Замок Орх

Часть первая

Никто не помнит, кто и когда построил на Тёмных холмах замок. История хранит всего лишь полторы тысячи лет его жизни, но замок был куда старше. История его начинается с того момента, когда в этой местности впервые появился первый амилорец. А именно — странствующий маг и в то же время тайный советник короля Амилора Торвальд Орх. Именно он и заметил проглядывающие сквозь кроны деревьев леса на Тёмных холмах полуразрушенные стены древнего замка. Замок был пуст, и лишь лесное зверьё и полчища насекомых находили приют в его стенах, почти уже полностью скрывшихся в зарослях плюща и покрытых мхом в тех местах, куда вьющиеся цепкие лапы других растений ещё не добрались.

Лес медленно поглощал брошенное строение. Оставленное на произвол судьбы, оно со временем и полностью исчезло бы, если бы его не нашел тайный советник короля Амилора.

Замок был отреставрирован и вновь ожил, получив имя своего спасителя, ставшего и новым хозяином замка. Отныне он стал назывался замок Орх. Постепенно ожила и стала преображаться и долина у подножия Тёмных холмов. Вначале там появились небольшие лачуги строителей, восстанавливающих замок. Затем появились и другие дома. Посёлок постепенно рос, превращаясь в небольшой город. По количеству Тёмных холмов он так и назвался городом Трёх Холмов.

Семьсот лет замок Орх служил жилищем для потомков Торвальда Орха. Но несколько веков назад семья Орхов при поддержке короля Амилора основала в нём элитную школу магов-разведчиков.

С этого момента начинается новая страница истории замка.

— Нет более омерзительной ночи, чем дождливая! — нарочито громко вздохнул возница. — А вы, хозяйка, так и не спали и даже не ужинали. А была ведь возможность. Надо было заночевать в «Жареной утке». К полудню бы всё равно были бы в Трёх Холмах.

Голос принадлежал крепкому коренастому мужчине с огненно-рыжей вьющейся шевелюрой и такой же рыжей и всклокоченной бородой, удивительным образом украшающей круглое покрытое веснушками лицо с маленьким, весело вздёрнутым, похожим на клубень картофеля носиком. Мужчина управлял небольшой повозкой, которую тянул маленький серый ослик. Ослик то и дело мотал головой, стряхивая прохладные дождевые капли. Часто копыта ослика скользили по размокшей дороге и, чтобы не упасть, ему приходилось дёргать тележку с человеком то вправо, то влево. Нельзя сказать, что это обстоятельство заставляло человека сердиться. Но всё же в такие моменты он укоризненно мотал головой и протяжно вздыхал, беззлобно ругая дождь, ночь и свою юную хозяйку, по милости которой всем троим теперь приходится тащиться ночью с кучей вещей и мокнуть под проливным дождём.

— Мне тебя искренне жаль, Эрг! — громко сказала девушка, ехавшая на белом коне впереди повозки. — Но ты же знаешь, что мне не терпится попасть в замок!

— Э-эх! — только вздохнул возница и поёжился от попавших ему за шиворот капелек дождя, прошедших для этого сложный путь по полям его широкополой шляпы и затем по поднятому воротнику серого кожаного плаща.

— Ну, Эрг, не сердись, ты же знаешь, как это важно для меня! — сказала девушка, развернув своего коня и одарив возницу одной из своих очаровательных улыбок. — Ну, Эрг, ты же не сердишься? — и глаза её так же улыбнулись тёплыми задорными лучиками, от которых стало тепло и легко насквозь промокшему и продрогшему Эргу.

— Э-эх! — снова сказал он, но теперь уже улыбнувшись в ответ и устремив повозку и маленького ослика за своей хозяйкой на белом коне.

Дорога свернула влево, и перед утомлёнными путниками открылась картина города Трёх Холмов, освещённого луной. Замок Орх тонул в ночной темноте, и лишь по отдельным светящимся окошкам и по кострам стражников на крышах можно было догадаться о его местонахождении. Девушка и рыжебородый слуга прибавили ход, и вот уже вскоре колёса повозки застучали по каменному покрытию улиц города. Извилистые улочки уводили путников всё выше и выше к замку. В городе было тихо, и тишина эта нарушалась лишь шумом дождя и клокотанием стихийно образовавшихся ручейков дождевой воды, несущихся сверху вниз и увлекающих за собой комья грязи, мусор и прочие мелкие предметы, попадающиеся им на пути.

