Я? Дельта! [1]

Глава 7

Отмахнувшись от отзвуков прошлого, Торн оставил брошенную людьми квартиру позади и спустился на первый этаж. И уже там, выдохнув, шагнул навстречу грядущему, мысленно приготовившись к любому возможному исходу.

Улица вблизи девятиэтажки была девственно чистой, если не считать разбитых автомобилей, хлама и обломков тех зданий, которые не пощадили пространственные аномалии и «выстрел» супермутанта. Размытые хищные тени мелькали вдалеке, но тел не было: ни людских, ни принадлежащих ноктюрнам.

Правда, следы боя Торн всё равно обнаружил моментально. Во-первых знал, где искать, а во-вторых — гильзы, оболочки опустошённых инъекторов, пятна засохшей крови и ошмётки костей вблизи оказались слишком приметными, чтобы как-то умудриться пройти мимо них.

А ещё был запах, за который парень почти инстинктивно зацепился. Пахло металлом, порохом, и совсем слабо — кровью, смешанной со страхом. Этот богатый аромат тянулся из края в край, теряясь среди дворов: видимо, туда военные увели выживших и ушли сами, со всех сторон подгоняемые разрозненными группами ноктюрнов.

«А ведь выведи он ту свою „засаду“ из квартиры на улицу и брось её на конвой, да под шумок разряди посох…», — Торн сжал зубы, как наяву представив себе последствия такого шага.

«Действительно, даже разумный, ноктюрн — всё ещё животное».

Встав на след, парень в какой-то момент перешёл сначала на лёгкий, а после и на стремительный бег. Организм отозвался на это довольным внутренним гулом, будто продолжительный «отдых» был ему вреден, а теперь всё вернулось на круги своя.

Восстановившееся и изменённое, тело Торна работало как часы, и стало совершенно очевидно, что с точки зрения физических кондиций парень если не вышел на уровень своих мечтаний, то как минимум приблизился к нему.

Уровень этот — морфы, «элита», лучшие бойцы человечества, с рождения одарённые особыми физическими возможностями. Так называемый «золотой генофонд», на который пережившие судный день опирались в планировании будущего.

И это как раз те люди, о которых Торн теперь вряд ли когда-либо сможет подумать без мата и острого желания крепко пожать им шею.

Уж причастным так точно.

Тем не менее, сейчас Торн бежал, и бежал так, как никогда в своей жизни до этого. Мощь тела позволила развить какую-то невообразимую скорость, а реакция и обновившиеся рефлексы — ловко избегать столкновения с каждым вторым препятствием, коих на узких дворовых улочках было порядком.

Парень в какой-то момент даже начал откровенно наслаждаться этим бегом, невзирая на общую атмосферу катастрофы, опустившейся на некогда пышущую жизнью часть города. Не потому, что ему резко стало всё равно. Просто когда ты бежишь и рискуешь в любой момент впечататься в легковушку какую, столб или нагромождение перекрученной мутировавшей плоти, фокус внимания смещается на то, чтобы этого как раз не произошло.

Ну а на всё «постороннее» ресурса мозга просто не хватает, так что появление на его пути толпы ноктюрнов стало для Торна… ну, не полной неожиданностью, конечно, но досадной неприятностью, о которой знаешь, но всё равно упускаешь её из виду.

Это были обычные, насколько это вообще возможно, твари на четырёх лапах. Они чем-то напоминали собак, но были существенно крупнее, на уровне самых крупных представителей блохастого семейства. Передние лапы мутантов венчали массивные, похожие на кротовьи когти, а вдоль их хребтов тянулись полосы только начавшей нарастать костяной, с алым отливом брони.

Спустя время она стала бы проблемой, заковав тварей в своеобразный естественный доспех, но сейчас этот конструкт скорее мешал самим мутантам, нежели наоборот.

Расстояние — меньше десятка метров. Ноктюрнов — хорошо так больше десятка. Страха — нет, только напряжение, охватившее тело, и азарт с адреналином, не позволяющие даже лишний раз моргнуть.

«Надеюсь, я достаточно прочный, и первый пропущенный удар не станет для меня последним».

