Возрождение. Найденная принцесса

— А это откуда?

— Мы здесь останавливались, когда за тобой ехали, — пояснил Ветер.

После ужина я нежилась у огня, завернувшись в плащ. Идти спать не хотелось. Парни тоже не торопились укладываться. Сейчас бы шашлычка и гитару… Кстати, насчёт гитары.

— Серебряный Дождь, у вас с собой гитара есть?

— Есть.

— Спой что-нибудь.

— Лучше к Молнии обратись. У него голос хороший, — открестился от такой чести парень.

— Молния, пожалуйста, — с мольбой глянула я на указанного феникса.

Он недоумённо нахмурился.

— Что значит «пожалуйста»?

— То же самое, что и «прошу», только менее официальное. А вместо благодарю можно говорить спасибо.

Все удивлённо переглянулись, а я только пожала плечами.

— Многие так говорят. Молния, прошу, сыграй.

Тот с ничего не выражающим лицом выудил какой-то инструмент, похожий на гитару несколько странной формы, но из-за плохого освещения я его не смогла толком рассмотреть; пару минут просто перебирал струны, а потом запел. О Боже, я в жизни не слышала такого голоса: нежный, бархатистый, завораживающий и зовущий вдаль. Молния пел на незнакомом языке, но я прекрасно понимала смысл слов, и баллада во всей своей красе разворачивалась перед моими глазами настолько реалистично, будто я сама была участником этих событий.

Двое уверяют друг друга в великой и бесконечной любви. Молодой феникс должен отправляться в поход. Он небогат, он незнатен, но он преданно любит свою избранницу и умоляет дождаться его. Она, дочь влиятельного человека, рыдает у парня на плече и обещает быть верной до гроба. Он уезжает. Проходит три долгих сиана, и он возвращается, овеянный славой и богатый. Парень узнаёт, что его нежная возлюбленная давно обручена. И не просто давно. Обряд прошел через три дня после их последней встречи. Тёмной ночью парень пробирается в комнату бывшей возлюбленной и разыгрывает целую сцену: он такой бедный-несчастный, удача отвернулась от него в походе, его бросила та, ради которой он жил! Неужто возлюбленная совсем забыла свои клятвы? Она прогнала парня со словами, что такая прекрасная девушка, как она, не обещала до старости дожидаться нищего оборванца. Парень ушел. Но вскоре они встретились на одном из балов у правителя, и девчонка узнала в новом богатом вельможе, обсуждаемом всем высшим светом, своего бывшего возлюбленного. Ночью она пришла его соблазнить, а он её прогнал.

И правильно сделал, — решила я, — хотя парня жалко. Музыка, голос, подбор слов и выражений лично меня заставили почувствовать себя главными героями, а сама история очень сильно взволновала. Звук этого инструмента напоминает нашу гитару, только звучание более бархатистое и спектр нот шире: как минимум на две октавы больше, чем в обычной шестиструнной. Одновременно встречались тона-полутона, которые на наших гитарах при всем желании не воспроизвести. А ещё у меня было чувство, что я слышу не один инструмент, а больше. В общем, это было прекрасно.

Молния немного поперебирал струны и вновь запел.

Феникс прощается с девушкой, отправляясь на задание, откуда, скорее всего, не вернётся. Девушка плачет, умоляет не бросать её одну, остаться с ней. Но это невозможно. Мне стало невыносимо грустно. Я совершенно не замечала слёз, катящихся по щекам. Музыка и голос, казалось, выворачивали душу наизнанку. Девушка бросается фениксу на грудь, обещая, что никогда не забудет его; даже если он не вернётся, она будет ждать. Тот странно улыбнулся и тихо произнёс, осторожно гладя девушку по спине: «Конечно, не забудешь. И будешь ждать…всегда!» После чего резко вонзил ей узкий кинжал за ухо и, глядя в затухающие глаза, повторил: «Всегда. И только меня, любимая».

Когда стихли последние аккорды, я сидела в прострации. Было ощущение, что душу вывернули наизнанку и вытерли об неё ноги, потом небрежным жестом бросили обратно. А в голове бился единственный вопрос: «За что?»

А Молния вновь начал какую-то грустную балладу.

— Прекрати! — крикнула я, вскакивая на ноги, и бросилась прочь. Нет, я не могу это слушать! Это… это… это просто ужасно. Я бежала, не видя дороги, потом прислонилась к дереву и разрыдалась. Сзади кто-то подошёл и, как мне показалось, протянул руку, чтобы утешить меня; но я, не оборачиваясь, отмахнулась и вправду попала по руке, отбивая её. Я не желала никого видеть и тем более ни с кем разговаривать.

— Уйди!

Вместо ответа меня грубо схватили за плечо.

— Чего тебе надо? Я же сказала… — резко начала я, оборачиваясь, и замолкла. За мной стоял кто-то низкий и непропорциональный, больше всего смахивающий на небольшую горку с длинными волосатыми руками. Это явно не мой охранник.

Я ошарашено глядела на это нечто, по инерции всхлипнув от рыданий, от которых меня так грубо оторвали. Гора ухмыльнулась, и я чуть не задохнулась от вони. Похоже у него в лучшем случае несварение желудка. Набрав побольше воздуха (ничего, что гадкий — жизнь дороже), я со всех сил завизжала, но меня бесцеремонно прервали ударом руки (хотя скорее лапы) по лицу, потом вскинули как куль на плечо и поволокли в неизвестном направлении.

В голове звенело, перед глазами расплывались разноцветные круги, во рту появился солоноватый привкус крови. Не помню, сколько времени прошло, кажется, я отключилась. Наконец, меня сбросили с плеча, и я сжалась, предчувствуя, что сейчас больно ударюсь о землю, но… Я падала, а земли всё не было. Пришлось заставить себя перебороть страх и открыть глаза: совсем рядом уходила вверх неровная стена. Что за?.. В этот момент я со всей силы, ударилась плечом. Тело взорвалось болью. Послышался хруст, и всё кануло в беспросветную тьму.

Очнулась я от дикой боли. Чёрт, да я такого в жизни не чувствовала: тело словно плавилось в огне. Правая рука по ощущениям отсутствовала в принципе, а вокруг было жутко холодно и дул непрерывный ветер. С трудом разлепив залитые кровью веки, я приподняла голову. Ё-моё, да я вся в крови. Земля вокруг усеяна красными пятнами. Правая рука не двигалась, но в наличии имелась. Нужно встать и идти, иначе я здесь замерзну насмерть или окончательно истеку кровью.

Встать удалось попытки с десятой. С завидным постоянством накатывала тошнота, перед глазами всё покачивалось и периодически темнело, ноги дрожали и с трудом передвигались. Несмотря на ветер, вокруг плавал туман. Вскоре я наткнулась на чёрный камень: то ли алтарь, то ли нечто подобное. А ещё он двоится. Вот чёрт! А вон дорога… дороги. Я помотала головой, но стало только хуже: предметы поплыли, а я всерьёз испугалась, что вновь упаду. Спокойно, нужно подумать логически. У меня вроде двоилось в глазах? Значит, мостов всё-таки три. Я медленно направилась к среднему, чертыхаясь и умоляя организм двигаться вперед. Я не хочу здесь умирать! Шла я очень медленно и, похоже, отнюдь не прямо, так как очутилась не перед средним мостом, а перед левым. Хотя какая разница? Главное, что дошла. Хватаясь за перила, я упорно двигалась вперед. Вокруг плавал туман настолько густой, что можно ложкой зачёрпывать. Обо что-то споткнувшись, я упала на колени, вцепившись в перила, и взвыла от боли и отчаяния.

Незнакомый голос, казалось, раздался прямо в голове:

— Чего тебе надо? — ни жалости, ни презрения, ни удивления — ничего.

Чего мне надо? — отрешенно повторила я, и сознание затопили чужие мысли: власти, богатства, мести…

— Защиты, — пробормотала я синеющими губами, чувствуя, что вновь уплываю в небытие.

— Защиты? — голос был удивлён и задумчив. — Ну, хорошо, буду защищать, если выживешь.

Кто ты? — мысль билась птицей в клетке, но произнести эти слова я уже была не в силах.

— Зови меня… Дефансер, — в голосе незнакомца прозвучала насмешка.

Что-то изменилось вокруг. Меня бросило в жар и в океан боли, по сравнению с которой моё прежнее состояние показалось сказкой. Я кричала, мечтая потерять сознание, да хоть умереть, лишь бы больше не чувствовать ЭТОГО. Боль, казалось, проникла в каждую клеточку, вулканом взорвалась в мозгу. И я, наконец, потеряла сознание.

Свет, боль, жара, пить… Где я? Свет такой яркий, что невозможно открыть глаза. Что прои… О, нет!

Я застонала от боли во всём теле. Рядом послышались смутно знакомые голоса.

— Врач утверждал, что серьёзных повреждений нет. Так почему она до сих пор не приходит в себя? Вот уже десятый день лежит.

— Вполне возможно, что девчонка отравилась… или её отравили.

— Яд? Зачем?

— Нет, не яд. Я полагаю…

С трудом разлепив губы, я чуть слышно прохрипела:

— Пить.

Меня услышали. Осторожно приподняли голову, и к губам прикоснулась холодная кружка. Я приоткрыла рот, и вода потекла тонкой струйкой. Поспешно глотнув, я закашлялась.

— Медленно, малышка. Пей медленно.

В рот вновь полилась вода, и я начала медленно проглатывать её по чуть-чуть. Вскоре кружка опустела, потом исчезло ощущение чужого присутствия совсем рядом. Кто эти люди? Я их знаю? Думать не хотелось, вспоминать тем более, заснуть не получалось. Я лежала на грани яви, покачиваясь на тихих волнах слов, смысла которых я не понимала.

Когда я вновь пришла в себя, была ночь. Вокруг тихо, как в гробу, и так же темно. Чувствовала я себя лучше, чем в прошлое пробуждение, но всё равно чертовски хреново. Пить хочется жутко: полжизни за кружку воды! Но разве получится дозваться хоть кого посреди ночи? С усилием повернув голову, отчего в затылке проснулась пульсирующая боль, я попыталась понять, где нахожусь. Ничего не видно. Хотя нет, тут совсем рядом столик или тумба. И на нем что-то стоит. Главное достать. Я приподняла руку. Возникло чувство, что она весит, по крайней мере, центнер. Нет, я не смогу. Рука упала обратно. Рядом почудилось лёгкое движение.

— Пить хочешь? — голос был тихий, с легкой хрипотцой спросонья.

— Да.

Меня вновь напоили. Голос показался знакомым, но кто это может быть?

— Кто ты?

— Молния.

Молния. Что-то знакомое. Где и когда я слышала это странное имя?

— А ты помнишь, как тебя зовут?

Меня? Я нахмурилась в тщетной попытке вспомнить.

— Это так важно?

— Да. Очень.

Я задумалась. Молния тоже молчал. Мысли как назло разбежались и попрятались подальше. Наконец, нужное слово пришло легко и незаметно. Неужто так просто?

— Лена. Меня зовут Елена.

Молния застыл. Мне на мгновение показалось, что он улыбнулся, вот только как-то зловеще.

— А что ты ещё о себе помнишь?

Разрозненные образы и отрывки воспоминаний хороводом проносились перед внутренним зрением, но хоть что-то вычленить оттуда было совершенно невозможно.

— Не помню. Ничего не помню.

— А из того, что с тобой недавно произошло?

Со мной что-то произошло?

И вновь каскад образов и картинок. Я нахмурила лоб, но всё равно ничего не могла понять.

— Я… нет, ничего.

Он продолжал стоять, слегка склонившись надо мной, и мне пришлось закрыть глаза, чтобы, не отвлекаясь, попытаться разобраться в этих картинках. Незаметно для себя я заснула. Хотя был ли это сон? Если да, то это самый страшный кошмар в моей жизни.

В следующий раз я очнулась с гудящей головой и в преужасном настроении. Что же мне снилось-то? Кровь, вино, трупы, огни пылающих зданий, азарт, эйфория, жестокая радость, убийства; красноволосый феникс, которого называли богом, и ещё двое «богов»; битва, гулянка, девушка, красивая настолько, что дух захватывало; и вновь кровь, смерть, боль… Нет, хватит. Всё. Достаточно. Я прижала руки к вискам и открыла глаза. Какой ужасный сон. Неужели у меня настолько кошмарное воображение?

— Очнулась, наконец. Пить хочешь? — раздался рядом знакомый голос.

Знакомый-то знакомый, вот только чей?

«Туман».

Туман? И тут я вспомнила. Я ехала с охраной, выдавая себя за какую-то принцессу. Меня похитили и хотели убить, сбросив со скалы или чего-то подобного, но я выжила.

«Весьма удачно попала в блуждающий портал».

И очутилась в каком-то месте, где познакомилась с… кажется, он назвался Дефансером.

«Браво! Вспомнила. А ты сильнее, чем я ожидал».

Ожидал? Так ты… ты и есть этот Дефансер? А что ты делаешь в моей голове?

Послышался ехидный смешок.

«Обживаюсь».

Не поняла. Каким образом ты здесь обживаешься? Ведь это моя голова! И ты меня, по идее, защищать должен?

«А ты дальше вспомни».

Я искренне попыталась. Помню, что упала в обморок от боли, а потом… потом… я… Я вспомнила и застонала. Нет, этого не может быть! Я не… я не могу быть…

— Елизавета, с тобой всё в порядке?

— Уйди, — мрачно сказала я, отворачиваясь к стене, — уйдите все. Оставьте меня одну.

— Но…

— Я сказала: вон отсюда! — рявкнула я что было силы, и, как только почувствовала, что в комнате никого не осталось, сжалась под одеялом с единственной мыслью в мозгу.

— Этого не может быть, этого не может быть.

Я не убийца!

После разговора с Дефансером вспоминались только отрывочные фрагменты, но этого было вполне достаточно.

Вот я, отупелая как зомби, иду к реке, скидываю с себя остатки одежды с ленивой мыслью, что если бы не она, то едва бы я выжила. Плечо было раздробленно. Я не видела, не чувствовала, но знала, что спина — один сплошной синяк. Мизинец на левой руке сломан (это-то я как умудрилась?). Я смываю с себя кровь, ложусь на песок и медленно начинаю восстанавливать плечо. Конечно, это делала не я, а Дефансер. Точно так же до этого он остановил кровь, чуть подлечил и поставил блокировку на чувствительность. Он и сейчас её поддерживал. Слава Богу.

Ночь, я куда-то иду. Меня быстро (как им кажется) окружают орги. Я с одним таким уже встречалась. Сейчас они больше походили на кубики на ножках, а сверху ещё один кубик с рогами, типа голова в шлеме. Я их лениво разглядываю. Всего лишь шесть? Какое убожество. Да за кого они меня принимают?

