Волшебство

Часть третья. Выжить вместе. Глава семнадцатая

Я хотела искупаться и никак не ожидала, что за мной кто-то наблюдает, тем более внезапно появится за спиной. Поэтому взвизгнув, влепила изо всех сил пощечину.

— Убирайся!

— Еще раз поднимешь на меня руку, нахалка, и я собью с тебя спесь! — с досадой потерев покрасневшую щеку, заявил высокий эльф, метая глазами гневные искры.

— Смотри, как бы с тебя ничего не сбили… — равнодушно сообщила я, раздеваясь перед озером. — А теперь покинь это место, иначе я подумаю, что эльфов тянет к человеческим девушкам, что как понимаешь, не сделает тебе чести среди подобных… — с холодным сарказмом закончила я. Он усмехнулся, однако с места не тронулся.

Нырнула с головой и поплыла под водой, удаляясь от берега.

Я очнулась ото сна из-за душившего кашля. Что-то в этом эльфе из сна было знакомое. Очень знакомое, но что именно, понять не могла.

Хотя теперь эльфы считались нашими союзниками, но на сотрудничество не шли, с презрением избегая людского общества. Но это никого не удивляло.

Кто-то говорил, что они от природы высокомерные выскочки, другие, с гневом останавливая ругателей, тут же утверждали, что эльфы, помешанные на чести, не могут простить людям их смертей.

— Но ведь доказали, что это ошибка! — возмущались одни. — Война ведь кончилась, и эльфы признали поражение.

— Кому доказали? Кучке лизоблюдов у трона? И чего стоит признание? Стоимость бумаги, на которой оно написано? — ворчали вторые. А третьи просто радовались, что война окончена и скоро всех отпустят домой.

Мое счастливое возвращение из плена случилось только две недели назад, а столько всего изменилось! Первое, что я узнала, появившись в привражском поселке, что кончилась война, эльфы признали себя побежденными и, что меньше всего от них ожидали, — виновными в начале войны. Поэтому пообещали его величеству Дубовику восстановить все разрушенное и помочь Лазури материально.

Что тут же было сделано. Вместе с бумагами и послами приехали военные мастера, и работа закипела. Правда, делали они это немного странно, строя новые укрепления со стороны Приморья. Хотя, кто его знает, что там на самом деле творилось. Новости мне рассказывал Бредис, а у него свое виденье проблем.

Что происходит на самом деле, можно узнать только в королевском замке, а я туда пока не попасть не могла.

Голова по-прежнему болела, ужасно мучал кашель, но жар вроде бы исчез.

Фиалка измучилась, пытаясь меня излечить — в пещеру я попала в горячке и выжила только благодаря доброй старушке, обнаружившей меня на берегу. Она выслушала мои просьбы и попросила сына довезти меня до тракта. Добрый парень подвез меня почти до поворота на Лазурь. До пещеры я уже плелась сама.

Бредису насчет восстановления в стрелковом отряде так и не ответили, и он жутко напивался, жалея себя. Я молчала, не имея сил с ним спорить. А на ворчание Фиалки:

— Чего переживаешь? Здесь в отряде ты нужен не меньше, чем среди своих стрелков, — Бредис пьяным голосом отвечал:

— Война кончилась, нигде я не нужен.

Наши бойцы получили разрешение отдохнуть, и теперь в пещере почти не появлялись. Если бы не я, Фиалка тоже бы вернулась к нормальной жизни в городе, но она самоотверженно возилась со мной, утверждая, что я без нее тоже не уехала бы.

Начался кашель. Мышцы свело от напряжения, еще одна секунда, и я рассыплюсь на части. Словно по сигналу рядом появилась Фиалка с кружкой горячего отвара.

— Ол, там посыльные от короля. Ясенец!

Я обрадовалась, сдержанный честный воин всегда вызывал у меня уважение, хотя его появление означало одно, наш отряд, наконец, распускают.От этой мысли меня неожиданно пробрала дрожь, и мне отчаянно захотелось, чтобы их здесь не было.

Я подняла голову, чтобы рассмотреть нежданных гостей. Первым в пещеру вошел Ясенец, коротко стриженые волосы, тонкая рубашка, мощные ноги обтягивали кожаные штаны. Я и забыла что на улице уже теплынь. Прибывшие с ним высокие лохматые воины в рыжей коже с татуировками, были гостями из-за моря. Это заметно по прическам, наши волосы стригут короче. Так что же привело сюда столь странных людей?

