Заклинатель

8

Грей выбрал столик на полпути между стриптизершей и входом. Так, чтобы оставить себе пространство для маневра, но при этом сидеть достаточно близко к происходящему на сцене и не вызывать ни у кого подозрений.

Заморенная девушка с остекленевшими глазами, на которой из одежды были одни только стринги, вышла из коридора и направилась к нему. Не встречаясь с ним взглядом, спросила, что он будет пить, и челюсти Грея сжались сами собой. Скорее всего, она больна СПИДом, или, как его называют тут, слимом. Тут наверняка вдобавок и бордель, к гадалке не ходи. И это в стране, где уровень заболеваемости СПИДом, по оценкам, составляет двадцать процентов… безумие.

Он заказал пиво и решил, когда девушка вернется, поинтересоваться у нее, нельзя ли поговорить с менеджером. Песня кончилась. Вместо нее заиграла другая, с точно таким же ритмом. Один из посетителей впереди обернулся, вероятно, ища официантку, заметил Грея, на миг вперил в него взгляд, а потом подтолкнул своего соседа, который зашептал что-то другому.

Они встали, повернулись к Грею, и тот выругался. Эти ребята оказалась моложе, чем он думал, – подростки, одетые в зеленые спортивные штаны и майки с эмблемами правящей партии ЗАНС-ПФ, Зимбабвийского африканского национального союза – Патриотического фронта. Одежды и юные лица выдавали в них «Зеленых бомберов», членов молодежного крыла союза.

Грей знал, что это за организация. В попытке политизировать подрастающее поколение правительство организовало военизированные тренировочные лагеря, предлагая регулярное питание и стипендию всякому, кто туда запишется. Для тех, кто голодал на улицах, никакой реальной альтернативы этому не было. А в некоторых районах страны ребят, которые не хотели в этом участвовать, похищали и загоняли в лагеря насильно.

В этих лагерях разворачивались сюжеты, словно сошедшие со страниц современных романов ужасов. Без настоящего присмотра и системы отчетности, промывание мозгов и насилие стали там обыденностью, а невинные деревенские мальчишки превращались в морально опустошенных и преданных режиму солдат. Обеспечив им фактическую безнаказанность, правительство рассылало их по всей стране – следить, чтобы население послушно голосовало за ЗАНС-ПФ. В Хараре, впрочем, они не были особенно заметны и обычно ограничивались преследованием членов ДДП, оппозиционной партии.

Во всяком случае, так считалось.

Грей сочувствовал этим мальчишкам, а их стадный менталитет вызывал у него неприятные воспоминания. Когда он бродил по улицам Токио, спасаясь от отцовских запоев, ему приходилось постоянно остерегаться жестоких уличных банд, контролировавших теневую жизнь города. Грей, против ожидания, не был легкой добычей, но шпаны всегда было слишком много. Приходилось выбирать между бандами и папашиными кулаками. Члены шаек хотя бы знали, когда остановиться…

Крепкий парнишка, явный вожак, сделал большой глоток пива и вытер губы бугрящейся мышцами рукой. Потом он двинулся к Грею, который встал так, чтобы за спиной у него находился стол, а подход справа отреза́ла пара стульев. Парнишка остановился, лишь когда между ними остались считаные дюймы. Из каждой поры его кожи несло алкоголем.

– Этот клуб не для тебя, – заявил он, покачивая бутылкой пива, которую держал в правой руке. Остальные трое замерли в нескольких футах позади него, высокомерно усмехаясь и сложив на груди руки.

– Я просто пива выпить зашел, – сказал Грей.

– Тебе, мурунгу, никакого пива тут не будет. И ничего другого тоже.

Грей не хотел устраивать никакого скандала, особенно учитывая, что вообще-то не должен вести расследование в одиночку.

– Хорошо, найду другой бар.

– Отличная идея, ага, – осклабился вожак. – А перед уходом оставь на столе кошелек. Нам за беспокойство пиво полагается.

Грей залез в карман, вытащил бумажник, открыл так, чтобы продемонстрировать удостоверение личности, и снова убрал в карман.

– У меня дипломатический иммунитет.

– Со слухом проблемы, что ли? Я сказал, что этот клуб не для тебя. Тут никаких иммунитетов не полагается.

– Я имел в виду, что у меня есть право сделать с тобой все, что пожелаю, – сказал Грей негромко, словно вожак был один.

И увидел, как в глазах у того мелькнуло сомнение. Однако, если он просто уйдет, парень потеряет лицо, это было ясно как день. Грей встал.

– Как я уже сказал, я пойду куда-нибудь в другое место.

Вожак левой рукой схватил Грея за грудки и напрягся. Бутылка в его правой руке была наготове. Он придвинулся еще ближе, изо рта у него несло спиртным и табаком.

– Кошелек оставь.

Грей выпрямился и посмотрел на него сверху вниз:

– Не дождешься.