Дорога поднималась вверх всё круче и круче. Казалось, ещё чуть-чуть, и она превратится в вертикальную стену, стряхнув с себя путников. Но этого не произошло. Внезапно подъём кончился и превратился в огромную площадь. Очевидно, это была главная городская площадь. На это указывало и то, что здания, окружавшие площадь, были выше остальных в городе, да и архитектура их была мудрёнее и изысканней, чем у остальных зданий. Тонкие извилистые улочки со всех сторон стекались к центру. Путники постояли немного в нерешительности, не зная, куда ехать, посовещались и, выбрав одну наименее извилистую и более широкую, чем остальные, улицу, отправились дальше.

Теперь дорога шла вдоль глухой стены, поросшей вездесущим плющом с одной стороны и маленькими, аккуратными домиками, утопающими в цветах, с другой. Подъём в гору опять становился всё круче, пока не оборвался новой площадью. Путники остановились перед большими запертыми воротами и спешились. Это была конечная цель их путешествия. Ворота замка Орх.

Девушка подошла к воротам и постучала. Стук был едва различим из-за шума дождя, и девушка постучала вновь, более настойчиво и громко. Она стучала ещё и ещё, пока не услышала с той стороны ворот недовольное сонное бормотание и скрип металлической задвижки. Вместо большой двери, как ожидала девушка, в воротах открылось небольшое окошечко. Оно было так мало, что не позволяло как следует разглядеть того, кто был по ту сторону ворот. Но девушку он видел отлично. Освещённая светом луны, в белом плаще, светловолосая, она отчётливо выделялась на фоне темной дождливой ночи.

— И кого чёрт принёс в такую погоду? — спросил хриплый голос у девушки.

— Аминель Трезеринн, ученица первого курса, — ответила девушка и снова улыбнулась такой открытой и обезоруживающей улыбкой, что обладатель хриплого голоса по ту сторону ворот, уже собиравшийся рассердиться не на шутку, ограничился лишь тем, что забубнил себе под нос что-то невнятное и определённо беззлобное — и начал открывать ворота.

Когда дверь открылась, девушка наконец смогла увидеть обладателя хриплого голоса. Только воспитание и сильная воля смогли удержать её от того, чтобы не вскрикнуть от страха и неожиданности.

Перед нею стоял горбун среднего роста и неопределённого возраста. Узкое лицо его пересекали два шрама крест-накрест так, что невозможно было даже примерно представить, как выглядел их обладатель прежде. Один шрам рассекал левую бровь и веко, проходя прямо посередине глаза. От этого глаз выглядел каким-то зловещим и живущим отдельно от своего хозяина. Второй шрам, намного больше, шёл от правого уха через центр щеки, рассекал нос на две половинки и обрывался, поднимая верхнюю губу так, что она выглядела наподобие заячьей.

— Проходите, — прорычал горбун глухим и хриплым голосом, и девушка, взяв коня под уздцы, вошла в замок.

— А это кто? — раздался за спиной глухой хриплый рык.

— Это Эрг, слуга. Он ненадолго здесь, — ответила Аминель, пытаясь улыбнутся и горбуну, но на этот раз было заметно, что улыбка далась ей с очень большим трудом.

— Да не переживай, парень! — воскликнул Эрг, потрепав сторожа по плечу. — Я лишь помогу хозяйке разобраться с вещами, и тут же обратно!

Эрг уже слез с повозки и так же, как Аминель, вёл ослика под уздцы.

— Можешь переночевать в сторожке, если не испугаешься моей рожи, а кончится этот проклятый дождь, тогда и поедешь, — рыкнул горбун, скорчив жуткую гримасу, которая, наверное, у нормальных людей обозначала улыбку, и указав на небольшую дверь в стене возле ворот замка. Очевидно, там и была сторожка.

Эрг и Аминель улыбнулись шутке горбуна, и теперь он уже не казался таким недобрым и пугающим.

— Буду очень благодарен, — ответил Эрг и остановил повозку возле резной деревянной двери, на которую указал горбун.