— Он неважно себя чувствует, — сообщила Фи, входящим в пещеру и тихо прибавила, — из плена бежал. Второй раз…

Я недовольно нахмурилась, ни к чему им эти подробности. Фи, наблюдая мое недовольство, равнодушно пожала плечами и пригласила гостей за стол. Пришлось к ним присоединиться. Фиалка села за стол рядом, и воины недовольно переглянулись. Пояснить им, что она боец, который луком владеет также искусно, как и поварешкой? Перебьются.

Я кивнула Ясенцу, начинай.

— Я рад, что ты жив-здоров, Олеандр. — Я вновь кивнула. — У меня приказ от короля. Ваш отряд доказал свое право влиться в королевскую армию.

Тяжело вздохнула, раздумывая над причинами оказанной нам чести. Что-то меня намечающаяся карьера военного не привлекала.

— Чем это нам грозит? — помолчав я, усмехнулась. — И главное! Надеюсь, нас заберут у интенданта?

Ясенец спокойно улыбнулся.

— К вам пришлют оружие, лекаря, и… нового командира отряда пельтастов*. Да, и от интенданта заберут.

*Легкая пехота, вооруженная дротиками и легкими щитами.

Фи с удивлением посмотрела на меня. Я разделяла ее недоумение:

— Ясенец, но не можешь же ты серьезно… Война ведь окончена. К чему усиление?

Офицер короля беспомощно пожал плечами.

— Так приказано его величеством.

— Но почему именно пельтасты? У нас почти весь отряд лучники*, а это же куда лучше.

*По пробивной силе и точности огня длинный лук и арбалет превосходили ручное огнестрельное оружие не только в эпоху Возрождения, но и много позднее — практически, до перехода к нарезным стволам (середина XIX века)

— Пельтастов мы будем рекрутировать из крестьян, им не нужны длительные сборы, а мечнику и стрелку требуется много дорогого вооружения и длительнаяподготовка… — поняла, я сухо кивнула.— Ладно, если уберут интенданта, я согласен.

— Не боишься, что у вас будет новый командир? — с лукавой усмешкой поинтересовался заморский гость.

— А что нас боятся? Мы не кусаемся… — насмешливо ответила я. — Командир, так командир. Я рад, что разболтавшихся победителей, разбежавшихся по тавернам, придется отлавливать и укрощать не мне.

Фиалка встала, над костром закипела вода. Я смотрела, как она ловко засыпает в чайник ароматный травиной порошок, превращая воду в крепкий чай. Второй из гостей насмешливо кивнул в ее сторону:

— Пассия?

— Боец, — отрезала я.

— Сестра, — не оборачиваясь, через плечо спокойно уточнила Фиалка, разливая ароматный чай по кружкам:

— Ясенец, тут такое дело… уговори Бредиса остаться. Он отлично тренирует бойцов. Он здесь нужен… Кстати, кто будет командиром уже известно?

Я прижала к себе кружку с горячим отваром от кашля, впитывая в ладони жар и вдыхая горьковатый аромат травы завариваемой Фиалкой и ожидала, когда Ясенец ей ответит, но он только пожал плечами. Пришлось надавить:

— Ясенец, в общем, вы набираете бойцов без воинских умений, но для чего? И все-таки, что будет с Бредисом?

Фи раздала гостям кружки с чаем и выставила на стол блюдо с лепешками. Мужчины посматривали на нее с интересом, однако, Ясенец молчал. Он скупой улыбкой поблагодарил Фи и, повернувшись ко мне, сказал:

— Насколько мне известно, Бредиса полностью освободили от службы по нездоровью. Насчет командира, все мутно. Такого давно не бывало, но его вам назначил сам король. Видно, что-то скоро начнется.

Последовало многозначительное молчание. Допив чай Ясенец, добавил:

— Если у вас достаточно луков, его величество пришлет магов, они наложат заклинания на ваше оружие, тренировки в стрельбе будут не нужны.

— Разумно ли так зависеть от конкретного оружия? — спросила я, зная, как быстро впадаешь в зависимость от такого лука. Без него исчезает уверенность, навык, и вообще все…

— Думаю, нет времени тренировать. Спешно по всей окраине укрепляют границы, флот в полной боевой готовности вышел из портов еще до начала войны. Отряды укрупняют и усиливают. Наняли магов со всего материка и даже кинули клич по окрестным островам.

Слушая его, я даже задержала дыхание. Вот это да. Так как с этой стороны у Лазури нет выхода к морю, минуя ледяные моря и препятствия, в виде зимней непогоды в более теплых водах, кораблям предстоит обогнуть материк. Я сделала очевидный вывод:

— Скоро флот будет с этой стороны королевства.

