Второй Карибский кризис 1978

Глава 1

Конец 70-х. Март

Атлантика. 40-я параллель северной широты

Моим позывным, на время проведения операции, стал – «ВАС». Это было сделано не только исходя из требований секретности предстоящего похода, но и для более быстрого обращения друг к другу в экстренных и экстремальных условиях. Именно в этих условиях должен был действовать сформированный отряд специального назначения, в состав которого вошла лишь отборная элита.

«Элита и только элита», – был приказ сверху, и даже я не смог на него повлиять.

Руководство обозначило цель: изыскать средства, выделить ресурсы и приказало, во что бы то ни стало осуществить немыслимое. Многие во всех ведомствах были шокированы такой дерзостью предстоящей операции. Некоторые из них пытались отговорить руководство от, якобы, не обдуманных, по их мнению, шагов. Но сплоченность партийного аппарата, их воля, их коллективный подход к решению любой, пусть даже самой сложной задачи, не дрогнул под натиском некоторых паникёров. Не дрогнул, выстоял и принял важное, как для страны, так и для человечества в целом, решение – в ближайшее время отобрать элитных бойцов и отправить их на другой конец мира.

Решение было принято и сложные механизмы бюрократии и чиновничества мгновенно закрутились, ибо по специально распущенным слухам, любой саботаж предстоящей компании приравнивался к измене Родине с соответствующим наказанием – расстрелом.

Естественно, что никто противодействовать даже и не пытался. Более того, наоборот, многие чиновники в министерствах и ведомствах проявляли похвальную расторопность в решении любой проблемы. Конечно, тут явно читался и их шкурный интерес. Сделали в точности, что от них требуется и перекрестившись, что не облажались, принялись заниматься своими делами. Но это был уже другой вопрос. Главное – дело делалось быстро – экспедиция формировалась в ускоренном темпе, а на качестве подготовки это никак не сказывалось.

В середине января 1978-го года ЦК Политбюро, после согласований с Министерством обороны СССР, приняли постановление о привлечения к этой сверхсекретной специальной операции меня. Узнав все детали и изучив театр будущих действий, я впал в ступор, а потом решил отказаться, попросив лист бумаги, дабы написать рапорт. Разумеется, такое моё решение абсолютно не было спонтанным. Узнав, конкретно, кого мне придётся возглавить, а также то, что операция будет проходить всего в пятистах километрах от границы США – то есть под самым носом у вероятного противника, я смел предположить, что не справлюсь. И боязнь моя была связанна не с местом предполагаемого театра будущих действий, а с тем, что возглавить мне было предложено не просто обычные войска, а элитарную часть.

Именно с этим была связана моя робость. Я просто опасался, что у меня, банально, не хватит авторитета, дабы обуздать их гордыню и спесь. Ведь, не в обиду будет им сказано, иногда уж очень нескромно их поведение по отношению к простым людям. Да и мнят о себе некоторые бойцы непомерно много. Нет, конечно, все они славные ребята, однако бывают среди них чрезмерно высокомерные индивиды. Чтобы справится с такими, необходимо было обладать не только данной тебе правительством властью, но и непререкаемым авторитетом. А авторитет на дороге не валяется. Его нужно заслужить и доказать отряду, что их командир достоин ими командовать. Разумеется, я, в конечном итоге, справился с поставленной перед собой задачей и доказал, что я не хуже, чем любой из них, но до этого пришлось очень постараться и многое сделать…

Впрочем, не будем забегать вперёд, до этого момента пройдёт ещё не мало времени и будет пролито много слёз, потрачено много нервов, много злости и много крови.

В тот день, когда мне огласили приказ о назначении, услышав мой ответ, начальство в категорической форме запретило мне даже помыслить о добровольном отказе. Как оказалось отряд уже был практически сформирован. Комплектация личного состава на тот день достигала не менее девяносто двух процентов от необходимого их числа. Моё несогласие предполагало полный отказ от операции. Бойцы уже знали о предстоящей миссии и горели желанием побыстрее приступить к её выполнению. Поэтому, расформирование специального отряда было невозможно, ибо деморализация личного состава была бы колоссальной.

