Янтарный дым

Глава 9

— Эй! Эй! Иисус Христос. Алек, или как там тебя, вставай!

Алек перекатился на бок подальше от того, кто пихал его.

— Проваливай, — проворчал он. — Я встану позже.

— Отлично. Тогда ты оплатишь еще одну ночь в этом отеле. Нужно освободить номер через пять минут, и я не собираюсь торчать здесь, расплачиваясь за твою ленивую задницу.

— Освободить номер? — Алек открыл глаза и прищурился от солнечного света, льющегося из окна.

— Ага. Ты отключился на шесть часов из-за детской порции «Абсолюта». Полностью испортил вечер, который мог быть фантастическим. Мне даже пришлось спать на диване из-за того, что ты растянулся на кровати, как огромный мертвый огр. Теперь вставай! Ándale!¹⁸

— Что я наделал? — Алек сел, запаниковав. Тупая боль пульсировала за его глазами.

— Так, с чего бы начать? — Бриджит убрала туфли в зеленую неоновую дорожную сумку и прервала себя, чтобы поставить галочку в списке. — Ты опозорился, продемонстрировав, что ты слабак. Потерял шанс когда-либо переспать со мной и испортил отличную подушку, обслюнявив ее.

Алек посмотрел вниз на гору подушек, на которой спал. Шелк цвета слоновой кости пропитался склизким пятном, образуя лужу бежевого оттенка. Он перевернул подушку и встал.

— Мне нужно найти новую, эм, мою подругу.

— Что ж, теперь нас двое, — бросила она, бросив сумку у двери и вытащив телефон из кармана бирюзовой толстовки.

Кожа сзади на шее была натянута, и он потер это место рукой.

— Отвратительно, — простонал он. Водка, пролитая Бриджит на него накануне вечером, превратилась в липкую пленку. Малиновая вонь последовала за ним, когда он бросился в ванную.

— Конечно, не торопись. Иди в ванную. Прими душ. Мне ведь никуда не нужно.

Алек смотрел на отражение Бриджит в зеркале ванной. Она нетерпеливо переминалась с ноги на ногу, неоднократно нажимая на кнопку вызова на телефоне.

— У меня тоже есть дела куда важнее, — буркнул он, включив воду и поскреб затылок мокрым полотенцем для рук, пытаясь убрать все следы едкого алкоголя и растущее сожаление.

— Ну же, Ева. Возьми трубку. Я знаю, что ты встала. Ты же каждый день просыпаешься на рассвете, — говорила Бриджит телефону, снова набирая номер.

— Ева? — Алек опустил руку, в которой держал полотенце, и вышел из ванной. — Твою подругу зовут Ева?

— Эмм, да.

— Ты знаешь Еву?

— Я знаю Еву. Я и тысяча других людей. Уверена, я не единственная, у кого есть подруга по имени Ева.

— Но здесь ты единственная, кто знает кого-то с таким именем.

— Если под «здесь» ты имеешь в виду эту комнату, то да, — ответила она, опуская телефон.

— Прошлой ночью я пришел сюда, чтобы найти кого-то с таким именем, а сейчас ты пытаешься найти свою подругу Еву. Это не просто совпадение.

— Возможно, — ответила она, остановившись и изучая его. — Ты тот парень с ее скучного семинара по английскому?

— Что? Нет. Не думаю, что вообще знаю, что такое семинар по английскому. — Алек сморщил лоб и продолжил стирать липкую гадость с шеи.

— Если думаешь, что мы говорим об одном и том же человеке, и ты не парень с семинара по английскому, значит, должен быть с занятий по антропологии. Лопающий жвачки. Она говорила, что ты секси, но раздражаешь. Ну, из-за лопающейся жвачки. Я говорила ей, что уверена, ты это делаешь, чтобы привлечь ее внимание, и оказалась права. Как всегда.

— Я знаю ее не по учебе. — Алек вернулся в ванную, чтобы намочить полотенце.

Она нажала пару кнопок на телефоне, прежде чем поднести его к уху.

— Ну, не могу представить, чтобы моя Ева не рассказала мне о тебе, так что, скорее всего, мы говорим о двух разных девушках.

Он вышел из ванной и встал рядом с Бриджит.

— Это очень плохо, очень. Высокий, светловолосый, загорелый, мускулистый, с глазами медового цвета — просто великолепное сочетание. — Алек выпятил грудь от комплиментов. — Ты определенно в ее вкусе.

— Ты случайно не знаешь, где она? Твоя Ева. Так я смогу убедиться, что она не та, кого я ищу.

— Прости, — покачала она головой. — Вот с кем я пыталась связаться, пока ты плескался в раковине. Однако мне так и не удалось дозвониться. Она даже не отвечает на мои сообщения.

— Спасибо за помощь. Я прошу прощения, что испортил твою подушку. — Он открыл дверь и ждал, пока она выйдет.

— Думаю, горничная видела и похуже, — улыбнулась Бриджит. — Особенно после вчерашней вечеринки. Иди вперед. Попытаюсь еще пару раз набрать Еву, прежде чем спущусь вниз. Лифт мешает связи.

Дверь за ним закрылась, но он слышал гудки телефона Бриджит, пока та снова пыталась дозвониться Еве.

Алек нетерпеливо ждал в пустом коридоре, пока откроется лифт.

Вернулось ощущение безотлагательности, наполняя его чувством вины.

— Ну же, лифт, — потребовал он, на этот раз вспомнив нажать нижнюю кнопку. Он сделал это несколько раз, пока не прозвучал сигнал о его прибытии. Лифт медленно опускался вниз, и впервые Алек обрадовался, что Зал Эхо бесплоден. Он не хотел, чтобы его мать смотрела, как он ее разочаровывает.

Лифт замер. Алек вышел за двери вестибюля в солнечный утренний воздух. В Талсе все еще держалось лето, что доставляло ему дискомфорт. Из-за высокой температуры воздуха он тут же вспотел. Алек стоял под палящим солнцем и ждал, пока сила потянет его к Еве.

— Почему ничего не происходит? — Жгучее давление горело в его груди, но сильнейшая тяга, которую он ощущал прошлой ночью, была омрачена новыми мыслями сомнения и жалости к себе.

Он выдернул талисман, свою единственную связь с домом, из-под рубашки и сжал его между ладонями.

«Пифия, мне снова нужна твоя помощь. Впервые в жизни я понятия не имею, что делать и куда еще обратиться».

Он усилил хватку на талисмане и сконцентрировался, заполняя Преисподнюю своей мольбой.

Знакомый леденящий смех просочился в его мысли.

«Пифия?»

«Кто же еще, бессмертный воин Тартара?»

«Спасибо, что ответила на мой зов. Почему я тебя слышу?»

«Твой ум молод и опустошен. Щупальца моей огромной силы беспрепятственно проникли. Ты позвал меня, чтобы я показала свои способности, или тебе нужна моя помощь?» — Её голос становился громче и сильнее, пока она говорила в его голове.

«Я больше не могу полностью связаться с силой, что ведет меня к будущему Оракулу. Можешь ли ты дать что-то еще, чтобы я мог продолжить путь?»

«Юный воин, мои дары заставляют само время дрожать и прятаться, но здесь даже я не могу указать тебе направление».

«Если даже ты не можешь помочь, что мне делать? Как я найду её?»

«Прекрати искать в других то, чем обладаешь только ты сам, — гремел её гнев. — Твоё сердце искрится огнями бесстрашной уверенности, однако твой незрелый ум игнорирует их сейчас. Воин, вера в себя — инструмент, намного могущественней самой большой из молитв».

Она оставила его разум с отзвуком своего смеха, единственным доказательством её визита.

Глаза Алека распахнулись.

— Она права. Я Бессмертный Воин Тартара. У меня нет времени сомневаться в себе.

Он очистил разум и уставился на пятнистый серый тротуар под ногами.

«Ева, я знаю, у меня есть сила найти тебя. Я защитник этого мира. Теперь я твой защитник».

Жар в его груди вспыхнул в ответ.

«Ева, потомок великого Оракула Пифии, я найду тебя. Я спасу тебя. Вместе мы восстановим мой дом и очистим мир от зла».

Огонь взревел под его лёгкими, и чувство неотложности взорвалось внутри него. Он рукой потер грудь и улыбнулся.

— Ева.

Глава 10

Джеймс сидел на краю стола, изучая документы и фотографии с места преступления, ожидая Шиллинга.

— Места, где жертву видели в последний раз, и где нашли её тело, в нескольких кварталах друг от друга, — заключил он вслух, снова просматривая снимки. — Как мы это пропустили? Это же так очевидно.

Он вытащил телефон и набрал номер Шиллинга, но после нескольких гудков включилась голосовая почта.

— Привет, это я. Нашёл кое-что интересное. Тебе нужно это увидеть. Жду тебя в участке, — произнёс Джеймс и отключился, остановив ближайшего детектива. — Ты видел Шиллинга сегодня?

— Эм, да. Он у капитана.

— Спасибо, мужик. — Джеймс вернул телефон в карман и спустился в холл.

Едва свернув к кабинету капитана, его телефон снова тренькнул. Он убрал оповещение о входящем сообщении и снова спрятал телефон.

— Он набил ей тату и искромсал тело. Это серьёзное дело, — ворчал Шиллинг, доносящийся из коридора.

— Чёрт. — Капитан Альварез шумно выдохнул. — Мы должны покончить с этим быстро, Шиллинг. Нельзя позволить панике охватить город.

— Знаю. Мы разберёмся и сделаем всё, чтобы информация не просочилась в прессу.

— А что ты думаешь о своём новом напарнике? Вокруг таких дел, как это, всегда много шумихи. Думаешь, он справится с этим?

Они сидели в тишине мгновение, а Джеймс ждал ответа Шиллинга.

— Он уже работает по нескольким зацепкам. У него хорошо варит голова, но…

— Но что?

— Он молод и нелегко заводит друзей.

— Со слов моих предшественников, ты был таким же, — хмыкнул капитан Альварез.

— Ошибка новичка номер два. Я усвоил урок.

— Скажу тебе, Грэхем — прямо из Готэма. Ты не видел его послужной список. Нам повезло, что он решил присоединиться к полиции.

Джеймс громко прочистил горло, прежде чем войти.

— Грэхем, ты вовремя. Я как раз рассказывал твоему напарнику хорошие новости. Вы оба теперь главные следователи по этому делу.

— Здорово. — Шиллинг встал и пожал руку капитану.

— Да, спасибо вам, сэр. Мы вас не подведём. — Джеймс шагнул вперёд и крепко пожал руку шефу.

— Вот что мне нравится слышать. Убедитесь, что так и будет. — Капитан Альварез откинулся в удобном кресле и отпил кофе из чашки.

— Тогда мы вернёмся к работе. — Шиллинг повёл их из маленького офиса вниз по коридору.

— Я кое-что заметил, — сказал Джеймс, следуя за напарником на парковку. — Нашу жертву последний раз видели около двух часов ночи в пиццерии в центре города. В какой-то момент между тем, как она оставила друзей, и тем, когда вернулась в свою квартиру в кампусе, наш преступник схватил её.

— Да, я читал дело. Её соседка сказала, что она так и не пришла домой, но они нашли её машину возле школы. Никто в округе той ночью ничего не слышал, и поблизости нет камер. Так что мы не знаем, была ли машина брошена там, или же она была за рулём и её похитили между парковкой и входной дверью.

Мужчины подошли к машине, и Джеймс забрался на пассажирское сиденье.

— Там также говорится, что её тело было обнаружено два дня спустя всего в двух кварталах от места, где видели её последний раз. То, что все три места находятся рядом, ничего не значит. Он мог убить её не там, но, возможно, именно там ему нравится охотиться, — заметил Джеймс.

— Нам нужно оповестить всех, чтобы сообщали нам сразу же, если кто-то пропадёт в радиусе пяти миль от места, где он бросил её тело, — проинструктировал Шиллинг.

Джеймс достал телефон и написал электронное письмо в полицейский участок.

— Отправлено. Надеюсь, мы ничего не услышим, но сомневаюсь, что он долго будет бездействовать.

Остальную часть пути они провели в молчании.

Машина подпрыгивала на ухабах, когда они въезжали на парковку Бюро судмедэкспертизы.

— Я близок к тому, чтобы замесить что-нибудь и самому залить эти колдобины, — проворчал Шиллинг, выпрыгивая из машины. — Иисус Христос, — он вытер рукавом пот с лица, — я весь мокрый, хотя и десяти футов не прошёл. Скорей бы осень.

— Ага, жесть.

Джеймс открыл дверь в офис. Прохладный воздух вырвался наружу, и он поспешно последовал за ним внутрь.

— Эй! Том! — Пышная женщина всплеснула руками и вышла из-за стойки регистрации. Её высокие острые каблуки стучали по кафельному полу, когда она, как угорелая, мчалась к мужчинам. Голубое платье облегало её тело второй кожей, подчёркивая пьянящее покачивание бёдер.

Она поднялась на носочки, и Шиллинг крепко её обнял.

— Ви, я думал, тебя не будет целый год.

— Sí¹⁹, я тоже так думала, но моего брата снова задержали. У моих родителей, наконец, закончилось терпение. Они прошлой ночью забрали у него Глорию. Так что я снова на работе, — протарахтела она с сильным акцентом.

— Хорошо, что ты вернулась. Вероника, познакомься с моим новым напарником. Это детектив Джеймс Грэхем.

— Друг Тома — мой друг. — Она одарила его знойной полуулыбкой. — Вы пришли, чтобы увидеть тела, не так ли?

— Да. Мы здесь, чтобы увидеть доктора Пирс. И тела, — согласился Джеймс, сосредоточившись на гладких чертах её лица так, чтобы его глаза были слишком заняты, чтобы скользить по её платью из спандекса.

— Я впишу вас. Возвращайтесь. Проходите на встречу с Хранителем склепа. — Улыбка Вероники расширилась, и девушка провела их через двустворчатые двери.

Пирс стояла возле смотровой, нетерпеливо постукивая ногой. Её миниатюрная фигурка казалась крошечной по сравнению с шириной и высотой безупречно чистого коридора.

— Вы опоздали. Повезло, что я ещё здесь. У меня есть другие тела, которые требуют внимания, включая моё собственное.

— Прости, Кэтрин. Мы задержались на парковке, — извинился Джеймс.

— И возле Вероники, — присвистнул Шиллинг. — Хорошо увидеть её снова.

— На неё приятно смотреть после того, как весь день возилась с трупами. Почему думаете, я наняла её? — Пирс игриво подмигнула и открыла дверь смотровой. — Грэхем, я получила твоё сообщение об ультрафиолетовых чернилах. Думаешь, поэтому на тату есть неровности?

— Конечно, но мы не можем знать точно, пока не проверим.

— Поэтому я и здесь. — Она подошла к стене, уставленной огромными серебряными ячейками. — Шиллинг, у тебя за спиной световая указка. Возьми её, а я вытащу нашу жертву.