Ясенец кивнул. И глотнув чаю, невесело добавил:

— Вот и гости из-за моря прибыли в полном вооружении.

— Что же все-таки будет? — озвучила всеобщий вопрос Фиалка.

Гости сдержано пожали плечами. Чуть позже закончив с чаем и лепешками, сославшись, что у них запланированы визиты еще в три отряда, они ушли.

Мы остались сидеть одни с Фиалкой. Она грустно сказала:

— А ведь он всем говорит, что ждет ответа… — Это она о Бредисе, Фи, как всегда, волновалась за всех.

— А мы ничего и не знаем. Понятия не имеем. Ждем ответа вместе с ним. Не знаю, что там кто планирует, но здесь он нужен… Неужели это не конец?

Я и расставаться не хочу, мы тут уже ко всему привыкли, но так жить тяжело. Очень. Даже в теплое время. И новую войну не хочу. Вот этого не хочу больше всего.

Фи придвинулась ближе:

— Ты все в жару была, почти ничего не сказала, ну поведай, как спаслась. Как мы тут искали тебя, я уже рассказала.

Я бы и рада подробно поведать, как мы выплыли из тоннеля, да не могу. Все помнилось обрывками — тьма, пронизывающий холод, разбитая о камень голова, пульсирующая от боли. Трава, на которую выбралась и как потом куда-то шагала, сотрясаясь от холода. Помню вырисовывающийся в вечернем воздухе силуэт женщины, склонившейся надо мной и свой вопрос: «Где я? Отправьте меня в Лазурь»

— После обвала, о нем я тебе уже говорила, — она кивнула и долила мне в чашку чай, который после ее отвара показался мне райским напитком, — я попала в Приморский поселок, та женщина, что меня нашла, все расспрашивала, могу ли ей заплатить. Еще помню, как ее за жадность укоряла какая-то старушка. Тогда с меня от воды еще личина сошла, видно мой жалкий вид не давал пожилой женщине покоя, и она отобрала меня у жадной женщины и привезла домой. Но я отказалась у нее оставаться. А дальше ты знаешь, мне дали сухую одежду и сын старушки отвез меня почти до тракта. Я переоделась в свое, и дошла сюда…

— Он не испугался, что повез девушку, а привез парня?

— Я в одеяло закуталась, да и кашель такой начался, мальчик-девочка, даже по голосу не понять. Я ему все кошелек подсовывала, а он сказал, что мать не простит и уехал. А дальше ты знаешь…

Я устало отмахнулась. Кашель утих, но это ненадолго. Уже прошло две недели, а я все в себя не пришла. Тут еще не пойми что с отрядом намечается… но если война, то с кем? У меня вырвался протяжный тихий вздох. Я отодвинулась от стола и доползла до одеяла.

— Есть хочешь?

Я улыбнулась и отрицательно покачала головой. Фи, ну что я без тебя делала!

Я использовал быстрые и сильные удары, чтобы ослабить защиту противника, обращая внимание лишь на его самые опасные выпады. Бой продолжался, но мне никак не удавалось справиться с маленьким юрким соперником. Тяжелый, массивный в сравнении с ним, из-за ранения я уже тяжело дышал, да и юркий негодяй все чаще совершал ошибки.

Улучив момент, я сделал подсечку и свалил наглеца, чтобы тут же сорвать с него маску.

Оленек!

Я в ужасе отпрянул.

И проснулся в холодном поту, будто наяву принял бой. Сколько раз я ругал себя за Оленька. Зачем мальчишку послушал, «он идет помогать», помощник нашелся! Ну, обиделся бы, но потом бы отошел, отвлекся. Эта вина за оставленного ребенка не отпускала меня день и ночь.

Но почему я во сне считал, что сражаюсь с Ольгердой⁈

— Как меня измучили эти сны…

Лорм, сидевший в моей палатке, удивленно вскинулся:

— Ты дошел до стадии откровенности, чтобы обсуждать свои сны со мной? Серьезно, я польщен. Я долго ждал этого момента… Знак настоящей связи.

Я поморщился и грубо ответил:

— О, я забыл о вашем трепетном отношении ко снам. Нет. Тут немного другое…

— Не в «вашем» отношении, а «нашем». Да, сны ведут эльфов к истине. Так…

Пришлось его перебить. Выслушивать велеречивые вития о древних традициях, даже отстоль умного эльфа как Лорм, в мои планы не входило.

