Возвышение. Земли Ордена

Глава 1

Спасибо читатели, что вместе со мной перебрались в новую книгу. Это значит, что герой и его история вам нравятся. Несмотря на все их недостатки. Я рад. Довести эту историю до конца одному было бы невозможно. Спасибо вам за поддержку. Покупка электронной книги — это ваш вклад в творчество автора.

Если вы хотите, чтобы история продолжалась, то жду вас на портале Автортудей:

https://author.today/u/id54937541/works

Семнадцатая книга цикла Путь. Первая книга здесь:

https://author.today/reader/28530/218269

Это — вторая стена в моей жизни. Вторая стена, которую я строю. Ну… или участвую в строительстве. Так или иначе.

Если отстраниться и, используя один из советов Бахара, взглянуть на происходящее непредвзято, то можно даже сказать, что в основе своей обе стены в моей жизни одинаковы.

У каждой из них был этап подготовки материала, подготовки основания, возведение стены и доведение её до идеала. Так-то оно так, только между стеной в деревушке Нулевого, которая даже не имела названия, и стеной беззвёздной фракции Сломанного Клинка — различий столько, что назвать их схожими не повернётся язык даже у Бахара.

Тем более, не повернётся он у меня, который первую из этих стен складывал своими руками.

Сначала я долго и упорно таскал камни из руин города Древних и наполнял ими хранилище деревни, получая за эту пайку из мясного корня. Затем участвовал в копке ямы-основания для стены. После месил в яме-чаше густую болтушку из рубленной драконьей травы, глины, песка и дерьма джейров, затем бутил основание стены, бросая в яму слой камней и заливая его жидким саманом из ямы-чаши. Когда камни переставали выглядывать — повторял всё заново. Затем, пока основание сохло, я месил более густую смесь, трамбовал в формы и сушил на солнце большие саманные кирпичи, которые могли поднять только пятизвёздочные Закалки. Кирпичи-основу той самой будущей стены толщиной в два локтевых кирпича и высотой так, чтобы взрослый мужчина едва дотягивался до верха.

Два локтя и поднятая рука мужчины… Я перевёл эти детские воспоминания в имперские единицы измерения, которые мне разъяснила Фатия и которых от меня всё время требовали советники, большую часть дня тратившие на то, чтобы быть моими учителями. Толщина в два чи, высота в чжан. Не только детские воспоминания, но и детские размеры, из которых и я, изгой деревни Леград, и подвластный мне город давно выросли.

Здесь и сейчас мне нужно поднимать стену, поверх которой могут ходить стражники города, бегать по ней, если вдруг на город нападут, прятаться за зубцами, которые тоже, кстати, неплохо так увеличивают требуемую толщину стены, потому что крепость камня крепостью камня, формации формациями, но надёжность толщи камня ещё никто не отменял, особенно если это камень Древних, который Закалка Нулевого может даже не надеяться расколоть.

Да и высота. Предводители и Властелины идут особым счётом, никто и не ожидает, что стена их остановит и должна подниматься до Неба. Нет, каждому своё, поэтому стена города должна мешать только тем, кто ещё не умеет летать. Всё точно так, как происходило под стенами Вольного Приюта — стена должна сдержать натиск Закалок, Воинов и Мастеров, дав защитникам города преимущество.

Пять чжаней высоты — это самое меньшее, что мы должны возвести вокруг города. Ниже даже беззвёздная фракция не может себе позволить в Пятом поясе.

Пять чжаней высоты, чжань в ширину. Причём не из самана, а из камня. И чтобы надёжно поднять такую стену и быть уверенным, что сектанты или банда не снесёт её первым же ударом, для каменной стены тоже нужно подготовить основание, причём основание, соответствующее её высоте.

Не дождавшись, когда ветер снесёт облако пыли, я вошёл прямо в него, прошёл к краю ямы и заглянул в неё своими глазами, а не восприятием. Два чжаня или восемь шагов глубины. С сомнением уточнил:

— Бахар, а ты точно уверен, что такая глубина необходима?

Тот, и не подумав следом за мной лезть в пыль, и, как всегда, выглядя так, словно уже неделю устал и готов вот прямо сейчас рухнуть на землю и уснуть, буркнул позади негромко:

— Нельзя объять всё на свете. Что я понимаю в строительстве стен города? Ни-че-го, — но раньше, чем я успел изумиться, он продолжил. — Но так считает наш мастер по камню, и я не вижу причин сомневаться в его навыках и знаниях.

Я кивнул и всё же уколол Бахара:

— Нельзя объять необъятное? А мне кажется, будто последние недели полторы вы считаете, что глава семьи может это сделать.

Но он даже не смутился:

— Мы считаем, что вы можете что-то узнать получше, где-то нахвататься немного меньше, что-то вообще узнать мельком, на ходу. Никто же не заставляет вас, глава, самому вырезать эти блоки и укладывать их в стену? Тем более, не требует от вас вкладывать формации в эти стены. Ни я, ни кто другой из старейшин не требует от вас невозможного или глупого. Главное, чтобы вы хоть немного понимали во всех делах семьи, знали хотя бы основы.

