Время драконов

II. Глава 14. Снова в путь

Став во главе отряда, Тис неожиданно для себя принялась делать всё то, чем недавно забавлял её Утарион. Она постоянно оглядывалась, внимательно осматривала лес вокруг, вела мысленный контакт с Винни… Разве что не напоминала спутникам про необходимость держаться тропы. Хоть явных причин для беспокойства не было, её не оставляла смутная тревога. «Плохо, очень плохо, что пришлось оставить Вихря одного, — кусала губы дроу. — Утарион бы так не поступил. Но с другой стороны, теперь в лесу должно быть безопасно…»

В таком напряжении Тис миновала ещё один поворот тропинки, вышла на прямой участок среди молодых берёз — и вдруг увидела впереди силуэт Кайрина. Сперва дроу вздохнула с облегчением и радостно устремилась к нему навстречу. Но, присмотревшись получше, сдержала шаг. Что-то в облике и движениях светлого мага переменилось. Но что? Он выглядел странно, будто выпил крепкого вина на пустой желудок или не вполне вышел из магического транса.

— Кайрин? — на всякий случай заранее окликнула его дроу.

Эльф поднял на нее мутный взгляд, улыбнулся задумчиво и отрешённо. Потом моргнул пару раз, провёл ладонью по лицу — и словно проснулся. Движения его сделались уверенными, взгляд — живым и цепким. Перед Тис опять был знакомый и привычный Кайрин. Кивнув Яси и Олешу, он тут же спросил, нахмурившись:

— А где остальные?

— Всё в порядке, — ответила ему дроу. — Вихрь устал, и нам пришлось сделать остановку. Но тебя слишком долго не было, и я решила, пока он отдыхает, сходить узнать, не случилось ли беды.

— Значит, Вихрь остался с Утарионом?

— Нет! — нетерпеливо воскликнула Яси. — Утарион вообще не в лесу! Нам он велел идти на Одаркино подворье, а сам убежал. Сказал, надо что-то проверить. Пойдёмте скорее домой, а? У меня ноги промокли.

Кайрин усмехнулся:

— Вот и оставляй вас без присмотра: сразу разбежались, кто куда, — а потом добавил спокойно и мягко: — Конечно, пойдём. Нам всем не помешает согреться и обсушиться.

Вихрь ждал остальных там же, где его оставили, но вместо того, чтобы отдыхать, он набрал большую вязанку хвороста и принялся точить лезвия лопат.

— Ну, и зачем было прикидываться уставшим? — строго спросила его Тис.

— Пока вы туда-сюда по лесу болтаетесь, не то что отдохнуть — состариться можно, — заявил Вихрь. — Яська, когда домой придём, напомни — я те нож наточу, а то режешь гнолл знает чем… Эй, а что это вы все на меня уставились?

— У тебя вот здесь вот зажило, — сказала Яси и осторожно погладила его пальцем по щеке. — Совсем, даже следов не осталось.

— А… ну… Тут такое бывает. Священная роща же. Сюда в старые времена всегда больных и помирающих носили, чтоб их деревяницы вылечили или облегчили исход души. Вот и я… это самое… ис-целился.

И Вихрь, состроив наивно-честную рожу, уставился Тис в глаза. Та, прищурившись, ответила ему проницательным взглядом. Почему-то у неё не было ни капли сомнений в том, что парень нагло лжёт. Но препираться с ним, выводя на чистую воду, совсем не хотелось. А хотелось — в тепло и спать. Поэтому, хмуро буркнув: «Потом разберёмся», Тис указала ему на тропу.

— Не переживай, — шепнул ей Кайрин. — Мне кажется, тот, кто побывал здесь, не хотел никому зла, — а вслух он произнёс: — Вернемся поскорее в деревню и начнем готовить обед. Надеюсь, хоть Утарион обойдётся без изменений…

— А пускай бы не обошёлся, — веско сказала Яси. — Пускай бы стал хоть немножечко не таким грустным, встревоженным и упрямым.

— За всё надо чем-то платить, — возразил ей Олеш, а Тис и Кайрин поддержали его дружным кивком.