Сам бой я не помню. Следующий фрагмент показывает валяющихся вокруг мертвых противников. В лунном свете (вообще-то он не лунный, но так привычнее) у них на телах не видно ни одного повреждения, только лица-морды навсегда застыли с выражением смертельного ужаса. А я… А мне плохо, холодно, я очень сильно устала, но необходимо уходить отсюда, нужно найти что-нибудь поесть…

Дверь резко отварилась, послышались шаги и голос Молнии совсем рядом.

— Что случилось?

— Ничего, — процедила я сквозь зубы, и внезапно разрыдалась. Усталость, напряжение, страх превратились в поток слёз. Похоже, эта вспышка очень удивила Молнию, так как он присел на край кровати и стянул одеяло с моей головы.

— Так что произошло? — повторил он свой вопрос.

Мне стало так одиноко и больно, захотелось, чтобы кто-нибудь погладил по головке и сказал, что всё произошедшее не более, чем обыкновенный кошмар. Я резко повернулась к Молнии и повисла у него на шее, уткнувшись в грудь, орошая что-то мягкое и пушистое слезами. Феникс напряженно застыл, потом неловко обнял меня, но ничего так и не сказал. Да я, скорее всего, ничего бы не расслышала, так как полностью ушла в себя, ещё раз переживая недавние события.

Не знаю, сколько времени я так провела, но, судя по лицу Молнии, долго. В последний раз, шмыгнув носом, я тихо выдавила из себя:

— Спасибо.

— За что?

За то, что позволил использовать тебя в качестве непромокаемой плакательной жилетки.

— За то, что ты есть.

Я слегка отстранилась и поймала его недоумённый взгляд, но ничего пояснять не стала, зато отметила неприятную вещь: раздеть-то меня раздели, а вот ночную рубашку или хотя бы майку одеть почему-то забыли. Слегка покраснев от такого открытия, я быстро завернулась в одеяло. И только теперь заметила, что Молния тоже не совсем одет. Точнее, он был только в штанах, а то мягкое и пушистое, во что я так самозабвенно рыдала, оказалось полотенцем. Волосы феникса были ещё влажные. Похоже, его вытащили прямо из ванной.

Я быстро перевела взгляд на голую стену и обнаружила, что едва обретенное хрупкое самообладание вот-вот рухнет, и я опять погружусь в воспоминания. Нет, надо немедленно отвлечься. Я вновь посмотрела на Молнию и только сейчас заметила, что на груди у него нет волос, зато есть пару небольших шрамов.

Интересно, а там у него есть волосы? — спросила я себя, борясь с искушением опустить взгляд ниже.

«Мысли у тебя».

М-да, ты прав. Нужно думать явно не об этом.

В этот момент Молния наклонился и поставил мне на одеяло Всполоха. Точнее не совсем поставил, а продолжал держать его за загривок в паре сантиметров над поверхностью. Лисёнку, похоже, такое обращение совершенно не нравилось.

— Иди сюда, малыш.

Я высвободила руки и притянула зверька к себе. Тот с воодушевлением обнюхал моё лицо и лизнул нос. Такой забавный! Я не могла не рассмеяться. Сильно прижав к себе лисёнка, я бормотала:

— Маленький, хорошенький, пушистенький. Скучал по мне? Да? Обещаю, что больше тебя не оставлю. Тебя, малыша, без меня не обижали, нет?

— Такого обидишь, — недовольно сказал Молния, осматривая и ощупывая свою голень. — Я закажу еды в комнату.

— Я в состоянии встать… — попыталась я спорить, но тут мир качнулся, и я добавила: — Наверное.

— Сомневаюсь. — Феникс выпрямился и посмотрел мне в глаза. — Ты провела в постели 13 дней, десять из них не приходя в сознание.

13 дней? Не хило. Интересно, чего ж так долго-то?

«А ты что думала? Радуйся, что живая осталась».

Может, лучше бы я умерла?

«Эй-эй! Что это за мысли такие пессимистичные?»

Если бы я умерла, тогда бы остались жить эти существа, орги.

«Ага, и до конца своей жизни убили бы не один десяток бедненьких, беззащитненьких, быть может, невинненьких существ. Ты знаешь, что орги зарабатывают себе на жизнь убийствами и грабежами? Так что это даже хорошо, что они умерли. Мир стал чище».

Да, но…

«Я прав. И точка. Тоже мне самокопание развела, замешаное на слезах. А знаешь, что в результате получится?»

И что же?

«Болото! Топь, в которую ты будешь погружаться всё глубже. Так что забудь. Что было, то прошло, и остаётся только радоваться жизни».

Не могу. Это у тебя, как посмотрю, мораль излишне гибкая.

«Иначе меня бы в этом мире давным-давно не было. Да, на заметку из личного опыта: чем больше ты о чём-либо думаешь и коришь себя, тем хуже тебе становится».

Из личного опыта? Что ж такое феноменальное у тебя случилось?

«Многое, слишком многое, чтобы рассказывать. И слишком ужасное, чтобы вспоминать. Так что просто-напросто не думай об этом».

Не могу. Оно само всплывает в памяти, — мрачно выдавила я, невольно ёжась.

«Ну, уж… Поговори на отвлечённую тему. А можно и…»

Раздался, робкий стук в дверь, и в комнату заглянула девчонка лет 13–14 с двумя худенькими косичками и огромными испуганными серыми глазами, похожими на человеческие, только без радужки.

— Мэрил, можно войти?

Мэрил? Ах да, госпожа.

— Да, конечно.

Девочка бочком проскользнула в дверь, неся огромный поднос, заставленный всякой всячиной. Он же тяжелый, как она его несёт? Девочка была худа и угловата. Одежда непонятного цвета не раз и не десять успела побывать в стирке, и была размера на два больше.

Я попыталась принять сидячее положение, но Всполох, задремавший у меня на груди, был активно против того, чтобы покинуть налёжанное место. Он уцепился всеми лапами за одеяло и зевнул, демонстрируя острые клыки. Девочка ойкнула и стала пятиться с подносом обратно к двери.

Наконец, мне удалось спихнуть лисёнка на ноги. Но тут возникла новая проблема: я же в полном неглиже, а в комнате ничего из одежки нет. Нужна хотя бы ночная рубашка. Подойдёт даже из моего гардероба. Помнится, кто-то говорил, что моя одежда… да, точно, у Молнии. Только не дай Бог, мальчики увидят меня в этих дизайнерски продырявленных тряпках.

— Поставь поднос на пол и позови Молнию, — обратилась я к служанке.

Девочка мелко задрожала и бухнулась на колени, чуть не опрокинув всю еду.

— Мэрил, простите. Я не думала, я не хотела, только не подумайте, я всё сделаю, я… — залепетала она. Я недоуменно посмотрела на девочку.

— Ты чего? Я просто хочу поговорить с одним из моих охранников. Ты ведь Молнию знаешь?

Девчонка испуганно закивала, брякнула поднос на пол и выскочила из комнаты. Почти сразу же на пороге вырисовался Молния.

— Что произошло?

— Ничего экстраординарного. У тебя моя одежда?

— Да.

— Мне она нужна.

— Что именно?

— Дай кольцо и объясни, как с ним работать, — потребовала я.

Молния достал из кармана небольшое колечко с серебристым ободком и изумрудом в виде ромба и начал объяснять, как им пользоваться. А это сложно! Во-первых, нужна хорошая память, чтобы вспомнить, что в каком отделе хранится и каким по порядку идёт нужный тебе отдел. Во-вторых, нужно хорошее воображение, чтобы чётко представить необходимую для извлечения вещь. Есть ещё один вариант, на мой взгляд, самый простой: выложить всё содержимое одного отдела или всего кольца.

— О, это мне подойдёт! — повеселела я, так как свои наряды помнила весьма смутно.

— Только не вздумай полностью опорожнять кольцо, там столько всего, что не поместиться в этой комнате.

— Хорошо, спасибо.

Спровадив феникса, я обратилась к девчушке:

— Как тебя зовут?

— Ки-Киира, мэрил.

— Киира?

— Да, мэрил.

— Хорошо, Киира. Отнеси поднос вон в тот угол. А теперь…

Я провернула кольцо вокруг пальца три раза и нажала на изумруд. Технология, конечно, классная, но всё равно каменный век. Вуаля! Полкомнаты засыпано ворохом платьев, чулок, туфель, шляпок, заколок, шпилек… Какой кошмар. Я не полезу разгребать эту кучу! Киира, судя по восторженному возгласу, была со мной в корне не согласна. Ну что ж, отлично. Есть на кого спихнуть эту работёнку.

— Киира, не могла бы ты посмотреть, нет ли в этом ворохе ночной рубашки и подать её мне? — Девочка в ответ радостно кивнула и поспешила к разноцветной горе. — Только будь осторожна, там могут быть острые предметы, — предупредила я.

Киира обошла груду одежды два раза и доложила:

— Там ничего подобного нет, мэрил.

— Как так нет? Может быть внизу, под платьями?

Перебирать всю эту кучу ради какой-то рубашки не хотелось, к тому же голод проснулся. Решив разобраться с этим тряпьём попозже, я поудобнее устроилась на постели и завернулась в одеяло. Киира пристроила поднос мне на ноги и перечислила названия блюд.

«Мясо можешь даже не пробовать, — проснулся мой охранничек, — а вот это блюдо было бы интересно отведать. Как там гиел сказала, салат с буэли?»

Так ты у нас, оказывается, гурман? А почему мясо нельзя есть?

«Толку от него никакого».

Это ещё почему? Оно очень питательно, там много белков…

«Для меня мясные и рыбные блюда совершенно бесполезны. Вся энергия пойдет на твоё тело, а мне, между прочим, тоже жить на что-то надо».

Понятно, — с грустью подумала я, отодвигая мясо на противоположный край подноса. С другой стороны всегда мечтала стать вегетарианкой, да силы воли не хватало. Теперь появился реальный шанс. — А кто такая гиел?

«Э-э, девчонка».

М-да? Значит и мне можно так её называть? — подколола я. Не слишком люблю, когда от меня что-либо скрывают.

«Не стоит».

Тогда, что значит это слово?

«Ну ты и достача. После обеда скажу, а не то всё окончательно остынет».

Мне осталось только вздохнуть и приняться за салат с буэли. Буэли — это грибы такие. По виду. А по вкусу — м-м-м, пальчики оближешь!

«Эй, я тоже хочу!»

Чего? — Я чуть не подавилась от такого заявления. — Но ты нематериален! Как ты сможешь…

«Запросто. Нужно лишь твоё согласие».

Согласие на что?

«Не будь такой подозрительной. Ты даже не почувствуешь никаких изменений, а я смогу ощущать всё то, что и ты».

Ну, хорошо. Я согласна, если это ненадолго.

Ничего особо не изменилось, вот только все чувства обострились до предела. Я смаковала каждый кусочек, будто и вправду была заядлым гурманом. Я настолько погрузилась в этот процесс, что вернулась к реальности только тогда, когда весь салат был съеден, и обнаружила: во-первых, лисью мордочку в тарелке с мясом, и, во-вторых, голоднющие глаза Кииры, направленные на еду.

Её, что, не кормят? А не всё ли равно? Хотя… Лучше попробовать во-он то блюдо, оно так аппетитно выглядит. И всё-таки. И Всполох прямо с подноса ест. Подумаешь, всё равно я мясо есть не собиралась.

Я перевела взгляд на блюдо со странным названием слан и вновь забыла обо всём. Опомнилась, когда поняла, что поднос опустел: мы со Всполохом по-дружески разделили трапезу. Киира с обреченным видом топталась рядом. Лисенок разлегся у меня на ногах и вылизывал передние лапки. А я блаженно улыбалась, довольная собой и миром, чувствуя, что в меня больше ничего не влезет. Захотелось спать.

— Унеси поднос, — приказала я девочке.

Киира перевела взгляд с пустых тарелок на меня и попятилась. Я недовольно нахмурилась.

— Ты не расслышала? Я сказала унести поднос.

— Ваши глаза, мэрил…

— Что с ними не так?

— Они… они страшные. Были, — слегка удивленно добавила она, но быстро справилась с собой, подхватила поднос и направилась к двери. Такая худая, голодная… Это, что, совесть проснулась? Как вовремя. Но всё же…

— Киира, — окликнула я девочку, когда та была уже в дверях, — принеси чего-нибудь ещё. На твой вкус.

— Да, мэрил.

Дверь закрылась, оставляя меня наедине с недоуменными мыслями. Что это на меня нашло? Объедаться, когда рядом стоит голодный человек? Пусть даже не человек. Всё равно на меня это совершенно непохоже. Неужели я настолько проголодалась? Но даже это не отговорка.

Вскоре появилась Киира, неся поднос поменьше. Я молча указала на столик рядом с кроватью и, дождавшись, когда девочка его туда поставит, спокойно промолвила:

— Ешь сколько захочешь.

В ответ меня одарили взглядом, полным подозрительности и удивления, лишь где-то там, в глубине, едва теплился огонек слабой надежды.

— Ешь-ешь, не бойся. — Мне её ещё уговаривать придется?

Киира сделала шаг к столику, вопросительно посмотрела на меня и только после утвердительного кивка осторожно принялась за еду.

— Может, ты сядешь? Кушать стоя неудобно.

Девочка медленно опустилась на стул, не спуская с меня глаз. Я же выбралась из-под Всполоха, выдернула из-под него же одеяло и направилась к одежде. Должно же там быть хоть что-то толковое! Выхватив из кучи всего белое платье, я разочарованно вздохнула и отправила его в полёт в дальний угол комнаты. Это не то.

«Ты… ты… ты чего? Я его рассмотреть толком не успел!» — возмущенно возопил Дефансер.

А что там смотреть? Одно убожество.

«Ка-как это?!? Это же… Оно же красивое! Такой чистый цвет. А эти украшения в виде странных цветов и…»

Тебе такое нравится? — Я впала в тихий ступор. До сих пор мне не встречались парни, которым нравилось разглядывать женские платья, во всяком случае, с такой странной точки зрения.

«К тому же оно тебе очень идёт».

Идёт? Ты понятия не имеешь, как в этом пыточном инструменте можно передвигаться!

«Оно красивое!» — взвыл феникс.

Зато непрактичное.

«Дай хотя бы полюбоваться. Это целое произведение искусства!»

Налюбуешься ещё. Здесь целая груда подобного тряпья, — отмахнулась я от энтузиазма феникса.

«То есть ты хочешь сказать, что не собираешься одевать ни одно из этих прелестных платьев?»