Я вздохнул. А что, если я как раз не прочь заняться самыми-самыми основами и этим самым глупым? Что, если я хочу вырезать блоки, затем брать их, прижимать к груди, ощущая их приятную тяжесть, тащить к яме фундамента и укладывать их туда, один за одним, одним за одним с утра до ночи?

Прошлую стену мне очень нравилось строить. Тем более, тогда мне приходилось скрывать свою силу, и саманные кирпичи я не таскал. Здесь же ничего скрывать из своей силы не придётся. Напротив, придётся догонять настоящих умельцев, которые знают особые, небоевые техники, с помощью которых обрабатывают камни. Вот это было бы стоящее занятие для собирателя камней из Нулевого — научиться эти самые камни дробить, резать, полировать и сплавлять друг с другом.

— Глава?

Я покосился на Бахара и предпочёл не говорить ему о своём желании. Последние недели мне буквально плешь проели с нравоучениями о том, как должен вести себя глава семьи, как говорить, о чём думать, к чему готовиться и прочее. Когда я последний раз пытался вновь пошутить о своём прошлом собирателя камней, то на мне в тот же миг скрестилось столько недовольных взглядов… Зеленорукий же процедил, что есть время собирать камни, а есть время управлять семьёй.

В чём-то он, конечно, прав. Я сам выбрал этот путь, и вполне неплохо повеселился на пути к этому месту и этому дню. Успел даже побывать настоящим, полноценным искателем Пятого пояса. Жалеть не о чем.

С этой, всё же немного грустной мыслью я сделал шаг назад от края ямы и велел Бахару:

— Веди к этому мастеру камня. Где он?

Бахар скривился:

— Где он сейчас может быть? Где сильнее всего кричат на стройке, там и он.

Я ухмыльнулся и двинулся на шум недовольных голосов, к небольшой толпе, что была левей нас на полторы сотни шагов. Справа вроде не шумят, значит, по словам Бахара, мастера там нет. А в этой стороне ещё и пыли больше всего, значит — работают.

Правда, нас давно заметили, и шум спора стих буквально через десять моих шагов. Так что, когда мы подошли, то никто давно не шумел, не ругался, зато дружно склонились в приветствии:

— Глава!

Затем буквально ринулись в работу, перед нами остался лишь один, уже с сединой на висках мужчина. Тот самый, единственный в Ордене Небесного Меча, вернее, в доставшейся мне части, идущий, который занимался в ней не искательством, не битвами с сектантами и големами, не алхимией или формациями, а камнем и строительством.

Кстати, имя у него, как и эта стена, навевает воспоминания. Потий. Так звали моего соученика по Академии. Потий-укротитель. Здешнему Потию, правда, не досталось ни первых, ни высоких талантов, лишь талант к низкой профессии. Зато сейчас половина дел в городе опирается на него и его учеников.

Бахар вернул ему приветствие и повёл рукой:

— Уважаемый Потий, сегодня вы ведёте урок для главы.

Я невольно покосился на Бахара. Что я слышу? Ладно мой талант подслушивать неряшливо отправленную мыслеречь, но он что, мысли мои читать может? Или я не держал лица, и на мне всё было «написано»? Я и сейчас не стал его держать и предвкушающе улыбнулся. И ведь Бахар ни слова мне не сказал. Вероятно, потому, что, как и прочие, не хотел потакать моему «собирательству камней». Зато он, в отличие от этих всех прочих, хоть немного пошёл мне навстречу.

Потий, среднего роста, покрытый серой каменной пылью, которая скрывала седину на голове и в бороде, развёл руками и признался:

— Глава, я, чтоб меня гарх… — Потий смутился, закашлялся, а затем начал снова. — Глава, я очень далёк от наставничества, поэтому даже не представляю, что должен сегодня рассказать в этом уроке. Нежданном, скажу прямо.

Я усмехнулся:

— Но ведь у вас сейчас в подчинении больше тридцати человек, и я знаю точно, что среди них есть немало тех, кто ничего раньше в строительстве не понимал.

Потий покосился через плечо на возящихся в длинной яме людей и признался:

— Это да, глава, для предстоящих объёмов рук очень не хватает, я принимаю буквально всех, кого ко мне отправляют, чтоб их, безруких, но, честно говоря, с такими новичками я привык вбивать навыки в их головы, — он поднял руку, сжал кулак. Большой и крепкий, несмотря ни на седину, ни на морщины на лице. — Понимаете, глава, вот прям вбивать, чтоб им, тупым, сразу доходило, а с вами, глава, — он снова развёл руками. — Не могу же я, чтоб меня, вести себя точно так же и с вами, глава?

Бахар буркнул:

— Начните с интересующих вас вопросов, глава, а там и Потий немного привыкнет к новой роли. На этой неделе на основы строительства у нас выделено времени две малых палочки, глава. Можно разбить на три части, можно провести всё за раз. Глава.

