оттенками и цветами повсюду.

– Дорогие гости, прошу, – сказала Лейла и открыла перед нами двери в зал.

Громадный белый стол уже занимали ведьмы и маги, они явно ждали только нас. Квадратные окна пропускали утренний свет без каких-либо преград. Вовсю палило солнце, и в воздухе стояла жара, даже несмотря на пыхтящий в углу вентилятор. Он работал за семерых, чтобы охладить не только само пространство, но и напряжение среди собравшихся.

Краткое введение в динамику отношений между представителями магических Домов от Гарцель показало, что далеко не все члены совета ладят между собой. Но все же то, каким мне представил «Синклит» Минос, сильно отличалось от реальности. По крайней мере, они казались далеко не такими жестокими – никаких тебе кровоточащих на столе официантов для развлечения.

Дом земли по-прежнему оставался для меня самой темной лошадкой. И хотя Гарцель с Александром утверждали, что они безобидны и не принимают особого участия в делах совета Верховенств, я подозревала, что и у них есть свои разногласия с некромансерами. Когда я вошла в зал собрания, взгляды представителей Дома земли ощущались острее всего. Может, они просто не любят чужаков? Женщина с длинными взъерошенными волосами в корсете из материала, похожего на холщовый мешок, смотрела на меня, не моргая. Боится пропустить нечто важное?

Или ждет, пока я облажаюсь.

– Сегодня к нам наконец присоединилась Мора из Дома теней, хранительница Империальной звезды! – объявила Лейла.

Я нервно сглотнула. Хотела ли я вообще состоять в этом совете? Хранительница древнего мощного артефакта из меня так себе, ведь я боялась даже подойти к подвалу, где он находился. Голос из амулета и так сидел под кожей.

Члены совета перешептывались, поглядывая на меня. Я почесала бедро. Зуд появлялся по всему телу: и на спине, и на руках, но я приказала себе сидеть на месте спокойно. В последнее время меня все чаще мучали неизвестные недуги, которые уходят через пару дней. Гарцель говорит, что это от горя.

Я попыталась включиться в разговор: он, оказывается, уже шел в полную силу.

– …и здесь же встает вопрос бледнокровки, безусловно. Можем ли мы ему доверять? Дом крови десятилетиями пытается уничтожить наш союз. Раньше им хватало суверенитета, – произнес мужчина со смешными усами, которые закручивались кверху.

Гарцель предупреждала об этом. Верховенства сомневаются в Ратбоуне.

Я сглотнула страх и приподнялась из-за стола.

– Я понимаю, что принц Дома крови – опасный союзник, но могу заверить вас, что у Ратбоуна нет притязаний на трон. И с тех пор, как Ратбоун ожил, он демонстрировал преданность только Дому теней, – сказала я.

– Хранительница доверяет бледнокровке. К тому же он не владеет магией, какая от него угроза? Он под нашим контролем, – добавил Александр.

Дверь в зал вдруг распахнулась, и оттуда вылетел вихрь черной ткани. Сердце быстро заколотилось, но это оказался лишь мужчина в пальто.

– Прошу прощения! – произнес незнакомец и снял шляпу.

Бросив головной убор на стол, он сел рядом с трансмансерами, а его пальцы принялись стучать по столешнице, создавая вибрацию, которая дошла даже до моего места. Он взглянул на меня, наверняка заметив новое лицо, но тут в его глазах промелькнуло узнавание.

– Бранхульд, как мы рады, что ты соизволил порадовать нас своим присутствием! – саркастично произнесла Лейла.

Это же тот самый Тик, а точнее, Бранхульд, трансмансер из «Миража» в Меридиане! Он пытался выманить меня из гостиницы, помогая ведьмам теней.

– Вернемся к сегодняшней повестке, – сказала какая-то женщина из Дома земли.

Лейла оскалилась на Бранхульда, а затем перевела взгляд на нас с Гарцель.

– Если вы так уверены, что мальчишка больше не связан с Домом крови, то почему его сестра мечется между вашим замком и особняком покойного Миноса?

– Киара вообще не участвует в наших делах, она всего лишь гостья. К тому же и ей, и Ратбоуну дали ограниченный доступ к замку и информации о Доме теней. Верно, Мора? – сказала Джозетта.

Я энергично закивала.

Лейла откинулась на стул и прищурилась. Все это больше походило на допрос.

– И все же вы предоставили убежище бывшей пассии короля крови. Почему? На мой взгляд, ваш дом кишит гемансерами. Вас и самих-то кот наплакал.