Пирс потянула небольшую квадратную дверь, отделяющую живых от мертвых. Тонкая белая простыня покрывала тело, оставляя открытой лишь макушку девушки. Приподняв край простыни, Пирс показала левую руку жертвы и начала объяснять.

— Кирби уже проверил тело под ультрафиолетом, когда мы его только получили, но тот осмотр был направлен на выявление следов сексуального насилия, и он ничего не нашел. Никакой крови или спермы на теле или одежде. Так что если чернила засветятся, Кирби мог их просто пропустить, — пояснила она. Насыщенная черная татуировка ярко выделялась на фоне бледной кожи. Пирс повернула руку девушки, обнажая неровности вокруг татуировки.

— Я готова, теперь твоя очередь, — сказала она.

Шиллинг включил указку и поднес её на несколько дюймов к коже.

В свете ультрафиолета на татуировке проявилась голубовато-белая буква «Х», нанесённая на одну из ветвей дерева. Рядом с ней высветилась последовательность цифр: 23.8.14, а в центре полого ствола светилась фамилия жертвы.

— О Боже. Двадцать третье августа две тысячи четырнадцатого года, — прошептала Пирс с ужасом. — Почему он вытатуировал на её теле дату её смерти?

— И почему рядом с буквой «Х» на дереве? Это кажется бессмысленным, — сказал Джеймс, чувствуя, как его надежда на разгадку сменяется всё большим замешательством.

— Это родословная, — сказал Шиллинг. — Этот больной ублюдок отметил букву «Х» на одной из веток. — Он указал пальцем на нужное место и, не дожидаясь ответа, продолжил: — Это ответвление семейного древа Бэйли. Он обрубил эту ветвь. Уничтожил эту часть семьи. Погодите, не теряйте мысль — у меня звонок. — Он передал указку Джеймсу и включил телефон на громкую связь.

— Что у тебя?

— У меня записка, что вы хотите знать о любых исчезновениях в центре города.

— Да, и? — поторопил Шиллинг.

— Лори Костас только что заявила о пропаже своей двадцатитрехлетней дочери. Она сказала, что девушка была на вечеринке в центре прошлой ночью и не вернулась домой. С тех пор от неё ни слуху ни духу.

Сердцебиение Джеймса участилось.

— Пришлите нам адрес её матери. Мы выезжаем.

Глава 11

Ева перекатилась набок, и внезапная тяжесть сдавила её лодыжку. Она вытянула ногу, пытаясь стряхнуть что-то мешающее. Тупая боль пронзила колено. С трудом моргнув, чтобы прогнать туман перед глазами, Ева открыла глаза, пытаясь понять, что произошло.

— Доброе утро. Выспалась? Спала как убитая, — услышала она незнакомый голос.

Ева с усилием поднялась, стараясь удержаться в сидячем положении. Голова кружилась от остаточной сонливости.

— Где я? — пробормотала она.

— Дома. У Билла.

У неё перехватило дыхание, когда зрение прояснилось, и она увидела его лицо. Воспоминания нахлынули, и желудок сжался от ужаса. Ева поджала колени к груди, прижавшись спиной к бетонной стене. На её лодыжке была массивная цепь.

— Пока, Ева, нет причин бояться. Мы просто поговорим. Помни, я один из хороших парней. — Он медленно оглядел комнату. Каждая бетонная стена была обшита фанерой, к которой были прислонены листы гипсокартона. — Знаю, что ты думаешь: над этим ещё нужно поработать. Я смотрел много шоу по ремонту домов, искал вдохновение. — Он вскочил на металлический смотровой стол, вмонтированный в бетонный пол посреди комнаты. — Ты знаешь, о каких шоу я говорю?

Ева судорожно вздохнула и кивнула, не сводя с него испуганного взгляда.

— Это пугает тебя?

Она снова кивнула, сдерживая слёзы.

— Просто представь, что его здесь нет. Это всего лишь стол, Ева. Стол не может причинить тебе вред, — произнёс он, провёл ладонью по гладкой столешнице. — Я купил его на распродаже. Знаю, зачем он мне, но хоть убей, не пойму, зачем он был нужен прошлым владельцам. Но сейчас это неважно. Скажи: «Хорошо».

— Хорошо, — прошептала она скрипучим голосом.

— Тебе не нужно шептать, Ева. Стены бетонные. Это великолепный звуковой барьер. Отсюда не донесётся ни звука.

Ева опустила голову, и тут заметила, что на ней была мужская футболка и слишком большие спортивные штаны. Её глаза расширились, желудок свело, и горло наполнилось горьким привкусом. Она судорожно осмотрела себя, пытаясь понять, не причинена ли ей боль.

Не паникуй. Не паникуй.

Слёзы потекли по её щекам, оставляя тёмные пятна на светлых спортивных штанах.

— Ничего не случилось. Я просто отмыл тебя и переодел в чистую одежду. Я бы никогда не тронул тебя, когда ты без сознания. Это совсем не об этом, — он фыркнул. — Дело не в этом.

Ева сглотнула, чувствуя першение в горле, и тихо спросила:

— А в чём тогда дело?

— Я подумал, что мы могли бы продолжить с того места, где остановились прошлой ночью, и провести ещё немного времени вместе. Не будем спешить, хорошо?

Она медленно кивнула.

— Знаешь, — продолжил Билл, — я давно слежу за твоей семьёй. Ну, не в буквальном смысле, это было бы странно. Я начал интересоваться вами после того, как освободился и перебрался сюда, но уже многое узнал о тебе, Ева. Почему ты думаешь, что я выбрал именно тебя?

— Я… Я не знаю. Не знаю. Почему вы выбрали меня?

— Ты уже знаешь ответ.

— Нет. Клянусь.

— Это же очевидно, как ясный день.

— Клянусь, я не знаю. Просто скажите, чего вы хотите от меня.

— Признай, что совершали твои предки на протяжении сотен лет, и всё это закончится. Ты ведь хочешь домой, разве нет?

— Но мне… мне нечего признавать. Они были фермерами, наверное. Что они сделали?

Она запуталась в словах, и её тело пронзила крупная дрожь.

— Сотни лет твои предки пророчествовали, и это приводило к убийствам невинных. И ты хочешь притворяться, что этого не было? — Он соскользнул со стола, глубоко вдохнул и медленно выдохнул. — Не буду врать, это начинает раздражать. Эта твоя игра очень утомляет. И ты не сможешь выиграть. Я всегда побеждаю.

— Я не играю в игру, — ответила она, едва слышно.

Билл подошёл ближе, вплотную к границе цепи, удерживающей её.

— Тогда почему ты не признаешь? — прошипел он сквозь стиснутые зубы.

— Я не знаю, о чём вы говорите! — закричала она, и слёзы хлынули из её глаз.

— Признай преступления своей семьи. Признай вину! — Он сделал глубокий вдох и пригладил рубашку. — Мы оба почувствуем облегчение, если ты это сделаешь. И тогда всё будет кончено.

— В этом нет смысла, — всхлипнула она. — Это безумие. Вы сошли с ума.

Она уткнулась лицом в колени, изо всех сил стараясь унять дрожь.

— Я достаточно взрослый, чтобы признать, что, возможно, я действительно немного сумасшедший. Пребывание в яме Преисподней веками может сделать и не такое.

Ева подняла голову, позволяя ногам свисать с края кровати.

— Билл, я понимаю, что вы запутались. Но я хочу помочь вам, — сказала она, вытирая лицо тыльной стороной ладони. — Я никому не расскажу о том, что случилось. Я просто хочу помочь вам, прежде чем вы сделаете что-то, о чём пожалеете. Пожалуйста, позвольте мне помочь вам.

Он стремительно шагнул к ней, остановившись всего в нескольких дюймах от её лица. Её дыхание стало частым и прерывистым, грудь задрожала, когда она попыталась вдохнуть.

— Ты испытываешь моё терпение, Ева, — прошипел он. Его дыхание пахло старыми бинтами. — Я готов помочь тебе, если ты поможешь мне. Согласна? — Ева с трудом кивнула. — Отлично. Обмен. Я расскажу тебе то, что ты хочешь знать, а потом ты расскажешь мне то, что хочу знать я. Идёт? — Он отступил на несколько шагов. — Причина, по которой твой отец бросил тебя. Хочешь знать, что заставило его уйти?

Его глаза пристально изучали её лицо, и она тихо ответила:

— Да.

— Это был я. Он ушёл, потому что узнал, что я на свободе. Папочка поджал хвост и сбежал, испугавшись, что моя жажда мести приведёт меня к тебе. Он не хотел разбираться с этим, с тобой. Вот почему он бросил тебя. Потому что он трус. И потому что он знал, что под моей привлекательной внешностью скрывается существо, которого следует бояться и уважать. Ты тоже это понимаешь, не так ли?

Телефон Билла зазвонил, и Ева почувствовала облегчение, когда он потянулся за ним. Посмотрев на экран, он поднял брови.

— Ну надо же. Это твоя мама. Умеет выбрать момент, — он помахал телефоном перед её лицом.

Ева открыла рот, готовясь закричать, как только он ответит. Но одной рукой он схватил её за шею и прижал к стене. Её голова ударилась о бетон, и перед глазами заплясали звёздочки. Он прижался щекой к её щеке и прошептал на ухо:

— Только пикни, и я сломаю тебе шею. Страх и уважение. Запомни это, Ева. Я хороший парень. И сейчас я терпелив. — Он провёл носом по её волосам, глубоко вдохнув, прежде чем ответить на звонок.

— Привет, Лори.

Ева едва слышала голос матери. Слёзы жгли ей глаза, пока она пыталась дышать, чувствуя давление руки Билла.

— Нет, я вовсе не думаю, что ты смешна. Материнский инстинкт — сильная вещь, и ты вправе доверять ему. — Он умолк, слушая, что говорила Лори. — Да, конечно. Мне нужно закончить кое-что, и затем я сразу же приеду. — Он повесил трубку и отпустил шею Евы. — Вау. Она напугана.

Ева сжала кулаки.

— Не трогай её.

Билл усмехнулся с горькой насмешкой.

— Не буду. Сегодня.

— Клянусь Богом, если ты хоть прикоснёшься к ней, я…

— Нет-нет, Ева. Страх и уважение. Бойся меня. Уважай меня. Я знаю, что ты способна на это. У твоего отца это хорошо получалось.

Голос застрял у неё в горле.

— Ева, я расскажу тебе, что произойдёт. Я буду честен с тобой. Ты можешь доверять мне и тому, что я скажу. Я буду рядом, когда полиция сообщит твоей милой матери, что нашли тело её маленькой девочки. Я буду с ней, когда она будет опознавать твой труп. А когда она окажется в полном отчаянии и ей понадобится кто-то, кто утрёт её слёзы… Ну, ты понимаешь. Я её мужчина. Я буду жить твоей смертью каждый день, и это будет моим величайшим триумфом. Бойся меня и уважай, Ева, потому что я всегда побеждаю.

Она разжала кулаки. Её пугали не столько его угрозы, сколько резкие смены настроения. Каждый раз, когда она начинала расслабляться, он снова бросал её в пучину страха.

— Ты выглядишь голодной. Не представляю, что ты ела на той ужасной вечеринке. Тебе нужны силы. Я скоро вернусь с завтраком.

Синяя дверь подвала скрипнула, когда он открыл её, и даже не потрудился закрыть, уходя. Ева смотрела, как его тень исчезает, поднимаясь по лестнице, застеленной ковром. Она затаила дыхание, внимательно наблюдая за квадратом света, пробившегося в открытую дверь.

Когда она убедилась, что он ушёл, то соскользнула с койки и мягко приземлилась на холодный бетон. Ноги подкашивались, но она удержалась на ногах. Сделав пару шагов вперёд, она почувствовала, как цепь натянулась. Ева наклонилась, схватилась за цепь обеими руками и изо всех сил потянула — безуспешно. Тогда она встала на четвереньки и заглянула под кровать. Цепь была прикреплена к цементу массивным металлическим винтом. Ева снова дёрнула её, используя вес своего тела, совершая короткие резкие рывки. Ничего.

Позади неё скрипнула лестница, и она, не теряя ни секунды, быстро вернулась на койку.

— Надеюсь, тебе нравятся хлопья, — прокричал он с лестницы. — Лично я не гурман. Остальное наверху сгнило. Обычно мои гости не задерживаются надолго. — Он бросил ей на колени коробку медово-ореховых хлопьев «Черис». Она не могла заставить себя взглянуть на него, уставившись на весёлую пчёлку на упаковке.

— Я собираюсь уехать на какое-то время. Пока меня не будет, попытаешься сбежать?

— Нет, обещаю, — ответила она, покачав головой.

— Ничего страшного, если попробуешь, Ева. Это вполне естественно. Попытайся. Я не буду сердиться. Знаю, ты будешь паинькой, пока меня не будет. Но не волнуйся, это ненадолго. Я обязательно обниму твою маму за тебя. — Он завёл руку за её спину и притянул к себе в неловком объятии.

Ева съёжилась, опустив голову и не глядя на него, пока он уходил.

— И не думай, что я забыл о нашем соглашении. Я дал тебе кое-что, а когда вернусь, наступит твой черёд.

На этот раз он закрыл синюю дверь, и засов с сухим щелчком встал на место.

Глава 12

Шиллинг свернул с Черри-стрит и попал в один из уютных кварталов, словно сетью разбросанных вокруг центра города. Красивые, ухоженные дома в стиле крафтсман²⁰ выстроились вдоль улицы, навевая ощущение, что время здесь остановилось где-то в середине двадцатого века.

— Я знал, что это случится.

— Ошибка новичка номер двадцать, — протянул Шиллинг. — Думать, что только у тебя есть теория.

Джеймс покраснел.

— Меня шокирует, как быстро он нашёл следующую жертву, — признался он.

— Мы не знаем наверняка, что произошло именно это.

— Так ты не думаешь, что есть вероятность того, что девушку похитили и случилось что-то плохое? — спросил Джеймс, пока машина плавно переехала через «лежачего полицейского».

— Конечно, такая вероятность есть, и мы будем всё тщательно проверять. Но не стоит исключать другие версии, чтобы не упустить важных деталей. Мы знаем, что она была на вечеринке. Может быть, ушла с каким-то парнем и сейчас просто отсыпается где-нибудь.

Они подъехали к дому. Невысокий кованый забор окружал парковку, а предупреждающие знаки сообщали, что территория находится под постоянным наблюдением. Шиллинг припарковал машину и заглушил двигатель.

— Похоже, кто-то сделал всё, чтобы внутрь никто не пробрался, — заметил он.

— Так ты всё ещё придерживаешься своей версии о безответственной тусовщице? — спросил Джеймс.

— Эта версия будет рассматриваться, пока не докажут обратное. Но, возможно, у мисс Костас есть злобный бывший, о котором мы не знаем.