Мотивация бойцов, их желание и их стремление выполнить задачу любым из возможных, и даже невероятных способов, убедили меня в том, что я тоже не могу теперь отступить.

И я принял свою судьбу, с головой погрузившись в организацию этой экспедиции.

Услышал звуки шагов справа и обернулся.

– Товарищ командующий специального экспедиционного корпуса, я хотел Вам сообщить, что… – начал было доклад мой подошедший адъютант, но я его перебил.

– Запомни, сынок, мы не на отдыхе. Мы фактически в тылу врага. А если ещё нет, то очень скоро там окажемся. Пока ты будешь говорить такие длинные приветствия обстановка на фронте уже сто раз изменится. А ну-ка соберись и доложи, как полагается, кратко и по существу, – приказал я.

Тот на секунду замялся, задумавшись, но лишь на секунду, а потом вытянулся по стойке смирно и громким чётким голосом произнёс:

– Товарищ командир «ВАС», разрешите обратиться?

– Лучше, товарищ «Се». Уже намного лучше, – похвалил я своего помощника. – Запомните. Краткость – сестра таланта. Обращение вовремя спецоперации должно быть ёмким и быстрым, как пуля, выпущенная по неприятелю. Усвоили?

– Так точно!

– То-то!

– Товарищ командир, а может быть тогда, чтобы ещё больше сократить обращение Вас называть просто – команданте? – несмело предложил молодой и тут же испугался своей опрометчивости – обратившись к старшему по званию без разрешения. Это было серьезное нарушение устава и каралось серьёзным дисциплинарным взысканием, вплоть до пятнадцати суток ареста. Введение таких суровых наказаний я ещё не практиковал, но суровые условия порождают суровые решения. Я знал, что когда-нибудь мне придётся сломать свою жалость к себе и к своим бойцам и начать требовать от людей полного соблюдения устава в условиях, фактически приближённых к боевым действиям. Однако сейчас не стал наказывать подчинённого и даже более того решил разъяснить тому причины и следствия моего решения.

– Это лишнее, боец. Мы плывём в дружественную нам страну и там есть свои команданте. Это великие люди и нам не следует пытаться называться как они. Во-первых, это может не понравится окружающим людям. Во-вторых, это может не понравится принимающей стороне. В-третьих же, такое панибратство может не понравится в Москве. А это уже совсем плохо. То, что наша экспедиция началась, это уже феноменальное везение. Поэтому, как говорится: не будем лишний раз дразнить гусей.

Посмотрел в глаза адъютанту и, видя, что он расстроен, произнёс:

– Не нужно, сынок, так близко принимать это к сердцу. Если мы выполним возложенную на нас партией и правительством миссию, то наш и братский нам народ сами решат какими словами нас отблагодарить и наградить.

– Очень надеюсь, что слова эти не будут матерными, – буркнул подчинённый, думая, что я его не слышу.

Погрозил ему пальцем и, увидев вытянувшегося по стойке смирно, ловящего каждый мой жест адъютанта, вновь решил того не наказывать. Это был преданный человек. Он был предан мне лично и беззаветно предан нашему делу. С ним мы буквально прошли огонь и воду. Спецоперации в дружественных странах и странах капиталистического мира закалили моего соратника. Он уже не был безусым юнцом, каким я его встретил впервые. Это был выкованный из стали боец, готовый ради наших целей пойти до конца, что не раз доказывал делом.

Но всё же субординация – наше всё. Без неё в воинстве может мгновенно наступить хаос, который в самое ближайшее время начнёт свои разрушительные действия. Те же в свою очередь быстро могут привести к самым плачевным последствиям – к провалу нашей важной операции. Этого нам народ мог не простить! И народ был бы прав!

А потому я вновь погрозил пальцем адъютанту и, разглядев в глазах полную лояльность и желание служить, разрешил тому называть меня не команданте, а камрад.

– В переводе с немецкого означает – товарищ.