Улыбка как-то сама исчезла с лица. Вопросы? Я-то думал… Я-то решил, что Бахар что-то там понял о моих желаниях. Ага, два раза понял. Снова лишь очередное познание об основах дел в семье. Недовольно отвернулся от Бахара, так напиравшего на это своё «глава».

Спрашивай, ага. Две малых палочки, что же так мало-то? Я снова подавил в себе желание попросить показать мне технику, с помощью которой они нарезают блоки для стены. Для неё используют обломки разрушенных поместий, вон невдалеке два Предводителя складывают их для будущих работ. Но обломки всё равно придётся превращать в блоки правильной формы, это я знаю точно. И превращать будет как раз Потий и его ученики.

Но Бахар привёл сюда своего главу не для этого, не для практики и тем более не для того, чтобы я таскал блоки или нарезал их из обломков, поэтому я справился с собой и задал тот вопрос, который должен интересовать главу фракции, а не простого «собирателя камней».

— Такая глубина основания не чрезмерна?

— Я бы заложил даже больше, глава, — удивил меня Потий. — Но здесь нам приходится выбирать между долго и дорого, чтоб его, и быстро, и дёшево, поэтому пришлось сойтись на этом, как его? — Потий прищурился, а через вдох выдохнул. — Компромиссе, чтоб меня! И остановиться на чём-то среднем.

Бахар влез раньше, чем я успел задать этот, напрашивающийся вопрос:

— Расскажи, для чего важна глубина.

— Эм-м-м, — пыльная борода Потия смешно задёргалась, видимо, он жевал губами, подбирая слова для ответа. — Мы, чтоб меня, защищаем стеной не только вверх, но и вглубь. Как боевой техникой можно пробить проход под землёй, так есть и несколько особых техник. Кто-то, глава, предпочитает быть невидимым, а кто-то уподобляется каменным червям, чтоб их там и похоронило. Чем глубже мы закладываем блоки укреплённого камня и основания формаций, тем сильней усложняем жизнь таким умникам.

Я кивнул, принимая объяснение. Техники, позволяющие прокладывать норы в камне? Нужно выделить больше времени на изыскания в хранилищах семьи. Такая техника ничуть не менее интересна, чем техника нарезки камня. Это, конечно, не моя стихия, но это меня точно не остановит. И Бахара там не будет. Нужно только построить это самое хранилище, а оно, увы, далеко не первое в очереди строительства.

Спросил:

— А что там с формациями Древних? Мы не повредим их, так глубоко копая?

— Ох, глава, — тяжело вздохнул Потий. — Чтоб меня. Это тоже проблема.

Правда, как оказалось, немного не такая проблема, как я ожидал.

Массивы и формации Древних сейчас в городе были двух типов — те, которыми мы могли управлять из зала Сердца и те, что сохранили в себе энергию, невзирая на минувшие столетия и зоны запрета, но из зала Сердца не управлялись. С чем это было связано, с тем, что мне не хватило родословной, таланта и прочей принадлежности, чтобы получить к ним доступ; с тем, что они всё же были повреждены временем и битвами, или же с тем, что они и раньше не управлялись Сердцем Города, а принадлежали отдельным идущим, жившим в городе и их поместьям — было пока совершенно непонятно.

Чтобы это понять, недостаточно было уметь быстро проходить ловушки и разрушать формации. Такие вещи требовали времени, изучения и проверок. Всего того, на что у нас пока банально не было ни людей, ни самого времени. А ещё опыта, которого не было даже у Рутгоша. Как-то не давал им клан Кунг возможности восстанавливать города Древних.

Влезать же в подобные непонятные формации, выкапывая камень с кусками символов Древних… Очень неразумное решение, которое могло привести к смертям, разрушениям города и к разрушениям даже подвластных Сердцу Города формаций, если между ними окажется скрытая связь. Поэтому стену Истока начали возводить в значительном отдалении от крайних поместий города.

Бахар негромко сказал:

— В этом есть и свои положительные стороны, глава. Нам в любом случае пришлось бы так поступить, потому что у городов есть привычка стремительно разрастаться. В стенах быстро становится слишком тесно.

Я оглянулся на город, на эти пять сотен шагов до ближайшего, буквально сравнявшегося с землёй поместья, представил, сколько здесь можно втиснуть домов, и вскинул брови. Это сколько же нам лет на это понадобится? Тем более, с нашим принятым планом по ограничению связей с другими фракциями? Пока всё упирается в стену и первые необходимые здания. И чем большее пространство мы окружаем стеной, тем дольше эту стену будем строить. И откуда у Потия опыт роста городов? Он же вроде изначально из Ордена. Или нет? Так-то он, пожалуй, один из старейших идущих среди пришедших ко мне орденцев.

Но промолчал. Эти вопросы я, пожалуй, задам на общем вечернем уроке старейшин.