Печь была натоплена, похлёбка сварена, и все уже готовились сесть за стол, когда дверь внезапно широко распахнулась. На пороге возник Утарион, растрёпанный, запыхавшийся, раскрасневшийся от быстрого бега и очень счастливый.

— Смотрите! — воскликнул он, протягивая к сидящим за столом руку. На ладони его лежали два знака Единого, Одаркин и сапожника Матея. — Они больше не действуют!

Засучив рукав, эльф прижал оба амулета к коже.

— Видите? Ничего, совсем ничего! И другие тоже перестали работать. Я пробежался по округе: в Осиновках собирались сжечь парня, больного пустым поветрием. Так вот, он выздоровел утром! Представляете? Какое счастье! Мы нынче сделали в роще что-то очень и очень правильное. Неужели надо было всего лишь посадить деревья?

Одним прыжком преодолев расстояние от входа до печки, Утарион опустился на колено и протянул руку Яси. Ничего не понимая, та легонько прикоснулась пальцами к его ладони. В тот же миг Утарион схватил девочку за талию и, оторвав от земли, промчал её через всю горницу в фигурах быстрого танца. У окна он осторожно поставил Яси на пол и с поклоном поцеловал ей ручку.

— Когда ты понял, что амулеты перестали работать? — вдруг спросила его Тис. — В роще, на тропе?

— Да. Внезапно от сердца отлегло, и на душе стало светлее.

— Вот, у меня тоже, — сказала Яси. — Но я думала, дело в том, что мы закончили работу и уходим подальше от этих жутких берёз… Скажи, Утарион, а как ты вообще чувствуешь, работают амулеты или нет?

— Ну… На самом деле, эти амулеты или побывали под прорывом, или были кем-то нарочно принесены к его месту и напитаны эманациями Хаоса. Если действующий амулет один, то когда прикасаюсь к нему, мне просто неприятно. Можно и потерпеть. Но если их несколько или амулет прикасается ко мне долго, тогда… не знаю… Тревожно как-то становится… Могут приходить гадкие сны и видения. Ещё в груди давит, и воздуха не хватает, словно перед грозой. На поляне у горелой берёзы, как видно, лежало что-то подобное, только очень сильное и большое, или в том месте не так давно был прорыв. У меня в первый миг когда мы пришли, даже в глазах помутилось. Но потом я понял, что продержусь, если не тянуть время сверх необходимого.

— Надо же, — удивился Олеш, — а я ничего такого не почувствовал.

— И я, — добавил Вихрь.

— Вы и не должны были, — пояснил Утарион. — Если опустить руку в щёлок, здоровую кожу не жжёт.

— Но если держать руку в щёлоке слишком долго, может и разъесть? — с опаской поинтересовался Олеш.

Утарион молча кивнул. Яси погладила его по рукаву и сказала:

— В другой раз не молчи, когда тебе плохо. Вот свалился бы в обморок там, в роще, и что б мы с тобой делали?

— Ах, Яси, — вздохнул Утарион, — если бы опасность заключалась лишь в этом…

Кайрин смотрел на них и напряжённо думал, покусывая губу. Затем, кивнув сам себе, он тихо проговорил:

— Через некоторое время после ухода, значит… Если вас чувство накрыло одновременно, то и событие, повлиявшее на амулеты, произошло тогда же.

— Мудрёно говоришь, мастер Кай… рин — поправилась быстро Яси.

Маг не обратил на это внимания.

— В какой примерно момент ты почувствовал просветление, Утарион?

— Просветление — это громко сказано, — смутился эльф.

— Так когда? — Кайрин не стал заострять внимание на словах, его волновало другое.

— Думаю, мы прошли треть пути до опушки, — припомнил Утарион. Яси согласно кивнула. Восстановив в памяти длину тропинки, кивнул и маг:

— Да! Примерно тогда и вскрылось яйцо. Значит, дело было в нём.

Утарион посмотрел внимательно сперва на Тис, потом на Яси и сказал:

— Какое яйцо? Опять я что-то важное пропустил?

Кайрин ослабил шнуровку и распахнул ворот рубахи:

— Кажется, мы нашли ещё одного дракона.