То, что мутанты начали расползаться вокруг, беря «добычу» в кольцо, Торн подметил моментально, в ответ начав смещаться вправо, к кирпичной стене приземистого здания трансформаторной будки. Всё его внимание было сейчас сосредоточено как на анализе боевых возможностей тварей, которые выглядели и двигались весьма оригинально для ноктюрнов, так и на изучении местности со всеми её особенностями, могущими оказать существенное влияние на ход схватки.

Лавочки, брошенное авто, сваленные в кучу паллеты, одинокий сухой клён — парень искал варианты в любой ситуации прикрыть себе спину.

Вот только получалось пока что паршиво.

Торн по-старинке мыслил человеческими категориями, не понимая, что на него и не бросились-то до сих пор отнюдь не потому, что он угрожающе махал куском железа и свирепо пучил глаза с тлеющими в них углями.

Впрочем, это великое стояние не могло продлиться долго, и первыми нервы не выдержали у мутантов: одна из тварей совершенно бесшумно бросилась вперёд, на полпути к Торну высоко и быстро подпрыгнув, так, чтобы сомкнуть челюсти на шее странного человека.

«Человека», который с широко раскрытыми глазами смотрел за этим полётом, и не понимал, что происходит. Тварь бежала слишком медленно, и в прыжке отнюдь не ускорилась. Времени хватило и на то, чтобы начать смещаться в сторону, и на то, чтобы замахнуться оглоблей, обрушив ту на первым вошедший в зону поражения череп ноктюрна, смявшийся, словно перезрелый фрукт, и брызнувший во все стороны чёрной кровью с осколками серовато-алых костей.

Не успела туша первого мутанта рухнуть на покрытую пожухлой травой почву, как Торн уже встретил вторую тварь, которая атаковала не в прыжке, как её незадачливая товарка, а скользя брюхом вдоль почвы и явно метя в ноги потенциальной добычи. И с ней парень поступил так, как ему подсказали инстинкты: поднял ногу и опустил её прямо на шею мутанта, переломив ту словно ребёнок — сухую веточку.

А когда нога поднялась и опустилась во второй раз, беспомощно хрустнула и смялась голова мутанта, массивная туша которого задрожала в предсмертных судорогах.

Некогда человек свирепо оскалился: Торна распирало нечто, чего он не испытывал никогда в своей жизни, и даже описать это ощущение было сложно. Боевая ярость? Готовность сражаться? Радость? Энтузиазм? Восторг хищника, упивающегося жестокостью боя? Или всё сразу, смешавшееся в разных пропорциях?

Оглобля, будто бы раскалившаяся в сильных руках и оттого припекающая ладони, со свистом рассекла воздух, с гулким звуком удара отбрасывая прочь ещё одного мутанта, позарившегося на святое. В это же время цепкие пальцы сомкнулись на горле следующего ноктюрна, от неожиданности протяжно взвизгнувшего. Взвизгнул и Торн, осознавший, что пальцы его левой руки мало того, что вытянулись, так ещё и заострились, уподобившись когтям, которыми оказалось на диво удобно держать брыкающуюся тушу весом в полста килограмм минимум.

— А ведь добыча тут ни разу не я, твари!.. — Воодушевлённый, парень сжал кулак, с мрачным удовлетворением взирая на то, как когти погружаются в плотную шкуру ноктюрна, рассекают и её, и податливую плоть с трещащими костями, каркасом защищающими хребет мутанта.

Но вот раздаётся хруст, и собакоподобный ноктюрн навсегда затихает, а Торн широким замахом бросает его тело в свору её товарок, кружащих вокруг и не торопящихся больше нападать. Одну псину трупом он всё же сбил, и это послужило для всей стаи спусковым крючком. Мутанты подобрались, синхронно пригнулись к земле…

И, развернувшись, с визгами и на всех парах бросились прочь от слишком опасного то ли человека, то ли странного сородича, который к этому моменту стал выглядеть совершенно неадекватно. Подрагивающие кончики когтей, распалившиеся не углями, но хищными огнями зрачки, глубокое и жадное дыхание, поза готового к броску хищника — всё это больше подходило монстру, чем человеку.