Джозетта стукнула коленкой стол и сделала вид, что закашлялась.

– Нови больна, Минос ее изрядно помучил за последнее десятилетие. Его бывшая «пассия», как ты выразилась, жила в изоляции большую часть времени. По-твоему, мы должны были оставить ее в лапах гемансеров? – выдавила она.

– Мне не нравится твой тон, Лейла, – грозно добавила Гарцель. – Ты, кажется, забываешь, что эти самые гемансеры боролись с Миносом на нашей стороне. В то время как вы отказались нам помочь. Если Дом пространства так озабочен судьбой артефакта и Дома теней, где же вы были тогда?

Лейлы поджала губы в узкую ниточку. Представители Дома земли пристыженно склонили головы, а взгляды некоторых трансмансеров избегали наших глаз. От каждого Дома присутствовало по трое официальных представителей: чтобы было кому принять финальное решение в спорном моменте, пояснила Гарцель. Я стала четвертой среди некромансеров, но меня, как она сказала, готовили на будущее. Получается, все эти люди из других Верховенств три месяца назад собрались в похожей комнате и решили нам не помогать.

Они боялись Дома крови и теперь пытались заставить нас выгнать гемансеров из своего замка. Неужели они думали, будто мы настолько слабы и глупы, что готовы подвергнуть самый важный артефакт опасности?

– Никто не может касаться Империальной звезды, кроме меня. В чем же тогда причина ваших опасений? Вы боитесь вовсе не того, что гемансеры украдут артефакт или будут шпионить для нового короля крови. Вы боитесь, что я перейду на их сторону… вместе с амулетом, – сказала я и удивилась, что голос не дрогнул.

В зале стало мало воздуха. Неловкая тишина повисла между Верховенствами. На указательном пальце я крутила мамино кольцо с вкраплением разноцветных камней.

– У нас есть все причины такое предполагать, – сказал плантансер в балахоне изумрудного цвета.

Все представители Дома земли пришли на собрание босиком и в просторных одеждах. Эрса, смуглый темноволосый мужчина средних лет, руководил советом плантансеров и носил многочисленные кожаные браслеты на запястьях. Когда Ратбоун у меня на кухне в Винбруке назвал их «хиппи», он попал прямо в точку.

– Вы с бледнокровкой связаны заветом, это правда? – спросил Бранхульд. – Он имеет доступ к твоей магии?

Я хотела сказать, что не имеет, но затем вспомнила, как Ратбоун подпалил толстовку на моем плече.

– Да, он связан со мной, – лишь ответила я.

– Завет – очень редкое и малоизученное явление, к тому же он проявляется у пар по-разному. А если бледнокровка начнет манипулировать сознанием Моры в интересах королевства крови? Мы не можем доверять ему и уж тем более их связи, – скрестила на груди руки Лейла.

– Он живет ровно столько, сколько Мора ему позволит, – вмешалась в разговор Джозетта. – Я не понимаю причину ваших переживаний. Если бледнокровка оступится, Мора от него избавится.

Она говорила об этом так легко… Черт. Его жизнь и в самом деле находилась в моих руках. Горло сжал тугой узел.

– Но ведь она влюблена в него, не так ли? А если она не сможет его убить? Вдруг Ратбоун воспользуется моментом и с помощью ее магии продолжит миссию своего отца? – спросил плантансер.

Для них меня словно и не было в комнате.

– И что же вы предлагаете? – нахмурилась я.

Лейла перевела взгляд на меня и хитро усмехнулась. Она точно ждала, что я произнесу именно эти слова. Ловушка захлопнулась.

– Мы пришлем наблюдателя, – сказала она и повернулась к Тику. – Бранхульд! Почему бы тебе не отправиться в Дом теней и не присмотреть за нашей юной ведьмой и ее артефактом?

Трансмансер замер с приоткрытым ртом. Его глаза расширились, а затем он сжал челюсть.

– Тебе не кажется, что у меня есть более важные дела?

Лейла надавила пальцем на стол и склонилась к магу.

– Твои дела в Меридиане закончились, не так ли? У тебя освободилось много времени.

Между ними шла бессловесная перепалка, но спустя несколько мгновений Бранхульд повернулся ко мне и натянуто улыбнулся:

– Конечно, я буду рад помочь Верховенствам удостовериться, что Империальной звезде ничего не угрожает.

– У Дома теней есть возражения? – спросила Лейла.