Прелестных! — хмыкнула я. — Ты ещё скажи, что штаны для женщины — это нонсенс.

«И скажу! — взвился Дефансер. — Ты же девушка, создание хрупкое и воздушное, нежное. Прямо как эти платья. Девушки по природе своей созданы, чтобы их одевали, украшали, любовались…»

Ага, ставили на полку и стирали пыль раз в месяц, чтобы полюбоваться в очередной раз. А что касается хрупкости, воздушности и нежности, то тут ты абсолютно прав. Я лишь одного не понимаю: почему руки этого сказочного создания должны быть по локоть обагрены в крови? Зачем ты из меня сделал убийцу?!?

«Никого я из тебя не делал», — обиженно выдал феникс и замолк.

Я выудила очередное платье, на этот раз бледно-зеленое, но подобного на первое покроя и с такой же юбкой-колоколом. Через мгновение этот «шедевр» присоединился к лежащему в углу.

Моментально успокоившись и забыв все обиды и разногласия, Дефансер восторженно комментировал каждую новую вещь, указывая то на необычный покрой, то на мягкость ткани, то на разнообразные узоры. Настоящий ребенок, право слово. В результате через полчаса у меня было два желания: прибить этого неумолкающего советника и выкинуть весь свой гардероб на свалку. Ну ладно, почти весь. Потому что я всё-таки нашла полностью облегающее платье, которое почти не стесняло движений. Натянув его, я заметила (только сейчас!) Кииру. Девочка собрала уже почти все заколки и булавки с пола.

— Благодарю вас, мэрил.

— Не за что. Только убери это всё отсюда, — указала я на свой гардероб.

Девочка удивлённо захлопала глазами:

— Куда?

— Да хоть себе забирай, только что бы у меня в комнате этого не было…

— Мэрил, что вы говорите?

«Ты что, сдурела?!» — одновременно с ней заорал Дефансер.

— Я собираюсь обновить гардероб… по моему вкусу. — К тому же я сильно похудела, и они будут на мне как на вешалке висеть. Нужно завтра же устроить поход по магазинам. Надеюсь, что выдержу эту пытку. А сейчас не помешает небольшая прогулка по свежему воздуху.

В комнате, примыкавшей к моей, Морок, Ветер и Серый Орёл играли в местный аналог карт. При моём появлении они дружно обернулись.

— Я на прогулку, — отчиталась я и направилась к двери, что была напротив моей комнаты и, по-видимому, выходила в коридор. За мной последовали Серый Орёл и Морок.

«Охраннички», — хихикнул Дефансер. Я его проигнорировала, впрочем, как и своих провожатых. Похоже, мы остановились в средневековой гостинице, где комнаты для ночлега находятся на втором этаже. А вот и лестница, которая спускается в большой зал, где едят. Причём весьма некультурно. Пришлось внимательно смотреть под ноги, чтобы ненароком не наступить на обглоданные кости или подозрительные пятна. Во дворе меня нагнал Морок и предложил взять кошмаров. Я отказалась, о чём вскоре сильно пожалела.

Город напоминал большую деревню. Самые высокие здания были в три этажа, каменные вообще можно по пальцам пересчитать. Грязно, однообразно, шумно. Я очень быстро устала. А тут ещё голова начала кружиться. В общем, я стала столбом посреди улицы, не зная, что делать дальше. И тут что-то уткнулось мне в ноги. Я посмотрела вниз. Это оказался Всполох. Лисёнок схватил подол платья и потянул за собой вправо.

— Хорошо. Иду-иду, только отпусти моё платье. — Оно у меня пока единственное и неповторимое.

Всполох выпустил подол и побежал по направлению к какой-то подворотне. Я вздохнула и направилась следом, хотя идея мне не нравилась. И, похоже, не только мне.

— Мэрил, вам не стоит туда идти, — раздался за спиной голос одного из охранников.

Сама знаю. Но вдруг там что-то важное? К тому же я не одна. Я только собиралась высказать всё это своей охране, как заметила Странника на кошмаре. Он нас тоже увидел.

— Мэрил, что вы здесь делаете?

— Гуляю, — с вызовом глянула я на него.

Странник перевёл взгляд с меня на Морока. Тот только плечами пожал.

— Возвращайтесь на постоялый двор, — сказал им тёмный феникс, потом обратился ко мне: — Мэрил, позвольте.

Он легко подхватил меня и усадил на кошмара. Всполох разбежался и вспрыгнул мне на колени.

— Но…

— Если вам так интересно, я покажу город, — он понизил голос. — Но на будущее запомни: принцессы по городу пешком не ходят.

Дефансер заржал.

Упс, прокол.

«Какой по счёту?»

Отвали.

— Я хотела бы завтра обновить гардероб. — Я злилась на Дефансера, отчего в голосе прозвучали раздражение и вызов, которых я от себя не ожидала.

— Не уверен, что мэрил найдёт здесь что-нибудь достойное, но с удовольствием буду сопровождать вас. Кстати, это главная площадь и дом совета. Больше смотреть здесь не на что, поэтому предлагаю вернуться.

«А неплохой домик. Такая красивая, необычная отделка…»

Я только вздохнула. Феникс воспринял это как согласие, но я его разочаровала.

— Странник, а здесь продают лошадей? Я не могу всё время ездить с вами, это выглядит…

«Нескромно?»

Заткнись.

— По-моему, это не слишком соответствует моему статусу.

«Ты хоть лошадью управлять умеешь?» — не прекращала изгаляться моя внутренняя язва.

Ты умеешь. А я научусь.

«А когда ты ласточкой слетишь в грязь, это будет соответствовать твоему статусу?» — Дефансер насмешливо протянул последнее слово.

Вредина.

— Мы подберём вам что-нибудь в Лекке, — после недолгого молчания промолвил Странник.

— А почему не здесь?

— Здесь нет ничего достойного вас.

— Ты так уверен? Всё равно, я хочу посмотреть сама, — уперлась я. Ещё неизвестно сколько придётся ехать до этой самой Лекки.

— Как пожелаете, мэрил.

Рынок находился в десяти минутах езды от площади и был огромен. Я считала, что на улицах шумно и многолюдно, но здесь… крики зазывал и торговцев, лай и грызня собак, музыка, смех, разговоры, брань… Одним словом, балаган. Кошмар застрял в людском потоке и продвигался не быстрее улитки. Правда, недолго. Странник направил его влево и вскоре мы выбрались из толчеи.

— Здесь всегда так?

— Нет, пару раз в сиан: приезжают перекупщики от эльфов, гномы, магоги и ещё кое-кто. Но лошадей толковых здесь нет.

И правда. Выбирать было не из чего. Мы провели на рынке более получаса, но ничего толкового не увидели. Обидно. А в гостинице нас поджидал недовольный Молния. Чего это он?

— Где вы были? — голосом ревнивого мужа потребовал отчёта светлый феникс.

— Лошадь мне искали.

— Здесь нет хороших лошадей, — безапелляционно заявил Молния.

— Я это уже поняла. Где Киира?

— Она… занята.

— Значит, ужинать придётся в общем зале? — огорчилась я.

— Нет, еду принесут в вашу комнату, мэрил.

Чего это они все? Молния меня с утра на «ты» назвал, а теперь…

Феникс быстро поклонился мне и направился в общий зал на первом этаже, а я в свою комнату. Кстати, платьев там больше не было. Слава Богу. Я поставила Всполоха на пол и с удовольствием растянулась на кровати. Как я устала! Лисёнок свернулся под боком и заразительно зевнул. Отчего сразу захотелось спать. Ужина я так и не дождалась.

Мы провели в этом городе ещё неделю, пока я окончательно не поправилась, а новая одежда не была готова. Парни в осадок выпали, когда я заказала четыре брючных костюма и ни одного платья. Но возмущаться не стали. Кстати, я добралась до заинтересовавшей моего лисёнка подворотни. Там оказался магазин магических принадлежностей, где я прикупила красивое колечко для вещей. Дефансер гаденько похихикал, но ничего не сказал. Охранники стали ко мне относиться по-другому. Они ничего мне не запрещали, но и разговаривать со мной не желали, прикидываясь глухонемыми или до ужаса занятыми.

За день до отъезда я наконец-то увидела Кииру. Я её сразу не узнала. Если раньше она была просто очень худая, то сейчас больше напоминала призрака. И то рваньё, что она носит… Я же отдала ей столько красивых вещей! Девочка тихо проскользнула мимо меня на кухню. Не поняла. Я пошла за служанкой и с удивлением узрела расфуфыренную девицу раза в полтора шире меня, одетую в нечто лёгкое, пышное, красивое, совершенно не подходящей ни ей, ни окружающей обстановке. И эта фифа отчитывала Кииру, причём совершенно не стесняясь в выражениях. Девочка испуганно жалась к стенке, стараясь стать ещё меньше и незаметнее. Услышанный разговор окончательно поверг меня в шок.

— Мэрид торговец был очень тобой недоволен. Ничего не можешь сделать, как надо. Вечером пойдешь к нему просить прощения.

— Нет, пожалуйста! — взмолилась девочка.

— Молчи, мразь. И как мэрид тебя терпит? Даже мужика ублажить толком не можешь. Ну, чего стоишь? Иди посуду мыть, лентяйка, или думаешь, что всё само сделается?

— Киира, — негромко позвала я девочку.

Она вздрогнула и обернулась ко мне. Под скулой служанки переливался оттенками желто-фиолетового цвета огромный синяк. Я начала беситься.

— Кто эта женщина? — я небрежно кивнула на девицу в моём платье.

— Мэрил Идариа. Главная рабыня мэрида, — пискнула девочка, втягивая голову в плечи.

Рабы? Здесь? Откуда?

— А ты тогда кто?

— Я…

— Молчать! Иди, работай! — визгливо оборвала девочку главная рабыня.

— Нет, подожди меня в зале. Я хочу побеседовать с этой женщиной. Хотя нет, постой. Я давала эту одежду тебе, почему её носит она?

— Я сама отдала её мэрил Идариа.

Киира склонила голову, пряча глаза. У неё слегка дрожал голос, но от чего именно: напряжения или сдерживаемых слёз, я так и не поняла.

— Чудесно. А теперь я хочу её обратно. Всю. Теперь можешь идти.

— Но мэрил…

— Иди, — с нажимом повторила я, легонько подталкивая девочку к выходу. И только удостоверившись, что мы остались наедине, обратилась к Идарии: — Теперь вы, малоуважаемая. Как я могу выкупить эту девочку?

Девица побледнела и, запинаясь, произнесла:

— Вы не можете. Она дочь мэрида.

— Прекрасно.

Я спокойно развернулась и направилась в комнату Странника. В момент моего прихода он что-то втолковывал Бесу. Я была совершенно не в настроении извиняться и ждать под дверью, поэтому с порога взяла быка за рога.

— Странник, у меня к тебе просьба: поговори с хозяином этого двора. Я хочу забрать Кииру.

— Елена, это не умно.

— А мне плевать. Она уедет с нами, иначе… — я обвела обоих злым взглядом и вышла.

«Тебя вроде Елизавета называли, или уже как?»

Елизавета… Вот черт, откуда? Неужели я проболталась? Но когда?

«Чего ты нервничаешь? Я ведь с тобой. Вдвоём не пропадем».

Утешил. Но что можно сделать, чтобы помочь девочке?

«Нужна она тебе. Отдай в хорошие руки и все проблемы!»

Отдать? Точно. Дефансер, ты гений.

«Приятно, когда тебя ценят».

Я быстренько сбежала вниз. Мне повезло сразу же наткнуться на одного из мальчишек-конюших.

— Послушай, парень, ты многих в городе знаешь?

— Да почитай половину горожан по именам перечислить могу, — напыжился он.

— Превосходно. А ты знаешь какую-нибудь трудолюбивую, бедную, бездетную семью?

— Конечно, знаю. Ариэл вон с женой или…

— А из тех, которые не против удочерить девочку? — жадно спросила я, не дослушав.

Парнишка почесал затылок.

— Ну-у, мэрил, это тяжелее. Её же кормить надо. Да ещё мужа подыскивать потом, приданное собирать… А, знаю. Дериши!

Последующие полчаса я дотошно выспрашивала у мальчишки про эту семью и осталась довольна. Теперь главное, чтобы были довольны все остальные.

К вечеру всё уладилось наилучшим образом. Дериши, которые сиан назад потеряли единственную дочь, были не против взять на воспитание девочку, к тому же такую умелицу и трудягу как Киира. Та была вне себя от счастья, что, наконец, свободна от отца и Идарии. Я незаметно сунула в её вещи мешочек с деньгами и запиской и во всеуслышание пообещала, что приеду проверить, всё ли с ней в порядке. Сомневаюсь, что после такого девочке посмеют назолять.

А вот охранники были мною недовольны, впрочем, они, как всегда, ничего не сказали. Зато Дефансер язвил вовсю. Ну и что, главное, что с Киирой всё нормально будет.

На следующее утро наша компания отправилась дальше. Не успели мы выехать из города, как я опять влипла в историю. Посреди улицы разыгрывалась целая драма. Полный лысоватый мужик тянул за собой упирающегося мальчонку. Тот наступил на что-то, поскользнулся и упал. Мужик развернулся к нему и ударил сапогом по ребрам, но ребенок не проронил ни звука. Мужик бил вновь и вновь, ругаясь, на чём свет стоит. Моя индифферентная охрана собиралась, как ни в чём не бывало, объехать возникшее препятствие и продолжить путь, но я не могла это так оставить.

— Пусти, — я толкнула локтем Беса, соскользнула с кошмара и направилась к парочке. Вокруг стремительно собирались зеваки.

— Уважаемый, в чём дело? — обратилась я к мужику, стараясь говорить как можно спокойнее. Тот не обратил на меня внимания и занёс ногу для нового удара. Пришлось со всей злости рявкнуть: — Прекратить!

Мужик замер и удивленно посмотрел на меня.

— Что здесь происходит? Чем провинился этот ребенок? — уже более спокойным тоном поинтересовалась я.

— Вали отсюда, девка малоканская!

В следующую секунду мужик взвыл и схватился за правое предплечье.

— Извинись за свои слова перед высокородной мэрил. — Серебряный Дождь говорил невыразительным спокойным голосом, небрежно поигрывая маленьким метательным ножом. Мужик побледнел, осознав, что окружающие нас войны — это моя охрана, и бухнулся на колени. Из предплечья текла светло-красная кровь.

— Простите, мэрил, не признал.

Серебряный Дождь подошел к пострадавшему, хладнокровно вытянул из его руки нож и, не особо заморачиваясь, вытер лезвие о рукав своей жертвы. Та даже пикнуть не посмела.

