Воронка второго шанса

Глава 30

Яра не знала, какие манипуляции со спящей девушкой проводил Драгомир. Но сидел он у ее постели долго, с трудом удалось вытолкать.

На утро Лера была спокойна, как гладь самого высокогорного озера. Получив от Яры пригоршню заколок, на прямой пробор заплела две небольшие косы, чтобы убрать лишнее от лица. Соединила обе косы на затылке резинкой, второй — стянула оставшуюся часть волос в низкий хвост. Чтобы ничего не мешало. Закончив причесываться, посмотрела в зеркало. Темно-янтарные глаза смотрели прямо и строго. Вот и славно, спокойствие и холод — это то, что сейчас нужно.

Девушка с удовольствием позавтракала с Ярой и ее сыном. Она болтала с мальчуганом и его матерью, но была сдержана, словно закована в невидимую броню. Яра задумчиво смотрела на Леру, но не делала никаких замечаний. Не стоит сейчас вмешиваться. Как бы хуже не сделать.

Более сильная эмоция отразилась на бледном лице, когда Яре вывели коня.

— Мне нужна отдельная лошадь. Я больше не буду ездить с кем-то. Сколько они стоят?

— У нас в конюшнях достаточно животных, чтобы ты не заморачивалась этим вопросом, — мягко заметила воительница, — пойдешь и выберешь сама или доверишься моему выбору?

— Доверюсь.

— Жадан, запряги-ка Тишу, — приказала конюху. Тот с поклоном удалился и довольно быстро вывел оседланную невысокую лошадку песочного цвета со светлыми гривой и хвостом.

— Какая рыженькая, — дернула уголком губ Лера, поглаживая добродушную морду. Конюх протянул яблоко, которым она угостила животное. Лошадка благосклонно его схрумкала, демонстрируя, что знакомство прошло успешно.

— Соло́вая, — поправила ее Яра, — пользуйся, сколько нужно. Сейчас садись в седло, Жадан под тебя стремена подтянет.

— Не боись госпожа, — рослый конюх споро подтянул ремни, — Тишка у нас смирная. И мухи не обидит. И ход у ней мягкий, не растрясет в дороге. Подковы токмо с месяц как поменянные. Добрая лошадка.

— Спасибо.

— Точно нравится? — переспросила Яра, поудобнее усаживая сына впереди себя

— Очень.

— Вот и славно. Тогда едем.

Но едва всадницы выехали из ворот дома, как путь им преградил Добрыня. Парень хоть и улыбался, но улыбка была вымученная. И вид уставший, будто ночь не спал.

— Ты зачем здесь? — нахмурилась Яра.

— Доброго утречка, командир. Ты меня токмо с княжьего двора на неделю погнала. Про город запрета не было.

— Отстранила от тренировок. И знаешь, что за дело. Ты нарушил приказ.

— Знаю, и не ропщу. Наказание заслуженное. Я про другое. Как ты, Лер-ра? — дружинник подошел и ухватился за поводья лошади. Видно было, что он силится сказать другое, но не хватает смелости.

— Со мной все хорошо. И я рада тебя видеть, — изобразила она подобие улыбки. Добрыня пытливо всмотрелся в ее каменно-спокойное лицо и почувствовал укол вины. Из-за него все!

— Ежели обидел чем — не обессудь. Тебе, снежинка, токмо добра желаю.

— Ты не при чем. Все хорошо, правда. Извини, нам ехать нужно.

— А все равно виноватым себя чувствую, — парень взъерошил волосы, устроив кудрявый беспорядок. Несмотря на внутренний холод, Добрыню стало искренне жаль. Вот уж кто совсем не причем. Девушка стянула тонкую варежку и протянула ему руку.

— Еще увидимся?

— А то! — просиял сотник младшей дружины и пожал узкую ладошку, — ждать буду, сколько скажешь.

— Договорились. Прости, нам пора.

Лера кивнула и слегка сжав ногами бока лошади отправила ее вперед.

— Матушка, а что такое «отстранили»? Это значит «выгнали»? — оживился от незнакомого слова Пересвет.

— Это значит временно запретили делать то, что хочется.

— Это ты меня от игрушек можешь отстранить?

— Это я тебя от твоих невест отстраню. Если слушаться не будешь.

— Я буду матушка. Еще как буду! — под смех девушек не на шутку перепугался юный повеса.