Вожак замахнулся бутылкой, метя в голову Грею. Тот проследил, как меняется поза нападавшего, дождался, пока его рука окажется в верхней точке, а голова запрокинется, и тут рука Грея взметнулась змеей и ударила его по горлу перемычкой между большим и указательным пальцем. Грей бил вполсилы, но мальчишка выронил бутылку и схватился за шею. Грей вцепился ему в плечи, развернул, правой рукой запрокинул голову, заставляя противника оставить в покое горло и потянуться к собственной макушке. Левой рукой он обхватил незащищенную шею, давя на кадык, поднажал посильнее, чтобы придушить, и пнул под колено, заставляя ноги вожака подогнуться. Грей потянул его назад, усиливая хватку, как питон, не давая ни вдохнуть, ни выпрямиться, восстановить равновесие и начать сопротивляться.

«Зеленый бомбер» кашлял и задыхался. Грей шепнул ему в ухо:

– Завязывай копошиться, а то трахею раздавлю.

Парень перестал трепыхаться. Все произошло так быстро, что остальные трое только сейчас двинулись к Грею. Вожак вскинул руку ладонью вперед, и Грей ослабил хватку настолько, чтобы тот смог говорить.

– Ты знаешь, что сказать, – бросил он.

– Назад, – прохрипел парнишка.

Его дружки принялись растерянно топтаться на месте. Грей вместе с вожаком попятился к выходу, шаря глазами по залу. Он надеялся, что мальчишки не нападут – очень не хотелось нанести им увечья. Как раз когда он почти добрался до двери, из коридора вышел человек в черном костюме в сопровождении еще двух типов в белом. Руки последних прятались под пиджаками. Они вели себя как телохранители, хоть и не были такими крупными, как тот, что в черном.

Грей уже собирался оттолкнуть своего пленника и выскочить наружу, когда черный костюм на языке шона принялся поносить «Зеленых бомберов». Он был высоким и необычайно крепким, его кожа отливала насыщенным эбонитовым глянцем. Подростки тут же отступили и вернулись на свои места в противоположном конце зала. Телохранители встали по бокам от входа в коридор, а черный костюм подошел к Грею, который не ослаблял хватки на горле вожака, и сказал:

– Можете его отпустить, он вас больше не побеспокоит. – Испепелив мальчишку взглядом, он что-то рявкнул на шона и снова перешел на английский. – Как ты смеешь играть в свои грязные политические игры в моем заведении?! Я – бизнесмен. Я обслуживаю тех, кто платит деньги. Уверяю тебя, этому человеку я куда больше рад, чем всей твоей сопливой команде.

По его тяжелому, почти гортанному английскому произношению сразу стало ясно, что он – не коренной зимбабвиец. Грею показалось, что он говорит как выходец из Западной Африки. Грамотная английская речь не звучала в его устах противоестественно и натянуто; некоторым африканцам такое вполне удается.

Грею так хотелось поучить этих юношей манерам, но ему нужно было заниматься расследованием. Он толкнул вожака вперед, а мужчина отвесил ему оплеуху, заставив растянуться на полу. Музыка замерла, остальные «Зеленые бомберы» надулись за своим столиком, с настороженной безучастностью наблюдая за происходящим. Стриптизерша стояла, уперев руки в бока, и ее нагота казалась теперь нелепой.

Черный костюм махнул рукой в воздухе, и ритмичные барабаны зазвучали снова. Он протянул руку Грею и прогремел:

– Я – Лаки, что, как известно, значит «везение». Полагаю, вам до сих пор было не известно, что Лаки – африканское имя, не так ли, мистер…

– Грей.

Лаки сверкнул президентской улыбкой. Его нижняя челюсть выпирала, как у культуриста, а когда он говорил, мышцы шеи бугрились над воротничком. Из-за коротко стриженных волос голова казалась почти квадратной, а широкое полное лицо усиливало общее впечатление массивности. Грей легко мог представить этого человека на танке, с громадной сигарой, во главе идущей на столицу повстанческой армии.

– Пожалуйста, примите мои извинения, – сказал Лаки. – Здесь вам всегда рады. Какой позор, что этим мальчишкам позволено рыскать по всей стране, будто бродячим псам! – Он махнул в сторону коридора. – Мне хотелось бы лично засвидетельствовать свое почтение новому клиенту. Давайте пройдем ко мне в кабинет, выпьем виски. Гарантирую, вы сочтете такое времяпровождение более приятным.

Грей воспринял это скорее как приказ, чем как приглашение, хоть и не думал, что Лаки собирается немедленно сделать ему какую-нибудь пакость. Похоже, хозяин заведения говорил правду, утверждая, что служит деньгам, а не политическим идеям.

Лаки провел его скудно освещенным коридором мимо шести закрытых дверей через задрапированный занавесками проем в дальнем конце. Прямо перед ним начинался еще один коридор, он уходил вправо.

А за занавесками в просторном помещении звучал африканский джаз. В центре стояли роскошные кожаные диваны и кресла, слева вдоль стены тянулся бар с широким ассортиментом напитков. Возле дальней стены виднелась рулетка, у которой сейчас никого не было.

Двое мужчин, черный и белый, дружески пикировались у бара. Ошеломляюще красивая зимбабвийская девушка за стойкой взглянула на вошедших. Лаки поднял два пальца, и руки напоминающей газель красотки пришли в движение. Ей было явно не больше шестнадцати лет, и Лаки в глазах Грея пал еще ниже.