Гарцель и Александр сидели тише воды ниже травы, а Джозетта хмурилась.

– Мы готовы принять у себя Бранхульда, если на том настаивает бо́льшая часть совета, – выдавила сквозь зубы Гарцель.

– Отлично, вот и решили! – воскликнул Эрса из Дома земли. – Вернемся к вопросу трона Дома крови. Нынешние кандидаты…

Дальше я погрязла в собственных мыслях и перестала вслушиваться в разговор. Они решили прислать мне няньку? Я будто снова перенеслась в кабинет Миноса и, как мышка, боялась попасть под острый каблук кого-то из магов. Опять почувствовала себя маленькой, неопытной – идеальной мишенью для манипулирования.

Джозетта наблюдала за собранием с недовольным лицом. Почему Гарцель и Александр не поспорили с Лейлой? Неужели они согласны, что за мной нужно следить?

«Мор-р-ра-а-а…» – прозвучало у меня в голове.

Я вздрогнула, но никто, казалось, не заметил. Этот голос воображаемый, ведь он появляется только когда я ослаблена или расстроена. Маги бурно что-то обсуждали. Как много из их разговора я пропустила?

Все встали из-за своих мест, и я тоже поднялась и на ватных ногах проследовала за некромансерами на воздух. Там разыгрался ветер, но он помог мне прийти в себя. Мы шли к порталу тем же путем, по каменной дорожке. Я окликнула Гарцель.

– Что ты знаешь о смерти моего отца? – спросила я.

Гарцель тяжело вздохнула.

– Дион был некромансером и умер в Покрове. Спустился туда и просто не вернулся.

– Это мне уже и так сообщили, – тоже вздохнула я.

Я расспросила Гарцель о своем отце, как только появились силы разговаривать после смерти матери и сражения в Доме крови. Дион – так его звали. Я уже слышала это имя раньше: в детстве мама упоминала его в разговорах с бабушкой, но я не придавала этому значения.

Иногда на меня накатывали приступы ярости из-за того, что мама держала все в тайне. Но долго злиться я не могла, ведь ее больше нет.

– Он пробыл там дольше трех часов? – спросила я.

Ведьма кивнула.

– До сих пор никто не знает, что произошло в мире теней. Он застрял. Когда тело начало разлагаться, мы потеряли надежду на его возвращение. – В голосе Гарцель сквозило сожаление, глаза покрылись пеленой слез.

Она говорила правду.

Я приобняла ее за плечи, и мы вместе дошли до портала.

– Мама говорила, что он рано умер из-за проблем с сердцем.

– Не сердись на нее. В каком-то смысле так и было. Его сердце остановилось, когда он спустился в Покров, и просто не начало биться снова.

Гарцель погладила меня по волосам и прошла в дыру в пространстве. Я последовала за ней.

Киара сидела на моей кровати, когда я вошла в спальню.

– Он просил тебе не говорить, но я же вижу его грустные щенячьи глазки, – сказала она, как только заметила меня на пороге.

Я недоуменно на нее взглянула. Сестра Ратбоуна крутила в руках расческу, которую я в спешке бросила на пол во время утренних сборов.

– У братика сегодня день рождения, – сказала она. – Я подумала, что ты захочешь об этом знать. Чур, я тебе не говорила!

Оказалось, у Ратбоуна праздник, а я всеми силами избегаю его. Он уходил от ответа каждый раз, когда я спрашивала о дне рождения, но я списывала это на то, что воспоминания неприятны ему из-за отца. Чувство вины вцепилось в желудок.

Это ощущение в последнее время стало моим постоянным компаньоном.

– Спасибо, что сказала. Где он?

– У себя.

Я кивнула и вышла, а Киара так и осталась сидеть на моей кровати. Я прокручивала в мыслях, что скажу Ратбоуну, и даже забыла спросить Киару, почему она не пойдет в гостевую комнату. Наша дружба оставалась осторожной, словно из-за одного неверного движения можно было напороться на нож. Скорее всего, спиной.

С Ратбоуном отдельная история. Все вокруг называли его «моим» бледнокровкой, но мы сами не обсуждали статус наших отношений. Он не был моим парнем, но и просто другом у меня язык бы не повернулся его назвать. Мы едва ли друг друга знали, ведь последние три месяца провели по большей части порознь. Из-за меня.