— Я это обязательно уточню. — Джеймс вышел из машины и подошёл к воротам.

— Здравствуйте, детективы, — поприветствовала их женщина, появившаяся в дверях и вышедшая на просторную крытую веранду. — Извините, — она направила на них пульт, и ворота плавно открылись. — Я зашла за салфетками. — На ней были свободные фиолетовые штаны для йоги и кардиган того же цвета. Плотнее закутавшись в струящийся свитер, она села на край кресла-качалки.

— Никаких проблем, мэм. — Шиллинг с напарником направились к дому. — Вы Лори Костас?

— Да. Присаживайтесь, пожалуйста, — она указала на два чёрных кресла-качалки напротив себя.

Ворчливый Шиллинг внезапно сменил тон на более мягкий и сочувственный.

— Я детектив Шиллинг, а это мой напарник, детектив Грэхем. Мы поняли, что ваша дочь не вернулась домой прошлой ночью, и хотели бы задать вам несколько вопросов. Вы не против, мисс Костас?

— Конечно, нет. Я хочу, чтобы мою дочь поскорее нашли. Спрашивайте о чём угодно, — она промокнула слезы салфеткой.

— Когда вы в последний раз видели свою дочь? — спросил Шиллинг.

— Последний раз я видела Еву, так зовут мою дочь, перед её уходом на вечеринку в отель «Амбассадор» в центре города. Она встретилась там со своей подругой Бриджит на праздновании Дня труда.

— Вы знаете, во сколько она ушла из дома?

Лори Костас покачала головой.

— Около десяти, наверное. Точно не уверена. Я уже ушла — у меня было свидание. Вернулась около полуночи, но её не было дома, и это не удивило меня. Ева редко пьёт, и обычно всё заканчивается тем, что она становится трезвым водителем и развозит друзей по домам, — её руки дрожали, пока она бессознательно разглаживала край салфетки. — Она никогда не позволит друзьям сесть за руль, если они выпили. Ева — хорошая девушка, и это на неё не похоже. Я знаю, что что-то не так. Я чувствую это. Она не звонила и не посылала никаких сообщений, а теперь и на мои звонки не отвечает, — слёзы текли по её щекам.

Поднялся лёгкий ветерок, и салфетка выскользнула из её руки, упав к ногам Джеймса. Он наклонился, подобрал её и протянул Лори.

— Мисс Костас, вы получали от дочери какие-либо известия прошлой ночью, пока её не было?

— Нет. Знаю, что должна была написать ей, спросить, как у неё дела, но я стараюсь давать ей свободу, чтобы она чувствовала себя взрослой, несмотря на то что живёт дома.

— И вы уверены, что она добралась до отеля «Амбассадор»? — уточнил Шиллинг.

— Да, я недавно говорила с Бриджит. Она сказала, что была там, когда Ева приехала.

Джеймс сделал несколько пометок, затем продолжил:

— Как вы думаете, могла ли Ева уйти с вечеринки с кем-то? У неё есть молодой человек или близкий друг?

— Нет, нет. Ева по-настоящему близка только с Бриджит, — Лори покачала головой. — Сейчас она так занята, что у неё едва ли есть время на отношения. Её отец оставил нас давно, и после этого она стала ещё более замкнутой. Людей, которым она доверяет, немного. Я думала, это убережёт её от опасностей, — женщина судорожно вздохнула.

— Отец Евы? — спросил Шиллинг. — Он — причина всех этих мер безопасности?

— Он управлял охранной компанией, и все эти системы были установлены его компанией. Всё уже было оплачено, и, когда он ушёл, я не видела причин отказываться от них.

— Но вы не беспокоитесь, что он мог вернуться или кто-то другой пытается навредить вам или Еве? — спросил Джеймс.

— О, нет. Он оставил записку, где чётко дал понять, что отношения закончены и он не вернётся. И я не знаю никого, кто хотел бы причинить нам вред, — её телефон пискнул, и Лори поспешно его вытащила. — Это всего лишь Бриджит. Она в конце улицы и скоро будет здесь. Надеюсь, она знает что-то, что поможет, — телефон выпал из её ослабевших пальцев и упал на колени.

— Мы обязательно поговорим с ней, когда она приедет, — сказал Джеймс.

— Спасибо вам, — Лори опустила голову, уткнувшись в ладони, плечи затряслись от рыданий. — Я чувствовала себя глупо, вызывая полицию, но знала: что-то не так. Дочь в беде.

Джеймс встал и присел рядом с ней.

— Вы правильно сделали, что позвонили нам. Мы найдём вашу дочь, — Он аккуратно положил руку ей на спину, ощущая, как её дыхание становится размереннее. — Обещаю, мы её найдём.

— Грэхем, похоже, здесь гость, — Шиллинг указал на улицу.

Из белого «Камаро» к воротам подбежала миниатюрная девушка. Сработала сигнализация, когда она набирала код на панели, и вскоре ворота начали открываться. Не дожидаясь, пока они распахнутся полностью, девушка юркнула боком в пространство между движущимися створками и забором. Её светлые волосы, собранные в хвост, подпрыгивали, пока она пересекала двор бегом.

Джеймс подошёл к краю веранды, наблюдая за её приближением.

— Вы Бриджит?

— Да, Бриджит Фоллинг. Лучшая подруга Евы. — Она заняла место Джеймса рядом с Лори.

— Бриджит, ты не должна была утруждать себя, — тихо произнесла Лори.

Девушка ласково улыбнулась.

— Я всегда готова поддержать вас и Еву. — Она повернулась к Джеймсу. — Я хочу помочь. Вам нужно что-нибудь от меня?

— У меня есть несколько вопросов. Не возражаете, если мы поговорим у ворот?

— Конечно, — Бриджит кивнула.

Шиллинг поднялся из кресла-качалки и последовал за ними.

— Вы знаете, во сколько Ева приехала в отель и где она припарковала машину? — спросил Джеймс.

— Знаю, что она опоздала. Думаю, где-то между одиннадцатью и одиннадцатью тридцатью. Я сама немного выпила до её прихода, так что точное время слегка размыто. Простите. А припарковалась она за несколько кварталов от отеля — Ева так и не научилась параллельной парковке. Я всегда говорила, что ей стоит этому научиться, но… — голос Бриджит затих.

— Вы помните, во что она была одета? — задал следующий вопрос Шиллинг.

— Конечно. Зелёное плиссированное мини-платье из шифона и золотые туфли на танкетке от Джимми Чу²¹.

Джеймс на секунду замер, прежде чем записать описание, явно не представляя, как выглядит плиссированное мини-платье из шифона.

— Ева с кем-то ссорилась вчера вечером? У неё есть враги? — продолжил он.

— У неё нет врагов. Ева слишком добрый человек. Но вчера что-то произошло между ней и Спенсером… Спенсером Бёрком.

— Кто такой Спенсер Бёрк? — уточнил Шиллинг.

— Парень из школы.

— Её парень?

— Не думаю. И, судя по тому, что писала мне Ева, никогда им не станет.

— Вы знаете, что произошло? — подтолкнул её Шиллинг.

— Нет, точно не знаю. Она прислала мне сообщение, но не выглядела ни напуганной, ни расстроенной. Что бы ни случилось, это заставило её уйти. Чувствую себя виноватой… Я ведь чуть ли не подтолкнула её к нему. Клянусь, если он причинил ей что-то…

— Мисс Фоллинг, не переживайте об этом. Мы разберёмся со Спенсером.

— Вы знаете, где он живёт или может находиться? — уточнил Джеймс.

— Он живёт на территории кампуса Университета Талсы,²² но я никогда там не была, так что не знаю точно, где именно.

— У меня не было возможности спросить мисс Костас, но есть ли у вас фотография Евы?

— Конечно, много фотографий. Вот, все здесь. — Она достала телефон. — Дайте мне электронный адрес, я могу отправить их.

Джеймс вытащил визитку из бумажника и протянул Бриджит.

— Здесь мой номер и электронная почта. Отправьте их, и если вспомните что-то ещё, пожалуйста, позвоните или напишите.

— Хорошо, сделаю, — ответила она, вводя контакт в телефон. — О, подождите. — Она вдруг остановилась. — Вчера был один парень, который тоже искал её или кого-то с похожим именем. Блондин, высокий, очень красивый. Кажется, он сказал, что его зовут Алекс… Нет, Алек. Я была с ним почти всю ночь, но утром он ушёл в большой спешке, чтобы найти её. Что бы ни было, для него это явно важно.

— Алек? — переспросил Джеймс, заинтересованно глядя на Бриджит.

— Да. Возможно, он искал вовсе не нашу Еву. Или был под кайфом… Очень странный, но милый, — ответила Бриджит.

Джеймс записал имя в блокнот.

— Спасибо, что нашли время ответить на наши вопросы, мисс Фоллинг. Теперь мы позаботимся обо всём остальном, — подытожил Шиллинг.

— Если понадобится что-нибудь ещё, дайте знать! Сделайте всё, чтобы найти её. Не думаю, что Лори сможет жить дальше, если её дочь не вернётся. Ева — это всё, что у неё есть. И я тоже не знаю, что буду делать без неё… — Бриджит снова уткнулась в телефон и направилась обратно к веранде, чтобы поддержать Лори.

— Я собираюсь на радио, чтобы поискать информацию об этом… — Шиллинг заглянул в свои записи. — Спенсере Бёрке. Не хочешь сказать мисс Костас, что мы уезжаем?

Последнее, чего Джеймсу хотелось, — это снова говорить с Лори. Её горе передалось ему. Он понимал, каково это, когда исчезает самый дорогой тебе человек.

— Конечно, я дам ей знать.

Лори медленно покачивалась в кресле, уставившись пустыми глазами в одну точку.

— Мисс Костас, мы собираемся допросить ещё нескольких человек. Мы сразу сообщим вам, если что-то узнаем. Я оставил Бриджит свою визитку на случай, если будут какие-то новости от Евы или если кто-то из вас вспомнит что-нибудь важное.

— Спасибо, — тихо ответила Лори.

— Детектив, я отправила вам фотографии Евы, — добавила Бриджит, подойдя ближе. — Их несколько, так что это может занять пару минут.

— Спасибо. Они нам очень пригодятся, — ответил Джеймс, затем поспешил к машине. Шиллинг уже закончил свой телефонный разговор.

— Что думаешь? — спросил Джеймс, устраиваясь на пассажирском сиденье.

— Ситуация выглядит подозрительно, но я пока не могу точно сказать, что здесь не так.

— Знаешь, чего я не понимаю? — задумался Джеймс. — Если Алек провёл ночь с Бриджит, почему он искал Еву?

— Может, это была другая Ева. Или… — Шиллинг бросил взгляд на веранду, где Лори и Бриджит сидели, обняв друг друга, обе с потухшими взглядами. — Иногда нужно держать друзей близко, а врагов — ещё ближе. Думаю, стоит проверить и мисс Фоллинг.

Глава 13

Усиливающееся давление в груди толкнуло Алека вперёд по велосипедной дорожке, проложенной вдоль роскошного поля. Ярко-зелёная трава тянулась между рядами одинаковых жилых домов. Кто-то даже написал на газоне «Университет Талсы» золотой краской, придавая месту ещё более помпезный вид.

В конце лужайки группа парней без футболок перебрасывала мяч, а неподалёку от них сидели девушки, поглощённые разговором. Оценив ситуацию, Алек решил, что смешаться с толпой будет лучшим вариантом. Он снял мокрую от пота рубашку, перекинул её через плечо и, не колеблясь, подбежал к четырём девушкам.

— Скажите, где Ева? — потребовал он, нарушив их разговор.

Девушки уставились на него из-под большого зонта, прерывая болтовню. На них были одинаковые синие платья без бретелек, украшенные тремя золотыми треугольниками на груди. Огромные солнцезащитные очки сползли у них на кончик носа, а волосы были собраны в идеальные хвосты разных цветов — светлые, рыжие, чёрные и каштановые. Кроме оттенка волос, они были неотличимы друг от друга. Заметив буквы на их платьях, Алек почувствовал прилив уверенности: возможно, они могли бы ему помочь.

— Простите? — приподняв брови над очками, произнесла шатенка.

— У меня нет времени на ваши любезности, — раздражённо отозвался Алек.

— Не припомню, чтобы я видела тебя раньше в кампусе, — заметила рыжая.

— Мы бы точно тебя запомнили, — блондинка медленно подняла очки, оглядывая его обнажённый торс, — с таким телом. У нас тут не так много спортсменов.

— Наша футбольная программа вообще отстой, — добавила брюнетка. — Но, если что, ты этого не слышал от нас.

— Меня не интересуют ни ваши ноги, ни грудь. Это важно. Где Ева? — Алек нетерпеливо переступил с ноги на ногу.

Рыжая девушка прищурилась, скривив губы в улыбке.

— Ты забавный.

— И очень настойчивый, — добавила шатенка.

— Здешние парни ни к чёрту. Не умеют ни спортом заниматься, ни стрелять, ни охотиться, да и пьют они только на санкционированных тусовках. Вот ты — другое дело, — брюнетка хихикнула.

Алек уставился в тёмные линзы очков, скрывавших их глаза.

— Меня уже начинает раздражать этот разговор. Кто-нибудь из вас наконец-то ответит? Вы знаете Еву?

— О, смотрите, он злится! Щёки аж покраснели, — протянула шатенка.

— Лучше меня не дразнить. Вам это не понравится, если я разозлюсь, — глухо пророкотал Алек.

— Халк! — воскликнула рыжая, захлопав в ладоши. — Сделай ещё раз! Я обожаю эту игру. Клянусь, мне даже пить не нужно, чтобы побеждать, но я всё равно всегда пью.

— Ты всё превращаешь в игру на выпивку, — отозвалась шатенка.

— Это скрытый талант! Вот почему парни всегда приглашают меня на вечеринки. Я просто гений в играх и не только.

— Да уж, точно из-за этого они тебя и зовут. Из-за твоего «таланта», — блондинка поджала губы.

— Зовут? Я с ними даже по телефону не говорю. Достаточно написать или отправить сообщение в фейсбуке.

— Ты воплощаешь половину причин, по которым моя мама считает, что выходить замуж — худшая идея, — надулась блондинка, фыркнув.

— Хватит! — рявкнул Алек. — Общение с вами сводит с ума! Удивительно, как этот мир вообще выжил! Не понимаю, с чего кто-то захочет связать себя с женским полом на всю жизнь.

У шатенки отвисла челюсть, а остальные разразились смехом.

— Драма. Ты, наверное, специализируешься на драме, да? Неудивительно, что мы никогда не видели тебя. Мы нечасто бываем в той части кампуса, — заметила брюнетка.

Блондинка пожала плечами.

— Геям достаётся лучшее.

— Но у тебя определённо есть характер. Так держать, — подбодрила его рыжая.

Вдруг трое парней прекратили игру и подбежали ближе, образуя круг между Алеками и девушками. Самый крепкий из них заговорил первым.