— Мэрил желает знать, что здесь произошло. Только чётко и по делу, — пояснил светлый феникс.

— Он хотел меня обокрасть.

Воровство здесь очень не любят. Я перевела взгляд на мальчика и наткнулась на глаза загнанного хищника.

«Феникс. С хорошим потенциалом», — задумчиво протянул Дефансер.

Вижу. И гордый к тому же. Теперь понятно, почему он не кричал. Я вновь посмотрела на мужчину. Судя по одежде, вряд ли у него можно уворовать что-либо стоящее.

— Что он украл?

— Серебряник.

Пять обедов в харчевне. Не густо.

— Что ты собирался с ним сделать?

— Продать в Энос. Оттуда не сбежит. — У мужика появилась самодовольная улыбка на лице и какая-то мечтательность в глазах.

У меня вытянулось лицо. У них развита работорговля? Плохо. Но с другой стороны…

— Сколько ты за него хочешь?

— Так он тебя обворовал или сбежал? — Я недовольно посмотрела на Серебряного Дождя, который меня перебил.

— Он хотел сбежать с платой.

Светлый феникс скривился и повернулся ко мне.

— Идемте, мэрил. Это нас не касается.

— Нет, касается, — уперлась я. — Сколько?

Мужик заюлил, как уж на сковородке, начал ссылаться на свою бедность, тяжелую жизнь, потом стал расхваливать мальчонку, уверяя, что тот сильный, красивый, умелый, обученный… Дефансер заливался хохотом, а я пыталась выискать хоть что-то из вышеперечисленного в сидящем на земле подростке, но видела только худого, грязного, избитого и озлобившегося на весь мир мальчика.

Я повернулась к Серебряному дождю и протянула руку, тот скривил едва уловимую гримасу, но выудил небольшой мешочек и вложил мне в ладонь. Я, не открывая, бросила мешочек к ногам мужика и обратилась к мальчику:

— Пошли. Ты сможешь сам встать?

Тот неуверенно кивнул, зыркая по сторонам исподлобья. Я подошла к Страннику, и он усадил меня перед собой.

— Бес, возьми к себе мальчика.

Я была зла: на этот жестокий мир, который позволяет мучить детей. На людей, которые делаю это. На собственных охранников, которые опять чем-то недовольны. На себя, на Дефансера, на всё и вся вместе взятое.

«Что ты собираешься делать с мальчишкой?»

В первую очередь отмыть и поговорить. Там посмотрим, может, толк выйдет.

«Куда выйдет?» — хмыкнул Дефансер.

Туда и выйдет. Сделаю нормального феникса.

«А, ну да, ну да. Ты их хотя бы раз собственными глазами видела, нормальных?»

Значит, сделаю из него человека, — отрезала я. — Кстати, почему они не проходят инициацию?

«Не знаю, — мне показалось, что в его голосе проскользнула грусть. — У нас давно этих чудиков не видели. Ослабели они, хилыми стали. В таком виде инициацию проходить бесполезно. Это всё равно, что идти на заклание».

Но я прошла.

«Звучит смешно, но ты сильнее и устойчивее. В определённом смысле. К тому же мы с тобой не сражались».

Не понимаю.

«И не нужно. До поры, до времени».

Ехали мы почти без остановок и под вечер оказались в очередном городе. В гостинице первым делом я заказала бадью горячей воды к себе в комнату и вторую в соседнюю — для мальчишки.

Пока воду готовили, мы поужинали внизу в полном молчанье. А потом я блаженствовала в горячей мини-ванне, медленно смывая с себя всю грязь и пыль дороги. Из соседней комнаты послышался шум и плеск воды. Он там что, решил устроить показательные прыжки в бадью со стула, но не рассчитал, и стул опрокинулся? Ладно, пора вылазить. Неохота-то как! Завернувшись в огромное полотенце, я выглянула из комнаты. В пяти шагах скучал, прислонившись к стене, Бес.

— Передашь мальчику, чтобы потом зашёл ко мне.

Феникс презрительно усмехнулся, но кивнул. Не понимаю я их.

«Скоро поймешь».

Ты уверен?

«Абсолютно».

Ну что ж, посмотрим.

«Ты бы оделась, что ли».

Что, нормы не позволяют разговаривать с ребенком, укутавшись от подбородка до пяток в полотенце? — съязвила я.

«А если выйти понадобится?»

Потом надо раздеваться. К тому же я относительно одета.

Портной очень удивился необычному заказу, но сшил для меня десяток комплектов белья из слегка растягивающейся ткани, чем я была безумно довольна.

«Вы называете это одеждой?»

Ты наших купальников не видел! — обиделась я.

«Покажешь?» — моментально заинтересовался феникс, на что я презрительно фыркнула и отрезала:

Размечтался.

«Он здесь».

Я недоумённо оглянулась. Парниша стоял посреди комнаты, одетый только в свои грязные рваные штаны. В вымытом виде он казался немного старше, сейчас ему можно было дать лет 13–14. Волосы больше не напоминали свалявшуюся паклю. Чёрные с темно-красными прядями, они доходили до лопаток. Глаза темные, чуть раскосые, большие. Волевой подбородок, полноватые губы. Худющий настолько, что может подрабатывать ходячим пособием по анатомии. И больше десятка синяков разной давности расцветали по всему телу. Шикарно.

Одежду ему нужно, мазь от синяков и нормальное питание.

Я оперлась о жалкое подобие подоконника (не то, что в нашем универе, на таком не посидишь) и кивнула на стул.

— Садись. Как тебя зовут?

— Денис. — Мальчик проигнорировал моё предложение и остался стоять, с вызовом глядя на меня.

— Денис?

У них бывают нормальные русские имена?

— Тебе не нравится моё имя?

— Нет, совсем нет. Имя хорошее, просто не ожидала услышать подобное. Где твои родители?

— Их нет.

— Быть может, ты знаешь о них какую-либо информацию?

— Нет.

— Понятно, а кто тогда тебя воспитывал?

— Никто. До пятнадцати сианов бродяжничал, а потом оказался у Ирка, — небрежно бросил мальчик, но я заметила, как нервно дёрнулся уголок его рта. Да, похоже, этого Ирка он не забудет до конца жизни.

— А сейчас тебе сколько?

— 28.

Значит, 28 сианов — это лет 12–14, на большее он точно не тянет.

— Послушай, а у тебя есть мечта? — Денис недоумённо посмотрел на меня, пришлось пояснить: — Кем бы ты хотел стать?

— Кем? — вопрос, похоже, сбил мальчика с толку. — А у меня есть выбор?

— Выбор есть всегда.

Я отвернулась к окну и посмотрела на заходящее солнце. А у меня был выбор? А сейчас он есть?

Денис не произносил ни слова, я тоже молчала, погруженная в себя. Рычание Всполоха у моих ног заставило вздрогнуть от неожиданности и оглянуться. Денис стоял в паре шагов от меня и зло смотрел на лиса.

— Всполох, успокойся. Это друг, — урезонила я малыша.

Мальчик очень тихо передвигается.

«Ага. И быстро».

— Зачем ты со мной играешь? — Денис сделал ещё шаг вперёд, глядя прямо мне в глаза.

— Играю? Что за бред? Всполох, перестань на него рычать. — Я подхватила лисенка на руки, отчего полотенце начало медленно сползать.

— Ты ведь не для этого меня купила. Тогда зачем все эти разговоры?

— Потому что мне это важно.

— Кем я хочу стать?

— Да.

Денис злобно усмехнулся и сделал шаг вперед, оказавшись на расстоянии вытянутой руки.

— Я стану величайшим воином, и такие высокородные девицы, как ты, будут лежать в ногах, умоляя, чтобы я посмотрел в их сторону.

Я удивленно взглянула на него, пораженная этой вспышкой, но потом захохотала. Этого ребёнка не смогли сломить и не согнули. Хоть и болезненное, но самоуважение у него осталось. Ничего, это воспитывается.

— Что смешного?

Я перестала смеяться, чтобы не обижать мальчика ещё больше. Но всё равно не могла без улыбки взглянуть на этого нахохлившегося воробья.

— Я сделаю из тебя воина, но для начала, я научу уважать слабый пол. Да не злись ты. Чего ты на меня так взъелся? Из-за того, что рассмеялась? Ты бы сам развеселился, увидев себя со стороны… У меня ещё несколько вопросов. Ты читать и писать умеешь?

— А кто меня учил?

— Плохо. Но поправимо. А научиться хочешь?

— Чему?

— Всему.

— Если это сделает меня воином, то да, — без раздумий ответил Денис. Интересно, у него шея ещё не болит, так долго стоять с запрокинутой головой.

— Сделает, и не только им, — уверенно сказала я, мягко улыбаясь, и направилась к кровати, чтобы между нами оставалось побольше расстояния.

— Не понимаю.

— Что именно?

— Ты надо мной вновь смеешься?

— Нет, с чего бы. И научись обращаться к старшим на «вы», впрочем, как и ко всем незнакомым и малознакомым людям.

Я села на кровать и принялась почёсывать лисёнка за ухом, второй рукой стараясь незаметно поправить полотенце.

— Что тебе от меня надо?

— Обучение началось. Учись уважать собеседника. Ну, я жду.

— Что. Вам. От. Меня. Надо? Вы меня ведь не хотите, так?

— А что, должна? — офигела я.

«Гы-гы-гы. Доходит», — подала голос моя личная язва.

— Значит, я должен спать с охраной?

Теперь дошло. Вот блин.

«Ага. Как до жирафа».

— Послушай, Денис, никому ты ничего не должен.

Подросток скептически посмотрел на меня.

— Тогда зачем тебе со мной возиться?

— У тебя хороший потен… хорошие способности.

— Как вы можете о них судить, если ничего не видели? — он нагло посмотрел мне в глаза таким взрослым взглядом, что я невольно залилась краской.

Идиот! Ну как ему объяснить?

— Я собираюсь сделать из тебя нормального че… феникса. Просто так, из обыкновенного чувства доброты. Что касается охранников, если ты к ним сам не полезешь, то они тебя не тронут.

«Ты так в этом уверена?»

Да.

— Уже тронули.

— Что? — не сразу сообразила я.

— А ещё он сказал, чтобы я сделал всё, как ты… вы скажете, и передал ему.

Та-ак. Вот значит, какого они обо мне мнения? Считают, что я способна на подобную низость?

«А кто тебя знает. Вы, девушки, существа совершенно непредсказуемые и безбашенные».

И ты туда же?!?

— Кто это был? — прорычала я.

— Не знаю.

Мальчик вздрогнул и попятился.

— Как выглядел?

— Не помню.

— Врешь!

Денис побледнел и начал стратегическое отступление к двери.

— Оставайся в комнате, — приказала я, поставила лисёнка на пол и дала ему инструкции: — Проследи, чтобы он не вышел отсюда.

Дверь от удара о косяк пошла трещинами. Хлипкая у них какая-то гостиница. В коридоре на удивление никого не было, но я не особо обратила на это внимания, ослеплённая злостью. Похоже, у меня с охраной возникают крупные разногласия. Я им всё выскажу.

«Но для начала успокойся и оденься». — Спокойный голос Дефансера моментально отрезвил меня.

Блин.

Пришлось спешно возвращаться в комнату. Денис с разнесчастным видом сидел на полу, а вокруг наматывал круги Всполох.

— Отвернись, — приказала я и стала быстро одеваться.

Я была стопроцентно уверенна, что это затея светлых. Ну что ж, сейчас проверю свою догадку. Вся честная компания светлых обреталась в комнате у Молнии и была весьма удивлена моим громким появлением.

— Если кто-нибудь хоть раз тронет мальчишку…

— …То, что ты нам сделаешь? — похоже, Серый Орёл решил меня окончательно взбесить.

«Ничего», — подал реплику Дефансер.

Заткнись.

— Придумаю. Например, скажу, что из вас получились никудышные охранники. Девять парней не смогли усмотреть за одной-единственной принцессой. — Я уже почти шипела от охватившего меня бешенства.

— Ты не скажешь, — усмехнулся Молния.

— Посмотрим. Я предупредила.

Я вышла, громко хлопнув дверью.

А теперь что делать? Не доверяю я им. В следующий раз Денис ничего мне не скажет о возникших проблемах. М-да, задачка.

«Кстати, о птичках. Помнится, ты мне когда-то обещала одну ночь в пол-луны…» — мягко произнес Дефансер.

Не помню я такого, — поспешила откреститься я от подобного обещания.

«Вспоминай. Уговор строился на том, что я имею право распоряжаться твоим телом, как своим, раз в 14 дней».

Ой!

«Ура. Я счастлив, что склероз ещё не полностью поразил твою девичью память».

Кончай ерничать и не говори, что тебе это нужно позарез как раз сегодня. У меня без твоих запросов проблем выше крыши.

«Да ну? Я ей предлагаю простое решение, а она его не хочет замечать. Смотри, если ты исчезнешь, то охраннички делом будут заняты, а мальчишка спокойно выспится в твоей комнате под неусыпным надзором лиса».

Ты уверен, что они вообще заметят моё исчезновение? — усомнилась я.

«Обязательно. Не такие уж они простофили, вот только найти тебя всё равно не смогут. Так что сама видишь выгоды: и охрана при делах, и мальчик в безопасности, и отличная возможность развеяться для меня лично».

Ну, хорошо. Только ты там будь поосторожнее. И никуда не влипай, слышишь?

«Я не ты».

Угу, ты много хуже. Ладно, ты будешь развлекаться, а мне что в это время делать?

«Спать».

Как всё болит! Чем я вчера занималась?

«Бегом по пересечённой местности», — радостно пояснил Дефансер.

Я застонала. Внизу справа послышалось шуршание, и надо мной склонился взлохмаченный Денис.

— С вами всё в порядке? Вас искали.

— Пускай ищут. Им для профилактики полезно, — похрипела я. — Выступать теперь меньше будут. Принеси, пожалуйста, воды и закажи завтрак в номер.

Я прикрыла глаза, жалея себя, бедную и несчастную, и костеря на все лады Дефансера. Стоило мальчику выйти, как у меня появился новый посетитель. Судя по голосу, это был взбешенный Молния.

— Ты где была?

— На кудыкиной горе.

— Где-э-э?!? — Голос стеганул по ушам ультразвуком, заставив поморщиться и попытаться натянуть на голову одеяло. Так мне это и позволили…

— Отчитываться я ещё тебе буду, — недовольно буркнула я, пытаясь закопаться под подушку. Её безжалостно отобрали.

— Ты хоть понимаешь, что мы должны обеспечивать твою безопасность!?

— Ну вот и обеспечивайте, если сможете. Но, в принципе, мне это уже не нужно.

— Ещё один выбрик, и окончание пути проведешь связанная по рукам и ногам.