— Подождите меня здесь. Я доложу о вашем приезде, — сказал тот, скрываясь за дверью.

Как только горбун ушел, Аминель огляделась. Они с Эргом стояли на большой площади посреди замка. Всю площадь покрывала брусчатка, аккуратно подогнанная друг к другу таким образом, что в зазор между камешками трудно было бы просунуть лезвие тонкого ножа.

Со всех четырёх сторон площадь окружали высокие здания. Три из них служили одновременно крепостной стеной, а четвёртое примыкало к ней, как бы неожиданно выступая из общей массы. Самое высокое здание было семиэтажным, а самое маленькое всего в три этажа.

Эрг и Аминель как раз и стояли возле самого высокого здания. Они уже здорово продрогли, когда из двери появился вначале сторож-горбун, а вслед за ним полная женщина лет пятидесяти в тёмно-зелёном платье. Седые волосы её были аккуратно уложены и заколоты красивой булавкой, а на платье красовалась огромная брошь в форме паука, очевидно, усыпанная драгоценными камнями.

— Пройдёмте, я покажу вам вашу комнату, — красивым голосом изрекла женщина. Да, она именно не говорила, а изрекала. Речь её лилась плавно и величественно, сравнимая с потоком реки или порывом ветра, пробежавшим по кронам деревьев. — Меня зовут Корменгильда. Я слежу за порядком в жилом корпусе. По всем бытовым вопросам прошу обращаться ко мне.

Вся процессия поднималась по широкой мраморной лестнице с позолоченными перилами. Впереди шла Корменгильда, за ней Аминель с небольшой сумочкой, за ними, неся весь остальной багаж Аминель, шли Эрг и сторож.

Все четверо поднялись на третий этаж, прошли по небольшому коридору, затем спустились на один этаж вниз, затем снова поднялись по другой лестнице, но уже на пятый этаж. И только когда Корменгильда сняла с пояса огромную связку ключей и стала открывать одну из дверей в уютном маленьком холле; вся компания поняла, как все устали.

Это были две очень уютных комнаты. Невысокий потолок компенсировали огромные, почти во всю стену, окна, и комнаты получались большие и светлые. Одна из них, дальняя, была спальней, а передняя обставлена как кабинет и гостиная одновременно.

Мужчины поставили багаж, и Эрг подошёл к Аминель.

— Желаю вам удачи, хозяйка. Завтра поутру буду уже в пути. Не успею попрощаться, — произнёс Эрг, и в его всегда веселых глазах вспыхнула искорка грусти.

— Прощай, милый Эрг! — сказала Аминель, нежно обняв слугу и поцеловав его в щёку. — Сделай всё так, как мы договаривались, и береги себя, — она обняла Эрга в последний раз и отвернулась к окну, чтобы никто не видел, как на глазах её появляются слёзы, и вопреки воле безмолвно скатываются по щекам. Мужчины и Корменгильда вышли.

— Занятия завтра в десять утра. Ключ от комнаты я положу на столик. Спокойной ночи, — сказала она на прощание своим красивым голосом и прикрыла за собой дверь.

Аминель осталась одна. Только сейчас она поняла, даже почувствовала, что дверь закрылась не только за Эргом. Дверь закрылась за всем, что было ей близко и знакомо. Дверь закрылась за детством. Завтра она снова откроется. Но за ней ее будет ждать совсем другой мир. Неизвестно, каким он будет. Ясно только одно: он будет другим.

Аминель глядела в тёмное окно. Дождь начал стихать. Яркое пятно луны проглядывало сквозь чёрные тучи, освещая таинственным холодным светом лес Темных холмов, с этой стороны замка подступающий вплотную к его стене, и Жёлтокаменный ручей, что извивался и петлял между холмами, а далее шли поля, снова лес и снова поля. Аминель смотрела на мир с высоты птичьего полёта, смотрела и плакала, прощаясь со всем, что она навсегда оставила в прошлом.

Спать не хотелось. Несмотря на то, что Аминель чувствовала, как смертельно устало её тело, ей совсем не хотелось спать. Она ещё раз взглянула в окно, подумав о том, что теперь эту картину она будет видеть в течение долгих пяти лет, пока находится в этом замке, затем сбросила с себя одежду и легла на кровать. Распаковку вещёй и осмотр своего нового жилища она решила отложить на завтра.