— Какие-то проблемы?

— Этот придурок наорал на нас, потому что мы не сказали, где его девушка, — ответила шатенка.

— Я не заметила, чтобы он орал. Он просто пылкий, — заметила рыжая.

Гнев бурлил внутри Алека, а его тело напряглось, когда он пытался контролировать громкость голоса.

— Где Ева? Я требую ответа.

— Требуешь? — хмыкнул бородатый парень сзади. — Грубое слово, не так ли, чувак?

— Есть ещё требования? — выпятил грудь тот, что спереди.

— Джейсон, расслабься, — успокоила брюнетка. — Он из театрального класса и просто репетирует роль или что-то в этом духе.

— Никто не смеет говорить со мной с таким неуважением, пусть даже он и придурок с театрального факультета, — сказал Джейсон.

Терпение Алека лопнуло, и он изо всех сил сдерживал разочарование.

— Вы дадите мне информацию, которую я ищу.

— Или что? Ты начнёшь цитировать Шекспира, засыпая меня чушью? Ничего ты не получишь, ты ублюдок на стероидах, — Джейсон плюнул на землю, дрожа от ярости.

— Кто-то уже на взводе, — усмехнулась шатенка.

— Не вмешивайся, Эйприл. Вообще-то, вам лучше собрать вещи и вернуться в кампус. Я не хочу, чтобы вы видели, на что я способен.

— Не отсылай их! — заорал Алек. — Они должны сказать, где я могу найти Еву!

— Чувак, тебе лучше надеяться, что она в больнице, потому что именно туда ты и отправишься.

Алек замолчал и взглянул на парня перед ним, который стоял, поигрывая мускулами груди. Он видел такое раньше и подавил своё возбуждение, но не смог скрыть ухмылку.

— Ты планируешь драться?

— Драться? Это будет ещё хуже. Я убью тебя, мать твою.

Алек принял вызов и бросился на лепечущего смертного. Он обхватил пальцами его горло и поднял в воздух. Лицо парня покраснело, глаза расширились. Слюна брызнула из его рта, когда тот пробулькал извинения. Алек встряхнул его и усмехнулся, наблюдая, как его тело безвольно задергалось. Девушки закричали и скрылись за оставшимися двумя парнями.

— Ваш мир наполнен бессмысленной болтовней. Моя цель гораздо величественнее твоей. Ты ответишь мне и пойдёшь своей дорогой, — он ослабил хватку, и Джейсон плюхнулся на траву, кашляя и хватая ртом воздух. — А теперь, где я могу найти Еву?

— Эй, ты! Стой на месте! — Двое мужчин в чёрных рубашках мчались по полю на гольф-каре.

— Это кампо²³, — визгнула блондинка. — Это хорошо, правда? Теперь они арестуют его.

— Нет, они просто выпишут нам штрафные билеты и не отдадут вкладыши к диплому, — проскрипел Джейсон. — Гребанная полиция кампуса, недоумки-копы. Бегите, но не к кампусу. Если мы получим ещё один штраф, братство будет отстранено.

Девушки скрылись, а двое парней следовали за ними всего в нескольких шагах.

— Тебе повезло, чувак. Это было только начало, — крикнул Джейсон, догоняя группу молодых людей.

Гольф-кар приближался, и Алек последовал примеру смертных. Он петлял между многочисленными зданиями, пока жужжание гольф-кара не пропало вдали.

— И что в этом мире заслуживает спасения? — пробормотал он.

Глава 14

Билл был прав насчёт подвала. В бетонной тюрьме под домом её никто не слышал. Она встала как можно ближе к синей двери и звала на помощь в течение нескольких часов, тугие кандалы врезались в её лодыжку всё это время. Никто не пришёл.

Теперь Ева лежала на койке. Её лодыжка разрывалась от боли. Тишина пульсировала вокруг неё, пока она смотрела в потолок. Сквозь него пробивались трещины, и часть её желала, чтобы дом рухнул на неё. Она не хотела умирать, но воображение убеждало, что дальше будет только хуже.

«Ты не сможешь выбраться отсюда. Этот человек убьёт тебя».

Она села и оглядела комнату, пытаясь хоть как-то отвлечься.

«Не думай о том, как он это сделает. Не думай. Не думай».

Её взгляд приковал металлический стол в центре комнаты, похожий на те, что она сотни раз видела в криминальных телепередачах. Три пары ремней безжизненно свисали по сторонам.

— Не думай об этом. Ты выберешься отсюда раньше, чем он уложит тебя на этот стол. Должен быть какой-то выход.

Она поднялась с койки и спустилась на пол.

— В этот раз всё получится. — Она схватила цепь и дернула. — Должно получиться.

Это было бесполезно. Её спина и руки горели от усталости, а на ладонях пузырились волдыри.

— Почему я? — сжала саднящими руками края мешковатой футболки. — Почему он выбрал мою семью? Мы никому не причинили вреда. В этом нет смысла.

Она села, подогнув под себя ноги, раскачиваясь взад-вперёд.

— Ева! — донёсся приглушённый голос Билла из-за синей двери. — Я дома!

Она вскочила на свою койку и попыталась отрешиться от всего, спрятавшись в каком-нибудь счастливом уголке своего сознания. Лязгнул замок, и дверная ручка повернулась. Еле дыша, Ева ждала, пока он войдёт. Дверь скрипнула, и он вошёл.

— Тебе лучше? — спросил Билл, однако его глаза смотрели без всякого выражения, словно безжизненные черные угольки. — Да? Нет? — Скрипнув, синяя дверь закрылась за ним.

Не зная, как правильно ответить, Ева промолчала.

— Ну, а я побывал у твоей мамы. — Он потер лоб. — Копы только уехали.

То, что в дело вмешалась полиция, немного успокоило Еву. По крайней мере, она знала, что её ищут профессионалы.

— Вообще-то, я очень удивлён, что они там были. Обычно проходит несколько дней, прежде чем копы начинают искать пропавшего. А пока никто не может сказать наверняка, исчезла ты или просто заигралась у какого-нибудь парня. — Он сделал паузу и вперил в неё пристальный взгляд. — Твоя белокурая подружка тоже была там. Как её зовут?

Ева молчала, изо всех сил стараясь не дрожать. Билл сердито смотрел на неё.

— Я задал тебе вопрос, Ева. Я не люблю играть в молчанку. Как её зовут?

— Бриджит, — пролепетала Ева.

— Бриджит, — повторил Билл, словно пробуя имя на вкус. — Она пыталась убедить их, что ты не из таких девушек. Они очень волнуются за тебя. — Его язык выскользнул изо рта и облизал нижнюю губу. Он выглядел мокрым и серым. Затем спрятался обратно в свою темную нору. — Восхитительно.

Билл неторопливо подошёл и сел на койку рядом с Евой. Он прижался к девушке своей ногой, отчего у неё бешено застучали зубы.

— Я сказал им, что всё будет хорошо, и я уверен, что они скоро найдут тебя. И я не врал в некотором смысле.

Он прижал ладонь к её ноге и провёл вверх и вниз по бедру. Каждый мускул в теле Евы напрягся, и слёзы защипали глаза. Блестящая кожа на костяшках его пальцев так натянулась, что даже складки разгладились.

— Однако я не стал их поправлять, когда они сказали, что найдут тебя живой. — Его рука остановилась в сгибе её бедра. — Зачем лишать себя такого развлечения? Их рушащиеся надежды лишь привнесут красок удовольствия в твой финал.

Он убрал руку с её ноги и провёл ею по волосам девушки.

— Подготовка к твоей смерти приносит такое наслаждение. Я и представить не мог, что всё пройдёт так хорошо. Особенно после вчерашнего визита копов и того, как я потерял самообладание ранее. Кстати, должен извиниться за это. Обычно у меня не такой уж плохой характер. Я прошу прощения.

— Чтобы доказать тебе, что мне действительно жаль, я не буду заставлять тебя признавать то, что сделала твоя семья. Я знаю, для некоторых это тяжело, а я не хочу, чтобы ты проходила через это, хорошо?

Ева смотрела на синюю дверь, пока он сидел, уткнувшись лицом в её волосы. Его дыхание стало глубже, и он судорожно выдохнул.

— Кажется, я сейчас вырвусь из этого обличья.

Она вздрогнула, когда он спрыгнул с койки.

— Ты умная девушка, Ева. Думаю, ты уже поняла, что это не мой дом и я не настоящий Билл. Хочешь узнать, кто я?

— Да, — прошептала она.

— Десять лет поисков. И я бы всё ещё искал тебя, если бы не этот простак Билл. Бедняга Уильям Морган. Я увидел, как он шёл через деревню с группой детей и почувствовал запах твоей родословной на нём. Должно быть, ему пришлось немного попотеть перед его большим путешествием по спасению мира, если ты понимаешь, о чём я.

Он поиграл бровями.

— После этого было не так уж и сложно. Он строил дома, я предложил свою помощь, а он просто улыбнулся своей широкой глупой улыбкой и впустил меня. Затем я ждал, узнавая о нём больше. Он так жаждал поделиться подробностями своей жизни с любым, кто был готов выслушать его скучные, самодовольные рассказы. И я часами сидел и слушал, как он рассказывает о своей поездке в Мексику, своей новой любовнице и её дочери, о доме, который он ремонтировал, и его бессмысленной карьере. И всё это время я мог лишь нюхать вонь твоей матери. Вот что твоя семья делает, Ева. Она оскверняет всё и вся, к чему прикасается. Даже бедного, глупого Билла. Он даже дал мне свой адрес и попросил оповещать о прогрессе строительства деревни. Он очень упростил всё, но смертные именно так и делают. Той ночью, когда он должен был уехать, я помог ему упаковать вещи в машину для поездки обратно в Талсу, штат Оклахома. Он обнял меня на прощание и поблагодарил за тяжёлый труд. Я ответил ему, оторвав его руки от тела и разрывая его на куски. Затем я раскидал его остатки по дороге.

Он улыбнулся.

— Теперь я прошёл полный круг. Это даже поэтично. Я отомщу твоей смертью за множество других. Ну что, начнём?

— Кто ты? — спросила Ева.

Он грустно улыбнулся и покачал головой.

— Всё это уже история, и я забыл её суть. Неважно. Ты не поверишь, если я скажу, но держу пари, я смог бы заставить тебя поверить.

Он достал маленький ключ из кармана и наклонился к Еве. Толстая металлическая лента оттягивала её распухшую лодыжку, пока он возился, отстёгивая ремень. Она ждала, успокаивая свои нервы, чтобы точно рассчитать время. Высокомерие затуманило ему рассудок, помешав запереть засов на ключ, когда он вернулся. Если она доберётся до двери, то сможет выбраться на свободу.

Натяжение кандалов ослабло, и они со звоном упали на пол. Ева согнула ногу и яростно ударила. Сила удара была такова, что она оцарапала половину его лица, приложившись ногой по правой скуле, и врезала по правому плечу. Он закричал и завалился на спину. Ева соскочила с койки и побежала. Не успела она коснуться дверной ручки, как Билл бросился на неё. Он обхватил её ноги руками и повалил на пол. Она ударилась о бетонный пол и отскочила.

— Где же уважение, Ева? — Он схватил её за руки и прижал к полу, пока карабкался по ней вверх. Ева приподняла бёдра и, отчаянно забивая ногами, пыталась вырваться. Он поднял голову и вперил в неё взгляд. Желтоватая жидкость капала с толстого лоскута кожи, свисавшего с его щеки.

— Посмотри, что ты натворила! — От его визга лоскут кожи заплясал.

Ева выдернула одну руку и оторвала вибрирующий кусок от его лица. Кожа легко отделилась и закачалась в её руке, как сырой куриный жир.

Отшатнувшись от боли, он отпустил другую её руку. Чернильная жидкость брызнула из раны. В попытке вырваться Ева с криком оттолкнула его, стараясь высвободить ноги из-под него.

— Ты этого хочешь? — Его голос уже не походил на голос Билла. Это было дикое рычание зверя.

Он просунул кончики пальцев под край оставшейся плоти и потянул. Его тело сильно тряслось, когда он сдирал кожу с лица. Она издавала хлюпающие звуки и лопалась, когда слизь разлеталась от его новорожденной головы.

— Ты этого хочешь? Хочешь увидеть меня? Теперь ты веришь?

Ужас охватил Еву, и она извернулась, чтобы освободиться.

Его новая плоть была скользкой, угольно-черной, а губы грязно-желтого цвета. Он отбросил сорванную кожу, и та врезалась в стену с мокрым шлепком.

— Вот кто я! Теперь ты меня боишься?! — Тёплая зловонная слюна полетела ей в лицо, когда он дотронулся раскрытой ладонью до её щеки.

Боль пронзила её голову, и вспышки света заплясали перед глазами.

Глава 15

Распечатки фотографий валялись на столе Джеймса. Бриджит сдержала своё слово, отправив электронное письмо вскоре после их встречи. Лучшая фотография, на которую он сейчас смотрел, передавалась по новостным каналам, заполонила социальные сети и была напечатана на листовках, раздаваемых по всему университетскому кампусу. Сияя яркой улыбкой, Ева с фотографии смотрела прямо на него.

— Спенсер Берк виновен в том, что он козёл, но он никак не связан с исчезновением Евы, — сказал Шиллинг, застав его врасплох своим неожиданным появлением. Джеймс сложил фотографии вместе и засунул их под ближайшую папку. — Робертс и Санчес нашли его в «Амбассадоре» в состоянии похмелья. Он признался, что приводил её к себе в номер, но у нас есть свидетели, которые утверждают, что он не выходил из отеля всю ночь. — Шиллинг отодвинул свой стул и с ворчанием сел. — И, судя по его рассказу, он пытался переспать с ней. Не удивлюсь, если она залегла на дно где-нибудь у друзей. Я видел такое бесчисленное множество раз. Парень делает что-то ужасное, и девушке становится стыдно и неловко, как будто это она виновата. И глазом не успеваешь моргнуть, как она уже прячется в таком месте, о котором никто и не подозревает. Это неправильно, но всё же такое случается.

— Ты всё ещё не уверен, что её похитили?

— У нас нет улик, чтобы доказать это, так или иначе. И, насколько я знаю, сокрытие от матери своего местонахождения не является основанием для розыска.

Прежде чем Джеймс успел ответить, офицер Уинслоу подошёл к их столам.

— Детективы, у меня есть ещё несколько снимков для вас. — Он вытащил папку из-подмышки и помахал ею в воздухе. — На них запечатлено похищение пропавшей девушки.

— Значит, она не сбежала? — спросил Шиллинг.

Джеймс ощутил, как у него свело живот. Он вел дело так, словно Ева была похищена, но всё же надеялся, что Шиллинг прав.

— Только если определение слова «побег» не изменилось, — ответил Уинслоу.

— Ладно, давай их сюда, — сказал Шиллинг, забирая папку.

— Камера засняла всё, что произошло, кроме лица парня.