Не сразу поверив такой удаче, Тис украдкой прикоснулась к собственному запястью и в мыслях спросила: «Мила, это правда?» Невидимое изображение белого дракона откликнулось приятным теплом. Яси же не знала сомнений.

— Ух ты! — наивно обрадовалась она. — Прямо как у Тис, только узор пока яркий! Значит, ты нашёл лекарство от гнева у истоков берёз в берёзовом царстве. А… А что это было?

— Яйцо было в земле у корней, видимо корни и истоки для Рши одинаковы, — сказал Кайрин и задумался, а когда он «вылечился» от гнева, до или после находки? Что причина, а что следствие?

Но Яси размышлять долго не дала:

— Ну конечно же! И Терра Пения нас дождалась! Но… Куда же идти дальше?

Утарион ответил, чуть нахмурившись:

— В Эльдариат.

— Пожалуй, так и есть, — сказал Кайрин. — Раз дела наши в Нильворечье завершены, а новых указаний не получено, можно продолжить путь. В любом случае, надо выбираться отсюда, и для этого нам придётся одолеть Зимнюю гору и пересечь кантон Ярн. Так?

И маг вопросительно посмотрел на Утариона. Тот развернул карту.

— Почти. От Березняков день пути до Морозного перевала. Там, если повезёт, заночуем в Последнем Приюте…

— Каком-каком приюте? — испуганно переспросила Яси.

Утарион поморщился и объяснил:

— Последнем. Так называется пещера, в которой обычно пережидают ночь паломники и торговцы, идущие в Зимогорье.

— Бррр, ну и названьице… А что будет, если нам не повезёт?

— Тогда Приют окажется переполнен, и придётся ночевать где-нибудь среди скал. А потом, при условии, что погода не испортится, будем ещё два дня спускаться Голодной Тропой, чтобы войти в Ярн через Врата Зимы.

— Звучит не слишком заманчиво, — сдержано отметила Тис.

— Но мы справимся, — воскликнул Кайрин. — Представляете, как интересно: мы увидим все времена года в обратном порядке! Вершины Центральных Курушан уже покрыты снегом, но за Вратами Зимы нас снова встретит осень, а в землях Южного дома, через которые придётся пройти позже, ещё по-летнему тепло.

Яси не разделила его восторга.

— Какие-то безумные эти Курушаны, — неодобрительно пробормотала она, — даже зима с осенью здесь приходят не как положено, а как захотят.

— Совсем не обязательно идти через перевал, — вдруг тихо сказал Олеш. — Я знаю дорогу проще и быстрее.

— На карте её нет, — отрезал Утарион.

Однако Тис посмотрела на паренька с интересом:

— Короткий путь на ту сторону хребта?

— Да, — ответил тот. — В горах есть тайная тропа, которой пользуются жрецы Единого. Я много раз ходил ею вместе с преподобным Тарном, отправляясь на бдения в Зимогорский храм.

— Она охраняется? — живо спросил Утарион.

В глазах Олеша блестнула ночная зелень.

— Для кого как, — промолвил он с загадочной полуулыбкой. — Говорят, Тропа-под-горой построена во времена, когда этим краем безраздельно владели дроу.

Утарион недоверчиво поджал губы. Но рассказ полуэльфа о неведомом подгорном пути разбудил любопытство Кайрина.

— Строения древних дроу изобилуют магическими ловушками. Неужели жрецы нашли способ их обезвредить?

— У каждого преподобного, прошедшего посвящение в Зимогорском храме, есть особый амулет. Магия дроу принимает носителей таких амулетов за своих, пропуская без вреда и самих преподобных, и тех, кто следует вместе с ними. Я не проходил посвящения и амулета не имею, но у нас ведь есть настоящая дроу!

— У нас? — переспросил Утарион.

— Именно так, у нас. Я давно хотел сходить в Андо Никсэ, чтобы узнать, что сталось с моими родными, но не имел возможности сделать это: без амулета Тропа меня не пропустит. Вам тоже нужно на ту сторону, и у вас есть ключ. Но без моей помощи вы не найдёте вход на Тропу.