Она разглядывала узоры на резном потолке и пыталась отвлечься от осаждавших её мыслей и эмоций.

Её мечта сбылась — и она тут, в школе магов-разведчиков. Но она никак не ожидала, что расставание с прошлым будет таким трудным. Аминель не могла себе представить, как сильно она любит свой дом, свою семью и всё, что окружало её долгих пятнадцать лет.

Она взяла себя в руки и приказала себе больше не думать о доме, об отце, обо всём, что ей дорого и что осталось позади. Теперь у неё другая жизнь. Она в другом мире, и завтра ей предстояло начать занятия. Поэтому девушка попыталась заставить себя заснуть. Она закрыла глаза, прислушалась к звукам в замке и на улице и постаралась больше ни о чём не думать. Где-то далеко прокричала ночная птица, вот ещё где-то в замке скрипнула и стукнула дверь…

Аминель проснулась. На часах было восемь утра. Она медленно открыла глаза и поняла, что проснулась не сама. В комнате уже вертелась какая-то девчушка лет двенадцати, и Аминель скорее почувствовала, чем догадалась, что своим пробуждением обязана ей.

— Вот она, настоящая магия, — подумала Аминель, когда поняла, что девочка принесла ей завтрак. Аминель присела на кровати и протёрла ладонями глаза.

— Привет! — сказала она девчонке.

— Привет! — весело ответила та и продолжила возиться с завтраком.

— Тебя как зовут?

— Зилора. Я из города. Работаю тут горничной и помогаю разносить еду.

— Ты меня разбудила?

— Да. Это входит в мои обязанности.

— Магией?

— Ага. Нас тоже кое-чему учат. Правда, только необходимым вещам.

— Например?

— Ну, телепортации, телекинезу, например, ну, ещё всяким мелочам.

— Ничего себе мелочи! Я пока и представить не могу, как это, — улыбнулась Аминель и соскочила с кровати.

— Это не сложно, — Зилора вытянула указательный палец в направлении кровати Аминель и провела им из стороны в сторону. В ответ на это движение одеяло отползло в сторону. Зилора стала водить пальцем, заправив, таким образом, кровать Аминель на расстоянии. — Вот и всё. Главное — это внимание, — сказала она и протянула руку в сторону камина. Дрова в нём мгновенно вспыхнули, и волны тепла растеклись по комнате, наполняя её лёгким ароматом свежей древесины.

— Всё необходимое в этом шкафу, — продолжала бойкая девчонка, ловко орудуя пальчиком. При очередном его движении открылись едва заметные дверцы в стене, открывая полки с разнообразными вещами, которые могут понадобиться ученице.

Аминель ничего не оставалось делать, как сделать вид, что ничего не произошло и, накинув мягкий лиловый халатик, отправиться умываться.

Странным было то, что ни в коридоре ни в душевой не было ни души. Аминель показалось, что на всём этаже была только она и Зилора.

Объяснение же Зилоры было ещё невероятнее.

— В замке не так много студентов, а территория большая. Поэтому в этой части замка только ты. А эти комнаты пока заперты, но они тебе понадобятся потом, чуточку позднее.

Зилора на прощание улыбнулась и оставила Аминель наедине с завтраком и множеством новых вопросов.

Трудно привыкать к присутствию магии везде. В самых разнообразных мелочах. Например, к тому, что использованная посуда после завтрака сама собой исчезала вместе с крошками со стола.

После завтрака девушка взглянула на расписание.

— Весь день боевая подготовка! А завтра весь день «Основы магии и магической концентрации» — прочитала она. — Значит, урок тут один на весь день. Удобно!

Выбрав в шкафчике лёгкую спортивную форму, она быстро переоделась и спустилась во двор замка.

Почему нужно было спускаться именно во двор и как пройти мудрёными дворцовыми лабиринтами, Аминель не знала. О том, как это получилось, она подумала только тогда, когда оказалась в уютном дворике замка. В том самом дворике, куда вчера приехала вместе с Эргом под проливным дождём.

Кроме неё во дворе было ещё трое студентов. Два юноши и девушка.

Юношей звали Торлион и Архоир, а девушку Треллия.