— Он был в маске? — спросил Джеймс, нахмурившись.

— Нет, у парня просто нет лица.

Джеймс тупо уставился на Уинслоу.

— Просто посмотри видео. Оно уже должно быть в вашем почтовом ящике.

Шиллинг повернулся к компьютеру и пару раз щёлкнул мышкой.

— Вот и оно, — сказал он.

Джеймс с Уинслоу столпились за спиной Шиллинга. На экране появилось зернистое черно-белое изображение машины Евы.

— Камера находится на юго-западном углу дома № 1532 в округе Южный Шайенн. Это здание часто подвергается вандализму. Утром охранник, дежуривший на выходных, обнаружил это при проверке записей с камеры наблюдения, — сообщил Уинслоу.

Просматривая видеозапись, Джеймс увидел, как в поле зрения камеры наблюдения появился мужчина в джинсах и толстовке с капюшоном. Капюшон скрывал его лицо, и он спокойно подошёл к машине и открыл дверцу со стороны водителя. Он порылся в передней части автомобиля несколько секунд, прежде чем выйти и забраться на заднее сиденье.

— Перемотай вперёд, — сказал Уинслоу.

Шиллинг положил руку на мышку.

— Как далеко?

— Где-то на час.

— Парень ждет её целый час? — недоверчиво спросил Шиллинг. Он щёлкнул мышкой, и видео перескочило вперёд.

— Из видео следует, что она не запирала двери, — пояснил Уинслоу. — Никто не проезжает и не проходит мимо. Он просто устраивается на заднем сиденье и ждёт.

Прошло несколько секунд, прежде чем Ева попала в кадр.

— Почему она бежит? — спросил Шиллинг.

— Думаю, что-то напугало её. Охранник сказал, что на той улице довольно темно и пусто в ночное время, из-за чего у них и возникает проблема с вандализмом.

Ева быстро открыла дверцу и села на водительское сиденье. Джеймсу казалось, что он смотрит плохой фильм ужасов. Ему так и хотелось крикнуть в экран, чтобы она не садилась в машину.

Темная фигура приподнялась с заднего сиденья, заметив это, Ева закричала. Согласно временной отметке, прошло пять минут и двенадцать секунд, прежде чем дверь её машины распахнулась. Ева выкатилась из машины и рухнула на землю. Она с трудом поднялась и бросилась через улицу. Девушка уже почти добежала до тротуара, который находился вне поля зрения камеры, когда споткнулась и упала. Тревога наполнила Джеймса, когда похититель спокойно открыл дверцу машины и опустил ноги на землю.

— Он не беспокоится о том, что его поймают. Он не тороплив, и, кроме капюшона, не использует ничего, чтобы скрыть лицо, — заметил Шиллинг.

— А ему и не нужно. Мы не увидим его лица. — Шиллинг и Джеймс недоверчиво уставились на Уинслоу. — Не верите? Просто смотрите.

Ева бешено цеплялась руками за тротуар, пытаясь сдвинуться с места. Мужчина подошёл к ней сзади, и Ева замерла, а затем перевернулась на спину. Шиллинг остановил видеозапись.

— Что за чертовщина?! — Он оглядел клавиатуру. — На этой штуке есть кнопка увеличения? Я не могу рассмотреть его лицо. Всё размыто.

— Оно не станет чётче, — заявил Уинслоу.

— Бессмыслица какая-то, — ответил Джеймс.

— И не говори. Лицо совсем невозможно разобрать.

Шиллинг пробормотал что-то о злых технологиях, прежде чем возобновить видео. Расплывчатый силуэт мужчины опустился на корточки рядом с ней и провёл рукой по её ногам. Она пнула его и оцарапала лицо ногтями. Вид беспомощной и одинокой Евы на тёмной улице приводил Джеймса в бешенство. Прошло несколько минут, прежде чем мужчина протянул ей руку и помог подняться. Поддерживая её одной рукой, он наклонился и подхватил её ноги другой. Держась за девушку, он подошёл к машине и осторожно усадил её на переднее пассажирское сиденье. Он немного замешкался, прежде чем закрыть дверь. Затем он небрежно подошёл к водительской двери, открыл её и забрался внутрь.

— Что-то происходит в машине, потому что они не уезжают ещё семь минут, — прервал молчание Уинслоу, — но с этого ракурса невозможно сказать, что именно. Вот и всё, что она записала, парни. — Он протянул папку Джеймсу.

— По крайней мере, теперь мы точно знаем, что её похитили, — сказал Шиллинг.

— Да, но там нет звука, и мы не можем рассмотреть его лицо, — отметил Джеймс.

— Техническая команда пропустила его через все свои причудливые фильтры. Не повезло. Прости, шеф. — Уинслоу пожал плечами и собрался уходить. — Ах да, — он щёлкнул пальцами и повернулся к детективам. — Чуть не забыл. Они нашли её машину, припаркованную возле Центра искусств Университета Талсы. Но на той стоянке нет камер наблюдения. Мы разослали наши контактные данные по кампусу, чтобы связались с нами, если кто-нибудь что-нибудь видел, но пока ничего.

— В следующий раз принеси какие-то хорошие новости, — проворчал Шиллинг.

В папке было несколько кадров из видео. Джеймс просмотрел каждый из них, прежде чем передать их Шиллингу.

— Он наверняка использует какую-то маску или нечто другое, что помешало камере заснять его, — заметил Джеймс. — Почему ещё на записи всё чётко видно, кроме его лица?

— Ошибка новичка номер десять. Увязнуть в деталях. Нам не нужно видеть его лицо.

— Ты не думаешь, что это важно? — Джеймс сел обратно за свой стол.

— Этот парень садится в машину и ждёт её час. На заднем сиденье целый час. Даже если он наблюдал, как она входит в отель, он не знал, что девушка вернётся, если только… — Шиллинг позволил Джеймсу закончить, и тот наконец произнёс:

— Если только он уже не был знаком с ней ранее.

Глава 16

Сгусток жизни, пылающий в груди Алека, неудержимо тянул его к Оракулу. Разряды сверхъестественной силы пронизывали его, словно ток, подталкивая продолжать поиски. Алек вздохнул, встряхнул рубашку и натянул её через голову. Смахнув с себя пыль, он настороженно обернулся на звук приближающихся шагов.

— Эй, стойте! Мне нужно с вами поговорить, — окликнул его полицейский, махнув рукой. Его синяя форма темнела от пота.

Алек сдержанно вздохнул и обернулся. При необходимости он бы легко справился с этим человеком, но драка лишь привлекла бы внимание.

— Чем могу помочь?

— Успокойтесь, — сказал полицейский. — Полиция Талсы. Просто хочу задать вам пару вопросов.

— Прошу прощения, я думал, вы из полиции кампуса.

— Нет, у меня есть настоящий значок, — усмехнулся офицер, постучав по золотой звезде на груди. — Я и несколько коллег сейчас опрашиваем кампус. Пропала девушка по имени Ева Костас. Мы нашли её машину на парковке, — он указал на большую площадь за своей спиной. — Хотелось бы узнать, были ли вы здесь прошлым вечером. Может, вы видели что-то необычное? Даже если это кажется вам незначительным — каждая деталь может помочь.

— Вы сказали, её зовут Ева? — переспросил Алек, чувствуя, как холодный пот выступает на лбу.

— Да, Ева Костас. Вы её знаете?

— Нет, просто… просто опечален тем, что она или кто-либо ещё мог пропасть, — ответил Алек. — Как давно она исчезла?

— Около двух часов ночи, — он взглянул на часы, — уже около десяти часов прошло. Вот её фотография, — полицейский протянул Алеку одну из листовок, скомканную в его потной ладони. — Если увидите её или услышите что-то о ней, внизу указан номер горячей линии. Это не первая студентка, пропавшая без вести, так что предупредите друзей быть осторожнее по ночам. И сами будьте осторожны. Мы не знаем, кто этот мерзавец. Покажите фотографию всем, кому сможете, хорошо? — сказал он, перед тем как поспешить к следующему прохожему.

Алек уставился на помятую белую листовку. Яркое изображение на ней резко контрастировало с мрачным заголовком: «Пропала без вести», напечатанным над фотографией жирными чёрными буквами. Красивая девушка на фото, кажется, не знала страха или забот. В белом платье, с обеими руками на боках, она смотрела в объектив. Белизна ткани подчёркивала её загорелую кожу и мягкие очертания фигуры. Глаза цвета темного ореха искрились, а широкая улыбка делала её ещё более жизнерадостной. Волнистые волосы, оттенком совпадающие с глазами, свободно спускались ей на плечи.

— Оракул, — прошептал Алек, ощущая, как огонь внутри него вспыхнул с новой силой. Он сложил листовку и сунул её в задний карман. — Мне нужен способ передвижения побыстрее.

Алек подбежал к ряду ярко-жёлтых мопедов, выстроившихся вдоль ближайшего здания. На каждом красовался логотип Университета Талсы с крупной надписью «Собственность».

К кирпичной стене была прикреплена табличка с инструкцией: «Чтобы получить ключ и шлем для университетского скутера, посетите офис студенческого совета со своим студенческим билетом. Невыполнение этого требования повлечет штраф и запись в личное дело. Этот район контролируется системой видеонаблюдения».

— Жаль, что ты снова надел рубашку, — раздался за его спиной насмешливый голос. Алек резко обернулся и увидел девушку с рыжими волосами, которая подводила свой скутер к стойке.

— Ты меня напугала, — признался он, слегка смущаясь.

— Извини, — протянула она ухоженную руку. — Кажется, я не представилась ранее. Меня зовут Бетани.

Он посмотрел на её руку, а затем снова на неё.

— Привет ещё раз, Бетани.

— Я понимаю, почему ты не хочешь пожать мне руку, — она застенчиво улыбнулась и поправила ремешок сумочки, висевшей через плечо. — На самом деле, я не дружу с Джейсоном, и думаю, то, что ты сделал, было безумно круто.

— Я тебя не напугал?

— О нет, напугал. Но любой на твоём месте поступил бы также. Он ведь полный придурок. Ты не мог бы сделать мне одолжение? — она осторожно осмотрелась вокруг. — Мне пришло автоматическое сообщение, что я должна отметиться в офисе студенческого совета, — пояснила она. — Это ведь праздничные выходные. Сложно представить, что у них нет дел поважнее, чем выслеживать студентов за просроченные скутеры.

— Выкладывай уже, что за одолжение.

— Ой, прости, забыла, что ты на охоте. Мне просто нужно, чтобы ты присмотрел за моим скутером, пока я схожу внутрь. Не хочу оставлять его здесь. Кампо — настоящие стервятники. Если они проверят его и увидят, что отметки нет, они конфискуют его, а у меня нет машины. Это займет всего пару минут, максимум. Ты поможешь?

Он кивнул и ухватился за ручки скутера.

— Отлично! — обрадовалась Бетани, хлопнув в ладоши. — Ключи уже здесь, так что, если вдруг появится кампо, просто сядь на него и веди себя так, будто это твой. Они к тебе не придерутся.

Как только её рыжий хвост скрылся за дверью, Алек достал из передней корзины бутылку с водой и блокнот и бросил их на тротуар. Затем перекинул ногу через мопед и устроился на мягком сиденье. Ключ уже был в замке зажигания. Отбросив в сторону вычурный брелок для ключей, он прочитал инструкцию: «Поверните ключ к отметке «Пуск» для начала». Он так и сделал. «Нажмите и удерживайте красную педаль тормоза, затем нажмите зелёную кнопку запуска. Поверните ручку для ускорения. Всегда следите за пешеходами».

— Достаточно просто.

Алек последовал инструкциям, и скутер ожил. Он ухватился за ручки и осторожно потянул их на себя. Мопед рванул вперёд, едва не сбив ряд таких же скутеров. Слегка напуганный, Алек опустил ноги на землю, выруливая с тротуара на улицу.

— Ладно, попробуем ещё раз.

На этот раз он медленно повернул ручку, и гул мотора усилился, позволяя скутеру плавно тронуться вперёд. Когда Алек почувствовал себя увереннее, он слегка ускорился. Ощущение неотложности пульсировало внутри, и он позволил ему вести его, уносясь прочь от кампуса.

* * *

Шиллинг сидел, сгорбившись над столом, и жевал рогалик, перебирая фотографии и записи свидетельских показаний.

— Наконец-то у нас что-то есть, — сказал Джеймс, протягивая Шиллингу фотографию и усаживаясь на единственный свободный угол стола. — Им пришлось увеличить изображение в два раза по сравнению с его обычным размером, поэтому оно немного размытое, но всё же на нём есть наш подозреваемый.

На снимке черный «Форд» выглядел словно крапчатый камень на фоне.

— Это его машина? — спросил Шиллинг, вытирая сливочный сыр с уголка рта.

— Техники вытащили это с видеозаписи студентов, играющих в ролевые игры. На заднем плане виден наш подозреваемый, меняющий машину.

— Ролевики? Что это за чертовщина? — нахмурился Шиллинг, его лицо прорезали глубокие морщины.

— Это студенты, устраивающие живые ролевые игры, — пояснил Джеймс. — Они переодеваются в костюмы и ведут себя как персонажи из игр или книг. Те, кто снимал это видео, нарисовали на лицах полумесяцы и притворялись вампирами, крадучись по кампусу.

— Странные люди, — пробормотал Шиллинг. — А номера машины удалось разглядеть? Мы можем узнать владельца?

— К сожалению, качество слишком плохое для этого, но мы разослали ориентировки и отправили патрульных опрашивать район.

— Нашли что-нибудь в машине Евы?

Джеймс покачал головой.

— Пока подробностей нет, но она была тщательно вычищена.

Шиллинг машинально щелкнул ручкой.

— Должна быть какая-то связь между этими жертвами.

— Кроме того, что обе учатся в одном университете, нам не удалось найти ничего общего. Ни совместных занятий, ни общих друзей или увлечений. Даже телосложение и этническая принадлежность разные. Очевидно, он ищет что-то конкретное, понятное только ему, — сказал Джеймс.

— Чёрт возьми, — Шиллинг потер уставшие глаза. — Мы что-то упускаем, и время поджимает. Он убил последнюю жертву меньше, чем через сорок восемь часов после похищения. Если мы не найдём Еву живой до завтрашнего рассвета, ночью мы обнаружим её труп.

Глава 17

От удара щека Евы вспыхнула огнём, и на глаза навернулись слёзы от яркого света люминесцентной лампы, слепящего её. Она попыталась поднять руки, чтобы стереть слёзы, но не смогла пошевелиться. Боковым зрением она уловила тень, нависшую над ней.

— Ну вот, ты очнулась, — издал он хриплый рык.

Ева попыталась вырваться, но крепкие ремни, сковывающие её руки и ноги, врезались в кожу, причиняя боль. Она чувствовала, как на запястьях и лодыжках выступают горячие капли крови, стекая на холодный бетонный пол. Ремень, перетянувший лоб, не позволял ей отвернуться, когда он наклонился ближе.