Я добралась до его комнаты на первом этаже и робко постучала. Он встретил меня в расстегнутой рубашке, сквозь которую четко виднелись кубики пресса. Они появились у него за последние три месяца благодаря моей магии и большим гирям, что стояли в углу. Я облизнула губы и заглянула ему за спину. В спальне по-прежнему было мало вещей, и это меня расстраивало.

Он как будто не планировал здесь задерживаться.

Ратбоун улыбнулся и жестом пригласил меня войти. Его волосы разлохматились, на комоде лежала распахнутая книга. Видимо, я отвлекла его от чтения. Прокашлявшись, я сказала:

– С днем рождения!

Он закатил глаза и пробормотал:

– Киара…

– Не злись на нее! Она решила, что я должна знать о такой важной дате. Ты совсем не будешь праздновать? – Я подошла к Ратбоуну и обхватила его за пояс.

Пришлось уткнуться ему в грудь, чтобы не видеть лицо парня, пока он говорил. Лучше не смотреть ему в глаза, если вдруг он не захочет отмечать именно со мной.

– Праздновать не хочу, но вот с тобой время с удовольствием проведу.

Я облегченно выдохнула и подняла голову.

– Но почему не хочешь? Это как-то связано с Миносом?

– Не совсем… С тех пор, как я воскрес, предыдущая жизнь кажется мне чужой. Не вижу смысла праздновать день рождения, если я все равно умер.

– Тогда мы можем праздновать твой день перерождения! Выбирай любую дату.

– Пусть это будет день, когда я встретил тебя. – Он заправил мне прядь за ухо.

– Но ведь это мой день рождения! Выбери лучше другую. – Я притворно выпятила нижнюю губу, и он улыбнулся.

– Хорошо, пусть тогда будет день, когда мы проснулись в одной кровати в «Мираже». Помнится, кое-кто пускал слюнки на мой торс и говорил, какой я теплый на ощупь…

Я шлепнула его по груди.

– В таком случае твоим новым днем рождения нарекается пятнадцатое сентября! Поздравляю с прошедшим.

– Спасибо, – ответил он и чмокнул меня в макушку.

Мы сели на серое покрывало, и я коснулась его рукой. Мягкий ворс был прохладный на ощупь. И хотя Ратбоун не спал, он проводил ночи в этой постели, как мне представлялось, за чтением книг, комиксов и размышлением о смысле жизни. Ратбоун уставился на свои ноги, а затем дважды похлопал себя по коленке, словно с трудом решился сказать:

– Не хочешь выбраться отсюда как-нибудь?

– Куда? – В моем голосе звучал энтузиазм, хотя внутри я чувствовала страх.

Я вытерла внезапно вспотевшие ладони о брюки.

– Мы могли бы съездить в город. На настоящее свидание.

Нервно сглотнув, я сосредоточила взгляд на лампе, что стояла у кровати. Я очень хотела быть с Ратбоуном, но при этом не доверяла нашей связи. Он заботился обо мне и не наседал, а я избегала его. Что со мной не так?

– Я знаю, что ты сейчас очень занята и все события ужасно на тебя давят. Считай эту поездку подарком мне на праздник, – низким голосом произнес он и сложил руки в молитвенном жесте.

Я не удержалась и посмотрела ему в глаза. Золотые зрачки поблескивали в тусклом освещении и очаровывали. Парнишка, должно быть, приворожил меня.

– Хорошо. Мы можем съездить в Сельгар на следующих выходных.

Губы Ратбоуна расплылись в сахарной улыбке, так и хотелось лизнуть их. Лицо парня точно загоралось всякий раз, когда тот был рад. Ну вот как я могу отказать?

Ратбоун притянул меня к себе, и мы улеглись на его кровать. Я сжалась, опасаясь, что он снова предложит мне остаться на ночь.

Он не предложил. Это вызвало печаль и принесло облегчение одновременно.

Я коснулась его лба, и тот показался слишком холодным.

– Пора подпитаться? – спросила я у Ратбоуна.

Он неохотно кивнул. Я переместила руку с его лба на щеку и представила, как по золотистой ниточке моя сила перетекает к нему. Теперь, когда между нами образовался завет, ни один другой некромансер не может восполнить его запасы дольше, чем на пару часов. Как объяснила Гарцель, завет привязал бледнокровку именно к моему личному виду магии.

– Достаточно, – остановил меня он. – Я чувствую, ты сегодня устала.

Меня вовсе не пугал тот факт, что я обязана поддерживать его жизнь до конца своих дней. Я не стала бы жалеть силы ради того, чтобы невинный человек жил. Ратбоун умер преждевременно и несправедливо. Я надеялась, что ад существует, потому что Миносу только там и место.