Торлион — высокий, тёмноволосый, с большими карими глазами — имел довольно импульсивный характер и, казалось, весь состоял из подколов и острых шуточек. Чего нельзя было сказать о его товарище. Русоволосый и сероглазый Архоир производил впечатление рассудительного и умного человека, никогда не принимающего необдуманных решений. Речь его была подчёркнуто вежлива и на удивление спокойна и мелодична, в то время как Торлион, казалось, совсем не заботился ни о красоте своей речи, ни о резкости своих суждений.

Треллия была рыжеволосой, с зелёными глазами, хитрыми и очень острыми. Кажется, ни одна мелочь не могла ускользнуть от них. Аминели она напомнила Эрга в минуты особенно приподнятого настроения. Дочь фермера, прожившая всю жизнь в деревне, Треллия знала всё и о домашних животных, и о сельской жизни вообще. Могла управляться и с топором, и с пилой, и с перочинным ножиком. Ещё в детстве она подобно мальчишке любила вырезать из дерева всякие полезные вещички. Но делала это грациозно, уделяя внимание каждой мелочи.

— Если вы уже познакомились, то занятие можно начать, — голос прозвучал для всех так неожиданно, что на несколько секунд воцарилась тишина. Никто не заметил, как рядом с ними появился маленький, похожий на гнома мужчина с черной как смоль бородой и жгучими чёрными глазами.

— Позвольте представиться. Дарст Хаггер. Ваш преподаватель боевой подготовки.

Аминель с интересом разглядывала своего первого учителя в этой школе. Её заинтересовал зелёный с золотым шитьём костюм и такой же зелёный с золотом плащ. Золотое шитьё на одежде учителя было так искусно выполнено, что создавалось впечатление, что солнечные лучи заблудились в его узорах и в поисках выхода создают неповторимую игру света.

— Позвольте напомнить вам, — продолжал учитель, — что вы не просто маги, вы — маги-разведчики. Для мага-разведчика очень важна боевая подготовка. Поэтому не будем долго разговаривать. Начинаем работать!

Учитель Хаггер и в самом деле был немногословен. Его объяснения были кратки и просты, а замечания точны и понятны. Но поначалу Аминель удивило, что для отработки приёмов рукопашного боя она была поставлена в пару к Торлиону, а Треллия к Архоиру. Объяснение учителя было просто и понятно.

— В жизни никто из ваших врагов, перед тем как убить, не станет разбираться, мужчина вы или женщина, — затем, подумав, добавил: — Однако мужчина всегда должен драться как мужчина, а женщина — как женщина.

Такие лаконичные и понятные объяснения очень нравились Аминели, да и сам предмет показался ей интересным.

Начиная обучение, учитель Хаггер показал им несколько приёмов рукопашного боя. Было интересно наблюдать, как Торлион, работая в паре с Аминель, старался быть осторожным. Он так боялся сделать больно девушке, что учитель вынужден был сделать ему одно из самых длинных своих замечаний:

— Жалея партнёра, вы оказываете тем самым ему очень плохую услугу. Никто не станет вас жалеть на поле боя. Постарайтесь научиться серьёзно нападать и особенно постарайтесь научиться серьёзно защищаться.

Торлиона это объяснение удовлетворило, но всё же Аминель чувствовала некоторую скованность в его движениях. В следующее своё нападение она постаралась вложить всю силу и агрессию, что имела. Торлион устоял, но уже больше не сдерживал силы.

Архоир и Треллия, похоже, испытывали те же проблемы. После ловкого удара Треллии Архоир согнулся и скорчил такую гримасу, что девушке стало на самом деле неловко, и она принялась извиняться и сочувствовать Архоиру. Рассерженный — не столько ударом, сколько сочувствием партнёрши, — Архоир начал атаковать уже серьёзнее, и вскоре Треллии пришлось тоже не сладко. На помощь пришли те навыки, которые она получила ещё девчонкой, сражаясь с деревенскими мальчишками.

Надо заметить, что подобный способ знакомства, как ни странно, оказался очень эффективным. Обсуждение поединков продолжалось всю дорогу на обед.

Когда Аминель вошла в свою комнату, Зилора была уже там.

— Почему тебе приходится накрывать на стол, хотя посуда умеет исчезать сама? — спросила её Аминель, с любопытством разглядывая, как ловко Зило…