Раз таскать камни мне было не по чину, я не стал растягивать урок, а едва истекла треть выделенного на это времени, поблагодарил Потия за наставления и ответы, быстрым жестом провёл перед собой правой рукой. Перемещённый из кольца летающий меч возник в воздухе на высоте плеча, успел упасть только на уровень пояса, а затем я уже стоял на нём и вливал в него силу, не давая упасть.

Привычно вслушался в токи силы, пытаясь уловить то самое равновесие. Так же привычно — тщетно. Возможно, будь мой талант в Указах чуть меньше, достанься мне немного таланта в Массивах, крохи, достаточной лишь для того, чтобы познать оружие, эта практика действительно могла мне что-то дать. Но… Увы… Тем не менее я не позволял этой Преграде, ввергать меня в уныние. И не собирался отказываться от этой практики. Кто знает, возможно, даже такая бездарь во всём, что не касается живых, сможет отыскать свой путь?

На Бахара я даже не оглядывался. Не Предводителю, пусть и на отличном летающем мече от старшего Тизиора, обогнать Властелина. Убить его? Могу голыми руками, могу сталью, могу техникой, могу задушить духовной силой, могу отравить стихией, могу сожрать Змеем Стихии. Обогнать? Нет.

Стоило мне распахнуть дверь поместья, как тут же раздалось возмущённое оханье:

— Глава! Вы весь в пыли?

Через миг меня в четыре руки принялись от этой каменной пыли отряхивать.

Вот снова — будь это нападение опытного убийцы, который великолепно умеет скрывать жажду убийства, да и не испытывает этой самой жажды, а просто делает привычную, давно надоевшую работу, я бы всё равно ощутил дуновение опасности от боевой медитации и не то, что не позволил себя убить, а не позволил бы к себе даже прикоснуться.

Но эти две девушки не только не пылали жаждой убийства, но даже и не пытались причинить вред. Вернее, три. Третья, чуть отставшая, быстрым жестом хлопнула себя по поясу и подняла перед собой чашу.

— Глава, не желаете умыться?

Бахар обогнул меня и, не оглядываясь, толкнул мне мысль:

— Не мешало бы. Глава семьи — это лицо семьи. Есть время вместе с собратьями сражаться плечом к плечу, есть время лежать вместе с ними в грязи, но гораздо больше времени, когда нужно олицетворять собой порядок, достоинство, мудрость и спокойствие.

Мудрость? Это как я её должен олицетворять? Ходить с хмурой рожей? Или отрастить бороду? Что-то тот же Потий не выглядел особо мудрым, невзирая ни на бороду, ни на хмурость.

— Глава? — напомнила про себя девушка с чашей.

Я коротко кивнул. Она тут же просияла и шагнула ближе, причём в левой руке у неё уже был отрез ткани, которым, вероятно, мне нужно будет вытереть лицо.

— Глава? — раздалось у левого уха. — А где вы так запачкались? На стройке Имперской Пагоды?

Я буркнул:

— На стройке стены, — но уже себе напомнил, что восприятие нужно не только держать пошире, не только следить за тем, появляются ли в его сфере подозрительные идущие, но и самых неподозрительных проверять и знать, кто эти люди на моём пути. Да, свои, да, собратья, в данном случае сосестры, но что, вообще, они здесь делают?

С этого вопроса я и начал, когда девушки сочли, что я достаточно чистый, отпустили, а я догнал Бахара, ждавшего меня на втором этаже.

Он только с усталым видом пожал плечами:

— Не представляю. Я ваш советник, глава, ваш учитель и учитель кучи бывших сирот. Не я отвечаю за распределение людей на работы.

— Какие ещё работы в поместье Сердца?

Бахар поднял брови:

— Что я слышу? Глава желает начать внеочередной урок? Похвальное рвение. Давайте обсудим. Итак, какие же работы требуются поместью Сердца Города и резиденции главы семьи? Возможно, это работы по восстановлению крыши? Стены второго этажа? Остеклению окон? Уборка комнат? Озеленение сада? Постройка беседок для бесед с гостями семьи?

— Хватит-хватит-хватит! — протестующе вскинул я ладонь.

— Вот уж нет, глава, — и не подумал замолчать Бахар. — С вас, глава, ещё пять работ, которые срочно требуются этому поместью и ещё пять, которые можно отложить на некоторое время.

— Ты издеваешься?

Но Бахар был безжалостен:

— Глава.

Я уже давно не обманывался его сонным видом. Это кажется, что он сейчас заснёт стоя, а на деле будет стоять вот так хоть три дня подряд, глядеть на тебя и зудеть: «глава, глава, глава, отвечайте, глава, глава.» Намного проще сдаться и выполнить неурочное задание.

Честно говоря, он в тот день так вымотал меня, что ни о разговоре про стену, ни о прочем я не вспоминал несколько дней. Но вспомнил, когда на вечернем обсуждении со старейшинами выбирали места для моего посещения на следующую неделю.