— Не стоит судить о способностях старшего народа по себе. Два мага и следопыт легко обнаружат место, по которому часто топчется твоя круглоухая родня. Есть ли доводы получше, почему нам следует взять тебя с собой?

Тис едва заметно нахмурилась.

— Уже то, что Олеш рассказал нам о тропе, говорит в его пользу. Он мог бы и промолчать.

— А мне кажется, парень прежде всего преследует собственные цели, — возразил Утарион. — И я не уверен, что сейчас он говорит нам правду.

— Нер Утарион, — строго заметила дроу, — скажи-ка, достойно ли благородного эльфа, к которым ты себя, несомненно, причисляешь, постоянно принижать достоинство хоть полукровного, но собрата? Ты знаешь историю Олеша: ни его родители, ни женщина воспитавшая его, ничем себя не запятнали! Как же можешь ты заранее видеть в нём только дурное? Или любые полукровки обречены на твою ненависть? Даже если…

Неожиданно она замолчала и отвернулась. Про себя Тис закончила фразу: «Даже если полукровкой будет твой сын?» Её неожиданно взволновала эта тема, потому что в мыслях Тис появился полупрозрачный образ возможного будущего с… с Утарионом!

Ещё на тропинке в берёзовой роще принцессе подумалось: вдруг кроме неё в мире больше не осталось здоровых дроу? Что, если у неё не может родиться чистокровных детей просто потому, что найти мужа своей же расы уже невозможно? Будет ли она свободна выбрать супруга по зову сердца? И если да, то кого выберет?

«Похоже, Утарион мне не подойдёт, он будет ненавидеть наших детей так же, как Олеша. Будет ведь?» — грустно размышляла она теперь.

На Утариона речь принцессы произвела должное впечатление. Он вздохнул, поёрзал по лавке, а потом, внимательно глядя Тис в глаза, сказал:

— Дело в том, Тис, что я чуть лучше тебя знаю, кто такие сумеречники и на что способны их дети. Буду только рад, если окажусь неправ относительно Олеша, но пока не вижу оснований ему доверять. Ты считаешь иначе?

— Я считаю, что он не заслужил столь пренебрежительного отношения, — отрезала Тис. — Будь он чистокровным человеком или эльфом, что тогда? Взяли бы его без разговоров! — принцесса начала повышать голос, злясь то ли на себя, то ли на Утариона. Она твёрдо решила, что никуда не пойдёт, если с ними не будет Олеша. Почему эта ситуация так зацепила её — на этот вопрос ещё предстояло найти ответ, но не сейчас. — А ты, Утарион, так и не ответил на мой вопрос. Но, пожалуй, ответ мне больше и не требуется.

Взгляд Утариона тут же сделался холоден и строг. Он резко отвернулся от Тис к Кайрину.

— Что скажешь, нужен нам такой проводник?

Кайрин чуть склонил голову к одному плечу, потом к другому, словно прислушиваясь к чему-то, и заявил:

— Он нам — нет. Но зачем-то мы нужны ему. Верно, Олеш?

Олеш опустил глаза и сказал:

— Это правда. Будь дело лишь в расстоянии до Андо Никсэ, я бы сходил туда один, через перевал. У меня есть и другие причины проситься в дорогу вместе с вами. Нер Утарион успел научить меня некоторым важным вещам, и я благодарен ему, но понимаю, что этого слишком мало. И потом… Ты не рассердишься, мастер Кайрин?

Взяв уголёк из печи, Олеш нарисовал на столе круг, затем не без ошибок, но довольно точно принялся по памяти воспроизводить символы, которые Кайрин использовал при лечении Вихря. Когда рисунок был завершён, маг-самоучка легкомысленно коснулся его середины и наполнил только что созданные формы силой. Контуры засветились, словно угли костра.

Увидев это, Утарион вскочил с лавки, бросился между Тис и столом и заслонил девушку собой. А в следующий миг из прорвавшегося круга во все стороны хлынула на свободу дикая магия!