А самым неприятным для Торна стало то, что внутри он, готовый погнаться за отступающими мутантами, не особо отставал. Запах крови, страха и смерти дурманил невероятно, и чем больше времени проходило, тем сложнее парню становилось контролировать себя. Его сердце трепетало от адреналина и удовольствия, а что-то в глубинах разума отчаянно вопило и рычало:

«Ещё, ещё! Больше, больше!..».

Тем не менее, он не бросился в погоню, и даже смог немного подуспокоиться, затворив личную шизофрению в клетку до того, как та начала задвигать что-то про место хищника в мире травоядных… или о чём там обычно вещают беды в башке протагонистов?

— Ну и, ха, катитесь!.. — Торн махнул рукой вслед ноктюрнам, только сейчас обратив внимание на состояние оглобли. Он нанёс ей всего несколько ударов, а металл уже местами погнулся, отчего «оружие» пришло в полную негодность.

«Но нужно ли мне оружие, если я оружие сам по себе?» — Торн отбросил ставшую бесполезной в силу кривизны оглоблю, подняв руку на уровень глаз и начав внимательно ту рассматривать. Пальцы изменялись, стоило только пожелать — вытягивались и выпускали наружу заострённые, поблескивающие металлом сегментированные когти, до поры сокрытые в ладонях.

Да и сами ладони эти, казалось, стали чуть больше, чем раньше, немного набрав в объеме за счёт появления дополнительных лоскутов кожи, позволяющих внешнему слою расходиться в стороны. И, похоже, после первой активации скрытого оружия обратное их сокрытие или предусмотрено не было, или на это нужно было время.

«Ещё и перчатки нужно будет носить. Какая, вашу ж бабушку, прелесть! Но уж лучше неведомой тварюгой, но живым, чем человеком, но совсем-совсем мёртвым».

Всю свою сознательную жизнь Торн, будучи обделённым полезными мутациями, усиливающими тело, убеждал себя в том, что человеку судьбой суждено вырывать у многочисленных врагов победу своим умом: хитростью, тактикой, техникой, оснащением. А личная сила — это, конечно, хорошо, но не панацея и вообще не один из обязательных критериев для становления чем-то большим.

И вот теперь, пережив, пожалуй, худшие часы в своей жизни, Торн как-то неожиданно обнаружил, что он теперь не просто стал не-человеком, но и обрёл возможности, людям в принципе не присущие… и ставящие обладателя таких возможностей несколько выше простых смертных.

Много ли кто смог бы пережить встречу со сворой собакоподобных ноктюрнов? Едва ли: труп задранного ими мужичка, возле которого так и осталась лежать пожёванная мутантами двустволка, тому свидетель. Даже снаряжённый боец ООБ при оружии не факт, что справился бы, так как и куда меньшее количество накатывавших волнами тварей нет-нет, но пускало кровь защитникам конвоя.

«Конвой. Времени прошло много, а запахи не вечны. Нужно продолжать движение…» — Торн искренне надеялся на то, что «элита» прикончила только их группу, а остальных вывела из опасной зоны, оставив соответствующие следы. Не факт, конечно, что за прошедший неопределённый срок пространство не перекрутило аномалиями, и границы кругов не сместились неведомо куда, но хотя бы какое-то направление всё равно лучше, чем ничего.

Ещё раз окинув взглядом поле боя, парень втянул когти, повёл плечами и вернулся на маршрут, постепенно вновь перейдя на бег. И почти сразу Торн понял, что совсем недавно двигался, мягко говоря, зажато, привыкнув к тому, как себя должно вести человеческое тело. В бою же эти ограничения слетели, добавив «очков» к гибкости гуманоида, который и сам пока не знал, кем себя, такого гнущегося во все стороны, считать.

Ноктюрн? Если только с приставкой «супер».

Человек? Сознанием, и то не полностью.

Торн мчался сквозь затейливый лабиринт перекрученных аномалиями и разрухой улиц, ныряя из одной тени в другую и по большой дуге обходя скопления ноктюрнов. Он хоть и преисполнился уверенности в собственных силах, но всё равно не искал конфликта на ровном месте. Зачем, если можно просто пройти мимо?