Вспомнил, когда наткнулся на неожиданную строчку в списке, вскинулся и уточнил:

— Имперская Пагода? Мы что, и правда её восстанавливаем? Зачем?

Старейшины переглянулись. Честно говоря, этим они мне до смешного напоминали давно оставленных позади, во Втором поясе Гавала и Кирта. Те, помнится, вначале так же переглядывались, передавая друг другу очередь ответа. Потом, правда, перестали, привычка говорить по очереди буквально въелась им в кровь.

У старейшин всё пока впереди, да им и чуть сложней. Мыслеречью передо мной не поболтаешь, старейшин больше двух, и кое-кто из них бывает за день надоест мне так, что я его слышать больше не могу. Вот и приходится молча переглядываться, определяя очередь.

Сегодня отвечать мне стал Седой.

— Молодой глава, это странный вопрос. Что значит, зачем? Сформулируй точней, иначе мне придётся ответить — затем.

Ну да, пожалуй, только Седой среди них и мог ответить мне так. Так нагло. Вот уж точно, собрание старейшин и главы семьи. Мудрость, достоинство и прочее. И мы с Седым здесь. Не хватает только Потия, чтоб его.

Не пытаясь согнать с губ вылезшую на них улыбку, я задал вопрос заново:

— Зачем сейчас восстанавливать Пагоду, если она потребуется нам не раньше, чем при получении третьей звезды. Может быть, мы, Седой, ещё и Павильон Пяти Удовольствий строим? — я приподнял список дел. — Мне искать его на третьей странице? Или его вообще не внесли в список? Ну, чтобы тебе, Седой, подарок сделать?

Рутгош хохотнул мыслеречью:

— Наш глава хорош. Знает тебя, Аранви, да?

Тот толкнул в его сторону короткую мысль:

— Помолчи, балабол, у самого ничего-то не выходит, — мне же сказал совсем другим тоном. — Нет, молодой глава, Павильон мы не строим, но Пагода — совсем другое дело. Да, формально, чиновник Императора въедет в Пагоду только с подтверждения ей третьей звезды, но первое, что должна сделать фракция, получившая город — это восстановить Имперскую Пагоду.

Бахар, будто подтверждая мои мысли про очерёдность разговора со мной, а на деле просто увидев возможность для очередного урока, сказал:

— Глава, остановитесь, подумайте, в чём смысл этого действа?

Я отлично знал и этот тон, и этот, особый вид усталости на лице. Честно говоря, меня этот вид уроков, урок, в котором мне нужно самому же отвечать на то, о чём я спрашиваю, изрядно поднадоел за прошедшие недели. Этот Бахар противный, словно шипы Болотницы — раз вонзится, не вытащишь. В моём случае — захочет заставить меня самому искать ответ — не отступится.

Привычное желание ответить, что собирателю камней не найти ответа на такой сложный вопрос, я так же привычно задавил. Сам выбрал этот путь, нужно следовать ему. Медленно вдохнул, заставляя вместе с воздухом плавно течь и мысли.

Пагода. Имперская. Император, что довольно очевидное продолжение цепочки размышлений. Фракция без единой звезды, у которой и камня-то своего нет, которой приходится из обломков строить стену вокруг города, стену без которой и фракцией даже считать не станут, хоть ты три города под себя подомни, почему эта фракция должна тратить силы на то, чтобы восстановить Имперскую Пагоду?

Вместе с выдохом вытолкнул из себя и ответ:

— Чтобы показать подчинение и верность Раму Вилору?

Судя по тени улыбки, которая мелькнула на сонном лице Бахара, ответил я совсем не то, что должен был. Думаю, Бахар бы с радостью продолжил урок и заставил бы меня дать ещё не меньше трёх ответов, но Седой фыркнул, всё тому испортив:

— П-ф! Да Рам Вилор и знать не знает о каком-то там Сломанном Клинке. Но вот тот чиновник, которому я подтверждал получение Ключа, мне ведь снова к нему идти, говорить, что мы готовы к проверке своего заявления. Но сам он не пойдёт, не по чину ему, он пошлёт со мной человечка, младшего чиновника. Я же покажу ему стену, покажу ему город, а что же он будет высматривать в нашем городе помимо этого?

— Порядок? Стражу? Орденцев? — предположил я, впрочем, предположил с улыбкой, прекрасно поняв, на что намекает Седой.

— Ага, точно, — хмыкнул тот. — Стражу перед Пагодой тоже нужно будет выставить. Это они тоже любят.

Я качнул головой из стороны в сторону:

— Удивительно, не замечал за тобой раньше таких знаний о чиновниках Имперской Пагоды.

Седой поджал губы, покосился в сторону, затем тихонько кашлянул и признался:

— Этими знаниями поделился со мной старейшина Ледий.

— Ну отлично, — усмехнулся я. — Вы значит, и сами не все это знали, но с меня требуете этих знаний?