Занятия проходили в привычном режиме. Лера даже где-то даже гордилась собой: она и не вздрогнула, увидев белоголовую фигуру в классе. Драгомир пронзил ее внимательным взглядом, но тут же опомнился и отвел глаза, только желваки заходили на острых скулах. Невозмутимо вел занятия, проводил опрос, рассказывал новый материал. Лера, подперев голову рукой, разглядывала его отстраненным взглядом.

Странно, она ведь привыкла к насмешкам по воду внешности и дурацким шуткам. Почему же именно его слова и поступки ранили так больно? Почему именно его слова про игры во влюбленность так оскорбили? Разве он первый, кто играет на чувствах? И какая разница, что волхв сделал это не для секса, а чтобы получить ее лояльность. Ему нужно думать о своих людях, о друзьях и близких. А она — инструмент. Опасный и непредсказуемый.

Следовало отдать должное расчетливости Драгомира. Он пошел наикратчайшим и самым верным путем. Ведь любовники предают гораздо реже друзей. Вызывала восхищение виртуозность, с которой он все провернул. Целенаправленно, но при этом мягко подводил ее к нужному ему результату. Ни к чему не принуждая. Так кого же винить кроме собственной доверчивости? Умом Лера все понимала, но даже сквозь лед стылой брони обида жгла, стремясь вырваться наружу. Надо затолкать ее поглубже. Мне все равно, мне абсолютно все равно. Влюбляются в актеров или певцов, но это быстро проходит. И у нее пройдет.

На протяжении занятий Драгомир поглядывал на подопечную, изумляясь ее спокойствию и выдержке. Он предполагал, что будут слезы, возможно истерика — даже готовился к ним, подбирал слова — но нет. Лера смотрела сквозь него пустыми равнодушными глазами. От дома Яры волхв утром, сам не зная зачем, поодаль ехал за ними. Видел, что кудрявый нахал подходил к девочке, и она даже пожимала ему руку, улыбаясь. Заскрипел зубами, но не вмешался. Не соперник он Драгомиру. Ой ли? Судя по тому, как все учебные часы мышка смотрит на него, как на пустое место, нельзя быть таким самонадеянным. Да быть такого не может, чтоб чувства схлынули! Видел он ее глаза, что мерцали от его прикосновений, чувствовал ее дрожь, когда касался. Не могла она все отрезать. Это обида пока чувства припорошила. Ничего, найдет он способ как справиться.

Если Драгомир и вызверился, когда конюхи вывели двух лошадей, но виду не подал. Откуда взялась лошадь не было сомнений — наверняка Яра постаралась. Невозмутимо сел в седло, понимая, что его помощь обиженная девушка не примет. Пустил лошадь вперед, убедившись, что Лера удобно устроилась в седле.

Всю дорогу ехали молча. Драгомир приглядывал за всадницей, понимая, что она еще не очень уверенно держится в седле. Одно дело ездить пассажиром, другое — управляться с конем самой.

Лера же злилась на себя и свою неумелость. От долгой езды быстро заныла спина, а без привычной надежной опоры держать осанку было трудновыполнимой задачей. Нехватка твердого торса одного невыносимого мужчины чувствовалась с каждым шагом. Еще и приходилось следить за дорогой, не было привычной расслабленности. Даже лес казался чужим и опасным. Вслед за спиной заныли ноги и то, что ниже поясницы. Усталое после тренировки тело превращалось в один большой ноющий синяк, из-за чего дорога казалась бесконечной. Ну, когда же…?

С видимым облегчением Лера въехала на поляну. Наконец-то! Мучения закончатся. Подъехав к конюшне, она соскочила с лошадки, до того, как ей предложат помощь сильные руки одного циника. Его прикосновений не хотелось от слова совсем.

Лера завела лошадку во второе стойло и самостоятельно расседлала.

— Оставь, Дом все сделает, — Драгомир стоял в дверях, — их еще нужно протереть и почистить.

Лера молча поправила на плече уздечку и подошла к дверному проему. Мужчина нехотя посторонился под требовательным взглядом янтарных глаз.

— Голодна?

— Нет.

— Тогда пойдем. У нас занятия.

В привычном углу поляны, где они занимались, Драгомир бросил несколько поленьев. Одно подвинул к девушке.

— Поджигай.

Девушка вопросительно посмотрела на него. И все? Никаких пояснений и указаний.

— Как? — нехотя выдавила она.

— Через свой внутренний огонь. Переносишь из внутреннего контура во внешний.