– Есть, камрад ВАС, – отдал честь сообразительный помощник.

– Докладывай, как настроение бойцов? – перешёл я к делу.

– Весь личный состав элитного спецподразделения проводит общую утреннюю зарядку и занятия по боевому искусству Ушу. По вашему личному распоряжению её проводит полковник «Кра».

– Вижу, – кивнул головой я и, отпустив адъютанта, посмотрел на то, как сотрудник КГБ, стоя на большом прямоугольном ящике, возвышаясь над бойцами во весь рост, принимает стойку аиста из этого боевого искусства.

Перед ним же, чуть ниже, прямо на палубе, стояли бойцы, расположившиеся в двенадцать шеренг по десять человек в каждом. Они смотрят на моего помощника по боевой подготовке с восторгом и тут же повторяют его действия, стараясь сделать точь-в-точь как он. И правильно делают. У этого боевого офицера есть чему поучиться. За его плечами служба в ОМСБОН во времена ВОВ, после этого Корея, Африка, в общем много, где ему пришлось повоевать. Если бы не его вспыльчивый характер, то он, наверняка, в свои годы уже стал бы генералом. Однако судьба распорядилась по-другому и сейчас он является фактически моей правой рукой, взяв на себя физическую и психологическую подготовку моего отряда.

А отряд неустанно требовал внимания. Фактически это была элитная рота специально назначения. Можно сказать – элита элит. Только лучшие из лучших сумели сюда попасть. По поручению правительства был проведён серьёзный отбор среди тысяч участников. Претенденты не раз и не два сдавали различные тесты, анализы. Проверялись их личные навыки, на умение действовать двойками или небольшими подразделениями. Умеют ли слаженно работать в коллективе, а также подчиняться любым приказам командира, было одно из важнейших требований к курсанту.

Месячный курс боевого слаживания роты проходил в пионерском лагере под городом Клин, специально переданным нам местным горкомом под тренировки. Выходных у курсантов не было. Утренняя зарядка, завтрак, индивидуальные занятия по их специальности. Всем личным составом ОФП. Обед и вновь индивидуальные занятия, после них – тренировки. И так до вечера. Затем ужин и вновь тренировки. В 22:00 – отбой.

Претенденты буквально валились с ног. Да они были подготовлены. У многих был богатый жизненный опыт, но даже некоторые из них не выдерживали. Мы расставались с такими без сожаления, ибо не можешь выполнить поставленную задачу здесь – практически в тепличных условиях, там ты её не выполнишь сто процентов. А такой исход операции был неприемлем!

По сути, отчисленные курсанты были не плохими бойцами и многое умели. Но, к сожалению, для предстоящей спецоперации на другом конце Земли этого было недостаточно.

В конце концов с пятью претендентами нам пришлось расстаться. Те плакали, просили их не отчислять, но я доказал своему начальству их непригодность для опасной миссии: – Подведут! – И командование, проскрежетав зубами, приняло моё решение как должное. Остальные же выдержали непомерные и завышенные нормативы инструкторов и вопреки всему сдали выпускные экзамены. Я лично принимал их и нужно сказать, что они произвели на меня неизгладимое впечатление.

В конце января правительство СССР приняло ещё одно постановление. В нём министерству обороны СССР поручалось к середине февраля 1978 года создать оперативно-тактическую группу боевых кораблей для сопровождения специального рейса четырёхпалубного лайнера под номером 101 – «Михаил Калинин».

Отплытие должно было состоятся из Ленинграда, где базировался лайнер. Сопровождать в самом начале операции нас должны были береговые силы Западного военного округа и четыре корабля сопровождения – малые ракетные корабли проекта 1234: «Волна», «Заря», «Зарница» и «Радуга». Прикрытие с воздуха осуществляли истребители наземного базирования – СУ-17. После выхода эскадры из территориальных вод СССР на океанский просто, сопровождение, должны были взять на себя самолёты дальней авиации. Именно им в дальнейшем предписывалось осуществлять поддержку с воздуха.