Бахар сбросил маску усталости и сонливости, подался вперёд, склоняясь над столом:

— Вы должны впитать знания ото всех нас, глава, и стать лучше, чем мы. Иначе в чём смысл смены поколений? Молодое поколение должно знать и уметь больше, чем старики вроде нас. Только так мы сумеем возродить Орден.

Дарсов Бахар даже глазом не повёл на мигнувший Указ. То ли закалил душу, пока мы ходили за Ключом, то ли наработал за это время навык терпеть боль, как его нарабатывали даже идущие Первого пояса учитель Кадор и Гранитный генерал Ирал. Другой вопрос, что Бахар, похоже, слишком уж часто произносит слово Орден и прочие из числа запретных. Нужно бы проверить, подслушать, о чём он говорит на уроках с бывшими сиротами.

Пока же я кивнул:

— Да, ты прав, советник Бахар. Твои слова справедливы, но я бы хотел, чтобы меня о подобных решениях ставили в известность заранее. Почему я помню день, когда мы подсчитывали время, требуемое для постройки одного ли стены, но не помню дня, когда мы выделяли людей на Пагоду и считали дни на её восстановление?

Старейшины переглянулись и дружно склонили головы:

— Просим прощения, глава.

Рутгош выпрямился первым, негромко похлопал по столу ладонью и сказал:

— Хорошо, давайте чуть прервёмся, — через миг толкнул за пределы комнаты мыслеречь. — Напитки!

Фигуры, которые в моём восприятии всё это время неподвижно стояли в коридоре, тут же пришли в движение, дверь едва слышно скрипнула, отворяясь, и в зал вошли… Не стражники, как я думал, а девушки разных возрастов. Кто-то был моложе меня, кто-то старше, но ненамного.

В руках каждой был поднос, заставленный чашами и бокалами. Одна из девушек оказалась рядом со мной и чуть наклонилась ко мне, позволяя заглянуть на поднос глазами, а не восприятием.

— Глава, чай, вино, воду, сок квонга или яблочный?

— Сок квонга, — сам взял я бокал с подноса.

Едва девушка прошла дальше, потёр бровь. Ладно, ладно. Возможно, я совершено зря сержусь. Самая слабая из девушек, похоже, на пике Мастера, самые сильные вполне себе Предводители средних звёзд. Почему они не могут стоять на страже поместья? Всё равно большее, что от них требуется — гонять любопытную ребятню из учеников Зеленорукого и Бахара и своим присутствием не давать соглядатаям, возможным соглядатаям, ни одного из которых ещё даже не обнаружили, беспрепятственно шляться по его коридорам.

И даже в том, что они разносят чай и вино, которое у каждого из нас может лежать в кольцах, нет ничего такого. Первая причина — это немного остудить моё недовольство одним своим появлением. Вторая — это предоставить всем одинаковое питьё. Третья же причина может быть и вовсе совершенно обыденной: подустали орденцы от прошлого и начинают входить во вкус бытия старейшинами семьи Сломанного Клинка. Слуги, внимание и прочее. В дополнение к мудрости, достоинству и всему остальному.

В конце концов, это мы лишь пока сидим за закрытым порталом и ограждены Каменным Лабиринтом, вскоре в городе появятся гости, будут эти гости и у меня, и у старейшин, и тогда предлагать гостям угоститься из своих кисетов и колец будет выглядеть насмешкой или даже издевательством.

Я медленно повёл взглядом, по несколько мгновений вглядываясь в лица старейшин. Главное, чтобы никто не увлёкся этим самым вкусом и не решил двигаться дальше. Седой мой взгляд встретил, вскинув брови и сделав вид, что ничего, совершенно ничего не понял. Я даже на миг смутился. Куда я лезу? Ему под восемьдесят лет, его прозвище говорит само за себя, уж кто-кто, а Аранви Клинок Трёх Ночей точно знает, где проходит граница и куда можно зайти в отношениях с бывшими подчинёнными, а куда нет.

Тем более, сейчас, когда Ордена будто нет и мы все играем в маски.

Я моргнул и отвёл взгляд, не успев дойти ни до Зеленорукого, ни до Рутгоша, ни до Алкая. Чуть слышно хлопнул по столу.

— Все смочили горло? Возвращаемся к вопросу про выделение людей на Пагоду. Почему это прошло мимо меня?

Дарсов Седой чуть не сбил меня с настроя, толкнув ко мне мысль:

— Да. Да, вот так. Строже голос и взгляд. Гляди чуть исподлобья, чтобы виновный сразу понимал, насколько ты недоволен, молодой глава.

Я снова потёр бровь и ожёг взглядом исподлобья самого Седого.

Конца этого то ли совещания главы семьи со своими старейшинами, то ли хорошо замаскированного урока старейшин своему главе, я едва дождался, уже совершенно не уверенный в том, что от меня хоть что-то там пытались скрыть или забыли сообщить.

Скорее уж, я уверился в том, что эти притворяющиеся иногда тупыми джейрами старейшины, советники и вечно бродящие рядом давно неСедые Клинки, заготовили в жизни семьи и города десятки таких ловушек для меня. И по истечении месяца или двух начнут ещё и тыкать меня в них носом, указывая на то, что я пропустил.