Лера протянула руку над поленом. Расправила пальцы. Сосредоточилась, взывая к внутреннему огню.… И ничего! Даже дымка́не появилось. Девушка стряхнула ладонь, глубоко вздохнула и попробовала еще раз — ничего. Еще раз. И еще. Огонь не отзывался.

Драгомир стоял рядом, скрестив руки на груди. На спокойном лице не было ни одной эмоции.

— Я не могу, — не хотя вытолкнула из себя слова.

— Ты заперла его. Огонь — это эмоции, а ты заблокировала все. В том числе и его. Сама посадила себя в клетку. Тюрьма никогда не станет надежной защитой, мышка.

— Для меня так будет лучше. Я смогу жить и не бояться причинить вред, — равнодушно усмехнулась огневка.

— Ты не понимаешь, — волхв покачал головой, подходя ближе. Голос был мягкий, обволакивающий и еще недавно вызвал бы орду мурашек, — огонь будет рваться на волю. Взрыв неминуем. И я даже не могу предсказать насколько он будет сильным.

— Так даже лучше. Одной проблемой меньше, — девушка развернулась и пошла по к дому.

— Стоять, — негромкое, повелительное. Лера остановилась, но даже не думала поворачиваться, — если убегать от проблем — их не решить.

— Я не убегаю. Это мое решение — оставить все как есть. Я так хочу.

— То есть, если ко мне в гости приедет Яра с сыном — тебе будет все равно, пострадают они или нет? — он обошел девушку и остановился в шаге от нее.

— Хорошо. Я уйду в лес. Как скоро наступит взрыв?

— Может неделя, может больше, — в серых глазах замелькали гневные искры. Решила она!

— Я подожду. Найду какую-то пещеру… — лицо Леры было каменно-спокойным.

— Обычно пещеры кем-то заняты. Здесь полно волков и медведей.

— Плевать. Значит все закончится гораздо быстрее.

— Такая ты бесишь меня еще больше. Очнись уже! — мужские руки схватили ее за плечи и встряхнули как следует, — да, я обидел тебя. Я сказал несправедливые и жестокие вещи. И ты имеешь полное право злиться…

— Нет, вы все рассчитали правильно, — она попыталась сбросить его руки, но он держал крепко. Девушка затихла, не поднимая взгляда выше ворота его рубахи, — я — серая, унылая мышь. А вам надо обезопасить близких людей. План прост и гениален. Я даже где-то восхищаюсь вами…

— Опять «вы»? Нет, это просто невыносимо! — прорычал волхв и впился губами в ее губы. Она попыталась сопротивляться, но силы были неравны. А против его опыта — и подавно. Он умел поцелуем ласкать и одновременно подчинять своей воле. Умело, настойчиво и мягко нежил ее губы, каждым движением заманивая, соблазняя, обещая, что дальше будет еще лучше. Не торопясь, смакуя каждое мгновение прикосновений. Языком коснулся уголка рта, прошелся по верхней губе.

Лера замерла, наслаждаясь прикосновениями, чувствуя, как от поцелуя кружится голова и подгибаются ноги. На мгновение стало стыдно: она невольно сравнила вчерашний поцелуй с нынешним. Вчера было тепло, приятно — но не более. Сейчас же — словно макнула голову в концентрат головокружительных ощущений. Хотелось стоять и наслаждаться вечно. Оглушенная, потрясенная — она сдалась. С коротким всхлипом обмякла и раскрыла губы ему навстречу, жадно забирая все, что он мог дать. Драгомир едва заметно улыбнулся, мгновенно почувствовав перемену настроения. Целовал еще и еще, до головокружения и ватных ног.

Лизнув напоследок уголочек рта, который был словно создан для поцелуев, отстранился. Одурманенная ощущениями девушка издала короткий стон разочарования и невольно потянулась за ним. Драгомир мягко погладил большим пальцем нежную щеку, заставив ее открыть затуманенные глаза, в которых снова танцевали языки пламени. Неужели это правда? И она сейчас целовалась с Верховным волхвом? Которого опасаются все жители Миргорода? Она с ним…

— Зачем? — прошептала Лера.

— Затем, что я мечтал об этом, леший знает, сколько времени. И никак не мог решиться.

— Но вчера…

— Вчера была жалкая попытка скрыть слишком очевидные вещи. Даже от себя. И да — из-за тебя я соврал Яре. А такого никогда не было.

— Какие очевидные вещи? — мгновенно выцепила она главное.