И вот наконец подошёл долгожданный день. Не было ни церемоний, ни прощаний. Секретность брала своё.

Погрузились под утро на борт океанского лайнера, заняли места согласно штатному расписанию и отшвартовались от пирса.

Преодоление балтийского рубежа прошло по плану. Без происшествий вышли в нужную нам точку рандеву в Северном море. Там произошла передача нашего лайнера более мощным силам: крейсерам. К нам присоединился тяжёлый авианесущий крейсер (ТАВКР) Северного флота СССР. Он пришёл из мест базирования в городе Североморск. Под вечер того же дня к нам присоединился ракетный крейсер проекта 58 «Адмирал Головко» и танкер со странным названием «МНС-692500» проекта 1844Д с топливом на борту.

А на следующий день мы увидели приближающиеся к нам пять кораблей. Сигнала тревоги никто не сыграл, а значит пожаловали свои, которых мы и ожидали. Ими оказались ракетный крейсер проекта 1134 «Севастополь», эсминец проекта 56 ПЛО «Смышленый», эсминец проекта 56А «Скромный», средний морской танкер (СМТ) «Олекма» и плавбаза – учебный корабль ПБПЛ проекта 1886У «Бородино». Как в последствии мне доложили на «Бородино» располагалось две роты спецназа ГРУ, которые должны были нас прикрывать в ходе предстоящей спецоперации.

Идти в ордере вместе с нами крейсера собирались до Бермудских островов, после чего они должны были с нами расстаться и начать боевое патрулирование в двухстах километрах южнее оных. Разумеется, это только называлось патрулирование, на самом деле их приказом было ждать окончания нашей компании, чтобы сопроводить наш корабль по пути домой. Однако кроме этого была у них и ещё одна функция – прикрывать мой элитарный отряд, вселяя ужас в потенциального противника одним своим присутствием.

После того как эскадра для перехода через Атлантический океан окончательно сформировалась, малые ракетные корабли вернулись в Балтийское море, а мы построившись боевым ордером вышли в Атлантику.

Встретила нас бескрайняя морская «гладь» не ласково. Мощные порывы ветра, ледяные брызги солёной воды, накрывающие корабли многометровые волны, обрушились на нас с неимоверной силой. Мрачное свинцовые тучи закрывающее солнце словно твердило нам, что не пустит в Новый свет. Ураганные ветра и холодный дождь яростно били по палубе. Грозовые раскаты грома и молний грохотали в небесах. Казалось, все стихии ополчились на нас. Но мы не дрогнули – выстояли и не отвернули назад, а, невзирая на все трудности, сжав волю в кулак, продолжили неумолимо продвигаться вперёд к нашей благородной цели.

Прошло несколько дней в борьбе с водной стихией, а вероятного противника на горизонте так и не наблюдалось.

Как оказалось позднее, противник всё-таки был и тщательно за нами наблюдал… Оно и понятно, такие наши масштабные приготовления не остались не замеченными США и их союзниками по НАТО. Трудно сказать смогли ли они выяснить цели и задачи экспедиции в полном объёме, но то, что они с самого начала нашего движения на океанские просторы были крайне обеспокоены, вполне очевидно.

Через пять дней после отплытия из Ленинграда, на горизонте – около пятидесяти миль от нас, мы заметили два боевых корабля, которые сумели идентифицировать, как корабли вероятного противника. Они стали следовать за нами, ни приближаясь и ни отставая. Но продолжалось их так называемое наблюдение не долго – ровно до тех пор, пока они нам не надоели и тяжёлый авианесущий крейсер (ТАВКР) не выпустил десяток бомбардировщиков в небо с противокорабельным ракетным вооружением на борту… Кроме того у ним приблизительно в это же время присоединились для несения постоянного дежурства над нашей эскадрой два самолёта Ту-95 – «Медведь», на борту которых тоже были ракеты, только уже с ядерными боеголовками.

Вероятно, поняв, что дело может закончиться атомным апокалипсисом, корабли НАТО не стали испытывать судьбу и отошли от нашей эскадры на двести миль юго-западнее.