Тем более, что аномальная активность в этой части нокт-области почему-то не пошла на спад, как должно. Некоторые здания, к которым парень банально опасался приближаться, до сих пор плыли и колыхались на манер забытого в холодильнике желе, грозя обрушиться в любой момент. Изредка в воздухе резко начинал ощущаться разливающийся «аромат» озона, а следом далёкие металлические конструкции с треском соединяли электрические разряды, плавящие железо, поджигающие всё, что могло гореть и оставляющие подпалины на всём остальном.

А в одном месте Торн так и вовсе едва не напоролся на особо опасную зону, наполненную, на первый взгляд, чем-то совершенно безобидным. Тут в небо взлетали крупные металлические капли, причудливо сверкающие в лучах отсутствующего солнца. Медленно, очень медленно эти порождения аномалии поднимались на приличную высоту в полста метров, после чего без единого звука взрывались, осыпаясь на землю ворохом капель поменьше, которые тут же собирались воедино и вновь взлетали.

Опасность же заключалась в том, что при контакте с чем угодно ещё капли вели себя сродни кислоте, оставляя следы даже на металле и асфальте. Трупов видно, конечно, не было, но парень справедливо предполагал, что биомасса в таких условиях может очень быстро «истаять»: капли могли крышу автомобиля проплавить, чего уж говорить о плоти и костях?

Торн как раз искал безопасный маршрут в обход аномалии, когда его слух уловил нечто нехарактерное для нокт-области. Не гул аномалий и не шум разрушающихся построек, но работу неких механизмов.

Механизмов, которые не могли существовать в отрыве от человека.

Парень тут же замедлил шаг, прислушиваясь к ритмичному рокоту по левую руку от себя, среди дворов самого обычного жилого района. Совсем скоро к этому звуку добавился гулкий металлический перестук, а там уже и сам Торн нашёл вполне приличную наблюдательную позицию, нырнув в одно распахнутое окно квартиры на первом этаже, чтобы почти сразу, убедившись в отсутствии внутри «сюрпризов», выглянуть из другого.

— Это что ещё за, вашу ж бабушку, колдоёбины?.. — Торн прищурился и почти что вжался в подоконник, опасаясь того, что его заметят. И ведь могли: сенсоры машин всяко совершеннее глаз человека или ноктюрна, опыт пользования шлемом не даст соврать. Тут же не просто элементы экипировки на ножках бродили, а самые настоящие боевые машины-автономы, считающиеся устаревшими, но всё ещё активно использующиеся кем ни попадя.

Опознавательных знаков Торн не видел, а это значило, что принадлежали компактные шестиногие платформы, болтающие из стороны в сторону «лапами» с установленными на них монструозными конструктами кому угодно, но не ООБ и даже не «элите». А учитывая обстоятельства, это не могло быть охранение корпоратов или государственных исследовательских группировок: не лезут они в такие дыры в первые дни, дают военным время провести первичную зачистку.

Если только совсем отбитые авантюристы, но даже это очень и очень маловероятно.

— Следовательно, это грёбаные рейдеры. Быстро добрались. Или это я пролежал там больше, чем несколько дней?.. — Торн напряжённо думал, решая, как лучше поступить. Потому что с одной стороны ему следовало как можно быстрее покинуть нокт-область, вернувшись в привычный мир и замаскировавшись там под обычного человека хотя бы на время, до выяснения всех обстоятельств…

Но с другой, возвращение это могло пройти отнюдь не так гладко, как хотелось бы.

Причин тому масса: трекер в грузовике работодателей, которые могли за это время списать сотрудника и заявить о его пропаже, суть бесславной смерти. Регистрация в опорнике ООБ, до которого безопасники рано или поздно, но доберутся, и поймут, что среди гражданских числился один умерший страшной смертью паренёк двадцати трёх лет отроду, почему-то шляющийся во «внешнем мире» и не прошедший при этом осмотр и изоляцию, обязательные для каждого побывавшего в нокт-области человека.

А пройти этот осмотр… ну, Торн мог придумать массу других, менее болезненных и унизительных способов покончить с жизнью, нежели добровольно отдаться на опыты учёных. Так что знание о том, куда деваться, если с властями «не заладится», было нелишним.

Сейчас вопрос лишь в том, как лучше будет поступить: тихонько свалить или попытаться выйти на контакт?..