— Что я потерял голову от подопечной, вдвое моложе себя. Что чуть не сдох от ревности, когда увидел тебя с мальчишкой. Озверел, что могу потерять свое сокровище, что все кончится так и не начавшись. Прости меня за вчерашнее, маленькая. Я себя возненавидел, когда тебе сделал больно.

— Я не верю!

— Думаешь, я хотел в это верить? — он нежно улыбнулся, — мне уж точно не было нужно это все. И чувствую, что проблем впереди будет немало. Но пусть идет как идет, я устал с собой бороться. Не могу больше. Я просто не могу без тебя, маленькая. Прости меня!

— А если я против? — запальчиво спросила девушка, еще не расставшаяся с обидой.

— Продолжим, откуда начали? — хитро прищурился Драгомир, с удовольствием замечая порозовевшие щеки, — нет, для начала — пойдем дом. Здесь становится слишком холодно для тебя, моя сладкая мышка.

Он приобнял оглушенную его признанием девушку и прижал к своему боку. Привычно-галантно пропустил в дом. Едва только Лера, разулась и сняла плащ, как ее немедленно развернули прижали к стене в долгом и сладком поцелуе.

— Это для закрепления результата. И чтоб тараканов в твоей голове по местам расставить.

— Каких еще тараканов?

— В твоем возрасте они еще розовые, но дурные донельзя. Почти не поддаются воспитанию, — усмехнулся мужчина, любуясь ягодно-пунцовыми губами, — наверняка ведь уже надумала себе страшилок всяких?

Вместо ответа Лера с испугом стрельнула в сторону спальни.

— Я так и думал. Лера, — с укоризной он посмотрел на нее, — я не собираюсь тебя ни к чему принуждать или торопить. Хочу, чтобы ты узнала меня поближе. И как минимум — перестала смотреть такими перепуганными огромными глазами. В которых я тону, как последний дурак.

— Я не боюсь! Просто все так неожиданно, — почти не скрывая облегчения, девушка выдохнула.

— Понимаю. И не тороплю. Идем мыть руки и садиться за стол. Наверняка проголодалась?

— Как последний Бармаглот! — улыбнулась она, отшагивая от него.

— Хозяин, я могу подавать ужин? — проявился дух-хранитель.

— Мечи на стол все, что есть. Мы страшно голодны.

— Рад видеть вас в хорошем настроении. Маленькая хозяйка опять переутомилась?

— Конечно. Измотала нервы себе и людям.

— Я не мотала!

— Еще как мотала, — Драгомир, особо не прижимаясь, встал за ее спиной, украдкой вдыхая аромат волос. Протянул руки по обеим сторонам ее тела и начал мыть руки, любуясь длинной шеей и одновременно не давая ей сбежать, — я ведь домой не поехал вчера, потому что ты осталась в городе. Как представил, что весь вечер просижу здесь один, без тебя… Так, и чтобы никаких больше раздельных лошадей, поняла? Будешь ездить только со мной и ерзать только на моем седле.

— Это еще почему? — они встретились в висящем зеркале глазами.

— Вороной сказал, что скучает, — мужчина чмокнул ее в макушку и протянул полотенце, — пойдем.

За столом Драгомир неторопливо ел, в отличие от маленького ненасытного чудовища, которое заставило свой внутренний огонь потратить слишком много сил на преодоление воздвигнутого барьера. Теперь же он торопливо запасался провизией. Несмотря на то, что подпиткой его волхв обеспечивал, стихия, как рачительный хозяин, занималась обустройством собственного дома. Поэтому наращивало мышцы на теле с удвоенной скоростью, чтобы хозяйка была более выносливой и могла использовать увеличенный резерв и большую огненную силу.

Волхв мягко улыбался в ответ на быстрые взгляды украдкой, которые бросала девушка. Дичится. Хочет доверять и боится. Совершенно невероятная! Злит, восхищает и заставляет улыбаться одновременно. Он и сам пока еще не задумывался, что это будет — короткая интрижка или долгие взаимоотношения. Например, месяцев на несколько. Можно будет даже их не афишировать, если девочка надумает выйти замуж. Хотя эта мысль вызвала раздражение, Драгомир от нее отмахнулся. Подумаешь, собственнические инстинкты. Тем не менее пресыщение наступит, рано или поздно. Как бывало и не раз. Страсть быстротечна. Почему-то подумалось, что разойтись у них получится легко — мышка слишком горда, чтобы умолять, когда ее отвергнут.