И, нужно сказать, правильно сделали, потому что, как только мы прошли ревущие сороковые к нашему флоту незаметно присоединились три советских подводных атомных ракетоносца. Каких точно ни я, ни другие члены экспедиции, у которых не было допуска к стратегической информации, естественно, не знали – секретность брала своё, однако я предполагал, что нас могут охранять несколько ПЛАРК проекта 675 с крылатыми ракетами на борту, ибо, как минимум, у одной из подобных лодок уже был опыт похода в нужный нам регион мира в 1971-м году.

Нужно ли говорить, что такой кулак в виде ядерной триады Советский Союз не собирал со времён Карибского кризиса 1962-го года. И вот через шестнадцать лет можно было с уверенностью утверждать о том, что вскоре начнётся Новый Карибский кризис, ибо наша экспедиция направлялась именно в Карибский бассейн.

Естественно, мы, не хотели допустить нового противостояния военных сверхдержав, но вероятный противник, в конечном итоге, увидев какая силища движется в неизвестном направлении, мог действовать не логично и в состоянии паники и неопределённости начать психовать совершая необдуманные поступки. Во что в конечном итоге это всё могло перерасти было никому неизвестно, а посему всё время выполнения правительственного задания нам следовало быть начеку.

Мир замер в ожидании – что же будет? Американцы и их вассалы рвали и метали, не понимая наших намерений, но приближаться опасались, боясь ненароком спровоцировать большую войну.

И уж тем более они опасались навести ракеты на нас или вообще потопить нашу эскадру.

Могу сказать со сто процентной уверенностью, как только бы они по нам выстрелили, СССР моментально нанёс бы ядерный удар по всем странам НАТО.

Это не предположение – это абсолютная истина! После того, как в нашем генеральном штабе узнали бы о нападении на наш спецотряд, Генеральный Секретарь и ЦК Политбюро немедленно отдали бы приказ об ответном ударе на всю глубину враждебной территории и рука бы их не дрогнула. Настолько была ценна наша специальная экспедиция. Советский Союз мог иногда идти на некоторые уступки вероятному противнику, но гибель своего сверхэлитного подразделения простить бы не сумел никогда и ни при каких обстоятельствах.

К счастью, наверное, разведка стран НАТО, всё же смогла в коим-то веки объяснить своему начальству о вероятных последствиях таких действий для всего населения планеты. И добилась необходимого результата. В высоких штабах вероятного противника уверовали в то, что атомная катастрофа крайне вероятна и советский ответ не заставит себя ждать, а потому даже не стали рыпаться и пытаться нам мешать.

И это было хорошо. Появилась уверенность в том, что мы дойдём до нужного нам порта и сделаем всё возможное для выполнения, порученного нам задания.

Да, оно сложное. Очень, очень сложное и крайне ответственное. Но кто может его выполнить ещё, если не я и не мои отборные «элитники»? Именно моему элитному подразделению, в мирное время, наша страна решила доверить эту ответственную практически не выполнимую миссию за тридевять земель от своего дома.

А миссия была воистину – практически не выполнима. Нас ждал абсолютно неведомый мир. Тропические джунгли, жаркое солнце, зной и неожиданные ливни. Мошкара, пауки и другие насекомые. Ядовитые животные и растения. Хищники всех окрасов и размеров, обитающие в непролазных джунглях. Акулы и скаты, плавающие у берегов Карибов. Гигантские водопады, реки и пороги. Это всё нам предстояло преодолеть и, стиснув зубы, напрягая все человеческие силы до последнего предела, выполнить эту чрезвычайно важную миссию. Но мы были к этому готовы. Каждый из нас по отдельности и все вместе, мы представляли из себя отточенный механизм, которому никакие опасности и трудности были не страшны. Мы – элитарные войска – спецназ, готовый бросить вызов всему миру. И в том, что победа будет за нами, ни один из наших элитников ни на секунду не сомневался, ибо кто кроме нас может прославить нашу страну и выполнить то, что выполнить не в человеческих силах?!

Сн…