— Рискни нервной системой, — огрызнулась я, начиная раздражаться. — И уменьши громкость.

Я, наконец, соизволила открыть правый глаз. М-да, бессонная ночь ему не пошла впрок. Хотя мне какая разница? Феникс наклонился, судя по выражению глаз, с намерением лично меня придушить и не мучиться больше поисками в случае чего. Всполох, лежащий у меня в ногах, тоже воспринял это как угрозу: он вспрыгнул мне на живот и зарычал. Я застонала от боли.

— Молния, уйди отсюда. Всполох, слезь с меня, у меня и так места живого не осталось.

На удивление оба незамедлительно послушались. Прогресс, однако.

Завтракала я в своей комнате в компании Дениса. Мальчик с явным злорадством описывал ночную беготню моих стражников, а также всё то, что они мне обещали на будущее. Честно говоря, если бы я не была столь вымотана, искренне присоединилась бы к его подколкам.

В этот день мы выехали после обеда, хотя для меня он был завтраком. Охранники всё время одаривали меня злобными взглядами, не сулящими ничего хорошего. Ну и пусть. Раз из меня толковой принцессы не получается, хотя бы повеселюсь от души.

На сегодня моим соседом стал Странник. Денис примостился на кошмаре Беса. Все мышцы ныли и болели, причём с каждым часом всё сильнее, но я старалась не показывать, насколько мне худо. Часа через два Дефансер сказал остановиться.

Зачем? — вяло поинтересовалась я, совершенно не горя желанием менять положение тела.

«Увидишь. Обещаю, тебе понравится».

— Странник, останови, пожалуйста, кошмара.

Тот удостоил меня мрачным взглядом, но послушался.

«Прогуляйся вправо».

И за что ты меня так любишь?

Я горестно вздохнула и последовала совету-приказу. Странник и Молния, не отставая, шли следом, но в то же время старались держаться друг от друга подальше.

«Так, а теперь остановись. Расслабься и позови».

Кого? Как?

«Про себя. Как хочешь. А кто ответит — увидишь».

Я мрачно окинула взглядом безбрежное поле вокруг. Кто мне ответит в такой глуши? И совершенно не надеясь на успех, я произнесла первое, что пришло в голову. А именно, знаменитые строки из всем известной детской сказки: «Сивка-Бурка, Вещая Каурка, встань передо мной как лист перед травой».

Эффект получился ошеломляющим. Прямо передо мной из ничего материализовалась кобыла. И какая! Серебристо-белая, невысокая и хрупкая, с шикарной гривой и хвостом, кольцами спускавшимися до колен. Все волоски сияли и переливались. Создавалось впечатление, что её только что трудолюбиво и старательно расчёсывали. Она посмотрела на меня серебристыми с золотым отливом озёрами глаз и тихонько заржала.

«Это лунный пегас. Они могут бежать по лунным дорожкам, как по земле. Ну, что стоишь? Покорми её. И дай имя», — вывел меня из ступора Дефансер, иначе бы я, наверно, до вечера вот так стояла и любовалась этим чудом природы.

Я достала из кармана прихваченные по настоянию феникса кусочки застывшего сладкого сока и сделала неуверенный шаг к кобыле, протягивая угощение. Та подозрительно обнюхала мои ладони, но схрумкала всё подчистую. Потом подошла и начала меня обнюхивать. Я, в свою очередь, запустила руки в мягкую гриву. Как же мне её назвать? Была у нас одна богиня…

— Будешь зваться Селеной, идёт? — негромко спросила я. Кобыла тряхнула гривой. Похоже, она не против.

Спасибо.

«Не за что. Считай это моим подарком. Вы ведь любите подарки».

— Откуда она у тебя? — отмерли от изумления мои охранники.

— Один поклонник подарил, — хмыкнула я. И про себя добавила:

В качестве компенсации за моральный и материальный ущерб.

«Дари тебе что-нибудь после этого», — насупился Дефансер.

— Странник, помоги мне, пожалуйста. — Я просительно посмотрела на феникса. В таком состоянии я точно сама на нее не взберусь. С другой стороны, мне начинает надоедать роль малого ребенка, которого старшие сажают на лошадь и снимают с нее. Буду учиться делать это самостоятельно, тем более, что моя кобыла пониже их кошмаров будет. Но это в следующий раз.

— Тебе не опасно ехать отдельно? — с сомнением оглядел меня, потом пегаса Странник.

— Нет, кобыла смирная и, главное, будет слушаться только меня.

— Не скажу, что мне это нравится.

А кто тебя спрашивать будет? Главное, что это нравится МНЕ.

Лунная пегаса оказалась превосходным средством передвижения: не ощущалось ни костей под пятой точкой, ни тряски. Такое чувство, что она отталкивается не от земли, а от воздуха. К тому же Селена запросто поддерживала темп отряда.

Где ты такое чудо достал?

«Тебе сказать. Ещё полезешь. Я лучше тебе объясню, как за ней ухаживать. А это проще простого: кормить-поить и чистить не надо, каждый вечер или когда не нуждаешься в ней, то отпускаешь на все четыре стороны. Когда понадобится — позовешь, можно просто по имени, а не формулами призыва. Можешь подкармливать сладостями, но не перекармливать. Купать и расчесывать, тоже не возбраняется».

Знаешь, временами ты просто чудо!

«Знаю».

— Серебряный Дождь, ты обещал.

— Когда такое было?

— Перед первым городом.

— У меня с памятью всё в порядке, но я не помню, чтобы давал слово возиться с этим…

— Тебе что, жалко?

— Я не собираюсь унижаться до никчемного гиела!

— Кто такой гиел? — Знакомое слово, где-то я его уже слышала.

— Никто, — отвернулся феникс, внезапно заинтересовавшись темнотой леса, где в принципе нельзя было ничего рассмотреть; но ведь у меня есть другой источник информации.

Дефансер, ты мне обещал объяснить значение этого слова.

«Достала».

Ещё больше достану.

«Ну, который для всех. Подстилка, в общем».

Что-о?! Это он про Дениса так? Всё, достали. Я буду мстить, и мстя моя будет страшна.

Я резко развернулась и, кипя праведным негодованием, вернулась к сидящим у костра фениксам.

— Карты есть?

— Зачем? — лениво спросил Морок. В его руках, как по волшебству, появилась колода карт.

— За забором. Дай сюда.

— Держи.

Он небрежно бросил мне стопку, которая и не подумала разлетаться в разные стороны. Я едва её успела поймать. Карты были перевязаны прозрачной нитью. Ага, а вот и завязки, понятненько. Вид карт поверг меня в очередной ступор.

— Это что, карты? М-да… А это что за крокозябла? — продемонстрировала я честной компании странный рисунок на одной из них.

— Дракон.

— Да? А я подумала, что приплюснутая гусеница. А это тогда что за пародия на летучую мышь с синдромом хронического недосыпания?

— Это демон!

— Какое издевательство. Видели бы они подобное, руки бы художнику пообрывали. А это тогда что за порнография?

— Это амазонка… Дай сюда. — Морок не выдержал первым и попытался забрать у меня разнесчастные карты. Я резво шарахнулась в сторону.

— Размечтался. Сколько карт в колоде?

— 69.

— А что так криво? В общем, объясните мне, как в это недоразумение играют?

Объяснили. Чтобы в это играть, нужно быть как минимум гением, а как максимум психом. Но если рационально подумать, то…

Минут через десять я переделала заумную непонятную многоступенчатую игру в аналог простого дурака, правда, с некоторыми особенностями. Мастей получилось пять. Ещё нужно было запомнить, кто кого бьет. Техника новой игры до парней дошла быстро, и им не терпелось испытать её в деле.

— На что играть будем?

— На желания. Шутливые. Ничего серьёзного не загадывать, невыполнимого тем более. Можно три раза отказаться. В случае отказа придумывают новое желание. Всё понятно?

— Конечно.

— Да.

— Запросто.

Ну-ну. Понадеялись на легкую победу. Смотрите, мальчики, не обломитесь. Дефансер, поможешь чуть что?

«С какой это радости?»

Ну и ладно, без тебя обойдусь.

Война началась. Скоро у парней посползали с лиц ехидные улыбки, зато количество отказов резко пошло вверх. А я ведь только начала. Не ожидала от них такой щепетильности. Даже от извечного дерева с салом отказались. Светлые светлым, темные друг другу загадывали что-нибудь смехотворное типа подбросить в костер полено или сбегать за водой к ручью. Зато между собой они отрывались по полной, а вот от моих желаний шугались все. Я изощрялась, как могла. Хуже других пришлось Серому Орлу. Один отказ у него забрал Бес, а два оставшихся я. Страсти нарастали, и в этот момент принесла нелегкая Дениса: он захотел присоединиться. Я была категорически против, но оказалась в меньшинстве. Чёрт. Хотя, может, всё не так плохо?

— Красный дракон.

— Оруженосец, козырь.

— Демоны, откуда ты их берешь?

— Везёт, наверное, — невинно улыбнулась я.

— Ангел-защитник.

— Черный дракон. Ты опять проиграл. — Я с наслаждением потянулась и окинула Серого Орла задушевным взглядом. Какую бы ему подлянку устроить? О! Придумала.

— Желаю, чтобы ты завтра устроил показательную стирку штанов. А мы все полюбуемся.

Я с удовольствием наблюдала за вытянувшимся лицом феникса. Ничего, ему полезно. Нечего было меня бесить. Судя по брошенному на меня взгляду, он это запомнит. И припомнит.

Следующий «дурак» достался мне. От Серебряного Дождя. И он с гаденькой улыбкой пожелал:

— Поцелуй мальчишку.

— Да запросто!

Чтобы выбить мой отказ нужно что-то большее, чем простой поцелуй. Я наклонилась к Денису и чмокнула его в щеку.

— Что это было? — не понял Серебряный Дождь.

— Поцелуй. — Я недоуменно пожала плечами и разъяснила: — В щечку.

— Так не целуют.

— Ещё как целуют. Ты ведь не уточнял, куда его надо целовать.

— Но… — на Серебряного Дождя стало жалко смотреть, настолько он выглядел растерянным.

— Но?

— Так нечестно.

— Я выполнила твоё желание. Чего тебе ещё надо?

Серебряный Дождь сжал зубы и принялся быстро тасовать карты. Похоже, я его сильно обломала.

Через пару партий мне опять выпала невесёлая доля. И вновь от Серебряного Дождя. Что-то невезучей я стала, или, что более вероятно, кто-то начал мухлевать.

— Поцелуй мальчишку в губы. Как меня.

Я вспыхнула как маков цвет. Вот хамло! Мало того, что добился своего, так ещё и рассказал всем о том глупом поцелуе. Но делать нечего: остальные выжидающе смотрят. Ну почему у парней мысли направлены не туда, куда нужно? Я медленно повернулась к Денису. Ну, если закрыть глаза, то… я склонилась над слегка приоткрытыми губами мальчика, чувствуя его лёгкое дыхание. Нужно всего лишь поцеловать. Так просто. С языком. Нет, не могу.

Я поспешно отстранилась и обернулась к выжидающе замершей кампании:

— Отказываюсь.

— Я тебе не нравлюсь, да?

У Дениса был взгляд побитой собачонки. Ну не могу я совращать малолетку. Пусть даже он намного совращеннее меня. Но объяснить всё-таки придется.

— Я не отношусь к категории любителей детей.

Серебряный Дождь некоторое время молча меня изучал, потом слегка пренебрежительно хмыкнул и отредактировал своё желание:

— Тогда поцелуй Молнию. В губы, как…

— Да поняла я.

Это проще, хотя неприятно, когда они все неотрывно смотрят. Но придется. Кто знает, куда их может занести в своих желаниях?

Лицо Молнии ничего не выражало. Совершенно непонятно, каково его отношение к поступку друга. Пустое и застывшее, как маска. И только шрам в виде молнии в неверном свете костра, казалось, нервно подрагивал.

При моём приближении Молния даже не шелохнулся, не говоря уже о том, чтобы встать. Пришлось садиться рядом с ним на бревно. Глаза неподвижные и будто смотрят сквозь тебя. Но целовался он очень хорошо и долго. Когда я отстранилась от его губ и заглянула в глаза, то вновь наткнулась на сплошную стену. Странный он. Но красивый.

— На сегодня достаточно. Завтра рано в дорогу. — Молния обвел всех мрачным взглядом, и ропот недовольных моментально утих.

— Похоже, она решила объявить нам войну. — Сирин потянулся и тряхнул головой. Брызги от мокрых волос попали на Кевина, заставив того недовольно поморщиться.

— Посмотрим, кто её выиграет, — отозвался он.

— У тебя есть какие-то сомнения?

— Нет, единственное, что нам нужно, так это не подпускать её к раздаче колоды. А с этим я что-нибудь придумаю.

Проснулась я посреди ночи от того, что меня колотило от холода. И покушать тоже не помешает. Чего это у них ночи такие холодные? Завернувшись в плащ и тихо лязгая зубами, я направилась к костру. Темень полная. Почему, когда нужна луна, её постоянно нет? Через пару шагов я за что-то зацепилась и на кого-то грохнулась.

— Принцесса, чего тебе не спится? — слегка хрипловатый тихий голос без труда помог опознать своего обладателя. Странник.

— У тебя поесть чего-нибудь не найдется? — жалобным голосом, но в то же время как можно тише, спросила я.

— А до утра подождать никак не сможешь?

— Нет.

— А колотит тебя от чего?

— Холодно. В остальном всё в порядке.

— Бес, разожги костер, — негромко обратился Странник в сторону, не делая попыток высвободиться из-под меня.

— Не надо, разбудишь всех.

«Ты надеешься, что они окончательно оглохли? От такого грохота даже мертвые проснутся».

Странник резко сел и помог мне укутаться в его плащ. Сунул мне в руку фрукт и провел кончиками пальцев по лбу.

— Ты холодная, как лёд.

Я передернула плечами и обратилась к Дефансеру, быть может, он знает, что со мной происходит? Феникс не замедлил поделиться умными мыслями:

«Тебя прокляли».

И что мне теперь делать? — помрачнела я.

«Ничего. Проклятие я снял, но это потребовало слишком много энергии. Тебе остается только хорошо есть и не переохлаждаться в ближайшую неделю-две».

— Принцесса! — легонько потряс меня за плечо Странник.

— А?

— С тобой всё в порядке?

— Вроде ничего страшного, только согреться надо.

Странник заботливо укутал меня в теплое пушистое одеяло. Оказывается, у них есть не только плащи. Я поблагодарила и вернулась к прерванному разговору с Дефансером.

Почему ты меня сразу не предупредил?