Пожалуй, мне нужно немного или много отдохнуть от их лиц и голосов. Иначе я начну выискивать во всём двойное дно. Не то чтобы я так уж верю в свою гениальность, как главы Сломанного Клинка, но и крутить в голове мысли, сколько скрытых уроков я пропускаю каждый день — занятие не из приятных.

Поэтому в сгущающихся над городом тенях, я двинул к зданию нашей Школы.

С ней в ту первую, памятную ночь, первую ночь жизни семьи Сломанного Клинка в городе Истоке тоже было гораздо больше проблем, чем я ожидал. Нет, в чём-то я полностью угадал, например, с тем, что почти десяток самых отчаянных подопечных Зеленорукого нам придётся ловить по улицам, но главное то, о чём я даже не подумал.

О том, что в городе, который расположен высоко в горах, почти у подножия ледников, в городе, в котором без формаций Древних ничего не росло, было чуть прохладно для Предводителей в шёлковых халатах, а вот для Закалок здесь царил пробирающий до костей холод.

Как-то я быстро позабыл, насколько Мастера выносливей Воинов, насколько Воины крепче Закалок, и почему этап Закалки именно так и называется. Не только потому, что на нём закаливают меридианы, но и потому, что закаливают само тело, делая его крепче, выносливей, невосприимчивей к жаре и сухости Пустошей. Или к холоду и пустому воздуху гор.

Так что да, был в ту ночь костёр, огромный, жаркий, к которому жались все эти дети, юноши и девушки, принятые мной в семью с улиц города Пяти Ветров. А байки, байки начались только тогда, когда слабейшие из них согрелись и перестали прятать носы в чужие, собранные по всей семье тёплые халаты и шкуры.

С тех пор Школа семьи обрела стены, обросла вещами, пошитыми по плечу и прочее, прочее. Никто уже не замерзал, потому как мастера формаций первым делом занялись стенами Школы, наполняя их всем, что им было известно. Теперь только успевай подпитывать их духовными камнями, и в Школе будет тепло и сухо. Ну а к пустому воздуху гор Закалки привыкли быстро.

— Глава! — мой приход не остался незамеченным.

Если бы у меня не было восприятия, то я бы мог подумать, что, сбежав с улиц, дети сохранили уличные привычки и выставляют дозорных, чтобы их не застали врасплох. Но оно у меня было, и я не думал, а знал, что это так и есть. Знают это и два Властелина, которые числятся старшими в этой Школе, а значит, это им и разбираться с этим делом.

Но голова, ещё не отошедшая от урока-совещания со старейшинами, продолжала бурлить, как кипящий котёл, выискивая во всём второе дно и придумывая, как это обратить на пользу.

Возможно, Зеленорукий и Бахар не только знают об этой неизжитой привычке, но и поддерживают её, одобряют. Возьмём для ровного счета сто детей. У скольких из них отыщут талант к тому или иному делу? У двух, трёх? Хорошо, даже если добавить низкие профессии, которым тоже найдётся место в Истоке, пусть это будет десять человек для того же ровного счёта.

Куда идти остальным девяти десяткам? Чем им заниматься? Чем зарабатывать на жизнь?

То, где всегда требуются люди — это стража. Нам уже требуется огромное число стражи, чтобы уследить за всеми землями, которые теперь принадлежат Сломанному Клинку. И ещё больше стражи нам требуется, чтобы подготовиться к перековке Сломанного Клинка.

Да, это дело не одного года, поэтому у этих детей будет время вырасти и пройти по дороге Возвышения, а полезные привычки следует закладывать с самого начала.

— Глава! — сквозь окруживших меня прорвался какой-то мелкий, тощий, но юркий словно змея мальчишка и вскинул перед собой руки. — Глава! Я сегодня сдал на шестую звезду Закалки!

— Хвастун! — тут же оттёрла его в сторону какая-то девчонка на голову выше. — Я сдала эту проверку вчера, глава.

— Только потому, что тебя вызвали раньше!

— Так не просто так же, балбес. Я иду по списку первая, потому что моя буква старше́й твоей.

Мальчишка пихнул её в грудь:

— Не старше́й, а просто идёт первой, ты!

— Да вы оба тупые. Какое ещё старше́й? Правильно говорить старше.

— Это кто тупой? — сжал кулаки мальчишка, оборачиваясь в поисках обидчика.

— Прекратили! — ребятню прижал к земле голос Зеленорукого, который задержался в главном поместье. — Что подумает о вас глава? Что вы — ничего не понимающие в дисциплине бездельники? Как вы смеете вести себя так перед нашим главой? Извинения, живо!

Вся, ещё только миг назад галдящая толпа склонилась перед мной в поклоне:

— Глава, просим извинить нас.

— Так, — Зеленорукий и не думал снижать накал недовольства. — Теперь живо поприветствовали главу.