— Пожалуйста… Я больше не буду. Отпусти меня, — прошептала она, едва сдерживая отчаяние.

— Мы оба знаем, что для этого уже слишком поздно, — произнёс он без тени сочувствия.

Ева зажмурилась, чувствуя, как его слова погружают её в ужас. Словно в подтверждение, он начал стягивать кожу со своего лица, обнажая сущность чудовища, что скрывалась под маской. Её грудь сотрясали беззвучные рыдания, мышцы напряглись от страха.

— Не борись, — последнее слово он прошипел, растягивая каждый звук. — Борис-с-сь.

Скрип колёс раздался громче, когда он придвинул к ней инструментальный столик. Зловонный запах разложения окутал её, пока он рылся среди металлических инструментов, отчего Еве стало ещё хуже.

— Теперь нет нужды соблюдать вежливость. Это… освежает, не находишь? — его голос зазвучал с мрачной иронией. — Хочешь узнать моё настоящее имя?

Ева закрыла глаза, отвергая его слова.

— Аластор, — с явным удовольствием произнёс он. Раздался звук отвинчиваемой крышки, затем бульканье какой-то жидкости. — Слышала обо мне? Вспомни, твоя бабушка рассказывала тебе сказки о Великом мстителе?

Он взял ножницы, разрезая что-то вроде плотной бумаги. Услышав имя, Ева напряглась. Это имя напомнило ей обрывок далёкого воспоминания. В детстве её бабушка рассказывала о нём. Она мысленно вернулась в те годы, пытаясь вспомнить каждый момент рядом с ней.

— Бабушка, оставь свет в шкафу включённым. Я не могу заснуть, если он выключен, — всплыли у неё слова из прошлого.

— Почему, девочка? Ты уже большая, и в шкафу нет ничего страшного.

— А как же Аластор? Если погаснут все огни, он придёт за мной во сне и поставит свою метку, — робко спросила маленькая Ева.

— Аластор — это мерзкий, злой демон, но он тебя не тронет. Где ты об этом услышала?

— Я прочитала это в одной из твоих книг. Там сказано, что он может менять кожу, изменять свою внешность. Если мы не знаем, как он выглядит, как ты можешь быть уверена, что он не придёт?

— Он заперт и вернётся лишь тогда, когда произойдёт что-то ужасное, — отвечала бабушка с уверенностью.

— А что, если он выберется?

— Этого не случится.

— Всё равно мне страшно, бабушка…

Ева помнила, как бабушка села рядом и, нежно погладив её по лбу, произнесла:

— В тебе есть великая сила. Никогда не позволяй никому украсть её. Она делает тебя особенной. А теперь, засыпай, моя девочка.

Ева распахнула глаза, осознав всю горечь правды. Она поверила, что всё это были страшилки, сказки, чтобы контролировать её поведение.

Аластор тихо засмеялся, издавая влажный, хриплый звук, словно наслаждаясь её отчаянием.

— Ты был всего лишь страшилкой. Я считала все те рассказы и книги выдумкой, чтобы держать меня в узде, — прошептала Ева, её голос дрожал.

Аластор усмехнулся.

— Нет, я очень даже настоящий, — произнёс он, его голос был холоден, как лезвие.

— Но… моя бабушка говорила, что мне нечего бояться. Что ты заперт навсегда.

— У тебя ещё столько иллюзий. Жаль, что ты не проживёшь достаточно долго, чтобы понять их все, — ответил он с мрачной насмешкой.

Она почувствовала холодные капли жидкости на своём предплечье; он размазал их по коже, а затем вытер грубым бумажным полотенцем, словно готовясь к «ритуалу».

— Ты думаешь, кто-то из моей семьи виновен в убийстве? Это невозможно…

— Не в одном убийстве, — прорычал он, его голос полнился ненавистью. — Твоя семья убивает уже веками, — он наложил бумагу ей на предплечье и грубо разгладил её. — Они пытались очистить мир от нас — существ, которые поддерживали равновесие, — его рычание угрожающе нарастало. — Изгнали нас в эту дыру в Подземном царстве, нарекли злом. Мы были свободны до тех пор, пока не пришли Оракул и Пифия, — его голос звучал с отвращением, пока он убирал бумагу. — Прошли столетия, но кровь её потомков до сих пор источает тот сладковатый смрад. Этот запах остаётся с теми, кто носит её кровь. Твоя мать… у неё слабый аромат. А вот у тебя… — он наклонился, и Ева почувствовала, как он глубоко втянул носом её запах, — он почти чистый, — отступив назад, он посмотрел на неё с презрением. — У тебя даже дар видения, как у Оракула, но ты слишком глупа, чтобы воспользоваться им.

Откуда-то снизу донёсся слабый щелчок, затем тихое жужжание.

— Что… что ты собираешься делать? — прошептала она, её голос был полон ужаса.

— Оставляю свою метку, — ответил он, коснувшись её предплечья жужжащим инструментом. Ева почувствовала, как он пронзил её кожу, словно осколки стекла впились в плоть.

Она задрожала, стиснув зубы, пытаясь удержать слёзы.

— Я научился делать татуировки у одного члена картеля. Он был жестоким, убил множество невинных. Поэтому я и вырезал его семью, — он провёл по её коже бумажным полотенцем, стирая кровь. — Если бы кто-то из них остался в живых, они бы сказали, что татуировка — это самая гуманная из моих «меток». Нож — слишком сложный инструмент для подобных узоров, а их крики очень мешали, пока они не теряли сознание от потери крови.

Слёзы текли из уголков её глаз, исчезая в спутанных волосах. Аластор отнял иглу, и жужжание прекратилось.

— Не плачь сейчас, Ева. Прибереги слёзы для меня. Совсем немного, и тогда можешь плакать сколько угодно, — произнёс он и медленно наклонился к ней, проведя языком по её щеке, слизывая слезы. Её тело содрогнулось от этого тёплого, липкого прикосновения. — Я хочу увидеть, как ты борешься за свою жизнь, — его мерзкий запах остался, даже когда он отстранился.

Гудение татуировочной машины возобновилось, и боль становилась всё сильнее, словно её предплечье охватило пламя.

Ева уставилась в люминесцентную лампу над собой, её сердце колотилось в панике. Никто не придёт, шептал её внутренний голос. Они не успеют её спасти. Мысль о том, что её ждёт смерть здесь, в этом подвале, с этим чудовищем, обрушилась на неё, как холодный удар. Грудь сжалась, и ей стало тяжело дышать. Ева лежала неподвижно, отчаявшаяся, ощущая каждую секунду, как сердцебиение замедляется, как будто вместе с ним угасала её надежда.

— Вот это мне и нравится. Паника. И как раз вовремя. Я только что закончил, — зловеще проговорил он, бросая что-то тяжелое на поднос. Звук металла прозвучал, как роковой удар. — Жаль, что ты не увидишь этого, — вздохнул он с притворным сожалением. — Знаешь, иногда ты чувствуешь себя настолько потрясающе, что хочется запомнить этот момент и пережить его позже? У меня сейчас один из таких моментов. И у меня даже есть твоя мама в качестве сувенира.

Его голова опустилась на её грудь, прямо над сердцем, и пальцы, словно ощутившие каждый нерв, скользнули по свежей татуировке. Боль, пронзившая её тело, заставила Еву выгнуться, её кожа, казалось, пылала от прикосновения его грубой, бугристой головы.

— Это так… опьяняет и возбуждает. Надеюсь, позже Лори захочет немного развлечься.

Её горло сдавило рыдание, но оно застряло, превращаясь в болезненный влажный кашель.

— Ты права, — продолжал он, поднимая голову и не сводя с неё взгляда. — Пожалуй, я не смогу заставить её. Но ведь это даже забавнее, чем… чем трахаться с твоей мамой.

С каждым словом его подбородок давил на её грудь, вибрация отдавалась во всём теле. Ева изо всех сил пыталась освободиться, но ремни сковывали каждое её движение.

— Мы уже выяснили, что это бесполезно, — усмехнулся он, следя за её тщетными попытками. — Ты ничего не сможешь сделать. Как и та другая девчонка. Она была всего лишь репетицией. И остальные тоже. Но сегодня — день главного представления, — его пальцы, похожие на железные когти, прошлись по её горлу. — Это будет великолепно.

Ева смотрела с ужасом, как он впился зубами в свою левую руку, содрал кожу и, мотнув головой, оторвал её, словно плоть была для него не более чем бумагой. Тёплые капли его крови капали на её футболку, пропитывая ткань. Кусок кожи свисал у него изо рта, пока он не выплюнул его в сторону. Оголённые пальцы раздулись, словно под наплывом ярости, и он отряхнул их от оставшейся плоти, будто сбрасывая перчатку. Его рука стала вдвое больше, и в её зловещей мощи таилась страшная угроза.

— Да, я намного больше под кожей, — произнёс он, разминая свои обнажённые, бугристые пальцы. — И теперь я смогу почувствовать всё: каждое твоё движение, напряжение каждой мышцы, твоё сопротивление.

Его влажные, скользкие пальцы сомкнулись на её шее, и Ева забилась в агонии, но ремни надёжно удерживали её тело, сковывая с ног до головы.

— Нет! Пожалуйста, прошу тебя, не надо! Я сделаю всё, что ты хочешь. Просто отпусти меня, — умоляла она, её голос прерывался отчаянием.

— Вот так, Ева! — его рёв перекрывал её крики. — Кричи громче!

Вспышка слов её бабушки промелькнула в сознании, как спасительная мысль: «В тебе великая магия. Не позволяй никому украсть твою силу».

Ева крепко зажмурила глаза, позволив этим словам окружить её, как щитом. «Не позволяй никому украсть свою силу». И, вопреки всем инстинктам, она подавила крик, погружаясь в своё внутреннее спокойствие. Аластор ещё сильнее сжал её шею, и она открыла глаза, полные слёз.

— Ну же, Ева! — он свирепо смотрел ей в лицо. — Борись за свою жизнь!

Но она не хотела, чтобы её последние мгновения стали пиршеством его наслаждения. Черные пятна заплясали перед глазами, воздух с трудом проникал в лёгкие. Её тело постепенно сдавалось перед тяжёлой рукой монстра, и сознание погружалось в безмолвие.

«Не позволяй никому украсть твою силу», — эти слова эхом звучали внутри неё. С яростью Аластор сжал её горло сильнее. Раздался хруст, и тело Евы обмякло, тихо подчиняясь тишине вечного сна.

Глава 18

Алек не выпускал талисман из руки с самого момента, как покинул кампус, обращая свои мысли и энергию к Еве. Жажда пылала под его рёбрами, настойчиво маня его следовать за этим чувством. Он подчинился, позволяя неизвестной силе направить его к ближайшему жилому району.

Улица выстроилась ровным рядом почтовых ящиков, а за ними раскрывалась ухоженная зелень садов, каждый дом словно был зеркальным отражением предыдущего. Потустороннее присутствие внутри него пульсировало, указывая путь, и Алек поспешил к ближайшей подъездной дорожке. Оставив скутер на подставке, он прищурился, всматриваясь в ослепительные лучи закатного солнца.

Почтовый ящик был открыт, и по выгоревшему газону рассыпались толстые журналы. Остатки розовых кустов с сухими, колючими ветвями обрамляли дорожку, по которой Алек направился к крыльцу. С каждым шагом его лёгкие будто бы наполнялись обжигающим жаром, в них нарастала энергия, жаждущая выхода. Он прижал ладонь к двери, и от его пальцев исходил слабый янтарный дымок.

— Ева, — выдохнул он, поднеся другую руку к двери и толкнув её с такой силой, что дверь отлетела назад и разбилась о мраморный пол.

Переступая порог, он слышал, как доски под его ногами угрожающе трещали. Воздух был пропитан запахом гниющей пищи.

— Ева! — крикнул он, мечась из комнаты в комнату.

Когда он вошел в кабинет, острая боль пронзила его грудь.

— Ева! — яростно закричал он, срывая пустые книжные полки со стены. Последняя полка держалась намертво, словно приросла к стене. Напрягая мышцы, он раздробил её на щепки, открывая скрытую за ней дверь, и спустился по тёмной лестнице.

— Ну же, Ева! Борись за свою жизнь! — раздался голос, словно пригвоздив его к месту.

Алек стиснул челюсть и бросился вниз по лестнице. Дерево разлеталось в щепки, когда он с яростью выбил дверь, ведущую в подвал.

— Ева, — прорычал он, увидев её безжизненное тело.

Существо, нависшее над ней, повернулось к нему, злобно ухмыляясь, пена пузырилась в уголках его рта.

— Мне очень жаль, — промурлыкал он, — ты как раз опоздал. — Улыбка осветила его чёрное, блестящее лицо, когда он соскользнул со стола.

— Пожертвуй собой, — скомандовал Алек.

— Вижу, ты узнаёшь во мне то, что я вижу в тебе, — усмехнулся Аластор, обходя Алека кругом. — Мы оба не отсюда.

— Вернись в Тартар с миром, — холодно произнёс Алек.

Аластор хихикнул.

— Я и не успел насладиться её телом.

Алек бросился на Аластора. Схватка была отчаянной: он ударил существо с силой, достаточной, чтобы повалить валун, и, обернув руки вокруг его талии, рванул его к бетонному полу. Ярость питала каждый его удар, и чёрная кровь сочилась изо рта Аластора, капая в лужу, расширяющуюся вокруг его головы. Аластор попытался схватиться за него, но скорость и неистовая решимость Алека мешали ему удержать хватку. В конце концов, Аластор поднял ногу и с силой ударил его в рёбра, откинув назад. Алек врезался в металлический стул, но тут же поднялся, схватив его за ножки.

Развернувшись, Алек обрушил металл на лицо Аластора, заставив его пошатнуться. Он снова поднял стул и, не теряя времени, вновь ударил существо по голове. Аластор рухнул на колени, и Алек тут же рванулся к Еве, не упуская возможности быть рядом с ней в тот момент, когда это было нужнее всего.

Алек сорвал ремень, удерживавший голову Евы, и осторожно приподнял её подбородок. Он раздвинул её губы и коснулся их своим ртом, глубоко выдыхая, чтобы передать ей ту силу, что копилась в его теле. Магия покалывала его горло, будто живое пламя, переходя от него к Еве. Его ладони обхватили её лицо, и он ощущал, как её щеки постепенно согревались с каждым вдохом, что он дарил ей. Высвобождение силы изматывало его до предела, дрожь пробегала по телу, и усталость давила на него грузом.