«Я не ожидал, что ты настолько подвержена проклятиям. Ты в курсе, что у тебя вся аура в дырах?»

Откуда? Тоже мне нашёл специалиста по аурам.

Дефансер, не обратив внимания на мою скептическую реплику, с энтузиазмом продолжил:

«Я подобное видел. Остаточный след от сильного проклятия. Чуть ли не смертельного. Похоже, кому-то ты сильно не по душе пришлась. Или даже не ты… Рисунок очень сложен, что говорит о силе и мастерстве наложившего проклятие. Но я не вижу ни начала, ни конца, а это весьма странно».

И что всё это значит? — угрюмо поинтересовалась я, ожидая нового потока полупонятных объяснений.

«Только то, что тебе нужен очень сильный защитный амулет. Поищем в первом же городе лавку магических принадлежностей».

Хорошо. А что это было за проклятье?

«Тебе лучше не знать». — Судя по голосу, Дефансер совершенно не хотел отвечать на этот вопрос, но ведь на кону моя жизнь. Так что я тоже сдаваться не собиралась, к тому же начинала сильно злиться от всех его увёрток и недомолвок.

Хватит увиливать! Если это так важно…

«Сама захотела. — Дефансер был крайне недоволен и постарался, чтобы об этом узнали окружающие, то бишь я. — Проклятия — это очень сложный тип воздействия на различных существ и поэтому…»

Мне не нужны сейчас лекции. Я задала конкретный вопрос.

Я тоже была не в лучшем настроении, и, похоже, феникс это осознал, так как дал чёткий, лаконичный ответ:

«Изначально это была наведенная любовная магия, которая тебя почему-то чуть не убила. А теперь спи. Я тем временем подготовлюсь к лекции на завтра».

Злюка… Но временами хороший.

— Гм!

— М-м-м?

— Подъём.

— Уже? — Я, не открывая глаз, поглубже зарылась во что-то теплое и сказала наобум: — Ещё темно совсем.

— А ты из-под плаща вылези, — ехидно просветили меня.

Я откинула с головы плащ и обнаружила сразу две вещи: уже давно рассвело и то теплое и мягкое, на чем я практически лежала, оказалось Денисом.

— Что ты здесь делаешь?

— Ты ночью замерзать начала. И вот.

— Гр-р!

— Это была не моя идея! — он попытался выставить руки в защитном жесте, но для начала их нужно было высвободить из-под моих 55 килограмм. А это не так просто.

Я подняла голову. Надо мной с нагленькой улыбочкой стоял Серый Орёл. Похоже, наша взаимная неприязнь всё больше набирает обороты.

— Твоя идея? — в лоб спросила я его.

— Не-а, он придумал, — Серый Орёл кивнул в сторону Странника.

Они меня что, совсем не уважают? Я окончательно разобиделась на свою охрану и решила устроить им до вечера бойкот. Молчанием. Хотя, подозреваю, они будут этому только рады. Ничего, у меня есть очень интересный собеседник, который не даст мне заскучать.

«Это я что ли?»

Ты, ты.

«Неправда. Я глухонемой старый амнезийный маразматик».

Это тебя всё равно не спасёт. Сегодня по плану у нас день вопросов и ответов. К тому же ты мне обещал целую лекцию.

День прошел очень познавательно. Настроение у меня было хорошее, несмотря на то, что после обеда Дефансер съехал с лекторского тона на откровенно рычаще-огрызающийся. Оказывается, вчера я впервые столкнулась с дистанционной любовной магией и даже не заметила этого. Проблема в том, что она настолько чужеродна и неадекватна для меня, что обернулась аналогом проклятия. А Дефансер, ничего не говоря, попробовал его снять. У него, конечно, получилось, но какой ценой! После некоторых дебатов мы сошлись на мнении, что пора мне учиться защищаться самостоятельно. А для этого необходимо уметь видеть потоки энергии, ауру, заодно попытаться её подлатать.

И вот, начиная с обеда, я делала титанические попытки медитации на местный лад. Но совершенно не могла вникнуть в то, что казалось фениксу элементарным. Для начала нужно расслабиться, закрыть глаза и ни о чём не думать. Следует бездумно вслушиваться в звуки вокруг, вбирать их в себя и растворяться в них. Находясь в этом состоянии, следует попытаться увидеть потоки энергии в природе окружающей или в себе. Но у меня не получается! Я не могу ни о чём не думать больше 30 секунд, не говоря уже об остальном, а Дефансер не хочет этого понять и обзывает меня лентяйкой.

В общем, вечерний привал я встретила усталая и злая. И тут произошло превеликое чудо: Серебряный Дождь пригласил меня на свою тренировку, даже пообещал показать кое-какие приёмы, но с условием, что я буду без Дениса. Ну, хотя бы что-то.

Через час мне не хотелось уже ничего. Судя по репликам моих учителей, я тупая, кривая и, вообще, ходячий тормоз. Если Серебряный Дождь говорил это в мягкой завуалированной форме и не часто, то обличительный фонтан Дефансера не затыкался ни на минуту.

«Ты как замахиваешься? Тебе же сказано: лёгким движением кисти, аккуратно, почти незаметно… Ты кого убить хочешь: противника или себя? Ах, противника?! А я-то грешным делом подумал, что у тебя лишних конечностей много… Ты вообще видишь, где находится дерево? Ах, ты туда и метила… Ну что ж, поздравляю: у тебя великий талант! Только тебе обязательно нужно больше одного противника. Теперь бедный парень будет думать, что ты его от большой любви прибить решила. Так сказать, месть за вчерашнее. Как ты ему ещё сможешь объяснить, что целилась в дерево, которое стояло от него в двадцати шагах?»

И далее в том же духе. Наконец, я не выдержала и, буркнув «Всё, спасибо», поплелась к костру. Там меня поджидал весёлый Денис.

— Мэрил, а вас почему не было? — с детской непосредственностью спросил он и добавил: — Серый Орёл так интересно стиркой занимался.

Вот, чёрт! Это они нарочно.

Я оглянулась на Серебряного Дождя и поняла: время для тренировки было выбрано специально. Я надулась. Никто меня не любит, не уважает и вообще. С другой стороны не стоит им сейчас показывать, насколько это меня задело. Раз уж битва началась, то не высказывай свои слабости перед врагом. Поэтому я улыбнулась как можно веселее и беззаботнее и спросила у Дениса:

— И как, постирал?

— Не-а, утопил. Потом очень долго вылавливал.

Я посмотрела на слегка мокрого и взъерошенного Серого Орла. Похоже, это было очень интересно. И прошло без меня. Вредины. Ну, вы у меня дождётесь!

…М-да, с такими темпами точно не дождутся. Светлые сыгрались в сплоченную команду, направив основной удар против меня и Дениса. Тёмные составляли независимую оппозицию и старались меня не садить. Я пыталась защитить мальчишку и, в результате, все шишки перепадали на мою долю. Охранники решили припомнить мне все мои вчерашние желания. Первым был Морок. Он выдал мне бронзовый поднос полметра в диаметре и пожелал:

— Иди к тому дереву. Тряси и кричи: «Чего сало не падает?»

Злопамятные они, оказывается. Плюс к этому мне выпала нелестная роль шута. Я вяло спросила:

— А поднос зачем?

— Ловить.

— Что?!

— Сало.

М-да… Мне его что, зубами держать? Дерево-то не маленькое. Такое не потрясёшь. Хотя… Я покрепче схватила поднос обеими руками и со всей силы ударила днищем по дереву. Ё-моё. Оглохнуть можно. Меня затрясло от вибрации подноса, руки резко заболели, но я его не выпустила. Набрав в лёгкие побольше воздуха, я заорала:

— Почему са…

Прямо передо мной на землю свалилось что-то большое и злобно на меня зарычало.

— Это не сало, — сориентировалась я. — Это мясо! — и со всего страху ударила животину по голове, а сама со всех ног кинулась к парням. Животное взвыло дурным голосом и бросилось в противоположную сторону. Больше меня никуда посылать не решились.

Потом эти нехорошие нелюди пожелали, чтобы я просила у них прощения на коленях. Затем заставили прыгать через костёр. После съеденной гианы[5] я озверела окончательно и небрежно спросила, стараясь не морщиться от гадкого послевкусия, сводившего челюсти:

— У вас что-нибудь кроме фруктов поесть найдется? Желательно не кислое.

— Нет, но завтра вечером будем в следующем городе. Уже проголодалась? Или…

Дефансер, конфетку хочешь?

«Чего?» — не понял тот.

Предлагаю сделку. Ты мне сегодня помогаешь в игре, а завтра вечером будем вместе есть ужин. Идёт?

«Но…»

Всё что захочешь, по твоему выбору.

«Ну, ладно-ладно. Закрой глаза».

Когда я открыла глаза, ничего особенно не изменилось, кроме…

— Туман, у тебя карты в рукаве… Острый Клинок, не подмигивай Ветру, он сам справится… Молния, перетасуй колоду ещё раз, пожалуйста…

Парни быстро погрустнели. На результаты повлияло также то, что Дефансер намного лучше моего играет в карты и читает по лицам. Поэтому нечего удивляться тому, что я умудрилась добиться, чтобы Странник, Ветер и Молния обучали Дениса разным техникам боя, выиграла у Серебряного Дождя гитару. И не только это…

Укладываясь спать на жесткой постели, я благодарно пробормотала:

— Спасибо.

«Ты обещала».

Я помню.

Утром я проснулась сама… от странного запаха. Недоуменно оглядевшись по сторонам, я нашла его источник: Бес с Мороком на пару готовили. На темного феникса была возложена великая ответственность по варке супа, а на светлого — нелегкая доля кашевара. Судя по виду (да и по аромату) каша удавалась лучше. Остальные с мученическим видом наблюдали за процессом готовки. Ещё бы, им это есть придется! Я весело улыбнулась и пошла умываться. За мной даже хвост не отправили. Прогресс.

Моё возвращение встретили дружное укоризненное молчание и гадкий запах горелого.

— Мэрил, может не надо? — неуверенно обратился ко мне Денис.

— Нечего было надо мной издеваться!

— Но мы здесь при чём?! — в два голоса взвыли Странник и Денис.

— За компанию. Дайте полюбоваться на ваши кулинарные шедевры. Тэкс. — Я потыкала ножом в то, что в идеале должно быть супом, а не киселём, поддела нечто вроде замахрившейся тряпки и стала гадать, чем же это было раньше. — Ма-аленький вопросик. А из чего, собственно, суп?

— Из рыбы. — Процедил горе-повар.

— Да-а?! — ну, при большой доли воображения… Хотя… Вот плавники вроде. А это хвост. — Ты её чистил?

— А надо?

Если они это попробуют, то сопровождать меня будет некому.

— Знаешь, Бес, выкинь-ка ты это куда подальше. Вечером расспросишь кухарку на постоялом дворе, как правильно готовить уху. — Фениксы с нескрываемым облегчением вздохнули. Морок меня сильно удивил: на вид каша выглядела страшненько, но была съедобна.

— Ты когда-либо раньше готовил? — поинтересовалась я, осторожно пробуя этот «шедевр».

— Приходилось.

— Ребят, каша нормальная, так что придется есть. Заодно узнаете рецепт. Кстати, из чего она?

— Лучше тебе не знать. Почему-то у всех сразу исчезает аппетит.

И я это попробовала. Кошмар.

Мягкая постель и ванна. Какое наслаждение.

«И ужин».

Да, и ужин…

«Чего задумалась?»

А? — Я вздрогнула, не сразу сообразив, что вопрос задал Дефансер. — Нет, просто… У тебя никогда не возникает чувства, что тебя зовут?

«Возникает. Если меня зовут».

Может, мне это кажется. Просто иногда звучит голос на грани слышимости. Даже не голос, а… В общем, не знаю. Может, это Ал? Он давно не появлялся.

Дефансер ничего не ответил, а я впервые серьёзно задумалась о своём ангеле-хранителе. По идее, я должна его чувствовать: улавливать мысли, настроение, отблески эмоций, ощущать его приближение. В конце концов, ему ещё меня учить, а он по-наглому отлынивает! Неужели мне попался недобросовестный ангел, который со мной даже заниматься не хочет? Вот обижусь на него и, когда он придет, разговаривать не стану. Будет знать, как забрасывать свою подопечную… И всё же мне его не хватает. Именно сейчас. Вдруг стало так одиноко и грустно.

Ал, приди. Скажи, что ты про меня помнишь и ни на что не обижаешься.

«Не обижаюсь».

Я вздрогнула и очнулась. Неужели я заснула? Но голос показался таким реальным… Ангел был здесь? И просто так ушёл, не разбудив меня?

Нет, Ал, погоди. Я хотела поговорить с тобой. У меня накопилось так много вопросов! Вернись, ну пожалуйста!

И оно вернулось. Нет, это был не Ал. Это было Знание. Его Знание и его память: о нём, обо мне, о друзьях и о мире… Час за часом я проживала новую жизнь — его жизнь. Игры, учёба, война, горе потерь, радость приобретений. Мир. Пустота. Ответственность и грусть. Одиночество и друзья. Моё рождение. Он очень внимательно следил за моей жизнью с самого начала, ограждая от многих неприятностей и разочарований. Первый призыв Творца. Безграничная усталость в его глазах. Посланница не смогла пройти сквозь щит. Второй призыв. Опять надежда. Но нет, она погибает почти сразу после прохождения щита. Третья попытка. И снова неудача. Каждая смерть болью отзывается в сердце. Остался последний шанс, но почему у него такие плохие предчувствия? Отозвалась я. Но почему? Так мало времени… Я даже не узнаю его поближе. Пускай. Только бы я выжила и нашла своё счастье. Я буду не одна. У меня останется демон-хранитель. Он обо мне позаботится. Обязательно. Ведь ты обязательно будешь заботлив с тем, кого любишь. Восхищение в моих глазах. Нет, он это не вынесет. Лучше вообще не разговаривать без надобности. Люди слишком быстро привязываются. У него совсем нет времени. Последние часы. Он должен сконцентрироваться, как следует, но он вспоминает меня. Улыбка, полная света, радости и доверия. Лучистые глаза, на дне которых вспыхивает удивление. Прости. Первый и последний поцелуй в теплую щеку. Прощай…

— Нет. Нет! Нет!!! Ты не должен умирать ради меня! Даже ради их всех: людей и фениксов. Как ты мог оставить меня здесь, одну? Ты, который так хотел, чтобы рядом был тот, кто тебя понимает?! Кто поддержит? Кто поможет! Не хочу! За что?!?

И только сейчас я в полной мере осознала свою потерю. Я рыдала, молила, грозила и заклинала, но всё без толку. Зачем я его встретила? Зачем узнала? Зачем он отдал мне свои знания теперь, когда он мертв?