Вместо пламени стихия проявилась в форме земли и воды, но даже в таком виде настигла не всех. Себя и спрятавшуюся за его спину Яси Кайрин прикрыл воздушным щитом, зато автору чар досталась полная пригоршня черной жижи прямо в лицо. Ещё щедрее окатило Утариона: его с ног до головы покрыла грязь, будто эльф окунулся в болото. Однако, вместо того, чтобы возмутиться, тот лишь выдохнул с облегчением и прошептал: «Хвала Звёздной Владычице…»

— Надеюсь, никто не расстроится, если я это уберу? — спросил Кайрин, развеивая щит. Не получив возражений, он лёгким движением руки начертил в воздухе руну, и вся грязь вернулась в магический круг на столе, собравшись в аккуратную кучку.

Покончив с уборкой, Кайрин, как ни в чём не бывало, вновь обратился к Олешу:

— Так за что там я должен был рассердиться?

У полуэльфа густо порозовели уши.

— Ну, я ведь без разрешения подсмотрел и скопировал твои чары… И похоже, не всё запомнил верно. Но это гораздо интереснее, чем огненные фокусы, которым учил меня преподобный Тарн.

— Само собой, интереснее! Только нужно учитывать, что твоя стихия — земля, а не огонь.

Убедившись, что с одежды больше не капает, Утарион вновь сел на лавку.

— Вопрос остаётся в силе, — напомнил он Кайрину. — Нам так уж необходимо брать с собой это стихийное бед…

— … ное юное дарование. И ответ — да, теперь мы просто обязаны прихватить его с собой, — отрезал маг. — Иначе он тут один таких бед натворит… А мы потом будем косвенно виноваты, ибо не взяли на себя ответственность, хотя было очевидно, что нужно.

— Значит, решено, — без особой радости подвёл итог Утарион. — Завтра поутру выдвигаемся в путь.

— Нет, — возразил Олеш, — идти нужно нынче же, в ночь. Чары дроу лучше действуют в тишине и темноте.

Тис насмешливо приподняла бровь.

— В самом деле? Никогда бы не подумала. Но теперь, когда среди нас появился настоящий знаток магии дроу…

Уши Олеша порозовели ещё сильнее.

— Я вовсе не утверждал, что знаю о чарах дроу всё. Но дело в том…

— Признайся уж честно, остроухий: просто ты любишь шляться по ночам, — подал голос молчавший до этого Вихрь. — Ладно, пойду-ка соберу вам еды в дорогу.

— Только нам? А сам ты разве не пойдешь? — удивилась Яси.

— Не могу. Пока вы слонялись в роще, я на тропинке кое с кем познакомился и пообещал помочь с некоторыми делами. Нельзя ж теперь взять и сбежать, как свинья!

Тис закатила глаза.

— Вот просила ведь: ни во что не встревать…

— С аданами это не работает, — на полном серьёзе пояснил ей Утарион. — Они почему-то любой запрет воспринимают, как руководство к действию.

Похоже, в тот день Вихрю удалось удивить не только гостей. Олеш, услышав его слова, искренне огорчился и воскликнул:

— Вигор, ведь другого подобного случая мы можем и не дождаться!

— Так ты и не жди, — невесело усмехнулся Вихрь. — Ступай. Я тебе запрещаю, что ли?

— Нет, ну как же это?

— А вот так. Мамка всегда говорила, что рано или поздно тебе надоест жить с людьми и ты прилипнешь к своим, к эльфам. С этими хоть отпускать тебя не страшно: голодным точно не оставят и вряд ли станут бить.

Олеш ласково обнял брата, уткнулся лбом в его плечо и промолвил жалобно:

— Да какой я тебе эльф…

— Нормальный. Остроухий. Вот, смотри: здесь, в тряпице, немного соли, а сюда кладу огниво. В этом свёртке хлеб. Кусок солонины лучше отдам косоглазой, пусть у себя припрячет.

— Вигор…

— Вихрь меня зовут. Вихрь, Одаркин сын, и мне в Ярне делать нечего. А ты, Олешка… нет, Олвэсандо! Не сомневайся, иди туда, куда тебя сердце зовёт. А надумаешь вернуться — дверь открыта. Так и знай: ждёт Вихрь и никуда не делся, пока висит за воротами мамкин фонарь.