Поклон повторился, правда, теперь к нему прибавились прижатые к кулаку ладони.

— Глава Ирал, приветствуем вас.

Зеленорукий кивнул и толкнул мыслеречь:

— Старшие отрядов, вы будете наказаны за этот бардак.

Я невольно улыбнулся. Пусть всё совершенно не так, как в моё обучение в Школе, но нельзя не узнать знакомый дух.

Зеленорукий тоже склонился передо мной в приветствии, словно и не сидели половину дня за одним столом:

— Глава Ирал, приветствую тебя в Школе. Глава желает оценить успехи учеников?

Что мне оставалось ответить? Только одно.

— С удовольствием.

Зеленорукий хлопнул в ладоши:

— Вы слышали желание главы Сломанного Клинка! Выстроились по звёздам! Раз. Два. Три… — и хотя дети справились на счёт шесть, он недовольно покачал головой перед тем, как отдать новый приказ. — Форма силы.

На лицах детей погасли улыбки, они сосредоточенно вскинули перед собой руки, чуть вразнобой качнулись на месте, расставляя ноги на двойную ширину плеч и словно приседая. Спина ровная, руки медленно пошли в стороны, ладонями вверх. А вот выдохнули все так старательно, что казалось, даже холодный горный воздух качнуло в мою сторону порывом ветра.

Вот и отличие от Школы Морозной Гряды. Вообще-то, Формы силы, выносливости и прочего — это циркуляции для Воинов, потому что самое главное происходит внутри идущего, где в такт дыханию циркулирует энергия по меридианам. Но там, в Школе фракции Первого пояса Формы Воинам не давали.

Здесь же передо мной старательно, пусть и с ошибками, пытаются исполнить Форму силы всего лишь Закалки.

Вот оно могущество сильной фракции, которая закладывает основу силы с самого начала. Не силы тела одного идущего, а силы всей фракции.

Правда, спустя всего три круга, дети начали сбиваться, и Зеленорукий тут же отдал приказ:

— Довольно, — повернувшись ко мне, предложил. — Глава, это самые младшие из отрядов. Предлагаю пройти на внутренний двор, где проходит вечерняя тренировка старших отрядов, и оценить уже их успехи.

Я лишь кивнул:

— Ведите, старейшина Школы.

— Надеюсь, глава Ирал не только оценит успехи моих учеников, но и сам даст им урок?

Какого дарса? Я недовольно покосился на Зеленорукого. Я сюда отдохнуть пришёл. Ты не мог задержаться на вино у Седого? Буркнул, использовав мыслеречь:

— Какой ещё урок?

— Не суть важно, глава. Ученики Школы будут рады любому уроку от своего главы. Можно с мечом, можно какую-нибудь простую технику повторить несколько раз, можно показать какую-нибудь Форму, так сказать, продемонстрировать идеальное исполнение.

Я хмыкнул:

— А ты уверен, что оно у меня идеальное?

— Глава, ты позабыл, что я шёл вместе с тобой в этот город? — поднял бровь Зеленорукий. — Я десятки раз видел твои Формы, и в них не к чему придраться.

Лесть, конечно, но приятно. Первая похвала за две недели.

— Хорошо. Тогда я покажу полный цикл своих Форм.

— То, к чему им всем нужно стремиться. Цель. Отлично, глава.

В поместье и свои покои, как их именовали все старейшины, а на деле здоровенную комнату, я возвращался довольный и даже немного усталый.

Правда, всё довольство смело волной, едва я ощутил, что там, за дверями, в моей комнате кто-то есть. Ночь на дворе, сколько можно?

Дверь я толкнул раньше, чем осознал, что восприятие донесло до меня ещё и некие подробности и эти подробности именно здесь, но…

Створки со стуком впечатались в стены, и стоявшая в шаге от двери девушка вздрогнула, уставилась на меня широко открытыми глазами, сглотнула и пролепетала:

— Г-глава, вечернее умывание готово.

— Какое ещё умывание? — недоумённо спросил я.

— В-вот, — повела рукой девушка, указывая на столик, которого ещё утром не было и здоровенную чашу на нём.

Я отвёл взгляд от чаши и пристально уставился на девушку:

— Ты кто и что делаешь в моей комнате?

— Я Гамая и я назначена ответственной за ваши покои, глава, — девушка снова повела рукой, указывая уже в другую сторону и произнося всё совершенно другим, уверенным тоном. — Глава, свежие простыни ждут вас.

Я поднял бровь. Свежие простыни? Какого дарса, Седой? Это уже что-то большее, чем подготовка к приему гостей города. Снова вернулся к своим шуточкам? На себе это тренируй!

— Глава, давайте я помогу с умыванием, — скользнула ко мне ближе Гамая, уже держа в руках кусок ткани с вышитым сломанным клинком, на который я и уставился.

Какого дарса? Это откуда? И почему я с первого взгляда узнаю здесь пусть и разломанный надвое, но символ Ордена Небесного Меча?