Не хочу. Ничего не хочу от этой жизни. Я тоже должна умереть…

Буря эмоций прошла, оставив меня покачиваться на волнах отупения. Казалось, я ничего больше не могу чувствовать, но это не так. Ощущение чужого присутствия помогло скинуть это странное оцепенение.

— Кто здесь?

— Я.

Всего одно слово таким знакомым голосом. Однажды услышав, ты запомнишь его на всю жизнь.

— Созерцающий?!

— Созерцающий? — слегка удивился Творец, но спорить не стал. — Хорошо, пусть будет так.

— Зачем ты пришел? — Получилось грубо, но мне сейчас не до сантиментов.

— Меня призвала твоя боль. Быть может, я смогу её уменьшить. И хочу напомнить про моё обещание.

— Обещание? — Я недоуменно наморщила лоб и внезапно вспомнила: — Исполнить одно желание?

— Да.

— Тогда… тогда… я хочу забыть Ала.

— Забыть?

— Да. Ты не понимаешь, как тяжело знать, что ради тебя умерло самое близкое существо. Это как… я чувствую себя убийцей.

Творец грустно улыбнулся.

— Забыть. Забыть всё то, ради чего он жил. Выкинуть его подарок на помойку и вычеркнуть память о нём из анналов Мироздания… Неужто помнить — это так для тебя больно?

— Да. Неужели ты не понимаешь?

— Почему же, понимаю. Ещё как понимаю. И что значит, чувствовать себя убийцей прекрасно испытал на себе.

— Да ну? — не поверила я, хотя прекрасно слышала грусть и усталость в его голосе.

— Ты никогда не задумывалась о том, каково это — быть Богом? Истинным Богом, не пришедшим, а создавшим своих собственных детей?

— Нет.

— Знаешь, что в этом самое тяжелое?

Творцу незачем было всё это рассказывать мне, но я почувствовала, что ему тоже нужно хоть раз выговориться, выплеснуть всю ту боль, что он копил в себе.

— Тоже нет.

— Самое тяжелое — это видеть, как они страдают, умирают. Самое счастливое — любоваться их искренней радостью. Представь себе ребенка, прекрасную белокурую девочку. Ты знаешь, что через час она попадет под машину, но ты ничего не можешь сделать.

— Почему?

— Во-первых, если всех спасать, то через 30 лет человечество просто-напросто не поместится на одной планете. Но самое главное, что я не могу столь радикально вмешиваться в вашу жизнь. Подобные действия нарушат хрупкие весы мирового равновесия. Спасти одну единственную жизнь — это значит убрать один-единственный камешек из-под булыжника на вершине горы. Булыжник, может, и не сдвинется, но что-то обязательно произойдет. Быть может, намного быстрее упадет камешек рядом лежащий.

Так что я прекрасно знаю, что значит быть палачом, и тоже о многом хотел бы забыть. Но я помню. Помню всех моих детей. И это не только люди. А на Земле ведь есть ещё животные и растения. Мне больно видеть, как человек уничтожает всё вокруг вместо того, чтобы создавать. Я не могу помочь той девочке. Она в меня не верит. Многие миллионы людей перестают верить в меня и мою силу, в то, что я могу им помочь. И как ни грустно — я не могу, ведь между нами огромная пропасть.

— Но если человек верит? Ты ведь всё равно не в праве вмешаться.

— Напрямую нет. Но я могу направить к нему кроху своей силы. Такие люди становятся продолжением меня. Но и их я не в силах спасти. У Мироздания свои законы, но многое зависит от самих людей, от того, как они смогут распорядиться данной силой.

— То есть, ты не можешь никого спасти, но сам человек в состоянии это сделать? — подвела я итог сказанного.

— Да.

— Каким образом?

— Смотря по тому, как он распорядится силой. Здесь слишком много связей, и, дергая за одну ниточку, невозможно, чтобы не задрожали другие. Но дать силу — значит просто упрочить эту ниточку изнутри, не трогая узор.

— И почему всё так сложно? — спросила я скорее себя, чем собеседника, но Творец всё же ответил:

— Так было, так есть и, может, так будет всегда. Быть может, все мы дети или игрушки более высшего существа, имя которому Мироздание. Кто знает. Ведь были в своё время намечены рамки бытия, установлены критерии возможного, сделаны наброски существующих порядков. Мы можем пытаться их изменить, но никто не знает, к чему это приведет. — Создатель улыбнулся и глянул, как мне показалось, прямо в душу. — Так ты всё ещё хочешь забыть?

— Нет, я поняла. Спасибо тебе. Но у меня возник вопрос: исполняя моё желание, ты заденешь человеческие жизни, я правильно поняла?

— И да, и нет. Если бы ты осталась на Земле, то да. Но ты нить, вытянутая из узора. Узор не распадется, конечно, но слегка изменится. Моё вмешательство минимально и проведено через более близкое тебе существо. Теперь твоя нить вплетена в новую канву. Тебе здесь не место, но ты появилась и своим существованием изменяешь узор. Так что, помогая тебе, я не влияю на других людей. Ты же, вплетаясь в канву иной жизни, как бы создаешь сама окружающее пространство. У тебя нет столь ограниченных рамок, и твоя жизнь имеет только начальную точку. Всё остальное зависит лишь от тебя самой.

— От меня, — эхом повторила я, раздумывая над сказанным. Вдруг мне показалось, что я поняла, что хотел донести до меня Творец. — А что, если ту девочку спасёт человек, которому ты дал силу?

— Что-то изменится, но не столь значительно. И запомни, чем больше в человеке моей силы, тем тяжелее ему жить среди людей. Ибо они чувствуют в нем чужеродность. Путь избранного становится хрупче, ибо на него возлагается больше ответственности. С другой стороны, его жизнь становится легче, ведь он видит чёткую цель и та позволяет ему преодолевать препятствия. К тому же добродетели этих людей помогают им жить в гармонии с миром, самим собой и притягивают других людей, как свет бабочек. Тёплый, мягкий, дарующий защиту свет. Главное, его увидеть.

— Как-то всё слишком запутанно.

— Нет, здесь всё просто. Сложным оно становится, когда переносится в реальность бытия. Я рад, что ты пытаешься меня понять, а теперь — до встречи.

— Ты уже уходишь?

— Да, время. Надеюсь, тебе понравился мой подарок?

— Какой подарок? — удивилась я.

— Не поняла ещё. Ничего, со временем осознаешь.

Я смотрела в потолок и ничего не чувствовала. Да, ты помог мне. Спасибо, Создатель. Это уже не разрывающая на куски дикая боль, а тихая грусть. Спасибо, Ал, что со мной останется частица тебя. Извини, что сразу не поняла этого. Да, ты исчез. Мироздание забрало тебя, чтобы растворить в себе. Ты возродишься вновь, но в то же время останешься со мной. Спасибо. Я выживу, ведь ты погиб ради этого. И я обязательно сделаю всё, чтобы спасти фениксов и людей.

Я вздрогнула, когда осознала последнюю фразу. Спасти других. У меня будет реальная возможность это сделать. Стоит только попросить. Да, это и будет моим желанием: предвидеть, чтобы быть готовой это встретить и изменить, раз у меня имеется подобная возможность. Остальное у меня уже есть. Всё, кроме Ала.

В памяти всплывали незнакомые мелодии. Я взяла гитару и начала тихо перебирать струны. А ещё я теперь умею рисовать…

— Мэрил, вставайте, — раздался от двери голос Дениса.

— Зачем? — Я перекатила голову по подушке, чтобы видеть мальчика, и зевнула, прикрывая рот ладонью.

— Все уже готовы. Ждём только вас.

— Еще подождут. Мы сегодня остаёмся в городе, — безапелляционно выдала я и вновь отвернулась к стене.

— Но…

— Так и передай. И оставь меня в покое.

Денис ушел, но через минуту, громко хлопнув дверью, ворвался Молния.

— Ты что себе позволяешь?

Я зарылась поглубже в подушки.

— Отстань.

— Так мы до Гиперии в жизни не доберемся!

— Доберетесь, куда вы денетесь? А сегодня у вас выходной. Так что радуйтесь и наслаждайтесь моментом. Всё, свободен.

Вновь громкий хлопок двери и благословенная тишина. Совсем не бережет чужое добро. Я ещё минут десять провалялась в кровати, но нужно вставать: у меня на сегодня запланирован большой поход по магазинам, и не только он.

Три унылых сонных охранника маячили за спиной, как вечный укор мне и всем моим идеям. Не понимаю, я-то в чём виновата? Если не выспались, то могли со мной в город не идти. Во всяком случае, столь большим составом. Мне развеяться хочется, а не любоваться на их кислые рожи. В результате пятичасового похода по лавкам и палаткам я купила здоровенную гору книг, сладости для пегаса и неплохой защитный браслет. Осталось ещё кое-что. Я обвела взглядом охрану и не терпящим возражения голосом сказала:

— Я на прогулку. Меня будет сопровождать Странник.

— Почему только он? — тут же подобрался Молния.

Потому что он выглядит самым выспавшимся, — подумала я, но вслух произнесла другое:

— Хочешь составить нам компанию? Я не против.

Молния от подобного предложения шарахнулся в сторону в прямом смысле слова. Чего это он? В результате со мной отправили только Странника, как я и хотела. Денёк выдался жаркий, полдень, самый солнцепёк, а он во всём чёрном плюс извечная маска. Расспросить что ли, почему он постоянно так одевается? Всё равно делать больше нечего. Времени много: пока из города выберемся, пока до леса доедем — можно всю историю жизни рассказать, не спеша и со вкусом.

— Странник, почему ты никогда не снимаешь маску? Тебе это не доставляет неудобств?

— Нет.

— И всё? Так не интересно.

— Это личное.

Ладно, заткнусь. Судя по голосу, это ему неприятно. Подойдём с другого бока.

— У тебя девушка есть?

— Нет.

«Опять не в тему. Ты можешь хоть слово сказать, чтобы не обидеть парня?» — накинулся на меня Дефансер.

А что я такого спросила? Ну, хорошо-хорошо, только отстань.

«Не отстану. Никакого уважения к чужим эмоциям! А ещё девушка».

Мои бы кто уважил, — огрызнулась я и вновь подумала об Але.

«Эй-эй, только не надо опять съезжать к самосожалению. Лучше расспроси его, как он учился пользоваться Тропой. Это должно быть интересно».

С чего ты так решил?

«Без казусов ни у кого не выходило. За это я тебе ручаюсь».

Ну я и спросила. Это было и вправду занимательно. Умение пользоваться Тропой открывается много позже, чем остальные. Родители думали уже, что у него нет способностей к магии, а глядишь ты, как повернулось. Ему было тогда 45 сианов. А перенесло его не куда-нибудь, а прямо во дворец светлых.

— М-да, повезло, ничего не скажешь. А выбирался ты оттуда каким образом?

— Эрина помогла.

— А кто?..

— Мы уже достаточно углубились в лес. Что ты хотела найти? — резко оборвал мой вопрос Странник.

— Я ещё сама толком не определилась.

«Больше не расспрашивай парня, а то у него сплошные негативные воспоминания идут».

Понятно. По принципу: куда ни кинь — везде клин.

Я соскользнула с кошмара (Селену мы решили в город не брать) и пошла обследовать землю под ближайшим деревом. Мне нужен корешок, напоминающий крестик, или просто толстый, но с ним возни будет больше. Странник прислонился спиной к дереву и наблюдал, а я всё больше углублялась в лес.

После встречи с Творцом (в библиотеке Индинго я наткнулась на другое название таких богов — Созерцающие) я решила, что сделаю себе крестик. Своими собственными руками. Другое дело, что помучиться придется изрядно. Как назло, ничего похожего не находилось, и я всё дальше уходила от дороги, не замечая ничего вокруг. Наконец, я нашла то, что надо.

Стоило мне склониться над прельстившим сухим корешком, как в меня ударилось что-то тяжелое, сбило с ног и увлекло на землю. В придачу, оно упало сверху, не давая возможности подняться. С трудом подняв голову, я поняла, что это Странник, и попыталась его столкнуть.

«Тише, — зашипел на меня Дефансер, — не видишь, он ранен».

Где? — Я моментально прекратила попытки столкнуть с себя парня и замерла.

Странник дернулся и съехал вправо. Я попыталась встать, но почувствовала боль в висках.

«Не сопротивляйся, не то опять завтра голова болеть будет».

Подожди, может, мы с ними договориться сможем.

«Если только о месте похорон».

Меня рывком поставили на ноги. Нападающих оказалось пятеро.

«Их восемь, но от этого не легче. Наемники. Ни одного чистокровного. Мелочёвка».

Прямо передо мной стоял эльф, о чем свидетельствовали тонкие черты лица и длинные заостренные уши. Он внимательно осмотрел меня сверху вниз и направился к Страннику. Последовавшие затем звуки мне совершенно не понравились.

«Стрелы достает», — проинформировал Дефансер.

Странник выживет?

«Если долго возиться не будем, то да».

— Это принцесса Елизавета? — сухо спросил эльф.

— Нет, — прохрипел Странник и закашлялся.

— Тогда зачем ты её охраняешь?

— От полноты чувств.

Послышался звук удара.

«Будешь колебаться, спасать будет некого», — предупредил Дефансер. Я прикусила губу. Как я не хочу это делать, но другого выхода я не вижу.

Давай.

Я закрыла глаза. Мир вокруг стремительно менялся, наливаясь красками. Нет, это я изменилась. Я чувствовала, как трава пригибается под лёгкими шагами эльфа, как тяжело, с хрипами дышит тёмный феникс, как нетерпеливо переминается с ноги на ногу один из наёмников. Эльф взял меня за подбородок и приподнял голову, рассматривая со всех сторон, но глаза я не открыла.

— Ты принцесса Елизавета?

— Да, я принцесса фениксов. Вы меня за это убьете?

— Нам заплатили.

— А если я заплачу больше? — тихо поинтересовалась я.

— Нельзя оставлять свидетелей. — Эльф отпустил меня и повернулся, чтобы отойти.

Правильно: свидетелей оставлять нельзя.

— Хорошо. Один вопрос: не желаете ли развлечь меня? В последний раз.

— Нет.

— Кэп, отдайте нам. Мы её развлечем, а потом можно и…

Эльф заколебался, но общими усилиями команда его уломала.

— А он, — я, всё так же, не открывая глаз, кивнула в сторону Странника, — пускай смотрит и жалеет, что в своё время отказался. Всё равно он уже ни на что не годен.

Мою идею восприняли с энтузиазмом. Глупые.

— Отпусти меня, у меня нет оружия, а я слишком много умею, чтобы быть пассивной в этой игре.