А тот провел американца к паре мягких кресел в центре помещения. Двое телохранителей заняли кресла в нескольких футах позади Лаки. Барменша принесла два бокала с виски, Лаки полез в карман костюма и достал две сигары. Грей отказался от предложения, а Лаки закурил. Грей вспомнил образ, возникший у него в голове, когда он только увидел этого здоровяка, и ухмыльнулся про себя. Затем осторожно осмотрелся: ни окон, не камер видеонаблюдения, ни дверей, помимо проема в стене за занавесками.

– Как видите, – сказал Лаки, – мой клуб больше, чем кажется на первый взгляд. Его переднее помещение предназначено для тех клиентов, которые… в основном передвигаются пешим порядком.

– Похоже на то.

– А вы немногословны, мистер Грей. Всегда находил это признаком осторожного человека. Позвольте полюбопытствовать, как вы обнаружили мой клуб?

– Узнал о нем от знакомого.

– Неужели? Могу я поинтересоваться, от какого именно?

– От Уильяма Эддисона.

– Мистер Эддисон – хороший клиент. У него исключительный вкус и на женщин, и на виски. Вчера ночью я обратил внимание на его отсутствие, хотя он обычно всегда присоединяется к нам по средам. Интересно, что могло помешать ему в этот раз. – Лаки поднял свой бокал. – Возможно, вы тоже станете нашим завсегдатаем.

Грей тоже поднял бокал и оценил про себя Лаки: просто эталонный типаж хозяина заведения подобного рода.

– Никогда ничего нельзя знать заранее.

– Как вы познакомились с мистером Эддисоном?

– Я работаю в американском посольстве.

– Мои лучшие клиенты как раз оттуда! Теперь, когда в Зимбабве не рады иностранным журналистам, мне бы пришлось жарить на улице кукурузу, не будь дипломатов! – взревел Лаки и хлопнул себя по коленке. От смеха его костюм пошел волной взбугрившихся мышц. Отсмеявшись, он спросил: – Ждать ли нам мистера Эддисона сегодня вечером? Буду рад, если вы тоже останетесь. Вы обнаружите, что после захода солнца у меня в клубе куда занятнее. Все самое лучшее мы приберегаем на вечер.

– Сегодня не удастся, но когда-нибудь обязательно.

Лаки стрельнул взглядом в сторону эффектной барменши и развел руками:

– Понимаю, друг мой. У каждого из нас свои обязательства.

– Совершенно верно, так оно и есть.

Хозяин клуба поднял свой пустой бокал и сделал знак принести еще две порции выпивки. Грей сделал отрицательный жест.

– Мне нужно вернуться в посольство. На самом деле, я ищу Уильяма. Не видел его уже пару дней.

– Неужели? А у этой его дамочки вы уже справлялись?

– Она тоже не знает, где он.

Лаки пыхнул сигарой.

– Мистер Эддисон проводит свой досуг ничуть не менее разнообразно, чем любой другой мужчина из числа моих знакомых. Возможно, он просто решил поразвлечься где-нибудь в другом месте.

– Не знаете, в каких еще клубах он бывает? – спросил Грей.

– Тут не могу вам помочь. Но точно знаю, что днем он здесь редкий гость.

– Да, знаю. Я просто рассчитывал на… везение.

Чтобы понять игру слов, связанную с его именем, Лаки понадобилось несколько секунд, а потом его тело заколыхалось в очередном приступе смеха. Успокоившись, он вытер глаза.

– Уверен, мистер Грей, ваше общество будет мне приятно. Заскакивайте снова. Однако, боюсь, помочь вам с поисками мистера Эддисона я не смогу. Но уверен, он объявится.

Грей встал, намереваясь уйти.

– Когда мы с ним виделись в последний раз, он назвал одно имя. Или, скорее, фамилию шона. Может, вы ее слышали?

– Что за фамилия?

– Н’анга.

Непринужденная болтовня у стойки за спиной Грея смолкла. Он покосился на телохранителей: глаза у тех широко раскрылись, а сами они переминались с ноги на ногу. Лаки же сохранил внешнее самообладание, однако его голос стал суровым.

– Где вы ее слышали?

Грей умудрился изобразить пораженное замешательство, которое, впрочем, было не совсем притворным. Его действительно удивила подобная реакция со стороны настолько жесткой публики.

– Эддисон в пятницу упомянул. Говорил, что собирается встречаться с этим самым Н’ангой в субботу. А я тогда торопился и ни о чем не стал расспрашивать. Так вы знаете этого человека?

– Забудьте это имя.

– Я не уверен, что правильно вас понял.

Лаки снова засмеялся. Теперь смех прозвучал как короткое мрачное стаккато.

– Вы производите впечатление сильного человека, во всяком случае, с сопляками в первом зале справились отлично. Но послушайте меня хорошенько, мой новый друг. – Он снова пыхнул сигарой, выпустив большой клуб дыма, и помолчал, ожидая, пока тот рассеется. – В Африке есть кое-что такое, от чего лучше держаться подальше.