Сзади раздалось зловещее шипение. Алек повернулся как раз вовремя, чтобы перехватить кулак Аластора, метивший в его лицо. Удар был такой силы, что его отбросило в сторону, и он наткнулся на поднос, заваленный инструментами для татуировок. Пара ножниц упала на пол в нескольких шагах от него, и Алек потянулся к ним, но прежде чем он успел дотянуться, нога Аластора ударила его в живот. Ребра Алека хрустнули, боль огненной спиралью прошлась по всему телу. Задыхаясь, он отбросил боль в сторону и, собрав силы, пополз к ножницам. Аластор уже замахнулся для очередного удара, но Алек перекатился на спину и, собрав всю свою мощь, поднялся, сжав ножницы обеими руками.

Зарычав от боли, он вонзил лезвие в верхнюю часть бедра Аластора. Тот взревел, когда Алек продолжал прорезать мышцы до самого колена. Бедро существа раскрылось, как разорванное мясо, и чёрная кровь хлынула, заполняя пространство между изуродованными тканями. Алек вытащил ножницы и встал на ноги, раздвоив лезвия, как два импровизированных клинка. Он кружил вокруг раненого врага, готовый к следующей атаке, пока Аластор корчился на полу, выплёвывая гневные угрозы:

— Я вырвусь из той дыры в Подземном мире! И когда это случится, я убью всех, кого ты любишь! — прошипел Аластор, сжимая зубы.

— Мы будем ждать, — ответил Алек, присев рядом. Он прижал лезвия ножниц к шее Аластора, вонзив их глубоко в мышцы. Кровь фонтаном вырвалась из разрезов, и Алек успел отшатнуться, избегая брызг.

Тело Аластора задёргалось и затихло. Подвал погрузился в зловещую тишину, нарушаемую только тяжёлым дыханием Алека. Он нащупал свои раны, проверяя, насколько серьёзны повреждения. Восстановление шло медленнее обычного, и ему необходимо было вернуться в Тартар, пока силы окончательно не покинули его, превращая в смертного. Бросив ножницы, он осторожно подошёл к Еве. Перед тем как коснуться её лица, он вытер руки о джинсы, очищая их от крови. Снова приподняв её подбородок, Алек откинул волосы Евы и выдохнул ту огненную энергию, что привела его сюда — силу, пробуждающую кровь Древнего Оракула.

— Ева? — негромко произнёс он, пристально изучая её лицо.

По комнате пронёсся ветер, и подвешенная лампочка на потолке закрутилась, отбрасывая хаотичные всполохи света. Вокруг них заволокло дымом, и Алек услышал удалённый смех Пифии.

— Пифия! — в отчаянии закричал он. — Я опоздал? — Но Оракул не ответила. Её смех лишь усиливался. — Пифия! Ответь мне!

Внезапная вспышка света осветила Еву, и Алек отпрянул назад. Когда ветер и дым рассеялись, тело Евы засияло ярким янтарным светом. Вибрации, исходящие от её тела, очерчивали её контуры, пока свет не поднялся над ней, словно рой золотых светлячков. Ева резко вдохнула, и мерцающие огоньки стремительно вернулись в её тело, врываясь с глухим хлопком.

— Ева? — прохрипел Алек, ковыляя к ней.

Её глаза засверкали ярким золотом, и тихий, незнакомый смех сорвался с её губ.

— Благодарю тебя, юный бессмертный, — прошелестела она.

— Пифия? — Его сердце ёкнуло, когда глаза Евы закатились. Он осторожно прислушался к её дыханию, убедившись, что оно всё ещё ровно.

Стиснув зубы от боли, пронзившей рёбра, Алек освободил её от пут, просунул одну руку под её шею, другую — под колени и медленно понёс к выходу, превозмогая каждое движение. Силы стремительно покидали его, тянув обратно в Тартар, но он боролся с этим желанием. Пробравшись к двери, он бережно положил Еву на траву перед домом.

Сирены прорезали ночную тишину, и красные и синие огни замигали вокруг. Алек поднял руки, готовый сдаться.

Глава 19

Шиллинг загибал свои потрескавшиеся, мозолистые пальцы, перечисляя сухие факты:

— Никаких отпечатков — ни на теле, ни на месте преступления. Соскоб из-под ногтей погибшего — пустой, без следов ДНК. На видеозаписи видна вся сцена, но лицо преступника без особых примет.

— И у нас остаётся всего несколько часов, чтобы найти Еву живой, — добавил Джеймс, сдерживая раздражение.

— Чистый кошмар, — хмуро резюмировал Шиллинг.

— А я пришёл с подарками, — воскликнул Уинслоу, врываясь в кабинет с кипой бумаг. — Во-первых, дорожный патруль Оклахомы передал, что федералы Мексики сообщили о тридцати семи похожих убийствах за последние десять лет. Вот несколько снимков, остальные в пути. — Он разложил перед коллегами пачки глянцевых фотографий.

Джеймс листал их, задерживаясь на каждом изображении:

— И на каждом теле — одинаковая татуировка дерева, как у нашей жертвы.

— Значит, он уже давно этим занимается, — медленно проговорил Шиллинг, вглядываясь в фотографии.

— Так и есть, но теперь мы его остановим. Что у тебя ещё?

— О, парни, вы меня обнимете за это. Патрульный только что получил наводку на машину, подходящую под описание Форда. Одна женщина позвонила после того, как увидела репортаж по телевизору. Она узнала машину, точно такую у её соседки, и…

Не дожидаясь окончания фразы, Джеймс и Шиллинг вскочили.

— Чёрт возьми, Уинслоу, — Джеймс уже кидал ключи напарнику. — Адрес пришли на наши устройства.

— Ох и мудак, — пробурчал Шиллинг, выходя за ним следом.

* * *

Добежав до машины, Шиллинг тяжело рухнул на сиденье, всё ещё задыхаясь.

— Сикомор-Хайтс, — выдохнул он. — Фарго-стрит, дом 6717, Сикомор-Хайтс.

Джеймс выключил свет в салоне, как только завёл двигатель.

— Место совсем рядом с точкой, где он выискивает жертв.

Шиллинг надавил на педаль, и машина сорвалась с места, визжа шинами по асфальту.

— В Сикомор-Хайтс поступил сигнал о краже со взломом, — раздался голос в радиоприёмнике, пока Джеймс тянулся, чтобы увеличить громкость. — Фарго-стрит, 6717, Сикомор-Хайтс, — монотонно доложила диспетчер.

— Кража? Что за чертовщина там происходит? — Шиллинг, нарушая правила, проскочил на красный свет и выехал на шоссе.

Джеймс схватил передатчик:

— Два короля двенадцать, мы на месте через пять минут.

— Семь Линкольн один, приём. Я возвращаюсь с Линн Лэйн. Два короля двенадцать, заходите с семьдесят первой улицы, — голос из радиоприёмника звучал ровно и уверенно.

Машина рванула к съезду, и Джеймс вжался в дверь, чтобы удержаться.

— Два короля двенадцать, повторяю, мы следуем с семьдесят первой улицы. Нам потребуется подкрепление.

Диспетчер замолчала, и спустя мгновение её голос снова раздался в радиоприёмнике:

— Для кражи со взломом?

Шиллинг выхватил передатчик из рук напарника:

— Всем подразделениям немедленно собраться у 67–17 Фарго-стрит. Повторяю, всем собраться! Подозреваемый, возможно, вооружён и крайне опасен.

Диспетчер явно осталась недовольна, но спорить не стала.

— Мужчина подъехал к дому на жёлтом скутере, видно, что он взломал дверь и вошёл внутрь. Будьте осторожны: подозреваемый может уйти пешком.

— Семь Линкольн один, я в районе. На лужайке перед домом двое — мужчина и женщина. Устанавливаю контакт.

Шиллинг увеличил скорость, когда впереди замелькали огни сирен.

— Семь Линкольн один, женщина не реагирует. Нам понадобится помощь.

— Семь Линкольн один, приём. Связываюсь с Европейской Ассоциацией Студентов-Медиков. — Диспетчер замолчала, прервав передачу на несколько минут, а затем вернулась в эфир: — ЕАСМ уже выехали к вам.

Машина въехала в район, и Джеймс затаил дыхание. Замедлившись, он выскочил из автомобиля и поспешил к офицерам, склонившимся над женщиной на лужайке.

— Как она? — крикнул Джеймс.

— Она дышит, но без сознания. Ждём скорую, чтобы доставить её в больницу, — ответил офицер, поднимаясь и встречая Джеймса на тротуаре. — Она была в розыске, да? Я узнала татуировку.

Ещё несколько патрульных машин остановились, сирены ревели. Джеймс, проигнорировав вопрос, быстро спросил:

— Кто ещё в доме?

— Мужчина утверждает, что они здесь одни, но мы не успели это проверить, — коротко ответил офицер.

— Хочу, чтобы каждый шаг был задокументирован. Детектив Шиллинг войдёт внутрь с парой офицеров для зачистки. Никто не входит в дом без моего разрешения. Понятно?

Офицер кивнул.

— Твой напарник успел поговорить с парнем?

Джеймс указал на мужчину — кудрявого блондина с избитым, измученным видом, на которого светили фонариком.

— Да. Он назвал себя Алеком, но больше ничего не рассказал.

— Алек? У нас есть свидетель, который утверждает, что парень с таким именем разыскивал Еву со вчерашнего дня.

— Об этом он не упоминал, пока я был рядом.

— Это его дом?

— Вряд ли.

— А есть ли у нас доказательства, что он удерживал её здесь? — уточнил Джеймс.

— Пока нет, — пожал плечами офицер, засовывая руки в карманы. — По крайней мере, сейчас на это ничто не указывает.

— Вы думаете, что если он может быть причастен к похищениям и убийствам женщин, то напарнику стоило бы не просто светить ему в лицо? Может, относиться к нему как к подозреваемому в убийстве?

— Я прослежу за этим, сэр. — Офицер, получивший выговор, отправился к Алеку.

Шиллинг подошёл к Джеймсу.

— Это он, наш подозреваемый?

— Пока не уверен. Ты собираешься войти в дом?

— Да. А ты оставайся с Евой на случай, если она очнётся до приезда скорой. Я свяжусь с тобой, как только выясним что-то внутри.

Джеймс подошёл и сел рядом с Евой, пока врачи скорой помощи проверяли её жизненные показатели.

— Как она? — спросил он, напряжённо вглядываясь в её лицо.

— Судя по всему, физически она в порядке, — ответил один из медиков. — Синяки уже заметны на запястьях, лодыжках, лбу и шее. Они увеличатся и будут довольно болезненными. В больнице смогут обеспечить ей более комфортные условия и провести полное обследование. Она оправится. Однако… — он повернул её левую руку так, чтобы ладонь оказалась вверх. — Это красиво, но, увы, навсегда. Это, вероятно, нанесёт наибольший ущерб.

Татуировка напоминала тень на черном фоне ночи. Джеймс внимательно изучал её тело.

— Колотые раны или следы изнасилования? — спросил он.

— Никаких колотых ран. В больнице сделают анализ на предмет сексуального насилия, но явных признаков травмы нет.

Медики аккуратно посадили Еву на каталку, и Джеймс следовал за ней, пока её катили на небольшое расстояние от подъездной дорожки.

— Вы можете постоять с ней? Какой-то мудак из полиции заблокировал наши погрузочные двери, — сказал один из медиков.

Джеймс усмехнулся.

— Да, я подожду.

— Я имею в виду… Чёрт. Не обижайтесь, детектив. — Они поспешили на поиски владельца патрульной машины.

Джеймс смотрел на Еву, его взгляд задержался на её лице.

— Я сдержу своё обещание и скажу твоей маме, что мы нашли тебя, — тихо произнёс он, слегка касаясь тыльной стороны её ладони кончиками пальцев.

Она сухо закашлялась.

— Эй, ты слышишь меня?

Её веки едва приоткрылись.

Он говорил тихо, стараясь успокоить её.

— Я детектив Джеймс Грэхем. Ты знаешь, кто это с тобой сделал?

— Где моя мама? — её слабый голос едва пробивался сквозь шум окружающего мира.

— Она встретит тебя в больнице, как только тебя погрузят в машину скорой помощи. Ты знаешь, что случилось?

— Я так устала…

— Тебе следует поспать, — сказал Джеймс, пытаясь говорить оптимистично. — Скорая скоро вернётся, и не успеешь оглянуться, как окажешься в больнице с мамой.

— Останься со мной. Я не хочу оставаться одна, — прошептала она.

— Да. Конечно, я… я поеду с тобой. Позволь мне сказать напарнику, и я скоро вернусь, — уверенно ответил Джеймс, оглядываясь в поисках Шиллинга.

— Не уходите, — Ева протянула руку и слабо схватила его за ладонь, её губы задрожали, и она снова потянула руку к нему.

— Окей. Ты спи. Я буду прямо здесь, — сказал он, указывая на место в полуметре от себя.

Мягкая улыбка осветила её лицо, и она закрыла веки. Джеймс сложил руки у рта и закричал:

— Шиллинг! Шиллинг!

Шиллинг передал пакет с уликами члену следственной группы и оглянулся. Джеймс, размахивая руками, наконец привлёк его внимание.

— Грэхем! Я как раз собирался тебя искать.

— Ева проснулась. Она хочет, чтобы я поехал с ней в больницу. Я подумал, что подожду там, пока не приедет её мама.

— Есть несколько вещей, которые ты должен знать, прежде чем увидишь мисс Костас, — сказал Шиллинг, так повернувшись спиной к Еве, чтобы скрыть от неё их разговор. Он наклонился к Джеймсу и понизил голос. — Это дом её парня.

— Я думал, она говорила, что у Евы нет парня.

— Не у Евы, а у её матери. И здесь нет никакого тела.

— Что ты имеешь в виду?

— Ясно, что кто-то сильно истекал кровью в этом подвале. Достаточно, чтобы они не выбрались живыми. Парень, с которым они разговаривали, весь в крови, и там внизу есть лужи. Но тела нет. Никаких следов перетаскивания, только один набор следов, ведущих наружу.

— Тот парень, о котором ты говоришь. Тот, что с Евой, когда мы приехали. Нам нужно с ним поговорить.

— И это совсем другое дело. Благодаря полиции Талсы мы не можем этого сделать. — Шиллинг вскинул руки. — Он исчез.

Глава 20

Усталость пульсировала в Алеке, усиливая тупую боль, растущую за глазами. Он опустил голову и сжал переносицу. Дополнительная сила, которую он носил с собой, истощила его раньше, чем ожидалось, ставя под угрозу его способность к исцелению.

— Эй, ты в порядке? — спросил офицер полиции.

— У меня болит всё тело и стучит в голове. Кажется, я умираю.

— Если ты не истекаешь кровью и не теряешь сознание, то не уйдёшь от ответов на несколько вопросов.

Алек покосился на него.

— Уверяю вас, это серьёзно. Мне нужно возвращаться домой.

Офицер усмехнулся.

— Я бы выбрал что-нибудь получше головной боли, но хорошая попытка. Медики осмотрят тебя, когда приедут, но ты никуда не пойдёшь.

Алек заставил себя встать и начать дышать нормально.

— В каком состоянии была жертва, когда вы её нашли?