Я прогнулась и скользнула губами по шее бугая, что меня держал. Он разжал руки, и я потерлась щекой о его бороду, концентрируясь на месторасположении своих противников, потом скользнула танцующей походкой по направлении к главному, на ходу снимая одежду и отбрасывая как можно дальше. Забрызгаю ещё. С сапогами и штанами пришлось повозиться, но я с этим справилась, не слишком замедляя движение.

Сейчас я в центре круга из восьми фигур. Только полуэльф держит кинжал, остальные стоят и пускают слюни. Отлично. С главаря начну, остальные даже ничего понять не успеют. Я предвкушающее улыбнулась и открыла глаза. Игра началась…

Солнце мирно освещало жуткую картину, а посреди, заляпанная кровью с ног до головы, рыдает хрупкая девушка… До сих пор не могу поверить своим глазам. Всего одно мгновение — и обыкновенная девчонка превратилась в идеальную машину для убийства. Это не её нужно защищать от внешнего мира, а весь остальной мир от нее. Демоны! Больно. Будет мне наука на будущее, как отвлекаться во время задания. Каждый шаг болью отзывается во всём теле, но здесь оставаться нельзя. Почему она плачет, неужели её смогли ранить? Ещё пару шагов и… Девушка резко оборачивается и вскакивает на ноги. Чтоб меня проклятые взяли! Эти глаза… глаза полночного неба, из которых выглядывает сама смерть. Она делает шаг вперед, впившись своим страшным немигающим взглядом.

— Ты всё видел, да?

— Да. — Вот демоны! Неужели она собирается меня убить?

Принцесса подалась вперед и уткнулась лицом мне в грудь. Я тихо охнул от боли.

— Ты никому не расскажешь о том, что сегодня произошло?

Сомневаюсь, что ты оставишь мне выбор.

— Нет.

— Я тебе верю, но… — она посмотрела на меня своими постоянно меняющимися глазами, переходящими от цвета ночного неба с далёкими звёздами к их обычному оттенку, — но я должна быть уверенна.

Она приподнялась на носки и накрыла мой рот поцелуем. Я окаменел, пораженный. Честно говоря, ожидал всего, но не этого. В губы впились тысячи холодных иголочек, но через мгновение всё исчезло. Девушка со вздохом отстранилась.

— Это поможет тебе сдержать слово. Тут недалеко река. Нам нужно помыться.

Она тяжело вздохнула и посмотрела на меня. Глаза её стали обычными, наполненными болью и грустью.

Река и вправду оказалась совсем близко. По дороге туда девушка не замолкала ни на секунду, будто нуждалась в звуке чьего-либо голоса, пусть даже своего собственного.

— Я не хочу никого убивать, но это уже третье покушение. Я никому не желаю зла, они первые начинают, и он не оставляет мне выбора. Послушай, Странник, что если я просто-напросто не доеду до Гиперии? Инсценирую похищение или нечто подобное, и никто меня больше не увидит?

— Не надо. Это будет означать, что мы не справились с приказом Повелителя.

— Лучше быть обесславленным, чем убитым, — безразлично пожала плечами девушка. Я в очередной раз отвёл глаза. Интересно, она так и дальше собирается ходить почти голой?

— Уверена? Меня отец не станет сильно наказывать, остаётся Бес. Харолан его не любит. Из светлых наказания сможет избежать только Серебряный Дождь. И то не факт.

— Каким образом их накажут? Это ведь родная кровь, я не думаю…

— Когда дело касается государственных интересов, понятие «родная кровь» уже не актуально, так что всех провинившихся ожидают пытки.

Я специально нагнетал атмосферу, так как с этой девчонки вполне станется сбежать, а мы и не заметим. Беса, конечно, пытать не будут, но позора не оберёмся.

— Понятно, значит, придется ехать до конца.

Вопрос долго вертелся на языке и, наконец, я спросил. Чем я рискую? В худшем случае она просто не ответит.

— Кто ты?

— Я? Если бы я сама знала. Ал…

— Что? — не понял я последнее слово.

— Если бы он был здесь, со мной, то всё было бы намного проще. Ну вот, пришли. Давай, помогу тебе раздеться. — Она помогла мне освободится от куртки, одновременно продолжая рассказывать: — Мы только познакомились с Алом, как он ушёл.

— Зачем ты мне это всё говоришь?

— Ты никому не сможешь рассказать о сегодняшнем дне, а мне просто надо выговориться. Прости.

Девушка невесело улыбнулась и потянулась к завязками на горловине рубашки, но я перехватил её руки.

— Дальше я сам.

— Ты не сможешь, у тебя вся рубашка в крови.

— Не впервые. Иди купаться.

— Почему ты прячешься ото всех, неужели считаешь себя настолько уродливым?

— Да, уйди! — Её навязчивость начинала сильно раздражать.

— А с ранами ты что делать будешь? Их нужно обработать, а они как-никак на спине, — не сдавалась девушка.

— Справлюсь.

— Хватит придуриваться! Сомневаюсь, что у тебя что-либо похуже того, что я видела. Обещаю, что моё отношение к тебе не изменится в любом случае, и никто никогда от меня не узнает о твоём секрете.

— Секрет! Ну, смотри, если вытерпишь.

Я рванул рубашку, не отрывая взгляда от её лица. Она не отвернулась, не вздрогнула, только удивлённо расширились глаза.

— Кто это тебя так?

— Это мои дела.

— Всё остальное тоже такое?

— Почти.

— Ничего, — преувеличено бодро утешила она меня, — мужчину шрамы украшают.

Я через силу улыбнулся.

— Значит, я одно сплошное украшение.

— Вот-вот, и нечего себя стыдиться.

Она помогла мне смыть кровь, обработала раны, а потом мы сидели на берегу реки и рассказывали: она об Але, я про Эрину.

Всё-таки её зовут Елена, и она совершенно не такая, как мы.

Не успели мы проехать по дороге и ста метров, как наткнулись на взбешенного Молнию. Какой-то он в последнее время нервный.

— Где вы так долго были?

— Гуляли. Ты с нами сам не захотел, так чего сейчас возмущаешься? — как можно небрежнее ответила я, стараясь не мрачнеть от одного воспоминания о нашей «прогулке».

Светлый феникс только глянул исподлобья и пристроил своего кошмара бок о бок с моим и по другую сторону от Странника. Я же вновь погрузилась в свои невеселые думы. Дефансер постепенно подчиняет меня себе. Если так пойдёт и дальше, то я стану похожей на тех самых наёмников, которые без сожаления готовы убивать направо и налево. Поэтому нужно с этим бороться. Другое дело, каким образом?

Когда он перехватывает инициативу над моим телом, я чувствую себя сторонним наблюдателем и ни в силах пошевелить даже пальцем. Правда, я не особо пыталась, но в следующий раз попробую. Далее. Он легко читает мои мысли. Нужно научиться ставить ментальные блоки. Затем…

«Лена, не майся дурью», — влез в мои рассуждения феникс.

Что значит, не майся? Я могу выучить заклинания обездвиживания, потери памяти и тому подобного, и не будет больше необходимости убивать.

«Выучить-то ты выучишь. С твоим упрямством я в этом не сомневаюсь. Вот только применять не сможешь. Насколько я знаю, они все энергоемкие, длительные в произношении и требуют не один сиан предварительного обучения. Но самое главное, для них требуются способности, которыми ты не обладаешь».

Должен быть выход! — упрямо настаивала я на своём, уверенная, что Дефансер просто подыскивает повод, чтобы убить побольше народа.

«Ищи, если хочешь, но будет ли толк?»

Молния с видом грозовой тучи проводил меня до комнаты и на прощание издевательски спросил:

— Соизволит ли мэрил продолжить путь завтра с утра?

— Соизволит. — Я по-королевски кивнула и захлопнула дверь у него перед носом. Язва ходячая. Вот возьму и не соизволю, что он тогда делать будет?

Лисенок вертелся у меня возле ног, напрашиваясь на ласку. Я почесала его за ушком и внимательно посмотрела на Дениса. Нужно начинать заниматься с ним грамотой. Правильно, сразу после ужина, а перед сном можно будет немного порисовать Ала.

Меня разбудил настойчивый стук в дверь. Да, точно. Я её вчера на засов закрыла. Похоже, я настолько увлеклась художеством, что не осталось сил раздеться и залезть под одеяло.

— Мэрил, собирайтесь. Уже утро, — раздался из-за двери голос Дениса.

— Слышу, — прохрипела я. — Скоро выйду.

Что с моим голосом? Вроде не простудилась и воды холодной не пила. Горло не болит. Тогда почему вместо нормальных звуков выходит одно сплошное карканье?

Я начала собирать разбросанные по всей кровати рисунки и замерла. Вчера я рисовала только Ала. На одном листе. Но тогда почему кровать усыпана набросками? Я всмотрелась в один. Сначала ничего не было понятно, потом я разобрала, что это мы на кошмарах, но… Я схватила другой листок, третий, четвёртый… Всего семь набросков: засада и смерть моих сопровождающих. Я всматривалась в рисунки, пытаясь сообразить, что бы это значило.

«Предсказание».

А если нет?

«Посмотри на второй, пятый и шестой рисунки. Кое-что из намеченного пейзажа можно использовать в качестве ориентиров. Позови Странника, может, он их признает. Если это предсказание, то оно может случиться не сегодня, а завтра или через неделю».

А может вообще не произойти.

Я вихрем ворвалась в комнату тёмных фениксов. Слава богу, Странник был там. Судя по движениям, вчерашние раны не доставляли ему особого беспокойства.

— Мне нужно с тобой срочно поговорить. Пошли.

— Куда? — опешил феникс.

— Ко мне.

Когда мы оказались в моей комнате, я вновь закрыла засов и показала отмеченные Дефансером наброски.

— Эти места тебе ничего не напоминают?

— Напоминают, — кивнул Странник. — Мы сегодня там проезжать будем.

— Значит, уже не будем. У тебя есть карта?

Феникс без лишних вопросов достал и разложил полотняную карту, затем начал объяснять:

— Мы сейчас вот здесь, в Ринеме. Если не ошибаюсь, то указанное на рисунке место находится вот здесь. — Палец Странника уткнулся в тонкую полоску, пробегающую между неровных линий с подписью «Заболотное ущелье».

— Удобное место для засады, — пробормотала я, внимательно изучая разложенную передо мной карту. — Обойти нельзя. Впрочем, незаметно подобраться тоже. Это единственный путь?

— Да.

— По какой дороге мы ехали вчера?

— Вот по этой. Нас там тоже, похоже, нас ждали. Вполне возможно, что они перекрыли все пути из города.

— А, может, и нет. Какие есть предложения?

— Есть одно, но… — Странник замялся. Судя по всему, версия была не из лучших, но выбора-то нет.

— Но?.. — подтолкнула я его.

— По той дороге, что мы ехали вчера, можно добраться до Велисы, маленького приграничного государства, а оттуда есть переход до Гиперии.

— Это же чудесно! Тогда в чём загвоздка?

— В том, что светлые об этом портале не знают — это раз, и туда очень сложно добраться — это два.

— С другой стороны, никто не ожидает, что мы поедем этой дорогой, — загорелась я, внимательно смотря на убегающую вверх карты змейку дороги. Вокруг неё постоянно будет лес, потом пойдут горы. Вероятность засады есть, но если знать, где она находится, то вполне возможно её избежать.

— Но нас там поджидали, — резонно возразил Странник.

— Будем надеяться, что больше не будут, — пожала плечами я.

— Ты уверенна насчёт рисунков?

— Нет. У меня такое в первый раз, но я не хочу рисковать.

— Этот путь может оказаться непосильным для тебя и кошмаров.

— Для меня — вряд ли. С другой стороны, я не вижу иного решения. У тебя есть другие идеи? Нет? Тогда пошли, обрадуем Молнию. Только не говори ему ничего о рисунках.

— Но как ты объяснишь изменение маршрута?

— Предчувствием.

— Вы издеваетесь? Зачем нам возвращаться обратно?

— Я видела плохой сон.

— Это не повод. К тому же, это единственная дорога в Гиперию, — упрямился парень.

— Молния, ответь мне откровенно. У кого-нибудь есть резон, чтобы я не вернулась ко двору? Только честно.

— Да. — Слово, тяжёлое как камень, слетело с его губ. Смертельный приговор, озвученный лично для меня. Но у меня остались ещё вопросы.

— У многих?

— Не знаю. — Молния не смотрел на меня. Похоже, он что-то скрывает.

— Эти фениксы способны на всё, вплоть до убийства?

— Не знаю.

— Молния, послушай. Меня уже пытались убить, но в тот раз я списала всё на простых грабителей. Тогда я выжила благодаря чистой случайности. То нападение я тоже считала случайным. Но если меня намерены убить, то они не остановятся до самого конца пути. Многие знают маршрут нашего возвращения?

— Единицы. Но кое-кто мог догадаться самостоятельно.

— Ты считаешь, что путь через ущелье единственно возможный?

— Да. — Он ответил, не колеблясь ни секунды. Я глянула на Странника и решительно произнесла:

— Значит, мы спутаем им все карты.

— Каким образом?

— С нами ведь Странник.

— Он не всесилен.

Молния исподлобья метнул взгляд в сторону Странника. Было видно, что перспектива довериться тёмному фениксу его, мягко говоря, не радует.

— Но он может многое.

— Нет, — отрезал Молния и отвернулся к окну.

— Опять двадцать пять…

Третий день почти беспрерывной скачки ознаменовался моим обмороком. Слава Богу, Странник успел меня подхватить. По сравнению с тем, какой темп Молния задал сейчас, всё, что было до этого, можно назвать лёгкой воскресной прогулкой. Спали мы исключительно мало. Но если охрана это переносила нормально, то мы с Денисом валились с ног от бессонницы и усталости. Но мальчику проще, ведь он едет с Бесом, а вот мне… В конце концов пришлось плюнуть на гордость, отпустить Селену и продолжить путь на кошмаре Странника. Так хотя бы можно было урывками поспать, не боясь каждую секунду свалиться на землю.

Я смогу её призвать, когда буду в Гиперии? — спросила я у Дефансера про своего пегаса.

«Ты сможешь призвать её везде, где восходит ночное светило», — успокоил он меня.

— Хорошо, — пробормотала я и погрузилась в дремоту.

В этот день на ночлег мы остановились ещё до захода солнца. Я почти сразу уснула. Весёлое настроение парней, проявившееся пару дней назад, безвозвратно улетучилось. Теперь всё напоминало начало нашего пути с той разницей, что даже мне не хотелось ничего спрашивать. Этим фактом моя охрана, небось, безгранично довольна.