— Нет, я пытался узнать что-то о драконьей магии. Почему парам сняться сны. Да еще такие…

Дядя поднял брови и, скрыв улыбку, сообщил:

— Истинные сны бывают только у эльфов… Ты искренне считаешь, что видя сны о своей паре твой отец не нашел бы твою мать? Да будь у него такие сны, он бы и о тебе знал.

— Так что там о наших снах ты позабыл мне рассказать? —кратко усмехнувшись, уточнил я.

— Ты слишком молод, Андриэль, я не успел тебе раскрыть и части эльфийских истин.

— У меня короткая человеческая жизнь, я и не успею узнать все. Да и нужно ли мне это?

Это было подлое напоминание, Лорм тяжело переносил, что я «обречен» на короткую жизнь.

— Так что там со снами? — окончание предложения «у эльфов» я разумно проглотил.

— Сны, ведущие к истине, это исконно эльфийское знание. Мы сильно чтим свой род, он объединяет живых и погибших эльфов, защищает и ведет по жизни. Это сущность, единство… не слушай глупцов представляющих его в виде грозного духа требующего жертв от непокорных. Нет, если ты слышишь такое, знай, что этот эльф — неуч прикрывающий пустоту души сеткой лжи. Нет, наш род это единая душа, болеющая за каждого. И я безумно рад, что ты с нами…

Мои глаза остекленели и начали закрываться, пришлось эльфийскую «колыбельную» прервать:

— Если ты решил посвятить меня в тайны, досконально описывая эльфийские заблуждения, то стоит заметить, что столько времени у меня нет.

Лорм недобро прищурился, но молчал недолго:

— Так это ее ты видишь во снах?

Я с досадой добавил:

— Ее и не только… Да, еще я забыл тебе сказать. Вы с ней уже встречались.

Лорм, до этого поправлявший дрова в костре, удивленно обернулся.

— Это она обстреляла тебя из лука. Это ее тогда захватили твои бойцы в плен…

Миг замешательства, удивления и тут дядя громко и заливисто рассмеялся.

Я поднял бровь, ожидая пояснений, но он все смеялся.

— Поделишься радостью? — скрывая легкое раздражение, поинтересовался я, так как я еще не видел древнего родственника в столь легкомысленном состоянии.

— О, да… я представил, как ты, закутавшись в плащ, убегаешь от разгневанной супруги, отбиваясь остатками теплового щита от града ее стрел…

— Действительно смешно… — холодно сказал я, в душе обрадованный, что тот не пылает гневом и местью. — Но она не такая… Ни вздорности, ни упрямства, тем более мстительности у нее нет.

— Ба, что за наивность в столь умной голове? Видно ты эльф в большей степени, чем я думал, это у нас в тридцать с лишним еще дети. Но я посмотрю на тебя черед пару десятков лет и с не удовольствием выслушаю жалобы на упрямство и глупость твоей половинки.

— Ладно, раз эта мысль так тебя потешает, я заколдую ее стрелы, чтобы они били без промаха. И при всяком удобном случае буду во всем винить тебя. Говорят, ты быстро бегаешь? Да, забыл обрадовать, ради такого удовольствия я продам свой замок, и мы с супругой переедем жить к тебе.

— Ну, если ради нее, ты решишь жить со мной, буду рад видеть у себя даже мифическую драконницу!

— Нашел в бочке дегтя ложку меда и радостно в нее вцепился. — Я покачал головой и отвернулся.

Лорм опять взялся за свое:

— Знаешь, одним из страшных моментов моей жизни, я считаю тот день, когда мне сообщили что, несмотря на бессмертных родителей, ты получил жизнь чуть длинней человеческой.

— Ох уж эти сентиментальные эльфы… — я вздохнул. Не люблю, когда он в печаль впадает.

Лорм грустно добавил:

— Я хочу видеть свою семью рядом, а ты упрямо убегаешь от меня.

Скрывая горечь, я отмахнулся от жужжащей возле лица мухи.

— Война кончится, тогда посмотрим.

Эльф грустно кивнул и опустил голову. Я поднялся.

Возвращение далось мне нелегко, в процессе спасения под водой я ударился головой о камень, очнулся в месте, где река впадала в море. Эльфы приморья помогли добраться до Лорма, однако свою половинку я потерял, только где-то в глубине души чувствовал, что она жива.

Обстановка изменилась, приказ Владыки строить оборону у людских границ эльфы восприняли с радостью, дело в том, что поркам не миновать Лазури на пути к нам. Значит, от того как их встретят люди, зависит, смогут ли враги попасть к эльфам. Ради того, чтобы не позволить врагам топтать свои священные рощи и разорять дома, эльфы готовы отдать все.