Он взглянул туда, куда осторожно поместил Еву. Полицейские машины мигалками окрашивали её в красный и синий цвета.

— Как она была, когда вы её нашли? — снова спросил офицер.

Алек вновь обратил внимание на человека перед собой.

— Она не реагировала. Должно быть, её вырубили до моего приезда.

Офицер перевёл дыхание, чтобы задать следующий вопрос, но был прерван ревом сирены приближающейся машины скорой помощи.

— Эй! Сюда! — крикнул он водителю.

Алек глубоко и болезненно вздохнул, собирая последние искры силы, пылающие в нём.

— Поторопись, приятель! Ты нужен нам здесь!

Коп всё ещё был занят, и Алек направил свою энергию, рванув через открытую дверь в дом и в подвал. Офицеры выглядели застывшими на месте, когда он маневрировал вокруг них.

Его ноги дрожали, а каждый нерв в теле вибрировал от усталости. Измученный, он упал на колени рядом с трупом Аластора. Положив открытую ладонь на грудь мёртвого, он крепко сжал свой талисман и шепнул:

— Верни нас домой.

Воздух вокруг него начал греться и мерцать. Вспышки тепла танцевали на его коже, и он расслабился под их электрическим пощипыванием. Пол растаял, и он упал в пустоту между мирами. Вокруг него полыхала бездна, и он приветствовал покой и тишину, которую она обеспечивала.

— Домой, — едва шевеля губами, повторил он.

Каждый дюйм его тела стал чувствительным, и он прижался лицом к холодному полу, уплотнившемуся под ним. Тартар облегчал его тело и успокаивал боль, живущую в мышцах. Он плюхнулся на спину и уставился на черный скалистый потолок, радуясь силе своего мира.

Вдали от напряжения и суеты Царства смертных, он успокоился в тишине своего дома и позволил себе заснуть.

Когда он проснулся, Дева стояла над ним и гладила его по лбу.

— Сынок, ты вернулся. Я никогда так не беспокоилась о тебе. — Дева внимательно посмотрела на него. — Тебе плохо?

Он медленно поднялся на ноги.

— Я никогда не был так близок к тому, чтобы потерять свою силу. Я чувствовал, как она истощается, и ничего не мог сделать, чтобы остановить это.

Дева обхватила его руками и прижалась лицом к его плечу.

— Я знаю. Я чувствовала, как ты слабеешь, и боялась, что ты не вернешься к нам. Я не знаю, что бы я делала, если бы ты остался без сил и застрял в Царстве смертных. — Её голос дрогнул.

— Оставь его в покое. — Старица приблизилась к ним, и Мать не отстала. — У него было большое путешествие.

— Ему нужно отдохнуть и набраться сил, — сказала Матерь.

— Я не могу. Я должен вернуться и быть с Евой. Она испугается, когда проснется. Кто-то должен быть там, чтобы объяснить, что произошло.

— Она также должна восстановить свои силы. Она возвращается в мир смертных как великий Оракул. Ей нужно отдыхать, пока её тело обновляется. Сейчас ты ничего не можешь для неё сделать, — заявила Мать.

— Как долго мне придётся ждать? Я должен убедиться, что она здорова.

Три фурии обменялись любопытными взглядами.

— Я чувствую, что ты волнуешься о чём-то большем, чем её безопасность, — заметила Старуха.

— Что-то более мощное и долговечное, — добавила Матерь.

— Сын, ты её любишь? — спросила Дева.

— Люблю её? — Алек покачал головой. — Я её даже не знаю.

— Ах, но было ли посеяно семя? — спросила Старица.

— Дай ему время вырасти, сын мой, — произнесла Дева.

— Дева, вижу, что наша нынешняя ситуация не научила тебя ничему о молодой любви, — произнесла Мать.

Дева взглянула на сестру и скрестила руки на груди.

— Я думаю, что вы забегаете вперёд. Она прекрасна, но я не люблю её.

— Пока, — воодушевилась Дева.

— Хорошо, — с облегчением произнесла Матерь. — Некоторых не отправляли в мир для любви. Для их цели это гораздо грандиознее.

Грусть подкатила к горлу, и он тяжело сглотнул. Он не любил Еву, но, глядя на неё, чувствовал себя иначе, чем прежде. Это заставило его желать большего. Слова Матери о том, что любовь, возможно, не в его судьбе, выбили его из колеи. Он вытолкнул мысли из своего разума и сосредоточился на своей текущей проблеме.

— Что с ним нужно делать? — Он указал на Аластора, сломанную кучу в углу.

— Я почувствовала запах его зловонного трупа, когда вы прибыли, — наморщила нос Старуха.

— Когда его дух вошёл в подземный мир, он кричал проклятия и обещал отомстить, пока не достиг клетки, — сказала Дева.

— Он сказал, что вернётся, но без тела он не будет большой угрозой.

Женщины окружили тело, и Старица заговорила.

— Если бы он снова каким-то образом сбежал, получение нового тела было бы наименьшей из его забот.

— Такая злая и могущественная душа, как у Аластора, могла без особых проблем настигнуть смертный дух, — добавила Мать.

— Тогда почему он одет в кожаный костюм? Другие существа, с которыми я сталкивался во время тренировки, скрывались и выглядели так, как всегда.

— Монстр может прятаться многими способами: заклинаниями, зельями, одержимостью и прочим. — Старуха выглядела отвратительно. — Мой самый нелюбимый вариант. Кожаный костюм, как ты его назвал, — очень подходящее описание.

— Это также стало ценным уроком. Не все твои враги предстанут в истинном виде. Ты должен научиться доверять своим инстинктам, — сказала Матерь.

— Теперь мы ждем Тартара, — произнесла Дева.

— Ждем Тартара?

— Может быть, она и слаба, но Тартар знает лучше, чем позволить такой нечистоте поселиться в ней за пределами клетки, — ответила Матерь.

Раздалось слабое шипение, и Дева хлопнула в ладоши.

— Вот оно, — радостно сказала она. — Не споткнись.

Шипение становилось все громче, и Алек двигался прочь от быстро приближающегося шума. Жуки помчались к телу. В свете свечей они выглядели как мерцающая тень, когда пожирали плоть Аластора.

— Не то, что я ожидал, — пробормотал Алек.

Дева взяла Алека за руку.

— Мы позволили этому беспорядку отвлекать нас, но мы должны показать Алеку, что произошло.

Фурии зажужжали от возбуждения и потянули его за собой.

Дева заговорила первой.

— Мы собрались в зале Эхо, проверяя состояние озера быстрого слива, когда появился большой всплеск янтарного света.

Матерь продолжила:

— Облака прекрасного золота катились по Тартару. Их ветры сбили нас с ног, и звук грома ударил в наши уши. Он исчез так же быстро, как и пришел, и когда Тартар успокоился —

— Прекраснейшие дары остались на месте, — закончила Старица.

Женщины разошлись, и Алек заглянул в зал. Малые бассейны рябились на некогда пустом полу.

— Не верю глазам своим, — сказал Алек.

— Ты должен, потому что это благодаря тебе, — сказала Старица.

— Сила, которую ты пробудил в Еве, даровала нам этот дар. — Голос Девы звучал радостно и светло.

— Тартар чувствует, как его воины объединяются. Вместе вы с Евой исцелите наш мир, наш дом, — сказала Матерь.

— Проклятие еще не снято, но это необыкновенное начало, — добавила Старица.

Алек ходил между маленькими бассейнами.

— Так же, как и в тех рассказах, что вы рассказывали.

— Почти, — сказала Дева. — Не так великолепно. Но однажды он будет полностью восстановлен.

Будто маленькие, пульсирующие зеркала, в каждом проигрывался какой-то момент времени.

— Ева? — Он остановился и присел, чтобы лучше видеть.

Она выглядела умиротворенной на больничной койке. То же безмятежное выражение было на ее лице, когда он положил её на траву. Женщина рядом с Евой держала её за руку и ласково гладила по голове. Она обернулась, когда в комнату ворвалась блондинка, уронив свою огромную сумочку на пол, когда вошла.

— Бриджит, — прошептал Алек. — Это была та самая Ева.

Они с мамой Евы долго обнимались. Их тела дрожали, и слезы катились по их лицам. Вошла женщина в огромном белом пальто и штанах цвета зеленой морской пены, а за ней молодой человек в красивых джинсах и рубашке на пуговицах. Бриджит и мама Евы стояли в толпе с доктором, в то время как молодой человек направился к Еве. Алек узнал его как одного из детективов, которые прибыли незадолго до его возвращения домой. Он сжал челюсть при виде детектива, прислонившегося близко к Еве, изучающего её. Доктор ушел, а женщины вернулись к постели Евы. Они обе почувствовали облегчение и улыбнулись, разговаривая с детективом. Мама Евы пожала ему руку и обняла.

Алек видел достаточно. Он встал и продолжал ходить у бассейнов, стараясь изо всех сил скрыть свою ревность от матерей.

Соберись, Алек. Ты ведь даже не знаешь её. Нет причин ревновать. Ты — бессмертный. Он всего лишь коп. Кроме того, ты её даже не знаешь.

Он проигнорировал мысли и продолжил свой путь обратно ко входу в зал Эхо.

— Это удивительно, мам. Я не могу дождаться, чтобы увидеть его полностью восстановленным. — Он обнял всех троих и крепко сжал.

Глава 21

Ева, спросонья моргнув и зевнув, почувствовала, как затекла шея, и, пытаясь её размять, повернула голову.

— О, привет! — весело улыбаясь, сказал ей Билл. — Ты немного вздремнула. Такое иногда случается. Весь процесс может быть утомительным.

— Что ты здесь делаешь? — спросила она, всё ещё не пришедшая в себя.

— Не волнуйся, уже почти конец, — заверил он.

— Я даже смотреть не хочу, — простонала Лори. — Мне не следовало идти с тобой.

Билл щелкнул языком.

— Думаю, получится настоящий шедевр.

Ева села и осмотрелась. Смутность окутывала её и размывала обстановку.

— Мам, что происходит?

— Не обращай внимания на её вялость. Я сотни раз видела это. Каждое утро с первого класса. Скоро это пройдет.

— Билл, отпусти меня, — сказала она, пытаясь высвободить руку из его хватки. Он наклонился над ней, придавив её весом своего тела.

— Кто такой Билл? — спросила Лори.

— Должен же тебе кто-то сниться, а, Ева? — Он опустил тату-пистолет и снял латексные перчатки.

— Привет, Аластор, — появился высокий блондин. Кудрявые волосы закрывали ему глаза, и юноша откинул голову назад, открывая обзор. — Тебя кое-кто хочет видеть. — Он подцепил большим пальцем петлю на поясе джинсов и стал ждать дальнейших указаний.

— Спасибо, Алек. Всегда рядом, когда мне нужен, — сказал Билл, отодвигая металлический поднос и вставая. — Ева, не забывай поддерживать чистоту. Ты же не хочешь, чтобы через эту прекрасную работу проникла инфекция.

— Спасибо, — прошептала она.

— О, и Лори, я через несколько часов заберу тебя. У меня два билета на балет, но я подумал, что мы могли бы перекусить перед шоу. Я позвоню тебе, когда буду подъезжать.

Лори ухмыльнулась.

— Пока, Аластор. Спасибо, что постоянно царапаешь мою дочь. — Она взглянула на часы. — Мне нужно возвращаться в офис. Ещё много работы. До свидания. Я не могу отвезти тебя домой, но отправила Бриджет сообщение с просьбой забрать тебя. Она скоро будет здесь. — Она поцеловала дочь в макушку и рассеялась в облаке сверкающих конфетти.

Ева закашлялась, вдыхая мерцающую мамину пыль.

— Не беспокойся о беспорядке. Я сейчас всё здесь уберу. Это часть моей работы, — сказал Алек, вытаскивая метлу из кармана.

Ева расстегнула ремень на запястье и пошевелила пальцами.

— Правда, здесь странно?

Алек пожал плечами.

— Ты уверена, что у тебя не похмелье после вечеринки?

Ева на мгновение задумалась.

— Я странновато себя чувствую.

Он провёл рукой по спутанным локонам.

— Много времени прошло с тех пор, как я делал рисунок дерева. По-моему, неплохо выглядит.

— Да, мне она тоже нравится, — сказала Ева, глядя на свежую татуировку, которая казалась живой, танцуя от движений её пальцев. — Я даже не почувствовала боли.

— Это плюс, — хихикнул он и неловко потянул кулон, висевший у него на шее.

— Мне нравится твой кулон. Это кристалл?

В этот момент раздался звон дверного звонка, и в комнату с порывом холодного ветра ворвалась Бриджит.

— Пора уходить. Тебе ещё многое предстоит узнать на пути домой.

— Извини за неё, она любит эффектные появления, — сказала Ева, взяв сумочку и перекинув ремень через плечо.

— Скоро увидимся, — он помахал рукой, когда она поспешила догнать Бриджит.

— Думаю, тебе стоит поучиться быть менее грубой, Бридж, — произнесла Ева, закрыв за собой дверь и пристегнув ремень безопасности. — Этот парень был очень милым. Ты вела себя так, будто его вообще не существует.

— Ты ещё найдёшь его, — сказала Бриджит, объехав квартал и припарковавшись у открытой бензоколонки.

— Да, если когда-нибудь решу сделать ещё одну татуировку, — Ева мягко провела пальцем по узору в виде голых ветвей дерева. — Но я даже не помню, почему хотела её.

— Чтобы напомнить себе о своей силе.

— Эй! — раздался приглушённый голос, и кто-то постучал в окно. — Хотите опустить стекло?

— Простите, — сказала Ева, нажимая кнопку, чтобы опустить окно.

— Ничего страшного, — подмигнул он, играя хрустальным кулоном. — Просто хочу уточнить, какой вам нужен газ. У нас есть зелёный, розовый или золотой.

Ева не могла отвести взгляд от его пальцев, ласкающих гладкий камень.

— Твой кулон кажется мне знакомым.

Бриджит разразилась смехом, и в этот момент татуировку Евы обожгло болью. Горло сдавило, и она закашлялась. С дерева на её руке начал сочиться чёрный пигмент, стекая на пол. Ева отдёрнула ноги от краски и завернула руку в подол рубашки. Когда она подняла глаза, бензоколонки уже не было — вместо неё перед ней стояло крыльцо.

Теперь она покачивалась в знакомом чёрном кресле-качалке.

— У меня болит горло. Мне нужно что-нибудь выпить, — прошептала она, и на столике рядом с ней тут же материализовался стакан.

— Попроси о помощи, и она придёт, — улыбнулась Бриджит.

Ева и Бриджит сидели молча. Конденсат со стакана медленно стекал фиолетовыми каплями на камень.

— Кто это? — Ева прищурилась от солнца, когда к её дому подъехал фургон. Яркая наклейка на боку фургона рекламировала защитный уход за газоном. — Когда мы наняли «Газонокосильщиков Алека»?