Но связь на эмоциональном уровне… Пока что она была односторонней: Ратбоун чувствовал мое настроение, знал, когда я голодная или уставшая. Он наверняка ощущал мою ложь.

Перед ним я – раскрытая книга. От полного проникновения в мою голову его словно отделяла тонкая вуаль. А что, если он увидит тьму, что пряталась в уголках моих мыслей? Или настойчивое присутствие чужака?

А что, если он разочаруется во мне из-за того, что узнает?

«Мор-р-ра-а-а…» – услышала я и дернулась, едва не свалившись с кровати на пол.

Меня замутило, комната закружилась перед глазами, а пальцы похолодели. Ратбоун, наверное, обеспокоенно щупал меня, пытался привести в чувства, но я перестала осознавать и его, и себя. Взгляд заволокло чернотой, тело будто окатили ледяной водой. Мама падает на пол подземелья, в лужу собственной крови… И в этом моя вина.

– Кажется… мне… надо прилечь, надо поспать, – пробормотала я, осторожно поднимаясь.

Еле держась на ногах, я пыталась заверить Ратбоуна, что доберусь до своей спальни сама. Он, конечно же, не послушал и проводил меня. По дороге мне стало легче. Что бы это ни было, оно достало из меня когти.

Но надолго ли?

Во сне я шла по подземелью.

Внутри было сыро и промозгло. Мои ботинки хлюпали в лужах, а со стен лилась вода. Стаккато капель раздавалось эхом. Я не видела конца тоннеля, но продолжала идти.

Моргнув, я очутилась в белой комнате, где все было перевернуто. На лавочке посреди груды мебели сидела женщина, ее седые волосы развевались на ветру, который неизвестно откуда взялся: открытых окон не было.

Потолок исчез, а вместо него появилось небо с двумя большими звездами.

Как в Покрове.

Малана ждала меня на лавочке, и, когда я осторожно присела на край, она повернулась. Вместо лица у прабабушки было кровавое месиво, отчего я завизжала.

– Ты пожалеешь о том, что натворила, – зарычала она нечеловеческим голосом. – Твоя мать гниет в земле из-за тебя!

Я застыла, силясь проглотить комок стыда. Не знаю как, но я нашла в себе силы выбежать из комнаты. Однако на выходе обо что-то споткнулась. Об кого-то.

Под ногами лежало мертвое тело с ножом, застрявшим в шее. Та самая девушка-гемансер, которую я убила во дворе Дома крови. Из глаз брызнули слезы. Я закричала что есть мочи, и все вокруг погасло.

Но появился голос.

– Мора, я знаю, ты слышишь. Позволь помочь тебе, – сказал мужчина.

У него был приятный успокаивающий тембр.

– Кто ты? – спросила тьму я.

– Меня зовут Иосиф.

Как одного из святых? В честь Иосифа назвали склеп в Винбруке, но это же не мог быть он. Святые жили тысячу лет назад.

И все же мне показалось, что я слышала его голос раньше.

– Мы знакомы? – уточнила я.

Тьма приобрела очертание мужчины. Сердце подскочило к горлу, и я поперхнулась резким вздохом. Он не показывал свое лицо, но я отчетливо видела спортивное телосложение, коротко подстриженные волосы. Ростом он был не выше Ратбоуна, но ноги его словно парили в паре сантиметров над землей, и создавалось ощущение, что он высился надо мной, как небоскреб.

Мужчина неразборчиво что-то произнес, и тьма начала окутывать его, поглощать. Он боролся, заставляя тени разжимать хватку. Я потянулась, чтобы ему помочь, хотя слабо представляла, что могла сделать.

– Ты должна… помочь… – выговорил он. – Она м-может… вернуться…

– Что? Кому?

Незнакомец почти исчез, но напоследок, словно из-под воды, он с бульканьем произнес:

– Твоей матери нужна помощь! Ответы тебя ждут в артефакте.

Так это он доставал меня своим шипением через амулет!

Я очнулась у себя в спальне на полу. Ужасно хотелось пить, а ступни больно покалывало, будто я ходила по опилкам босиком. Я приподнялась на локтях, чтобы осмотреть их, и поняла, что зажала что-то в руке.

Амулет с Империальной звездой лежал в ладони, испачканный в крови. Костяшки пальцев были содраны.

А на запястье зиял свежий порез.