Но времени осталось совсем мало. Эльфийский флот уже вышел на перехват вражеских судов, но королевский флот Лазури из-за стеснения льдами, опасных глубин и противных ветров очень задержался.

Так что скоро часть вражеской эскадры достигнет Приморья. Возможно порки уже где-то рядом, заняли позицию, ждут главные силы, подбирая отставшие корабли.

Главное, что люди и эльфы предупреждены и дальнейшие события в их руках.

Оставив Лорма возиться с завтраком, я вышел из палатки. И вдруг, не знаю, откуда это взялось, — когда я повернулся и посмотрел на длинный ряд палаток с дымками от костров, на затянутое тучами небо, мною овладела такая безумная тоска по Оль, что я с трудом вздохнул.

Со вздохом прислонился к плетеной стене походного домика и уставился глазами в землю. Зачем я делал это, путаясь и убегая, зачем разрывался на части⁈ Все это неразумно и несправедливо: гневался, кидался из стороны в сторону, разбивая вдребезги все, что я с таким трудом привел в своей жизни в порядок.

Долго стоял у стены, прекрасно понимая, что надо делать. Но положить на алтарь чьей-то магии все, что я достиг в жизни… тяжело. Ко всему добавилось осознание, что я навязываю девочке то, с чем сам не готов смириться. И это понимание… Оно не помогало. Но на этот шаг надо решиться. Думаю, Лорм поймет. И поможет.

Вернувшись в палатку, я достал из большого ларца для одежды и белья, сундучок с книгами и письменными принадлежностями. Сел на лавку и выставил на стол чернильницу.

— Что задумал? Еще одну войну предотвращаешь? — пошутил дядя, усевшись на мою кровать.

Я поднял в картинном удивлении брови:

— Я занимаюсь предотвращением войн только в свободное время, сейчас я занят…

Лорм улыбнулся.

— Тогда составь компанию простому эльфу, не вершащему судьбы мира. Лионель привез вино своей матушки, оделив кувшином своегокомандира.

— ХитрыйЛионель, это он старался, чтобы командир в следующий раз охотней отпустил его проведать маму?

Лорм поморщился:

— Ты только не пошути так при эльфах, никто не подумает, что это юмор, это настоящее оскорбление, сомнение в благородстве поступка честного эльфа.

— Да, я знаю… — отмахнувшись от наставлений дяди, я написал просьбу Дубовикуо зачисление в один приморский отряд моего человека. Думаю, он не откажет. Высушив подпись, я свернул письмо свитком, уложил в ларец и обернулся к Лорму:

— Так, где там твоя взятка? — с насмешкой спросил я.

Дядюшка поморщился, но тут же выставил на стол кувшин и кружки.

— Я иду к своей невесте…

Лорм оцепенел.

— Идешь к ней? О чем ты говоришь, тролль тебя возьми? Как ты с раненой ногой собираешься воевать с порками⁈

Тут до меня дошло, почему Лорм так настаивал, чтобы я был в его отряде. Попытка защитить калеку не засчитана, однако я оценил доброту егонамеренья, хотя терпеть не могу, когда меня жалеют.

— Я буду лекарем. Воевать предоставлю другим, я свое отвоевал.

— Ну и хорошо. Ты меня успокоил. — Лорм взял со стола кружку с остатками вина и сделал глоток. — А то я на какой-то момент я потерял надежду увидеть тебя в живых. Не мне тебе рассказывать о порках.

— Думаешь мне легче, что девочка будет в самой гуще?

— Я со своим отрядом буду рядом. Если что, прикрою. Но, если вспомнить, что эта «девочка» разделала меня как лис кролика, что, кстати, никому еще не удавалось, то… — Лорм красноречиво покачал головой.

— Всего лишь неожиданность. Но порков, в отличие от тебя, врасплох не застать, хотя меня волнует другое. Я гневался на несправедливость, обрекшую меня на несчастье быть привязанным к незнакомке, перенося гнев на нее. Но узнав Оль лучше, понял, что привязывать ее ко мне, следуя чему-то непонятному велению, еще несправедливей.

— Так вот почему ты стремишься оказаться с ней. Это попытка исправить несправедливость или привязать ее к себе? На нее же магия драконов не действует.

— Просто желание быть рядом… — вздохнул я.

Сидя перед пылающим костром, я предавался печальным размышлениям о том, что мы с Ольгердой стали жертвами навязанной нам игры. Я нес плату за кровь драконов, но она была совершено не при чем. Это порождало жуткое чувство вины. Но выбора не было.